Убийственный чемпионат

А. МЕЛЬБУР

УБИЙСТВЕННЫЙ ЧЕМПИОНАТ

1

Шоссе вихляет, как пьяная лошадь. За окном мелькает привычная до тошноты картина. Серые, обшарпанные многоэтажки, вросшие по пуп в землю дома индивидуального сектора вперемешку с неухоженными мусорными кучами, щербатые заборы... Чтобы меня и в самом деле не стошнило, пришлось закрыть глаза и выжать до предела педаль акселератора. Машина недовольно буркнула и выдала на дисплей: "Шеф, я не совсем согласна с тобой!", но все же увеличила скорость и стремительно понеслась по знакомому маршруту.

Из состояния приятной дремы меня выводят очень невежливо и больно. Дико верещат тормоза и в следующую секунду мой нос пытается стать единым целым с ветровым стеклом.

- Ты что, ополоумела?! - ору я Машине.

Вытаскиваю из нагрудного кармана зеркало и начинаю рассматривать свою физиономию. При моей профессии внешность - далеко не самое последнее дело. К тому же, как говорил один мой клиент, ныне покойный, морда - она денег стоит!

"Шеф, протри глаза!" - высвечивается на дисплее.

Я привык следовать советам Машины, доверять больше, чем себе. Отбрасываю зеркало и выглядываю в окно.

Вот это да! Такого столпотворения власти и законообранителей я еще не видел (хотя, смею уверить, насмотрелся всякого). Не менее двух десятков патрульных машин ГАИ, ПМГ и "Скорой помощи". Сирены воют, фары горят, мигалки крутятся. И в довершение над всем этим "Форменным" табором зависла парочка вертолетов. Я по натуре человек не любопытный, но тут... Мне же потом мои возможные дети не простят. Скажут: "Ты был на месте преступления века и не принял участия в его расследовании! Эх, папа..." А в том, что здесь преступление мирового масштаба, сомневаться не приходится. В противном случае, скажите мне, зачем все это моторизованное кодло скучилось на очень ограниченным участке почти что загородной территории? Даже председатель исполкома тут. Вон его "Волга" чернеет. А уж этот-то жук по пустякам из своего кабинета не вылезает. Да-а-а!

- Что будем делать, милая? - спрашиваю совета у Машины.

Что такое? Ну и номер! Молчит, родимая. Молчит, как рыба об лед! Приходится повторить вопрос.

- Рвать когти! И чем быстрее, тем лучше! - отвечает Машина.

Я ошарашиваюсь. Самое бесстрашное существо из когда-либо живших на земле советует смываться? Видать, тут и в самом деле такое произошло...

Открываю дверцу и выхожу. На вольном, некондиционированном воздухе впечатление еще более ошеломляющее. Туда-сжда шныряют инспектора, сержанты, лейтенанты. Со всех сторон репортерские вспышки. С поводком рвутся служебные собаки. Одна,кстати, прет прямо на меня. Ну и страшила! За ней, как консервная банка, болтается молодой сержантик. Вывалил язык до самой земли... Я имею в виду пса. Сержанту язык такой длины не полагается по званию. А я стою, как пень, столбняк какой-то нашел - ни рукой, ни ногой. Все, думаю, это судьба, пришел твой конец, частный детектив Ломов!.. А эта сволочь лохматая прометелила мимо и понеслась куда-то по направлению к центру Города. Видеть, след взяла...

- Я тебя предупреждала! - слышится ехидный голос Машины. - Дальше еще хуже будет...

Но во мне уже взыграла профессиональная гордость.

- Извини, дорогая! - говорю и направляюсь в самое скопище "опогоненных" товарищей по профессии.

В эпицентре этого милицейского урагана стоит обычного вида газетный киоск. Стандартный такой. С большим трудом мне удается протолкаться в дверь. Ба! Знакомые все лица! Старший следователь прокуратуры Икс, оперуполномоченный Игрек и криминалистка-эксперт Зет! Век бы их не видать...

Но на что похож киоск! Вся печатная продукция разодрана в клочья, битое стекло, и все это перемазано таким толстым слоем дерьма, что... "Срочно отправьте экскременты на анализ. На предмет идентификации личности", - улавливаю краем уха приказ Икса. И тут, с перекошенной от злобы физиономией, на меня наезжает Игрек.

- А тебе чего здесь надо? - вопит. - Выметайся живо, ублюдок частный!

- Не очень-то вы вежливы, - отвечаю. - И это, увы, не единственный ваш недостаток.

- Сержант! - еще громче вопит Игрек. - Почему посторонних пропускаете на место происшествия? Чему вас в школе милиции учили? Немедленно удалите посторонних!!!

Молчаливо-мрачной горой на меня наваливается представитель карликовых милицейских чинов.

- Отставить, сержант, - говорю я и стряхиваю с плеча его граблеподобную лапищу. - Это движение ногами я проделаю сам.

И направляюсь к выходу. В дверях делаю вид, что спотыкаюсь, и элегантным движением ноги отправляю небольшую порцию дерьма прямо в рожу Игрека. В качестве компенсации за ублюдка.

По дороге к Машине меня разбирает дикий смех. Ну, дают!!! Из-за обделанного киоска поднять такой шум?! Они бы еще армию подтянули, пинкертоны сраные. На анализ, на яйцеглист!

Иду и хохочу от души, давно так не смеялся. Ведь даже ребенку ясно, кто здесь поработал. Кто еще может так густо и обильно надермить, кроме Гришки-золотаря? Ну да ладно, пусть повозятся. Дерьмом быть - в дерьме плыть...

Но вонища - даже на таком расстоянии достает!

Сажусь в Машину и срочно включаю кондиционер.

- В изрядную кучу дерьма ты влип, шеф! - голосом, полным сарказма, приветствует мое появление Машина.

- Это в каком смысле? - спрашиваю.

- И в прямом, и в переносном.

- Не понял, - говорю.

- А ты понюхай, как следует.

Принюхиваюсь. Пахнет. Чтоб мне каждый день в новой обуви ходить - пахнет! Дерьмом воняет! Начтнаю внимательно осматривать себя.

- На ботинок посмотри. На правый... - советует Машина.

Смотрю - и точно. Самый кончик носка в чем-то подозрительном измазан. Где это я умудрился? Ну, конечно же, когда Игреку в морду загребал. Та-ак! Срочно нужна чистка. Да и ванна бы не помешала. Тем более, километрах в двух отсюда есть небольшой кемпинг. Поворачиваю ключ - не заводится. Пытаюсб еще раз - никакого эффекта. Вот тебе и пироги с хреном! Что-то сегодня моя родная много себе позволяет...

- Это что за номера? - злюсь я не на шутку.

"Дерьмовозом не работала, не работаю и работать не собираюсь!" - читаю на дисплее. От возмущения даже челюсть отвисла.

- Это я дерьмо?!

- Поскольку на текущий момент, - бесстрастным голосом заявляет Машина, - твоя правая нижняя конечность одета в туфлю, которая на данном этапе представляет с означенной конечностью единое целое, и поскольку это единое целое измазано в некой дурно пахнущей субстанции... Дальнейшие выводы делай сам.

Такой логикой можно сразить кого угодно. Выхода нет. Приходится снимать туфлю.

- Это вот это ты имеешь в виду? - спрашиваю.

- Оно самое, - отвечает Машина.

Открываю окно и выбрасываю туфлю. Немного погодя, снимаю левую и тоже выбрасываю.

- А вот это, шеф, уже перебор! - В ту же секунду включается двигатель. - Куда прикажете?

Ничего другого не остается, как только буркнуть:

- Кемпинг "Ослиная лужайка"...

2

"Ослиную лужайку" несколько месяцев назад взяла в аренду семья некоего Рудольфа Карловича Беспрозванного. До этого прогрессивного деяния кемпинг представлял собой довольно унылое заведение. Стандартная мебель, стандартная грязь и не менее стандартное хамство. С переходом в получастное владение с ним произошли разительные перемены. Импортное оборудование и обстановка, приятный во всех отношениях персонал. Не стыдно и иностранных гостей принимать. Что и случалось довольно часто.

Оставив Машину на стоянке и выслушав вслед очередное за сегодняшний вечер зловещее предупреждение: "Ноги выдернут, шеф!", направляюсь к двери. Входу. Ничего так: чисто, спокойно, музыка... А вот это сюрприз!

В самом дальнем углу сидит Золотарь. И с кем бы вы думали? С Тренажером! Вот это да!!! Да ведь это все равно, что представить нашего Президента в обнимку с... Ох, думаю, нечисто здесь. К тому же Золотарь трясет перед носом Тренажера пачкой банкнот толщиной с том БСЭ. А ведь у него таких денег отродясь не водилось. Насколько мне известно, самой крупной выручки от его ремесла едва хватает на пачку сигарет "Винстон". А тут... Да и вид - грудь колесом, глазки - что твои маяки. Ну, уж нет, думаю, сейчас я тебя спущу на грешную землю!

Делаю знак бармену - молчи, мол, а сам незаметно подхожу к столику Золотаря. Встаю за спиной деньготряса и ору во всю глотку:

- Руки вверх, неприятель!

Золотарь так стремительно задирает руки вверх, что я едва успеваю отскочить. Иначе этот недоделок въехал бы мне снизу вверх. А моя мама не любит, когда у меня на физии появляются какие-нибудь не от рождения положенные атрибуты. Лоск с Золотаря слетает не менее стремительно. И запашок пошел. Но я-то знаю, с кем имею дело. Быстренько переворачиваю его, вежливо снимаю джинсы и пробкой от шампанского затыкаю ему зад.

- Вот так-то, дружок! Теперь и поговорить можно. Давай, выкладывай.

А тот смотрит на меня, как на привидение, пучит глаза и сипит, как прохудившийся радиатор парового отопления. Приходится дать ему немного под ребро для стимуляции. Золотарь икает, но сипеть перестает.

- Чего выкладывать?

- Ты меня за кого держишь, Золотарь? - говорю. - Вот про это давай. - Показываю рукой на стул, где сидит Тренажер. - И про это не забудь, - намекаю на деньги.

Золотарь испуганно трясет башкой.

- Нет-нет-нет! Господом Иисусом!..

Я его хорошо знаю, в таком состоянии с ним бесполезно разговаривать, поэтому решаю переключиться на его партнершу. Уж эта стерва наверняка объяснит мне сей парадокс: компанию с Золотарем. Ведь это же надо было случиться чему-то очень неординарному, чтобы Тренажер, пользующая только иностранных гостей и только за валюту, польстилась на золотарские рублишки. Пусть и в бешеном количестве.

- Ладно, дружок, тайм-аут, - говорю Золотарю. - Давай побеседуем с твоей милашкой. - И оборачиваюсь к Тренажеру...

Вот это номер! Стул, на котором она только что сидела, вызывающе пуст. Ничего не понимаю! Когда и как она успела улизнуть? Краем глаза замечаю, что бармен подает мне какие-то знаки. Приглядываюсь и понимаю, что самым кончиком подбородка он показывает на служебный выход. Мысленно благодарю бармена и направляюсь к двери в подсобку. Но не успеваю сделать и трех шагов. За спиной раздается глухой удар, потом какое-то короткое, с подозрительным прибулькиванием и дробным стукотом (как горох об пол), кошачье мявканье. Стремительно оборачиваюсь и вижу: Золотарь, с глазами, выкатившимися на лоб, медленно сползает со стула на пол, а из его затылка торчит бутылка шампанского. Как из ведерка. Ловкий бросок! Подбегаю к входной двери, распахиваю ее и кричу в темноту:

- Мужики, это нечестно! Мы так не договаривались!

Потом возвращаюсь к Золотарю. С ним, похоже, все ясно. Свежеиспеченный покойник. И что самое обидное: эта скотина так и не успела мне ничего сказать. Хотя шанс прояснить ситуацию все же есть. Правда, я это дело не очень люблю, но в данный момент ничего другого не остается. Выворачиваю карманы у трупа. Ничего. Только какие-то квитанции, бумажки... Ага! Вот это уже кое-что! Пачка порнографических календарей. Внимательно рассматриваю их и на самом последнем замечаю какую-то шифрованную надпись и стрелку, указывающую на обведенное красным кружком число: 14 августа. Ну что ж, и это хлеб. Еще раз внимательно оглядываю помещение и кричу бармену:

- Товарищ, можешь вызывать милицию!

И сам себе добавляю: "Если сочтешь, что от их появления будет какой-нибудь прок".

3

На автомобильной стоянке непривычно пусто. На эту странность я обратил внимание еще в самом начале. Обычно, чтобы найти свободное место и припарковаться, приходилось тратить минимум десять минут - такой популярностью среди иностранцев пользуется этот кемпинг. А тут... Хотя, нет. Когда я подъехал, если мне не изменяет память, какие-то машины были. Ну, точно! Стояла серая "Волга", за рулем какой-то тип в шляпе. Еще голубой "Ягуар" стоял. Но внутри уже без шляп. А сейчас одна моя "старушка" верная.

Сев в Машину, решаю немного успокоиться и обдумать ситуацию. Что мы имеем? Ограбление газетного киоска. Раз. Кто там пошуровал - нам известно. Работа Золотаря. Дерьмовые следы мог оставить только он. Да и календари в его кармане явно взяты из того же киоска. Возникает вопрос: зачем? На продажу? Только не это. На них такие страшенные девки фотомодельничают, даром предлагай - никто не клюнет, еще и доплачивать придется, чтобы кто-то польстился. Себе решил оставить? И это отпадает. Насколько мне известно еще по работе в органах, во всех делах, в которых фигурировал Золотарь, сообщалось, что последний - наследственный педераст. Да, кстати, а что, в таком случае, он делал в компании с Тренажером? Или разок решил изменить привычке? Да нет, против генов не попрешь... И еще одно: откуда у этого козла такая бешеная куча деньжищ? Ведь невозможно поверить, что это некто заплатил ему за ограбление задрипанного киоска. Выиграл в спортлото? Наследство? Нет, легальные методы получения крупных сумм в данном случае не подходят. Тут явно какой-то криминал. Что делала в кемпинге Тренажер - ясно. Ждала очередного валютного клиента. Куда и почему она исчезла - тоже можно выяснить чуть позже. Но вот по какой причине сегодня в кемпинге, как после мамаева побоища, пусто, это интересно. И еще одна заковыристая штука: кто это так ловко выключил Золотаря, и самое главное, зачем?

Тут мои размышления прерывает снисходительный голос Машины:

- Чемпионат мира по ГТО, - говорит она.

- Не понял, - честно признаюсь я.

- Что-то слишком много ты в последнее время перестал понимать, - в очередной раз за сегодня ехидничает Машина. Напряги мозги и подумай: ГТО... Готов к Труду и Обороне... Думай, шеф!

Хорошо ей говорить - думай! Тут голова кругом идет. Попробуй, увяжи в одну кучу дерьмо, проститутку высшего класса, производителя этого дерьма, к тому же в виде еще не остывшего трупа! Ну, да делать нечего, начнем сначала. Итак, Золотарь по какой-то неизвестной нам причине отваживается на ограбление газетного киоска. Эта операция проходит успешно. И даже более того - Золотарь не боится оставить следы. Напротив, у меня такое впечатление, что он специально засрал весь киоск, чтобы следствие сразу вышло на него... О, боже, какой же я идиот! Ну, конечно же, Золотаря элементарно подставили! Заплатив за это бешеную кучу денег. Но кто в наше время жалеет эти бумажки?

- Ну, наконец-то! - отзывается Машина. - Первые разумные слова за весь вечер. Продолжай в том же духе.

Делаю вид, что не обратил внимания на явную издевку в ее словах, и продолжаю рассуждать. На чем мы остановились?.. Ага! Значит, Золотаря подставляют... Стоп, стоп! А на кой его подставлять, если он ничего не взял из киоска, кроме этих монстровых баб на календарях?

- Думай, думай, шеф, горячо! - опять влезает в мои рассуждения Машина.

Так, начнем еще раз. Золотарь за очен-но приличную сумму лезет в киоск. Хоть там и нечего брать, но тем не менее, что-то он там экспроприирует. Ведь не за сам же факт ограбления ему заплатили! Далее, Золотарь с чем-то экспроприированным прет в "Ослиную лужайку" и там, судя по всему, ожидает работодателя. В "Ослиной лужайке" он случайно налетает на Тренажера и хвастает деньгами. Эту сцену мы имели возможность наблюдать. То, что Тренажер в этой истории сбоку припека, неоспоримый факт. Тут появляюсь я, начинаю домогаться истины, и кто-то, убоявшись разоблачения, удивительно метким броском бутылки выключает Золотаря из всей этой темной истории. Причем выключает навсегда. Какой из этого следует вывод? Ясно одно: предмет кражи Золотарь на момент моего появления еще не успел передать своему благодетелю. Следуем дальше. При обыске у Золотаря мы ничего не нашли. Точнее, не нашли ничего заслуживающего внимания. Ведь нельзя же этикалендари... Стоп! Опять календари!

Достаю из кармана календари и еще раз внимательно рассматриваю их. Все совершенно нормально и естественно, если не считать загадочной надписи и числа в кружке...

- Кипяток! Кипяток! - торжествующе вопит Машина. - Дожимай, шеф!

- Получается, Золотаря убрали из-за этих вот каракулек? - неуверенно спрашиваю я.

- Не из-за каракулек, а из-за того, что он в тот момент мог выложить, кому этот календарь нужен позарез или встал поперек горла. Понятно?

Я снова задумываюсь. Это ведь что получается: кому-то эта порнуха нужна так, что он готов пойти на убийство, а кому-то так, что он платит дикую сумму, лишь бы ее заполучить. Но в таком случае, должен быть еще кто-то третий, для кого это календарь - просто бумажка с рядовой информацией... Вот это компот!

- Ну, ты намудрил, шеф! Так хорошо начал... - вздыхает Машина.

Я и сам уже понял, что залез куда-то не туда. Все должно быть проще, намного проще.

- Даю подсказку, - высвечивается на дисплее. - Подумай о том человеке, который так метко бросил бутылку.

А ведь она права, моя умница. В конце концов, не так уж важно, кто кому свинью подложил, убив Золотаря. Главное то, что мне известна причина этого свинства - календарь с шифровкой. А теперь порассуждаем о метателе бутылок...

- Ну, наконец-то! - удовлетворенно произносит Машина.

- Ласточка ты моя, - отвечаю и продолжаю философствовать: - Бутылку бросили с довольно-таки приличного расстояния, это раз. Бросили с большой силой. Пробить золотарский дубовый череп - это надо очень постараться. Это два. И в третьих, попасть с такого расстояния и с такой меткостью надо иметь очень верный глаз и натренированную руку. Что следует из этих трех факторов? Ну, во-первых, то, что это не могла сделать женщина. Однозначно. Дети и старики тоже отпадают...

Построение логической цепочки в который раз прерывается Машиной.

- Чемпионат по ГТО.

Черт побери! Ну, конечно же! Они же там гранаты мечут! И на дальность, и на точность. Там и только там надо искать убийцу. Причем не среди рядовых участников, а в лидирующей группе, среди элиты. И мало того, искать среди тех фаворитов, которые в момент убийства отсутствовали на стадионе. Таких, я думаю, будет не очень много. А это упрощает дело.

- Похоже, ты обретаешь прежнюю боевую форму, - подбрасывает комплимент Машина. - Куда прикажете?

- "Интернациональ", - решительно приказываю я.

4

Взревев мотором и круто развернувшись, Машина понеслась к центру Города. Я откидываюсь на спинку сидения и расслабляюсь. Что ни говори, а иметь такого помощника, как у меня великое дело! Да что там помощника - равноценного партнера по сыску. И не меньше. Бывало, она меня из таких передряг вытаскивала, вспоминать страшно. Но, правда, и сумма, которую я за нее уплатил, вызывает не менее устрашающие воспоминания. Дыра в моем бюджете после покупки Машины образовалась, как после лобовой атаки пьяным слоном некачественной кирпичной стены. Это мои друзья-кооператорщики расстарались. Я им, конечно, премного благодарен, по гроб жизни, можно сказать, но со своего-то брата-индивидуала могли бы и поменьше сшибить.

- Отель "Интернациональ", - лихл взвизгнув тормозами, объявляет Машина. - Только очень прошу, шеф, будь бдителен и осторожен.

- Да что ты меня сегодня весь вечер пугаешь?!

- Не пугаю. Я пытаюсь уберечь тебя от опрометчивых поступков. И от ходьбы по лезвию ножа. В твоем положении это чревато серьезными последствиями. Ножки поранишь!

Только тут до меня доходит, что все это время я попираю грешную землю, можно сказать, босыми ногами. Туфли-то ведь я выбросил еще у засранного киоска. Н-да, ситуация! Могут и в отель не пустить. А попасть мне туда крайне необходимо... Раз Машина советует... Хотя лично я в этот официально узаконенный бордель не полез бы даже под страхом смертной казни. Чего я там не видел? Дивизию разновозрастных шлюх, что ли?

Машина крякает и противным старческим голосом шепелявит:

- Сынок, ты у меня прям на глазах глупеешь. Я тебя кормила-ростила, а ты? Вальтов по черепу пускаешь... - И внезапно переходит на свой обычный, снисходительный тон: Вспомни, козел, чем замочили Золотаря!

Немного подумав, отвечаю:

- Кажется, бутылкой шампанского.

- Одному казалось, что в жены девственница досталась... Правильно вспомнил. Шампанским. Но вопрос - каким? Марку, трезвенник несчастный, можешь вспомнить?

Я опять усиленно морщу лоб.

- А у него что, еще и разные марки бывают? Я за всю жизнь видел только одну - "Советское"...

- Пить больше надо, добродетель ходячая! Золотарь удостоился чести быть убитым "Мадам Клико". Эстеты недоделанные!

Вот тут я оскорбляюсь не на шутку.

- Это кто недоделанный? Я, что ли?

- Что ты, что ты! - притворно-испуганно вскрикивает Машина. - Ты у нас не недоделанный, тебя в процессе производства, похоже, переделали, перестарались... - И без всякого перехода ревет: - Дергай в бар, придурок! Всему городу известно, что только в баре "Интернационаля" можно купить "Мадам Клико". Правда, за валюту... За наши, деревянные, у них и дырявого презерватива не купишь...

Меня, как ветром, выносит из Машины. Даже про босые ноги забываю. Прыгаю через несколько ступенек вверх к вертящимся стеклянным дверям отеля, а в голове привычно выстраивается логическая цепочка: Золотаря убрали броском, достойным чемпиона, раз. Убили бутылкой "Мадам Клико", два. "Мадам Клико" могли взять только в баре "Интернационаля", три. И, наконец, четвертое - в Городе в данный момент происходит чемпионат мира по ГТО. Из всего этого следует простой вывод: надо выяснить у бармена, кто за истекший день и вечер обращался к нему с вопросом по поводу продажи этой самой "Мадам".

Доскакав до дверей, я был вынужден остановиться. Дорогу к заветному бару перекрывал невероятных размеров швейцар. Весь в галунах, шевронах и позументах. Ну, а по количеству растительности на морде этот дядька явно косил под Маркса, который Карл. А может, дальний родственник... Но разбираться в политических и генеалогических корнях этого придворного мордоворота у меня нет времени, поэтому просто с разбегу бодаю головой в его обильный живот, швейцар хрюкает и складывается пополам. Путь свободен. Влетаю в холл и, как танк во хмелю, пру к бару. Бармен таращиться на меня, словно на привидение. Но в нашем деле иногда приходится отставлять в сторону этикет и приличия, поэтому, ничтоже сумнящемя, сгребаю его за грудки и ору прямо в ухо:

- Кто у тебя, котяра валютный, сегодня брал "Мадам Клико"? Быстро!

Молчит, харя разъетая, только губами трясет. Ору в другое ухо:

- Я у тебя не карту размещения наших стратегических ракет спрашиваю! И не секрет получения десяти стограммовых коктейлей из пятисотграммовой бутылки "Столичной"... Повторяю еще раз: кто брал сегодня "Мадам Клико"?

Ору и краем глаза замечаю какого-то подозрительного типа иностранного вида, делающего двусмысленные движения в мой адрес. Ничего, думаю, подождешь, гостенек дорогой! Мы тут сначала свои внутренние проблемы решим.

- Ну, так как, друг пернатых, вспомнил? - снова обращаюсь к бармену.

- Спортсмен какой-то брал парочку... - наконец, выдавливает тот.

- Э-э, парень, я так не играю! Про спортсмена я и без тебя знаю. Ты внешность его нарисуй, - и слегка поддаю его коленкой в живот.

- Ой-ой-ой! - орет бармен и начинает живописать: - Здоровый такой, мордатый...

- Паренек, - перебиваю я его, - я вполне допускаю, что ты не Рубенс, но такие художества доведут меня до греха. Что значит мордатый? У них у всех морды - всемером за неделю не обделаешь... Ты мне характерные детали его внешности давай. Хромой, косой, безрукий?

- Не-е... - совсем растекается бармен. - Нормальный мужик, при всем...

- У, мразь! - Я окончательно понимаю, что ничего от этой сволочи не добьюсь. - Кобель вонючий. Пшел отсюда!

Брезгливо отряхиваю руки и отхожу от бара. Тот ко мне бочком подгребает этот подозрительный иностранного вида.

- Мсье хотел бы получить информацию?

- Мсье много чего хотел бы, - отвечаю не совсем вежливо6 но меня можно понять - целый вечер с одним дерьмом сталкиваюсь. Типчик испуганно оглядывается и шепчет:

- Моя знайт, кто куплял этот бутилка. Моя его случайно фотографируй.

После таких слов у меня екает сердце. Вот это удача!

- Где фотография?! - ору.

Он снова озирается.

- О-о, с фотографий малинький заменка. Моя отдавайт пленка... как это? А-а, проявка! Завтра сказал приходить к обед.

У меня внутри все поет. Черт с ним, думаю, до завтра потерпеть можно.

- Мир, дружба, - говорю. - Найрамдал! Но пасаран! Вот только как бы мне эту фотографию получить?

- О, ноу проблем! - отвечает. - Завтра в два часа день на этот месте. Я буду ожидайт вас. А это сувенир. - И протягивает великолепный "Паркер". От таких сувениров грех отказываться даже по соображениям идеологическим, поэтому "Паркер" принимаю и задаю последний вопрос:

- Как мне вас найти в случае чего?

- Это просто, как выедка в яйцо! Спросийт Боба Смит, любая герлз вам показывайт мой аппартамент. - И делает мне ручкой - гуд бай!

И я ему тоже - до побачення!

Хороший мужик Боб Смит! Приятно с таким работать. Весело насвистывая, выхожу на крыльцо. А вот это уже лишнее! Гляжу: стоит мой согбенный Карл Маркс (Хорошо, видать, я ему въехал, раз до сих пор не разогнулся) в окружении шести-семи явно уголовных элементов и о чем-то с ними сговаривается. Нюх у меня на такие вещи верный, сразу понимаю: буть грандиозной драке. Ну, это меня не пугает - шесть-семь бугаев мне на одну левую. Продолжая насвистывать, спускаюсь к Машине. Слышу сзади:

- Эй, фраер, стой!

Мне что, могу и постоять. Свежий воздух еще ничему не вредил. Стою, дышу и смотрю, как это кодло во всем правилам игры "Семеро одного бьют" берет меня в полукольцо. Через пару секунд они заканчивают построение и слышится традиционная команда к атаке:

- Мужик, у тебя закурить не найдется?

- Ну как же, - отвечаю, - не найдется? Для милого дружка и серьгу из ушка!

И тут же хватаю двумя пальцами нос близстоящего любителя канцерогенов. Этот поступок вызывает в толпе желающих покурить на халяву некоторое замешательство. Его мне хватает на то, чтобы, не отпуская носа самого страждущего, ударом свободной руки сбить еще одного. А потом эффектнейшим, но, к сожалению, незаметным для глаза движением левой ноги повалить на землю самого здорового из противников.

Честно признаться, я думал6 эти действия собьют с них охоту покурить. Но я глубоко заблуждался. Гляжу, начинают вооружаться подручными средствами - палки, камни, сомнительной чистоты железяки.

- А вот это уже нечестно, хлопцы, - обращаюсь к ним с совершенно искренней обидой в голосе. - Так мы не договаривались...

Да разве их проймешь? Продолжают, как ни в чем не бывало, совершать угрожающие движения своими примитивными орудиями нападения. Ну, ладно! Раз миром не получается - пеняйте на себя!

Но предстать перед этими молодчиками во всей своей красе не удается. Случается невероятное. Страшный, чудовищной силы удар обрушивается на меня сзади, опрокидывает на землю. Руки-ноги перестают подчиняться мысленным приказам, в голове гудит, на глаза накатывает противная до рвоты пелена. В довершение ко всему, чувствую, что сознание коварно покидает меня. Последнее, что успеваю зафиксировать из окружающей действительности - сапоги, кеды, ботинки и кроссовки, которые разом устремляются в мой левый глаз. И совсем уже на грани небытия - крик Тренажера: "Ах, вы, титьки тараканьи!.."

Тут я окончательно проваливаюсь в бездну мрака...

5

... откуда меня подымают заполошные гудки Машины. Открываю глаза и ничего не понимаю. Каким образом я очутился в своей комнате? Да еще в кровати? Последнее, что помню из вчерашнего, богатого событиями дня, как кто-то очень ловко и профессионально выключил меня из игры. Дальнейшее - густой мрак. А Машина продолжает разоряться за окном. Пытаюсь встать... Вот это номер! Руки и ноги как не свои. В голове гуд. Единственно спасение - горячая ванна. С грехом пополам добираюсь до ванной комнаты, с криками и слезами стаскиваю с себя одежду и буквально столбенею. Вся спина и задница сине-зелено-черного цвета. Вот это синячище! Первый раз такой вижу! Это с какой же силой надо было въехать? А самое главное - кто это сделал? Ведь насколько я помню, сзади у меня никого не было. Тыл прикрывала Машина. Пробраться туда никто не мог. Лезу под душ и продолжаю размышлять. Хотя, если честно, какие могут быть размышления, если все мысли разбегуются, как мыши от кошки.

Снова раздаются требовательные сигналы Машины. И тут в голове у меня начинают появляться какие-то проблески.

- А-а-а! - ору я и стремительно вылетаю из ванной. Быстренько натягиваю штаны, хватаю молоток поувесистей и со всей возможной в моем положении быстротой вылетаю из дверей. - Ну, держись, сундук компьютеризированный! Сейчас я за все твои вчерашние фокусы рассчитаюсь. Я научу тебя свободу любить!

Такая меня злоба взяла, аж дыхание перехватило. Качусь по ступенькам и предвкушаю, как буду громить этого одисплеенного предателя. На молекулы разложу! На болты и гайки...

Вылетаю из подъезда во двор. Вот она стоит, родимая, пиликает. Сейчас ты у меня попиликаешь, сума переметная! Поднимаю молоток над головой и с воинственным индейским улюлюканьем устремляюсь на абордаж...

Ничего не выходит. Эта сволочь рявкает мотором и откатывается на пару метров в сторону. По инерции меня проносит мимо и врезает в стену дома. Бам-м-м! Вторая попытка еще хуже. Машина опять вовремя откатывается, а я... Короче, молоток вместе с моей рукой и прочим синюшным телом с грохотом и звоном проникает через окно с чью-то квартиру. Злости у меня поубавляется, но, как говорится, Бог троицу любит. Предпринимаю третью попытку. На этот раз действую более осторожно и осмотрительно. Поигрывая молотком, выхожу на середину двора и останавливаюсь. Жду ответного шага бывшего союзника и "верного друга". Машина тоже останавливается и ехидно подмигивает левой фарой.

- Что, шеф, наигрался? Индеец... - И видя, что я собираюсь бросить в нее молоток, добавляет: - Вот только не надо молоток в бумеранг превращать. Сам же и получишь по голове... А она у тебя далеко не самое крепкое место, если ты до сих пор ничего не понял...

- Ты мне лапшу на уши не вешай! - задыхаюсь от негодования. - Я все равно до тебя доберусь!

- Доберешься, доберешься, - отвечает Машина. - Но сначала пойди мозги промой. Клизмой.

- Почему это клизмой? - оторопело спрашиваю я.

- Потому что я тебя голова там, где задница, и наоборот, - отвечает Машина. - Другой бы на твоем месте в колеса бы поклонился, весь капот облизал бы мне из благодарности, а ты...

- Это за что же я должен тебя благодарить? За коварство и предательство? За это вот?.. - Спускаю штаны и заголяю зад.

- Да-а! - хмыкает Машина. - Классный удар, приятно вспомнить. Но кто же мог знать, что у тебя такая тонкая организация задницы?! Абстракционист... - Немного помолчав, добавляет: - Выставка абстрактного искусства закончена. Экспонаты могут расходиться по домам. - И, поскольку я продолжаю стоять с голым задом, орет: - Да убери свой курдюк! Он не вызывает у меня приятных эмоций. И молоток брось!

Поняв, что эту битву мне не выиграть, бросаю молоток. Не в подружку мою. Мимо.

- Вот так-то лучше, удовлетворяется моими действиями Машина. - А теперь лезь в салон и послушай, что я тебе скажу. И покажу.

Что остается делать? Вздохнуть и действовать согласно ее указаниям.

6

В салоне тепло, уютно. Пахнет хорошим французским одеколоном. Негромко играет музыка. Грешки свои замаливает, думаю. Поглядим, что будет дальше.

А дальше начинаются интересные события. Музыка прерывается и на дисплее появляется лицо теледиктора. С серьезной миной оно начинает вещать о злодейском преступлении - ограблении газетного киоска. Потом идет запись репортажа с места событий (это уделанный-то киоск - место событий!), далее интервью со следователем Иксом. Он долго и многоумно распинается о том, что с таким коварным преступлением ему еще не приходилось сталкиваться, что по его мнению работал очень опытный преступник, и в довершение всего, делает доведшее меня до судорог (от смеха) заявление: "На месте преступления преступник оставил неоспоримую преступную улику и вещественное доказательство - пару туфель, размер сорок один, производства Кимрской обувной фабрики. Лиц, знающих владельца этих туфель, просим позвонить по телефону..." - и далее целая куча номеров.

Вот я и сподобился. Точнее, мои туфли. Теперь они будут стоять в камере вещдоков на самом почетном месте.

- Повеселился? - прерывает мой смех Машина. - А теперь маленько погрусти над бренностью всего земного и своего бытия в частности... - И выдает следующее сообщение: - "Вчера, в двадцать три ноль-ноль местного времени, в районе Гусинояйцевского оврага произошел взрыв бомбы замедленного действия. Жертвами стали шесть лиц мужского пола. Идентифицировать личности не удалось. Трупы в сильно поврежденном состоянии. В ходе предварительного расследования выяснилось, что взрывное устройство было замаскировано под самопишущую авторучку фирмы "Паркер". Лиц, знающих..."

Вот это да! Как обухом по голове! Ведь это что же получается? Это же презентованный мне "Паркер" взорвался! Это же я должен сейчас находиться в состоянии невозможности идентификации личности!

Усаживаюсь поудобнее и заискивающе гляжу в дисплей.

- Что-то я давно твоего голоса не слышал, милая. Обласкай мне слух объяснением всего этого кошмара.

- Похоже, шеф, вчерашние события окончательно скособочили твои мозги, - вздыхает Машина. - Это ведь просто, как по выражению твоего забугорного друга - выедка от яйца. Но, видя, что я продолжаю таращиться на дисплей, она все же снисходит до пояснений: - Вчера, пока ты героически махался с превосходящими силами противника, я уловила подозрительное тиканье в твоем правом нагрудном кармане. Вычислить, что там тикает и сколько еще этого тиканья осталось, было делом пары минут. Ты же тем временем продолжал разминать свои верхние и нижние конечности. Разминал и не подозревал, какую конфетку подложил сам себе. Я встала перед выбором: или взорваться, заметь, вместе с тобой через непродолжительное время, или любыми доступными средствами избавить тебя от этого презента. Ну, а поскольку я знаю твои способности в разминании конечностей, у меня возникло твердое убеждение, что судьба склоняет чашу весов в пользу первого варианта. Надеюсь, даже ты со своими куриными мозгами согласишься, что это далеко не лучший выбор. Пришлось вмешаться. Заметь, вмешательство носило относительно ненавязчивый характер, в результате чего "Паркер" оказался в качестве премиальных у неосмотрительно накативших на тебя неидентифицированных личностей. А мы с тобой целы и вполне работоспособны. Доволен, шеф?

Доволен ли я? Да я готов целовать не только капот моей милой, но и каждое колесо в отдельности! Приношу ей во всевозможных формах миллион извинений и заверений в вечной любви. Обещаю даже носить на руках...

- А вот это не надо, - прерывает мои словоизлияния Машина. - Ручки тебе самому пригодятся. Или ты решил бросить начатое вчера дело? Если нет, у нас впереди напряженный день.

- На стадион! - решительно командую я, и Машина, весело бренча всеми железками (видимо, маскируясь под старый драндулет), несется к месту спортивных побоищ.

7

Стадион окружает несметная толпа безбилетников, желающая попасть на спортивное событие века - чемпионат мира по ГТО. Лишний билетик спрашивают, не доезжая километров двух до стадиона. Весь Город залеплен афишами и анонсами. С большим трудом удается припарковаться на стоянке возле главного входа, да и то потому, что Машина приняла облик старого, заезженного "козла". В воротах подмигиваю знакомому контролеру (как-то я накрыл по его просьбе жену его на месте совокупления с любовником) и беспрепятственно прохожу на трибуну. Народу-у-у! Как за "ливеркой". Все орут, все вопят, машуь флагами и дуют в дудки. Так, надо сориентироваться. У кого я могу выяснить соответствие списочного состава с участвовавшими во вчерашнем дне соревнований? Кто давил сачка, так сказать?.. Кто тут хозяин бала?

Проще всего обратиться к телекомментатору (тоже мой бывший клиент), уж этот-то прохвост знает все на свете. Так и делаю. Нахально лезу в комментаторскую будку и через пару минут имею все нужные данные. Отсутствовали вчера трое. А, Б и С. Кстати, все трое - гэтэошники мирового уровня. Вот так-то! Остается самый пустяк: сегодня же разыскать их и немного прижать за жабры. Это дело можно отложить до вечера, то есть, до окончания сегодняшнего дня соревнований. Гляжу на часы - двенадцать. Время до встречи со вчерашним иностранцем-бомбистом еще есть. Не торопясь, покидаю стадион. По рации, спрятанной в дубле зуба, связываюсь с Машиной, даю указания ждать меня возле кафе с интригующим названием "Китайский подвальчик".

8

Кафешка эта в кругу людей строгой морали пользовалась дурной славой. Для тех же, кто не обременен узами благопристойности, этот уголок кооппита был просто раем. Что касается меня - так мама привила мне с детства любовь к китайской кухне.

Заказываю обед, в ожидании незаметно оглядываю посетителей. Все тот же контигент. Знакомые все лица. Проститутки, педерасты, сутенеры. Валютные дельцы (мелочь, конечно). Замечаю, что одна из проституток призывно подмигивает мне и делает пальцами непристойное движение. Попутно с этим автоматически отмечаю, что лет этой девице четырнадцать, от силы пятнадцать. И тут меня бес попутал: беру и подмигиваю в ответ. Хотя знаю на сто процентов, чем эти подмигивания кончаются. Этой скороспелке только того и надо. Через пару секунд она уже сидит у меня на коленях и приторно сюсюкает:

- Мущ-щ-щина, угостите коньячком, а я вам за это что-то покажу!

Сижу и в душе костерю себя: "Козел безрогий!", а сам делаю малявке бодливую козу и не менее противным голосом отвечаю:

- Что же такого девочка может мне показать? Коньячок нынче дорог. За коньячок-то я могу такого потребовать, ой-ой-ой!

А стерва эта, не на секунду не задумываясь:

- Что угодно, куда угодно и сколько угодно! - и лезет рукой мне в брюки. Этого еще не хватало!

- Ты что же, дорогая, хочешь прямо здесь трахаться? спрашиваю напрямик.

- А почему бы и нет? - отвечает.

- Э, нет, так дело не пойдет! - решительно заявляю я. Я не привык заниматься этим среди кулинарных изделий. Поедем по мне домой. На "би-би" поедем.

- На красивой? - вопрошает малолетняя любительница траханья.

- О, - отвечаю, - на шикарной! Иди и жди меня у входа.

Та моментально слетает с моих колен и, неимоверно вихляя задом, идет к дверям. Я, не теряя ни секунды, ретируюсь через служебный выход. Поел, называется! Ну, да сам виноват. Знал, где сижу.

Вызываю по рации Машину и, вкратце обрисовав ситуацию, назначаю новое место встречи.

9

После моего не совсем достойного ухода из кафе судьба преподносит очередной сюрприз. Еще живо под брюками ощущение шаловливо-настойчивой ручонки карликовой секс-бомбы, как из-за угла с криком: "Держи его!" на меня наезжает великолепная тройка гениев сыска, следствия и криминалистики. Такой прыти я от них никак не ожидал и, честно признаться, немного теряюсь. Секундной растерянности им хватает на то, чтобы защелкнуть на моих запястьях холодные наручники. При этом Икс злорадно приговаривает: "Ну все, теперь ты у нас в руках!", Игрек неосмотрительно размахивает перед моим носом пушкой, а Зет с идиотской ухмылкой козлит вокруг меня.

- Убери свою пукалку, кретин! - пытаюсь я испортить настроение этим налетчикам. - Жену свою можешь ею стращать. Со мной этот номер не пройдет. Она же у тебя горохом заряжена, мичуринец!

Игрек на мои слова реагирует совершенно неожиданно. Я думал, он обидится, а этот стрелок-любитель ликует:

- Все слышали? Все? Оскорбление при исполнении!

- И это тебе зачтется! Все зачтется! - не менее радостно замечает Зет, продолжая скакать вокруг меня. - О многом придется тебе пожалеть...

- Сейчас, разбежался, - отвечаю. - Майя Плисецкая недотраханная...

Больше не успеваю сказать ничего обидного - эти паразиты затыкают мне рот моим же носовым платком (хоть за это спасибо, у меня-то он чистый) и, подбадривая пинками, волокут в отделение. Тащусь и ничего не понимаю. Неимоверно стыдно перед прохожими (ведут, как какого-то матерого уголовника), а самое главно - за что ведут-то?!

В отделении, куда меня не совсем самостоятельно доставили, приходится пережить еще одно унижение. Пока эти самодеятельные артисты оформляли сцену для следующего действия , меня не совсем вежливо (точнее - совсем невежливо) усаживают на деревянную скамью в коридоре. Одиноким я себя не чувствую, кроме меня, на скамейке томятся ожиданием еще с пяток задержанных. И как на грех, знакомые все лица. Все, в разное время, имели дело со мной, как с инспектором. А теперь получается, я с ними одна компашка! Они ехидно ржут...

Войдя в кабинет, я профессионально оцениваю обстановку. Пеналообразная комната, зарешеченное окно. Дистрофичный стол и геморроидальные стулья. Из достижений несовременной техники - кассетный магнитофон местного производства да непонятного дизайна настольная лампа. На что она похожа, и думать неловко. В общем - серость под стать хозяевам кабинета. Святая троица садится на мягкие стулья (геморроя не боятся, сволочи), меня же усаживают на жесткий колченогий табурет в самой середине комнаты. Экзекуцию начинает Икс. Шикарным жестом он включает магнитофон и плебейски орет:

- Фамилия? Имя? Отчество?

Меня разбирает смех. Эти гении не удосужились дать свободу хотя бы моему языку. Ну, да бог с ними! Пусть сами ломают головы над моим молчанием.

Икс тем временем продолжает реветь быком:

- Постоянное местожительство? Место работы? Национальность? Пол? Возраст? Принадлежность к какой партии?

Настроение у меня поднимается еще выше. Представляю, что было бы с ними, если бы я ляпнул, что пол у меня женский. И ведь поверили бы! Потому как анкетам не лгут. По крайней мере, в нашей стране. Даже для проверки пощупать бы не полезли. Ну, про принадлежность и говорить нечего. Член какой партии? А может, бракованной?.. Лично я предпочитаю быть самим собой, а член пусть остается членом, коим ему по природе быть положено.

Тем временем Икс выдыхается и в работу включается Игрек. Ревет он потише, зато каждую фразу подтверждает тычком кулака в загривок.

- Можете не отвечать на наши вопросы! Мы и так все про вас знаем! - И трясет перед моим носом папкой с моими инициалами на обложке.

Ого, думаю, шустряки! Уже и дело успели сварганить!

- И улик против вас предостаточно, - продолжает Игрек и выставляет на стол... Что бы вы думали? Мои измазанные в дерьме туфли! Те, что я выбросил вчера неподалеку от обделанного киоска.

- Улика номер один! - голосом базарной торговки включилась в ихний ор Зет. - И тебе не удастся доказать, что это не твоя обувка! Экспертизой доказано, что эти туфли последние три дня носил ты. А самое главно, испражнения на них по химическому и биологическому составу полностью идентичны испражнениям, найденным на месте происшествия!

Эге! - думаю. - Это ужа посерьезнее будет. Надо выкручиваться, не то знаю я этих волков - пришьют все нераскрытые дела за последние сто пятьдесят лет. А как, скажите на милость, выкручиваться, если у меня рот заткнут? Сижу, трясу головой, мычу что-то нечленораздельное.

- Ага! - хором заголосили все трое. - И крыть нечем! Ишь, как заюлил...

Заюлишь тут, тем более, Икс достает из стола пачку фотографий, показывает мне и заявляет:

- А на это что скажешь?

Гляжу я на снимки и млею. Покойный Золотарь во всех ракурсах.

- И учти, - добавляет Игрек, - у нас есть свидетельские показания хозяина кемпинга. А в них он, между прочим, прямо заявляет, что последний, с кем он видел живого Золотаря, был ты. И он же под присягой признался, что и первый, с кем он видел мертвого Золотаря, тоже был ты. Будешь продолжать играть в молчанку?

Я сижу и тщетно пытаюсь вытолкнуть языком кляп. Челюсти трещат, щеки рвутся! Основательно законопатили, гады! Делаю последнюю отчаянную попытку и (жив буду, свечку поставлю!) чувствую, как кляп потихоньку начинает покидать мой рот. Еще одно усилие и... Фу-у-у! Наконец-то! Потихоньку двигаю челюстями - целы вроде. Делаю несколько глубоких вдохов и выдаю:

- Ну, вы, лапсердаки ушастые, даете! Я подозревал, что с мозгами у вас не густо, но не до такой же степени! Допрашивать битый час и ждать взаимности, не замечая кляпа в моем рту? Это даже не идиотизм, это что-то биологическое! Уж не обижайтесь, коллеги, на правду-матку!

Вижу, смутились. Смотрят оторопело на кляп, валяющийся у моих ног, потом друг на друга. А я сижу и думаю, что следующим их шагом будет отыскание виновного в этом ляпсусе. Так и случилось. Жаль только, спектакль был коротким. Мое присутствие не позволило им раскрыться во всей красе. При постороннем не очень-то дашь волю рукам и языку. Финал этой трагикомедии тоже был мне заранее известен. Тройной вополь вызвал дежурившего за дверью сержанта и... Грех с души - гора с плеч!

А я в это время ускоренными темпами вырабатывал линию поведения. Рассказать, как все было на самом деле? Едва ли поможет. У этих волчар устойчивая аллергия к правдивым показаниям. Чем правдивее им отвечаешь, тем меньше они верят. С другой стороны, чем нелепее ложь (лишь бы только в нее укладывались все имеющиеся в распоряжении следствия факты), тем больше веры твоим показаниям. Но я находился в цейтноте, времени на фантазирование не было. Да и принципами своими, даже под угрозой потери свободы, не хотелось поступаться. Будь что будет! Случаются же чудеса на белом свете!

- Вечер вопросов и ответов объявляю открытым, - начинаю я. - Позвольте представиться. Ломов Николай Иванович. Одна тысяча девятьсот шестьдесят пятого года рождения. Русский. Холост. Частный инспектор. Мужской. Не член, но с ним, - отвечаю на вопросы в порядке поступления. - Далее: мои ли это туфли? Ответ: мои. Далее: я ли был тем человеком, который видел живого Золотаря последним и мертвого первым? Ответ: да, этим человеком был я. Чем очень горжусь. Уважаемая публика имеет еще вопросы? Не имеет. Я кончил, господа!

Ну и рожы у этой великолепной троицы! Рты - хоть трамвай вкатывай. Глаза у кого где. Далее всех они укатились у Зета. Куда-то в район ушей. Да и сам я, признаться, не ожидал от себя подобного монолога, выдержанного в стиле наглой правды. Смотри-ка ты, оказывается, иногда полезно проводить такие сеансы шоковой правдотерапии. Потихоньку встаю и направляюсь к выходу. Пинком открываю дверь, при этом чуть не сшибив с ног вахтенного сержанта, и без слов протягиваю ему скованные руки. На улице появляюсь уже без этих украшений.

Первое, что вижу, выйдя на крыльцо отделения - моя милая, ненаглядная Машина. Мое появление она приветствует радостным гудком и гостеприимным распахиванием передней дверцы. Остальные три, а также капот и багажник, открываются и закрываются, производя неимоверный лязг и стук.

Похоже на аплодисменты, думаю я и с криком: "Я люблю тебя, дорогая!" падаю в зовущий комфорт салона.

10

Тихо играет ненавязчивая музыка. Что-то грустно-блюзовое. Стекла потемнели (поляроид, тоже немало стоил), не пропуская ни луча света извне. Только с дисплея льется мягкой цветовой гаммы потом. Воздух пропитан запахом моря и нежности. Временами возникает почти физическое ощущение прикосновения к моему лицу чего-то эфемерного, но теплого и ласкового.

Через десять минут уравновешиваюсь душевно и физически, вхожу в полную боевую форму.

- Знаешь, шеф, - с немалой долей уважения говорит Машина, - ты меня приятно удивил.

- Это чем же? - спрашиваю.

- Да тем, что ты выбрал самый беспроигрышный вариант освобождения из плена. Любой другой был изначально обречен на провал. Но не обольщайся. Скоро они выйдут из шока и устроят на тебя настоящую охоту. С борзыми и ружьями. А также книжной уголовного кодекса в лапах.

- Сколько же, по твоим подсчетам, у нас осталось времени до их расстолбнячивания? - интересуюсь я.

- Укрыться в какой-нибудь норе хватит, - отвечает Машина. - Но если ты решил расследовать это дело до конца, то ноль часов ноль минут. Правда, это если не предпринимать никаких ответных шагов, а сидеть, сложа руки, как китайский болванчик.

- Что же мы можем сделать? Ведь сейчас на нас целая армия фараонов попрет. Сама же говорила!

- Говорила. И от слов своих не отказываюсь. Что касается наших возможностей - есть у меня одна мысль. В случае, если эта небольшая импровизация пройдет - времени у нас будет вагон и маленькая тележка. Сейчас увидишь игру высшего класса.

Наступает тишина, прерываемая редкими щелчками и телефонным гудением. На дисплее загорается сообщение: "Подключаюсь к городской телефонной сети. Ищу номер данного отделения". Неожиданно раздается громкий всхрюк, и голосом, полным металлическо-командных нот, Машина выдает:

- Тринадцатое отделение милиции? С вами говорят из центра.

Это феноменально. Голос, смодулированный Машиной, настолько властен и непререкаем, что даже мне, человеку, не признающему, в принципе, никакого диктата над личностью, и то хочется вытянуть руки по швам и встать стрункой. Представляю, что творится в отделении. Ведь у них чинопочитание и раболепство в крови!

Они ж там, наверняка, кипятком от страха писаются! А Машина продолжает:

- Как нам стало известно, вы по собственной инициативе завели дело против нашего лучшего внештатного сотрудника Ломова? Вам что, погоны тяжелы стали? Или по службе рядового соскучились? Вы мне это прекратите! Такими кадрами, как Ломов, гордиться надо, опыт у них перенимать... Короче, если еще раз вмешаетесь в действия Ломова или попадетесь ему на глаза - пеняйте на себя! Второго предупреждения не будет!..

Щелчок. Голос смолкает.

- Ну и как? - спрашивает Машина нормальным голосом. Как тебе исполнение?

- Высший класс! - восторгаюсь я.

- Учись, пока я цела, - снисходительно говорит Машина. - Я думаю, неделю передышки мы получили. А дальше видно будет. Итак, на чем мы прервали наши игры?

А в самом деле, на чем? Я за всеми этими нервотрепками совсем выключился из дела. Куда я направлялся в момент задержания? Вот черт, у меня же встреча с иногражданином на два часа назначена! Гляжу на часы - тю-тю! Поезд ушел! Уже три часа дня. Вот невезуха!

- Шеф, напрасно тратишь нервную энергию, - успокаивает меня Машина. - Даю дисплей на отсечение, этот забугорный бомбист не только не являлся на рандеву, но и на глаза тебе больше не попадется. Можешь забыть о нем навсегда.

А ведь она права, родная моя! Мысленно ставлю себя на место этого взрывника - ну, конечно же, нет никакого смысла в свидании. Так, что у нас там дальше по плану? Ага, необходимо встретиться с тремя отсутствовавшими спортсменами-гэтэошниками. Вот этим мы и займемся.

- Шеф, ты забыл самое главное! - предостерегает Машина. - Подумай и вспомни, что тебе не удается сделать с самого утра?

Озадачила она меня, честно признаться. Сижу и напрягаю мозги... Ничего главнее встречи со спортсменами в голову не идет.

- Милый, а кормиться кто за тебя будет? С утра у тебя маковой росинки во рту не было. Но только позволь на этот раз кормовую базу выбрать мне. Не то опять попрешься на какую-нибудь "малину"... Столовая "Бухенвальд"! - сама себе командует Машина...

11

В шесть вечера, после того, как мне третьей подряд клизмой вымыли из желудка "бухенвальдский" обед (вымывали в городском травмобщепитпункте, куда я попал после обильнорвотного приступа), я, наконец-то, вплотную занялся делом. К этому времени очередной день соревнований на стадионе завершился и, после небольшого военного совета с Машиной, я решил прощупать единственные оставшиеся у меня в руках нити - троицу не совсем дисциплинированных спортсменов. В сложившейся ситуации меня волновало только одно - отсутствие четкого плана их отыскания. Но Машина несколько успокоила.

- Шеф, - сказала она, - раз уж это дело началось бардачно, пусть так же и продолжается. Положись на интуицию и вдохновение. Нехай!

А что, подумал я, бардачить так бардачить! И скомандовал:

- Отель "Националь"!

Директор "Националя" произвел замену. В воротах (то есть, дверях) вместо вчерашнего обгалуненного мордоворота стоял какой-то дикоплеший сморщенный старикан. Неравноценная замена, думаю, этого голкипера я сшибу одним щелчком. Но щелкать не пришлось. Дедок был не только плешив до невероятия, но слеп, как крот, и глух, как тетерев. Танцующей походкой я продефилировал мимо него. Но скушна, господа, жизнь без проказ! На цыпочках подкрадываюсь к этому пескоструйному стражу (хотя можно и строевым рубануть, этот лысый пенек все равно бы ничего не услышал), встаю за спиной и гаркаю в заросшее волосами ухо:

- Хенде хох, бригаденфюрер!

Реакция самая неожиданная. С быстротой, достойной восхищения, он лапает правой рукой свой же правый бок. Смысл этих телодвижений предельно ясен: дедок заполошно ищет шпалер. Хотелось бы только знать: вальтер или наган? Ай да старый кадр! Полюбовавшись немного на этого рукоблуда, вспоминаю, что меня ждет встреча с противником куда более сероьезным. С противником, который броском бутылки укладывает человека замертво. И я шагаю в прохладу гостиничного холла.

Бармен при моем появлении лихорадочно трясет башкой. Оригинальная манера здороваться, отмечаю про себя. Подхожу к стойке администратора. Администратор - дебело-царственная кобыла - на меня ноль внимания. Но я не привык, чтобы на мою персону смотрели, как на пустое место. Шоколадки, конфетки, шампуни и прочая парфюмерия!.. Сейчас я тебе покажу набор косметики! Вежливо так отрываю барьер от пола, вытаскиваю на крыльцо и прислоняю к старому пню швейцару. Потом возвращаюсь в холл, берусь за спинку стула, на котором восседает эта копилка сладостей, и, подражая работе мотора - би-би! - качу его по мраморному полу. С грохотом вкатываю в лифт, даю обалдевшему лифтеру указание никого не впускать, а сам беру книгу регистрации и устраиваюсь в баре. Ага! Вот они все трое, голубчики! Номера 344, 433 и 562. Третий, четвертый и пятый этаж. Ну что ж, приступим.

Пешком поднимаюсь на третий этаж (пусть эта макака косметическая еще посидит в лифте), подхожу к двери с табличкой 344. Прислушиваюсь. Под дверь выползают хриплый мужской хохот и двойной женский визг. Развлекается, паразит! Ну, ничего, я ему всю малину испорчу. Стучу.

- Входи, входи, халява! Третьей будешь... - несется из-за двери.

Гм, за халяву можно и схлопотать. Пинком распахиваю дверь, вхожу в номер и столбенею.

На ковре посреди номера лежит здоровенный голый мужик. Верхом на нем сидит недурного сложения девица. А рядом с ней на четвереньках, выставив в мою сторону далеко не циркульного вида зад, - дама солидного возраста. И молодуха, и сморщенная наги, как черви. Хохот, визг, страсти. Подхожу ближе, сажусь по свободную сторону этого полового амбала на ковер и спрашиваю:

- Эй, друг, у меня к тебе один вопрос!

Сморщенная неожиданно падает на спину, раскорячиваясь в мою сторону всеми своими органами, и орет:

- Молодой человек, обратите внимание... Можете пользоваться... Бесплатно!

Молодуха, тем временем, продолжает галоп, обратившись лицом ко мне. Черт побери, совсем недурна! Гэтэошник, не меняя позы, берет стоящую рядом бутылку "Наполеона" и пьет из горла. Остатки выливает на укатившуюся под мышки грудь старой стервы. Та верещит от восторга. Похоже, здесь все ясно. У этого блудливого козла одна лишь случка на уме. Вряд ли он способен на что-либо другое. Тем более, на убийство. Скорее всего, этими же играми он и вчера занимался. И позавчера... Данную линию можно считать отработанной. Встаю с ковра и направляюсь к двери.

Поднимаюсь этажом выше.

Номер 433. Распопов Викентий Павлович. Ну, что ты мне скажешь, товарищ Распопов? Стучу.

На этот раз дверь не откликается. Секунду выжидаю (вдруг готовится удар по голове?) и вхожу в номер.

Все та же старая песня... Да чтоб вы все провалились!

Как и в предыдущий раз, на таком же старом ковре раскорячилась парочка обнаженных любителей дневного траханья... Хотя нет. Песня старая, да на новый лад. Внимательно приглядываюсь и обнаруживаю существенную разницу в составе действующих лиц. На этой сцене баб не наблюдается. Какой-то театр "Кабуки". Педерасты, одним словом. На одном напялены женские чулки с подвязками и сомнительных размеров лифчик. Интересно знать, чего он в чересседельник наторкал? 0 мелькает в голове. Сажусь поближе и окончательно теряю веру в средние эшелоны власти. Мужик в лифчике - председатель Горисполкома. Собственной персоной. Ну и семейка! Внизу дочь с мамашей долбятся за бесплатно, а чуть выше - папуленька подставляется. Где уж тут Городом управлять, успеть бы натрахаться вволю. Жизнь коротка!

Побарываю брезгливость и обращаюсь к гэтэошнику:

- Продолжай, продолжай, друг, но ответь мне на один вопросик.

Этот оказывается сговорчивее. Не прекращая занятия, отвечает:

- Давай, парень, быстрее ручку и бумажку. Бери автограф и уноси ноги...

- Нужен мне твой автограф! - говорю. - Ты мне ответь, что делал вчера с шестнадцати до семнадцати часов дня?

За спортсмена отвечает предисполкома:

- Что делал? То же, что и сейчас, только намного лучше...

- В суфлерах я не нуждаюсь, гомик несчастный. Пусть он сам отвечает. - Этот козел совсем упал в моих глазах, поэтому я не церемонюсь.

- Что я делал вчера? - Спортсмен застывает, задумавшись. Одна секунда... Десять... Пятнадцать. - А этого вот педорасил, - показывает на предисполкома. - Пристал, хоть ты тресни! Я, дескать, люблю тебя, и прямо из раздевалки приволок в свой кабинет.

Да, и тут облом! Еще одна нить порвалась.Ну, что ж, остается проверить номер 562. Точнее, его жильца. Последний шанс...

С изрядно поубавившейся прытью поднимаюсь на пятый этаж, прикидывая в уме, с кем может быть мой последний герой. В голову лезут все какие-то зоологические ассоциации, но я промахиваюсь. Номер 562 вызывающе пуст. По чистоте и стерильности постели (насколько стерильным может быть белье в гостиничных номерах) видно, что здесь последние дни никто не жил. Дежурная по этажу подтверждает мои подозрения. Как же так? В регистрационной книге этот номер значился за... А его нет и в помине?..

- А жил он, жил, - поясняет дежурная, - только меньше суток. В первый же день на тренировке получил травму - гранатой в затылок случайно заехали. Вот и лежит с тех пор в больнице... А номер мы за ним держим - оплачен ведь.

Это называется - умыли! В глубине души я опасался нехорошего поворота событий, но чтобы вот так - за пятнадцать минут - рухнула казалось бы железобетонная версия, я и предполагать не мог. Все три гранатометчика на поверку оказались ни при чем. Что же остается? Утереться и начать собирать спичечные этикетки?..

Медленно спускаюсь к холл. Прохожу мимо продолжающего приветственно трясти башкой бармена, выпускаю на свободу администратора (посиневшую от злости) и выбираюсь на улицу.

Сажусь в Машину, которая без слов (вот уж кто понимает мое состояние: она да мама) медленно катит прочь от отеля. Куда она катит, мне абсолютно безразлично. Думаю, ей тоже.

Сгущаются сумерки. Зажигаются фонари. Светит убогая реклама. Выходят на работу проститутки и сутенеры. Холодает. А мы продолжаем бесцельную езду по городу.

Вдруг Машина резко останавливается.

- Слушай, шеф, какие же мы с тобой идиоты! - почему-то радостным голосом вскрикивает она. - А ну-ка, достань еще раз календари и внимательно рассмотри их!

С полнейшим безразличием выполняю ее просьбу. Достаю из нагрудного кармана всю пачку произведений местной порномафии и рассеянно проглядываю.

- Да не обратную сторону созерцай, не обратную! - укоряет Машина. - Ничего там нового, кроме таинственной надписи, не увидишь. Ты приглядись к картинкам.

- А чего я там не видел? - пытаюсь сопротивляться. Курдюки толстомясые... Меня от этого зрелища тошнит!

- А ты перебори себя и увидишь, какой будет прок, настаивает Машина. - Да и не все там, как ты вчера выразился, монстровые бабы. Приглядись повнимательнее!

Я продолжаю брезгливо морщиться и вяло отбрыкиваться. Машина настаивает.

- Что тебе с ними, жить, что ли? - кричит. - Или я тебя прошу каждый день на них пялиться?

В конце концов, я сдаюсь.

- Ну, хорошо, - гшоворю. - Вернисаж считаем открытым. Но предупреждаю: если заблюю салон - чистить не буду!

- Давай, давай, - ликует Машина. - Сама почищусь. Тоже мне, чистоплюй нашелся! Только внимательно смотри, с полной концентрацией сообразиловки и памяти. А то еще раз придется!

Переворачиваю календари фасадом вверх и в который раз перебираю. За это время мясные обрубки, снятые на них, женщинами не стали. Как висели у них титьки до полу, так и продолжают висеть. Но что правда, то правда - не все эти экспонаты из гастрономического отдела былых времен вызывают чувство тошноты. Одна из моделей - ого-го! Штучка!

Видя, что я заинтересовался именно этим календарем, Машина советует отложить его и выбрать теперь самый, на мой взгляд, безобразный.

- Это еще зачем? - пялюсь я ей в дисплей.

- А ты выбери, и сам поймешь!

Вздохнув, принимаюсь демонстрировать свой вкус. Пожалуй, вот эта... Нет! Эта вот пострашнее будет... А может...

Наконец, выбираю, на свой вкус, конечно, самую мерзкую модель и кладу ее с ранее отложенной.

- Тебе это ничего не напоминает? - вкрадчиво спрашивает Машина.

В голове начинают проявляться какие-то смутные ассоциации и образы. Впиваюсь глазами в календари.

- А-а-а! - ору. - Узнал!!!

Вот это да! С календарей похотливыми взорами лупятся... как бы вы думали, кто? Жена и дочка нашего достославного председателя Горисполкома! Хоть и наштукатуренные, но узнать можно. Тем более, что совсем недавно я видел их точно в таком же виде, что и на календарях. А уж тело-то никак не загримируешь. Не придумали еще способа...

Ну, семейка! Папа правит, мама с дочкой заправляют - во все дыры... Насмеявшись вволю, обращаюсь к Машине:

- Все это, конечно, занятно, но нам-то какой прок?

- Большой, - отвечает Машина, - особенно если ты покрутишь головой по сторонам.

Кручу и вижу интересную картину. Заборы, стены домов, столбы - все мало-мальски плоские поверхности залеплены плакатами и транспарантами со словами: "Все на выборы!" На каждом втором плакате красуется морда предисполкома.

Вон оно что! Все очень просто!

- Предвыборная кампания, - резюмирует мои наблюдения Машина и умолкает.

Ну, конечно же! А как известно, в этой борьбе за власть все средства хороши. Надо убрать компромат на ближайших родственников (порнушные календари - ого-го! - как могут испортить репутацию!), и в ход идут убийства. А Золотарь работал на того, кто не хочет видеть этого педераста у руля власти. Но тут вмешиваюсь я и путаю карты обеим сторонам. И все-таки, что-то в моих рассуждениях было не так. Сидела какая-то несуразная заноза. Поначалу я подумал, что это зашифрованная надпись. Кстати, как раз на календаре с дочкой председателя. Но потом сравнил отмеченное на календаре число с числом начала выборов и понял, что никакого шифра тут нет. Даты совпадали полностью. Значит, не это мешает принять версию предвыборной борьбы. Что же тогда?

- Да, шеф, - вздыхает Машина. - Пожалуй, ты прав. Что-то слишком просто получается.

И тут до меня доходит. Какой компромат? О какой дискредитации может идти речь, если и сам председатель, и все его семейство, абсолютно не заботясь о конспирации, трахаются с кем попало и где попало? Сам факт наличия календарей говорит за то же. Да и кого это волнует в нашем, который уж год объятым сексуальной революцией Городе?

Я понимаю, что окончательно запутался. Такое беспросветное дело попалось мне впервые. Все нити, за которые я пытаюсь ухватиться, рвутся, как гнилые огуречные плети.

- Списывай меня в утиль, шеф! - голос Машины полон трагических ноток. - Это какой-то дурдом... Логика здесь бессильна!

- Понимаю твои страдания, - отвечаю, - но я-то нахожусь в гораздо худшем положении. Ты страдаешь морально, страдаешь от осознания факта, что даже твой сверхмозг не все на этом свете может разрешить. Мои страдания гораздо хуже и ощутимее. Я страдаю материально. Какого черта, спрашивается, я влез в это дерьмовое дело? Кто меня просил? Кто мне за это расследование заплатит? Кто мой клиент? И где гонорар?

12

Дострадать в полной мере нам с Машиной не удается. Краем уха улавливаю еле слышный хлопок (профессионально определяю его, как выстрел из пистолета с глушителем) и в ту же секунду в лобовом стекле образуется скверной формы дырка. Немного погодя еще хлопок и, как следствие, еще одно незапланированное вентиляционное отверстие.

Берут в вилку... успеваю подумать я, и Машина без всякой команды рвет с места.

- Пригнись, шеф!

Через мгновение - как горохом по заднему стеклу. Теперь через это стекло можно вермишель после варки отмывать, мелькает несуразная мысль, или на звезды невооруженным глазом смотреть.

Машина тем временем набирает скорость. На дисплее бешеными буквами горят слова: "Говорила я тебе, скопидом переделанный, поставить пуленепробиваемые стекла. ЖМОТ!"

- Ты же знаешь, что не было денег! - кричу я в ответ и пытаюсь выбраться из-под сидения.

- Лежи, придурок! - еще громче орет на меня Машина. Поздно будет пить "боржоми", если кишки продырявят!

И добавляет оборотов. Несемся, как выпущенная из лука стрела. Фонари и окна сливаются в одну нескончаемую светящуюся ленту, Сквозь дыры в ветровом стекле врывается с ревом воздух. Его напор был силен и временами у меня возникает стойкое ощущение, что еще мгновение - и я лишусь скальпа. Многочисленные повороты Машина проходит, не сбавляя скорости, с визгом тысячерылого поросячьего стада.

- Дорогой, оглянись назад, - неожиданно просит Машина.

Кряхтя и постанывая от напряжения, выбираюсь из-под сидения и с величайшей осторожностью приподнимаю один глаз над спинкой.

Моему одноглазому взору престает необычная картина. В клубах дорожной пыои, поднятой завихрениями воздуха, суматошно носятся старые газеты, бумажные обрывки, окурки, консервные банки и прочие минусовые атрибуты цивилизации. Вслед за нами, бренча пустым нутром, катят мусорные урны. Придорожные деревья устраивают стриптиз: листва слетает с них, как по мановению волшебной палочки. И в этом уж завихрения воздуха неповинны. Но самое впечатляющее в представшей моему взору картине не это. Центральной деталью композации является голубой "ягуар", мертвой хваткой вцепившийся нам в хвост. Иногда в клубах пыльно-мусорного шлейфа возникают просветы и тогда, всего на несколько мгновений, моему затравленному взору предстают зверские рожи, сидящие в "ягуаре". Рож этих, вроде бы, не менее сотни.

- Совсем мне это не нравится, дорогая! - резимирую свои наблюдения.

- В этом вопросе я полностью согласна с тобой, - отвечает Машина. - Есть только один выход из создавшейся ситуации. Нам надо временно разделиться... - И закладывает такой вираж, что кишки мои вмиг подлетают к горлу. Затем еще один. И еще... Затем резко останавливается, распахивает дверцу и шепчет: - Прости, милый, но это на самом деле единственный выход. Я поеду дальше, отвлекая внимание, а ты попробуй пробраться к речному вокзалу. Садись там на первый попавшийся теплоход. Только постарайся как можно поменьше засвечиваться. У этой шайки везде свои люди. Свяжемся потом по рации...

Происходящее настолько выбило меня из колеи, что не успеваю ответить. Машина ревет мотором и исчезает, уводя от меня преследователей.

Я остаюсь один. Сирота я, сирота... - мелькает в голове и почему-то вспоминается еще одна строчка: "И никто не знает, где могилка моя..."

Но долго сиротствовать не приходится. За соседним углом дико верещат тормоза и раздается крик:

- Вот он!

Обман не удался, думаю я, подгоняемый свистом пуль. Нахальные, однако, ребята за мной гонятся. Подняли стрельбу на весь Город и не боятся. Видать, сила за их спиной немалая. Это же не шуточки - применение огнестрельного оружия лицами, у коих оно никак не может быть. И патронов не жалеют, сволочи.Ишь, как палят! Но что правда, то правда - стрелки из них хреновые. Остается проверить, как они в смысле бега на длинные дистанции...

Наддаю ходу. Через минуту убеждаюсь, что в беге эти вильгельмтелли намного лучше, чем в стрельбе. Не отстают, поганцы, даже понемногу сокращают расстояние. Похоже, ситуация становится предсказуемой. Ели не принять каких-то радикальных шагов... Ведь ясно, как божий день, что в переговоры со мной вструпать никто не собирается. Переключаюсь на второе дыхание и еще немного увеличиваю темп. Выиграть хотя бы немного десяток секунд и... Оглядываюсь. Слава богу! Предложенный мною темп оказывается не по силам остальным бегунам. Стали понемногу отставать, но интенсивность стрельбы повысили. Ага, вот это уже кое-что. Можно сказать, шанс. Темная подворотня! Ныряю в темноту и, распугивая ошалелых котов, устремляюсь к пожарной лестнице. Стремительно взлетаю на крышу и, судорожно глотая воздух, затаиваюсь. Успел-таки!

Проходит несколько томительных секунд. Все тихо. Видимо, мои преследователи в пылу погони не заметили подворотни и пробежали мимо. Мысленно желаю им спокойного бега и счастливого финиша. Стрелки-марафонцы!.. Понемногу возвращается настроение. Дыхание успокаивается, мысли приходят в относительный порядок. Возвращается привычка рассуждать вслух, выработанная в общении с Машиной.

- Так! Кашу мы заварили - хлебать и хлебать. Большому человеку на хвост наступили. И кто бы мог подумать? Так невинно все начиналось. Обдристанный киоск, Золотарь... А винал? Нет, каков финал! Ей-богу, Америка! Не хватает еще белокурой красавицы для полного комплекта. Стоп!!! Как это не хватает? А Тренажер?

Тут в голове срабатывает какой-то клапан и я отчетливо вспоминаю многочисленную обувь, нацеленную в мой левый глаз, и крик Тренажера. С чего бы это валютной патаскухе проявлять по отношению ко мне столь опасное в тот момент сострадание?

В голове щелкает еще раз.

А не она ли меня прямо в койку с места побоища оттранспортировала? Если учесть всю дикость и нелепость этого дела, такой вариант вполне доспутим. Возникает вопрос: зачем? Какие цели она преследовала? Не из любви же к ближнему!

Интуитивно я чувствую, что Тренажер в этом деле - не с боку бантик, как наивно думал я в самом начале расследования. Многое, ох, как многое может она рассказать, если прижать как следует! Ну что же, займемся прижиманием Тренажера. А на теплоход всегда успеем...

Осторожно встаю, прислушиваюсь, нет ли подозрительных шагов - и ставлю ногу на первую ступеньку лестницы. И тут происходит неприятность. Лестница, так славно выручившая меня полчаса назад, отказывается сотрудничать. С мерзким треском она отрывается от стены и с чудовищным грохотом падает на землю. Я превращаюсь в статую с задранной вверх ногой. Положение! Не прыгать же вниз с высоты четвертого этажа? Успокаивает одно - вместе с лестницей мог загреметь я сам. Шуму было бы намного больше.

- Ну что же, - бормочу себе под нос. - будем искать выход. Может, есть еще одна лестница...

Обължу пл периметру крышу. Как подозрительно она скрипит. не сыграть бы...

Додумать не успеваю. Ветхий шифер подо мной трескается, и я проваливаюсь в пустоту...

13

Из бессознательного состояния меня выводит неприятного тембра звон. В первое мгновение думаю, что звон этот - разультат моего падения. То есть звенит в ушах. Но прислушиваюсь, понимаю, что ошибся. Природа звона на самом деле намного паршивее. Звенит сигнализация. Подвигав руками и ногами все ли цело? - начинаю строить привычную логическую цепочку. Раз в таком ветхом сооружении проведена сигнализация, значит, это не жилой дом, а какое-то учреждение. Или контора, или склад. В пользу последнего говорит высота, с которой я сверзился. И отсутствие стен в пределах видимости. Второе: если потолок и крыша - труха, то и дверь должна быть немногим лучше. Остается третье - найти эту дверь.

А звон этот не шибко-то и волнует. Еще по работе в органах знаю, что все эти звоночки да сиренки скорее мертвого разбудят, чем обратят на себя внимание милиции.

Встаю. Начинаю поиски двери. Ого! Склад-то, похоже, городского аптекоуправления. Пилюли, микстуры и прочая клизмо-клистирная мелочь. Коробочки, ящики, тюки. И все это в таком беспорядке навалено6 что создается впечатление, будто разгружали наспех и валили второпях. Ну, вот и дверь. Наваливаюсь плечом и... мои надежды безтруда выйти отсюда расмсыпаются в прах. Дверь, в отличие от крыши, сделана на совесть. Толкаюсь еще раз - безрезультатно. И не шелохнется, паскуда!

И тут краем уха улавливаю совсем уже неприятные звуки. Вой милицейской сирены. И не одной, а минимум десятка. Не может быть! Неужели они все же решили проявить оперативность и решительность? Черт побери, совсем не ко времени проснулось в моих бывших коллегах служебное рвение! Гляжу из пропыленного окна, как мигающе-воющие "бобики" подкатывают к стенам моего убежижа-плена. Из первого выскакивает троица моих горячо любимых друзей. Икс, Игрек и Зет. Их только не хватало! Если они накроют меня здесь, это будет посерьезней обделанных туфель. Как ни крути, а получается, что я вор и грабитель. При отягчающих вину обстоятельствах - крал и грабил государственное имущество. Что же делать?

Глаза лихорадочно шарят по стенам и потолку в поисках выхода из создавшегося положения. Выбраться через крышу вряд ли удастся. Во-первых, высоко, не забраться. Во-вторых, крыша у этих пинкертонов уже явно под наблюдением. Как и окна. Что осается? Подкоп? Несерьезно. С неделю рыть придется. Так что же делать? Думай, Колька... Думай, частный инспектор Ломов, думай!..

И когда я от отчания хотел уже было сдаться на милость представителей закона (инстересно, слышали они о такой штуке, как милость?), на глаза попадается наприметный с виду ящик. Зато надпись на нем интересная - презервативы. Гляжу на него, и разбирает меня нервный смех. Понимаю, что крыша едет, но остановиться не могу. В голове крутится: а за ним комарики на воздушном шарике... на воздушном шарике...

Что? На шарике воздушном?! А ведь это мысль! Не совсем, значит, слетел я с нарезки. С треском разламываю ящик. Вот они, родименькие. По десять штучек в упаковке. Ах, спасибо, Корней Иванович! И твой бред пригодился! Вот только проблема: чем же я их надувать буду?

Напрягая память, вспоминаю школьные уроки химии. Вроде бы водородом. Что-то с чем-то сливали и что-то там получалось. И водород в том числе. Только где же взять это что-то? Еще раз суматошно обегаю склад (тем временем, отборные части милиции на улице бодро перестраиваются, пересчитываются и приводят оружие в боевую готовность... Ну, этого им еще надолго хватит!) и... Удача! В углу замечаю синий баллон с заветной литерой "H". Тяжеленный, холера! Ну, если гора не идет к Магомету... Хватаю охапку презервативов и бегу к баллону. Натягиваю презерватив на штуцер, открываю вентиль... Бах! Презерватив лопается, как мыльный пузырь. Натягиваю второй - та же история! Третий, наконец-то, начинает надуваться... Черт побери! Надувшись наполовину, этот контрацептив отказывается выполнять функцию воздушного шарика. Срочно ищу причину... Вот это номер! На самом кончике - микроскипическая дырка. Беру еще один - то же самое. На третьем десятке понимаю, что занялся самым бесполезным в мире занятием. Перебробуй я хоть весь ящик - ничего из этой затеи не выйдет. И совсем теперь не важно, кто виноват в выпуске бракованной продукции: то ли поставили некачественную резину, то ли уже после какой-то враг народа все презервативы проткнул. Зачем протыкал - тоже неинтересно. Хоть для увеличения поголовья коммунистов, хоть для поголовного заражения их же СПИДом.

Через окно замечаю, что штурмовая группа уже вплотную приступила к дверям и начинает возиться с замком. Остается мне минут пять форы - не такие же там дуболомы, чтобы обычный навесняк дольше открывать, - и если за данное время я не покину этот дыропрезервативный амбар самостоятельно, придется мне это делать принудительно.

В отчаянии пинаю левой ногой иностранного вида коробку. Из нее стаей разноцветных бабочек разлетаются пачки импортных презервативов.

- Ур-ра! Европа нам поможет! - ору в восторге и приступаю к новым надувательствам. Вот это другое дело! Шарики получаются, что надо - красные, синие, желтые и даже черные! Гладкие, как колено, и пупырчатые, словно молодые огурчики. Ну, а последний довел меня до икоты. От смеха, конечно, хотя в первый момент я, честно признаться, даже испугался. Стал надувать, а вместо привычного по форме колбасовидного стручка полезла какая-то зверская усатая рожа. Посмотрел на упаковку - Япония. Все ясно! Это я на презерватив с усами налетел. Только япончата его, видимо, для балдежу сделали в форме заячьей головы. С такими роскошнейшими усами, что и первый сабленосец Буденный позавидовал бы!

Только успеваю соорудить связку, как с треском распахивается дверь и в склад влетают мои лучшие друзтя Икс, Игрек и Зет. Пушки наготове, в руках зачем-то миноискатели, а позади целая армия начиненных шпалерами и инструкциями блюстителей порядка. Но они уже ничего не успевают...

14

Меня поднимает наверх и выносит через проделанную мной же дыру в крыше. Эти придурки разевают рты и столбенеют. Очевидно, возглавляющий вознесение заяц их доконал. Зрелище, конечно, не для слабонервных.

Поднимаюсь все выше и выше. Ветер понемногу относит меня в сторону речного вокзала. Подо мной плывет ночной город. Полнейшее ощущение свободного полета. Вверху ярко сверкают звезды.

Но вдруг звезды мекрнут. Я оказываюсь в луче прожектора и тут же сверху раздается громовой голос: "Предлагаю немедленно следовать за нами!" Внутри меня все холодеет. Неужели глас Божий? Задираю голову. Ничего подобного! Висит надо мной задрипанный патрульный вертолет и разоряется: "Даю вам две минуты!.."

Что ты будешь делать? Так хорошо все начиналось. Ну уж нет, друзья мои опогоненные. Должна быть на свете справедливость! Лопаю один презерватив. Подьемная сила моя уменьшается и я начинаю медленно опускаться. Лопаю еще один - скорость спуска возрастает. Еще - и в ушах начинает свистеть ветер. Стремительно приближаюсь к земле. Только бы не сесть на громоотвод! - мелькает в голове. Прокалываю последний перезватив (им оказывается зверско-усатый заяц), кувыркаюсь, больно ударяюсь задницей о шиферную крышу, пробиваю и вместе с обломками валюсь на чью-то шикарную кровать. Раздается дикий женский визг и гневное мужское бормотание:

- Ху из мен? Ху из мен?

Стараюсь выпутаться из простыней. Подо мной ходят ходуном. Темно, как у негра в желудке.

- Ху из мен? Ху из мен?

Видать, у мужика заколодило, раз он в первом слове букву выговорить не может.

- Да не ху я! - ору в темноту. - И измен тут ни при чем, просто сверху свалился.

Наконец, удается освободиться из простыней, и я, подволакивая отбитую при падении (интересно, первом или втором) правую ногу, начинаю методично отыскивать выключатель.

Включаю свет... Вот это да! Если есть на свете везение, то я сваливаюсь на него в самом буквальном смысле. Кто бы, вы думали, обретается в развороченной мною койке? Тренажер собственной персоной вкупе с каким-то китайского вида недомерком! Недомерок ошалело таращиться на меня и гнусавит:

- Ху из мен?

Вон оно что! Это он по-английски вопрошает: кто этот мужчина? А я-то подумал, что он от страха матершину позабыл, да в измене свою партнершу упрекает...Хотя неизвестно, как бы я повел себя в такой ситуации. Ловишь кайф, а тут треск, грохот, сверху какя-то сволочь грохается. И все в темноте! Можно вообще остаться с приветом и про оплату валютой забыть!

Тем временем китаеза, продолжая блеять, начинает суматошно бегать по комнате. Шмотки собирает. Понял, однако, что до оргазма дело не дойдет...

Что же моя милая подружка Тренажер? А ничего. Повизжала малость для приличия и снова готова к бою. Но до чего хороша, стерва! Ни дать, ни взять, героиня американского боевика. Желторожего можно понять...

Незаметно оглядываю комнату. Да-а! Хорошо живут шлюхи валютные. На полу шикарный ковер, в углу шикарный японский ящик, возле шикарный видак. Гарнитур "Мираж", на стене парочка оригиналов Рубенса (в этом я малость разбираюсь, так что уверенно говорю - оригиналы... Или очень хорошие копии). Хрусталь. Куча импортной мелочевки. И книги... Это уже не совсем понятно. Книг великое множество. И сразу видно, что книги эти поставлены не для красоты. Видно, что ими довольно часто пользуются. Парадокс - валютная проститутка и Гейне. А, хрен с ней! Это ее личное дело, чем заниматься в свободное от работы время. Гляжу, китаеза уже мельтешит перед входной дверью, возится с замком. Да, парень, это тебе не на бабу лезть. С нашим советским замком тебе... Гляди-ка, открыл! Видеть, не в первый раз. Наловчился...

Придвигаю ногой кресло и устраиваюсь поудобнее. Предстоит длинный разговор. Выражаясь фигурально, я с этой сученки не слезу, пока она не выдоит мне всю информацию. Способностей мне хватит не на одну такую.

Поднимаю с полу шикарный халат, бросаю Тренажеру.

- Укройся!

А та мне в ответ:

- Не нравлюсь? - и призывно раскидывается на кровати.

Ну, на меня эти штучки не действуют, хотя обидно - дал же бог такую красоту стерве!

- Мне все равно, - отвечаю, - можешь хоть раком встать. Только отвечай на вопросы погромче.

Тренажер берет хадат, укутывает свое великолепное тело в его махровую мягкость и задумчиво смотрит на меня. Картинка: махровая шлюха в махровом халате!.. От ее взгляда мне почему-то становится не по себе. Разрази меня гром, не может женщина с такими глазами и с таким выражением в них быть валютницей. Или права Машина, говоря, что у меня голова - где задница?..

Нервы мои не выдерживают, и я ору:

- Мы что, в гляделки собрались играть?

Тренажер вздыхает, запахивает на горле халат и тихо так, почти шепотом, отвечает:

- Дурачок ты, инспектор Ломов. Глупый, самонадеянный дурачок. Ничего-то ты не понял...

Поднимается с кровати, стоит в нерешительности, затем машет рукой и обращается ко мне с совершенно невозможной просьбой:

- Пожалуйста, отвернись или закрой глаза. Я очень тебя прошу.

Ее глаза буквально гипнотизируют меня. Как игрушка на ниточках, подчиняюсь просьбе.

- И не открывай, пока я не разрешу!

Сижу с закрытыми глазами и думаю: "Что я делаю? Ведь она же сейчас ноги в срочном порядке... Или ка-ак даст по голове тяжелым... и нет частного инспектора Ломова!"

Но где-то в самом потаенном уголке души успокаивающе бродит иная мысль: "Не тот это случай, Колька! Все будет нормально, пусть это необъяснимо, но все будет хоккей!"

- Можешь открывать! - В голосе Тренажера так и бегают смешливые нотки. Совершенно искренние, а не притворно-сюсюкающие, коими проститутки завлекают к себе кобелей. - Открывай, открывай глаза, милый мой Ломов!

А, Думаю, была не была. Открываю...

Представшее моему взору явилось завершающим ударом по психике. Передо мной, в форме старшего лейтенанта Комитета Городской Безопасности (не путать с заведением прошлых лет, аббревиатура хотя и сохранилась, но функции и методы, как увидите из дальнейшего, стали совершенно иными!) стояла... стояла... Черт его знает, кто! Не называть же эту подтянутую женщину в форме Тренажером! Ну, чувствую, единственный выход - капитально и основательно отключиться. И надолго. Иначе окончательно крыша съедет. Рот мой раскрывается, глаза выпучиваются намного больше положенного им природой предела, из горла вырывается беспомощное вяканье: тя-тя-тя!.. И все! Вываливаюсь из кресла и падаю бездыханно, окоченело, отрупело. Все! Да простит меня милая Машина, с меня хватит!..

15

Со всей решительностью заявляю: есть Бог на свете! Дальнейшие события подтверждают эту выведенную мной аксиому.

Бесчувственной кучей провалялся я всего пару секунд. Из этого, входящего в привычку, состояния меня вывели легкие, едва уловимые прикосновения. Проделываю в левом глазу незаметную щелку и вижу любопытные манипуляции Тренажера. Дрожащими руками она вжикает замком моей куртки. Распахивает. Затем медленно расстегивает пиджак...

Гм, если она сейчас в роли валютной проститутки, думаю, то стало быть, решила испытать, как я, лучший в Городе частный инспектор, трахаюсь. Любопытство вполне закономерное. Но если она в настоящей своей личине, то ее действия квалифицируются, как элементарный обыск! Шмонает она меня. Непонятно только, на предмет чего? Да это и не важно. Что бы она ни искала в моих карманах, мне это не нравится. Я ее об этом не просил.

Решаю, что пора прекращать это рукоблудство.

- Когда будешь джинсы расстегивать, действуй, пожалуйста, поосторожней, - шепчу ей. - Там замок неважный...

Тренажер шарахается от меня, как от прокаженного. В глазах явный испуг. Из ее реакции делаю закономерный вывод. Если бы она хотела просто раздеть меня и подготовить к занятиям сексом, мои слова только ускорили бы приготовления. Но произошло противоположное. Значит, действия Тренажера квалифицируются, как элементарный шмон. Ни единым движением не выдаю, что дагодался об этом. И тут в голову приходит забавная мысль: а не разговеться ли мне? Воздержание - вещь опасная! Последние полгода я общался с женщинами, только как с фигурантами по различным делам. А вот в смысле секса - полный облом...

Ситуация самая подходящая. Да и чисто детский интерес: а как этим занимаются сотрудницы Городской Безопасности? И еще одна гирька на весы в пользу положительного решения: в глубине души сидит обида - так обмануть! Как сопливый малец, поверил ее глазам. Ну, актриса! Комиссаржевская! Держись, Европа... Нервных просим покинуть зал...

Встаю с ковра. Шикарным движением сбрасываю куртку. Пиджак. Рубашку. Легко освобождаюсь от брюк и плавок. Принимаю эффектную позу...

Наблюдаю за реакцией Тренажера. Что возьмет верх? Служебный долг или приобретенные трахнавыки? Похоже, берет последнее... Ноздри Тренажера затрепетали, в глазах загорелся ярый огонь желания. Руки автоматически потянулись к пуговицам...

Стою и балдею. Вот и все, детка! Служба службой, а койка наперед.

Тренажер, тем временем, задыхаясь, рвет на себе мундир. Пуговицы отлетают с мясом, сукно трещит. Зрелище!.. Ну, вот и все. Противник свои построения закончил.

Великое воинство стояло напротив меня. Великолепная, божественной формы грудь (все эти литературные сравнения: персики, чаши, бутоны - ерунда! Грудь Тренажера затмевала все. Самое подходящее описание для нее: увидеть и умереть!). Золотистые волосы, зовущими прядями спускающиеся до умопомрачительной талии. Невозможной в природе стройности ноги, напряженные в страстном порыве. Ни единого лишнего миллиметра, ни малейшей складочки. Все упруго, ядрено и вызывающе призывно. Достойный противник, один словом. Но мы не привыкли отступать! Победа будет за нами!

- Киска! - кричу ТТренажеру. - Продолжим наши игры! - И прыгаю на кровать...

... Вот это была битва! С самого начала войска сражающихся перемешались и в дальнейшем сражение протекало без тактического рисунка и плана. Бой шел с переменным успехом. На какое-то время одна из сторон оказывалась сверху и устремлялась в яростную кавалерийскую атаку. Но противник отбивал ее и, держа ружья наперевес, минутно брал верх. В иные мгновения оба фланга противника под давлением превосходящих сил заворачивались за головную часть армии, но почти тут же распрямлялись и брали атакующих в плотное кольцо. Был момент, когда одна из сторон, используя отборную гвардию, зашла в тыл противника и с яростными криками ядарила тараном по его запасным частям. Противник забился в судорогах, но, собравшись с силами, применил военную хитрость. Головной отряд расступился, образовав брешь, дал войти туда тарану, а потом сомкнул свои ряды... Несколько часов продолжалась эта великая битва. Со всех сторон были слышны стоны. Войска сплелись в немыслимый клубок. Наконец, одна из сторон стала одолевать. Собрав последние силы, сторона эта решительно бросилась вперед, и противник дрогнул. Ряды его окончательно смешались и обнажили тылы. Нападающие воспользовались этим и стали совершать мощные рейды по тылам противника. Противник рыдал и бился в предсмертных корчах. Битва закончилась...

... Я лежу на кровати и усиленно успокаиваю дыхание. Да-а! Ничего подобного я не ожидал. Только концентрацией всех сил мне удалось победить. Тренажер лежит рядом в полной прострации, разбросав руки и ноги. Изредка из ее груди вырываются стоны - отголоски схватки. Так! Пока она в таком состоянии, нужно срочно выжимать информацию. Иначе, если у нее достанет сил на вторую битву, мне несдобровать.

- Ласточка моя! - шепчу на ухо Тренажеру.

Тренажер открывает замутненные недавним экстазом глаза и улыбается.

- Вот уж не ожидала от тебя такой прыти!

- Повторить? - беру ее на понт.

- О, только не это! Не надо повторять...

Слава Богу, думаю, укатал.

- Повторять не надо! - продолжает Тренажер. - С тобой я готова заниматься этим без остановки. День и ночь! - В ее глазах появляется новый страстный призыв.

Такой поворот событий меня совсем не устраивает. Поэтому быстро встаю и суматошно начинаю одеваться.

- Я что, не понравилась тебе? - по-детски обиженно надувает губки Тренажер.

- Это было самое приятное событие в моей жизни! - отвечаю я, нисколько не кривя душой. - Но, к сожалению, дела и заботы...

- Иди ко мне! - стонет, протягивая руки, Тренажер.

Укатал, называется, зло думаю про себя, как же, раздраконил только. И быстренько застегиваю джинсы.

Черт! Как же мне выбить из нее нужные сведения? А Тренажер распаляется все больше и больше. Уже начинает грызть подушку. И тут мне в голову приходит спасительная мысль. А что, если маленько ее пошантажировать? В смысле траханья, а? Попробуем...

Решительно подхожу к кровати и сажусь рядом с ТРенажером. Она мигом всеми четырьмя конечностями обвивается вокруг меня. Но меня это уже не пугает. Если я принял какое-то решение, то буду непреклонно выполнять его. И даже Тренажер не свернет меня с выбранного пути.

- Ласточка, - говорю, - я уступлю тебе, но при одном условии...

- Делай что хочешь! - стонет Тренажер.

- Я останусь у тебя на всю оставшуюся жизнь, если ты объяснишь мне кое-что. Например, твой интерес к моей персоне.

- Я хочу тебя!!! - совсем уже невозможным голосом орет Тренажер.

Я отмахиваюсь от нее.

- Не в данный момент, дорогая! Не сиюминутный интерес меня интересует, а ретроспектива. Прошлое, так сказать.

- А ты меня не обманешь? Ты правда останешься?

- Слово джентльмена!.. Чтоб у меня стоять перестал!!!

Вижу, второй клятве Тренажер верит. Впрочем, это объяснимо. У них там, в органах, с джентльменами туговато, не приучены они к таким словам. Пустой звук. А вот с таким темпераментом, как у нее, представить, как кто-то лишает себя потенции - невообразимо страшная клятва.

Тренажер немного успокаивается и, вожделенно глядя на меня, начинает рассекречиваться.

- Я думаю, теперь тебе понятно, что мой основной профиль работы - выявление среди посещающих наш Город иностранных граждан шпионов и диверсантов. Но вот неделю назад я получила неожиданное задание. Срочно прибыть в кемпинг "Ослиная лужайка", найти там Золотаря и, не поднимая шума, изъять у него какие-то порнокалендари. Зачем это нужно, мне, естественно, никто не сказал. Приказали, и все.

- Стоп, стоп, стоп! - перебиваю я Тренажера. - Никогда не поверю, чтобы такая организация, как КГБ (предупреждаю еще раз - не путать с бывшей. Аббревиатура старая, а содержание абсолютно новое - Городская Безопасность, то есть нашего Города. И все. И точка.), ради такого простого дела накручивала такие сложности. У вас же иные методы. Зашли бы четверо в плащах - и нет Золотаря!

- Да ты что?! - искренне удивляется Тренажер. - Там же народу, как сельдей в бочке. Сплошь иностранцы. Что бы они подумали о нашем Городе? Нет. Тут надо было действовать тихо, без шума.

- Пожалуй, ты права, - отвечаю я. - Продолжай.

Тренажер подавляет страстный вздох и продолжает:

- В тот момент, когда я уже уговорила Золотаря, правда, за бешеную кучу денег...

- Да уж, куча была изрядная! - говорю.

- ... появляешься ты и наезжаешь на него...

- Постой, постой, - снова перебиваю Тренажера. - А как ты объяснишь тот факт, что в тот вечер в "Ослиной лужайке" было пусто, как после Мамая? Ведь только что ты сказала, что твое начальство боялось шума и...

Тренажер машет рукой.

- А никак объяснять не буду. Можешь мне поверить, это была чистой воды случайность. - И потихоньку начинает подползать ко мне.

- Еще не время, - пытаюсь остановить ее. - Я соблюдаю наш уговор, так и ты, пожалуйста, придерживайся условий контракта.

Тренажер судорожно втягивает воздух и продолжает свой монолог:

- Значит, появляешься ты и трясешь Золотаря. Я, помня инструкцию о конфиденциальности этого дела, скрываюсь. Признайся, ловко я это проделала? Ты даже не заметил моего исчезновения!

В голосе Тренажера гордости на троих.

Мне ничего не остается, как только признать ее способности к дематериализации. Жестом подбадриваю Тренажера к дальнейшему словоизвержению.

- На следующий день у начальства я доложила о своей неудаче. Пистон мне вставили качественный! Но с дела не сняли. Дали указания следить за тобой и при малейшей возможности изъять календари.

Снова перебиваю ее и задаю давно мучивший меня вопрос:

- Крошка, а зачем ты вмешалась в драку там, у отеля?

Тренажер, сократив разделяющее нас расстояние еще на метр, отвечает:

- Да все по той же причине. Эти мордовороты могли элементарно почистить твои карманы. На календарях - вспомни голые девки, а эта публика любит такие вещи. В мои же планы подобный вариант не входил. Поэтому, как только твоя верная машина сбила тебя с ног (по непонятной причине), я сообразила, что мое вмешательство просто необходимо.

Так, отмечаю про себя, с этим все ясно. Остается выяснить еще одну деталь.

- А в квартиру мою прямо в койку кто меня доставил? Тоже ты?

Тренажер удрученно разводит руками.

- К великому сожалению, нет. Иначе не было бы этой встречи... Вернее, она была бы гораздо раньше.

- Кто же тогда это сделал? - недоуменно спрашиваю я.

Молчание. Потом:

- Я отвечила на все твои вопросы?

Во взгляде Тренажера горит такой призыв, что мне становится страшно.

- Погоди, погоди! - отчаянно ору я. - А нынешняя ситуация?

- Что же тут непонятного? - страстным шепотом отвечает Тренажер и зажимает меня в угол. Лихорадочно начинает расстегивать на мне джинсы. - Я попыталась изъять нужное, пока ты был в обмороке, но не удалось. А в данный момент мне от тебя не надо никаких бумажек. Плевала я на задание начальства... М на само начальство... Мне нужен только ты!!!

Отчаянно пытаюсь удержать джинсы, но порыв Тренажера столь силен, что руки мои слабеют, голова кружится... Еще мгновение и...

Выручает меня очередное нелепое событие. За дверью тренажеровой квартиры раздается трехголосый рев:

- Именем закона, откройте! Вы арестованы!!

В ту же секунду без предупреждения начинается стрельба. Во мгновение ока дверь превращается в решето. Пули рикошетят от стен и, свистя, носятся по квартире. Хороша была квартирка! - мелькает в голове, и я в срочном порядке падаю на пол. Крики и стрельба усиливаются. В трехголосом реве улавливаю знакомые интонации. Ну, конечно же, Икс, Игрек и Зет! Давненько я с ними не встречался! Соскучились, судя по всему. Но я им этого удовольствия не доставлю. Срочно проигрываю варианты отступления. Первый вариант - окно - отметаю сразу же. Тренажер живет на девятом этаже. Крышами уйти тоже вряд ли удастся. Волчара эти иногда свой хлеб отрабатывают честно. Особенно когда не нужно. Крышу они наверняка перекрыли. Остается единственная возможность - уходить через пол. Такого они вряд ли ожидают. То, что подъезд железно перекрыт, меня пока не волнует. Сейчас надо покинуть квартиру, а там видно будет.

На мое счастье, пол в комнате паркетный. Быстро разбираю его и с криком: "Ай-й-й!" разбиваю ребром ладони бетонное перекрытие. Не раздумывая, прыгаю в образовавшуюся дыру. В последний момент успеваю крикнуть Тренажеру:

- Жди меня, цыпочка! Я вернусь!

16

Обстановка в квартире, куда я попал, располагает к философствованию. Атмосфера - тоже. Стены затянуты желто-красным шелком. Всюду горят светильники. Пол застелен травяными цыновками. Курятся благовония. И умиротворяющая тишина. Осматриваюсь более внимательно... Ба! Знакомые все лица! Посреди комнаты на соломенном мате сидит мой недавний знакомец китаеза и обалдело таращится на меня. В руке дымит сигарета. Принюхиваюсь - так и есть! Желтокожий балуется травкой. Мне в данный момент на это наплевать, пусть хоть дерьмо ест. Мои требы попроще. Мне бы живым отсюда выбраться.

Гляжу, китаеза мало-мало приходит в себя.

А вот это мне совсем не нравится!

Замечаю, что рука желтого брата незаметно пытается пробраться под кимоно. Для чего именно (то ли нервно почесаться, то ли пушку достать), мне выяснять некогда. Вскакиваю и с разбега бью китаезу пяткой прямо в центр лба. Эта образина даже не шелохнулась. Я ошарашенно смотрю на него, потом на свою пятку. Таким ударом можно слона сбить с ног! Китаеза продолжает совать руку под кимоно. Мне это совсем не нравится, черт побери! Хватаю эту руку и пытаюсь вытащить. Не тут-то было! Силища у паразита невероятная! Я его за руку в воздух поднял, как сумку за ручку. А РУКА НИ НА МИЛЛИМЕТР! Что остается делать? Сесть напротив и с возрастающим любопытством ждать финала? Что и делаю...

Через несколько секунд китаеза кончает шарить под мышкой и достает оттуда отвратительного вида тростниковую палочку. Точнее, трубочку. Медленно подносит ко рту и, сверля меня глазами, дует в нее. Из трубочки вылетает крошечная стрела.

Вон оно что, мелькает в голове, оружие африканских аборигенов. Отравленные стрелы...

В сотую долю секунды строю траекторию полета стрелы. Она летит прямо в мою переносицу. На уклоны, нырки и падения катастрофически не хватает времени. Принимаю единственное пригодное решение. Набираю полные легкие и со всей возможной силой дую на стрелу. Стрела резко меняет направление полета, совершает в воздухе мертвую петлю и впивается китаезе в левую ноздрю. Действие яда поразительно. Китаец не успевает даже пикнуть и через секунду безвольной массой растекается по полу. Классно! Ни секунды не медля, вытряхиваю его из кимоно. Напяливаю оное на себя и смотрюсь в одно из многочисленных зеркал, развешанных по стенам. Маловата кольчужка! Но выбора у меня нет. Снимаю с одной из свечей нагар и рисую себе усы. Маленькие, под китайские. Щурю для тренировки глаза и делаю заискивающую физиономию.

- Китайся хоресий. Китайся люсий друг!

Черт побери! Неплохо получается. Оказывается, во мне пропадает драматический артист. Потихоньку подхожу к двери, прислушиваюсь. С верхнего этажа продолжает нестись стрельба и крики: "Вы арестованы!" По возможности бесшумно открываю дверь и выхожу на лестничную площадку.

Так и есть. Площадка уже заселена. Ну, ни одного свободного метра жилплощади, ступить некуда, мелькает в голове.

На площадке с пушками наготове и ручным пулеметом, направленным на верхний этаж, окопалась четверка устрашающего вида молодых людей. Строю отрепетированную китайскую рожу и со словами: "Люськи хоресий! Люськи китайся дрюг!", по стеночке, по стеночке иду вниз. Эти амбалы пялятся на меня, как на врага народа. Я умильно мотаю башкой и продолжаю гнусавить:

- Китайся люит люськи! Люськи не будет убивать китайся!

Таким манером мне удается преодолеть все восемь этажей. Лишь на четвертом мои упражнения в китайском вызывают ответную реакцию.

- Дергай быстрее отсюда, косоглазый! - был мне ответ на очередное заявление и клятву в вечной дружбе между великими русским и китайским народами.

При выходе из подъезда меня ждало еще одно испытание. Квалификационная комиссия по актерскому мастерству в лице Икса, Игрека и Зет. И как они здесь очутились? Ведь были же наверху! Мое "Люськи хоресий, янки - кака" они выслушали с большим недоверием. Недоверчивее всех оказалась Зет.

- Документы! - заверещала она, тряся у меня под носом пушкой.

А какие у меня могут быть документы? Разумеется, только свои. Могу, конечно, и их показать, но ведь эти гении уголовки лицезрением презренным бумажек не ограничатся.

- Китайся забыла паспорта! Китайся плехой... - тяну время в надежде найти выход из этого тупика. Нутром чувствую, что если они меня сейчас повяжут, то это будет финалом не только моей карьеры частного инспектора, но и моей личной свободы. О расследовании уж и говорить нечего...

И вдруг из-за ближайшего угла вылетает незнакомая серебристая машина. Стремительность и внезапность ее появления повергают в шок моих настырных экзаменаторов. Немалую долю в остолбнячивании играет яростный свет двенадцати фар и леденящий душу вой сирены. Таинственный автомобиль прет прямо на нас. Икс, Игрек и Зет с криками: "Бегу кто куда!" исчезают в подъезде. Я вмерзаю в асфальт.

В нескольких сантиметрах от меня серебристый призрак, визжа тормозами, останавливается. Распахивается дверца, и я слышу самый родной на свете голос:

- Чего стоишь, козел? Или в штаны наложил от страха? Быстро прыгай! Времени нет!

Боже! Да ведь это же моя дорогая и любимая Машина! В моем положении нет смысла обижаться на "козла" и гипотетическую медвежью болезнь. Прыгаю в салон и мы уносимся прочь от этого трахальностреляющего дома.

17

Мы стоим на берегу водохранилища. Город остался далеко позади. Тихо плещут волны. Шелестит листва. Пахнут цветы.

- Давай рассказывай, - обращается ко мне Машина.

- А-а, - машу я рукой, - ты же сама сказала, что это какой-то дурдом. Все перемешалось. Ничего не понятно.

- А ты все по порядку, - успокаивает меня Машина. - С того момента, как мы расстались. И, по возможности, со всеми деталями и подробностями. Попытаемся разобраться.

Я знаю, что Машине эта информация нужна не из праздного любопытства. Сосредотачиваюсь и начинаю живописать свои приключения. Рассказываю о погоне со стрельбой, о спасении на крыше. Про аптечный склад. Моя палочка-выручалочка в виде воздушного шара из презервативов приводит Машину в восторг.

Как жаль, что это не войдет в анналы сыска и криминалистики! Это же надо - на презервативах!

Стараясь не упускать ни единой мелочи, продолжаю. Рассказываю о полете и падении прямо в кровать к Тренажеру. О забавном китаезе. О сражении двух великих армий. При изложении этого эпизода Машина ежесекундно прерывает меня и требует уточнить некоторые детали. Иные, самые пикантные места мне приходится излагать по нескольку раз.

- Силен мужик! - резюмирует эту часть моих похождений Машина. - Давай дальше.

А что дальше? Остается только рассказать про квартиру китайца, про любительский спектакль и экзаменационную комиссию в составе: Икс, Игрек, Зет.

- Да, - подводит итоги Машина, - тяжело будет разгребать эту кучу.

Теперь уже я перебиваю ее.

- А ты сама как? Что делала во время нашей вынужденной разлуки?

- Что делала? Почти ничего, - отвечает Машина. - Как только я поняла, что наш финт с уводом от тебя преследователей не удался, то в срочном порядке отыскала за Городом укромное местечко - кстати, это самое - и попыталась проанализировать ситуацию с самого начала. Естественно, у меня ничего не получилось. По причине крайней скудности и запутанности информации.

- Зато теперь ее хоть ложкой ешь! - снова перебиваю я.

- Ты прав! Но клубок запутался еще больше, - соглашается со мной Машина и продолжает: - Видя, что ничего не получается, отправляюсь на твои поиски. Но, поскольку все наши противники знают меня, как облупленную, решаю изменить окраску и внешность.

- То-то я не узнал тебя в первый момент! - говорю я.

- Да, - гордо отвечает Машина, - камуфляж получился великолепный. Перекрасилась из твоего любимого "кофе с молоком" в серебристый. Нацепила кучу фар. Поставила вычурные бампера... Обратил внимание?

- Не успел, - отвечаю.

- Ничего, будет еще время полюбоваться. И отправилась я на поиски. Чем эти поиски завершились, ты знаешь.

Некоторое время мы сидели и молчали. Не знаю, о чем думала Машина, но в моей голове было пусто, как после удара пыльным мешком. Единственное, что четко осознавалось, так это факт большой охоты на меня. Травят меня со всех сторон. Первой нарушила молчание Машина.

- Шеф, - обращается она ко мне, - у нас нет выхода. Спасти нас может только продолжение расследования. Потом всю эту гнусность постараемся опубликовать в прессе. Я думаю, общественность не даст убрать нас.

А я сижу и чувствую, как ко мне начинает потихоньку возвращаться моя прежняя решительность и смелость. И что самое главное - растет во мне огромная волна злости. Здоровой такой, спортивной. Нет уж, господа хорошие, дичью охотничьей я не был и не буду! Я вас научу уважать мою личность! Законы не для вас писаны? Ничего! Я поступлюсь своими принципами и возьму на вооружение ваши же методы. Посмотрим, кто кого обложит красными флажками!

- Шеф! - возвращает меня к реальности Машина. - Давай вернемся к самому началу и попытаемся распутать эту бороду.

Роль цирюльника-брадобрея меня вполне устраивает.

- Что мы имеем? Ограбление газетного киоска. Кто шуровал там и что взял - нам тоже известно. Работал Золотарь. Экспроприированы были календари. В этом моменте нам неясны две вещи: кто послал Золотаря и роль этих календарей. Далее, нам известно, что по какой-то пока неясной нам причине Комитет Городской Безопасности кровно заинтересовал в изъятии этих календарей. Рассказ Тренажера подтверждает это. Кстати, этот факт наводит на одну интересную мысль. Раз КГБ предлагает Золотарю взятку, значит, не он посылал его туда.

- Полностью солидарна с тобой! - поддерживает меня Машина.

- Идем далее! - Я устраиваюсь поудобнее и продолжаю строить логическую цепь. - Есть в этом деле еще одна странность. Я не один год проработал в органах, но ни разу не видел, чтобы из-за такого пустячка, как ограбление киоска, стягивались едва ли не все оперативные силы Города. Плюс ко всему, под предводительством председателя исполкома. Масштабы не стыкуются.

- А не мог Золотарь работать на предисполкома? - подкидывает версию Машина.

- Вряд ли, - отвечаю. - Чего проще: выкрасть и отдать прямо в руки при личной встрече? А он поперся для чего-то в "Ослиную лужайку".

- Но ведь есть вероятность... - снова пытается задать вопрос Машина, но я перебиваю.

- Точно! Это выглядит вполне правдоподобно. Особенно если учесть пакостную натуру Золотаря. Скорее всего, гонорар, предложенный за кражу, показался ему мизерным, и он решил пошантажировать работодателя!

- И постольку, поскольку Золотарь в назначенное время не явился на место рандеву, - подхватывает мою мысль Машина, - было поднято в ружье доблестное сыскное войско! А кто может в считанные часы провести поголовную мобилизацию? Предисполкома!

Но меня гложут сомнения.

- Знаешь, милая, что-то мне не очень верится во все это. У него же одна педерастия на уме.

Машина на секунду задумывается и отвечает:

- Ну, хорошо! Давай примем это, как одну из возможных версий.

- Идет, - соглашаюсь я и следую дальше: - Нам известно, что Тренажер по поручению своих начальников пыталась перекупить эти календари у Золотаря. Этому действу помешал я.

- А ты не допускаешь мысль, что Тренажер...

Я не даю Машине договорить.

- Только не это! Голову даю на отсечение - информация, полученная от нее, верна на все сто процентов! В тот момент она была не в состоянии лгать. - Я самодовольно ухмыляюсь. Короче, я срываю эту сделку. И тут происходит еще одна странность. Кто-то, не убоявшись пойти на убийство, укладывает Золотаря. Причем этот кто-то знает, судя по всему, о значении календарей и о том, что они в этот момент находились у Золотаря...

- Стоп! - останавливает меня Машина. - Вот тут я не совсем с тобой согласна.

- А где же я напутал? - недоумеваю я.

- Ты подумай, зачем этому Некто убирать Золотаря, если календари все равно к этому Некто не попадают? По логике, он должен был выключить и тебя...

Впервые в жизни мне представилась возможность поймать мою милую подружку на неверной интерпретации фактов.

- Как бы не так! - восторженно кричу я. - Золотаря уложили еще до того, как я обнаружил в его кармане эти задрипанные календари. До того!!! Значит, бутылкометатель пуще всего боялся, что Золотарь выложит мне не сами календари, а такую информацию о них, без которой эта порнуха ничего не значит!

Реакцией на мои слова был скрип, вырвавшийся из самых глубин сложной натуры Машины.

- Это я в затылке чесала! - пояснила через минуту Машина. - Шеф, снимаю шляпу. Ты гений! Но тут еще одна заковыка: а обладал ли такой информацией Золотарь?

- А вот это уже не важно, - отвечаю я. - Важно то, что этот метатель представлял какую-то третью группировку, охотящуюся за календарями.

- В таком случае, есть еще и четвертая! - теперь уже торжествует Машина.

- Как это? - не понимаю я.

- А иностранец-бомбист?

Настал мой черед чесать затылок.

- Точно! Как это я про него забыл?

- Мой грех. Я ведь сама посоветовала поставить на нем крест.

- Выходит, рано мы его похоронили. Чует мое сердце...

Но горевать по поводу несостоявшейся кончины этой забугорной сволочи нет времени. Рассуждаю дальше:

- Далее мы приходим к заключению, что убрать Золотаря мог только спортсмен мирового уровня. Выясняем, что предентентов на этот "рекорд" трое. После проверки эта нить обрывается. Вся троица ни при чем. На следующем этапе происходит резкий поворот событий. В дело опять вмешиваются работники КГБ. Поднять пальбу в густонаселенном Городе могли только они. Нам удается ускользнуть. В следующем эпизоде появляются сотрудники уголовного розыска. И тоже палят, но, в отличие от КГБ, в закрытом помещении. Это их прерогатива. Вот и все, пожалуй.

Я умолкаю и жду реакции Машины. Сейчас ее супермозг переваривает весь этот невозможный бардак. Не может быть, чтобы она не нашла выхода.

- Слушай, шеф! - наконец, прерывает молчание Машина. У меня такое ощущение, что все, с кем мы сталкивались по ходу расследования, замешаны в этом деле. Поголовно!

Я молчу.

- Четко ясны только некоторые моменты, - продолжает Машина. - В спектакле участвуют КГБ, уголовка, местная власть, забугорье в лице бомбиста. Причина - порнографические календари с загадочной надписью. Охота на тебя объясняется просто: всей этой камарилье известно, что календари у тебя. Да, еще. Цель у них одна, но все стараются опередить друг друга. Ни о какой кооперации между ними не может быть и речи. Пожалуй, именно в этом наш мизерный, но единственный шанс.

Я в полной растерянности.

- Что ты предлагаешь?

- Начать все сначала.

- Да ты что? Перегрелась, что ли? - в ужасе ору я.

- Не паникуй! - Голос Машины полон металла. - Начать сначала, но действовать не так открыто и прямолинейно. В максимальной степени использовать твои открывшиеся способности к лицедейству.

С такой постановкой я категорически не соглашаюсь. Если уж идти на верную смерть, то с открытым лицом. Об этом и заявляю Машине. Поначалу та обзывает меня полнейшим кретином, но, подумав, берет свои слова обратно.

- Хорошо, я согласна на рыцарский поединок. Но при одном условии...

Я настораживаюсь, но Машина успокаивает:

- Действовать будем не только с поднятым забралом, но и с полным желудком. На иных условиях я не играю...

Я вспоминаю, что нормально кормился чуть ли не позавчера, и соглашаюсь. Машина взревывает двигателем, и мы устремляемся навстречу обеду и новым неожиданностям.