Убийство Ледяного Короля

5. Морозко

Морозко шагал все дальше вперед, и земля под его ногами и не думала трескаться, это было совсем не так, как во сне. Никакие перевертыши не извивались и не скребли по льду ногтями в попытках вырваться на желанную свободу. Толпу на своем пути он расталкивал в стороны – они для него на данный момент не имели никакого значения. Важна была только девушка, которая стояла впереди остальных, та самая, что была в его видении. Она была здесь. Он замер перед ней, нахмурившись, и осмотрел с головы до ног. По-простецки красива. Нежные кукольные черты лица, надутые губки, густые черные волосы, выбивающиеся из небрежной косы и обрамляющие ее круглое личико. «Симпатичная, но спать бы я с ней не стал», – подумал он, стоя перед ней, впрочем, совсем не поэтому.

Его губы тронула усмешка, когда он заметил златовласую девушку, прячущуюся за ее спиной, – вот такую красавицу он бы с удовольствием забрал в постель на вечер. Когда та пошевелилась, ее плащ сбился на сторону, открывая взгляду Морозко пышную и манящую грудь. Ей не нужно было даже снимать несчастную тряпку – он и так видел, что изгибы ее тела и святого могли довести до греха. Чего нельзя было сказать о ее подружке, которая была из его видения. Та даже и в мыслях этого не пыталась с этим ее простым платьицем. Да, эта златовласая женщина наверняка вдохновляла смертных на целые поэмы о своей красоте, но это Морозко тоже мало волновало. Ему надо было выбрать жертву. Овечку, которую деревня отдаст ему на заклание.

Подняв руку, Морозко подцепил девушку из видения пальцем за подбородок. Симпатичная смертная вздрогнула и заметно напряглась, словно собираясь его оттолкнуть. Только попробуй, усмехнулся про себя король.

– Как тебя зовут? – ласково спросил он.

Вместо ответа она резко отдернула свое лицо.

В толпе зашептались, но Морозко не обратил на них никакого внимания. Он грубо схватил смертную за подбородок вновь и развернул ее к себе.

– Имя. Если сейчас не скажешь его, выпытаю силой.

В ее холодных карих глазах плескалась лютая ненависть.

– Эйра.

Как же было возмутительно, но ему это ни о чем не говорило.

Раз она явилась ему в видении, то он надеялся, что ее имя что-то ему подскажет, поставит на место какой-то кусочек пазла или о чем-то ему напомнит. Но нет, пусто. Отчасти он ожидал, что именно в этот момент она обрушит на него свою магию, но в глазах Эйры плескалась лишь ненависть, и в ней не было ни капли силы. Как интересно.

Морозко уронил руку и развернулся, чтобы обратиться к толпе. Обветренное лицо старосты мрачно застыло в ожидании.

– Ваше величество, – сказал он, поклонившись. Длинная коса упала вперед поверх его меховой накидки.

Все тропинки вокруг них освещались пылающими факелами. Ароматная выпечка и мясо пропитали воздух, искушая Морозко утолить голод – может, это и будет его следующим шагом.

– Можете выдыхать. Я выбрал вашу жертву. – Он склонил голову к Эйре и улыбнулся, прикусив губу своими острыми клыками.

Прекрасная смертная возле Эйры ахнула, прошептав:

– Только не это.

– Эйра, нет! – прорвался сквозь общий гвалт мужской голос. – Только не моя дочь. – Пробившись сквозь толпу, он рухнул на колени перед Морозко. – Только не Эйра, ваше величество, прошу вас. – Он умолял, склонив седую голову, но, не получив никакого ответа, поднял глаза на короля, и очки в тонкой оправе сползли вверх по переносице на свое законное место. Лицо его было исчерчено морщинами от волнений и недосыпа, что вызвало у Морозко лишь отвращение. «Жалкий смертный».

– Папа! – вскрикнула Эйра. Вторая девушка удержала ее на месте, не давая броситься к отцу.

Стража за спиной Морозко пошевелилась, готовясь избавиться от мужчины. Король поднял руку, требуя им остановиться. Все это представление было искренним и даже немного трогательным, но для него лишь пустой тратой времени.

Наклонившись вперед, Морозко положил руку на голову мужчины:

– Как тебя зовут?

– Федир, – ответил тот. – Ваше величество…

– Федир, если бы твоя недалекая деревня исполнила то, что от нее требовалось, то меня сейчас бы здесь не было, а Эйра все еще была бы твоей. Но теперь все не так. – Морозко зашипел, когда смертный посмотрел на него. – Она моя. – Отступив назад, он с мрачным смешком одним лишь жестом приказал страже оттащить Федира подальше.

– Не трогайте его! – дернулась вперед Эйра.

Морозко стряхнул с алого камзола невидимую пылинку.

– Ему ничего не угрожает. Пока что. – Он со вздохом посмотрел на Эйру. – Полагаю, сейчас наступило то самое время, когда я должен пригласить тебя на твой последний танец.

Эйра уставилась на него, а потом со страхом отшатнулась:

– Нет.

«Нет?» Морозко выпрямился, оскорбленный отказом.

– Прошу прощения? – безэмоционально переспросил он.

– Я сказала нет, – выплюнула Эйра. – Раз уж я твоя жертва, то лучше вскрой уже мне горло ножом, чем я буду терпеть танец с тобой.

Какая наглость. Смелости ей было не занимать, но если она думала, что этот пыл ее спасет, то она сильно ошибалась. Стиснув зубы, Морозко взял себя в руки, поборов желание сомкнуть пальцы на тонкой бледной шее и прикончить девчонку сразу же на месте.

– Понимаешь ли, я пригласил тебя на танец. А еще я всегда могу передумать и выбрать в качестве жертвы, например, твоего отца… или твою прекрасную подругу, которая так крепко вцепилась в твою руку.

Темные глаза Эйры метнулись от смертной, которая стояла совсем рядом, к отцу, видневшемуся в глубине толпы. Угроза ее явно отрезвила.

– Как пожелаете, ваше величество, – холодно сказала она в ответ, протягивая ему руку.

Пальцы Морозко обхватили теплую ладонь, и он опустил голову, чтобы коснуться ее губами. Поцелуй смерти, не что иное, как издевательская пародия на чувства.

– Польщен вашим искренним согласием.

Музыканты почти совсем замолкли. Морозко нахмурился – так не пойдет. Не может же он танцевать под треск огня факелов. Крутанувшись на каблуках, он щелкнул пальцами свободной руки.

– Играйте. Да что-нибудь живенькое.

Повисла пауза. Потом звякнули струны мандолин, заводя мелодию для медленного танца.

Морозко шагнул ближе к Эйре и обнял ее рукой за тонкую талию, грубо притянув к себе. Она с трудом сдержала оскал. Насколько же проще было справляться с этой ненавистью, чем с подхалимками.

Эйра положила руку ему на плечо, и он закружил их в медленном танце, словно для них это было лишь праздником в бальной зале его дворца, а не смертным приговором для девушки, которую он держал в своих руках. Ее поджатые губы вдруг побелели от напряжения.

– Что-то хочешь сказать? – подколол Морозко, всей душой желая дать ей повод сорваться и разозлить его. Каждый разъяренный взгляд, каждое произнесенное ругательство – все это лишь приближало ее к неминуемой смерти.

«Неправда». Ни черта оно ее не приближало, потому что ему необходимо было узнать, какую роль она играла в происходящем. Если она была жива во время прорыва перевертышей, значит, ему нельзя было убивать ее. Пока что.

Она потрясла головой в ответ, отказываясь спорить и разговаривать с ним.

Если бы он пришел в деревню и выбрал кого- то другого, все бы пошло совсем иначе. Кровь бы уже лилась с алтаря, покрывала его пальцы, капала с ледяного клинка, но нет. Эйра была девушкой из видения, той, что так его озадачила, так что он не собирался приносить ее в жертву той же ночью. Знал бы он заранее – подготовил бы другой план, выиграл бы для себя побольше времени, но теперь это стало внезапным и досадным препятствием на его пути, с которым надо было разобраться прежде, чем лишать ее искры жизни. А вот потом будет повод для настоящего праздника, для водопада жертвенной крови, и вот тогда печать вновь утолит свою неуемную жажду.

Морозко провел рукой по ее спине, остановившись у самого изгиба пониже. С усмешкой он наблюдал, как она споткнулась и вспыхнула, на этот раз уже не от ярости, а лишь от его малейшего прикосновения.

Со смешком он закружил ее в танце, не дав ей даже прийти в себя. Если хочет, то пусть молчит. Вместо этого он стал придирчиво изучать ее нежные черты. Даже закрыв глаза, он мог бы представить себе ее высокие скулы, острый нос и пухлые губы. С самого утра из его головы не выходило видение. Ее рука, протянутая к нему, перевертыши, извивающиеся на земле. Но одной детали он раньше не замечал – в ее взгляде не было ни капли злобы. Сейчас, в его руках, она только ее и излучала, но в видении на ее лице читалось… беспокойство? Может быть, она смотрела не на него, а на кого-то за его спиной, неведомого лишь ему.

Первое время его видения всегда казались непонятными, но в одном он был наверняка уверен: она была той самой. Тут перепутать было невозможно. Но где же тогда ее проклятая магия?

Когда мелодия подошла к концу, он не спешил отстраняться от девушки, а вот Эйра попятилась назад, словно загнанная в клетку птица. Он с легкостью удержал ее.

– Не так быстро, птичка. Мы скоро уезжаем, так что попрощайся с родными и близкими, пока у тебя еще есть немного времени.

– Уезжаем? – Эйра отшатнулась, прожигая его колючим взглядом. – Жертву приносят здесь.

– Жертву, – медленно произнес он, – принесут тогда, когда я скажу. А пока что ты отправишься со мной во дворец. Если, конечно, не хочешь, чтобы я пустил твоему папе кровь здесь и сейчас.

– Ты и правда холодный и бессердечный, – тихо сказала она, разъяренно раздувая ноздри.

Наклонив голову набок, в ответ Морозко лишь вскинул белую бровь.

– Думаю, что слухи о моем холоде сильно преуменьшены, птичка, – промурчал он и развернулся. – Давай быстрее, пока у меня не кончилось терпение.

Не отводя глаз, он проследил, как она бросилась в толпу, обнимая сначала своего отца, потом подругу. Даже если она и планировала сбежать, у нее бы это не вышло.

Фыркнув, он подошел к своей страже.

– Ничего не заметили?.. Трещины на земле или что-то подобное?

Андрас покачал головой:

– Нет, ваше величество. Ничего необычного.

«Это пока». Кто знает, насколько хватит этого спокойствия. И сколько времени понадобится перевертышам, чтобы окончательно сломать древнюю печать. Никогда еще созданные Маранной демоны не бывали во Фростерии – до сих пор они оставались лишь угрозой для смертных на случай, если те ослушаются или предадут их давний союз.

– Держите ухо востро, – приказал Морозко, а затем, теряя остатки терпения, поискал взглядом Эйру. Он нашел ее обнимающей рыдающего на ее плече Федира. Другие поблизости тоже ревели.

– Пф. Смертные и их жалкие эмоции, – сказал он вслух, и Эйра, словно бы услышав его, резко повернула голову в его сторону и словно попыталась испепелить его яростным взглядом.

В какой-то степени его это позабавило и даже вызвало широкую улыбку. Без труда проложив себе путь сквозь толпу, он оказался прямо перед Эйрой.

– Твоя ненависть прямо как маяк. С такой аурой я тебя точно где угодно отыщу.

– Козел, – еле слышно прошипела Эйра, изо всех сил стараясь сдержать свой голос.

– Что-что? – Он наклонился вперед, только чтобы ее поддразнить. – Твой король тебя не расслышал, повтори-ка погромче. – Повысив голос, Морозко огляделся вокруг.

Жители деревни перестали протестующе гудеть, обратив все внимание на Эйру и Морозко.

Сначала она вообще ему не ответила. Потом послышалось тихое:

– Разве нам не пора выезжать, ваше величество? – Эйра взяла свои эмоции под контроль.

– Еще как, птичка. Нельзя же заставлять гильотину ждать. – Морозко не стал наблюдать за ее реакцией, а сразу направился к Нуке, сидящему неподалеку от людей. Уши его фамильяра дергались, прислушиваясь к болтовне вокруг них и к чему-то еще, гораздо более отдаленному. Желтые глаза волка остановились на подошедшей к нему Эйре.

– Где же ваши сани, ваше величество? – спросила та, озираясь в поисках несуществующей повозки.

Ну, то есть еще как существующей, конечно же. Но не здесь, а во дворе дворца.

– Нет здесь никаких саней. – Морозко потрепал Нуку по ноге, пропуская шелковистую шерсть сквозь пальцы. – Поедем на Нуке.

– Что?

– Ну, изначально я планировал перерезать тебе глотку на алтаре, так что нужды в санях совершенно не было.

Эйра резко втянула воздух, коснувшись рукой своего горла.

– Не волнуйся. Я обязательно соберу зрителей, прежде чем проливать твою ценную кровь. Пока что можешь об этом не переживать.

Морозко подвел ее к плечу Нуки и жестом показал волку лечь. Тот подчинился и опустился на землю, чтобы они могли без труда залезть на его спину.

– После вас, – пригласил Морозко, не доверяя ей, думая, что она захочет попытаться сбежать.

Эйра неуклюже забралась в седло Нуки и скованно села, выпрямившись и подняв повыше голову. Гордая. Он мог бы сделать кое-что с этой гордостью. Разобрать ее по камешку, по соломинке. Сломать ее, чтобы в конце она сама умоляла его принести ее в жертву.

«Но она нужна тебе живой».

Ненадолго. Только пока он не разберется, что означало его видение.

Он вскочил в седло следом за ней и пододвинулся ближе необходимого. На таком расстоянии он мог учуять исходящий от нее запах леса, свежести и лаванды. Это сочетание напомнило ему о лесных пробежках с Нукой, тренировках во дворе и попытках спрятаться на балконе ранним утром. Может, он даже пустит ее к себе в постель – пусть скачет на нем, пока не перестанет хмуриться, а он как раз подгадает лучший момент, чтобы полоснуть ее ножом по нежному горлу.

– Эйра из Винти, – выдохнул он ей на ухо. – Твоя жизнь здесь окончена.