Учебник жизни в этой Вселенной

За свою жизнь я прочел множество духовных книг, и практически во всех встречал призыв искать общества святых — то есть тех, чьи жизни посвящены Богу. Я охотно признаю, что питаю настоящее пристрастие к таким существам, поскольку вижу в них отражение духовных аспектов меня самого и окружающего мира — тех аспектов, которые на рыночной площади жизни часто трудно разглядеть: мешает «то одно, то другое».

Мой гуру, Ним Карали Баба, благословил меня учиться повсюду, где я только смогу, и доверять сердечной интуиции отделять учения полезные от ненужных и даже потенциально вредных. Его поддержка помогла мне «раскрыться» и воспользоваться богатыми дарами из самых разных традиций и источников. Мне многое дали не только записанные слова таких существ, как Лао-цзы, Будда, Третий чаньский патриарх, Христос, Кабир, Рамана Махарши, Баал Шем Тов, Рамакришна и другие, но и даршаны[1] таких благородных душ, как Дедушка Джо из индейского племени пуэбло, Анандамайи Ма, Калу Ринпоче из тибетской школы кагью, бенедиктинец отец Демазий, Лама Говинда, Сайядав У Пандита из буддистов-гхеравадинов… Подобные голоса сострадательной мудрости тхеравадины называют капаян-мита, то есть «духовными друзьями». Это существа, которые направляют и поддерживают вас на духовном пути. Для меня одним из таких существ, таких голосов стал Эммануил. И для меня большая честь представить его вам и поделиться с вами впечатлениями о его учении.

Впервые я услышал об Эммануиле в Нью-Йорке по радио. Собственно говоря, я услышал, как Пэт Роудгаст передавала сказанное Эммануилом. Она уже некоторое время состояла в контакте с этим существом. Пэт могла, когда хотела, медитативно настроиться на него, и тогда она отчетливо слышала его слова. А другие люди не слышали. Радиоведущий задавал разные вопросы, а Пэт передавала ответы Эммануила.

Когда я слушал эту передачу, меня больше всего поразили обаяние Эммануила, его старомодная учтивость, юмор, красноречие, прямота, его «хипповость» и то, что его ответы вызывали во мне интуитивное доверие. К концу передачи у меня тоже возникло несколько вопросов как личного, так и «общефилософского» характера, и я попросил Джудит Стэнтон, которая и настояла, чтобы я это послушал, попробовать организовать для меня беседу с Пэт и Эммануилом.

Беседа состоялась. Она проходила в тихой, располагающей к медитации комнате; в окна был виден сад. Когда мы расположились там, Пэт включила магнитофон, чтобы у меня осталась запись разговора. Для начала Пэт стала описывать цвета, которые у нее ассоциировались со мной. Вдруг она прервалась, сказав: «Эммануил хочет кое-что добавить. Он говорит…» и передала комментарии Эммануила по поводу цветов, и мы постепенно разговорились.

У меня не создалось впечатления, что Пэт была «одержима» Эммануилом. Нет, она в целом оставалась собой, но просто по доброй воле передавала слова Эммануила, и было ясно, что между ними существует непринужденная, легкая и приятная дружба. Различия между ними были очень заметны. Особенно очевидна была разница в построении фраз и словарном запасе. Но было между Пэт и Эммануилом и более тонкое различие, на уровне энергетических вибраций. Поначалу я почти не замечал этой тонкости. Но в ходе последующих бесед это вибрационное пространство приобрело для меня столь же глубокое и важное значение, как и слова Эммануила.

В той первой беседе Пэт описала и другие образы, возникавшие у нее. Например: «Я вижу, что ты сильно увлечен какой-то игрой. Ощущение огромного восторга. Ты сидишь, согнувшись над игровой доской, глубоко сосредоточенный». Потом она сказала: «Эммануил, помоги мне, я чувствую, что есть еще что-то, но сама не могу…»

Эммануил (ее же устами) сказал: «Тебе приносит много радости жизнь, игра жизни. Но в этом нет ничего плохого. Это боговдохновенный восторг».

Я засмеялся, вспомнив, как часто цитировал в своих лекциях Лео из «Паломничества в страну Востока» Германа Гессе: «Неужели вы не понимаете, что это и есть жизнь… прекрасная игра?»

Пэт добавила: «Только что-то не вижу противников [по игре]».

Эммануил сказал: «Ты уже давно определил своего противника и удалил его, приняв его в себя как свое собственное проявление». В этом он был прав. Но он не дал мне «почить на лаврах», немедленно указав на то, что я до сих пор не примирил эти силы в себе и меня все еще терзает дуалистическое разделение божественного и человеческого. Оно-то и лежит в основе моих человеческих страхов. «Божественное есть во всем, — отметил Эммануил, — и чтобы найти его, нужно работать с подручными материалами. Истина Бога — в глине горшка.

Снова и снова возвращался Эммануил к моему страху поддаться человеческой природе. Он постоянно уверял меня, что мои человеческие желания в значительной степени часть моего духовного пути и я обрету Бога через них, а не вопреки им.

Перечитывая запись той первой беседы, я вижу, что в разговоре было некоторое затруднение, и разрешилось оно, лишь когда я признал, что Эммануил разговаривал со мной не так, как я привык. Большинство людей, даже те, кто признает, что все мы — души, воплощенные в телах и личностях, говорят с другими как с эго, с психологическими сущностями. И я не сразу приспособился разговаривать с Эммануилом, потому что он обращался ко мне как к такой же душе, как он, а не как к эго. Он не связывал себя с каким-то пространственно-временным местонахождением, а потому не связывал с ним и меня.

Это было для меня непривычно, и я поначалу пытался перевести общение в плоскость эго, исходя из того, что Эммануил говорит со мной как с психологическим существом, пытающимся пробудиться. Однако по мере того, как я стал отождествлять себя как душу, переживающую одну из инкарнаций, разговор стал мне понятнее, и я осознал, что непривычная форма обращения, используемая Эммануилом, сама по себе была освобождающим фактором.

Со временем я так привык беседовать с Эммануилом как душа с душой, что начал порой и забывать тот необычный (для меня) факт, что это существо, не воплощенное в привычной моим чувствам реальности. Время от времени люди, связанные с Эммануилом, начинают строить догадки о том, «где» он и «кто» он. Сам же Эммануил явно не торопится удовлетворять наше праздное любопытство, давая лишь прозрачные намеки: «Я дух, и ты дух. У меня есть тело, и у тебя есть тело. Мое тело немного другое, потому что и сознание мое отличается от твоего».

«Между вашей реальностью и моей не такая уж большая пропасть. Некоторые верят, что ваша физическая форма — единственный реальный вид существования во Вселенной. Это, конечно же, не так. У всех нас есть своя физическая реальность. Моя, может быть, не так фотогенична, как ваша, но она определенно существует».

«Вы там, где я. Я там, где вы. А физические измерения высоты, глубины и ширины совершенно нереальны. Если бы вы сняли шоры человеческих ограничений, мы с вами предстали бы друг перед другом совершенно равными».

«Мы с вами идем по одному пути. Мы ищем истину, и наши души стремятся вернуться в Единство с Богом. Все мы растем в своем собственном мире. Он здесь».

Однажды Эммануил заметил: «Я больше не подвластен тирании календаря и часов». А говоря о смерти, сказал: «Я сам результат жизни после смерти». О своем предназначении он говорит так: «Те из нас, кому больше не нужно быть людьми, существуют в мире сознания, откуда мы можем наставлять и учить других».

Великий индийский святой Рамакришна так сказал о духовной передаче: «Когда цветок распускается, пчелы слетаются без приглашения». Это явно относится и к Эммануилу. За последние годы число людей, желающих попасть на семинар или беседу с ним, резко возросло. Пэт и Джудит (которая записывала многие беседы) отмечают, что часто повторяются одни и те же вопросы; соответственно, Эммануилу приходится вновь и вновь повторять один и тот же материал. Поэтому они решили собрать ответы на наиболее часто задаваемые вопросы и размножить их. Так и зародилась эта книга. Потом мы решили, что хорошо бы расширить круг вопросов, и спросили Эммануила, не согласится ли он ответить на вопросы, приготовленные специально для книги. Наш друг с радостью согласился, сказав, что именно для этого он и здесь.

Мы начали серию встреч впятером. Кроме Пэт и Джудит, присутствовали Роланд (сын Пэт и будущий иллюстратор эммануиловских книг), я и сам Эммануил. Встречи проходили весело. Они дали нам шанс исследовать вместе с Эммануилом различные мыслимые и немыслимые аспекты духовного пути и прояснили многие наши сомнения. Однако радость нам приносили не только слова, но и целительное сострадательное молчание, время от времени разливавшееся по комнате и пропитывавшее наши сердца. Эммануил то и дело использовал слова, чтобы указать нам направление, а потом легонько выталкивал нас за границы интеллекта, в безмолвие интуиции наших сердец, где разобщенность исчезала и знание уступало место мудрости.

Эта сбалансированность слов и молчания, формы и бесформенности, межличностных отношений и чувства единства была неотъемлемой частью учения и приносила нам огромное удовольствие. Поэтому мы стали думать о том, какой формат книги Эммануила мог бы позволить вам, читателям, использовать слова как трамплин, с которого вы сможете нырнуть в собственное внутреннее молчание и обменяться с Эммануилом чем-то превыше слов. И мы решили наряду со словами активно использовать пробелы, надеясь, что вы не проигнорируете их, а будете перемежать чтение тихим медитативным размышлением.

Когда я излагаю материал Эммануила на лекциях, меня то и дело спрашивают, действительно ли я верю в то, что Эммануил — отдельное от Пэт существо. Или, может быть, он часть личности Пэт, с которой она себя сознательно не отождествляет?

Для Пэт это вообще не вопрос. Она четко ощущает Эммануила как отдельную сущность — так же, как и других людей. Я, как психолог, допускаю теоретическую возможность того, что Эммануил — глубинная часть личности Пэт. Однако по собственному опыту я знаю Эммануила как совсем отдельную личность, со своим стилем речи и своими вибрациями, отличными от речи и вибраций Пэт. И, в конце концов, какая разница? Для меня ценна мудрость, преподаваемая нам Эммануилом как настоящим духовным другом. Все остальное не так уж важно. Как говорил великий индийский святой Рамана Махарши, «Бог, Гуру и "Я" едины». Эта истина провозглашается в большинстве мистических учений, призывающих искателя «познать себя, чтобы познать Бога». Поэтому я представляю себе Эммануила зеркалом, в котором отражается не только высшее сознание или Истинное «Я» Пэт, но и мое тоже. Я чувствую, что говорю с другой частью моего собственного существа, к которой у меня до сих пор нет легкого доступа из-за зашоренности моего сознания.

Наконец, Эммануил часто повторяет одно наставление: нам стоит верить лишь тем учениям (исходящим от него или от кого-то другого), которые мы интуитивно, глубоко в сердце считаем верными. Для меня это решающий критерий истинности, который можно применить к любому учению, любого происхождения. Космологические учения, будучи метафизическими, по определению не могут иметь научно-эмпирического обоснования. Окончательное подтверждение действительно нужно искать в глубине собственной души.

Дружба с Эммануилом укрепила мою веру в Дух. Он помог мне лучше понять некоторые вопросы и яснее выражать это понимание. Много раз, когда я на лекции искал способ объяснить тот или иной аспект Дхармы, на ум часто приходили нужные формулировки и примеры из бесед с Эммануилом. В этом смысле такой друг, как Эммануил, стал для меня просто настоящим даром.

Вот лишь некоторые важные моменты, относительно которых Эммануил помог мне обосновать мои интуитивные представления: 1. Эммануила ничуть не отвращают тьма, негативность, зло и грех… эти жупелы человечества. Он называет их необходимыми предметами школы инкарнации (воплощения). Это не ошибки, и они не указывают на нехватку милосердия духа. Эммануил призывает нас воспринимать жизнь не как тюрьму, а как школу; не как битву, а как танец.

2. Он постоянно подчеркивает, что ни при жизни, ни при смерти во тьме нет ничего страшного. Растерянность, сомнения, хаос и кризис, гнев, отчаянье, боль — отличные условия для роста. Он говорит так убедительно, что человеку хочется увидеть свои страхи и внутреннюю тьму по-иному — скорее как искажение света нашим разумом. Эммануил непреклонно убежден в том, что в основе Вселенной лежат любовь и свет и любой жизненный опыт может еще раз подтвердить этот факт.

3. Поскольку Эммануил обращается к нам как к душам, он говорит о любом жизненном опыте как о результате нашего творческого выбора. Он утверждает, что каждый из нас — и творец (душа), и творение (тело, личность и т. д.). Эммануил призывает нас принять ответственность за свое творение. Так мы избавляемся от чувства жертвы, возникающего от самоотождествления с одним лишь творением.

4. Эммануил не отстаивает идею самоотречения, предполагающую отрицание чего-то в нашей человеческой природе. Как раз наоборот! Он призывает нас рассматривать нашу человеческую природу (желания, привязанности и т. д.) как ключ к Божественной истине. Он предостерегает нас от поиска высших истин где-либо, кроме самой жизни. Он полагает, что можно найти Бога и в смехе до упаду, и в наблюдении за игрой котенка. Один из собеседников отозвался на это замечание Эммануила словами: «Прекрасная мысль, Эммануил». На что Эммануил ответил: «Вся Вселенная — прекрасная мысль».

5. Рядом с Эммануилом человек начинает понимать глубокий эволюционный смысл нашей жизни. Мы видим себя элементом большей картины, частью творческого пульса, который и есть Бог. Эта творческая сила увлекает нас во тьму иллюзии того, что мы отдельны от остального мира, а затем возвращает в Единство. В каждый момент мы находимся в самом подходящем месте нашего пути. Эммануил говорит: «То, что вы есть, — необходимый шаг к тому, чем вы станете». А станем мы не обязательно чем-то в человеческом облике. Сам Эммануил являет собой доказательство того, что человеческое воплощение — не начало и не конец нашего пути пробуждения сознания души.

6. Эммануил постоянно подчеркивает, что тьма — продукт нашего интеллекта. Он предупреждает, что если мы хотим причаститься высшей мудрости, то должны перестать судить. Разграничивающий, поляризующий интеллект в нас должен уступить место сердцу и интуиции: «Сердце знает душу лучше, чем разум».

7. Относительно планеты и ее экологического состояния Эммануил говорит, что Земля претерпевает более глубокие преобразования, чем мы воспринимаем. Эти масштабные планы предусматривают в том числе и столь тревожащие нас сейчас хаос и нехватку сознательности в мировых вопросах. Большинство политических лидеров Эммануил характеризует как детей, которые просто «по-другому не умеют». Они больны «раком общества», который в какой-то степени поражает каждого из нас, — верой в то, что насилие, порожденное алчностью, в свою очередь порожденной страхом, сильнее любви. Такое злокачественное мировоззрение рассматривает уязвимость и сострадание как опасные слабости. И Эммануил говорит, что люди излишне самонадеянны, когда считают, что могут устроить конец света по своей прихоти. Он говорит: «Занятия в школе нельзя закончить так рано. Звонок еще не звенит». Он призывает нас не торопиться отряхать прах земной с наших ног: «У Земли впереди еще много хороших лет».

8. Эммануил довольно много говорит о смерти и показывает ее нам с освежающе новой «потусторонней» точки зрения. Он говорит, что умирание (то, как и когда мы умираем) — такая же часть плана инкарнации души, как и любой другой жизненный опыт. Он дает прелестное описание момента смерти: это как «снять тесный ботинок» или «выйти из очень душной комнаты». Эммануил говорит, что «в умирании есть что-то удивительно обновляющее и поучительное», и уверяет нас, что «это совершенно безопасно». Говоря о жизни после смерти, он замечает, что различия между душами, отражавшиеся при жизни в различиях между людьми, отражаются и в разных приключениях душ после смерти. Его замечания позволяют нам связать между собой такие многочисленные и различные сообщения о том, каково оно «по ту сторону».

9. Эммануил охотно говорит и на такие темы, как сексуальность, аборты, взаимоотношения, истина, религии и ритуалы, внеземные существа и т. д. В эти вопросы, столь часто лишь запутываемые «умными» разглагольствованиями, он вносит простоту и ясность, позволяющую нам взглянуть на них с новой, созидательной точки зрения.

Во всем этом на самом деле нет ничего нового. Все это уже было где-то сказано или написано в другой мистической литературе. Сам Эммануил подчеркивает, что мы не нуждаемся в новой информации. У нас уже есть все, что нам нужно. Но, хотя все это уже было сказано, нам необходимо повторять это снова и снова — в выражениях, соответствующих текущей обстановке, «духу времени», в котором мы живем. И Эммануил прекрасно справляется с этой задачей.

Мне остается лишь надеяться, что он теперь станет и вашим духовным другом.

С любовью, Рам Дасс

Жизнь с Эммануилом

Я хочу рассказать вам, каково для меня жить с Эммануилом.

Около четырнадцати лет тому назад меня стали отвлекать от трансцендентальных медитаций внутренние видения. Несмотря на все мои попытки их подавить, они продолжались. В конце концов я решила позволить этим видениям быть. С этого момента, как пишут в романах, все в моей жизни изменилось.

Сперва мне показалось, что начались галлюцинации. Это меня очень напугало, и я стала искать мнения других людей о подобных вещах. Я много читала, посещала всевозможные лекции и занятия, которые хоть отдаленно могли быть связаны с моими переживаниями. Я посещала психотерапевта, вступила в духовную общину, но была не в силах решить, сопротивляться мне этим ощущениям или отдаться им. Иногда я наслаждалась ими, а иногда их отрицала. В итоге моих тщательных исканий, самопознания, а может быть, просто в результате расслабления в медитациях моя растерянность постепенно сменилась состоянием покоя, умиротворенности и тихой радости.

В ходе своих исследований я осознала, какой огромной силой в моей жизни был страх. По большей части безымянный страх, который включал поначалу и страх перед моими видениями. Все же я постепенно к ним привыкала, и даже стала со временем искать в этих видениях наставлений по смягчению других моих страхов. К примеру, меня всегда пугали авиаперелеты. Мне представляется очень важным, что теперь, отдавшись моим новым фантастическим ощущениям и приведя себя в соответствие с их мудростью, я могу прямо-таки наслаждаться полетами. Теперь я ясно вижу, что изначально к медитации, а затем и к исследованию моих видений меня побуждал именно страх… и, напоминают мне, храбрость, позволявшая мне преодолевать этот страх. Мне очень хотелось доказать своим детям и ребенку во мне самой, что мир безопасен. Я не хотела, чтобы мои дети были так же напуганы, как я. Вам может показаться, что это странная причина для того, чтобы открыть духовные врата, и тем не менее она сработала. Она отправила меня в духовное странствие, и в пути я почувствовала, что мои страхи отступают. Теперь же я с благодарностью могу сказать, что знаю: Вселенная безопасна. И мои теперь уже взрослые дети тоже знают это. По мере того как опасения покидали меня, в меня входила любовь.

Я увидела Эммануила в первый раз примерно через два года после моего первого визуального прорыва. Он представился мне — и до сих пор представляется — существом из золотистого света. Поначалу он как будто стоял справа от меня, в поле моего зрения, однако не в самом центре. Постепенно он стал перемещаться к центру моего внутреннего зрения, и через неделю уже стоял прямо передо мной. Я спросила, кто он. «Я Эммануил», — был его ответ. «Ты будешь со мной?» — поинтересовалась я. Он ответил мило и просто: «Да». Так началась наша совместная работа.

Сначала мне просто нравилось пребывать в медитации и быть рядом с ним. Самое важное не то, что мы видим и слышим, а то, что чувствуем. И как только он возник, я почувствовала любовь, не знакомую мне по моему человеческому бытию. И в то же время она была знакома мне, я помнила ее — такое не передать словами. Поскольку мне было легко с Эммануилом, верить ему тоже было нетрудно. Трудно было верить тому, что открывалось мне в результате наших встреч — обсуждений, семинаров, лекций, путешествий по миру, Благодаря этой книге — я чувствовала, что все это не поддается сознательному определению и даже пониманию. Тем не менее чем больше «да» я говорю тому, что предлагает мне жизнь, тем в большей мере это «да» становится мудростью. Доверять, отдаваться своим ощущениям — исключительное удовольствие, и если только я способна себе его позволить — оно немедленно и несомненно приносит свои плоды. Все это подарило мне чувства глубокого умиротворения радости, которые, в свою очередь, помогли мне научиться больше доверять своим ощущениям. И результат этого доверия — несомненный восходящий виток в моей жизни.

У меня ушло 12 лет на то, чтобы полностью осознать, что, если я откроюсь Эммануилу, он всегда будет рядом.

Как объяснил сам Эммануил, не он прекращает контакт, а я. Чтобы жить своей жизнью, мне пришлось жонглировать двумя, казалось бы, отдельными реальностями. Теперь наконец я знаю, что моя задача — соединить все в Сейчас Любви. Я работаю над этим. Мое общение с Эммануилом побуждает меня развиваться как личности, чтобы постоянно дарить миру это любящее сопереживание.

Многие спрашивают меня, кто такой Эммануил. Я до сих пор не знаю точного ответа. Были ли мы вместе в прошлых жизнях? Он говорит, что были. Будем ли мы вместе, когда я покину свое физическое тело? «Непременно», — обещает он, Может, он часть моей высшей личности? Возможно, ведь все мы части и друг друга, и высшего Единства. Я могу сказать наверняка лишь то, что, соединяясь с его светом, я ощущаю огромное блаженство, которое в свою очередь позволяет мне полностью доверять благости всего сущего, Во время наших бесед бывают моменты, когда я становлюсь способна испытать ту всеобъемлющую любовь, которую приносит с собой Эммануил, Это непросто видение или понимание, это что-то гораздо более глубокое и абсолютное.

А еще я долго шла к пониманию того, что меня не будут эксплуатировать ни мир духа, ни мир людей. Мне пришлось научиться говорить «нет», если я была слишком уставшей, не могла сосредоточиться, была слишком личностно привязана или безразлична, чтобы пойти по пути, который обычно предполагало мое «да». Я обнаружила, что и мое «нет» тоже может быть частью совершенного замысла.

Эммануил принес в мою жизнь и другие сокровища: чудесных людей, которых я встретила, совместное создание этой книги и душу всего этого предприятия, мою подругу, с которой мы знакомы тысячу лет, Джуди Стэнтон. Если бы не она, я никогда бы не встретила Рам Дасса и не начала бы свои путешествия с семинарами, Если бы не она, мне едва ли хватило бы смекалки и храбрости начать работу над этой книгой. Я чрезвычайно благодарна ей за все это. И все же величайшая благодать, которую она приносит в мою жизнь, — это знать, что ангел божий может быть одет в джинсы и свитер, водить фургон, отличаться мрачным чувством юмора и ввязываться в безумные авантюры, выполняя при этом План Спасения Каждый мой шаг на этом пути чудесным образом учил меня чему-то, Моей задачей было открыться впускать в себя то, что я должна получить и использовать для собственного роста. Я узнала, что мы слышим сердцами, а не ушами. Мы понимаем интуицией, а не разумом.

И я представляю вам моего самого дорогого, мудрого, милого, забавного, настоящего друга — Эммануила. Я не в силах выразить всю гордость, любовь и благодарность, которые при этом испытываю. С этого момента Эммануил будет красноречиво говорить сам за себя.

Пэт Роудгаст