Оставив три корабля в Кирре, с рассветом следующего дня первый спартанский наварх отплыл в сторону Аттики кружным путем. Собственно, от Кирры до Аргоса и оттуда до самих Афин было рукой подать. Но Леонид не разрешил воспользоваться волоком, который существовал сейчас на месте задуманного Тарасом канала. Уйдет много времени, денег и сил, да к тому же все сразу же узнают, чьи это корабли. А узнав, аргивцы могут и отказать Тарасу в такой услуге. Персы персами, но личная неприязнь к спартанцам у них была сильнее. А кроме того, ходили слухи, что Аргос готов признать Ксеркса своим владыкой. Поэтому Леонид решил не рисковать и раскрыть существование флота как можно позднее.
Что он будет делать после этого и как объяснит все эфорам, Тарас не стал даже думать. Но внутренний голос говорил ему, что Леонид, похоже, и не собирается ничего им объяснять. Неоднократно прозвучавшие угрозы и намеки в их адрес дали понять Гисандру, что сейчас на карту поставлено не только будущее Греции, но и самой Спарты, которое Леонид видел по-своему. Были в этом будущем эфоры или нет, трудно сказать, но Тарас был готов поручиться, что ничего хорошего для них царь из рода Агиадов не планировал. Сначала, однако, требовалось принять участие в морском сражении с персами и найти компромат на Фемистокла, который должен был помочь Леониду выиграть политическую борьбу. И сейчас на Гисандре лежала настолько важная миссия, что он и не мог припомнить ничего подобного в своей карьере.
– Все это сильно попахивает заговором, – пробормотал Тарас, разглядывая штормившее Ионическое море, – в котором я и мой папаша геронт увязли по уши. А теперь еще и Елена с ребенком может пострадать, если что не так пойдет. С эфорами шутки шутить не рекомендуется. Значит, надо все сделать хорошо. Все равно выбора уже нет.
Чем могли бы обернуться эти интриги лично для него, Тарас и сам еще не представлял, но если Леониду удастся его план, что бы он там ни задумал, то Лакедемон мог «содрогнуться» от культурных потрясений. Царь из рода Агиадов уже принял идею флота, несколько сотен лет назад отвергнутую Ликургом, «разрешил» новое оружие и, похоже, не собирался останавливаться на достигнутом. Он представлял собой типичного реформатора, готового пойти против сложившегося порядка, и Тарас с его новшествами пришелся тут как нельзя более кстати. «Но именно поэтому, – подумал вдруг Тарас, – эфоры обязательно попытаются его остановить. Они тоже не дураки, а Леонид – настоящая угроза древним традициям».
Сейчас, однако, он никак не мог защитить царя. И решил предоставить его самому себе и воле богов. Леонид не мальчик, а искушенный боец и политик, причем спартанский. А это немалого стоит.
– Как-нибудь выкрутится, – опять подумал вслух Тарас, стирая с лица брызги воды, которыми его обдала набежавшая волна.
– Что вы сказали, господин Гисандр? – услышал он рядом голос Иллария.
Капитан как раз пробегал от одного борта к другому, чтобы проверить, как закреплены баллисты. Шторм раскачивал корабль все сильнее, и хотя он все еще шел на веслах, пытаясь выгребать против ветра, пора было уже задраивать все весельные порты кожухами и отдаться воле волн. Иначе можно было очень быстро набрать воды и пойти на дно. Но Тарас, уже бывавший в таких передрягах и разглядевший вокруг немалое количество скалистых островков, таивших в себе опасность, принял другое решение.
– Где мы сейчас? – остановил он окриком уже готового бежать дальше капитана.
– Ахайю мы уже миновали, – сообщил он, бросив быстрый взгляд на недалекий берег, – ближайший порт Киллена в Элиде. Скоро мы должны его увидеть.
– В Элиде, что граничит со Спартой, – проговорил Тарас, – Великолепно. В открытом море нам сегодня не выжить. Придется переночевать здесь. Отдай приказ идти в порт.
Но едва Илларий сделал шаг, как он передумал, еще раз оглядев пустынный и плоский берег, протянувшийся по левому борту.
– Стой! – рявкнул он. – Правь прямо к берегу. Рискнем пристать прямо здесь. Чья это земля, еще Ахайи?
– Не знаю, господин Гисандр, – честно признался бывший пират, – похоже, что да.
– Ладно, делай, как я сказал, потом разберемся, – окончательно определился Тарас и подумал, когда капитан уже растворился в брызгах новой волны: «А то с такой конспирацией скоро все будут знать, что у Спарты появился флот».
К счастью, ночевка прошла без помех. Несмотря на усилившийся ветер, все корабли благополучно пристали к плоскому в этом месте побережью. Общими усилиями команды вытащили из воды их носы и закрепили канатами, чтобы не унесло в море. Костров Тарас приказал не разводить и, отправив разведку в оба конца вдоль побережья, еще до наступления ночи знал, что никаких населенных пунктов поблизости нет. Место было пустынное.
– Ну и прекрасно, – успокоился он. – Бриант, выставь крепкую стражу, а если до утра никто не явится к нам, так и уйдем незамеченными.
Может быть, кто-то и видел пристававший к берегу в сумерках флот, но их действительно никто не побеспокоил. Ночью буря утихла, и наутро обрадованный Тарас отдал приказ грузиться и отчаливать с первыми лучами солнца. Едва они отдалились от берега на несколько стадий, как он увидел отряд вооруженных всадников, спускавшихся с перевала к месту их недавней стоянки. Судя по блестевшим издалека доспехам, это была тяжелая кавалерия, посланная местными правителями разузнать о неизвестном флоте.
– Поздно, ребята, – поприветствовал их издалека Тарас, – я спешу. Потом поговорим. Илларий, курс на Афины.
Шторм в самом начале пути был единственной преградой, немного задержавшей продвижение кораблей Гисандра к цели. Оставшаяся часть плавания вокруг Пелопоннеса обошлась без приключений и даже позабавила его. Без малого два дня они продвигались вдоль берегов Спарты, изредка встречая на своем пути небольшие города. Их было так мало по сравнению с той же Ахайей или Арголидой, не говоря уже о полном отсутствии кораблей Лакедемона в этих водах, что Тарас лишний раз помянул недобрым словом Ликурга, запретившего флот.
«Берега-то огромные, – размышлял он, когда караван миновал мыс Тенар, позднее мыс Мале и наконец оставил в стороне Эпидавр-Лимеры, уходя в сторону Аргоса, – сколько здесь можно было бы портов понастроить да судоверфей. Просто рай для моряков и морской пехоты».
Последнюю остановку перед Афинами они сделали на острове Гидрея, что находился вблизи берегов Арголиды, но ей не принадлежал. Местные властители благосклонно приняли флот Гисандра, а опознав в нем, с немалым удивлением, спартанца, еще больше прониклись к нему уважением. Они, так же как и лакедемоняне, находились в напряженных отношениях с Аргосом. Шла война с персами, а наличие у разных эскадр иноземных командиров, в том числе спартанских, было не столь уж редким делом. Чего стоило одно верховное командование Эвривиада, о котором все знали. Поэтому у Тараса особых проблем не возникло, особенно после того как он подкрепил свои намерения деньгами, а не угрозами.
– Будьте осторожны, господин Гисандр, – сообщил ему начальник порта на прощание. – Говорят, персы уже совсем близко. Их корабли видели в море недалеко от Афин.
– Ничего, – отмахнулся Тарас, направляясь к своему кораблю, – даже если они рядом, дальше Афин они не пройдут.
Сказано это было таким тоном, словно под его началом находилось не двенадцать триер, а как минимум пара тысяч, но начальник порта остался доволен. Ему практически пообещали защиту.
Наутро эскадра отправилась в сторону недалекого сердца Аттики, которое, по слухам, уже терзали персидские войска. На сей раз картина резко отличалась от виденной днем ранее в водах Лакедемона. В здешней акватории, к которой примыкали берега Арголиды, Коринфа, Мегар и самой Аттики, царили совсем другие порядки. Кораблей здесь встречалось великое множество. Едва обогнув край огромного полуострова, на котором располагалась Арголида, первые спартанские моряки увидели караван из триер, собиравшийся пристать к берегам неизвестного им города, дома которого усыпали весь холм. Караван состоял из двух десятков торговых судов и нескольких триер сопровождения.
Поравнявшись с кораблями охранения, которые оказались афинскими триерами, Тарас догадался, что стал свидетелем исхода, а точнее бегства, зажиточных жителей Афин из города со всем своим скарбом, который они могли увезти на кораблях. Бочки, амфоры и даже животные, среди которых были лошади и козы, заполнили палубы торговых судов до отказа.
– Да, похоже, нагнал на вас Ксеркс страха, – резюмировал Тарас свои наблюдения над караваном.
Увидев неизвестный военный караван, шедший навстречу, афиняне перестроились в боевой порядок, но вскоре успокоились, поняв, что их не собираются атаковать.
– Я Гисандр из Спарты! – крикнул Тарас, когда «Тайгет» поравнялся с головной триерой и прошел от нее так близко, что концы весел едва не касались друг друга. – Мы идем на помощь афинскому флоту. Где мне найти Фемистокла или Эвривиада?
– Фемистокл стоит у Саламина, – крикнули ему в ответ с проходящей триеры, – идите прямо туда. Там все и узнаете. Только поторопитесь, сражение может начаться в любой момент.
– Мы никогда не опаздываем, – соврал Тарас, прекрасно знавший, что спартанцы не отличались точностью в том, что касалось начала чужой битвы, предпочитая без надобности не рисковать жизнями лакедемонян.
Оставив этот караван позади, вскоре они повстречали другой, направлявшийся туда же.
«Похоже, этот город позади и есть Трезена, о которой и говорил мне Леонид, – подумал Тарас, разглядев вскоре еще несколько групп кораблей, следовавших тем же курсом, – бегство афинян приняло тотальный характер. Значит, Ксеркс уже у ворот».
За полдня они обогнули несколько десятков мелких и больших островов на пути, самый большой из которых оказался Эгиной, где тоже прятались беглецы. Кроме торговых кораблей и сотни рыбацких лодок, у Эгины Тарас заметил небольшой флот, примерно в четыре десятка триер, оказавшихся посланцами далекой Акарнании, Элиды и Мегар. Эта группа боевых кораблей, как вскоре выяснилось, находилась под руководством самого Эвривиада. Но, не успев испугаться, что ему предстоит встреча со знатным спартанцем, Тарас уже узнал у одного из капитанов, что тот буквально сегодня утром отплыл куда-то на корабле и теперь эскадрой управляет один из офицеров Фемистокла.
– А куда он уплыл? – уточнил Тарас.
– Точно мне неизвестно, – ответил капитан, – корабль ушел в сторону Коринфа. Но поговаривают, что в Спарту, по приказу эфоров.
– Значит, разминулись, – с плохо скрываемой радостью в голосе произнес Тарас, – я ведь как раз плыл ему навстречу. В какой стороне Саламин?
– Вон там, – указал на окутанную легкой дымкой на горизонте возвышенность капитан, – но будь осторожен. Нам приказано ждать персов в любой момент. Вчера мы уже видели их паруса. Их сотни. Они могут напасть отовсюду.
– Знаю, – ничуть не удивился Тарас, – мы ведь на войне.
За время плавания между островами Тарас не раз посматривал на юг и не раз замечал там перемещения группы парусов, среди которых ему привиделись египетские.
– Не обманул капитан, – подумал вслух Тарас, – враг у ворот. Только бы не перехватили нас до Саламина, а то не слишком хочется погибать в одиночку, да еще во славу Афин.
Но даже когда впереди показался огромный остров, загнутый подковой, который по описанию походил на искомый Саламин, паруса персидских кораблей все еще маячили на горизонте.
– Смотрите, господин Гисандр, – осмелился побеспокоить его стоявший рядом Бриант, – вон там, за холмами, какой-то пожар.
Караван спартанцев как раз приближался к цели. Тарас отвел взгляд от Саламина, все берега которого с этой стороны были просто усыпаны триерами, подогнанными друг к другу так близко, что напомнили ему тот самый мост через Геллеспонт, по которому Ксеркс переправил свою огромную армию на греческую землю из Азии, и посмотрел в указанном направлении.
Прямо по курсу, за узким проливом, разделявшим большой остров и материк, на некотором удалении от берега над вершинами холмов полыхало огромное зарево. В его отсветах были хорошо различимы две крепостные стены, что тянулись от побережья, скрытого сейчас от Гисандра скалистым островом, к далеким холмам, на которых раскинулся огромный по здешним меркам город. В языках пламени даже с такого расстояния можно было различить высокие колонны храмов, портики стены и крыши домов. Все это сейчас было затянуто черным дымом. Поднимаясь вверх сразу в нескольких местах, он собирался в зловещее черное облако, зависшее прямо над городом.
– Похоже, мы опоздали, – догадался Тарас, – и персы уже взяли Афины. Я не вижу отступающей армии, а город как будто вымер.
– Зато посмотрите, сколько здесь солдат и кораблей, – указал на близкий уже остров Бриант.
– Да, не иначе все они здесь, – согласился Тарас, – а город оставили без боя.
Он отступил от борта к центру корабля и окликнул капитана:
– Илларий, приставай вон там, где больше всего палаток. Чует мое сердце, Фемистокл где-то там.
На подходе к острову им встретилось боевое охранение, пять триер, вынырнувшие словно из ниоткуда. Тарас так и не смог понять, как все они уместились за едва различимой скалой, отстоявшей от острова всего на пару стадий. Пока гении маскировки преграждали им путь и выясняли, кто они и с какой целью прибыли сюда, Тарас пристально осмотрел эту часть острова и убедился, что здесь собрались почти все афинские триеры.
– Где я могу видеть Фемистокла, – начальственным тоном, который должен был особенно раздражать афинских моряков, поинтересовался Тарас, – у меня к нему неотложное дело.
– Главнокомандующий сам решает, с кем ему встречаться, – заявил ему в ответ командир охранения, – но если он согласится принять вас, то его можно найти вон у тех палаток.
– Я не ошибся, Илларий, – повторил Тарас, после того как кордон был пройден, – правь к палаткам.
Когда корабли спартанцев приблизились к берегу, добраться до самой кромки смогли лишь три корабля, остальные были вынуждены болтаться на мелководье, став на якорь во втором ряду опоясавших берег триер.
– Ну и теснота, – ворчал себе под нос Тарас, спрыгивая на камни Саламина.
Афинские солдаты воззрились на красный плащ спартанца с явным неудовольствием. Многие буравили Гисандра тяжелыми взглядами, словно не понимая, как он осмелился здесь появиться. Тарас подозвал к себе своих «спецназовцев» и приказал держаться плотной группой позади себя. Но не прошел он и двадцати шагов по направлению к приметным палаткам на возвышении, как был остановлен патрулем.
– Кто ты и зачем прибыл сюда, спартанец? – поинтересовался гоплит в доспехах, украшенных изображением Афины, за спиной которого выстроились человек десять таких же бойцов.
– Я Гисандр, спартанский наварх, ищу встречи с Фемистоклом и главнокомандующим флотом Эвривиадом. Говорят, они где-то здесь.
– У спартанцев появились навархи? – нагло усмехнулся гоплит, и не думая двигаться с места.
– Я тороплюсь, – не стал втягиваться в ненужный спор Тарас, хотя подобное обращение и задело спартиата, – доложи немедленно своему командиру о том, что я прибыл.
Теперь настала очередь афинского гоплита закипать от негодования, он даже сжал рукоять меча, но сдержался. Время было неподходящее для выяснения отношений.
– Они оба вон там, на вершине, – нехотя выдавил из себя гоплит, – наблюдают за… передвижением персидского флота.
«Знаю я, за чем они наблюдают», – подумал Тарас, но вслух произнес другое.
– Так проводи меня к ним, – заявил он тоном командира.
Гоплит опять схватился за меч, но вновь сдержался.
– Ты прав, спартанец, – медленно проговорил он, – я не могу отпустить тебя одного разгуливать по этому острову. Следуй за мной со своими людьми.
И первым зашагал вверх, сделав знак своим гоплитам, к которым прибавился еще отряд, встать с обеих сторон от спартанцев. «У меня будет даже почетный эскорт из афинян гоплитов, – усмехнулся Гисандр, направляясь следом, – забавно для спартанца».
Пройдя между палатками, которых здесь было сотни, вскоре они оказались на горной тропе, что вела наверх. Остров Саламин был достаточно обширным и протяженным, здесь имелось несколько вершин, соединенных перевалами. На отрогах скал и у их подножия, ближе к самой воде, Тарас рассмотрел рыбацкие деревушки, занятые сейчас солдатами и моряками с прибывшего сюда флота. Все склоны гор с этой стороны острова были просто усеяны солдатами. «Похоже, Афины действительно сданы, – размышлял, прыгая с камня на камень, Тарас, – а вся армия и флот разбросаны по близлежащим островам. Этот Саламин, наверное, главная военно-морская база сейчас».
Когда отряд приблизился к вершине холма, то Гисандр увидел там двух человек в богато отделанных доспехах, которых окружала охрана. Они смотрели куда-то вдаль, оживленно спорили друг с другом, и, похоже, оба не желали уступать. Эти люди были хорошо знакомы Тарасу: невысокий широкоплечий бородач с хитрецой во взгляде – афинянин Фемистокл, а рослый самодовольный боец с громоподобным голосом – главнокомандующий флотом спартанец Эвривиад.
– Я говорю тебе, что ты зря оставил город, Акрополь и его святыни на попечение жрецов и стариков, – грохотал спартанец, не стесняясь присутствием солдат, – ты думаешь, Ксеркс пощадит их? Я уверен, что все они теперь уже мертвы. Я предлагал тебе разделить войска и встретить персов на суше у стен города, но ты отказался. Ты надеешься только на свои корабли, но у тебя их всего-то чуть больше трех сотен, а у варваров их тысяча.
– Нельзя разделять войска греков ни на суше, ни на море, – протестовал Фемистокл, – разделившись, мы все погибнем. Греки разбредутся по домам, и тогда персы уничтожат их каждого по отдельности.
– Каждый грек сам должен решать судьбу своего народа, – гордо заявил Эврибиад, – теперь я не вижу смысла сражаться с персами на этой земле. Время упущено. И все капитаны кораблей союзников, которые находятся под моей командой, сами решат, что им делать. Я же отправляюсь прямо сейчас в Спарту, эфоры требуют, чтобы я немедленно явился к ним.
– Ну что же, – пораженный сначала этим известием, неожиданно быстро успокоился Фемистокл, – главнокомандующий, избранный всеми греками, волен делать все, что пожелает, как и те, кто его выбирал.
«Ну да, – подумал Тарас, останавливаясь в десяти шагах от споривших военачальников, – теперь тебе никто не помешает управлять флотом. Может, чего и навоюешь. А в случае поражения можно обвинить спартанцев в измене. Ну и глупость же сотворили наши эфоры из-за ненависти к Леониду».
– А ты откуда здесь? – воскликнул Эвривиад, считавший разговор оконченным и уже сделавший несколько шагов вниз по склону, где столкнулся с Гисандром. – Разве ты не должен был воевать в Дельфах с Леонидом?
– Царь прислал меня сюда с отрядом кораблей, – отрапортовал Тарас, в ужасе ожидавший, что главнокомандующий прикажет ему следовать вместе с ним в Спарту, – помочь в предстоящем сражении афинянам.
– Помочь афинянам? – переспросил рослый военачальник, посмотрев на Гисандра как на умалишенного, словно сам здесь находился совершенно по другому делу. – Впрочем, можешь делать что хочешь. Если царь прислал тебя сюда, оставайся с Фемистоклом и его флотом, а я должен выполнить указания эфоров. Прощай.
И зашагал вниз по склону в сопровождении нескольких спартиатов из охраны. «Ну вот и засветился «без вести пропавший», – подумал про себя Тарас, провожая взглядом высокую фигуру главнокомандующего, – через пару дней эфоры будут знать, что утопленник всплыл и прекрасно себя чувствует. Хотя кто знает, что со мной будет через пару дней».
– Кажется, тебя зовут Гисандр? – раздался голос с вершины холма.
– У командующего флотом отличная память, – похвалил его Тарас, – меня зовут именно так.
– Командующий флотом только что отправился в Спарту, – не удержался от язвительного замечания Фемистокл, – а я, как тебе известно, командую лишь афинскими кораблями.
– Но ведь это и есть весь боеспособный флот, – отпарировал Тарас, – получается, я не слишком ошибся.
Фемистокл смерил его удивленным взглядом.
– Для спартанца ты выражаешься слишком высокопарно, – проговорил он наконец, – с чем ты прибыл ко мне?
– Мой царь Леонид, что сдерживает сейчас персов у дельфийских проходов, прислал к вам меня с отрядом из двенадцати триер, – отрапортовал Тарас, – он желает афинам победы над персами в грядущей битве.
– Леонид прислал мне двенадцать кораблей? – еще больше удивился Фемистокл, похоже, даже в самых радужных мечтах не допускавший, что спартанцы пойдут на такое. – Разве Спарта начала строить собственный флот?
– На кораблях наемные солдаты, – ушел от прямого ответа Тарас, поправляя шлем, – у них нет такого опыта и выучки, как у афинских моряков, но все-таки это сила. И ее можно использовать в предстоящей битве.
– О, дева Афина, – воздел руки вверх Фемистокл, невольно посмотрев в сторону пылающего за проливом города, – спартанцы прислали нам корабли. Воистину бывают чудеса на свете.
А обернувшись к Гисандру, проговорил уже приказным тоном.
– Где твои корабли, Гисандр?
– Стоят почти у самого берега, – указал рукой Тарас, – так близко, как смогли подойти.
– Оставайся на Саламине до утра, – приказал Фемистокл, – на рассвете я скажу, что тебе делать.
«Отлично, – подумал Тарас, даже слегка наклонив голову в знак повиновения, – до утра мы останемся здесь. Размолвка с Эвривиадом развязала ему руки. Уверен, он что-то предпримет еще до наступления ночи. Надо постараться за ним проследить, пока он не услал нас на какой-нибудь отдаленный рубеж или не пустил впереди всех на растерзание. А битва, чует мое сердце, будет жаркой. Что там говорил Эвривиад по тысячу персидских кораблей»?