Удел Упыря

ПРОЛОГ

Ефан поперхнулся слюной.

И было от чего! Ведь она стояла прямо напротив него — глаза в глаза, губы в губы. Такая совершенная во всем. Выглядела она просто сногсшибательно. Прямо сбежавшая из-за границы на Русь шанхайская красавица. Ожившая мечта любого нормального мужика.

Ее стройную фигурку обтягивало не в меру узкое платье, почти прозрачное и закрывающее только некоторые — особенно женственные — места; на ногах — тапочки. Длинные белые волосы спадали на плечи и грудь, приковывавшую к себе взгляды.

Ефан сглотнул еще раз и крепче сжал в руках топор и горящий факел.

— Чем могу быть полезна? — спросила она сладким как мед голоском.

Ропот толпы разом смолк. Люди перед крыльцом затихли, разглядывая появившееся создание. Теперь тишину нарушал только еле слышный треск факелов и шепот двух бесформенных баб, стоящих чуть в стороне от толпы: «Ну и уродка! Как таких только земля держит? И ведь не померла еще!»

— Ну так что же? — спросила она вновь, и от этого голоса Ефана прошиб холодный пот. Он понял, что не может сказать ни слова. Тем не менее Ефан разжал неповинующиеся челюсти и выдавил:

— Мы… это… пришли изгонять из вас, сударыня, дьявола!

— Вот как? — Девушка изогнула бровь и изящным движением прелестной руки поправила упавшие на лоб светлые волосы. По толпе пронесся тяжкий мужской вздох. Бесформенные бабы презрительно фыркнули.

— А нельзя ли узнать подробнее, в чем причина вашего нашествия на ночь глядя?

Ефан робко посмотрел назад. Угрюмые лица людей были непроницаемы. Они понимали, что рядом с такой прекрасной девушкой трудно связать и два слова. В обыденной-то жизни они открывали рот преимущественно для того, чтобы положить в него еду. А Ефан как-никак был городским и закончил целых пять классов общеобразовательной школы. Читать он, правда, не научился, но зато как красиво говорил! Именно поэтому ему и поручили возглавить толпу разгневанных мужиков, решивших раз и навсегда избавить деревню от нечисти.

Ефан понял, что помощи от толпы в таком деликатном деле, как переговоры с одержимой, не дождешься, и вновь обернулся к девушке. Топор и факел в его руках мелко задрожали.

— Мы… до нас дошел слух, что в вас вселился сатана… и… это… стало быть, мы собрались всей деревней… мужской… это… половиной… ну, и решили, что надо его… сатану, то есть… из вас… того… изгнать, в общем… — В миг высохший от волнения язык плохо ворочался во рту и мешал говорить. Ефан старался смотреть куда угодно, но только не на прекрасную девушку пред ним. В конце концов он решил подробно изучить свои лапти.

— Интересно, — сказала девушка, — а с чего вы взяли, что во мне сидит сатана?

Толпа робко молчала, переминаясь с ноги на ногу. Свет факелов дрожал. Сгущались сумерки.

— Отвечай, раз вызвался, — девушка явно адресовалась к Ефану. Да и смотрела она своими ярко-голубыми глазами прямо на него.

Ефан сглотнул. Его жена всегда казалась ему чересчур толстой с ее уродливым крючковатым носом, а теперь Ефан и вовсе понял, насколько она страшна на самом деле. По сравнению с великолепным, красивым созданием, которое он видел. Наверняка мужская часть толпы за его спиной думала точно так же о своих женах.

— Я? — робко переспросил Ефан.

— Ты! — твердо ответила девушка Тень ее вибрировала в лучах заходящего солнца. Ефан почувствовал себя маленьким, незаметным и непонятно что тут делающим человечком.

Тем не менее, сглотнув комок, он оторвал взгляд от неровной дырки в левом лапте и произнес:

— Понимаете… тут все дело в том… хм… что… это… многие видели вас… ну, как бы это сказать… летающей на метле в… м-м-м… не слишком пристойном виде… то есть… м-м-м… голой.

— Вот как? — переспросила девушка, — и кто же меня видел? Поднимите-ка руки!

Из толпы робко показались две или три грязные ладони. Те, кому не довелось лицезреть столь захватывающего зрелища, издали завистливый стон. Две бесформенные бабы осуждающе хмыкнули; всем было ясно, что их-то как раз никакая метла не выдержит.

— Красиво было? — поинтересовалась девушка.

— Так ить мы вас, сударыня, почти и не разглядели, — донеслось из толпы. — Темно же было, да и луна неярко светила. Чтоб ее…

— А ты видел?

Ефан с хрустом в шейных позвонках помотал головой. Обидно, конечно, но он вообще не знал ничего об одержимой, пока разгневанная толпа мужиков, подстрекаемая двумя бесформенными бабами, не подошла к его дому.

— Жаль.

Стало еще темнее. Яркий дрожащий факел за спиной Ефана особенно четко высвечивал в темноте прекрасное лицо девушки.

Только теперь ее глаза были уже не голубыми, а бордовыми.

— И это все? Неужели так много красивых мужчин пришли ко мне только из-за того, что я пару раз слетала на метле?

— В срамном виде, — нерешительно добавил Ефан.

— Вот оно как. А вам что-то не нравится?

Ефан сник окончательно, вдруг осознав, что жить со своей прежней женой уже не сможет никогда. Большая часть толпы наверняка думала о том же.

— Ну… Вы еще… это… козлов наших в поле… Головы им отрезали и… это… вместе с кровью уносили к себе… сюда.

— Эка загнул. Зачем мне это могло понадобиться? — удивилась девушка.

— Чтоб… ну, это… чтоб колдовать, порчу наводить, сглазы всякие и… — Ефан тяжело сглотнул, — и девушек невинных сгублять, прости господи!

— Понятно. А головы зачем все-таки? Про головы вы что-то намудрили. Не было такого.

Из толпы кто-то чрезвычайно робко произнес «было», но тотчас замолчал, успокоенный чьим-то тычком.

Ефан почувствовал, что вспотел, и опять стал изучать дырку в лапте. В темноте было почти невозможно ничего разглядеть, но Ефан очень старался.

— Головы козлов мне ни к чему. Я же не гадаю, а колдую. Чувствуете разницу?

Почти никто из толпы разницы не почувствовал, но некоторые все же неуверенно кивнули.

— Вот ты, Ефан, знаешь, в чем разница между гадалкой и колдуньей?

Стыдно было сознаваться, но Ефан не знал. Он был обычным крестьянином и в дебри магии нос не совал. Ему хватало того, что он имел.

— А я вот могу сказать, — девушка изящно спустилась на одну ступеньку ниже и оказалась в опасной близости от Ефана.

Толпа зачарованно молчала. Факелы в руках дрожали.

— Но я скажу только тебе. Ефан, — прошептала она одними губами, и слова, искрясь, сорвались с ее губ, зашипели, закрутились и медленно угасли.

Глаза ее вновь стали голубыми. Потом — через долю мгновения — бордовыми. Затем зелеными, желтыми, салатовыми, черными, снова зелеными, снова желтыми… Вдруг все цвета слились в один-непонятный и зачаровывающий.

У Ефана задрожали не только кончики пальцев, но и нижняя челюсть. Он смотрел ей в глаза и с нарастающим ужасом понимал, что не в силах даже моргнуть.

— Скажу только тебе!

До чего приятный шепот! Освещенные факелами лица людей казались окаменевшими. Бесформенные бабы отошли к хатам и там молча и беспрерывно крестились.

Девушка изогнулась и приникла губами к уху Ефана. Нет, не к уху, а к шее. Ее пухлый язычок слегка прошелся по набухшей вене, и Ефан решил, что топор ему не удержать.

Когда ее острые, как лезвие, и нежные, как пух, зубы пронзили его кожу, Ефан вздрогнул. Однако сделать уже ничего не мог. Он молча созерцал светлые волосы на девичьей макушке, чувствуя приятный холодок в том месте, куда вонзились ее зубы. Как будто что-то тянут из него… Вытягивают… Капля за каплей…

— Понравилось знать правду? — еле слышно прошептала она, отстраняясь. Острые зубки исчезли за розовыми губами.

В наступившей тишине звонко ударился о ступеньки выскользнувший из вспотевшей ладони топор.

— Теперь вам ясно, что я никакая не ведьма? — звонким голосом спросила она у толпы. — Я самая обычная девушка. А на метлах все умеют летать. Правда, Ефан?

— Да, да, — подтвердил Ефан треснутым голосом, вдруг вспомнив, что он ни разу не называл ей своего имени. Что-то глухо треснуло внутри его головы; он неожиданно обнаружил, что щеки девушки порозовели, и она стала в тысячу раз прекраснее, чем несколько мгновений назад.

— Расходитесь, люди. Она вовсе не одержимая. Вы перепутали… или обознались. А на метлах действительно можно научиться летать. Это… научно доказанный факт! — И откуда только подходящие слова нашлись?

Толпа, пыл которой постепенно угас (да и домой хотелось — пожрать чего-нибудь), потопталась на месте несколько минут, а затем стала тушить факелы и разбредаться.

Две бесформенные бабы скрылись в темноте, не переставая креститься.

— Чтобы вы не мучались виною, я приглашаю вас всех завтра к себе на ужин, — крикнула вслед уходящим девушка, ласково поглаживая рыжие волосы Ефана, — и жен своих берите!

— И детей с внуками, — рассеянно добавил Ефан, нащупывая языком неожиданно прорезавшиеся во рту клыки. Даже в тех местах, где зубы уже давно сгнили или выпали.