Удержи меня, если сможешь

Глава 1 - Мартышка Орлу не товарищ

– Судебное заседание считать закрытым, – сухо мямлит седовласый мужчина и, замахнувшись рукой, стучит молотком по столу.

Бам!

Я опускаюсь на стул, зарываюсь лицом в ладонях и тихо шмыгаю носом: «Ничего-ничего, мы ещё повоюем».

На плечо ложится крупная ладонь. Вздрагиваю.

– Мартышка, не плачь, будут и на твоей улице бананы, – хохочет над ухом.

Поднимаю голову вверх и, сощурившись, впиваюсь взглядом в высокомерного нахала. Гад. Самый настоящий мерзавец! Думает, заявил ходатайство и всё – дело в шляпе? А не тут-то было! Обломится. Меня голыми руками не возьмёшь.

– Вот эту лапу, – киваю на руку, которой несколько секунд назад подонок имел наглость коснуться меня, – засунь себе подальше и меня вообще не тронь, ясно?

Со всего размаха швыряю на стол увесистую папку с документами. 

Бах!

– А ты чего такая злая? – не унимается. Подходит ближе и, склонившись, шепчет над ухом, – пмс? 

Растягиваю губы в широкой улыбке, демонстрируя шикарные, белые зубы. Да-да, Орлов, любуйся!  У меня красивые, ровные зубы и кусают больно, ну просто очень, впрочем, ты должен помнить.

– Ты… не дыши в мою сторону – боюсь задохнуться.

– Запахом кошерного одеколона? – подмигивает.

– Метаном или что там обычно выделяют фекалии?

С лица Орлова сползает улыбка. Он медленно ступает назад, двигаясь к своему столу. Награждает меня свирепым взглядом из-под нахмуренных бровей и, молча складывает в кожаный портфель документы.

Вот так тебе, засранец! Выкуси и не беси меня.

Я подхожу к секретарю судебного заседания, беру у него повестку и ставлю подпись. Порядок. Теперь можно выпить кофе и двигаться дальше согласно плану, записанного в ежедневнике.

Покидаю зал заседаний, прикрыв за собой дверь с обратной стороны. Иду по коридору, цокая каблучками. Оглядываюсь по сторонам, надеясь встретить какого-нибудь знакомого и у попросить у него зажигалку – курить хочется, аж уши пухнут! Дурацкая привычка, но что поделать, если я имею только силу и волю, а вот с силой воли не сложилось. Как назло никого не встречаю и даже на первом этаже, в буфете, где покупаю американо без сахара.

Оказавшись на улице, вдыхаю воздух ноздрями. Красота! Лето, жара, июль, а я в офисном платье до колен и плотном утягивающем белье под этим самым платьем. Сейчас бы скинуть всё это нафиг и искупаться в море, выпить стакан мохито, а затем привести губатого негра с опахалом и пусть он обмахивает меня пальмовыми листьями, когда я буду греть свои длиннющие ноги под золотистыми лучами палящего солнца.

Прячусь в беседке, расположенной под широким, раскидистым деревом. Глотаю горячий кофе, обжигаюсь.

– Япона мать, – бубню под нос, увидев на платье темные пятна.

Прекрасно! Просто волшебно, София!

Роюсь в сумке, не теряя надежды отыскать среди непонятного мне барахла пачку влажных салфеток.

– Держи, – низкий голос сверху.

От неожиданности я впадаю в ступор. Секунда, две.  Хлопаю глазами, фокусируя взгляд на белоснежном воротничке мужской рубашки. 

Орлов, ну почему ты такой  гад? Снял галстук, расстегнул на рубашке три верхних пуговицы и теперь я невольно пялюсь на твою шею, ныряю ниже и вижу несколько темных полос – тату, то самое, которое мы набивали вместе в один день, между прочим!

Я долго не решаюсь взять у него пачку салфеток, а потому этот гад берет инициативу в свои руки: открывает пачку, достает одну салфетку и со скоростью раненой улитки тянется к моей груди. 

– А не очешуел ли ты, Орлов! – отпрянув назад, бью по его руке.

– Помочь хотел, – виновато пожимает плечами. 

– Так бы и сказал, полапать.

– Ой, что я там не лапал, мартышка, – громко хохочет, – неинтересно.

Я ахаю, теряя дар речи. Неинтересно? Мне, как бы тоже, по барабану, но в груди почему-то давит: то ли сердце сжимается в конвульсиях, то ли я слишком туго застегнула лифчик.

– Зажигалку? 

Не дожидаясь моего ответа, Орлов одним взмахом руки выуживает из ниоткуда Zippo, ту самую зажигалку, которую подарила я в далёкие времена нашей «счастливой» супружеской жизни.

– Валяй, – киваю на зажигалку.

Орлов ухаживает за мной, галантно поднося зажигалку к моему лицу.

– Эй, волосы не подожги, – возмущаюсь, отстранившись.

Затягиваюсь сигаретой: хорошо-то как, птички поют, пот по спине катится, платье прилипает к пятой точке – красота!

Он не уходит. Стоит напротив меня, дышит одним и тем же воздухом и смотрит, смотрит…

Не выдерживаю:

– Глазки сломаешь, Кирюша. Не надо на меня так пялиться, чай не музейный экспонат.

Улыбается, тянется рукой к своей офигительно сексуальной бороде, трогает скулу, скользя пальцами вверх-вниз. Гад! Ненавижу, когда он так делает, ведь это значит, что наглая морда уже что-то задумала и сейчас произойдет словесный понос.

– А ты поправилась, Сонь, или в положении? Какой уже месяц?

А-а-а! Не могу! Гад-то какой! Уф…

Набираю в лёгкие больше дыма и выпускаю через рот серое облако прямо в лицо этого мудака. Дыши глубже, Орлов!

– Это платье такое. Ничего и не поправилась, – фыркаю я, – а вот ты…

– Что я? – ухмыляется гадость моя.

– Ты…

– Да, мартышка. 

– Хватит называть меня мартышкой! Мне это не нравится, понятно?

– А как тебя называть? Была Орловой, стала Мартыновой. Значит, мартышка.

– Да пошел ты, – швыряю в мусорный бак недокуренную сигарету и, круто развернувшись, иду прочь.

Злость, обида и что-то ещё рвут мое сердце на ошмётки. Ну почему, почему во всем городе среди всех адвокатов мне снова попался Орлов? Что за карма-то такая?

Пока я, чертыхаясь себе под нос, топаю к автобусной остановке, дорогу преграждает спорткар черного цвета. Машина резко тормозит и из окна вываливается Орлов.

– Сонь, извини, ладно? Я неудачно пошутил. Садись, подвезу до работы.

Глава 2 - Бронь девяносто девятого уровня

– Куда ехать? В учреждение сборов и поборов?

Мартышка  глотает смешок, а затем, ущипнув меня за руку, шипит как змея:

– Ага, да. В налоговую.

– Эй, полегче, мартынуля. Я за рулем все-таки.

– Вижу, что не на козе, – ухмыляется.

Эта гадина всегда была острой на язык. Все десять лет, что мы знакомы, Мартынова никогда за словом в карман не лезла. Даже могла себе позволить распустить руки, но я же истинный джентльмен – сдачи никогда не давал. Еще чего? Мартынова, хоть редкостная рептилия, но меряться кулаками с хрупкой, слабой девушкой – совсем не по-мужски.

Торможу на красный свет светофора. Пока пешеходы топают по “зебре”, я поворачиваю голову вправо и заглядываю в экран мобильника Сони. 

– Орлов, ты ни разу не палишься. Нет! – хихикает Мартынова, быстро печатает текст и прячет телефон в сумочку. 

– Ой, – вздыхаю. – Больно надо.

– Я так и поняла, – понимающе кивает и, заметив на моем лице заинтересованность, подначивает игривым тоном: – ну давай! Давай, Орлов, жги!

– В смысле? 

– Ну, спрашивай, в смысле. Тебе же любопытно, да? Вон, как глазки прилипли к моему телефону, пока я отвечала на сообщение.

– Да мне “ваще” пофиг, мартышка, с кем ты там переписывалась.

Загорается желтый цвет светофора, и я возобновляю движение. Я не подал виду, что меня парит её переписка, но таки я соврал, а как еще? Признаться, что мое сердце до сих пор делает крутое сальто, когда я вижу эту пигалицу – да ни в жизнь! Это ее-то попустило. Ходит себе, шутки пускает в мою сторону, нос кверху задирает – вся такая “цаца”, а я, типа, “обломинго”. Ну и фиг с этой «мадамой». Один черт, когда нажрется снова меня наберет и будет петь знакомый романс, какая я скотина, забрал самые лучшие месяцы ее жизни, а она вся такая несчастная и никому не нужная. Каждый раз говорю засранке: “Мартынуль, ты мне нужна. Выходи за меня замуж”. Но Соня не слышит или просто делает вид – пофиг, ведь утром эта дамочка надевает на себя броню девяносто девятого уровня и шлет меня лесом, далеко-далеко и надолго, точнее, до следующей пьянки.

– Вот и отлично, – бурчит под нос Соня, а я делаю вид, что не вижу, как ее зацепили мои словечки.

Остаток пути мы едем в полной тишине. Я напускаю на себя маску безразличия и равнодушия, но чего мне это только стоит? Мартынова же вся такая красивая донельзя и откуда свалилась такая на мою голову? Ах, да. Вспомнил! Десять лет назад столкнулись в университетской столовой, точнее, толкнула меня одна девочка-припевочка и повалила на пол, а любовь нагрянула вместе с легким сотрясением мозга, которое я получил в тот роковой день. Видать, нехило меня так шандарахнуло по башке, раз я до сих пор не могу достать из сердца эту занозу-Мартынову!

– Спасибо, Кирюш, что подвез, – мурлычет мартышка и, надув накрашенные яркой помадой пухлые губки, тянется ко мне, чтобы поцеловать.

Ее чмоканье приходится прямо в ухо. Я почти глохну, твою ж дивизию.

– Стопэ, Мартынова, – схватив за тонкое запястье, тяну на себя крошку и, вцепившись пальцами в затылок, медленно приближаюсь к манящим губам.

– Только посмей, – чеканит сквозь плотно сжатые зубы.

– И что будет, хм?

– Увидишь, – отвечает, быстро-быстро моргая.

Угрожает? Мне? Да пофиг вообще.

Целую засранку. Притягиваю ее за затылок и, подавив небольшое сопротивление в виде плотно сжатой челюсти, углубляю поцелуй. Сладкая, вкусная, как спелая вишенка.

Мир перестает существовать, и я порхаю высоко над землей ровно до той минуты, пока Соня не кусает меня за губу. Гадина!

– Ах, ты ж…

Замолкаю на полуслове, приложив палец к прокушенной губе. Мартынова невинно хлопает ресницами и улыбается, мол, извини, Кирюша, я не знала, что так получится.

– Чао, Орлов! – машет рукой мартышка, – встретимся в суде.

– Пока, – еле шевелю губами.

Рыжие волосы скрываются с поля моего зрения. Я расстегиваю на рубашке несколько пуговиц, и какое-то время тупо пялюсь перед собой, погружаясь в прошлое. Сколько лет прошло, а? Немало – целых десять! Сколько девушек было после Мартыновой? Фиг вспомню, если честно. Но бли-и-н… Заклинило меня-то на этой смазливой мартышке. Заклинило так, что воздух превращается в пар, когда Соня дышит в мою сторону, а ещё грудь сжимает невидимым обручем и, кажется, сердце вот-вот перестанет биться…

Прихожу в себя. Разворачиваюсь на месте и продолжаю путь. Ну, подвёз эту рептилию до её террариума и что? А нифига. Я по-прежнему «обломинго». 

«Фиг с Мартыновой», – произношу вслух и, вспомнив про лучшего друга, тянусь к мобильнику.

Гудки. Три томительных, а потом слышится хриплый голос:

– Алло.

– Привет, Толян, – бодро приветствую я.

– Угу, – бубнит. – Чё случилось-то?

– В бар пойдём?

– Вечером?

– Ну не сейчас же. Толь, не тупи. Пятница-развратница! Заеду за тобой в девять.

– Э-э-э…

– Ну чё?

– Тут такое дело, – тянет друг и я предвкушаю, как все планы идут коту под то самое место, хвост. – Анька устраивает романтик. Сорян, дружище, но сегодня без меня.

– Бли-и-н, ладно, – ухмыляюсь и кладу трубку, расстроившись.

Вечер пятницы встречает меня угрюмым одиночеством. Устроившись на диване с банкой живительной жидкости, смотрю онлайн-трансляцию Манчестер Юнайтед – Челси. Не то, чтобы я тащусь от футбола, просто пытаюсь заполнить в сердце пустоту, ну и поорать на весь дом, кто вот тому мудаку дал в руки, точнее, ноги, мяч – тоже по приколу.

Трель мобильника звучит совсем неожиданно. Я даже не сразу реагирую, но когда слышу, вскакиваю с дивана, нечаянно наступив на хвост располневшему коту, и делаю марш-бросок в к коридор.

Хватаю с тумбочки телефон и, увидев на экране фотку мартышки, роняю на пол челюсть.

– Ки-рю-ша, – радостно и по слогам.

Закатываю глаза, потирая ладонью лоб, и широко улыбаюсь. Ах, Мартынова, ах…

Похоже, у кого-то сегодня будет офигительный секс, впрочем, это даже лучше, чем посиделки в баре с Толяном!

Глава 3 - Динамить взрослых мальчиков – не хорошо!

Мартышечку я узнаю практически сразу. Во всём кафе её компания самая шумная – тут захочешь пройти мимо, но не получится! Пока я приближаюсь к столику, пять пар глаз сканируют меня похлеще рентгеновского луча. Честно говоря, мне вообще-то пофиг на мнение подруг Сони, но эти дамочки перешептываются, тычут в мою сторону «наманикюренными» ногтями, мол, посмотрите на очередного муда… мужика, то есть.

Игнорируя косые взгляды, равняюсь со столом, замирая напротив девицы с огненными волосами.

Красивая. Даже сейчас, с испорченным макияжем и дурацкой улыбкой на лице, София самая симпатичная среди всего змеиного кубла. 

Скрестив на груди руки, смотрю на Мартынову с высоты своего роста и укоризненно качаю головой. А мартышечка так виновато пожимает плечами, тянет лыбу до ушей и тоненьким голосом поёт:

– О, Ки-рю-ша! А ты как здесь оказался? 

Закатываю глаза. Все понятно. То, что Соня звонила мне час назад – уже не помним, значит, дела совсем фиговые! 

– Так, собирайся, мадам, – лениво бросаю, но меня игнорят, будто я воздух перед глазами Мартыновой.

Терпение лопается моментально. Обойдя подруг с правого фланга, становлюсь за спиной Сони и, склонившись, шепчу на ухо:

– Нафига ты мне звонила, Мартынова? 

Соня медленно оборачивается и хлопает ресницами, округляя глаза.

– Что? Я тебе? – произносит запинающимся языком. – Девочки, – демонстративно отвернувшись, обращается к своим собутыльникам, – я ему звонила? 

Подруги пожимают плечами, мол, а кто этой такой вообще. Соня возвращает взгляд на меня.

– Извини, Кирюш, но сегодня секса не будет, – улыбается и, как ни в чем не бывало, поднимается со стула, чтобы пойти танцевать с остальными мартышками.

Догоняю крошку уже на танцполе.

"Э-э-э, нет, экс-Орлова! Динамить взрослых мальчиков – не хорошо. Я зря сюда приехал, что ли? Зря отказался от футбола и пива?", – не говорю вслух, а просто хватаю девушку за руку чуть выше локтя и тяну на себя.

Крошка, не ожидая подобного маневра, камнем падает на мою грудь. Поднимет голову вверх, прикусывает нижнюю губу, а затем проводит по ней кончиком языка.

Издевается! 

– Сонь, поехали домой. Оно тебе не надо, – киваю в сторону её подруг.

– А что мне надо? – смеётся. 

– Ну, уж точно не приключения на то самое место.

Ткнув в моё плечо пальцем, Мартынова немного отстраняется. Хочет отойти ещё дальше, но капкан моих рук сжимается на её талии сильнее, отчего рыжая заноза злится.

– Орлов, руки убери!

– Уже, – качаю головой. – Поехали домой.

– Не поеду. Я сегодня отдыхаю, понятно?

– Соня, – вздыхаю, закатив глаза. – Как дал бы сейчас… А-та-та по попе за непослушание перед мужем.

– Бывшим! – поднимает палец вверх, восклицая. – И что, значит, дал? Не имеешь права, вообще-то.

Я не спорю с рыжей капризулей, а как истинный неандерталец хватаю свою добычу за щиколотки и на плечо.

Царапается. Кусается. Шипит на ухо, как кошка дикая. Приходится сбить спесь, шлёпнув ладонью по ягодицам.

– Я! Я... – угрожает, закипев от злости. – Просто так этого не оставлю. Да я тебе по стенке размажу. Прихлопну! 

Оказавшись на улице, ставлю дамочку на землю, но она шатается и, если бы не мои сильные руки, то уже шлифовала своими выдающимися формами тротуарную плитку.

– Потише, мартынуль. Завтра ещё спасибо мне скажешь за то, что спас тебя.

– От чего? Разрешите узнать, – переходит на деловой тон и, оглянувшись по сторонам, поправляет платье, думая, что никто ничего не видит.

– Ну, хотя бы от похмелья и траты денег. До зарплаты ещё ж далеко!

Соня злится. Скрестив на груди руки, сверлит меня взглядом, равняя с асфальтом, как каток.

– А тебе не пофиг, а? Чего ко мне прицепился? Только я соберусь начать новую жизнь, как неожиданно появляешься ты. Хватит, Орлов, следить за мной! Фенита ля комедия. Твой поезд ушёл фиг знает когда! Так что, аривидерчи, дорогой.

Я не верю глазам, но колючка действительно уходит. Твою ж девизию! Бегу за ней, а что ещё делать?

– Сонь, стой, – хватаю за руку уже по привычке. 

Скрестив на тонкой талии пальцы, прижимаюсь к девушке сзади и едва не схожу с ума от близости наших тел. 

“Моя капризная, любимая дурында. Ну как же с тобой тяжело, Соня", – крутится на языке, но я молчу, зарывшись лицом в её затылок.

– Кирилл, пожалуйста, отпусти. Ну, правда, – произносит серьезным тоном. 

– Не могу. Ты же упадешь.

– Да я вообще говорю! Отпусти меня навсегда. Насовсем, понимаешь? Я замуж хочу, детишек, собачку рыжую хочу, и может быть, рыбок в аквариуме.

– Думаю, собачку и рыбок не получится.

– Почему? – удивляется.

– Моему Барсу не подойдёт.

– Да причем здесь твой кот?! – хмыкает, а затем медленно оборачивается и впивается в меня подозрительным взглядом. – Подожди. Я что-то сейчас не поняла. Ты сказал, что…

– Угу, сказал. Сонь, выходи за меня, а? Будет тебе муж и детишки.

Смеётся громко, едва не истерит. Прикладывает к моему лбу тыльную сторону ладони, мол, не перегрелся я тут случайно.

Убираю её руку и подношу к губам, целуя каждый пальчик.

– Сонь, ты не ответила.

– А надо? – удивляется.

– Я замуж тебя позвал.

– И что? Я там уже была, – ухмыляется. – Ничего интересного, между прочим.

– Я изменился.

– Не верю, – качает головой. – Бабники никогда не меняются, разве только, когда уже на полшестого.

Опускает взгляд вниз, концентрируясь на ширинке моих брюк. Хмурится.

– Что уже?

– Не понял.

– Уже на полшестого? 

Закатываю глаза. Обнимаю крепче, чем надо.

– Дура ты, Мартынова. Там всё нормально. Ночью проверишь.

– Разве только для здоровья, – бубнит под нос, а затем: – Орлов, ну почему ты такой гад?

– В смысле?

– Почему все наши с тобой встречи заканчиваются в постели?

Глава 4 - Доброе утро, Мартышечка

Распахнув глаза, щурюсь от палящего в окно солнца. Голова болит – просто ужас, гудит, как старая стиральная машинка моей бабушки. Прикладываю ладонь ко лбу, вспоминая вчерашний вечер. Кафе, подруги, танцы и… Орлов!

– Твою ж дивизию, – бубню под нос, ища взглядом свой мобильник. – Хоть бы ему не звонила. Пожалуйста, пожалуйста, боженька…

Схватив с тумбочки телефон, пялюсь в экран и облегчённо вздыхаю, увидев только один исходящий вызов, длительностью десять секунд.

– Десять секунд! Подумаешь… Что я там могла сказать, п-ф-ф, – откидываю в сторону простыню и прихожу в шок. – А чего это я голая?

Мой мозг не успевает сгенерировать ответ, как в дверном проеме спальни появляется мужской силуэт.

– Мамочка! – вскрикиваю, прячась с головой под простыню.

– Доброе утро, – отвечает голос Орлова?

Зажмурившись, я делаю глубокий вдох и прислушиваюсь к стуку собственного сердца, а оно не стучит – гудит, как самовар у деда Коли в деревне! 

Я совсем с ума сошла? Нет? Точно-точно?

– Доброе утро, солнышко, – ласково говорит видение голосом бывшего. 

Я не реагирую. Ещё я с видениями не беседовала.

– Сонь, выползай! Трусиха.

Под простыню забирается чужая рука и, мамочка дорогая!

– Щекотно, – произношу, то ли всхлипывая, то ли хрюкая. – Всё. Всё. Выползаю!

Аккуратно отодвигаю в сторону простыню, открываю правый глаз и фокусируюсь на белоснежной улыбке бывшего. Твою ж дивизию, Орлов, это действительно ты, а не какое-то там похмелье, хотя… Пусть всё же будет Орлов!

– Доброе утро, мартышечка, – ласково произносит и тянется кончиком носа к моей щеке.

– Эй, полегче, Кирюш, – упираюсь ладонью в мужскую грудь. 

– Ну что не так, а?

– Да как тебе сказать… э-э-э, – чешу затылок, делая вид, что думаю. – Ты опять в моей постели.

– Угу.

– Второй раз за этот месяц.

– Можно было бы и чаще меня приглашать, – его наглая лапа забирается под простыню и…

– Руки! Убрал!

Орлов печально вздыхает и оставляет в покое мое бедро.

– Сонь, я кофе приготовил, яичницу пожарил и сделал салат.

– Ничего себе! Ты и кухня?!

– Представь себе. Я старался, между прочим. Сейчас, – вскакивает с постели, – никуда не уходи.

– Да блин… Куда мне идти? Я же у себя дома вообще-то, – кричу вдогонку, а через минуту наблюдаю весьма забавную картину.

Кирилл Витальевич, обнаженный по пояс, несёт в руках пластиковый поднос. Не верится. Я тру глаза, моргаю, но Витальевич не исчезает. Более того, он приближается с каждой секундной, и я невольно сглатываю слюну. Боже, какой мужчина, какие плечи, какой торс! И я, вроде, знаю, что лучше не пялиться так открыто, но нет! Не смотреть на Орлова не получается от слова совсем. Да и как тут не глазеть, когда перед твоим лицом ходит туда-сюда девяносто килограмм настоящих мышц.

– Прошу, – он ставит пластиковый поднос на тумбочку, берет чашку с дымящимся кофе и передаёт мне. – Один сахар, без молока.

– Не забыл.

– И не забуду.

Благодарно улыбнувшись, подношу ко рту чашку, делаю первый глоток и блаженно прикрываю глаза. 

– Сонь, давай установим график, – неожиданно выдает Орлов, и я тут же давлюсь кофе.

Он заботливо стучит по моей спине.

– Прости, что? Какой график? 

– Ночевок.

Округляю глаза.

– Предлагаю по будням – у меня, а выходные – у тебя.

– Чего? А ты не перегрелся на кухне вместо чайника, а?

Орлов, закатив глаза, ухмыляется.

– Мартынова, тебе не надоело? Сколько можно от меня убегать?

– Нет, – качаю головой, – точно перегрелся. Кирюш, ванная комната – вторая дверь в коридоре, впрочем, ты должен помнить!

– Да причем здесь ванная?

– Ну как? Иди, остудись, а то несёшь бред. Ты – прошлое, Кирилл. Моё печальное, ошибочное…

Я хочу сказать больше, но мужская ладонь ложится на мой рот, и я невольно замолкаю.

– Я слышал это овер дофига раз. Хватит, Мартынова. Я серьезно! Пожалуйста, поговори со мной, хотя бы один раз без своих подколов и приколов. Ну… чего молчишь?

Я рисую в воздухе горизонтальную линию, будто застёгиваю молнию. Мой рот на замке, между прочим, сам попросил!

– Сонь, какая же ты… у-ф-ф, – Орлов вздыхает и, поднявшись с кровати, направляется прочь из спальни.

– Двери захлопнешь, – кричу вслед, но этот гад не собирается уходить – он просто решил воспользоваться моим советом и принять душ.

Пока Кирилл остужает пыл в ванной комнате, я за обе щеки лопаю яичницу, довольно причмокивая. Вкусно-то как! А когда мы были женаты этот гад ни разу не готовил, впрочем, тогда мне было пофиг, но сейчас… Когда мужчина с кухней на «ты» – это круто!

Я успеваю съесть весь завтрак и даже облизать тарелку, пока никто не видит, как вдруг раздаётся стук в дверь. Пялюсь на часы. Одиннадцать утра. Суббота. А значит… 

– Раскудрить твою черешню! – выкрикиваю и, подскочив с кровати, беру курс в коридор.

Останавливаюсь под дверью ванной комнаты, стучу тихо-тихо:

– Кирюша, там такое дело… Посиди в ванной, пока мама не уйдёт.

– Елена Сергеевна?

– Нет, Петр Павлович.

Дверь открывается. Орлов пытается просунуться в дверной проем, но я держу оборону ногой – не пролезет.

– Не понял.

– Орлов, да блин… Ну не тупи. Конечно, моя мама! Она у меня одна, если забыл.

– Любимую тещу. Любить. Нельзя. Забыть. 

– Без шуток, Орлов! – выставляю указательный палец, будто строгий учитель. – Иначе будешь наказан.

– Сонь, а я что-то не понял. Ты меня стесняешься?

Закатываю глаза. Спокойно, Мартынова, дыши глубже…

– А ты как думаешь? 

В ответ Орлов пожимает плечами, и я толкаю его обратно в ванную комнату, а затем спешу открыть входную дверь.

Делаю глубокий вдох, поворачиваю замок против часовой стрелки и…

– София, ты почему так долго не открывала? – мама хмурит лоб, сканирует меня с головы до ног, будто рентгеновский луч и недовольно качает головой: – только не говори, что этот козляра опять протирает дырки на кошерном матрасе, который мы с папой тебе подарили на восьмое марта!

Глава 5 - Цыц, моя радость

Мама ходит туда-сюда, точно маятник в кабинете психолога. Я наблюдаю за ней со стороны, в спешке надевая домашние шорты и майку. Остановившись напротив кровати, Елена Сергеевна с брезгливой миной на лице берет в руки пустую тарелку и разглядывает ее со всех сторон, будто ревизор из знаменитой телепередачи.

– Ты снова облизывала тарелку? – щурится, царапает ногтем засохший желток, нюхает. – Жареная яичница, – закатывает глаза.

– Ма…

– Не мамкай, София! Это что такое? Почему мы питаемся этим?

Снова брезгливая моська и громкое “фыр-фыр”.

– София, ты же взрослая девочка. Сколько можно тебя учить?

Бла-бла-бла, парам-пам-пам!

Слушаю, точнее, делаю вид. Мама всегда читает нотации о здоровом питании, мол, в моем возрасте неправильное питание – непростительная роскошь: целлюлит на бедрах и апельсиновая корка на попе.

– Все сказала? – пытаюсь прервать словесный водопад, но тщетно. 

Мама вошла в азарт и, святые помидоры, пошлите мне грамм терпения!

– Ты замуж хочешь? – риторический вопрос, но я отвечаю: “Нет!”. – А придется! София, я свою ягодку растила целых двадцать семь лет не для того, чтобы она была одинокой женщиной с тридцатью тремя кошками.

– Ма-ма!

– Цыц, моя радость! – шикает мама. – Слушай свою маму внимательно и помолчи хоть одну минуту.

– Да я это… – мама устремляет строгий взгляд в мою сторону, и я надуваю щеки как хомяк, мол, всё – могила, молчу, набрав в рот воды.

– Значит, так, – громкий вздох. – Квартиру убрать. Постель поменять, – тянется рукой к простыне, отодвигает ее в сторону и, япона ж бабушка, там… Серебристый квадратик фольги.

Немая сцена без слов. Я молчу, мама – тоже, а в коридоре чихает этот гад, чтоб его обложили налогами со всех сторон!

– Это кто? – спрашивает мама, еле шевеля губами.

– Сосед!

– Какой?

Устремляю взгляд в потолок.

– Сверху, – вру, не краснея.

Мама что-то подозревает, а я молюсь египетской силе, чтобы Орлов закрыл свой рот и перестал палиться.

– Подожди-подожди! – мама поднимает руку вверх, приказывая молчать, а потом идёт в коридор.

Следую по пятам мамы, рисуя в голове дурацкие оправдания, мол, Кирилл зашёл по работе, а у меня неожиданно сломался кран в умывальнике и я попросила его починить. Поэтому он обнаженный по пояс, а я… Я вообще недавно проснулась. Такое могло ведь произойти у нормальных людей?

Штирлиц из мамы весьма неплохой, но Орлов – реально козляра, с партизанами вообще рядом не стоял! Сам открывает дверь и выходит из ванной комнаты с такой широкой улыбкой на лице, будто действительно рад видеть мою маму. 

Кино и немцы – тёща и зять, горячо любящие друг друга. И пофиг, что они бывшие, главное, смотрят друг на друга вон как!

– Здравствуйте, – тянет Кирилл, а я показываю ему кулак, мол, попал ты, Кирюша, по самое не хочу!

– Кирилл Витальевич, – сухой официальный тон – это мама умеет, по крайней мере, всегда так делает, когда хочет заткнуть за пояс собеседника. 

– Как я рад вас видеть.

– А я не очень. Позвольте узнать, а что вы здесь забыли, господин Орлов? 

Блин, мама, ну серьезно? Ты же видела серебристый квадратик на постели, между прочим, открытый. Ну, зачем эти прелюдии?!

Пока я пытаюсь собрать себя по частям, Орлов делает марш-бросок в мою сторону, хватает за запястье, тянет на себя и кладет свою лапу на мое бедро. Мама хлопает глазами, я – тоже.

Орлов, ты же не собираешься…

– Мы с вашей дочерью, – произносит Кирилл, а молюсь про себя, чтобы он закрыл свой разговорчивый рот, а лучше вообще испарился, стал воздух перед глазами моей матери. – Встречаемся.

– Он врет, – качаю головой.

– Не вру, – возражает Орлов.

Ну, ё моё, чванливый мудак ты, Кирилл!

– София, – строго чеканит мама, сверля взглядом мои трясущиеся руки. – Угости маму чаем!

Выдыхаю. Спасибо, мамочка, что не устроила разборки здесь и сейчас. Конечно же, когда уйдёт Орлов, мне предстоит выслушать трёхтомник родительских нравоучений и, в принципе, я заслужила их, но… Как объяснить маме, что сама не понимаю как Кирилл оказался в моей постели?! Опять.

Мамочка, спасибо боженьке за эту умную женщину, уходит в кухню, оставив нас с Орловым посреди коридора. Я отскакиваю от бывшего, будто мячик для пинг-понга.

– Ты совсем нюх потерял, Орлище? Какого фига ты тут моей маме наплел?

– Тише, мартышечка, не заводись, – ухмыляется. – Ты же взрослая девочка, к тому же я – не первый встречный. Что здесь такого?!

– Издеваешься? 

– Нет, – качает головой на полном серьезе.

– Да любой первый встречный был бы лучше тебя! Ты же… Ты…

Из меня хлещет желчь. Хочется наговорить гадостей, но Орлов так умеет смотреть, что я прикусываю свой язык и просто толкаю девяносто килограмм настоящих мышц к выходу. Открываю дверь нараспашку.

– Выметайся, Казанова недоделанный!

– Сонь, остановись.

– Да пошёл ты… Я же тебя, как человека, просила посидеть в ванной, пока мама не уйдёт. 

С психом захлопываю дверь. И пофиг, что прямо перед носом этого почти двухметрового орангутанга, а ещё больше пофиг, что обнажённого по пояс, без обуви и портмоне. Пусть проваливает к чертям!

Не успеваю отдышаться, как раздается стук в дверь, а затем: 

– Сонь, будь человеком, отдай мои вещи, – низким голосом едва не поет.

– Обломишься! Я тебя предупреждала, без шуток!

– Сонь, ну ты же нормальная, – произносит ласково, а потом бубнит: – временами.

– Что? – тянусь к замку, чтобы его открыть и высказать бывшему мужу всё, что я о нем думаю, но на плечо ложится чужая рука, и я подпрыгиваю на месте, не ожидая.

– София, отдай этому убогому его барахло и выгони вон из своей жизни! Не делайте для соседей бесплатный театр! – говорит за моей спиной мама.

Глава 6 - Пять принцев

– Ну… И что это было? – мама впивается в меня пронзительным взглядом, заставляя краснеть как нашкодившего ребенка.

– Ты же видела, мам. Я его выгнала.

Топаю в кухню. Набираю в чайник воду и ставлю на газовую плиту. Распахиваю дверцу холодильника. Молоко, квас и банка с консервированными помидорами. Беру в в руки банку и подношу ко рту. Здоровья рукам моей бабушке – вкусно-то как и похмелье не такое гадкое!

– София, почему ты до сих пор спишь с этим козлярой? В нашем городе у других мужиков целибат?

Закатываю глаза. Выдыхаю.

П-ф-ф, египетские фараоны, началось!

– Только ради здоровья, ма. Ну… блин. Мама, не заставляй объяснять, для чего одинокой женщине нужен мужик.

– Для здоровья можно заказать и “розового друга” на Алиэкспресс! Сейчас всякие есть: на любой вкус, цвет и кошелек.

– Чего? – улыбаюсь. Не могу поверить. Мама предлагает мне… – Ма, ну ты и…

– Твоя мама знает, что говорит! Да любой “розовый друг” будет лучше твоего Орлова! По крайне мере, он тебя никогда не предаст и не разобьет сердце. Напомнить, что с тобой было, когда в Орлове заиграла его гулящая сущность?

Я прикладываю ко лбу ладонь.

– Не надо. Не напоминай.

– А я-таки сделаю это, София. Разобью твои розовые очки стеклами внутрь, как в песне Бузовой. Орлов – полигамный мужчина. Такова его истинная природа. Одной женщины ему мало, подавайте побольше и одновременно!

– Ты перегибаешь, мам!

– Да что ты?! – криво ухмыляется.

– Он изменил мне только один раз! Один раз за весь наш брак!

– Это ты знаешь только про один раз, – фыркает мама. – И что там было? Брак! – закатывает глаза. – Вы прожили вместе меньше года. Меньше года, София, и он изменил! Мужики ходят налево, когда быт сожрет, а твой козляра…

– Он – не мой! 

– А чей же? Не мамин же, – мама подходит ко мне со спины. Обнимает за плечи обеими руками, устраивая голову на моем плече и так тихо-тихо: – Софушка, ну ты же славная девочка. Красивая, умная, с фигурой все в порядке. Ну, зачем тебе это убогое создание, а? Он только с виду конфетка, а внутри что? Тухлое яйцо!

Я улыбаюсь метафорам моей мамы. Как же она “любит” своего бывшего зятя – часами готова говорить о его талантах. Да мне кажется, что обсасывать недостатки Кирилла – её любимое хобби!

– Тебе срочно надо замуж.

– Прямо-таки срочно? – откровенно ёрничаю. 

– Да, София. Да! Тебе двадцать семь лет. Что ты себе думаешь?

– Думаю, мой принц на белом коне еще не прискакал, – хихикаю.

– А вот и нет! Прискакал и целых пять.

– Коней? Он что? На карете? 

– Нет, глупышка, – фыркает мама. – Принцев. Целых пять.

Мама перестает меня обнимать. Покидает кухню и, пока я готовлю чай, возвращается обратно, держа в руках какие-то пластиковые папки разных цветов. Кладет свое добро на стол и усаживается на стул.

– Вот, – довольно улыбается. – Полюбуйся и поблагодари свою мамочку за то, что она у тебя такая заботливая женщина.

Я щурюсь, устремляя взгляд на “полюбуйся”. Долго не решаюсь взглянуть, что внутри тех папок, хотя любопытство съедает не на шутку.

– Это что? – наконец-то спрашиваю.

– Твои принцы. Выбирай любого, – игриво подмигивает.

Я не могу поверить собственным глазам, но эти папки – не что иное, как досье на неизвестных мне мужчин. Фотографии, биографии, и, япона бабушка, даже…

– Откуда у тебя копии паспортов?

– Ой, – мама машет рукой, будто прогоняя назойливую муху. – То отдельная история и совсем неважная. Ты на принцев смотреть будешь или хочешь остаться одинокой женщиной с тридцатью тремя кошками?

– Мама, не могу поверить, – вздыхаю. Усаживаюсь на стул напротив мамы и тянусь руками к папкам. – Ну ты же не Лариса Гузеева из “Давай поженимся”. Зачем так, а?

– Как так? Я хочу своей ягодке только счастья. Ну, если ты сама не справляешься, разве твоей маме трудно помочь?

– Ма, но я тебя не просила… Блин! – прикладываю ладонь ко лбу, громко вздыхаю. – Ладно, только что теперь с ними со всеми делать-то? Полигамный у нас твой “любимый”, – рисую в воздухе кавычки, – Орлов. Я ведь за моногамию!  

– Выбирать. Будем пробовать каждого! 

– Пробовать? –  подозрительно щурюсь. –  В смысле, я должна с каждым…

–  Э-э-э, нет. Этого совсем не обязательно делать. Для начала сходи с каждым из них на свидание.

– Мне вот интересно, а принцы в курсе, что их сватают?

–  Конечно! Каждый из них видел твои фотографии и даже знает твои вкусы в еде, да и не только.

–  Откуда? – округляю глаза. – Мама! Откуда они это всё знают? 

–  Только не ругай свою маму, – заходит издалека.

–  Мама!

–  София! –  восклицает, а затем переходит в контратаку: –  а что мне еще оставалось делать? Мне уже пятьдесят пять, а я без внуков! Твой брат-оболтус, прости Господи, вообще никогда не женится. И что? Мне никогда не гулять с коляской в городском парке?

–  Мама! Говори, что ты натворила. Сейчас же!

– Я искала принцев в интернете. Ну… Чего так смотришь? Вот не надо мне тут смеяться! Да, я-таки знаю, что такое “Мамба”.

– Ты нашла их на сайте знакомств?

– Конечно! А где же их еще искать? Не на рынке же!

–  Ладно, –  согласно киваю головой. – И что дальше?

–  А дальше… –  неожиданно замолкает и впервые за долгое время говорит: –  Сонь. Оно тебе надо? Вот не терзай маму расспросами, а лучше посмотри на претендентов. Когда выберешь –  скажешь мне, и я обо всем позабочусь. Устрою свидание.

Шумно вздыхаю. Ладно, чего уж там. Пусть будет “Мамба”. Я же ничего не теряю, верно? А вдруг мама нашла действительно нечто стоящее –  это же будет прекрасно и я, наконец-то, смогу избавиться от Орлова. Ведь сколько можно так жить? Мы не вместе, но и не врозь. Кирюша, конечно же, хорош в постели, но на одном сексе далеко не уедешь. Орлов же, как книга в библиотеке, – общий! Прочитал сам, дай прочитать другим. А я не хочу абонементного билета на временное пользование. В свою личную собственность хочу, вечный плен.

Глава 7 - На этот раз – это точно конец

Ах, Мартынова, ах… Какая же ты стерва редкостная! Выставила меня за дверь босым, в одних джинсах и это при своей маме. Опустила меня на самый низ, растоптала гадина! А я же к тебе со всей душой: солнышко, мартышечка… Гадюка, а не мартышка.

Меня попускает только в машине и то не сразу. Устраиваюсь за рулём, запускаю мотор и жму на газ до упора, заставляя "малышку" реветь. Пытаюсь сконцентрироваться на дороге, но тщетно. Перед глазами пелена, хочется вернуться в её квартиру, схватить больно за плечи и сказать: "Хватит, Мартынова, надо мной издеваться! Я что – мальчик, за тобой бегать?!".

Выдыхаю. Нет, Орлов. Так не пойдет. Эта рептилия никогда не поменяет к тебе своего отношения. Можно из принцессы  сделать стерву, а вот обратно – никак, увы. Нужно забить на неё, забыть! Забыть к таким чертям собачьим, чтоб даже и не снилась.

Ржу над самим собой. Как тут забыть, а? Она же снится каждую ночь. В голове, в сердце, под кожей – везде она. И что самое обидное – она всё это знает, знает стерва, а потому пользуется мной, вертит туда-сюда, как только захочет: "Кирюша, нужно перевезти мебель. Кирюша, нужно починить розетку. Кирюша, у меня сломался ноутбук, отвези в сервисный центр". Сколько таких "Кирюша"? Да фиг посчитаю, если честно. 

Трель мобильника раздается на весь салон. Нехотя тянусь к телефону и, бросив беглый взор на имя Толяна, высветившегося на дисплее, нажимаю на зелёную трубку. 

– Привет, Кир. Извини, что вчера не получилось. Сам понимаешь, – вздыхает друг.

– Да ладно. Проехали, – ухмыляюсь. Всё-таки секс с Мартыновой был неплохим, так что я не в обиде на друга за просранную пятницу-развратницу. – Сам как?

– Нормально. Вечером встретимся?

– Ну, давай. Где?

– Собираемся в восемь у меня.

– Собираемся? Будет какой-то движ?

– Да нет, – пауза. Что-то обдумывает, а затем: – короче, приходи и сам всё узнаешь.

– Ты меня заинтриговал. Девочки хоть будут или ты без Аньки никуда?

Толян смеётся, и я понимаю, что да – никуда. Подкаблучник сраный. Делает всё, как захочет его мадам. Сколько раз говорил, надо воспитывать женщину, а по факту что? Воспитали только Толяна.

– Ладно. Я за рулём. Вечером увидимся.

Кладу трубку и концентрирую взгляд на дороге. В салоне жарко, душно, как в парилке. Врубаю кондиционер, и остаток пути тупо пялюсь перед собой. Попускает конкретно. Уже не злюсь на мартышку, а тупо ржу, понимая, что она просто испугалась свою маму. Ещё бы! Я сам офигел, увидев Елену Сергеевну. Да это же не женщина, а вождь в юбке! В глаза ей посмотрел и всё – язык к небу прилип, и только дышать не забудь.

***

После ухода мамочки я навожу в квартире марафет. Пылесошу, мою полы, закидываю грязное белье в стирку. Склонившись над стиральной машинкой, запихиваю в центрифугу шмотки и, заметив на умывальнике золотую цепочку, подозрительно щурюсь. Беру в руки толстый жгут и не верю глазам. Орлов хранит обручальное кольцо? Серьезно? И не нашёл же для этого лучшего места, как повесить кольцо на свою шею, мол, напоминание, что брак – удавка, ни в коем случае ещё раз! А может быть, он так баб своих отшивает? Ну, типа, проснулась красавица в его постели, а тут опачки: "Дорогая, секс был офигительным, но я женат, прости". Да, точно! Так и делает. Вот же мудак образованный. Хотя, что с него взять? Как был кобелем десять лет назад, так им и остался. Это я-дура влюбилась в него, души не чаяла с первого курса универа. Как увидела эти большие карие глазища, так и пошла ко дну, как Титаник, а он… Да тьфу на него! Пусть других дур разводит, больше я с ним спать не буду, даже для здоровья не буду!

Решив вернуть Орлову цепочку, я звоню ему на мобильный. Конечно же, можно было и написать, но! Так хочется услышать его голос и вот эти нелепые оправдания, мол, носит цепочку с кольцом не потому, что продвинутый подлец, а потому, что до сих пор любит меня.

Прикладываю к уху телефон, слушая в трубке томительные гудки. Ну же, Орлище, поговори со мной.

– Соскучилась? – раздаётся на том конце провода, и моё сердце убегает в пятки.

Вот как он так делает, а? Почему от одного только низкого баритона мне хочется прижаться к стене спиной и плавненько скатиться вниз, а затем превратиться в лужицу на полу?!

– Не дождешься! – отвечаю, придя в себя немного позже, чем надо. 

Он смеётся. Ржёт как конь и меня это нереально бесит. 

– А я соскучился. Жаль, мама твоя пришла, а я так рассчитывал на секс на кухонном столе.

– Обломинго, Орлов! Больше я с тобой не сплю.

– Ты каждый раз так говоришь, мартынуль. И каждый раз просыпаешься в моей постели, делая вид, что не знаешь, как это произошло, – опять ржёт, а я еле держусь, сжимая кулаки от злости.

Ну, нет, Орлов. На этот раз – это точно конец! Больше тебе меня не видать, как своих ушей! Я настроена серьезно.

– На этот раз – это точно конец, – озвучиваю мысли. – И вообще… Я не за этим тебе звоню!

– Да? А зачем же ещё? Извиниться хочешь?

– И не подумаю! – громко фыркаю. – Извиняются виноватые, а я тебе плохого ничего не делала.

– Ну да, ну да, – тянет лениво. – Так зачем позвонила тогда?

Тут я улыбаюсь, поглядывая на золотой жгут.

– Ты цепочку свою забыл. Нашла в ванной комнате.

Орлов зависает на паузу, а я начинаю его подначивать:

– Не знала, что ты колечко сберёг, да ещё и на шею повесил. Что, Кирюш, барышень отшиваем? Придумал новый способ? Ай, молодец, ай да Орёл! Нет, не орел, орлище!

– Не смешно, Сонь, – наконец-то отвечает. – А ты?

– А что я?

– Ты кольцо сберегла?

– П-ф-ф, – закатываю глаза, хоть он и не видит. – Нет, конечно же. В ломбард отнесла на второй день после развода.

– Зачем? Деньги нужны были?

– Избавлялась от негативных воспоминаний. Ладно, Орлов, что-то слишком долго мы говорим. Тебе цепочку по почте отправить или лично в руки передать? Куда подъехать, если что?

Глава 8 - Держи свои лапы в карманах

Прикупив в магазине бутылочку белого полусладкого, я с приподнятым настроением топаю к подруге. Сегодня суббота, а значит, можно засидеться в гостях и, если хорошо пойдет масть, то вторую бутылку полусладкого  – я тоже прикупила.

Поднявшись на лифте на нужный этаж, подхожу к двери квартиры Ани и жму на звонок. За стенкой слышатся голоса. Не то, что я люблю греть уши, просто низкий баритон кажется таким знакомым. Сердце ёкает не на шутку!

Оборот замка, затем ещё один. Отворяется дверь и в проёме застывает Орлов. Ага, я так и знала! Чувствовала, что вторая бутылка белого полусладкого всё-таки пригодится, иначе мне бывшего не выдержать. 

Кирилл удивлён не меньше меня, как мне кажется, а потому изгибает темную бровь в дугу, щурится, впиваясь в моё лицо не взглядом, а рентгеновским лучом. Сканирует мои губы, скользит вниз на ключицу, а затем – останавливается на зоне декольте. Я облизываю пересохшие губы и под пристальным взором карих глаз начинаю пылать румянцем, будто спелый помидор.

– Привет, – наконец-то выдает Орлов и тянется рукой к пакету, который я до сих пор сжимала до беления пальцев.

Отдаю Кириллу пакет и захожу внутрь. Опускаюсь на корточки, чтобы расстегнуть застёжку на босоножках, но бывший делает марш-бросок и оказывается у моих ног:

– Давай я.

Не сопротивляюсь. Когда ещё Орлище будет таким заботливым? Надо пользоваться моментом! 

Касание его умелых рук – нечто, чистый кайф. Я прикрываю глаза, наслаждаясь моментом и считая мурашек, бегущих по спине. Вот как он так делает, а? Вроде, ничего особенного. Подумаешь, снял босоножки, но я, как в песне Поляковой: "Лёд тронулся, когда он до меня дотронулся". Растаяла, чего уж там?!

– Если бы я знала, что тебя здесь увижу, то взяла бы с собой колечко, – выдаю ровным тоном.

Кирилл поднимается с колен. Замирает напротив меня, распрямляет свои широкие плечи, немного наклоняет голову вправо, смотрит.

Дышу ли я в этот момент? Думаю, что да, хотя… Дыханием – это трудно назвать, я будто пробежала пятикилометровый марафон, а сейчас стою на месте, как вкопанная, ощущая в легких покалывание.

– Я заеду на днях, – коротко бросает и я, не ожидав подобного ответа, на миг впадаю в ступор.

Блин… И как я планирую его забывать? Как? Не забывается этот гад, хоть тресни меня по башке кирпичом. Моя первая любовь и единственная, к сожалению. К моему огромному сожалению!

В коридоре слышится топот ног, а затем в поле зрения появляются блондинистые локоны – Анька! Сие чудо бежит в мою сторону со всех ног, а затем загребущими ручищами хватает меня за плечи и в охапку. 

Твою дивизию, подруга, ребра не сломай!

– Соня, – чмок-чмок. Целует в обе щеки, оглядывает с головы до ног: – не поняла. Ты что, поправилась?

Япона бабушка, Анна! Убью тебя заразу, ну не при Орлове же?! Ну, поправилась, ну, набрала два кило и что? Так сильно заметно, что об этом стоит орать на весь мир, мол, смотрите, люди добрые, Мартынова пожирнела!

– П-ф-ф, – закатываю глаза, шикаю на ухо: – не ори так, дура. 

Киваю на Орлова, а этот гад стоит себе на месте, будто постамент и совсем не собирается уходить. Он глаз не сводит и так лениво улыбается на одну сторону, наслаждаясь моим фиаско. Ему-то что? Он сразу родился красивым и фигуристым, а мне приходится питаться, как птичка или Дюймовочка: клюю себе по зернышку и все равно полнею! 

– Ой, извините, – виновато пожимает плечами и отстраняется.

– Софья, привет, – а это уже исходит из уст Толика.

Анатолия я терпеть не могу с первой встречи, впрочем, у нас это взаимно! Мы знакомы с ним десять лет и все это время просто терпим друг друга из-за великой любви к нашей Анюте. Так получилось, что сначала я познакомилась с Толиком – он был лучшим другом Орлова, и только потом – с Аней. И вот какая забавная проделка судьбы! С Орловым я разошлась, а подруга осталась, ну хоть какая-то польза от этих двух бабуинов: Орла и его друга Анатолия.

– Здравствуйте, Анатолий, – тяну нарочито вежливо и получаю кайф, когда Толик сжимает челюсти, сдерживаясь, чтобы не вступить со мной в словесный батл.

Возможно, в любой другой раз этот тип тоже отпустил бы дурацкую шутку на счет моих лишних два кило, но! При Орлове не смеет – знает, что Кирилл не позволит стебаться. Еще чего? Такую роль он оставил только для себя, а другие пусть даже думать не думают!

– И что стоим?! – тишину нарушает голос подруги. – Идемте в зал на диван, в ногах правды нет.

– Её вообще нигде нет, людям нельзя верить, – бросаю взгляд на Орлова и он всё понимает, понимает гад, но устраивается за моей спиной, а затем кладет руку на талию.

Разворачиваюсь к нему лицом. Смотрю пристально, сурово, но он и бровью не ведёт.

– Кирилл!

– София! – отвечает с такой же интонацией.

– Держи свои лапы в карманах.

– Нельзя? – игриво улыбается.

– Ни в коем случае, – качаю головой.

– А если так…

Не успеваю сообразить, как Орлище хватает меня за талию и притягивает к себе. Зарывается рукой на моем затылке и жадно впивается в губы глубоким поцелуем. Святые египетские кошки! Ножки-то подкашиваются, я еле стою… Жарко. Горячо. По телу проносятся импульсы, так хочется… Запрыгнуть на него, обхватить ногами торс, скрестив щиколотки на пояснице. Он же сильный. Выдержит – знаю точно!

– Кирилл, хватит, – произношу, отстранившись.

Залившись алым румянцем, прикладываю к своим губам указательный палец. Он перехватывает мою руку и подносит ко рту, чтобы поцеловать каждый пальчик.

– Сонь, давай сегодня не сорится, хорошо? – смотрит умоляющим взглядом, будто котик из “Шрека”.

Ах, Орлов, какие ссоры? Я тут минуту назад из снежной бабы превратилась в лужицу у твоих ног, правда, тебе об этом знать совсем не обязательно.

– Ау, люди, – доносится писклявый голос из зала, а затем выглядывает сама Аня. Оглядывает нас с Орловым с головы до ног и выдает: – хватит облизывать друг друга! У нас тут повод вообще-то есть. Мы вас не за этим сюда позвали.

Глава 9 - Мощный нокдаун

Мы с Орловым переглядываемся. Смотрим друг на друга, недоумевая. Какого фига, а? На свадьбе свидетелей заставляют целоваться, да и вообще, весь банкет эти двое играют роль бесплатных клоунов – все знают!

– Не прикалывайтесь, – первым в себя приходит Орлище.

– Шутка, что ли? – подключаюсь к Орлову.

Анатолий опускает взгляд в пол, мол, простите, ребята, это не моя идея. А Анька… Господи, ну почему ты забыл наградить эту женщину разумом?! Анька улыбается и на полном серьезе выдает:

– Классно же, да?

– Просто зашибись, – цежу сквозь зубы.

Подруга погружается в некую нирвану, как мне кажется, когда мечтательно закатив глаза, предается своим ванильным грёзам вслух:

– Только представьте! Мы вчетвером снова будем вместе. Целый день, а то и два!

– Ужасная перспектива, я так точно сопьюсь, – бубню под нос.

Орлов всё слышит, а потому шепчет мне на ухо:

– Я тоже не в восторге, но это же наши друзья. Потерпишь, Мартынова.

Потерплю? П-ф-ф… Можно продумать, мне оставили выбор! Да меня, как в военное время, не попросили, а просто отправили на фронт, прямо на первую линию огня! Гады. Все гады!

Когда стихают первые эмоции, я пытаюсь хорошенько обо всем подумать. Сидя на диване, я пялюсь в одну точку на обоях и не сразу ощущаю, как чья-то рука трясет меня за плечо.

– Сонь, ты слышала, о чем мы только что говорили.

– Простите, что? – фокусирую взгляд на Аньке.

– Свадьбу будем праздновать на берегу моря, так что, – подмигивает и шепчет на ухо: – худей поскорее.

– Да иди ты, – злюсь, – худей сама.

– А мне не надо, – улыбается.

– Всем надо.

– Не всем.

– В смысле? 

Анька закатывает глаза, мол, ты чё, подруга, еще не поняла?

– Ты, – перевожу взгляд с лица Аньки на ее живот. – Беременная?

– Да! – восклицает и тут же пересаживается ко мне, хватает за руку и заглядывает в мои глаза. – Ты будешь крестной!

Мамочка дорогая… Я в ауте. Две новости и вот, пожалуйста, мощный нокдаун – положили на лопатки!

– Рада за тебя, моя любимка, – обнимаю подругу за плечи и целую в щеку, а затем перевожу взгляд на Толика, – за Вас тоже рада, Анатолий. Поздравляю!

– Спасибо, – бубнит Анатолий и совсем не радостно, стоит заметить.

Разговор уходит в непонятное мне русло, так как, я погружаюсь в прострацию, обдумывая последние новости. Ну, нет… Аня не может выйти замуж за этого козла. Жить вместе – еще куда не шло, но штамп в паспорте – слишком, а еще беременность… Дети, конечно же, хорошо. Но честно, меня совсем не радует перспектива утешать подругу и выслушивать ее истерики, когда она, набрав десять килограмм во время беременности, будет сетовать на своего козла-мужа! А ведь он козел, не сможет устоять. Это я выгнала Орлова после первого предательства, а Анька… Прощает его каждый раз. Дура набитая, хоть и моя любимая дура.

Извинившись перед друзьями, выхожу на балкон отравиться таблицей Менделеева. Опершись на перила, затягиваюсь сизым дымом, глядя на ночное небо. Красиво. Белый месяц выплывает в синеве, а звезды усыпаны россыпью.

Отворяется дверь и следом раздаются шаги. Это Орлов. Мне даже голову не нужно поворачивать, чтобы убедиться в этом факте. Запах бывшего мужа не спутаю ни с чем! Аромат его одеколона прочно засел в подкорку, забрался в тайники воспоминаний и больше никогда не выйдет оттуда, а так хотелось бы, чтобы ушел... 

– Грустишь? – произносит тихим голосом.

– Думаю.

– О чем?

Орлов становится за моей спиной, окутывая своей мощной энергетикой. Я прикрываю глаза, погружаясь в прошлое и шепчу:

– Обо всем.

– А конкретнее?

– О тебе, – произношу честно. – Обо мне. О них…

– И что думаешь? Что-то хорошее?

Качаю головой.

– Нет. Просто вспоминаю. Вспоминаю и никак не могу понять, как нас с Анькой, таких хороших девочек, потянуло на таких козлов.

– Значит, я – козел?

– Еще какой, – фыркаю.

Кирилл отбирает у меня сигарету, швыряет ее с балкона вниз, не глядя, а затем, схватив меня за талию, разворачивает к себе лицом. Смотрит с высоты своего роста, красиво улыбаясь, и нежно гладит рукой мою щеку.

– Ты до сих пор меня не простила?

– Простила. Давно.

– Тогда почему не подпускаешь к себе? Что за дурацкая френд-зона, Сонь?

– Тебе что-то не подходит?

– Не подходит, – ухмыляется. – Я хочу больше.

Его рука скользит ниже. Поддевает мой подбородок, заставляя вздернуть его вверх.

– Ты много хочешь, Кирилл, но мало получишь.

Не соглашается. Отрицательно кивает головой, обнимает еще крепче. Я еле дышу в этот момент, кажется, вот-вот задохнусь от переизбытка чувств, которые вызывает во мне бывший муж. До сих пор, твою мать, до сих пор я схожу с ума… А ведь не надо!

– А если я буду держать тебя крепче? – спрашивает, игриво улыбаясь, усиливает тиски пальцев на моей талии. – Вот так.

– Не удержишь.

– Я буду стараться.

– Не сможешь.

– Почему?

– Вот здесь, – тянусь рукой к своему виску, – все сохранилось. Не исчезло, понимаешь?

– Сонь, – закатывает глаза, – мы сто раз говорили на эту тему. Я же тебе все объяснял. Я был пьян. Не в адеквате, понимаешь?

Фыркаю. Пьян? Вечная его отмазка! Типа, смягчающее обстоятельство! А ни фига, Орлов, в уголовном праве преступления, совершенные в состоянии алкогольного опьянения, – отягчающие обстоятельства и ты это прекрасно знаешь, гад!

– Кирюш, ничего не получится. Как сейчас помню. Ты. На ней. Сверху. Я все видела, – в глазах щиплет от соленой влаги, но я не плачу. Держусь!

– Солнышко, – зарывается ладонью на моем затылке и нежно целует в лоб, – я обо всем пожалел ни один раз. Я умираю без тебя, моя девочка.

– А я давно умерла. Еще в тот момент, когда ты посмел притащить ту “звезду” в нашу супружескую кровать. Других мест не было, да? 

Глава 10 - Дурень думкой богатеет

Скучный вечер приближается к концу. Ближе к полуночи я успеваю заметно охмелеть, а потому, когда бывший предлагает проводить меня домой, – не возражаю. Попрощавшись с подругой и Анатолием, летящей походкой выхожу из квартиры подруги. Топаю к лифту и, пока он спускается, Орлов устраивается за моей спиной. Его дыхание колышет волосы затылке, а наглые руки опускаются на талию.

– Э-э-э, нет, Кирюш. Вчера всё было в последний раз, помнишь? – отстраняюсь от бывшего и, повернувшись к нему лицом, тянусь к вороту футболки. Расправляю невидимые складки на плечах. – Ты нереально крутой и всё у тебя будет хорошо, но не со мной. 

– Ты сейчас меня пытаешься успокоить? 

– Нет, – качаю головой. – Сейчас я тебя пытаюсь отшить. 

– Сонь, а может, тебе ребенка сделать, как Толян Аньке?

Мои глаза лезут из орбит. К горлу подкатывает противный ком, почти задыхаюсь от неожиданной наглости.

– Чего? – повышаю голос.

– Ребёночка, – нагло ухмыляется. – Куда ты потом от меня денешься, – подмигивает.

Вспыхиваю румянцем. Ладони свербят залепить оплеуху, но я держусь. Не зря же опустошила полторы бутылки полусладкого в одиночку!

– А вот этого, – машу перед его лицом указательным пальцем, – никогда не будет.

– Посмотрим.

На наш этаж приезжает лифт и распахивает свои дверцы. Вынуждена оставить Орлова без ответа и зайти внутрь кабинки. Пока лифт спускается вниз, я стараюсь держаться от Кирилла подальше. Забиваюсь в угол, прижавшись спиной к стене, и демонстративно отворачиваю голову в сторону.

– Сонь, – игривый тон, а затем шаловливая рука забирается под мою футболку. – Я хочу от тебя ребенка.

– Хотите себе дальше, Кирилл Витальевич, – фыркаю. – Как говорит моя мама: "Дурень думкой богатеет".

– А ты жестокая, – тяжёлый вздох. – Видишь же, как я мучаюсь. Нравится издеваться?

П-ф-ф, закатываю глаза. Да что ж ты за человек такой, Орлище! Ничего мне не нравится, просто секс с тобой нереальный, да и если честно признаться, других вариантов у меня пока нет. Но будут! Обязательно.

– Кирилл, отвали, а? Тебя слишком много в моей жизни.

Орлов замолкает. Обиделся гад, да и ладно. Я же так и хотела. Хотела, чтобы он, наконец, отцепился и перестал подкатывать. Я хочу начать новую жизнь с чистого листа. 

Всё! Отныне Орлова Кирилла Витальевича для меня не существует. Он остался в далёком прошлом, настолько далёком, что я избавилась от всего барахла, которое он в свое время подарил.

Мы выходим из лифта по очереди. Орлище пропускает меня вперед, и я  топаю к выходу из подъезда. Оказавшись на улице, ищу взглядом черный спорткар.

– Нам сюда, – Кирилл показывает рукой на свою машину, и я следую за ним.

Орлов, как истинный джентльмен, открывает передо мной дверцу и, выставив руку, помогает залезть в салон авто. Устраиваюсь на сиденье, облокотившись на спинку. Всю дорогу, пока мы едем, я героически молчу, он – тоже. Споркар тормозит возле моего дома. Бросаю взгляд на экран мобильника. Почти полночь, а карета не превратилась в тыкву, кучер не стал мышью, значит, я – не Золушка и моя сказка не про этого принца.

– Пока, Кирюш, – прощаюсь с бывшим. Отстегиваю ремень безопасности, тянусь к дверце, но сильная рука хватает меня за запястье и я вынуждена обернуться: – что?

– Я за колечком зайду.

– В другой раз, ладно?

– Почему? Я же уже здесь, – улыбается иронично, опуская взгляд на мои приоткрытые губы. – Ладно. Буду ждать твоей следующей пьянки. 

Выгибаю бровь, удивляясь, и Орлов уточняет:

– Думаю, это будет в пятницу. Ты же по пятницам встречаешься с подругами, хм?

– П-ф-ф, – закатываю глаза, выхватывая из цепких пальцев свою руку. – Не в этой жизни, Орлов. Пока. Я пошла.

Я все-таки сбегаю от Орлова. Он не поплелся за мной, за что я премного благодарна бывшему мужу. Сейчас меня лучше не трогать, сейчас я буду приходить в себя, пытаясь переварить две ошеломляющие новости: свадьба Аньки и её беременность! Оказавшись в квартире, заваливаюсь спать практически сразу. Подумать о судьбе подруги не получается – веки наливаются свинцом и я засыпаю, стоит голове коснуться подушки. А утром, как ни в чем не бывало, я просыпаюсь с рассветом и сразу решаю, свадьбы не будет! Костьми лягу, но не позволю Ане сломать свою жизнь. Беременная? Отлично. Вырастим ребенка сами, без этого ловеласа тридцать плюс, а потом найду для подруги нормального мужика и выдам замуж. Да, точно! Все так и будет: избавиться от бабуина-Анатолия, выносить беременность и родить здорового малыша, найти хорошего мужика и влюбить его в подругу. Главное – четко следовать плану и не сдавать позиций.

Пока я готовлю утренний кофе, раздаётся трель мобильного телефона. Хватаю с тумбы мобильник и нажимаю на зелёную кнопку, принимая вызов.

– Мама? Чего так рано? 

– Для начала, доброе утро, София.

– Ну, доброе, – бубню под нос и, возвратившись к газовой плите, беру турку и выливаю черную гущу в фарфоровую чашку.

– Ты мне вчера так и не позвонила, а я, между прочим, очень ждала твоего звонка.

– Извини, мам. Засиделась у Аньки, поздно вернулась домой и не стала тебе звонить.

– Одна вернулась?

– Конечно, – закатываю глаза. – А с кем же еще?

Ой, лучше бы я не уточняла. Мама заводится с полуоборота и снова-здорово. Молча выслушиваю ее тираду, боясь вставить между паузами даже слово. Все правильно, все так и есть: Орлов – козёл, негодяй, бабник, пудрит мне мозги и отравляет жизнь, и замуж я никогда не выйду, пока не избавляюсь от зависимости к этому придурку.

Высказавшись, мама успокаивается и уже нормальным тоном спрашивает:

– Ты посмотрела на претендентов?

– Нет, – честно признаюсь. – Закрутилась. Прости, мам.

– Сейчас смотри. Бери в руки папки и открывай каждую, – строго приказывает.

Слушаюсь. Иду в комнату, останавливаюсь напротив журнального столика и, схватив пластиковые папки, устраиваюсь на кровати.

Глава 11 - Привет, Андрей!

Соколов Андрей Викторович, что ты за фрукт такой? Интересно! Тело – Аполлон нервно курит в сторонке: высокий, подтянутый, с грудой мышц и очень смазливым лицом. Большие голубые глазища, обрамленные черными ресницами, густые темные брови, идеально ровный нос, а губы… М-м-м. Тут прям хочется целовать и целовать. И где только такие рождаются? Где только делают? Невозможно быть красивым таким, да еще и холостым. В чем подвох? 

Заинтересованная фитнес-тренером, я пишу Соколову на мобильный. Он отвечает практически сразу и у нас завязывается весьма оживленная беседа. Переписываемся почти час и в какой-то момент этот кекс присылает своё фото.

– Мамочка, дорогая! – роняю челюсть на пол. – Тут всё очень ничё, – увеличиваю фото, – и тут… Ого-го-го.

Залипаю на зачётной фотке. Какие мышцы, какие кубики на животе – посчитала все восемь. Это не мужик – это космос! 

Придя в себя, набираю сообщение: "Ты офигительный!". Стираю. Нет, так не пойдет. Пишу заново: "Классная фотка". Нет, снова не то. 

Блин, да что ж тебе такого написать, чтобы не показать в какую лужицу я превратилась, увидев обнажённого по пояс мужика?!

Пока я соображаю, что ответить, чтобы не спалиться, на телефон приходит сообщение от Андрея: "Встретимся сегодня?".

– Что? – ерзаю пальцем по экрану.

Вот этот "космос" хочет встретиться? Сегодня? Со мной?

Бегу к зеркалу. Смотрю на своё отражение и закатываю глаза. Нет, София, в таком виде к "такому" мужику лучше не ходить. 

В руке вибрирует мобильник. Бросаю взгляд на дисплей и… Твою ж дивизию!

– Привет, Андрей! – произношу сладким голосом.

– Привет, – раздается на том конце провода, и я медленно сползаю по стеночке вниз. – Как дела, красотка?

Ох… Красотка! 

Краснею как школьница. Сердце скачет по всей грудной клетке, по спине бегут колючие мурашки.

– Хо-ро-шо, – медленно тяну, потому что язык прилип к небу.

– Встретимся сегодня?

– Ты… Хочешь встретиться?

– Угу, ты ж не против, да?

Ах, ты ж мой… Какой сладкий голос, какие сексуальные хриплые нотки. Он точно фитнес-тренер, а не какой-то там сицилийский мафиози из "Триста шестьдесят пять дней"? Дура, Мартынова, ну какой мафиози? Он, скорее всего, в руках только штанги с блинами держит, а не стволы и прочие бандитские аксессуары.

– Не против, – отвечаю голосом умирающего лебедя.

– Танцевать любишь?

Ухмыляюсь. Что-что, а танцевать – это вообще моё! Мы с подругами так отжигаем по пятницам, что ломит кости до самого понедельника. 

– Конечно!

– Ну, окей. Встретимся в десять, – Андрей называет клуб, где мы и будем отжигать, а я совсем перестаю соображать.

Прихожу в себя только после завершения разговора. Блин, Соня… П-ф-ф, какой клуб в воскресенье ночью перед самим понедельником?

Черт! Надо позвонить и перенести встречу. Как я на работу потом пойду? Я же засну во время судебного заседания, проиграю дело и что потом? 

Думаю долго. Ровно тридцать секунд. Работа или же Андрей… Нет. Судебных дел в моей жизни – будет и будет, а вот вторых таких "груда мышц" – ещё поискать надо! Берём Аполлона. Однозначно!

Готовлюсь к встрече почти весь день. Бегу в супермаркет: покупаю краску для волос, новый бритвенный станок. Ничего не забыла? А нет… Уже на кассе тянусь рукой к полочке и, пока никто не видит, подсовываю строгой тётеньке-кассиру упаковку ребристых Соntex. Боже, София Аркадьевна, тебя пригласили танцевать, а не… И это на первом свидании! Закатываю глаза. Дожилась, хотя… Пусть будут "ребристые", на всякий случай.

Оказавшись дома, первым делом привожу в порядок отросшие корни волос. Делаю пилинг для лица, чищу зубы раз пять, а затем устраиваюсь в ванной и, как в рекламе "Жиллетт", ощущаю себя настоящей богиней с идеально гладкой кожей! Макияж получается со второго раза. Слава богу, не нужно делать маникюр, иначе я бы точно не успела на свидание к Андрею. 

Подхожу к шкафу, распахиваю дверцы и залипаю, рыская взглядом по полкам. Короткое, длинное, повседневное, домашнее, для особых случаев… Господи, ну что надеть-то, а? Пока я размышляю над гардеробом, раздается звонок мобильного телефона. Классный рингтон, который стоит у меня только на одного человека: " Если хочешь давай, себя на всех раздавай, если ты не мужчина, а Wi-Fi. Но со мной тебе точно ничего не словить. Ты всё знаешь о сексе, но не о любви".

Ах ты ж…

– Кирюша, – ласково произношу, ответив на звонок. – Соскучился?

– Привет, я тут в твоем районе. Можно заехать за кольцом?

Бросаю взгляд на часы. До встречи ещё времени целый вагон. Почему нет? Отдам колечко и пусть катится себе дальше.

– А заезжай.

– Кофе угостишь?

– А не облезешь?

Смеётся.

– Сонь, я пирожных куплю с заварным кремом. Твоих любимых.

Снова смотрю на часы. Гад! Я не жру так поздно. У хлеборезки рабочий день закончился.

– Я не ем после шести, извини, – выдаю обиженным голосом.

– Да ладно? – ухмыляется. 

Только скажи мне что-то на счёт моей фигуры, вот только ляпни что-то в духе…

– Я тебя любую люблю, мартышечка, – заявляет, смеясь. 

Что ж ты за человек такой, Орлов? Вот помнишь же, что пирожные – тяжёлая артиллерия, как тут устоять?

Не успеваю ответить – Орлов отключается, а я остаюсь стоять на месте, переводя взгляд с красного платья на мобильный телефон. 

Египетская сила, ну и зачем я сказала Орлову "да"? Он же всё испортит! Почувствует гад, что я на свиданку собралась и придумает какую-то гадость: дома запрет, а ключи выкинет в окно. Нет, ключики спрячу в лифчик – на всякий случай, а остальное… Ну чем он может помешать? Не свяжет же меня по рукам и ногам.

Пока я надеваю свое самое сексуальное нижнее белье, кто-то, а точнее, бывший, стучит в дверь. Схватив с кровати покрывало, закутываюсь в мягкий велюр и бегу к входной двери. Поворачиваю замок против часовой стрелки и вместо Орлова вижу букет белых роз.

Глава 12 - Мама говорила правду

Забрав толстый жгут с обручальным кольцом, Орлов всё-таки уходит. Больше ничего не спрашивает, не предъявляет претензий, а просто топает к выходу и напоследок бросает в мою сторону гневный взгляд. В карих глазах полыхает пламя. Он зол, если не больше, а мне… Пофиг! На бывшего мужа плевать с высокой колокольни.

В спешке надеваю красное платье, волосы выравниваю утюжком, оставляя веером лежать на плечах. Черные лаковые босоножки на высоченной шпильке. Как танцевать? Справлюсь, главное – теперь я выгляжу стройной, ну и ноги кажутся длиннее. Посмотрев на себя в зеркало, довольно улыбаюсь. Готовься, фитнес-тренер, эта ночь будет жаркой – знаю точно.

Захлопнув дверь на замок, покидаю квартиру и, вызвав лифт, переминаюсь с ноги на ногу. Неудобно-то как! Господи, ну кто придумал "такую" обувь и почему, чтобы женщине выглядеть хорошо, нужно терпеть неудобства?! Пока я веду задушевную беседу со своим внутренним голосом, приезжает лифт и распахивает свои дверцы. А в кабинке… Принюхиваюсь.

– Орлов! – произношу вслух. – Везде ты. Гад! 

Пока лифт спускается вниз, я дышу запахом кошерного парфюма бывшего мужа и невольно вспоминаю последнюю встречу, точнее, ночь, которую мы провели вместе. Сколько было мужчин после Орлова? Не помню. Вот никого не помню, будто не было. Но они же были, должны были быть! 

Оказавшись на улице, вдыхаю полной грудью свежий воздух. Оглядываюсь по сторонам и вижу, как из-за угла появляются два жёлтых "огонька". Такси тормозит напротив моего подъезда, а я… Ну точно дура! Ищу глазами Кирилла. Так просто ушёл и даже не стал за мной следить? Нет, не верится от слова совсем.

Пока такси едет по назначенному маршруту, я пялюсь в экран мобильника, ожидая непонятно чего. В груди странно щемит, сердце трепещет. Это не первое свидание в моей жизни, но почему-то волнуюсь, как никогда.

Когда машина подъезжает к клубу, в конец извожусь от тревоги. Такое ощущение, что за мной следят. Вроде, не страдаю паранойей, но какая-то сила заставляет меня всё время оборачиваться назад и высматривать силуэт мужчины. 

– Глупости, – бубню себе под нос.

Соберись, Мартынова! Грудь вперёд, попу назад, живот втяни, и пошла, девочка, соблазнительной походкой от бедра.

В клубе слишком много народу. Щурясь от яркого луча прожектора, я пробираюсь к барной стойке, желая поскорее усадить свое место для приключений на высокий стул. 

Приземляюсь. Бармен пытливо заглядывает в мои глаза, мол, чё тебе, красотка. Заказываю колу со льдом. Бармен в шоке, я – тоже. Не то, что я экономлю свой скромный бюджет или берегу печень. Просто хочется посмотреть на фитнес-тренера трезвыми, как стёклышко глазами, и понять, в чем всё-таки подвох!

Время тянется мучительно долго. Я успеваю: прочитать ленту новостей в социальных сетях, переписаться с Анькой, посмотреть свой женский календарь. Случается чудо! Телефон вибрирует в руке, а на экране светится зачётная фотка фитнес-тренера.

Посчитав до десяти, жму на зелёную трубку и прикладываю к уху мобильник. Вот черт! Он что-то говорит, но я, кроме микса диджея и хохота двух барышень, сидящих по правую руку от меня, ничего не слышу. 

Бросаю взгляд на часы. Какой пунктуальный, ну надо же. Я здесь сижу уже полчаса, а он только набрал. Ненавижу, когда люди опаздывают, а если эти люди – мужчины, то ненавижу вдвойне.

– Да пошёл ты, – выругавшись вслух, поднимаюсь со стула и неожиданно упираюсь в широченную грудь. 

Медленно, очень медленно, сканирую мужчину снизу вверх и залипаю на его лице. Это тот случай, когда глотаешь язык. Хочется сказать очень много, но молчишь, будто немой с самого рождения.

– Привет, красотка, – читаю по губам.

Киваю головой, а он тянется к моему лицу и целует в щеку. Я в шоке! Вот так сразу? Сходу? Мы же это… Ещё не познакомились! Да блин, я даже не уверена, что это тот самый Андрей. Хотя, нет. Он самый, собственной персоной стоит напротив меня и обаятельно улыбается. Вот черт! А в жизни он ещё симпатичнее и сексуальнее. 

Не спросив разрешения, Андрей берёт меня за руку и помогает сесть на стул. Становится позади, кладя руки на спинку стула. Я ничего против не имею, но всё равно. Всё как-то слишком быстро, с места в карьер, что ли. 

Присутствие Андрея заставляет меня испытывать напряжение. Умом понимаю, что надо расслабиться и получать удовольствие, а нет. Мысли крутятся по одному и тому же кругу. Хочется сбежать, послав лесом Андрюшу и этот дурацкий ночной клуб. Домой хочется, на свой любимый диванчик. Устроиться на мягкой постельке и заснуть под гул телевизора. Наверное, я старею, иначе отказываюсь понимать саму себя. Так рвалась в клуб, так готовилась. Пришла и что? А ни-че-го! Всё время поглядываю на часы, прикидывая, когда лучше свалить.

Андрей заказывает у бармена коктейль и, пока он готовится, садится на соседний стул. Смотрит в упор, растягивая губы в ленивой улыбке. Кладет ладонь на моё колено и, как бы невзначай, скользит по нему пальцами вверх-вниз. Если бы это был Орлов, то уже бы выхватил за подобную наглость. Черт! Опять я мысленно возвращаюсь к бывшему мужу. 

– А ты красивая, – говорит или мне кажется? 

– Что?

Андрей качает головой, мол, ничего не слышит. Придвигается ближе и, склонившись, произносит над ухом:

– Поедем к тебе или ко мне?

Я моргаю, пытаясь прийти в себя.

– Чего?

– Да ладно, – выгибает бровь. – Не переигрывай.

Вспыхиваю румянцем, и стоит сказать, совсем не от смущения! Злюсь. Вот так сразу, да? Конечно, я купила "ребристых" целую пачку, но если честно, то заниматься сексом на первом свидании – боже упаси, мама меня не так воспитала!

– Андрей, а ты зачем пригласил меня в клуб?

– Танцевать, – ухмыляется. – Ну, ты же понимаешь, что на самом деле...

– Нет. Не понимаю!

Гортанно смеётся. Берёт у бармена коктейль и протягивает мне.

– Выпей. Расслабься.

– Что-то расхотелось. Прости. 

Глава 13 - Дурная привычка

Малышка злится. Повернув голову вправо, смотрит в окно, делая вид, что меня нет. Бросаю взгляд на её силуэт и едва держусь, чтобы не сказать что-нибудь такое, за что она снова зацепится. А так не хочется молчать. Хочется остановить машину, стащить с брюк ремень и связать эту строптивую кобылку по рукам и ногам. В клуб она пошла! Неужели я такой фиговый, раз какой-то там Алёша, или как зовут этого поклонника протеина, привлек внимание Мартыновой?

– Ну, чего молчишь, София Аркадьевна? – произношу спокойным тоном, хотя внутри всё колошматит.

– Не хочу говорить.

– Да ладно, – тянусь рукой к женскому бедру.

Соня медленно поворачивает голову в мою сторону и так гневно смотрит, будто размазывает по лобовому стеклу вместо дворников.

Убираю руку и возвращаю на руль. Мартынова по-прежнему молчит, а я добавляю громкость на музыкальной панеле:

“Удержи меня, заслони собою - улетаю я.

Удержи меня, стань моей судьбою - умоляю я.

Может кто-то другой наш допишет роман.

И я буду с тобой через боль и обман...”.

– Выключи этот похоронный марш, – требует, а не просит.

– Не нравится?

– Терпеть не могу такие песни.

– Ты не типичная девушка, Мартынова, – переключаю другой трек.

– Господи, Кирилл! Что за бред ты слушаешь? Похоронный марш, рэп из девяностых. Шатунов будет?

Пожимаю плечами.

– Понятия не имею. Это флешка Толяна.

– Тогда всё понятно, – громко фыркает и вырубает магнитолу. – Лучше уж тогда тишина, чем насильственный секс моим ушным раковинам.

Улыбаюсь, но молчу. Колючая, как дикая роза. Что с неё взять?

Через полчаса торможу напротив многоэтажки. Соня спешит открыть дверцу, но я вовремя блокирую центральный замок. Не убежит.

– Не смешно, Орлище. Двери! – кивает на дверцу.

– А поцеловать за поездку.

– А не облезешь?

– Нет.

Поддавшись вперед, хватаю мартышку за затылок и притягиваю к себе. Пытается вырваться. Блокирую выпады, удерживая её запястья одной рукой. Припадаю к пухлым губкам и, подавив сопротивление в виде плотно сжатой челюсти, углубляю поцелуй. Сначала ласкаю кончиком языка, затем вывожу восьмерки, и в итоге она сдается. Обнимает меня за плечи, прижимаясь грудью к моей груди. Я кайфую от трения наших тел. Сейчас она в моей власти и я волен делать всё, что захочу.

Опускаю руку между лопаток, нащупываю крючки и расстегиваю их через ткань. Отыскав сбоку молнию, тяну язычок вниз, а затем приспускаю бретельки на платье. 

Моя вкусная, любимая девочка, какая же ты сладкая!

– Кирилл, – отстраняется. Прикладывает к припухшим от поцелуев губам палец. – Я так не могу.

– Сонь, это же я.

– И что? Сказала, не могу!

– Мы делали это овер дофига раз. Ну что случилось?

– Ничего, – отдаляется. Возится с молнией на платье. – Я говорила, что больше с тобой не сплю. Не сплю – значит, совсем. Ни сегодня. Ни завтра. Ни через месяц. 

Откидываюсь на сиденье. Прикрыв глаза, громко вздыхаю. 

Какая же сложная, Мартынова! Ни себе ни людям.

– Что ты хочешь, Сонь?

– Хочу избавиться от дурной зависимости. 

– От меня?

– Конечно, Орлов. Другой дурной привычки у меня нет.

Ухмыляюсь.

– Значит, я – дурная привычка?

– Да. 

От её слов в сердце ощущается боль. Разве так возможно? Мы ведь любили друг друга, поженились через полтора года после знакомства. Друзья отговаривали, родители были против, но я послал всех лесом. А она… Любила ли когда-нибудь или я всю дорогу был её дурацкой привычкой?

– Я могу идти? – смотрит на меня своими большими голубыми глазищами, невинно хлопая ресницами.

– Иди.

Снимаю блокировку с центрального замка. Соня тянется к дверце. Оборачивается и на короткий миг дотрагивается до моей руки, лежащей на руле.

– Спасибо тебе, Кирилл. Спокойной ночи.

– Пока, – отвечаю, не смотря в сторону бывшей.

– Не обижайся. Ну, правда, Кирюш. Ты же взрослый мальчик и всё понимаешь. 

– Мартынова, не надо меня успокаивать. Иди домой. Завтра на работу.

Неожиданно колючка целует меня в щеку и, пока я соображаю, что сейчас происходит, быстренько убегает.

Я смотрю ей вслед.

Надо отпустить. Надо попрощаться. Удержать не смогу. Ей это нафиг не надо, а один – точно не вытяну. Она не верит, что у нас что-то получится. Точнее, даже не хочет попытаться!

Блин… Да я сто раз пожалел о том дурацком сексе. Всё глупо получилось. Поругались с Мартышкой и она, собрав вещи, уехала к бабушке в другой город. Я ушел в запой, да ещё встреча одноклассников нарисовалась. Знал бы, что так всё случится – в жизни бы не поперся на эту встречу. 

***

Утро. Понедельник. Стою напротив здания окружного административного суда и всё время поглядываю на часы. Через десять минут заседание, а Мартыновой и не пахнет. Опять пришлет по факсу ходатайство о переносе слушания. Это она любит. Практикуют через раз. Гадина! Спецом издевается над людьми.

Поправив на шее галстук, шагаю вперёд. Миную ступеньки и открываю входную дверь. В суде тишина, но оно и понятно. Девять утра! Все только-только начинают просыпаться. И какой дебил назначает слушание дела в такую рань? Ах, да. Это же чмошник усатый – Тараканов! У самого личной жизни нет и у других отбирает.

Не спеша иду по коридору. Зал заседаний номер двести двадцать. Моё!

– Кирилл Витальевич! – слышится за спиной.

– Да? – оборачиваюсь.

Напротив меня стоит мужичок пятьдесят плюс. Я рассматриваю его лицо, пытаясь вспомнить. Блин, что-то знакомое, но хоть убей! Ни хрена не вспоминается.

– Я слушаю вас, – тактично намекаю, что угадывать фамилии по глазам не умею.

– А вы меня не узнали, да?

– Не узнал.

– Артистов. Ну?!

– Артистов, – прокручиваю в голове фамилию. – Увы, – пожимаю плечами. Не узнаю.

Глава 14 - Спорим?

Проспав десять будильников, с трудом распахиваю глаза и заставляю себя оторвать голову от подушки. Ужасное утро. Кошмарное начало рабочей недели. Проспала!

Бегу в ванную комнату. Засунув в рот зубную щетку, пытаюсь распутать на голове “птичье гнездо”, яро орудуя расчёской. В зеркале отражается стрёмная женщина. Такую увидь посреди белого дня и инфаркт миокарда на всю жизнь! Почистив зубы и собрав волосы на затылке в высокий хвост, стремглав несусь в спальню. На скорую руку делаю ревизию в шкафу, откидывая в сторону неугодные варианты. Останавливаюсь на кремовой блузке с треугольным вырезом на груди и летних брюках свободного кроя. Надеваю босоножки на среднем каблуке в тон блузке, хватаю со стола кожаный портфель с документами и уже в коридоре подумываю сделать макияж, но нет. Времени не хватает катастрофически. Даже приходится раскошелиться на такси – опаздываю и ни куда-нибудь, а на заседание к самому Таракану! 

Мне везёт. Такси подъезжает как раз тогда, когда я выхожу из подъезда. Устроившись на заднем сиденье, диктую водителю адрес окружного административного суда и тянусь к сумочке. Достаю зеркальце с пудрой и тушь для ресниц. Кое-как привожу в порядок цвет лица, а вот с ресницами – уже проблема. Приходится дождаться светофора и полной остановки автомобиля, чтобы не зарядить себе кисточкой в глаз. Таксист бросает заинтересованный взгляд в зеркало заднего вида, но мне пофиг на его гляделки и дерзкую улыбку – не видел ни разу как красятся женщины, что ли? Да мы много чего умеем, если очень надо. Вот и я – обвожу контур губ карандашом, вспоминая все матерные словечки могучего русского языка.

К концу поездки я выгляжу настоящей красоткой! Кажется, даже таксист в шоке, но это понятно. Я себя по утрам тоже боюсь: как подойду к зеркалу, так и думаю, что не родись красивой, а счастливой – придумали фирмы-производители декоративной косметики. Хороший макияж делает женщину и красивой, и счастливой.

Оказавшись в здании суда, на всех парусах мчусь по лестнице. Только бы не опоздать, а то строгий дядя-судья не пустит бедную девочку в заседание и потом девочке станет совсем хреново, когда другой строгий дядя-начальник лишит премии. 

– Представитель ответчика? – спрашивает молодой человек, и только я успеваю кивнуть головой, как моё запястье берут в плен, заставляя топать вперёд.

Переступаю порог кабинета и пытаюсь отдышаться. В груди так болит, так давит. Бегать на каблуках, да еще и с приличным стажем курильщика – подвиг, считай, марафон осилила.

Пока я медленным шагом двигаюсь к свободному столу, ощущаю, как меня прожигает чей-то тяжелый взгляд. Поднимаю взор и глупо улыбаюсь, увидев Орлова. Ну, тогда понятно, почему мои уши горят огнем, а щеки стали красными, как спелые помидоры.

– Опаздываем? – подмигивает Кирилл, откровенно раздевая своими глазищами.

– Задерживаемся, – отвечаю важным голосом и, как ни в чем не бывало, достаю из кожаного портфеля стандартный набор: Кодекс административного судопроизводства, блокнот с ручкой и увесистую папку с документами.

В зал заседаний входит долговязый мужчина в чёрной мантии. Одним взмахом руки расправляет свои длинные усы, как у Гусара, окидывает презрительным взглядом меня и Кирилла, мол, как вы меня все задолбали холопы, и садится на свой трон.

Кивнув секретарю, открывает рот и монотонным голосом вещает: 

– Двадцатое июля. Слушается административное дело по иску ООО “Крип Арго”...

Я зеваю, представляя горячий кофе, который буду пить после заседания, а Кирилл мастерит бумажный самолётик и запускает его прямо на мой стол, пока никто не видит.

Закатываю глаза. Детский сад, Орлов. Ошибся адресом! Здесь взрослые тети и дяди решают важнейшие вопросы: казнить или помиловать. Я, конечно, понимаю, что первые сорок лет детства у мужчин – самые трудные, но все-таки беру бумажный самолетик и с любопытством разглядываю его со всех сторон.

“У тебя зубы в губной помаде”, – написано на бывшем самолетике.

Улыбка сползает с моего лица. Какой ушлый Орлов! Всё рассмотрел, внимательный наш.

– Представитель ответчика, встаньте, когда к вам обращается суд, – врывается в подкорку, и я запоздало соображаю, что прослушала тот важный момент, когда нужно представиться.

Поднявшись со стула, сухим тоном произношу слова, отрепетированные до каждой буковки. 

Судья не смотрит в мою сторону, а тупо пялиться в свой айфон. Я бы тоже всех их не слушала, но приходится. А потому, когда Кирюша начинает толкать свою речь, я внимаю его фразам, делая кое-какие заметки в блокноте.

Когда очередь доходит до меня, то Мартынова София Аркадьевна превращается в настоящего оратора. Для пущей убедительности, перелистываю первичные документы “Крип Арго”, рассказывая, где и какие статьи закона были нарушены. Орлов откровенно ржет. Гад! Мог бы хоть раз внимательно послушать, как я его. Между прочим, я стараюсь, но никто не воспринимает всерьез – даже секретарь судебного заседания широко зевает.

Сегодня явно не мой день. Мало того, что Орлище задолбал меня своими вопросами, так еще и ходатайство заявляет о допросе свидетеля. Я возражаю. Еще чего! Знаю я этих “директоров”. Но наш суд – самый гуманный суд в мире. Он-таки соглашается с Орловым и в зал заседания входит странный мужичок немного за пятьдесят. 

Сканирую свидетеля с головы до ног. Новая футболка, даже след от ценника остался – плохо отдиралась, видимо. Какие-то стрёмные брюки в полоску, будто из свадебного костюма “девяностых”. А на ногах –  мамочка дорогая! Сандали в дырочку и черные носки. Вот сразу видно – директор!

Хватаюсь за телефон и быстро клепаю Орлу сообщение.

Я: “Вы где отрыли сие сокровище? В какой Халупетовке?”.

Он: “Признай своё поражение и успокойся”.

Я: “Да как тут успокоиться? Вы этого директора увидели не больше часа назад. Одевали дяденьку совсем в спешке. Могли бы и поприличнее купить шмотки”.

Он: “Не веришь?”.

Глава 15 - Любимый босс

– Судебное заседание считать закрытым!

Удар молотка по дереву отзывается в голове гулким эхом. 

Сегодня опять ничья, но я не сдамся. Ни в коем случае не проиграю, как бы не хотел этого Орлов. И дело не в том, что я хочу выиграть спор. Просто я задолбалась проигрывать почти все судебные дела, где представителем истца выступает Кирилл. Знаю его методы! У него всё схвачено до самой кассации. Ушлый гад! 

– Ты сейчас на работу? – доносится сверху.

Засунув в кожаный портфель бумажную папку и Кодекс, поднимаю голову вверх. Ах, Кирилл Витальевич, твои губы так близко, а руки так низко… Тьфу на тебя, морда бородатая.

– Угу.

Демонстративно прохожу мимо Орла и, остановившись возле стола секретаря, расписываюсь в повестке. 

– Ты не ответила.

Оборачиваюсь.

Сканирую Орлова сверху вниз. Ну почему он красивый такой? Рубашечка белая, чистая, идеально выглаженная. Чёрные брючки сидят как с иголочки. Туфли начищены до блеска. Ну красивый же! Эффектный! С годами всё лучше и лучше, правда только внешне. Внутри – вся та же кабелиная сущность.

– Ответила, Кирилл.

– Когда?

– Сказала "угу".

– Ясно, – кивает головой. – До работы подвезти или ты…

– А подвези.

– Правда?

Кирюша не верит своему счастью, а я не верю его влюбленным глазам. Давно не верю, лет так восемь! Это сейчас, пока я недоступная крепость и пускаю в опочивальню по праздникам, Орлов боится на меня дышать. А потом, если вдруг тронусь умом и всё-таки сдамся на вечный плен, любовная лодка разобьется о быт и мы снова наступим на знакомые грабли!

– Ага, – повернувшись к Кириллу спиной, двигаюсь к выходу из зала.

Сзади слышатся его размашистые шаги. Обгоняет меня с правого фланга и галантно открывает дверь, пропуская вперёд.

– Спасибо, – киваю на автомате.

Оказавшись на улице, Орлов тактично устраиватся рядом и ведёт к своей дорогой иномарке. Конечно, Кирюша никогда не был бедным – всё-таки сын прокурора области, но сейчас… Этот гад, кажется, стал ещё богаче. В прошлом году ездил на X5, а в этом – пересел на двухместный Jaguar. Не понимаю подобных рокировок! Хотя… Что-то в этом есть. Это как с женщинами. В этом сезоне тянет на блондинок, а в следующем заклинит на брюнетках – бабники же так устроены?!

– Что-то ты молчаливая.

– Нет настроения, – сухо отвечаю, уставившись в окно.

Мобильник оживает знакомым рингтоном: "Я люблю тебя, Дима, что мне так необходимо…".

Орлов, повернув голову в мою сторону, удивленно ведёт бровью, мол, Сонь, а это что за поворот?

– На дорогу смотри, – киваю Орлову на пешехода, едва не бросающегося нам под колеса.

Машина резко останавливается, а я, как ни в чем не бывало, жму на зелёную трубку и приторно-сладким голосом говорю:

– Соскучился?

– Привет, Мартынова, – лёгкий смешок. – Где ты сейчас?

– Еду из окружного.

– Давно?

Бросаю взгляд на наручные часы.

– Нет. Минут десять. А что случилось, Димась?

У Орлова дёргается веко – вижу боковым зрением. Его руки крепко оплетают руль, а на скулах играют желваки.

– В аптеку зайдешь, ладно?

– Большому боссу хреново?

– Угу, – хмыкает. – Голова трещит. 

Я ехидно улыбаюсь, сдерживая в себе колкие словечки. Дима, а точнее, Дмитрий Викторович – начальник юридического отдела, мой непосредственный босс, любитель гульнуть, да так сильно, что подходы в аптеку за аспирином уже вошли в мои рабочие обязанности.

– Хорошо, Димась.

– Сонь.

– Что?

– И кофе мне купи. Ну как я люблю.

– А волшебное слово? – улыбаюсь, представляя, какие верёвки будут вить из своего любимого босса.

– Пожалуйста.

– Вот так лучше. Всё, Димусичка, наберу, как куплю кофе.

Завершаю вызов и к этому моменту Орлов уже вне себя от злости.

– И с кем это мы так "разговаривали"? – произносит сквозь зубы.

– С Димой.

– Я слышал его имя. Сонь, а это кто вообще такой? Есть что-то, чего я не знаю?

Господи, дай мне сил, чтобы не заржать в голос как лошадь Пржевальского. Какой ревнивый бывший муж! Да и к кому ревновать-то? Дмитрия Викторовича он знает лично, причём очень давно. Где я, а где Викторович? У него жена, двое детей. Меня просто не потянет финансово! Я девочка с запросами, абы каких ухажёров – даром не надо! А женатые мужики – хуже бабников. Там даже пробовать западло!

– П-ф-ф, – фыркаю, закатив глаза. – Ты параноик, Кирюша.

– По твоей милости, – огрызается. – Сонь, это был Доманский?

– Угу, мой Викторович.

– Твой? 

– Мой. Мой босс. Ну не твой же, Кирюш!

Знаю, как его коробит сейчас. Знаю, как внутри закипает котлован злости, но так нравится бесить Орлова – просто офигеть, как нравится!

– Ты с ним… – делает глубокий вдох. – Спишь?

– Ещё чего?! До недавнего времени мне хватало только тебя, мой дорогой бывший муж.

– Соня! Ты можешь говорить серьезно, хоть иногда?

– Да я серьезна, как никогда в жизни! Кирюш, я не сплю с Доманским, если это тебя так беспокоит.

– У вас странная манера общения.

– П-ф-ф, – снова фыркаю. Это ещё Орлов не видел, как мы с Доманским делаем вместе отчёты. – Кирилл, следи за дорогой и не бери дурного в голову. Оно тебе не надо.

Согласно кивнув, Орёл завершает дурацкий допрос. Сплю я с боссом или не сплю, да какая ему разница? Я же не спрашиваю, где их с Толяном носит по выходных! Я – не единственная женщина в жизни Кирилла. Пусть не думает, что забыла обо всех его: Катях, Ленах или как там звали этих пигалиц?! Орлов – не белый и пушистый зайка. Он – волк! Самый настоящий волчара, охотящийся за очередной Красной Шапочкой!

Машина останавливается возле ворот моей налоговой.

Отстегиваю ремень безопасности и осторожно выхожу, стараясь не уронить два стаканчика с латте.

– Спасибо, Кирюшенька. Как всегда на высоте, – подмигиваю, посылаю воздушный поцелуй и топаю вперёд.

Глава 16 - Кирилл, не надо!

Он тяжело дышит, вздымая грудной клеткой. Зрачки карих глаз расширены до максимума. Сжав пальцы в кулаки, двигается вперёд, шагая размашистым шагом.

Я глотаю в горле ком и перевожу взгляд на встревоженного босса. Дмитрий Викторович ничего не понимает. Вжимается в спинку кресла и медленно опускается вниз, прячась за большим монитором.

– Орлов! Стоп!

Мой голос звучит властно, хотя внутри всё колошматит. Что себе подумал Кирилл – боюсь представить. А я же была такой убедительной в машине, когда говорила, что для здоровья у меня есть он и других не надо.

– Соня! Отойди!

Кирилл хватает меня за плечи и тактично отодвигает в сторону, будто тумбочку.

Цепляюсь за его руку и тяну назад.

– Кирилл! Не надо, – произношу через зубы. – Успокойся.

– А что вообще происходит? – подаёт голос босс.

Повернув голову в сторону, шикаю на Даманского:

– Молчите сейчас.

– Почему я должен молчать? Среди белого дня в мой кабинет врывается…

– Молчать! – рявкает Орлов, не сводя взгляда с моего раскрасневшегося лица. – Она попросила же.

Босс замолкает и, пока мы с Кириллом уничтожаем друг друга испепеляющим взором, сбегает из кабинета.

– Ты охренел, Орлов? 

– Аналогичный вопрос! Ты охренела, Мартынова?

– Я? Нет. Я у себя на работе, между прочим. Но после всего, что ты тут устроил… – вздыхаю, обмахиваю рукой пылающее жаром лицо, – меня могут уволить.

– Ну, вот и отлично. Давно пора свалить из этой богадельни.

– Зачем ты пришёл? – перехожу на тему, интересующую больше всего. – Следишь?

– Сдалась ты мне.

Тянется рукой к брюкам и, пошарив в кармане, достает мобильник.

– Держи свой телефон и больше не забывай в чужих машинах, – на слове “чужих" Орлов делает акцент, да ещё режет слух множественное число.

Кирюша обиделся на меня, да и пофиг, если честно. Из нас двоих обижаться имею право только я!

– Спасибо, – благодарю за телефон и даже предлагаю выпить кофе, но Кирилл отказывается, ссылаясь на важную встречу.

– Тогда пока, – уже говорю вслед удаляющемуся бывшему мужу.

Через несколько минут после ухода Орлова в кабинете отворяется дверь. Бросив хмурый взгляд в мою сторону, Доманский двигается к столу и плюхается на стул.

– Мартынова, я что-то ничего не понял. Это что сейчас было? “Ху из” господин адвокат? Бывший?

– Угу, муж.

– Офигеть, – оживляется. Устраивается в кресле поудобнее, кладет на стол руки.  – Я думал, он меня бить собрался.

 – Я тоже так думала.

 – А чего разошлись?

 – Да так,  – отмахиваюсь,  – банальная и скучная история. Всё по классике.

 – Значит, гульнул,  – задумчиво чешет подбородок.  – А ты не простила?

 – Нет.

 – Почему?

 – Дмитрий Викторович, давайте не будем копаться в моём грязном белье. Я же не выношу вам мозг с вашими семейными проблемами!

 – У меня нет проблем.

 – Да конечно,  – язвительный тон.  – У вас их нет вообще,  – хихикаю. 

 – Поговори мне, Мартынова!  – грозит пальцем.  – Иди и работай! За что я плачу тебе деньги?

 – Не Вы, а государство платит,  – показав язык, сбегаю из кабинета босса и топаю в свой.

***

Рабочий день подходит к концу. Завершив всю необходимую на сегодня работу, выключаю компьютер, сгребаю в сумку ключи и мобильник, а затем выхожу из налоговой. Настроение паршивое – хочется сжечь весь мир! 

Кое-как добираюсь домой на маршрутке, ощущая себя разбитым корытом. Оказавшись в квартире, забираюсь в ванную с белой пенкой и полчаса релаксирую, представляя себя в белоснежном платье с трёхъярусной фатой до самого пола, а жених, в черном классическом костюме, кружит меня по залу под романтическую мелодию. Вздыхаю. Было уже всё: и жених в костюме, и фата до пола, и медленный танец под аплодисменты счастливых гостей. Господи, как давно это было, кажется, в прошлом веке, но я всё помню. Помню так отчетливо, будто вчера! Тогда я была счастливой, любимой. Буду ли когда-нибудь еще? А фиг знает. Знаю одно – свадьбу на сто гостей больше не хочу. Счастье не в этом пафосе, счастье  – засыпать и просыпаться на сильном плече; стоять за широкой спиной мужа и ощущать себя слабой, нежной женщиной. 

Замотавшись в банное полотенце, выползаю из ванной комнаты. Нет! Под лежачий камень вода не течет. Я должна что-то делать, а не сидеть, сложа руки. Взгляд падает на знакомые папки. Пять принцев! Вот оно моё счастье!

Взяв в руки разноцветный пластик, поудобнее устраиваюсь на кровати. Андрюша? Мимо. Попробовали  – не зашло ни разу. Самовлюбленному нарциссу не место в моём паспорте, такой даже замуж  никогда не позовет! Физик? Нет, тоже мимо. Здесь даже пробовать не хочется от слова совсем. Мама говорила, надо выбирать по уму, а не по красоте, но физик  – реально перебор. Где я, а где  – квантовая механика? О чем мы будем говорить по вечерам? Я же не помню ни одного закона физики! Кажется, что-то учила в школе, но это было так давно и неправда. Я  – гуманитарий до мозга костей, как Орлов. Тьфу… Опять Орлище в голову лезет.

Взгляд падает на синюю папочку. Так-с! А тут у нас кто? 

“Мельников Борис Александрович, следователь уголовного розыска. Лейтенант. Двадцать шесть лет, холостой, женат никогда не был”, – такое себе предложение, если честно. А с другой стороны, мужчин в погонах у меня еще никогда не было, но всё бывает в первый раз, ведь так?

Решив, что я ничего не теряю, быстренько пишу сообщение лейтенанту. Он отвечает практически сразу. Милый мальчик по переписке. Шутит, говорит без слов-паразитов.

 – Встретимся?  – это пишу я, если что.

 – Давай,  – отвечает через несколько секунд.

 – Где?

 – А где ты хочешь?

Вопросом на вопрос отвечаем? Что-то это мне напоминает, ну да ладно. Может, просто показалось.

 – Хочу в ресторан,  – быстренько клепаю сообщение, называя адрес одного приличного ресторана в нашем городе.

Глава 17 - Ресторан

Атмосфера ресторана пропитана корабельной тематикой. Интерьер, выполненный в синих, зеленых и бежевых оттенках, напоминает лазурную гладь. Стены украшены росписью, имитирующей ландшафт морского побережья.

Каждый раз, когда оказываюсь здесь, у меня захватывает дух! 

Осмотревшись по сторонам, тянусь к волосам, заправляя за ухо непослушный локон. Медленным шагом двигаюсь в центр зала, обращая внимание на все столики, за которыми сидят молодые мужчины. Останавливаюсь.

Ну и… Как я тебя узнаю, лейтенант? Я же не Ванга! Не телепат!

Закатив глаза, тихо вздыхаю. Ах, Мартынова, и какого черта ты сюда приперлась? В ресторан захотелось? В понедельник? Когда до зарплаты целых две недели, между прочим!

Шлю лесом свой голос разума и, выбрав одинокий столик у окна, направляюсь вперед. 

Ладно, если этот Борис не появится, хоть кофе попью и сделаю пару фоток для Инстаграма – пусть завидуют подруги, а Орлов делает выводы. Мне хорошо одной. Просто замечательно!

Усевшись на стул, беру в руки телефон и зависаю в ленте новостей в социальных сетях. Не то, что я люблю следить за бывшими одноклассниками и прочими персонами, просто сидеть и ничего не делать – очень скучно.

В поле зрения вырастает большое чёрное пятно. Звучит легкое “Кх-кх” и я медленно поворачиваю голову вправо.

– Привет, – произносит незнакомец, а я только киваю головой, пытаясь собрать себя по частям.

Мамочка моя дорогая! Вот это… тело – лейтенант? Серьезно? 

Конечно, я не осуждаю других, но раскормить себя до размеров “Овер дофига исков” и один маленький “Эль” – ну это перебор, если честно! Теперь мне понятно, почему Борис не прислал свое фото. Хочется смеяться и плакать одновременно.

И что мне теперь делать с таким огромным “счастьем”?!

– Как дела? – непринужденно улыбается Борис, а затем берет два стула, ставит их рядом друг с другом и садится.

Я прислушиваюсь к звукам. Это так трещат стулья под лейтенантом? Или это скрипят мои зубы от злости?

– Нормально, – пожимаю плечами, поглядывая на часы.

Сколько посидеть? Десять минут или надо больше? Ох, больше я не выдержу.

– Чё да как? Рассказывай, – Борис утыкается взглядом в меню, а я закатываю глаза, пока он не видит.

– Да ничё.

Выглядывает из-за кожаной папки:

– Нихрена себе здесь цены! 

Впиваюсь в пухлые щёки ехидным взглядом. Ага, цены здесь "Аховские"! Стоимость кофе почти как мой полноценный обед в столовой на работе. 

– Может, лучше в Макдональдс сгоняем?

– Не люблю фаст-фуд.

– А я – очень люблю.

"По тебе и видно", – крутится на языке, но я молчу.

К нашему столику подходит официант. Я заказываю овощной салат (вдруг мой кавалер откажется платить, а так хоть не сильно потрачусь), кофе и стакан воды.

Что заказывает Боря – не вникаю. Мой слух уловил знакомые хриплые нотки мужского голоса, и теперь я кручу головой по сторонам, пытаясь отыскать источник звука. Показалось! Это не Орлов, а моя дурацкая паранойя.

– Ты, вроде, юристка? – игриво подмигивает.

– Юрист.

– Угу, говорю же, юристка!

Закатываю глаза! Ненавижу, когда меня называют "юристкой". Что это вообще за профессия такая? Это, типа, как врачиха, повариха и прочее бла-бла-бла. Какое-то пренебрежительное отношение к труду женского пола!

– А я тоже, можно сказать, юрист!

– Я в курсе, – натянуто улыбаюсь. Так… Надо быть вежливой и что-нибудь спросить. – А чем ты занимаешься, Боря?

– Преступников сажаю.

– «Сажает» суд.

– Чё?

Не "чё", а "что"!

Не могу! Бесит просто жесть. А каким милым мальчиком он мне показался, когда мы переписывались. 

– Поржать хочешь?

– Ну, давай.

– Значит это. Ограбление квартиры. Приезжаем на место преступления, снимаем пальчики, то да сё… Спрашиваю у хозяйки, зачем впустили в квартиру, а она отвечает, кто-то постучал, но в глазке никого не было видно. 

Зеваю.

– Короче. Ворюга заклеил глазок жвачкой. Говорю криминалисту, чтобы брал вещдок, так он это, – ржёт, едва не хрюкая. – Отправил жвачку на ДНК.

– И что?

– Ну как? – округляя глаза, стучит пальцем по лбу. – Слюну отправил! А тут же стопроцентная дактилоскопия! Он же, когда клеил жвачку на глазок, оставил свой отпечаток пальца.

– Угу, – киваю.

Дактилоскопия. Криминалистика. Скучно и ни разу не смешно. Кажется, квантовая механика меня бы возбудила больше!

У лейтенанта звонит мобильник и он, наконец, оставляет мои уши в покое. Облегчённо вздохнув, тянусь рукой к чашке с кофе, которую только что принес официант. 

Кофе слишком горячий. Обжегшись, ставлю чашку на стол, но мои "загребущие" руки цепляют посудину и через секунду на юбке красуется большое чёрное пятно.

Мерзость!

Извинившись перед Борей, выскакиваю из-за стола и мчусь в дамскую комнату спасать свою юбку. Целых пять минут замачиваю пятно, но безуспешно – кофе впиталось в текстуру ткани и теперь мне поможет только качественный пятновыводитель.

– Дурацкий день! Просто отвратительный, – пробубнив под нос, выхожу из дамской комнаты. 

Иду по коридору, ругая саму себя за непростительную глупость. Замуж она собралась! За кого? За принцев из "Мамбы"! Кому расскажи – не поверят. До чего докатилась, Господи…

***

Понедельник – день тяжёлый, а если пригласили на день рождения, то – вдвойне! И надо было крестному устроить гулянку в самом начале рабочей недели.

В ресторане шумно. Подвыпившие гости давно перестали вести себя культурно, а я совсем не пью, точнее, стараюсь. Дождавшись, пока в компании появится активное обсуждение, я молча покидаю застолье. Во вторник позвоню имениннику и извинюсь, что слинял раньше времени, если он вспомнит про это, конечно же.

Развязываю на шее галстук и, сложив его пополам, сую в карман. Бросаю взгляд на экран мобильника. Мартынова опубликовала новую фотку в Инсте. 

Глава 18 - Я всё помню

К чёрту всё!

Бросаю на стол деньги за ужин, хватаю сумочку и машу рукой Боре, мол, пока-пока – время Золушки закончилось!

– Сонь, – скрипят стулья, лейтенант медленно поднимается и чуть не опрокидывает стол. – А ты куда? 

– А я домой.

– В смысле? А ужин? – кивает на овощной салат и чашку с недопитым кофе.

– Как-нибудь в другой раз, – подмигнув, сбегаю из ресторана.

Выхожу на улицу и замираю на месте, услышав раскатистое эхо июльского грома. С неба льёт как из ведра.

Прикрыв глаза, подставляю лицо под тугие струи воды. Вот это да!  Дух захватывает.

Промокаю до нитки буквально за минуту. Блузка прилипает к телу, ступни мокрые и грязные, да и пофиг! Я же не сахарная, не растаю, а вот таксисты считают иначе! Когда я пытаюсь поймать машину, все как один проезжают мимо, делая вид, что меня нет.

Сколько так стою? Понятия не имею. Хочется поскорее домой: снять мокрые тряпки, принять душ и завалиться баиньки.

– Будешь? – знакомый голос раздается совсем рядом.

Оборачиваюсь и вижу перед собой Орлова. Устремляю взгляд на его "Будешь".

– А давай, – кивнув, беру в руки бокал с янтарной жидкостью и выпиваю залпом до дна.

Напиток растекается по горлу, обжигая и согревая одновременно. Гадость, но это лучше, чем заболеть!

– Ты на машине? – спрашиваю у Орла.

– Нет. Домой хочешь?

– Хочу, но никто не хочет меня везти.

Кирилл понимающе кивает головой, и мы продолжаем стоять под проливным дождем, не обращая на него внимания.

– Идём ко мне? – неожиданно предлагает он. – Высохнешь, а потом я вызову тебе такси.

– Идём? Ты где-то рядом живешь?

– Угу. Ходьбы минут десять, – устремляет взгляд на мои щиколотки. – Может, пятнадцать.

Я думаю целых десять секунд. Пойти с Орловым или остаться здесь, и неизвестно сколько ловить такси?

Да что тут думать, Господи!

Схватив Кирилла под руку, говорю:

– Веди, Кирюша, в своё логово. Хоть посмотрю как ты живёшь.

Он недоумевает, но уже через мгновение шагает вперёд.

– Кир…

– Что?

– Ты спёр бокал, – хихикаю.

Орлов переводит взгляд на свои пальцы, сжимающие стеклянную ножку посудины, а затем бросает бокал через плечо.

Оборачиваюсь.

– Ну и зачем ты это сделал? Тебе дома помешал бы лишний бокал?

– На счастье.

– Очень сомнительное, – бубню под нос. – Думаю, дворники утром "оценят" и вспомнят тебя злым, нетихим словом.

– Мартынова!

– Что?

– Не будь занудой.

Я замолкаю, он – тоже. Так и топаем рядом друг с другом, соблюдая тишину. На душе спокойно, в голове пусто. И плевать, что из неба льёт, как из ведра. Плевать, что потратила бабки на овощной салат, кофе и сок. Мне почему-то не жалко, а даже наоборот – радостно! Лейтенант оказался редкостным "фе-е-е", с Орловым и рядом не стоял. Вот Кирюша никогда не позволяет мне платить за себя, если мы где-то вместе. А ещё он всегда отвозит меня домой, забирая пьяную с гулек. 

В нескольких метрах замечаю огромную лужу. Замираю на месте, прикидывая, с какой стороны её лучше обойти, чтобы не испачкать босоножки, но неожиданно на мою талию опускаются крупные ладони. Подхватив под ягодицами, Орлов берёт меня на руки, а я смотрю на него затуманенным взглядом и ощущаю, как внутри распирает от гордости.

– Спасибо, Кирюша, – чмокаю в щетинистую щеку и тут же стираю след от губной помады.

Он ставит меня на землю. Сжимая талию стальными тисками, приближает к себе, впечатав в бедра. Трудно дышу, глядя на него, а он… Касается моего лица рукой, отводит в сторону прилипшую прядь и смотрит таким будоражащим взглядом, что я ощущаю, как моё тело бьёт мелкой дрожью.

– Я хочу тебя поцеловать, – выдает охрипшим голосом.

Обвожу кончиком языка нижнюю губу, а затем кладу ладони на прокаченные плечи.

– Я тоже этого хочу, – только успеваю ответить, и дальше всё несётся с повышенной скоростью.

Сжимая друг друга в объятиях, мы с Орловым, как в лучших традициях фильмов о любви, страстно целуемся. Его рука забирается под мою блузку, скользит вверх и гладит кожу между лопаток. Волнительно и сладко в его объятиях, а потому я прижимаюсь ещё крепче и, обнаглев вкрай, вывожу замысловатые узоры на шее, царапая кожу ногтями.

Нас прерывает звук автомобильного сигнала и яркий свет фар. Завершив поцелуй, прижимаемся друг к другу лбами и, тяжело дыша, огорчённо вздыхаем.

– Вы с дороги уйдете или совсем больные на голову? – слышится громкий басистый голос.

Орлов первым приходит в себя и отводит меня в сторону, освобождая путь разъярённому автомобилисту.

– Такой момент испортил, – снова вздыхаю.

Кирилл задумчиво улыбается. Тянет меня за руку и уводит вглубь двора.

Останавливаемся возле одного элитного дома. Я поднимаю голову вверх и скольжу взглядом по всем этажам.

– Ничего себе. Присвистнула, если б умела. Давно здесь живёшь?

– Год.

– Целый год, а я здесь впервые? Теряешь хватку, Кирюш.

– Так я же приглашал.

– А я?

– Отказалась!

– Хм, – задумчиво чешу подбородок. Хоть убей, ничего не помню. – Ты точно меня приглашал, а не какую-то там Алёну или Катю, или…

– Сонь, – хватает меня за руку и ведёт в подъезд. – Не начинай. Ты сама не устала одну и ту же пластинку крутить?

– Какую? Что ты бабник? Так это общеизвестный факт!

– Дура ты, Мартынова, хоть и любимая. Ты когда меня в последний раз видела с женщиной?

– Не помню! Хотя… Да! Точно! Два года назад ты встречался с Мариной из хозяйственного суда.

Орлов заказывает глаза – это хорошо видно, потому что мы стоим на первом этаже и ждём, когда приедет лифт.

– Ревнуешь?

– А ты бы хотел?

– Нет, – качает головой. – Хотел, чтобы у тебя наступила амнезия, и ты забыла обо всех моих ошибках!

Громко цокаю языком.

– Мечтай, Орлов. Мечтай! Я всё помню. 

Глава 19 - Безнадёга

– Кир…

– Что?

– Иди сюда, – звучит сверху. 

– Я же тебе обещал. Спи, мартышка. 

Переворачиваюсь на другой бок и закрываю глаза. На полу слишком жёстко, но ради Мартыновой я готов здесь спать хоть всю жизнь, если будет нужно.

Неожиданно на мою талию опускается рука. Прохладные пальчики забираются под футболку. Гладят снизу вверх, останавливаясь на животе. Напрягаюсь. Когда рука скользит вниз, перехватываю запястье.

– Сонь…

– Да?

Целует в шею, а затем прокладывает губами дорожку к уху.

Резко поворачиваюсь к Мартыновой лицом.

– Не надо так!

– Как не надо, Кир?

В комнате темно, но свет луны, льющийся из окна, позволяет мне разглядеть: удивленный взгляд, растрёпанные волосы и пухлые губки, которые малышка сначала облизывает кончиком языка, а затем слегка прикусывает зубами.

– Ты держишь меня на коротком поводке.

– Бред, – смеётся, – ты же не собачка.

– Вот именно, Сонь. Я не могу всё время быть твоим преданным псом.

С лица девушки сползает улыбка, и она вмиг становится серьёзной.

– Если ты не хочешь меня, то так и скажи.

– Хочу, но…

Громко вздыхаю.

Чёрт! Она не понимает, что я хочу сказать. Вот как ей объяснить, что мне нужно больше, чем просто секс? Я хочу, чтобы мы снова были вместе! Хочу вместе жить, делить на двоих быт. Хочу, чтобы она ходила по квартире голая в моей футболке, как сегодня. Как всё это донести до Мартыновой?

– Какие у тебя проблемы, Орлов? Ты хочешь мне что-то сказать?

– Хочу.

– Тогда говори. Я зря осталась, что ли?!

– Твоя одежда так и не высохла.

Она закатывает глаза с громким вздохом, мол, это был не настоящий повод остаться ночевать у меня.

Да знаю я! Знаю, что она осталась не из-за мокрой одежды. Взрослой девочке просто захотелось секса, да и я всегда "за", но блин… Мы ходим по одному и тому же кругу. Много лет! Странные у нас отношения, дурацкие! Мы не вместе, но и не врозь. И если честно, то для здоровья я бы нашел овер дофига других вариантов, только Мартынова почему-то не хочет это понимать или просто делает вид.

– Сонь, я устал от таких отношений. Честно.

– Я – тоже, – неожиданно выдает.

– Правда? Ты понимаешь, что я имею в виду?

– Угу, – кивает головой. 

– Тогда почему ты держишь дистанцию? Почему не хочешь подпустить к себе ближе? Ну хоть чуть-чуть, Сонь…

– Понимаешь, Кирюша, – прочищает горло, устремляет взгляд на моё лицо. – Я боюсь. 

– Меня?

– Нет, конечно же, – закатывает глаза. – Я боюсь снова тебе поверить. Ты разбил мне сердце и вот здесь, – тянется рукой к груди, – болит, стоит только вспомнить.

– А ты не вспоминай!

– А не получается. Чем сильнее я стараюсь забыть, тем больше вспоминаю. Вот никак не могу понять. Почему ты тогда мне изменил? Это был единичный случай или всё-таки…

– Это было один раз.

– Угу, один раз, когда тебя поймали с поличным.

– Всего один раз, Сонь!

– Почему? Почему ты это сделал, Кирюш? Конечно, я понимаю, что мы тогда сильно поругались и решили взять паузу. Я специально уехала в другой город к бабушке, но когда я решила, что не хочу тебя отпускать – ты всё испортил!

– Я был пьяным.

– Ты говорил это много-много раз. Это не оправдывает тебя, Кирилл.

– Знаю, поэтому я прошу тебя забыть прошлое. Представь, что того периода в нашей жизни не было.

– Представить? Как? Не представляется, – вздыхает.

– А если я пообещаю, что никогда больше тебе не изменю? 

– Ты уже это обещал.

– Но ты ведь так и не согласилась быть со мной.

– А сейчас я с кем? – глотает смешок, – вроде, лежу в твоей постели.

– На полу лежишь.

– Да пофиг! Главное – рядом с тобой!

– Мартышка, ты опять за старое. Спи давай и лучше вернись на кровать, а то утром будет болеть спина.

Она поднимется с пола. Крутится на кровати, ворочаясь с боку на бок. Я тоже не могу уснуть. И дело не в том, что на полу жутко неудобно. Просто из головы не выходят дурацкие картинки: мужик в клубе, женатый Доманский, а затем жирдяй в ресторане. Получается, она согласна дать шанс любому, кроме меня! Я, типа, совсем безнадёга – здесь и пробовать не стоит! 

Засыпаю не сразу. И, наверное, лучше было бы вообще не спать, ведь мне снова снится она и тот дурацкий раз, наш фаталити:

"Мы снова ругаемся. Соня опять не нашла общего языка со свекровью. Поругались. Мама строит козни, жена обвиняет, что промолчал и не заступился за неё. А я устал от их дурацкой войны! Ну, подумаешь, дома нечего есть. Соня ещё студентка, много времени проводит за учебой, а после универа сидит за курсовой. Не успела приготовить ужин, но я же не умер. А защищать не стал, потому что достали меня эти бабские батлы!

– Кирюша, возвращайся домой. Мы с папой очень сильно по тебе скучаем, – мама обнимает меня за плечи, глотая слёзы – Соня опять была с ней резкой. 

– Мам, я дома, – пытаюсь улыбаться.

– Вот зачем тебе она? Она же – никакая! Ей нужны только деньги! И связи наши!

В комнату врывается разъярённая Соня. Влетает, как вихрь. Замирает в дверном проёме, скрещивает руки на груди и смотрит в нашу сторону уничижительным взглядом:

– Никакая? Думаете, от вашего сына мне нужны только деньги?

– А что тебе ещё нужно? Ты даже ужин не можешь ему приготовить! Хозяйка сраная, – парирует мать.

Не выдерживаю. Поднимаюсь с дивана и, схватив с тумбочки пачку сигарет, выхожу на балкон.

За спиной слышится скрип. Отворяется дверь и на балконе появляется Соня.

– Почему ты промолчал, Кирилл?

– Сонь, иди занимайся своей курсовой. У тебя скоро защита.

– Подожди-подожди, – выставляет руку. – Не уходи от темы!

– Я не хочу ругаться.

Глава 20 - Сдавайся

Я просыпаюсь раньше Кирилла и, стараясь его не разбудить, аккуратно убираю со своей талии мужскую руку. Ещё приходится стащить с бедра тяжеленную ногу, но даже в этот момент Орлов не шевелится. 

Вылез из постели, смотрю на бывшего мужа сверху вниз и улыбаюсь. Какой он всё-таки хороший. Уступил мне место на кровати, а сам полночи проспал на полу. И дело не в том, что я его туда отправила. Просто Орлов решил держать дистанцию – ему нужно больше, чем просто секс! Да и мне… Мне это тоже нужно! Я семью хочу и детишек. 

Тихо ступая, захожу на кухню. Оглядываюсь по сторонам, рассматривая, где и что лежит, а затем открываю холодильник. 

Принимаюсь за готовку. На сковороде жарятся блины, в маленьком чайничке заваривается чай, а я напеваю себе под нос любимую песенку и совсем ничего не слышу.

Ощущаю на спине тяжелый взгляд. Медленно оборачиваюсь и встречаюсь с Кириллом взором. Он стоит в дверном проёме, опираясь плечом о стену. Обнажённый по пояс. Руки скрещены на груди, голова слегка опущена вниз. Он смотрит на меня в упор, откровенно рассматривая. В чёрных глазах полыхает пламя, а губы растянуты в ленивой улыбке. 

Я не могу не смотреть. В памяти слишком много воспоминаний, а в сердце – играет волнительная музыка. Тату. Большое. На всю грудь с правой стороны. То самое, что набивали вместе. Какие-то непонятные вензеля, причудливые узоры. А у меня… Скромный, маленький бантик на правом бедре. Орел хотел бантики на обеих ногах, но я тогда не выдержала. Было о-че-е-нь больно!

– Доброе утро, – я нарушаю тишину, а он, кивнув головой, опускает руки и медленно движется вперёд.

Слежу за каждым шагом. Скольжу взглядом по сильным мышцам, бугрящимся по плечам. Опускаюсь ниже и сглатываю, пересчитав кубики на плоском животе. 

Вот как он так делает, а? Он еще не подошел. Еще не дотронулся, а у меня уже спирает дыхание. По позвонкам бегут мурашки, пульс учащается. Волнуюсь в предвкушении, как десять лет назад, когда мы только-только познакомились. Он был таким… Таким фантастическим, нереальным и моим! 

А сейчас?

– Пахнет вкусно, – приблизившись, останавливается напротив. Заглядывает за мою спину, фокусируя взор на сковороде. Хмурится. – Сонь, кажется, у тебя горит блин.

Чёрт! Засмотрелась.

В спешке поворачиваюсь к Кириллу спиной. Вздыхаю. Так и есть – блин сгорел! Выбрасываю своё “фиаско” в мусорное ведро. Черпаю половником тесто и выливаю в сковороду. Пока я провожу все эти манипуляции, на мою талию опускаются руки Кирилла. Они касаются нежно, забираются под футболку и держат путь вверх.

Зарывшись лицом на моём затылке, Кирилл шумно дышит. Его бёдра впечатаны в мои ягодицы, и я ощущаю то самое, заставляющее меня полыхать алым румянцем. А говорил, устал от “таких” отношений!

– Тебе идёт, – шепчет на ухо.

– Что идёт?

– Быть на моей кухне.

Улыбаюсь. Мне самой нравится! Такое странное ощущение: ходить в его футболке, готовить ему завтрак на его кухне… М-м-м. В этом что-то есть. Какой-то непонятный привкус счастья или, быть может, всё – просто иллюзия, моё дурацкое “хочу”.

– Кир.

– Что? – руки уже выше, ласкают мой живот и спускаются ниже.

Выдыхаю. Выключаю газовую плиту, а он уводит меня немного в сторону и, подхватив под ягодицами, сажает на стол. Раздвинув ноги в стороны, устраивается между моих бедер. Пытливо заглядывает в глаза. Можно?

Обвиваю крепкую шею обеими руками, притягиваю Кирилла еще ближе и, скрестив щиколотки на его пояснице, дерзко улыбаюсь.

Он тянется к моему лицу. Трогает щеку, спускается ниже и останавливается на губах. Шершавый палец скользит по нижней губе, толкается в рот и я тут же кусаю его зубами. Не больно, но Орлов щурится, мол, ты – плохая девочка, Мартынова, и сейчас последует наказание.

Градус повышен и я уже не в силах держать себя в руках, а Кир давно разгорячился. Нам сносит крышу прямо на кухне, на столе. И стоит сказать, это первый раз за много лет, когда всё происходит при свете дня и на мою трезвую голову. 

Раскачиваясь на волнах эйфории, я царапаю его спину ногтями и совсем не сдерживаю эмоций. Да! Мне хорошо! Вот так просто: без предварительных разговоров, без томительных прелюдий. Только я и он, почти как животные.

Когда всё заканчивается, он подхватывает меня на руки и несет на кровать.Укладывает на смятые простыни и устраивается рядом. Закинув ногу на его бедро, повторяю узоры тату, обводя пальцем контур рисунка. Кирилл молчит. Целует меня в макушку, гладит плечо, и я чувствую, улыбается.

– Кир.

– Да?

– Сегодня вторник.

– Угу.

– Мне бы на работу, – оторвав голову от мужской груди, заглядываю Кириллу в глаза. – Тебе, кажется, тоже.

Улыбается. Тянется рукой к тумбочке.

– Сейчас, – подмигнув, набирает чей-то номер и слушает в трубки гудки, а затем: – Вера Павловна, здравствуйте. Нужен больничный до конца недели. Угу, ОРВИ, температура…

Он говорит, слушает, кивает, а я не могу понять, что происходит.

– Только не забудьте оформить на имя Мартыновой Софии Аркадьевны. Место работы скину в сообщении, – попрощавшись, Орлов кладёт телефон на тумбочку и устремляет взор на моё лицо. Щелкнув по носу пальцем, довольно улыбается: – продолжим готовить завтрак или останемся здесь?

– Подожди, – выставив руку вперед, хмурю лоб. – Что это было только что? Я не просила больничный.

– Угу, я в курсе.

– И? Тогда зачем ты это сделал? 

Вздыхает, закатив глаза.

– Сонь, я хотел как лучше.

– Почему меня не спросил, хочу ли я этого?

Орлов вмиг становится серьезным. 

– А что ты хочешь, мартышка? 

– Я уже говорила. Хочу замуж, семью, детишек…

Ухмыляется.

– В ЗАГС могу позвонить хоть сейчас. Твои вещи перевезем вечером, а детишек… – загадочно улыбается, и в этот момент я вспоминаю, что последний секс был без защиты!

– Гад, – мгновенно вспыхиваю от злости. Толкнув Орлова в плечо, шиплю сквозь зубы: – ты же знаешь, что мне нельзя делать аборт!

Глава 21 - Нам это нужно?

– Ну… Что скажешь, Сонь? 

– Ты положительный.

– И?

– Я отрицательная.

Не понимаю, а она хлопает своими пушистыми ресницами и кончиком языка ведет по нижней губе.

– Мне нельзя делать аборт.

– Глупышка, – притягиваю малышку к своей груди и покрываю поцелуями макушку. – Никакого аборта. Будем рожать.

– А если не получится?

– Рожать?

– Нет. У нас с тобой – не получится! Что тогда? Я останусь одна и…

– Не неси чушь, Мартынова. Во-первых, не факт, что ты залетишь.

Соня вырывается из моих объятий. Приподнимается и впивается в моё лицо колючим взглядом.

– Ну и словечки у тебя, Орлов.

Поднявшись с кровати, она хватает простыню и кутается в неё, будто в плащ.

– Эй, ты куда? – кричу в след.

– В душ.

Она уходит, и я остаюсь один. В голову лезут разные мысли. Как удержать её, а? Что сделать, чтобы осталась со мной навсегда? Замуж позвал, встречаться предложил, ребенка хочу… Ну что, что еще нужно этой рыжей колючке? Она же всю душу измотала мне за все годы, что мы не вместе!

Ладно. 

Потерплю ещё чуть-чуть, а потом, если вдруг её так и не отпустит, то отступлю.

Насильно мил не будешь, да и не надо!

Я присоединяюсь к Мартыновой в душе и внезапно у нас случается второй раунд. Без моей кульминации, да и пофиг. Главное, она счастлива. Смотрит на меня почти влюбленным взглядом и за этот взгляд я готов отдать многое.

– Кир, я поеду домой. Вещи давно высохли.

– Тебе не обязательно ехать именно сейчас.

– Ищешь предлог, чтобы я осталась?

– Нет. Прямо говорю. Оставайся. 

– Зачем? – она поворачивает голову в мою сторону, а я беру её за запястье и подношу руку к губам. 

– Сонь, мы впервые за долгое время говорим откровенно. Буду с тобой честным. Я не хочу, чтобы ты сейчас уезжала. Мне хорошо с тобой. Чистый кайф. Останься, а? 

– Я прогуляла работу, – вздыхает.

– Ты на больничном.

– Что мне твой больничный? Сам знаешь, как его выплачивают.

– Значит, дело в деньгах? У тебя проблемы с финансами? Ты скажи прямо, и я помогу.

Качая головой, мартышка отходит в сторону и, повернувшись ко мне спиной, одевается. Я залипаю на тонкой талии. Скольжу взглядом по округлым бедрам и сглатываю слюну. Моя детка – просто космос!

– Кирюш, я взрослая девочка и в состоянии саму себя обеспечить, – звучит колко и потому я ощущаю в сердце щемящую боль. 

– Я не это имел в виду. 

– Угу. Я поняла.

Закончив одеваться, малышка подходит ко мне и, положив руку на плечо, целует в щеку.

– Я вызову такси. Спасибо за нереальный секс, но я уже пойду.

– Сонь.

– Что?

– Встреться со мной сегодня вечером.

Мартынова вскидывает бровь в удивлении, и я добавляю:

– Я приглашаю тебя на свидание.

– Ты уверен, что нам это нужно?

– Очень нужно.

– Ладно. Только…

– Что?

Нахмурившись, Соня смотрит на меня двусмысленным взглядом. Я не понимаю, чего она боится, над чем думает, но седьмым чувством ощущаю её сомнения, а потому добавляю:

– Я буду вести себя прилично.

– Неприличным ты мне нравишься больше. 

– Тогда в чём дело?

– Всё в том же. Сейчас у тебя горят глаза, и ты готов целовать песок, по которому я ходила, но… Мы же оба знаем, что наступает потом. Конфеты, букеты заканчиваются и начинаются серые будни. А ещё… – тяжелый вздох. – Есть наши родители.

– Мама больше не будет лезть в наши отношения.

– А моя – будет! И очень…

– Почему? Елена Сергеевна настолько меня ненавидит? Я же ничего плохого ей не сделал.

– Ты сделал больно её дочери. По-моему, это – более, чем достаточно.

– Сонь, было бы у тебя желание, а всё остальное – можно изменить.

– Меняй, Орёл! Только на этот раз думай, пожалуйста, головой, – устремляет взгляд на ширинку моих домашних штанов, – а не тем, что ниже пояса.

Широкая улыбка расползается на моих губах. Миновав разделяющее нас расстояние, я обнимаю Мартынову за талию и, оторвав её тело от пола, кружу в воздухе.

– Отпусти, бешеный, – в ушах звенит её звонкий смех, и я повышаю скорость.

– Дай две минуты. Я переоденусь и отвезу тебя домой.

– Отвези.

Пока я в спешке натягиваю на себя джинсы и простую футболку, Соня не сводит с меня глаз. Я вижу, как она смотрит, как задерживает дыхание, когда я хватаю с тумбочки бумажник и ключи от тачки.

– Поехали? 

Я открываю перед Соней входную дверь, галантно пропускаю вперед и уже в лифте прижимаю малышку к стене, и целую в губы. 

– Ты испачкался, – она стирает след от губной помады, скользя пальцем по моей губе, а я хватаю её за руку и нежно целую тыльную сторону ладони.

Оказавшись на улице, я беру свою крошку за руку, перекрещивая наши пальцы в замок, и веду к машине.

– Прошу, – помогаю забраться на сиденье.

Прыгаю на водительское кресло, запускаю мотор и приказываю себе смотреть на дорогу, а не на “помеху” справа!

В кармане жужжит мобильный. Звонит мама, а значит, нужно ответь.

Жму на зеленую кнопку и из автомобильных колонок звучит родной голос:

– Кирюша, сынок. 

– Привет, мама.

– Ты почему вчера так рано сбежал? 

Поворачиваю голову вправо и вижу, как мартышку передергивает. Кладу руку на её колено и слегка сжимаю его пальцами – не бойся, моя дорогая девочка, мама больше не посмеет тебя обидеть!

– Возникли непредвиденные обстоятельства.

– Видела я твои обстоятельства! Опять “она”? – на последнем слове голос мамы странно звучит, будто выругалась, а не сказала “она”. 

– Ты поэтому мне звонишь? Так не надо, мама!

– Поэтому тоже, но…

– Мам, я сейчас за рулем и не один. Я перезвоню.

– Кирюш, подожди. Тут такое дело, – мнется. – Ладно. Перезвони, когда сможешь.

Глава 22 - Ревность

Кирилл завершает вызов, а я смотрю на него тоскливым взглядом и прикусываю губу. Молчи, Мартынова, ты же знала, что в довесок к бывшему прилагается его мама. Прошло восемь лет, но ничего не изменилось. Кирилл по-прежнему горячо любим своей мамочкой и ради его счастья эта женщина готова на подвиги, похлеще любого Геракла. Конечно же, я ни в коем случае не осуждаю бывшую свекровь, но меру знать надо! Мальчик вырос: игрушечные машинки сменил на настоящие, на запястье Rolex и засыпает он не с плюшевым мишкой под боком.

– Сонь, – кладёт руку на моё колено и слегка сжимает его. – Всё нормально?

Поворачиваю голову влево, натянуто улыбаюсь.

– Конечно.

– Точно? Просто мне показалось, что…

– Тебе показалось.

– Ну ладно, – бубнит под нос и возвращает руку на руль.

В сумочке жужжит мобильник. Открываю молнию и несколько секунд шарю рукой, пытаясь отыскать телефон среди непонятной кучи барахла. На дисплее светится имя любимого босса, а потому на моём лице сползают краски.

Жму на зеленую трубку и, прикрыв глаза, тихим голосом говорю:

– Доброе утро.

– Мартынова, – едва не кричит. – Ты где лазишь? Могла бы предупредить, что опоздаешь.

– Димась, – ласково произношу, но услышав тяжелый вздох Орлова, тут же поправляю себя: – Дмитрий Викторович, меня сегодня не будет.

На том конце провода раздаётся кряхтение, кажется, Доманский поднимается с кресла “великого” босса.

– Что случилось, Сонь? Какие-то проблемы?

– Нет. Просто проспала.

Босс в ступоре, а я смотрю в окно и вывожу пальцем по стеклу незамысловатые узоры. 

– Ты не заболела? Так я это… Приеду, если надо. Только скажи, Сонь. Ты же знаешь, что ради тебя…

– Дим, не надо. Всё нормально.

– Ладно, – вздыхает. – Сегодня я тебя прикрою, но чтобы завтра, – делает строгий тон, – в девять ноль-ноль на работе как штык!

– Спасибо, Димуль. Лю тебя, пока-пока.

Завершаю вызов и тянусь к сумочке, чтобы спрятать мобильник, но неожиданно на моё запястье ложится сильная рука Орлова. Замираю. Медленно поворачиваю голову влево и натыкаюсь на разъяренный взгляд карих глаз.

Ах ты ж… Кирюша, ты всё слышал, получается.

Виновато улыбнувшись, пожимаю плечами, мол, а что такого? Обычный разговор с боссом и это совсем ничего не значит, вроде.

– Что это сейчас было? – звучит из уст Кирилла.

– Звонил Доманский.

– Это я понял, Сонь. 

– Тогда в чём проблемы, если ты понял? – говорят, лучшая защита – нападение! А потому я нападаю на Кирилла: вырываю свою руку, сую мобильник в сумку и прожигаю взглядом дыры на лице драгоценного “бывшего”.

– Что у тебя с шефом?

– Ничего.

– Ничего, – копирует мой тон, а сам со всей силы сжимает руль, да так сильно, что я невооруженным взглядом вижу, как белеют его пальцы. – Я не слепой и не глухой!

– Я в курсе, что не инвалид.

– Я не закончил! – повышает голос, а затем делает глубокий вдох носом, выдох – через рот. – Я понимаю, что до сегодняшнего дня ты была свободной девушкой, Мартынова, но кое-что изменилось. Я не собираюсь ходить с рогами и цеплять ими троллейбусные провода!

Тихо хихикаю. 

– Это больше по твоей части, Кирюш.

Орлов резко жмёт на тормоз, а я же не пристёгиваюсь и потому меня клонит вперёд.

– Дурак, – срывается с губ. – Тебе нервы лечить надо, Орлище, а то с таким "успехом" – прямая дорога в "дурку".

– Завтра же напишешь заявление по собственному желанию, – командует Орлов, а я смотрю на него удивлённым взглядом и хлопаю ресницами.

– Я что-то не поняла, а ты чего раскомандовался? По-моему, я не давала тебе такого права.

– Мне не нравится, что этот женатый тип трётся возле твоей юбки. Даже, если у вас ничего нет, я всё равно против, чтобы ты работала с Доманским! 

– А если бы он был неженатым, тогда нравилось еще "больше"? 

– Не ёрничай, мартышка. Ты поняла, что я хотел сказать.

– Кир, твоя ревность – это нечто, но ты должен понимать, что меня всю жизнь окружают мужики. Я работаю с ними, а не сплю. Если не Доманский, то будет другой шеф и что тогда? Мне снова уволиться, потому что, вдруг, он будет тереться возле моей юбки?

Кирилл молчит, и я не знаю, смогла до него достучаться или же нет! Когда мужчина ревнует – прекрасно, значит, боится потерять, значит, испытывает чувства, но было бы к кому ревновать. Паранойя – психическое расстройство и это меня пугает, а не радует.

– У вас весьма странные отношения с шефом.

– Какие есть. Мы просто очень сильно друг другу подходим, – Кирилл устремляет в мою сторону гневный взгляд, и я понимаю, что сказала не то. – По работе подходим – я это имела в виду.

Кирилл демонстративно отворачивается к окну, а я придвигаюсь к нему ближе и кладу руку на плечо:

– Кирюш, не злись. Я обещаю, больше никаких фамильярностей с боссом. Честно.

Он поворачивает голову в мою сторону. Пристально смотрит, щурится.

– Но увольняться я не буду. Мне нравится моя работа, чтобы ты не говорил.

– Ах, Мартынова, – вздохнув, тянется к моему лицу. Касается щеки. – Ты сведешь меня с ума даже раньше, чем я думал.

– Кир, ты просто не накручивай себя. 

– Не получается. Перед глазами до сих пор та картина, как ты стоишь перед своим шефом и…

– Не накручивай! У Доманского было похмелье, и я всего лишь пыталась облегчить его страдания.

– Ладно. Проехали.

Кирилл запускает мотор и возобновляет движение. Я облегченно выдыхаю. Через полчаса спорткар тормозит напротив моего подъезда. Я выхожу из машины и машу рукой Орлову, мол, пока-пока, но Кирилл открывает дверцу со своей стороны и идет следом за мной. 

– А ты куда, Кирюш? 

– К тебе.

– Хм, – скрещиваю руки на груди, а брови изгибаю в дуги. – Зачем?

– Нельзя?

Закатываю глаза. Ладно, Орлов, можно.

Киваю головой и, повернувшись к Кириллу спиной, топаю вперед. Оказавшись в квартире, стаскиваю босоножки, ставлю их на обувную полку и иду в ванную комнату, чтобы помыть руки. 

Глава 23 - Спасибо за романтику

Романтический ужин в ресторане. Vip кабинка. Вокруг большие свечи. Цветы повсюду. Я как зачарованная сижу за столом напротив Орлова и не могу поверить собственным глазам. Всё волшебно. Сказочно. В этой сказке только мы вдвоём.

Официант, поставив на стол последнюю тарелку, уходит, тихо прикрывая за собой дверь.

Кирилл тянется к ведерку с шампанским. Наполняет бокал напитком и протягивает мне. Подперев руками подбородок, я наблюдаю за движениями его рук и не могу отвести взора. Какие красивые руки. Сильные. С длинными прямыми пальцами и выступающими венами по всей верхней конечности. А как умеют трогать, ласкать… Вспомнив, ощущаю будоражащую волну, пронзающую всё тело.

Вздохнув, принимаю бокал, едва прикоснувшись пальцами к его пальцам. Волнительный момент. До дрожи.

Вспыхнув румянцем, подношу ко рту шампанское. Делаю маленький глоток и слышу его низкий, хрипловатый голос:

– За нас.

Едва дышу в этот момент. Сердце скачет галопом по всей грудной клетке, и я не могу понять, откуда всё это берется. Прошло столько лет. Мы с Орловым прошли через огонь, воду и медные трубы – могла бы сказать, но тогда бы соврала. Ладно, не прошли, но очень старались. В общем, за десять лет эмоции должны были утихнуть, но никуда не делись и, кажется, их стало ещё больше. 

В каждом взгляде. В каждом вдохе. Всё натянуто, будто гитарная струна.

– Потанцуем? – он поднимается со стула и медленным шагом направляется ко мне.

Смотрю на него снизу вверх.

Нереальный. Таких больше никогда не встречала! Идеальное сочетание всего, о чём мечтает каждая женщина. По-мужски красив – не только снаружи, но и внутри. Обаятельный, умный, добрый, знающий себе цену. Легкая небрежность, с которой он шагает по жизни, восхищает. У него всё просто: чёрное – чёрное, а белое – белое. Никаких полутонов. 

Он протягивает ко мне руку и я, взглянув на большую ладонь, медленно поднимаюсь со стула. Левая рука легко и доверчиво ложится на плечо, а правая – замирает напротив груди, где быстро бьется сердце. Он перехватывает моё запястье и подносит к губам. Целует нежно, не торопясь.

Встречаемся глазами.

– Спасибо, что согласилась подарить этот вечер.

– Спасибо тебе, – вздыхаю, обвожу взглядом свечи и цветы. – Я не ожидала.

Он растягивает губы в ленивой улыбке. Тянется к моим волосам и накручивает на палец длинный локон.

– Я скучал по тебе все эти годы.

– Правда? 

Кирилл утвердительно кивает головой, а затем опустив руку чуть ниже талии, притягивает к себе.

– Я тоже, – покраснев, отвожу взгляд в сторону, а он, подцепив указательным пальцем мой подбородок, заставляет смотреть только на него. 

– Почему ты всё время убегала от меня? Почему ни разу не дала шанса нам?

Сейчас он говорит без упрёков, без сарказма, без обид. Он просто спрашивает, а я не знаю, что ответить. Сказать, что трусливая дура? Так, вроде, не дура! Тянуло к нему все эти годы, но память… Чертова память хранила боль, а еще болело сердце. Шрамы затянулись, и я даже перестала плакать по ночам в подушку, но чего мне это стоило – Орлов, конечно же, не знает. 

– Дважды в одну реку не войдёшь.

– Так говорят только трусы. 

– Тебе виднее, Кир, – пожимаю плечами и замолкаю.

Не хочу портить момент! Не хочу выяснять отношения. Пусть всё забудется. Пройдёт. Мы начнём с чистого листа. Не было неудачного брака, не было предательства, не было его и моих других…

Он кружит меня в танце, а затем клонит назад и замирает. Обхватив его шею обеими руками, быстро хлопаю ресницами. По спине бегут мурашки. В голове туман, но не от выпитого шампанского! 

Кирилл приближается. Касается моих губ своими губами. Сначала обводит контур кончиком языка, а затем толкается внутрь. Закрыв глаза, я отвечаю на поцелуй со всей страстью. В ушах тарабанит пульс, по венам бежит адреналин. Как бы не сгореть, не пропасть в этом водовороте чувств.

*** 

Я отвожу мартышку на такси. Сидя на заднем сиденье, крошка прижимается ко мне сбоку, кладя голову на плечо. Вдыхаю аромат её волос и еле держу себя в руках, чтобы не наброситься на девочку прямо здесь, в машине.

Прикрываю глаза и глупо улыбаюсь, пока никто не видит. Сколько лет мы потеряли, а ведь могли быть вместе: спать на одной кровати под одним одеялом, есть за одним столом, делить на двоих горе и радости, а еще – быть родителями малыша или малышки, а лучше – сразу двоих!

Поцеловав в макушку, обнимаю девочку за плечи. Вредная колючка, измотавшая душу, похитившая сердце. Я же не жил все эти годы без нёе. Существовал подобно роботу. Каждый день расписан в блокноте. Каждая встреча – строго по записи. Ждал пятницу, когда Соня встретиться с подругами, выпьет лишнего, а затем позвонит мне. Так было не всегда, а только последние два года. До этого момента всё было ещё хуже. Соня избегала меня, делая вид, что незнакомы. Трудно! Очень сложно сидеть в компании общих друзей и слушать о её последнем ухажере! А она, будто спецом издевалась: показывала своей подруге фотки на телефоне, хвасталась подарками… 

Такси тормозит возле её дома, и я не теряю надежды, что меня позовут в гости. 

Облом! 

Соня выходит из машины и, поцеловав меня в щеку, желает спокойной ночи.

– Командир, постой пять минут, – обращаюсь к таксисту и иду следом за мартышкой, чтобы провести до самого подъезда.

– Спасибо за романтику, Кирюш, – привстав на цыпочки, малышка касается губами моей шеи.

Напрягаюсь. Дыхание становится трудным. Сейчас бы завалиться к ней домой и не дать уснуть до самого утра. Мы столько всего потеряли – надо наверстать!

– Ты уверена, что не хочешь, чтобы я зашел на кофе?

– В другой раз, – улыбается. – Прости, я действительно очень сильно устала и жутко хочу спать.

– Ладно.

Она манит меня пальцем, и я склоняюсь над малышкой.

– Я хочу тебе признаться, – шепчет на ушко.

Глава 24 - Оставить без удовлетворения

– Для принятия решения суд удаляется в совещательную комнату! – мямлит Тараканов и, окинув “стороны” холодным взглядом, выходит из зала судебного заседания.

Проводив глазами чёрную мантию, поворачиваю голову вправо и смотрю на представителя истца, моего любимого адвоката. Орлов улыбается, складывает в портфель документы.

– Что ты так загадочно улыбаешься?

– Да так, – сияет больше прежнего. Подходит к моему столу и, наклонившись, шепчет на ухо: – будешь неделю в моей абсолютной власти.

Ах, ты ж… Совсем забыла. Мы же поспорили! 

– Или до конца года у кого-то будет свадьба, – ехидно улыбаюсь, – пригласишь?

– Сама придёшь, – подмигивает, – в белом платье и с фатой до самого пола.

– Весьма самоуверенно, но посмотрим. Таракан всё ещё в совещательной, так что… У меня есть шанс гульнуть на твоей свадьбе.

Кирюша меняется в лице. Хмурит брови, сжимает челюсти.

– Ты же несерьезно сейчас?

– Ну почему же, – хихикаю. Конечно, я не серьезно, но вот перестать делать нервы Орлову – так и не отучилась. Нравится бесить его, можно сказать, это моё самое любимое хобби!

Опускает руку на мою талию. Забирается под блузку и “вкручивает” палец по рёбра. Гад! Ненавижу, когда он так делает.

Щипаю Орлова за ногу, и он отступает.

– На нашей свадьбе, София Аркадьевна. Готовься сменить фамилию.

Закатываю глаза. П-ф-ф-ф. 

Кирилл возвращается на своё место совсем вовремя – в зал заседаний входит Таракан. Резко поднимаюсь со стула и, затаив дыхание, внимаю каждому слову, льющемуся из уст судьи.

“Суд вынес постановление. Иск ООО “Крип Арго” оставить без удовлетворения, а налоговые уведомления-решения – без изменений… Заседание считать закрытым”.

Тараканов бьёт по столу молотком и уходит, так же величественно, как и зашел пару минут назад.

Мы с Орловым молчим, пытаясь переварить. Честно признаться, я до последнего думала, что решение будет на пользу истца. Всё-таки сумма штрафов не маленькая! Больше миллиона. А оно вот как получилось.

Я первой прихожу в себя. Сажусь обратно на стул и быстренько пишу заявление о выдаче копии решения. Потом отдам его в канцелярию и поеду дальше, путешествовать по городу, решая рабочие вопросы.

– Сонь, – голос Орлова заставляет меня обернуться.

Поднимаю взгляд вверх. Кирилл подозрительно щурится.

– Будет апелляция, – заявляет он.

– Да пожалуйста, – пожимаю плечами. – Мне-то какое дело?!

– Нет. Ты не поняла. Наш спор. Его имею в виду. Это еще не окончательное решение.

Ах, вон оно что! А я-то подумала, крутой адвокат расстроился, что проиграл дело жалкому юристу из госинспекции.

– Разве не порешали? – понижаю голос до шепота.

– Нет. Я же говорил.

– Ой, да ладно, – отмахиваюсь. – Знаю я ваши схемы.

– Я не такой.

– Правда? – ухмыляюсь. – Да не парься, Кирюш. Я всё понимаю. Это бизнес. Ничего личного. Кому захочется платить миллион?

– Проехали. Тебя на работу отвезти?

Бросаю взгляд на циферблат наручных часов.

– Спасибо, но у меня через тридцать минут заседание в хозяйственном. Так что…

– Подвезти на Артемовский переулок?

Мой же ты сладкий зайка, Кирилл Витальевич. Конечно, подвези, а то толпиться в набитой донельзя маршрутке и ехать в шикарном спорткаре с кондиционером – две большие разницы, как любит говорить моя любимая мамочка.

Подав заявление в канцелярию, выхожу из окружного суда и двигаюсь к парковке. Орлов идёт рядом и угрюмо молчит. Тишина напрягает, а потому круто разворачиваюсь и преграждаю Кириллу путь.

Беру его за руку, веду пальцем вверх от запястья и до локтя.

– Кирюш, не грусти. Ну выиграешь ты дело в апелляции, и я целую неделю буду в твоей абсолютной власти.

– Всё нормально, мартынуль, – щелкает по носу. – Дело не в этом.

– Да? Тогда, что случилось?

– Ты. 

Смотрит прямо в глаза, да так пронзительно, будто хочет забраться в самую душу и прочитать её от корки до корки.

– Не понимаю. Кир, ты что-то хочешь мне сказать?

– У тебя ко мне несерьезно.

– С чего ты взял эту глупость?

– Я видел, как тебя воротит от слова "свадьба". Значит, – вздыхает, – не хочешь за меня замуж.

Господи, Орлов! Ну нельзя же быть таким непрошибаемым тупицей. Конечно, я хочу замуж, но не сейчас, не в этом году. Мы же только-только начали встречаться!

Сделав шаг, подхожу ближе. Кладу руки на плечи и разглаживаю складки на белоснежной рубашке.

– Кир, мы встречаемся с тобой меньше недели. Нельзя же так сразу. Сначала девушку нужно завоевать...

– Я серьезно, Мартынова, а ты опять за старое. 

– Ну ты и зануда, – показав язык, отворачиваюсь и тянусь к дверце автомобиля.

Кирилл садится за руль. Запускает мотор и всю дорогу, пока мы едем в хозяйственный суд, героически молчит.

***

Вечер пятницы я ждала очень долго! Заранее договорилась с подругами, похудела на три килограмма, чтобы надеть своё любимое платье, и целую неделю уговаривала Орлова отпустить меня погулять. Он сопротивлялся. Говорил, что знает, чем обычно заканчиваются мои гульки и потому лучше остаться дома вдвоём.

– Кирюш, я вернусь до двенадцати, как Золушка, – смеюсь в телефонную трубку и всё время поглядываю на часы – с минуту на минуту приедет такси.

– Мартынова, вот что мне с тобой делать? 

– Любить, – отвечаю важным голосом, а затем сладко пою: – Кир, ну пожалуйста, не будь редиской и отпусти свою девочку погулять. Я танцевать хочу. Обещаю, крепче колы ничего не пить!

– Сонь, ты невыносимая. Мне что прикажешь делать?

– Хм, – задумываясь. – Набери своего дружбана и сходите в бар. Раньше же ты именно так и проводил каждую пятницу.

– Каждую пятницу я был с тобой. Раньше.

– Э-э-э «не», моя гордая птичка-орёл! Со мной ты был только по ночам, а по вечерам с Толяном. Надеюсь, в этот раз поступишь точно также и ничего не перепутаешь.