Угроза с Веги

Глава 6

– Я - Мать Хатар, - повторила она, и в глазах блеснули льдинки. - На вашем языке это означает «верховная жрица». Прошу прощения, что вынуждены были встретить вас так подозрительно. Этому есть оправдание, но впредь все будет иначе. Вы - наши желанные гости.

Дынно-золотистый теплый свет заставил мужчин заморгать. Светили висящие под кровлей большие лампы. Как и предполагал Торп, пленников (или все-таки гостей?) привели в помещение размерами с молитвенный зал внушительного собора. На мысль о соборе наводили не только слова верховной жрицы, но и атмосфера спокойствия, чинности. Три четверти периметра этого круглого зала занимали кресла из прихотливо изукрашенного резьбой темного дерева. Пол был выложен серыми и зелеными камнями. Стена поднималась в головокружительную высь и там переходила в купол, перекрещенный балками с лампами; под самым куполом царили непроглядные тени. А еще в зале была группа молчаливых взволнованных молодых женщин. Босиком, в юбках и белых жакетах, и у каждой под рукой острый клинок.

Старуха восседала на подобии трона - огромном стуле с высоченной спинкой. А стул находился на верхней площадке невысокой ступенчатой пирамиды. За спиной у верховной жрицы стена была задрапирована широким тяжелым ковром, щедро покрытым символами; в узоре преобладали круги, кривые линии и яркие мазки - похоже на земной абстракционизм.

Мать Хатар была очень стара, Торп это понял с первого взгляда. Стара, но никоим образом не дряхла. Лицо было не в морщинах, а в складках, и жрица высоко держала голову над широким, расшитым сверкающими каменьями воротником. Волосы были светлы - зелень уступала седине - и достаточно длинны, чтобы оправдывать присутствие серебристой ленты, которая пересекала чело и не давала прядям ниспадать на лицо. Как и остальные женщины в зале, Хатар носила жакет без рукавов, но с двумя карманами для кинжалов. Отличие заключалось в том, что ее одежды были расшиты каменьями и позументом.

Торп встретил ее вопросительный взгляд, затем посмотрел на двух женщин, что стояли обочь нее ступенькой ниже. На них он тоже увидел белые одежды с узорной вышивкой, а на лицах читалось откровенное любопытство вкупе с тревогой.

– Благодарю за гостеприимство, - сказал лейтенант. - Я столь многого не понимаю, что не знаю, с чего и начать. Дозволено ли мне говорить свободно? - Он бросил многозначительный взгляд на чутких слушателей.

– Мы все - жрицы Хатар, - ответила жрица. - Мы понимаем твой язык и говорим на нем, поскольку это часть нашей религии. Шеллам он незнаком, но они нас уважают и повинуются нам. Здесь ты гость и можешь высказаться без опасений.

Слова «без опасений» не прошли мимо его ушей. Такое ощущение, будто на планете идет война и эти люди во всех незнакомцах видят врагов.

– Начнем по порядку, - проговорил Торп. - Вы упомянули о Сияющих, которых мы зовем вегианами, так как считаем, что они явились со звезды, известной нам под именем Вега. В первую очередь я должен спросить: вы поддерживаете с ними какие-нибудь отношения?

На старческом лице складки прорезались глубже. Вокруг послышался гомон, в зале выросло напряжение.

– Они нас поработили, - отрывисто молвила верховная жрица. - Заставляют строить и ремонтировать корабли, обеспечивать их продовольствием, топливом и прочим. Мы не питаем к ним любви!

– Вас принуждают силой?

– Они приказывают, а мы подчиняемся, потому что каждый из них не расстается с маленькой вещицей - оружием, которое плюется огнем. Тот, кому хватает глупости восстать, - жрица сопроводила эти слова выразительным жестом и шипением, - умирает. Если им не нравится наша работа, они приходят, забирают пятерых и убивают. И остальные трудятся усердней прежнего, потому что сгореть заживо - не самая приятная смерть.

У Хэдли запершило в горле, он откашлялся.

– А вы не скажете нам, кто они вообще такие, эти Сияющие?

Глубоко посаженные серебристо-зеленые глаза вспыхнули.

- Мужчины, - ответила она. - Такие же, как и вы.

Исходивший от старухи и ее безмолвных наперсниц гнев был почти осязаем, почти ощутим на вкус.

– Но если они похожи на нас, почему вы решили, что с нами все в порядке, что мы для вас не опасны?

- Вы говорите на земном языке, причем говорите свободно. И корабль ваш не блестит. Вы пользуетесь Хатар, по-вашему - радио, а Сияющие его ненавидят и уничтожают. И ко всему вдобавок на вас нет меток сатаны!

Должно быть, на лице Торпа отразилось недоумение. Старуха объяснила, сопроводив слова жестом:

- Все Сияющие носят серебряный диск вот здесь. - Палец дотронулся до лба над переносицей. - У тебя есть рана, но не в том же месте, что и у них. А у твоих спутников вообще нет отметин.

- Что ж, хоть это радует.

- Да, это хорошо. Возможно, этого достаточно. Но вы все же мужчины!

Торп вдруг спохватился, что стоит перед молчаливыми женщинами в чем мать родила, и покраснел.

И оттого, что на него смотрели с холодком и подозрительностью, легче не стало.

– Мы сейчас, кажется, не в самой подходящей форме, чтобы нас разглядывать, - пробормотал Джереми. - Вы тут говорили о гостеприимстве. Нам что, и дальше голыми стоять или можно прервать разговор на часок? Хотелось бы помыться, да и переодеться…

– Ну, конечно! - Жрица вскинула руки, негромко хлопнула в ладоши, и женщины, стоявшие кружком, поклонились и удалились под шелест одежд. Мать Хатар повернула голову вправо и сказала помощнице: - Шенн, отведи их к бассейну. Позаботься, чтобы они получили все необходимое, а потом приведи сюда. Варис, мы должны немедленно послать весточку нашим сестрам за море. Ступайте.

Девушка по имени Шенн сдержанно улыбнулась гостям и повела их в обход трона, в узкий коридор, а затем - на открытую солнечную площадку, где, смеясь, низвергались со скал в белокаменный бассейн хрустальные струи. Вода была прохладна и упоительно свежа. Едва земляне успели вынырнуть, вновь появилась Шенн с охапкой белой мягкой ткани и кувшином тягучей зеленой жидкости. Пенилась она восхитительно.

– Парни, я ни черта не понимаю, - заявил, с наслаждением плескаясь, Шкода. - Вы только гляньте на эту малютку!

Девушка взяла бережно положенную им на край бассейна рацию и поднесла к уху; выражение ее лица было сродни восторгу.

– Бред какой-то! У них у самих есть рации. Мы собственными ушами слышали голоса, верно? Что же она в нашу так вцепилась? Чем ей так по нраву болтовня в эфире? А? Бьюсь об заклад, это самая обыкновенная болтовня. Ничего сенсационного в ней быть не может. Нынче сенсация - это мы.

– Так про это она и слушает, - проворчал, вымывая зеленую морскую грязь из шевелюры, Хэдли. - Готов поспорить, эфир уже добела раскалился. Мы тут вроде героев.

– Скорее вроде смертников, - рассудительно произнес Торп. - Если вегиане засекут эту волну…

Но Шкода фыркнул:

– Сказала же бабка - нет у них радио. Иначе бы мы их передатчик давным-давно запеленговали.

– А знаете… - На Торпа вдруг накатило вдохновение. - Это ведь многое объясняет. Если туземцы пользуются радиосвязью… причем уже давно, а у вегиан, насколько им известно, раций нет, а тут объявляемся мы с портативными моделями… Братцы, это обстоятельство может спасти наши шкуры.

– Сэр, а что вы теперь думаете о вегианах? Старуха говорила об отметинах, помните? О диске на голове у каждого вегианского мужика.

– Не исключено, что это результаты операции на мозге, лоботомии, например. Надеюсь, выяснять на себе не придется.

– Постойте-ка спокойно минутку, сэр, - сказал ему Хэдли. - Я еще разок взгляну на вашу рану.

Торп терпеливо выдержал осмотр, а затем высказал мысль, которая уже давно не давала ему покоя:

– Давайте кое-что решим прямо сейчас. Мы здесь все втроем и в чем мать родила. Потеряли и корабль, и все, что могло бы пригодиться. Кроме разве что мозгов. До сих пор нам, похоже, относительно везло, но верить, что так будет и дальше, не приходится. Я к чему веду? Плюнем на чины и субординацию. Меня зовут Джереми. А тебя, Хэдли?

– Любящие родители окрестили меня Пэдрайком, сэр… прости, забылся. Отзовусь на имя Пэдди, если только внятно его произнесешь.

– Годится! - ухмыльнулся Торп. Шкода изобразил кривую улыбку:

– Никогда не прощу тех, кто звал меня Николаем. Просто Ник. Сдается, нам чертовски повезет, если мы еще когда-нибудь наденем мундиры. Или получим жалованье.

– Кстати, о мундирах. Надеюсь, любезные хозяева предоставят нам какую-нибудь одежонку. Не хотел бы я до конца своих дней маршировать в чем мать родила перед толпой хихикающих дамочек. - Торп подплыл к стенке бассейна. - Мисс Шенн!

Она положила рацию, схватилась за кинжал и отпрыгнула.

– Вам что?

– Одежду, если можно.

Она указала на траву, где лежали три белые юбки:

– Ничего лучше предложить мы не в состоянии.

Джереми кивнул, постаравшись изобразить достоинство, выбрался из бассейна и взял белое квадратное полотенце. Шенн отступила еще на несколько шагов.

Торпа это немного рассердило.

– Вовсе нет причин меня бояться.

– Вы мужчина!

– Разве это преступление?

– Мужчина, который до меня дотронется, умрет вместе со мной. Клянусь! -Тон не позволял усомниться в искренности слов.

Когда мужчины вытерлись и оделись, Шенн другим коридором привела их к тяжелой, крепленной металлом двери с символом в голубом обрамлении - зигзагом молнии в кольце. За дверью оказалась небольшая комната с драпировками по стенам и толстым ковром на полу. За столом восседала старая жрица, вслушивалась в монотонный говор резной шкатулки. В узоре ларца Торп заметил такой же символ, как и на двери. Старуха заглушила звук.

– Садитесь, - скомандовала она, как только Шенн принесла стулья. -Теперь вы куда больше похожи на землян, какими мы их себе представляли. Варис принесет напитки - они получше тех, которыми вас потчевали шеллы.

Судя по интонациям, Мать Хатар надеялась казаться гостеприимной. Пока мужчины купались, старуха сменила шитые драгоценностями одежды на простые белые, однако в карманах под каждой грудью остался кинжал. Шенн обогнула стол и села рядом с верховной жрицей. Хэдли и Шкода топтались на месте, явно чувствуя себя не в своей тарелке. Торп глубоко вздохнул, придвинул стул к столу и сел.

– Вы очень любезны, - сказал он, и тогда его товарищи тоже сели.

Варис принесла поднос с кувшином и кубками, налила гостям розового вина.

– У меня тысячи вопросов, но я сейчас задам самый важный, - сказал Торп. - Как вам удалось так хорошо изучить наш язык?

– Язык богов? - Старуха задумчиво покачивала кубок в руке. - Для нас, Сестер Хатар, он священен. Он очень многому нас научил. У нашего солнца только одна планета, мы ее называем Лодор. День чуть покороче вашего, год подольше, орбита эксцентрическая. Зимой солнце уменьшается, летом растет. По экватору у нас суша, на полюсах - моря. Есть города, деревни, острова. Вы сейчас находитесь на острове по имени Шеллон. На нем обитают шеллы. Вы их видели. А мы все это можем вам рассказать благодаря Земле и голосам из пустоты.

– То есть благодаря радио?

– У нас это называется Хатар. В раннюю пору нашей истории мы были народом мирным и вполне довольным своей судьбой. Пахали землю, бороздили моря, знали немудреные ремесла. И легко понимали друг друга, потому что давным-давно, во времена незапамятные, научились общаться через большие расстояния. По радио. По Хатар. Мы умели создавать маленькие молнии и подчинять их своей воле.

– Символ на двери! Укрощенная молния!

– Совершенно верно. Это наша святыня. За многие поколения она переросла в религию со святилищами и устройствами, которые позволяют нам говорить друг с другом через дальние дали.

– Мой дед был маленько философом, - проворчал Хэдли. - Не раз говаривал мне, что половина бед в нашем мире - оттого, что слишком много разных языков. И это правда. Черт побери, как поладить с парнем, если тебе невдомек, о чем он толкует? Видать, у вас и правда чудненькая планетка, если с доисторических времен вы пользуетесь радиосвязью.

– Да, так было! - В голосе старухи появились резкие нотки. - Но еще чудеснее стало век назад, когда мы впервые услышали шепот и музыку из таинственного источника. Да, то было великое чудо. И поначалу великий страх…

В разговор вмешался Шкода:

– Вы пытаетесь нам сказать, что получили радиосигналы с Земли? Расположенной более чем в пятнадцати световых годах от вас?

– А что тебя удивляет? - поинтересовался Торп.

– Что меня удивляет? Да это невозможно! Чтобы ловить такой сигнал, нужна антенна в милю длиной и усиление, от которого у тебя волосы завьются, и детектор неимоверной чувствительности, и фильтры, и… Чушь! Пока не увижу своими глазами - не поверю.

– Ладно, оставим до поры. Достопочтенная Мать Хатар, продолжайте.

– По-вашему, это чудо? Тогда представьте, как поразило оно нас, когда мы поняли, что оно создано никакими не богами, а такими же, как мы, людьми, совершенно реальными. Мы слушали. Мы старались постичь речь. Мы хорошо учились, мы познали немало чудес.

– А отвечать не пробовали? - спросил Шкода.

– Пробовали много раз. Безуспешно. Все же узнали мы порядочно. В первую очередь мы, жрицы Хатар. И щедро делились знаниями с обычными людьми. Мы снискали известность, уважение, репутацию мудрецов, хотя вряд ли ее заслуживали. Мы возгордились. И были за это наказаны! - Холод в ее голосе заставил Торпа содрогнуться.

– Мы слушали тридцать лет и истолковывали другим речи из пустоты. К нам обращались боги, а мы обращались к людям. И наступил день, когда мы узнали, что земные божества собираются пересечь пустоту на огромных кораблях. Мы надеялись, что они прилетят сюда. Молились об этом. И вдруг нагрянули Сияющие. В наших небесах появились прекрасные звездолеты. И мы, священнослужители Хатар, объявили всему народу, что прибыли долгожданные земляне. И велели встречать их по законам гостеприимства.

– О нет! - простонал Торп, которому воображение живо нарисовало страшную картину.

– О да, - холодно и твердо произнесла жрица. - В ту пору я была еще грудным младенцем, не понимала, что происходит, но много раз потом слышала эту историю. У нас пять главных городов, и все стоят на берегах, ведь мы любим море. Спустились пять сияющих кораблей. Из них вышли мужчины, высокие, красивые мужчины в мерцающих одеяниях, и каждый нес сияющий диск на челе. Те мужчины ничего не говорили, зато много улыбались. А в наших мужчинах взыграло любопытство, им захотелось узнать, каковы изнутри чудесные корабли пришельцев.

– Ну, это естественно, - проворчал Хэдли. - Нам бы тоже захотелось.

– И мужчины пошли. Сияющие охотно их пропускали, хотя женщинам путь преграждали. Наши мужчины уходили сотнями. А когда возвращались, они уже не были мужчинами. Ими завладел сатана.

– Сатана?

Сверкнули старческие глаза.

– До той поры у нас никогда не возникало причины персонифицировать зло. Мы жили в счастливом мире. Когда же появились Сияющие, нам понадобилось имя для зла, и мы взяли его из вашего языка.

– Ну, хорошо! - Торп с шумом наполнил легкие воздухом, чтобы успокоиться. - Подходим к самой сути. Сияющие сделали что-то с вашими мужчинами. Но позвольте задать вопрос. Сами они, эти пришельцы, были мужчинами? Я вот к чему веду: как вы считаете, они сами додумались совершить это зло или всего лишь повторили то, чему подвергали их?

Вам известно о заразных болезнях? О том, как инфекция с больных перекидывается на здоровых? Может, тут замешано что-нибудь подобное?

– А почему ты спрашиваешь?

– Потому что вы говорите о Сияющих, а мы говорим о вегианах. Так о ком мы говорим: о самом враге или только о его рабах?

В комнате густым чадом повисла тишина, а затем три женщины возбужденно заговорили на своем языке. Варис и Шенн побледнели. Старуха задумчиво кривила губы.

Торп наконец решил прервать их беседу:

– Пожалуйста, ответьте на мой вопрос. По вашим словам, когда мужчины вышли из кораблей, они были уже не теми, что прежде, в них вселилось зло. Но как это выглядело? В чем заключается разница?

– Отвечу, - пробормотала старуха. - Отвечу, хоть и не видела своими глазами. Эти девочки, - указала она на помощниц, - тоже не видели. Однако мать мне рассказывала о своем муже, моем отце, и о моем старшем брате. Внешне они ничуть не изменились, только на головах появился металлический диск. Но глаза были тусклые, мертвые, и наши мужчины не разговаривали друг с другом. Обращались только к женщинам - приказывали, как рабочему скоту. И нас не узнавали.

Вдали сладкозвучно ударил колокол, и женщины поспешно встали.

– Пришел час закатных ритуалов. Мы должны идти. Ждите здесь, мы скоро вернемся.

Они вышли, оставив мужчин теряться в догадках.