Укради мои слёзы...

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Глава 4

Приступ практически прекратился — отступал всё дальше и дальше, прячась в каком-то потайном местечке организма, чтобы затаиться, подождать там, а через какое-то время выползти из своего убежища и в очередной раз нанести свой удар. И будет не важно, когда это произойдет, через пару дней или неделю, месяц или год — рано или поздно я дам слабину, и он активизируется, чтобы «накрыть» меня опять по полной программе.

Идиотка! Боже, какая я всё же дура!

Какая часть мозга заставило меня произнести эти слова, хотелось бы мне знать?!

Даже Тимур не был так озадачен, когда услышал этот бред, что вылетел сейчас из моего рта.

Я бы многое отдала, только бы забрать свои слова назад. Но поезд уехал, как говорится, а клоуны остались. Именно им я и ощущала себя в данную секунду.

Представляю, что он подумал обо мне и о том, что имел честь лицезреть. Зная, как он относится к таким, как я, ожидала с его стороны какого-то жеста отвращения или неприязни. Казалось, Тимур выдаст сейчас что-то язвительное, предположив, что устроила специально это театральное представление, дабы впечатлить его и перетянуть на свою, так сказать, сторону зла.

Замерев и практически не дыша, я ждала его реакцию. Крайне отрицательную реакцию.

Одна бровь Тимура поползла вверх. Пара секунд и его глаза хищно блеснули. Вот и дождалась! Сейчас, похоже, будет залп из всех орудий.

Медленно стала закрывать глаза, словно мне это поможет не услышать то, что он скажет. Будь я в нормальном состоянии — даже и не подумала принимать близко к сердцу издевательское отношение со стороны Тимура. Пропустила бы всё мимо ушей, как обычно.

Вот только сейчас, спустя какую-то минуту после приступа, я была немного уязвлена. И боюсь, что не смогу отнестись к критике и недоверию пофигистически — будет безумно больно и неприятно.

Я ощутила, как тело Тимура напряглось и моментально стала пытаться освободиться из его объятий. Сомнительно, что увеличение расстояния между нами хоть как-то поможет мне, но слушать гадости, находясь в такой тесной близости, я не собиралась.

А в следующую секунду глаза распахнулись от шока, когда Тимур, преодолев моё сопротивление, прижал меня к себе еще ближе и приник своими губами к моим в поцелуе — яростном и требовательном. Не просто какой-то там несмелый поцелуй-утешение, а этакий наглый набег на чужую территорию. Язык Тимура, когда только наши уста соприкоснулись, не стал дожидаться моего сигнала о приглашении. Нет, он решительно раздвинул мои губы и принялся нахально и смело исследовать территорию.

Это было неожиданно и странно, а ещё… чертовски приятно.

Меня тряхануло так, словно приступ всё ещё терзал моё тело. По позвоночнику пробежал, казалось, разряд электричества. Пробежал и сконцентрировался где-то внизу живота, заставляя веки опуститься, словно под тяжестью железобетонной плиты.

То, что происходило сейчас с моим телом, можно было бы назвать приступом, но приступом иного рода — вожделения и страсти.

Была ли я удивлена этим? Нет! С самого первого нашего взгляда было понятно, что он меня заинтересовал — уж слишком странные эмоции я испытывала в его присутствии. Чему я удивилась, так это тому, как быстро моё тело отреагировало на наш такой близкий «контакт».

Я протестующе застонала, когда Тимур оторвался от меня.

Сколько бы не длился наш дикий поцелуй, а во времени я точно потерялась, мне было мало. Хотелось ещё и ещё — до тех пор, пока не будет хватать воздуха в лёгких.

Чертыхнувшись, Тимур, казалось, вылетел из машины.

Когда я посмотрела на него, увидела, что он стоит тяжело дыша буквально в метре от открытой двери моего Ниссана, задрав голову и смотря куда-то высоко в небо.

Медленно я выползла из машины и, закрыв дверь, прислонилась к ней спиной. Дрожащие ноги как бы намекали, что без какой бы то ни было опоры они меня не удержат.

Мужчина даже не пошевелился и не обернулся на звук захлопнувшейся двери.

— Тимур?.. — несмело прошептала я, когда молчание, по моему мнению, стало затягиваться.

Его имя послужило своеобразным катализатором к тому, что мужчина стал действовать. Он резко обернулся, посмотрел на меня непроницаемым взглядом и спросил жестким и ледяным тоном:

— Сможешь сесть за руль и поехать?

Я положительно кивнула, чувствуя, как от его отчужденности у меня перехватило горло. Голосовые связки будто сковало льдом, именно таким, каким был сейчас его голос.

— Я поеду за тобой. Прослежу, чтобы ты нормально доехала, — он отвернулся и направился в сторону внедорожника, который я увидела только сейчас.

И если ещё пять минут назад моё тело горело в огне, то сейчас оно дрожало от холода — словно на улице минус тридцать, а я стою в лёгкой летней одежде.

Как старуха, шоркая и еле передвигая ногами, я сделала пару шагов до водительской двери. На каком-то автопилоте завела машину и тронулась с места.

Срочно домой! Туда, где, как говорится, и стены лечат. Туда, где я смогу всё хорошо обдумать, привести мысли и чувства в порядок и решить… что же мне делать дальше.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Всю дорогу до дома я постоянно смотрела в зеркало заднего вида, проверяя — едет ли Тимур за мной. Он ехал, да так близко, что казалось, затормози я резко, и столкновения наших машин не избежать.

Подъезжая к своему дому, увидела распахнутые ворота — меня, как всегда, ждали и встречали. Я заехала во двор, а Тимур остановился на улице, не выходя из своего внедорожника. И как только я вышла из машины, тут же уехал.

В растерянности провожала взглядом его исчезающее за поворотом авто, уже вообще ничего не понимая.

Да уж, ни здрасти вам, ни до свидания. Ушел чисто по-английски, даже не прощаясь.

Когда я зашла в дом, из кухни выглянула Зоя, окидывая меня внимательным и цепким взглядом.

— Ты как? — спросила она шепотом. Если шепотом, значит брат уже спит.

— Нормально.

— Есть будешь? — этим вопросом она всегда определяет степень моего самочувствия. Соглашаюсь — значит не всё так плохо, ну а если слышала отказ, понимала, что мне всё ещё херово. И тогда, по-быстрому собиралась и уходила домой.

— Давай, — дала согласие, прислушиваясь к себе. Как ни странно, но никаких остаточных признаков приступа не наблюдалось. Хотя это было довольно странно — лёгкое недомогание всегда присутствовало, как минимум, до следующего утра, а как максимум — бывало и пару дней.

Прошла на кухню и уселась за стол, молча наблюдая за подругой, соседкой и дальней родственницей в одном лице, которая по-быстрому стала ставить передо мной тарелки с едой. Несмотря на то, что Зоя была довольно невысокой полненькой сорокапятилетней женщиной, двигалась она, как метеорчик. Уже через минуту на столе стояло столько еды, что таким количеством которой можно было накормить целый полк, а не меня одну.

— Как Миша? — когда Зоя уселась напротив меня, спросила негромко, начиная есть.

— Как обычно. Погуляли, поели, а потом воевали. Всё, как всегда.

— Опять от компа оттащить не могла?

— Ага, ни в какую не хотел выключать его. Может, ему интернет обрубить? — флегматично спросила Зоя, хотя прекрасно знала ответ. Но это был уже своего рода ритуал — она предлагала, я раз за разом поясняла бесполезность данного действия.

Не стала нарушать нашу традицию и в этот раз. Улыбнувшись, довольно меланхолично ответила:

— У него море игр, которые и без интернета работают. Так что, воюйте дальше, когда меня нет.

— Слушай, Диан… — после небольшой паузы несмело заговорила Зоя. — Не хотела говорить, если честно, но теперь думаю, что тебе стоит знать. Тут кое-кто тобой интересуется в деревне.

— В первый раз, что ли? — пожав плечами, равнодушно сказала я. Новость была не особо ошеломительной — довольно часто кто-то что-то выяснял про меня у людей в нашей деревне. — Поди, как обычно — или адрес мой, или действительно ли я… помогаю людям.

— Я тоже так подумала в самом начале. Вот только, не просто собирают информацию. Этот мужик, который интересуется твоей персоной, снял дом у Комарова несколько дней назад. Ходит по соседям с разными вопросами. Но почему-то сюда не заявлялся ещё ни разу. Деревня уже вся на ушах стоит, уж больно подозрительный тип, да и вопросы иногда странные, — когда Зоя замолчала, я нахмурилась.

А вот это было странно. Нет, приезжали люди из других мест, расспрашивали про меня, и всегда были только два варианта развития событий: либо уезжали сразу, либо приходили ко мне, чтобы выяснить — помогу ли я им и сколько это будет стоить. Но чтобы вот так — приехать, снять дом, собирать информацию у соседей, и в то же время не прийти ко мне?.. Такое было, пожалуй, первый раз в моей жизни.

— Интересно, — задумчиво пробормотала я. — Говоришь, снял дом и живет у Комарова?

Зоя кивнула утвердительно, с тревогой смотря на меня.

— Что думаешь делать? Хочешь, мы с моим сходим к этому товарищу, и Петя поговорит с ним по-мужски — выяснит, что ему нужно от тебя? Мы, конечно, не определим, как ты, скажет ли он правду, но хотя бы послушаем — какого чёрта лысого ему от тебя надобно. А потом популярно объясним этому субъекту, что, коли надумал он чего плохого, то у тебя есть кому защитить.

Я со слезами благодарности посмотрела на неё. В этой жизни я мало кому доверяла и в ком была уверена на все сто процентов, но по поводу Зои у меня не было никаких сомнений — она порвёт на британский флаг любого, от кого будет чувствовать угрозу в мою с братом сторону. Словно, мы её дети, которых нужно защитить от всех невзгод, появляющихся на нашем пути. Мало того, что сама кинется на передовую, так сказать, так ещё и мужа своего подключит.

— Да ты ж моя воительница! — тихо засмеялась я.

— Нет, ну а чё?! Если этот мужик надумал чего плохого, пусть знает — тебя тут никто в обиду не даст. Думаю, многие в деревне на твою сторону встанут.

— Давай я сначала завтра сама схожу к этому мужчине. Поговорю с ним, выясню чем же ему моя персона так интересна. А уж потом, если всё будет не очень… хорошо, скажем так, то будешь собирать народ и выдавать всем вилы и лопаты, чтобы с бунтом прогнать его из нашей деревни. Договорились?

— Ну, смотри, конечно, сама, как лучше поступить. Но я всё равно хотела бы с тобой, Ди, пойти. Или Петьку с собой возьми, на крайний случай. Он может просто в сторонке постоять, но чтобы тот мужик видел — ты не одинока, и у тебя за спиной есть защитники.

— Спасибо, конечно, но завтра я одна схожу. А если нужна будет помощь, обязательно попрошу.

— Ладно, — Зоя недовольно посмотрела на меня, но больше возражать не стала. Вставая со стула тяжело вздыхая, она сменила тему. — Пошла я, мои уже заждались поди.

Мы вышли из дома и уже дошли до калитки, когда Зоя поинтересовалась:

— Как день-то прошел?

— Пойдёт, — не знаю почему, но рассказать про Тимура и про то, что произошло на поляне, я пока не была готова. — За исключением двух внеплановых детишек, ничего нового. Доехала до своего места, переждала приступ и приехала домой. Говорю же — всё, как обычно.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Позвони завтра сразу, как только переговоришь с этим мужиком, — требовательно приказала Зоя и, чмокнув меня в щеку на прощание, направилась к своему дому, который находился через три дома от моего.

Вернулась домой и заглянула в комнату к брату. Он спал — наши разговоры с Зоей на кухне его не разбудили, к счастью. Перевела взгляд на стоящую возле кровати инвалидную коляску. Пару секунд с ненавистью смотрела на это средство передвижения брата.

Это так несправедливо! Я могу помочь очень многим, даже тем, у кого такое же заболевание, как у Миши, но только не ему.

Почему из всех родственников, а их у меня не так уж и много, именно родной брат страдал таким тяжелым заболеванием и одновременно был, как и Тимур, «идеальной невидимкой»?!