Украинцы, которые были (XVI – начало ХХ века): документы, материалы, исследования

Ясинский М. Уставные земские грамоты Литовско-русского государства

Ясинский М. Уставные земские грамоты Литовско-русского государства. Киев: Университетская типография (В.И. Завадского), 1889.

С. 1–5. «Место уставных земских грамот в системе современного им литовско-русского законодательства

С половины XIII в. различные русские земли стали входить в состав молодого и воинственного государства Литовского, частью покоренные Литовскими князьями, частью подчинившияся им почти добровольно[5]. При Гедимине почти окончательно сформировалось сильное своей военной организацией и страшное для соседей Литовско-Русское государство, прочно соединившее под одним государственным знаменем, без всякого ущерба друг другу и на равных правах, две совершенно различные народности, религии и цивилизации. Бедная, мало цивилизованная, но храбрая и воинственная горсть Литовцев подчинила своей власти обширную, многолюдную[6], щедро наделенную природою и весьма, сравнительно с Литвою, цивилизованную, хотя и несплоченную единою политическою властью и теснимую Татарами, Русь. При таких условиях Литва не могла, конечно, навязать Руси свои порядки и обычаи, не могла обезличить ее, но, наоборот, в свою очередь подчинилась мирному оружию Руси, ее цивилизации: русская образованность, русские порядки, русские язык и письменность становятся господствующими в новообразовавшемся государстве; Литовские князья охотно усвояют все русское, удерживают в присоединенных землях древнерусские порядки, сохраняют вечевое устройство городов[7], терпимо относятся к православной вере и даже сами принимают крещение по обряду православной церкви[8].

Русская цивилизация, влияя на все элементы литовской жизни, не могла не влиять в то-же время на юридическую жизнь Литовско-Русского государства, тем более, что раньше половины XIII ст. в Литве не существовало никаких письменных памятников юридической и политической жизни, а туземные литовские обычаи под напором более совершенных обычаев и порядков русских, понятно, должны были или совершение исчезнуть, или ассимилироваться с этими последними.

Обозревая памятники литовско-русского права, мы всюду находим указания на существование и господство в течение XIV–XV вв. русского обычного права. Таковы, например, выражения еврейского привилея от 1388 г.: «…и ж бы, подлуг обычая нашое земли, прав наших, был карай…»; «водлуг обычая земского мает заплатити вину…. которая здавна уложона» (Ак. 3. Р. I, № 9). В послушной грамоте жителям г. Брянска от 1450 г. говорится: «а суды судити по старине, как у вас издавно пошло, а своих новых судов, а никоторых пошлин новых не вводити…» (Ак. 3. Р. I, № 52). «Нехай то будет по тому, как здавна бывало…. бо мы старины не рухаем, а новины не уводим», говорит грамота 1486 г. (Ак. 3. Р. I. № 90).

Подобные же ссылки на древние обычаи, пошлины и вообще на старину «звечную и стародавную» встречаются во множестве и в других литовско-русских памятниках[9]. Из этих же памятников узнаем, что обычаи эти и пошлины издавна назывались русскими. Так, указание на господство в Литве русского обычного права мы встречаем еще в договоре Ольгерда с Польским королем Казимиром и с князьями Бельской и Подольской земли (от 1366 г.), где между прочим сказано, что поляки должны судиться по польскому, а русины (т. е. жители Литвы и Руси) по русскому праву[10]. Такие же указания находим и во всех привилеях на магдебургское право: «тое место нашо с права Литовского и Руского… в право Немецкое Майдеборское переменяем… отдаляючи там же ecu права, уставы и обычаи перво держаные» (Ак. З.Р. I, № 159)[11].

В некоторых грамотах[12] упоминаются также права: витебское, полоцкое, смоленское, киевское и т. д., что указывает на развитие и господство в каждой земле своих местных обычаев и порядков, а также на отсутствие общего для целого государства законодательства.

Все приведенные, а равно и многие другие, не приведенные здесь, но весьма часто встречающиеся, ссылки памятников на «здавна-уложенные» «обычаи и права земские», пошлину и старину несомненно указывают на господство обычного права в первый период существования Литовско-Русского государства. Господство обычая простиралось не только на сферу частных гражданских отношений, уголовного права и процесса, но даже различные стороны публичной, государственной жизни (каковы, например, административные, сословные и финансовые отношения) часто не были изъяты государством от влияния пошлины, старины, обычая, и здесь, т. е. в сфере чисто публичной, весьма многое было предоставлено автономии общин и регламентации путем обычного права. Государственная власть всюду и всегда ссылается не на закон, а па пошлину, старину, обычай, как на источник права, освящает их своим авторитетом, облекает часто в форму закона и ревниво охраняет от всяких нововведений: «нехай то будет по тому, как здавна было…. бы мы старины не рухаем, а новины не у водим…»; «бо мы никому новины не велим вводити, а старины рухати….» (Ак. 3. Р. I, №№ 90, 120, 127 и др.).

Такое господство обычаев, как главного и почти единственного в продолжение двух столетий источника права, обусловливается между прочим также отсутствием в Литовско-Русском государстве до конца XV в. какой-бы то ни было кодификационной деятельности в области законодательства: лишь в конце XV в., а именно в 1468 г. был издан первый законодательный сборник Литовско-Русского государства – Судебник Казимира.

Но и с появлением Судебника (1468 г) и несколько позже – Литовского Статута (в 1529 г.) законы писанные не подавляют живучести обычного права, не исключают его из области действующего права, так как, издавая Судебник и Статут, законодательная власть с одной стороны стремится между прочим узаконить обычай (обычаи были одним из главных источников не только Судебника, но и Литовского Статута), а с другой – оставляет за обычаем, пошлиной значение дополнительного источника действующего права во всех тех случаях, когда законодательные (писанные) нормы на практике окажутся недостаточными, когда по данному случаю не будет подходящих «артикулов»[13].

Одновременно с развитием и господством обычного права не бездействует и княжеская власть. Не довольствуясь одним пассивным отношением к народному обычаю, как господствующему источнику права, и почти молчаливым признанием его ненарушимости и авторитета, князья уже с конца XIV в. выступают с первыми попытками законодательной регламентации различных частных и публичных отношений. Впрочем, вся законодательная деятельность князей сводится в это время преимущественно лишь к узаконению господствующего обычая; внешним же образом она выражается в огромном количестве различного рода грамот, данных на отдельные частные случаи. Вызванные частным случаем, иногда личной милостью князя, несвязанные между собою одной какой-либо определенной законодательной идеей, акты эти отличаются сепаративным, случайным характером отдельных определений и отсутствием общих руководящих положений. При таких отличительных чертах первых письменных форм закона неписанное обычное право успешно конкурировало с ними и попрежнему широко применялось в жизни.

До нашего времени дошло большое количество грамот, изданных вел. князьями Литовскими по различным поводам, а вследствие этого чрезвычайно разнообразных по своему содержанию и назначению. В сборниках литовско-русских актов, изданных Археографическою Коммиссиею[14], напечатано более 20 видов этих грамот: договорные, различных родов жалованные, уставные, таможенные, судные, послушные, вотчинные, льготные правые, присяжные, поручные, позывные, охранные, окружные, вкладные и мн. др. Конечно, многие из дошедших до нас грамот не имеют почти никакого значения в истории источников права, но в общей массе грамот мы встречаем и такие виды их, которые имеют несомненно законодательный характер и представляют для историка права ценный материал, уясняющий ход дальнейшего развития литовско-русского права и характер этого развития.

Грамоты, имевшие несомненно законодательный характер, обыкновенно назывались в Литовско-Русском государстве «листами» и «привилеями». Привилей, или привилегия, был главною формою развития литовско-русского права до тех пор, пока содержание различных привилегий не обратилось в общий закон».

С. 7. «Несколько позже привилеев являются законы общего характера, регламентирующие различные стороны юридической жизни, преимущественно в тех сферах ее, где интересы государства сталкиваются с интересами частных лиц; является таким образом Судебник, издаются уставы и ухвалы.

Литовский Судебник, известный более под именем Судебника короля Казимира, был издан, как мы уже сказали, во второй половине XV ст., а именно в 1468 году».

С. 8. «Под именем «устав» и «ухвал» издаются с начала XVI в. специальные законы, посвященные отдельным вопросам гражданского, уголовного и процессуального права или же касавшиеся различных сторон государственного благоустройства, административных и финансовых отношений и пр. Вся разница между уставами и ухвалами основана на том обстоятельстве, от какого органа эти законодательные акты исходили, – от великого князя или сейма; в первом случае они обыкновенно назывались уставами, а во втором ухвалами».

С. 27. «Но более постоянной, нежели запретительно-охранительные грамоты по частному случаю, и более надежной, нежели всякие наказы тому или другому чиновнику, гарантией и защитой интересов населения служили те охранительные привилеи, или жалованные грамоты, которые давались различным местностям государства, и в которых раз навсегда подтверждались старые права и обычаи известной местности и определялись отношения между местными властями и населением.

Обращенная ко всему населению определенной местности, данная для защиты этого населения от всяких злоупотреблений со стороны местных правительственных органов, заключая, наконец, в себе руководящие положения, регламентацию различных отношений, такая охранительная грамота является уже не резолюцией вел. князя на жалобу населения и не инструкцией, данной тому или иному чиновнику, а уставной грамотой, пожалованной всему населению города, волости или земли».

С. 35–36. «Предмет настоящего труда – Уставные Земские Грамоты, т. е. те законодательные акты, которые давались отдельным землям, входившим в состав государства Литовского, в лице всего их населения, с целью подтвердить древние общие права каждой Земли, определить отношения ее к государству и его местным органам и регламентировать различные стороны местной общественной жизни, преимущественно на основании местных же обычаев».

С. 72. «Уставная грамота Бельскому повету пожалована была вел. кн. Александром в 1501 г. Эта первоначальная, как можно заключить из самого ее текста, грамота и дошла до нас в двух современных списках (латинском и русском), внесенных в Литовскую Метрику».

Уставная грамота Бельскому повету

С. 166–167.

«LXXV. Права угодий в чужих имуществах: 2.

О праве на бортные ухожья в чужом лесу.

7. Частокроть Русинове земяне тего повету нагабали о древо бартне, о соснове и о дубове; для тего мы так уставили: кгды некторе древо соснове або дубове зломило бы ся над бортью, теды жадный земянин не ма брать такового древа; естли бы теж нижей оней борти зломило бы ся, теды земянин о пень жадней вины не заплатит. Естли бы теж некторе древо бортно з бчолами с земли вывернуло ся Русинови, чиє оно древо есть: земянин, кторый бы о том вывроченью ведаль, ма Русинови поведать, штобы свою шкоду опатрил, и земянин може вытять улей, а поставить ма на борозне през один год, а остаток древа може на ся взять.

Русин теж таке древо бортно, тремя стримены, уступуючи, наверху ма назнаменовать, ижьбы к выробенью было оно древо знаемо, кторе ж древо ма стать на три лета; кгды выйдут три лета, естли бы древо, так назнаменовано, през Русина не было бы выробено, теды земянин може собе взять, ку своему пожитку, без жадней вины суду[15]. 137–159.

Saepius Rutheni terrigenas huiusmodi districtus vexabant, pro arboribus millificiorum, wlgariter barthne, pinatis et quercenis. Unde nos ita hoc statuimus: Quando aliqua arbor pinata, seu quercina, fracta fuerit, supra alueum, alias nad dzieniem, ex tunc, nullus ter-rigenarum huiusmodi, arborem tangere praesumere debebit, si autem inferius alueum, fracta fuerit, ex tunc, terrigena, yro trunco, alias a pien, huiusmodi arboris, nullam poenam luet. Et si aliqua arbor mellificia, alias barthne, cum apibus, de terra funditus euerteretur. Rutenus cuius arbor est: terrigena qui de ea euerisione sciverit, debet Ruteno dicere, ut damnum suum prouideat. Terrigena uero potest excidere ayiastrum, alias ul, et statuere ipsum debet in sulco, alias w brozdzie, per tempus unius anni, et residuitatem arboris prose recipere potent. Rutheniis etiam arborem huiusmodi mellifcialem, tribus sirreptis, alias suziemiony, conscindens, sursum signare tene-tur, ut ad laborandum nota fieret: arborque ea, per tres annos stare debet. Exspiratis demum tribus annis, si arbor sic ligata, per Ruthenum non elaborata fuerit, ex tunc terrigena huiusmodi arbore, poterit uti, pro necessitate sua, sine aliqua poena judicii. 147–176».

C. 180.

«LXXXVIII. Истребление бортнаго дерева.

7. Естли бы теж некторему Русинови некторый земянин древо очертил[16], або в земли[17] запалил, альбо теж на полю негкторего земянина; а естли бы онего земянина за то винил, до суда позвал: теды земянин власную свою присягу, за ся и за свою челядь, вниде от онего Русина; а естли бы теж Русин онего ж земянина в третий раз о таковуж рече до суда позвал, тен земянин винен платить на замок, водлуг уставы старой[18]. 159–169.

Si alicui Rutheno, aliquis terrigena arborem siccauerit, alias uczierzscil, aut succenderit, in terra, aut campo cuiuscunque terrigenae: si terrigenam pro eo inculpauerit, et judicialiter recognoa uerit, ex tunc jnramento proprio terrigena pro se ipso, et pro familia, euadet ipsum Ruthenum. Si autem idem Ruthenus eundem terrigenam, tertio pro huiusmodi siccatone, aut ustione citauerit extunc huiusmodi terrigena, tenebitur, et, astringi debebit, ad solutionem secundum consuetudinem antiquam. 176–188». C. 183–184.

«XCL. Особые определения относительно подсудности земян и русинов (в Бельском повете).

7, а) Кгды бы некоторый с земян в некоторей речи был обвинен през Русина, таковый земянин ма быть позван до судьи и до подсудка, а не инде; естли бы теж некоторый Русин позвал Поляка: староста наш и теж судья и с подсудком того Поляка мають судить. 95-101.

b) Ещо, земяне тегож повету за бортны древа не мають быть позваны до гаевника, але, яко первей выставено есть, ма быть позван до судьи або до подсудка земского своего, пред кторымь жо ма отповедать[19]. 169–173.

Quando aliquis terrigena, in aliquo, per Riitheniun inculpatus erit, quacunque re sit, huiusmodi terrigena, citari debet ad judicem et subjudicem, et non alibi. Si etiam aliquis Ruthemis pro mellificiis, alias о bare, Polonum citauerit: capitaneus noster cum judice et subjudice eundem Polonum judicare debent. 103–110.

Item terrigenae eiusdem districtus, pro mellifcis arboribus, alias o barci, citari non debent, nee quouis modo tenebuntur, ad exactorem exactionis nostrae mellis, wlgariter hajownik, sed ut prius expressum est, debent citari ad judicem et subjudicem terrestrem suum, coram quo, respondere tenebuntur. 188–195».

Густынская летопись

Полное собрание русских летописей. Т. 40. Густынская летопись. СПб.: «Дмитрий Буланин», 2003.

С. 3. «В 40-м томе Полного Собрания русских летописей (далее – ПСРЛ) публикуется Густынская летопись – один из крупных памятников летописания XVII в. Свое название летопись получила по одному из списков памятника, написанному в Густынском Троицком монастыре, который был построен в 1600 г. на острове Густыня в верховье реки Удоя (бывший Прилуцкий уезд Полтавской губернии).

Текст летописи открывается изложением библейской, греческой и римской истории, затем рассказывается о древнерусских событиях, особенно подробно за X – начало XIII вв. Изложение событий XIV–XV вв. касается истории юго-западных и северо-восточных земель средневековой Руси, а также Литвы, Польши, Ливонского Ордена, отдельных событий в странах Центральной и Западной Европы. В конце памятника помещены подробные статьи, имеющие тематический характер: о начале казаков (1516 г.), о введении григорианского календаря (1582 г,), о Брестской унии 1596 г. Кончается летопись описанием события 1597 г. и обобщением церковной истории «донынѣ».

В начальной части, охватывающей материал до XIII в., Густынская летопись близка к Ипатьевской, но более кратка. При этом обнаруживается большое сходство с Хлебниковским списком Ипатьевской летописи. Помимо названного южнорусского свода, составитель Густынской летописи использовал северо-восточную летопись, возможно, типа Воскресенской. В Густынской летописи встречаются ссылки на «иные русские летописцы», «наши летописцы», «польских летописцев», «угорских летописцев», Печерский патерик, русский Пролог и т. д. В летописи использованы труды польских историков XV–XVI вв., а также западноевропейские печатные работы о России С. Герберштейна, А. Гваньини и др.

Густынская летопись сохранилась в 8-ми списках, которые отразили две редакции Густынской летописи. К первой редакции относится непосредственно список из Густынского монастыря (РГБ, ф. 205, № 118), ко второй – Архивский (РГАДА, ф. 181, № 12), Мгарский (РНБ, ОСРК, P.XVII.141), Библиотечный (БАН, 24.4. 35), Печерский (НБ МГУ, OP. I рд. 38), Софийский (ОР ЦНТ АН УССР, Соф. 314 (541)), Каменский (РГИА, ф. 834, оп. 4, № 583), Феодосиевский (ЦНБ АН УССР, Соф. № 315). Главной отличительной особенностью первой редакции является лишь наличие в ней предисловие – «Предмова до чителника», написанного иеромонахом Густынского монастыря Михаилом Павловичем Лосицким.

Густынская летопись ранее публиковалась. Неполный текст памятника впервые был издан в 1843 г. в качестве Приложения к напечатанному во II томе ПСРЛ тексту Ипатьевской летописи[20]. Для публикации были использованы три списка Густынской летописи – Густынский, Мгарский и Архивский.

В настоящем издании Густынская летопись печатается по единственному списку первой редакции – Густынскому. Список сохранился в составе сборника исторического содержания, хранящегося в Отделе рукописей РГБ, в собрании Общества истории и древностей российских (РГБ, ф. 205, № 118)».

С. 146. «О начале Козаков. В лето 7024. 1516. Жигмонт, король Полский, хотя миру з Москвою, проси кесаря немецкого, да его з князем московским помирить…»

С. 146–147. «В сие лето начашася на Украйне козаки, о них же откуду и како начало свое прияша нечто речем: «Аще и от начала своего сей наш народ руский бранми всегда употреблящеся, и отъисперва в них сие художество бе, оружие и брани, якоже выше пространнее речеся в главе той, откуду изыйде народ словенский. Посем, егда начаша князи бытии, наста в них лучшее строение и и обычаи приятнейшыи в земле нашой. Но единаче сей народ наш бранилюбный не преста строити брани, аще не со околными народы, си есть Греки, а потом Половци, Печенеги, то сами межи собою, якоже в семь летописци есть видети, донеле же през Батиа, татарского царя, иже землю нашу Рускую пусту сотворити, а народ наш умали и смири, к сему же еще и от Ляхов, и Литвы, и Москвы, такожде и междособными бранми зело озлобленны и умалены быша, а потом и князи в них оскудеша; тогда сей наш народ мало упокойся. В лето же выйреченное, егда король забавляшеся за Москвою, а Миндикерей попленили землю нашу, якоже о том вышей, посла Жигмонт король посла ко Миндикерею, глаголя: «Почто, мир имея со мною, попленил еси мою землю?» Миндикерей же отвеща: «Кроме моея воля се безъчинницы некия сотвориша, их же аз не могох возстягнути». II Жигмонт король, хотя ему сей смех отдати, посла Прецлава Лянцкорунского на Украйну собрали люду и такожде Татаром пакостити. Он же, собрав охотников съкилка сот, пойде с ними аже под Белагородом и тамо забра множество товара и коней, и овец татарских и турецких, и возвратися с ними. Татаре же и Турции, собравъшеся, гониша по них и постигоша их аже под Очаковом у Овидова озера, и бишася с ними. Но наши поразиша их и со великим добытием [во здравии возвратишася]. И потом бранилюбивый сей народ, засмаковавши себе з добытием наставиши себе старейшину зепосред себе, нарицаемого Козака, от него же и сами потом козаками нарекошася. И начаша сами часто в Татарскую землю ходити и оттуду многие добытая приносити, день же от дне примножашеся их множество, иже по времени умножишася, и даже доселе не престают пакости творити Татаром и Турком. А старейшину себе избирают спосред себе, мужа храбра и смысл енна, по своему древнему обычаю. Живут же всегда на Запорожю, рыбы ловящее, их же без соли на солнцу сушат, а на зиму расходятся кождо во свой град, только з килка сот оставляют на курень стрещи стрельбы и чольнов, а на лето паки собираются. И сим образом козаки начало свое прияша».

Акты о козаках (1500–1648 г.)

Архив Юго-Западной России, издаваемый комиссией для разбора древних актов, состоящей при Киевском, Подольском и Волынском Генерал-губернаторе. Киев: Типография И. и А. Давиденко, 1863. Часть третья. Т. I. Акты о козаках (1500–1648 г.). ОДОБРЕНО ЦЕНЗУРОЙ Мая 18-го 1862 года и 12-го января 1863 года, г. Киев.

С. I. «СОДЕРЖАНИЕ АКТОВ О КОЗАКАХ 1500–1648 годов.

В настоящем издании находятся акты, относящиеся к истории Козаков внутренней и политической, поясняющие – как ход борьбы Козаков за свои сословные права, так и отношения, в которых они находились к другим сословиям бывшей Польской речи посполитой, – а также правительственные меры, которыми короли и штаты речи посполитой старались подчинить Козаков общему порядку всего государства – в ущерб той норме, которая истекала из исторической жизни и плетенного характера Южно-Русского народа.

Предлагаемые акты относятся к XVI и первой половине XVII столетия. В начале они, по скудности материала, не представляют полноты и целости, но, с конца XVI века до времен Богдана Хмельницкого, следы исторических событий становятся все более и более частыми и группируются довольно органически, бросая яркий свет на многие события Козацкой истории и поясняя исторические явления фактами внутренней народной жизни и ее отношениями».

С. 1–6.

I.

«Список вещей, отнятых Сеньком Полозовичем, Наместником Черкасским, у Козаков Черкасских, которые пограбили эти вещи у купцов; а также опись вещей, конфискованных Наместником после смерти козака Митенка, неоставившаго после себя наследников. 150.

Господарь, его милость на память казал записати, што Сенко Полозович его милости речей дал, што у Козаков Черкаских побрал, у князя Дмитровых Козаков, на имя: у Душбекенича, а в Мандрики, а в Минки лицом повыймал есми; у Щуровы роты перекрали тых купцов. Охматовы речи: шесть шуб белинных брушщатых, а семый торлоп бручатый же белиный, а пятери лисии ножчатыи бланы, а, шесть локот сукна цвикольскаго; Щуровы роты козак умер Митенко, а после того козака на мене, на город пришлы отумерлые речи: двадцать чотыри локти сукна трицкого черленого, а семнадцать камней дорогих, а перло великое, а две пугвицы золотых, а чотыри жемчужки маленких; а тыи отумерлые речи у Митенково бурсника, на имя у Каленика, у козакаж, а после Митенка побрал есми на себе, на город, как же того обычай есть, тыи отумерлые речи хто ближнего не мает, приходят на наместника Черкаского. Двадцать и чотыри локти сукна роздавал есми слугам на однорадки, а камене все и перла дал есми самому господару великому королю у руки. (Сей документ значится между предыдущим, состоявшимся в Вильне апреля 4 дня, индикт 6-ой, и последующим, состоявшимся в Вильне 7011 (1503) года января 4 дня, индикт 6-ой)

Метрические акты, состоящие при 3-м Департаменте Правительствующего Сената. Книга записей № 6, стран. 217.

II.

Грамота, данная Сигизмундом I Пану Яну Пеньку, в том, кто он признается невинным в бунте Каневцев и Черкасцев против Старосты Василия Тышкевича, не смотря на подозрение, взведенное на него в том, что он их к бунту подстрекал. – 1537. Марта 3.

Лета Божьего Нароженья тысяча пятсот тридцать седьмаго, месяца марта третий день, индикт десятый.

Приездил до короля его милости, до коруны Польское, до Кракова пан Ян Петрович Певко, оповедаючи то, иж принесен к нему лист господарский, где пишет о бунтованью и збуренью Черкасцов и Каневцов, напротив старосты тамошнего, пана Василья Тишкевича, якобы мел он того причинцою быти, и к тому бунтованью их подводити; который жо лист пан Ян перед королем его милостью вказывал, и поведил перед его милостью, иж предкове его и он сам, з молодых своих лет предком короля его милости, и за щастное панованье самому его милости господарю верне, а цнотливе и стаде служили; а и он теж, будучи от короля его милости на замок Киевский послан, и на тых замкох Черкасех и Каневе мешкаючи, правдиве послуги свои его милости оказывал, а в жадном выступе и переказе речи посполитое николи не дознан есть, и о том збуренью Черкасцов и Каневцов ни которое причины и направы его не было, и ничего о том не ведает, с чего тое бунтованье их вросло, и для которих причин против старосты его милости они то вчинили; а хтобы в том его пред господарем его милостью обвинил, и таковую справу о нем дал, хотячи того ся королю его милости справити, и невинность свою во всем оказали, и в том ся усправедливити як на доброго, а цнотливаго залежить. А так король его милость, выслухавшы листу своего до пана Яна Пенка писанаго, и речей его, который он коло справы своес достаточно, а широце перед его милостью преложил, рачил в том невинность пана Пенкову узнати; ачкольве тот лист господарский за великим бунтованьем оных Черкасцов и Каневцов к нему был писан, и в таковое домниманье его милости он был приведен, а гдыж пан Ян до короля его милости приездил, и справу певную коло того перед его милостью вчинил, его милость господарь тую всю справу пана Пенкову рачил приняли и во всем ей местцо и веру в себе дати, и на том зоставити, иж тыи речи самому пану Яну и потомком его чести и доброй их славе не мають ничим шкодити, ныне и на потомный часы.

Метрические акты, состоящие при 3-м Департаменте Правительствующего Сената. Книга записей, № 21, страница 72.

III.

Универсал Сигизмунда Августа к Козакам, переселившимся из городов и замков в пограничные с Турцией области, в котором им предписывается в замки и города возвратиться, и состоять там на службе, получая, назначенное Королем, жалованье, а также в пределы Турецкие не врываться, так как это нарушает договоры заключенные с Турциею, 1568, Ноября 20.

Жикгимонт Август Божю милостю, король Полский, великий князь Литовский, Руский, Пруский, Жомойтский, Мазовецкий, Лифлянтский и иных.

Подданым нашим, козаком тым, которые з замков и мест наших Украйных, без росказаня и ведомости наше господарское и старосту наших Украйных зъехавши, на низу, на Днепре, в полю, и на иных входах перемет- кивают: Маем того ведомость, иж вы, на местцах помененых, у входах розных свовольне живучи, подданых пара Турецкого, чабаном и Татаром цара Перекопского, на улусы и кочовища их находечи, великие шкоды и лупезства им чините, а тым границы панств наших от неприятеля в небезпечество приводите. Кгдыж цар Турецкий также и цар Перекопский з нами и с панствы нашими перемире мают, котораго, и теперь поновляючи, цар Турецкий по смерти отца своего через кашталяна Войницкого, пана Петра Зборовского, и через чауша своего на писме до конченя нам послал, хотечи з нами в доброй приязни быти, толко абы з стороны панств наших подданым его и Татарам Перекопским также шкоды и лупезства не делали, якие бывали перед тым; чого естлибы от нас не погамовано, с трудностю абысмо перемире модно держатися для лихих и своволных людей, для которых такие вторжки от войск неприятельских до панства нашего деются, то на собе вся Украина и далшие поветы от Украины добре чують, якую шкоду и полон приймують. Прото приказуєм вам и конечно то мети хочем, ажбы есте, тым своволенством своим панству нашому небезпечности не чанечи, и покою посполитого не нарушавши, с поля, з низу и зо всих уходов, до замков и мест наших вышли, а через то там своволне не ездили, чабаном цара Турецкого и Татаром цара Перекопского шкоды и лупезства чинити, на улусы и кочовища их наеждчати не смели; ведже при замцех наших знайдется вам служба наша, за которую жаловане каждый з вас от нас одержит, кеды тое своволности поперестанете, а где бы ея которые з вас, о сесь лист и росказанье наше господарское недбаючи, того ся важил; ино мы старостам нашим тамошним Украиным науку нашу дали, што они зо всими вами непослушными росказаня нашого чинити мают; так иж, яко нарушителя покою посполитого, караня срокгого не увойдете.

Писан у Варшаве, Лет Божого Нароженя 1568, месеца ноябра 20 дня.

(М.П.) Матей Савицкий писар. Из Заславльскаго Архива Князя Сангушки»

С. 130–132.

XXXVIII.

«Универсал Королевский к обывателям Воеводств: Волынского, Киевского и Брацлавского, приглашающий их людей, разбежавшихся после разгромления Козаков, и остающихся без службы, хватать, не дозволять им собираться в купы, в случае самоуправства с их стороны казнить смертию, не пропускать в Запорожье, а Запорожцев не впускать на Украину. – 1596, Сентября 1.

Року тисеча пятьсот деветьдесят шостого, месеца сентебра четвертогонадцать дня.

На вряде кгродском Луцком, передо мною, Щасным Кгалезским, подстаростим Луцким, постановившися обличъне у суду, урожоный пани Вавривец Бережецкий, Ловчий Киевский и Дворанин его Королевское милости, покладал лист его Королевское милости, и домовлялся, абы принят, и публикован, и до книг уписан был; которого, публиковать казавши, и до книг уписати казал, который слово от слова так ся в собе мает. Жикгимонт третий Божью милостью Король Полский, Великий Князь Литовский, Руский, Пруский, Мазовоцкий, Жомоитский, Ифлянтский и теж Шведский, Кготский, Вандалский дедичный Король всим вобец и каждому з особна, а звлаща Воеводом, Кашталяном, Маршалком, Дикгнитаром, врядом вшеляким, земским, кгродским и иным всим обывателем, шляхте, рыцерству, так же Старостом и державцом нашим и всим поддадим Войтом, мещаном в местех и местечках наших и теж князьских, панских, у воеводствах Киевском, Волынском и Браславском упрейме и верне нам милым ласка наша Королевская. Маем того ведомость, же с того, недавно розгроменого войска людей своволных козацкого, некоторые своволники еще при замках, местех и местечках наших так в по селах наших господарских и шляхетских туляютьсе, и, без службы бавечисе, знову зась до таковоеж купы збиратисе, поблоски о собе и пригрозки пущают, чому, в час забегаючи, мы, Господар напоминаем верность вашу, и росказуем, абысте таковым людем, которых, яко великий ся запал был до своеволи всчал, маючи на доброй печи, до збиранья знову оным не допущали, и овшем, таковых и в наймнейшое купы, хоть бы их до одного пять або шесть чоловека без службы прилучилосе, росполошивали, и поскромяли; одних везеньем, даванем до замков наших, а иных гултяев, без службы будучих, яко лозных, злаща гдебы збродни якяе всчинали, свовольне жили, морды, кгвалты, бои, разбои, погрозки чинили, (имали) и на горле карали; также и тых, которые бы з осел, з горы (sic) выволанци и иные, зрадивши панов своих, на Украину збегали, службы не маючи, а листов свядечных особе не указуючи, гамовали, поскромяли, и в дикие поля и на запороги и иным всякое кондыцый таковым ходити заборонили; а людем укривжоным справедливости з них чинили; теж Запорожцов, абысте з Запорожья на Украину, где бы ся выгребать хотели, не пущали, и противко ним, яко неприятелем коронным конно, збройно повстали и пристани до берегов моцно боронили, и заховали быстеся в том всем подлуг консттуцыи, на прошлом сейме о том козацстве уфаленое; иначей не чинечи конечно с повинности своее, и для задержанья покою в отчизне своей. Писан у Варшаве, лета Божого Нароженья тисеча пятьсот деветьдесят шостого, месеца Сентебра первого дня, а панованя королевств наших Польского девятого, а Шведского третего року. У того листу печать коронная и подпись руки его Королевское милости в тые слова Sigismundus rex. Floryan Oleszko. Который то лист его Королевское милости с початку, аж до конца до книг кгродских Луцких есть уписан.

Книга гродская Луцкая, 1595 генваря 1 по 1597 сентября 13, лист 180 на обороте.

Тот же Универсал записан в книгу гродскую Владимирскую за 1596 год. – Лист 328 на обороте».

Акты Шведского государственного архива

Архив Юго-Западной России, издаваемый комиссией для разбора древних актов, состоящей при Киевском, Подольском и Волынском Генерал-губернаторе. Киев: Типография Императорского Университета Св. Владимира, 1908. Часть третья. Т. VI. Акты Шведского государственного архива, относящиеся к истории Малороссии (1649–1660 гг.).

С. 1–3. «От редакции. Киевская Археографическая Коммиссия, заботясь об издании важнейших источников по истории Юго-западной России, десять нет тому назад обратила внимание на новый, мало известный и трудно доступный материал для этой истории хранящийся в Стокгольмских архивах. Документы сношений шведского правительства с Польшею, Москвою, Трансильваниеяю, Крымом и Турциею содержат не мало интересных указаний на южную Русь и в особенности на козачество. И до эпохи Богдана Хмельницкого начались прямые сношения Шведов с козаками (по поводу борьбы Швеции с Польшею), но в особенности важными для истории нашего края становятся эти сношения при Хмельницком, как до присоединения Малороссии к Московскому государству, так и после Переяславской присяги на подданство Козаков Москве. Каков был характер этих сношений? Мирились ли они с Переяславским актом 1654 г.? На этот счет существуют сильные разногласия между нашими историками, а потому как достоинство лица Богдана Хмельницкого, так и все значение великого акта 1654 года остаются неясными; а таким образом важнейший факт южнорусской истории остается неизъясненным и неустановленным.

Хотя не малое количество документов из истории отношений Швеции к южной России уже опубликовано раньше и известно было историкам, каковы: Соловьев, Костомаров. Кулиш, Карпов и др., но в виду сказанного, Киевская Археографическая Коммиссия признала весьма полезным затронуть громадный источник материалов в самой Швеции, чтобы при помощи его по возможности приблизиться к надлежащему и истинному решению выставленного вопроса. Для этого, и вообще для пополнения сведений о влиянии шведских сношений на события южно-русской истории в XVII в., Коммиссия в 1898 г. дала поручение покойному Н.В. Молчановскому, ознакомившись с составом Шведского государственного архива, наметить более важные акты по южно-русской истории для изданий Коммиссии. Молчановский успешно выполнил это поручение, и часть собранных им материалов издана Коммиссиею под его редакциею в настоящем томе Архива Юго-зап. России.

Но предпринятая им обработка этого материала была, по всей вероятности, не окончена и прервана его неожиданною и внезапною кончиною. В бумагах, найденных по смерти его, нашлась изготовленная им объяснительная статья; она и печатается ныне в настоящем томе в том виде, в каком найдена. Но рассказ о сношениях разных государств по поводу событий в южной России доведен автором до 1650 года; тогда как документы собранные им только начинаются с 1650 и оканчиваются 1660 годом; между тем, по его собственному предположению, главное значение издания относится ко времени и личности Хмельницкого и Выговского[21]. Да и в существе дела десятилетие 1650–1660 гг. есть время наиболее интересное для решения темы, указанной выше; это время непосредственно предшествует Переяславской раде и следует за нею.

Но Коммиссия не считает себя в праве продолжать исследование покойного Молчановского и угадывать окончательные выводы, к каким он мог придти. Нам остается только сожалеть о безвременной кончине талантливого сотрудника.

Предисловие

Изданные в настоящем томе акты извлечены из коллекций шведского государственного архива в Стокгольме.

Общие сведения о характере документов и устройстве этого обширного хранилища можно почерпнуть из обстоятельной статьи г. Ю. Готье: «Стокгольмский государственный архив»[22]. Организованная на правильных началах лишь с 70-х годов прошлого века, администрация архива еще не успела составить подробных описей делам московским и польским, наиболее интересным для русских исследователей, а к разбору некоторых обширных коллекций, важных для истории Польши XVII в., приступлено только в последнее время. Инвентари московских и польских дел, напечатанные доныне чрезвычайно кратки. Между тем в одном отделе «Muscovitica» находится боле 450 томов и связок для периода 1615–1811 гг. Кроме собственно дипломатического материала, над изучением которого много, потрудился проф. Г.Б. Форстен, в этих бумагах сосредоточено большое количество бытовых, статистических и географических данных для московского и петербургского периодов русской истории. Разработка этих обширных материалов едва начата, а между тем они неизбежно должны привлечь к себе внимание русской науки[23]. То же самое следует сказать о польских исторических материалах архива. Хотя интерес Швеции к польским делам отразился преимущественно в дипломатической переписке, но во время шведско-польских войн, особенно в 50-х годах XVII ст. шведы увезли к себе множество польских документов, старых изданий и коллекций, которые не были возвращены на родину, не смотря на требование оливского трактата 1660 г. Так, в архиве можно видеть даже подлинные семейные бумаги короля Владислава IV. Польские дела архива, чрезвычайно обширные и весьма ценные по содержанию, неизбежно потребуют разработки и подробного описания в целях беспристрастного изучения истории шведско-польских отношений.

Бумаги архива, относящиеся непосредственно к истории Малороссии и в частности Запорожья, собраны в особую добавочную коллекцию под названием «Cosacia»[24]. Они незначительны но объему. Малорусское козачество XVII в. привлекало время от времени внимание шведских дипломатов лишь как один из второстепенных факторов в политических комбинациях эпохи войн в Германии, Польше и Московском государстве. Германские и польские войны естественно направили внимание шведской дипломатии к делам далекого юга Европы; борьба с Польшей и Москвой за прибалтийские области, широкие планы раздела Польши при Карле X Густаве, походы Карла XII вовлекали так или иначе и козачество в комбинации общеевропейской политики, в эту страстную и напряженную дипломатическую борьбу, в исходе которой был заинтересован весь западно-европейский мир, как католический, так и протестантский. При Богдане Хмельницком и Иване Выговском малорусское козачество сделало попытку – правда, колеблющуюся и нерешительную – занять известную позицию в этой явной и скрытой борьбе, обеспечить и себе часть добычи при ожидавшемся распадении Польши. Для Швеции козачество представляло в этом случае подспорное орудие в ее широких политических планах, орудие, которым нелегко было воспользоваться при Хмельницком и Выговском. Таков характер большинства оффициальных бумаг архива, относящихся непосредственно к истории Малороссии. Несколько связок в отделе «Cosacia», составляющем прибавление к делам московским и польским, обнимают время 1654–1747 гг., но лишь политика Б. Хмельницкого и Выговского да личность Филиппа Орлика обрисовываются; этими бумагами в сколько-нибудь связном виде, – прочие акты отдела имеют случайный характер, как напр., письма кошевых атаманов 1709–1721 гг.[25] Обширная корреспонденция Филиппа Орлика и его семьи – письма, прошения, политические мемории, копии дипломатической переписки – представляет, в связи с недавно найденным дневником Орлика[26] значительный интерес собственно для истории и характеристики мазепинцев. Таким образом, отдел «Cosacia» имеет характер эпизодический, в зависимости от свойства щведско-козацких отношений.

Но документами этого отдела далеко не исчерпываются все материалы для истории Малороссии, хранящиеся в архиве: немало ценных в этом отношении актов и указаний можно встретит в других коллекциях – в делах московских, молдаво-валашских, турецких и особенно в польских, татарских и трансильванских[27]. Кроме того, перворазрядное значение имеет и шведская государственная регистратура, это огромное собрание копий корреспонденции шведских королей по всевозможным делам и прежде всего по делам политическим. Для периода 1648–1660 гг., регистратура хранится в 48 фолиантах по 2000 и более листов в каждом. Описи регистратуры этой эпохи еще не изданы, между тем многие важные документы, утраченные в подлинниках, могут быть восстановлены лишь по этому собранию.

Для настоящего издания избраны лишь документы, относящиеся к эпохе Б. Хмельницкого и Выговского, при чем по возможности устранено издание актов уже известных. Следует оговориться, что донесения шведских корреспондентов в Данциге Павла Пельса и Иоганна Коха за 1649–1656 гг.[28], не смотря на все важное их значение, не могли быть исчерпаны в настоящем издании даже в сотой доле. Донесения эти, составившие несколько томов, требуют если не полного издания, то подробного описания: кажется, можно сказать безошибочно, что если бы погибла вся современная польская корреспонденция по делам политическим, то содержание ее могло бы быть восстановлено в общих чертах по донесениям Пельса и Коха.

Некоторая неустойчивость взглядов, высказанных историками о характере отношений козачества к Швеции при Б. Хмельницком и Выговском, – должна послужить достаточным оправданием для настоящего издания.

Извлечение напечатанных ниже материалов из шведского государственного архива не могло бы состояться без материального и нравственного содействия киевского генерал-губернатора, генерал-адъютанта М.И. Драгомирова, и учрежденной при генерал-губернаторе Коммиссии для разбора древних актов. За оказанное мне внимание и содействие считаю долгом выразить им искреннюю признательность. С такою же признательностью я должен упомянуть о необыкновенной любезности и внимании, оказанных мне в 1898 и 1899 гг. со стороны служащих в Стокгольском государственном архиве ученых: каммергера С. Silfverstolpe и д-ров S. Bergh’a, S. Clason’a, Р. Sonden’a и Th. Westrin’a».

С. 89–92. «(Перевод): Инструкции и пункты его светлости гетмана Хмельницкого и господ Козаков достопочт. Даниилу, греческому аббату, послу, для представления и переговоров с всемилостив, и могуществен. Карлом Густавом, королем шведским, и королевством.

После нижайших наших приветствий, радуемся краткости войны и счастливым победам наияснейшого и всемилостивейшего короля шведского, нашего господаря. Лишь только получили от светл. нашего друга господина Иеронима Радзеевского, вице-канцлера польского, известия о времени и маршруте, избранных наияснейшим королем шведским против короля польского, как тотчас-же после рады послали часть нашего войска для нападения на господина Потоцкого, польского генерала, дабы показать нашу любовь и преданность наияснейшему королю шведскому, и потому мы не имели времени для осады крепостей Каменца, Львова и других, которые мы разорили, а это сделано по двум причинам; первая – чтобы скорее приблизиться и соединиться с войском наияснейшего короля шведского, вторая – чтобы не допускать в крепости московских гарнизонов, к чему стремились москвитяне, ибо мы желаем, чтобы эта сторона и проход оставались свободными от москвитян и находились во власти того, кого пожелаем, дабы иметь во всякое время свободное сообщение с вашим кор. величеством во всех случаях. Умоляем ваше кор. величество милостиво воззреть на верную службу светл. Радзеевского, нашего дражайшего друга и брата, и устроить его в таком месте, чтобы мы могли с ним сообщаться и советоваться, ибо всегда его советы были полезны и мы ему весьма обязаны, особенно же за разумный совет и убеждение поступить под протекцию вашего кор. величества, под которой навсегда находясь будем преданы и верны к услуге вашему величеству. Нижайше просим (дать) знать о милости и почести, какими ваше кор. величество удостоит его. Обещаем вашему кор. величеству быть во всякое время преданными слугами против всякого его врага. Еще обещаем, если москвитяне не вступят в справедливое соглашение и пожелают без причины двинуться против вашего кор. величества, (обещаем) быть на стороне вашего кор. величества. Просим также ваше кор. величество не тревожить их без причины, ибо мы получили от них большую помощь, имея много врагов: Поляков, Татар, Молдаван, Волохов, Трансильван и Турок, почему союз с ними оказался весьма полезным. Поэтому просим ваше кор. величество соблюдать условия уже заключенные, а если Господь, как мы того желаем, устроит союз шведов с москвитянами и козаками, то многие народы будут подавлены и побеждены этими силами. Еще обещаем вашему кор. величеству, что в случае войны в Германии, Трансильвания или в другом месте пошлем ему на помощь сколько понадобится Козаков, но только чтобы им предоставлена была добыча и трофеи, которые добудем. Равным образом надеемся, что если кто-либо из наших врагов пожелает вредить светл. господину Радзеевскому и светл. господину Выговскому, канцлеру запорожскому, или нашему договору, то ваше величество, как милостивейший король, наш господарь, будет нашим покровителем и доброжелателем, и заключая мир с нашими врагами не забудет и не покинет нас; мы единственно просим защиты от вреда со стороны наших врагов. А так как козаки не могут оставаться без войны после окончания войны с Польшей, то мы просим ваше корол. величество выступить против Турок для освобождения столь многих христиан от этого рабства, войдя в прямое соглашение с москвитянами, равно и с другими, которые присоединятся, дабы каждый был обеспечен относительно своего участия в деле. Когда это будет сделано, мы двинемся с нашими судами морем, а ваше кор. величество сушею, и таким образом возникнет непродолжительная и легкая, еще невиданная война. Уже с давнего времени желали мы поднять эту войну еще под влиянием настояний венецианцев, но помешала война с Польшей, потому что мы не доверяем королю Казимиру, который неоднократно нарушал обещанный мир. Так как каменецкая крепость равно необходима как для вашего кор. величества, так и для нас ради свободных сношений всегда и во всем, то мы просим ваше кор. величество, чтобы она отдана была в управление и досмотр верному слуге вашего кор. величества Иерониму Радзеевскому, польскому вице-канцлеру, дабы мы постоянно могли пользоваться его советами, а если его светлость Потоцкий не пожелает сдать крепость, то мы силою заставим сдать ее вместе с другими. Мы сильно обрадованы, что Господь даровал Польше столь могущественного короля. Но зная, что при своей коронации он обещал шведским сенаторам, в случае присоединения какого-либо государства или провинции, не оставлять Швеции, то посему нижайше просим, чтобы вице-король, которого назначит ваше величество, был в совершенной его зависимости, дабы соблюдены были договоры и условия и не произошло какого-либо замешательства, а мы со своей стороны также будем соблюдать наши договоры из поколения в поколение, согласно с клятвой, принесенной в присутствии достой. Даниила греческого аббата, нашего посла, а также и с клятвой, которую принесем в присутствии послов, ожидаемых нами со стороны вашего кор. величества, коих ищем с великою охотою, дабы совместно с генеральною старшиною обсудить и решить то, что прикажет ваше кор. вел., наш господарь. На все, что доложил г. о. аббат, мы согласились и утвердили, и желаем иметь постоянный мир на все времена для взаимной помощи. Если же москвитяне без справедливой причины не перестанут действовать против вашего величества, то мы обещаем быть на вашей королевской стороне. Да не удивляется ваше кор. величество, что мы не отвечали немедленно. Мы тотчас отправили г. аббата в Литву вместе с полковником Зикри (?) по имени Бурлаем, но москвитяне отказали дать им пропуск; вслед затем вновь отправлен о. аббат с полковником Иваном Тафрали чрез Валахию, Молдавию и Турцию, но они также не могли пробраться до того самого времени, когда прибыл господин Александр, посол вашего кор. величества: таким образом в этот последний раз мы отправили их через Львов.

Даны во Львове в месяце октябре 1655 г.

Вашего свящ. величества нижайший слуга, посол светлейшего гетмана Хмельницкого войска Запорожского

Даниил греческий аббат, посол.

Преданнейший слуга

Марко Тарси, секретарь и переводчик».

С. 153–166. «(Перевод): Мемориал, которым, согласно воле его кор. вел., должны руководствоваться и сообразоваться его верные слуги, государственный секретарь и военный советник, благородный и высокородный Якоб Тернешельд и Готард Веллинг, при выполнении возложенного на них поручения к генералу Хмельницкому и Запорожскому Войску.

7

Если Хмельницкий изъявит согласие или желание принять на себя обязательство военной помощи против врагов кор. вел. и шведского государства вообще, то в высшей степени желательно и послы должны стремиться к тому, чтобы всех вообще врагов кор. вел. разъединить с Хмельницким и убедить последнего помогать кор. вел. и Швеции против всех и каждого, с кем его вел, ныне находится в войне или впредь воевать будет. С этой целью следует убедить Козаков составить совершено свободное государство, ни от кого независимое, но находящееся в настоящем protectitium foedus с кор. вел., а это может быть достигнуто на следующих условиях: 1) козаки немедленно посылают кор. вел-ву 30,000 чел., более или менее, для выполнения того, что кор. вел. признает за благо. 2) Хмельницкий со всем своим войском зимою или будущею весною вступит в Польшу или Московию, смотря по тому, как условится с ним кор. вел. 3) это вспомогательное войско не получает платы и будет содержать себя войною, но при этом обязательно соблюдение надлежащего военного порядка. 4) Хмельницкий или козаки в течении настоящей войны или впоследствии не должны без ведома кор. вел. начинать никакой войны, для которой потребовалась бы военная помощь кор. вел. и Швеции. 5) не заключать никакого мира или перемирия с врагами кор. вел. без его согласия. 6) если возникнет разногласие с козаками по какому-либо пункту, то удовлетворение их предоставляется искусству послов.

Со стороны кор. вел. могут быть приняты следующия обязательства: 1) кор. вел. не будет поддерживать или помогать врагам и недоброжелателям Козаков, но, напротив, вредить, а Козаков по возможности защищать. 2) с врагами, против которых получит помощь, кор. вел. не замирится без ведома Козаков, а интересы последних будет принимать в надлежащее внимание, особенно в трактатах с Польшею, при чем прежде всего должно обсуждаться то, что ниже изложено касательно Польши. 3) для сношений с народами, находящимися между владениями кор. вел. и Козаков, с обеих сторон будут поддерживаемы свободные сообщения, а для торговли и других сношений страна Козаков должна быть открыта кор. вел-ву. Если козаки того потребуют, то такое же обязательство может быть дано взаимно и относительно владений кор. вел-ва.

8.

Когда переговоры приведут к такому общему союзу или вытекающим из него вопросам, то послы все время должны fundamentaliter руководствоваться волей кор. вел. в этом деле, в котором важнейшее значение имеют две стороны: отношения к Польше и противодействие русским.

9.

Что касается намерений Козаков quoad Poloniam, то лучше всего сперва предоставить им самим высказаться. Если они желают быть изъятыми из corpus а Poloniae, сохранить свободное государство в Украине и трех воеводствах, киевском, черниговском и брацлавском, sine dependenta от Польши, то союз может состояться на условиях, указанных в пункте 7-м, но при этом необходимо оговорить, что, насколько вопрос касается польской республики, кор. вел. обещает это козакам absolute, когда кор. вел. благодаря победам овладеет Польшей, а козаки помогут ему в этом; если же для выполнения этого плана возникнут неодолимые препятствия, то кор. вел. при переговорах с Польшею употребит все усилия к тому, чтобы содействовать помянутой выше независимости, а решение должно состояться с ведома Козаков и на таких условиях, какие с обеих сторон будут признаны наиболее соответственными. Если козаки желают отнюдь не отделяться от Польши, но оставаться ее membrum, то их желание равным образом должно быть выслушано и принято во внимание и будет приложена забота к тому, чтобы для них выработаны были такие условия, какея удобнее и легче всего можно получить от поляков. Для этого руководством будут служить инструкции, данные польского республикою своему послу к козакам в прошлом году, и известные документы других послов. При этом труднее всего разрешить вопрос, если козаки по требуют, чтобы выше упомянутые три воеводства были очищены от шляхты, почему послы должны стараться миновать этот вопрос, но, чтобы не испортить дела длинными спорами, согласиться на такое условие, что кор. вел. отдаст козакам эти воеводства, если овладеет Польшею помощью оружия. Если будет заключаться такой трактат, который может обеспечить безопасность обеих сторон, и кор. вел. получит удовлетворение землями у балтийского моря и соседними с ними, а королевские союзники также получат свое удовлетворение и обеспечение, то кор. вел. обещает принять во внимание интересы Козаков как сказано, или по крайней мере не решать дела без их ведома и всемерно поддерживать их желания. Но козаки со своей стороны должны неизменно и всеми силами помогать кор. вел-ву обуздать поляков и не вступать с последними в какой-либо союз или заключать перемирие без согласия кор. вел. Кор. вел. выражает волю, чтобы при этом случае его послы настаивали на возвращении польским – дворянам, которые постоянно стояли на стороне короля в настоящей войне, и особенно князю Богуславу Радзивилу и генерал-майору Немиричу, принадлежащих им в козацких пределах поместий и наследственных имений, имея в виду, что таких лиц немного и что они могут принести большую пользу козакам; в крайнем случае послы должны убедить Хмельницкого помочь означенным лицам получить возмещение в других местах. Если Хмельницкий будет предлагать, чтобы кор. вел. впоследствии возложил на себя польскую корону, то послы должны, не возбуждая его подозрений, представить ему затруднения к этому и стараться под благовидным предлогом отклонить его от этой мысли, выдвинув то соображение, что если Польша будет поставлена в те условия, какие указаны выше, то кор. вел-ву и казакам легко будет держать ее в узде и свобода сообщения будет обеспечена. Но если это не поможет, то послы не должны заявлять о несогласии кор. вел., но поставить условием, что это будет зависеть от Козаков, и если они не в состоянии будут добиться этого, то кор. вел. освобождается от своего обязательства, и союз in effectu заключается на вышеизложенных условиях.

10.

Так как для кор. вел. в высшей степени важно, чтобы козаки выступили с оружием в руках против москвитян, то послы должны обстоятельно выяснить Хмельницкому, как великий князь без всякого повода и основания напал на владения кор. вел. и в отсутствие короля стал воевать их варварски и в высшей степени тиранически, напал на некоторые пограничные крепости, не принимавшие участия во враждебных действиях с той стороны, наконец обложил город Ригу в Лифляндии. С этою целью послам следует иметь с собою все справки о бывших во время правления кор. вел, сношениях между Швецией и Москвой, откуда легко почерпнуть данные и доказательства несправедливости московской войны против кор. вел.

Нижеследующие обстоятельства лучше всего о том свидетельствуют. При начале правления кор. вел. как со стороны последнего, так, и со стороны вел. князя письменно и чрез бывшие посольства постоянно выражалась взаимная склонность к доброму согласию и дружбе между обоими государствами, Кор. вел. послал даже в прошлом году своих полномочных великих послов в Москву, дабы согласно условиям мирного договора сделать все необходимое для его укрепления. Часто подтверждал об этом и уполномочивал своих послов и генералов установить правильные способы для наилучшего и беспрепятственного продолжения войны против Польши с обеих сторон. Несмотря на столь прямые намерения и стремления кор вел., великий князь все это время держал себя с очевидным коварством и предательством и выказывал притворную дружбу, а между тем соединился с поляками, враждебными королю в прошлом году, с целью приостановить успехи королевского победоносного оружия.

Если Хмельницкий представит послам какие-либо возражения и указания на причины, побудившие москвитян к войне, то послы должны на это ответить; что касается допущенных прежде королевскими слугами на литовской границе некоторых насилий, то из подробного королевского письма из Мариенбурга можно вполне видеть правоту кор. вел. и неудовольствие его по поводу замешательств, которые могли быть этим вызваны. Но при этом следует указать на грубые и крупные насилия, допущенные в то же время с московской стороны. Когда речь зайдет о титулах, послы должны указать Хмельницкому, что хотя великий князь присвоил себе более чем следует и разными далеко захватывающими титулами дал повод к справедливому неудовольствию кор. вел., но ради дружбы кор. вел. оставил это и пошел навстречу желанию великого князя, озабочиваясь главным образом, чтобы не произошло никакого ущерба для шведской короны или ее союзников, в особенности же Козаков. При этом разговоре или вообще при удобном случае послы должны ясно представить козакам, что настоящей войной великий князь подтверждает свои замыслы, выраженные в словах титула – Волынь, Подолия, Белая Россия и многих других земель на востоке, западе и севере наследник от отцов и дедов, стремясь таким путем предъявить притязание на все те земли, которые никогда не принадлежали к великому княжеству московскому: Владимир, Тверь, Новгород, Псков, Смоленск, Киев и Галич и разные другие, на которые ни один из его предков не имел притязаний; отсюда козаки легко могут заключить, что предстоит им, если они не помешают выполнению его замыслов; при чем следует обратить внимание, что вел. князь включил в свой титул и их собственную землю. Этот аргумент надлежит развить подробнее и объяснить Хмельницкому, для чего москвитяне тайно замышляют заключить договор с поляками и почему поляки охотнее идут на дружбу с Москвой, нежели с Швецией, а именно, что москвитяне, рассчитывая захватить всю Литву и Польшу, думают путем сближения с поляками покорить Козаков и отнять у них свободу, которой не терпят ни по соседству, ни в самих русских землях. С своей стороны поляки рассчитывают успокоить москвитян и таким образом подчинить Швецию и Козаков, основывая свои надежды на том, что со временем найдутся средства справиться с Москвой. Такими и подобными резонами, в особенности теми, которые окажутся наиболее убедительными для Козаков, следует главнейше стараться всячески восстановить Хмельницкого против москвитян. При этом послы должны искусно намекнуть и на то, как о. Даниил в первый приезд в Стокгольм высказывал, что Хмельницкий охотнее готов дружить со Швецией, нежели с Москвой, и как затем в Варшаве он прямо предлагал кор. вел-ву помощь Козаков против Москвы, для чего следует взять с собой копии этих переговоров; к этому добавить, что и козаки будут иметь случай выгодно воевать, и Хмельницкий получит возможность увеличить свои владения; следует объяснить ему, что таким образом он может освободить Киев и все свои земли от московских гарнизонов, а если пожелает иметь линию сообщения со Швецией, то легче всего установить ее на Смоленск, так как он может овладеть этой дорогой и многими городами в той же стороне. In summa, послы должны всеми силами добиваться того, чтобы двинуть Козаков против Москвы. Но если бы наконец (на что не рассчитывается) они в собственных интересах не согласились на полный разрыв, то послы кор. вел. должны добиваться, чтобы Хмельницкий выслал на службу королю значительное число Козаков или по крайней мере не допустил Козаков оказать Москве какую-либо помощь против кор. вел., а, наоборот, посредством диверсии в пределы Польши развязал королю руки в польской войне.

Фрауэнбург, 25 сентября 1656 г.»

С. 295–299. «Донесение шведского посла Густава Лильекроны кор. Карлу X Густаву о переговорах с Богданом Хмельницким касательно союзного трактата и об отношениях гетмана к соседним государствам. – Из Чигирина, 12 июня 1657 г.

С величайшим почтением принял гетман приветствие вашего кор. вел. и отвечал мне чрез канцлера, что ему не только весьма приятно было узнать о благосклонности вашего кор. величества, во так как в настоящее время нет никого, на чью верность и обещания он мог бы лучше положиться, чем на его. кор. величество короля шведского, то поэтому у него нет большей заботы и стремления, как сохранить за собою навсегда столь верную дружбу. Давно уже желал он подробнее узнать волю и желания вашего кор. вел. и он рад, что я. уполномочен заключить более тесный союз с войском запорожским. Канцлер тотчас получил приказание обсудить со мною все дела и привести к благополучному окончанию. Все это, происходило в присутствии сына Хмельницкого; так как я узнал, что он всем войском запорожским уже избран и объявлен гетманом и что отец по своей болезни передал ему управление, то я от имени вашего кор. вел. поздравил его с этим, с приличными случаю любезностями; все это было благосклонно принято отцом, который высказал намерение известить об этом ваше кор. величество и дружески просить, чтобы ваше кор. вел. после его смерти поддерживали с его сыном тесную дружбу и были к нему всегда благосклонны. При первой беседе с канцлером Выговским понял я, почему они восстановлены против Веллинга: именно, он заявил, что ваше кор. вел, желаете оставит за собою такие города в Польше, как Каменец, Львов – вплоть до Бара и другие места. По этому поводу Веллинг будто бы держал такие речи, которые им отнюдь не поправились, спрашивая у них, для чего им так много земель, на которые они заявляют притязания loco satisfactionis в Польше, и как они могут их защищать; гетман принял это очень дурно и собирался высказать Веллингу гневные речи, которые однако умерил из уважения к вашему кор. вел. Я должен писать об этом вашему кор. вел., так как канцлер неоднократно повторял мне это, равно как высказывал желание, чтобы я известил ваше кор. вел., что все войско на основании таких предложений Веллинга и многих других, добавленных к ним, пришло к заключению, что ваше кор. вел. имеете относительно Козаков совершенно другие намерения, нежели они ожидали для себя от благосклонности вашего кор. вел. Я попросил показать мне в канцелярии, о каких именно статьях вел переговоры Веллинг от имени вашего кор. вел.; канцлер ответил мне, что Веллинг в его присутствии разорвал свою инструкцию и в акты ничего не занесено. После того, как канцлер увидел и узнал, о чем я должен вести переговоры с ними, но моей инструкции, он сам начал говорить москвитянах, что гетман Хмельницкий нарочно за держал послов великого князя, частью для того, чтобы они могли видеть, с какими почестями он, гетман, встречает меня, посланного вашим кор. вел., частью же чтобы серьезно внушить им то, что он раньше советовал вел. князю московскому, чтобы он прекратил всякие враждебные действия против вашего кор. вел. и восстановил прежнюю добрую дружбу, которую москвитянин порвал столь неосновательно. По этому поводу Выговский сказал, что причины, почему козаки должны сохранить дружественные отношения с москвитянами, состоят в том, что они видят, что турки и татары нечто замышляют против Козаков, и последним необходимо на всякий случай заручиться поддержкой надежных друзей. Впрочем это отнюдь не может клониться к ущербу для вашего кор. вел., так как московские послы обещали и обязались, что москвитяне впредь ни в каком случае не станут помогать полякам. Поэтому гетман и канцлер предполагают (если так угодно будет вашему кор. вел.) побудить москвитян, чтобы они тотчас прекратили свои неуместные разорения земель, с тем, что это дело и вопрос о справедливом вознаграждении со стороны их будет при случае подвергнут обсуждению разом с переговорами о замирении. После того, как я таким образом узнал намерения Козаков в этом отношении, и очевидно было, что нет никаких средств склонит их к другим намерениям, о коих поручено мне вашим кор. вел., то согласно моей инструкции указал на дружеское доверие, которое ваше кор. вел. оказывали, гетману Хмельницкому и всему войску, почему ваше кор. вел. в этом случае, никого другого не желает иметь и назначить посредником охотнее, чем campiduc-torem. Вслед засим тотчас решено было отправить на другой день гонца разом с московскими послами, который повезет с собою письмо об этих делах к великому князю. Что же касается прочих пунктов, то канцлер обещал, дать ответ на них в скорости, и, как я узнал, они уже решили послать одного из своих полковников Ковалевского к вашему кор. вел. вместе с ассекурацией, лишь только все будет здесь решено. Перед резидентом Оливебергом они высказывались, что желали бы получить страну между Вислою и здешними местами. Лишь только гетман в точности осведомится о решении татар, то озаботится собрать для вашего кор. вел. двадцать тысяч Козаков. Когда гетман Хмельницкий из письма вашего кор. вел. и отчета канцлера узнал, что мне поручено отправиться с письмом вашего кор, вел. к татарскому хану, то высказал по этому поводу мнение, что теперь совсем не подходящее время для поездки к хану, ссылаясь на то, как он обращался с другими послами от князя Ракочи и господаря Молдавии, которых без всякой аудиенции приказал немедленно задержать й заключить под стражу; при том же таков вообще обычай, что когда хан находится в походе, то иностранные послы к нему не допускаются, но отсылаются немедленно на положении почти пленников в его столицу, где должны ожидать его возвращения. Впрочем Хмельницкий думает, что, получив ожидаемое решение хана, он будет иметь возможность каким-бы то ни было образом облегчить исполнение намерений вашего кор. вел. и заставить или побудить хана внять разумным доводам. Послы князя Ракочи и господаря Молдавии, прибывшие сюда разом со мною, решили возвратиться назад, так как видят, что не могут выполнить своего посольства к татарам. Я также вижу, что без их сопровождения ничего не могу достичь у хана, но я останусь здесь, верноподданнически, ожидая милостивого распоряжения, или же возвращусь назад после приведения дел к благополучному окончанию. Козацкий генерал Антоний, находящийся в войсках вашего кор. вел., в своих письмах засвидетельствовал об оказанной ему и всем козакам милости вашим кор. вел. и восхвалял добрые отношения шведских солдат к козакам, каковые вести были приняты чрезвычайно благоприятно; наоборот, князь Ракочи отнесся к Антонию почти с презрением, никогда и ни в чем с ним не сносился и вообще козакам нанесены венграми великие обиды и кривда. Это вызвало здесь великое ожесточение, так что гетман недоволен князем Ракочи. Как я всеподданнейше писал вашему кор. вел. из Молдавии 27 мая и между прочим доносил о замешательствах и враждебном вторжении, задуманном татарами против Трансильвании, Молдавии и Валахии, то дело это обстоит так: татарский хан сам выступил в поход с 60,000 человек и уже достиг реки Днестра, где должен был остановиться, так как козацкий гетман держит там наготове свое войско и велел передать хану, что если он будет продолжать свой план вражеского нападения на князя и господарей, то не может сохранить дружбы с ним, гетманом, так как он находится с дружеском союзе с этими владетелями и обязался защищать последних от всяких враждебных нападений. Хан отправил своего посла к гетману, чтобы убедить его не только согласиться на такое нападение, но и присоединить свое войско к ханскому; но от Хмельницкого получился ответ, что не за обычай ему так же легко нарушать свои обещания и клятвы. Гетман несколько дней тому назад также послал к татарам гонца, чтобы в точности разузнать об их планах и соответственно приготовиться. Канцлер Выговский сказал мне, что у Козаков теперь имеется двести тысяч человек в полной боевой готовности, не считая войска, которое стоит в готовности у моря с тремя стами гребных судов, чтобы по первому приказу напасть на татар в их земле. Время скоро обнаружит все эти замыслы, ибо уже и сегодня прошел слух, будто турецкий паша с значительным войском осадил замок на венгерской границе Борош Иенö на реке Фейер-Кöрöш.

Что нового случится после этого, буду всеподданнейше без замедления доводить до сведения вашего кор. вел. Сим поручая себя великой милости и благосклонности вашего кор. вел. и с всеподданнейшею верноподанностью желая вашему кор. вел. от Бога всякого блага и счастливого успеха, остаюсь

Вашего кор. величества

всеподданнейший и вернопреданнейший слуга и подданный Густав Лильекрона.

В Чигирине,

12 июня 1657 г.».

Бантыш-Каменский Д.Н. Источники Малороссийской истории

Бантыш-Каменский Д.Н. Источники Малороссийской истории. М.: Московский университет, 1858. Часть 1.1649–1687.

«Предисловие. Действительный Член Императорского Общества истории и древностей Росийских при Московском Университете, Дмитрий Николаевич Бантыш-Каменский, при самом начале издания «Чтений» в сем Обществе, откликнулся на мое приглашение в предисловии к «Истории Руссов или Малой России, соч. Георгия Кониского архиепископа Белорусского», помещенной в первых четырех книжках упомянутого издания за 1846 год, присылать мне, как секретарю Общества, письменные источники Малороссийской, истории для помещения в «Чтениях». Я говорил тогда: «Пора, давно пора, не скрывать нам, Малороссиянам, этих богатств под спудом, но обнародованием их, сколько можно, облегчить изучение нашей истории. Благо, есть верный и скорый случай исполнить эту священную обязанность». И, не прошло двух, трех месяцев, я получил от Дмитрия Николаевича из Петербурга, в ответ на это приглашение и мое письмо к нему, четыре огромных листовника, заключающие в себе самые разнообразные бумаги относительно Малороссийской истории, собранные им в разное время и в разных местах, как историком Малой России. Он предоставил их в полное мое распоряжение, издавать как знаю, и когда знаю. Рассмотревши эту массу памятников, я увидал, что значительная часть их для старого времени хранится в Главном Архиве Министерства Иностранных Дел в Москве, и служила ему при составлении «Истории Малой России», но только самая небольшая часть обнародована, да и обнародованное во многом расходится с необнародованным еще. Я немедленно же приступил к печатанию, и пока набирались самые акты, поместил в «Чтениях» отдельные сочинения о Малороссии, в этом собрании встретившиеся мне, каковы: «О достопамятностях Чернигова, М.Е. Маркова (I книга 1847)»; «Краткое историческое описание о Малой России до 1765 года, с Дополнением о Запорожских Козаках и приложениями, касающимися до сего описания» (VI. книг. 1848 г.); «Описание о Малой России и Украине, Станислава Зарульского, служившего в Русской армии капитаном» (VIII кн. и 1848 г.), и «Замечания, до Малой России принадлежащие» (в 1-й кн. 4-го года, 1848). Некоторые обстоятельства, известные многим, следившим внимательно за действиями Общества истории и древностей Российских, нежданно прервали мои работы, иные приостановив в самом начале, другие в средине, третьи в конце, а были и такие, что стоило только, как говорится, прописать вид, да и пустить на все на четыре. Поступив снова в секретари Общества, естественно, я, прежде всего, стараюсь не конченное покончить, в том числе, разумеется, спешу выпустить в свет «Источники Малороссийской истории, собранные Дмитрием Николаевичем Бантышем-Каменским». Всего их будет 3–4 части. Я думаю, что они составят ему прочный надгробный памятник, быть может, прочнее самой его «Истории Малой России», которою, впрочем, оказал он для своего времени большую услугу Малороссиянам и вообще Русским, и которая и теперь, да и долго еще, может служить не последней советницей при изучений судеб Русского Юга.

Из 85 актов 1-й части (на 682 листах) 55, означенных звездочкой, имеют на; себе №№, выставленные мною при них в Оглавлении. Некоторые служат указанием на те Дела, Малороссийские и Крымские, из которых взяты самые акты; но все ли то самое означают, на верное не могу сказать. Поверить не было мне возможности в настоящее время: если в последствии удастся это уяснить, поделюсь тем и с другими при обнародовании следующих частей «Источников Малороссийской истории», которые, должно надеяться, не встретят уже более появлению своему препятствий.

О. Бодянский. Москва, Февраля 5, 1858».

С. 7-332.

Выписка 1) из всех статей Малороссийских Гетманов прошений с Старшиною и со всем народом, при избрании их, подаванных в 1654, 1659, 1663, 1666,1669,1672, годах, и 2) с решения на оные статьи.

1663. Гетману Ивану Брюховецкому в Батурин.

С. 7. «5-е. Учинить заказ крепкой под жестоким каранием, чтоб Малороссийских городов жители всяких чинов люди вина и табаку к Москве и в Украйные городы и в уезды отнюдь не возили и не продавали и тем бы Великого Государя казне порухи не чинили…».

1669. При избрании гетмана Демьяна Игнатова в Глухове данные.

С. 13. «13-е. Чтоб войскам Российским у Казаков в домах не ставитца и вольностей Казацких не отымать и изменниками их не называть. Повторение прежняго, с прибавкою, чтоб в проводники их не имали, так же и Русских людей, которые на Украйну зашли давно, к Москве их не выбирали, да и в том на Украйне смута была великая, что с Украйны выбирали драгунов и беглых людей по многие лета, и то они чаяли, что чинилось не по Указу».

1649. Список с договоров, учиненных под Зборовым, между Поляками и Хмельницким.

С. 20. «Жиды державцами, откупщиками и закупщиками Христиан не имеют бытии в городах Украинных, где Козаки свои полки имеют».

«И те все статьи бытии имеют на Сойме утверждены, а ныне все вместе в запомненьи, совет же и милость пребывати имеет меж живущими Украйними и войском Его Королевския Милости и Речи Посполитой Запорожским».

1654 г. Договорные статьи Козаков с Царем Алексеем Михайловичем 1654 года.

С. 57. «20. И то надобное дело припомнити, чтобы наемнаго люду зде по рубежу от Ляхов для всякаго безстрашия с 3,000, или как воля Его Царскаго Величества будет, хотя и больше.

Объявить: Царскаго Величества ратные люди всегда на рубеже для Украйны обереганья есть и впредь стоять учнут».

С. 58. «23. Сверх сего Бояре говорили: Которые Государевы всяких чинов люди учнут бегать в Государевы Черкаские городы и места, и тех бы сыскав отдавали».

1654 г., Марта 27. Статьи 7162 году, 27 Марта, каковые к Гетману Хмельницкому с Посланниками его при грамоте посланы.

С. 58. «Бьют челом Великому Государю Царю и Великому Князю, Алексею Михайловичу, Всея Великие и Малыя России Самодержцу…».

С. 62. «Таково письмо дано Посланником, писано на столицах Белорусским письмом, без Дьячей приписи».

1654 г. Жалованные Грамоты Гетману Хмельницкому.

С. 67. «…Богдан Хмельницкий, Гетман войска Запорожскаго, и вся Малая Русь, и веру Нам, Великому Государю, и нашим Государским детем и наследникам, на вечное подданство учинили…».

«…и те Посланники Нам, Великому Государю, именем Богдана Хмельницкаго, Гетмана войска Запорожскаго, били челом, чтоб Нам, Великому Государю, его, Гетмана, пожаловати велети ему дати из Наших Царскаго Величества Черкасских городов город Гадичь со всеми угодьи в вечность ему».

Отправление из Вязьмы с похода к Гетману Хмельницкому большого Дворца Подьячего, Григория Старкова, с Государевою грамотою.

1654 года, Июня 4.

С. 84. «…ты, Гетман, Богдан Хмельницкий, что чаяше приходу на Нашу Украйну Крымскаго Хана; и Мы, Великий Государь, Наше Царское Величество, по тем вестям указали Боярину Нашему и Воеводам, Василию Борисовичу Шереметеву, с товарищи, стоять по черте от приходу Крымскаго Хана, а в Киев указали Мы, Великий Государь, идти с Нашими многими ратными людьми…».

1654 года, Июня 11. Список с листа с Белорусского письма, что писал ко Государю Царю и Великому Князю, Алексею Михайловичу, всея Руси, Богдан Хмельницкий, Гетман войска Запорожскаго, с Подьячим с Григорием Старковым, в нынешнем во 162 году, Июня в 11 день.

С. 85. «Что Великий Государь наш, Твое Царское Величество, веровал вестям подлинным Диака Томила Перфирьева о Ханнском приходе на Украйну, и по Указу Государеву, Твоего Царскаго Величества, велено Боярину Твоего Царского Величества и Воеводам, Василию Борисовичу Шереметеву, с товарищи, стояти по черте от приходу Крымского Хана…». «И о том Тебе, Великому Государю нашему, Твоему Царскому Величеству, ведомо чиним, что Хан Крымский еще в Крыму с Салтанами и со страрейшинами и нам недруг, а Ногайцы на сю сторону Днепра перешли с Очаковцы, Перекопцы и Белгородцы, хотят Ляхам помогать и на наши городы побережные набегают и по полям людей хватают…».

1658 г., Окт. 17. Список с листа с Белорусского письма, каков писал к Великому Государю Царю и Великому Князю, Алексею Михайловичу всея Великие, и Малые, и Белые России Самодержцу, Гетман Иван Выговский, с подьячим с Яковом Портомоиным, в нынешнем во 167 году, Октября в 7 день.

С. 92. «А буде в ком покажется вина, и Ваше Царское Величество, прислав кого, вели розыскать всякого таковаго, справедливость учинить, рати своего Царскаго Величества не изволь посылать, для болыпаго городов Украйных разоренья…».

1659 г. Увещевательные статьи посыланных в Малороссию, Боярина Василия Шереметева и Окольничего Князя Григория Ромодановского, к войску Запорожскому и ко всем Малороссийским жителям, о избрании нового Гетмана, по причине измены бывшего Гетмана, Ивана Выговского.

С. 94. «Да он же, Гетман, с теми же, Татары, приходил и под иные многие Государевы Черкасские городы Малыя России войною, и Государевых Украйных городов в уезды для войны Татар присылал…».

С. 100. «…и по отступке ево он, Гетман, с Черкасы и с Татары, неведомо для какова лукаваго умыслу, пошел будто на своевольников, и пришел Великаго Государя нашего, Его Царскаго Величества, к Украйным Черкаским городам, и около городов посады и уезды воевал, а к иным и приступал, а Татарове Великороссийских городов, Хотмышского и Волнаго и Воронежские уезды воевали, и многих Православных Християн невинно разоряли, и в плен имали».

1659 года. Статьи, присланные Юрием Хмельницким Князю Трубецкому.

С. 102. «В Украине, войске Запорожском, по всех городах, так на сем, яко и на том боку Днепра, абы Воевод по городах не насылано…».

«Полковники, яко заставали по городах всех Украйных и якую власть де в войску належиту мели…».

С. 103. «Школы всякаго языка для ученья детем в Малой России абы вольно было где колвек бывали, яко то в Киеве и где инде по городам, так же и где бы колвек на сей стороне Днепра, яко и на том той хотел школы…».

Новые Статьи, постановленные с Гетманом Юрием Хмельницким, в 1659 году.

С. ПО. «В городах и местах и местечках на Белой России ныне и впредь залогам Черкаским не быть, чтоб ссоры тем между ратных людей, как Великороссийских, так и Белоруских не чинилось».

С. 112. «Гетману же велеть город Старой Быхов очистить Великому Государю, и велеть Черкас и иных чинов служилых людей из того города вывесть, потому, что тот город издавна Польскаго Короля, а не Черкаской…».

С. 113. «…и впредь заказ учинить крепкой: которые Боярские люди и крестьяне впредь учнут бегать в Черкаские городы, и тех бы никто в Черкаских городех не принимал, чтобы в том в тех порубежных городех ссоры, а служилым людям разоренья не было; а о которых о беглых о чьих людех или о крестьянех учнут из городов Воеводы писать, и тех бы отдавать назад; а естьли будет кто принимать тех беглых людей и крестьян, и тех карать смертью; так же будет кто и в войску Запорожском, учиняя над кем смертное убивство, или в людех какую смуту, или иное какое зло, прибежит в Государевы Украйные городы, а Гетман и Полковники учнут об них писать Великаго Государя в Украйные грады к Воеводам, и тех беглецов, по тому же сыскивая, отдавать в войско Запорожское».

1659 года, Декабря 23. Пункты, объявленные Государю Послами Гетмана Юрия Хмельницкого, Полковником Андреем Одинцом и Петром Дорошенком с товарищи.

С.117–118. «О Воеводах просити Его Царскаго Пресветлаго Величества Послы наши имеют, чтоб Киева и Переяславля в иных Укранных, Его Пресветлаго Царскаго Величества, в войске Запорожском городех не быти и не наезжати, опричь, естьли ратные Его Царскаго Величества люди посланные за Указом Его Царскаго Величества, на оборону против неприятелей пребывать, буде того потребно будет, в иных городех будут.

А в Переяславских нынешних новых Статьях написано: Великий Государь, Его Царское Пресветлое Величество, велел быть в своих, Царскаго Величества, Черкаских городех, в Переяславле, в Нежине, в Чернигове, в Бряславе, в Умани своим Царскаго Величества Воеводам с ратными людьми для обороны от неприятелей, а тем Воеводам в войсковыя права и в вольности не вступать…».

1660 года. О тогдашней Малороссийской границе. [Грамота Юрия Хмельницкого Великому Государю Царю и Великому Князю Алексею Михайловичу]

С. 124. «Пребогатой таковой Вашего Царскаго Пресветлаго Величества милости велце дякуєм, же Ваше Царское Величество изволил послов наших… позволивши им волное мовенье, там о границы Вашего Царскаго Величества Украинной опуститы, и оказавши им свои Царскаго Величества пресветлые очы, отколь все особливую в таком деле Вашего Царскаго Величества познаваем ласку, и по увесь век живота нашего неотступно, за многую милость, Вашему Царскому Величеству служити обещаем, Що припомнится взглядом Вашего Царскаго Величества Дворянина Ивана Афонасовича Желябужскаго, до нас в Украйну присланная, миле каждые словеса, от его мовенные, принялисмо, где и о границе Украиной поневаж зменка была, теды и Вашему Царскому Величеству слушне, ведлуг Зборовских статый учиненой, ознаймити умыслили, которую небожник славной памяти Пан, родич мой, и все войско Вашего Царского Величества Запорозское, с Королем Польским и его Сенаторами постановили. А починается тая Зборовская граница окресленая от реки Горени и от места Острога, теды Острог, Заславль, Гюща, граничит от Волыня. Межибож, Винница, Бар, Зенков граничит от Подоля. Студеница, Могилев, Янполь, Рашков граничит от Волоской земли. А седят менованные городы над Случью, Горенью реками и Бугом, Горень упадает в Припях, а Припях впадает в Днепр, и не займают Каменца Подолского, а не Волыня, а не Подоля».

«Тут же о неприятелех и их замыслах Вашему Царскому Величеству даємо знати, иж Хан Крымский конечне усылует з Ляхами на Украину наступовати…».

С. 125. «Вашего Царскаго Пресветлаго Величества верный подданный и унижайший слуга, Юрий Хмельницкий, Гетман з войском Вашего Царскаго Величества Запорозским».

1663 г., Окт. 18-го. Манифест Гетмана Ивана Брюховецкаго Заднепровским жителям увещевательный об отступлении их от Татар и Поляков к Российской Державе.

С. 127. «…от Ляхов вам, братье нашей, деютца ни которой Лях ис Полши на Украину податей и живности с собою не привез…».

1663–1665. Батуринские статьи (числом 5), постановленные с Гетманом Брюховецким.

С. 131. «А как Малороссийских городов и уездов жители обеих сторон Днепра будут в соединенье и милостию Великаго Бога и Великаго Государя, Его Царскаго Пресветлаго Величества счастьем, неприятелем отпор будет дан и война успокоится и о зборех хлебных запасов на прокормленье ратным людем, как Великий Государь, Его Царское Пресветлое Величество укажет».

С. 132–133. «…чтоб Московскаго Государства служилых и всяких чинов людей, и Боярских холопей и крестьян в Малороссийские городы никто не принимали, чтоб от того Великого Государя службе порухи и потеем збору и пограничных городов помещиков и вотчиннком напрасного разоренья и убытков впредь не было.

И Гетман и Старшина сей статьи слушав, говорили, что тому делу для того, чтоб люди к Королю, на Украйне будучому, не приклонялися, быть не мочно, а у бойцов и татей и всяких злодеев он, Гетман, и войско, по Переяславской 16 статье, не защищает, а как война минетца, и в тот час будет мочно».

С. 133. «…ив дороге слышали от жителей малороссийских городов, что Козельские и Остренские жители и иные многие корыстовники, покупаючи всякой хлеб в Глухове и в иных таких же жилых местах, отпускают за Днепр для своей корысти без твоего, Гетманскаго, и без вашего, Старшинскаго, ведома, и тем в Малороссийских городах хлеб вздораживают, а Заднепровским изменником и Татаром тем великое вспоможенье чинят, и чтоб впредь хлеба, опричь Киева, не продавать; а буде о том заказу учинить не мочно для Заднепровских жителей, чтоб они склонялись под Царскаго Пресветлаго Величества высокую руку и здешней стороны Днепра с жители соединились, и им бы хлеба велеть купить указанное число с твоего, Гетманскаго, и с вашего, Старшинскаго, ведома…».

С. 134. «…а которые люди в таких проступках объявятца, и тем чинят жестокое наказание и ссылают их в Сибирь, и в Астрахань, и в иные дальние Украйные городы на вечное житье…».

«…а ныне Малороссийских городов многие жители с вином и табаком в Московское Государство и в Украйные городы ездят…».

1663 года. Акт приезда в Москву Малороссийскаго Гетмана, Ивана Брюховецкаго, учинившаго, по сношению с Боярами и утверждению Государеву, 40 статей, кои новопоставленными или Московскими называются.

С. 143. «…а для усмирения частые в Малороссийских городех шатости, которые за прошлых Гетманов, на Украине бывали и ныне часто, за непостоянством Малороссийских городов жителей, изрывается, что Украйна с Малороссийскими городами, и местами, и местечками, и с слободами, с селами, и в них всяких чинов жителей…».

1665 г., Марта 2. Список с письма Гетмана Брюховецкаго к ближайшему Окольничему, Богдану Хитрово, коим, оправдайся в наговорах, якобы Великороссийские войска голодом поморены в Украйне, уверяет его в верном своем к Государю подданстве, и просит впредь не равнять его с Выговским и Хмельницким, изменниками.

С. 159. «…будто голодом ратных людей мы поморили на Украйне, и с тех мер будто молеваных людей, яко в сказках сказывают, на оборону Малороссии надобно посылати…».

С. 160. «…что все Украйные Великороссийские городы, яко то, Камарицкия и иныя волости, миром Християнским, тщанием моим наполнились и наполняются, и волостей Великороссийских, в Каневе, застаючи, до спустошення от Татар такого, яко перед тем, за нерадением старших бывало…».

С. 161. «…Ляхи и Татары, Украйну завладевши, во странах Великороссийских не распростиралися. Знатная речь есть Украйну без помощи утерять, а за тою утратою где бы неприятель обернулся? Подлинно ни где инде, только не дай, Боже, у Великой России, бо державши Украйну и взявши силу, не смотрили бы Ляхи и Татары на Коммисию, но по желанию и по хотению своему, чего им, Боже, не допомози, все бы делали…; а Украйна до Великой России истинным преддверием и защитою, бо в сия лета на плечах Козацких и всея Украйны при ратных людех. Король с Коронным и Литовским и Немецким войском, Чернецкий, три Салтана с Ордою, Тетеря со изменники двигалися и до Великой России, неприятель тем преддверием, то есть Украйною, не допустилися, але сабли Татарские и Ляцкие на головах Козацких и всей Украйны, за целость голов Великороссийских и намеренное от неприятеля спустошение Великороссийское, на бедной Украйне совершилося».

«…а малеваных людей на Ляхов и на Татар, через Украйну, на Великую России напираючихся…».

С. 162. «…Ваша Милость сам, благодетель, изволил слышать и знать о непостоянстве сих людей Украйных».

С. 163. «…много бы хлопот, и кручины, и работы, и убытку всему Государству Российскому и Украйне придал…».

1667, Марта. Приезд в Москву Федора Завадскаго, Судьи Полковаго Нежинскаго, с прочими, для донесения о Малороссийских нуждах и для испрошения у Вселенских Патриархов, бывших тогда в Москве, разрешения, от наложенной на Гетмана Брюховецкаго клятвы, о чем он, Гетман, прося письменно и Государя, объявляет свою и всей Малороссии радость по причине заключенаго с Польшею на 13 лет перемирия, обещаясь никаких не делать Полякам оскорблений и обид.

С. 179. «Естьли бы Птриархи за то на меня ожесточилися, чтоя, по Указу Вашего Царскаго Величества, Константина, своевольнаго бучу, врознь, для целости Украйны, распорядил, а его к Вашему Царскому Величеству, при посланниках послал, то и тут ни мало я не виноват».

«…на сию сторону Днепра в Малороссийские городы усунулся».

1667 года, Июля 7. Манифест Государев к Малороссийской Старшине и всему Запорожскому войску об унятии внутренняго между ими возмущения, и пр.

С. 181. «…а в Украйне Малороссийских городов непрестающее памятство и доброхотство…».

1668, Февраля 10. Список со списка Белорусскаго письма, каков писал Брюховецкий к сотнику и к Атаману и ко всем жителем Повоградцким, а к Москве то письмо прислано в нынешнем во 176 году, Марта в 15 день.

С. 184. «Когда Послы Московские с Польскими Комисарами мир между собою уговорясь постановили, и присягою подтвердили, что с обоих сторон, то есть, с Московской и Польской, Украйну, отчизну нашу милую, разоряли, пустошити и ни во что всех великих и малых на ней жителей выгубив, обратили, от которые на нас умысленной погибели Мы, с войском Запорожским уходячи, похотели с своею братиею давную любовь, от которой Мы за неприятельскою войною, разлучены были, обновити и в братолюбный союз вновь приити, нежели убо с Москвою, внутренними, истинно злобою полными, врагами нашими, пребывали, которых, однако, не похотели есмы из городов Украинских саблею изгнали, но без кровопролития умыслили есмы до Московскаго рубежа в целости проводили; но оне, Москали, сами закрытую в себе злость объявили на убыток народу нашему, мирно позволенною себе нейдучи дорогою, всчали было войну; тогда, за восстанием и волнением народа, на себе таковую, каковой нам желали, узнали шкоду, что мало живых уйти могло».

«…прилежно прошу, именем целаго войска Запорожского упоминаю, чтоб есте тако же

отчизне своей, Украйне

1668 года, Февр. 14. Перевод с Гетманскаго листа, что писал Брюховецкий к Донским Козакам, а к Москве тот лист прислан в нынешнем во 176 году, Апреля в 26 день.

С. 185. «…аще праведно Москва сотворила, что с древними главными врагами Православному Христианству, Ляхами, побратався, уставили сице, чтобы Православных Христиан, на Украйне живущих, всякаго возраста и малых отрочат, мечем выгубить и искоренить, в слободах обретающихся людей таковых Православных захватив аки скот, в Сибирь загнать, славное Запорожье и Дон разорите и в конец потребить…».

«Сверх того еще с оскуделых Ляхов, чтоб на потребление Православных Христиан, в Украйне в слободах, на славном Запорожье и на Дону живущих…».

С. 186. «Опасаю, сколь скоро братию мою усмирять, то тотчас в начале Украйну, потом о искоренении Дону и Запорожья промышляти будут…»

«…всех жителей

породы Украинские

1668. Бытность Стряпчаго, Василия Тяпкина, у Гетмана Петра Дорошенка, для склонения его в Российское подданство.

Речь Григорья Дорошенка, да войскового Писаря, Лукаша Бускевича, протув слов Василья Тяпкина, во исполнение вышеписанных Статей.

С. 191. «…подписались на том, что всей Украйне обополных народов Днепра и всему войску Запорожскому, опричь Королевскаго Величества, ни у котораго Государя Христианскаго в подданстве не быть и милости их Государской к себе и заступления от всякаго нерпиятеля не употреблять, а быть в подданстве по прежнему у природного своего Великого Государя, Его Королевскаго Величества…».

С. 192. «А Великий Государь, Его Царское Величество, пожаловал все войско Запорожское вольностьми и тем, что над Козаками на Гетманство, на Полковничество, на Сотничество и на всякие уряды обирать им, Козакам, своих природных и старших Козаков кого войском излюбят, а иноземцом и не природным Козацким Украинским детям ни в какие начальства и уряды не выбирать, а ныне у Великаго Государя, Его Царскаго Величества, обран в Гетманы не природной Украинской Козак; так же, де, и иные Полковники и урядники у Его Царского Величества над Козаками многие иноземцы Волохи и не природные Козаки, и войско, де, Запорожское от того в великом непостоянстве пребывает, для того что многие вольности и правы Козацкие стали нарушены, а прежние, де, Гетманы и Заднепровские старшие все природные Козачьи дети».

«Которые, де, в Малой России, по обе стороны Днепра в прежних и нынешних годах пребывали…».

1668 года. Лист Епископа Мефодия к Гетману Брюховецкому и допрос ему в Москве.

С. 203. «…и в Заднепровских во многих городех у них сродичей много, и ему той Украйны людей прельстить мочно, да и прельстил».

1668 года. Перевод со статей, на коих Гетман Петр Дорошенко желал учинить подданство Турецкому Султану.

Перевод с латинскаго письма, каково переведено с Греческаго письма, на чем поддался Дорошенко под владение Салтана Турскаго.

Прошения и моления Казацкая, сотворенная к Турскому Салтану от Гетмана Дорошенка.

С. 208. «На то просим, да рати, которые повинуются Салтанову Повелительству, си речь, Крымския, Черкаския, и иные сицевыя…».

1669, Марта 6. Акт избрания в Глухове, при Боярине Князе Ромодановском, в Малороссийские Гетманы Демьяна Игнатовича Многогрешнаго.

С. 217. «Гетман Богдан Хмельницкой в прежних статьях постановил, чтобы Царскаго Величества Воеводам с ратными людьми бытии в Переяславле. В Нежине, в Чернигове, ныне бы Царское Величество в Малороссийских городех Воеводам и ратным людем бытии не указал, понеже от них многие ссоры доса-дительства бывали, того для и война зачалась; а которые доходы довелись взять на него, Великаго Государя, в казну, и те бы зборы положить на Гетмана, а Гетман к тому приставит верных людей; а учинить бы те зборы, как Украйна в первое достояние придет».

С. 220. «Чтоб города Киева Поляком не отдавать, что они на Сейме постановили все церкви Православные отдати на костелы Римские и Преподобных Отцев чудотворный мощи хотят развести в Польшу а розные места, и от того у них на Украйне смута немалая».

С. 222–223. «Когда войско Царскаго Пресветлаго Величества пойдет против неприятелей, и чтоб они в Украйних городех в Казацких дворех не становились, а становились бы у мещан, и вольностей Козацких не отнимали и мужиками и изменниками их не называли, и в проводники их не имали, так же и Руских людей, которые на Украйну зашли давно, к Москве их не выбирали. Да и в том на Украйне смута была великая, что с Украйны выбирали драгунов и беглых людей на многие лета…».

С. 223. «…а беглецов из Малороссийских городов, служилых людей, солдат, драгунов и всяких чинов людей, также и людей Боярских, и крестьян, которые не похотя Великому Государю, Его Царскому Пресветлому Величеству, служить, а люди Боярские и крестьяне своровав, убийство учиня, или разбой, или ино что своровав, или не похотят дать оброку, бегают на своевольство в Его Великаго Государя Черкаские городы…».

С. 226. «Малороссийских городов жители приезжают в Московское государство и в Украйные городы, и привозят вино и табак…».

1672 (7180), Июня 18. Акт избрания в Малороссийские Гетманы Ивана Самуйловича и проч.

С. 235. «…ехати Малыя России в Его Великаго Государя в Черкасские городы, в войско Запорожское сей стороны Днепра…».

Статьи с челобиться Нежинских мещан.

С. 239. «…дана им была грамота в Черкаских городех, в веки торговым людем Нежинским торговать безпошлинно, а по те времена зборники Киевские во всех городех нещадно и с мещан Нежинских торговых людей збирывали зборы».

1674, Марта 17. Акт приведения той стороны Днепра десяти Казацких полков к вечному России подданству и пр.

Статьи, постановленный в Переясловле с Гетманом обеих сторон Днепра, Иваном Самойловичем

С. 254. «Малороссийских городов жители приезжают в Московское государство и в Украйные городы, и привозят вино и табак…».

«…чтоб Малороссийских городов жители всяких чинов люди вина и табаку к Москве и Украйные городы и в уезды отнюдь не возили и не продавали…».

С. 255. «…и чтоб они в Украйных городех в Казацких дворех не становились…».

Запись, по которой приведены к вере Заднепровской стороны Старшина. С. 259. «…войска Запорожскаго обоих сторон Днепра…».

1674 года. Речь Гетмана Петра Дорошенка, изъявляющая выгоды к принятию им Российскаго подданства.

С. 259. «…со всею стороною Украйны, которая под моей властью обретается».

1677, Мая 15. Письмо Юрия Хмельницкаго к Кошевому Атаману Серку.

С. 267. «Юрий Гедеон Венжик Хмельницкий, Князь Малороссийской Украйны».

1677, Октября 6.

Список со списка Белорусскаго письма, с листа, каков писал войска Запорожскаго Гетман, Иван Самуйлович, на Запорожье к Кошевому Атаману Серку и ко всему войску.

С. 269. «…оседши стольный город наш Украинной…».

1677, Ноября 7. Описание бою Турскаго под Чигириным.

С. 273. «Господин Гетман и Боярин Князь Ромодановский, переправився чрез Днепр, посылали выбырные Государские войска конные в погоню за неприятелем, Московское войско со Стольником и Полковником, с Григорьем Косаговым, а Черкаское войско, с полковником Переясловским, с Лысенком…».

1678, августа 23.

Список с прелеснаго листа Юраска Хмельницкаго, каков писал в Каневе к Каневским жителям.

С. 276. «Гедеон Венжик Хмельницкий, Князь Малороссийской Украйны, вождь войска Запорожскаго».

1686 г., Мая 6.

Договорные пункты трактата вечнаго мира России с Польшею, касательно Малороссии.

С. 296. «В Трактате вечнаго мира, между Империею Всероссийскою и Короною Польскою…».

1687, Июля 7. Челобитная Генеральной Старшины и всего войска Малороссийскако в измене и во многом неистовстве Гетмана Ивана Самуйловича.

С. 303. «И о том все войско Запорожское бьет челом, чтоб по снятии его с Гетманства, не был и не жил на Украйне, но со всем домом взять бы его к Москве…».

Отрешение от Гетманства Ивана Самуйловича и избрание Ивана Мазепы и проч.

С. 307. «Думной Дьяк Емельян Игнатьевич Украинцов…».

С. 313. «А когда войска Их Царскаго Пресветлаго Величества пойдут против неприятеля, и чтобы они в Украйных городех в Казацких дворех не становились, а становились бы у мещан, и вольностей Казацких не отнимали… так же и Руских людей, которые на Украйну зашли давно, из Украйны не вывозить. Да и в том на Украйне смута была великая, что с Украйны выбирали драгунов…».

С. 315. «Малороссийских городов жители приезжают в Московское государство и в Украйные городы, и привозят вино и табак…».

1686, Октября 4. Донесение Федора Жученка, Полковника полтавскаго, о Хане Крымском и Салтане Нурадине, явившихся к Днепру и идущих войною на Украину со всеми силами.

С. 332. «…людей сам Хан на сей стороне, а Салтан тот нареченный Нурадин Салтан, на той стороне Днепра подлинно и конечно на Украйну Нашу имеет войною выти…».

Акты, относящиеся к эпохе Богдана Хмельницкого

Архив Юго-Западной России, издаваемый комиссией для разбора древних актов, состоящей при Киевском, Подольском и Волынском Генерал-губернаторе. Киев: Типография Императорского Университета Св. Владимира, 1914. Часть третья. Т. IV. Акты, относящиеся к эпохе Богдана Хмельницкого.

С. 823. Заявление от имени брацлавскаго подкормия князя Стефана Святополка-Четвертинского о разорении и сожжении его Владимерецкой и Четвертинской волостей козацкими и московскими войсками, – 14 декабря 1654 г.

«…з допушченя Божого, кгды неприятел коронъный, то есть ребелизанъти козаки з Москвою, в крае полеские з Украины вторгънули…».

Летопись Самовидца

Летопись Самовидца о войнах Богдана Хмельницкого и о междоусобиях, бывших в Малой России по его смерти. Доведена продолжателями до 1734 г. М.: Университетская типография, 1846.

«Предисловие. Так как некоторые из Украинских летописей не имеют определительных заглавий и означения имени летописца, то потому эта летопись, в отмену от других и для точности ссылок, названа Летописью Самовидца, на том основании, что сочинитель ее, как видно из текста, жил и действовал от начала войн Богдана Хмельницкого, может быть, до последних годов XVII столетия. Думаем так потому, что с оных годов рассказ теряет свою описательную форму и переходит в хронологическую перечень событий. Начало Летописи, судя по языку и по особенному краткому изложению, заимствовано Самовидцем из другой хроники Украинской. И так Летопись Самовидца в собственном смысле начинается с заглавия: «Летописец о начале войны Хмельницкого (на стр. 6)». 77. Кулиш.

Получив от П.А. г. Кулеша список этой, чрезвычайно важной, Летописи на Малороссийском языке своего времени, я тотчас вспомнил, что в Библиотеке Императорского Общества Истории и Древностей Российских при Московском Университете, имеется что-то, похожее на нее. И действительно, в Отд. I. под № 131, я нашел рукописный список ее, но не на Малороссийском, а Великороссийском, языке, т. е., перевод, неизвестно кем и когда сделанный, впрочем, отзывающийся слогом прошлого столетия и писанный разными почерками. Он подарен Обществу в 1824 г., генваря 23-го, Д.Ч. его, С.Д. Нечаевым, а Д. же Ч. оного, Д. Н. Бантышем-Каменским, представлены были в Заседание 29-го Февраля, упомянутого года, замечания на оный, напечатанные в приложениях к протоколу этого заседания. Список этот сделан весьма неотчетливо касательно письма: беспрестанно попадаются самые грубые описки и недосмотры, которые показывают, что он писан в Великороссии. При всем том, не имея другого Малороссийского списка, я и в нем нашел, при сверке, довольно такого, что значительно рознится от этого последнего и собой исправляет и пополняет его. С 1677-го года почти под каждым годом встречаем в нем, после перевода, множество прибавлений, отмеченных знаком, поставленным в начал и конце каждого из них и очень замечательных своим содержанием. Неизвестно, откуда и кто их внес сюда. По крайности, прибавлявший всюду отмечал свои привнесения. Если бы этому примеру следовали все, подобные ему, то мы имели бы теперь летописи наши как в их первичном виде, так равно и с наростами, везде строго обличающими свою природу. Разнословия и прибавления я отметил при печатании особыми числами и предлагаю их отдельно, под конец списка. Кроме того, для мало знакомых с языком подлинника присоединяю Словарь невразумительных слов и выражений; а для большего удобства при употреблении этой летописи, прибавляю еще Указатель замечательным предметам и именам, в ней заключающимся.

О. Бодянский. Москва.

Сентября 19-го, 1846 года».

С. 1. «В 1340 року, по смерти князя Олельковича, король польский Казимир I княжение Киевское на воеводство переменил и всю Малую Россию на поветы разделил;

из Русинов

И в 1506 року первый был гетман войск запорожских из фамилии сенаторской именуемый Прецслав Лянцкронский. Сей многократно землю Турецкую с козаками щастливо воевал. За сего гетмана и за короля полского Жикгимонта I козакам за службы их давано волности и привернено землю, которую король полский Казимир I, в року 1340, заобладавши, из княжения Киевскаго воеводство учинил, выше и низше порогов по обоих сторонах Днепра во владение вечное, дабы Туркам и Татарам на Рускую землю козаки нападать не допускали».

С. 2–3. «По доволном же времени Ляхи, владеющие Киевом и Малою Россиею, усоветовали в работе и подданстве людей Малороссийских Украинских держать. Но которые не приобыкли невольничей службе, обрали собе место пустое около Днепра низше порогов днкпровских на житло, где в диких полях упражнялся звирными ловлями, также и рыбными, при том и безсурман на море розбивали, назывался козаками от древних Козаров, рода тогож Руского, при Какгане еще бывших.

1516 року, за отшествием вышпомянутаго короля Жикгмонта I, в Москву великаго государя российскаго воевать, хан татарский Мелин Гирей, напавши на Рускую землю, огнем, мечем и пленением многие места разорил. Тогда возвратясь из походу, король собрал охотные войска, як Поляков, так и Козаков, которые, повоевавши Белгород, и воротяся с добычами, как на них напали Турки и Татаре, хотячи отнять корысти, так еще и тех нападших Турков и Татар победили. И з того времени нетокмо козаки козаками, и Поляки названы были козаками, акибы волными безплатными жолнерами. Да с того ж времени козаки в храбрость и силу пройзошли, воюя часто на Турков, и в тех войнах жажде и алчбе, морозу и зною приобыкли, а жилище свое прозвали Кошем или Сечею. Каким же порядком жили и ныне еще живут и какое у них оружие и пища, о сем всякому известно может быть. Да они ж в покои жити никогда не любят, но и для малой корысти великую нужду подымают и море, было, преплавати отважуются и, суднами подъездя под турецкия городы и разоряя оные, с корыстьми до Коша возвращаются. И для таких воинских дел их не возгнушалися из высоких фамилий персоны быть у них гетманами, как выше описано.

После того был гетманом запорожским козак Венжик Хмелницкий и побил великую Орду под Заславем на Волыню, 1534 году.

Опосле же, при короле полском Генгреки Французе, был гетман запорожский Сверговский, который с Иванием, господарем волоским по 14 щасливых им на обеих войнах на Турков, наостаток от Турков в Волохах убит зостал с всем войском.

1576 року был гетман Богданко. Сей повоевал Крым.

При Стефане же Батории, короле польском, в том же 1576 годе, козаки в лутший порядок устроены, который, ради их мужества, поставил сам им гетмана, дав ему хоругов, бунчук, булаву и печать с гербом, то есть рыцер с самопалом, на голове колпак перекривленный и рог при боку, а армат и военных припасов, воюя Турков, сами добули себе. Да тот же король Баторий и старшину войсковую в них учредил: обозных, судей, писарей, асаулов, полковников, сотников и атаманов, и еще, опроч их же стариннаго синодоваго города Чигирина, дал Терехтемиров с монастырем для зимовых квартир, а платил всякому в год по червонцу золотому и по кожуху».

С. 7. «Тое над козаками было. Над посполитством зась, любо во всем жили обфито, в збожах в бидлях, в пасеках, але однак чего не звыкла была Украина терпети, вымыслы великие были от старостов и от наместников и жидов; бо сами державцы на Украине не мешкали, тилко уряд держали, и так о крывдах посполитых людей мало знали, альбо любо и знали, только заслеплены будучи подарками отъ старост м жидов арандарей, же того не могли узнати, же их салом по их же шкуре и мажуть, с их подданных выдравши, оным даруют, що и самому пану вольно бы узяти у своего подданного и не так бы подданный его жалковав; а то леда шевлюга, леда жид богатится, но килька цугов коней справляет, вымышляючи чинши великие, поволовщины, дуди, осып, мерочки сухие, з жорнов плату и иное отнимание фолфарков, що награфили на человека на одного, у которого отняли пасеку, которая всей земле Полской начинила беды. А тим способом».

С. 10. Року 1648. «А козаки знову збогатилися з обозу полского так великих панов, же сребро малою ценою продавали. Которая-то потреба, албо война, под Корсуном была на том тижню по святой Тройце. Была тая поголоска на всей Украине, албо хвалка, от шляхты, же по знесенію тоей своевол с Хмелницким, мели панове Украину плюдровати и болшую часть осажовати людми Немецкими и Полскими. Также и у вери руской помешка великая была от унеят и ксендзіов, бо юже нетилко Унея у Литве,

на Волыне, але и на Украине

С. 12. «Що гетман Хмелницкий, на писмо королевское, вернулся на зиму и на Украину до Чигирина и там жону собе понял куму Чаплинскую, маючую мужа живого; а Орды в Крым пойшли з добычу».

С. 17. Року 1651. «А так тое войско без табуру увойшло на Украину и, заставши Хмелницкого, при нему скупившися, стали табором под Белою Церквою и по орду зараз послали. Войска зась коронние з гетмани полним и коронним в тропу за войском козацким потягнули на Украину и, прийшовши под Трилесся, место оное достали и вистинали».

С. 22. Року 1653. «Що по усей Украине увесь народ з охотою тое учинил. А боярин и дворецкий Василий Василиевич Бутурлин повернул на Москву до его царского величества. И немалая радость межи народом стала».

С. 23. В начале року 1655. «Гетманове коронные, по уступлению на зиму короля шведского, послали в Крым и перееднали хана з ордою, жебы оным на помощь выйшли зносити Украину, а звлаща зимою. Що орда з охотою учинила, и вытягла потуга великая. Также все войска коронные скупившися, просто рушили от Камянца Подолского на Украину».

С. 24. «Итак юже не могучи за непослушенством болше держати Быхова в обложеню и оный узяти не могучи, отступили назад на Украину, зоставивши там полковника Нечая з войском, которые там и коло тамошнего повету Могилевскаго и коло инных городов, аж по самый Гомель, стояли, бо тилко Быхов Ляхам голдовал».

С. 34. Року 1660. «Итак знову Украина вся зостала за королем полским, опроч Переясловля, Нежина и Чернегова з волостями, бо в тих городах воеводы зоставали».

С. 47. Року 1665. «Того ж року зараз на весну выслани от его царского величества спищики на усюю Украину, которые переписовали усех людей на Украине, мешкаючих по городах и по селах: и сынов хто мает, и хто чим пашет. Итак вложили дань на людей тяглых от плуга волов осыпи по осми осмачок, а грошей по пяти золотых; а знову хто конный пашет от коня по полкопы, по осмачце жита. Также постановили по городам целовалников з мещан, которые выберали от вшеляких торгов так великих и малых».

С. 80. Року 1688. «Войску казано готовитися на Запороже под городки Ослам, Городок и Казикермен, и липы и байдаки на борошно за пороги провадити, и тоей же зимы усе полки повыходили, и стояли по городах Украинских напоготове, але Орды почувши о поготовности войска, на Украину не входили, тилко на том боку Днепра на Волынню шкоды починили за неосторожностию войск Коронных».

С. 112–113. «Тогож року Госпадарь Волоский, зогнявши волости Немеровския и усех Побожан, будовал собе двор у Цениловце, на сем боце Днестра, на мешкання, и у Немерове от себе наказного Гетманом зоставует, и от того часу особливый Господарь стал над Украиною, почавши от Днестра до самого Днепра, а у Волохах иный Господарь над Волохами, бо на Украине дано свободу от Турчина уволняючи от дани до якого часу, жебы ся люде до своего наворочали Украинские, а Подоля особливо привернено до Камянца Подолского, и те городы Паша Камянецкий справовал и по городах свою старшину Турецкую з войсками поставил, яко то в Бару, в Межибоку и иных, юже до тих Господарь Дука справы не мел».

Указ Великих государей (Из бумаг Г.Ф. Миллера)

Исторические сочинения о Малороссии и Малороссиянах Г.Ф. Миллера бывшего историографа российского, писанные на русском и немецком языках и хранящиеся в Московском Главном Архиве Министерства иностранных дел. М.: Университетская типография, 1846.

С. 73–74. «Б. ПРАВИТЕЛЬСТВЕННЫЕ БУМАГИ. Божиею милостию от Пресветлейших и Державнейших Великих Государей и Великих Князей, Иоана Алексеевича, Петра Алексеевича, и Великия Государыни, Благоверныя Царевны и Великия Княжны, Софии Алексеевны, всея Великия и Малыя и Белыя России Самодержцов, многих государств и земель, Восточных, и Западных, и Северных отчичей, и дедичей, и наследников, и Государей и обладателей. Нашего Царского Величества подданного низового войска Запорожского Кошовому Атаману, Григорью Сагайдачному, и всему при тебе будучому посполству нашего Царского Величества милостивое слово.

Указали Мы, Великие Государи, наше Царское Величество, Ближнему нашему Околничему и Наместнику Карачевскому, Леонтью Романовичу Неплюеву, с Великороссийскими, с конными и пешими ратными многими людми, да верному подданному нашему войска Запорожского обоих сторон Днепра Гетману, Ивану Степановичу, с Малороссийскими полками ити на нашу, Великих Государей, службу для промыслу над неприятелскими Крымскими людии и под городки, под Казикермен и инные, да им же, Околничему нашему и Воеводе и подданному Гетману, указали Мы, Великие Государи, за помощию и за предстателством Пресвятыя Богородицы и за молитвами Московских и Киево-Печерских Чудотворцов, на реке Самаре, для найвящшего неприятелю утеснения и для защищения от их же неприятелского приходу на Великороссийские и Малороссийские городы, а паче защищая самых вас, наших, Царского Величества подданных, в Сече живущих, построить город, и быти тому городу для пристанища наших, Царского Величества, ратных людей и для складу всяких запасов впред даст Бог воинского на Крым походу, а ныне нам, Великим Государем, нашему Царскому Величеству, ведомо учинилось, что у тебя, Атамана, и всего войска низового о том городовом строении некакое сомнение быти имеет, будто бы тем строением права и волности ваши были нарушены, и в рыбных ловлях и в пасеках и в звериных добычах учинились убытки, о чем вы и к подданному нашему Гетману писали; и Мы, Великие Государи, наше Царское Величество, вас, Атамана, милостиво обнадеживаем, что вам, Кошевому Атаману, и всего войска низового Запорожского посполству та на Самаре крепость в тяготу и в отнятие пожытков ваших ничем быти не имеет и права ваши и волности нарушены никогда не будут, а пасеки, рыбныя ловли и всякую добычу на обыклых местах имети вам попрежнему без всякого сомнения, а обидымы ни от кого не будете; в том бы вам на нашу Царского Величества милость быти надежным. А когда по милости Божией у нас, Великих Государей, у нашего Царского Величества, нынешняя война с Крымскими людьми престанет, и тогда о той Самарской крепости наш, Царского Величества, указ милостивый учинен вам будет; а то вышепомянутое городовое строение делается не иного чего, толко для славы наши Божия и на защищение Великороссийским и Малороссийским народом, а паче и самых вас от нашествия поганых бусурман. И над ними для промыслу и вам бы, Кошевому Атаману, и всему войска низоваго Запорожского посполству, сей наш, Великих Государей, указ, ведать и нам, Великим Государем, Царскому Величеству, служить верно, и над общими всех Християн неприятели, над Турками и Крымскими людми воинской промысл, при помощи Божией, чинить, обще с нашими, Царского Величества, Великороссийскими и Малороссийскими, ратьми, а с Крымским Ханом и с Турскими городами не мириться и ни о чем с ними не ссылатися; а служба ваша у нас, Великих Государей, никогда забвенна и милость наша, Государская от вас отемлена не будет. Дан государствия нашего во дворе-царствующем великом граде Москве лета от создания мира семь тысячь сто девятьдесат шестого, месяца Июня четвертагонадесять дня, государствования нашего седмого году.

Свидетельствовал войска Запорожского Низового войсковой писарь, Ивана Глоба».

Эварницкий Д.И. Источники для истории запорожских козаков

Эварницкий Д.И. Источники для истории запорожских Козаков. Владимир: Типо-Литография Губернского Правления, 1908. Т. I.

С. 15–20. «1685 год, января 12 дня. Инструкция до пресветлого великих государей наших их царского пресветлого величества преславных монархов росийских престола от нас гетмана и старшины войска запороского посланному нашому Василиеви Кочубееви генваря 12 року 1685 выправленому даная.

Пресветлым великим государем нашим царем и великим князем Иоанну Алексеевичю, Петру Алексеевичю, всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержцем их царскому пресветлому величеству мы гетман з старшиною и зо всем войском запорозким перед пресветлым их монаршим престолом упадаючи, покорне челом бьем и велможному их царского пресветлого величества синклиту низко кланяемся; а з повинности и потребы покорное чиним донесенье о делех предлежащих через пререченого посланого. Всему свету тое явно, же пресветлому монарсе отцу их великих государей блаженныя и святыя памяти великому государю царю и великому князю Алексею Михайловичю всея Великия и Малыя и Белыя Росии самодержцу его царскому пресветлому величеству покойный Дргдан Хмелницкий гетман з войском запорозким и зовсем народом малоросийским удалися под высокую его монаршую державу ради заступления православныя христианския грекоруския веры, ради сохранения в благостоянии святых божих церквей и ради обороны своих войсковых и народных водностей, понеже тогда иноверная лядская вражда не точию о превращение вери и церквей, но и о заневоленье, сиречь о привлеченье в неудобонисное иго народов росийских презелие тщание имела. Он теды пресветлый и преславный монарха его царское пресветлое величество, милосерд и премилосерд будучи, жалея христиан православных и ревнуя по Господе Бозе милостиво и премилостиво, тое Богдана Хмедницкого гетмана и всего войска запорозкого и всего народа малоросийского прошение принявши, яко их самых, так и весь край малоросийский з церквами божими и монастырями изволил в желанную им свою монаршую прекрепкую и богохранимую оборону пригорнути. А яко чинил тое он великий государь православный монарха наш для преславного и прехвалного и превышшаго имени Царя царей и Господа Господ ей, которое величается и прославляется устами христиан православных в божественных восточного исповедания церквах, так не точию всесилныи и превеликие свои рате з мужественными и храбрыми вождями против неприятелей двигнул, но и сам превысокою своею монаршею особою военный труды и обозовыи трудности подыймовати изволил, за что да будет слава Господу Богу и его монаршое имя достойно да почитается во веки. А бо вем пощастил был Господь Бог премудрому и богоугодному его монаршому промыслу, же вскоре тогда многие городы и места з-под-лядское области под высокою его царского пресветлого величества рукою остали. А когда сыя Малая Росия з войском запорозким и з народом посполитых принята остала в милостивую милостивого пресветлого монархи оною оборону, тогда край сей малоросийский обретался в совершенной своей полности не толко от полское земле по реку Случ и по город Каменец, а от Волоокое земле по реку Днестр широта его протягалася, но и от Литвы вглубь свое широко мел граници; а по обоим сторонам Днепра городы и места люднии и села частый и в поселения свое рясныи найдовалися, а к тому святынь церквий божиих множество многое и манастырей порядных было полно, в них же хвала Творцу Всемогущому в Тройци славимому Богу безпрестанне исправлением православия греческаго воздавалася, з чего всякий хвали божии ревнитель православный христианин радовался. А ныне з великим и неутолимым жалем нашим мы гетман з войском запорозким и зо всем народом малоросийским тое поносити мусим, же грех наших ради сей малоросийской крайне едно войнами внутрными через преступников присяги, другое неприятелскими нашествиями и розными смятениями Господь Бог допустил быти умаленой, понеже тогобочная Днепра сторона в отлучении остала. Обаче взглядом области турецкой з которыми великих государей наших сторона до урочного времени имеет свое примирье, можно нам войску и народу имети надежду в пресилней помочи Божой, же щастьем пресветлых монархов наших государей царей и великих князей Иоанна Алексеевича, Петра Алексеевича всея Великия и Малыя и Белыя Росии самодержцев их дарового пресветлого величества оный край малоросийский от реки Днепра до реки Днестра будучи, в туюж богохранимую их великих государей державу, в которой и мы есмы, коли колвек выдвигненый будет. Горей снедает нас жалость, что полская сторона природною лукавою хитростью своею на андрусовской комисии доступила таких речей, котории як взглядом Киева, так и взглядом Запорозья ныне великих государей наших стороне з шкодою стаются, о чом вже по килко кротне писаньем нашим покорне наменялисмо. А любо о той край Днепра опричь Киева и его околичности взглядом тое лядское, которая его своих турбовати нам пресветлого монаршого престола теперь много не належит, понеже до уступленя оного в андрусовских договорах сталися причиною тыи предводители, который в отлучение посторонное тогобочный народ на той час отторгнули были. Прето оставуем тое до щаслившого часу. Однак сей увесь край Днепра стоит нам в памяти нашой, же як бы то было добре, когда бы взявши от Смоленска до Киева городами по над Днепром будучими учинена была граница якая яко Богом самим есть сотворена, так была б значна и крепка. Але лядская то незычливая завзятость, колиж тогдыж преславному великих государей царствию росийскому шкодити прагнучая так справила, же понижей Смоленска от самое вершины по устье реки Сожа через Днепр в землю, властне им великим государем прилеглую, границу собе перенесла и места Гомель, Пропойск и иные в их царского пресветлого величества державе быти приличнейшие, собе привлащила, з чого они ляхи и в далшие места вдираются и болше собе закроити мыслят и похваляются. И такою то лукавою хитростю своею тая лядская сторона в договорах примирных выпогши тое, абы Запорожье як до их великих государей наложить, так и им належало, теперь з тоее причины берет собе способ вдиратися во всю Малую Росию и своими прелестями тое що раз запорозцом в свежую приводит память, что будто сей край дедичный правом до Полщи належит и будто когда тогда в полскую область отданый быти мает, а не тылко запорозцам тое прекладают, але и городовым оседлым людям малоросийским в прелестных своих проповедех перед сим недавно прекладали, о чом до великих государей было от нас покорное донесенье. Знают однак все, що разум мают, малоросийские обыватели войскового и посполитого чину, что Малая Росия и именем и верою наложить искони до преславного царствия росийского. А вже ведомо есть великим государем нашим их царскому пресветлому величеству тое, что лядская неприязнь опроч запорожцов, до которых власть себе присвояет, смеет обсылати донцов и колмыков прелестными поселствами своими, з чого явно есть, же не користи, но шкоды зычит преславному росийскому царствию. Яко теды о Киеву, чтоб быти ему в лядской области, не пошиточный договор. Отец их великих государей великий государь царь Алексей Михайлович его царское пресветлое величество божиея премудрости вразумлением отставил, а богоспасаемому граду Киеву прародителной своей отчине в крепкой и богохранимой своей и наследников своих державе содержатися вечне изволил, чим мы несуменно упевнены есмы, так подобало-б им великим государем нашим их царскому пресветлому величеству и от Запорожья для лучшего целости державы их монаршой охранения власть лядскую отставит. Ощо мы гетман, яко перед сим з войском запорозким просили, так и теперь милости премилостивой монаршей покорне просим, в том всемогущий и все совершающий Господь да подаст им великим государем посредствия. А к лучшому б пожитку преславному царствию росийскому и тое могла быти, когда бы великии государи наши пресветлыи монархи цари и великия князе Иоан Алексеевич, Петр Алексеевич, всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержцы их царское пресветлое величество реку Сож в праведную свою взявши державу, по Днепр зал ожити и укрепити границу изволили, понеже показуются к тому случае. А иле когда з лядское стороны показуются к неприязне причины, поневаж они яко в прошлом 1682 року через чернцов и через здрайцу нашого Василя Искрицкого прелестный свои писма в сии край наши засылаючи, побужали народ до бунтов и обецали все войска свое на посылок тут становити не тылко з яким рементарем, але и з самым королем, так и теперь всяко такого собе случаю ищут, албовем хотели они и нынешнего лета край сей войском своим зачепити, если-б было им (чого Боже не дай) в замыслах пощастилося. Если ж ляхи край малоросийский для самого одного того що были его завоевали, ложно отчиною своею называючи, прелщают народ ку своей области. А чему-ж бы великии государи наши их царское пресветлое величество, видячи такии от ляхов до зла причины и задатки против монархии своей деючиеся, не мели доходити той малой, якося вышей рекло, части прародителной и искони вечной своей монаршой отчины по реку Днепр ограничены, иле когда-б к тому самым им великим государем погодное оказалося быти время. А когда бы по изволению монаршому так стало, певне-б сам тот народ, в городах оных будучи, при такой Днепром рекою крепкой границы хоч-бы при невеликих монарших войсках иогл себе боровити, тыдко бы при волностех (таких, як тут козаки суть заховань:) был захованый. А поневаж вся того бочная Днепра сторона: Подолье, Волынь, Подгорье, Подляшье и вся Червоная Русь, в которых славный и старинный места Галич, Лвов, Премышль, Ярославль, Люблин, Луцк, Володимер, Острог, Изаславле, Корец и иншии найдуются всегда до монархии росийской от початку бытыя здешних народов належали и тылко сто лет з невеликим з лишком тому времени, якого полское королевство оными завладело, теды при таких полской стороны незычливостях, же они всегда на упадок, от чего Боже сохрани, росийской монархии читают, безгрешно б было преславного царства росийской стороне свое искони вечное хочь по троху одийсковати при помочи божой углядаючи способность времени. А до оказанья причины и до поданья в той мере осведченя окрестным монархом есть що писати, поневаж не тылко их прелестный лядские подсылки и подыски в стороне их царского пресветлого величества оказывалися и оказуются, аде и веру святую грекорускую церкви и монастыре оной над права старинные, якими от давных лет оная в тых росийских краях под властию их будучих была боронена, теперь они лехи целе вынищают и як духовного чину особ, так и свецких людей до унее приневоляючи насилствуют и обезголовье приправуют, церкви на костелы превращают, пречестныя и святыя тайны в евхаристии хулят и у иереев, до болних людей ради причащения з ними ходячых, одыйскают и ногами попирают их, мертвых людей до гробу явно провадити не допущают и всяким церкви святой восточной священнодействиям наругаются. За такую теды кривду божую кому стати належит, аж не великим и преможным монархам пресветлым росийским обладателем, который одны суть под всею подсолнечною православии и правоверный и которых при божой кривде влясная есть кривда в той мере. И для того то мы гетман з старшиною и войском и через думного дяка Емелиана Игнатовича Украинцова церкви божии в далеких оных народех будучие и местца святый под игом турецким обретающияся великим государем нашим припомянули, иж потреба-б их и вчиненью союзу, если б до того пришло крепко варовати, понеже ляхи и все папежники враги суть вери нашой и при своем их щаетю не схочут ее пощадети.

Иван Самуйлович гетман войска их царского пресветлого величества запор. (sic)[29].

(Помета:) 193-го генваря в 19 день с Кучюбеем».

С. 26–27. «1686 год, апреля 21 дня. Копия с выписки из трактата вечнаго мира России с Польшею.

По пункту третьему: А вниз реки Днепра, что имянуютца Запороги живущие в Сече и в Кадаке и выных местах по Заднеприю обретающияся казаки в каких они тамо островах и поселениях своих от Сечи в верх Днепра по устье реки Тясмины, которая впадает в Днепр, имеют быти по сему ж вечному договору во владении и вдержаве великих государей, их царского величества, также вечно со всеми при них будучими стародавными волностьми и местами, где они, запорожцы, всякое удоволствование как в лесах, так взвериных и рыбных ловлях и соляных промыслех добычи себе получали изстари, а от устья реки Тясмины рубеж имеет быть вверх виоле прямою чертою веден, Чигирина незаймуя и лесу, которой называется Черной, в сторону их царского величества имеет належать, а королевское величество и его королевского величества наследники и впредь будучие короли польские и великие князи литовские и вся Речь посполитая обоих народов корону полской и великого княжества литовского к тем всем вы-шепомянутым городам и местам и к Запорожью, как описано пространно выше сего, никакова ныне и впредь приступу в вечные времена иметь не будут, и к тем казаком городовым и низовым обоих сторон Днепра в вышепомянутых описанных городех живущим и на вечные времяна царского величества всторону уступленных королевскому величеству и речи посполитой никово ни для чего не посылать и никому посылать из зарубежь всторону королевского величества призывать и принимать царского величества стороны невелеть и никоторыми городами по вечные времена сим договором уступленным в грамотах и во всяких письмах его королевскому величеству и подданным ево в сторону великих государей их царского величества, також и во окрестные христианские и мусулманские государства не писати и на печати изображения тех вышепомянутых городов не иметь и титлам его королевского величества вканцеляриях быти оставленным вечно»[30].

С. 243–249. «1690 года, мая 8 дня. Письмо гетмана Мазепы к запорожским козакам с известием о посылке им годового борошна и денег и с убеждением чинить поиск над бусурманами.

Мои ласкавые приятеле и братья, пане атамане кошовый и все старшое и меншое товариство войска их ц. пр. в-ва запорож. низового. Повернувшися ко мне посланец мой от ваших милостей з Запорожья, подал мне ответний лист ваш, в котором вы такую речь на наши упоминанья выписуете, яка еще некоторие трудности до розорванья з бесурманами примирья вашего нам прекладает и будто в том примирью есть вам пожиток, а надвсе потребуете собе вспоможенья грошового и борошенного, которое кгды вам от нас оказано будет, то вы оное свое примирье зараз розорвите и промисл над нимы неприятелями чинити зачнете, з яковым своим словом и перед сым до нас ваши милости отзывалистеся, яко теды пожитку вам з того примирья нет, так и трудность жадная до розорванья оного не окажется, бо що за пожиток, що вы, братья наши, православное христиане, з ними бесурманамы примирившися, одну тую волность от ных маете – рибу и зверь без перешкоди ловити; а оны, бесурмане, при том примирью вас не опасаючися частокрот и сым и тим боком Днепра чамбули свои отправуют и христиан православных в поганскую свою ловят неволю, що и сами видите, же теперь при вашом примирью оны бесурмане некоторые ватаги в Блу[31] потрусыли да подобно и в Миюсе и Калмиюсе никого не минули, чого в тие часи, як война у вас з ними отпрововалася, оны поганце не могли доказати. А до розорванья примирья якая бы вам мела быти трудность, кгди ж не остаются у вас жадный такие добра и оседлости ваши, которие бы за розорваньем примирья в остатнее небезпеченство остатися мели, а всякие з вас добрии молодце чирствость и рицерскую отвагу маючи, не тилко собе при помочи божой не дадут шкодити, але и над нимы неприятелями могут всегда чинити поиск, якови кождому з вас тое явно, же не через примирья таковыи, але через уставычнии против их бесурман военние бои и через отвагу рицеров добрих войско запорозкое низовое здавно у монархов своих отбырало славу и повагу, а так и теперь если тут от городов при уставичных чулостях наших, первей Рубан асавул полковый комонный з товариством громил у Мотренина втарчку бесурманскую и всю на голову знесши взял девяти язиков; потом Иван Искра, асаул бывший полковый полтавский на вершине Вовчое громил втарчку неприятелскую, в которою не тилко всех поганцов знесл на голову и ясирь взятий и статки под Орелскими городками занятий отнял, але и живцем взял деветнатцети человека, а на сых днех чамбул неприятелский, под Белою Церквою будучи добрии молодци полку переяславского сполне з паном Семеном Палием, злегшися за Гнилим Текичем, тож значне громили, ясир одобрали и язиков набрали, за що отдаем хвалу Господу Богу. Теды барзей вам войску низовому для отваги власне и для боев военных там на Кошу найдуючомуся потреба продком своим ревновати, жебысте не примирьем тим, мимо волю пресветлих монархов своих учиненным, але промысламы военнымы по указу их монаршом им примилосердным монархам своим прислуговалися и заробляли собе на похвалу. Що учинете в. м. без жадного откладу для того, жебысте болшей на себе не затягали гневу монархов своих и у всего света ганбы, кгди ж згола не пристоит вам рицерским людем, небы домовником яким, в том примирье теперь отпочивати, коли увесь свет християнский з бесурманамы всего света християнскаго ворогами войну точить. Мы по писму вашому, я кое нас зайщло по празднику воскресения господня, врозумевши, иж до розорванья того примирья добрими своимы умыслами скланяетеся, а тилко потребуете, жебы вам наперед хлебом для поживленья и грошми для сторожи вспоможенье от нас учинено. Донеслисмо на ту причину и великим государем их ц. пр. в-ву; теды оны пресветлейшие и премилосерднейшие монархи наши объясняючи вам свою премилосердную милость и верачи вам, же вы болше того примирья з бесурманами держати не будете, але подлуг своее присяги верно им пресветлим монархом служачи, за промисл воєнний против ных, неприятелей, озметеся, указали и похвалили нам послать борошно годовое и гроши з перевозу Переволочанского прошлого лета, прибравши о чем и неважную грамоту свою монаршую до вас писати изволили, про то мы без жадного продолженья з тоею монаршою грамотою выправуем Матвея Шендюха, обозного полкового нежинского, и Семена Ялинского, товарища значного полку черниговского, при которих посылаем вам гроши все перевозные, якие прошлого лета прибралися, о которих старшина переволочанская, як много их есть сведоцство, повынна выдати, а посылаем вам и борошно годовое, що обое от рук посланних наших примете, а без жадное отмови и отволоки тое ганебное примирье откинте, а в божий час за доброе и славное дело, за промисли военние озметеся. З чим як скоро окажется, так зараз будет вам прислано монаршое милостивое их д. пр. в-ва жалованье и мы, щосмо обецали, на двеж нынешнее посылки з скарбу войскового часткою вас ласкаве обошлемо, яко теды маем невонтпливую надею, же за сым обосланием нашим хвалебне промисли военние зачнете, так жадаєм пилно о скорий преречоных посланних ваших отпуск, иж бысмо могли о том к великим монархом нашим сворую принести ведомость. При сем доброго от Господа Бога здоровья, щасливого и благополучного всем в. м-стем повоженья и над преречоними неприятелями бесурманы зветязства и одоления упрейме зычим. 3 Киева 28 д. мая року от создания миру 7198, а от Рождества Христова 1690. Вашим метем зычливый приятель Ив. Мазепа гетман войска их ц. пр. в-ва запорозкого»[32].

«1690 год, мая 14 дня. Письмо кошевого атамана Ивана Гусака к гетману Мазепе по поводу требования последняго о розмире запорожцев с татарими.

Велможный мосце пане гетмане войска их царского пресветлого величества запорозского, а наш велде милостивый пане и ласвавый добродею. Послаыний велможности вашой добродея нашего козак Сидор Горбылецкой прибил до нас з листом велможности вашой мая 12 дня, которий лист ваш панский подлуг звиклости нашой прежней вичиталисмо и все речи, в нем вираженные, барзо добре в нем вирозумелисмо, иж ужете сими часи, постех воскресенских, засилаючи свой уже то повторний лист. Поздоровляешь нас урочастим праздником воскресеньем Христа Бога нашего, зичачи нам оный в добром здоровю опровадыти, чому и естесми велце вдячны и уже перед сим через Якова Попенка, товарища сотне переволочанской, заимним способом от вас пишучи обо всем, тим же светлим воскресением веншовали велможность вашу, рейментара своего, и теперь веншуем и всего добра и щасливого на долгие лета пановавя соусердно зичим. А при той нашой поволной зичливости, першие наши прозби и речи виражаєм до велможности вашой, же пишешь, ваша милость, до нас все едно тож а тож, а болш нечого, жебисмо з неприятелем примирье наше нам потребнее, болше не держачи, розиривали и всяким способом взялися за воений промысл, до которого дела, милость ваша, побужаешь. А помочи нам жадной и вспоможенья не грошового, не запасу борошенного не чиныш, а не тилко того, и теж люду охотного пропускати не повелеваешь, а не толко уводячи нас своими солодкими обетницами невласне детей подбаваючи уводишь, вшак ми юж перед сим не раз не два пишучи до велможности вашой виражалисмо тое в листах нашых, иж свадно помкнутися неуважне, але треба уважати и в каждих справах конца ричом угля-даты, бо ним и дни зийде солнце, жеби роса очи их не виела, а до того наибарзей, жеби вместо поправи славы стариной войсковой одвагою молодцов добрих набитой, которою весь народ славный козацкий здобытся, не привели в згубу, чего не дай, Боже, ми того себе не зичим, а вшак уже писали ми до велможности вашой, потребуючи, того по милости вашой, абись нам прислал всякое удоволствованя и вшелякие потреби до военого способу грошей с потребу на сторожу, борошенный запасы на все войско, да той слушный людем охотным аби тракт бил до нас и проход незборонний, теди того, велможность ваша, яко жыво не учинилисте, а не чините, але тилко ласкою своею потешаючи нас впевняєте, а самую речу и скутком исполныти ве хочете, теди мы не видячи от велможности вашой жадной ласки и обачносты, за для чого ж маем власне з неприятелем розмирати и що нам буде напотим за потеха якая нагорода, тилко хиба сами собе уменшимо пожитку, да и з несилою нашею противно того немирного неприятеля не могом ся застановити, але и о вшем нелга буде распостертися да и носа витинути, ежели теж цале потребуешь, велможность ваша, по нас, жеби кы розмирили, теди ведлуг первого и сего листу нашего, чого потребуем од велможности вашой, все тое неиначей учинете досить, що и ми подлуг охоти войсковой не будем болш в том деле милость вашу турбовати, а ежели би не мело тое подлуг прозбы нашой так стати и иначей одменытися, болш себе и нас не труднете да и такових писом до вас не присилайте, бо иначей стати не може; а що пишешь велможность ваша до нас, ознаймуючи нам тое, иж пресветлие монархи наши указали сего лета на военной службе быти в готовности, зичим и ми всегда остаемо до промислу военого з належитым порядком в поготове и за нами дело военное не стане да и приборов нам жадных не богато чиныти, як скоро зачуем о зближеню сил монарших, не замешкаем и примирье наше з неприятелем того ж часу розирвати, а на сей час ведомости якие себе и повоженю неприятелевом маем, ознаймуем и велможности вашой, иж сам хан кримский остает сего часу в Ядерном, орда вся оного повернула до Криму, а син его галга салтан достает в Белагороде. То все велможности вашой ознаймивши и звиш предложение речи до здорового розсудку вашего панского и уваги подавшы, на сей час и далший з унежонным поклоном ласце панской и приязве ожедуемся. Дата с Коша мая 14 дня року от сотвореня света 7198, а от Рожества Христова 1690. Велможности вашой всего добра щиро зичливий и увежоний слуга, Иван Гусак атаман кошовий войска их царского пресветлого величества запорозского низового с товариством. Велможный добродеюмосци пане гетмане, за обисканне нас гостинцем, мене самогодвадцатьми левами и всей старшины зо мною по 8 левах, которий гостинец и дар од велможности вашой дойшол рук нашых, за що упавши до ног, яко пану и реемеатару своему, чинимо, як найпокорнейшее подякованне, и обецуемося всим добрим одвдячати и зычливыми услугами одслуговати, тилько покорне, а покорне просимо велможности вашей, хтей прозбу всего войска нашего запорозкого исполните и жаданнию их досыть учинити неиначей, прекладаем теж и скаргу пред велможностию вашею на врад переволочанский, именно на сотника и шапара, в таковии способ и в таковой мери, иж незносной кривди, збитки и беды над людми зостаючи так чинят, а ше болшая из нас войска запорожзкого насмехаются, мовячи так до людей, же не возите туда болш ничого, тилко деготь да горелку, теды нам чуючи тое, есть великий жаль и скорбь на тих неуважных людей; просимо и велможности ваштой, не хтей им того оставити»[33].

С. 254–255. «1690 года, июля 10 дня. Листы Прокопа Лазуки, который был у короля в Польше, Ивану Мазепе.

Милостивий добродею их царского пресветлого в-ва войска запорозского гетмане, пане мой милостивый. Милостивий добродею, будучи я на сейме у Варшаве од вуйска запорозского низового, зачим ознаймую, яко зичливий тобе и просветлим царом, щом чув од короля тюлко сам на сам и на чум сейм став. Першая: на сем лете сейм не будет, другая, же з ордою змиратись, тюлко нишком будцем на орду ити, так поголоску пустили; теперь татарский посел есть доехався у Варшаве, Камянец отдают будцом через меч будут его ляхи добывати знову; ми (=мне) зуст мовав крюл: почекайте мине строхи, дети, бо я, яко зичливий вам своем подданним, хочу вас одибрати, аби з вас и з нас, не смеявся нехто, на что и до кошового лист не писал одлуг того, бо казав, же вас пилную, але я тобою пошлю, же скарбом ув осени и лист до вас опотай, жеби ми зийшли о них стихо, ознаймую твоюй милости тую ведомость од многих манарх, що ми крюл говорив, бодай ему Буг не до помог; и нулем знову зуст крулевских, же коло Полоного будут суна робити и около Бердичева, также и войско буде зимовати там же будцем то на татар ударити. Ласти тие, которие крюль будет посилати до Сечи, и присилай, милостивый добродею, того ж человека, которому я видам, бо человек мудрий и сведомий; лист, которий до гетмана полного бил написан из Сечи, а другой до короля, крулевский, отдав королеве, а гетманский у себе задержав, которого милости твоюй пасилаю для лепшого вырозумленя, на того человека, милостивий добродею, будь ласкав, бо гди ж теперь утратив, бо не мало худоби покинувши у Немирове дав собе поголосок, же яко б мели татари его за местом узати, гди жив Кюрчаку татаре его розбили и сам мало у неволю не попався, шо ознаймивши милости твоюй панской, зостаю яко зичливий преслетлим осударам и тобе милостивому пану и добродееви своему, еще устне одну речь той же самой человек скажет барзе секретную, що я од гетмана полного чув и своема очима бачив. Милости твоюй Процик Лазука, повкувник на той час будучи. Року 1690, дня 10 лапця числа у лядзском календару»[34].