Украинская нация – путь наш во мраке…или к светлому будущему?

Три территории, сыгравшие главные роли в становлении Украины

Территории, о которых мы будем рассуждать, абсолютно точно ограничить невозможно. Некоторая часть «Дикого поля» в определенные годы была под юрисдикцией Великого княжества Литовского. Восточная граница западной Украины тоже может «гулять» на сто и больше километров в одну и в другую сторону. Здесь важнее ядро, историческая наполненность этих территорий, совокупность общих событий, объединяющая их, как отдельную историческую единицу.

Территорию нынешней Украины, согласно историческому развитию, можно поделить и на большее количество частей, например, Грушевский, делил на четыре части. Можно отдельно выделить Закарпатскую Украину, территорию с очень своеобразной историей, во многом отличной от остальной территории нашей страны. При всем моём уважении к этому региону, события, происходившие в нем, не имели глобального влияния на существующее положение Украины, даже, несмотря на, то что, в свое время, была провозглашена независимость государства Карпатская Украина. Так можно выделять и Крым, и некоторые области России и Польши, которые сейчас не входят в состав Украины, а когда-то входили и прочее.

Постараемся рассуждать более общими понятиями и более крупными субъектами. Условно поделив Украину на три территории, оказавшие наибольшее влияние на судьбу сегодняшнего государства. Не в порядке их важности в истории, а по алфавиту это: земли Великого княжества Литовского, «Дикое поле» и Западная Украина. Западную Украину можно было бы назвать Волынско-Галицкие земли, но это было бы не совсем точно, так как в этом случае из названия выпали бы некоторые существенные события и территории, как например Карпатская Украина и Буковина.

Великое княжество Литовское просуществовало формально до 1795 года, до третьего раздела Речи Посполитой, после Люблинской унии княжество было чисто номинальным образованием, но дух, атмосфера еще сохранялись, недаром даже после исчезновения ВКЛ многие люди называли себя «литвинами». Включение первых земель в состав Великого княжества Литовского, относящихся к современной Украине, приходится на вторую половину четырнадцатого века. Таким образом, без малого четыре с половиной века будущая Украина взращивала свои корни в ВКЛ.

В первой части я вспоминал, об особенностях жизни в княжестве. С присоединением будущих украинских земель, оно стало ведущим государством Европы, обширное по площади, развитое в экономическом и культурном смысле. В нем преобладало православие, языком государственным и бытовым был «руський».

Именно события, произошедшие в ВКЛ, послужили началом процесса зарождения украинской национальности. Допуск римских священников к окатоличиванию населения при Ягайле, послужил началом гонений на православный народ в основном представленный «руськими», что спровоцировало переход багатейших слоев ВКЛ из православия в католичество. Эти слои не только меняли религию, но со временем меняли язык, а затем соответственно национальность, превращаясь из «руських» православных людей, в настоящих польских католиков.

Те, кто не изменил своей религии и своему коренному языку, послужили фундаментом для формирования украинского и белорусского народа. «Руський» язык или как тогда еще говорили «руська мова» со временем трансформировался, под воздействием обстоятельств, получились языки белорусский и украинский.

Сложное разделение фактически на три части западного «руського» народа подразумевало и изменение менталитета этих частей. Шляхта и магнаты, перешедшие в католичество, ассимилировались в поляков, приняв их менталитет. Украинцы и белорусы приобретали свои менталитеты, изменяя их под воздействием, как обстоятельств, таких, как принудительное окатоличивание и появление украинского казачества, как значимого социума, так и под воздействием природных условий, методов хозяйствования.

Экономическое развитие Европы в шестнадцатом, семнадцатом веках, увеличение населения, требовали все больше продуктов питания в особенности зерна. Освоение новых пахотных земель на юго-востоке Украины также сыграло свою роль в становлении менталитета украинской национальности.

Движение на восток происходило не только под руководством государства и магнатов. К освоению новых пахотных земель стремились крестьяне и мещане, для которых жизнь во внутренних волостях становилась невыносимой. Рискуя всем, они стремились к лучшей, более свободной жизни. Тем самым для своих потомков, откладывая в менталитет стремление к свободе, независимости. Уходя всё дальше на восток, они стремились к оказачиванию, приобретению казацких вольностей и привилегий.

В вольных степях эти люди были, хотя бы временно ограждены от религиозных гонений и окатоличивания, тем более, что Запорожская сечь во все времена поддерживала православную религию.

Язык этой части украинцев при трансформации его из «руського» был подвержен влиянию многих языков. В чем существенное отличие общности людей, наречий, слаживающихся на территории будущих украинских земель в Великом княжестве Литовском? По отношению к группе наречий западных украинских земель, он меньше подвергся влиянию польского, немецкого, венгерского, словацкого языков. Интенсивность ополячивания все-таки падала, проходя с запада на восток. Влияние немецкого, венгерского и словацкого языков не имело большого значения, так как непосредственное соприкосновение с носителями этих языков было ограничено в виду отсутствия таковых на сопредельных территориях ВКЛ.

Влияние татарского языка, особенно в южном пограничье весьма велико несмотря на то, что славянские и тюркские языки имеют мало общего. Но не следует забывать, сколько нашего народа поперебывало в плену у крымских татар. Татары имели привычку отпускать своих пленников через пять, шесть лет их рабства. За это время пленник поневоле осваивал местный язык, и возвратясь домой, несомненно, применял татарские слова в своей бытовой речи.

Кроме того мы прекрасно знаем, что несмотря на то, что запорожские казаки всегда воевали с татарами, татары были постоянными союзниками запорожского войска, особенно это касается времен Богдана Хмельницкого. Некоторые исследователи вообще утверждают, что Хмельницкий без татар не выиграл ни одного сражения. Я сильно сомневаюсь, что до битвы и после неё личный состав войск не общался между собой. Взаимное проникновение языков осуществлялось и в другие моменты, например, во время набегов казаков на Крым, Турцию. Как соответствующий пример, можно вспомнить, сколько немецких слов советские солдаты принесли в обиходный язык после похода по Германии.

Снова желательно сделать довольно обширное отступление. Рассуждая о языках прошлых веков, мы должны отчетливо понимать, что в основном мы можем говорить, только о языках письменных. Об устной речи, говорить можно только в предположительных тонах. Аудиозаписей, к сожалению не сохранилось. Писать, так как говорили, стали только в восемнадцатом веке, но даже в девятнадцатом веке, это было не комильфо. Ярчайший пример — Тарас Шевченко, над которым издевались за то, что он пытался писать, так как говорит простой народ. Судить о том, как в действительности разговаривали в повседневности разные слои населения, просто не представляется возможным. Можно только предполагать и догадываться по отдельным элементам, попавшим в письменный язык. Этнографы в то время еще не ездили по деревням и не записывали старинные былины и песни, особенности говора местного населения. Мы об этом еще вспомним, когда будем рассматривать происхождение устных языков Украины. Я не принимаю в расчет тех «ученых историков», которые по одной найденной монете описывают целые эпохи и народы.

Особенность восточных славян заключается еще и в том, что письменный язык, был привнесен им с далеких стран, а не получен в результате обработки собственного устного народного творчества. Всем известные Кирилл и Мефодий изобрели письменный старославянский язык в девятом веке. Этот язык был создан, что вполне логично и объяснимо, на основе того языка которым братья владели в совершенстве. Константин, он только потом в монашестве стал Кириллом, и Мефодий уроженцы византийского города Фессалоники, славяне называли его Солунь. Их принадлежность к славянской национальности не доказана, многие историки склоняются к тому, что они были греками. Город Солунь был двуязычным, кроме греческого, там широко применялся славянский язык, точнее его южно-македонский диалект. На основе этого диалекта был спроектирован старославянский язык. Причем его использование, по началу, имело совершенно узко прагматичное назначение: перевод церковных христианских текстов для миссионерства.

В девятом веке, как считается, славянские языки имели мало отличий. Старославянский язык, несмотря на то, что он был создан на основе болгаро-македонских диалектов и даже есть мнение, что более точно старославянский язык именовать древнеболгарским, хорошо понимали в Моравии, куда были направлены с миссией братья.

На Русь старославянский язык попал в период её крещения, то есть в конце десятого века. Языки развивались, в том числе и разговорный «руський» язык и развивались по расходящимся путям. Неудивительно, что есть свидетельства, что «руськие» православные прихожане уже тогда в начале второго тысячелетия не очень хорошо понимали, что им вещают их пастыри. Видимо разница разговорного языка и письменного церковного со временем только увеличивалась.

Тем не менее, старославянский язык был для всех восточных славян минимум до восемнадцатого века основным языком письменности. Для русских совершенно точно, а для украинцев литературный украинский язык сформировался еще позднее — в веке девятнадцатом, во второй его половине.

В последней четверти шестнадцатого века стала появляться панегиричная литература, написанная на языке, который некоторым ученым нравиться называть староукраинским литературным языком. Этот язык отличался от старославянского или церковно-славянского языка, но его более правильно называть западно-руським письменным языком, хотя бы, потому что еще не было людей, уверенно называющих себя украинцами. Его тем более трудно назвать литературным языком, потому что он не соответствует энциклопедическому понятию — нормализованная, наддиалектная форма языка, существующая в устной и письменной разновидностях и обслуживающая все сферы общественной и культурной жизни народа.

На каком языке вели разговор украинцы в семнадцатом или восемнадцатом веке, каковы были его особенности — это тайна покрытая мраком, которая, вероятно, не будет открыта никогда. Кроме этого, мы должны отдавать себе отчет, что история, летописи, официальная литература всегда писалась о высших классах общества, подобной литературы это касается вплоть до середины девятнадцатого века. История, которую мы думаем, что мы знаем — это история царей и королей, войн и эпидемий, крупномасштабных событий. Практически ничего о судьбе ремесленников, рядовых воинов, крестьян мы не знаем и тем более, неизвестно какими особенностями обладал их повседневный язык. Отдельные удачи археологов вроде новгородских берестяных грамот приоткрывают лишь узкую щелочку в этот необъятный мир общения. Удачей здесь было то, что простые новгородские люди были грамотными. В своём абсолютном большинстве украинские мещане, ремесленники и мелкие торговцы были неграмотными, тем более крестьяне. Так что разговорные формы, попадающие изредка в старославянские тексты, могут отражать лишь какие-то черты речи определенных слоев населения, никак не низших.

Территория Западной Украины, ввиду своего крайнего в сторону запада географического положения, естественно, подверглась наибольшему влиянию польского, немецкого, венгерского, словацкого менталитетов и языков и соответственно в значительно меньшей степени русского.

Это и неудивительно. Исторические особенности формирования менталитета украинцев этого региона хорошо рассматривать на примере столицы Галиции, культурного центра этого края города Львова.

С 1349 по 1772 год Львов входит в состав Польши и Речи Посполитой, причем в составе Речи Посполитой в польском воеводстве, а не в литовском. Одно государство является фактически правоприемником второго, но оба характеризуются политикой непримиримости в религиозном и национальном вопросе. Главенство польской национальности и методическое ополячивание других народов.

С 1772 по 1918 год в составе Австро-Венгрии, где германизация в государственной политике занимала не последнее место и имеются факты, еще широко неизвестные, которые можно рассматривать, как геноцид этого государства по отношению к украинскому народу. Например, концентрационный лагерь Талергоф.

С 1918 по 1939 год Львов вновь в составе Польши. При Пилсудском национальная польская идея приобрела непререкаемость. Вспомним, что в этом государстве, уже в двадцатом веке людей делили по вероисповеданию, а не по национальности, католик — значит поляк.

С 1939 по 1941 и с 1944 по 1991 в составе СССР.

То есть на протяжении 590 лет Львов входил в состав государств Западной Европы целью, которых была интенсивная ассимиляция недоминирующих народов, как в религиозном, так и в национальном плане. Окатоличевание, полонизация, онемечивание. В составе СССР, Львов находился 49 лет и его пытались переориентировать на русификацию и атеизм.

Разница в продолжительности периодов(590 и 49 лет) слишком разительная, чтобы не понять, чего больше восприняли люди в свой менталитет: русского или нерусского, советского или не советского.

Неудивительно, что к 1931 году в Львове доминирующей национальностью была польская. Согласно переписи этого года: поляков 198 тыс. чел., а украинцев на сто шестьдесят три тысячи меньше, только 37 тыс. чел. Немцев было почти столько же сколько и украинцев, а евреев даже больше.

Я акцентирую внимание на этих цифрах для более точного понимания, при каких обстоятельствах формировался менталитет западных украинцев. В условиях абсолютного национального меньшинства и огромного давления со стороны доминирующих национальностей. Тем более, что это не та ситуация, когда национальное меньшинство проживает компактно. Украинцы проживали в тесном контакте с поляками, немцами и евреями.

Кроме того влияние западноевропейских законов, обычаев, других сторон культуры присущих странам, в составе которых находились эти украинские регионы, несомненно сказался на менталитете населения, которое я отношу условно к Западной Украине.

Это выражается в самых разнообразных сторонах жизни людей, от отношения к различным религиозным конфессиям и меню рождественского стола, до восприятия понятий: право личности, отношения к индивидуализму, как к черте характера и даже манере одеваться.

На противоположном конце нашей Украины находится не менее интересная территория, но исторически совсем другая — «Дикое поле». Напомню, Колумб открыл Америку в 1492 году. Примерно в это же время татары «зачистили» от населения большую часть территории современной Украины — «Дикое поле». Старт для освоения европейцами Америки и украинцами «Дикого поля» был взят примерно одновременно. Чистый или почти чистый лист открылся полтысячелетия назад.

На всей остальной территории Украины города, села, население, люди уже имели не одну сотню лет собственной истории, сложившиеся традиции, обычаи, языки, свои символы и идеи. Здесь всё начиналось сначала.

Конечно, не таким уж чистым был этот лист. Вероятно, первыми после зачистки здесь были те люди, которые отсюда по понятным причинам ушли. Тянуло на «пепелище» аборигенов, тем более они лучше всех знали рыбные места и удобные охотничьи угодья. Трудно представить, что здесь, где мы сейчас живем, можно было ехать, неделями не встретив ни то, что ни одного населенного пункта, даже ни одного живого человека. Не одно столетие прошло пока, вновь заселили и освоили эти просторы.

Дикое поле — колыбель украинского казачества. Оно здесь взрастилось и как это ни парадоксально, оно же было одной из главных причин его исчезновения. Именно благодаря казачеству «Дикое поле» перестало быть «диким», потому что появилась сила способная защищать эту территорию и главное население, наконец-то снова появившееся на этих просторах.

Но не всё так просто. Долгое время, практически триста лет, с конца пятнадцатого до конца восемнадцатого века, «Дикое поле» было стыком границ, а ещё точнее сфер влияния трёх крупнейших и влиятельнейших государств: Османской империи, Речи Посполитой и Московской России. Оно было ареной соперничества этих трёх очень разных по своему государственному и социальному устройству, религиозным предпочтениям, способам ведения хозяйства и многому другому государств.

Стоит ли удивляться, что в народе, сегодня проживающем здесь, в его менталитете и языке намешано так много разного. Лексикон украинцев пополнялся из более, чем пятнадцати славянских и других языков.

Мы дети, мы продукт тех исторических процессов, которые происходили на нашей родной земле. «Дикое поле» — это котел, в котором варились все цивилизации восточной Европы.

Какими должны были быть люди, живущие в эпоху постоянных перемен?

Мне нравятся «правильные» историки, осуждающие образ жизни запорожских казаков, их неопрятность, пьянство, жестокость и даже кровожадность. Нехорошие это черты характера, прямо скажем плохие. Только интересно мне знать, как бы повел себя этот «правильный» историк в той ситуации — жизни между молотом и наковальней. И так не одно поколение.

Не будешь смелым — похоронят, не будешь предприимчивым, с голоду помрешь, а будешь церемониться со своими врагами — они сами тебя же схватят и продадут в рабство.

Как всегда относительную стабильность принесла война, точнее её окончание. Российская империя отвоевала всё «Дикое поле», заодно и Крым. Вместе с Австрией и Пруссией развалила Речь Посполитую, и перестало поле быть диким, хотя конечно не сразу.

Запорожская Сечь оказалась уже не в приграничье, а в самом что ни на есть внутреннем районе. К тому времени Запорожское войско, понемногу преобразовалось в какое-то подобие регулярного. Полки запорожских казаков повоевали вместе с регулярной российской армией против турок, подчиняясь общему руководству, но когда заканчивались боевые действия, они мало чем напоминали дисциплинированные регулярные войска на зимних квартирах.

Нравы, существовавшие в Запорожской Сечи, не изменились по сравнению со временами Хмельницкого. Это по-прежнему был оплот вольницы, подчинения только собственным, своеобразным казацким законам, отстаивающий только свои, а отнюдь, не государственные, имперские интересы, как полагалось бы настоящему регулярному войску.

Иметь под боком, внутри страны, такое «счастье» российской императрице, конечно, не хотелось. Тут еще восстание Пугачева, инициированное казаками, хоть и яицкими, а не запорожскими, но наши там тоже были.

Так что уничтожение Запорожской Сечи Российской империей, можно было просчитать, как в шахматах. В 1774 году подписание мирного договора с Османской империей, после которого Запорожье окончательно становится внутренней провинцией империи Российской, восстание, а затем казнь Пугачева в январе 1775 и уничтожение Запорожской Сечи в июне того же года. Логика железная и понятная — империя защищала свои интересы. К сожалению, они не совпадали с интересами украинской нации.

Эти действия были вызваны не только стремлением укрепить безопасность империи, но стремлением к ассимиляции своих подданных в одну, русскую нацию. Недаром всей запорожской казацкой старшине было дано дворянство, а рядовым казакам право вступать в кавалерийские регулярные войска, что тоже было привилегией.

Особо хорошего из этого всё равно, ничего не получилось, ведь недаром через тринадцать лет из остатков запорожских казаков было сформировано «Войско верных запорожцев», которое впоследствии стало основой для Кубанского казачества. За тринадцать лет не нашлось нормального решения по эффективному применению этой нешуточной силы.

После ухода Запорожского войска на Кубань, «Дикое поле» окончательно потеряло свою «дикость» и стало обычным сельскохозяйственным районом, который с конца девятнадцатого века стал бурноразвивающимся промышленным. Это уже другая история, потому что это история Российской империи и Советского Союза.

Подводя итог рассказа о «Диком поле», нужно подчеркнуть отличие этой территории от двух других:

Во-первых: история народа населяющего территорию бывшего «Дикого поля», как бы началась снова, практически в начале семнадцатого века, когда более менее активно его стали заселять. Да и то, все крупные города основаны уже во второй половине восемнадцатого века. Кировоград — 1754 год, Запорожье –1770 год, Кривой Рог — 1775 год, Днепропетровск — 1776 год, Херсон — 1778 год, Одесса — 1794 год, Луганск — 1795 год, Донецк вообще — 1869 год и только Харьков — 1653 год, что тоже вполне объяснимо он ведь самый северный, а значит самый дальний и самый защищенный от татар.

До этого в «Диком поле» были только мелкие поселения, к тому же обычно недолговечные из-за частых нападений татар. Они возникали и исчезали, когда у людей не было сил восстанавливать их на старых местах. Соответственно говорить о наличии какой-нибудь инфраструктуры просто не приходится. Максимум, что в них функционировало — это церковь, кое-где примитивные школы, опять же при церквях. Никаких театров или университетов, которые во всю уже функционировали в Западной Европе, здесь не было. Первый университет открыт в Харькове в 1805 году, в Львове же статус университета учебное заведение приобрело уже в 1661 году.

Это не говорит о том, что благодаря глубоким традициям университетского образования в Львове, качество нынешнего образования выше, чем, например, в Донецком или Харьковском университетах. Нет, но влияние на образование, а соответственно культуру и менталитет в Львове было совершенно иное, чем в Донецке и Днепропетровске или Харькове.

Львовский университет начинался, как Иезуитская коллегия, в государстве Речь Посполитая в Королевстве Польша. Харьковский институт был основан по указанию императора России, а Донецкий и Днепропетровский вообще при Советской власти. Чувствуете разницу в политической, национальной и даже религиозной окраске университетского образования ведущих ВУЗов Украины.

Всё это я говорю к тому, чтобы яснее проявилось понимание различий и совсем не для того, чтобы противопоставлять системы или региональные традиции образования. Когда мы поймем, почему мы такие разные, нам станет яснее, где нам искать точки соприкосновения и согласия.

Во-вторых: практически всё население территории бывшего «Дикого поля», за исключением небольшого процента, в глубоком историческом смысле — некоренное, оно — переселенное. Оно принесло с собой менталитет, язык, национальную культуру той местности, откуда они пришли. Несмотря на то, что прошли века, это ощущается и поныне.

Именно поэтому в Донбассе так много «русскоговорящих». Заселение этих территорий массово происходило во второй половине уже девятнадцатого века, когда Российская империя особенно сильно вела политику антиукраинизации. Много людей переселялось из глубинных губерний России, а переселенцам из центральной Украины на новом месте трудно было сохранить самобытность в обстановке полной русификации. Переселенцев из Закарпатья или Галиции не было совсем, тогда это была территория другого государства — Австро-Венгрии.

То же самое с Крымом. У нас ведь нормальная память, до 1954 это была территория Российской Федерации. Там конечно проживали и украинцы тоже, но о каких-либо элементах культивирования украинского языка и тем более украинского менталитета никто и не слыхивал.

Вот на Кубани с 1920 по 1932 год проводилась официальная политика «украинизации». Всех казаков записывали украинцами. В приказном порядке школы, организации, предприятия, газеты переводились на украинский язык обучения и общения.

Было открыто сотни украинских школ, вузы и техникумы, на украинском языке выходило свыше 20 газет, вещало радио, действовала украинская секция при писательской организации и три профессиональных театра.

Этот процесс ни к чему не привел. Жители Кубани уже не чувствовали себя украинцами и возникло встречное движение «кубанизации», которое, правда, тоже не встретило сочувствия у Советской власти.

Это уже история из другого государства, но насильственная русификация, украинизация, полонизация никогда, ни в одном государстве не приносила положительного результата. Вспомним еще раз эпиграф Лоренса Питера к этой книжке.

В-третьих: территория «Дикого поля» с момента его повторного заселения примерно с начала семнадцатого века находилась в формальном владении Османской империи, Речи Посполитой и России. Фактически она была на протяжении более чем полутора столетий, скорее ареной сражений, чем территорией, на которой действовали законы какого-либо государства. С 1774 года всё Дикое поле попадает под юрисдикцию Российской империи. Более двухсот лет эта территория находится под влиянием России и Советского Союза.

Сто пятьдесят лет безвластия или полувластия и двести лет влияния России и СССР. Если считать появлением более менее серьезных форм цивилизации — образование городов, то все это время полное влияние на территорию бывшего «Дикого поля» имела только Россия и СССР. Для наглядности эти цифры можно сравнить с цифрами по Львову. Двести с лишним лет влияния России и СССР для «Дикого поля» и сорок девять лет для Львова при этом без малого шесть веков он был под юрисдикцией стран западной Европы. Плохие они или хорошие, это не суть важно.

В-четвертых: наличие в центральной части «Дикого поля» Запорожской сечи, расселение казачества на правом и левом берегах Днепра, особенно запорожских казаков, относившихся к той части, которые имели свое собственное хозяйство и занимались военным спортом лишь по необходимости, оставило значительный след в укреплении украинской национальности. Даже, несмотря на то, что более двухсот тысяч украинцев в конце восемнадцатого, начале девятнадцатого века переселились на Кубань, именно из этих районов.