Укрощение тирана

ГЛАВА 34

— Ты знал!!! — Евгений Константинович влетел в кабинет ректора и зарычал, как раненый зверь! — Твоя Лизонька не могла тебе не сказать, что Её избили!!!

— Да, она мне говорила, что Арине надавали пощёчин, но кто — не говорит. По-моему Лиза и сама не знает.

— Как такое может быть, чтобы Она не доложила своей подружке?! Насколько понимаю, между ними вообще тайн никаких нет!

— Я так понял, Арина и сама пофамильно этих девок не знает. Её вчера уволокли в туалет, пока Лиза на предыдущей паре с преподавателем задержалась. Не понимаю, чего ты так нервничаешь? Разве не этого ты так хотел? Мечтал, чтобы девчонку выжили из университета. Самому ручки пачкать не захотелось, да?

Евгений Константинович ещё никогда не видел такой неприязни к себе от приятеля.

— Да ты… Ты думаешь, что я-я-я… Что я сам хотел этого??? — мужчина схватил друга за грудки и хорошенько встряхнул его, — Я просто подумать не мог! Я не хотел…

— А чего ты хотел? — Владимир Степанович даже не думал вырываться. Он насмешливо приподнял одну бровь, — С девчонкой воюешь? Правильно! Так её! И за «Квазимодо», и, вообще, за всё! Не знал он, — ректор отстранился, — Правильно Лиза говорит — тормоз!

Евгений Константинович плюхнулся на стул и накрыл голову руками.

— Да как я мог предугадать, вообще? Я лишь хотел, чтобы она доклад по теме подготовила…

— Во ты даёшь! Хотел он! А с какой стати? Кто-нибудь из студентов готовил подобный доклад? Ещё и по теме, которую не проходили!

— Ну, да! Я хотел её немного наказать! Чтобы она мозгами поработала, понял? — мужчина снова вскочил и заметался по кабинету, — Она такой левый написала курсовик, а я ей «пятёрку» поставил. Хотел, чтобы она отработала аванс…

— Какая прелесть! — ректор откинулся в кресле, — Мне уже третий день звонят! Телефон разрывается! Спроси у Аннушки!

— Звоня-я-ят? — взвился Евгений Константинович, — Список!!! Поимённо!!! КТО звонит!!! За кого просит или требует???

— Слушай, Жень, — Владимир Степанович сменил тон на устало-дружелюбный, — Я тебя при конкретном условии брал — в твой учебный процесс никто не вмешивается…

— Ну? Продолжай! Чего остановился?

— Я вот и не вмешиваюсь. Пусть себе звонят. Ты же даже не начинал принимать отработку… Так я всем и говорю — мол, не понимаю, с чего они волну гонят. Ваш ребёнок напортачил, теперь тему будет пересдавать. Ко мне какие претензии?

— Ладно тогда… — Евгений Константинович мстительно сжал челюсть и затанцевал желваками на скулах, — пусть попробуют пересдать. Я не шутил, когда говорил, что знания должны быть на «отлично»…

— Ну и всё! Иди себе с Богом домой, готовься принимать сорок восемь вариантов одной темы. А дети пусть спокойно учат учебник…

— Этого в учебнике и близко нет. Одна неудобоваримая вода. Сонцева блестящий доклад подготовила. Кто не записывал, тот не сдаст. Это без вариантов. Там больше сотни книжек и статей, на которые она опиралась…

— Прелестно! — снова нахмурился ректор, — Теперь ей ещё и за это влетит! За то, что так хорошо к заданию подготовилась…

— С этим я точно разберусь. Пусть её только кто-нибудь попробует хоть пальцем тронуть!..

***

К лекции во вторник Евгений Константинович готовился с огоньком. Пока выяснял подробности, собирал сведения, всё в нём пылало.

Не студенты пристижного ВУЗа, а какие-то отмороженные на всю голову козлы! Против него идти — кишка тонка, так они на слабой девчонке всё выместили!

Евгений Константинович гнал от себя мысль, что Вовка очень правильно заметил: с этой самой девчонкой он и сам рвался воевать. И в результате, так жутко её подставил…

***

— Пересдачу по теме прошлого семинара буду принимать завтра после третьей пары, — холодно произнёс профессор, едва взойдя на кафедру, — Хоть до ночи будем сидеть. Приму всех. Как я помню, там вас — сорок восемь. Найдём свободную аудиторию и проведём опрос.

Аудитория заволновалась, забурчала, но никто не решился открыто повысить голос. Преподаватель строго оглядел всех, внимательно задерживаясь на отдельных лицах.

— Надеюсь, вы все прошлый доклад старательно записывали, потому что в учебнике ничего подобного нет. Кто станет пересказывать учебник — автоматическая неаттестация. Что будет дальше, думаю, не надо объяснять. А вылет с пятого курса — будет запоминающийся бонус для вас всех. В общем, желаю удачи!

И тут, наконец, неясный гомон перерос в отдельные визгливые реплики. Первой посчитала себя бессмертной та самая девица, которую он в прошлый раз первой вызывал.

Она вскочила с места и, для поддержки, оглядев друзей, пронзительно завизжала:

— Да Вы хоть имеете представление, с кем связываетесь??? Мой папа уже звонил ректору!!! Да он!!! Да я!!! Нет, Вы даже не представляете!!!

— Фамилия! — рявкнул преподаватель.

— Синицына! — брендовая визгливая змея с гордостью подбоченилась.

— Синицына, значит… так-так… — профессор сверился со своими записями, — Значит ректору Михаил Яковлевич звонил… так-так… Что ж, передайте обеспокоенному папочке…

Он медленно встал, а девица вдруг села, в ужасе замерев — настолько неестественно стеклянным был сейчас взгляд профессора. А Евгений Константинович, понизив голос до свистящего шёпота, который эхом отдавался в головах у каждого, сидящего в аудитории, продолжил:

— «Свечной заводик» нашего папочки, мисс Синицына — после второго звонка, если он, конечно, случится, можно будет распродавать по частям… ввиду нерентабельности и полной убыточности производства…

— Да какой свечной заводик? — Синицына попыталась возродить свой визгливо-пронзительный тон, но не получилось. Её голос был сейчас больше похож на шипение змеи, — У папы фабрика по производству…

— Вот-вот, о том я и говорю, — профессор как-то совсем кровожадно улыбнулся, — Кроме полного отсутствия, как я догадываюсь, знаний по будущей профессии, мадмуазель Дочка ещё и продемонстрировала нам убогий кругозор и примитивную непрошибаемую необразованность…

— Вообще-то, моя мать, — видя, что подруга «по лагерю звёзд» полностью деморализована, — вскочил накачанный парень со стильной причёской.

— Фамилию матушки не напомните, месье? — пропел профессор иронично.

— Костецкая!

— Костецкая? — переспросил Евгений Константинович, словно не мог поверить, — член Горсовета, если верить моему досье. Я правильно всё озвучил? Так, что тут у нас? А! На бабушку с дедушкой-инвалидом записан «свечной заводик» номер два. Что ж… Можете маман передать то же самое!

Парень, не веря, открыл рот и возмущённо вякнул что-то насчёт того, что профессор — просто дурак, если не соображает, куда лезет.

На что Евгений Константинович снова иронично приподнял бровь, а потом медленно поднялся.

— Если для тупых и убогих сразу не дошло, повторяю второй раз и по слогам: Я. Не. Просто. Преподаватель. Я — гений финансовой аналитики, чёрт возьми! Забейте моё имя в википедию, если вам ближе такой примитив! И да! Сил у меня на весь этот список более, чем хватит!

Он приподнял внушительную пачку лежащих перед ним листов и потряс ним в воздухе, а потом, выхватив первый же попавшийся, принялся злобно зачитывать:

— Константинов Николай Иванович — бьётся за гостендер, потому что поставил на карту всё. Тендер, кстати, мой друг курирует. Имя можете у папочки спросить… Так, дальше… Селиванов Пётр — печатная продукция порнографической направленности… Что ж… Пётр, милости просим! Звони! Посмотрим, как в нашей стране относятся к пропаганде геев…

Аудитория снова оживилась, но только совсем не так, как было недавно. В стане сидящих явно произошёл раскол.

Причём, настолько явный, что все сорок восемь человек, которые попали в проклятый список, вдруг оказались полностью изолированы от остальных — «незамаранные» соседи от них просто отсели…

— Добровольский!.. Фейгель!.. Яровая!.. — профессор продолжал кидать имена родителей в толпу их непутёвых отпрысков, — В общем, так… Наконец, закончив с первым листом, Евгений Константинович остановился и снова оглядел аудиторию, — Пересдача завтра после третьей пары. Вопросы есть? Нет. Хорошо. А теперь приступаем к новой теме…

После столь явной демонстрации силы, притихли все. Даже те, у кого были очень бедные и никому не известные родители…