Укрощенная Элиза

20

Граф Даррин вернулся поздно вечером, через два дня. Он отдал шляпу и перчатки дворецкому и спросил про Элизу.

– Графини нет дома, милорд, – ответил слуга.

Дрейк забрал со столика почту и просмотрел небрежно.

– Ладно, – он решил более внимательно ознакомиться с корреспонденцией чуть позже. – Наверное, пошла прогуляться? Не так ли? Я увижусь с ней, когда она вернется.

Он говорил через плечо, направляясь в библиотеку.

Дворецкий, видя, что граф не обращает на него внимания, закричал ему в спину:

– Но, сэр! Ее нет дома уже два дня!

И он замолчал, в то время как Даррин остановился на полпути.

Потом граф повернулся и сказал:

– Ну конечно! Я просто забыл. Она говорила, что собиралась нанести визит своим друзьям за городом.

Приказав принести ему шерри и прислать немедленно секретаря, граф удалился в библиотеку.

Он был удивлен, когда его секретарь Джон Керр сам принес ему ликер. Бывший лейтенант Керр служил в батальоне у Даррина в Испании. Они оба были ранены в бою под Фуенте де Оноро. Керр после этого так и остался хромым.

Он был самым младшим сыном в большой семье и, став калекой, имел очень мало шансов сделать карьеру, поэтому граф предложил ему быть его секретарем. Дрейку пришлось долго убеждать своего лейтенанта, что он не изобретал эту работу специально для него, а что он действительно ему очень нужен.

– Сэр… Я думал, что будет лучше, если я сам принесу шерри, чтобы дворецкий что-нибудь не вынюхивал. Слуги!

Говоря так, он налил бокал вина, а затем второй, когда граф показал жестом:

– Садись, Джон. Нам надо поговорить об этом без экивоков. Где она?

– Я не имею понятия. Она пришла ко мне позавчера, примерно в это же время, и сказала, что ей нужно много денег, и причем срочно.

Даррин удивленно поднял брови.

– Это странно. Я думал, что она не скоро еще истратит те деньги, которые я дал ей совсем недавно.

– Она мне сказала, что не потратила их еще, – продолжал Керр. – Но, по ее словам, у нее не было времени известить банк и ждать, когда ей доставят необходимую сумму. Графиня сказала, что знает о наличных деньгах, которые хранятся в сейфе здесь, дома. Ей понадобились эти деньги. Все, какие были в сейфе.

Он замолчал. Даррин ухмыльнулся и сказал довольно мрачно:

– Дальше!

– Я не видел причин не давать ей денег, сэр. Поэтому я открыл сейф и дал ей эти деньги.

– Как она тебе показалась? Была нервная? Расстроенная?

Керр покачал головой.

– Совсем нет. Правда, она была слегка бледна, но вела себя очень сдержанно, спокойно. Будто ничего особенного не происходит, так бы я сказал. И она улыбнулась и поблагодарила меня. А потом она попросила положить в сейф ее рубиновую брошь и обручальное кольцо. Я подумал, что это очень странно, но сделал так, как она сказала.

Даррин пробормотал что-то сквозь зубы, а его секретарь замолчал и отпил глоток вина.

– Когда она ушла из дома? Как?

– На следующее утро, очень рано уехала в красивой нанятой карете.

– Одна? – спросил его граф.

– Нет, с ней была ее служанка.

Ему показалось, что граф слегка успокоился.

– Я уверен, что она взяла багаж, – заявил Дрейк.

– По словам дворецкого, два чемодана и саквояж. И я должен предупредить вас, сэр, что слуги говорили об этом нанятом кэбе. В конце концов графиня могла приказать, чтобы ей прислали ее карету, как всегда.

– Подозреваю, что в этот раз Элиза не хотела, чтобы знали, куда она направляется. Представляю, что подумают сейчас слуги! Что она устроила свидание за городом. Идиоты!

– О, вряд ли они так подумают, сэр. Ведь она взяла с собой служанку, – напомнил Керр.

– Я давно обнаружил, что там, где речь о сплетнях, слуги, или кто угодно, не нуждаются в логике. Люди думают, что им хочется.

Он помолчал, затем выпил свой шерри и уставился в окно.

– Спасибо, Джон, – сказал он. – Мне надо, конечно, просмотреть корреспонденцию и заняться делами. Но сначала я должен побыть один и хорошенько обо всем поразмыслить.

Так он и сделал, когда секретарь вышел из комнаты. А потом быстро поднялся в ее спальню. Тут все было как обычно. Единственно только, что комната выглядела нежилой. Ни одна книжка не лежала корешком кверху на кресле или на столе. Не лежало на постели вышивание.

Он обыскал все ящики, а потом пошел в свою комнату и тоже все перерыл. Не найдя ничего, что помогло бы прояснить ситуацию, он разозлился еще больше. Как она смела уехать, не сказав ни слова, и куда? Это было непростительно с ее стороны. Он ее муж и потому имеет право знать, где его жена и что она делает. Кроме того, тут также идет речь и о ребенке. Дрейку неприятно было думать о том, что может случиться с двумя женщинами, путешествующими в обычном кэбе. Но хоть, по крайней мере, она не совсем сумасбродка и сообразила взять с собой служанку. Джейн Пелхэм умная женщина, решительная и спокойная. Она присмотрит за Элизой, он был уверен в этом.

Он вернулся в библиотеку и составил список мест, где Элиза могла находиться.

В первую очередь, конечно, у отца. Но Дрейк полагал, что вряд ли она будет прятаться именно там. Она хорошо знала своего отца и то, что он думает о супружестве.

Могла она быть и у братьев. Она не часто говорила о них. Он не знал, были ли у нее такие друзья, которые согласятся спрятать сбежавшую жену. Такую информацию ему трудно будет добыть потихоньку. Все-таки можно попросить Джона этим заняться.

Вспомнив о своем друге Майлсе, он поспешил написать ему записку. Дрейк был осторожен настолько, что не стал излагать все подробности, желая по возможности избежать сплетен об исчезновении жены. Он был уверен, что найдет ее. Лишь бы слуги не болтали слишком много об этом!

И неожиданно он подумал – а почему, собственно, она уехала?

Он застыл. И пока он гадал над этим вопросом, чернила высохли на пере…

Они точно не ссорились, и ее совсем не расстроило, что он уезжает на три дня. Он фыркнул. Конечно, они не ссорились! Ведь они почти не разговаривали друг с другом, поэтому не могли и поссориться.

Он вспомнил, как возвращаясь в город, решил покончить с таким положением вещей. Нахмурившись, он подошел к зеркалу и увидел на каминной полке пригласительные карточки. В рамочке были те приглашения, которые они уже приняли. Этим вечером они с Элизой должны были идти на вечер к герцогу Элфорду. Но Дрейк не мог появиться там без жены, не вызвав осуждения.

Несколько секунд он думал, посылать ли герцогу свои извинения, а потом решил, что этого делать не следует. Вполне возможно, это уже сделала Элиза. Вечер не удался. Но вряд ли об этом знают герцог с герцогиней.

Кроме того, мог заявиться Майлс Гриффин. Он хотел быть дома, когда тот придет.

Даррин начинал уже беспокоиться. Он не сомневался, что найдет Элизу – и уж тогда он не отпустит ее от себя ни на шаг. Но он хотел найти ее как можно скорее.

Пока было известно лишь то, что она уехала и взяла деньги. С этим было все ясно. Но ему не давала покоя другая мысль. Почему Элиза решила оставить обручальное кольцо? Был ли это какой-то знак? Может, она говорила таким образом, что их короткий брак подошел к своему финалу? Но она не могла этого сделать! Ведь оставался ребенок. Его ребенок.

Даррин потер щетину на подбородке, отраставшую неизменно к вечеру. Нет, ребенок не его. Это их ребенок. Плод их страсти и любви, зачатый в то время, когда Даррин был уверен в своей возлюбленной.

Хотя, конечно, три дня это, можно сказать, ничто в сравнении с жизнью. И все же они любили тогда. И даже теперь, зная, чем это кончится, он повторил бы это снова.

Майлс Гриффин все еще не приходил, и Даррин сел ужинать наедине со своими грустными мыслями. Он старался не смотреть на место напротив него, где обычно сидела Элиза.

После ужина он пытался читать, но безрезультатно. Тогда он просто лег спать и ворочался в постели, ругая эти глупые скачки, из-за которых он решил оставить Элизу одну. Само собой разумеется, если бы он никуда не поехал, то смог бы удержать ее.

Майлс Гриффин появился на следующее утро. Дворецкий провел его в комнату, в которой Даррин завтракал один. Майлс извинился, что не смог приехать раньше.

– Уверяю тебя, Дрейк, что я был бы здесь еще вчера вечером, но Фредди Марш увез всю нашу компанию в Пентонвиль. Я вернулся домой только рано утром и обнаружил твою записку. Чем я могу помочь тебе?

– Сначала садись и позавтракай со мной. Что ты будешь? Яйца, ветчину? Я рекомендую тебе эти горячие булочки.

Как только Майлсу подали завтрак, Даррин отослал слугу и дворецкого. Когда за ними закрылась дверь, он сказал:

– Извини за таинственность, но у меня есть для этого причина. Я не хочу, чтобы наша беседа стала известна всем.

Майлс намазывал булочку маслом и при этих словах удивленно посмотрел на друга.

– Уже второй раз за три дня в этом доме меня просят держать язык за зубами, – заметил он, откусывая булочку. – М-мм! – воскликнул он. – Очень вкусно! У тебя отличный повар.

– Ты говорил с Элизой? – спросил Даррин. – Что она сказала тебе?

– Ну вот, теперь ты ставишь меня в очень неловкое положение. Сказав тебе, я же нарушу обещание, данное ей?

– Она уехала – сбежала, – признался Даррин. – Я вернулся со скачек и обнаружил, что ее нет дома. Она не оставила даже записки. И я понятия не имею, где она и почему вдруг решила уехать. Я умоляю тебя забыть об угрызениях совести, Майлс. Безопасность Элизы превыше всего.

– Сбежала от тебя, говоришь? – спросил Майлс.

– Ты не знал ничего об этом?

– Конечно нет! Да уж не думаешь ли ты, что я предоставил ей убежище и прячу от тебя?

Даррин глянул на нож и вилку, которые он все еще сжимал, и положил их аккуратно на свою почти полную тарелку. У него не было аппетита этим утром.

– Извини. Просто мне, наверное, так хотелось бы, чтобы она была у тебя, живая и здоровая, что я забылся. У нее есть другие родственники, которые живут поблизости? Кроме ее отца, разумеется. Я не думаю, что она у него.

– Это верно. Вряд ли она туда поедет. Но больше ей некуда деваться. Ее братья, Томас и Франклин, живут далеко от Лондона. Сомневаюсь, что Элиза у них. В детстве они еще дружили, но с годами разошлись.

– Что точно она сказала? – спросил Даррин.

Майлс отодвинул свой стул от стола и сложил руки на груди.

– Она опечалена своей супружеской жизнью, – сказал он после минутного размышления. – Элиза рассказала мне все, что с ней случилось, и призналась, что ей очень трудно простить тебя за то, как ты с ней поступил. Нет, даже хуже. Она сказала, что никогда не простит тебя.

Дрейк внимательно посмотрел на него.

– Да, конечно, она была очень расстроена всем этим. Но не предполагал, что она так долго будет обижаться. Она любит меня так же, как я люблю ее. И оказывается, она до сих пор не простила меня! Не думал, что она такая упрямая!

– Женщина, они все очень упрямые, а в печали тем более. Но есть еще кое-что. Я признался ей, что помогал тебе осуществить этот план и почему это делал. Она набросилась на меня, как пантера, чуть не ударила, и сказала, что я предатель. Мне кажется, что она скорее простит тебя, чем меня. Мне очень жаль. Хотя я люблю Элизу, но не завидую тебе. Я не хотел бы, чтобы она была моей женой.

Легкая улыбка мелькнула на губах Дрейка.

– Вот и хорошо, значит, мы еще долго будем друзьями, Майлс, – сказал он, и уже серьезно добавил. – Но если Элиза была так сердита на тебя, то почему же она сбежала от меня? Не понимаю. Наверное, есть еще что-нибудь, что мы с тобой пропустили. Расскажи мне все по порядку и постарайся ничего не забыть.

Они говорили очень долго. Наконец Даррин встал и вздохнул.

– Я совершенно запутался, и мне надо время, чтобы во всем этом разобраться. Прошу тебя, Майлс, попытайся разыскать ее. И если хоть что-нибудь узнаешь, дай мне знать немедленно.

Они пожали друг другу руки.

– Обязательно, – пообещал Майлс. – И не волнуйся чересчур. Элиза всегда была самостоятельной. С ней ничего не случится. Но я надеюсь, ты не станешь ее душить, как только поймаешь? – В нашем роду никогда не было убийц. Это я знаю точно.

Граф вернулся в библиотеку, где его ждал секретарь. Даррин попросил, чтобы Керр попытался найти того кэбмена, который увез Элизу.

– Я заметил, что некоторые кэбмены предпочитают какой-нибудь район. Так что этот кэбмен может крутиться неподалеку.

– Немедленно посмотрю, сэр.

– Если с этим ничего не получится, то надо навести справки в придорожных гостиницах. И дай точное описание графини и мисс Пелхэм. А я тем временем срочно съезжу в Кент. Элиза и моя мать были в очень хороших отношениях. Вполне возможно, что Элиза сейчас там.

Через два дня весь покрытый пылью лорд Даррин вернулся в Лондон.

Дрейк был расстроен, потому что в первую очередь мать спросила его, как чувствует себя Элиза. Он не стал говорить о своей проблеме, чтобы мать не волновалась.

Никаких утешительных известий не было и у его секретаря.

– Кэбмен прямо испарился, сэр, – докладывал он. – Но я продолжаю поиски. А с гостиницами тоже неудача. Никто нигде не видел женщин, похожих на графиню и ее служанку.

Даррин плюхнулся в кресло, откинув назад голову и широко расставив ноги. Одну руку он положил на лоб, в другой сжимал бокал виски.

Джон Керр подумал, что граф постарел лет на десять. Даррин даже не слышал, как секретарь, извинившись, вышел из комнаты.

Где могла быть сейчас Элиза, размышлял граф. Куда она уехала? Что с ней? По каким дорогам путешествует? Он уже не знал, где ее искать, и как человек действия ненавидел чувство бессилия.

Прошло три дня. Даррин также нетерпеливо ждал, когда Джон Керр привел человека в черной пыльной одежде.

– Сэр, это Фред Биггс, – сказал секретарь. – Он тот самый кэбмен, и у него есть нечто важное сообщить вам.

Даррин вскочил и подошел к мужчине. Биггс отпрянул, и в его с красными прожилками глазах мелькнула паника.

– Нет-нет, вам нечего бояться, – сразу заверил его граф. – Садитесь сюда. Хотите что-нибудь выпить?

– Я бы не отказался от стаканчика джина, ваша светлость, – хриплым голосом проговорил Биггс.

Казалось, он немного успокоился и сел на краешек стула. Даррин оглянулся, но его секретарь уже вышел, чтобы принести бутылку джина.

– Итак, мистер Биггс, у вас наемный экипаж? – спросил Даррин. – Вы забирали двух леди из этого дома неделю назад?

– Да, было такое дело. Очень рано это было, очень рано. Сказать вам правду, ваша светлость, я удивился, что ранний час, а они уже встали. Я даже подумал, может, что случилось. Потому что леди обычно не встают в семь утра.

– Расскажите подробней, – потребовал Даррин.

– Как они выглядели? Какой у них был багаж?

– Щас…

Мужчина взял стакан, который подал ему мистер Керр. Сделав большой глоток, кэбмен сказал:

– Одна была молодая, с темными волосами. Хорошо одетая, но скромно, понимаете? Другая постарше и такая вся прямая, ну я подумал, что это служанка. У них было два чемодана и круглая коробка, в которой леди носят шляпу.

Он отхлебнул еще глоток и посмотрел, сколько осталось, словно удивляясь, как быстро пустеет стакан. Джон Керр быстро наполнил его снова до краев.

– И куда вы их отвезли? – спросил Даррин, пытаясь выглядеть спокойно, чтобы скрыть, как важен для него ответ.

– Удивительная история, ваша светлость. Обычно я не вожу пассажиров за город, но леди обещали заплатить в два раза больше, если я доставлю их в Гринвич.

– В Гринвич? – повторил граф.

Он даже наклонился вперед. Гринвич, думал он… Яхта!

– Где они остановились в Гринвиче? – спросил он.

– Так это… Ведь в гостинице, ваша светлость. Не помню название. Белая такая, с ярко-синей дверью.

– Спасибо, мистер Биггс. Вы нам очень помогли, – сказал Даррин.

Он вынул кошелек. Бисс совсем успокоился и, казалось, не спешил уходить. Усевшись поудобнее на стуле, он допивал второй стакан джина. Затем он погрустнел, поняв, что больше ему не нальют. Но он обрадовался, получив гинею за свои труды. Секретарь вывел его из комнаты.

Когда Керр вернулся в библиотеку, граф быстро записывал какие-то имена. Даррин подал лист секретарю и сказал:

– Пошли им письма с извинениями от меня и сообщи, что я уезжаю из города по срочному делу.

Он открыл сейф и достал оттуда деньги, которые приготовил раньше. Затем Даррин хлопнул по плечу своего лейтенанта и добавил:

– Ты молодец. Джон! Не знаю, что бы я без тебя делал!

Он тут же вышел. Джон Керр слышал, как он сбежал по лестнице, окликнув своего слугу. Керр улыбнулся про себя и принялся за работу.