Укротительница попугаев

Кот особого назначения

– Продолжается посадка на скорый поезд номер двадцать девять сообщения Петербург – Москва, – разнесся из репродуктора гулкий простуженный голос. – Поезд находится на пятом пути, левая сторона. Нумерация вагонов начинается от головы состава.

В одном из купе восьмого вагона скорого поезда номер двадцать девять сидели двое слегка потертых мужчин среднего возраста, по внешности – типичные командированные. Мужчины вели нескончаемый разговор, увлекательный, как шестизначная таблица логарифмов.

– Нет, Михаил Иванович, все-таки Миронову не дадут начальника отдела, – убежденно говорил невысокий толстячок с аккуратной круглой лысиной, – после того как он завалил испытания на литеру «О»…

– Дадут! – отвечал ему худой брюнет с нездоровым желчным лицом и лихо зачесанными назад седеющими волосами. – Непременно дадут, Иван Михалыч! У него в Москве такая волосатая лапа… – и брюнет поднял глаза к потолку, как бы показывая, в каких недоступно высоких сферах лапа у везунчика Миронова.

Под потолком купе горела в четверть накала дежурная лампочка да гудела басом неизвестно как залетевшая в поезд большая осенняя муха.

– А я все-таки считаю, что не дадут! – возражал упорный толстяк. – Если бы он не завалил испытания на литеру «О», тогда бы, может, и дали, а так – нипочем не дадут!

– А не открыть ли нам коньячок? – суетливо потерев руки, поменял брюнет тему разговора. – А то в организме какое-то смутное беспокойство и сужение сосудов!

– Хоть от перрона отъехать, – возразил толстяк, покосившись на дверь купе, – еще не все пассажиры пришли. Вдруг придет такой, извиняюсь, кадр, что и коньяку не захочется.

Словно в ответ на его слова, дверь купе откатилась в сторону и на пороге возникло прекрасное видение.

Видению было лет двадцать пять.

Видение было прехорошенькой брюнеткой в ярко-красной кожаной курточке и черных облегающих брюках, с несколько замедленными и как бы полусонными движениями.

– Здравствуйте, мальчики! – глубоким волнующим голосом пропела брюнетка и неторопливым, откровенным взглядом окинула командированных. – Это с вами мне придется ночку коротать?

– Позвольте, пристрою ваш чемоданчик! – взвился навстречу девушке оживившийся и как бы даже помолодевший брюнет. – Позвольте, помогу вам раздеться…

– Как – так сразу? – с неторопливой насмешкой проговорила красотка, спокойно и вальяжно располагаясь на нижней полке.

Появился озабоченный проводник, собрал билеты и деньги за постельное белье, вполголоса задумчиво пробормотал: «А одно-то местечко у нас свободное…» – и отправился дальше по вагону.

Брюнет хотел было уже вернуться к разговору о коньяке, подключив к нему очаровательную соседку, но та полусонно потянулась и проворковала:

– Мальчики, вы бы не вышли на пару минут покурить? Мне бы надо переодеться…

Галантные командированные поспешно удалились в коридор.

Как только дверь за «мальчиками» закрылась, с очаровательной брюнеткой произошла мгновенная и удивительная метаморфоза.

Она сделалась быстрой, собранной и деловитой.

Защелкнув замок на двери во избежание неприятных неожиданностей, девушка подняла нижнюю полку и вытащила из-под нее небольшой чемоданчик бордовой кожи с никелированным кодовым замком. При виде этого замка она усмехнулась и покачала головой. Вытащив из волос шпильку, она буквально секунду покопалась в замке и открыла кейс. Внутри находились несколько папочек с документами, пара компьютерных дискет, скромный пакетик с зубной щеткой, пастой и дезодорантом.

Выложив все это богатство на столик, девушка пошарила на дне кейса и вытащила засунутую за подкладку пластмассовую черную коробочку. Спрятав эту коробочку в карман, она положила на ее место другую, точно такую же, аккуратно вернула на место содержимое чемоданчика, защелкнула замок и поставила кейс на прежнее место.

После этого она быстро переоделась в кокетливую шелковую пижаму (оранжевые коты и попугаи на темно-синем фоне), достала кое-что из своего собственного чемодана, сложила в большой полиэтиленовый пакет и вышла в коридор.

Здесь она снова сделалась неторопливой и полусонной.

С полотенцем на плече и пакетом в руках она шла по пустому коридору, покачиваясь в такт движению поезда. Проходя мимо своих соседей, которые по-прежнему обсуждали карьеру везучего Миронова, девушка улыбнулась им скользящей равнодушной улыбкой и слегка задела теплым бедром мгновенно взволновавшегося брюнета.

Брюнет шумно сглотнул, проводив красотку тоскливым безнадежным взглядом, и шагнул к двери купе.

Девушка скрылась за дверью туалета.

Там она оставалась очень долго. Так долго, что невысокая старушка с подкрашенными в голубой цвет волосами, облаченная в лиловый халат, не дождавшись, пробормотала себе под нос что-то неодобрительное и отправилась в другой конец вагона.

Наконец дверь туалета открылась и оттуда, осторожно оглядевшись, вышла женщина.

Но это была совсем другая женщина.

Вместо хорошенькой двадцатипятилетней брюнетки в шелковой пижаме в тамбуре появилась полноватая, вульгарно накрашенная блондинка несколько за тридцать, в длинном светло-бежевом плаще.

Еще раз оглядевшись, блондинка перешла в соседний вагон и двинулась дальше по ходу поезда. Походка ее и все движения тоже разительно изменились, так что никому и в голову не пришло бы, что у нее есть хоть что-то общее с исчезнувшей темноволосой красоткой.

Пройдя несколько вагонов, женщина остановилась перед дверью купе и откатила ее в сторону.

– Дорогая, – недовольным голосом проговорил мужчина лет тридцати пяти, приятной, но не запоминающейся наружности, – я уже начал беспокоиться! Где ты была так долго?

– Ну ты же знаешь, зайчик, я встретила Нинку Морозову, – затараторила в ответ блондинка, – она едет в шестом вагоне и тоже в Москву, представь, такое совпадение…

– Действительно, удивительное совпадение, – усмехнулся мужчина, – что она едет на этом поезде именно в Москву, а не в Караганду или Урюпинск…

– А ты ведь знаешь Нинку Морозову, – продолжала женщина, не заметив в голосе мужчины сарказма, – с ней если заговоришь, так это надолго, она ведь такая болтушка, Нинка Морозова, она просто не может остановиться, ее ведь хлебом не корми, Нинку Морозову, только бы с кем-нибудь поговорить, она ведь, пока всех знакомых не обсудит, ни за что не остановится, она ведь, Нинка Морозова, такая разговорчивая, что ни за что не остановится, пока про всех знакомых не поговорит…

– Понятно! – протянул мужчина. – Получается, что я должен радоваться, что ты не проболтала с ней до самой Москвы!

– Ешь йогурт, Славик! – проговорила недовольным голосом соседка по купе, широкоплечая и мощная тетка в огненно-рыжих кудряшках и с красными, как два астраханских помидора, щеками, – ешь йогурт, не отвлекайся! Не слушай всякие глупости!

Славик, девятилетний мальчуган с такой же рыжей и кудрявой шевелюрой, но маленький, щуплый и бледный, раскрыв рот, с откровенным восхищением взирал на блондинку в плаще, совершенно позабыв о стоявшей перед ним баночке бананового йогурта.

Командированные в восьмом вагоне продолжали свой нескончаемый разговор, время от времени удивленно поглядывая на дверь. Наконец брюнет нервно приподнялся и проговорил:

– Но что же это она так долго? Не случилось ли чего?

Толстяк пожал плечами:

– Ты что же, не знаешь женщин? Пока они приведут себя в порядок…

– Однако час уже прошел…

Брюнет выглянул в коридор и поймал за пуговицу торопливо проходящего проводника:

– Эй, командир, у нас соседка пропала!

– Чего? – недовольно переспросил озабоченный собственными таинственными делами проводник, отцепив руку настырного пассажира от блестящей форменной пуговицы с надписью «МПС». – Чего у вас пропало?

– Не «чего», а «кого»! – передразнил его Михаил Иванович. – Говорят тебе, командир, соседка у нас пропала! Ушла, понимаешь, в туалет и час уже не возвращается.

– Может, живот у нее прихватило, – проводник попытался протиснуться мимо пассажира, но тот не отступал, – может, съела она что-нибудь не то…

– Говорю же, командир, целый час ее нет! – повторил командированный и уставился в конец коридора, где появился хмурый пузатый пенсионер с висячими, как у моржа, седыми усами. – Вон, видишь, дед из сортира вышел, значит, там ее тоже нет!

– Может, знакомого встретила, – проводник сделал обманное движение и проскользнул мимо озабоченного брюнета, пробормотав себе под нос: – Значит, еще одно местечко свободное…

Отойдя на безопасное расстояние, он обернулся и сказал пассажиру:

– Из вещей-то у вас лично ничего не пропало? Деньги, документы проверьте!

Михаил Иванович пожал плечами и вернулся в купе.

Здесь он несколько минут посидел в раздумье, потом вдруг вскочил и полез в карман висевшего на плечиках пиджака. Паспорт и кошелек с небогатой наличностью оказались на месте. Задумчиво потоптавшись, брюнет переглянулся со своим спутником, достал из-под нижней полки бордовый чемоданчик и открыл его. Конечно, трудно было предположить, что кому-то (допустим, мусульманским террористам или колумбийским наркобаронам) понадобятся результаты неудачных испытаний изделия «кушетка» или собственная зубная щетка Михаила Ивановича, но проверить на всякий случай следовало.

Как и предполагалось, все было на месте, и Михаил Иванович снова озадаченно пожал плечами.

Чтобы снять стресс, вызванный внезапным исчезновением прекрасной незнакомки, он откупорил вожделенный коньяк, и все быстро встало на свои места – коллеги со слезой в голосе вспоминали незабвенные советские времена и ревниво оценивали шансы везучего Миронова на повышение, пока коньяк не кончился и их не сморил здоровый, хотя и непродолжительный сон.

На станции Бологое предприимчивый проводник открыл дверь купе своим ключом и пристроил на свободное место коренастую деревенскую тетку, которая заставила все купе подозрительными коробками и мешками, наполнившими тесное помещение свежими запахами поля и хлева.

В результате, когда скорый поезд номер двадцать девять прибыл в Москву, Михаил Иванович и Иван Михайлович имели бледный, невыспавшийся и измученный вид, вполне соответствовавший их действительному состоянию.

На той же станции Бологое, где проводник за умеренную плату подселил в купе многострадальных командированных тетку с коробками и мешками, полноватая блондинка со своим обаятельным спутником, стараясь не шуметь, выскользнули из купе, сотрясавшегося от густого храпа их рыжей соседки, и спустились на перрон.

– Стоянка только четыре минуты! – предупредила их зябко поежившаяся проводница.

– Все под контролем! – улыбнулся обаятельный пассажир, шагая к зданию вокзала.

На привокзальной площади их поджидала черная машина с заляпанными грязью номерами.

– Привет, ребята! – сказал, увидев их, молодой водитель. – Ну как, Маркиз, все в порядке?

– Как всегда, Ухо, – отозвался мужчина, устраиваясь на заднем сиденье. – Поехали домой!

Проводница вертела головой, высматривая странных пассажиров. В конце концов она пожала плечами и закрыла дверь вагона: поезд должен отправиться по расписанию.

Командированные из Петербурга вошли в приемную.

– Лев Николаевич скоро освободится, – поднялась навстречу им секретарша, – хотите кофе или чаю?

– Кофе, – быстро отозвался седеющий брюнет, – и анальгин, если можно! – он прикоснулся двумя пальцами к виску и поморщился.

– Одну минутку! – секретарша включила кофеварку и показала на вешалку. – Можете повесить плащи…

Михаил Иванович поставил бордовый чемоданчик на стул возле вешалки.

Секретарша поставила на низкий столик, отделенный от приемной декоративной перегородкой, две чашки кофе и тарелку с печеньем. Коллеги прошли за перегородку и расположились за столом.

В ту же минуту секретарша, покосившись на них, скользнула к вешалке. Она беззвучно открыла кейс, запустила туда руку и вытащила черную пластмассовую коробочку. Спрятав ее в карман, защелкнула кейс и как ни в чем не бывало вернулась к посетителям:

– Еще кофе?

В обеденный перерыв секретарша небольшого московского начальника вышла из серого внушительного здания своей конторы на шумную и многолюдную улицу. Пройдя два квартала, она зашла в кофейню и села за угловой столик. Через минуту к ней подошел официант. Принимая заказ, он незаметным движением прикоснулся к руке девушки. При этом черная пластмассовая коробочка перекочевала в его ладонь. Пятью минутами позднее официант подошел к мрачному мужчине в другом конце зала, который потребовал счет. Маневр повторился, и коробочка оказалась в кармане мрачного посетителя.

Новый владелец загадочной коробочки неторопливо поднялся, вышел и сел в сверкающий черным лаком и хромированными деталями джип. Вырулив со стоянки, мрачный мужчина поехал в Сокольники. Поднявшись на шестой этаж скромного дома возле самого парка, он вошел в квартиру и торопливо направился в гостиную. Здесь он включил видеомагнитофон со специальной приставкой для микрокассет и вставил туда принесенную коробочку.

На экране телевизора возникла известная всему миру заставка киностудии MGM – огромная львиная голова.

Лев грозно зарычал, мужчина удивленно поднял брови.

Однако он не стал спешить с выводами. Только полностью ознакомившись с мультфильмом о похождениях Тома и Джерри, дождавшись финальных титров, он понял, что на кассете нет ничего, кроме приключений нахального мышонка и глуповатого кота, и длинно цветисто выругался.

Затем он схватил телефонную трубку и набрал хорошо знакомый номер.

– Приемная Алеутова, – прозвучал в трубке певучий голосок предприимчивой секретарши.

– Ты мне что подсунула? – прошипел мужчина, куда более мрачный, чем он был в кофейне.

– Кто это? Что это? – испуганно забормотала секретарша. – Это приемная Алеутова…

– Я тебя, стерва, спрашиваю: что ты мне подсунула? Ты что, думаешь, со мной можно такие шутки шутить? Решила меня подставить, обмануть? Нет, дорогая, со мной такое не проходит!

– Что случилось? – зашептала секретарша, прижав трубку к губам. – Зачем вы сюда звоните? Это опасно!

– Сам знаю! – рявкнул мужчина, как лев на заставке киностудии.

Он понимал, что ведет себя совершенно неправильно, недопустимо, что звонить девчонке бесполезно и опасно. Более того, он понимал, что она ни за что не решилась бы так нагло обмануть его, что она – всего лишь послушный маленький винтик в большой хорошо отлаженной системе и наверняка передала ему именно то, что ей привезли, но ничего не мог с собой поделать – ярость слепила его и лишала способности здраво рассуждать.

– Я принесла то, что доставили из Петербурга, – шептала девушка, едва не плача, – я ни с кем не встречалась… я не знаю, что произошло! Я ни в чем не виновата!

– Не виновата? – дрожащим от ярости голосом повторил мужчина. – Да если бы ты была виновата, я бы тебя давно уже утопил в Яузе!

Он несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул, чтобы справиться со своим неожиданно накатившим гневом, и наконец спросил гораздо более спокойным голосом:

– Тебе ничего не показалось странным? Они ни о чем не могли догадаться, вели себя как обычно?

– Как обычно, – отозвалась секретарша, и мужчина буквально увидел, как она пожала плечами, – один анальгин попросил, сказал, что голова болит…

– Анальгин? – переспросил собеседник. – Ну что ж, будет ему анальгин…

Звонок в дверь раздался не слишком рано, поскольку Лола уже проснулась. Правда, для того, чтобы разбудить свою подругу и компаньоншу, Лене понадобилось минут тридцать пять увещевать ее и даже пригрозить незамедлительными карательными мерами. Как ни странно, Лола отреагировала и продрала глаза, хотя никаких карательных мер Леня принимать не собирался, да вряд ли бы они подействовали.

– Лолка, твоя сонливость по утрам – это кошмар моей жизни! – заорал Маркиз, запуская Лоле в кровать крошечного песика породы чихуахуа.

Пу И был большим сибаритом и спал обычно у Лолы в кровати, причем норовил залезть под одеяло, но сейчас на дворе стоял теплый сентябрь, так что песик устраивался на диване в гостиной, там его никто не беспокоил.

– Это сильнее меня, – простонала Лола, сладко потягиваясь, – с природой не поспоришь!…

– Скажи лучше – с твоей ленью! – вспылил Леня.

Лола взглянула удивленно – что-то сегодня Ленька как-то особенно нервничает. Ах да, сегодня же назначена встреча с клиентом. Но это днем, а сейчас всего половина десятого! Нет, все-таки ужасно рано…

Маркиз взял с Лолы честное слово, что она немедленно встанет и сварит кофе, сам же скрылся в ванной. Через некоторое время раздался звонок в дверь.

– Леня, открой! – крикнула Лола.

В ответ она не услышала скрипа дверей и торопливых шагов, только звонок снова залился нетерпеливой трелью. Маркиз не слышал его из-за шума воды, да и не пошел бы он открывать в голом виде. Лола подвигала себя на подвиг вставанья с постели, да тут еще Пу И что-то заволновался и залаял.

– Ну, не дадут покоя! – простонала Лола, всунула ноги в розовые тапочки и пошла к двери, на ходу затягиваясь пояском темно-синего халата.

Спросонья у нее вылетели из головы все предостережения сотрудников компетентных органов о том, что никогда нельзя открывать двери, не спрашивая и не поглядев в глазок. К тому же жили они с Маркизом не в какой-нибудь занюханной пятиэтажке, где обшарпанная дверь болтается на одной петле, стены исписаны перлами типа «Мишка – козел, а Танька – корова», а на лестнице пахнет кошками и гнилой капустой. Нет, у Лолы с Маркизом была четырехкомнатная квартира в очень приличном доме с консьержкой, поэтому Лола не ждала незваных гостей. Возможно, та же консьержка принесла почту…

Первое, что Лола увидела, распахнув двери, был какой-то огромный деревянный ящик.

– Ой! – пискнула она. – Что это?

Тут же мимо ящика протиснулся бойкий разбитной мужичок в спецовке и заорал:

– Так, так, ребята, хорошо, только на попа его поставьте, а то не пройдет! Проем узковат!

– Что это вы делаете? – Лола повысила голос.

– Так, – обернулся мужичок, – хозяюшка, ты пока в сторонку отойди, а то как бы не придавили! Давай, ребятки, время дорого, и так уже задержались! Заноси! Проходит, проходит!

Ошеломленная Лола попятилась в угол, и тогда грузчики втащили в прихожую огромный трехстворчатый шкаф. Шкаф был дубовый, далеко не новый, с поцарапанными дверцами. Стекла на дверцах были засижены мухами. Лола лишилась дара речи. Трое «ребят» – здоровенные хмурые мужики – отпустили ремни и перевели дух. Шкаф был неподъемный, и они замучились, таща его наверх. Один из них снял засаленную кепочку, обтер грязным платком абсолютно лысый череп и с большим чувством проговорил, как бы ни к кому конкретно не обращаясь:

– Это же надо, какая тяжесть! Еле взволокли! Я так полагаю, что следовало бы прибавить!

В это время в прихожую влетел попугай Перришон. Увидев шкаф и такое скопление народу, попугай обрадовано заорал:

– Пр-ривет! Ур-род какой!

Он сделал круг под потолком и плавно приземлился на шкаф.

– Птичка сверху не накакает? – вежливо осведомился лысый грузчик и на всякий случай надел кепочку.

– Куда нести-то? – обернулся бригадир к Лоле. – В спальню, что ли? Показывай дорогу!

Лола стояла, окаменев от ужаса, как небезызвестная жена Лота. Когда же до нее дошло, что в ее хорошенькую спальню, с пушистым ковром на полу, с кроватью, покрытой шелковым покрывалом и с занавесками в тон внесут допотопное дубовое страшилище, она сделала над собой усилие и заорала истошным голосом:

– Леня!

Леня Маркиз всегда очень тонко разбирался в интонациях своей подруги. Если в голосе Лолы звучали капризные нотки, он не спешил на зов. Если Лола была обеспокоена, то, конечно, нужно было прийти на помощь, но волноваться не следовало, потому что обычно причина Лолиного беспокойства оказывалась на поверку пустяковой. Если в голосе боевой подруги звучала паника, Леня бросал все дела и поспешал на помощь. Теперь же призыв Лолы был исполнен не просто паники, а панического ужаса. Леня понял, что дело серьезное.

Маркиз выглянул в прихожую с намыленной щекой и остолбенел:

– Мужики! – ошалело заговорил он. – Это что еще за гроб с музыкой?

– Ну что такое, – заворчал бригадир, доставая из кармана спецовки маленький блокнотик, – ну сами же заказывали шкаф, а теперь отпираетесь. Иваницкая Сортира Михална вы будете? – упер он в Лолу грязный палец.

– Да чего они выступают-то? – вмешался в беседу лысый грузчик. – Груз доставлен, и все дела!

– Что? – заорали хором Лола с Маркизом, и Пу И, до этого жавшийся к ногам Лолы, осмелел и тихонько тявкнул.

– Не встревай, – серьезно заметил ему бригадир и вгляделся в бумажку. – То есть тьфу! Прошу прощения, Сапфира Михална! Ну, люди дают! Придумают себе имечко, а после обижаются, когда их неправильно обзывают! Давайте, гражданка, расписывайтесь, нам за простой не платят!

– Но я вовсе не Сортира Михална! – растерянно заговорила Лола, совсем смешавшаяся от такого уверенного напора бригадира.

– Да? – сурово вопросил бригадир. – А гражданка Иваницкая Сапфира Михална – где?

– Где? – переспросил опомнившийся Леня. – В Караганде! Мужики, вы, наверное, квартиру перепутали!

– Как это перепутали! – возмутился бригадир и взмахнул блокнотом. – Вот же конкретно написано: дом семнадцать, квартира двадцать пять!

– Точно, – удивился Леня, – но мы шкаф не заказывали!

– Слышь, Степаныч, – заволновался лысый в кепочке, – куда его нести-то? А то ежели снова на пятый этаж, так я несогласный! Ну и тяжеленный, сволочь, просто все жилы вытянул…

– Скажите спасибо Сапфире Михалне, – сказал Леня. – В общем так, мужики: мы ничего не знаем про этот художественный гроб. Так что выносите его отсюда быстрее, пока я не рассердился. Звоните в свою фирму, может, они что напутали, а от нас идите по-хорошему, потому что у меня жена вон на грани нервного срыва, – он кивнул на Лолу.

– Ничего не понимаю, – бригадир почесал в затылке, – вот же адрес, все сходится.

– Может, вы улицу перепутали? – осенило Лолу. – У вас какая улица?

– Введенская вроде, – неуверенно пробормотал бригадир.

Леня выхватил у него из рук блокнот.

– Где же Введенская, когда Верейская? А это совсем не тут! Это возле Техноложки! Ну, мил человек, до Верейскойто вам пилить и пилить…

– Ну, Степаныч, – зарычал лысый, – ну удружил!

Грузчики снова взялись за лямки, на сей раз им предстояло вытащить шкаф из квартиры, а он как назло никак не вписывался в дверной проем. Пришлось прибегнуть к традиционному способу – цветистому многоэтажному мату.

После того как за шумной компанией закрылась дверь, Леня вытер полотенцем мыльную щеку.

– Ох, ну и история! А все ты – распахнула двери не спрашивая, так когда-нибудь тебе атомную бомбу втащат и оставят тут в прихожей в углу! Или наоборот, всю квартиру вынесут!

Лола опустила глаза и принялась обиженно теребить вскочившего ей на руки Пу И.

– Лолка, ну как можно быть такой легкомысленной? – не успокаивался Леня. – Ты спросонья вообще ничего не соображаешь. Бандитов каких-нибудь в квартиру напустишь!

На шелковистый загривок чихуахуа капнули две слезы – Лола, как прирожденная актриса, всегда умела плакать по заказу. Пу И негодующе взвизгнул, и Леня смягчился.

– Ну ладно, пойдем выпьем кофе, нужно снять стресс. Да и позавтракать бы неплохо!

Лола оживилась и полетела на кухню. Там она сунула в микроволновку четыре круассана из французской кондитерской, а также бросила на сковородку кусочки ветчины. Маркиз в это время заправлял кофеварку. Печка не успела еще зазвенеть, как Лола уже взбила три яйца, добавила туда чуть-чуть молока и ложку муки, потом посолила и посыпала смесью прованских трав.

Кофеварка соблазнительно захрюкала, Лола прикрыла омлет крышкой и, пробегая мимо клетки Перришона, насыпала ему свежего корма. Пу И умильным поглядыванием на Леню и трогательным помахиванием крошечного хвостика умудрился заработать приличный сверхплановый кусок ветчины и поедал его внизу. Лола поставила на стол тарелки и ловко перевалила на них разрезанный омлет. Леня намазал маслом большой кусок булки, взмахнул вилкой и огляделся по сторонам, смутно сообразив, что чего-то не хватает. Вернее кого-то. Отсутствовал Аскольд – огромный пушистый черно-белый кот, член семьи и Ленин любимец.

– Где Аскольд? – спросил он Лолу.

Та легкомысленно пожала плечами, не чувствуя еще, что надвигается беда.

– Да кто же его знает! Аскольд, кис-кис…

Леня положил вилку и сердито поглядел на Лолу:

– Ты опять? Как будто трудно запомнить, что Аскольд – авторитетный кот и очень обижается, когда его призывают «кис-кис», как глупого котенка. На «кис-кис» он никогда не придет.

– Скажите пожалуйста, – невнятно начала Лола, потому что рот у нее был занят омлетом, – скажите пожалуйста, какие мы гордые! – сказала она, проглотив кусок. – Есть захочет – прибежит и на «кис-кис»!

– Аскольд! – позвал Леня. – Где же ты, дружище?

Кот не появлялся. Маркиз без всякого аппетита съел половину омлета, но потом отложил вилку и отправился в комнаты. Лола только пожала плечами. Было слышно, как Леня зовет своего любимца, как отодвигает стулья и заглядывает под кровать.

– Нигде нет, – сообщил он, входя на кухню, – спрятался куда-то, паршивец!

Он налил себе кофе, но пил его слишком задумчиво, забыв даже положить сахар.

– Может, он заболел и прячется теперь от всех? – пробормотал Маркиз, с отвращением отставив кружку.

– Пу И, – строго сказала Лола, – куда подевался Аскольд?

Пу И явственно пожал плечами. Почему-то этот невинный жест привел Маркиза в ярость.

– Вот как? – зашипел он не хуже своего пушистого черно-белого любимца. – Значит, как вместе шкодничать, так вы дружите, а как коту плохо, то ты, Пу И, сразу в кусты?

– Дорогой, ну причем здесь кусты? – начала было Лола, но Леня вскочил, с грохотом опрокинув табуретку, и с криком «Аскольдушка, милый, иди сюда!» снова понесся в комнаты.

Лола потащилась за ним, с сожалением взглянув на остывающий кофе. Они отодвинули все шкафы, подняли все покрывала, Леня побывал под кроватью у себя и у Лолы, собрал там приличное количество пыли, но даже не поставил это Лоле на вид. Выбросили всю одежду из платяного шкафа в комнате Маркиза, потому что Аскольд иногда любил отдыхать там на стопках свежевыглаженного белья. В прихожей заглянули под вешалку, потому что как-то раз кот был замечен, когда он усиленно терся о Лолину норковую шубу, видимо, почувствовав в ней что-то родное. Но сейчас еще начало осени, шуба спокойно ждала своего часа в мешке вместе со средством от моли, так что под вешалкой кота не нашли. В ванной Леня придирчиво исследовал аптечку на предмет отыскания там валерьянки. Был один раз прискорбный случай, когда кот каким-то образом добрался до заветной бутылочки, сбросил ее на пол и налакался в свое удовольствие. Что было после – лучше не вспоминать: Аскольд допился до положения риз, до полной потери достоинства и поросячьего визга. Маркиз устроил своей подруге грандиозный скандал. Он орал, что Лола нарочно оставила в шкафчике валерьянку, чтобы споить его кота. Лолины оправдания, что валерьянка нужна ей самой, потому что в квартире творится сумасшедший дом и она скоро в действительности сойдет с ума, в расчет не принимались.

Нынче в ванной не нашли ни кота, ни валерьянки. И напоследок отодвинули газовую плиту – место, где Аскольд прятался от ветеринара. Аскольд был кот многоопытный и осторожный, он мало кого боялся, но визиты ветеринара надолго выбивали его из колеи, поэтому он предпочитал удаляться под плиту, невзирая на то что Леня все равно вытаскивал его для осмотра.

Итак, кот исчез. В полном изнеможении Леня сел на диван и спросил у попугая, не видел ли тот кота.

Перришон повел себя странно. Он захлопал крыльями, закудахтал, как снесшая яйцо курица, и выдал информацию:

– Удр-рал! Др-рянь какая!

– Что? – Леня вскочил с дивана и встал на стул, чтобы поглядеть попугаю в глаза. – Что ты сказал? Кот удрал? Куда?

– На двор-р! – истошно заорал попугай и перелетел с буфета на холодильник. – Кошмар-р!

– Боже мой! – вскрикнула Лола. – Неужели Аскольд и правда выскочил на лестницу, когда выносили шкаф?

В следующую минуту компаньоны вылетели в прихожую и распахнули входную дверь. На площадке никого не было. Леня обегал всю лестницу, тщетно призывая кота, встретил соседку, которая посоветовала ему обратиться к консьержке и утешила, что кот никуда не денется – мол, дверь парадной все равно заперта. Однако Леня, спустившись вниз, увидел широко распахнутую дверь и консьержку, неприятную тетку среднего пенсионного возраста, которая, опершись на швабру, переговаривалась с такой же теткой из соседнего дома. На Ленин вопрос она ответила отрицательно – не видала, мол, никакого кота, и вообще никто не проходил, но Леня сразу понял, что при таком отношении не то что кот – слон может проскочить незамеченным.

Леня не сдержался и сделал замечание консьержке – мол, повнимательнее нужно относиться к своим служебным обязанностям, на что тетка грубо ответила, что за чужими котами следить она не нанималась. Леня хотел было отчитать тетку, припомнить ей грузчиков со шкафом – она ведь обязана была предупредить их по телефону, а не пускать неизвестно кого в квартиру без предупреждения. Но времени у него совершенно не было, Аскольд мог попасть на улице в любую неприятность.

Там поджидают злобные бездомные собаки и ненормальные автомобилисты, а в последнее время по городу стали ездить ужасные машины, в которых сидят злые люди и отлавливают бездомных животных. То есть они хватают подряд всех котов и собак и убивают, не разбираясь, есть ли у них хозяева. Вспомнив об этом, Леня на бегу схватился за сердце.

– Аскольд, – закричал он, – котик, отзовись!

И – о, чудо! – за углом мелькнул пушистый черный хвост. Леня припустил изо всех сил и успел заметить, что подозрительный хвост скрылся в подвальном окошке соседнего дома. Дом этот, хоть и стоял рядом, почти вплотную к их приличному и хорошо отремонтированному, был гораздо проще, жили в нем разные люди не самого высокого достатка, были и коммунальные квартиры. Подвалы дома пребывали в плачевном состоянии, что, естественно, привлекало котов и мышей.

На подвальном окне не было ни стекла, ни решетки, кот, конечно, мог пролезть в него без труда, но человек – ни в коем случае. Леня, присев на корточки, оглядел помещение подвала.

– Аскольд, – взывал он, – дорогой, вернись!

В самом темном углу он заметил какое-то движение. Леня напряг зрение и заметил черного пушистого кота. За Аскольда его можно было принять только издалека и со спины, потому что у этого кота не было шикарной белоснежной манишки и белых же «носочков» на лапах. Кот был весь черен, как уголь, от усов до кончика хвоста, только на груди виднелось небольшое белое пятнышко. В темноте подвала глаза его негодующе горели зеленым светом, но оттенок зеленого был не совсем тот, что у Аскольда.

– Кис-кис, – машинально сказал Леня.

Кот притушил блеск зеленых глаз и поглядел на Леню с плохо скрытой досадой.

«Ходят тут всякие, – недвусмысленно говорил его взгляд, – мешают нормальному существованию самостоятельного кота. Вы что, молодой человек, не видите, что я занят важным делом? Я караулю мышь, а вы мало того что отвлекаете меня своими пошлостями, но еще и шумите, как заблудившийся носорог, так что запросто можете ее спугнуть! Встречаются же такие беспардонные назойливые личности!»

Маркиз осознал, что перед ним все же кот, и придержал готовые сорваться с языка извинения.

– Гражданин! – раздался визгливый голос снаружи. – Чем это вы тут занимаетесь?

Леня понял, что обращаются к нему, вернее не к нему, а к той его части, которая торчала из подвального окошка. Он, пятясь, вылез на белый свет и, поднявшись на ноги, увидел перед собой маленькую сухонькую старушку, из тех, что всегда на посту. Вечно они бдят, вечно они замечают что нужно и не нужно, вечно сигнализируют по самому пустячному поводу, так что власти в лице старшего техника жилконторы или участкового уполномоченного, завидев их, стараются перейти на другую сторону улицы. В данном случае старуха возмущалась не напрасно. Ну сами посудите, некий гражданин в домашних тапочках на босу ногу лезет за чем-то в подвал. Леню спасло только то, что у него от природы были светлые волосы. В противном случае старуха тут же заподозрила бы в нем чеченского террориста, который задумал взорвать дом. Кота взяли бы в свидетели.

Старуха и так уже посматривала на него строго и подозрительно, а когда заметила, что Маркиз выбрит только наполовину, то и вовсе уставилась на него злобно.

– Я, вы понимаете, кота потерял… – робко залепетал Леня. – Котик убежал, вы не видели, такой пушистый, черный…

Как бы в ответ на его слова черный пушистый кот вылез из подвального окошка и пошел по своим неотложным делам. Старуха уставилась на Леню вопросительно – вот же кот, черный, пушистый…

– Это не тот, – промямлил Леня и понял, что пора уносить ноги, иначе бдительная бабка сдаст его в милицию. Он быстро пошел в сторону своего дома, сообразив, что никто не станет разговаривать с полуодетым мужчиной. Да еще и в тапочках на босу ногу.

Лола за время его отсутствия успела немного прибраться в квартире и переодеться. Она пыталась также учинить допрос Пу И на предмет нахождения кота, но песик упорно молчал. Она даже не спросила, как дела – по убитому виду Лени было ясно, что дела плохи. Маркиз скрылся в ванной, чтобы наскоро привести себя в порядок.

– Ленечка! – заискивающе обратилась к нему Лола. – Скушай круассанчик! И кофейку…

– Как ты можешь думать о еде, когда пропал Аскольд! – воскликнул Леня. – Я просто не ожидал от тебя такой черствости!

Лола решила проглотить обиду.

– Дорогой, – проворковала она, – ну что ты так расстраиваешься. Сам же говорил, что наш Аскольд – умный и осторожный кот, он не даст себя в обиду на улице.

Леня вспомнил, при каких обстоятельствах он встретил кота впервые. Тогда в подъезде трое уличных хвостатых бандитов налетели на Аскольда, тот пытался отбиваться, но если бы Леня не пришел коту на помощь, ему пришлось бы плохо. Леня так расстроился, вспомнив эту картину, что машинально съел два круассана и выпил большую чашку кофе.

– И с чего это ему вздумалось удрать? – удивлялась Лола. – Вроде бы на дворе не март, а сентябрь, что это нашего кота на подвиги потянуло на старости лет?

– И вовсе он не старый, – вступился Леня за своего любимца, – в полном расцвете сил… Однако пойду я еще поищу…

– Может, он сам вернется? – робко заикнулась Лола, но Маркиз поглядел на нее с такой злостью, что слова замерли у нее на губах.

Пу И, сообразив, что Леня собирается на улицу, уселся у двери, радостно поблескивая глазками-бусинками. Песик не любил холодную зиму, метель и мороз, в таких случаях он норовил наделать лужу в коридоре у двери, чтобы не выводили на улицу. Несмотря на то что Лола бесконечно покупала ему модную и красивую одежду, иногда даже шила на заказ, Пу И не любил зимних прогулок. Чего стоит хотя бы оттепель, когда с неба сыплется гадкий липкий снег, а под ногами слякоть. У неженки Пу И от грязной воды и соли начиналось раздражение на подушечках лап. И хотя Лола по большей части таскала своего любимца на руках, Пу И все равно не любил зиму.

Иное дело – теплый сухой сентябрь. В скверике можно поиграть с опавшими листьями, кроме того там собирается изысканное собачье общество. Например, эта новенькая карликовая пуделица персикового цвета очень и очень недурна… В девочке есть стиль, а это немало…

– Нет, Пу И, – расстроенно сказал Маркиз, – я иду по делу. Сегодня мне не до развлечений.

– Р-розыск! – заорал неслышно прилетевший попугай. – Р-разведка!

– Ты думаешь? – спросил Леня очень серьезно. – Перришон, ты советуешь взять Пу И с собой?

Перришон закивал и захлопал крыльями. Пу И, со своей стороны, клятвенно заверил Леню, что он возьмет след Аскольда и приведет Маркиза прямо к нему.

– Лолка, разве Пу И у нас служебно-разыскная собака? – усомнился Маркиз.

– Возьми его с собой, – последовал ответ, – с Пу И ты не будешь выглядеть подозрительно.

Леня вздохнул, согласившись с подругой. На душе его скребли кошки.

Наконец они собрались, Лола провожала их, как верная жена. Она поцеловала Пу И и велела ему быть умницей.

От подъезда Пу И потянул в сторону сквера.

– Нет уж, – решительно заявил Маркиз, – раз вызвался помогать, то ищи Аскольда.

Пу И сморщил нос, но послушно стал нюхать асфальт. Вот он слегка зарычал на старую газету, потом мимоходом поиграл с потерянной детской погремушкой, после чего бодро потрусил к компании мальчишек, которые сидели на асфальте и разглядывали чей-то велосипед. Маркиз поглядел на велосипед и уверенно указал место поломки, после чего осведомился, не видело ли подрастающее поколение крупного черного кота с белой манишкой и лапами? Молодая поросль подумала немного и неуверенно сообщила, что вроде бы проходил такой вон в ту сторону, а куда он делся, они понятия не имеют.

Пу И радостно гавкнул и припустил в нужном направлении. Они прошагали таким образом два квартала, потом встретили старушку, которая умилилась на Пу И и сказала, что видела Аскольда, который свернул вон в тот переулок. Леня подхватил уже начавшего уставать песика на руки и устремился в переулок. Они заглянули в несколько дворов, призывая Аскольда, и едва не были растерзаны огромной бездомной собакой. То есть это трусишка Пу И думал, что собака хочет сделать ему что-то плохое, на самом деле псина просто хотела познакомиться. Когда Пу И шарахнулся от нее и чуть не упал в обморок, псина обиделась и дала понять, что она, выражаясь бандитским языком, «держит» этот двор и что никакому коту она не спустит.

Леня тихонько усомнился, он-то прекрасно знал, что Аскольд – кот авторитетный и не всякая собака посмеет на него залаять, но в то же время Аскольд был чрезвычайно осторожен и никогда первым на скандал не нарывался. Так что по зрелом размышлении Маркиз решил, что Аскольда в этом дворе наверняка нету, и унес поскорее Пу И. Песик так напугался, что самостоятельно идти был не в состоянии.

В следующем доме, надо полагать, жили люди солидные, потому что двор был выложен аккуратной тротуарной плиткой и наглухо заперт. Чугунные решетчатые ворота открывались автоматически из будки охранника, и этот самый охранник, заметив подозрительную парочку, подошел к воротам и сурово спросил, какого черта Маркизу с собачкой надо в чужом дворе. Леня честно ответил, но тот не очень поверил. Впрочем, Леня и сам уже понял, что Аскольду нечего делать в таком неприветливом дворе, так что живо дал задний ход. Пу И за все время беседы с нелюбезным охранником не проронил ни звука.

Маркиз тяжело вздохнул и решил попытать счастья в последнем дворе. Как ни горько сознавать, что кот пропал, не может же он бегать по городу с безумным выражением лица и звать кота. Люди будут шарахаться, еще милицию вызовут. А ему, при его экзотической и небезопасной профессии, вовсе не нужно близкое знакомство с милицией…

Этот двор был совершенно другим. Леня в который раз поразился тому обстоятельству, что рядом могут сосуществовать столь разные социумы. В этом дворе наверняка жили люди бесшабашные, безлошадные и безмашинные. Ворота там, разумеется, когда-то были, стоял лет сто назад возле них дворник в белом фартуке, с бляхой на животе, кланялся проходящим жильцам, ночью удовлетворенно убирал в карман чаевые.

Ворота исчезли сразу же после революции, дворник, разумеется, тоже. Остались два каменных пенька. Для чего они были предназначены раньше, осталось непонятным, нынче же все проходящие собаки оставляли там свои «визитные карточки».

Пу И оживился, спрыгнул на землю и внимательно обследовал территорию возле пеньков.

– Ну? – нетерпеливо спросил Леня. – Есть что-нибудь?

Пу И дал понять, что есть и очень много интересного, но он очень извиняется, потому что к Аскольду это не имеет отношения.

– Хоть не врешь, – проворчал Леня и вошел во двор.

Ситуация во дворе явно оставляла желать лучшего. Если называть вещи своими именами, то это был не двор, а самая настоящая помойка. Посредине находилась какая-то странная конструкция, в которой Леня не без некоторого труда опознал старую голубятню, разумеется без голубей. В углу притулилась ржавая развалюха, бывшая когда-то «горбатым запорожцем». В другом углу, куда с трудом пробивались лучи солнца, бывшего редким гостем в этом дворе-колодце, стояло рядком несколько поломанных ящиков, возле которых валялись упаковки от чипсов, рыбьи кости, окурки и подобная дрянь. Маркиз ни минуты не сомневался, что в этом углу находится место отдыха обитателей двора, здесь они наслаждаются последними теплыми деньками и ведут неспешные беседы, попивая пивко. Кстати, самих бутылок видно не было, люди здесь собирались небогатые, чай не новые русские, чтобы пустыми бутылками разбрасываться!…

Зорким глазом Леня заметил возле ящиков шевеление. Вот показалась усатая морда, а вот и вся крыса выползла на свет божий и, деловито принюхиваясь, принялась рыться в отбросах.

Пу И жалобно пискнул и одним прыжком вскочил на руки к Маркизу.

– Напрасно я взял тебя с собой! – строго сказал Леня. – Защитник называется, служебно-разыскная собака! Обещал взять след Аскольда, а сам боишься какой-то крысы!

Пу И дал понять, что страх сильнее его. Леня вздохнул и засунул песика поглубже под мышку. С другого конца к куче отбросов приближалась полосатая ободранная кошка. Крыса и усом не повела при виде исконного врага. Впрочем, кошка тоже сделала вид, что никого не заметила. Пу И всхлипнул и поднял на Маркиза полные слез глаза.

«Что мы делаем на этой помойке? – говорил его взгляд. – Ни за что не поверю, что аккуратный и чистоплотный кот Аскольд мог найти для себя тут что-то интересное…»

«Пу И прав, – подумал, в свою очередь, Леня, – а я веду себя глупо».

Но сердце щемило при воспоминании о пушистом друге, он никак не хотел примириться с потерей кота. Леня еще раз огляделся.

Двор был пуст, двуногие его обитатели не появлялись. Спросить о коте было не у кого. Дом, собственно, был угловым, одним фасадом выходил в переулок, а другим – на улицу, но не ту, с которой свернул Леня, а параллельную. Что-то показалось ему смутно знакомым, в голове всплыла какая-то мысль, но Пу И внезапно спрыгнул на землю и потянул Леню к одному из подъездов. Дверь открылась с ужасающим скрипом, и они очутились на темной и вонючей лестнице. Ступени были выщерблены и залиты чем-то липким, снизу, из подвала, несло сыростью. Дверь туда была заколочена, да так плотно, что не только человеку, но и коту ни за что не пройти. Леня наклонился завязать шнурок на ботинке, в это время Пу И вырвался из рук и рванул вверх по лестнице, волоча за собой поводок.

– Пу И, паршивец, немедленно стой! – крикнул Маркиз, но не тут-то было.

Песик неожиданно осмелел и бежал очень быстро. Миновали третий этаж, четвертый, пятый. По-прежнему на лестнице не было ни души. Пу И промчался через площадку пятого этажа и устремился наверх. Дальше был чердак, вход в который преграждала довольно крепкая дверь, обитая жестью и запертая на огромный висячий замок.

– Ну и чего мы сюда приперлись? – устало спросил Леня. – Неужели, Пу И, ты думаешь, что Аскольд может быть там, на чердаке?

Но весь вид песика говорил, что нужно идти туда, скорее, и что там они непременно отыщут Аскольда. Леня пожал плечами и открыл замок обычным перочинным ножом. Потом он подхватил на руки Пу И, и преступная парочка проникла на чердак.

Леня осторожно закрыл за собой дверь и огляделся.

Хотя этот чердак и был закрыт на замок, ничего сколько-нибудь ценного или интересного здесь не наблюдалось, а запирали это помещение, надо думать, исключительно для того, чтобы здесь не поселились бомжи. Большой полутемный чердак уходил в туманную даль, терявшуюся в сложном переплетении балок и стропил. Единственным слабым источником света были крошечные слуховые оконца, проделанные по обе стороны крыши, но они были такие пыльные и грязные, что свет просачивался неохотно, как вода сквозь засорившийся фильтр. Вообще все здесь было покрыто таким толстым слоем слежавшейся пыли, что нога тонула в ней, как в прибрежной тине. Ясно было, что никто не убирал здесь со дня постройки дома, пахло многолетней пылью и запустением.

Леня хотел было развернуться и уйти, решив, что Аскольд вряд ли прячется в таком непривлекательном месте, но вдруг в дальнем конце чердака ему почудилось какое-то движение. Мелькнуло что-то черное с белым, и Маркиз ринулся вперед, призывно крича:

– Аскольдик, Аскольдушка! Не убегай, это я, твой хозяин!

Пу И у него под мышкой тоже заволновался, он тоненько поскуливал и перебирал лапами, думая, что тем самым ускоряет передвижение.

Быстро бежать не получалось, потому что пол представлял собой пересечение толстых балок и запросто можно было споткнуться об одну из них и сломать ногу. К тому же неженка Пу И расчихался от пыли.

Леня пробежал мимо нескольких слуховых окошек и наконец приблизился к тому месту, где заметил движение.

Он разочарованно вздохнул: то, что издали он принял за Аскольда, оказалось всего лишь случайно залетевшим на чердак голубем. При появлении Маркиза голубь вспорхнул и перелетел подальше.

Маркиз остановился и перевел дыхание. Если бы здесь был Аскольд, голубь не чувствовал бы себя так вольготно, а скорее всего уже валялся бы со свернутой шеей: Аскольд был, как-никак, прирожденный охотник и не упустил бы такую привлекательную дичь.

– Придется возвращаться, – проговорил Леня вполголоса, обращаясь к Пу И. Песик еще раз негромко чихнул, выражая согласие. Его выпуклые глазки как бы говорили хозяину: конечно, ты можешь делать все, что тебе заблагорассудится, но смерть несчастного чихуахуа, не выдержавшего тягот и лишений, которым он подвергся, будет на твоей совести.

– Сам же меня сюда потянул! – упрекнул его Леня и на всякий случай еще раз огляделся.

Что-то показалось ему странным, неправильным…

Он замер, как охотничья собака, почуявшая дичь, и еще раз внимательно прислушался к своим ощущениям. Обычно они его не обманывали, и если ему показалось, что здесь что-то не так, – значит, так оно и есть.

И наконец он понял, что его смутило.

В том месте, где он стоял, было посветлее. Через ближайшее слуховое окошко проникало слишком много света. Опять же голубь – как он оказался на чердаке, а потом улетел?

Леня пригнулся, чтобы не ушибиться о нависавшую с потолка балку, и подобрался ближе к окну.

Стекло было хорошо протерто, никакой пыли на нем не было.

Более того, пыли не было и на полу возле самого окна, и на узком подоконнике. К тому же на полу лежал большой кусок толстого гофрированного картона. Достаточно большой для того, чтобы на нем мог с удобством устроиться человек.

«Значит, бомжи все-таки бывают на этом чердаке», – подумал Леня, нагнувшись и внимательно оглядывая окошко и его окрестности.

Одно небольшое стеклышко в оконном переплете было выбито, точнее – аккуратно вынуто. Все это было более чем странно, и Леня, повинуясь неосознанному порыву, опустился на тот самый кусок картона, облокотился на подоконник и выглянул в окно.

Прямо напротив располагалось уличное кафе. Хорошо были видны легкие складные столики и стулья под полосатым тентом. За одним из столов о чем-то разговаривали двое молодых мужчин. Перед ними стояли высокие бокалы с пивом. В одном из них отразился солнечный зайчик.

Леня вздрогнул.

В голове всплыла та самая мысль, которую он вспугнул там, внизу, во дворе. Дом располагался углом. Одна его часть выходила в переулок, а другая – на улицу. Именно здесь, в этом кафе, Леня сегодня должен встретиться с заказчиком… Тем самым заказчиком, для которого они с Лолкой провели последнюю операцию – вытащили из портфеля скромного командированного портативную видеокассету и заменили ее совершенно такой же с виду кассетой, только на этой был записан милый детский мультик про кота Тома и мышонка Джерри.

Операция прошла успешно, как всегда, когда за дело брался он, Леня Маркиз – мошенник выдающейся квалификации. Лола, помогавшая ему, тоже, разумеется, была на высоте. Откровенно говоря, в деле не было ничего сложного. Командированные понятия не имели, что в портфеле одного из них находится нечто важное, оттого и не слишком внимательно следили за вещами. Да еще Лолка заморочила им голову. Леня и не сомневался, что дело пойдет как по маслу. Оставалось только передать кассету заказчику и получить деньги. Заказчик сам назначил встречу в этом кафе, Леня с некоторым неудовольствием сообразил, что оно находится очень близко от их с Лолой дома, но не стал менять место встречи, это выглядело бы подозрительным. Но вот теперь, стоя на пыльном чердаке, Леня понял, что так легко начавшаяся операция оказалась довольно сложной.

Пыль перед этим окошком вытерли вовсе не бомжи.

Слуховое окошко представляло собой идеальную позицию, откуда можно было спокойно, не торопясь, взять на мушку и подстрелить любого посетителя кафе. Например, самого Маркиза, когда он придет на встречу с заказчиком. Или заказчика. Или обоих.

Конечно, это могло быть случайным совпадением – просто какой-то бомж облюбовал удобное местечко и отсюда наблюдал за жизнью улицы, потягивая настойку овса или другой столь же изысканный напиток, но рискованная профессия научила Маркиза не верить в такие удивительные совпадения.

Слишком аккуратно было протерто окно, и стеклышко из переплета было не выбито, а аккуратно вынуто, так что на подоконнике не осталось никаких осколков – не похоже на бомжей. Леня пригляделся к деревянному переплету вокруг отверстия и увидел на нем маленькое, едва заметное пятнышко. По виду оно напоминало машинное масло. Леня принюхался к пятну и узнал ни с чем не сравнимый, острый и опасный запах оружейной смазки.

Всякие сомнения отпали.

Перед этим окошком подготовил себе огневую позицию киллер, профессиональный убийца. И, учитывая, что сегодня вечером прямо напротив этого окна Леня должен встретиться с заказчиком, киллер собирается устранить кого-то из них.

Только удивительное везение помогло ему наткнуться на эту «лежку», а точнее – помогли поиски сбежавшего Аскольда… Если бы не это, сегодня вечером Леня мог превратиться сначала в идеальную мишень, а потом – в свежий труп…

Его передернуло от картины, которую он себе живо представил: опрокинутый стул, кровь на асфальте, визжащие женщины… и заказчик, удирающий с места преступления, не дожидаясь появления милиции.

А ведь вполне возможно, что именно заказчик и нанял киллера! Может быть, он рассчитал, что получит от Лени свою кассету и вместо оговоренной платы рассчитается с ним пулей… вдвойне выгодно: и платить не нужно, и от свидетеля, который слишком много узнал о его делах, можно избавиться. Конечно, придется оплатить услуги киллера, но в наше время это не слишком дорого.

Леня задумался. Можно попытаться связаться с заказчиком по экстренному каналу и перенести встречу в другое место, но это будет не самым умным поступком. Эту позицию Леня нашел благодаря своему феноменальному везению, а на другом месте киллер вполне сможет подготовить новую, найти которую, конечно, не удастся. Кроме того, если киллера действительно нанял заказчик, перенос встречи его насторожит и он будет более осторожен, а значит – более опасен… нет, нельзя ничего менять! Надо воспользоваться случайно выпавшим преимуществом!

Пу И тоненько заскулил и еще раз чихнул.

– Подожди минутку, – проговорил Леня, покосившись на песика, – я понимаю, что тебе здесь не нравится. Я сам не получаю от этого пыльного чердака никакого удовольствия, но мне нужно еще немножко подумать.

Пу И смирился и затих.

Леня поднялся на ноги и снова внимательно оглядел окрестности.

Осторожно ступая он перешел на другую сторону чердака и выглянул в противоположное окошко. Оно было очень грязным, и Леня с трудом разглядел двор, через который он недавно шел с Пу И под мышкой, чтобы попасть на этот чердак.

Во дворе маневрировал огромный мусоровоз. Леня посмотрел, как поднимаются и опрокидываются в чрево машины мусорные баки, и вдруг его осенило.

Он поудобнее подхватил Пу И и бросился прочь с чердака.

При этом он привычно соблюдал обычные меры предосторожности – старался не оставлять следов, а выбравшись с чердака, привел замок в то состояние, в каком нашел его полчаса тому назад.

После этого Леня сбежал по лестнице вниз, выглянул из подъезда, убедился, что за ним никто не наблюдает, и деловой походкой направился к мусоровозу.

Водитель мусоровоза, сутулый плечистый мужик с хмурым опухшим лицом, выражавшим врожденное недоверие ко всем окружающим и такую же врожденную страсть ко всем крепким напиткам, загружал в кузов своей машины последний мусорный контейнер, собираясь отправиться восвояси, когда заметил приближающегося к нему прилично одетого мужчину с диковинной собачкой под мышкой.

– Чего надо? – не слишком вежливо осведомился водитель. – Что я под самые окна заехал, так мне тут иначе не развернуться, а будете вязаться, вообще не буду мусор вывозить, хоть вовсе по уши зарастите грязью!

– Ну что же ты так волнуешься, дорогой! – Леня одарил собеседника улыбкой, которая обычно располагала к нему даже сотрудников ГАИ и налоговых инспекторов. Впрочем, водитель мусоровоза был человек тертый и битый жизнью и ни на какие улыбки не покупался. Он еще больше помрачнел, сплюнул и повторил:

– Чего надо?

– Заработать хочешь? – вполголоса осведомился Маркиз.

– Ну? – отозвался водитель, не проявляя эмоций. Трудная жизнь давно уже приучила его к тому, что бесплатных конфет не бывает. – Чего надо-то?

– Не слышу энтузиазма! – проговорил Леня. – Так хочешь или не хочешь?

– Смотря, что делать, – ответил осторожный водитель, – если криминал какой, так я…

– Упаси боже, – Леня замахал руками, – никакого криминала!

Он вкратце изложил то, что требуется сделать.

Водитель выслушал его довольно благосклонно, а когда Леня назвал сумму гонорара и для большей убедительности пошуршал перед ним приятной зеленоватой купюрой с изображением симпатичного американского президента, мрачное и недоверчивое лицо битого жизнью человека впервые за этот день разгладилось. Он понял, что в лице странного мужика с диковинной собачкой ему подвалила удача.

– Только не опоздай! – повторил Леня, для верности еще раз напомнив план операции.

Леня шел домой с тяжелым сердцем. Кота он не нашел, да еще и с операцией получалась явная накладка. Но если про кота его верная подруга Лола уже знала и всячески ему сочувствовала, то про то, что, кажется, заказчик не только не хочет платить деньги, но и собирается Леню убить, ей пока знать не следовало. Эти женщины слишком эмоциональны, а Лолка в особенности – она ведь актриса, творческая личность. И потом, Лола сразу же начнет его пилить. «Я ведь тебе говорила!» – скажет она, хотя по поводу операции Лола ему ничего не говорила. Напротив, она с энтузиазмом согласилась – дело недолгое, довольно простое, опять же много переодеваний. Лола, как актриса, очень любила и умела перевоплощаться.

Так что пока Леня ни за что не признается Лоле, что над ним сгущаются тучи. Он постарается сам выпутаться из этой ситуации.

Лола, открывшая дверь, была сама забота. Она приняла от Маркиза Пу И, вымыла ему лапки и вычесала шелковистую шерстку. Если бы от этого был толк, она поступила бы так же и с Маркизом. Леня, мрачно насупив брови, ушел в свою комнату. Через некоторое время туда просочился Пу И. Он тихонечко вспрыгнул на кровать, лизнул Маркиза в щеку и затих рядом.

– Спасибо, дружище, – вздохнул Леня, – спасибо за поддержку. Только ты меня понимаешь…

– Ну знаешь, – раздался рядом сердитый голос Лолы, – нельзя же быть таким неблагодарным! Я тоже, между прочим, переживаю из-за Аскольда!

– Если бы ты не раззявила дверь, как последняя… – Леня удержался от грубого слова, но Лола все и так поняла.

– Ну и пожалуйста! Будешь ругаться – ничего тебе не скажу!

– А что ты хотела мне сказать? – Леня вспомнил про лежку киллера, обнаруженную на чердаке, и забеспокоился. – Пока меня не было, кто-нибудь звонил?

– Никто не звонил, – надулась Лола, – сидишь тут одна в четырех стенах, а он только обзывается! Сами-то вы много чего сделали?

– Да мы чуть не весь район обошли! – возмутился Леня, и Пу И грозно сверкнул глазками-бусинками.

– Значит, не там искали, – буркнула Лола.

– А ты что-то знаешь? – Леня схватился за сердце. – Говори, что с котом!

– Да ничего с ним не случилось, я уверена! – закричала Лола. – Потому что приходила Ариадна Васильевна снизу – ну, которая любовные романы пишет. Так она сначала ругалась, что мы шкафы двигаем, дескать у нее творческое вдохновение пропало, а потом, когда узнала про нашу беду, то сообщила, что у Валентины Семеновны с шестого этажа тоже кошка пропала. Я сразу к Валентине – та в постели лежит, гипертонический криз у нее от расстройства приключился. И верно, пропала у нее кошка, рыжая персидская, зовут Зобейда…

– Персидская – это у которой морда как утюгом стукнутая? – нехотя полюбопытствовал Леня.

– Ну да, только при Валентине Семеновне такое говорить не рекомендуется. В общем, киса абсолютно домашняя, а тут вдруг пропала, Валентина на минутку зазевалась, та и дала деру через приоткрытую дверь. Так вот я и думаю: может, они вместе куда-нибудь намылились? Ну как в Японии – влюбленные обязательно должны убежать…

Лола остановилась на полуслове, видя, что Леня смотрит на нее дико и даже чуть покрутил пальцем у виска.

– А что я такого сказала? – обиделась она. – Просто предположила…

– Да нужна Аскольду эта рыжая швабра! – хмыкнул Маркиз. – Никогда за ним такого не водилось.

Лола хотела сказать, что кот Аскольд жил у них чуть больше года и за это время действительно не был замечен в любовных похождениях, но вот чем он занимался до этого?

– Я просто хотела сказать, что парочка обязательно вернется, когда им надоест рай в шалаше, – кротко заметила Лола, – но если ты считаешь, что я не права, то вот тебе еще одна идея: кот никуда не удирал, он просто залез в шкаф!

– Что? – Маркиз подпрыгнул на месте. – Что ты сказала?

– Кот не убегал в дверь, он увидел незнакомый шкаф, а может быть, от шкафа еще пахло мышами, Аскольд и залез туда, чтобы исследовать… Ты же знаешь, как Аскольд любит залезать в шкафы…

– Точно, пожалуй, ты права… – протянул Леня.

Ему хотелось, конечно, немного попрепираться, но следовало признать, что насчет шкафа Лола не ошибается.

– Они увезли его черт-те куда!

– Вовсе нет, – невозмутимо возразила Лола, – мы же знаем адрес: дом и квартира такие же, как наши, на улице Верейской, это в районе «Техноложки»…

– Нужно срочно выяснить телефон и звонить туда, этой самой, как ее…

– Иваницкой Сапфире Михайловне, – отчеканила Лола и добавила: – Уже звонила. Но никто не ответил.

– Ладно, Лолка, ты звони туда еще и еще, пока не добьешься ответа. А мне надо собираться на встречу с клиентом.

Лола что-то заподозрила, услышав, каким напряженным голосом Маркиз произнес эту фразу. Она дернулась было поглядеть ему в глаза, но Леня срочно улепетнул в ванную.

– Ох уж эти женщины, – тихонько сказал он, глядя на себя в зеркало и наводя легкий грим, – ужас до чего проницательны! А Лолка в этом смысле даст сто очков вперед любой из женщин!

В половине второго на улице перед кафе появился громоздкий неповоротливый мусоровоз. Он медленно развернулся, по-видимому, намереваясь заехать во двор, и неожиданно заглох.

Вскоре улица огласилась звуковыми сигналами и эмоциональными выкриками темпераментных водителей. Водитель мусоровоза, как всегда мрачный, включил аварийную сигнализацию, выбрался из кабины и залез под капот своего чуда техники.

К нему тут же подскочил администратор кафе.

– Слушай, ты, чудо природы! – завопил он истеричным высоким голосом. – Ты что, не мог другого места найти? У нас тут люди культурно отдыхают, а ты здесь встал со своей передвижной помойкой!

Неприветливая физиономия выглянула из-под капота. Водитель сплюнул и прохрипел:

– Отвали, а?

– Что значит – отвали? – Администратор прыгал вокруг, как шавка возле медведя. – Ты мне, блин, своими ароматами всех посетителей распугаешь! Отъедь отсюда, блин, по-хорошему!

– Ты че, пугать меня вздумал? – водитель еще больше помрачнел, прихватил монтировку и сделал шаг в сторону назойливого парня. – Ты че, не видишь, заглох у меня движок! Как починю, так и уеду! Мне что, больно охота перед твоей забегаловкой торчать? От твоей жратвы так несет, что с души воротит, хотя я и ко всему привычный!

Администратор кафе от такой наглости разинул рот, как выброшенная на берег глубоководная рыба, и не нашелся, что ответить. Мрачный и решительный вид водителя и в особенности увесистая монтировка у него в руке охладили пыл бойкого защитника мелкого бизнеса, и он ретировался на заранее подготовленные позиции.

Леня Маркиз, который издали наблюдал за развитием событий, убедился, что все развивается по его гениальному плану, и подошел к заранее выбранному столику.

Мусоровоз стоял так, что аккуратно закрывал Ленин столик от слухового окошка. Так что, если там сейчас засел снайпер, приглядевший эту позицию, ему оставалось только тихо материться и кусать локти – объект был недоступен для выстрела.

До времени, на которое была назначена встреча с заказчиком, оставалось минут десять. Маркиз расслабился и откинулся на спинку стула, из-под полуопущенных век внимательно наблюдая за событиями.

Собственно, ничего интересного вокруг не происходило. Водитель мусоровоза, как и обещал Маркизу, возился с мотором своей машины, очень натурально делая вид, что он заглох всерьез и надолго. Он вывернул свечи, так что теперь действительно при всем желании не смог бы уехать. Из-за грузовика улица стала почти непроезжей, легковые машины с трудом объезжали его, громко сигналя и высказывая недовольство в самой темпераментной форме, но перейти от слов к делу не решались, увидев не внушающую оптимизма физиономию виновника пробки.

К столику Маркиза подошла официантка – симпатичная шатенка в соломенной шляпке-канотье, которая была фирменным знаком этого заведения.

– Простите, – сказала девушка, покосившись на застрявший возле самой террасы мусоровоз, – по не зависящим от нас причинам возникли временные неудобства… Администрация приносит свои извинения и делает всем посетителям двадцатипроцентную скидку.

Леня заверил официантку, что нисколько не огорчен и вообще обожает пить кофе в тени мусоровозов, и заказал ей маленький вишневый кофе и рюмку «Драмбуйе».

На улице появился громоздкий и неповоротливый джип «Линкольн-навигатор». Из-за мусоровоза огромный внедорожник не мог проехать. Он остановился, на тротуар выскочил плечистый кривоногий субъект совершенно без шеи, с мощным загривком, плавно переходящим в бритый затылок. Вперевалку приблизившись к мусоровозу, он, неприязненно растягивая слова, процедил сквозь сжатые зубы:

– Ну ты, блин, конкретно, вали отсюда! Не видишь что ли – мне проехать надо!

Водитель мусоровоза оживился. Он всем корпусом повернулся к бритоголовому, подхватил монтировку и прохрипел:

– А ты, блин, не видишь – у меня мотор заглох! Надо проезжать – проезжай! Вон, все меня объезжают, один ты такой умный!

– Ты че, окосел? – «браток» растерялся от такой наглости. – Ты че, в натуре, нарываешься? Это у них, может, банки консервные, так они могут твою помойку на колесах объехать, – бритоголовый обвел общим пренебрежительным жестом остальные машины, – а у меня тачка конкретная, ей место нужно, чтобы проехать! Ты че, не врубаешься, что ли?

– Это ты не врубаешься! – рявкнул грубый водитель. – Ща я сброшу на твою тачку контейнер с пищевыми отходами, она тогда еще конкретнее станет! Никакая мойка не поможет, так всю жизнь и будет от твоей конкретной тачки тухлой рыбой вонять!

«Браток», не ожидавший такого энергичного отпора, невольно попятился. Скосив глаза на контейнеры с мусором, он, видимо, представил, как их содержимое будет смотреться на сверкающем корпусе «Линкольна», и решил не связываться: сел за руль и задним ходом выбрался на соседнюю улицу, поливая мрачного водителя яркими нецензурными эпитетами.

Лене принесли заказ, и он поднес к губам чашечку кофе, не переставая осматривать окрестности.

Кофе был отличный, с нежным ароматом свежей вишни. Вымоченная в ликере вишенка плавала в слое взбитых сливок, покрывавших чашку. Но наслаждаться божественным напитком Маркизу мешала нарастающая тревога.

Назначенное время миновало, а заказчик все не появлялся.

То есть вполне понятно, что Леня был крайне обеспокоен еще с той минуты, когда нашел на чердаке огневую позицию киллера. Однако он придумал, как защитить себя и заказчика от выстрела наемного снайпера и до последнего момента надеялся, что благополучно проведет встречу с клиентом, передаст ему кассету, получит деньги и разбежится с ним. После этого никто не станет охотиться ни за ним самим, ни за кем-либо из его окружения: дело сделано, кассета у заказчика, и предпринимать что-то уже бессмысленно.

Однако, раз заказчик не пришел на встречу, вся история приобретает совсем другой смысл. Становится гораздо более вероятным, что заказчик в курсе происходящего, что он сам и нанял снайпера, чтобы тот устранил Леню сразу после вручения кассеты. А значит, неприятности еще только начинаются.

Увидев мусоровоз, клиент понял, что его план не сработал, и не подошел к Лене. Значит, он где-то рядом. И стало быть – он следит за Маркизом и Леня может привести его к своему дому.

Маркиз снова огляделся, стараясь придать своему лицу безразличный, скучающий вид. Поблизости не было никого подозрительного, но это не значит, что за ним никто не следит. Наоборот, за ним следят очень профессионально.

Леня потянулся, положил на столик деньги, встал и неторопливо двинулся вдоль тротуара. Поравнявшись с мусоровозом, он незаметным жестом передал водителю две зеленые купюры вместо одной условленной и шепнул ему несколько слов.

На грубом лице водителя заиграла довольная улыбка.

Он понимал, что если сделает то, что просит этот странный парень, начальство будет в бешенстве, но желающих занять его место за рулем мусоровоза не так уж много, деньги парень заплатил очень хорошие, а кроме того, ему самому давно хотелось сделать нечто подобное.

Водитель вставил на место свечи, забрался в кабину и дернул рычаг.

Днище мусоровоза приподнялось, контейнеры с мусором накренились, поползли под уклон, перевернулись, и их содержимое высыпалось на тротуар возле самого кафе, а частично – на столики и стулья и даже на одежду особенно невезучих клиентов…

Что тут началось!

Посетители кафе повскакивали со своих мест, громко ругаясь и отряхивая одежду. Персонал вылетел наружу, пытаясь навести хоть какой-то порядок. Администратор, красный от злости, мчался к мусоровозу с явным намерением разбить его голыми руками.

Ругань стояла несусветная.

Водитель мусоровоза, довольно ухмыляясь, отъезжал от кафе, при этом он задел колесом один из мусорных баков так, что он отлетел прямо под ноги администратору, тот от неожиданности не устоял на ногах и рухнул прямо в картофельные очистки.

В однообразной жизни водителя этот день наверняка стал самым ярким и запоминающимся.

Пока вокруг кафе творился форменный содом, а все его сотрудники толпились на улице, стараясь успокоить и отчистить пострадавших клиентов, Леня Маркиз, пользуясь суматохой, проскользнул внутрь заведения и через его служебные помещения прошел ко второму выходу и оказался на другой улице.

Леня быстро удалялся в сторону от злополучного кафе. Он петлял, как заяц, и заметал следы, как лиса. Он сворачивал в тихие переулки и пробегал проходными дворами, он садился в троллейбус и выходил на следующей остановке совершенно неожиданно для остальных пассажиров. Его обзывали последними словами – он оставался невозмутим. В автобусе один красномордый мужик сгоряча пообещал выдернуть ему ноги и набить морду, Леня не отреагировал. Он выполнял важную задачу – уйти от слежки. Наконец он перевел дух и сказал себе, что слежки за ним быть не может. Избегая уличных кафе, наводивших на неприятные воспоминания, Леня зашел в первый попавшийся торговый центр и там, едучи вверх по эскалатору, позвонил Лоле.

– Все успешно? – спросила она.

– Об этом после, – процедил Маркиз, – ты дозвонилась до Сор… Сапфиры Михалны?

– Нет, но в бюро ремонта я узнала, что у нее телефон отключен на три дня, – отрапортовала Лола.

– Значит, нужно к ней ехать! Вдруг Аскольд там? Слушай меня внимательно: осторожно выходишь из дома, машину не бери. Встречаемся через час в метро «Технологический институт», поняла?

– Поняла, – ответила Лола.

В критической ситуации она всегда умела собраться. Поэтому, сообразив по Лениному тону, что с операцией не все гладко, Лола не стала спрашивать, в чем же дело, и не начала немедленно ныть, что за час она к «Техноложке» подъехать никак не успеет, потому, дескать, что не одета, не причесана и не накрашена. Нет, Лола прекрасно понимала, что ее компаньон нервничает, а возможно, ему даже грозит опасность, поэтому не стоит его еще больше расстраивать и отвлекать по пустякам. Лола сумеет решить все свои мелкие проблемы сама. Но один очень важный вопрос она все же должна задать.

– Леня, тут Пу И очень просится со мной, его можно взять?

– Ни в коем случае! – заорал потерявший терпение Маркиз. – Ты соображаешь, что говоришь?

– Нельзя, Пуишечка, детка, – вздохнула Лола, повесив трубку, – вы уж тут посидите с Перришоном…

Песик надулся и ушел в спальню, даже не попрощавшись с хозяйкой.

Невысокий, худощавый человек с длинными, как у обезьяны, руками открыл отмычкой навесной замок и проскользнул на чердак.

До назначенного времени оставался еще целый час, но следовало заранее занять позицию, привыкнуть к ней, тщательно подготовиться. Выстрел должен быть единственным, ошибка недопустима, поэтому нужно принять во внимание освещение и прочие нюансы, которые могут иметь решающее значение.

Исполнитель прошел по чердаку, приблизился к своей огневой позиции. Что-то его слегка насторожило. То ли какой-то незнакомый запах прибавился к царящему на чердаке запаху слежавшейся пыли, то ли чуть сдвинулся кусок гофрированного картона на полу…

Позади послышался какой-то шорох.

Киллер настороженно замер. Стараясь не дышать, он вытащил из-под мышки тяжелый пистолет с глушителем и резко повернулся.

Палец уже готов был нажать на спусковой крючок, но, увидев, что вызвало его беспокойство, исполнитель тихо, почти беззвучно рассмеялся: на потолочной балке сидел сизый голубь, он запустил голову под крыло и самозабвенно чистил перья.

Спокойнее надо быть, спокойнее, скоро от собственной тени начнешь шарахаться…

Мужчина убрал в кобуру пистолет и достал из сумки главное свое оружие – разобранную снайперскую винтовку.

Быстро соединив ее части, прикрепив прицел и навернув на ствол глушитель, он опустился на картонную подстилку, повозился, удобно устраиваясь, и выставил ствол в подготовленное отверстие.

В линзе прицела хорошо был виден один из столиков уличного кафе. Киллер осторожно перевел оружие, поймав в перекрестье прицела спинку стула.

Позиция была великолепна, теперь нужно только дождаться появления объекта, и дело будет сделано. Вот что значит – тщательно подготовиться к операции, тогда само выполнение становится легким и необременительным!

Мужчина самодовольно улыбнулся и слегка расслабился, чтобы напряженные мышцы не одеревенели от ожидания.

Время медленно шло, оно словно сгустилось и стало вещественным, осязаемым. Киллер скосил глаза на циферблат часов. До начала операции оставалось двадцать девять минут. Неожиданно на улице перед самым кафе появилась большая, неповоротливая машина. «Мусоровоз, – удивился киллер, – какого черта он здесь делает?»

Мусоровоз развернулся, встал и заглох.

Только этого не хватало!

Огромная машина наглухо перекрыла линию огня, сделав такую отличную позицию совершенно бесполезной!

Исполнитель глухо выругался. Вот тебе и тщательная подготовка операции! Никогда ни в чем нельзя быть уверенным! Какая-то дурацкая случайность может все испортить! Случайность? А может быть, это вовсе не случайность?

Но о таком варианте не хотелось даже думать. Скорее всего, это случайность, дурацкая и непредсказуемая!

Киллер несколько раз глубоко вдохнул, стараясь успокоиться. Время до начала операции еще есть, может быть, этот кретин успеет починить мотор и уехать, главное – не терять самообладания…

Он поймал в прицел мерзавца-водителя – естественно, не для того, чтобы убить его, хотя идиот вполне это заслужил, а просто чтобы разглядеть это насекомое, которое мешает такой важной операции!

Как он и предполагал, лицо у водителя – тупое, мрачное… отвратительный, ограниченный тип! Он что-то делал с мотором – может, устранит неисправность и уедет?

К водителю подошел администратор кафе, он громко ругался, размахивал руками, однако ушел ни с чем. Сигналили и матерились проезжающие по улице шоферы. Один из них, типичный бандит, вылез из машины, попытался припугнуть мусорщика, но тоже вынужден был отступить. Да, видно крепкий попался орешек!

Назначенное время подошло и миновало.

Мусоровоз стоял на прежнем месте.

Киллер, тихо ругаясь, думал, что же ему теперь делать.

И тут бесшумно задрожал у него в кармане мобильный телефон.

При своей профессии исполнитель, естественно, должен был избегать звуковых сигналов и использовал только вибровызов.

– Я, – киллер поднес трубку к уху, хорошо зная, кто ему звонит: по этому телефону мог звонить только шеф.

– Понятно, что ты, – проскрипел знакомый голос, – кто же еще! Ну что, перехитрил он тебя? А ты говорил, что все продумано до мелочей и никаких сбоев не будет?

– Ну кто же мог знать, – проговорил киллер, – что появится этот дурацкий мусоровоз?

– Ты что, совсем тупой? – голос шефа переполнился злобой. – Ты что, думаешь, этот гребаный мусоровоз встал на этом месте случайно? Именно в то время, когда мы назначили операцию? Да разуй ты глаза! Он его нанял и специально поставил именно здесь!

– Не может быть! – растерянно произнес исполнитель, в глубине души уже понимая, что шеф прав.

– Ладно, сейчас некогда проводить разбор полетов! – рявкнул хозяин. – Быстро спускайся, может, еще успеешь его перехватить! Проследишь, куда он пойдет. Фотографии у тебя с собой? Узнаешь объект?

– Узнаю, – недовольно буркнул киллер, отключая телефон.

Он сложил винтовку и чуть не бегом бросился прочь с чердака.

Однако когда он вышел на улицу, возле кафе творилось такое, что бывает, наверное, только в сумасшедшем доме накануне ревизии.

Встревоженные официанты бегали среди обозленных посетителей, пытаясь отчистить их от мусора и хоть как-то успокоить. Мусор был везде – на тротуаре, на столиках и стульях, на одежде особенно везучих клиентов…

Виновник же всего этого карнавала, грузовик-мусоровоз, неторопливо заворачивал за угол.

Исполнитель растерянно огляделся.

В этой суматохе найти свой «объект» было нелегко, хотя он и помнил это лицо. Правда, лицо на фотографии, данной шефом, было очень обычное, совершенно не запоминающееся, но киллер не сомневался, что узнает его, если встретит…

Однако вокруг царила такая неразбериха, что рябило в глазах.

Похоже, шеф прав и на этот раз объект действительно переиграл его…

Невысокий, худощавый человек, понурившись, шел по улице, размахивая длинными, как у обезьяны, руками. Он был очень расстроен. Сегодняшняя неудача была куда серьезнее, чем просто ошибка. Она могла погубить его профессиональную репутацию, а при его профессии репутация – это все…

Он был очень расстроен, но, несмотря на это, ни на минуту не терял безупречного профессионального внимания и совершенно автоматически фиксировал лица прохожих. Это было для него уже рефлексом, таким же, как у знаменитой собаки Павлова, и происходило независимо от его сознания.

Вдруг исполнитель насторожился. В непрерывно обтекавшей его толпе мелькнули знакомые черты.

Он ничем не выдал своего волнения и снова скользнул взглядом по этому лицу. Никаких сомнений не осталось. Это была та девушка, чье лицо было на фотографии, полученной у шефа. Спутница и партнерша этого типа.

Может быть, еще не все потеряно и он сможет реабилитироваться в глазах шефа, сможет исправить сегодняшнюю ошибку?

Исполнитель замер на месте, как охотничья собака, пропустил девушку мимо, дал ей немного удалиться и двинулся следом.

Лола собралась за полчаса. Еще сорок минут ушло на то, чтобы добраться на метро до «Технологического института». Таким образом, Лола опоздала всего на каких-нибудь десять минут, но получила от Маркиза строгую выволочку. Лола очень удивилась – ее проступок явно не соответствовал наказанию. Она машинально затараторила оправдания, сама же напряженно размышляла, с чего это Ленька так на нее взъелся. Получалось, что ни с чего, потому что единственный Лолин проступок – инцидент с грузчиками и шкафом. Но это было утром, а Леня Маркиз не злопамятен. И потом, он же прекрасно знает, что Лола открыла дверь не нарочно, а просто спросонья, по утрам она плохо соображает. А что Аскольд сбежал, так, в конце концов, он взрослый, самостоятельный кот и должен сам отвечать за свои поступки.

Стало быть, думала дальше Лола, Ленька нарочно на нее орет, чтобы Лола обиделась и не начала задавать ему вопросы, как прошла встреча с заказчиком. Что-то у него там не заладилось, это совершенно ясно. Ну и ладно, посмотрим, что будет дальше.

Они пешком дошли от метро до Верейской улицы, причем Лола заметила, что Маркиз незаметно поглядывает по сторонам. Лола ничего не сказала, только удвоила внимание.

Дом семнадцать был похож на все остальные дома по Верейской улице – в меру старый, в меру запущенный. Двери нужного подъезда были целые, закрывались плотно, но не было на них никакого замка, так что компаньоны беспрепятственно вошли в дом.

Лола упорно молчала, предоставив Маркизу решение проблемы. Вот и нужная квартира. На лестничной площадке было относительно чисто и пахло хвойным освежителем воздуха. Дверь семнадцатой квартиры была железная, обитая деревом.

«Значит, не коммуналка», – сообразили Лола с Маркизом и переглянулись. Это создавало дополнительные сложности. В коммунальных квартирах люди бесшабашные, ничего не боятся, спокойно открывают дверь, надеясь в случае чего на помощь соседей. А если такая приличная дверь, то скорее всего незнакомая Сапфира Михайловна живет не одна, тогда зачем ей шкаф? Кто в здравом уме станет перевозить этакое неподъемное страшилище, да еще и платить за это грузчикам немалые деньги?

Решили действовать в лоб. В конце концов, можно через дверь спросить, не было ли в шкафу кота и если был, то куда он потом делся? Леня Маркиз встал поодаль, так чтобы его не было видно в глазок, и нажал на кнопку звонка.

Через некоторое время послышались довольно легкие шаги и шум открываемых замков на второй, внутренней двери. Лола поправила волосы и мило улыбнулась в глазок.

– Кто там? – спросили из-за двери.

– Мне нужна Иваницкая Сапфира Михайловна! – самым своим приветливым голосом ответила Лола.

– Да-да, конечно, – засуетились за дверью, – сейчас открываю…

На пороге стояла высокая старуха с абсолютно прямой спиной. У старухи были совершенно белые от седины волосы, аккуратно подстриженные и уложенные. Глаза смотрели зорко. Одета старуха была в черный свитер с высоким воротом и молодежную клетчатую юбку – длинную и расклешенную. Собственно, старухой эту женщину назвать было трудно – уж очень по-молодому держалась, хотя и лет ей, судя по всему, немало.

– Ну что же вы, – сказала пожилая дама, – давайте квитанцию…

– Понимаете, – нерешительно начала Лола, – я вообще-то…

– Вы разве не с почты? – в глазах хозяйки квартиры появился некоторый холодок.

– Я совсем по другому делу! – воскликнула Лола. – Понимаете, как бы вам объяснить…

– Да вы войдите в квартиру и дверь за собой прикройте, – пригласила хозяйка.

И в это время высунулся нетерпеливый Леня. Ему хотелось сразу все прояснить, а Лолка что-то мямлит. Маркиз напустил на лицо самую обаятельную из своих улыбок и шагнул через порог.

– Здравствуйте, вы только не пугайтесь… Понимаете, нам очень нужно с вами поговорить.

Хозяйка в тревоге отступила назад.

– Если хотите, я могу на лестнице стоять и в квартиру не войду, – сказал Леня.

– Нет уж, вы лучше войдите! – слегка всполошилась хозяйка. – Только сразу скажите: вы ничего не продаете и вы не Свидетели Иеговы?

– Нет конечно, – ответила Лола, – а почему вы так подумали?

– Именно эти люди при встрече всегда приветливо улыбаются, – ответила пожилая дама, усмехнувшись, – сами понимаете, что я никак не могла вас принять за представителей жилконторы.

– Да уж, – хмыкнул Леня, – это вы верно заметили…

Он вошел и огляделся. Перед ним был длинный коридор, и где-то в глубине виднелись двери комнат. Одну стену коридора занимал книжный стеллаж. Он тянулся от пола до потолка и был весь уставлен книгами. По другой стене располагалась вешалка, подставка для обуви, а также стоял тот самый дубовый шкаф, из-за которого все и случилось. Коридор был такой длинный, а потолки в этой квартире такие высокие, что огромный трехстворчатый шкаф казался скромной тумбочкой.

– О, старый знакомый, – улыбнулся Леня, и тут же заметил, как на лицо пожилой дамы набежала тень.

– Так вы по поводу шкафа? – воскликнула она.

– Ну, можно и так сказать, – осторожно ответил Леня.

– Нет, ну это черт знает что такое! – В голосе хозяйки сквозила самая настоящая злость. – Ну что вы себе позволяете? Ведь казалось бы, вопрос давно решен и мы с Эфой обо всем договорились, так нет, она присылает кого-то… каких-то…

– Но мы вовсе не знаем никакой Эфы, – тут же закричал Леня, – и клянусь вам, никто нас не посылал, мы сами пришли!

– Час от часу не легче! – простонала хозяйка. – И зачем же вы пришли? Что вам еще нужно от бедной Розочки…

В это время Лола, у которой лопнуло терпение, решительно отодвинула Маркиза и вступила в разговор. Чтобы ее не прервали, она тараторила быстро-быстро, рассказывая про сегодняшний визит грузчиков со шкафом, про то, как она спросонья открыла им дверь, и про то, как после их визита исчез кот – замечательный, очень крупный и очень пушистый, черный с белой манишкой и такими же лапами. Адрес Сапфиры Михайловны выяснить было совсем нетрудно – дом и квартира те же, только улица другая. А телефон у нее не работает, вот они и пришли.

– И вы точно не от Эфы, – недоверчиво спросила Сапфира Михайловна, – и точно не родственники Розочки?

Лола с Маркизом одновременно прижали руки к сердцу и выразительно покачали головами.

– Понимаете… возможно, Аскольд залез в шкаф и приехал к вам… – пробормотала Лола.

– Что же мы в прихожей стоим, пройдемте на кухню, – отозвалась хозяйка.

Кухня тоже была просторная и очень уютная. На окне висели белые кружевные занавески, большой круглый стол был покрыт белой кружевной скатертью и на стулья надеты светлые чехлы. Электрический чайник синего цвета горделиво стоял на низком столике. Хозяйка поставила на стол чашки – синие с белым – и такую же сахарницу.

В это время Маркизу почудилось сзади какое-то мимолетное движение, чье-то отражение мелькнуло в окне, он быстро повернулся и увидел, что в кухню входят один за другим три кота. Первым выступал гордо и неторопливо пышный рыжий котяра. Весил он, должно быть, немало, и вес этот был у него явно лишний. Однако кот нес свои килограммы с достоинством и сразу же уверенно подошел к миске в углу. Мисок было три, рыжий котяра подошел к первой. Следующим на кухне появился темно-коричневый кот. Шерсть его не так топорщилась, был он гибкий и крался, как пантера на охоте. Он тоже сел возле мисок и уставился на хозяйку непроницаемыми зелеными глазами с восточным разрезом. И наконец, последним появился черный кот с белой манишкой и лапами. Кот был огромный. Войдя, он внимательно оглядел кухню, усы его встревожено распушились при виде чужих…

– Аскольд! – закричал Леня, – боже мой!

Он бросился было к коту, но тот сильным прыжком взвился на холодильник. Кот был очень похож на Аскольда, но не он.

– Его зовут Матти, – сказала Сапфира Михайловна, – этого темного – Гога, а рыжий – Гуся… Вы понимаете теперь, что я никак не могла просмотреть вашего кота. Если бы он тихонько выбрался из шкафа, эти друзья его бы уж не пропустили. Вы не подумайте, они очень дружелюбные, приняли бы вашего Аскольда в семью, но выяснение отношений было бы очень долгим и темпераментным. Я вам очень сочувствую, – добавила она, заметив Ленино расстроенное лицо, – и искренне желаю, чтобы ваш кот вернулся. Не уходите, выпейте чаю…

За чаем Леня немного опомнился. Он сказал хозяйке комплимент и повеселил ее невинным анекдотом. Лола со своей стороны одобрительно осматривала кухню. Ей все нравилось.

– Вы, Сапфира Михайловна, меня извините, – не выдержала она, – мне у вас очень нравится, вижу, что вы женщина с большим вкусом, но понять не могу, для чего вам это страшилище, этот жуткий дубовый урод понадобился?

– Ладно уж, раз мы с вами сблизились на почве котов, я расскажу. Вы люди посторонние, ни во что вмешиваться не будете. Шкаф этот до недавнего времени принадлежал моей подруге Розочке. Мы с ней были знакомы… ужас, сколько лет, почти с детства. Не удивляйтесь, милая, – усмехнулась она, глядя на Лолу, – у таких старых людей, как я, тоже было когда-то детство…

– Но вы вовсе не выглядите старухой! – честно ответила Лола, глядя, как хозяйка легко поднялась, чтобы налить Лене еще чаю.

– Ну, я-то знаю, сколько мне лет… В общем, мы с Розочкой познакомились очень давно, когда поступили в Академию художеств. Я, видите ли, по специальности искусствовед, и Розочка тоже. Была… – хозяйка отвернулась к окну и немного помолчала, из чего Лола с Маркизом сделали вывод, что неизвестной им Розочки больше нет на этом свете.

Леня тронул свою подругу за руку, пытаясь сказать ей, что неплохо было бы им откланяться и уйти, поскольку ничего нового хозяйка им больше не сообщит. Слушать про неведомую Розочку, к тому же покойную, ему было совершенно неинтересно. Но Лола отчего-то медлила, к тому же неудобно было прерывать человека на полуслове. И вообще ей было спокойно и уютно на этой светлой кухоньке, чай у Сапфиры Михайловны был ароматный, коты приветливо мурлыкали, а рыжий – самый вальяжный, потерся о Лолины ноги, потом примерился и прыгнул ей на колени. Держать такую тяжесть было не слишком удобно, но Лола стоически терпела, потому что не знала, как отреагирует хозяйка, если она сгонит кота с колен. Маркиз же смотрел на них с котом ревниво, он думал, что Лола уже забыла Аскольда.

«Как ребенок!» – сердито подумала Лола и приветливо улыбнулась Сапфире Михайловне.

– Так получилось, что мы с Розочкой с тех пор всю жизнь были вместе, – продолжала пожилая дама, – вместе работали в Эрмитаже, мужья у нас рано умерли, это еще больше нас сблизило… У нее сын Лева – очень хороший приличный мальчик, Розочка все хотела, чтобы он женился на моей Лене. Но не получилось… дочка моя нашла себе другого, сейчас они с мужем в Италии, меня внуки навещают… А Лева долго ходил в холостяках, все не мог выбрать. И выбрал наконец, – в голосе Сапфиры Михайловны появились жесткие нотки. – Розочка была человеком ангельской доброты, со всеми ладила, со всеми уживалась. Ну, пока она работала, отношения с невесткой у нее были, конечно, не слишком хорошие, но до скандалов дело не доходило, Розочка всегда умела уступить и сгладить острые углы. А когда стала болеть… потом не смогла работать, потом совсем слегла… Вы знаете, не в моих правилах о людях говорить дурно, но я уверена, что Эфа отняла у Розочки несколько лет жизни и приблизила ее смерть.

– Эфа – это и есть злодейка-невестка? – осведомился Маркиз. – Имя у нее весьма подходящее… есть ведь такая ядовитая змея…

– Да-да, – оживилась Сапфира Михайловна, – имя у нее вполне соответствует характеру. Но кроме злобы и ненависти к людям у нее в характере есть еще одна сильная черта – это патологическая жадность. У Розочки в семье было довольно много ценных вещей. То есть раньше-то их было гораздо больше – отец Розочки был в свое время крупным юристом, кое-что удалось сохранить, несмотря на голод и репрессии. Эфа сразу же начала покушаться на эти вещи, так что Розочка со временем отдала ей все, чтобы иметь хоть какой-то покой. У нее остались мелочи, которые не представляют никакой ценности в общепринятом смысле, – милые сердцу пустячки, безделушки, старые фотографии, письма… Было очень много писем и еще Розочкин архив, ведь она много лет занималась исследованием творчества французских художников начала двадцатого века.

– А вы? – вставила Лола.

– И я тоже, – улыбнулась хозяйка, – сразу вам скажу, что мы с Розочкой никогда не мешали друг другу, а только помогали.

– Постойте! – Лолу осенило. – Значит, вы занимаетесь художниками-импрессионистами?

Она очень внимательно поглядела на котов.

– Вы очень догадливы, – Сапфира Михайловна улыбнулась несколько смущенно, – не смогла удержаться, позволила себе шутку. Котов на самом деле зовут Матисс, Гоген и Ренуар. Матисс – вот этот черный с белым, сокращенно – Матти, Гога – это Гоген, не правда ли в нем есть что-то от гогеновских таитянок? И последний, рыжий и вальяжный – Ренуар.

– Почему Ренуар сокращается как Гуся? – шепнул Маркиз Лоле, улучив минутку. – Совсем не подходит.

– Потому что художника Ренуара звали Огюстом, – злым шепотом ответила Лола, – серый ты, Ленька, как штаны пожарника!

Кот Ренуар, сидевший на коленях у Лолы, поглядел на Леню сердито, спрыгнул на пол и удалился из кухни не оглядываясь – обиделся.

– И вот, – продолжала Сапфира Михайловна, – когда настало время и Розочка почувствовала, что жить ей осталось совсем недолго, она, разумеется, захотела отдать свой архив мне. И что бы вы думали? Эфа устроила грандиозный скандал! Уж не буду утомлять вас излишними подробностями, но она вышла из себя и кричала страшные вещи. Она обвиняла меня в том, что я хочу обокрасть семью. Боже мой, – Сапфира Михайловна схватилась за виски, – не могу вспоминать об этом спокойно, сразу же начинается сильнейшая головная боль! Розочка не могла выходить на улицу, я навещала ее раз в неделю. Вы не поверите, я приходила к ней с крошечной дамской сумочкой, да и то Эфа смотрела на меня волком и каждый раз чуть не обыскивала! Она где-то слышала, что какие-то старые письма были проданы на аукционе Сотби за баснословные деньги, и просто осатанела от жадности!

– А что же сыночек-то, как вы говорили – Левушка, не приструнил свою кобру? – не выдержал Маркиз.

Не успела хозяйка ответить, как вмешалась Лола.

– Ой, ну я тебе умоляю! – вскричала она. – Вы, мужчины, умеете издеваться и мучить только тихих, безответных женщин! А как только вам попадется настоящая кобра – вы сразу же сдаетесь на милость победителя. И даже родную мать готовы отдать на растерзание!

– Ну я бы не посмела выразиться так откровенно, – улыбнулась хозяйка, – но в целом, дорогая моя, вы абсолютно правы… В общем, мы с Розочкой решили действовать хитростью. Этот шкаф стоял у нее в комнате. Она говорила, что он хоть и старый, но очень вместительный. И как-то она показала мне тайник, который был сделан давным-давно ее отцом для хранения ценностей. Теперь Розочка сложила туда свой архив, кое-какие свои материалы, а также фотографии. Поверьте мне, никаких ценностей там не было, так что Эфа совершенно напрасно уверяла, что я хочу обокрасть семью. Она сама убедилась бы в этом после Розочкиной смерти, но ни за что не отдала бы мне архив, такой уж у Эфы характер. Для нее это – дело принципа. И вот, когда Розочки не стало, я заявила, что хочу взять на память о подруге этот самый шкаф. Эфа давно грозилась его выбросить и после смерти Розы так бы и сделала, но все дело в том, что шкаф так просто не вынести на помойку, он ужасно тяжелый. Пришлось бы нанимать людей и платить им, а Эфа, как я уже говорила, патологически жадна. Если же рубить шкаф топором, то Лева провозился бы неделю. Да и то вряд ли бы у него что-то получилось – шкаф в свое время был сделан на совесть… А я предложила оплатить перевозку шкафа, Эфа и согласилась, чтобы избавиться от этого страшилища.

Лола подумала, что тут она полностью понимает Эфу.

– Теперь я спокойно разберу Розочкины материалы, ничего нужного не пропадет, даже когда меня не станет, – заявила Сапфира Михайловна, – моя дочь тоже искусствовед и найдет, куда пристроить архив.

– Ну что ж, – Леня почувствовал, что настало время уходить, – было очень приятно с вами познакомиться, но нам пора.

– Желаю вам как можно быстрее найти своего кота, – сказала на прощанье хозяйка, – и Лолочка, дорогая, у меня к вам просьба! Не прихватите ли пакет с мусором?

Она показала аккуратно упакованный пакет.

– Мне все же долго спускаться-подниматься, – извинялась пожила дама, – а я жду человека с почты, боюсь пропустить… У нас помойка во дворе.

– А у вас есть черный ход? – вдруг оживился Леня. – Так мы тогда через него и выйдем.

– Есть, – смутилась хозяйка, – но должна вас предупредить, что там такая ужасная лестница… И крутые ступени.

– Ничего, – заверил пожилую даму Леня, улыбаясь чарующей улыбкой, – нам не трудно…

Тщательно проверив наличие всех трех котов, хозяйка приоткрыла дверь черного хода и проводила гостей. Лестница и вправду была ужасна. Недисциплинированные жильцы выбрасывали мусор прямо на ступени, поэтому запах на лестнице был соответствующий, да и вид оставлял желать лучшего.

– Не удивлюсь, если тут водятся крысы! – буркнул Леня вполголоса.

За сегодняшний день ему уже осточертели чердаки и помойки. Лола немедленно заявила, что если она увидит крысу, то тут же умрет на месте от разрыва сердца.

– Не вздумай орать! – сурово сказал Маркиз, и Лола тут же задумалась, что это с Ленькой, отчего он так мрачен?

То есть он расстроен, конечно, исчезновением кота, но ведь пропажа кота ничем им не угрожает. А Ленька ведет себя так, как будто им угрожает опасность. И немалая. Но тут же Лола вспомнила, что сейчас ей самой грозит вполне реальная опасность умереть от разрыва сердца при встрече с помойной крысой, и мысли ее приняли иное направление. Она стала заглядывать во все углы и нарочно громко топать.

– Прекрати! – прошипел Маркиз и больно дернул Лолу за руку.

Остаток пути они проделали бегом, Лола перевела дух только во дворе возле помойки, впрочем, и там пахло отнюдь не розами.

Маркиз заставил свою подругу протопать целых три квартала пешком и только тогда разрешил поднять руку. В машине Лола тихо сидела в уголке, понимая, что это не лучшее место для расспросов.

Они встретили у дома соседку, подругу той самой Валентины Семеновны, которая потеряла персидскую кошку Зобейду. Подруга сказала, что кошка не появлялась, а Валентина Семеновна совсем плоха от горя, вот, она, подруга идет из аптеки, и подумывает, не вызвать ли «неотложку»…

– Ужас какой! – вздохнула Лола, вспомнив про Аскольда.

Дома все было тихо. Грустные песик и попугай сидели каждый в своем углу и даже не вышли поприветствовать хозяев. Леня только было сделал попытку скрыться у себя в комнате, чтобы предаться там черной меланхолии, как Лола схватила его за рукав.

– Куда это ты намылился? А кто объяснит мне, что происходит?

– Ты о чем это? – Маркиз сделал самые невинные свои глаза.

– Как это о чем? Ты что, не собираешься рассказывать мне о встрече с заказчиком? Ленька, что происходит? – сурово добавила Лола, видя, что Маркиз валяет дурака. – Я же вижу, что у тебя проблемы. То есть у нас проблемы, раз операция пошла не так, как надо.

– Давай хоть чаю попьем, – заныл было Леня.

– Пили уже, – сурово обрезала его Лола, – гляди, не лопни!

Маркиз понял, что объяснения не избежать, вообще непонятно, на что он рассчитывал. Лолке не наврешь, она сразу выведет на чистую воду.

– Ты правильно волнуешься, – вздохнул он, – все пошло наперекосяк, да еще и Аскольд пропал…

– Давай-ка подробнее, – посоветовала Лола.

– Значит, когда мы с Пу И пошли на поиски…

– Минутку, – прервала Лола и впустила в комнату песика, – Пу И, будешь свидетелем!

Пу И важно уселся на стул, наклонив голову набок, попугай же влетел за компанию и обосновался на шкафу. Лола придирчиво выслушала Ленин рассказ и, конечно, завелась с пол-оборота.

– Нет, ну я так и знала! – вскричала она. – И он еще утверждает, что это я – легкомысленная и доверчивая. А сам-то! Сам-то хорош! Где ты откопал этого типа – заказчика?

– Его рекомендовали надежные люди, – буркнул Леня.

– И где теперь эти твои надежные люди? – спросила Лола ехидно. – Отчего ты не пойдешь к ним и не спросишь, за что они тебя так подставили? Что ты им сделал?

– Бывают в таких делах накладки, – нехотя оправдывался Леня, – во всяком случае я не стану никому жаловаться. Это глупо, ты же понимаешь. Нужно выпутываться самим.

– Нужно – так и выпутывайся, – протянула Лола, – что ты для этого сделал? Мусоровоз нанял?

– Хотя бы. И выяснил, что это именно заказчик хотел меня убить.

– Чтобы денег не платить? – недоверчиво спросила Лола. – Как-то это глупо. Не такие уж там были большие деньги, киллеру придется платить гораздо больше. Конечно, если он сумеет выполнить свое задание.

– Типун тебе на язык! – возмутился Леня. – Что это ты себе позволяешь? Я, между прочим, долго и упорно уходил от слежки. Я в этом деле профессионал, ты же знаешь.

На это замечание Лола ничего не ответила, чтобы ни в чем с Леней не соглашаться.

– Это все оттого, что ты никогда меня не слушаешь, – начала она голосом профессиональной зануды-жены, – если бы ты хоть иногда прислушивался к моим советам…

– Ну, включилась, пила электрическая, – вздохнул Леня, как любой мужчина на его месте, – завела шарманку…

Лола набрала воздуху, чтобы дать Леньке достойную отповедь, но в это время телефон залился тревожной трелью.

Невысокий худощавый мужчина с длинными, как у обезьяны, сильными руками, остановился перед дверью семнадцатой квартиры. Дверь была солидная, железная, обитая вагонкой. Скорее всего, квартира отдельная, так что некоторые проблемы будут, но делать нечего: он своими глазами видел, как сюда вошел объект со своей напарницей, и уже два часа они не выходят из квартиры. Нужно разобраться.

Мужчина достал из кармана чистый конверт и уверенно надавил на кнопку звонка.

За дверью послышались легкие быстрые шаги, и женский голос проговорил:

– Сейчас, сейчас, одну минутку!

Мужчина встал перед самым глазком, поднял конверт, чтобы его было хорошо видно, и состроил самое приветливое выражение лица, на какое был способен.

– Вы с почты? – спросила женщина из-за двери.

– С почты, с почты! – радостно подтвердил киллер, довольный, что не пришлось придумывать первую реплику.

Звякнули замки, дверь распахнулась, и на пороге появилась весьма пожилая, но стройная и энергичная женщина.

– Где расписаться? – спросила она и протянула руку за конвертом.

– Минуточку, – киллер осклабился, как Серый Волк при виде ни о чем не подозревающей Красной Шапочки, шагнул в квартиру, оттеснив хозяйку в глубину прихожей, и захлопнул за собой дверь. Он бросил по сторонам быстрый настороженный взгляд и вполголоса спросил:

– Где они?

Из его голоса исчезла прежняя жизнерадостная приветливость. Теперь в нем звучали металл и холодная, бездушная деловитость человека, делающего свое пусть неприятное, но нужное дело.

Хозяйка квартиры попятилась. Кровь отхлынула от ее лица. Она поняла, что с ней случилось то страшное, о чем так часто говорят по радио и телевизору: она сама, своими руками впустила в квартиру злоумышленника. Это ужасно. Значит, она состарилась и поглупела. А именно этого Сапфира Михайловна боялась больше всего. Даже больше того, что может сделать этот тип. Потому что красть в ее квартире нечего и сама она давно уже не в том возрасте, чтобы представлять интерес для сексуального маньяка, а вот старость и связанное с ней снижение умственных способностей – это действительно ужасно.

– Где они? – повторил мужчина, видя, что хозяйка квартиры достаточно напугана и готова выложить все, что знает.

– Кто? – спросила Сапфира Михайловна, лихорадочно соображая, как обойти злоумышленника и выскочить из квартиры.

– Умничать не надо! – рявкнул киллер, оттеснив хозяйку еще дальше от двери и с угрожающим видом сунув руку за пазуху.

За пазухой у него, в наплечной кобуре, лежал пистолет с глушителем, но киллер надеялся, что со старухой он разберется без помощи оружия. На нее ведь только дунь – и она тут же рассыплется…

Однако впечатление было обманчивым. Сапфира Михайловна была женщиной решительной и энергичной. Единственное, чего она действительно боялась – это беспомощной старости, и сейчас она вовсе не тряслась от ужаса, как полагал убийца, а лихорадочно прикидывала, как его перехитрить.

– Куда ты их спрятала? – снова спросил киллер, злобно вращая глазами.

– Да кого вы ищете? – удивленно повторила Сапфира Михайловна. – Вы мне скажите, кто вам нужен, может, мы вместе их найдем! А так я даже не знаю, чего вы от меня хотите!

– К вам в квартиру зашли двое, мужчина и женщина, – медленно и внятно, как для глухой, проговорил киллер, – они зашли уже очень давно, часа два назад. Они у вас? Мне нужно только поговорить с ними…

«Ну да, поговорить, – подумала женщина, – а за пазухой у тебя, наверное, блокнот, куда ты хочешь записать ваш разговор… и носишь ты этот шестизарядный блокнот, видимо, в наплечной кобуре…»

Про наплечную кобуру Сапфира Михайловна знала из детективных романов, которые она читала по-английски и по-французски, чтобы не растерять словарный запас и не забыть языки.

Вслух она сказала совсем другое:

– Ко мне действительно два часа назад зашли мужчина и женщина, но они тут же ушли: просто перепутали квартиру, искали какую-то Анну Петровну Стрекопытову.

– А это кто у вас ходит? – спросил киллер вполголоса, услышав в коридоре за спиной у хозяйки какой-то странный звук.

– Ах, это! – женщина оглянулась. – Это Матти, Гога и Гуся! Мальчики мои, познакомьтесь с нашим гостем. Впрочем, он еще не представился…

– Мальчики? – вскрикнул киллер, вытащив наконец из-за пазухи пистолет и сделав огромный скачок. – Какие еще мальчики!

Присутствие в этой квартире лиц мужского пола, да еще целых троих, совершенно не вписывалось в его планы и могло помешать осуществлению задуманного.

В коридоре было довольно темно, и киллер не смог сразу разглядеть «мальчиков» и разобраться, с кем имеет дело. Под ноги ему метнулась какая-то гибкая коричневатая тень. Мужчина споткнулся, громко выругался и от неожиданности шарахнулся в сторону. При этом он наступил на хвост пушистому рыжему котяре, который издал душераздирающий вопль, дернулся и изо всех сил вцепился кривыми и острыми, как турецкие ятаганы, когтями в ногу незадачливого злоумышленника.

Вопль Ренуара был так ужасен, что киллер отшатнулся, неловко подался назад и потерял равновесие. В то же мгновение со шкафа – того самого, уродливого Розочкиного дубового шкафа с тайником – на него спрыгнул огромный черный котище с белой манишкой. Матисс, который спокойно дремал на верхотуре после сытного обеда, услышал вопль своего рыжего приятеля и решил, что тому необходима помощь. Весил когтистый разбойник добрых десять килограммов, поэтому, когда он спикировал на плечи киллеру, тот не удержался на ногах и с жутким грохотом обрушился на пол.

В квартире неожиданно наступила тишина.

Сапфира Михайловна шагнула к злоумышленнику, который неподвижно лежал возле дубового шкафа, не издавая никаких звуков, и почему-то почти шепотом окликнула его:

– Эй, гражданин… вы чего? Вы это как?

Стрессовая ситуация так подействовала на нее, что безупречно грамотная женщина стала выражаться не вполне правильно.

Незнакомец ничего не ответил. Он лежал, привалившись головой к злополучному шкафу, и смотрел в потолок широко открытыми безжизненными глазами. Очевидно, его голова пришла в соприкосновение с Розочкиным шкафом, и шкаф оказался прочнее.

Вот теперь Сапфира Михайловна действительно испугалась.

Все так же вполголоса она сказала неподвижному человеку:

– Вообще-то вы сами виноваты. Нечего было так кидаться на мальчиков. В коридоре темно, пол паркетный, скользкий, далеко ли до беды…

«Мальчики» сидели рядком возле хозяйки, аккуратно подобрав лапы, поглядывая своими загадочными изумрудными глазами то на хозяйку, то на этого странного неподвижного человека.

Сапфира Михайловна наклонилась над телом и неуверенно проговорила:

– Гражданин, эй, гражданин! Вы что же, умерли?

Гражданин упорно не отвечал. Как говорится, молчание – знак согласия. Кроме того, широко открытые глаза невежливого гражданина не оставляли никаких сомнений. Его правая рука была отброшена в сторону, он сжимал пистолет с навернутым на ствол глушителем.

– Не мог сделать это в каком-нибудь другом месте! – возмущенно воскликнула хозяйка квартиры. – Что мне теперь с тобой делать?

Сапфира Михайловна была женщиной законопослушной. Она соблюдала законы всю свою долгую жизнь и не собиралась нарушать их на старости лет, но теперь оказалась в крайне затруднительном положении. Первым ее побуждением было позвонить в милицию. Она даже протянула руку к телефону, но тут же отдернула ее, как будто трубка превратилась в ядовитую змею. Пожилая дама представила, как она наберет номер и скажет незнакомому, совершенно равнодушному человеку, что к ней в квартиру вошел неизвестный мужчина, упал и разбил голову об дубовый шкаф… это прозвучало как-то совершенно неубедительно. Если бы кто-то рассказал такую историю самой Сапфире Михайловне, она бы ни за что не поверила. Особенно недостоверной эту историю делал пистолет с глушителем в руке мертвого человека.

Женщина перевела взгляд с покойника на своих усатых друзей. Гоген, Матисс и Ренуар не хотели или не могли ей ничего посоветовать. Они сидели неподвижно, как каменные изваяния, и ждали, что хозяйка сама примет решение, как она делала это до сих пор.

– Вообще-то, мальчики, это ваших рук дело, – проговорила хозяйка с некоторой обидой в голосе, – точнее, ваших лап… могли бы хоть что-то мне посоветовать!

Ренуар поднялся, вытянул вперед передние лапы и потянулся всем своим пушистым рыжим телом. Потом он неторопливо подошел к хозяйке и потерся о ее ноги, при этом проникновенно глядя в глаза и чуть слышно мурлыча.

– Я понимаю, Гуся, – расчувствовалась Сапфира Михайловна, – ты помог бы мне, если бы это было в твоих силах…

Кот не сводил с нее взгляда своих изумрудных глаз. Он как будто хотел внушить хозяйке какую-то мысль…

Сапфира Михайловна прикоснулась пальцами к виску.

– О ком спрашивал этот злоумышленник? – проговорила она, ни к кому не обращаясь. – О тех двоих приятных людях, которые разыскивали своего кота… они ему зачем-то были нужны… наверное, они что-нибудь знают о нем. Во всяком случае, у них вид опытных и находчивых людей. Может быть, они помогут мне разобраться с этой ужасной историей? По крайней мере, они произвели очень приятное впечатление… уже то, что они так обеспокоены судьбой своего кота, говорит в их пользу… правда, мальчики?

«Мальчики» ничего ей не ответили, но весь их вид говорил о том, что они одобряют рассуждения хозяйки.

Телефон залился тревожной трелью, и Лола замерла на полуслове. Леня, страшно обрадовавшись, что можно таким образом закончить неприятный разговор, схватил трубку.

– Леонид? – поинтересовались на том конце провода. – Это Сапфира Михайловна. Не удивляйтесь, что я звоню, мне очень нужно вам сказать…

– А как вы узнали наш телефон? – от неожиданности Леня был не слишком вежлив.

– Ну, это было просто. Узнать телефон, зная адрес, нетрудно в справочном. Леонид, – неуверенно начала Сапфира Михайловна, – мне очень неудобно, но нужно, чтобы вы приехали. И срочно.

– Зачем? – брякнул Маркиз, сегодня он явно не страдал излишней вежливостью.

В его оправдание можно было сказать лишь то, что с утра он был огорчен пропажей кота, а потом история с киллером и мусоровозом совершенно выбила его из колеи. Да еще пришлось бегать по городу, отрываясь от слежки. Леня ужасно устал и хотел только одного – полежать на диване в тишине и поразмыслить над своими неприятностями. Вместо этого ему предлагали ехать к полузнакомой старухе, которая, надо думать, все же выживает помаленьку из ума, если просит их с Лолой приехать, да еще срочно. Ну за каким чертом они ей понадобились? Шкаф, что ли, передвинуть?

– Дело касается шкафа, – словно подслушав его мысли, – сообщила Сапфира Михайловна, – то есть не совсем шкафа, но…

Лола вырвала из Лениных рук трубку.

– Что случилось, Сапфира Михайловна? Вам плохо?

– Мне – нет, – усмехнулась пожилая дама, – то есть мне, конечно, нехорошо, но…

– Сапфира Михайловна, а вы откуда звоните? – спохватилась Лола, – у вас же телефон не работает!

– Я звоню от соседки, – последовал немедленный ответ, – она несколько глуховата, но все же я не хотела бы вдаваться в подробности. Коротко скажу, что он пришел после вас.

– Кто – шкаф? – тихонько спросил Леня, включивший громкую связь, и покрутил пальцем у виска.

Лола показала ему кулак.

– Он интересовался вами, спросил, куда вы делись, – продолжала пожилая дама, и голос ее слегка дрогнул, – он вел себя очень настойчиво и не поверил, когда я сказала, что вы уже ушли. Поэтому я и звоню вам, поскольку это ваш знакомый…

– Так он уже ушел? – вклинился Леня, ставший серьезным.

– Не совсем, – осторожно ответила Сапфира Михайловна, – он, конечно, может подождать, но коты волнуются…

– Вам грозит опасность? – встревожилась Лола.

– Уже нет, – на том конце послышался вздох, – но все равно я попросила бы вас поторопиться.

– Сапфира Михайловна, мы сейчас выходим из дома! – крикнула Лола и бросила трубку.

Она повернулась к Лене, кипя от возмущения.

– Уходил от слежки, говоришь, – вскричала она, – заметал следы? Профессионал, говоришь? А сам, как последний лох, притащил к посторонней старухе киллера! Ленька, я бы тебя убила!

– Не нравится мне это все, – озабоченно заявил Леня, – зачем ты бросила трубку? Нужно было проверить, откуда звонок. Вдруг это ловушка?

– Ты уж лучше молчи! – окончательно рассвирепела Лола. – Сам прозевал все на свете, а на старуху сваливает. Такая приличная женщина, а ты ей киллера подсудобил.

– Киллера? – прищурился Леня. – И ты поверила? Интересно, какой это киллер позволил бы старушке выскочить позвонить к соседке? Или, по-твоему, она его скрутила? Обезоружила и заперла в шкаф?

– Согласись, она не производит впечатления ненормальной, – возражала Лола на бегу, – и не спорь пожалуйста. Это ты во всем виноват! Я с тобой позже разберусь!

Если бы только Маркиз мог знать, что это Лола привела слежку к старухе, ох, как бы он поплясал на ее хрупких косточках. Но Бог уберег Лолу от необоснованных обвинений, потому что все вышло совершенно случайно, просто киллеру несказанно повезло, когда он встретил Лолу. Впрочем, судьба тут же опомнилась и скорректировала ситуацию – с помощью трех котов и одного дубового шкафа.

Не обращая внимания на протесты Маркиза, Лола заставила его сесть за руль собственной машины и всю дорогу упорно молчала. Впрочем Лене тоже было не до разговоров.

– Лолка, может, я один пойду? – нерешительно спросил он, остановив машину возле подъезда. – А то как-то непонятно все…

– Раньше надо было думать, – сварливо сказала Лола, открывая дверцу машины, – а если боишься, то я сама пойду!

Леня сжал зубы и решил с Лолой не спорить, однако встал в стороне от открывшейся двери квартиры.

Сапфира Михайловна выглядела абсолютно так же, как и в первую их встречу, только гораздо бледнее и под глазами залегли тени.

– Что случилось? – Лола влетела в квартиру и оглядела длинный коридор. Дубовый шкаф по-прежнему уверенно занимал свое место. Больше в коридоре Лола не заметила ничего необычного.

– Этот человек ушел? – спросил в свою очередь Леня, осознав, что глупо торчать на лестнице.

– Если бы! – вздохнула Сапфира Михайловна. – Должна сказать, что ваш знакомый создал мне множество проблем.

– Да где же он? – не выдержала нетерпеливая Лола.

– Он тут… я вам сейчас покажу…

Хозяйка завернула за шкаф, и компаньоны увидели на полу какой-то тюк, прикрытый старой скатертью. Жестом циркового фокусника Сапфира Михайловна сбросила скатерть, и перед ними оказался вполне качественный труп мужчины. Что лежащий тип – покойник, можно было понять сразу – уж слишком неестественной была его поза. Глаза обиженно смотрели на стенку шкафа. Даже в лежачем положении было заметно, какие длинные у мужчины руки. Рядом с покойником валялся пистолет с глушителем.

– Это вы его? – полюбопытствовал Леня. – Ловко.

– Да что вы! – Сапфира Михайловна всплеснула руками. – Как вы могли так обо мне подумать! Я и пользоваться-то этой штукой не умею. Вот слушайте, как было дело.

И она вкратце рассказала компаньонам, как неизвестный обманом проник в ее квартиру, представившись работником почты, как она, Сапфира Михайловна, проявила преступное легкомыслие, открыв двери, и как коты, ее замечательная троица, спасли любимую хозяйку от смерти. Да еще шкаф помог – сделан на совесть, настоящий дуб. Вот тип и разбил голову. А пистолет у него уже потом вывалился.

В процессе рассказа Лола отвернулась от трупа, а Маркиз, наоборот, внимательно обследовал его разбитую голову, одежду и обувь. Кое-где на ботинках и брюках киллера он заметил следы той самой многолетней серой пыли, устилавшей чердак, где Леня впервые увидел приготовления киллера. Значит, это тот самый человек, который ждал его на чердаке, прицелившись, и только мусоровоз помешал ему выполнить задание. Тогда киллер не растерялся, а скорее всего, это заказчик не растерялся и велел ему следить за Леней. Но Маркиз готов был биться об заклад, что он сумел уйти от слежки. Очевидно, в дело вмешался злодей-случай. Лолка смотрит на него с презрением, ей теперь ничего не докажешь.

– Я позволила себе вызвать вас, – сказала Сапфира Михайловна по окончании рассказа, – потому что, уж извините за резкость, но это вы меня втравили в эту историю. Этот человек искал вас. Так что доля вашей вины в этом трагическом происшествии есть. Я, со своей стороны, тоже виновата – не нужно было впускать в дом подозрительного типа. Так что оставим упреки и подумаем, что теперь делать.

Леня с глубоким одобрением взглянул на пожилую даму. Удивительное самообладание и ясность мысли! Однако продолжение ее рассуждений ему не слишком понравилось.

– Может быть, вызвать милицию? – предложила Сапфира Михайловна.

Всю свою долгую и нелегкую жизнь она была законопослушна, только поэтому озвучила это более чем сомнительное предложение.

– Ну, я думаю, что это не слишком удачная мысль, – протянул Леня под насмешливым взглядом Лолы, – думаю, что мы обойдемся без милиции. Дело в том, что погиб он как-то странно. Я вам верю! – заторопился Леня, заметив, что хозяйка нахмурилась. – Я верю, что вам помогли коты, но вот поверит ли в это милиция? Слишком уж удивительно это звучит. Думаю, вы и сами это понимаете, раз первым делом позвонили нам, а не в милицию…

– Но, Леня, нужно же убрать его отсюда, – вмешалась Лола, – не можем же мы его здесь оставить на ночь!

Леня почувствовал, что настал момент, когда он должен продемонстрировать, на что способен, и доказать Лоле, что именно мужчина должен принимать важные решения. Он задумчиво обошел пресловутый дубовый шкаф.

– Скажите, Сапфира Михайловна, – спросил он вкрадчивым голосом, – вы очень дорожите этим шкафом?

– Совсем не дорожу, – недоуменно ответила хозяйка, – я же вам говорила, шкаф мне нужен был только как средство для получения архива Розочки. Можно сказать, я его использовала в качестве портфеля… тяжеловатого, конечно. Что теперь с ним делать – ума не приложу, ну да это не самый главный вопрос на сегодняшний день.

– Напротив, я думаю, что мы решим сразу обе проблемы, – пообещал Леня, после чего предложил дамам отправиться на кухню и приготовить там кофе. Или просто так поболтать.

Дамы удалились, но на смену им явились любопытные коты – в полном составе. С ними Леня разобрался быстро – просто шуганул. Оставшись наконец в одиночестве, если не считать трупа киллера, Леня Маркиз открыл дверцы шкафа и убедился, что он абсолютно пуст. После этого поднатужился и, кряхтя и охая, перетащил труп в шкаф, предварительно обшарив карманы киллера. В карманах он отыскал только потрепанный бумажник, в котором, на первый взгляд, не было ничего интересного. То есть Леня имел в виду документы, поскольку деньги его не интересовали. Впрочем, и денег в бумажнике почти не было. Леня взял бумажник себе, чтобы на досуге тщательно его исследовать. Пистолет он тоже сунул в карман, чтобы выбросить по дороге. Мало ли какие преступления висят на этом невзрачном с виду стволе!

Леня запер дверцы шкафа и с чувством выполненного долга позвал дам.

– По-твоему, это выход? – с сомнением спросила Лола.

– Еще какой выход! – с энтузиазмом подтвердил Леня. – Дело в том, что сейчас мы позвоним в фирму транспортных перевозок, и они заберут шкаф вместе со всем его содержимым, то есть с покойником. И отправим мы этот шкаф куда-нибудь подальше, – мечтательно протянул он.

– А в какую фирму вы позвоните? – полюбопытствовала Сапфира Михайловна. – Только не туда, откуда я вызывала грузчиков! Они сегодня утром так ругались из-за этого шкафа…

– Боже упаси, – Леня замахал руками, – не нужно нам этих недотеп! Обратимся в солидную фирму, главное – очень дорогую, тогда они не станут спорить.

Леня подумал немного, куда бы послать шкаф, и с разрешения хозяйки устремился в комнату.

На стене в комнате висела большая карта восточного полушария.

– Географией интересуетесь? – повернулся Леня к Сапфире Михайловне.

– Кроссворды разгадываю, – ответила та, потупившись.

Как уже было сказано, Сапфира Михайловна больше всего на свете опасалась возрастного снижения умственных способностей, попросту говоря – склероза. В целях борьбы с этим безжалостным врагом она читала английские и французские детективы на языке оригинала, а также разгадывала все кроссворды, которые в изобилии печатают в наше время средства массовой информации. При этом пожилая дама радовалась, что очень удачно сочетает приятное с полезным, и огорчалась, что кроссворды, при всем их количестве, значительно потеряли в качестве. В прежние, безвозвратно ушедшие времена за месяц удавалось найти не больше двух-трех кроссвордов, но они были куда интереснее, особенно выделялись замечательные кроссворды с фрагментами, которые раз в месяц публиковал журнал «Наука и жизнь».

– Хорошее дело, – одобрил Маркиз хобби хозяйки и подошел вплотную к карте, – нам этого товарища нужно отправить куда-нибудь подальше, – протянул он и повел пальцем на восток, – например в Уссурийский край… вот, тут есть замечательный город Протухаевск. Думаю, ему там понравится, да и ваш дубовый шкаф будет иметь в Протухаевске бешеный успех. Протухаевцы такого еще не видели! Кроме того, я думаю, там очень чистый воздух и замечательная экология, шкафу это пойдет на пользу!

Сапфира Михайловна наблюдала за решительным молодым человеком в некоторой растерянности, но решила не задавать никаких вопросов и полностью доверить ему свою судьбу и судьбу своего шкафа.

Леня снял телефонную трубку, набрал номер справочной службы и выяснил телефон фирмы, занимающейся грузовыми перевозками.

– Перевезем все, от хомяка до слона! Доставим куда угодно, от соседнего подъезда до Луны! – бодро выдала рекламный текст девушка в офисе транспортной фирмы.

– Неужели действительно сможете доставить моего слона на Луну? – восхитился Маркиз.

– Если вы сможете оплатить транспортные расходы, – ловко отбила девушка его удар. – А что, вам действительно нужно доставить слона?

– Ну не совсем слона, – стушевался Леня, – мне нужно послать любимой тете в Уссурийский край платяной шкаф. Но по размерам он не очень уступает слону…

– Зато шкаф гораздо спокойнее, – утешила его девушка, – при доставке слона потребовался бы дрессировщик, а со шкафом у нас не будет никаких хлопот. Кроме того, в Уссурийском крае, кажется, водятся тигры, и неизвестно, понравится ли это слону…

Леня назвал адрес Сапфиры Михайловны и попросил решить вопрос как можно быстрее.

Через полчаса в семнадцатую квартиру уже вошли четверо грузчиков и менеджер транспортной фирмы.

Прибывшие грузчики представляли удивительный контраст с той бригадой, которая утром возила по всему городу злополучный Розочкин шкаф. Этих бравых ребят даже и грузчиками называть было неловко, скорее им подошло бы определение «операторы транспортировки». Они были подтянуты, аккуратны, одеты в одинаковые, удивительно элегантные комбинезоны, явно пошитые в мастерской какого-то известного дизайнера. Да и лица у всех четверых выдавали несомненное высшее образование. О менеджере и говорить не приходится, он наверняка был как минимум доцентом.

– Где ваш шкафик? – поинтересовался этот интеллектуал, войдя в прихожую. – Ах, вот этот! Шарман, шарман, подлинный классицизм! Не волнуйтесь, он прекрасно перенесет перелет!

– Перелет? – удивился Леня. – Но мы не говорили о перелете! Наш шкаф пожилой, и его очень укачивает! Он плохо переносит самолет!

– Не волнуйтесь, – менеджер замахал руками, – это не будет безобразный массовый рейс, мы перевезем ваше сокровище специальным комфортабельным самолетом, пилот – мастер своего дела, взлет и посадка будут совершенно неощутимы!

– Тогда этот шкаф действительно станет сокровищем! – вполголоса проговорил Маркиз. – Нет, мы со шкафом, пожалуй, предпочтем железнодорожную перевозку.

– Но мне сказали, что вы очень торопитесь, – разочарованно протянул менеджер.

– Понимаете, мы с тетей, – Леня кивнул на Сапфиру Михайловну, – очень торопимся отправить этот шкаф… то есть мы хотим, чтобы он скорее покинул тетину квартиру, а то вместе с ним здесь стало как-то тесновато. Для одного человека эта квартира в самый раз, а для человека и шкафа уже не совсем… тем более шкаф пожилой, и у него с годами испортился характер. А та моя тетя, которая живет в Протухаевске, совсем не торопится получить его, она еще не отремонтировала предназначенную для него комнату, так что если шкаф будет ехать долго, это нас вполне устроит. Кроме того, он сможет полюбоваться бескрайними сибирскими просторами… он ведь такой домосед, когда еще увидит столько интересного! Правда, тетя? – Маркиз снова повернулся к Сапфире Михайловне, как бы за подтверждением, и пожилой женщине ничего не оставалось, как уверенно кивнуть.

Менеджер выслушал Леню совершенно невозмутимо. Он руководствовался двумя незыблемыми правилами: правило первое: клиент всегда прав; правило второе если клиент не прав – смотри правило первое.

Поэтому он тщательно оформил документы на доставку, аккуратно записав адрес: Уссурийский край, город Протухаевск, Перелетовой Земфире Степановне, до востребования.

После этого элегантные грузчики взялись за ремни, и их интеллигентные лица удивительным образом преобразились. Всю интеллигентность с них как ветром сдуло, и только присутствие менеджера удержало парней от нецензурных выражений.

– Вот ведь… черт, тяжелый какой! – пробормотал один из них, побагровев от натуги.

Леня отметил про себя, что, как и в большинстве современных фирм, в этой транспортной компании изменения затронули в основном внешнюю сторону: комбинезоны грузчиков и прочий фирменный декор, а все прочее осталось прежним, ремни – точно такие же, а сами грузчики в первой фирме, пожалуй, были покрепче. Правда, с утра и шкаф стал несколько тяжелее – ровно на одного невезучего киллера.

Грузчики напряглись, выдохнули и наконец оторвали неподъемный шкаф от пола. Менеджер, как и положено в такой ситуации, бегал вокруг, лез под ноги и истеричным голосом верещал:

– Пройдет, пройдет… ну-ка, поднажмите, ребята! Теперь этот край… ну, я же говорил – пройдет!

Когда дверь семнадцатой квартиры закрылась за шкафом и дружной бригадой, Леня перевел дыхание и вытер со лба пот, как будто принимал непосредственное участие в переноске дубового страшилища.

– Как вы думаете, он не раскроется по дороге? – озабоченно спросила Сапфира Михайловна.

– Не волнуйтесь, тетя, – успокоил ее Маркиз, – вещь старая, сделана на совесть, а замок я запер, – и он продемонстрировал своей новоявленной «родственнице» ключ от шкафа.

Когда компаньоны ехали от Сапфиры Михайловны домой, Леня, обретший более твердую почву под ногами, пытался завести с Лолой разговор об их дальнейшей судьбе. То есть из двух извечных вопросов он отбросил один: «Кто виноват?», потому что виновных пока не нашел, и предложил Лоле сосредоточиться на втором, таком же роковом вопросе: «Что делать?» Но его верная подруга заявила, что ей плевать на киллеров и заказчиков, что она ужасно устала и перенервничала из-за Сапфиры Михайловны, которую они чуть не подвели под монастырь, и что сейчас ей хочется только поесть и отдохнуть и чтобы никто не лез с дурацкими разговорами.

Леня обиделся и замолчал.

Дома никто их не встретил. Попугай Перришон дремал в кухне на шкафу, в гостиной в любимом кресле кота Аскольда сидел насмерть разобиженный Пу И. Его, древнюю мексиканскую храмовую собаку, забыли, оставили, бросили на произвол судьбы! Жестокосердные хозяева целый день заняты неизвестно какими делами, они совершенно не обращают внимания на его переживания! Пу И в пылу обиды забыл, что утром Леня брал его с собой на поиски кота Аскольда. Сначала было весело, но потом на этом ужасном чердаке Пу И чуть не умер от страха, и, конечно, незачем было держать в памяти такие малоприятные воспоминания. Пу И проскучал полдня, потому что попугай Перришон тоже был сегодня грустен и задумчив не в меру.

Обычно, если Лола с Маркизом надолго уходили из дома, предприимчивые звери обязательно устраивали какую-нибудь веселую каверзу. Но в этот раз отсутствовал кот Аскольд, который в преступном трио был, безусловно, самым умным, так что песику и попугаю, очевидно, не пришло в голову ничего оригинального.

Лола нехотя возилась на кухне, изобретая ужин на скорую руку. Пу И, несмотря на обиду, почувствовал, что голоден и притащился на запах. Каково же было его возмущение, когда оказалось, что лично ему Лола ничего не приготовила и даже – ужас какой! – в доме закончилось ореховое печенье. Правда, печенье песик предпочитал на завтрак, а на ужин что-нибудь посущественнее, но ничего не было. Лола засунула в микроволновку готовую курицу и наскоро настрогала помидоры. У нее не было сил даже почистить картошку. Пу И курицу не давали – собаке нельзя грызть трубчатые кости, поэтому Лола, недолго думая, открыла банку кошачьих консервов и вывалила в миску. Пу И оживился – он очень любил кошачьи консервы, на его взгляд они гораздо вкуснее и питательнее собачьих. Все знают, что кошки ужасно капризные создания и еда у них вкуснее, поэтому собаки никогда не отказываются ее попробовать. Пу И в смысле избалованности и капризов мог дать сто очков вперед любой кошке, это уж Лола постаралась, но и он никогда не отказывался от кошачьей еды.

– Лолка, твоя карликовая собака Баскервилей устроила лужу в ванной, и твой халат… – начал Маркиз, заглянув на кухню.

Лола ничуть не возмутилась, что паршивец Пу И использовал ее новый халат вместо половой тряпки, зато Леня остановился на полуслове и уставился на пустую банку кошачьих консервов.

– Что я вижу? – начал он грозно. – Так вот ты как?

– Ну что еще такое, – с досадой сказала Лола, – что я еще сделала не так?

– Ты отдала Пу И Аскольдовы консервы? – возопил Леня. – Так, значит, ты уже списала его со счетов?

– Никого я никуда не списывала! – заорала Лола, потому что у нее тоже, в конце концов, нервы не железные. – Что ты привязался? Просто Пу И нечего есть, чего же добру пропадать?

– Может быть, ты вообще считаешь, что кот в этом доме был лишним? – не успокаивался Маркиз.

– Ничего я не считаю, – окончательно рассвирепела Лола, – а только, если бы ему было у нас хорошо, он бы не удрал. И если бы тебя любил, он бы тоже не удрал. Вон Пу И, например, никогда далеко не убегает…

Удар был силен, тем более что Леня в глубине души признавал Лолину правоту. Но от этого он еще больше рассердился на свою партнершу.

– Я не буду есть! – отрывисто рявкнул он и отвернулся, чтобы уйти, напоследок громко хлопнув дверью.

– Чего-чего? – настиг его у дверей насмешливый Лолин голос. – Дорогой компаньон, ты не забыл, что я тебе вовсе не жена? И даже не любовница? Если мы сожительствуем с тобой в одной квартире, то это исключительно ради интересов дела. Кажется, ты сам так решил и в свое время поставил мне жесткие условия.

– При чем тут это? – оглянулся Маркиз.

– А при том, что я не собираюсь стоять перед запертой дверью и ныть: «Ах, дорогой, открой же дверь! Ах, дорогой, прости меня за все и покушай, а то умрешь с голоду!» Со мной этот номер не пройдет! Он еще будет отказываться от еды! Так я выброшу все на помойку!

Леня Маркиз вынужден был признать, что так оно и будет. Лолка вполне может, разозлившись, выбросить ужин в мусоропровод, и тогда он будет иметь бледный вид, потому что есть очень хочется.

– Все равно это ты виновата, что Аскольд сбежал, – упрямо заявил он, не желая сдаваться, – ты его…

– Ага, заманила в лес, как злая мачеха – Белоснежку! – усмехнулась Лола. – И привязала там к дереву, чтобы его съели дикие звери!

– Не шути так, – заорал Маркиз, – еще накличешь!

Лола подумала, что Ленька совсем сбрендил – где это в городе он видел диких зверей? А с дикими котами Аскольд вполне в состоянии справиться. К тому же в душе Лолы крепла уверенность, что побег Аскольда несомненно связан с побегом очаровательной персидской кошки Зобейды. Персидские красавицы очень капризны, так что скоро кошечке надоест спать на голом полу и питаться объедками с помойки, поэтому она вернется, и Аскольд тоже. Он кот серьезный, дорогу домой найдет.

– В последний раз спрашиваю – будешь ужинать? – строго спросила Лола.

– Буду, – обреченно ответил ее компаньон.

– Давно бы так, а то устроил тут семейную сцену, смешно прямо, – заявила Лола.

– Дур-рак! – присовокупил попугай со шкафа.

Леня совсем пал духом.

Правда, сытный ужин несколько примирил его с жизнью, как и всякого нормального мужчину, и у него даже появилась, как говорил его великий предшественник О. Бендер, плодотворная дебютная идея.

– Давай-ка посмотрим, из-за чего мы с тобой рисковали, – проговорил Леня, доставая миниатюрную кассету, которую Лола вынула из чемоданчика в поезде «Петербург – Москва».

Лола пробурчала, что выражение «мы рисковали» не совсем точно, поскольку рисковала она одна, но любопытство, естественно, взяло в ней верх над стремлением к справедливости, и она устроилась в кресле рядом с Маркизом.

Кассета была нестандартная, очень маленькая, но у Лени был переходник для просмотра. Он включил видеодвойку, и компаньоны уставились на экран.

Перед ними был обыкновенный учрежденческий коридор – довольно аккуратный, но полутемный, вероятно, освещенный только дежурными лампами. Коридор был снят в несколько необычном ракурсе, сверху, как будто из-под потолка, и Леня сообразил, что съемка действительно велась расположенной под потолком камерой охранной сигнализации.

Несколько минут ничего не происходило, и нетерпеливая Лола начала выказывать признаки раздражения, но тут в коридоре появились два человека. Они шли рядом, но как-то очень странно. Присмотревшись, Леня понял, что один из них просто тащит другого, взвалив его на свое плечо.

– Что он, вдрызг пьян, – проговорил Маркиз, вглядываясь в изображение, – или без сознания?…

– Или мертв, – предположила Лола, пожав плечами, – но нам-то что с этого?

– Не знаю, не знаю… – протянул Леня, не отрываясь от экрана.

Двое людей приблизились к камере, и на короткий миг лицо второго, того, кто был пьян или мертв, попало в кадр. Леня остановил изображение, чтобы внимательно разглядеть этого человека.

Глаза его были прикрыты, и трудно было понять, жив ли этот человек. Лицо его, довольно массивное, с узким лбом и мощными надбровными дугами, даже в таком, бессознательном состоянии казалось властным и решительным. Возле узкого, словно прорезанного бритвой рта залегли глубокие складки.

Леня снова пустил изображение. Двое неизвестных прошли мимо камеры, точнее, один из них прошел, протащив другого. Когда они уже выходили из кадра, человек настороженно оглянулся на камеру, как будто почувствовал направленный в спину взгляд.

– Неплохо бы еще знать, кто это такие, – задумчиво проговорил Маркиз, убирая кассету.

Наутро компаньонов разбудил звонок в дверь. Леня выскочил в прихожую и столкнулся там с Лолой. Показав партнерше кулак и сделав бровями знак удалиться, Леня осторожно заглянул в глазок.

– Я насчет кота! – донесся детский голос, и Леня без колебаний распахнул дверь.

На пороге стоял серьезный молодой человек примерно девяти с половиной лет.

– Это вы будете Леонид? – строго спросил мальчишка, не тратя времени на приветствия.

– Ну я буду Леонид, а тебе чего? – в том же духе ответил Леня.

– Это у вас пропал кот – черный с белыми лапами?

– Допустим, – осторожно ответил Леня, – а ты что, его видел? И откуда ты узнал, что у меня кот пропал?

– А во дворе сказали, – мальчишка махнул рукой. – Только я интересуюсь насчет вознаграждения.

– Вознаграждение гарантируется, – невозмутимо ответил Леня, – приличное вознаграждение в разумных пределах, но по достижении результата. Сейчас пойдем, покажешь, где ты его видел.

Леня вышел из подъезда вслед за мальчишкой и чуть не свалился в глубокую яму.

Дело в том, что прямо возле их дома производили какието земляные работы.

Совсем недавно дорожку перед подъездом аккуратно заасфальтировали, но не успели жильцы порадоваться такому приятному событию, как появился бравый бульдозерист и начал рыть траншею поперек аккуратной асфальтовой площадки. На все вопросы жителей бульдозерист отвечал таким отборным матом, что всякое желание продолжать расспросы тут же исчезало.

Вот этот-то бульдозерист, расширяя фронт работ, довел свою траншею до самого подъезда, так что Леня едва удержался на краю ямы. Балансируя на скользком глинистом откосе, он обошел препятствие, а виновник всех этих неудобств, заметив его, высунулся из кабины и заорал хриплым прокуренным голосом:

– Ты, блин, куда прешься? Не видишь, работы идут! Обрушишь мне кромку, заново рыть придется! Во, блин, поразвелось слепых!

– Интересно, – на удивление миролюбиво отозвался Леня, – если я здесь живу, как же мне из дома выйти? Крыльев я пока что не отрастил…

– Умные все стали, – охотно включился бульдозерист в дискуссию, – а нечего тут шляться! Тебе дадена квартира, вот ты в ней и сиди до завершения работ! А то будут тут всякие аварийность создавать…

Леня хотел достойно ответить, но мальчишка замахал ему рукой и крикнул, что кот убежит, и последнее слово осталось за бульдозеристом.

Вслед за мальчишкой Леня обогнул огромную яму, прошел вдоль дома и оказался на пустыре, застроенном индивидуальными гаражами. Гаражи были самые разнообразные – солидные кирпичные или железобетонные, более скромные металлические, совсем простенькие, на скорую руку сляпанные из подручных материалов.

Мальчуган проскользнул между двумя гаражами и сделал Лене знак двигаться следом. Протиснувшись в узкую щель, Маркиз попал в узкий проулок, примыкающий к задним стенкам нескольких гаражей.

– Вон он, дяденька, там! – прошептал мальчишка, схватив Леню за рукав. – Только тише, а то убегит… то есть убегет…

– Какая у тебя отметка по русскому языку? – машинально осведомился Маркиз, проследив взглядом в том направлении, куда указывала рука его малолетнего проводника.

– Твердое три! – с достоинством отозвался мальчуган и задал встречный вопрос насчет вознаграждения.

Леня вынул из кармана скомканную сотенную бумажку.

– Дешево же вы своего кота цените! – расстроился мальчуган.

– Сказано же – по достижении результата, – не смутился Маркиз, – вот поймаю котяру, тогда и поговорим!

Тут он увидел в конце проулка знакомую черную спину.

– Аскольд! – крикнул он, бросившись к коту.

Но тот выгнул спину и юркнул в очередную щель.

– Аскольд, – взывал Леня, догоняя четвероногого беглеца, – Аскольдик, дорогой, ну почему ты убегаешь? Что я тебе сделал плохого? Вернись, Аскольд! Мы все по тебе соскучились!

Добежав до щели, в которую юркнул кот, Маркиз успел заметить мелькнувший впереди пушистый хвост, и с трудом протиснулся следом. Кот был совсем рядом, буквально – руку протянуть, но он неожиданно вскарабкался по кирпичной стене гаража и исчез на крыше. Леня поставил ногу на выступающий кирпич, поплевал на ладони и полез следом.

Это оказалось не слишком трудно, и через полминуты Леня уже сидел на крыше гаража.

Никакого кота поблизости не было. Пока Леня карабкался на крышу, паршивец успел куда-то улизнуть. Маркиз тяжело вздохнул и огляделся.

Отсюда был хорошо виден его дом, и еще лучше – асфальтовый пятачок в десятке метров от дома, где жильцы оставляли свои автомобили. В частности, здесь стояла и Ленина иномарка.

Леня прополз по крыше немного вперед, перемазав в многолетней грязи джинсы и куртку, надеясь увидеть, куда мог сбежать пропавший кот, и снова ласково позвал его:

– Аскольд, Аскольдушка, дружище, ну пожалуйста, вернись!

Ответом на его отчаянный призыв была тишина. Нигде не раздавалось привычное, чуть хрипловатое «мяу». Нигде не мелькал знакомый черный хвост, не белела аккуратная манишка Аскольда…

Зато в стороне автостоянки Маркиз заметил какое-то подозрительное движение.

Он повернулся и увидел, как худощавый сутулый мужчина в черной ветровке и надвинутой на глаза кепке-бейсболке, воровато оглядываясь по сторонам, подкрался к собственной Лениной машине, пригнулся и засунул что-то под ее днище.

Вот так-так!

Леня плотно прижался к крыше гаража, чтобы его нельзя было заметить со стороны, и наблюдал за таинственным незнакомцем. Впрочем, больше ничего интересного он не увидел. Мужчина в черном, все так же подозрительно оглядываясь, покинул стоянку и скрылся за углом дома.

Леня поспешно спустился с гаража и бросился к стоянке. Он был чрезвычайно озабочен, во-первых, тем, что кто-то выследил его, или Лолу, или их обоих, нашел их машину, а значит – и их жилье. Что неизвестный подложил под днище машины? Бомбу или радиомаяк? Скорее, второе – во-первых, предмет был очень маленький, для взрывного устройства маловат. Хотя, конечно, в последнее время наука шагнула вперед, если можно так выразиться, и встречаются крошечные взрывные устройства, производящие катастрофические разрушения. Но кроме того, Леня думал, что вряд ли его хотят ликвидировать до того, как он отдаст заказчику таинственную кассету. Он считал, что все их неприятности связаны именно с последним делом, с кассетой, похищенной в поезде «Петербург – Москва». Это дело, казавшееся сначала таким легким, на поверку обросло сложностями, как обрастает ракушками днище корабля, и грозило немалыми неприятностями.

На полпути к стоянке Маркиза поджидал давешний мальчишка.

– Ну чего, дяденька, – осведомился он, – нашли своего кот а?

– Нет, – горестно ответил Леня, – не нашел! Убежал, разбойник!

– Убег! – вздохнул мальчуган, поняв, что его надежда на небольшой заработок убежала вместе с котом. – Ну и хитрющий же кот!

– Но ты, если его увидишь, мне скажи, – Маркиз вытащил полтинник и протянул юному следопыту.

– Обязательно скажу, – лицо мальчишки повеселело, – я тут все ходы знаю, я его непременно найду! Хоть он и хитрющий, только меня ему все равно не перехитрить!

Неожиданно в голову Маркиза пришла интересная мысль.

Прошлый раз, преследуя пропавшего кота, он наткнулся на засаду, устроенную киллером на чердаке напротив уличного кафе. Сегодня, снова разыскивая Аскольда, он заметил подозрительного незнакомца, подсунувшего что-то под его машину. Может быть, это не случайные совпадения? Может быть, Аскольд нарочно приводит его в такие места, чтобы предупредить о грозящей опасности?

Маркиз подошел к своей машине и задумчиво оглядел ее. Взрывные устройства бывают такими чувствительными, что срабатывают от самого легкого прикосновения, поэтому, прежде чем лезть под днище, Леня достал из кармана маленькое зеркальце, которое всегда носил с собой, и положил на землю под машиной, чтобы разглядеть «посылку» от незнакомца.

К днищу машины была прикреплена магнитным держателем крошечная плоская коробочка, размерами и формой напоминающая пуговицу. Леня вздохнул с некоторым облегчением: он не раз сам пользовался точно таким же прибором, когда ему нужно было проследить за чьими-то перемещениями, и сразу же узнал типовой портативный радиомаяк. Недорогое, но достаточно надежное устройство гонконгского производства.

Сначала Леня хотел снять и выбросить маячок, но потом ему пришло в голову, что лучше оставить его до поры на прежнем месте, чтобы неизвестный противник был уверен, что его хитрость не замечена, и не предпринимал новых шагов. Он оставил все как было и вернулся к себе в квартиру.

Узнав, что пропавшего кота так и не удалось найти, Лола посочувствовала своему напарнику и компаньону, но когда он заявил, что их выследили, оставаться на этой квартире опасно и он хочет, чтобы она перебралась в другое место, девушка пришла в ярость.

– Ты же утверждал, что эта операция простая и незамысловатая, как таблица умножения, и у нас не будет из-за нее никаких проблем! А еще ты вчера сказал, что был очень осторожен и не мог привести за собой слежку!

– А может быть, они выследили не меня, а тебя!

Такого оскорбления Лола не вынесла: она запустила в Маркиза первое, что подвернулось под руку, а это оказалась огромная, очень тяжелая фарфоровая ваза для фруктов. Леня, хорошо изучивший за годы совместной работы характер своей боевой подруги, успел укрыться за дверью кухни, и ваза разбилась вдребезги об эту дверь, а не об его голову. Откуда-то из-под холодильника донесся тонкий испуганный визг.

Лола мгновенно остыла и кинулась к своему любимцу:

– Пуишечка, детка, ты жив? Ты не пострадал из-за этого бездушного изверга, из-за этого циника и эгоиста?

– Как же так? – донесся из-за двери обиженный голос Маркиза. – Ведь, кажется, это ты швырялась посудой!

– Швырялась, швыряюсь и буду швыряться! – отозвалась Лола совсем не таким ласковым голосом, каким она разговаривала с Пу И.

– Тогда в чем же ты обвиняешь меня?

– Во всем! Хотя бы в том, что ты трусливо спрятался за дверью, подвергнув опасности жизнь и здоровье Пу И!

– Нет в жизни справедливости! – воскликнул Маркиз унылым голосом провинциального трагика. – Что же я, должен был стоять и ждать, когда ты тяжелым блюдом разобьешь мне голову?

– Это не блюдо, а ваза, и вообще, незачем было меня раздражать, – возразила Лола с чисто женской логикой.

Она взяла на руки Пу И и наскоро провела ревизию частей его тела, дабы убедиться, что он не пострадал. На первый взгляд, все кости были целы, но песик поскуливал очень жалобно.

– Ну что, цел твой карманный ротвейлер? – спросил Леня, осторожно выглянув из-за двери.

– Я не ветеринар, – сурово ответила Лола, – и не могу так быстро оценить ущерб, нанесенный его хрупкому организму! И даже если у него ничего не сломано, Пу И перенес ужасный стресс, который не может не сказаться на его здоровье!

– Я тоже перенес ужасный стресс, когда увидел летящее в мою голову огромное блюдо, – проворчал Маркиз, – в первый момент мне показалось, что это НЛО!

– Сколько раз можно повторять – это было не блюдо, а ваза! Ваза для фруктов! – огрызнулась Лола, но уже без прежнего куража. Леня понял, что гроза миновала, его подруга немного успокоилась и с ней можно разговаривать как с нормальным человеком, не боясь, что в тебя в любой момент запустят блюдом или вазой.

– Если ты пришла в норму, мы должны обсудить несколько серьезных вопросов, – начал он, – во-первых, придумать, как ты переберешься в безопасное место…

– Это безопасное место еще нужно найти! – проворчала Лола.

– Это во-вторых, – кивнул Маркиз.

– Только учти, что без Пу И я отсюда никуда не поеду! Я не могу бросить ребенка без помощи и поддержки!

– Разумеется, – немедленно согласился Маркиз, – Пу И ты обязательно возьмешь с собой.

– И попугая, – быстро добавила Лола.

– Хорошо, что у нас нет слона, носорога и бенгальского тигра, – Леня тяжело вздохнул, – а то, знаешь, как-то трудновато незаметно перевозить с места на место средних размеров зоопарк или цирковую труппу. Ладно уж, так и быть, забирай попугая!

Почувствовав, что Леня дал слабину и пойдет сейчас на любые уступки, Лола подбоченилась, взглянула на своего партнера взглядом Жанны д’Арк, воодушевляющей свои полки перед боем, и заявила:

– Но только не подумай, что я намерена отсиживаться и ждать, когда ты самостоятельно разрулишь ситуацию. Тогда мне пришлось бы сидеть в заточении долгие годы, а человеческая жизнь коротка, и молодость проходит слишком быстро. Нет, дорогой, сейчас ты введешь меня в курс дела, потом, так и быть, я отвезу Пу И и попугая в безопасное место и вернусь, чтобы помочь тебе разобраться с этой проблемой. И не вздумай спорить!

Леня тяжело вздохнул. Он знал, что, когда Лола в таком боевом настроении, спорить с ней бесполезно. В качестве безопасного места Лола предложила свою собственную квартиру. Когда-то давно, когда она еще не была знакома с Маркизом, Лола жила в крошечной однокомнатной квартирке, впрочем, дорого отремонтированной и обставленной с большим вкусом. Происхождение этой квартиры оставалось для Маркиза неясным – Лола родилась не в Санкт-Петербурге, приехала сюда поступать в театральный институт и после его окончания оказалась в труппе небольшого театра и, по ее же собственному выражению, перебивалась с хлеба на квас. На все вопросы своего компаньона насчет квартиры Лола упорно отмалчивалась. Собственно, квартира эта Лоле была теперь не нужна, но руки не доходили заняться ее продажей. За квартирой слегка присматривала соседка Эльза Борисовна – вынимала почту и объяснялась с представителями коммунальных служб, когда возникала такая необходимость. Сейчас Лола сумела убедить Маркиза, что в ее квартире животным будет безопасно. Оставалось придумать, как вывезти их и Лолу.

Компаньоны провели краткое совещание, после которого Маркиз взялся за телефон.

В справочной службе ему моментально назвали номер фирмы «Каравай», которая занималась поздравлением именинников и юбиляров и вручением им всевозможных подарков и сюрпризов.

– Кто у нас юбиляр? – задумчиво проговорил Леня, прежде чем набрать номер «Каравая».

– Только не я! – шарахнулась от него Лола. – Ты же не хочешь смертельно оскорбить меня намеком на мой преклонный возраст?

– Конечно не хочу, дорогая, – Маркиз задумался, – но и самого себя поздравлять как-то глупо… Пу И… пожалуй, он слишком молод… вот Перришон… говорят, попугаи живут до ста лет и даже дольше, а наш Перринька находится сейчас в самом расцвете сил, так что ему вполне может быть пятьдесят… чем не юбилей?

– Бр-ред! – заорал попугай со шкафа.

– Ну никакой благодарности, – обиделся Маркиз, – я же хочу тебе организовать полноценный праздник, а ты меня поносишь, причем, что характерно, сверху! А ведь все знают, как опасна критика сверху!

Не принимая во внимание недовольство юбиляра, Леня набрал телефон фирмы «Каравай» и заказал поздравление господина П. Перришона с пятидесятилетием. В качестве обязательного условия он потребовал, чтобы поздравительная бригада приехала к юбиляру немедленно, с оплатой по самому высокому сверхсрочному тарифу.

Действительно, не прошло и часа, как в дверь квартиры позвонили.

Лола, наученная горьким опытом со шкафом, выглянула в глазок, нервно захихикала и открыла дверь.

В квартиру тут же ввалилась пестрая компания.

Возглавлял группу толстый Карлсон, пузатый дядечка с красными глазами потомственного и заслуженного алкоголика, в клетчатом, сильно поношенном комбинезоне, с приделанным за спиной вентилятором и рыжими взлохмаченными волосами. Следом за Карлсоном выступала Мальвина – утомленная жизнью сорокалетняя женщина в коротком марлевом платье неопределенного цвета и голубом, в соответствии с ролью, парике. Под руку ее поддерживал Кот в сапогах. Сапоги у кота были хорошие, с большими отворотами и медными пряжками, а вот шляпа – картонная, порванная в нескольких местах и неловко заклеенная. Замыкал шествие Бармалей или какой-то другой сказочный разбойник – в полосатой тельняшке, с черной повязкой на одном глазу и устойчивым запахом застарелого перегара.

Войдя в прихожую, бравые артисты встали полукругом и затянули дурными голосами:

– Юбилей, юбилей, будь здоров и не болей!

Лола, которая невольно сочувствовала столь низко павшим собратьям по актерскому ремеслу, тем не менее возмущенно прервала их пение:

– Вы что же, думаете – это у меня юбилей? Мне, что ли, пятьдесят лет?

– Извиняемся, – выступил вперед Карлсон, который в этой труппе, судя по всему, был за главного.

Он вытащил из своего комбинезона квитанцию, нацепил очки, довольно плохо сочетающиеся с его комедийным сценическим образом, и с некоторым трудом прочитал:

– Господин П. Перришон… это кто же будет?

– Перришон! – крикнула Лола в глубину квартиры, – к тебе пришли!

Перришона не пришлось долго звать. Он обожал всякую суету и, услышав в прихожей голоса незнакомых людей, тут же прилетел, взгромоздился на вешалку и заорал хриплым пиратским голосом:

– Здор-рово, р-ребята! Свистать всех навер-рх!

Одноглазый Бармалей услышал что-то знакомое, встрепенулся и жизнерадостно затянул:

– Шестнадцать человек на сундук мертвеца…

– Полундр-ра! – закричал попугай. – Пр-рекр-рати безобрразие! Бездар-рность!

– Себя бы послушал! – отозвался обиженный разбойник и угрюмо замолчал.

Карлсон, которому как старшему полагалось удерживать ситуацию под контролем, оттеснил пирата, жизнерадостно потер руки и осведомился:

– Так где же у нас юбиляр? Где же у нас господин П. Перришон?

– А вот он, – Лола указала рукой на попугая. Перришон прикрыл глаза, склонил голову набок, переступил лапами и смущенно раскланялся. При этом с вешалки свалилась очень нарядная Лолина шляпка и аккуратно спланировала на голову Кота в сапогах, приземлившись поверх его собственного картонного головного убора.

– Ага, – Карлсон задумчиво взглянул на Перришона, – значит, юбиляр у нас попугай… ну, это ничего! Вчера одну собачку с днем рождения поздравляли, на прошлой неделе – кота… собачка, хорошо хоть, спокойная попалась, а кот мне все руки перецарапал… а в прошлом году к черепахе вызывали, сто лет старушке исполнилось. Так что попугай – это нормально… ну, ребята, поехали!

Дружные актеры взялись за руки, выстроились вокруг вешалки хороводом и затянули:

– Как на Перрины именины испекли мы каравай…

Попугай смотрел на них удивленно, но в конце концов он оценил такое внимание к своей особе, распахнул крылья и жизнерадостно заорал:

– Бр-раво, р-ребята! Бр-рависсимо! Р-ренессанс!

Актеры, обрадованные таким теплым приемом, грянули с новой силой:

– Каравай, каравай, кого хочешь выбирай!

Перришон, которому очень понравилось, как ловко опустилась шляпа на голову Кота в сапогах, решил продолжить эту замечательную игру. Он поддел лапой следующую шляпку, и она аккуратно свалилась на рыжую всклокоченную шевелюру Карлсона.

– Перри, как ты себя ведешь! – попыталась Лола призвать попугая к порядку. – Не кидайся шляпами в наших гостей, это неприлично!

– Да что вы! – махнула рукой Мальвина. – Такая милая птичка! Тут мы одного чиновника поздравляли, так он напился и стал в нас дротиками бросаться! Ему как раз набор для игры в дартс подарили…

В ответ на ее слова Перришон сбросил на голубые волосы Мальвины следующую шляпу. Мальвина вымученно улыбнулась и запела со всеми:

– Вот такой ширины, вот такой вышины!

Допев до конца немудреный куплет, Карлсон снова выступил вперед и хорошо поставленным голосом опытного чтеца-декламатора зачитал отпечатанный на красивом бланке текст:

– Дорогой Перришон! Позволь в этот радостный день поздравить тебя от имени и по поручению твоих друзей…

– Старая школа! – подал голос Маркиз, до сих пор молча наблюдавший за происходящим из дверей кухни. Непонятно, чего больше было в его интонации – восхищения или насмешки: – Высокий стиль! Настоящий классицизм!

Карлсон неодобрительно покосился на Леню, откашлялся и выразительно продолжил:

– … твоих многочисленных друзей и пожелать тебе больших творческих успехов, высокого материального благополучия, крепкого здоровья и долгих лет жизни. Живи до ста лет, дорогой друг!

– Отчего же так скромно? – снова вступил в разговор Леня. – Он и до двухсот вполне может! Правда, это у себя в джунглях, но и у нас уход хороший, так что сто лет – это не предел!

Карлсон снова покосился на Маркиза и перешел к завершающей части документа:

– Озирая свою жизнь с высоты птичьего полета, ты можешь увидеть, как много сделано, сколь многого ты добился…

– Насчет птичьего полета – это хорошо! – одобрил Леня.

– Но никогда не следует останавливаться на достигнутом! – Карлсон сделал вид, что не слышит Лениных комментариев. – Итак, еще раз прими поздравления своих друзей и эти скромные подарки!

Кот в сапогах ловким жестом циркового фокусника вытащил из-под плаща большую коробку с надписью «Торт ореховый праздничный», в руках Мальвины появился огромный и очень красивый игрушечный попугай, а Бармалей вытащил из кармана своих широченных пиратских штанов бутылку дорогого французского коньяка. При этом он смотрел на эту бутылку с таким откровенным сожалением, что всякому было ясно, как не хочет он с ней расставаться.

– Господа артисты, – проговорил Леня, шагнув навстречу труппе, – если ваша культурная программа исчерпана, прошу, не откажитесь от скромного угощения, – и он широким жестом указал на стол, где были выставлены запотевшие водочные бутылки и многочисленные тарелочки с закуской, – прошу выпить за здоровье нашего юбиляра!

– Но это неловко, – промурлыкал Кот в сапогах, потирая руки и отодвигая стул.

– Мы на службе, – хрипло проговорил Бармалей, радостно сверкая глазами и хватаясь за штопор.

– Да и вообще, мы не пьем, – добавила Мальвина, усаживаясь и осматривая угощение.

– А мы что – разве пьем? – Маркиз ловко отвинтил пробку от литровой бутылки «Русского стандарта». – Да и что тут пить-то? Так, по глоточку за здоровье нашего юбиляра!

– Минздр-рав пр-редупр-реждает! – диким голосом заорал Перришон, усевшись на самую середину стола. – Последний р-раз пр-редупр-реждает!

– Тише ты, юбиляр недорезанный! – прикрикнул Леня на попугая. – Напугаешь людей!

– Мы не из пуг… пугливых! – провозгласил Карлсон, лихо опрокинув в глотку стакан водки, – мы… мы еще не такое видали! Когда в девяносто первом году нас пригласили поздравлять криминального авторитета…

– Ну зачем же о грустном? – Маркиз повернулся к даме с голубыми волосами и, увидев перед ней пустой фужер, осведомился:

– А вы что же не угощаетесь, Мальвиночка? Может быть, налить вам шампанского?

– Не люблю шипучку, – поморщилась артистка, – и вообще, слабоалкогольные напитки мой организм не принимает.

С этими словами она самолично налила себе полный фужер водки.

Бармалей, который, по-видимому, успел обогнать своих коллег, радостно воскликнул:

– Дичь! – и попытался подцепить на вилку Перришона.

Попугай ошалело замотал головой, взлетел над столом и заорал диким голосом:

– Террор! Разбой!

Разбойник испуганно уставился на него и проговорил с мистическим ужасом:

– Разговаривает!

– Что же вы? – Маркиз перехватил руку Бармалея. – Это же наш дорогой юбиляр!

– Ах да, – разбойник встряхнул головой, – я извиняюсь… что-то на меня нашло… извините, господин юбиляр!

Леня понял, что еще немного – и он не сможет добиться от артистов полного взаимопонимания, и приступил к переговорам.

– Понимаете, – обратился он к Карлсону, как к старшему и наиболее трезвому в творческом коллективе, – моей подруге, – он указал на Лолу, которая задумчиво оглядывала быстро пустеющий стол, прикидывая, не надо ли принести еще чего-нибудь съестного, – моей подруге обязательно нужно выйти из дому незамеченной. За ней следят…

– Муж? – переспросил Карлсон, демонстрируя недюжинное знание жизни.

– Как вы проницательны! – притворно восхитился Маркиз. – Моментально все поняли!

– Походи по домам с наше! – пророкотал артист. – Мы еще не такое видели! Когда в девяносто третьем году нас пригласили поздравлять начальника РУБОП…

– Ну зачем же о грустном! – прервал его Леня. – Раз вы все так хорошо понимаете, мы с вами легко договоримся. Нужно вывести мою подругу под видом одного из ваших коллег…

– Только не Анжелку! – Карлсон покосился на даму в голубом парике.

– Запомни, кретин – меня зовут не Анжела, а Анжелика! – обиженно поправила его артистка, стукнув по столу пустым фужером. – И почему это, интересно, я не подхожу?

– Ты в зеркало-то давно смотрелась, Мерлин Монро? – осадил ее коллега. – Слепой и то вас не перепутает! – И он повернулся к Лене: – В кота девушку переоденем. За дополнительную плату, конечно.

– Об оплате не беспокойтесь, – заверил Леня служителя Мельпомены.

– Только не в кота, – подала голос Лола, – я из его сапог выпаду! Мне в них по лестнице ни за что не спуститься!

– А на что это ты намекаешь? – воскликнула Мальвина, до которой дошел оскорбительный смысл высказывания. – Это что ты, подонок, насчет зеркала сказал? Это кто здесь Мерлин Мурло?

– Тогда Бармалеем… – неуверенно проговорил Карлсон, не обращая внимания на Мальвину, и повернулся к разбойнику.

– Ни за что! – рявкнул тот, вскочив со стула. – Женщина на корабле к несчастью! Тринадцать человек на сундук мертвеца!

– Любезный, вы, кажется, перепутали роль! – усмехнулся Маркиз.

– Все, теперь от него толку не добьешься, – покачал головой Карлсон, – это его на «Остров сокровищ» потянуло, любимая роль… как выпьет больше шестисот грамм, так на пиратскую тематику сворачивает… ладно, я ей свой костюм одолжу… из моего не выпадет!

– Нет, что ты сказал насчет зеркала? – продолжала возмущаться оскорбленная до глубины души Мальвина.

Леня, знаток человеческой натуры, перевел разговор на вознаграждение, и все обиды были немедленно забыты. Довольный Карлсон удалился в соседнюю комнату и переоделся в Ленины джинсы и футболку с надписью «Я обожаю Остапа Бендера». Свой собственный сценический костюм он передал Лоле, для виду тяжело вздохнув и проговорив:

– Берегите одежку, это мое все!

Его коллеги с сожалением оглядели оставшееся на столе недопитое и недоеденное изобилие и потянулись к дверям.

Большого труда стоило изловить и усадить в подарочную коробку Перришона. Как Леня ни уверял попугая, что все делается для его же блага и безопасности, Перришон не давался, со страхом поглядывая на Бармалея, который только что пытался им закусить. Только когда вместе с ним в коробку уложили роскошного игрушечного попугая, Перришон смирился со своей участью и залез в коробку, горестно воскликнув:

– Тюр-рьма! Катор-рга!

– Ну, ребята, с Богом, – сказал на прощанье Маркиз, – желаю успеха! Главное – попугая берегите, за попугая я очень волнуюсь…

Лола тут же обиделась оттого, что за нее Ленька волновался гораздо меньше. И вообще Лола была сердита – кому понравится надевать чужую, поношенную и грязноватую одежду? К тому же комбинезон был ей безбожно велик. То есть настоящему Карлсону, надо думать, его комбинезон был тоже несколько великоват, но Лоле, для того чтобы не выпасть из проклятых штанов, пришлось намотать на тело огромное махровое полотенце. В этом был и свой плюс, поскольку Пу И совершенно скрылся в складках полотенца и пока сидел тихо – ему нравилась новая игра.

Кот в сапогах, который, впрочем, отзывался на обычное имя Вася, подхватил огромную яркую коробку, обвязанную розовой лентой. В коробку, после того как съели торт праздничный ореховый, поместили Перришона, Лола умолила его посидеть тихо хотя бы десять минут, пока они не дойдут до машины.

На лестнице живописная компания никого не встретила, если не считать консьержки, которая очень некстати решила протирать ступеньки. Почувствовав, что идет такое количество людей, хамская баба, не поднимая головы, начала шипеть, что, мол, ходят тут всякие, работать мешают да еще грязь носят.

Леня Маркиз, слышавший все в открытую дверь, поморщился и дал себе слово на первом же собрании жильцов разобраться с противной теткой, которая нарочно совалась со своей тряпкой людям под ноги.

Вся компания, кроме Лолы, порядочно накачалась спиртным, и в этом была косвенно виновата сама Лола. Это она, помня свои прошлые встречи с собратьями по профессии, категорически заявила Лене, что актеры пьют, как лоси, и Маркиз добавил на стол еще несколько бутылок. Но когда он понял, что вместе с мастерством его гости утеряли и способность пить много, оставаясь более-менее трезвыми, было уже поздно. Относительно прилично выглядел только Карлсон, но именно он пока должен был остаться в квартире вместо Лолы.

Впереди шла Мальвина. Как всякая женщина, она при ходьбе зорко смотрела себе под ноги, чтобы не споткнуться и не ступить в какую-нибудь гадость. У женщин такая осторожность доведена до автоматизма, именно поэтому в гололед женщины по статистике падают гораздо реже, чем мужчины, хотя женские сапожки зачастую имеют высокие каблуки и тонкие скользящие подошвы. Мальвина была начеку и, увидев под ногами тряпку, подобрала платье, чтобы не запачкаться и не споткнуться.

Шедшая за ней Лола в образе Карлсона ловко перепрыгнула через тряпку, правда несчастный Пу И от сотрясения чуть не вывалился, так что пришлось срочно прижать его рукой. Со стороны это выглядело так, как будто Карлсон схватился за сердце.

И разумеется, Кот в сапогах не удержался, поскользнулся на мокрой тряпке и с размаху грохнулся на ступеньки.

– Ох, ешь твою плешь! – заорал он, потирая ушибленное место.

Шляпа его слетела и окончательно порвалась. Консьержка только теперь разглядела всю компанию и начала было удивляться, но Кот в сапогах выражался такими знакомыми словами, что тетка мигом сообразила, что перед ней ряженые. С этими-то все было ясно, но вот из большой, красиво перевязанной коробки раздавалась какая-то подозрительная возня, и консьержка забеспокоилась – не обокрали ли жильцов, пока она отлучалась буквально минут на сорок перекусить и поболтать с дежурной из соседнего подъезда.

– Вы кто такие? – грозно заорала она. – Что это за шваль ходит по приличному дому?

– Дур-ра, – заорала коробка.

– Кто – я? – консьержка никогда не видела говорящих коробок и несколько растерялась.

– Дур-ра! – подтвердила коробка. – И гр-рязнуля!

Тут Лола поняла, что нужно скорее уносить ноги. Одной рукой придерживая Пу И, вместе с полотенцем сползающего вниз по ее животу, другой рукой она прихватила коробку с попугаем, вздохнув про себя, что хоть они с Леней и затратили такие деньги на воспитание Перришона, он все равно остался грубияном. На бегу она пнула Кота в сапогах, он кряхтя поднялся и потрусил следом за всей компанией. Артист в образе Бармалея, до этого скромно придерживавшийся за перила в стороне от честной компании, встрепенулся, качнулся вслед за всеми и с размаху налетел на консьержку.

– Пардон, мадам! – галантно проговорил он и икнул, после чего все наконец выкатились на улицу.

Консьержка осталась стоять на лестнице с мокрой тряпкой в руке, разинув рот.

В машину они погрузились без приключений.

Эльза Борисовна Воробейчик, с тех пор как влилась в могучее племя пенсионеров, взяла себе за правило никого и ничего не бояться. В самом деле, рассуждала она, ну что с ней может случиться такого страшного? С работы не уволят и пенсию не отберут. Квартиру она не открывала кому ни попадя, а выходя в магазин, имела в кошельке минимальную сумму денег – даже если ограбят, то заберут не все. Властей Эльза Борисовна тоже не боялась – что взять с пенсионерки?

Жила Эльза Борисовна всегда одна и нисколько по этому поводу не расстраивалась. Ей с самой собой никогда не было скучно.

В это утро Эльза Борисовна поднялась рано, плотно позавтракала и занялась мелкими домашними делами, которые, как известно, никогда не кончаются. Потом Эльза Борисовна поговорила немного по телефону с приятельницей, потом посмотрела по телевизору сериал про спецназ. Эльза Борисовна была женщиной серьезной и всякие мелодраматические сериалы про латиноамериканскую любовь не очень уважала. Гораздо больше привлекали ее могучие парни в пятне, бравые менты и агент национальной безопасности Леха Николаев.

После сериала у Эльзы Борисовны разыгрался аппетит. Она напилась чаю с маковым рулетом. Этот рулет был ее фирменным блюдом и всегда отлично ей удавался. На улице была сегодня теплая безветренная погода, и Эльза Борисовна, придя в отличное расположение духа после чаепития, решила, что ей следует немного прогуляться. Она быстро собралась, надела светлый плащ и свою любимую шляпку с вуалью. Эльза Борисовна признавала, что шляпка давно уже вышла из моды, но никак не хотела с ней расстаться, хотя под давлением общественности пришлось в прошлом году спороть с тульи очень милый букетик искусственных цветов. Общественность в лице соседок заявила, что цветочки сильно поедены молью.

Итак, Эльза Борисовна подошла к двери и остановилась. Ей послышались какие-то подозрительные звуки на лестничной площадке. Соседняя квартира пустовала, ее владелица, милая молодая женщина по имени Ольга (именно так звали Лолу по паспорту) жила в другом месте – не то у мужа, не то у любовника, Эльза Борисовна не слишком хорошо понимала разницу между этими понятиями у современных молодых людей. Ольга просила Эльзу Борисовну присматривать за квартирой, что та и делала. За это Оленька приносила ей мелкие презенты – духи или коробочку конфет либо же банку растворимого кофе или дорогой чай в красивой железной коробке.

Эльза Борисовна насторожилась, потому что Ольга, перед тем как зайти, обычно всегда звонила по телефону и забегала к ней, чтобы отдать подарок и забрать накопившуюся почту. Эльза Борисовна подкралась к двери так тихо, как только позволяли ее габариты, заглянула в глазок и обмерла.

На площадке стоял некто несуразный – тип невысокого роста, но толстый, в широченном поношенном комбинезоне, застегивающемся на одну широкую лямку. На голове у типа было что-то, напоминающее растрепанный пук яркорыжей соломы. В одной руке странная личность держала большую яркую коробку из-под торта, другую прижимала к левой стороне груди, чуть ниже сердца.

Собственное сердце Эльзы Борисовны начало гулко биться о ребра. Она отпрянула от глазка и три раза моргнула, после чего снова внимательно оглядела площадку. Странная личность не исчезла, она придвинулась ближе, повернулась спиной, и Эльза Борисовна увидела на этой самой спине прикрепленный пропеллер.

Из последних сил несчастная женщина вцепилась в дверь. Как ни плохо она знала детскую литературу, поскольку у нее не было ни детей, ни внуков, ни племянников соответствующего возраста, но все же мультфильм про Карлсона и фрекен Бок по телевизору показывают достаточно часто. И как же было Эльзе Борисовне не расстроиться, если среди бела дня на лестничной площадке стоял Карлсон с пропеллером за спиной и разговаривал с подарочной коробкой! Вот именно, коробка шевелилась, а Карлсон говорил ей утомленно:

– Господи, как же ты мне надоел! Не можешь пять минут посидеть спокойно!

– Тюр-рьма! – ответила коробка.

– Заткнись!

С этими словами Карлсон бросил коробку на пол и сунул руку в карман широченных штанов. Эльза Борисовна почувствовала, что пол уходит у нее из-под ног. Она всегда была женщиной здравомыслящей, и, по ее мнению, происходящее на лестнице можно было объяснить только одним: у нее начались галлюцинации. И зрение тут ни при чем: она отлично видит. Следовательно, это явление мозговое. Возможно, у нее инсульт. Или помешательство, хорошо, если временное. И некому пожаловаться. Близких родственников у нее нет, звонила в прошлом году двоюродная сестра из Дивногорска, просила приветить ее дочку Таню, которая поступила в институт и живет сейчас в общежитии. Эльза Борисовна говорила с сестрой достаточно холодно, они никогда не были близки, виделись редко. И как же она сейчас об этом пожалела!

Карлсон на площадке усиленно искал что-то в кармане, и вдруг изнутри его живота раздался визг и лай. Карлсон отдернул руку и отчаянно выругался высоким голосом:

– Дрянь такая! Прекрати кусаться!

Эльза Борисовна, охнув, сползла на пол.

Она пришла в себя через некоторое время и осознала, что лежит на коврике возле собственной двери. Первой мыслью несчастной Эльзы Борисовны было позвонить немедленно двоюродной сестре в Дивногорск и узнать координаты ее дочки Тани. Танечку следует вызвать немедленно, пускай живет здесь, хоть стакан воды будет кому подать в трудную минуту. От этой мысли стало немного легче, и Эльза Борисовна смогла подняться и снова выглянуть в глазок.

Как она и предполагала, на площадке никого не было. Эльза Борисовна тяжело вздохнула и поняла, что галлюцинации имели место. Но теперь она, кажется, временно обрела ясность мысли. Эльза Борисовна приоткрыла дверь и прислушалась. Ей показалось, что за дверью соседки слышится какое-то движение, шаги и льется вода, стало быть, видовые галлюцинации переросли в слуховые. Эльза Борисовна подумала немного, потом вооружилась скалкой и, решительно сжав губы, позвонила в соседскую дверь.

Тут же дверь раскрылась и на пороге появилась Ольга в коротеньком халатике и в тапочках на босу ногу. Она бурно обрадовалась Эльзе Борисовне и пригласила ее войти.

– Тут никого нет, кроме вас? – подозрительно спросила Эльза.

– Я как раз собиралась к вам по этому делу! – обрадовалась Ольга. – Сейчас я вас познакомлю. Ребята, быстро идите сюда!

Слово «идите», употребленное Ольгой, было в данном случае не совсем уместно, потому что один из «ребят» влетел в комнату на бреющем полете, а другой прискакал. Большой красно-синий попугай влетел в комнату, сделал круг под потолком, чуть не столкнувшись с люстрой, и уселся на шкафу. Крошечный песик неизвестной Эльзе Борисовне экзотической породы вбежал в комнату и звонко залаял.

– Эльза Борисовна, душечка! – затараторила Лола. – Я вас умоляю, присмотрите за моими питомцами несколько дней! Попугая только покормить два раза в день и водички налить! А Пу И вывести на улицу, но вы ведь все равно гуляете…

Попугая можно оставить на ночь одного, но Пу И очень нежная, впечатлительная собака, он привык спать в кровати, одиночество его убьет… И еще он очень любит ореховое печенье, только я не успела купить… Но я вам оставлю денег, так что не стесняйтесь…

Приговаривая все это, Лола металась по квартире, и вот уже она одета и причесана, а вот уже ее нет, остались только запах духов и несколько купюр на столике у телефона.

Эльза Борисовна очумело покрутила головой, потом подумала, что от стресса ее спасет только стакан крепкого чаю с солидным куском макового рулета. Однако когда она вознамерилась уйти из квартиры соседки, оказалось, что это не так просто. Песик сидел перед дверью и жалобно смотрел глазами-бусинками, и Эльза Борисовна тотчас вспомнила, что он нежная и легковозбудимая собака. Она подхватила песика на руки, решив взять его на время к себе, но тотчас попугай заорал со шкафа:

– Дискр-риминация!

От неожиданности Эльза Борисовна выпустила Пу И из рук, и он шлепнулся на пол с пронзительным визгом.

– Пер-ришон хор-роший! – сообщил попугай, склонив голову набок, и неожиданно приземлился на плечо Эльзы Борисовны. – Ор-решков, Пер-реньке ор-решков…

Она пошатнулась, но устояла на ногах, а в это время Пу И вспрыгнул ей на руки. Так они и пошли из квартиры – все вместе.

– Орешков, – ворчала соседка на ходу, – одному печенья подавай, другому орешков. Где я вам все это возьму?

Однако вскоре выяснилось, что все не так плохо. Для попугая нашлись чищеные семечки, а Пу И согласился вместо орехового печенья на хрустящую корочку макового рулета. Поглаживая шелковистую шерстку и слушая болтовню попугая, Эльза Борисовна подумала, что не следует торопиться со звонком к двоюродной сестре в Дивногорск. Сейчас ей и так нескучно.

Закрыв дверь за веселой компанией, Маркиз повернулся к бывшему Карлсону, который без «сценического» костюма превратился в слегка обрюзгшего мужчину лет сорока пяти, с нездоровым, припухшим и оплывшим лицом часто и помногу пьющего человека, он отзывался на имя Игорь.

– А тебе, Игореша, придется немного подождать, чтобы у какого-нибудь наблюдателя не возник лишний вопрос – почему вошло в дом четыре человека, а вышло пять.

– Все понятно, – артист пожал плечами, – отчего не подождать немножко в хорошей компании, тем более тут столько всего осталось… Вот, помню, когда в девяносто четвертом году мы поздравляли с юбилеем знатного чукотского оленевода…

– Неужели прямо к нему в тундру летали? – поразился Маркиз.

– А как же! Специальный самолет за нами прислали, – проговорил Игорь, снова усаживаясь за стол, – ну да ладно, не будем о грустном… – и, подняв фужер, он провозгласил тост:

– За великое искусство!

Леня хотел было уточнить, какое именно искусство Игорь имеет в виду, но в это время тревожно зазвонил его мобильник – тот, который он использовал только для связи с заказчиком.

Маркиз схватил телефон и вышел в коридор, чтобы не вести важный разговор в присутствии постороннего человека.

– Слушаю, – вполголоса произнес он, нажав кнопку отзыва.

– Очень хорошо, что слушаешь, – недовольным голосом отозвался заказчик, – когда я получу свой товар?

– Очень интересно! – Леня слегка повысил голос. – Это вы не явились на встречу! Я, между прочим, ждал вас на условленном месте…

– Я пришел, – проворчал Ленин собеседник, – но там творилось черт знает что, просто какой-то дурдом. Все кафе было засыпано грязью и мусором… я не решился подойти. Поэтому следующую встречу проведем за городом, в тихом месте…

«Там, куда ты сможешь привезти с собой целую группу захвата», – подумал Леня.

Словно прочитав его мысли, заказчик сказал:

– Можешь сам назначить место и время встречи, если ты такой недоверчивый.

– Хорошо, – проговорил Маркиз, вспомнив установленный на машину маячок и догадавшись, какой сюрприз готовит для него собеседник, – приезжайте на Выборгское шоссе в семь часов. Там я с вами свяжусь и назову точное место и время встречи. И никакого сопровождения!

– Само собой! – отозвался заказчик и отключил трубку.

Вернувшись к Игорю, Маркиз сказал:

– Как ни приятна мне ваша компания, но дела зовут!

– Понял, не дурак, – отозвался бывший Карлсон и поднялся из-за стола, с сожалением оглядывая оставшееся на столе недоеденное и недопитое богатство, – вот когда в девяносто шестом году мы поздравляли с юбилеем богатого казахского овцевода…

– Не будем о грустном, – напутствовал его Леня, вежливо придерживая входную дверь.

За час до назначенного времени Маркиз сел в машину и поехал в северный конец города. Почти сразу он заметил слежку. Две машины с тонированными стеклами ехали за ним на значительном удалении, время от времени меняясь местами. Преследователи могли не приближаться к Лене – радиомаяк постоянно сообщал им его координаты, поэтому, когда он прибавил скорость, «хвост» на какое-то время исчез. Когда из узких, забитых транспортом улиц центра Леня выехал на оперативный простор возле Поклонной горы, преследователи и вовсе отстали, чтобы не мозолить ему глаза, – они понимали, что он никуда от них не денется.

Леня снова прибавил скорость, чтобы увеличить отрыв, и стал внимательно оглядываться по сторонам. Он хотел присмотреть на дороге какую-нибудь ненадолго припаркованную машину, чтобы переставить на нее радиомаяк и тем самым сбить «хвост» со следа.

Из-за поворота показалось придорожное питейное заведение с автостоянкой при нем. Леня затормозил, оглядывая оставленные на асфальтовом пятачке транспортные средства.

Кроме нескольких вполне приличных иномарок на стоянке красовались полтора десятка навороченных мотоциклов – сияющие хромом и ярким лаком «Хонды», «Ямахи» и культовые «Харлеи». Видно, в кабаке остановилась компания продвинутых байкеров.

Леня выбрался из машины, огляделся по сторонам и быстро переставил радиомаяк с днища своей машины на бензобак роскошного сверкающего «Харлей-Дэвидсона».

Не успел он отойти от мотоцикла, как двери кабака распахнулись и оттуда, громко переговариваясь, высыпала толпа здоровенных парней в черных кожаных куртках-косухах, высоких ботинках на толстенной подошве и мотоциклетных шлемах самых экзотических фасонов, включая немецкие каски времен Первой мировой войны.

Байкеры были настроены очень агрессивно, и поэтому Леня во избежание неприятностей скользнул в свою машину и поскорее отбыл со стоянки.

Проехав пару километров по шоссе, Маркиз остановился, съехал на обочину и прилег на переднем сиденье, чтобы его не было видно со стороны.

Через десять минут мимо него с жутким ревом форсированных моторов пронеслась кавалькада байкеров. Рыцари дорог неслись на жуткой скорости, выстроившись военным порядком, который в Средние века на Руси называли свиньей. При этом они заняли все шоссе, оттеснив все остальные транспортные средства на обочины, руководствуясь при этом известной английской поговоркой: у меня, носорога, плохое зрение и скверный нрав, но я такой большой, что это не мои проблемы, а ваши.

Впереди колонны мчался на роскошном «Харлее» могучий широкоплечий детина с окладистой черной бородой, на голове которого красовался рогатый шлем средневекового скандинавского викинга. Леня удовлетворенно отметил, что именно к этому мотоциклу он прикрепил радиомаяк.

Не прошло и двух минут после того, как по шоссе промчались байкеры, как следом за ними на явно недопустимой скорости пролетели две машины с тонированными стеклами – те самые, которые ехали через весь город следом за Леней.

Маркиз улыбнулся, выждал еще несколько минут и, снова выехав на шоссе, медленно поехал вперед.

Лола так быстро вылетела из своей собственной квартиры, потому что у нее были на это две причины. Во-первых, она боялась, что Эльза Борисовна опомнится и откажется сидеть с Пу И и попугаем. И тогда это придется делать Лоле. Во-вторых, Лола торопилась уйти, потому что пока она ехала в машине с сотрудниками поздравительной фирмы «Каравай», у нее созрел план. Собственно, планом мысли, бродившие у Лолы в голове, назвать было нельзя, но, по мнению Лолы, в них содержалось рациональное зерно.

Лола безумно злилась на своего компаньона. По мнению Лолы, Маркиз в этом последнем деле показал себя хуже некуда. И хоть он твердит, что Лола растяпа и легкомысленная особа, но сам-то хорош! Это именно он нашел заказчика последней операции. То есть его нашел заказчик. Еще бы, – ехидно подумала Лола, – ведь наш Ленечка – мошенник экстракласса, широко известен в узких криминальных кругах! Сам Маркиз всегда хвастливо заявляет, что не родился еще тот человек, который сможет безнаказанно обмануть его, Леню Маркиза. Дорогой ты мой Ленечка, человек этот давно уже родился, потому что если бы ты не догадался нанять мусоровоз, то киллер бы сделал свое черное дело… В этом месте Лола содрогнулась, она вовсе не желала своему компаньону ничего плохого, а тем более самого страшного. Просто Ленька немного занесся, уверовал в свою непогрешимость. А теперь, когда операция вышла из-под контроля, он не знает, что делать. Темнит, бормочет, что у него есть план и он держит руку на пульсе. На самом деле все это вранье, и Ленька сейчас в полной растерянности. Да еще и кот пропал, и Маркиз очень по этому поводу переживает. Лола, конечно, тоже, но все-таки нужно и о собственных делах подумать, тем более что интуиция подсказывает ей, что с Аскольдом ничего не случилось и он вскоре найдется.

Лола поняла, что настал момент ей действовать самостоятельно. Ленька упрям, как все мужчины, и ни за что не примет ее советов. А кстати, почему так сложилось, что в их тандеме главный всегда он? Квалификация у Лолы не хуже, многие вещи она вообще умеет делать гораздо лучше своего компаньона! Но Ленька никогда с этим не согласится. Лола сама немного виновата – она всегда безоговорочно признавала его руководство. Но сейчас настал момент, когда ей нужно взять бразды правления в свои руки.

Все это она передумала, пока тряслась в машине, прижимая к груди Пу И, который больно царапал ее бок. Кот в сапогах дремал, прикрывшись рваной шляпой, Бармалей пытался петь. Мальвина разглядывала в зеркале свое лицо и качала головой. Все они Лоле ужасно надоели, так что она очень обрадовалась, когда наконец ее довезли до места.

В квартире она спрятала подальше костюм Карлсона и яркую коробку из-под торта, которая послужила временным жилищем попугая, потом умылась и с головой нырнула в платяной шкаф. Там оставалась кое-какая ее старая одежда, еще с тех времен, когда Лола была начинающей актрисой. Нельзя сказать, что шкаф был набит совершеннейшим барахлом, но, конечно, содержимое его ни в какое сравнение не шло с теми шикарными дорогущими тряпками, которые появились у Лолы с тех пор, как она познакомилась с Маркизом и стала зарабатывать большие деньги. Лола в который раз дала себе слово разобраться с этой квартирой и всем ее содержимым, но тут же сообразила, что как раз сейчас все это ей пригодится.

Она торопясь перебирала вещи. Одеться нужно было соответственно – скромненько, но со вкусом. Дело в том, что Лола решила поглядеть на проблему с другой стороны. В самом деле, вместо того чтобы пытаться разобраться с заказчиком напрямую, нужно попробовать добраться до него другим путем и понять наконец, что за компромат был записан на кассете? На кого этот компромат? Они с Леней проглядели кассету мельком, потому что очень торопились. Там какие-то два человека шли по коридору, причем один поддерживал другого под руку. Сильно так поддерживал. То ли тот был пьян, то ли болен, то ли вовсе сознание потерял. И все. Никаких имен, никаких фамилий. Лица, правда, хорошо видны. Но абсолютно Лоле незнакомы.

Зато она хорошо помнит тех двух козлов, которые ехали с ней в одном купе. То есть они-то ехали в Москву по своим делам, а она, Лола, быстренько вытащила у одного из них из чемоданчика эту самую кассету и была такова. Эти двое были обычные командированные сотрудники государственной фирмы, и Лола готова прозакладывать свою голову, что ни один их них не знал, что он везет в портфеле серьезный компромат. В противном случае они бы внимательнее присматривали за чемоданчиком, не полные же они идиоты.

Лола бросила тогда только один беглый взгляд на протоколы и отчеты, которые были в чемоданчике у командированного, но запомнила, что контора, где работают эти двое, называется «Музон». Или нет, кажется, как-то по-другому, но созвучно с музоном. «Мезон», вот как она называется! И еще там были впереди какие-то буквы, какое-то обычное сокращение… ООО, нет НПО, точно, так и было написано: НПО «Мезон».

Лола похвалила себя за хорошую память. Интересно, что такое НПО? Ну да ладно, на месте разберемся.

В шкафу нашелся костюмчик неброского темно-кирпичного цвета, Лола всегда была неравнодушна к таким оттенкам, они очень шли к ее каштановым волосам и ярким карим глазам. Костюм сидел отлично, потому что за два года Лола не пополнела ни на грамм. Это радует.

Лола повертелась немного перед зеркалом, нашла еще подходящие к костюму скромные коричневые туфельки на среднем каблучке и удовлетворенно вздохнула.

Она едва успела отгладить костюм, как явилась встревоженная Эльза Борисовна со скалкой.

В итоге все устроилось просто отлично: соседка присмотрит за животными, Пу И не будет скучать.

Лола вылетела из подъезда, разговаривая по мобильному телефону. Она пыталась выяснить через справочное, где находится НПО «Мезон». Оказалось, что на Московском проспекте. Дальше все было просто. Лола подняла руку и через тридцать минут стояла перед большим серым зданием, у которого имелось несколько дверей. Лола подошла к самому шикарному подъезду и прочитала золотые буквы на вывеске:

«Дельта-банк Санкт-Петербургское отделение».

Перед входом крутилась поворотная видеокамера, и Лола едва сдержала желание показать язык. Она пожала плечами и пошла к следующей двери. Там все было гораздо проще – без камер, и сама дверь не такая шикарная. За дверью располагалась юридическая контора, о чем и объявляла вывеска, тоже золотыми буквами.

И наконец, у самой скромной и плохо покрашенной двери Лола отыскала небольшую строгую вывеску, явно сохранившуюся еще с советских времен: Научно-производственное объединение «Мезон». Вот как здорово, все расшифровано! Теперь Лола знает, что такое НПО. Лола посчитала это хорошим знаком, предвещающим ей удачу, потом подумала немного и пришла к выводу, что раньше это самое НПО занимало все огромное здание, а потом, когда наступили тяжелые времена, пришлось сдать половину здания банку и другим конторам побогаче. Лола смело толкнула дверь и вошла в холл. Холл этот, тоже довольно запущенный, был обставлен в спартанском стиле – шаткий столик, как в магазине, и телефонная кабина в углу. Перед лестницей стоял старый письменный стол, за которым сидела старуха в черной шинели с блестящими металлическими пуговицами и в синем вязаном берете. Старуха не вязала, не читала и не спала. Она строго смотрела перед собой. Мимо стола со старухой изредка сновали люди. Вид у них был настолько деловой и озабоченный и одеты они были настолько скромно, что Лола, не колеблясь, приняла их за сотрудников «Мезона». Она направилась к лестнице, но под строгим взглядом старухи слегка притормозила.

– Ну и куда, – спросила старуха хриплым басом, – куда это ты, интересно, направилась?

– Туда! – Лола кивнула вперед.

– А пропуск у тебя есть? – не отставала старуха.

– Какой еще пропуск? – оторопела Лола.

– Какой-какой, – проворчала старуха, – обыкновенный! Сюда посторонним вход запрещен!

Будь на месте Лолы Маркиз, он бы с первого взгляда понял, что раз нет в холле специальной проходной с «вертушкой», то никакого режима секретности нет уже и в помине и, стало быть, бабка сидит просто так, по старой памяти. То есть она вроде бы на работе, но что конкретно делает – никто не знает.

Но Лола никогда не сталкивалась с подобными учреждениями, поэтому несколько растерялась.

– Но если мне нужно, – протянула она.

– Куда тебе нужно-то? – бухтела старуха. – На работу к нам устраиваешься, что ли?

– Точно, – обрадовалась Лола, – секретаршей!

– Так бы сразу и сказала, – проворчала старуха, – иди вперед по коридору, тут на первом этаже и будет отдел кадров. Ходют и ходют, а чего – сами не знают, – добавила она по привычке или по врожденной вредности характера.

Лоле захотелось вернуться и пожелать старухе словами из старой песни, чтобы брала свою шинель и шла домой, но она тут же призвала себя не отвлекаться на всякую ерунду и двинулась по коридору с самым деловым видом. Еще издали она заметила, как из двери с табличкой «Отдел кадров» вышла женщина и заперла ее за собой на замок. Лола прогулялась мимо и увидела еще две двери, на одной было написано «Бухгалтерия», а на другой – «Профком». Возле этой двери стояли два стула с порванной обивкой.

«Как интересно, – подумала Лола, усаживаясь на стул с большой осторожностью, – если бы я родилась лет на двадцать раньше, то я бы, конечно, тоже стала актрисой. Это – мое призвание, это – навсегда, что бы там Ленька ни говорил. И тогда, вполне возможно, я бы играла в какой-нибудь производственной пьесе председателя профкома. Где-то я такое видела – она должна сидеть за письменным столом, а над ней – красное знамя победителя социалистического соревнования, а он – вообще-то хороший, но политически неподкованный, и за три действия пьесы она его перевоспитывает, и в конце они целуются под знаменем. Или наоборот – он председатель профкома, а она – легкомысленная сотрудница. Он в нее влюбился и поднял до себя, в конце она становится профсоюзной активисткой, и опять-таки они целуются под знаменем. И название пьесы к примеру „Профсоюзная любовь“… Ужас какой…»

Тут Лолины мечтания были прерваны странной процессией. В конце коридора появился немолодой, но достаточно крепкий мужчина, который нес под мышкой большой портрет в траурной раме. Следом выступали две грудастые тетки, похожие, как родные сестры, только одна – крашеная блондинка, а вторая – крашеная рыжая. На блондинке был синий костюм, на рыжей – конечно же, зеленый. Блондинка несла пучок черных траурных лент, а рыжая – горшок с буйно полыхавшей геранью. Проходя мимо, мужчина уставился на Лолу. Хотя костюмчик кирпичного цвета и был скромен, но юбка достаточно коротка, а когда Лола села и забывшись положила ногу на ногу, взору мужчины предстали очень соблазнительные ножки.

Дядечка был хоть и немолод, но вполне еще крепок. Он плотоядно поглядел на Лолу и спросил медовым голосом:

– Вы, девушка, ко мне?

Лола не ответила, потому что уставилась на портрет. С него смотрело на Лолу очень знакомое лицо – узколобое, с нависшими надбровными дугами, с волевым ртом. Несомненно, именно этого человека видела Лола на кассете, которую они с Леней увели у двух сотрудников НПО «Мезон». Это его тащил на себе другой человек. Только здесь, на портрете, лицо было более гладким и молодым, волосы, опять же, не такие редкие. Все понятно, подумала Лола, взяли фотографию поприличнее.

– Так вы ко мне? – настаивал дядечка, судя по всему, председатель профкома.

– Нет, – очнулась Лола, – я в отдел кадров…

Дядечка поглядел на Лолу с разочарованием, а тетки – со злобой, Лоле показалось даже, что сейчас одна из них запустит горшком с геранью, но та просто с силой захлопнула дверь.

Лола на всякий случай переместилась подальше. Следовало срочно выяснить, кто такой мужчина на портрете. И отчего он умер.

Тут появилась в коридоре бабуся в синем сатиновом халате и в тапочках на резиновом ходу. Бабуся несла ведро с водой и устроилась рядом с Лолой отдохнуть.

– Сидишь? – спросила она. – Ждешь кого?

– Да так… – неопределенно ответила Лола.

– Ежели Марианну из отдела кадров, так она еще долго не придет, – не унималась бабка, – она всегда сначала обедает, потом курит полчаса, потом в расчетном отделе с бабами треплется. Так что зря не жди. А еще тебе скажу, что если на работу решила к нам устраиваться, так лучше выбрось эту мысль из головы.

– Это почему же? – Лола решила притворяться дурочкой.

– А вот так. Платят у нас мало, а теперь скоро все и вовсе развалится, так что институт закроют, а вас всех сократят.

– А вас? – улыбнулась Лола.

– Меня нельзя, я на пенсии, – отмахнулась бабка, – а тебе точно скажу – не ходи к нам, потому что старый директор помер и тут теперь такое начнется.

– Это директор был? – Лола кивнула на дверь профкома.

– Он, сердечный, он скоропостижно скончался, – подтвердила бабуся, и голос ее дрогнул. – Двадцать лет директорствовал, и помер у себя в кабинете, прямо за столом…

– В кабинете, говорите, – Лола начала кое-что соображать, – за столом? А когда это было?

– Аккурат пять дней назад, двадцать третьего числа, – сказала бабка, посчитав что-то на пальцах. – Оставался, как всегда, на работе поздно, Валентина Васильевна, секретарь, уже ушла. Где-то ночью уже, к двенадцати ближе, охранник спохватился, что директор из кабинета не выходит. Позвонил, никто не отвечает. Тогда пошли туда, а он на полу лежит, окоченел уже. Вот как бывает. Был Алексей Иваныч – и нету!

– А вы говорили – за столом, – протянула Лола.

– Ну это я так выразилась, – ответила бабуся, вздохнув, – он, видно, плохо себя почувствовал, хотел позвать кого-нибудь, да и упал на пол.

Настал черед Лолы заниматься подсчетами. Сегодня у нас двадцать седьмое сентября. Они с Леней проводили операцию в поезде в ночь на двадцать шестое. Двадцать шестого же с утра исчез кот и начались все неприятности с заказчиком. На кассете видно, как директора тащат по коридору либо при смерти, либо уже мертвого. И было это двадцать третьего числа. Кто-то записал это событие на кассету и хотел переслать кассету в Москву. Очевидно, оказия представилась только двадцать шестого числа.

– Эй, ты чего молчишь? – теребила Лолу бабка. – Заснула что ли?

– Да нет, вот думаю, что вы, наверное, правы, – протянула Лола и поднялась с места, – пойду-ка я отсюда.

– И то верно! – напутствовала бабуся и взялась за ведро.

Лола подошла к лестнице и, оглядевшись по сторонам, быстро поднялась на второй этаж. Бабка права, Лоле совершенно незачем ждать неизвестную Марианну из отдела кадров, ей нужно выяснить другое.

На втором этаже было гораздо приличнее, стены недавно покрашены, двери все новые, на полу – аккуратная ковровая дорожка, на чисто вымытых подоконниках – цветы. Лола сразу поняла, что где-то близко расположены кабинеты начальства.

Коридор заканчивался внушительной бронированной дверью с кодовым замком. Над дверью висела телекамера. Сбоку отходил еще один коридор, поуже, но ковровая дорожка на полу здесь была поновее. Лола повернулась, чтобы пройти по этому коридору, и тут вдруг поняла, что место ей знакомо. Именно с этого ракурса был снят этот самый коридор на злополучной видеокассете. То есть можно предположить, что запись была сделана вон той телекамерой, что висит над бронированной дверью.

Лола поскорее отвернулась, чтобы камера не зафиксировала ее лицо. Этот коридор заканчивался нарядной дверью, на которой было написано «Приемная директора». За дверью стоял крик.

Лола осторожно приоткрыла дверь и поглядела в щелочку. Молодой толстомордый мужик орал, брызгая слюной на скромного вида женщину, сидевшую за столом. Женщина что-то искала в ящиках стола, бумаги разлетались, мужик наезжал на нее, как танк. В другой стороне в мягком кресле развалился с хозяйским видом совсем молодой парень – по виду типичный браток. Еще чуть в стороне стояла длинноногая блондинка с голубыми глазами, похожими на пуговицы. Она наблюдала за скандалом с отрешенным видом.

– Вы совершенно запустили дела! – орал мужик. – Не умеете работать – никто вас не держит! Мне в приемной не нужны растяпы!

Женщина низко наклонила голову, губы ее прыгали, чувствовалось, что еще немного – и она не выдержит и разрыдается. Лола тихонько притворила дверь и отправилась в конец коридора, где приметила скромную дверцу со стилизованным женским силуэтом. Она нисколько не сомневалась, что как только толстомордому надоест орать, несчастная секретарша сразу же побежит в туалет, чтобы порыдать, или покурить, или просто привести себя в порядок Так и случилось. Не успела Лола выкурить и половины сигареты, как распахнулась дверь и влетела та самая женщина скромного вида, которая, надо полагать, и являлась секретарем умершего директора. Надо сказать, что сейчас вид у нее был не слишком скромный, волосы растрепаны, на щеках красные пятна. Не обратив на Лолу внимания, женщина тут же склонилась над раковиной и принялась плескать себе в лицо холодной водой. Наконец она выпрямилась, вздохнула глубоко и огляделась в поисках полотенца, которое, естественно, отсутствовало. Женщина помотала головой, вода с лица стекала на кофточку, тогда Лола протянула ей салфетку, потом расческу. Секретарша провела некоторое время перед зеркалом, потом еще раз вздохнула и жадно поглядела на Лолину сигарету. Сама она в нервах выскочила из приемной без сумочки и теперь очень об этом жалела. Лола, совершенно правильно истолковав ее взгляд, молча протянула пачку сигарет.

– Спасибо, – сказала секретарша, затянувшись, – теперь выживу.

– Что, совсем плохо? – завела Лола разговор. – С чего это он так разъярился?

– Козел потому что! – в сердцах ответила секретарша и представилась: – Валя.

– Оля, – ответила Лола, – да ты не торопись, кури спокойно, а то как бы здоровью не повредить!

– И так никакого здоровья нету! – со злостью вскричала Валентина. – По ночам не сплю, никакое снотворное не помогает! Сама посуди: не успел директор помереть, как этот вовсю распоясался.

– А он кто? – спросила Лола, боясь ненароком спугнуть разговорившуюся секретаршу.

– Он-то? Да заместитель нашего Алексея Иваныча! Делать ничего никогда не делал, его по знакомству к нам пристроили! Хоть и незавидная должность, поскольку наш «Мезон» давно на ладан дышит, но все-таки он какое-никакое начальство! А тут такой случай, что директор скоропостижно умер. Этот придурок и решил, что он директором станет.

– Да ну? – вставила Лола, чтобы показать свой интерес к разговору.

– И что ты думаешь? Очень даже может такое у него получиться, потому что, откровенно тебе скажу, директорство это и даром никому не нужно, предприятие не сегодня-завтра рухнет.

– А чего же этого толстомордого тогда так разбирает? – не выдержала Лола.

Валентина взглянула на нее подозрительно, но Лола, видя, что у нее догорела сигарета, тут же протянула пачку. Они снова задымили.

– Тут все дело в банке, – протянула наконец Валентина. – Это здание раньше принадлежало институту. А здание хорошее, сама видишь. Опять же месторасположение удачное – Московский проспект. Ну, к директору нашему, к Казаркину, и обратился один московский банк, чтобы, дескать, устроить у нас свой филиал. Директор и сдал им в аренду половину здания на пятнадцать лет. И аренду запросил смехотворную, потому что его еще и в правление банка ввели, в виде благодарности. А теперь этот ко… придурок в общем, стал разбираться – почему это такая аренда маленькая? Да я-то при чем, со мной не советовались! Хотя все знают, что директору от управляющего банком каждый месяц за эту аренду передавали кое-что в конверте. Ну, этот-то разлетелся, думал, что раз он теперь директор, то и с ним тоже так будет. А ему из банка – фигу! Мало ли что было, сейчас же в договоре стоит цена – извольте получить на счет! А в карман вам мы ничего платить не собираемся, договор на пятнадцать лет мы не с вами заключали, а с Казаркиным, ему и была наша благодарность! А вы тут в банке никто и звать никак! Ну он и взбесился! Прибежал, стал на меня орать, дескать у меня с бумагами непорядок! Да у меня-то все в порядке, это у тебя в голове непорядок!

Тут Валентина остановилась и в упор посмотрела на Лолу, очевидно, до нее дошло, что она треплется вот уже минут двадцать с совершенно незнакомой девицей. Судя по всему, такое времяпрепровождение для нее раньше было абсолютно нехарактерно, потому что она спросила:

– Слушай, а ты кто?

– Да никто! – безмятежно ответила Лола. – Вот, подружку пришла навестить. В бухгалтерии она работает…

– А как ее зовут? – подозрительно нахмурилась Валентина. – Я в бухгалтерии всех знаю…

– Слушай, что ты нервничаешь! – обиделась Лола. – Расслабься… Я к тебе по-хорошему…

– И то верно, – неожиданно спокойно согласилась Валентина, – чего это я? Все равно я отсюда увольняюсь… он уже вон какую лахудру притащил на мое место!

Они вышли из туалета и успели заметить, как толстомордый подскочил к бронированной двери и нажал кнопку на кодовом замке. Через некоторое время дверь открылась.

– Эта дверь ведет в банк? – поинтересовалась Лола.

Валентина неохотно кивнула. Лола решила, что пора уносить ноги, она и так для первого раза узнала много.

Маркиз, не торопясь, ехал по Выборгскому шоссе. Впереди царило какое-то оживление. Леня слегка притормозил, решив, что там произошла авария, но, подъехав ближе к эпицентру событий, понял, что такое предположение было ошибочным.

На обочине шоссе стояли две машины с тонированными стеклами, те самые, которые совсем недавно преследовали самого Маркиза. Вокруг этих машин сгрудилась толпа байкеров, оставивших мотоциклы впереди на дороге. Байкеры были настроены чрезвычайно агрессивно, можно даже сказать – злобно. Они вытащили из иномарок водителей и пассажиров – человек пять-шесть крепких бритоголовых парней самого бандитского вида – и теперь, что называется, «разбирались» с ними.

– Вы че, козлы, нам на хвост сели? – грозно вопрошал главарь мотоциклетной банды, тот самый бородатый верзила в рогатом шлеме, который незадолго до того мчался по шоссе во главе ревущего клина. – Вам че, жить надоело? Это мы, в натуре, запросто организуем!

Бандиты, которые привыкли обычно иметь дело с неорганизованными, малочисленными и слабосильными противниками, столкнувшись с мощными и сплоченными байкерами, явно перетрусили. Кто-то из них попытался оказать вялое сопротивление, но его быстро утихомирили ударом велосипедной цепи. «Викинг» продолжал допрос:

– Кто вас, недомерки, надоумил за нами следить? Вы че, конкретно, с дуба всей бригадой рухнули?

Один из бандитов, который, видимо, был у них за старшего, попытался вступить в дискуссию:

– Да мы, мужики, в натуре, вовсе не за вами тащились, нас, конкретно, за каким-то типом подрядили проследить, у которого с нашим шефом, типа, крутая разборка…

– Ты, блин, лей, да не заливай! – раздраженно рявкнул «викинг». – Я за вами давно слежу, вы к нам приклеились от самой пивнухи, как сели на хвост, так и не отлипаете!

– Да че ты, Штырь, с ними базаришь? – подал голос кто-то из рядовых байкеров. – Отделать их как следует, а для начала тачки покрошить, чтобы неповадно было!

И с этими словами он тяжелой цепью вдребезги разнес лобовое стекло одной из иномарок.

Это послужило сигналом для его приятелей. Байкеры набросились на ни в чем не повинные машины, круша их цепями, палками, монтировками и прочими подручными средствами. Через несколько минут новенькие блестящие машины превратились в груду металлолома. Бандиты наблюдали за этой расправой едва ли не со слезами на глазах, но сделать ничего не могли, опасаясь, что и сами могут разделить судьбу своих машин.

«Викинг», с удовлетворением наблюдая за расправой, оглянулся и заметил медленно проезжающего мимо них Леню.

– А ты что смотришь? – рявкнул он, с угрожающим видом шагнув к Лениной машине. – Может, хочешь, чтобы мы и с тобой разобрались? Так это мы запросто!

Маркиз нажал на педаль газа и рванул с места, радуясь, что его машина так хорошо набирает скорость.

Отъехав от места разборки на несколько километров, Маркиз свернул с Выборгского шоссе и выехал на Приморское. Там он притормозил, достал мобильник и связался с заказчиком.

– Приезжайте в Репино, – быстро проговорил Леня, – остановитесь возле станции и ждите моего звонка.

Сам он взглянул на часы и снова набрал скорость: он должен был оказаться в Репине раньше заказчика, причем в придуманном им плане время было рассчитано по минутам.

Подъехав к станции Репино, Леня переехал через железнодорожные пути и остановил машину недалеко от переезда, в таком месте, где ее закрывал от привокзальной площади газетный киоск. Леня открыл «бардачок». Там лежали две кассеты: одна – та самая, которую Лола вытащила из чемоданчика в поезде, вторая – с продолжением приключений Тома и Джерри. Маркиз усмехнулся и взял вторую кассету.

– Не рой яму другому, – проговорил он вполголоса, выбираясь из машины, – если бы ты не послал за мной хвост, получил бы настоящую кассету, а раз хотел меня кинуть – получишь мультик…

Он положил кассету с мультфильмом в цветной полиэтиленовый пакет и бросил в ящик для мусора рядом со шлагбаумом. Затем спрятался в кустах неподалеку и замер, наблюдая за площадью, расположенной по другую сторону путей.

На привокзальной площади было довольно людно. С берега залива группы отдохнувших горожан подтягивались к электричке, слонялись в поисках случайного заработка несколько местных бомжей, бойко торговал арбузами и дынями смуглый представительный кавказец. Машин тоже хватало – несколько скромных невзрачных «Жигулей», корейские малолитражки средней руки, выделяющийся среди них роскошный черный «Лексус».

Через несколько минут со стороны Петербурга подкатила темно-зеленая «Мазда» с тонированными стеклами. Тут же ожил Ленин мобильник.

– Я на площади, – проговорил заказчик.

В его голосе звучали недовольство и настороженность.

«Понятно, – подумал Маркиз, – он уже знает, что посланные за мной бойцы не только благополучно потеряли меня, но и сами влипли в неприятности и надолго выбыли из игры».

Он взглянул на часы. До нужного ему момента оставалось еще пять минут, и нужно было немного потянуть время.

– Купи блок сигарет, – распорядился он, – киоск есть на площади.

– Это еще зачем? – прошипел заказчик.

– Если хочешь получить товар, делай, что я говорю!

Из «Мазды» выбрался молодой спортивный парень и побежал к сигаретному киоску.

– Я же сказал – ты должен быть один! – проговорил Леня, изображая недовольство.

– Это шофер! – ответил заказчик.

Парень с блоком сигарет вернулся к машине и, прежде чем сесть за руль, подал сигареты пассажиру. Леня успел рассмотреть только высунувшуюся на мгновение в окно машины руку.

– Вытряхни сигареты из коробки, на их место положи деньги.

До нужного Лене времени оставалось полторы минуты.

– Раз уж ты взял с собой шофера, пусть он возьмет деньги и перейдет пути. Мобильник отдай ему, я сообщу, как обменять деньги на товар.

Тот же парень, который только что бегал за сигаретами, быстрым шагом перешел пути, держа в левой руке яркую коробку и прижимая правой к уху трубку мобильного телефона. За переездом он остановился, ожидая дальнейших распоряжений.

– Около шлагбаума – ящик для мусора, – проговорил Маркиз, – коробку положи в него, а там возьми пакет. В нем – то, что тебе нужно.

Парень оглянулся на своего хозяина, подошел к мусорному ящику, достал из него пакет с кассетой, на его место положил коробку.

В это время раздался протяжный гудок и из-за поворота показался локомотив приближающегося поезда. Шофер заметался, и сработал сформированный за многие годы инстинкт – он побежал через пути обратно на площадь, к своей машине и своему хозяину. Однако, пока он перебегал пути и садился в машину, бесконечный товарный состав поравнялся со станцией, наглухо отгородив Маркиза от «Мазды» и ее экипажа.

Леня усмехнулся, представив себе, как сейчас матерится заказчик, убрал в карман мобильник и подбежал к шлагбауму. Он схватил коробку из-под сигарет, вскочил в свою машину и помчался по дороге, связывающей Репино с Выборгским шоссе.

К тому времени когда многочисленные товарные вагоны, платформы и цистерны миновали Репино, Леня уже выехал на шоссе и стремительно приближался к Петербургу.

Свободной рукой он открыл коробку из-под сигарет и вытряхнул на сиденье ее содержимое. В коробке был увесистый пакет, тщательно завернутый в бумагу. Леня осторожно развернул его. На сиденье машины высыпалась стопка нарезанных газетных страниц.

– Какой милый человек! – проговорил он, снова заворачивая «куклу». – Хорошо, хоть бомбу не подсунул… хотя он не мог этого сделать прежде, чем убедился, что получил настоящую кассету.

На полпути к городу Леня увидел несколько машин дорожно-патрульной службы. Милиционеры озадаченно толпились вокруг груды покореженного металла – это было все, что осталось от двух иномарок после дружеской встречи с байкерами.

Маркиз проехал Поклонную гору и свернул к Сосновке, когда его мобильник снова ожил.

– Ты, недоносок, что себе позволяешь? – В этом дрожащем от ярости голосе Леня с трудом узнал заказчика. – Ты что, сволочь, мне подсунул?

– А что такое? – Леня изобразил полное непонимание. – По-моему, очень хороший мультфильм… особенно мне понравился момент, когда Джерри утащил у Тома прямо из-под носа целую головку сыра. Я так смеялся… А вам что – совсем не понравилось?

– Ты с кем шутить вздумал? – рявкнул заказчик. – Да я таких, как ты, на хлеб намазываю!

– Что-то я не понял, чем вы недовольны, – холодно ответил Леня. – Вы знаете основной закон механики? Сила действия равна силе противодействия. Проще говоря, как аукнется, так и откликнется. Вам меня рекомендовали как первоклассного специалиста, правильно?

– Допустим, – зло отозвался собеседник, – только те, кто тебя рекомендовал, явно ошибались!

– Нисколько, – в Ленином голосе прозвучала откровенная насмешка, – просто с хорошим специалистом нужно вести честную игру, а вы с самого начала хотели меня кинуть. Больше того, вы собирались меня убить, а это уж совсем непростительно! При первой встрече, которую вы назначили в кафе, должен был присутствовать третий… киллер, который устроил засаду на чердаке. Если бы я не вычислил его и не подключил к делу своего партнера, вы устранили бы меня сразу же после того, как получили кассету…

– Какого еще партнера? – переспросил заказчик.

– Помните мусоровоз? – блефовал Леня. – За его рулем сидел мой человек… Но этого вам показалось мало. Сегодня вы пустили по моему следу целую бригаду бандитов. Думаю, вы уже знаете, что с ними случилось?

– Это тоже твои люди?

– А как же! – Леня откровенно веселился. – Мало того, вы решили, что платить мне вовсе ни к чему, и хотели рассчитаться резаной бумагой! Так что вам некого ругать, кроме самого себя. Теперь, если вы по-прежнему хотите получить кассету, вам придется играть по моим правилам. Во-первых, цена увеличивается в десять раз, и во-вторых, обмен будет происходить там и тогда, где я скажу, и с соблюдением всех мер предосторожности!

– В десять раз? – заказчик присвистнул. – Не много ли ты на себя берешь?

– Это компенсация за моральный урон! Вы не представляете, как я расстроился, увидев нарезанную газетную бумагу. Вы навсегда лишили меня веры в человечество!

– А откуда я знаю, что ты не сделал десять копий с этой кассеты и не станешь шантажировать меня всю оставшуюся жизнь?

– Ниоткуда, – Маркиз усмехнулся, – придется вам положиться на мое слово!

– Сволочь! – отозвался заказчик, прежде чем отключиться.

– Я к вам тоже очень хорошо отношусь, – проговорил Маркиз, убирая телефон в карман.

Но он был очень недоволен жизнью. Просто даже удивительно, до чего люди бывают неблагодарны. В данном случае неблагодарность заказчика граничила с глупостью. как-то слишком самонадеянно вел себя этот тип. Как будто не признавал за Леней Маркизом никакого права сопротивляться. А ведь Леню рекомендовали очень серьезные люди. Отчего же они, эти люди, не объяснили заказчику, что с ним вести дела надо честно, иначе можно нарваться на крупные неприятности? Вот именно потому и не объяснили, тут же понял Леня, что это само собой разумеется. А заказчик попался какой-то отмороженный. Ну да ладно, и не из таких переделок выбирались.

Леня приободрился и решил, что настала пора действовать по-другому. Что он мечется по городу, как угорелый кот?

При мысли о коте сердце Лени Маркиза привычно защемило, так как он вспомнил о пропавшем Аскольде. Он тут же постарался взять себя в руки. В конце концов, Лолка права, Аскольд – взрослый, умный и решительный кот и должен сам отвечать за свои поступки. Если он захотел уйти из дома, где его холили и любили, то – скатертью дорога! Но Леня расценивал поступок кота как неблагодарность, такую же черную, как Аскольдов хвост. Обида, накопившаяся в его душе, не проходила.

Так вот, насчет кота, напомнил себе Леня о деле. Хватит бестолково метаться по городу. Теперь он понял, что клиент ему попался очень опасный и будет мстить. Надобно поддерживать свою репутацию, а то люди подумают, что знаменитый Маркиз постарел и ушел на покой, раз его можно кинуть, запугать, не заплатить денег и вообще убить. При Лениной профессии репутация значит очень много, почти все. Он, Леня Маркиз, отомстит клиенту за такое отношение, причем отомстит сурово. Чтобы неповадно было.

Для этого ему нужно узнать, кем является его заказчик и отчего он так боится той записи на кассете. Чем ему это грозит? И путь Ленин лежит сейчас в НПО «Мезон», потому что именно оттуда были те двое командировочных, которые везли в Москву кассету.

Леня Маркиз быстренько выяснил, где находится это самое НПО «Мезон», и через полчаса был уже возле большого серого здания на Московском проспекте. По дороге он несколько раз звонил Лоле, чтобы убедить ее сидеть тихо у себя в квартире и воспитывать песика и попугая. Однако трубку никто не брал. Леня удивился, но потом подумал, что Лолка, небось, сидит в ванне либо отправилась покупать для Пу И ореховое печенье, а попугай хоть и мог бы поговорить по телефону, но не умеет снимать трубку.

Однако по мобильному Лола тоже не ответила, он был отключен. Маркиз пожал плечами и сосредоточился на собственных неотложных делах. В отличие от Лолы Леня сразу понял, в какую дверь нужно войти, чтобы попасть в НПО «Мезон». Он припарковал машину возле самой неказистой двери и собирался уже выйти, как вдруг дверь сама отворилась и выпустила девушку, при виде которой Лене отчего-то вспомнились бандитские разборки. Девушка была весьма скромна, так что Леня удивился, с чего это ему мерещится всякая дрянь. Однако наваждение никак не проходило, и тогда Леня сообразил, в чем его причина: костюм на девице был красно-коричневый, цвета запекшейся крови. Тьфу, какие противные ассоциации!

Девица оглянулась по сторонам, поежилась под сентябрьским свежим ветром и накинула скромный серенький плащик с капюшоном. Потом она поспешила прочь. В походке ее было что-то неуловимо знакомое. И фигура, и ножки в самых простых туфлях на среднем каблуке, но все же очень стройные…

Леня рассердился на себя: у него огромные неприятности с клиентом, его жизни грозит опасность, его репутация висит на волоске, у него, наконец, пропал любимый кот, а он пялится на какую-то совершенно постороннюю девицу в дурацком костюме! Но, однако, если они знакомы, то она может быть Лене полезна. Леня Маркиз никогда не пренебрегал шансом, который время от времени давала ему судьба…

Он тронул машину с места и не спеша поехал за девушкой. Она завернула за угол и остановилась на перекрестке, подняв руку. Машин, как назло, не было, и девица раздраженно топнула ногой и пошла к автобусной остановке. И вот тут-то Леня ее узнал. И не поверил своим глазам. Перед ним была Лола. Его испытанная боевая подруга. Он просто не узнал ее в этом куцем красно-коричневом костюмчике и с зализанными волосами. Еще он не ожидал увидеть Лолу здесь, поэтому сразу не сориентировался.

Поравнявшись с Лолой, Леня открыл дверцу и сказал не своим голосом, с ярко выраженным грузинским акцентом:

– Дэвушка, дарагая! Садысь, подвезу!

– Пошел к черту! – ответила Лола, не оборачиваясь. – Езжай своей дорогой!

Она прибавила шагу, тогда Леня высунулся из машины и схватил ее за руку:

– Послюшай, дарагая, зачэм обижаешь?

Лола крутанулась ужом и мгновенно вонзила ему в ладонь длинные наманикюренные ногти.

– Ой, а это ты?

Леня готов был поклясться, что она узнала его раньше и оцарапать решила только из вредности.

– Больно же! – сказал он. – До крови прямо, теперь еще заражение будет… или прививки делать придется от бешенства…

– Не бойся, я не ядовитая, – сказала Лола, усаживаясь на переднее сиденье, – а вообще-то сам виноват, нечего бедную девушку пугать!

– А позвольте спросить бедную девушку, что она здесь делает? – сурово спросил Леня.

– Да вот, хотела на работу устроиться, – Лола ничуть не испугалась его строгого тона, – секретаршей там или делопроизводителем…

– На работу? – прищурился Леня. – В этаком прикиде?

– А чем тебе не нравится мой прикид? – тут же завелась Лола. – Между прочим, я в нем в театр устраивалась. И можешь себе представить – взяли!

– Сама же говорила, что у творческих личностей всегда тараканы в голове! – подначил Леня. – Так отчего тебе вздумалось переться в этот самый «Мезон», не посоветовавшись со мной?

– Нет, вы только послушайте, – мгновенно вскипела Лола, – как он ставит вопрос! По-твоему, я должна советоваться с тобой по любому поводу? Скоро нужно будет спрашивать разрешения пойти в туалет, как в первом классе. Мне, кстати, нужно попудриться и причесаться, не ходить же этаким чучелом! – Она потрогала волосы, затянутые в хвост.

– Обойдешься, – прошипел Леня, – не до того сейчас.

– И попи… – заикнулась Лола, но он больно ткнул ее кулаком в бок.

– Прекрати немедленно! Знаю твои штучки! Отвечай немедленно, что ты там делала?

– Дорогой мой компаньон, – начала Лола, закуривая сигарету, – с этого момента в наших отношениях произошла перемена. Раньше ты командовал, а я слушалась тебя беспрекословно и шла в самое пекло только потому, что ты, мой господин и повелитель, так считал нужным. Теперь все изменилось. Я буду решать, когда и куда мне идти!

– С чего это тебя так разобрало? – Леня так удивился, что даже перестал сердиться.

– С того, что ты полностью провалил операцию! И теперь мы вынуждены скрываться непонятно от кого! Нашей жизни грозит опасность, и животные отданы в чужие руки! Может быть, и кот от этого сбежал.

– Ну нет, Аскольд не крыса, чтобы бежать с тонущего корабля! – уверенно возразил Леня. – Слушай, а как там звери?

– Все нормально, за ними присмотрит Эльза Борисовна, они чудно беседуют с Перришоном о смысле жизни!

– Ну и что тебе удалось раздобыть в «Мезоне»? Встретила там старых знакомых, у которых кассету сперла?

– Пока не отвезешь меня пообедать, ничего не скажу! – уперлась Лола.

– Да тебя в этом кровавом костюме ни в один приличный ресторан не пустят!

Но голодная Лола рыкнула на своего компаньона так грозно, что нога его сама нажала на педаль газа.

– Значит, так, – начала Лола сытым добродушным голосом.

Они чудно пообедали в небольшом уютном кафе и ожидали теперь, когда принесут кофе.

– Тот мужчина, которого на нашей кассете тащат по коридору, – это директор НПО «Мезон» Казаркин Алексей Иванович. Кстати, он умер. Официальная версия: от инфаркта, прямо в кабинете, именно в ту ночь, когда была сделана запись.

– Точно? – недоверчиво спросил Леня.

– Это как раз точно, – Лола пожала плечами, – вот все остальное под сомнением.

– Что именно?

– Сначала факты, – Лола оживилась при виде кофе, отпила глоток из чашки, не кладя сахар, и удовлетворенно зажмурилась – кофе был хорош. – Значит, в свое время директор сдал половину своего здания филиалу крупного московского банка, его за это ввели в правление и платили кроме официальной аренды еще каждый месяц энную сумму лично ему, в голубом конверте. То есть у него с руководством банка были свои особые отношения. Об этом говорит и дверь, находящаяся рядом с приемной, она бронированная, с кодовым замком и ведет прямо в банк. Над дверью – телекамера.

– Вот как? – Маркизу ничего больше не оставалось, как реагировать подобным образом, потому что Лола и без его руководящих указаний предоставила ему нужные сведения.

– Больше тебе скажу, запись сделана именно той камерой, что висит над этой бронированной дверью, я проверила, ракурс в точности совпадает. И можно предположить, что те двое шли из банка, собственно говоря, там больше неоткуда идти.

– И кто этот второй, ты не знаешь?

– Ну ты уж хочешь, чтобы я все выяснила за полчаса, – обиделась Лола, – но я думаю, что второй – человек из банка.

– Откуда у тебя сведения? – прищурился Леня. – С кем ты говорила?

– С бабушкой-уборщицей, с секретаршей директора, то есть бывшей секретаршей, потому что ее скоро уволят. Там теперь новый директор, а новая метла, сам понимаешь, по-новому метет.

– Она много знает? – оживился Леня. – Имеет смысл с ней еще раз побеседовать?

– Знает-то она много, – протянула Лола, – но если ты думаешь, что она поддастся твоему обаянию, то глубоко ошибаешься. Это, милый мой, не тот случай, она не девочка девятнадцати лет, которую можно уболтать или подпоить. Женщина серьезная, лет примерно тридцати пяти.

– Мой любимый возраст! – оживился Леня. – Не люблю девчонок!

– Тогда бы уж сразу на пенсионерок переключался! – недовольно буркнула Лола. – Впрочем – дело твое!

Она была уверена, что секретарша Валентина не из тех женщин, что знакомятся на улице, а если и удастся Маркизу завязать с ней разговор, то дальше вежливого обмена ничего не значащими словами дело не пойдет. В общем, у Леньки ничего не выйдет, и поделом ему! Уж слишком возомнил о себе.

Она с отвращением наблюдала, как Маркиз изменился. Глаза его блестели, рот заранее складывался в обольстительную улыбку. Леня произвел в уме ревизию всех своих резервов обаяния и привлекательности и решил, что он находится в хорошей форме.

– Когда эта богадельня заканчивает работу? – деловито спросил он.

– Надо думать, после пяти, – буркнула Лола.

– Так чего же мы тут прохлаждаемся? Время дорого! Нужно обязательно перехватить эту секретаршу сразу после работы, а то потом ищи-свищи ее! Дома могут быть муж, дети, свекровь, собака, кошка, попугай – там до нее не добраться!

Лола подумала, что, по ее предположениям, у секретарши Валентины нет никого – ни мужа, ни детей, не говоря уже о многочисленных домашних животных, но промолчала, чтобы не облегчать Леньке задачу.

Через некоторое время Маркиз остановил машину напротив неказистой двери института. Сотрудники НПО «Мезон» выливались из нее не слишком бурным потоком. Вот поток этот иссяк, и Лола подумала, что они Валентину упустили – видно, та ушла немного раньше. Они подождали еще несколько минут, причем Маркиз начал ворчать, что это из-за Лолы – дескать, она слишком долго пила кофе и недопустимо медленно выбирала кое-какие вещи, для того чтобы изменить внешность.

– Если бы ты не выгнал меня сегодня утром из собственной квартиры так быстро, я бы успела собрать вещи и прихватить все необходимое, – огрызалась Лола, – а так пришлось хватать никудышный парик в первом попавшемся магазине.

Действительно, парик был не из лучших – кудлатый, дешевый, невыразительного пепельного цвета. Лола нанесла на лицо темный тональный крем и наложила на веки голубые тени. На вещевом рынке прихватили черные свободные брюки и сиреневую стеганую куртку. Лола могла гулять внутри этой куртки взад и вперед, но Леня сказал, что ей очень идет. Себе Маркиз выбрал темные очки, черную кожаную куртку и такую же кепочку. Напоследок Лола схватила на лотке у смуглой тетки с золотыми зубами сиреневую помаду под цвет куртки и осталась довольна своей внешностью. Конечно, это была самая откровенная халтура, но можно ручаться, что никто не узнает в этаком чучеле Лолу.

Компаньоны сидели в машине, переругиваясь вполголоса, когда наконец в дверях появилась Валентина. Лола узнала ее сразу. Поверх скромного зеленоватого костюма она надела такое же скромное зеленое пальто и шелковый шарфик в тон. Валентина с трудом открыла дверь, потому что руки ее были заняты пакетами.

– Вон она, – объявила Лола, – видишь, в зеленом… Ну как она тебе?…

– Да уж, – вздохнул Леня, – может, она и неплохая женщина, но совершенно не в моем вкусе. То есть я хотел сказать, – заторопился он, видя, что Лола нахмурилась, – что это я не в ее вкусе. Такая женщина ни за что не остановится на улице.

– Тем более, когда ты в таком подозрительном виде, – фыркнула Лола, – одна кепочка чего стоит. Запросто может тебя подальше послать. Или пакетом стукнет. У нее и так настроение плохое, уволили с работы, а тут какой-то подозрительный тип пристает.

– С чего ты взяла, что ее уволили?

– А вон, смотри, в пакете просматриваются туфли, – рассмеялась Лола, – еще книжки какие-то, а на дне небось чашка. Точно, вещи она собрала и уносит, значит, уволили. Езжай за ней, а там посмотрим…

Леня мысленно скрипнул зубами – что это Лолка раскомандовалась, но послушно тронул машину с места.

Валентина, торопясь, шла по проспекту, миновала автобусную остановку, свернула на поперечную улицу, прошла еще два квартала и остановилась возле кафе. Она поглядела на часы, потопталась немного на ступеньках и скрылась за дверью. Компаньоны покинули машину и устремились за ней.

В кафе было людно – конец рабочего дня. Столики стояли близко друг к другу, что, конечно, было очень удобно для подслушивания при условии, что Валентина не опознает Лолу. Но сделать это было невозможно – уж очень изменили Лолино лицо синие тени и пепельный парик.

Компаньоны помедлили немного у входа, и на их счастье освободился столик в углу, как раз рядом с тем, где сидела бывшая секретарша. Она нервно поглядывала то на часы, то на дверь.

– Что-то мне подсказывает, что наша Валечка пришла сюда не просто выпить кофе, – тихонько сказала Лола, – уж больно озабоченный у нее вид.

Над ними раздался кашель официантки. Компаньоны заказали кофе и пирожные. Официантка приняла заказ и удалилась, покачивая бедрами, как итальянская кинозвезда. Проследив за Лениным взглядом, Лола пригнулась к нему и прошептала:

– У вас ус отклеился!

Леня прикоснулся рукой к лицу и сердито прошипел:

– Что ты болтаешь! У меня нет никаких усов!

– Не будешь на посторонних баб пялиться! – Лола рассмеялась. – Ладно, не сердись! Смотри, кажется, к нашей подруге пришли.

Действительно, к столику, за которым сидела секретарша покойного директора, приблизилась совершенно роскошная женщина.

На опытный взгляд Лени Маркиза этой женщине было лет тридцать семь – тридцать восемь, то есть она была даже немного старше секретарши, но если Валентина в свои тридцать пять именно на тридцать пять и выглядела, то подошедшей к ее столу незнакомке вполне можно было дать лет двадцать семь, а при не слишком ярком освещении – пожалуй, и двадцать пять. Конечно, такой внешний вид стоил огромных усилий и неимоверных затрат и дама постоянно находилась в состоянии войны с самым страшным, самым беспощадным и самым неумолимым противником – временем, но до сих пор ей удавалось если не выигрывать эту войну, то по крайней мере удерживать занятые позиции. Одета дама была в брючный костюм из искусно помятой ткани с рукавами разной длины, на голове у нее царил такой естественный беспорядок, что становилось ясно: она только что посетила очень дорогого парикмахера.

– Ну, и что тебе надо? – раздраженно выкрикнула дама, усевшись за столик к Валентине и даже не подумав поздороваться.

– Здравствуйте, Алла Леонидовна, – подчеркнуто вежливо проговорила уволенная секретарша, – нам нужно поговорить!

– Интересно, о чем? – процедила дама, закинув ногу на ногу и закурив длинную темную сигарету. – Какие у нас с тобой могут быть общие темы? – И она окинула Валентину долгим насмешливым взглядом. – Разве что обсудить мужские достоинства нашего дорогого покойника… впрочем, это уже неактуально!

– Ну, зачем вы так, Алла Леонидовна? – секретарша постно потупила взгляд. – Нам есть о чем поговорить… Например, о том, что у вас был любовник, и я отлично знаю его имя…

– Ну и что? – дама расхохоталась, красиво округлив выразительный темно-вишневый рот и закинув голову. – Ты что же, собралась открыть глаза моему мужу? Поздно, милая, его глаза закрылись навсегда, выражаясь красивым слогом обожаемых тобой мексиканских сериалов! Ты ведь обожаешь мексиканские сериалы, не правда ли?

– Я не смотрю никаких сериалов, – с прежним показным смирением возразила Валентина, – мне некогда. Я в отличие от вас работаю.

– Знаю, как ты на моего мужа работала! – фыркнула шикарная дама. – Догадываюсь… И сверху и снизу…

Лола подумала, что при этих словах несчастная секретарша скромного вида упадет в обморок, но та видно взяла себя в руки и процедила:

– Не тебе бы говорить…

– Ну, это не меняет сути дела, – спокойно ответила дама и выпустила аккуратное колечко дыма, – в любом случае ты сильно опоздала со своими сенсационными разоблачениями. Всякий товар имеет срок годности, и срок этого товара давно прошел!

– Я не думаю, – возразила Валентина довольно тихо.

Лене пришлось напрячь слух, чтобы разобрать эти слова.

– Я не думаю, – повторила Валентина, – учитывая некоторые детали.

– Какие еще детали! – проговорила Алла Леонидовна с показным равнодушием.

Однако Леня, искоса наблюдавший за ней, заметил, как отвердело ее лицо и напряглись крылья носа. Теперь этой женщине можно было дать ее настоящий возраст.

– В тот день, когда Алексей Иванович… умер, я немного задержалась на работе, он продиктовал мне несколько срочных документов…

– Ну-ну, знаю я, что это за документы… – усмехнулась Алла Леонидовна.

– Потом он отпустил меня, точнее, почти выгнал. Думаю, он еще с кем-то должен был встретиться. И когда я вышла из проходной, я видела вашу машину… она стояла возле подъезда банка, естественно.

– Естественно? – как эхо повторила Алла Леонидовна.

Теперь ей, пожалуй, можно было дать и сорок лет.

– Естественно, – повторила Валентина, – ведь я прекрасно знаю, кто ваш любовник.

– Прислуга и секретарши знают все… – задумчиво произнесла Алла Леонидовна. – Ну и что? Даже если там стояла моя машина – кому это может быть интересно?

– Вот и я думаю – кому? – Валентина пригнулась и проговорила, глядя прямо в глаза своей собеседнице: – Может быть, милиции? Они уже разговаривали со мной, или как это у них называется – допрашивали? Тогда я не вспомнила о вашей машине, а теперь вот думаю – может быть, зря? Может быть, мне стоит постараться и освежить свою память?

– Ну и чего ты от меня хочешь? – проговорила Алла Леонидовна, резким жестом затушив сигарету в кофейном блюдечке. – Денег?

– Нет, – Валентина снова с показной скромностью потупила взор, – я не хочу денег…

– А чего же тогда?

– Меня уволили с работы, – проговорила секретарша, и на этот раз в ее голосе прозвучало настоящее, а не показное чувство, – новый директор не успел занять кресло Алексея Ивановича, как тут же взял на мое место свою прихехе, а меня вышвырнул на улицу…

– Но я-то тут при чем? – Алла Леонидовна откинулась на спинку стула и закурила новую сигарету. – Как ты понимаешь, со смертью Алексея мое влияние в вашей гребаной конторе стало равно нулю…

– Зато у вас очень большое влияние в «Дельта-банке», – быстро проговорила Валентина, – поговорите с Сергеем Петровичем, пусть он возьмет меня к себе в банк! Уж он-то наверняка это может, для управляющего это пустяк! Меня устроит любая работа – операционистом, офис-менеджером, в конце концов – младшим администратором… и я тут же забуду о том, что видела в тот вечер, обещаю вам!

Алла Леонидовна задумчиво подняла глаза, выпустила колечко дыма и наконец сказала:

– Ладно, я поговорю с Сергеем!

– Да уж, поговорите! – Валентина снова постно потупилась. – А то сами понимаете, какие у вас могут быть неприятности…

Она поднялась, схватила свои пакеты и громко, совсем другим голосом проговорила:

– Я спешу, у меня сегодня есть еще дела! – и быстро, решительными шагами она покинула кафе.

Лола с Маркизом переглянулись и поняли друг друга без слов.

Маркиз плавно выбрался из-за стола и танцующей походкой заскользил к выходу вслед за Валентиной. Лола осталась на месте, исподтишка наблюдая за Аллой Леонидовной.

Дама зло курила, стряхивая пепел в кофе и на столик.

– У нее дела! – проговорила она раздраженно, потушила сигарету и вытащила мобильный телефон.

По телефону она говорила напряженно и тихо, так что Лола едва смогла разобрать слова.

– У нас проблемы, – проговорила она вместо приветствия, – точнее, одна проблема, но зато очень большая. Ее зовут Валентина, секретарша моего дорогого покойника.

На мгновение она замолчала, видимо, выслушав реплику своего собеседника, потом повысила голос и заговорила с прежним злым раздражением:

– А мне наплевать, что ты на работе! Кажется, ты не понимаешь! Ты ничего не понимаешь! Она видела мою машину в тот вечер! Ты наконец понял? Все равно, что видела меня!

Она снова замолчала и, опять понизив голос, ответила своему невидимому собеседнику:

– Хорошо, я согласна, это действительно не телефонный разговор, только вопрос не терпит отлагательства и встретиться мы должны немедленно! Ты понимаешь, немедленно! Там, в нашей квартире!

Лола шла следом за Аллой Леонидовной, почти не скрываясь.

Роскошная дама пребывала в таком раздражении, почти в бешенстве, что не замечала ничего вокруг себя. Она вылетела из кафе и села за руль открытой двухместной серебристой «БМВ». Лола еле успела поймать частника. Водитель, узнав, что нужно ехать вон за той роскошной машиной, взбрыкнул было, но Лола показала ему зеленую купюру, и он покорился, только проворчал сквозь зубы что-то про дамочек, которые с жиру бесятся.

– Делай свое дело! – прикрикнула Лола. – Сказала же – заплачу.

– Ну что ты за ней ездишь? – не унимался водитель. – Ты на себя посмотри и на нее. Она вон на какой «БМВ», а ты пешком!

– Ты бы помолчал, – буркнула Лола, – лучше на дороге сосредоточься, а то как бы не упустить…

Они мчались следом за серебристой машиной, каждую минуту ожидая, что их остановит ГИБДД. «БМВ» проскакивала перекрестки на красный свет, превышала скорость, грубо подрезала другие автомобили… к счастью, ехать пришлось недолго: Алла Леонидовна остановилась на Садовой, выскочила из машины и исчезла в подъезде.

Лола присела на лавочку и задумалась, стоит ли ждать здесь развития событий или лучше встретиться с Леней и обсудить ситуацию. В это время рядом с серебристой машиной остановился классический черный «Мерседес». Из него вышел плотный широкоплечий мужчина в дорогом черном костюме. Подозрительно оглядевшись по сторонам, он вошел в тот же подъезд, в котором незадолго до того скрылась Алла Леонидовна.

Лола сидела, глядя вслед мужчине в черном.

Его фигура, его походка безусловно были ей знакомы.

Только вот откуда? Где она видела прежде этого человека?

Лола прикрыла глаза, напрягая память, и вдруг перед ее глазами отчетливо всплыла картина: двое мужчин медленно идут по офисному коридору. То есть один не идет, он безвольно висит на плече у второго.

Та самая видеозапись, которую они с Маркизом украли в поезде «Петербург – Москва».

Имя одного из мужчин она уже выяснила. Это Алексей Иванович Казаркин, бывший директор НПО «Мезон». Ныне покойный, и есть все основания подозревать, что он уже был мертв, когда велась видеозапись.

А теперь она своими глазами увидела второго – того, кто тащил на себе покойного Казаркина по коридору той самой ночью… тащил его, скорее всего, уже мертвого…

Лола взволнованно сверлила взглядом закрывшуюся за мужчиной дверь подъезда.

Кажется, она подобралась вплотную к разгадке. Нужно срочно сообщить обо всем Маркизу. Тут он позвонил ей сам – очень кстати.

– Ну что, наша девушка добралась до дома в целости и сохранности, – доложил он, – я проводил ее до подъезда – она еще с соседкой поговорила о погоде. Хотел я ее предупредить, чтобы не связывалась с той бабой, а лучше увольнялась бы от греха подальше, но как-то случая не представилось…

– Слушай, это он, тот самый тип! – выпалила Лола, которой надоело слушать ерунду.

– Какой тип?

– Ну, он ее любовник!

– Дорогая, ты не могла бы выражаться яснее? – кротко спросил Маркиз. – Видишь ли, раз уж теперь в нашем тандеме ты – мозговой центр и ты командуешь парадом, то следует научиться четко выражать свои мысли и толково ставить задачи.

Лола тихонько скрипнула зубами – когда-нибудь у нее лопнет терпение и она обязательно Леньке отомстит.

– Что тут непонятного? – она сделала вид, что удивилась. – Этот человек, который на кассете, именно он – любовник госпожи Казаркиной, бывшей жены, то есть теперь вдовы директора Казаркина!

– Так я и думал… – пробормотал Леня. – Значит, этот Сергей Петрович – управляющий банком, и он же тащил на себе мертвого директора. Так выходит, что он его и убил, а потом представил дело так, что директор сам окочурился у себя в кабинете! Лолка, думаю, мы вычислили нашего заказчика! Этот самый Сергей Петрович, управляющий банком!

«Мы, – усмехнулась мысленно Лола, – мы вычислили! Мы пахали! Не „мы“, а я!»

– Эх, нужно бы с этой самой секретаршей поговорить, – сокрушался Леня, – зря я ее упустил!

– Слушай, да дай же мне сказать, – закричала Лола, – ведь это ужас что такое! Именно сейчас они договариваются, как ее убить!

Тут Лола, не дожидаясь расспросов, быстренько передала все, что ей удалось подслушать из телефонного разговора.

– Понимаешь, эта Алла так забеспокоилась, что ее машину видели у банка! Просто затряслась вся! Слушай, может, они вдвоем ее муженька угрохали, а? Конечно, глупо это, но, возможно, случайно все вышло… И эта идиотка Валентина не нашла ничего лучше, как шантажировать Аллу!

– Плохо, секретарша нам еще понадобится. Вот что, Лолка, хватай машину и дуй сюда, нужно секретаршу предупредить. Если я начну к ней в квартиру ломиться, она еще милицию вызовет. А тебя она вспомнит!

– Вспомнит! В таком виде! – простонала Лола.

– Не тяни время! – строго сказал Леня и отключился.

В ближайшем общественном туалете Лола смыла жуткий макияж и сняла пепельный парик. Посетительницы посматривали на нее, но Лола делала вид, что не замечает косых взглядов.

Леня изнывал в машине.

– Ты что – пешком всю дорогу шла? – сердито прошипел он, когда Лола постучала в окно машины.

– Отвяжись! – рявкнула Лола. – Как тут – все тихо? Никто подозрительный в подъезд не входил?

– Откуда я знаю, кто подозрительный? Никто с автоматом или с бомбой не входил. А там уж как придется. Да Валентина, должно быть, спать пораньше легла. Или телевизор смотрит, у нее свет не горит.

Все это Маркиз бормотал уже на лестнице, пока они поднимались. Однако на площадке третьего этажа, где находилась квартира Валентины Васильевны, он стал серьезным, начал настороженно крутить головой и поводить носом, потом тихонько приблизился к двери и подергал ее. Дверь была заперта.

Лола потянулась к кнопке звонка, но Маркиз схватил ее за руку.

– Стой!

– Ты чего? – девушка недоуменно покосилась на своего компаньона. – Какая муха тебя укусила?

– А ты принюхайся, – вполголоса проговорил Леня.

Лола потянула носом. Из-за двери явственно тянуло запахом кухонного газа.

– Они на это и рассчитывали, – сказал Леня, вставляя в замочную скважину универсальную отмычку, – что кто-нибудь придет, позвонит, газ взорвется от электрического разряда, и все следы их посещения уничтожит взрывом… все будет списано на несчастный случай…

– Да кто они? Ты же сказал, что никого подозрительного не видел! – ехидно напомнила Лола.

– Значит, я ошибался, – спокойно сказал Леня, и Лола сразу притихла.

Она знала, что Ленька признается в собственной ошибке, только если дело очень серьезно.

Замок негромко щелкнул, и дверь открылась.

– Отличная вещь, – проговорил Леня, убирая отмычку в карман, – с любым замком за минуту справляется!

Он достал из кармана носовой платок, закрыл им лицо и быстро вошел в квартиру. Лола двинулась следом. Она старалась не дышать, но глаза сразу защипало, и горло запершило от заполнявшего квартиру газа. «И как это соседи ничего не почувствовали?» – думала она.

Леня бегом добрался до кухни, закашлялся, распахнул окно и высунулся в него, чтобы отдышаться. Придя в себя, он повернулся к газовой плите. На полу лежала Валентина Васильевна. Голова ее была засунута в духовку, все краны плиты открыты на максимум. Леня закрутил краны и вытащил несчастную женщину на середину кухни.

Лола почувствовала головокружение и тошноту. Перед глазами замелькали цветные пятна. Она подошла к окну и свесилась наружу, глотая свежий воздух, как умирающий от жажды глотает воду, преодолев безжизненные пески и добравшись наконец до колодца. Отдышавшись, она повернулась и подошла к Лене, который склонился над бесчувственным телом Валентины.

Бывшая секретарша не подавала никаких признаков жизни. Ее лицо приобрело ужасный серо-голубой оттенок, который не вязался с представлением о живом человеке. Кажется, она уже не дышала, но, прижав пальцы к ее шее, Леня уловил едва ощутимое биение пульса, неровное и слабое.

Он резко надавил на грудную клетку женщины, но тщетно, дыхание не восстанавливалось. Леня повторил свою попытку еще несколько раз, но тоже безо всякого успеха.

– Может быть, вызвать «скорую»? – предложила Лола.

– Не успеют, – Леня покачал головой, – пока они доедут, она точно умрет!

Он снова наклонился над Валентиной и попробовал сделать ей искусственное дыхание по методу «рот в рот».

Со стороны это выглядело почти непристойно, напоминая странный поцелуй.

Валентина по-прежнему не подавала никаких признаков жизни.

– Подай мне какой-нибудь электроприбор, только быстро! – приказал Леня, подняв голову. – Тостер, кофеварку, что угодно!

Лола схватила первое, что попало ей под руку. Это оказалась кофейная мельница.

Леня резким, сильным движением оборвал провод, стащил с ног Валентины черные трикотажные носки и прижал к ее ступням неровные концы оголенного провода.

– Включай! – крикнул он нетерпеливым, злым голосом, которого Лола никогда у него не слышала.

Лола послушно воткнула вилку в электрическую розетку, и тут же тело Валентины мучительно дернулось, выгнулось крутой дугой, и она хрипло вздохнула.

Леня поднялся на ноги, тяжело переводя дыхание. Он и сам выглядел сейчас не лучшим образом.

Валентина еще раз хрипло вздохнула и открыла глаза.

– Что случилось? – проговорила она, удивленно глядя на Лолу и Маркиза. – Где я? Почему я лежу на полу? Кто вы такие?

– Не волнуйся, – Лола наклонилась к ней, помогла встать и подвела ее к дивану, – хорошо, что мы успели вовремя…

– Как пахнет газом… – проговорила женщина, удивленно оглядываясь по сторонам. – А как вы сюда попали?

– Дверь была открыта, – ответила Лола, чтобы не пугать чудом спасенную женщину, – к счастью…

– А я тебя знаю, – Валентина настороженно смотрела на свою спасительницу, – ты ведь Ольга…

– Не волнуйся, не волнуйся, – Лола прикрыла женщину пледом, – сейчас тебе нужно отдохнуть… ты чуть не отравилась насмерть… газ был открыт, а окна заперты…

– Боже мой! – Валентина снова побледнела, – я ничего не помню… кажется, я подошла к двери, а потом – провал…

– Никогда не открывай двери незнакомым людям! – назидательно проговорила Лола, растирая спасенной руки. – Нас могло не оказаться поблизости…

Лицо женщины понемногу оживало, розовело, дыхание становилось ровнее и глубже.

– И почему-то очень болят ступни, – проговорила Валентина, поморщившись, – как будто я ходила по углям…

– В каком-то смысле так оно и было, – отозвался Маркиз, пряча в ящик стола оторванный от кофемолки провод.

Они помогли Валентине переместиться в комнату, уложили ее на удобный диван. Квартирка была маленькая, однокомнатная, но очень аккуратная и какая-то удивительно женственная. На самом видном месте, на секретере, между медным подсвечником и фарфоровой фигуркой собачки стояла цветная фотография в деревянной рамке. На этой фотографии был запечатлен директор НПО «Мезон» Алексей Иванович Казаркин. Покойный директор был снят в неформальной обстановке – на природе, в рубашке с короткими рукавами. Видимо, Алексей Иванович гостил у кого-то на даче – во всяком случае, на заднем плане фотографии виднелся бревенчатый домик, довольно скромный и неказистый. Пожалуй, слишком скромный и неказистый для самого Казаркина и тем более для его жены.

При виде этой фотографии Лола с Маркизом обменялись понимающими взглядами. Они поняли, что жена, точнее вдова, директора Алла Леонидовна была не так уж неправа, когда упрекала Валентину в связи с мужем. Впрочем, не ей бы говорить…

Валентина Васильевна зябко куталась в махровый халат.

– Я пришла домой, выпила чаю, решила лечь пораньше, потому что сердце побаливало, – начала она слабым голосом. – А потом кто-то позвонил, я думала, соседка, в глазок ничего не видно, я и открыла… не в себе была, очень расстроена… Больше ничего не помню.

– Он вошел, оглушил вас чем-то или брызнул из баллончика, затем притащил в кухню, сунул голову в духовку и открыл все газовые краны. Соседи, почувствовав запах газа, обязательно принялись бы звонить вам в дверь. Ну и газ бы взорвался от электрического разряда, ликвидировав все следы пребывания убийцы в вашей квартире. Или же, пока они пытались бы сломать замок, вы бы уже отправились на тот свет.

Все это Леня Маркиз проговорил намеренно жестким тоном.

– Не пугай женщину, – вступила Лола, – она и так вся на нервах…

– Именно на это убийца и рассчитывал, – подхватил Леня, – женщина и так расстроена смертью любимого начальника, да еще с работы уволили, причем самым хамским образом…

– Просто любимого… – тихо поправила Валентина, – не любимого начальника, а просто любимого.

«С ума сойти! – подумала Лола, – как трогательно. Сейчас заплачу!»

– Скажите, Валентина Васильевна, – вкрадчиво спросил Леня, – а вам не приходит в голову, с чего это вас вдруг захотели убить и кто мог это сделать?

– Это она, Алла, а я-то, идиотка этакая, вздумала ее пугать… – Валентина поникла головой. – Сама, можно сказать, огонь на себя вызвала…

– Из уважения к вам не смею противоречить, – ехидно вставила Лола.

Валентина на ее язвительное замечание никак не отреагировала, Маркиз же поглядел с упреком – дескать, что ты по больному-то бьешь, у женщины и так стресс…

– Вы просто не думали, что все так серьезно, – мягко сказал Леня и погладил Валентину по руке. – Вот что, расскажите-ка сейчас все последовательно и подробно, что вы видели в тот вечер, когда умер ваш… ну в общем, когда умер Алексей Иванович.

– Его убили! – пылко воскликнула Валентина. – Я теперь точно знаю, что его убили! Я раньше молчала, а теперь уверена!

– И что вы собираетесь делать с этой уверенностью, – осведомился Маркиз, – идти в милицию? И на чем она, эта уверенность, основана?

– В тот вечер Алексей был очень расстроен, – послушно начала рассказывать Валентина, не упомянув про милицию, что, надо сказать, Леню очень порадовало, – он сказал, что ему нужно срочно переговорить с Поздняковым – это Сергей Петрович, управляющий банком. Я, конечно, не стала спрашивать – о чем, но поняла, что разговор предстоит трудный. Я предложила подождать Алексея в кабинете, но он рассердился, он вообще был сильно взволнован в тот вечер, и велел мне уходить. Если бы я не послушалась его и осталась, он был бы жив!

– Вряд ли, – сказал Леня, – скорее всего и вас бы уже не было. Им свидетели не нужны.

– Возле офиса я видела машину Аллы. Я знала, конечно, что управляющий у нее в любовниках, но не говорила Алексею Ивановичу, не хотела, чтобы он от меня это узнал. А тогда я еще подумала, что вот бы он их наконец застал! Тогда бы все решилось…

– Ты думаешь, он их застал в кабинете и они его там убили? – недоверчиво прищурилась Лола. – Что-то верится с трудом. Видишь ли, как-то у меня не очень укладывается в голове, что они трахались прямо в кабинете. У них для этого квартира есть.

– Вообще-то он шел к Позднякову поговорить о делах, – сказала Валентина, слегка поморщившись, оттого что Лола назвала вещи своими именами.

– И вы не знаете, о каких делах? – спросил Леня.

– К сожалению нет.

– Да, жаль. Но раз Алла Леонидовна так всполошилась, что решила вас прикончить, то, разумеется, она в этом деле тоже замешана. А скажите, вы не в курсе случайно, не произошли ли в банке еще какие-нибудь неожиданные события после смерти вашего директора?

Леня задал вопрос наудачу, но немедленно получил ответ, что события произошли, вернее, одно событие: погиб в автомобильной катастрофе начальник службы безопасности этого самого банка. Был он сравнительно молодым человеком – и вот, такая нелепая смерть.

– Так-так, – протянул Леня.

Снова они с Лолой переглянулись и поняли друг друга.

Разумеется, ни о каком совпадении не может быть и речи, обе смерти связаны между собой. Валентина Васильевна не знала всего, как, впрочем, и Лола с Маркизом, но все же они видели ту злополучную кассету. Кто-то же послал ее в Москву, руководству «Дельта-банка»? И этот кто-то был не кто иной, как начальник службы безопасности. В его ведении находятся охранная сигнализация, все видеокамеры и еще множество всяких хитрых устройств. Стало быть, наутро, после того как стало известно про скоропостижную смерть директора НПО «Мезон», начальник по безопасности сопоставил эту информацию с тем, что он увидел на кассете, и кое-что понял. И решил этим воспользоваться, чтобы сместить управляющего, может, сам метил на его место. А этот самый Сергей Петрович, управляющий, не лыком шит, пронюхал каким-то образом про кассету, нанял Лолу с Маркизом, чтобы ее перехватить, а тому, кто послал кассету, устроил автомобильную катастрофу. Да, видно, не очень хорошим специалистом был шеф службы безопасности банка, если даже собственную безопасность обеспечить не сумел!

– Что теперь делать? – Валентина снова зябко поежилась, хотя в комнате было тепло.

– У вас есть куда уехать на время? – встрепенулся Леня.

– Есть тетка во Всеволожске.

– Вот и езжайте к ней. Собирайтесь, мы вас отвезем, еще не поздно, десяти нету.

– Но что же со мной будет? – горько спросила Валентина.

– Дорогая, доверьтесь мне, – самым проникновенным голосом заговорил Маркиз, – вы ведь хотите отомстить Алле Леонидовне хотя бы за то, что это она послала к вам киллера?

– Естественно! – Валентина пожала плечами.

– Ну вот, а у меня свои счеты с управляющим. Поэтому мы будем действовать осторожно, ни в коем случае нельзя вмешивать сюда милицию. Уверяю вас, милиция нам в этом деле не поможет!

– А кто вы? – вдруг с испугом спросила Валентина.

«Поздно спохватилась, голубушка!» – хотела сказать Лола, но удержалась.

– Но, дорогая моя, откуда этот тон? – вскричал Маркиз, театрально прижав руки к сердцу. – Разве я не доказал, что у меня самые добрые намерения, когда спас вам жизнь?

– Ох, я ведь вас даже не поблагодарила! – смутилась Валентина и порывисто схватила Леню за руку. – Спасибо, спасибо вам, если бы не вы…

– Что вы, дорогая, это мой долг! – скромно ответил Леня. – Наш общий долг – помогать ближнему…

«Нет, ну как вам это понравится! – мысленно взвыла Лола. – Это же форменное свинство! Ленечка принимает похвалы, как будто так и нужно, а меня здесь, кажется, и вовсе нету! Я нашла этот „Мезон“, я все выяснила, забила тревогу, когда узнала, что Валентину собираются убить, а она вообще забыла о моем существовании! Вот она, черная неблагодарность…»

Лоле стало ужасно обидно. И еще она рассердилась на Маркиза.

– Куда мы теперь едем? – спросил Леня, когда они благополучно доставили Валентину Васильевну по назначению, то есть к ее тетке.

На прощанье бедная секретарша расплакалась и приникла к Лениной груди, от чего Лола окончательно озверела, и теперь буркнула:

– Куда ты – понятия не имею, а меня вези в мою квартиру.

– Ну ты даешь! – возмутился Маркиз. – А мне прикажешь куда деваться? Домой нельзя, на дворе – ночь, куда преклонить голову?

– К своим бабам многочисленным! – разозлилась Лола, – пускай они тебя и обихаживают!

– Во-первых, у меня нет никаких баб, а во-вторых, я не могу беспокоить порядочных женщин среди ночи! – необдуманно заявил Леня и не получил от Лолы хорошую плюху только потому, что был за рулем.

– Даже и не мечтай поехать со мной! – процедила Лола. – Я не могу позволить, чтобы ты опозорил мою репутацию. Ну сам посуди – в глазах соседей я приличная женщина, замужем за богатым бизнесменом. Живу у мужа на всем готовом, забот не зная, прихожу изредка в свое жилище. И вдруг мы появляемся оба, что люди подумают? Что мой муж разорился и продал большую квартиру, либо что я привела любовника, неизвестно, что хуже.

– Ну, Лолка, неужели ты оставишь меня ночью на улице? – заныл Леня жалобным голосом. – Ну у меня сил нету мотаться по городу в темноте! К тому же и дождь пошел.

Лола сменила гнев на милость и велела компаньону тихонько просочиться в квартиру, чтобы соседка не услышала. Она тоже будет тише мыши, потому что неохота забирать животных на ночь глядя, пускай уж побудут у Эльзы.

Эльза Борисовна Воробейчик услышала на лестнице какие-то подозрительные звуки. Кто-то совершенно определенно открывал дверь Ольгиной квартиры. На Ольгу Эльза Борисовна сердилась: девушка оставила на попечение соседки собаку и попугая, собственно, даже не спросив ее согласия. Правда, Эльза Борисовна успела уже привязаться к очаровательному песику, а с попугаем нашла общий язык и за обедом обсуждала с ним наиболее острые проблемы внешней и внутренней политики и при этом чувствовала себя далеко не так одиноко, как прежде, но все равно не могла отделаться от чувства некоторой обиды. Она не любила принуждения.

Эльза Борисовна в мягких домашних тапочках подкралась к двери и выглянула в глазок. Тут же на плечо ей спланировал попугай и хриплым басом участкового милиционера выкрикнул прямо в ее ухо:

– Вор-ры! Кр-ража! Гр-рабеж!

У Эльзы Борисовны, бодрой и еще не очень старой пенсионерки, нервы были в порядке, поэтому она не свалилась в обморок от неожиданного вопля, а только вздрогнула и прикрикнула на попугая:

– Тише ты! Всю конспирацию мне нарушаешь!

Она снова припала к дверному глазку и успела разглядеть входящего в соседнюю квартиру мужчину самого подозрительного вида – в черной кожаной куртке, отталкивающей кепочке и темных очках. В горячо любимых ею телевизионных сериалах «Убойная сила», «Менты» и «Агент национальной безопасности» по таким курткам, кепкам и очкам запросто можно было определить темную личность, представителя преступного мира.

Дверь соседней квартиры захлопнулась за подозрительным мужчиной, и Эльза Борисовна задумалась.

С одной стороны, самым правильным было – не вмешиваться в чужие дела, сделать вид, что ничего не видела, и отправиться к родному телевизору, но Эльза Борисовна Воробейчик была не такой. Бодрая, энергичная пенсионерка с активной жизненной позицией, она просто не могла смириться с тем, что в соседней квартире хозяйничает преступный элемент.

Оставалась еще одна возможность: вызвать милицию и доверить проблему профессионалам.

Но вдруг этот подозрительный тип – все-таки знакомый Ольги и проник в квартиру на законных основаниях, с разрешения хозяйки? Тогда вызванные Эльзой Борисовной милиционеры посчитают ее не энергичной пенсионеркой, а старой дурой, а этого Эльзе Борисовне совершенно не хотелось.

Взвесив все «за» и «против», решительная пенсионерка мужественно расправила плечи, взяла в правую руку увесистую скалку и вышла на лестничную площадку. При этом она чувствовала себя так, как если бы она в одиночку отправилась арестовывать верхушку солнцевской преступной группировки. То есть ее душу переполняли героизм, самоотверженность и страх, смешанные примерно в равных пропорциях.

Эльза Борисовна решительно нажала на кнопку звонка и выждала примерно полминуты.

Через полминуты страх стал преобладать над героизмом и самоотверженностью, и она подумала, что неизвестный мужчина ей просто померещился, и в Ольгиной квартире никого нет.

Мысль, конечно же, малодушная, но Эльза Борисовна была всего лишь одинокой пенсионеркой, пусть даже и с активной жизненной позицией, и некоторая доля малодушия вполне допустима.

И в ту самую секунду, когда она уже собралась вернуться домой, дверь Ольгиной квартиры распахнулась.

На пороге стояла Ольга собственной персоной. Правда, молодая соседка, которая обычно одевалась с большим вкусом, в хорошие и, по-видимому, очень дорогие вещи, на этот раз была облачена в отвратительную сиреневую куртку, явно купленную на вещевом рынке да еще и на несколько размеров больше, чем надо.

– Олечка, ты приехала! – засуетилась Эльза Борисовна, пряча за спиной скалку. – А я, это… хотела соли попросить… то есть сахару…

– Эльза Борисовна, дорогая, заходите! – Ольга посторонилась. – А как Пу И с Перришоном? Не скучают? Я очень скоро их заберу!

– Да ты не торопись, – пробормотала пенсионерка, через Ольгино плечо пытаясь заглянуть в глубину квартиры, чтобы проверить – померещился ей подозрительный мужчина или он действительно имел место, – ты не торопись, я за ними присмотрю! Попугай у тебя на редкость умный, просто как политический обозреватель! Я с ним по всем серьезным вопросам советуюсь!

В глубине коридора промелькнул мужской силуэт.

Глаза пенсионерки загорелись. Значит, подозрительный мужчина ей не померещился! Вот ведь какие нравы у современной молодежи! Ольга, между прочим, по самым достоверным сведениям, замужем, и муж у нее – очень приличный, солидный человек, то ли бизнесмен, то ли большой начальник, а тут какой-то сомнительный мужчина ошивается!

Сомнительный мужчина подошел ближе, взглянул на Эльзу Борисовну поверх Ольгиного плеча и совершенно бандитским голосом осведомился:

– Мамаша, а вы кто, конкретно, будете? Если по соседству проживаете, так я не против. Проживайте на здоровье. А в данный момент заходите, познакомимся, спиртных напитков выпьем за добрососедские отношения. Я соседей, по жизни, никогда не обижаю, не имею такой привычки.

– Спасибо, – испуганно пробормотала пенсионерка, отступая к дверям, – я… это… тороплюсь, у меня пирог в духовке и сериал начинается… и вообще я спиртного не употребляю…

– Зря, – не одобрил мужчина, – как же без спиртного? Это же никакого здоровья не будет! Как же вы тогда стресс, реально, снимаете?

Он отвернулся от пенсионерки и озабоченно обратился к Ольге:

– Слушай, как тебя… Леля, ты заточку мою, конкретно, куда засунула? Я с нее отпечатки пальцев обтереть забыл… и что у тебя за бардак, реально, в квартире творится? Кладовка какой-то дрянью забита… книжки какие-то, журналы… а если мне дорогой хабар убрать понадобится – что делать? Да я даже для патронов места не нашел! В квартире, конкретно, образцовый порядок должен соблюдаться! Как на зоне, ясно?

Вконец перепуганная Эльза Борисовна попятилась к выходу. Ее мягкие домашние тапочки не были предназначены для такого маневра, не случайно в народе такая обувь называется «ни шагу назад». Поэтому бравая пенсионерка аккуратно вышла из тапок и теперь стояла на полу практически босиком. Однако она не решилась повернуться спиной к страшному человеку. Подхватив тапки левой рукой, а правую руку с зажатой в ней скалкой по-прежнему пряча за спиной, Эльза Борисовна задом, нелепо пятясь, пересекла лестничную площадку и юркнула в свою квартиру.

Захлопнув за собой дверь и торопливо заперев ее на все замки, она перевела дыхание и увидела перед собой песика и попугая.

Пу И сидел на коврике посреди прихожей, наклонив голову набок, и смотрел на Эльзу Борисовну с немым вопросом в ярких глазах-бусинках. Попугай, более решительный и храбрый, свешивался с большого зеркала и тоже всем своим видом демонстрировал явственную заинтересованность результатами предпринятого пенсионеркой разведывательного рейда.

– Значит, так, – вздохнув, проговорила Эльза Борисовна, – придется мне вас усыновить. То есть удочерить. То есть… ну неважно. В общем, принять над вами опекунство. Короче, я не могу доверить ваше воспитание таким подозрительным людям.

– Караул! – проговорил попугай не очень громко, но с большим и искренним чувством.

Его уже утомили вопросы внешней и внутренней политики.

Как только дверь квартиры закрылась за Эльзой Борисовной, Лола запустила в Маркиза случайно попавшей ей под руку босоножкой. Босоножка была на платформе и поэтому достаточно увесистая.

– Ты что устроил? – чуть не в слезах выкрикнула девушка. – Моя репутация теперь погублена окончательно и бесповоротно! Эльза Борисовна оповестит все население дома, что я изменяю мужу с уголовником! На меня теперь даже лестничные кошки будут смотреть с осуждением!

– А разве это не правда? – спросил Леня, потирая ушибленную голову и озабоченно оглядываясь. – Но все-таки ты мне так и не сказала, куда спрятала мою заточку. Мне ведь обязательно нужно стереть с нее отпечатки пальцев! Мало ли, в чьи руки она попадет!

– Мерзавец ты, Ленька, – тяжело вздохнула Лола, – ну что плохого я тебе сделала?

– Ну, дорогая, где твое чувство юмора? – рассмеялся Маркиз. – Что ты в самом деле надулась?

– Не подлизывайся, ты все нарочно сделал, потому что завидуешь мне! Я все разузнала, а ты примазался!

Леня понял, что Лола сейчас в таком состоянии, что запросто может выгнать его на улицу. На улицу не хотелось. И ссориться с Лолкой не хотелось. Минут сорок прошли в уговорах, и наконец Лола сменила гнев на милость.

Леня вышел из машины и приблизился к дверям «Дельта-банка».

Мрачный охранник в пятнистом комбинезоне и с внушительным «Калашниковым» на плече качнулся в его сторону и пробасил голосом, напоминающим по тембру мотор тяжелого грузовика:

– Ваш пропуск?

Маркиз почувствовал себя маленьким, жалким и совершенно беззащитным. Ему захотелось немедленно спрятаться, заползти в какую-нибудь щель и никогда не вылезать из нее.

– У меня пока нет пропуска, – проговорил он таким тоном, как будто признавался в смертном грехе, – я еще только хочу стать клиентом…

Но охранник даже не дослушал его. Тем же низким угрожающим голосом он проговорил:

– Пройдите по первому этажу направо, к окошку, там вам выпишут разовый пропуск.

Леня с явным облегчением прошел мимо стража. Он понял, что охранник вовсе не хотел расстрелять его на месте, просто от природы обладает таким угрожающим тембром.

Заглянув в окошечко с надписью «Бюро пропусков», Леня нацепил самую обаятельную улыбку и сообщил:

– Я хотел бы арендовать в вашем банке сейф. Что для этого нужно?

Девушка протянула ему красный пластмассовый жетон с надписью «посетитель» и сказала, что для начала нужно пройти на второй этаж в кабинет администратора.

На втором этаже размещался просторный операционный зал.

Возле окошечек стояли небольшие очереди клиентов, в основном полных, озабоченных женщин с небольшими кожаными портфелями или папочками – видимо, бухгалтеров коммерческих фирм.

На стене зала висела фотография молодого мужчины с настороженным взглядом близко посаженных глаз. Угол фотографии был перевязан черной траурной лентой. В конце зала Леня увидел кабинет, на двери которого красовалась табличка «Администратор».

Проходя через зал к этому кабинету, Леня поравнялся с симпатичной рыжеватой девушкой, которая объясняла что-то одной из клиенток.

– Эта форма платежки уже не действует, – говорила девушка таким тоном, каким молодая, неопытная учительница объясняет закоренелому двоечнику правописание гласных после шипящих, – здесь должно быть узкое поле, а вот здесь – широкое, а у вас наоборот!

– Я сколько времени к вам хожу, и всегда платежки были такие, а тут вдруг изменились, – недовольно ворчала утомленная квартальным отчетом бухгалтерша, – это безобразие. Я буду жаловаться управляющему!

– Ну зачем же жаловаться! – вклинился Леня в разговор. – Такая очаровательная женщина, как вы, должна улыбаться и получать от жизни удовольствие. Скажите, у вас установлена программа «1С»?

– Ну, – неохотно отозвалась раздраженная бухгалтерша, однако голос ее несколько потеплел.

– Тогда позвоните по этому телефону, – Маркиз протянул даме рекламный буклет, найденный тут же в зале, – и они моментально решат эту маленькую проблему.

Бухгалтерша уставилась в буклет, пытаясь понять, почему ей неожиданно расхотелось ругаться. Леня подхватил рыженькую девушку под локоть и оттащил ее в сторону.

– Спасибо, – пробормотала та, косясь на суровую клиентку, – прицепилась, как репей, и нудит, и нудит…

– Бывает! – сочувственно проговорил Маркиз, и представился: – Леонид.

– Лена, – отозвалась девушка.

– А что вы делаете сегодня после работы? – принялся Леня ковать железо, буквально не отходя от кассы, как советовал персонаж известной советской комедии.

– После работы я работаю, – грустно отозвалась Лена.

– Так нельзя! – воскликнул Маркиз. – Мы работаем, чтобы жить, а не живем, чтобы работать!

– Скажите это моему начальнику, – проговорила девушка с тяжелым вздохом, – он говорит, что на улице стоит огромная очередь из желающих занять мое место!

– Но разве можно так беспощадно эксплуатировать таких хорошеньких девушек? Вон, у вас кто-то уже умер, – Леня показал на портрет с траурной лентой, – а ведь тоже был совсем еще молодой человек! Тоже, небось, бесконечно работал!

– Какой же он был молодой? – Лена сморщила носик. – Ему было уже тридцать девять лет! И между прочим, он не от переутомления умер, а попал в автомобильную катастрофу.

– Значит, вы считаете, тридцать девять – это уже старость? – Леня изобразил на своем лице страдание, – Леночка, вы разбили мне сердце! Мне ведь тоже скоро будет тридцать девять, всего через каких-нибудь три года!

– Ну, вы симпатичный, – девушка улыбнулась.

– А кто он был – тоже какой-нибудь начальник? Тоже, небось, заставлял вас оставаться после работы в ущерб здоровью и личной жизни? Тогда я нисколько его не жалею!

– Да нет, он был не начальник… то есть, не мой начальник. Влад Васильевич у нас заведовал службой безопасности.

– Вот как, – Леня удивленно присвистнул, – значит, сейчас у вас нет начальника службы безопасности? Значит, ваш банк сейчас – не безопасный? А я-то собрался арендовать у вас сейф!

– Да нет, вы не волнуйтесь! – Лена поняла, что сказала что-то лишнее. – Без него служба безопасности все равно работает нисколько не хуже…

При этом в голосе Леночки так отчетливо прозвучали слезы, что Леня отстранился и задумчиво посмотрел на нее.

Здесь дело было не только в суровом, несправедливом начальнике и грубых клиентах. Здесь было что-то большее. Леня мог бы не задумываясь поставить знаменитый алмаз «Орлов», которого у него, конечно, не было, против упаковки жевательной резинки «Орбит – зимняя свежесть», которая у него была, что в деле замешана любовь.

– Так, – проговорил он решительно, – мы курим?

Леночка кивнула и громко всхлипнула. Говорить она не могла, потому что слезы подступали все ближе и в данный момент уже, можно сказать, топтались в прихожей.

Леня мягко, но сильно схватил девушку за локоть и, протащив ее, несмотря на слабое сопротивление, через операционный зал, вывел на лестничную площадку, где под табличкой «место для курения» красовалась сверкающая стальная урна в стиле «хай-тек».

Маркиз достал пачку ментоловых сигарет, вытряхнул одну, вручил ее Леночке и поднес зажигалку. Когда девушка закурила и немного успокоилась, Леня погладил ее по спине и проговорил голосом доброго дядюшки:

– Ну и что же у нас случилось? Кто нас так расстроил?

Беттередж, замечательный дворецкий из романа «Лунный камень», считал, что, для того чтобы успокоить женщину, ее нужно усадить к себе на колени. К сожалению, на лестничной площадке «Дельта-банка» для этого не было подходящих условий, но метод, который применил Маркиз, тоже вполне оправдался. Леночка еще раз всхлипнула, но уже не так горестно, и проговорила:

– Это Толик…

– Кто этот Толик? – сурово осведомился Леня. – Ему придется пожалеть, что он расстроил такую девушку! Я оставлю от него мокрое место!

Леночка украдкой окинула взглядом Ленину фигуру и, видимо, нашла ее недостаточно могучей, чтобы разделаться с неизвестным Толиком. Кроме того, ей хотелось совсем не этого.

– Не надо мокрое место, – вполголоса возразила она, – может быть, у него что-то случилось… может быть, он просто не может прийти…

– Да кто же он такой? – воскликнул Леня, теряя терпение.

Леночка еще раз грустно вздохнула и заговорила.

Оказалось, что Толик работал в этом же банке охранником. Он не стоял перед входом в камуфляже с автоматом на плече, нет, у него была куда более интересная и престижная работа. Толик наблюдал за помещениями банка на экране системы видеонаблюдения.

Услышав про систему видеонаблюдения, Маркиз насторожился и бросил тревожный взгляд по сторонам.

И вот этот Толик нашел ключ к Леночкиному сердцу.

Они несколько раз вместе ходили в клуб, Толик был мил и очень настойчив, и Леночка не устояла…

Она поняла, что Толик – мужчина ее мечты, что именно с ним она хочет связать свою судьбу…

Короче, Леночка по уши влюбилась в бравого секьюрити.

И как только она это поняла, Толик исчез.

Он не приходил на работу, домашний телефон отвечал длинными гудками, а по мобильному отвратительный бездушный голос раз за разом говорил, что аппарат вызываемого абонента выключен или находится вне зоны действия.

– Наверное, он меня разлюбил! – воскликнула Леночка, и голос ее снова предательски задрожал. – Наверное, он нашел другую!

– Но в таком случае, почему он не ходит на работу и не отвечает ни по одному телефону? – усомнился Леня.

– Наверное, с ним что-то случилось! – всхлипнула Леночка, демонстрируя типично женскую логику и последовательность.

– Так, не будем впадать в отчаяние! – Леня снова приласкал расстроенную девушку и как бы невзначай спросил ее: – Когда Толик последний раз был на работе?

Леночка назвала число, и Леня почувствовал такое волнение, такой охотничий азарт, какой, наверное, испытывает гончая, взяв свежий след.

Это был тот самый день, когда в своем кабинете умер от инфаркта директор НПО «Мезон» Алексей Иванович Казаркин.

Якобы в своем кабинете. Якобы от инфаркта.

– А фамилию Толика мы знаем? – осторожно поинтересовался Леня, боясь вспугнуть Леночку своим внезапно проснувшимся интересом.

– А как же! – девушка даже обиделась. – Уточкин, Анатолий Владимирович Уточкин! Что же вы думаете, я не знаю фамилию человека, с которым хотела связать свою жизнь?

– Упаси боже, – Леня замахал руками, – ничего подобного я не думал! Знаете что, вы дадите мне его адрес, все телефоны, которые знаете, а я попробую его отыскать…

Девушка посмотрела на странного человека в упор.

В ее душе боролись два чувства: надежда и подозрение.

Действительно, с чего это вдруг совершенно незнакомый человек проявляет к ней такое участие?

Леня выдержал ее взгляд. Более того, он ответил девушке взглядом, полным такой искренности, такой доброты и такой исключительной порядочности, что Леночка отбросила всякие сомнения.

Надо сказать, что честный взгляд всегда хорошо удавался Маркизу. Вообще ни у кого не бывает таких честных и искренних глаз, как у профессионального мошенника. Честные глаза для мошенника – это такая же профессиональная необходимость, как ловкие руки для карманника и абсолютный слух для настройщика роялей или взломщика сейфов.

– Хорошо, – чуть слышно проговорила Леночка и продиктовала Лене все, что знала о мужчине своей мечты Толике Уточкине.

Надо сказать, это было немного.

Закончив свое краткое сообщение, Леночка потупилась и смущенно добавила:

– Только не говорите, что это я вам про него рассказала… что это я ищу его… вдруг он завел другую и совсем забыл обо мне… в таком случае я не хочу унижаться…

– Можете положиться на меня! – Леня прижал руку к сердцу и снова выдал профессионально честный взгляд.

Как и говорила Лена, ни один из телефонов Уточкина не отвечал.

Собственно, на это Леня и не рассчитывал. Набрав для очистки совести оба номера, он поехал в Купчино, где на улице пламенного революционера Белы Куна проживал любвеобильный охранник.

На скамеечке перед подъездом сидели непременные старушки, обсуждая моральный облик соседей и их материальное положение. Леня от природы отличался уникальной способностью не привлекать к себе внимания, но даже его наблюдательные бабки проводили неодобрительными взглядами.

Как и следовало ожидать, лифт не работал, и пришлось подниматься пешком на седьмой этаж. Для порядка позвонив в квартиру, Леня огляделся по сторонам. На противоположной двери имелся глазок, и, прежде чем продолжить, Маркиз залепил его пластинкой жевательной резинки. Затем он вытащил свою знаменитую универсальную отмычку, которая стоила ненамного меньше недорогого автомобиля, и без проблем открыл замки.

Войдя в квартиру Уточкина и закрыв за собой дверь, Леня прислушался, огляделся и проанализировал свои впечатления.

Все органы чувств, а в особенности неизвестный науке орган пресловутого шестого чувства, говорили, что в квартире никого нет, но в то же время наличествует несомненная опасность.

В прихожей было полутемно, и первым Лениным побуждением было включить свет, но то самое неизвестное науке шестое чувство оглушительно кричало ему, что делать этого ни в коем случае нельзя. Леня привык прислушиваться к своему шестому чувству и, вместо того чтобы нажать на выключатель, достал из кармана маленький сильный фонарик и направил его луч на стену возле выключателя.

Обои в этом месте слегка отставали, видно было, что их кто-то недавно подклеивал. Леня осторожно подцепил край обоев кончиком складного ножа и отделил их от стены.

От корпуса выключателя под обоями шел в сторону тонкий проводок в черной изоляции, который подходил к утопленной в стене пластиковой лепешке. Леня принюхался и узнал легкий, но узнаваемый запах пластиковой взрывчатки. Если бы он не поверил своей интуиции и включил свет, взрывом разнесло бы половину дома.

Маркиз покачал головой и осторожно отсоединил проводок от клеммы выключателя. К счастью, взрывное устройство было самым простым, без всяких ловушек и хитростей.

Обезвредив его, Леня осторожно двинулся вперед.

Он шел по квартире Уточкина, как по минному полю, осматривая каждую половицу, прежде чем поставить на нее ногу.

Квартира была однокомнатная, с маленькой неудобной кухней.

Первое, что Леня понял при самом поверхностном осмотре, – это то, что до него кто-то здесь уже побывал, кто-то уже наведывался к исчезнувшему банковскому охраннику.

Квартира носила следы обыска – тщательного, не такого грубого, чтобы немедленно броситься в глаза, но и не настолько профессионального и аккуратного, чтобы его нельзя было заметить. Многие вещи были явно переставлены и переложены, во всяком случае находились не на тех местах, куда их положил бы аккуратный хозяин.

Одно Леню безусловно обрадовало: втайне он опасался, что найдет здесь труп Уточкина. Ведь охранник, который в ночь убийства Алексея Казаркина дежурил на посту видеонаблюдения, наверняка мог видеть ту самую компрометирующую запись, а значит – он был опасен для убийцы.

Так что существовали только две возможности: или Уточкин убит, или он вовремя понял опасность своего положения и успел скрыться.

Леня начал осмотр квартиры с кухни.

Здесь было довольно чисто, посуда вымыта, кафель аккуратно протерт – видимо, Толик Уточкин отличался завидной аккуратностью или какая-нибудь добрая фея регулярно навещала его и наводила порядок.

Зато в подвесных шкафчиках царил беспорядок. Крупы стояли вместе с моющими средствами, сахар – с солью и перцем… создавалось впечатление, что кто-то здесь похозяйничал, а потом поспешно запихнул все в шкафы, чтобы создать видимость порядка.

Затем Леня осторожно осмотрел комнату.

Платяной шкаф мало его интересовал, хотя по тому, как поспешно и неаккуратно были сложены в него вещи, сразу стало ясно, что в нем тоже кто-то порылся.

Гораздо больше интересовал Леню старенький секретер, в котором кроме немногочисленных книг лежали документы, несколько писем и фотоальбомы. Фотографии Леня торопливо проглядел. На них в основном был запечатлен рослый крепкий блондин с глуповатым, самодовольным лицом – надо полагать, сам Толик Уточкин. Толик в спортзале, Толик на велосипеде, Толик на пляже… На многих фотографиях Уточкин позировал с девушками – почти все время с разными, только одна-две из них время от времени повторялись. Леночку, так страдавшую из-за Толиного исчезновения, Леня тоже увидел на одном из снимков. Она смотрела на своего плечистого приятеля широко распахнутыми влюбленными глазами, Толик же равнодушно пялился в объектив.

Леня перевернул страницу альбома и взглянул на следующую фотографию.

Уточкин выбрался на природу, он стоял, как всегда, самодовольно улыбаясь, перед самодельным мангалом. Над ним свешивала ветки старая яблоня, на заднем плане виднелся бревенчатый домик…

Стоп! Леня настороженно замер и внимательно вгляделся в домик на фотографии.

Бревенчатый домик, довольно скромный и неказистый.

Леня был уверен, что совсем недавно он видел точно такой же домик. Да не точно такой же, а именно этот! И видел его тоже на фотографии!

Леня вспомнил, где и когда это было.

В квартире секретарши покойного Алексея Ивановича Казаркина, чуть не погибшей от отравления кухонным газом.

У Валентины на видном месте стояла фотография покойного директора НПО «Мезон» на фоне скромного бревенчатого домика. Не какого-нибудь, а именно этого, рядом с которым сфотографировался самодовольный сердцеед Толик Уточкин!

Вряд ли рядовой охранник и директор крупного объединения столкнулись на этой небогатой даче по служебной надобности. Их что-то связывает, какая-то ниточка тянется от одного к другому. И хотя эта зацепка не слишком надежная, другой у Лени просто не было.

Он вытащил фотографию Уточкина из альбома и спрятал к себе в карман.

Нужно еще раз увидеться с Валентиной и показать ей этот снимок. Может быть, она знает, где он сделан, на чьей даче.

За время его отсутствия Лола успела хорошенько выспаться, принять душ и задобрить Эльзу Борисовну огромной коробкой шоколадных конфет. Соседка при встрече разумеется поджала губы и вообще глядела осуждающе, но Лола щебетала, как птичка, и бурно благодарила ее за заботу о песике и попугае. Она прихватила еще в магазине кучу всяких деликатесов, корм для Перришона и тонну орехового печенья для Пу И.

Маркиз явился деловой и собранный, перед ним стояла ясная, конкретная задача – найти место, где прячется Толик Уточкин. Не отвлекаясь на всякие мелочи типа умильно поглядывающего Пу И, Леня кратко доложил Лоле о результатах своих поисков.

– По-моему, у тебя еще нет никаких результатов, – протянула Лола, – нечем пока хвастаться.

– Зато у меня есть надежда, – не остался в долгу Маркиз, – нужно срочно ехать к Валентине, уж она-то наверняка скажет, что это за домик на фотографии. Секретарши всегда все знают, такая уж у них профессия.

– Тем более – влюбленные секретарши, – поддакнула Лола. – Ну ладно, едем, сейчас только оденусь.

– Ну, я думаю, тебе не стоит ехать к тетке Валентины во Всеволожск, – замялся Маркиз.

– В чем дело? – холодно спросила Лола.

– Понимаешь, я думаю, что у Валентины… то есть у меня… то есть у нас с Валентиной контакт получится более быстрый, если я поеду один.

– Вот как? – Лола подняла брови.

– Послушай, я считаю, что так будет лучше для дела! – Леня повысил голос, так что Пу И поглядел удивленно.

– Ну что ж, раз так будет лучше для дела, я желаю тебе очень плотного контакта! – издевательски сказала Лола и отвернулась.

– Не думай, что ты будешь спокойно отдыхать, пока я работаю! – вспылил Маркиз. – Для тебя тоже есть дело.

– Вступить в тесный контакт с управляющим банка? – фальшиво оживилась Лола.

– Нет, проследить за его пассией Аллой Леонидовной. Что-то мне подсказывает, что с этой вдовушкой мы наживем еще массу неприятностей. Уж очень она активна. Нет бы дома сидеть, и если уж не может скорбеть, то хоть бы вид сделала. А она мотается по городу, киллера наняла… Лолка, нужно выяснить, что у нее за проблемы.

– Но я не могу бегать за ней пешком, если она на машине!

– Я это предвидел и уже договорился с Ухом, он пригонит тебе машину, – невозмутимо ответил Леня.

Парень по кличке Ухо был давнишним приятелем Маркиза и большим специалистом по самым разным автомобилям. Он мог угнать любое транспортное средство, начиная с инвалидной коляски и кончая бронированным «Мерседесом». Однажды он угнал по Лениному заказу инкассаторский броневик, в другой раз позаимствовал на время автокран со стройки. Он утверждал, правда, что угнать автокран было легче легкого.

– Лолочка, – заискивающим тоном заговорил Леня, – погладь, пожалуйста, рубашку. Я купил новую, но на ней какие-то складки…

– Когда ты в темных очках и в этой ужасной кепочке, – злорадно сказала Лола, – рубашка значения не имеет, хоть бы ее и вовсе не было.

– Думаю, что во Всеволожске мне не нужно соблюдать конспирацию, кепочку там сниму, очки тоже, и куртку…

– Ты что – догола перед этой Валентиной раздеваться собираешься? – вскипела Лола. – Может быть, тебе еще трусы погладить и бантик кое-куда завязать?

– Лола, что за манеры! – рассердился Леня.

– Езжай к своей секретарше, там и будут тебе манеры! – крикнула Лола. – «Ах, Леонид, вы спасли мне жизнь, ах, как я вам признательна, ах, я потеряла любимого человека!…»

Вышло так похоже, что Маркиз рассмеялся, но рубашку все равно пришлось надеть мятую.

До Всеволожска Леня доехал довольно быстро. Он без труда нашел дом, где жила Валентинина тетка, и притормозил, заметив, что из калитки вышла эта самая тетка – немолодая женщина в темном плаще и резиновых ботах. Леня решил с теткой не встречаться – так, на всякий случай.

Заглянув через забор, он заметил Валентину в саду. В старых вылинявших джинсах и длинном, до колен, свитере, она занималась сельскохозяйственными работами. После ночного дождя в саду приятно пахло прелой землей и увядающей травой. Валентина ловко работала тяпкой и что-то вполголоса напевала. Для женщины, которая, по ее словам, несколько дней назад потеряла любимого человека и которую только вчера пытались убить, Валентина выглядела довольно бодро. Леня кашлянул, она подняла голову и прищурилась на низкое осеннее солнце.

– Не пугайтесь, это снова я, – улыбнулся Леня.

– Ах, что-то случилось? – сказала Валентина и схватилась за сердце.

– Мне нужно с вами поговорить.

Валентина снова ахнула, оглядела себя и убежала в дом. Леня вздохнул и вошел в калитку. Валентина появилась минут через десять. Она надела длинную юбку в бурую клетку и серую старушечью кофту. Леня не удивился, если бы она повязала голову платком, но нет, бывшая секретарша ограничилась тем, что зачесала волосы гладко и стянула их черной шелковой лентой. Глаза ее были опущены долу, губы скорбно сжаты, а на лице вместо косметики было постное выражение, как у монахини.

«Эк ее разбирает, – расстроился Леня, – в старых джинсах и то лучше была».

– Дорогая Валентина Васильевна, – начал он официальным голосом, – только вы одна можете мне помочь!

– Присядьте, – перебила его Валентина, – может, хотите кофе? Или чаю? Или компоту? Я компот сварила. Из сухофруктов.

Леня вспомнил, что последний раз ел компот из сухофруктов лет двадцать назад в пионерском лагере. Нельзя сказать, чтобы он сохранил о том компоте теплые воспоминания, поэтому сейчас решил согласиться на кофе. Валентина кивнула и надолго скрылась в кухне. Леня, ожидая ее, извелся на неудобном диване с валиками, он даже вспомнил, что такой диван был у его бабушки и назывался он оттоманкой.

Наконец появилась Валентина, путаясь в длинной юбке. В руках у нее был жостовский поднос, а на нем две чашки кофе и тарелка с какими-то невообразимыми загогулинами.

– Это хворост, – она выдавила из себя улыбку, – угощайтесь.

Леня подумал, что лучше бы она не улыбалась, потому что от этого лицо ее не становилось моложе. От такой улыбки хотелось завыть, как по покойнику. Еще мелькнула мысль, что зря он не взял Лолу, возможно, при ней Валентина вела бы себя несколько иначе. В сердцах он откусил кусок загогулины. Она отдавала горелым подсолнечным маслом. Леня едва не подавился и только неимоверным усилием воли удержался, чтобы не выплюнуть чертов хворост обратно на тарелку. Кажется, настоящий хворост, тот, что собирают в лесу, и то был бы приятнее на вкус.

Леня нервно мешал ложечкой в чашке с кофе и поглядывал на хозяйку.

«Если снять этот балахон, – думал он, – и стереть с лица выражение несбывшейся надежды да подкрасить ее немножко, будет вполне нормальная баба. Вроде все на месте у нее – нос не длинный, глаза не навыкате, рот не до ушей, отчего же нужно так себя портить? Черт ли поймет этих женщин! А Лолка еще меня к ней ревновала…»

Маркиз невольно улыбнулся и храбро отпил большой глоток кофе. После несъедобного хвороста он не особо обольщался насчет кофе, но действительность превзошла все его ожидания. Кофе оказался прегадостным, на вкус он отдавал сушеными клопами.

Маркиз немедленно пришел в недоумение. Какой начальник станет держать секретаршу, если она не умеет сварить приличный кофе? Он подумал даже, что, возможно, директора НПО «Мезон» никто не убивал, он сам умер, попробовав в очередной раз эту бурду. Совершенно непонятно, за что покойный директор держал на работе Валентину. Конечно, она была ему очень предана и патологически аккуратна. А может, он просто не любил кофе…

– Хотите еще кофе? – встрепенулась Валентина.

– Нет-нет! – вскричал Леня и заговорил сердито: – Послушайте, у меня очень мало времени. Если хотите мне помочь, отвечайте, не отвлекаясь. Вы знаете такого – Анатолия Уточкина?

– Толю? – удивилась Валентина. – Конечно знаю. Он работал в банке охранником, его туда Алексей Иванович устроил.

– Это с какой радости?

– А они родственники, – пояснила Валентина, – точнее, Толик – родственник его жены.

– Этой? – удивился Леня. – Аллы Леонидовны?

– Да нет, – Валентина помрачнела, – это вторая жена, а первая умерла давно… Но Алексей был очень порядочным человеком, он поддерживал Толика, вот на работу устроил охранником…

– По вашим рассказам получается, что покойный Казаркин пользовался в банке влиянием, – задумчиво сказал Леня, – я, конечно, не имею в виду устройство племянника на работу. Это мелочь, он мог просто попросить, ему бы не отказали. Вы говорили, он в тот вечер хотел серьезно поговорить с Поздняковым, стало быть, управляющий прислушивался к его мнению?

– Дело в том, что банк выбрал наше здание не случайно, – медленно сказала Валентина, – Алексей Иванович ведь с давних пор был директором «Мезона», еще до перестройки. Владлен Степанович Иконников, директор банка, не нашего филиала, а собственно банка, так вот, этот Иконников много лет работал в Министерстве приборостроения, курировал наш «Мезон». И Алексей Иванович был с ним в большой дружбе.

– Стало быть, когда понадобилось здание в нашем городе для филиала банка, Иконников вспомнил старого приятеля, – докончил Леня, – старые связи очень прочные.

«Понятно теперь, отчего Поздняков так всполошился, когда узнал, что кассета едет в Москву. Владлен Степанович Иконников был очень привязан к старому другу и не простил бы его убийце, – сообразил Маркиз, – ну а теперь продолжим…»

Леня вытащил фотографию, которую взял в квартире Уточкина.

– Это он?

– Разумеется, – Валентина пожала плечами, – откуда у вас эта фотография? С ним что-то случилось? Кстати, я припоминаю, Толика не было на похоронах Алексея Ивановича…

– Никого это не удивило? – строго спросил Маркиз.

– А никто не знает, что они родственники, то есть бывшие, через первую жену. А я была в таком состоянии, что даже не вспомнила про Толика. Вы себе не представляете, как я потрясена смертью Алексея Ивановича! – В голосе Валентины Маркиз уловил слезу и очень рассердился.

Редко какой мужчина спокойно может наблюдать, как плачет женщина. Если это близкий человек, то можно его утешить – поцеловать, погладить по голове, некоторые дамы в таком состоянии очень благосклонно реагируют на подарки. В конце концов, можно пообещать купить жене или любовнице очередную шубу.

Но Валентинин случай был не из таких, и Леня разозлился. Он снова пожалел, что не взял с собой Лолу. Уж она сумела бы встряхнуть эту кулему! Она бы живо заставила Валентину снять жуткую старушечью кофту и стереть с лица постное выражение!

– Слушайте, возьмите себя в руки! – сказал Леня. – У меня мало времени. И приободритесь, наконец, что вы, так и собираетесь сидеть здесь и лить слезы?

– Вы сами меня сюда привезли! – Валентина все-таки всхлипнула.

– Ну вы скажите еще, что зря я вас спас, что лучше было бы, если бы вы отравились газом! – вспылил Маркиз. – Забыться и заснуть! Умереть на могиле любимого человека!

– Ну это уж вы через край хватили… – пробормотала Валентина.

– Вот и я о том же! – обрадовался Леня. – Я видел вас в саду, вы вполне сносно выглядели и даже пели. Передо мной-то не нужно изображать безутешную вдову. И вы не вдова, и я не свекровь!

– У меня свекрови никогда не было, – вздохнула Валентина.

– И радуйтесь, – посоветовал Леня, – немного потеряли! А мне дайте компоту, чтобы кофе запить.

Валентина не стала спорить. Компот против ожидания оказался вкусным. Леня выпил, вспомнил пионерское детство и даже попросил еще. Валентина между тем рассказала ему вполне связно, что первая жена Алексея Ивановича давно умерла, а мать ее еще жива и живет в Ленинградской области в деревне Петровская Горка. Да, именно ее дом изображен на снимке. Толик Уточкин приходится ей внуком и, надо думать, изредка бабушку навещает. Деревня маленькая, домов двадцать пять, живут там одни старики, но место очень красивое, недалеко Череменецкий монастырь. Она, Валентина, потому об этом знает, что ей Алексей Иванович рассказывал. Он с бывшей тещей отношений не разрывал, каждое лето ездил хотя бы на несколько дней к ней в деревню, потому что на Череменецком озере очень хорошая рыбалка. И денег старухе подбрасывал иногда, потому что Алексей Иванович очень порядочный человек… был…

И Валентина снова прослезилась.

– Как зовут эту старуху? – поспешно спросил Леня, пока она окончательно не разревелась.

– Уточкина Анна Петровна, – тотчас ответила Валентина.

Леня поскорей распрощался, условившись, что будет держать Валентину в курсе событий. Путь его лежал в Лужский район, в деревню Петровская Горка.

Однако, взглянув на часы, он понял, что сегодня, пожалуй, не успеет обернуться в оба конца. Даже если он быстро найдет дом Анны Петровны Уточкиной, вряд ли предложат ему там переночевать. Придется ехать завтра с утра.

Ухо хорошо знал Лолу и подобрал ей машину вполне в ее вкусе – бирюзовый «Фольксваген-гольф» с зелеными кожаными сиденьями.

Лола с удобством расположилась на водительском месте, усадила Пу И рядом с собой и бросила взгляд в зеркало.

То, что она увидела, потрясло ее до глубины души.

– Ужас! – прошептала Лола, покосившись на песика, – Пу И, не смотри на меня! Как я ужасно выгляжу! Эта жуткая куртка, отвратительный косматый парик, эта косметика – все это абсолютно не подходит к такой чудесной машине! И, кроме того, как я могу в таком виде следить за Аллой Леонидовной! Она – женщина ухоженная, за собой следит… не дай бог, попадусь ей на глаза – за кого она меня примет? В лучшем случае за торговку с вещевого рынка, а в худшем – за бомжиху!

Пу И тоненько тявкнул – должно быть, он хотел этим сказать, что Лола излишне строга к себе.

– И не убеждай меня, – сердито возразила песику Лола, – и, пожалуйста, не уговаривай! Я сама все отлично вижу! Нет, в таком виде я не могу появиться в приличном месте! Да еще этот ужасный сиреневый цвет! Он меня бледнит!

Она еще раз взглянула в зеркало и вздрогнула:

– Нет, это просто невозможно! Это какой-то кошмар! Конечно, Ленька готов выпустить меня в город в отрепьях! Да его воля – он бы вообще надел на меня паранджу! Нет, я просто обязана привести себя в приличный вид! А для этого мне необходимо наведаться в нашу квартиру… Я приведу себя в порядок и прихвачу кое-какие вещи, чтобы слежка прошла успешно.

Пу И снова подал голос, и Лоле показалось, что таким образом он выражает несогласие с ее решением.

– Вот ты как, – воскликнула она возмущенно, – ты спелся с Ленькой. Поешь… то есть лаешь с его голоса! Тебе безразличны мои нравственные страдания! Небось сам обожаешь красивые попонки, нарядные комбинезончики и дорогие ошейники с инкрустацией. Нет, ты как хочешь, а я поеду домой и приведу себя в порядок. Я уверена, что это совершенно безопасно, никто нас там не поджидает. Этот Ленька вечно преувеличивает опасность, чтобы убедить меня в своем неоспоримом мужском превосходстве. И ты, Пу И, спелся с ним из пресловутой мужской солидарности.

Пу И устыдился и прикрыл мордочку лапами.

Лола повернула ключ в зажигании, и бирюзовый «Фольксваген», как птица, полетел на Петроградскую сторону.

Возле дома по-прежнему красовалась бездонная траншея. Бульдозерист временно отсутствовал – должно быть, отправился обедать. Его могучая машина возвышалась на краю ямы, задрав к небу ковш и напоминая какое-то доисторическое чудовище. Лола поставила машину неподалеку на единственный свободный пятачок и проскользнула в парадную.

Консьержка, к счастью, отвернулась, чтобы заварить чай, который она пила не меньше двадцати раз за день. Лола стремительно промчалась мимо нее и влетела в свою квартиру.

Здесь она перевела дух, с отвращением избавилась от своей ужасной куртки и не менее ужасного парика и наконец попала в собственную горячо любимую ванную.

Только теперь она поняла, как ей хотелось сюда попасть! Нет, конечно, в той ее однокомнатной квартирке, где отсиживались они с Маркизом, ванная тоже была, но сравнивать эти две ванные было так же невозможно, как Букингемский дворец и одноэтажный щитовой домик в кооперативном садоводстве Девятой макаронной фабрики!

Все неопровержимые аргументы, приведенные во взволнованном разговоре с Пу И, служили Лоле только для того, чтобы попасть сюда, наполнить огромную ванну горячей водой и откупорить многочисленные, дивно пахнущие флаконы…

К сожалению, она не могла позволить себе понежиться в ароматной пене два-три часа, как ей хотелось бы, – вскоре под дверью заскулил Пу И, напоминая, что у них запланировано еще очень много дел, и Лола с сожалением поднялась из пены, как Афродита. Взглянув на крошечные швейцарские часики, она с удивлением убедилась, что провела в ванной полтора часа, и заторопилась.

В результате не прошло и трех часов с того момента, когда она вошла в свою квартиру, как она уже покидала ее – в чудесном брючном костюме от Burberry, очаровательных ботиночках от Gucci из кожи сетчатого питона, с сумочкой из кожи того же питона или его родича в левой руке и с Пу И – в правой. При этом она благоухала последней новинкой от Лагерфельда и наконец-то чувствовала себя вполне комфортно.

– Вот видишь, Пу И, – спускаясь по лестнице, назидательно говорила она песику, который преданно смотрел на прекрасную хозяйку своими живыми выпуклыми глазками, – вот видишь, и ничего страшного не случилось! Это Ленька все время паникует и перестраховывается! На самом деле никто нас здесь не подкарауливал, и нечего было так бояться!

Она прошла мимо консьержки, которая чуть не поперхнулась своим чаем.

– Здрассте, – проблеяла тетка, отдышавшись, – а я думала, вы куда-то уехали!

– А мы, наоборот, откуда-то приехали, – ответила Лола и гордо прошествовала мимо.

Приближаясь к своему «Фольксвагену», Лола с удовольствием подумала, как прекрасно будет сочетаться сетчатый питон с зеленой кожей сидений.

Она уже хотела открыть дверь машины, как вдруг Пу И, зажатый под мышкой, завизжал и начал вырываться. Лола повернулась, чтобы посмотреть, что так взволновало песика, и увидела мирно шествующего вдоль дома черного котяру.

– Аскольд! – радостно воскликнула Лола, бросаясь вслед за беглецом. – Аскольд, вернись! Куда же ты!

Кот делал вид, что не слышит ее призывов, и удалялся, впрочем, не слишком быстро.

– Отлично, – бормотала Лола, прибавляя шаг, – мы с тобой, Пу И, не только расследуем все дело, но еще и Аскольда вернем! Пусть тогда Ленька попробует смотреть на нас свысока!

Кот шел довольно неторопливо, но странным образом преследователям не удавалось к нему приблизиться. Лола перешла на бег, но расстояние между ней и нахальным котом постепенно возрастало. Кот свернул за угол, пересек газон и нырнул под скамейку.

Питоновые ботиночки не очень подходили для бега по пересеченной местности. Лола перешла на шаг, приблизилась к скамейке и заглянула под нее.

Как и следовало ожидать, кот исчез. Испарился. Растворился в воздухе, как это умеют делать только коты и кошки.

– Аскольд, мерзавец, – жалобно воззвала Лола к кошачьей совести, – ну что же ты вытворяешь! Почему не хочешь вернуться домой? Ведь мы делали для тебя все, заботились о тебе, любили и лелеяли, а ты отплатил нам черной неблагодарностью!

Ответом ей была тишина.

Лола присела на скамью, чтобы выкурить сигаретку и немного успокоиться.

– Все вы, мужчины, такие, – проговорила она, обращаясь на этот раз к Пу И, – неблагодарность – ваше второе имя!

Пу И тоненько заскулил, стараясь показать, что он совсем не такой.

Лола докурила сигарету и вскочила со скамейки, вспомнив, что на ней костюм от Burberry, которому такой контакт может не понравиться, и решительно направилась в обратный путь, к своему «Фольксвагену».

Выйдя из-за угла, она увидела, что обстановка около ее машины изменилась и накалилась, как ситуация на Ближнем Востоке.

Дело в том, что бульдозерист вернулся из длительной отлучки и теперь сидел в кабине своего могучего агрегата, издавая яростные крики:

– На пять минут нельзя отойти, как какая-нибудь зараза свою тачку прямо перед носом впихнет! Теперь мне ни отъехать, ни развернуться! Что прикажешь делать? Рабочему человеку вздохнуть нельзя! Чей «гольф»? Щас толкану его ковшом, к чертовой матери!

Лола кинулась к очаровательной машинке, испугавшись, что бульдозерист приведет в исполнение свою угрозу.

– Ничего себе, на пять минут отходил, – закричала она издали, – да тебя несколько часов не было! Что же мне делать, когда ты всю площадку разрыл, машину приткнуть некуда!

Бульдозерист, увидев приближающуюся дамочку, разряженную, как фотомодель на каникулах, окончательно рассвирепел и вместо ответа дернул за рычаг, заставив ковш своего железного монстра толкнуть в бок нарядную бирюзовую иномарку.

Результат превзошел все его ожидания.

«Фольксваген» покачнулся и неожиданно взорвался, полыхнув оранжевым пламенем и издав такой грохот, что в доме лопнуло несколько стекол, а у Лолы заложило уши.

Самое интересное, что у бульдозера взрывом оторвало ковш.

Водитель в полном потрясении озирал последствия своего решительного поступка. Наконец он выскочил из кабины и подбежал к догорающим останкам «Фольксвагена».

– Ё-моё! – проговорил он наконец севшим от изумления голосом. – Это что же творится-то, а? Это что же деется?

Лола, у которой наконец прорезался слух, подумала, что ей надо скорее уносить ноги, пока бульдозерист не очухался и не решил, что именно она виновата во всех его несчастьях. Кроме того, она услышала, как зажатый у нее под мышкой Пу И скулит от страха, и поняла, что для его нежной психики перенесенный стресс может оказаться роковым, его нужно скорее успокоить, применив такое сильное и испытанное средство, как ореховое печенье.

Она развернулась и на максимально возможной скорости припустила к Малому проспекту, где надеялась поймать машину.

До проспекта Лола долетела в считанные секунды, подгоняемая несущимся вслед отборным матом опомнившегося бульдозериста.

Она подняла руку, однако, к ее удивлению, восхищенные водители не спешили покорно останавливаться у ее ног. Напротив, завидев девушку на краю тротуара, они прибавляли скорость и проносились мимо, испуганно оглядываясь.

Наконец, когда Лола уже собралась воспользоваться общественным транспортом, около нее затормозили ржавые, полуживые «Жигули».

Водитель, седенький дедок, чем-то напоминающий весенний гриб-сморчок, открыл перед ней проржавевшую насквозь дверцу и с тяжелым вздохом сказал:

– Ну садись, дочка, что ж делать! Так и быть! Запачкаешь мне, конечно, всю обивку!

Лола хотела возмутиться, но вовремя прикусила язык. Что же с ней такое случилось, если этот сморчок разговаривает с такой отеческой жалостью?

Забираясь на сиденье, она оглядела свой костюм.

До сих пор она была в таком шоке после взрыва, что такой естественный для любой женщины поступок просто не приходил ей в голову.

Лола не смогла сдержать стона.

Чудесный костюмчик от Burberry приказал долго жить. В результате взрыва грязь и копоть довели его до такого состояния, что уважающий себя старьевщик наотрез отказался бы от такой вещи, и только самая неприхотливая и равнодушная к мнению окружающих бомжиха рискнула бы надеть его на себя за очень приличное вознаграждение.

Лола залилась краской. Надо же, в каком виде она чуть не полчаса стояла на оживленной улице!

Понятно, что ни один водитель не хотел останавливаться! Хорошо, подвернулся на ее счастье этот сердобольный дедок, а то ведь, пожалуй, в таком виде ее не пустили бы даже в метро! Не так давно вышел закон, запрещающий проезд в общественном транспорте лицам в грязной одежде, так вот Лола в своем супермодном костюмчике прямо подпадает под этот закон! Стыд какой!

Лола сжалась на заднем сиденье старенькой «копейки», стараясь сделаться невидимой. Она была сама себе противна до такой степени, что, если бы была такая возможность, спустила бы себя в унитаз.

Неожиданно она почувствовала какое-то нежное прикосновение.

Скосив глаза, она увидела Пу И.

Песик взглянул на хозяйку с сердечным участием и снова лизнул ее руку.

Лола прослезилась. Милый Пу И, несмотря ни на что, верен ей, любит ее!

«И вообще, – подумала Лола, – не все так плохо! То есть было бы куда хуже, если бы я открыла дверь „Фольксвагена“ и села за руль. То есть в этом случае меня уже просто не было бы!»

Она живо представила, как страшный взрыв раздирает ее тело на маленькие кусочки, и содрогнулась от ужаса. Плевать на костюм! Главное, что она жива! И не только она, но и Пу И!

Лола нежно почесала шелковистый загривок чихуахуа.

Подумать только, и он мог погибнуть!

Она снова задумалась.

Ведь ее остановило от рокового шага только появление кота! Если бы она не бросилась за ним, не потеряла на погоню и поиски приблизительно полчаса – она была бы уже мертва! И Пу И, ее маленький преданный друг, тоже был бы мертв!

«Интересно, – подумала Лола, – а собаки попадают в рай? Или у них есть свой собственный, собачий рай? Во всяком случае, Пу И его безусловно достоин!»

Словно прочитав ее мысли, Пу И возмущенно гавкнул и даже слегка куснул хозяйку за руку, дав ей понять, что не спешит ни в какой рай – ни в собачий, ни в человеческий.

«Значит, это кот спас нас с Пу И, – продолжала размышлять Лола, – ведь Ленька тоже что-то такое рассказывал… как он искал на чердаке кота и обнаружил засаду… и еще один случай… что же это выходит – Аскольд сбежал, чтобы присматривать за нами и предупреждать о грозящих нам опасностях? То есть он выполняет роль нашего ангела-хранителя?»

Кот в роли ангела-хранителя показался ей забавным, и Лола улыбнулась, забыв недавно пережитый ужас и еще более ужасный стыд.

Дедок уже подъехал к ее дому. Лола рассчиталась с водителем с удивившей его щедростью и поспешно проскользнула в подъезд, моля Бога, чтобы не встретить никого из соседей.

Однако эта чаша ее не миновала, потому что на собственной лестничной площадке она наткнулась на соседку Эльзу Борисовну. Это было хуже всего. Эльза Борисовна еще не опомнилась от вчерашнего Ленькиного представления, Лола еле-еле с утра сумела заболтать ее разговорами, чтобы она не начала расспрашивать, кто же такой этот подозрительный тип в гнусной кепочке, который потерял в Лолиной квартире заточку и собирается прятать в кладовке какой-то хабар. И теперь сама Лола предстает перед соседкой в жутком виде! Вот теперь-то ей ни за что не оправдаться!

Однако Эльза Борисовна, судя по всему, вообще не заметила, во что Лола одета. Она только кивнула и поскорее скрылась за своей дверью. Если бы Лола не была так озабочена своим внешним видом, она бы заметила, что соседка явно не в себе. Но Лола подхватила Пу И и тоже поспешно юркнула в свою квартиру. Там она долго отмывалась и чистилась, потом отмывала песика, а костюм пришлось выбросить, как и ботиночки из кожи питона. Настроение у Лолы было отвратительное. Во-первых, ей жалко было нового замечательного костюма. Костюм ей нравился и очень шел, а Лола успела надеть его всего два раза. Во-вторых, задним числом Лоле стало страшно, ведь они с Пу И едва избежали ужасной смерти. И самое главное – теперь придется обо всем рассказывать Маркизу. А уж он-то не преминет поплясать на Лолиных косточках! Лола почти явственно услышала, как Ленька скрипучим голосом читает нотацию на тему ее, Лолиной, глупости, недисциплинированности и расхлябанности. И еще вопиющего непослушания. Лола, как всегда, окажется во всем виноватой. Она не послушалась своего мудрого компаньона и повелителя – и вот вам результат!

Пу И забился в уголок дивана и глядел оттуда с немым укором.

«Я же тебя предупреждал, – говорил его взгляд, – я же просил тебя не ездить туда! Но ты же никого не слушаешь, и вот что получилось…»

Лола совсем пала духом. И в это время раздался звонок в дверь. На пороге стояла Эльза Борисовна. На плече у нее сидел попугай, как у Робинзона Крузо, и выражение лица у соседки было такое, как у Робинзона Крузо, который увидел вдалеке парус и понял, что судно проходит мимо, а ему сидеть на необитаемом острове еще лет тридцать.

– Эльза Борисовна, что случилось? – испугалась Лола. – Перришончик, ты здоров?

– Он-то здоров, – вздохнула соседка, – но я…

Лола засуетилась и усадила бравую пенсионерку на диван. Впрочем, в данную минуту Эльза Борисовна вовсе не выглядела такой бравой. При взгляде на нее сразу становилось ясно, что возраст есть возраст, что на плечи давит груз прожитых лет и что старость – не радость.

– Ох, Оленька, кажется, у меня начинается маразм, – вздохнула Эльза Борисовна, – голова совершенно не работает…

– Что вы, Эльза Борисовна, – воскликнула Лола, – вы еще ничего…

– Не утешай, – соседка слабо махнула рукой, – дура я, как есть старая дура. Вот слушай, что было. Не могу молчать, надо высказаться.

Эльза Борисовна отхлебнула минеральной воды из стакана, принесенного Лолой, решительно махнула рукой и поведала в общем-то совершенно банальную историю.

Она стала жертвой обыкновенного уличного мошенничества, как сейчас говорят – лохотрона. Жулики действовали группой и по раз и навсегда установленной схеме: сначала юркий молодой человек протягивал проходящему обывателю карточку и радостно восклицал, что тот выиграл, допустим, приз в размере ста долларов. Или какую-нибудь бытовую технику. Обрадованный обыватель давал отвести себя в сторонку, и там симпатичная молодая женщина звонким голосом сообщала, что выигравших оказалось несколько. И теперь все они должны за этот выигрыш бороться. Редко когда находился среди обывателей если не умный человек, то хотя бы обладающий толикой здравого смысла и осторожностью. Услышав, что прежде чем получить выигранные деньги, надобно зачем-то вложить свои, и немалые, такой человек, не тратя времени на разговоры, разворачивался и уходил. Но, как ни грустно это признавать, умные и осторожные люди попадались среди обывателей редко. Незачем говорить, что вся компания была в сговоре, и сговор этот был направлен против одного-единственного человека.

Дальше начинался фарс, который кончался трагедией. Искусно направляемый обыватель впадал в азарт и, уже не слишком отдавая отчет в своих действиях, спускал последние деньги. То есть ему говорили, что деньги, отданные якобы в залог, потом к нему вернутся. Некоторые, отдав последнее, доходили до такой глупости, что позволяли отвести себя домой и там вытаскивали на свет божий надежно спрятанную кубышку.

Очень скоро наступало отрезвление, и обыватель осознавал, что находится в полном одиночестве в обворованной квартире. Некоторые звонили в милицию и получали оттуда резкую отповедь – мол, сами во всем виноваты, нечего было уши растопыривать.

Дураков, как известно, учат, и понемногу обыватели поумнели. Работающие люди стали реже расставаться с зарплатой, возможно, тут сыграл роль тот факт, что многие предприятия перечисляют заработанные деньги прямо на личный счет. Любопытствующие не толпятся теперь возле наперсточников, да и самих наперсточников стало гораздо меньше.

Однако в стремлении обмишулить ближнего человек не знает себе равных. Основательно пощипав все категории обывателей – работников бюджетной сферы, домохозяек, спешащих на рынок, людей, выбравшихся в выходной за покупками, – мошенники принялись за не охваченных ранее пенсионеров.

Эльза Борисовна Воробейчик с утра решила пойти в сберкассу. Стоял конец сентября – холода не за горами, и Эльза Борисовна решила озаботиться покупкой теплого пальто. Деньги на него она откладывала давно, и теперь нужно было снять недостающую тысячу со сберкнижки.

– Выхожу я с деньгами, – рассказывала Эльза Борисовна сочувственно слушающей Лоле, – ну, подальше конечно их убрала, сумку застегнула… Иду себе, и вдруг подходит ко мне дамочка, смазливенькая такая, одета ничего себе, вот, говорит, вам карточка, бесплатная лотерея. И сама мне потерла карточку эту – ой, говорит, вы выиграли! Я и говорю, что не нужно мне ничего, знаю я ваши лотереи. Она так обиделась – напрасно, говорит, отказываетесь, это, говорит, всероссийская рекламная акция среди аптек. Выигравшему дают сертификат на пятнадцатипроцентную скидку в течение года на все лекарства. Вы, говорит, разве не слышали? По телевизору вчера передавали… Ну я сдуру и отошла с ней в сторонку. А там оказалось, что выигравших несколько. Пара такая молодая, еще мужик… Эта женщина что-то там у себя посмотрела, показала мне бумагу такую красивую, с печатями, давайте, говорит, залог.

– Какой залог? – не выдержала Лола. – Эльза Борисовна, ну как же вы так, не подумавши… ну ведь сразу же ясно, что если деньги требуют, значит, это жульничество!

– Да знаю я, все знаю! – с досадой ответила соседка. – Ну, дурака сваляла, потому что парень этот, который с девицей, стал надо мной насмехаться – мол, что еще тут бабку какую-то привели. У нее, небось, и денег-то нету, бутылки собирает по помойкам! Ах ты, говорю, щенок, да у меня денег побольше твоего! И показываю свою тысячу! Ну, слово за слово, стали мы деньги набавлять, у меня все быстро кончилось. Отдавайте залог, говорю, я больше не играю! Они еще предложили домой меня отвезти, чтобы денег взять. Я говорю, что денег у меня дома нету. Тогда они все и убежали!

– Ой, Эльза Борисовна, у меня просто слов нету, – возмутилась Лола, – ну как же вы так!

– И ведь что обидно, – вздыхала Эльза, – ведь все знала, что нельзя ни к кому подходить, ведь других еще жить учила, а сама-то… Ну это бы еще ладно. Иду домой, встречаю знакомую из соседнего дома. Она мне и рассказывает точно такую же историю, что со мной произошла. Только это с ее соседкой случилось. Перехватили ее позавчера тоже у сберкассы, только не нашей, а другой, все так же было, только потом она скандалить начала, за руки этих типов хватать и прохожих на помощь звать.

– И что? – с интересом спросила Лола.

– Она только почувствовала, как ее что-то кольнуло, и больше ничего не помнит. Очнулась в собственной пустой квартире, лежит она на диване, а квартира вся обчищена. Золотишко кое-какое у нее было, долларов немножко отложено – все вынесли. Да еще и замки теперь менять… Оказывается, они ее чем-то укололи, а потом принесли в квартиру, мол, женщине плохо стало. Адрес они из паспорта узнали, она же в сберкассу ходила, паспорт с собой взяла… Кстати, паспорт тоже украли. Как выслушала я эту историю, так мне совсем плохо стало. Это что же выходит – я еще легко отделалась? Я же еще и радоваться должна?

Лола между тем напряженно раздумывала, как, не обижая соседку, предложить ей эту несчастную потерянную тысячу рублей. По всему выходило, что никак. Пу И вспрыгнул на колени Эльзе Борисовне и лизнул ее руку.

– Спасибо, милый, – растрогалась та, – спасибо за ласку… И вот, понимаешь, Оленька, сижу я дома, корвалол пью, чаю, конечно, выпила с рулетом – не помогло, и вдруг звонит мне приятельница. И сообщает, что в нашей районной газете, оказывается, напечатано про эти случаи. То есть жулики эти совершенно открыто работают, и, дескать, про их художества милиции давно известно, и потому милиция их не трогает, что она с ними в доле, и если обращаются к ним вот такие идиотки старые, как я, то они только смеются и посылают всех подальше – дескать, сами виноваты, и вообще, может, и не было у вас никаких денег, как вы докажете?…

– Ужас какой! – вставила Лола.

– Так мне обидно стало – не передать! – воскликнула Эльза Борисовна. – И даже денег не так жалко, а просто ужас до чего хочется этим нахалам отплатить. И чтобы других они не обманывали. На милицию надежды нету, так я вот что решила. Никому про себя рассказывать не стану, пусть хоть пытают меня каленым железом! Это же сраму не оберешься! Только тебе говорю по секрету, потому что хочу тебя попросить…

– Конечно, Эльза Борисовна, дорогая, все, что хотите! – опрометчиво воскликнула Лола.

– Твой знакомый, кого я вчера видела, он ведь криминальный элемент?

– Ну да, – нехотя кивнула Лола и помрачнела, потому что вспомнила, как ее подставил негодяй Ленька.

– Оленька, попроси ты его, чтобы он тех жуликов пугнул! – порывисто сказала соседка. – Ну, спать я спокойно не смогу! Пускай пугнет их заточкой и выгонит из нашего района, ведь это же ужас что творится!

Лола оторопела. В голову не лезло ни одного подходящего к случаю ответа.

И в это самое время прозвонил звонок и в квартире появился Леня Маркиз собственной персоной. Увидев соседку, он сразу же натянул свою кепочку и начал представление.

– Мамаша! – радостно заржал он. – Здрассти вам! Давно не виделись! Передумали, значит, насчет спиртных напитков, зашли по-соседски?

– Чего ты радуешься? – буркнула Лола. – У человека несчастье…

– Ох, ну тогда обязательно нужно коньячку выпить! – воскликнул Леня. – Сразу как рукой снимет!

За коньяком Эльза Борисовна с Лолой хором рассказали всю историю. Леня так расстроился, что едва не вышел из образа. Правда, он вовремя опомнился, покусал губы в задумчивости, после чего твердо заверил Эльзу Борисовну, что за соседей он всегда стоит горой и просто так обижать не позволит. Потом он проводил ее до квартиры, бережно поддерживая за локоток.

– Нет, ну вы подумайте, а? – сердито сказал он Лоле, снимая наконец надоевшую кепочку и темные очки. – Это просто форменный беспредел! Эти жулики совершенно обнаглели!

– Ты так возмущаешься, как будто сам отличаешься кристальной честностью! – посмеиваясь, сказала Лола.

– Ну знаешь! – вскинулся Леня. – По-твоему, между мной и теми мерзавцами можно поставить знак равенства? Я, к твоему сведению, никогда не обижаю вдов, сирот, детей и малоимущих пенсионеров. Работников бюджетной сферы я тоже не обижаю! И мелких бизнесменов. Даже богатых людей я никогда не раздеваю до нитки, всегда оставляю немного денег на развод! Если на то пошло, бедных обирать – себе дороже обойдется! Забот много, а толку чуть! И из моральных соображений опять же нехорошо.

– Знаю, знаю, ты у нас высокоморальный тип, – подначила Лола, – еще скажи, что ты чтишь уголовный кодекс, уж в это я ни за что не поверю!

– Почему я должен его чтить, если государственные органы на него чихать хотели? – удивился Леня. – Чиновники поголовно берут взятки, милиция…

– Вот только не нужно со мной разговаривать таким тоном, мы не в Совете ветеранов! – отмахнулась Лола. – Лучше скажи, что ты собираешься делать с проблемой Эльзы Борисовны. Нужно же ее как-то успокоить.

Маркиз замолчал, потом взял на руки Пу И и начал ходить по комнате с задумчивым видом. Потом он удовлетворенно хмыкнул и заявил Лоле:

– Ты, конечно, будешь смеяться, но я считаю, что мы, честные мошенники, должны помогать обиженным, чтобы нас не смешивали с такой мелкой дрянью, как те, что отбирают у старух последние деньги.

– Может, ты поставишь Пу И на место? – поинтересовалась Лола.

В процессе своей речи Маркиз так потрясал песиком, что тот совершенно замучился. Голова у него закружилась, он закатил глаза и даже не делал попытки вырваться.

Маркиз опомнился, положил Пу И на диван, потом сделал несколько телефонных звонков и проехался кое-куда на машине. Вернувшись, он вполголоса объяснил Лоле, чего он от нее хочет. Лола подумала совсем чуть-чуть и согласилась, потому что жаль было Эльзу Борисовну. Остаток вечера Лола внимательно слушала своего компаньона. Маркиз в лицах расписывал ей свой разговор с Валентиной и так и не успел спросить, где же была сама Лола, как прошел день и отчего возле дома он не заметил бирюзового «Фольксвагена».

На следующее утро возле сберкассы номер пятьдесят четыре, которая находится совсем рядом с домом Эльзы Борисовны Воробейчик, прогуливалась очень колоритная старушка. Одета старушка была в черное бархатное пальто, потертое и слегка траченное молью. На голове у старушки была круглая фетровая шляпка, когда-то черная, но теперь от старости казавшаяся бурой, на руках – перчатки.

Старушка имела очень озабоченный вид, что-то бормотала себе под нос, без конца расстегивала болтавшийся на локте ридикюль, такой же поношенный, как шляпка, доставала из него то очки, то кошелек, то маленькое зеркальце, суетливо смотрелась в него и снова убирала обратно. Подойдя к двери сберкассы, старушка близоруко прищурилась на вывеску, задумчиво пожевала губами и потянула на себя тяжелую дверь. Оставалась она в сберкассе минут двадцать и вышла, запихивая в кошелек деньги. Потом убрала кошелек в сумочку и пошла, подозрительно оглядываясь по сторонам.

Однако никто к старушке не подошел, никуда не пригласил, никто не выдернул сумочку, она благополучно дошла до угла и села там в неприметную серую машину.

– Ну что? – спросил Леня Маркиз у Лолы, которая сегодня выступала в образе старушки.

– Ты же видишь, что ничего! – раздраженно ответила она. – Хожу тут, как дура, людей только смешу.

– Имей терпение, – наставительно сказал Леня, – сразу только кошки родятся. Едем сейчас в другую сберкассу. И кстати, мне кажется, что ты перегибаешь палку. Уж слишком вид у тебя… не от мира сего. Подумают, что бабка в глубоком маразме, и не станут связываться.

– Наоборот, – возразила Лола, – сразу клюнут, посчитают меня легкой добычей. Они ведь предлагают скидку в аптеке. А по мне сразу видно, что лечиться нужно.

В следующей сберкассе, где прихватили позавчера другую старушку и даже обчистили ее квартиру, Лола применила тот же самый трюк. Она медленно подошла к дверям, отдохнула на ступеньках, потом скрылась в помещении сберкассы. И вышла черед двадцать минут, демонстративно убирая деньги в кошелек. Эффект был тот же – никто не подошел к ней, не завел разговора, не протянул карточку и не отвел в уголок.

Поехали в самую дальнюю сберкассу, но там было закрыто по техническим причинам. Вернулись в первую, но наступило время обеда. И только после обеда, когда Леня уговорил приунывшую Лолу посетить еще одну, последнюю сберкассу, им улыбнулась удача.

Венечка заметил подходящую старушенцию, которая как раз выходила из дверей сберкассы. Бабка была в чудной шляпке, но не это привлекло Венечкино внимание. Стоя на ступеньках, старуха убирала в допотопный ридикюль пачку денег. Зоркий Венечкин глаз углядел зеленоватые тысячные бумажки. Бабка выглядела совершенным божьим одуванчиком, с такой не должно быть много хлопот. Следует только быть повежливее, эти интеллигентные старушки любят изысканные выражения, типа «С кем имею честь?» или «Позвольте вам выйти вон!».

Венечка бодрым козликом подскочил к старухе и застрекотал:

– Дама, возьмите карточку! Это бесплатно!

Он всунул старухе в руку яркую карточку, которую собственноручно напечатал третьего дня на цветном лазерном принтере, тут же сверился со списком и закричал радостно:

– Позвольте вас поздравить, вы выиграли!

– Не кричите, молодой человек, я не глухая, – недовольно сказала старуха, – мне ваш выигрыш совершенно неинтересен! Позвольте пройти!

– Напрасно отказываетесь, – вкрадчиво заговорил Венечка, – вы хоть узнайте, что у нас за акция. Давайте отойдем в сторонку, чтобы движению не мешать.

Он подхватил старуху под локоток и увлек к Милке, незаметно переведя дух. Клиент, можно сказать, в кармане, раз согласился отойти, то и выпотрошить его будет нетрудно.

Тотчас возле Милки материализовались несколько человек – Колян со своей девицей, которую привел вместо выбывшей Ритки, и Александра Ивановна. Ритка, идиотка этакая, вздумала в свободное от работы время промышлять с подружкой, обчищая подвыпивших лохов в баре. Ну, конечно, их быстро поймали и как следует накостыляли. Теперь Ритка сидит дома и лечит синяки на роже.

Милка оживилась и бойко затараторила:

– Дама, позвольте поздравить вас с выигрышем! Видите ли, в городе проводится рекламная акция! Вот вы выиграли и получите теперь карточку, а по этой карточке вам сделают скидку в любой аптеке города в течение года!

Старуха глядела неприветливо, и на лице были написаны глубочайшие сомнения.

– Не знаю ничего про такую акцию, – проскрипела она.

– Ну как же, по телевизору говорили! – разливалась Милка. – Вы разве не слышали?

– А по какой программе? – строго спросила старуха, так что Венечка даже начал опасаться, не сорвется ли бабка с крючка.

– По Петербургу, разумеется, – Милка пожала плечами, – акция-то в нашем городе проводится, а не в Воронеже и не в Хабаровске!

Она показала старухе глянцевую карточку.

– Сейчас мы посмотрим номер… двести тридцать восемь ноль семьдесят два! Теперь сверим по таблице… – она развернула большой плакат, испещренный цифрами тем же жестом, каким Василиса Премудрая разворачивала скатерть-самобранку, – точно, ваш номер выиграл!

– Но позвольте, – скандальным голосом вмешалась Александра Ивановна, действуя точно по сценарию, – а как же я? У меня на карточке тот же номер – двести тридцать восемь ноль семьдесят два!

– И у нас, – пробасил Колян.

– Что же вы людей обманываете? – Александра набирала обороты. – Пожилому человеку голову морочите!

Этим она как бы ставила себя рядом со старухой. Бабуся, сообразив, что она не одна, что кругом люди, осмелела и поглядывала на карточку с живейшим интересом.

– Действительно, – вел свою партию Венечка, – Людмила Андреевна, опять у вас накладки! Если так будет дальше продолжаться, мы с вами будем вынуждены расстаться!

– Но товарищи, – засуетилась Милка, – но вы же взрослые люди, что же тут поделать, ну давайте уступим пожилому человеку! Пускай бабушка получит скидку, ей-то нужнее!

– Вот именно, – поддакнула старуха и протянула уже цепкую лапку в поношенной кожаной перчатке, чтобы схватить карточку, обещавшую вожделенную скидку.

– Интересно, – вступила наконец новая девица Коляна капризным контральто, – интересно у вас получается! Мало того что им в транспорте бесплатно, так еще и скидку подавай! Если это лотерея, то никаких льгот не должно быть!

– Стыдно вам, девушка! – скрипучим голосом произнесла старуха, – я вам в бабушки гожусь!

– Очень надо! – фыркнула девица, так что Колян даже дернул ее за руку.

Венечке новая девица не понравилась – уж очень хамит с ходу, палку перегибает, нужно будет провести с ней работу.

То ли дело Александра Ивановна – ведет свою партию отлично.

Александра умела так войти в роль, что становилась багровой, как закат в ветреный день. Так и сейчас, от нее пышет жаром, как от домны.

– Что же это такое? – восклицала она. – Мне, может быть, тоже скидка не помешает! У меня гипертония, давление за двести зашкаливает, знаете сколько денег на лекарства трачу!

– Ну просто не знаю, что делать! – горестно вскричала Милка. – Товарищи, ну давайте же договариваться полюбовно. Зачем ссориться! Предлагаю такой вариант: платите каждый по двадцать рублей, потом набавляете, кто сдастся, тот выбывает из игры, кто дольше всех продержится, тому и достанется карточка со скидкой.

– Ну, тоже выдумали! – забасил Колян. – Да чтобы я со старухой в азартные игры играл! Да у нее вошь в кармане и блоха на аркане, одна шляпа чего стоит!

– Молодой человек! – заорала старуха. – Моя шляпа вас совершенно не касается! Смотрели бы лучше за туалетами своей подруги, ей явно материала на юбочку не хватило!

Венечка восхитился в глубине души: ай да бабка! Язычок острый как бритва. И внешность колоритная, ему бы такую в дело! Одно плохо: слишком стара, бегать быстро не может. А иногда приходится…

Он уже подумывал, не кольнуть ли бабку незаметно и, когда она потеряет сознание, прихватить ридикюльчик, потому как что-что, а деньги-то у нее там есть, тысяч несколько, но проклятая старуха стояла чуть в стороне от всей компании, спиной к оживленной улице, так что зайти к ней в тыл незаметно не было никакой возможности.

– Ну и порядки! – Колянова девица тоже повысила голос. – Да бабка небось бутылки собирает на помойке…

– Ах ты! – со старухи мигом слетела вся интеллигентность. – Ах ты! Гляди, как бы самой не пришлось бутылки собирать! Давайте играть! – воскликнула она. – Да нечего по двадцать рублей размениваться, клади по сотне!

– Только нужно сначала залог отдать, – затараторила Милка, чувствуя, что старуха вошла в раж и можно впарить ей все, что угодно, – а то потом еще кто-нибудь подойдет и в игру вмешается. А так – только вы трое.

Старуха, не моргнув глазом, сунула ей тысячу рублей.

– Проверьте, не фальшивые ли! – предложила она.

– Да мы вам верим, – успокоил ее Венечка, но все же помял купюру в руках и поглядел ее на свет.

Дальше дело пошло как по маслу. Старуха оказалось азартной, в воздухе замелькали сторублевки. Венечка собственноручно разменял ей еще тысячную, потом еще одну…

– Ой, – наконец вскрикнула бабка, когда Венечка подумывал, как бы половчее от нее отделаться.

Получили они с нее больше четырех тысяч, и что-то ему подсказывало, что сейчас старуха закатит скандал и ни за что не поедет с ними домой за деньгами, как некоторые идиоты. Да и денег у нее, судя по всему, дома нету. Возможно, имеются какие-нибудь старинные вещи, золотишко, но это уже совсем другая статья, и не хотелось Венечке повторять то, что случилось позавчера. Этак и сгореть недолго, заметит кто-нибудь на лестнице, вызовет милицию… Конечно с милицией все в полном порядке, все проплачено, и никаких неожиданностей с этой стороны не будет, но лишнего шума все равно не хочется.

Венечка, несмотря на неказистую внешность, был мозгом организации и в отличие от своих партнеров умел обуздать свою жадность.

– Ой, а деньги-то кончились! – закричала старуха. – Верните залог, я больше не играю!

– Тихо-тихо, – ухмыльнулся Колян, – залог не возвращается! Все, бабка, финита ля комедия!

«Кретин, вечно он вперед забегает!», – подумал Венечка.

– Караул! – шепотом сказала старуха. – Ограбили! Вы все заодно!

Она толкнула Милку под руку, и та рассыпала все свои карточки и бумажки. Эта дура тотчас начала их собирать, хорошо хоть, что деньги Венечка успел прибрать в карман еще раньше. Вот Александра Ивановна молодец, уже пошла себе, не торопясь, к машине, спрятанной за углом. Колян со своей девкой бросились следом. Старуха вдруг схватилась за сердце и начала дышать быстро-быстро, как выброшенная на берег рыба. Венечка понял, что нужно срочно сматываться. Он пинком поднял Милку, та запуталась в полах длинного кожаного плаща. Говорил же, чтобы надевала удобную одежду! Нет, говорит, так солиднее. Дура!

Старуха еще успела заехать Милке ридикюлем по голове, да так ловко, что Милка охнула и упала бы, если бы Венечка не схватил ее за руку.

Через минуту Венечка оглянулся на бегу. Старухи не было. Она не лежала на асфальте, не стояла у стеночки и не бежала им вслед. Бабки и след простыл, как корова языком слизала. Что-то во всей этой истории Венечке не нравилось, но не было времени разобраться, что именно.

Они набились в машину, и Колян сразу же тронулся с места. Венечка подсчитал прибыль: четыре тысячи двести тридцать рублей. Он раздал своим напарникам по пятисотрублевой бумажке, остальное убрал в карман.

– Что так мало? – заикнулась было Александра, и Колян тоже рыкнул недовольно. Милка молчала, у нее от удара разболелась голова. Что такое старуха носит в своей сумке, булыжники, что ли?

– И так с вас хватит! – буркнул Венечка. – Тоже мне, переработались – полчаса на улице постояли.

Александра вздохнула и попросила высадить ее на углу. Колянова девица зыркнула недовольно, но тоже смолчала. У Венечки оставалось еще одно неотложное дело.

Машина подъехала к условленному месту, и тут же вынырнула из-за угла милицейская «синеглазка». Венечка вылез из машины, сгорбился и потопал к «синеглазке».

– Здорово, убогий! – сердечно приветствовал его знакомый рыжий мент Анатолий. – Ну что, стрижешь старух, как овец?

– Какое там! – Венечка даже сморщился, до того вошел в роль. – На еду едва хватает… Совсем дела плохо идут!

– Рассказывай! – издевательски прищурился Анатолий. – Ладно, недосуг с тобой тут разговоры разговаривать, у нас, брат, дела важные – в районе маньяк объявился. Так что, болезный, быстренько выкладывай тысячу рублей и катись отсюда колбаской.

– Как – тысячу? – изумленно спросил Венечка. – Договаривались же на пятьсот! Пятьсот рублей в день!

– Договаривались, говоришь, – протянул Анатолий, а второй мент, Вася, противно заржал, – договаривались? Так то когда было. Тогда на тебя и всю твою команду ориентировки не было. А теперь в отделение жалобы от населения поступают, описывают вас, голубчиков, очень подробно. Одна бабка даже портрет твой нарисовала, прямо как Леонардо да Винчи!

Менты снова заржали, видя, как Венечка побледнел.

– Так что смотри, Вениамин, – строго сказал Анатолий, став серьезным, – будешь выступать – живо тебя повяжем. Пойдешь в камеру клопов кормить! Старухи тебя вмиг опознают! Давай деньги, инвалид умственного труда!

«Чтоб тебя от жадности разорвало!» – подумал Венечка, протягивая тысячную купюру.

Он так разозлился, что жутко зачесались руки. Мрачный, вернулся он в машину. Милка со стонами держалась за голову и жаловалась, что у нее, кажется, сотрясение мозга. Колянова девица курила.

Всю дорогу Венечка почесывался, потом решил успокоиться и закурить. Чиркая зажигалкой, он заметил, что кисти рук и запястья покрывают какие-то странные темно-красные пятна. Зуд не прошел и дома, когда же Венечка вымыл руки с мылом, то зуд стал нестерпимым.

Если бы Венечка имел возможность понаблюдать за той самой старухой, у которой он, как ему казалось, очень удачно сумел отнять четыре тысячи рублей, ему многое стало бы понятно.

Едва мошенники побежали, Лола юркнула в кусты, проскочила вдоль дома и вскоре уже плюхнулась на переднее сиденье машины Маркиза.

– Что это ты такая всклокоченная, – усмехнулся он, – побили что ли?

– Еще чего! – недовольно ответила Лола. – Это я успела одной там двинуть сумочкой.

– Подумаешь, сумочкой… – протянул Леня.

Лола молча достала из ридикюля большую и плоскую банку сардин граммов на четыреста и показала ее Лене.

– Ну тогда конечно, – согласился он.

С чрезвычайными предосторожностями Лола сняла потертые кожаные перчатки. Под ними оказались еще одни – тонкие резиновые. Лола осторожно завернула перчатки в газету, туда же сунула пустой ридикюль и стильную фетровую шляпку.

Возле помойки весело горел костер из старых ящиков. Лола, не выходя из машины, бросила туда через окно свой сверток, потом сняла пальто и отправила его следом. Леня в это время тщательно протер все, к чему Лола могла прикасаться кожаными перчатками, и только после этого позволил ей снять резиновые.

– Может, ты объяснишь механизм действия этого препарата? – спросила Лола, осторожно затягиваясь сигаретой.

– Откровенно говоря, я и сам не знаю, – признался Леня. – Это довольно сильный яд, химический аналог сока одного африканского растения, поражающий кожу, причем без вкуса, цвета и запаха, так что деньги, пропитанные им, ничем не отличаются от обычных. Наши ребятки брали деньги голыми руками, яд попал на кожу, впитался, и теперь они будут лечиться примерно месяц. Это если еще осложнений не будет. То есть помереть, конечно, не помрут, но долго не смогут работать. А если сделают кое-какие выводы из случившегося, то и вообще бросят это дело. Яд на открытом воздухе действует только час, так что будем надеяться, что невинные люди не пострадают, если нашим жуликам придет в голову мысль купить что-то на эти деньги в магазине или выпить кофе. Впрочем, им сейчас не до этого.

Маркиз был абсолютно прав.

Венечка промаялся дома часа два и за это время перепробовал все: одеколон, спирт, чудом завалявшуюся в аптечке цинковую мазь, детскую присыпку – становилось только хуже. Пальцы и ладони распухли и начали покрываться волдырями. Венечка жутко испугался и поехал в больницу. Его не хотели принимать, потому что приехал сам, а не на «скорой», но когда увидели руки, то доктор в приемном покое схватился за голову, а молоденькая сестричка помчалась в туалет, едва сдерживая рвотные спазмы.

– Аллергия? Рожистое воспаление? – спрашивал врач, как будто если бы Венечка знал, что с ним, он приперся бы в эту дурацкую больницу.

– На гангрену похоже! – громогласно заявила пожилая санитарка. – Я такое только в войну видела!

Венечка при этих словах чуть не лишился чувств от ужаса. Врач кинулся куда-то звонить, а Венечку перевели в отдельный бокс, причем сестричка, провожая его до места, испуганно оглядывалась и внимательно следила, чтобы Венечка ее ненароком не коснулся.

В боксе стало еще хуже. Венечка устал сдерживаться, завыл и начал биться головой о стену. Минут через двадцать открылась дверь, и в бокс внесли кого-то на носилках. из-под простыни раздавались крики и рыдания.

– Принимай пополнение, болезный! – сказал санитар, отдуваясь.

Морда у него была такая красная, как будто ее утюгом парили.

– Кого еще принесли? – вскинулся Венечка. – Сами же сказали, что я заразный, у меня, может быть, вообще черная оспа!

– Ага, и чума с холерой в придачу! – согласился санитар. – Не боись, парень, жить будешь! Доктор сказал, отравление у тебя, в лабораторию на экспертизу анализы отправил.

Пришел доктор, потом сестра, нахального санитара выгнали. Доктор осторожно откинул простыню, и Венечка охнул. У вновь прибывшей не только руки, но и лицо было все в волдырях и ужасного сизо-багрового цвета. Собственно, Венечка понял, что это женщина, только потому, что на больной был надет шелковый зеленый халат – видно, так и привезли, в чем дома была.

– Кто такая, не знаете? – поинтересовался врач.

– В жизни ее не видел! – честно ответил Венечка.

– Сидоренко Людмила Андреевна, – врач посмотрел в карточку.

– Да это же Милка! – Венечка тут же пожалел о том, что вырвалось.

– Может, вспомните, чем вы с ней занимались, к чему прикасались, это поможет лечению, – попросил врач.

Венечка многое мог бы порассказать, но промолчал. Вместо этого он решил поразмыслить, не зря в их маленькой мошеннической организации он был единственной думающей единицей. Он мигом сообразил, что единственным, к чему они вместе с Милкой прикасались за последние несколько часов, были деньги той странной старухи в фетровой шляпке. Да, но у Милки еще и лицо поражено… Ну конечно, осенило Венечку, эта дура все время хваталась за голову, ведь старуха треснула ее сумкой! И это его тогда не насторожило, как и то, что старая карга была в перчатках… Нет, чтобы задуматься, отчего это слабосильная старуха так сумела треснуть молодую бабу, что у той чуть сотрясение мозга не получилось. Кирпич у нее в сумочке, наверное, был…

Кстати, наверняка будут еще случаи – Александра Ивановна, Колян со своей шваброй…

– Лечение будет долгим, – предупредил врач, – полного выздоровления не гарантирую.

Венечка скрипнул зубами. Однако его грела единственная мысль: тот рыжий мент Анатолий тоже взял деньги голыми руками.

Город Луга на первый взгляд выглядел так, как будто за последние двадцать лет в стране ровным счетом ничего не изменилось. На площади перед вокзалом кашляли астматическими моторами несколько львовских автобусов образца тысяча девятьсот шестидесятого года, между ними суетливо носились с мешками и котомками озабоченные деревенские старухи. Как водится, собирал бутылки красноносый алкаш неопределенного возраста, на краю площади торговала пирожками монументальная крашеная блондинка по имени Люся, на самой середине красовалась непросыхающая лужа, напоминающая формой и размерами одно из американских Великих озер. В сквере на противоположном конце площади высилась статуя неизвестного науке героя, выкрашенная кладбищенской бронзовой краской.

Однако, едва Леня сделал это наблюдение, из-за бронзовой статуи выехал забрызганный грязью джип, остановился перед Люсиным лотком, и наружу выбрались трое братков с бритыми свиными загривками. Все встало на свои места. Единственное, что отличало местных братков от городских, это то, что они набрали у Люси жареных пирожков с мясом за неимением в ближайших окрестностях суши-бара.

Маркиз тоже вышел из машины. Не то чтобы он соблазнился жареными пирожками, подобный деликатес эпохи развитого социализма мог вступить с его организмом в непримиримые противоречия. Леня всего лишь направился к автобусному вокзалу, на стене которого была вывешена крупномасштабная карта Лужского района.

Отыскав на этой карте деревню Петровская Горка, название которой было написано самым мелким шрифтом, Леня купил бутылку «пепси-колы» (еще одна примета времени) и вернулся в машину.

Сначала дорога пролегала по хорошему, довольно новому шоссе, потом пришлось свернуть на более-менее ровную грунтовку, наконец начался разбитый проселок в сплошных колдобинах. Машина, привыкшая к ровному европейскому асфальту, жалобно стонала на каждом ухабе и давала хозяину понять, что долго такого издевательства не выдержит. Хорошо хоть, что погода стояла пока сухая и теплая, а через месяц-полтора, когда зарядят непрерывные дожди, здесь вообще невозможно будет проехать.

Зато по обе стороны дороги тянулись яблоневые сады удивительной красоты. Деревья были усыпаны спелыми плодами – темно-красными, золотистыми, нежно-розовыми…

За очередным поворотом перед Леней открылась маленькая унылая деревенька.

Десяток изб, разбежавшихся по берегу озера, явно давно нуждались в починке. Прохудившиеся крыши, осевшие венцы, окна, в которых часть стекол заменили фанеркой – может быть, и не по бедности, а оттого, что некому было заняться ремонтом.

Людей в деревне не было видно. Леня ехал по улице, но дорога была так разбита, что он пожалел машину, поставил ее на обочине и дальше отправился пешком.

Наконец возле одного из домов он увидел дряхлую старушонку, которая выговаривала драной грязно-белой кошке.

– Шалава ты, – кипятилась бабка. – Проститутка ты после этого. Вертихвостка облезлая. Опять с приплодом. Когда только успеваешь? Лучше бы, прохиндейка беспородная, мышей ловила, а то житья от них нет! Среди бела дня по горнице шляются, а тебе и дела нет.

Кошка вежливо слушала хозяйку, но посреди ее гневного монолога сгорбилась и принялась сосредоточенно умываться.

– Тьфу! – старуха отвернулась от вертихвостки. – Что тебе говори, что не говори, все как об стенку горох…

– Бабушка, – окликнул ее Леня, – не скажешь, где Уточкина живет, Анна Петровна?

– Ой! – старуха схватилась за сердце. – Напугал как! Ты откуда же взялся, автобуса-то не было?

– На машине приехал. Так где же Уточкина живет?

– На маши-ине? – протянула бабка то ли с уважением, то ли с недоверием. – А где ж твоя машина?

– Там, – Леня махнул рукой. – Так где же Анна Петровна?

– Кака-така Анна Петровна? – старуха недовольно сощурилась. – Нету здесь никого!

– Уточкина, Анна Петровна Уточкина! – Маркиз начал терять терпение.

– Так это, наверно, Нюрка! – сообразила наконец бабка. – А то я думаю – кака-така Петровна? Точно, это тебе Нюрка нужна!

– И где же она?

– Дак вон ее дом, буржуйки недорезанной! – старуха указала сухой костистой рукой в дальний конец деревни. – Вон тот, третий дом от поворота! Ее, богатейки!

Маркиз проследил за ее жестом и увидел дом, уже знакомый ему по двум фотографиям.

На фоне прочих изб, запущенных, полуразвалившихся, этот дом действительно казался нарядным и богатым, так что можно было понять прозвучавшую в голосе бабки завистливую неприязнь.

Леня подумал, что покойный Алексей Иванович Казаркин, должно быть, помогал деньгами своей родственнице, пусть даже и бывшей, а может быть, и присылал ей каких-нибудь мастеров, чтобы подновить домик.

Он поблагодарил рассерженную старуху и направился к дому Уточкиных.

Не только дом Анны Петровны приятно отличался от соседских. Сад ее тоже был ухожен, стволы яблонь выкрашены известью, дорожки аккуратно выметены, а перед самым домом цвели на клумбе поздние цветы – крупные сортовые георгины, астры, хризантемы, непритязательные, но яркие и нарядные бархатцы.

– Есть кто-нибудь дома? – крикнул Леня, остановившись перед калиткой. – Хозяйка!

Из-за дома медленно, опираясь на суковатую палку, вышла крупная пожилая женщина.

Неторопливо, с достоинством неся свое большое тело, она подошла к калитке, остановилась перед ней и уставилась на гостя. Массивное, в крупных складках лицо выглядело недоверчиво.

– Чего надо? – проговорила она наконец.

– Вы ведь – Анна Петровна? – спросил Леня, облокотившись на калитку.

– Ну, я Анна Петровна. И что с того?

– Мне бы с Толей поговорить!

– С каким Толей? Не знаю никакого Толи!

– С Толей Уточкиным, внуком вашим!

– Нету здесь никакого Толи! – Анна Петровна развернулась и сделала шаг к дому, но вдруг остановилась и сказала с раздражением: – И нечего тут шляться! Щас собаку отвяжу! Сказано тебе – нет тут никакого Толи! Ко мне давно уже никто из города не приезжает! Кому старуха нужна? А ты не шляйся здесь!

– Мне бы только два слова ему сказать, – просительным тоном проговорил Леня, – для его же пользы!

– Сказано – нет здесь никакого Толи! Проваливай, откуда приехал! – сердито проворчала старуха и побрела к дому.

Леня не поверил ей.

Слишком уж Анна Петровна рассердилась и перепугалась, когда он спросил ее о Толе. Да и потом – Толя ее родной внук, и она, как всякая нормальная бабушка, должна была оживиться, услышав его имя, и подробно расспросить о нем, а вместо этого – поспешно удалилась, прогнав незнакомого визитера и даже не задав ему ни одного вопроса…

Леня сделал вид, что уходит, а сам сделал круг по деревне и вернулся к дому Анны Петровны, обойдя его со стороны высокого озерного берега.

Здесь он спрятался за густым кустом боярышника и стал наблюдать за домом.

Ждать ему пришлось недолго.

Анна Петровна показалась в саду. Боязливо оглядываясь на калитку, она торопливо направилась на зады своего участка, именно в ту сторону, где прятался Маркиз. Теперь в ее движениях не было прежней торжественной медлительности, она спешила и волновалась.

На задах участка был хлипкий покосившийся сарайчик – должно быть, хозяйка держала там садовый инвентарь и прочие хозяйственные мелочи. Подойдя к этому сараю, Анна Петровна снова настороженно оглянулась и скрылась внутри. Как Леня ни прислушивался, как ни приглядывался, ему не удалось ни разглядеть, ни расслышать ничего интересного, только дважды что-то внутри сарая громко скрипнуло, как будто там открывали какую-то дверь с плохо смазанными петлями.

Хозяйка пробыла внутри минут двадцать и вышла, снова подозрительно оглядевшись.

Леня дождался, когда Анна Петровна вернется в дом, подождал для верности еще немного и выбрался из своего укрытия. Перемахнув через невысокий покосившийся забор, он подошел к сараю, открыл дверь и проскользнул внутрь.

Там было довольно темно, особенно после улицы. Дождавшись, когда глаза привыкнут к освещению, Леня огляделся.

Как он и ожидал, внутри сарайчика вдоль стен были составлены лопаты, грабли, тяпки и прочий нехитрый садовый инструмент. На полках лежали бумажные мешки с минеральным удобрением. Тут же стояли старый подростковый велосипед, тачка со сломанным колесом – в общем, все то, что хозяйке по небогатому деревенскому обиходу просто жаль было выкинуть.

Никаких признаков присутствия человека Леня не заметил.

Но ведь зачем-то Анна Петровна пришла сюда сразу же после его неожиданного визита! Леня был уверен, что она тут же отправится предупредить внука, и когда она пошла в этот сарай, решил, что именно здесь и прячется Толик Уточкин.

Она ничего не принесла в сарай и ничего из него не вынесла. Что же она делала здесь целых двадцать минут? И почему изнутри доносился скрип плохо смазанных петель?

Леня еще раз огляделся.

Анна Петровна явно любит порядок, весь инвентарь в сарае уложен и расставлен очень аккуратно, даже ненужная ломаная рухлядь тщательно прибрана по местам. И только в самой середине сарая прямо на земляном полу валяется большая плетеная корзина, скорее даже целый короб.

Этот короб нарушал общую картину выбивался из нее, а все, что выбивается из картины, казалось Лене подозрительным.

Он оттащил плетеный короб в сторону, и прямо под ним увидел в полу откидную дверцу люка.

Так вот что за дверь скрипела несмазанными петлями!

Леня схватился за деревянную ручку и откинул крышку люка.

Изнутри выбивался неровный колеблющийся свет.

Леня нагнулся и заглянул в подпол.

Под землей была целая комната – низенькая и неуютная, но все же вполне жилая. Возле одной стены стояла узкая железная койка, застеленная коричневым шерстяным одеялом, напротив – дощатый стол, на котором горела свеча в медном подсвечнике. Именно эта свеча испускала тот колеблющийся свет, который увидел Леня. Перед столом на шатком табурете сидел, кутаясь в ватник, рослый парень, в котором трудно было узнать Толю Уточкина. Бывший охранник очень похудел, ссутулился, а самое главное – он приобрел затравленный, напуганный вид беглеца и жертвы.

От прежнего, самодовольного и бравого выражения на его красивом некогда лице не осталось и следа.

Услышав скрип открывшегося люка, Толя вскочил, уронив табуретку, отскочил в угол подпола и прижался к стене, испуганно глядя вверх и сжимая в правой руке тяжелый десантный нож.

– Все-таки нашли, сволочи! – истошно закричал он. – Но не мечтайте, волки позорные, живьем я вам не дамся!

С этими словами Уточкин метнул свой нож в нагнувшегося над люком Леню.

То ли угол броска был неудобным, то ли Толя отощал и ослабел в своем добровольном заточении и оттого не смог как следует бросить нож, то ли Маркиз успел достаточно быстро отскочить, во всяком случае, нож пролетел мимо Лени и с громким звенящим ударом вонзился в стену сарая.

– Не горячись, Толик! – проговорил Маркиз, на всякий случай держась в стороне от люка, поскольку не знал, какое еще оружие есть в запасе у бывшего охранника. – Не бойся, я вовсе не убивать тебя пришел, наоборот, хочу тебе помочь.

– Старуха, зараза, меня выдала? – спросил парень, убедившись, что его удар не достиг цели.

– Анна Петровна ни при чем! – поспешно заверил его Леня. – Она была тверда, как кремень, и не сказала мне ни слова! Вообще бабушка у тебя замечательная. Я тебя сам нашел. Но я повторяю – не бойся меня, я не враг, наоборот, хочу тебе помочь!

– Так я и поверил… – донесся голос из подпола. – Пожалел волк кобылу – оставил хвост да гриву! Скажи прямо, кто тебя послал?

– Никто, – отозвался Леня, осторожно заглядывая в люк, – я вообще человек самостоятельный, хожу где вздумается и гуляю сам по себе. И уж меньше всего ты можешь подозревать меня в связях с Поздняковым. Этот гигант мысли мне тоже немало крови попортил, и у меня к нему накопилось довольно много претензий… вплоть до того, что он не так давно заказал меня одному шустрому малому. К счастью, мне повезло больше, чем киллеру, но тем не менее цель моей жизни – по крайней мере на данный момент – рассчитаться с господином Поздняковым по всем счетам. Так что мы с тобой в одной упряжке. В конце концов, согласись, если бы меня послал Поздняков, я давно уже мог пристрелить тебя. Здесь, в подвале, ты – просто отличная мишень…

Толя вышел на середину подпола и подозрительно поглядел на Маркиза.

– И что же тебе, самостоятельный человек, от меня нужно? Зачем ты проделал такую дорогу? Неужели только для того, чтобы посмотреть на меня?

– Конечно, нет, – Леня усмехнулся, – но неужели мы так и будем разговаривать? Может быть, тебе нравится сидеть в этом погребе, может быть, ты чувствуешь себя там очень уютно, но мне надоело стоять на коленях. Ты бы лучше вылез оттуда, а?

– Ладно, вылезу, если ты сбросишь мне лестницу. Она стоит у тебя за спиной, в углу сарая.

Уточкин выбрался из люка и смерил Маркиза настороженным, оценивающим взглядом. Рядом с ним, плечистым и рослым, Леня казался мелким и невзрачным. чтобы предупредить нежелательный поворот мыслей, Маркиз похлопал себя по карману и предостерегающе проговорил:

– Эй, парень, даже не думай об этом! Ствол я вытащить всегда успею, только зачем? Мы с тобой друг другу нужны, только вместе мы можем свалить Позднякова! А тебе обязательно нужно с ним разделаться. Что ты, так и будешь отсиживаться в этом погребе? Да и тут он тебя рано или поздно найдет! При его-то возможностях…

– Вот именно, при его возможностях, – хмуро проворчал Толя, – что мы против него? Пустое место! Он нас раздавит и не заметит! Да если бы в нем одном было дело…

– Вот ты мне сейчас все и расскажешь, – сказал Леня, – и не опускай руки раньше времени! Лучшая оборона – нападение. Пока ты здесь прячешься, инициатива в его руках, он может делать все, что хочет, а хочет он одного – избавиться от тебя навсегда. Ведь ты дежурил в банке в тот вечер, когда Поздняков убил Алексея Ивановича…

– Слушай, откуда ты знаешь про Позднякова? – прервал Леню Уточкин.

– От верблюда, – любезно ответил Маркиз, – я видел на кассете, как управляющий банка тащит Казаркина по коридору… И Казаркин, судя по всему, уже мертвый…

– Точно, так все и было. Только откуда ты знаешь про кассету? – подозрительно спросил Толик. – Ее видели только двое – я и зам по безопасности.

– Который в катастрофе погиб? – осведомился Леня. – Ну-ну… Ты, дорогой, ошибаешься, кассету эту видел еще я. И очень хочет увидеть управляющий банком Поздняков. А еще больше он хочет получить ее в свое пользование. Только пользоваться этой кассетой он не станет, а сразу же ее уничтожит. Ну это мы еще посмотрим, кто кого!

– А от меня-то ты чего хочешь? – спросил Толя.

– Информации, – честно ответил Леня, – как можно более подробной информации. Ты вроде Казаркину родственником приходишься? Ну вот и расскажи мне все об этой семейке.

– Что ж, видно придется, – вздохнул Уточкин. – Эту историю надо рассказывать с самого начала, – добавил он, – только пойдем уж в дом, а то мне до того осточертело торчать в этом сарае и при каждом шорохе прятаться в погреб…

Увидев мужчин на пороге, Анна Петровна всплеснула руками и растерянно вскрикнула:

– Нашел-таки, ирод! Как же теперь, Толечка, что же будет? Это я, дура старая, его к тебе привела!

– Не переживай, ба, все нормально, – остановил ее внук, и Леня понял по его тону, что этот рослый, самодовольный, достаточно циничный парень кажется любит свою деревенскую бабку.

Должно быть, в детстве он много времени провел у нее и не смог забыть тех легких, беззаботных дней.

– Ты лучше нам накрой чего-нибудь, и водки достань. Надоело мне в погребе сидеть, как крыса!

– Сейчас, сейчас, Толечка! – старуха захлопотала, собирая на стол простую деревенскую еду. На Леню она поглядывала недоверчиво, но поскольку внук выглядел спокойно, она тоже не проявляла прямой враждебности.

Скоро на столе появился чугунок горячей картошки, соленые огурцы, квашеная капуста, соленые грузди, а на самой середине, как VIP-персона на банкете, красовалась бутылка водки.

– Ну, за знакомство! – Толя поднял стакан. – Кстати, ты про меня очень много знаешь, а я-то до сих пор даже не знаю, как тебя зовут.

– Леонид, – отозвался Маркиз, – а все остальное узнаешь по ходу дела.

Они выпили по первой, закусили хрусткими груздями, на минуту замолчали, прислушиваясь к деревенской тишине.

– Ну, – проговорил наконец Леня, – так что же за старая история, которую ты мне обещал рассказать?

Уточкин поставил стакан и заговорил.

Лет десять тому назад он, тогда еще подросток, очень часто бывал в доме Казаркиных.

Алексей Иванович, дядя Леша, как он называл его в те годы, был женат на Толиной тете Елене Сергеевне, младшей сестре его покойного отца. Дядя Леша и тогда уже был большим начальником, дом у него был – полная чаша, и он охотно принимал участие в судьбе рано осиротевшего племянника жены.

Жили они с женой очень хорошо, только две тучи маячили на их семейном горизонте. Во-первых, у них не было своих детей. С этим несчастьем Казаркин, кажется, уже смирился и, может быть, именно потому так много внимания уделял племяннику.

Но если сам Алексей Иванович вроде бы не придавал бездетности большого значения, его жену это чрезвычайно мучило. Она очень тяжело переживала отсутствие детей, посещала всех врачей, каких только могла найти, но все было бесполезно. Врачи пожимали плечами и говорили, что и муж, и жена Казаркины вполне здоровы и причина их бездетности лежит за гранью научных знаний.

От этих переживаний Елена Сергеевна периодически впадала в депрессию, и ей приходилось консультироваться уже с невропатологом.

Чаще других стала звучать из ее уст фамилия Доценко.

Алексей Иванович беспокоился о состоянии жены и как-то захотел побеседовать с ее лечащим врачом. Не сказав ничего супруге, чтобы у нее не было лишнего повода для переживаний, он отправился в клинику и нашел кабинет невропатолога Доценко.

Он ожидал увидеть пожилого авторитетного мужчину с проникновенным, пронзительным взглядом, а в кабинете сидела красивая молодая женщина с нервным, подвижным лицом и ухоженными руками.

– А где доктор Доценко? – растерянно спросил Алексей Иванович, подумав, что перед ним медсестра.

– Я – доктор Доценко, – отозвалась та, оценивающим взглядом окинув статного, представительного мужчину в дорогом костюме, – Алла Леонидовна Доценко.

Казаркин, справившись с неловкостью, сообщил, что хотел поговорить о состоянии своей жены Елены Сергеевны. Алла Леонидовна весьма охотно обсудила с ним недомогание супруги и дала понять, что такие встречи должны стать регулярными, если он хочет победить болезнь.

Молодая женщина положила глаз на нестарого, обеспеченного мужчину и поставила перед собой цель прибрать его к рукам.

Очень скоро они стали встречаться вовсе не для бесед о здоровье Елены Сергеевны. Казаркин, который не слишком увлекался женщинами и не очень разбирался в них, не смог устоять перед неожиданной страстью молодой и красивой Аллы. Однако всякие разговоры о разводе он решительно пресекал.

– Елена – нездоровый человек, – говорил он любовнице, – если я брошу ее, она этого не перенесет.

Алла устраивала громкие истерики или тихо плакала, отвернувшись к стене, – Алексей Иванович был непреклонен.

Тогда она решила избрать другой путь.

Алла поняла, что Алексей Иванович не разведется с женой. Кроме того, даже если неимоверными усилиями она сумеет подтолкнуть его к разводу, Казаркин по своей врожденной порядочности наверняка оставит жене большую часть имущества – прекрасную квартиру, дачу… а начинать новую жизнь с немолодым мужем почти с нуля ей совсем не хотелось. Хотя она и разыгрывала перед Алексеем неземную страсть и повторяла, что ей нужен он сам, а не его деньги, на самом деле она вовсе не хотела оставлять все его первой жене.

Алла Леонидовна вспомнила о том, что она – лечащий врач Елены Сергеевны Казаркиной, и с неожиданной активностью принялась за ее лечение. Она выписала ей сильнодействующее успокоительное средство. Теперь Елена Сергеевна впадала в странное заторможенное состояние, не отвечала на вопросы, смотрела в пространство пустыми немигающими глазами и с каждым днем все больше и больше уходила от реальности.

Алексей Иванович в это время пытался удержать на плаву свое объединение в трудных, стремительно меняющихся экономических условиях, очень уставал, домой приходил поздно и не замечал того, что происходит с женой. Тем более что Алла Леонидовна почти каждый день навещала ее незадолго до возвращения мужа с работы и делала укол, после которого Елена Сергеевна впадала в нездоровое беспокойное возбуждение. Алексей Иванович заставал ее в этом состоянии и убеждался, что Алла не зря выписала ей успокоительное средство, его жене действительно нужно понижать психическую активность…

Так, между искусственно вызванными приступами болезненного беспокойства и тяжелой апатией, психика Елены Сергеевны совершенно расшатывалась, а муж по-прежнему ничего не замечал. Более того, видя, как много времени проводит молодая женщина с его больной женой, он считал Аллу едва ли не ангелом во плоти, и к его поздней влюбленности присоединилось чувство благодарности и уважения. То, что Алла перестала заговаривать с ним о разводе, тоже, как ему казалось, говорило в ее пользу.

Разумеется рассказ Толи Уточкина не выглядел так гладко. Леня Маркиз умел слушать и вычленять суть из бесконечных повторов и междометий. Толина бабка Анна Петровна изредка вставляла меткое словечко, причем всегда по существу, чем помогла Лене понять рассказ Уточкина. За разговором мужчины как-то незаметно усидели полбутылки водки, впрочем, пил почти только Толя, поскольку Маркизу нужно было еще возвращаться из этой глухомани. Однако парень Толя был крепкий, так что нить разговора не терял, хоть и часто отвлекался.

Толя Уточкин по-прежнему часто бывал в доме своих родственников и замечал кое-какие странности. В то время он еще не мог понять многого из того, что происходило на его глазах, но запоминал отдельные детали, из которых гораздо позднее в его голове сложилась общая картина трагедии.

Несколько раз он перехватывал мимолетные взгляды, которые бросала Алла на его больную тетю, делая ей укол или давая лекарство, – взгляды, полные ненависти и скрытого злого торжества. После этого та приторная забота о больной, которую Алла Леонидовна показывала в присутствии Алексея Ивановича, казалась ему удивительно фальшивой, а то, что дядя не замечает этой фальши, настораживало подростка.

Как-то раз он заметил, как дядя Леша и молодая докторша, думая, что их никто не видит, обнимались в коридоре. Они стояли, прижавшись друг к другу и чуть раскачиваясь, и мальчику показался страшным их чуть слышный, с трудом сдерживаемый стон. Толя нечаянно скрипнул дверью, и эти двое моментально отлетели друг от друга, как будто их отбросила какая-то посторонняя сила. Алла Леонидовна скрипнула зубами, резко повернулась и ушла в комнату, а Алексей Иванович растерянно похлопал себя по карманам, будто искал что-то, но не нашел. Он провел рукой по глазам, постоял секунду в задумчивости и ушел следом за женщиной.

Почему-то после этого эпизода Толя отчетливо понял, что его тетя скоро умрет.

После того случая прошел месяц, может быть – полтора. Толя, как обычно, был в доме у Казаркиных. Он обратил внимание, что тетя, которая в это время суток обыкновенно бывает совершенно безучастна, сегодня, напротив, необыкновенно возбуждена, беспокойна, взвинчена. Она ходила из комнаты в комнату, что-то бормоча и делая какие-то ненужные, нелепые вещи. То вдруг принималась поправлять и без того идеально расстеленное на диване покрывало, то переставляла книги на полке. Лицо Елены Сергеевны покрывали неровные пятна лихорадочного, болезненного румянца, она то и дело заламывала руки и принималась бессмысленно смеяться. Столкнувшись с Толей, прижала мальчика к себе, как слепая, ощупала его лицо и вдруг заплакала.

– Как же ты будешь теперь, – пробормотала она сквозь слезы, – как же ты будешь…

Потом резко оттолкнула мальчика и снова заходила по квартире, как тигр по клетке.

Время от времени она вынимала из кармана смятый листок бумаги и взглядывала на него, а потом снова заливалась бессмысленным смехом.

Толя хотел было уйти – тетя пугала его своим странным поведением, – но вдруг она скрылась в своей спальне, с силой захлопнув за собой дверь. Через минуту из-за закрытой двери послышался крик, звон бьющегося стекла. Толя толкнул дверь, вбежал в комнату… тети там не было. Окно было широко открыто, одно из стекол разбито, а снизу, с улицы, доносились перепуганные крики прохожих.

Елену Сергеевну принесли через десять – пятнадцать минут. Собственно, то, что принесли чужие люди, уже не было Еленой Сергеевной – это было разбитое, искалеченное тело, имевшее с ней очень отдаленное сходство.

В квартире появилось много совершенно посторонних людей, которые о чем-то расспрашивали мальчика, фальшиво жалели его. Почти сразу приехала Алла Леонидовна. Она прибыла раньше, чем милиция, и в ее облике была заметна такая суетливая, испуганная озабоченность, что Толя невольно начал исподтишка наблюдать за ней.

Алла поспешно прошла в спальню покойной, сделала вид, что осматривает ее изуродованное тело, а потом, воровато оглядевшись, схватила с ночной тумбочки полоску серебристой фольги – такую, в какие обычно запаивают таблетки. На место этой полоски она положила другую, которую достала из кармана.

Толя выскользнул из комнаты, чтобы не столкнуться с женщиной и не выдать себя выражением лица.

Кроме того, что она сделала на его глазах, мальчик заметил еще одну вещь.

Он увидел, что на полу, под тумбочкой, лежит плоская картонная коробочка – такая, в каких продаются лекарства.

Дождавшись, когда Алла Леонидовна выйдет из спальни, он снова проскользнул туда и бросился к тумбочке. На ней действительно лежала пустая облатка из-под лекарства с отпечатанным по фольге коротким латинским названием. Толя прочитал иностранные буквы: «Тазепам». Тогда он опустился на четвереньки и вытащил из-под тумбочки картонную коробочку. По размеру она вполне подходила для серебристой облатки, но на ней было напечатано совсем другое название, длинное и заковыристое.

Повинуясь внезапному импульсу, подросток спрятал коробочку в карман и пулей вылетел из спальни.

В квартире стало еще больше людей. Приехала милиция, самым последним появился Алексей Иванович, которого вызвали с работы.

Алла Леонидовна разговаривала с молодым милиционером в штатском, держалась очень уверенно и даже слегка кокетничала, милиционер смотрел на нее с явным удовольствием.

– Да, я – ее лечащий врач, – говорила женщина, – да, у нее была депрессия… я прописывала в основном легкие успокаивающие. В основном самый обыкновенный тазепам…

Толя засунул руку в карман и сжал там картонную коробочку. Коробочку с совсем другим названием.

– Наверное, ее болезнь обострилась… мне, конечно, следовало пригласить других специалистов, провести консилиум… наверное, это моя вина, моя врачебная ошибка…

Толя вспомнил, как она, воровато оглядываясь, подменила серебристые облатки, и закусил губу.

Тогда он еще не вполне понял, что произошло на самом деле. Только почувствовал укол недоверия и неприязни к молодой женщине и еще почувствовал, что она врет молодому милиционеру.

Почти сразу после смерти Елены Сергеевны докторша поселилась в дядиной квартире. Она разговаривала с Толиком с преувеличенной, фальшивой приветливостью, складывая яркие губы в подобие улыбки, и ему скоро расхотелось приходить к Алексею Ивановичу. Очень быстро сыграли свадьбу. Церемония была скромной, и гостей было немного. кто-то из присутствовавших женщин вполголоса сказал, что молодые сэкономили – много продуктов осталось с поминок…

Теперь Алла Леонидовна стала в квартире Казаркиных полноправной хозяйкой, и прежняя приветливость в отношениях с племянником сменилась откровенной неприязнью. Толя приходил к ним все реже и реже и наконец совсем перестал бывать. Дядя иногда звонил ему, спрашивал о жизни, об учебе. Толя отвечал односложно, уклончиво. Когда Алексей Иванович спрашивал, отчего племянник не приходит к нему – отговаривался занятостью. Сначала говорил, что много уроков, потом начались экзамены…

Гораздо позже, уже отслужив в армии, Толя искал работу, и нигде его не брали. Никому из работодателей не нужен был парень с улицы, все предпочитали пристроить кого-нибудь из собственных родственников или знакомых. Тогда он позвонил дяде и попросил помочь с работой. Алексей Иванович немедленно пошел ему навстречу – позвонил начальнику управления безопасности банка, и тот взял Толю в свой штат.

Работа была хорошая, платили прилично. Толя купил машину – простенькую «девятку», но уже подумывал об иномарке. Новую дядину жену он видел несколько раз, издали. За прошедшее время Алла Леонидовна очень изменилась.

Она привыкла к обеспеченности, стала избалованной, ухоженной дамой, но прежняя нервозная истеричность развилась в ней, сделавшись почти болезненной.

– Все это, конечно, очень интересно, – не выдержал наконец Леня Маркиз, – психологический портрет вдовушки Казаркиной ты нарисовал отличный, но давай-ка ближе к теме. Что там стряслось в тот вечер, когда Казаркина убили, ты ведь тогда дежурил?

– Вот и к делу подошли, – вздохнул Уточкин, – сейчас самое интересное начнется.

Неприятность свалилась на Толю совершенно неожиданно. Он спокойно ехал с работы на своей бежевой «девятке». Перед ним двигался в плотном потоке транспорта сверкающий хромом и лаком «Мерседес». Впереди загорелся красный свет, «мерс» резко затормозил. Толя тоже вдавил в пол педаль тормоза… и она провалилась без сопротивления. Толя покрылся холодным потом. Он понял, в какие неприятности неожиданно угодил. Как позже выяснилось, по дороге вытекла тормозная жидкость. Со страшным скрежетом «девятка» врезалась в роскошную иномарку.

Из «мерса» выскочили двое крепких бритоголовых ребят. Толя и сам был далеко не доходяга, но здесь нечего было и пытаться проявлять характер. Он столкнулся, как пишут в юридических документах, с обстоятельством непреодолимой силы. Братки оценивающе оглядели его и назвали сумму, которую он должен заплатить, и срок.

Парень метался по городу, мучительно ища выход. Деньги, которых требовали от него бандиты, были по его масштабам огромными.

Раздобыть нужную сумму за оставшееся время было нереально. Все друзья и знакомые, когда он называл сумму долга, приходили в ужас и качали головами, отказываясь помочь и приводя самые убедительные причины.

Жизнь превратилась в ад. Толя вздрагивал от любого шороха, ему слышалось в каждом постороннем звуке мерное тиканье бандитского счетчика. Он почти перестал спать, а когда все-таки под самое утро удавалось заснуть, снились кошмары: здоровенные бритоголовые бандиты приближались к нему, сжимая в руках раскаленные паяльники и утюги. Толя пытался убежать, но руки и ноги не слушались его, он не мог даже пошевелиться. Бандиты с орудиями пыток подходили все ближе и ближе, Толя чувствовал запах горелой плоти, кричал от ужаса… и просыпался в поту, понимая, что кошмар, который он видел во сне, вполне может стать реальностью.

Наконец у него не осталось никаких других вариантов, кроме как обратиться к дяде.

До сих пор он не решался на это, потому что вспоминал неприязненный взгляд, которым его окинула при последней встрече Алла Леонидовна, взгляд, в котором было столько презрения, словно он был не человеком, а насекомым, хуже того – каким-то болезнетворным микробом…

Тем не менее другого выхода не осталось, и Толя подкараулил Алексея Ивановича после работы перед выходом из «Мезона».

Он ждал дядю очень долго. Все рядовые сотрудники объединения давно прошли, и он уже думал, что директора нет сегодня на работе. Но наконец в дверях показалась представительная фигура Алексея Ивановича. Толя бросился ему навстречу и тут же боковым зрением увидел подъезжающую машину. Это был персональный автомобиль директора, черный «Вольво» с шофером, и на заднем сиденье, как назло, сидела Алла Леонидовна.

Заметив ее, Толя едва не выругался от досады: он-то рассчитывал поговорить с дядей один на один!

Тем не менее он слишком долго дожидался, слишком серьезно готовился, чтобы просто так развернуться и уйти.

Он подошел к дяде и срывающимся от волнения голосом рассказал о той ужасной ситуации, в которую попал. Рядом стояла машина с открытой дверцей, и Алла Леонидовна внимательно ловила каждое слово.

Алексей Иванович спросил племянника, о какой сумме идет речь. Когда Толя назвал сумму, дядя крякнул.

В это время зазвонил его мобильный телефон. Алексей Иванович отвернулся и вполголоса заговорил о каком-то деле. Его жена выскочила из машины, подбежала к Толе и заговорила злым, тихим голосом:

– Когда, наконец, ты от нас отвяжешься? Почему ты считаешь, что мы должны тебе чем-то помогать? Выдумываешь какие-то проблемы и взваливаешь на нас… Откуда я вообще знаю, что ты это не выдумал? В общем, так: чтобы я больше тебя не видела! Если не хочешь понимать слова – могу перейти к делу. Прикажу охране, чтобы тебя не подпускали на пушечный выстрел! А то еще и отметелить тебя как следует, чтобы навсегда забыл сюда дорогу!

От этих слов у Толи потемнело в глазах. Он затрясся от ненависти, отступил на шаг и сделал то, на что никогда бы не решился в здравом рассудке, понимая, к каким последствиям это может привести.

Сжав зубы, он прошипел, не сводя глаз с Аллы Леонидовны:

– Забываетесь, тетенька! Я ведь помню, как вы попали в дядин дом! Я отлично помню, что было в тот день, когда моя настоящая тетя выбросилась из окна! Помню, как вы прибежали в спальню и подменили облатку! Я видел это собственными глазами!

Алла Леонидовна странным образом успокоилась. Она улыбнулась Толе и прошептала:

– Да кто же тебя будет слушать, племянничек? Столько лет прошло, что новость сильно протухла!

– Да, прошло много лет, – прошипел Толя, – но я сохранил коробочку от того лекарства… сказать, как оно называется? И на нем наверняка сохранились ваши отпечатки пальцев, дорогая тетя!

Алла Леонидовна окинула его медленным, внимательным взглядом, как будто увидела впервые в жизни. На этот раз в ее взгляде не было прежнего пренебрежения, напротив, в нем появилось какое-то странное уважение. Она поняла, что с племянником необходимо считаться, что он может в случае чего показать зубы…

– Дело давным-давно закрыто, – прошептала она, – и никто не захочет возобновлять его из-за такой ерунды.

– При чем здесь дело? – Толя усмехнулся. – Мне незачем обращаться к следственным органам. Достаточно рассказать все дяде, показать ему коробочку из-под лекарства… скорее всего, он мне поверит! Так что, думаю, вам лучше не вмешиваться в наши отношения, дать мне возможность спокойно поговорить с дядей о моей проблеме, и тогда я буду нем как рыба.

Толя почувствовал в этот момент кратковременное торжество. Он вообразил, что сумел нанести этой женщине чувствительный удар и ей на этот раз придется уступить. Его не насторожили ни ее излишне спокойное лицо, ни жесткая, многообещающая улыбка, промелькнувшая в уголках тонких губ, не отразившись в холодных, странно светлых глазах.

В это время Алексей Иванович закончил разговор, убрал мобильный телефон и повернулся к племяннику.

– Извини, – проговорил он напряженно, – у меня важные дела, сейчас срочно нужно ехать, но я подумаю, как тебе помочь, и обязательно найду тебя в ближайшие дни.

В тот вечер Алексей Иванович ему не позвонил.

Толя не находил себе места. За каждым углом ему мерещились бандиты с паяльниками и утюгами, в каждом звуке слышалось тиканье счетчика. Он обошел несколько баров, но выпивка не помогала забыться. Наконец, уже под утро, по пустой гулкой улице подошел к своему дому.

Возле подъезда стоял черный «Мерседес».

Толя понял, что его караулят, только когда поравнялся с машиной.

Дверца открылась, и раздался хриплый, завораживающий голос:

– Сядь. Поговорить надо.

Ноги стали ватными, бежать было поздно да и бессмысленно – куда убежишь?

Толя сел на заднее сиденье.

В машине были двое братков – те самые, с которыми он столкнулся в тот роковой день – и еще один человек. Гораздо старше, лет сорока, хорошо и дорого одетый, в узких золотых очках, он совсем не напоминал бандита – скорее адвоката или бизнесмена.

– Ну что, бедолага, – проговорил этот человек насмешливо, – не нашел денег?

– Я найду, найду, – суетливо, испуганно забормотал Уточкин, – я обязательно найду! У меня есть еще два дня!

– Да, есть у тебя два дня, – подтвердил «бизнесмен» с откровенной издевкой, – ну поищи, поищи, может, кто-нибудь тебя и выручит… хотя кто в наше время просто так подарит такие деньги? Ведь отдать их ты не сможешь, откуда?

– Я… я могу отработать, – пробормотал Толя, – постепенно…

– Отработать, – насмешливо повторил собеседник, – конечно, постепенно, лет за двадцать…

Он откинулся на мягкое сиденье, обитое дорогой кожей, достал из золотого портсигара тонкую темную сигарету. кто-то из братков мгновенно щелкнул зажигалкой, и по салону поплыл легкий ароматный дымок.

– Отработай-ка ты лучше нам, – проговорил этот холеный господин, глядя прямо в глаза Уточкину немигающим, гипнотическим взглядом.

На этот раз ни в лице, ни в голосе его не было и следа насмешки. Он был удивительно серьезен.

– Отработать? Как отработать? – засуетился Толя, – Конечно, я отработаю… нет вопросов… все что угодно… только что я могу?

Он понимал, что этот дьявол потребует от него чего-то страшного, чего-то немыслимого – иначе зачем было заводить этот разговор, зачем было поджидать его здесь глубокой ночью? В то же время у него вдруг появилась надежда, появился свет в конце туннеля. Может быть, все обойдется, может быть, он сумеет отделаться малой кровью – и не будет того, что снилось ему все последние ночи, не будет паяльников и утюгов, шипения горелой плоти и боли, неимоверной боли, предчувствие которой еще хуже, чем сама боль…

И в эту же минуту он вдруг понял, что не было в его жизни ничего случайного, и не случайно он врезался на улице в тот проклятый «мерс», все было продумано и подстроено заранее, чтобы подготовить этот разговор на заднем сиденье машины, чтобы сделать его сговорчивым, покладистым, послушным, готовым на все…

– Что ты можешь? – переспросил «бизнесмен». – А действительно, что ты можешь? Ты ведь работаешь в банке, охраняешь деньги. Так?

– Так, – безвольно подтвердил Уточкин.

– А ведь ты знаешь старую поговорку: что охраняешь, то имеешь? Значит, ты должен иметь деньги! – и он рассмеялся странным, сухим смехом, перешедшим в каркающий кашель.

– Шучу, – проговорил этот страшный человек, отсмеявшись, – мы уже выяснили, что денег у тебя, к сожалению, нет. Но ты их действительно охраняешь, обслуживаешь охранную систему и камеры видеонаблюдения…

– Все-то вы знаете… – чуть слышно произнес Толя, но «бизнесмен» расслышал и усмехнулся:

– Работа такая – все знать!

Он затянулся душистым дымом и продолжил:

– Значит, так. Ты сможешь отключить одну цепь в нужное время. Мы скажем тебе, когда. Только сначала ты снимешь копию с видеокассет, отснятых с нескольких камер. Они нужны нам, чтобы изучить планы помещений. Номера камер, которые нам нужны, я тебе сейчас передам. Сделаешь это завтра… то есть уже сегодня. Сегодня как раз твое дежурство.

Он протянул Толе листок с небольшой колонкой номеров и несколько крошечных кассет:

– Перепишешь на эти микрокассеты.

– Как я вынесу их из банка?

– Вынесешь! – «бизнесмен» усмехнулся. – Не мне тебя учить. Как говорили в одном рекламном ролике, это твой банк!

Он посерьезнел и закончил:

– Вынесешь нам эти кассеты, я с тобой свяжусь, чтобы сообщить, где и как их передать, потом отключишь то, что я скажу, – и считай, что мы в расчете, ты никому ничего не должен! А теперь все, свободен! Иди домой, отсыпайся – тебе вечером выходить на дежурство!

Толю слегка подтолкнули, и он вылетел из «Мерседеса», как пробка из бутылки шампанского.

Сзади тихо и ровно заурчал мощный мотор, и улица опустела.

Толя стоял один перед подъездом в странном состоянии.

Он думал – а не приснился ли ему этот разговор, не приснился ли господин в золотых очках? В последние дни он был так взвинчен, так мало спал, что граница между сном и явью совершенно стерлась.

Но нет, для сна все было слишком логично, слишком хорошо объясняло события…

Неожиданно он почувствовал странное облегчение.

Ему больше не нужно было думать, не нужно метаться по городу в поисках денег. За него все продумали, ему нужно только послушно исполнить приказы того страшного человека – и все будет хорошо…

И тут же он понял, что ничего не будет хорошо.

Он понял, что после того, как он все сделает, его наверняка убьют, потому что никому не нужен свидетель. Для того его и нашли, для того и обработали с таким беспощадным искусством, чтобы использовать и тут же выкинуть, как это всегда делают с отработанным материалом.

Он поднялся к себе, выпил холодной ржавой воды из чайника.

Зубы стучали о край стакана.

Лег, попробовал заснуть – но сон, как и все последние дни, не шел.

Он мучительно размышлял, что делать, как выбраться из ловушки, в которую его загнали – и ничего не приходило в голову.

Наконец утром он не то чтобы заснул, но впал в какое-то тяжелое забытье.

Перед ним появилась Алла Леонидовна. Она была в узких золотых очках и говорила тихим, хриплым мужским голосом:

– Когда ты, наконец, от нас отвяжешься? Когда ты поймешь, что жизнь тебе не по карману, что ты давно уже должен умереть? Запиши на кассету свои похороны, только не забудь стереть отпечатки пальцев! Прошло уже столько лет, что никто не станет заводить уголовного дела по факту твоей смерти!

Проснулся Толя в холодном поту.

Он поднялся, принял холодный душ, чтобы прийти в себя.

При свете дня ночное происшествие показалось нереальным, ему показалось, что человек в золотых очках приснился ему.

Но натягивая джинсы, выронил из кармана листок бумаги.

Там был аккуратный столбик цифр – перечень номеров видеокамер, которые интересуют того человека… того страшного человека.

Нет, ничего ему не приснилось!

Вечером, когда Толя пришел на дежурство в банк, Серега Швецов, которого он заменил, взглянул на сменщика с насмешливым удивлением и спросил:

– Ты че, Толян, с большого перепоя? Морда у тебя, как будто тебе пора к Николаю Иванычу!

– Что еще за Николай Иваныч? – спросил Толя, у которого с юмором в этот день было явно слабовато.

– Патологоанатом! – хохотнул Швецов.

– Типун тебе на язык! – Толя не на шутку разозлился. – Приболел просто малость, простудился, наверное…

– Ну да, – не унимался Серега, – птичья болезнь – перепел!

Уточкин посмотрел на приятеля так мрачно, что у того пропала охота шутить, и он отправился домой, напоследок покрутив пальцем у виска.

Помещение банка понемногу опустело. Только управляющий все еще сидел у себя в кабинете, да непосредственный Толин начальник, заместитель управляющего по безопасности проверял в кассовом зале новую бельгийскую охранную систему.

Убедившись, что никого из начальства поблизости нет, Уточкин вставил в один из магнитофонов системы видеонаблюдения полученную от лощеного бандита микрокассету. При этом он переключил изображение на вход в банк.

Именно в это время на улице перед дверью появилась женщина. Она нажала на кнопку звонка и при этом подняла лицо. Толя изумленно уставился на экран монитора: он узнал позднюю посетительницу, это была Алла Леонидовна.

«Какого черта ей нужно?» – подумал Анатолий.

Перед входом сидел другой дежурный, он связался с управляющим и впустил Казаркину. Женщина, цокая каблучками, пробежала мимо охранного поста и скрылась в кабинете управляющего.

«Что ей здесь нужно? – снова подумал Толя. – Наверняка прибежала к Позднякову, чтобы настучать на меня и добиться моего увольнения! Сука, проклятая жадная сука! Готова на любую подлость, только бы никто не претендовал на ее деньги! Только этого мне не хватало! Если меня выгонят сейчас, я не успею сделать то, чего от меня требуют бандиты, и тогда мне крышка!»

Он вскочил. Нервы были настолько напряжены, настолько взвинчены, что просто невозможно было оставаться на одном месте. Толя вышел с поста, чтобы пройти по коридорам – в его обязанности все равно входило осматривать каждый час подотчетный участок.

В коридорах было пусто, тускло горело дежурное освещение. Войдя в тот коридор, который связывал банк с дирекцией «Мезона», Анатолий увидел впереди приближающуюся мужскую фигуру.

– Кто здесь? – окликнул он, инстинктивно потянувшись к табельному оружию.

– Это я, Толик, я, Казаркин! – проговорил мужчина и поравнялся с дежурным светильником.

Теперь и Толя узнал своего дядю. Он подошел к нему, на секунду прикрыл глаза, и вдруг его захлестнула такая волна ненависти к той женщине, которая сидела сейчас в кабинете управляющего, к женщине, которая сломала его жизнь, лишив всех возможных перспектив, лишив будущего, перебежав черной кошкой между ним и дядей, а значит – между ним и обеспеченной, благополучной жизнью, а теперь еще и решила окончательно добить его, выгнать с этой работы в то время, когда для него это подобно смерти!

– Толя, что с тобой? – удивленно спросил Алексей Иванович. – У тебя такое лицо! Ты болен?

– Дядя Леша! – назвал Толя своего родственника так, как не называл многие годы. – Дядя Леша, это она убила Елену Сергеевну!

– Кто убил? Кого убила? – растерянно проговорил Казаркин. – Ничего не понимаю! О чем ты говоришь?

– Я говорю о Елене Сергеевне, – Толя уже не мог остановиться, – она не сама выбросилась из окна! То есть выбросилась она сама, но ей подменили лекарство! Специально, чтобы она потеряла контроль над собой! Это сделала Алла Леонидовна!

Лицо Казаркина побагровело. Он отступил на шаг и рявкнул:

– Ты не понимаешь, что такое ты говоришь! Как ты смеешь? Что ты можешь знать? Ты был тогда совсем ребенком!

– Да, я был ребенком! – выкрикнул Толя. – Но я все видел! Алла Леонидовна прибежала раньше милиции и первым делом бросилась в спальню. Там она подменила облатку с лекарством, но коробочка упала на пол, и она ее не заметила, а я потом подобрал! Она и сейчас у меня, эта коробочка. Хотите увидеть ее, хотите? Она так хотела выйти за вас замуж, что решила убить вашу жену!

– Проспись! – рявкнул Алексей Иванович и решительно зашагал по коридору к кабинету управляющего.

Толя остался один. Руки у него тряслись, как с похмелья, в голове звенело.

«Что я наделал? – думал он. – Зачем я все это сказал? Все равно он мне не поверит, и у меня будут только лишние неприятности…»

Он развернулся и побрел обратно к охранному посту.

Там он опустился в удобное вращающееся кресло и застыл, тупо уставившись в экран.

Жизнь дала трещину, да что там – она расползлась пополам, и никакими силами не скрепить ее заново. Как только ему казалось, что найден хоть какой-то выход – тут же этот выход оборачивался тупиком, еще более безнадежным, чем прежние. Едва он поверил, что спасет свою шкуру ценой предательства, выполнив требования бандитов и фактически сделавшись их соучастником, – как даже этот, грязный и ненадежный вариант оказывается недоступным, потому что сегодняшняя смена станет его последним рабочим днем. Алла Леонидовна добьется его увольнения, а Алексея Ивановича, единственного человека, на чью помощь Толя мог рассчитывать, он только что восстановил против себя…

Или это не так? Может быть, дядя все же поверил ему?

Толя вгляделся в экран, как будто хотел найти там ответ на свой вопрос, и вдруг увидел на нем движение.

Он встрепенулся, вспомнив о своих служебных обязанностях, и протер глаза.

Экран отображал тот коридор, который связывал банк с дирекцией «Мезона», тот самый коридор, где Толя только что столкнулся с Алексеем Ивановичем. В первый момент он решил, что Казаркин возвращается к себе в кабинет, но изображение чуть сместилось, и стала отчетливо видна вторая фигура. А самое главное, Толя увидел, что директор «Мезона» движется как-то странно, не переставляя ног…

Уточкин увеличил изображение, вгляделся в него и ахнул.

Алексей Иванович был или мертв, или без сознания, а второй человек, который был хуже виден, тащил его на себе…

Вот этот неизвестный со своей бесчувственной ношей подошел ближе к камере, поднял лицо… и Толя узнал в нем управляющего отделением банка Позднякова.

И в то же время Сергей Петрович посмотрел прямо Толе в глаза. Охранник отшатнулся. Ему показалось, что он прочел во взгляде управляющего ненависть и угрозу… тут же он понял, что Поздняков не может видеть его, что он просто заметил камеру и понял, что попал на пленку.

Впрочем, это было почти так же опасно, как если бы управляющий действительно увидел Толю. Ему ничего не стоит выяснить, кто из сотрудников службы безопасности дежурит сегодня на посту охраны, а после этого за жизнь Уточкина никто не даст и медного гроша…

Неожиданно у себя за спиной Толя услышал шорох.

Он резко обернулся и увидел заместителя управляющего по безопасности Эдуарда Васильевича, отставного федерала с неуловимым взглядом маленьких, близко посаженных глаз и холодными руками. Эдуард ходил удивительно тихо и умел подкрадываться к людям совершенно неожиданно. За это да за фальшиво-ласковый голос подчиненные прозвали его Горлумом. Этот ласковый голос никого не обманывал – за ним чувствовалась безграничная жестокость, поговаривали даже, что именно из-за нее Эдуарда, довольно молодого еще человека, уволили из ФСБ.

И сейчас Горлум стоял за креслом Уточкина и не мигая смотрел на экран монитора.

Толя покрылся холодным потом.

Он вспомнил, что не успел вытащить из магнитофона бандитскую кассету, и подумал, что сейчас шеф сотрет его в порошок.

Однако Горлум, как ни странно, выглядел таким довольным, как будто только что выиграл в лотерею главный приз. Он не сводил глаз с экрана, облизывая тонкие губы.

– Вот какие дела, – проговорил наконец Эдуард Васильевич, не скрывая торжества, – рыба сама идет в сети! Да еще какая рыба!

Поздняков со своей страшной ношей прибавил шагу и вскоре исчез с экрана монитора.

Горлум протянул руку к магнитофону, вытащил из него кассету и с неожиданным уважительным интересом посмотрел на Уточкина.

– А ты, парень, не дурак… – Эдуард Васильевич спрятал кассету в карман и снова облизал губы, – мне умные люди нужны… молодец, сообразил поставить кассету на запись. Я тебя не забуду. На пару мы свалим Позднякова… в Москве его и так не любят, а с этой записью его песенка спета… Иконников его на куски порвет…

Вдруг глаза Горлума превратились в две холодные бездонные дыры, он прикоснулся к руке Уточкина своей холодной влажной рукой и прошептал с угрозой:

– Только чтобы никакой самодеятельности! С этой минуты дышать будешь только тогда, когда я разрешу! Будешь послушным – сделаю своей правой рукой, шаг в сторону – уничтожу!

Он развернулся и быстрыми бесшумными шагами выскользнул в коридор.

Толя брезгливо передернулся и вытер носовым платком руку, до которой дотронулся Горлум. Ему казалось, что от его прикосновения на коже осталась отвратительная скользкая слизь.

Толя еще несколько минут просидел перед экраном. Он нисколько не обольщался: Горлум для него и пальцем не шевельнет, больше того, шеф очень заинтересован в том, чтобы гнев Позднякова обрушился на рядового охранника, пока кассета не попала в Москву…

Толя понял, что сочтены даже не дни, а часы его жизни.

Он вскочил, огляделся по сторонам, как затравленный зверь, и бросился к выходу из банка. Внезапно он сообразил, куда нужно бежать, у него появилась цель, простая и ясная, как в детстве.

Толя ушел как можно дальше от банка и только тогда поймал частника, который отвез его на другой конец города. Там он поменял машину и, только окончательно запутав следы, сказал третьему по счету бомбисту, что ему нужно в Лугу. Тот не соглашался ехать в такую даль, но у Толи были при себе деньги – это были все его деньги, и их хватило, чтобы уговорить водителя.

Конечно, гробить машину на проселочных дорогах бомбист не согласился бы ни за какие деньги, и Толя пересидел до утра на лужском автовокзале. Утром он доехал на стареньком львовском автобусе до деревни Запечье, откуда через поля до Петровской Горки оставалось всего километров семь. Ехать прямо в Горку он побоялся.

К бабушкиному дому подобрался огородами, чтобы не заметили соседи. Анна Петровна обняла внука, поплакала, не задавая лишних вопросов, и спрятала его в погребе.

Дослушав историю до конца, Маркиз покачал головой и сказал:

– Удивительно, что ты еще жив. Если я вычислил это убежище, то и другие запросто его вычислят. В частности, твоя дорогая тетушка Алла Леонидовна наверняка знает про этот дом… так что надо тебе отсюда сматываться.

– Куда? – обреченно проговорил Толя. – Меня везде найдут!

– Здесь – скорее, чем где-нибудь в другом месте. В большом городе спрятаться гораздо легче, чем в такой глуши. Здесь каждый человек на виду… ты хоть про бабушку-то свою подумай, ведь ее убить могут!

В комнату заглянула Анна Петровна и взволнованно выкрикнула:

– Не верь ему, Толечка, он хитрый! Он тебя обмануть хочет! Тут, у меня-то, никто тебя не найдет!

Уточкин заботливо взглянул на старуху и как мог спокойно проговорил:

– Да нет, ба, ты не волнуйся, я везучий. Мы правда лучше в город поедем, там у меня кое-какие дела.

– Не пущу… – старуха встала в дверях, но в ее лице была безнадежная тоска, и по морщинистой щеке сползала одинокая слезинка.

Толя осторожно отодвинул ее в сторону и кивнул Маркизу:

– Ну, ехать так ехать.

Машина, подскакивая на ухабах и рытвинах, тащилась по проселку. По сторонам от дороги тянулись сады. Несмотря на их спокойную осеннюю красоту, Леня чувствовал какое-то смутное беспокойство.

Они выбрались на приличную грунтовку и прибавили скорость. Впереди уже виднелась развилка, после которой начиналось настоящее асфальтовое шоссе, и Ленин автомобиль, кажется, сам увеличил скорость, как лошадь при виде водопоя, и только что не заржал от радости, что кончаются его мучения.

И тут впереди, на перекрестке, показался черный джип.

Леня резко затормозил и попробовал развернуться, но сзади в облаке пыли показался еще один такой же джип, приближающийся к ним на полном ходу. Маркиз резко крутанул руль, попытавшись съехать с дороги в поле, хотя и понимал, что на бездорожье джипы догонят его в два счета. Передние колеса съехали в кювет, и машина забуксовала. Мотор ревел, колеса бешено вращались, но стронуться с места не удавалось.

Джипы приблизились и затормозили, из них высыпали «братки» в черных кожаных куртках и бросились к застрявшей машине, размахивая оружием.

– Иуда, – прошипел Толя, с ненавистью глядя на Маркиза.

– Я не виноват, – отозвался Леня, бешено давя на газ, – обычная история – хотел как лучше, а получилось как всегда… ну хоть бабушку твою не тронут! Все равно они через час были бы в деревне!

Братки подбежали к машине, ткнули в окна стволы и заорали грубыми яростными голосами:

– А ну, вылазьте, а то щас в капусту покрошим!

Двери машины распахнулись, и Толю с Маркизом вытащили наружу.

Маркиз думал, что Толя Уточкин совершенно падет духом и поплывет от страха, но тот, видимо, устав бояться, держался довольно спокойно.

Управляющего банком Позднякова Леня узнал сразу, поскольку внимательно изучил его на кассете.

– Ну что, – спросил Поздняков, подходя ближе, – кто кого переиграл?

Леня хмыкнул, за что получил от ближайшего братка по шее, но не слишком сильно.

Вообще вид у поздняковских ребят был не слишком приятный, если так можно выразиться про братков. У кого-то проявились желтеющие синяки и кровоподтеки, у одного губа была, как слива, у другого полностью заплыл глаз. У того, который дал Маркизу по шее, была пластырем залеплена бровь. Несмотря на свое опасное положение, Леня не удержался от улыбки, вспомнив, как он подставил этих самых братков на Выборгском шоссе и как славно потрудились над ними байкеры.

– Этого туда посадите, – сказал Поздняков, указывая на Толю, – с ним разговор короткий будет.

– О, родственник! – раздался издевательский голос, и возле машины появилась Алла Леонидовна собственной персоной.

По наблюдению Маркиза, выглядела она не очень. То есть одета вдова директора была, как обычно, дорого и шикарно. Собственно о трауре в ее одежде ничего не напоминало. Как всегда, у Аллы Леонидовна был тщательно наложен макияж и волосы уложены с большим искусством. Зоркий взгляд Лени заметил однако, что слишком беспокойно бегают у Аллы глаза и руки что-то подозрительно дрожат. Нервничает Алла Леонидовна очень.

– Ну и гнида же ты, тетенька! – сказал Толик.

– Дай ему в морду! – приказала Алла ближайшему братку, у которого видел только один глаз.

Тот выполнил ее распоряжение, но сделал это неохотно. Толик сплюнул кровавым плевком под ноги Алле Леонидовне и попал на щегольской сапожок.

– Сволочь какая! – завизжала она. – Я тебя сейчас языком слизывать заставлю!

– Не люблю, когда баба в мужские разборки вмешивается, – тихонько сказал Леня, – визжит тут, под ногами путается…

Взгляд, который бросил на него браток с разбитой бровью, указывал, что он полностью с Леней согласен.

– Уймись, – сказал Поздняков, тронув Аллу за локоть, – с ним ты потом разберешься, сейчас другое дело важнее.

– Еще бы! – фыркнул Леня.

Его тут же обыскали и втиснули в джип, с левой стороны сел тот самый браток с рассеченной бровью, а с правой – сам Поздняков. Леня почувствовал, как в левый его бок уперлось дуло пистолета.

– Боитесь, что сбегу? – усмехнулся он.

– Теперь уж ты никуда не сбежишь, – пообещал Поздняков, – некуда тебе бежать.

– Что ты с ним цацкаешься? – раздраженно спросила Алла, устроившаяся на переднем сиденье рядом с шофером, – прижечь его как следует сигаретой – сразу все выложит.

– Мадам, вы слишком кровожадны! – воскликнул Леня. – И позвольте просить вас держать свои замечания при себе. Мы с Сергеем Петровичем как-нибудь сами разберемся!

– Хватит трепаться! – крикнул Поздняков. – А ты поезжай! – он ткнул шофера в спину.

– Говори, где кассета, – сказал он, уперев в Леню тяжелый взгляд, – а то и вправду придется ребятам кое-что тебе попортить.

– Тихо, тихо! – Леня сделал вид, что испугался. – Скажи своему парню, чтобы убрал пушку, а то мало ли – джип на повороте тряхнет. Все равно я никуда из машины не денусь.

– Точно! – согласился Поздняков.

– Кассета у меня есть, – осторожно начал Леня, тщательно обдумывая каждое слово, – кассета у меня есть, но где она – я вам не скажу.

– Ишь какой храбрый! – усмехнулась Алла, демонстративно зажигая тонкую сигарету.

И в этот момент Леню осенило. Он подумал о том составе, которым они с Лолой пропитали деньги, чтобы поймать на них мошенников, ограбивших Эльзу Борисовну. Там осталось еще немного в бутылочке. Нужно, чтобы Лолка смазала этим составом упаковку от кассеты – так, на всякий случай, может пригодиться. Только вот как сообщить об этом Лоле?…

– Не надо метать икру! – кротко сказал Леня. – Вы, Алла Леонидовна, хоть и бывший невропатолог, но совершенно не занимаетесь своим здоровьем. Нервы у вас просто ни к черту! Сделаем так, – обратился он к Позднякову, который недовольно смотрел на Аллу, – я сейчас позвоню своей помощнице, кассета у нее, она привезет ее куда надо. Привезет и там оставит, потому что девушку я вам тронуть не дам!

– Он еще будет условия ставить! – Алла просто задохнулась от злости. – Сергей, да я его собственными руками разорву!

– Остынь! – Поздняков наконец вышел из себя. – Если бы ты могла держать себя в руках, ничего бы не случилось.

Маркиз навострил уши. Уж не Алла ли прикончила своего муженька в кабинете Позднякова? А он, чтобы не поднимать шума, решил вытащить полумертвое тело Казаркина и перенести его от греха подальше. То есть Алла не сдержалась и хватанула его чем-то по голове, и после этого, разумеется, Казаркина никак нельзя было оставлять в живых.

«Все проблемы от женщин!» – по-стариковски вздохнул Маркиз.

– Вот-вот, – сказал он, – вы что же – станете пытать меня на ходу? А останавливаться здесь никак нельзя – шоссе все-таки, машины ходят, кто-то может увидеть. Вы, дамочка, все-таки обуздайте себя, а то уже на человека не похожи… А место я знакомое выберу, – предложил он Позднякову, – тот самый чердак полузаброшенного дома, откуда ваш человек пытался меня убить. Кстати, вы его не потеряли? Так я вам точно скажу: если потеряли, то не ищите, он уехал. Далеко и надолго. Решил, знаете, завязать с хлопотной профессией киллера и уехать в провинцию. Там воздух свежий и люди не такие испорченные…

– Хватит, – рявкнул Поздняков, – звони своей девке! Да лишнего не болтай!

Леня нажал кнопку на мобильнике, и Лолин хорошенький телефончик в розовом чехле мелодично пропел несколько тактов романса Неморино из оперы Доницетти «Любовный напиток».

– Дорогая! – Леня заговорил преувеличенно фальшивым тоном, так что Лола сразу поняла, что у него неприятности. – Дорогая, тут у меня возникла некоторая неувязка…

– Тебя поймали? – упавшим голосом спросила Лола.

– Да, дорогая, но ты не должна волноваться. Ты должна мне помочь. Нужно взять кассету – ты знаешь какую – и отнести ее на тот чердак, где был киллер, понимаешь? Положишь ее под то самое окошко… ты там никогда не была, но наш волкодав приведет тебя на место…

Леня не хотел называть никаких имен, тем более такое редкое имя – Пу И.

– Дорогая, сделай это, не мешкая, отправляйся туда сейчас же! – сказал Леня. – Время дорого. Кассета находится в шкафчике в туалете, где у тебя порошки и разные хозяйственные мелочи. Ты у меня умница, ты все сообразишь, что нужно сделать… И после этого сразу же оттуда уходи! Немедленно уходи…

– Хватит! – Поздняков вырвал мобильник у Лени из рук и нажал кнопку отключения.

– Хватит так хватит, – покорно согласился Леня, – знаю, что все равно вы меня убьете, когда кассета будет в ваших руках, но желаю предстать перед Всевышним с непопорченной шкурой…

– Заткнись, – посоветовал браток, – надоел уже своей болтовней.

Лола послушала еще немного гудки и бросила мобильник на диван.

– Ужас какой! – воскликнула она. – Это просто кошмар!

Попугай Перришон, услышав знакомое слово, встрепенулся и захлопал крыльями. Лола схватила Пу И и прижала его к сердцу.

– Пуишечка, детка, у нас огромные неприятности! – В голосе ее слышались слезы. – Леню поймали, что же делать?

Пу И пригорюнился, как будто понял, что речь идет о Маркизе. Лола же сообразила, что время дорого, бросила песика на диван и постаралась сосредоточиться на деле. Она знала, что в минуты опасности нужно отбросить все лишнее и твердо выполнять все, что велел Маркиз. Он велел принести кассету – она это сделает.

– Пу И! – строго сказала Лола песику, – сейчас не время расслабляться. Ты должен привести меня в то место, где вы с Леней искали Аскольда.

Пу И радостно тявкнул и сообщил, что он – служебно-разыскная собака. То есть по его внешнему виду об этом не скажешь, но внешность, как известно, обманчива, и он с удовольствием поведет Лолу на место. Разумеется, если не будет дождя, мокнуть он не хочет. Впрочем, ради спасения Лени он готов добираться до того чердака хоть вплавь.

Лола прослезилась и начала собираться. Она нашла в шкафу старые черные джинсы, надела черную кожаную куртку, замотала волосы темным платком и отставила темные очки только потому, что на чердаке и так темно.

– Как жаль, Пу И, что твой замечательный пятнистый комбинезон остался на той квартире, – огорченно сказала она, – он был бы так уместен на оперативной работе!

Пу И пригорюнился было, но тут же дал понять Лоле, что в такую минуту негоже думать о тряпках. Лола устыдилась и пошла за кассетой, которая, как она знала, лежала у Лени в ящике кухонного стола. Вот, там она и лежит. Странно, отчего же Леня сказал, что кассета в шкафчике в туалете? Забыл или перепутал?

За два года Лола достаточно хорошо изучила своего компаньона, и не раз имела случай убедиться, что Маркиз никогда ничего не делает и не говорит зря. Неужели его избили до потери памяти? Маловероятно, голос у Леньки был довольно-таки бодрый.

Лола открыла шкафчик в туалете и увидела, что рядом с упаковкой порошка «Омо» и средством для мытья стекол стоит маленькая бутылочка. В бутылочке был тот самый яд, которым Леня пропитал вчера тысячные купюры. Так вот что он имел в виду! Что ж, раз он так велел, то Лола все сделает.

– Пу И, мы сейчас обмажем коробочку этой гадостью, – надевая тонкие резиновые перчатки, сказала она песику, который прискакал за ней в туалет, – потом пойдем на тот чердак, а потом спрячемся неподалеку и попробуем помочь Лене выбраться. Потому что мы очень любим Леню и не хотим, чтобы он пострадал. Несмотря на то, что он ужасно упрямый и если бы слушался наших советов, то ничего бы плохого с ним не случилось.

Пу И согласно тявкнул. Попугая сдали с рук на руки Эльзе Борисовне, с тем чтобы если Лола и Маркиз падут в неравном бою с Поздняковым и его братками, птица не умерла с голоду.

Один из поздняковских бойцов легко сбил замок, и вся компания проследовала на чердак. Впереди шел плечистый боец с подбитым глазом, за ним – Маркиз и Толя Уточкин. Следом за ними шагали еще двое бойцов, подгоняя «арестованных» грубыми тычками. Замыкала группу «сладкая парочка» – Поздняков с Аллой Леонидовной.

С тех пор как Леня побывал на этом чердаке, когда он искал Аскольда, а нашел вместо него засаду, ничего здесь не изменилось. Полутемный чердак уходил в туманную даль, теряющуюся в сложном переплетении балок и стропил. Слабый свет едва просачивался сквозь пыльные слуховые оконца, проделанные с обеих сторон крыши. Как и прежде, все здесь было покрыто таким толстым слоем слежавшейся пыли, что нога тонула в ней, как в тине. Под этим пыльным ковром плохо были видны покрывавшие пол балки, и шагавший впереди браток оступился, едва не сломав ногу. Он выругался и повернулся к Маркизу:

– Иди вперед, козлина, показывай дорогу, – рявкнул он, – а то еще покалечусь тут из-за тебя!

– Как бы не пришлось за базар ответить, – вполголоса проговорил Леня, но его прервал Поздняков, который прикрикнул на своего подручного:

– Иди впереди, как шел! Неизвестно, что у этого хитреца на уме, может, он здесь стволы спрятал, а ты хочешь его вперед пропустить!

Боец что-то недовольно проворчал себе под нос и послушно двинулся первым.

– Теперь-то куда? – он оглянулся на Маркиза.

– Вперед, вперед! Вон, видишь, одно окошко светлее остальных? Вот к нему и двигайся!

Вскоре вся группа подошла к слуховому окну, возле которого в свое время киллер устроил засаду. Одно стекло из оконного переплета было вынуто, поэтому здесь было светлее, чем возле остальных окон. И пыли здесь было гораздо меньше.

Леня оглянулся на Позднякова и сказал:

– Ну вот, то самое место.

Он был взволнован. Сейчас его жизнь зависела от двух вещей: поняла ли Лола намек, сделанный ей во время телефонного разговора, и сумеет ли он сам психологически верно сыграть следующую сцену.

– Где кассета? – проговорил Поздняков, подходя и доставая пистолет.

– Вот, над окном! – ответил Леня и шагнул к окну, торопливо протягивая руку.

– Назад! – рявкнул Поздняков, дернув стволом. – Алла, возьми ты кассету, а то я этому гаду не верю! Что-то он больно оживленный. Может, у него там граната спрятана?

Маркиз осторожно перевел дыхание. Пока все по плану.

Алла Леонидовна шагнула к окну, привстала на цыпочки и достала из щели над наличником плоскую коробочку.

– Она? – спросила женщина, поворачиваясь к Позднякову.

Сергей Петрович кивнул.

Леня как завороженный следил за руками Аллы Леонидовны.

Поняла ли Лола его намек?

Женщина переложила кассету в левую руку и убрала коробочку в карман.

– У вас грязь на лице, – вполголоса проговорил Леня.

Машинальным жестом Алла провела по щеке.

– Не здесь, слева.

Она прикоснулась к левой щеке и прошипела:

– Тебя это не касается. Ты свое отгулял, хватит. Здесь место тихое, на этот чердак никто не заглядывает, тут мы тебя и похороним. И тебя тоже, дорогой племянничек, – она повернулась к Толе, – ух, как же ты мне надоел! Сколько ты мне крови попортил.

– А как же коробочка из-под лекарства? – проговорил Леня, чтобы хоть немного потянуть время. – Ведь на ней ваши отпечатки пальцев! Если мы с Анатолием пропадем, эта коробочка попадет в руки следователя!

– Да кому нужно это старое дело, – Алла скривилась, как будто съела целый лимон, – никто и не подумает им заниматься! Мало у них без этого глухих дел! Так что не рассчитывай, что выйдешь отсюда живым, и радуйся, что умрешь легкой и быстрой смертью!

С этими словами она вытащила из кармана маленький плоский пистолет и сняла его с предохранителя.

Леня бросил взгляд по сторонам. Времени катастрофически не хватало, а он так и не узнал, поняла ли Лола его намек.

И тут прямо над головой у Аллы Леонидовны он увидел заброшенную на потолочную балку тонкую резиновую перчатку.

Он понял, что это послание от Лолы, ответ на мучающий его вопрос. Она все поняла, покрыла кассету контактным ядом и оставила на виду перчатку, в которой работала с опасной смесью…

– Алла Леонидовна, у вас руки не чешутся? – спросил Леня с чарующей улыбкой. Эта улыбка далась ему с большим трудом.

– Что? – переспросила его женщина, машинально покосившись на свою руку, сжимающую пистолет.

– Да ничего, – Леня пожал плечами, – просто кассета, которую вы брали в руки, покрыта кожно-нарывным ядом. Так что сначала кожа у вас начнет чесаться, потом покроется отвратительными багрово-красными волдырями… а вы, между прочим, еще и за лицо брались, так что картина будет что надо!

– Алла, не слушай его, – рявкнул Поздняков, – он блефует!

– Блефую? – насмешливо переспросил Маркиз. – А вы подождите несколько минут, и поймете – блефовал я или нет!

Лицо женщины побледнело от страха.

– Правда, руки начали чесаться! – проговорила она едва слышно.

– Он тебе это внушил! – подал голос Сергей Петрович. – Ты же невропатолог, знаешь, как это бывает!

– Багрово-красные волдыри, – повторил Леня, – отвратительные, с фиолетовым отливом…

– Я тебя убью! – завизжала Алла, поднимая пистолет. – Грязная сволочь!

– Не советую, – спокойно ответил Маркиз, – у меня есть противоядие, но оно поможет, только если воспользоваться им в первые двадцать минут. Если ваши братки будут меня пытать, я конечно сломаюсь, но драгоценное время пройдет, и противоядие будет уже бесполезно. Так что если не хотите умереть в страшных мучениях с лицом, покрытым гнойными волдырями, уведите отсюда меня и своего племянника.

Лицо Аллы Леонидовны перекосилось. Она сильно почесала ладонь, резко повернулась и навела пистолет на Позднякова.

– Без фокусов! – истерично завизжала женщина. – Я не хочу превратиться в кусок тухлого мяса! Скажи своим псам, чтобы дали нам уйти, а то я пристрелю тебя на месте!

Бойцы Позднякова растерянно переглядывались, не зная, что делать и чьи приказы выполнять.

– Алла, – напряженным голосом заговорил Сергей Петрович, – ну подумай сама, что ты делаешь… мы наконец-то контролируем ситуацию, у нас в руках кассета и оба свидетеля, осталось совсем немного…

– Это мне осталось совсем немного! – женщина нажала на спусковой крючок, и пуля ударила в балку рядом с Поздняковым. – Не мешай мне, если не хочешь получить пулю в голову! Ты знаешь, я не промахнусь…

– Ведь я все это делал ради тебя… это ты убила Алексея, а я только помогал тебе… если все вскроется, тебе грозит максимальный срок!

– Какой срок? Мне грозит мучительная смерть с распухшим лицом, да и ты не доживешь до суда – Иконников с тобой разберется собственными силами… так что лучше не мешай мне! С дороги! – И она, держа Позднякова на мушке, двинулась к выходу с чердака.

Маркиз не заставил себя ждать. Пока подручные Сергея Петровича в растерянности переглядывались, он побежал, подталкивая перед собой впавшего в ступор Толю.

Однако не успели они добраться до выхода, как раздался грохот, звон бьющегося стекла, и одновременно во все слуховые окна влетели крепкие парни в камуфляжных комбинезонах и натянутых на лицо шапочках с прорезями для глаз.

Бойцы Позднякова были в секунду разоружены и стояли лицом к стене с поднятыми руками.

– Это еще что за форс-мажор? – испуганно проговорил Сергей Петрович.

К нему подошел коренастый мужчина лет сорока, снял шапочку и проникновенно посмотрел в глаза.

– Узнаешь, Сергей Петрович? – насмешливо проговорил он, – Айниуллин, служба безопасности «Дельта-банка»! Не твоего, московского! Меня Иконников прислал, Владлен Степанович. Поговорить он с тобой хочет. Вопросы у него к тебе накопились. И по поводу внезапной смерти Алексея Казаркина, и по поводу странных слухов о твоей левой финансовой деятельности…

– Помянешь черта – а он тут как тут! – пробормотал Поздняков и тут же быстро добавил: – А Алексея Ивановича не я убил, а собственная жена! Вот она, не упустите! – и он махнул рукой в ту сторону, где в испуге застыли Алла Леонидовна и Маркиз с Толей.

– Не беспокойся, никого не упустим! И разберемся, кто в чем виноват, а кто белый и пушистый!

Маркиз, тренированная психика которого тоже дала сбой под напором бесконечных неожиданностей, дернулся было к выходу, но вдруг в другой стороне мелькнул знакомый черный силуэт с пушистым, гордо поднятым хвостом.

– Аскольд! – вскрикнул он и бросился за котом.

– Стоять! – бросился ему вслед один из парней в камуфляже.

Вдруг раздался оглушительный треск, пол под Леней проломился, и он провалился в пыльную темноту.

Придя в себя, он обнаружил, что находится в каком-то узком чулане без окон. Свет сюда проникал только в проломленный потолок – с того самого чердака, откуда он только что с таким грохотом рухнул.

И в этом слабом свете Леня увидел своего дорогого, бесследно пропавшего кота! Аскольд подошел к хозяину, громко мурлыкнул и потерся о его ноги.

– Аскольд, дружище, – с искренним чувством воскликнул Маркиз и поднял кота на руки, – как же тебе не стыдно! Ну разве можно так исчезать! И ведь даже открытки не прислал, даже по телефону не позвонил!

Кот ласково пощекотал его усами, и Леня, потеряв голос от нахлынувших на него чувств, еле слышно прошептал:

– Дружище, как же я по тебе скучал!

В эту минуту он забыл обо всех своих неприятностях, о смертельной опасности, которой он чудом избежал, но которая еще вполне может его настичь…

Ему об этом напомнили. Из груды мусора в углу комнаты поднялся Толя Уточкин и растерянно проговорил:

– Где это мы?

– Сам не знаю! – отозвался Леня, оглядываясь.

Тут же дверь чулана распахнулась, и в нее, как порыв весеннего ветра, влетела Лола.

– Ленька, – закричала она, – бежим, машина ждет! Скорее!

Маркиз не заставил ее повторять дважды. Он стремглав бросился вслед за своей боевой подругой по узкой черной лестнице вниз, на улицу. Под мышкой у Лолы, как маленькая меховая сумочка, болтался, изредка взвизгивая от страха, Пу И. Сам Леня тоже крепко сжимал кота – теперь он боялся выпустить его, чтобы Аскольд снова не сбежал.

Следом за Леней с громким топотом мчался Толя Уточкин, а позади того мелькала еще какая-то фигура.

Выскочив на улицу, Леня увидел синюю «Тойоту», за рулем которой сидел его старый приятель Ухо. Это зрелище сразу успокоило Маркиза: Ухо на городских улицах оторвется от любой погони.

Лола с Пу И под мышкой вскочила на переднее сиденье. Леня втолкнул на заднее Толю, и в это время из подъезда вылетела Алла Леонидовна.

На ее лице загорались багрянцем первые зарождающиеся волдыри.

– Стойте! – заорала она, поводя в воздухе пистолетом. – Вы обещали мне противоядие!

Леня повернулся к ней и невозмутимо проговорил:

– Я пошутил. Противоядия от этой гадости нет, она неизлечима.

Женщина истошно вскрикнула, подняла пистолет… и выронила его: распухшие пальцы не в состоянии были что-то удержать.

Леня сел на заднее сиденье и бросил в открытое окно:

– Поезжайте в четвертую городскую больницу, может быть, там смогут вам помочь, у них было несколько таких пациентов!

Алла Леонидовна осталась на краю тротуара, медленно наливаясь багрянцем. Скоро ее можно будет использовать как светофор с единственным красным светом.

– Уф! – вздохнул Маркиз и левой рукой погладил Лолу по затылку. – Умница, девочка, все сделала правильно.

Правой рукой он крепко прижимал к себе кота. Пу И вскочил Лоле на плечо и лизнул Маркиза в руку.

– И тебе большое спасибо, – растрогался Леня. – Лолка, мы повышаем Пу И в должности. Он теперь у нас служебно-разыскная собака.

Пу И гордо взглянул на кота Аскольда. Леня же прижал кота к себе еще крепче.

– Похудел как! – громко сокрушался он. – Одни кости и шерсть… Где же ты был, Аскольдик? А ты, Толик, чего приуныл? Тебя где высадить?

– Это у вас все закончилось благополучно, – буркнул Толик, – а у меня еще бандиты на хвосте. Которые банк грабить хотели. Куда я от них денусь? И Поздняков еще, может, отмажется, кассеты-то нету, он ее на чердаке выбросил, кто ее искать станет?

– Ну, дорогой, ну я тебя умоляю! – воскликнул Маркиз. – Ну неужели ты думаешь, что я не сделал копию с той кассеты? Значит, я сейчас ее тебе выдам, а ты с ней пойдешь прямо к Иконникову. Уж найди способ убедить его, чтобы он тебя принял. Покажешь ему кассету и расскажешь все честно, только про меня не упоминай, то есть без подробностей. Иконников человек могущественный, он тебя и от бандитов прикроет.

На прощанье, уже когда Уточкин сжимал в руках драгоценную копию кассеты, Леня вдруг вспомнил:

– Да, слушай, там в банке девушка есть, рыженькая такая, Леной зовут.

– Ну помню… – хмуро ответил Толя.

– Ты, Толя, эту девчушку не обижай, она тебя искренне любит. От счастья своего не отмахивайся, понял? Свози ее к бабушке, она тебе то же самое скажет…

Все утряслось, операция, вначале казавшаяся такой легкой, а на самом деле доставившая компаньонам множество неприятностей, так или иначе завершилась. В результате этой операции Маркиз получил несколько преждевременных седых волосков, а Лола, наоборот, потеряла некоторое количество нервных клеток, которые, как известно, не восстанавливаются. Но Лола была великодушна и не упрекала в этом своего компаньона, тем более что он простил ей взорванный бирюзовый «Фольксваген-гольф», за который пришлось отстегнуть Уху приличную сумму.

Кот понемногу набирал вес. Леня кормил его без конца то свежим мясом, то речной форелью, то кусочками парной осетрины. Лола только головой качала, но ничего не говорила – с Ленькой спорить в этом вопросе бесполезно. Он едва не заболел от потери любимого кота и едва не умер от счастья, когда его ненаглядный Аскольдик вернулся домой.

Наступил октябрь. На улице было прохладно, но сухо. Деревья постепенно теряли листья, дворники сметали их в кучи, а дети и собаки радостно эти кучи разбрасывали.

В квартире стояла тишина. Лола с Пу И пошли за покупками и прогуляться, попугай угнездился на кухонном буфете, а Леня с котом валялись на диване. Маркиз за время отсутствия Аскольда до того извелся, что теперь боялся выпустить кота из поля зрения и старался надолго квартиру не покидать.

Сейчас они блаженствовали. Леня читал вслух книжку известного американского писателя «Как стать счастливым котом». Аскольд дремал, аккуратно подогнув под себя лапы, изредка приоткрывая изумрудные глаза и тихонько мурлыча. Он очень любил, когда Леня читал ему вслух, особенно про котов. К слову сказать, относительно этой книжки Аскольд был настроен довольно скептически, потому что сам прекрасно знал, что требуется, чтобы стать счастливым котом. Леня был уверен, что Аскольд в данном случае руководствуется рекомендациями незабвенного Козьмы Пруткова, который прямо говорил:

«Если хочешь быть счастливым – будь им!»

Итак, мужчина и его кот спокойно лежали на диване, когда раздались дикие звонки в дверь. Маркиз сразу же узнал по звонкам Лолу, недовольно встал с дивана и пошел открывать. Аскольд даже не повернул голову в сторону двери.

– Нет, ты просто не можешь себе представить, до каких пределов может дойти человеческая наглость! – вскричала Лола, врываясь в квартиру, как тайфун с ее же именем.

Не отвечая, Леня тут же поискал взглядом Пу И, нашел его у Лолы под мышкой, удостоверился, что с песиком все в порядке, и рассеянно пробормотал:

– Да-да, дорогая, конечно…

– Что значит – да-да? – возмутилась Лола. – Ты хоть выслушай сначала.

– Разумеется, дорогая, я тебя внимательно слушаю, – так же рассеянно ответил Маркиз.

– Идем мы сейчас домой, – рассказывала Лола, – а во дворе напротив нашей парадной стоит эта зараза Валентина и злопыхает!

– Кто такая Валентина? – встрял Леня.

– О, господи! Я с тобой с ума сойду! – закричала Лола. – Валентина Семеновна с шестого этажа, у которой персидская кошка Зобейда! Она тоже пропала, как и Аскольд. А теперь нашлась!

– Как?

– Вот так, как наш Аскольд: неделю не было, а потом появилась как ни в чем ни бывало! И как раз в тот день, когда Аскольд вернулся!

– Ну, Аскольд, бродяга, ты даешь! – рассмеялся Леня и пощекотал кота под подбородком.

– И теперь эта Зобейда устраивает гнездо, капризничает, то есть совершенно ясно, что будут котята! – продолжала Лола. – И эта нахальная Валентина Семеновна собирается предъявить нам иск! Дескать, у нее кошечка какая-то там суперпородистая, была невинной девушкой, а наш котяра ее соблазнил!

– Так и говорит? – спросил Маркиз потрясенно.

– Точно! И формирует против нас общественное мнение!

– А на алименты не собирается подавать? – серьезно спросил Леня.

– Черт ее знает! – Лола была полна негодования. – Я конечно, не сдержалась и популярно объяснила этой Валентине, что вопрос будет решаться, только когда родятся котята. Если будет среди них хотя бы один, похожий на Аскольда, тогда и будет разговор!

– Ну, ты погорячилась, – рассудительно сказал Леня, – с соседями нужно жить в мире…

– Меня бесит эта неопределенность, – возмущалась Лола, – Аскольдик, дорогой, ну скажи нам по секрету, дай знак какой-нибудь: ты действительно сбежал с этой персидской княжной или у тебя было особое задание и ты действовал строго по плану, чтобы помочь нам выпутаться из неприятностей?

Кот по-прежнему невозмутимо поглядывал по сторонам изумрудными глазами, едва слышно мурлыча.

– Ни за что не признается! – восхищенно сказал Маркиз. – Весь в меня!