Улика № 13

Глава 5 Нарисованный глаз

Утренний свет проникал сквозь шторы, превращая комнату в мягкий золотистый оазис. Анна Стерхова сидела за столом с чашкой кофе и включенным ноутбуком, выбирая удобный поезд в Москву. Решив, что для оформления документов хватит трех дней, она прибавила еще два и купила билет. Несколько дней в Питере – то, что ей было нужно.

Выбирая между прогулкой по Невскому и возможностью снова прилечь, Анна выбрала третий вариант, не предусмотренный планом: рассмотреть фотографию, найденную за подкладкой пальто Тепляковой.

Для начала она раздернула шторы. Но этого оказалось недостаточно, пришлось включить не только верхний свет, но и старинный торшер.

Анна достала из сумки складную лупу и вместе с фотографией положила ее на стол. Сама, усевшись рядом, расположилась как можно удобнее, как будто ей предстояла долгая, напряженная работа.

На первый взгляд фотография казалась обычной: черно-белый снимок девушки, сидевшей в объемном кресле с высокой спинкой. Приблизив лупу, Анна прочитала название книги, лежавшей на ее коленях: «Записки охотника». Весь облик девушки транслировал полную безмятежность: нежное воздушное платье с открытой шеей, взгляд, направленный в фотокамеру, тонкая рука, держащая книгу, темные локоны на плечах.

Однако что-то необъяснимое будоражило воображение Стерховой. Было ли это кресло, казавшееся преувеличенно громоздким, или же безвольная поза девушки? А может быть, нарочито причудливый фон изображения – старинное окно в виде арки и спадавшая тяжелыми фалдами драпировка. Относительно современная фотография со всей очевидностью имитировала старинные времена.

Анна приблизила лупу, чтобы детально рассмотреть лицо девушки.

– Ее ретушировали… – пробормотала она, заметив легкий румянец на щеках, нанесенный обычным цветным карандашом. – А вот это уже не ретушь!

Она передвинула фотографию в световой полукруг торшера и через мгновенье воскликнула:

– Они нарисованы!

Дрожащей рукой Анна схватила мобильник и сделала несколько фото лежавшей на столе фотографии. Увеличив снимок до максимума, она получила подтверждение невероятной догадке: глаза девушки были искусно нарисованы на закрытых веках.

В голове у Стерховой закружился неуправляемый вихрь догадок. Слова, факты, образы перемешались в беспорядочном танце, пытаясь отыскать свое место в этой головоломке.

Что это значило? Были странные детали нелепой шуткой или же имели глубокий смысл? Что скрывалось за этой загадочной фотографией? Почему она вызывала непреодолимый интерес и тревогу?

Анна погрузилась в размышления, но чем глубже она копалась в своих ощущениях, тем четче осознавала, что путь к истине приведет ее к чему-то неотвратимо зловещему. Однако она уже не могла остановиться. В ее воображении возникали новые сценарии и версии того, что могло произойти с этой девушкой.

Вернувшись к ноутбуку, Анна уже занесла руку, чтобы сделать отмену и сдать билет, но вдруг замерла и мысленно пристыдила себя за излишнюю эмоциональность и гипертрофированную фантазию. Но, собственно говоря, чему удивляться? Следователь с ее опытом работы во всем видел преступление или же намерение его совершить.

В результате билет остался действительным, но кое-что Анна все же предприняла. Памятуя о том, что Куркина работает в экспертно-криминалистическом центре, она позвонила подруге.

– Здравствуй, Таня!

– Давно не виделись. – пошутила та.

– Ты сейчас на работе?

– Как всегда, тяну свою лямку. И, что характерно, до обеда еще далеко!

– Мне нужна твоя помощь!

– Не успела приехать, а уже во что-то ввязалась? – насторожилась Татьяна.

– Можешь устроить консультацию у хорошего эксперта по фотографии? – спросила Анна.

– Ну, слава богу! Значит, ничего не случилось?

– Ровным счетом ничего. Дело связано с архивом умершей тетушки.

– Тогда записывай телефон. – Куркина продиктовала номер и сопроводила его замечанием: – Он – асс из ассов.

– Как зовут?

– Илья Антонович Штурм. Тебе повезет, если он согласится. Но, вообще-то, парень покладистый.

– Молодой?

– Тридцати еще нет. Он, знаешь ли, из тех умников, которые и школу с золотой медалью оканчивают, и университет с красным дипломом.

– Годится, – сказала Стерхова и предупредила: – Буду возвращаться в Москву, позвоню.

Как и сказала Куркина, эксперт Штурм оказался покладистым парнем и предложил не тянуть, а встретиться сейчас же. У Стерховой было около получаса, чтобы добраться до офиса, где располагалась его студия.

Всю дорогу до места встречи она продумывала стратегию разговора, чтобы наладить контакт с экспертом и получить от него максимально достоверную информацию. К моменту прибытия в офис она была полностью готова к разговору.

Илья Штурм ждал ее в вестибюле и, заметив, сразу пошел навстречу. Предполагая узреть прыщавого «ботаника», Анна увидела крупного мужчину с рублеными чертами лица и решительным взглядом. Высокий и спортивный, он обладал пропорциональным телосложением, которое говорило о правильном образе жизни и регулярных физических тренировках. Его черные волосы были коротко стрижены, борода ухожена. Все это придавало облику Штурма некую солидность и вызывало доверие.

– Здравствуйте! – Стерхова протянула руку и назвала свое имя. – Мы с вами говорили по телефону.

– Я так и понял, – ответил Штурм и указал рукой направление. – Предлагаю пройти ко мне.

Студия оказалась рядом, ближайшая дверь на первом этаже. Внутри все было в безупречном порядке, что характеризовало хозяина с наилучшей стороны. Он сам идеально вписывался в черно-белый интерьер студии и выглядел еще гармоничнее.

– Присаживайтесь. – Он усадил Анну за стол, на котором стоял огромный монитор. Устроившись рядом, спросил: – Что там у вас?

– Вот. – Она положила на стол фотографию. – Хотелось бы знать, что вы о ней скажете.

Штурм взял ее в руки и слегка потер пальцами.

– Фотография старая…

– Насколько? – спросила Стерхова.

– Ей лет тридцать, может быть, сорок. И это явно не «Унибром». – Он посмотрел на оборот. – Ага! ORWO!

– Что?

– Фотобумага производства ГДР. И вот что интересно… – Разглядывая лицевую часть фотографии, Штурм ненадолго замолчал. Когда он увидел все, что нужно, то вынес окончательный вердикт: – Могу дать более точную датировку.

– Ну так давайте!

– Фотобумага такой марки поставлялась в Советский Союз в течение трех лет. И, если она не провалялась лет десять у кого-то на антресолях и снимок был напечатан сразу, то это восемьдесят шестой – восемьдесят девятый год.

– Ага… – Задумавшись, Анна склонила голову. – Что-нибудь еще?

– Фотография постановочная, видно с первого взгляда. Девушка не просто пришла в студию, его подготовили, как, собственно, и декорацию. Это конкретная стилизация под фотографию начала прошлого века.

– Больше ничего?

– Подождите-ка… – Вглядевшись в снимок, Штурм на мгновенье замер. – Всего несколько минут!

Он сунул фотографию в сканнер и спустя короткое время щелкнул мышкой по экрану компьютера. Там возникло ее увеличенное изображение во всех мелочах и деталях.

Немного помолчав, Штурм тяжело обронил:

– Это postmortem…

– Я что-то слышала… – заметила Стерхова.

– Посмертная фотография недавно умершего человека, – уточнил Штурм.

– То есть вы хотите сказать, что девушка на фото мертва?

– Это же очевидно! Здесь применена обычная в таком жанре техника. Для того, чтобы усопшая выглядела на фото как живая, на закрытых веках ей нарисовали глаза, на щеки нанесли румяна. Должен заметить, что на большей части фотографий такого рода глаза у мертвецов открыты. Как правило, мертвое тело фиксировали при помощи специальных приспособлений.

– На снимке нет никаких приспособлений, – возразила Анна.

– Вы не дослушали… – Штурм критически посмотрел на Стерхову. – Приспособлений нет, потому что эта фотография принадлежит к особому поджанру, который назывался «скрытая мать». На снимках такого типа мать или другой человек во время съемки удерживал ребенка в устойчивом положении, чтобы избежать размытости изображения.

– Но мы имеем дело со взрослой девушкой! – проговорила Стерхова.

– С весьма миниатюрной девушкой, которую не так сложно удержать на коленях. Вот, смотрите. – Штурм взял карандаш и указал на экран. – Не кажется вам, что очертания кресла несимметричны?

– Мне показалось это немного странным.

– Так вот, на самом деле в нем сидит еще один человек, которого накрыли плюшевым покрывалом.

– Звучит чудовищно, – проронила Анна.

– Тем не менее это факт. – Илья Штурм привычным жестом погладил бороду. – Одного не пойму, какому идиоту пришла в голову мысль возродить этот жанр спустя столько лет.

Они замолчали. Неумолкающий гул, проникавший через приоткрытое окно, казался далеким и ненастоящим. Единственное, что существовало в этот момент – фотография, которая вобрала в себя все их внимание.

– Теперь расскажите мне все, что знаете, – попросила Анна.

– Такие фотографии получили распространение в начале прошлого века.

– С чем это было связано?

– Во-первых, иногда посмертные фото были единственной памятью об умершем родственнике. Именно таким диким способом велась семейная история.

Во-вторых, это было модно, и люди просто повторяли за другими. Конечно, просматривать такие снимки непосвященному человеку неприятно, однако для родных покойника – это дорогие сердцу воспоминания. За границей «post mortem» был популярен в аристократической среде. Однако, если говорить о России, у нас такая мода не прижилась. Тем не менее в настоящее время «post mortem» является объектом интереса и коллекционирования.

– Вам известны такие коллекционеры?

– Надо навести справки.

– Тогда прошу вас, наведите. Потом позвоните мне, и сразу договоримся о встрече. – Анна взяла фотографию и поднялась на ноги.

Штурм, не вставая, посмотрел на нее снизу вверх.

– Мы не обсудили еще одну важную деталь снимка.

– Какую? – Она медленно опустилась на стул.

– Взгляните на ноги девушки, – они не достают до пола, болтаются в воздухе. А теперь вглядитесь в темноту позади них. Ничего не замечаете?

Анна вгляделась в фотографию и спустя минуту произнесла:

– Там чьи-то туфли.

– И кажется, они с металлической пряжкой. С большой долей вероятности, в кресле под покрывалом сидела женщина. – Илья Штурм встал и, подводя черту, заключил: – Держать на коленях покойницу – для этого нужны крепкие нервы. Хотел бы я посмотреть на эту особу.

Анна воздержалась от комментариев. Заручившись обещанием о помощи в будущем, она попрощалась и вышла на улицу. Как только уселась в машину, тут же позвонила в Москву своему начальнику, полковнику Савельеву.

– Юрий Алексеевич, это Стерхова.

– Ну, наконец-то! – воскликнул тот. – Когда намереваешься возвращаться?

– Я задержусь в Питере.

– Не понял…

– Мне очень надо. Понимаете? – Она на ходу подбирала аргументацию.

– Ничего не понимаю! Объясни!

Анна заговорила, и на другом конце повисло долгое молчание. Савельев слушал очень внимательно, не задавая вопросов. Когда она закончила, Юрий Алексеевич сказал:

– Ну что же… Дело, конечно, странное. Справишься в одиночку?

– Если оформите командировку, подключу местных товарищей, – ответила Анна.

– Командировку, говоришь… Через неделю ты должна была ехать в Саранск.

– Пошлите туда Семенова.

– А как мне перенести командировку в Питер с декабря на сентябрь? Об этом ты подумала? У нас, между прочем, есть утвержденный план!

– Уверена, вы сумеете.

– Сумею… – безрадостно обронил Савельев. – В Питер в декабре должен был ехать Семенов.

– Да он будет только рад. Никому не хочется ехать в Питер. Вы это знаете.

– Ну что ж, попробую договориться, – сдался Савельев. – Но в помощь тебе отправлю Семенова! И не возражай! Считай, что это приказ.

– Спасибо…

Швырнув мобильник на пассажирское сиденье, Анна уставилась перед собой невидящим взглядом. Вскоре раздался телефонный звонок. Она взглянула на экран – звонили с неизвестного номера.

– Слушаю.

– Здравствуйте, Анна. – Из трубки донесся приятный баритон. – Как ваши дела?

– Для начала представьтесь.

– Я тот самый понятой из ресторана.

– Понятой? – Она не сразу сообразила, но, в конце концов, вспомнила. Это был красавец из-за соседнего столика. – Откуда у вас мой номер телефона?

– Вы сами его дали.

– Это неправда.

– Вы продиктовали его следователю, а у меня, как на грех, хорошая память.

– Ну да. Теперь все понятно.

– Могли бы мы как-нибудь встретиться? – пророкотал баритон из трубки.

– Зачем?

– Нелепый вопрос.

Чуть подумав, Стерхова решила, что глупо отказываться от свидания с красивым мужиком.

– Как вас зовут?

– Аксенов.

– Имя?

– Денис.

– Я позвоню вам, Денис.

– Когда?

– Когда появится время.

В тот же день Анна сдала билет на поезд до Москвы.