Улика

ГЛАВА 2

На следующее утро, двадцать четвертого декабря, я пробежала трусцой три мили, приняла душ, съела тарелку овсяных хлопьев, упаковала холщовую сумку со всем необходимым и в восемь сорок пять выехала по направлению к Колгейту. Мне предстояло проделать путь длиной в десять миль очень быстро. За завтраком я просмотрела содержимое папки и была крайне удивлена, что дело вызвало такую спешку. Сообщения из газет указывали, что склад бы ограблен, но не было никаких деталей, которые позволяли бы говорить о поджоге или о том, что следствию чинились препятствия, и никаких других улик, которые ставили бы причину возгорания под сомнение. Заключение пожарного департамента было приложено к делу, и я перечитала его дважды. Все было очень тривиально. Причиной пожара стала неисправность в электрической цепи, из-за которой произошло замыкание в автоматической противопожарной системе. Так как в двухэтажном складе находилась в основном бумажная продукция, то пожар, начавшийся в два часа ночи, распространился очень быстро. Судя по свидетельству пожарного инспектора, обследовавшего место происшествия, не было никаких признаков «ловушек», бензина или других легко воспламеняющихся веществ, никаких препятствий, установленных преднамеренно, дабы помешать работе пожарных. Не было похоже, что двери или окна были открыты с целью создания благоприятных для распространения пожара сквозняков, также отсутствовали иные свидетельства поджога. Я прочла в свое время десятки заключений вроде этого. Что же было такого особенного в этом случае? Мне это было непонятно. Быть может, я пропустила какую-то важную информацию, но пока что, насколько я понимала, это был рядовой случай. Мне оставалось только догадываться, что кто-то в «Вуд и Варен» требовал от «Калифорния Фиделити» скорейшего решения, и это как-то объясняло бы панику Энди. Он вообще по своей природе склонен впадать в отчаяние, всегда рвется заслужить одобрение начальства, обеспокоен цензурой, и, как я слышала, у него какие-то проблемы в семье. Возможно, он и был источником некоторой истеричности, которая сопровождала ведение этого дела. Может быть, Мак тоже поднажал на него.

Колгейт — это спальный район, примыкавший к Санта-Терезе, достаточно дешевый для среднего работающего класса. Если строительство новых домов в Санта-Терезе строго регулируется Комитетом архитектурного надзора, в Колгейте этот процесс происходит в соответствии с никому не известным планом. Район, впрочем, имеет весьма неопределенную форму. Там есть одна главная улица, набитая маленькими магазинчиками, магазинами, где продается всякое оборудование, забегаловками, салонами красоты. Жилые дома протянулись от главной артерии во всех направлениях, покуда новые кварталы не вырываются на окраину, вернее то, что от нее осталось. На некоторых клочках земли сохранились следы цитрусовых рощ, которые некогда обильно цвели в этих краях.

«Вуд и Варен» находится на боковой улице, которая изгибается по направлению к площадке для автомобилистов, где по выходным работает обменный рынок. Газончики сверкают хорошо подстриженной зеленью, кусты имеют форму прямоугольников. Я отыскала место для парковки перед зданием фирмы, вышла из машины и закрыла дверцу. Здание было одноэтажным с небольшой надстройкой и покрыто штукатуркой с каменной крошкой. Судя по адресу, склад находился двумя кварталами дальше. После разговора с Лансом Вудом я собиралась обследовать место пожара.

Комнатка секретарши была небольшая и скудно обставленная. Стол, книжный шкаф и увеличенная фотография фИфА S000 кислородной вакуумной печи, оплота доходов компании. Печь выглядела словно сильно увеличенное в размерах современное оснащение для кухни. Хорошо было бы ее дополнить разделочным столиком из нержавеющей стали со встроенной микроволновой печью. Судя по подписи, аккуратно оформленной в рамочку, фИфА S000 с передней загрузкой обеспечивала пять тысяч кубических дюймов однородной разогретой зоны для кислородной или же вакуумной пайки твердым припоем металлизированной керамики или производства керамико-металлических печатей. Я, собственно, могла бы и сама догадаться.

За моей спиной секретарша вернулась к своему столику с чашечкой свежего кофе и тарелочкой, которая распространяла ароматы яиц и колбасы. Пластиковая табличка у нее на столе указывала, что ее зовут Хедер. Ей было слегка за двадцать, и по всему было видно, что она пока еще не осведомлена об опасности холестерина и жиров. Очень скоро она обнаружит присутствие последних на своей пухлой попке.

— Чем могу вам помочь? — Ее стремительно появившаяся улыбка обнажила скобку для исправления прикуса. Ее кожа сохранила красноватые следы использования накануне вечером жидкости против прыщей, от которой пока, впрочем, было мало пользы.

— У меня назначена встреча с Лансом Вудом на девять часов,— сказала я.— Я из «Калифорния Фиделити», страховой компании.

Ее улыбка слегка увяла.

— Вы будете расследовать поджог?

— Я буду заниматься вашей страховкой вследствие пожара,— ответила я. Интересно, было ли простой ошибкой, что она считает взаимозаменяемыми термины «пожар» и «поджог».

— Вы знаете, мистера Вуда еще нет, но он будет с минуты на минуту,— сказала она. Скобка наполняла ее речь свистящими призвуками, которые, видимо, и ей казались забавными.— Приготовить вам кофе, пока вы ждете?

— Я покачала головой. Один стул был свободен, я села и некоторое время развлекала себя пролистывани-ем брошюры, посвященной молибденовой рабочей решетке, сконструированной для металлизации алюминия при температуре 1450 °С в колоколообразной кислородной печи. Наверняка эти люди дома такие же весельчаки, как и я, только мне источником развлечений служат книжки по практическим аспектам баллистики, огнестрельного оружия и судебных процедур.

В дверном проеме слева мне были видны несколько сотрудников фирмы, занятые своим делом, достаточно неофицально одетые, но сдержанные и угрюмые. Я не заметила, чтобы между ними присутствовало какое бы то ни было чувство товарищества, хотя, вероятно, процесс производства кислородных печей не в состоянии породить ту добродушно-шутливую атмосферу, к которой я привыкла, работая в «Калифорния Фиделити». Два стола были свободны, на них не было никакого оборудования.

Очевидно, были предприняты некоторые попытки украсить помещение к Рождеству. В противоположном углу комнаты стояла искусственная елка, высокая и чем-то напоминающая скелет, на которой висели разноцветные игрушки. На елке не было ни одной лампочки, это придавало ей безжизненный вид и только подчеркивало однообразие съемных веточек, вставленных в отверстия алюминиевого ствола. Впечатление было удручающее. Судя по сведениям, которыми я располагала, «Вуд и Варен» получали годовой доход около пятнадцати миллионов долларов, и я не понимала, почему бы им было не разориться на живое дерево.

Хедер одарила меня самодовольной улыбкой и принялась за еду.

У нее за спиной располагалась доска объявлений, украшенная гирляндами мишуры, на которой были прикреплены фотографии работников фирмы, семейные в том числе. «С ПРАЗДНИКОМ ВАС» было выложено по верху стенда красивыми серебряными буквами, из тех, что можно купить в магазине перед Рождеством.

— Не возражаете, если я взгляну? — спросила я, указав на коллаж.

К этому моменту рот у Хедер был набит всякой снедью, припасенной для завтрака, однако она умудрилась выразить согласие, прикрывая лицо ладонью, чтобы избавить меня от созерцания пережевываемой пищи.

— Пожалуйста.

Большей частью на фотографиях были изображены служащие фирмы. На одной из них была Хедер, ее светлые волосы были много короче, щечки все еще не лишены детской припухлости. Скобки на зубах, возможно, обозначали последние остатки юности. Должно быть, «Вуд и Варен» взяли ее к себе работать сразу после школы. На одной фотографии четыре человека в униформе располагались непринужденной группой на ступеньках перед входом в здание. Некоторые из снимков были нарочито срежиссированы, но в основном они передавали некую ауру добродушия, которой я не видела в настоящий момент. Основатель компании Линден Вуд умер два года тому назад, и я подумала, что, вероятно, радость ушла из этих стен после его кончины, когда во владение вступил наследник.

Сами Вуды были запечатлены на центральной фотографии. Было похоже, что этот снимок сделан у них дома. Миссис Вуд сидела на стуле в стиле французский Прованс. Линден стоял подле нее, и рука его покоилась на плече жены. Пятеро их взрослых детей располагались вокруг родителей. Ланса я никогда прежде не встречала, зато я была знакома с Эш, потому что мы с ней вместе учились в школе. Олив, старше нас на год, также недолгое время посещала среднюю школу в Санта-Терезе, однако перед последним классом ее отправили в пансион. Вероятно, этому предшествовал какой-нибудь небольшой скандальчик, но я точно ничего не знаю. Самой старшей из пятерых была Эбони, которой сейчас должно быть что-то около сорока. Помнится, я слышала, что она вышла замуж за какого-то богатого плейбоя и живет во Франции. Младшему сыну Бассу еще не было и тридцати. Это был отчаянный, безответственный молодой человек, неудавшийся актер и бездарный музыкант. Он жил в Нью-Йорке, и это последнее, что я слышала о нем. Я была с ним знакома совсем недолго восемь лет тому назад. Меня представил мой бывший муж Дэниел, джазовый пианист. Басс был белой вороной в своей семье. Что касается Ланса, то я не знала о нем ровно ничего.

Сидя напротив него в его кабинете шестьюдесятью шестью минутами позже, я начала кое-что понимать. Ланс ворвался в здание в половине десятого. Секретарша объяснила ему, кто я такая. Он представился, и мы обменялись рукопожатием. Затем он сказал, что должен кому-то позвонить, что это недолго и что потом он будет в моем распоряжении. Я сказала: «Хорошо» — и больше я его не видела до шести минут одиннадцатого. К тому времени он успел снять пиджак, ослабил галстук и расстегнул верхнюю пуговицу на рубашке. Он сидел, положив ноги на стол, и его лицо лоснилось при свете флюоресцентной лампы. Должно быть, ему было под сорок, но выглядел он старше. Смесь вспыльчивости и вечного недовольства оставила глубокие морщины вокруг рта и подпортила взгляд его чистых карих глаз, создавая впечатление, что этого человека преследует судьба. Волосы у него были светло-каштановые и уже поредели на макушке. Он зачесывал их со лба назад. Я думаю, что телефонный разговор был чистым враньем. Он произвел на меня впечатление человека, который пытается добавить себе веса в собственных глазах, заставляя людей ждать. Улыбка у него была самодовольная, но чувствовалось, что он напряжен.

— Прошу прощения за задержку,— сказал он.— Что я могу для вас сделать? — он откинулся на спинку своего вращающегося стула, раскинув ноги в разные стороны.

— Насколько я понимаю, вы требуете страховки в связи с недавним пожаром.

— Точно, и я надеюсь вы провернете это без проволочек. Поверьте мне, я требую того, на что имею полное право.

Я что-то уклончиво пробормотала ему в ответ, стараясь скрыть, что в голове у меня пронеслось: «Внимание, обман». Каждый, кто требует страховку, произносит именно эту фразу, вплоть до благочестивого наклона головы. Я достала свой диктофон, включила его и положила на стол.

— Компания требует, чтобы я записала наш с вами разговор,— сказала я.

— Хорошо.

Я продиктовала несколько фраз, сообщив мое имя, отметив тот факт, что я работаю на «Калифорния Фиделити», записав дату и время разговора и что я беседую с Лансом Вудом в должности президента «Вуд и Варен», а также адрес компании и характер понесенных ею убытков.

— Мистер Вуд, осознаете ли вы, что наш разговор записывается на пленку? — спросила я для диктофона.

— Да.

— Даете ли вы мне разрешение на запись беседы, которая нам предстоит.

— Да, да,— произнес он, сделав движение рукой, означающее: «Давайте скорее к делу».

Я бросила взгляд на папку.

— Не могли бы вы описать мне обстоятельства, при которых произошел пожар на складе «Вуд и Варен» по адресу: улица хорошей Погоды 606,— девятнадцатого декабря сего года?

Он нетерпеливо заерзал на своем стуле.

— Вообще-то меня не было в городе, но как мне сказали… — Зазвонил телефон, он схватил трубку и рявкнул в нее как собака: — Да?

Повисла пауза.

— Черт возьми, давайте ее сюда.— Он быстро взглянул на меня.— Нет, подождите, я сам выйду.— Он положил трубку, пробормотал невразумительное извинение и выскочил из комнаты. Я выключила диктофон и попыталась мысленно суммировать впечатления от моего собеседника. Он расползался в талии, его габардиновые брюки неприлично задирались, а рубашка прилипла к спине. От него сильно пахло потом. Это был не чистый животный запах, который происходит от тяжелой работы, а едкий, вызывающий легкую тошноту признак стресса.

Цвет лица у него был желтоватый, и вообще он производил впечатление нездорового человека.

Я подождала пятнадцать минут и затем на цыпочках подкралась к двери. Комната секретарши была пуста. Никаких следов Ланса Вуда. Никаких следов Хедер. Я двинулась к двери, ведущей во внутренние помещения. Кто-то прошел в тыльную часть здания, кто-то очень похожий на Эбони, но я не была уверена. На меня смотрела женщина. Ее имя было указано на табличке возле ее стола: Ава Доэри, администратор. Ей было под пятьдесят, у нее было маленькое меланхоличное личико и нос, над которым, похоже, была произведена хирургическая операция. Волосы у нее были темные, коротко подстриженные и лоснились от лака. Она была чем-то чрезвычайно огорчена, вероятно тем, что только что сломала один из своих акриловых ноготков.

— У меня встреча с Лансом Вудом, но он таинственным образом исчез. Вы не знаете, где он может быть?

— Он уехал с фабрики.— Она провела по сломанному ногтю языком, будто пытаясь понять, не может ли слюна послужить вместо медицинского клея.

— Он уехал?

— Да, я вам сказала именно это.

— Он не сказал, когда вернется?

— Мистер Вуд не консультируется со мной по таким вопросам,— отрывисто произнесла она.— Если вы соблаговолите оставить ваши координаты, он непременно вам позвонит.

— Что-нибудь случилось? — раздался голос.

Мы обе посмотрела на темноволосого человека, стоящего в дверном проеме за моей спиной. Манеры Авы Доэри стали менее агрессивными.

— Это наш вице-президент,— сказала она обращаясь ко мне. А это уже ему:

— У нее назначена встреча с Лансом, но он уехал.

— Терри Коулер,— представился он, протягивая мне руку.— Я шурин Ланса Вуда.

— Кинзи Миллхоун, из «Калифорния Фиделити»,— сказала я, пожимая протянутую руку.

— Очень приятно.

Его пожатие было сильным и горячим. Он был худощав, черноус и глаза у него были темные и умные. Должно быть, ему было едва за сорок. «Интересно,— подумала я,— на которой из сестер он женат».

— А в чем проблема? Может быть, я смогу вам помочь?

Я кратко объяснила ему, зачем я приехала, и рассказала, как Ланс Вуд покинул меня, ничего при этом не объяснив.

— Может быть, я покажу вам склад? — спросил он.— По крайней мере, вы сможете пока обследовать место пожара. Как я предполагаю, это входит в ваши обязанности.

— Я была бы вам чрезвычайно благодарна. Нет ли у вас кого-нибудь, кто был вы в состоянии предоставить мне необходимую информацию?

Терри Коулер и Ава Доэри обменялись взглядами, понять значение которых я не смогла.

— Вы лучше дождитесь Ланса,— сказал он.— Подождите здесь, я попробую выяснить, куда он делся.— Он вышел в соседнюю комнату.

Мы с Авой предпочли не вступать в светскую беседу во время его отсутствия. Она открыла верхний правый ящик своего стола и достала оттуда клей Крейзи. Не обращая никакого внимания на мое присутствие она открыла его и выдавила прозрачную капельку на сломанный ноготь. Затем она нахмурилась. В клею застрял длинный темный волос. Я немного понаблюдала, как она старается извлечь его оттуда.

Изнывая от безделья, я прислушалась к разговору за моей спиной. Трое сотрудников лениво обсуждали какую-то свою проблему.

— Может быть, в расчетах мы напутали, но вряд ли,— говорил один.

— Выясним,— вставил кто-то. Все трое засмеялись.

— Вопрос в том… вообще-то это приходило мне в голову тысячу раз… Что, если переделать это в пульсирующую силовую установку для главной горячей камеры?

— Зависит от частоты пульсации.

— Около двух герц.

— М-м.

— Что-нибудь, что позволит смодулировать сигнал таким образом, чтобы на него воздействовал ток, идущий через токоприемник. Понимаешь, включаем на девять десятых секунды, выключаем на одну десятую. Замерь…

— М-м, включаем на пол-секунды, выключаем на одну десятую. Это ведь не так уж просто сделать, а?

— Контроллер пропорционально-интегрально-дифференциального регулирования может выдавать энергию с такой скоростью. Я не уверен относительно того, что произойдет с температурой пород в нетронутом массиве. Будет ли следствием…

Я перестала слушать. Они вполне могли планировать конец света.

Еще через десять минут появился Терри Коулер. Он сердито покачал головой.

— Не понимаю, что здесь происходит,— сказал он.— Лансу пришлось уехать по какому-то срочному делу, а Хедер так еще и не появилась на рабочем месте.— У него в руках была связка ключей.— Я отвезу вас на склад. Скажите Хедер, что я взял ключи, когда она появится.

— Я только захвачу фотоаппарат,— сказала я.— Он у меня в сумочке.

Он покорно последовал за мной в кабинет Ланса Вуда, где я взяла фотоаппарат, засунула бумажник в сумку со снаряжением и оставила мою сумочку там, где она лежала.

Мы тем же путем вернулись в комнату секретарши и пошли через другие служебные помещения. Вообще-то никто не поднял головы, чтобы на нас посмотреть, но любопытные взгляды тем не менее следовали за нами в тишине, будто мы шли вдоль череды портретов, которые провожают вас глазами.

Коллективные работы велись в большом, хорошо проветриваемом помещении в тыльной части здания, со стенами из рифленого железа и цементным полом.

Мы остановились лишь однажды, когда Терри представлял меня человеку по имени Джон Залькович.

— Джон — инженер-химик, а также наш консультант,— сказал Терри.— Он работает у нас с шестьдесят шестого года. Если у вас есть какие-нибудь вопросы о процессах высоких температур, вы можете ему их задать.

К сожалению, мне трудно было выдать что-нибудь подобное экспромтом, если только, может быть, что-нибудь о пульсирующей силовой установке для главной горячей камеры.

Терри направлялся к черному ходу, и я потрусила за ним.

Справа была вращающаяся стальная дверь вдвое шире обычной. Она могла подниматься, чтобы пропустить поступающие грузы или же выгрузить готовую продукцию. Мы вышли на аллею, пересекающую улицу, которая осталась за нами.

— На которой из сестер Вуд вы женаты? — спросила я.— Я училась в школе с Эш.

— На Олив,— ответил он улыбаясь.— Как, вы сказали, вас зовут?

Я сказала ему свое имя, и мы весело проболтали весь остаток пути, умолкнув, лишь когда перед нами возникли неясные очертания обгоревшего скелета складского помещения.