ОЛЬГА КЛЮКИНА.

Улыбка бешеной собаки.

ГЛАВА ПЕРВАЯ. СТОЮРОДНЫЙ БРАТ.

Кир свистнул, и посмотрел в окно с распахнутыми ставнями. В стекле отражалась розовая полоска закатного солнца - драгоценное время вечернего клева утекало на глазах.

Обычно Олька сразу же высовывала из-за занавески свою по-мальчишески коротко подстриженную голову, радостно кивала, и лишь мельком взглянув на удочки в руке друга, тут же, без лишних слов, выбегала на улицу. Но теперь занавеска в мелкий, красный горох даже не шелохнулась.

Кир разозлился, развернулся, и хотел было уже совсем уйти - что ещё за ерунда? Он не привык заставлять себя ждать. Но потом нахмурился, подумал, и требовательно свистнул ещё раз.

Они и так не виделись с Олькой весь вчерашний день, и сегодня уже снова почти что до самого вечера - надо сказать, небывалый для нынешнего лета случай.

И все потому, что вчера к Ольке, а точнее, на голову к её бабушке Симе свалился какой-то мелкий, бледный пацаненок из Москвы, чей-то там дальний родственник, и словно всех сразу же незаметно захватил в плен. Даже трудолюбивой старушки, и то второй день не было видно на её любимом огороде.

Не говоря уж про Ольку, которая и вовсе сразу же забыла обо всем на свете, даже про своих лучших друзей. Ну ничего - белобрысому шибзику такое даром не пройдет!

Кир видел этого московского гостя вчера только один раз, издалека, когда тот вдвоем с Олькой (как будто за один день они сделались попугаями-неразлучниками!) заходили в аптеку. Да там и глядеть-то, честно говоря, было не на что!

Худой как палка, бледный, сутуловатый пацан, и при том на полголовы ниже даже Ольки, которая и среди девчонок не отличалась высоким ростом. Но особенно Киру не понравились у москвича длинные, белые сосульки волос, болтающиеся до самых плеч, и тонкая шея. Да его, как говорится, одним мизинцем уложить можно!

Кир искоса поглядел на свою черную от загара, мускулистую руку, в которой он сейчас сжимал удочки, и презрительно усмехнулся. Даже имя у троюродного или пятиюродного московского братца Ольки было каким-то дурацким - Ледик, Леонид.

Сразу видно, что какой-то примороженный. Интересно, а что они забыли в аптеке?

Наверное, таблетки этому слабаку покупали, или дорогую микстуру от кашля - кто-нибудь дохнул не так по дороге, или у гостя тут же скрутило живот от бабушкиных пирожков.

Неужто из-за этого дурацкого Ледика он, Кир, должен сегодня снова идти на рыбалку один? Ну уж нет, и так слишком много гостю было оказано чести.

Но Кир на самом деле и самому себе никогда бы не признался, что просто-напросто немного соскучился за эти два дня без Ольки. Без неё все было как-то не интересно, не так.

Кир жил на самой окраине города, у реки, где уже начинались частные дома, а возле берега сохранился настоящий лес. То есть можно сказать, что почти что в деревне, хотя адрес на конверте и был городским.

А Олька проживала с родителями где-то в самом центре города, училась в частном лицее, и приезжала в здешние края к бабушке только на каникулы.

Это было первое лето, когда они повсюду начали ходить вместе, потому что ещё в прошлом году Кир считал ниже своего достоинства общаться с девчонками: кое-какие дела имел с дворовыми пацанами, старался держаться поближе к старшему брату и его взрослой компании, но основное свободное время проводил в уединенных тренировках, накачивал мускулатуру.

Но Олька оказалась чем-то сильно не похожа на местных ребят, Киру даже и сравнить её было не с кем. Она все время что-нибудь выдумывала, и умела любую нехитрую затею незаметно превратить в игру. А потом ещё и толково объяснить, что же это такое было, всему найти оправдание и смысл.

Вот без неё - ловил вчера Кир рыбу, и ловил себе просто. Чуть от тоски не помер.

Вытягивал из воды одного за другим окуня, и заодно, чтобы было не так скучно, придумывал кару московскому Ледику.

Можно было бы, например, взять его с собой на рыбалку, сбросить с лодки, и спасти только в самый последний момент, вытащить прямо за белобрысый хвост, когда тот до ушей нахлебается волжской водички. Или же просто в глаз дать без лишних разговоров, чтобы зря не мешался под ногами.

А что, если подкрасться к Ледику ночью, и побрить наголо?

Олька, кстати говоря, и внешне даже больше этого столичного заморыша была похожа на настоящего мальчишку. Родная бабушка - и то никогда её Ольгой, или тем более Олей не называла, язык не поворачивался. Обычно Олькой, или даже Олежкой, а то и Лешкой. Особенно когда она нарочно надевала самые рваные джинсы, рубашку клетчатую узлом завязывала на животе, и - привет бабушке Симе, готова бежать куда угодно по первому свисту Кира.

Но вот теперь, когда откуда-то вдруг появился этот белобрысый уродец ... Неужто Олька теперь сидит рядом с ним, как сестра милосердия, примочки на лоб ставит?

Ну нет, с этим делом пришла пора как следует разобраться.

Кир решительно подошел к забору, на котором краской были замазаны какие-то каракули. Первое время, в самом начале лета, местные мальчишки попытались было их с Олькой дразнить. Типа, когда поженитесь? Как детей назовете? Ну, и прочую всякую муть. На заборе что-то там такое начали рисовать, так что Киру пришлось срочно разыскать художников, и навести полный порядок.

Но потом Кир сделал ещё проще, и объявил в своем дворе официально: мол, отвяжитесь, да, никаких секретов, моя девчонка - ну, как это обычно бывает у взрослых. И все тут же сразу перестали смеяться, а, наоборот, зауважали.

Потому что несмотря на свои почти что тринадцать, лет Кир по силе и умению драться тянул на шестнадцатилетнего, и связываться с ним лишний раз никому не хотелось.

Вот и сейчас Кир в сердцах так шарахнул калиткой, что она чуть не сорвалась с петель - немного не рассчитал силу удара.

Только теперь он понял, почему Олька не услышала, и не отозвалась на его свист. Ну, конечно, она была в саду. Валялась с книжкой в гамаке, который был растянут в тени между двумя старыми яблонями.

Здесь же был приспособлен, и громко стрекотал большой вентилятор, и по всем грядкам к приоткрытой двери в дом он него тянулись синие провода.

Ледик сидел тут же, рядом с Олькой, держал в руках ветку, и, несмотря на ветер от вентилятора, то и дело отгонял от себя комаров. При этом он что-то безостановочно говорил, и Олька, отложив в сторону книгу, внимательно его слушала. Прямо-таки рот раскрыла от удивления, как дурочка.

Кир даже зубами скрипнул от злости, увидев такую картину.

Хороша подружка - лежит, улыбается, рот раскрыла, и хоть бы хны, несмотря на то, что они уже вчера целый день не видались, вот и сегодня почти что...

Наверное, у Кира был теперь такой грозный, страшный вид, что Ледик, оглянувшийся на хлопнувшую калитку, и увидев незнакомого мальчишку, вздрогнул от неожиданности, и замер на полуслове.

Ольга ловко соскочила с гамака навстречу Киру.

- Привет, а это мой... - начала она было.

- Да знаю, - скривил Кир одну из своих знаменитых, презрительных физиономий. - Пошли на рыбалку, что ли - чего ты тут зря валяешься?

Он нарочно сейчас встал перед этой парочкой в одну из основных поз культуристов, немного сместив торс вперед, и незаметно играя по очереди всеми своими мускулами на руках. Тем более сейчас на нем была надета открытая коричневая бортовка с узкими бретельками, а на шее поблескивала металлическая цепочка - недавний подарок старшего брата, который весной ушел служить в армию.

Совсем недавно Кир из солидарности постригся налысо, и уже отослал братишке в часть свою фотографию, где он тоже очень похож на новобранца. Теперь Кир упорно копил деньги на татуировку - он мечтал сделать её на предплечье, но пока за неимением нужной суммы на этом месте просто скопировал фломастером с одного рисунка череп козла, и внизу подписал: "Меня не пустят даже в ад!"

Ему нравились всякие жутковатые приколы.

- Пошли! - снова скомандовал Кир, небрежно кивая на удочки.

- Ой, ты знаешь, а мы тут разговариваем - так интересно, вообще, словно не услышала его слов Олька. - Чего только наш Ледик не знает - и про мистику, и про всякие древние мумии, и про гробницы. Он в Москве в специальной китайской школе учится, восточные языки зубрит, и даже иероглифы умеет писать. Он меня на целый год младше - а такой умный!

- Ну уж, - усомнился Кир, и его кривая улыбочка досказала то, что он не всегда мог выразить словами. - А я и гляжу, что китаец - жертва Хиросимы...

- Хиросима - это в Японии, - тихо подсказал Ледик.

Кир нарочно сделал вид, что не расслышал, и угрожающе зыркнул на москвича:

- Чего-чего? Очень умный, да?

- А вчера Ледик нам с бабой Симой показывал, как правильно надо есть палочками. - продолжала тем временем рассказывать Олька. - У меня теперь стало немного получаться, тут все дело в тренировке. Сегодня мы нарочно попросили бабу Симу, чтобы она снова рис сварила...

Да, что-то не похоже было, чтобы Олька без него, без Кира, сильно затосковала.

- Так ты пойдешь - или нет? - перебил её Кир, несколько повысив голос.

Он всем своим видом показывал, что лично ему нисколько не интересно слушать про всякие там палочки и подобные глупости.

Хотя на самом деле Кир как-то один раз тоже задумался, после одного интересного фильма: как же это всякие настоящие самураи простыми палочками все подряд умеют уплетать, и обходятся без ложек? Кир тогда тоже выстругал себе похожие по размеру палочки, и попробовал ими есть, долго и без особого результата ковыряясь в какой-то каше. Но не рассказывать же про свои опыты кому попало, всяким тут приезжим?

Да и потом, давно все это было - год назад, если не больше. В детстве, а это уже не считается.

- Пошли. Но давай только Ледика с собой возьмем, ему на речке тоже интересно будет, - согласилась Олька, и выключила вентилятор.

Сразу же сделалось тихо, и как-то не по-доброму тихо.

- Чего? - угрожающе протянул Кир, и смерил Ледика с ног до головы выразительным взглядом. - Кого-кого возьмем? Вот этого?

В наступившей тишине сразу же повисла неприятная, многозначительная

пауза.

- А что такого? А то ему скучно тут будет одному, бабуля снова поливать свои помидоры заставит...

Кир несколько раз пожевал во рту язык - так всегда делал его старший брат, прежде чем высказать кому-нибудь вслух пару ласковых слов. Но Ледик посмотрел на Кира с откровенным испугом, и вдруг сказал первым:

- Нет, я с вами не пойду. Нет уж, спасибочки.

- Да чего ты? Мы с Киром все места хорошие знаем, где сейчас рыба должна отлично клевать... - начала уговаривать Олька. - Пошли. Чего ты?

- Боюсь, - ответил Ледик.

- Батюшки мои! Да кого? Чего боишься? Плавать, что ли, не умеешь?

- Его боюсь, - проговорил Ледик, кивая на Кира. - Не пойду я с ним.

Олька так и покатилась от смеха.

- Его? Боишься? Да ты чего... Ой, не могу, держите меня, люди...

Она повалилась на гамак, и даже задрыгала в воздухе ногами, замелькала всеми своими блатными заплатками на джинсовых шортах и загорелыми, побитыми коленками.

Даже Кир не выдержал, и от такого неожиданного заявления тоже усмехнулся. Вот чудак все же этот Ледик, совсем странный человек! Да он, Кир, даже под страшными пытками, и то бы не сознался, что чего-нибудь, а тем более кого-нибудь на этом свете боится. А этот лепит прямо в глаза правду-матку, причем на полном серьезе, и действительно моргает испуганно своими большими, серыми глазками - прозрачными, как две льдинки.

Одно слово - Ледик.

- А чего я - кусаюсь, что ли? - покровительственно прищурился Кир. Чего это ты меня вдруг забоялся? Ух, укушу!

А потом вдруг и впрямь оскалил свои мелкие, желтоватые зубы - он уже давно начал баловаться курением, подражая старшему брату - и принялся громко лаять и рычать, изображая собаку.

- Р-р-р, гав-гав! Р-р-р - гав! Укушу - р-р-р, гав!

И к тому же, заодно - рыть носком ботинка землю, храпеть и хрюкать, как будто бы он одновременно ещё и дикий кабан.

Олька закатилась ещё громче, но Ледик даже не улыбнулся.

- А я спиной почувствовал, что ты запросто сможешь ударить, - сказал он совершенно серьезно.

"Смотри, какой чуткий," - удивился про себя Кир, вспомнив, что он и вправду при входе в сад сжал кулаки, чтобы случайно со злости сразу же не заехать столичному гостю в глаз. Вот если бы они были одни, без Ольки, совсем в другом месте...

- Но ты же сам только что говорил, что так нельзя, - вступила теперь в разговор и Олька. - Сам говорил, что нельзя бояться. Обычно, к тем, кто всего боится, всякие страсти, и плохие случаи словно сами самой притягиваются. Для всякой нечисти трусливые люди все равно, как магнит.

- А я и есть такой человек, - потупившись, сказал Ледик. - Мама говорит, что у меня вечно все не слава Богу. Я один раз в ванной чуть не утонул по-настоящему. А на физкультуре так боялся через козла прыгать, что тут же ногу сломал, и потом три месяца в гипсе лежал. Я даже и не говорю про всякие там приведения и монстров.

- Каких ещё монстров? - изумилась Олька. - Из мультиков?

Ледик помолчал, а потом как бы нехотя произнес.

- Когда мне ещё только два года было, у меня за шкафом жили два таких типчаки. Но про них никто не знал, потому что они только по ночам оттуда выходили. Говорят, я до школы кричал во сне дурным голосом, до сих пор, вон, голос совсем какой-то не звонкий.

- Ничего себе: душили они тебя, что ли? И что же это были за привидения?

- Туб, - тяжело вздохнул Ледик. - Так звали первого. А вторым была его мать.

- Тубиха, наверное? - снова рассмеялась Олька.

- Нет, мать звали - Черная.

- Черная рука?

- Просто, одним словом - Черная. Так вот, она была ещё даже ещё страшнее, чем Туб. Жуть. Того хоть слышно было, когда он выходил.

- Они что же, тебе даже представились? На ушко прошептали свои имена?

- Да ладно, не хочу я про это вспоминать. Ну их, - тихо произнес Ледик,

и в его серых глазах словно мелькнули отголоски тех, мучительных детских страхов.

Олька первой почувствовала, что пора, как любил говорить её отец, "сменить пластинку". В таких случаях она обычно уточняла: "Сменить компактдиск, папуля, сейчас пластинки уже давно никто не слушает."

- Ну ты и завелся - нашел кого испугаться, Кира! - сказала девочка весело. - Но тут я виновата - вы же даже как следует не познакомились, и поэтому начали сразу же всякую чепуху болтать. Это - Кир. Если хочешь Кирилл. Кирилл Худяков.

- Кирюша? - робко переспросил Ледик.

- Я тебе сейчас покажу такого Кирюшу, не обрадуешься! - возмутился ни на шутку Кир. - Терпеть не могу, когда меня называют Кирюшей. Один такой уже двух зубов за это лишился без наркоза...

- Вот видишь, - пожал плечами Ледик. - Он же все время сам первый начинает.

- Знаешь что, Кир - имей совесть, в конце-концов, Ледик - наш гость. Или мы идем все вместе, и ты ведешь себя, как человек, или мы тут остаемся, а ты один иди на свою рыбалку, - решительно сказала Олька. - И тем более он мой брат. Хоть троюродный, а все же...И потом - это просто некрасиво. А если бы ты приехал в Москву, а тебя Ледик сразу же с эскалатора в метро вниз головой сбросил? Просто потому, что ты ему чем-то с первого взгляда не понравился? Как бы ты отнесся к такому гостеприимству, а?

- А что - разве можно сбросить? - усомнился Кир, который хотя и никогда не был в Москве, но тем не менее приблизительно представлял по чужим рассказам устройство метрополитена.

Непонятно, как там можно сбросить человека вниз головой? Может, подставить подножку?

Впрочем, пугать труса, кто и без того любого шороха боялся, было все равно как-то неинтересно, и Кир по отношению к Ледику поневоле смягчился.

- Ладно, хватит дурить, парень, - пошли с нами, - проговорил Кир покровительственным баском. - Я тебя не трону, не боись. А раз ты со мной, то к тебе точно никто не подойдет. Жить будешь. Стопроцентная гарантия.

- Точно, а у меня и удочка лишняя есть, - оживилась Олька. - Ты хоть наконец-то на речку нашу посмотришь, там и лес есть на берегу хороший, я первый раз сама там чуть не заблудилась.

- За - за - заблудилась? - переспросил Ледик слегка дрогнувшим голосом, но это выдало его сильнее любых слов и вопросов.

- Да нет - ты же с нами, а я и то там теперь каждую тропинку знаю, торопливо поправилась Олька. - Да мы и не пойдем сегодня в лес, на берегу посидим... Сбегай, возьми потихоньку в сенях удочку. А то если баба Сима меня увидит, сразу же какое-нибудь дело придумает.

- Вот трус, - высказался Кир, когда тонкая спина московского гостя скрылась в дверном проеме. - Сроду таких не видел. У нас в школе первоклашки - и то его сразу же за пояс заткнут.

- И ничего не трус, - вступилась за родственника Олька. - Нет, я ничего не говорю - трус, конечно, но особенный, и ты с малышней его и близко не ровняй. Те всего боятся по глупости, а он, наоборот, потому что слишком много всего знает.

- От умности, значит?

- Он трус - от переизбытка информации, и потому что у него энергетика какая-то особенная от рождения. Биополе. Он же не виноват, что только ещё вылупился - а к нему из-за шкафа сразу же стали какие-то черные твари выползать. Да я бы на его месте ещё в коляске от страха окочурилась, а он ничего, только немного заикается, и все...

- Это точно, - подумав, согласился Кир.

Олька умела так толково, доходчиво объяснять, что мальчик начинал многие очевидные вещи видеть совсем с другой стороны, и понимать, что на самом деле все не так просто, как кажется на первый взгляд. Про себя Кир давно догадался, что Олька - очень умная, гораздо умнее всех остальных его знакомых девчонок, но вслух никогда ей этого не говорил, чтобы она не чувствовала своего превосходства.

- Интересно, а какое у меня биополе? - вслух задумался Кир.

В последнее время он, благодаря Ольке, тоже начал слегка интересоваться гороскопами, тайной своего имени, и прочими вещами, которые старший брат Сергей считал откровенной "мурней". Но Киру все-таки было интересно всякий раз узнавать про себя что-нибудь новенькое, и ощущать собственную неповторимость.

- У тебя? Биополе? О-го-го! Трактором не перепашешь, - сказала Олька, с явным восхищением поглядев на мощные бицепсы и крепкую, спортивную фигуру Кира.

И Кир сразу же успокоился: что и говорить, но Ледик явно не мог быть ему ни в чем конкурентом. Да и потом - москвич был на целый год младше Ольки, только поэтому она с ним так и нянчилась.

Поэтому Кир даже покровительственно улыбнулся, когда по дороге к реке Ледик спросил:

- А мы как, на хлеб будет ловить? А то я червяков на крючок сильно не люблю насаживать, они всегда так неприятно извиваются...

- Боишься? Страшно?

- Убивать всегда страшно. Даже червячков, - тихо, словно бы сам с собой, проговорил Ледик. - Лично мне никого совсем не нравится убивать.

ГЛАВА ВТОРАЯ. СТАРИЧОК С РУЖЬЕМ.

Как Кир и предполагал, пока они собирались на рыбалку "как воры на ярмарку", лучшие места на берегу, из тех что поближе, оказались заняты. Пришлось по тропинке вдоль берега протопать до самого леса, и там ещё какое-то время продираться сквозь камыши.

Кир вел остальных к той самой коряге, с которой почему-то в это время суток особенно хорошо ловились маленькие окушки, и красноперки. А ещё в этом месте водились раки. Он надеялся между делом наловить также и раков, а потом сварить их на костре - в небольшом рюкзаке Кир всегда носил с собой закопченную кастрюлю, спички, коробок с солью. Он даже придумал, как напугает Ледика самым большим, живым ещё раком, незаметно его куда-нибудь подсунув.

Вот крика и смеха, наверное, будет!

Бережок с разлапистой, приметной корягой оказался, к счастью, пустынным, хотя было слышно, что где-то за камышами прячутся рыбаки, которые предпочитали ловить рыбу с лодок.

За стеной из камыша кто-то невидимый греб веслами по воде, поскрипывая уключинами.

"Ну и фиг с ними, - решил Кир. - А мы все равно первыми это место заняли, пусть только кто-нибудь попробует сюда пристать."

Дети уже начали мечтать о большом улове, как вдруг стало слышно, что одна лодка - совсем ещё невидимая в камышах - начала двигаться именно к их берегу.

Неожиданно громко залаяла собака, которая, по всей видимости, тоже находилась в лодке.

- Сатана, фу! Фу, говорю, нечисть, - раздался где-то совсем близко резкий, какой-то неприятно-дребезжащий голос хозяина, до сих пор все ещё невидимки. - Замолкни, Сатана. Ша, говорю!

Ледик сразу же перестал смотреть на поплавок, и как загипнотизированный уставился в камыши.

- Эй, вы нам тут все рыбу распугаете! - громко крикнул Кир. - Возьми немного влево, там тоже есть хороший заливчик. Мы тут рыбу ловим, тормози!

Но лодка быстро и упорно двигалась именно сюда, к коряге.

У Ольки как раз начала клевать рыба, но пока она слушала все эти переговоры, маленький окунь успел сорваться с крючка. - Эй, вы там, у нас тут тоже злая собака есть, кавказец, - пригрозил Кир, вспомнив, как только что продемонстрировал упражнение на рычание и лай перед Ледиком. - Р-р-р, ав, ав, ав...Сидеть, Шарик, р-р-р...Гав-гав!

Олька захихикала и тоже начала из солидарности поскуливать по-собачьи и лаять.

Наверное, псу в камышах это сильно не понравилось, потому что он залаял ещё громче. Просто начал истерично захлебываться, тем более хозяин его больше не останавливал.

Наконец, показалась лодка, в которой сидел старичок с седой всклокоченной бородой, и в рыбацком черном плаще из клеенки, блестевшим от воды. Он невозмутимо смотрел перед собой прозрачными, безучастными глазами, и не обращал на детей ни малейшего внимания.

На носу плоскодонки, грозя её перевернуть, металась и злобно скалилась черная немецкая овчарка, которая по сравнению с хозяином казалась неестественно огромной, и прямо-таки бешеной на вид.

С невозмутимым видом, незнакомец быстро подгребал к берегу, и словно бы вообще не слышал, о чем его настойчиво просил Кир, и в упор не видел детей.

- Ой, она же без намордника, - побледнел Ледик, тут же забыв про рыбалку. - Меня всегда собаки кусают. Ой, мамочки! Ой, какая! А-а-а!

- Куда? Стой на месте! Нельзя двигаться, от собак ни в коем случае нельзя убегать! - закричал Кир. - Замри на месте!

Но Ледик уже бросил на землю удочку, и в ужасе метнулся в кусты, куда-то по направлению к лесу.

Лодку со странным стариком от берега отделяла ещё полоска воды, но собака мгновенно преодолела её одним мощным прыжком, и бросилась в кусты за своей жертвой - за орущим Ледиком. Раздался нечеловеческий, леденящий кровь, крик, урчание, страшный собачий рык.

Кир никогда бы не мог подумать, что маленький, тщедушный Ледик умеет так ужасно орать.

- Что вы делаете? Скорее возьмите вашу собаку! - закричала Олька что есть силы. - Вы что сидите, дедушка? Вы что, глухой, что ли, совсем? Эй, да что вы за человек такой непонятный?

Кир заметил, что у неё от страха на глазах тут же появились слезы, и голос тоже сделался подозрительно звонким.

- Да что же вы все стоите? Сделайте хоть что-нибудь! На помощь!

Кир молча, сцепив кулаки, бросился в кусты на выручку Ледика, готовясь к решительной схватке с обезумевшим псом. Олька тоже вспомнила, что у неё под джинсовкой есть спортивный свисток, который издает звуки наподобие милицейского, и от бессилия принялась свистеть.

Громкий свист словно бы вывел старика из странного оцепенения.

- Сатана, фу! Застрелю, зараза! - спохватился наконец-то престарелый рыболов, причаливая к берегу. - Ко мне! Ша!

Овчарка сразу же с несколько виноватым видом вынырнула из-за кустов, чуть не сбив Кира с ног и виляя хвостом, но он заметил, что клыки её были перепачканы свежей кровью.

А что, если она вцепилась Ледику прямо в горло? Ведь чтобы перегрызть такую тонкую шейку, которая имелась у москвича, хватило бы всего одного укуса!

Старик тем временем тоже выпрыгнул из лодки на берег, довольно ловким, прямо-таки молодецким движением при помощи петли привязал её к коряге, и даже не поглядев в сторону ребят, маленькими, семенящими шагами, как ни в чем не бывало, вместе со своей собакой отправился куда-то в лесную чащу.

Кир проводил их ошарашенным взглядом.

Он обратил внимание, что старичок был очень маленького роста, чуть ли не с Ледика, но с квадратным, крепким туловищем. Незнакомец тащил за собой мокрую сеть, и мешок с чем-то тяжелым, то и дело путаясь в длинных полах плаща. Наверное, груз был рыбаку не под силу, и старик волоком тянул мешок со своим уловом по траве.

- Эй, вы! Куда? Эй, ты! - только и успел крикнуть Кир.

Но старик, снова притворившись глухонемым, даже не оглянулся. Он быстро нырнул в темноту леса, и тут же скрылся из вида.

Все это было так странно, что Кир ничего не мог сообразить. Но сейчас самое главное было - узнать, в живых ли остался Ледик, только это.

Когда Кир нашел пострадавшего среди кустов, Олька была уже тут, и разглядывала не слишком глубокий укус на ноге у Ледика, откуда пока ещё текла кровь. Хорошо еще, что эта черная овчарка не имела привычки сразу же вцепляться в горло первому встречному.

Кир подумал, что Ледик сейчас точно будет кричать, плакать, жаловаться на свою злосчастную судьбу, но тот, наоборот, выглядел совершенно спокойным, только очень бледным.

- Ну, ты даешь! - с облегчением вздохнул Кир, увидев, что Ледик, по крайней мере, жив, относительно здоров, и не катается по траве в истерике. - Ты чего побежал? Я же тебя предупреждал, что от собак нельзя убегать, они всегда тут же бросаются вдогонку. У них инстинкт такой - они сами не виноваты, что их тянет труса сразу же цапнуть как следует...

- Чего ты ещё набросился на человека, ему ведь и так плохо. Испугался? Сильно? А сейчас как? - ощупывала брата Олька.

- Я потом никогда уже не боюсь, - сказал Ледик. - Ну, потом, когда все уже случается. Хуже всего - предчувствие. Я когда только этого старика увидел, чуть сознание не потерял, а потом ещё сразу же вдруг эта собака...

- Тю, чумной, да он же коротышка, ещё меньше тебя ростом, - попытался найти слова утешения даже и Кир. - Карлик какой-то дремучий. Старик. Не пойму, откуда он здесь взялся. Сроду такого у нас в районе не видел.

- Нет, ну какой гадский человек! Смотрите, его собака до крови ребенка

покусала, а он хоть бы извинился. Может, нам скорая помощь теперь нужна?

В медпункт надо будет человека отправить, или ещё что. А он...

- Не нужно никакой "скорой помощи," - ни на шутку сразу же перепугался

Ледик. - Нет уж, я врачей вообще ещё больше собак боюсь. А особенно зубных и хирургов. Никуда я не поеду. У вас есть ножик?

- Зачем тебе? Бандитскую пулю, что ли, выковыривать собрался? усмехнулся Кир, который совсем недавно видел какой-то фильм, где раненый ковбой сам себе обыкновенным охотничьем ножом проделал операцию по извлечению из ноги пули.

Это был единственный эпизод из американского фильма, который Кир хорошо запомнил, а так, вообще, там кажется что-то было про любовь и какие-то семейные разговоры.

- Легким движением руки брюки превращаются, превращается брюки, - в свою очередь напомнил Ледик с кислой улыбкой фразу из другого кинофильма, и принялся безжалостно кромсать свои светлые брючки, действительно, как в "Бриллиантовой руке", превращая их в неровные и не слишком-то элегантные шорты.

Окровавленную штанину Ледик отложил в сторону, а чистую стал нарезать на длинные, узкие ленты, и обматывать ими ногу в виде бинта.

- Сойдет, главное, потом незаметно домой пробраться, и быстро переодеться, чтобы баба Сима ничего не заметила, а то она сразу же в обморок упадет, - пояснил он ребятам свои действия.

- Молоток. Вырастешь - кувалдой будешь, - похвалил мальчика Кир, подумав про себя, что троюродный братец Ольки все же ещё не окончательно потерянный для общества человек. Хотя все равно с большими странностями. Трус, конечно, но особенный - тут Олька была права.

Сама девочка тем временем уже тоже вытерла злые, обидные слезы. Теперь её больше интересовал другой, не менее важный вопрос.

- Послушайте, а вдруг эта собака - бешеная? - спросила она, с отвращением отбрасывая в сторону окровавленную тряпку, которая только что была частью модных штанов Ледика. - И что тогда? С такими вещами шутить нельзя. Чем скорее будут сделаны прививки, тем больше шансов, что ты, Ледик, тоже не заболеешь.

- Да ладно, чего там - нормальная собака, - отозвался Ледик, стараясь теперь показаться совсем беспечным и веселым. - Видишь, хозяйская, даже команды понимает.

- А вдруг - бешеная? Ты заметил, как у неё слюни изо рта капали? Вот-вот, а я как раз видела.

- И потом - нормальные собаки просто так на людей все же не бросаются, - авторитетным басом высказался Кир.

- Эй, да вы чего? Чего это вы? Но ты же сам говорил - у них инстинкт? И не хочу я совсем никаких прививок.

- У кого как. У кого - инстинкт, а у кого и бешеная дурь. В любом случае - проверить надо, это точно.

Ледик испуганно начал озираться по сторонам - получать сорок уколов в живот от бешенства ему как-то сильно не улыбалось. Однажды в Москве Ледика уже с перепуга заставили проделать нечто похожее, но как потом выяснилось совершенно напрасно, потому что его покусала чья-то комнатная шавка, которая сроду никогда не бросалась на людей, но при виде Ледика на неё словно нашло непонятное наваждение.

- А пойдемте - и спросим сами тогда у хозяина, чего зря гадать, предложил вдруг Ледик. - Пусть он сам скажет: бешеная она, или - нет?

Ребята посмотрели на него с удивлением.

Надо же, никому и в голову не пришла мысль погнаться за явно ненормальным дедом с его ужасной собакой, который своим появлением и без того сразу же испортил всю рыбалку. Но Кир тут же про себя подумал, что этого бородатого, старого коротышку, если вдруг даже придется подраться, он и один запросто сможет проучить, а если понадобиться - то даже и расправиться с его собакой.

- Мы вправе потребовать от него к тому же возмещение материального ущерба, - высказала новую здравую мысль Олька. - А что? Можно даже добиться, чтобы он заплатил Ледику за лечение - у нас в лицее все уши прожужжали, что надо учиться отстаивать свои права. Сейчас лекарства всякие вон как дорого стоят, особенно уколы...

- Не нужны мне никакие уколы! - взмолился Ледик.

- А иначе припугнем, что подадим на него заявление в милицию. Я знаю главное, нужно пройти медицинское освидетельствование, а потом завести протокол, и тогда он никуда от нас не денется.

- А деньги потратим все вместе, - тут же подхватил её мысль Кир, в который раз удивляясь, как приятно все же иметь дело с умным, знающим человеком, который обучается в лицее, причем в специальном классе с юридическим уклоном - Тут и на пепси хватит, и на мороженое, и на снасти новые, на все... Даже мне на татуировку.

- И на книги, - кивнул Ледик.

- А ты, укушенный, тоже, что ли, с нами пойдешь? Не забоишься?

Ледик вздохнул, но потом посмотрел на Ольку, и кивнул. Ему не хотелось перед сестрой, пусть даже и троюродной, выглядеть окончательным трусом и неудачником.

И особенно показаться больным - а то ведь, чего доброго, и правда его силой потащат в медпункт.

Согласие Ледика оказалось весьма кстати - втроем на подобные переговоры отправляться всегда было как-то сподручнее. Тогда все будет выглядеть, как положено - пострадавший и свидетели. Тем более, прежде, чем потребовать денег или хотя бы публичных извинений Ледик должен был продемонстрировать деду свою рану, даже если тот начнет притворяться не только глухим, но ещё и слепым, чтобы разговор получился более предметным и деловым.

Кир прикинул, в какую сторону направился незнакомый старик со своей злополучной собакой, и сразу же догадался, где их можно будет наверняка отыскать.

Если ещё подальше пройти вдоль берега, а потом слегка углубиться в лес, то вскоре можно наткнуться на бывшую заводскую турбазу "Осинка", от которой давно уже осталась одна облезлая вывеска. Сначала, поговаривали, обанкротился завод, а затем и пустующую турбазу в прямом смысле этого слова дачники растащили по досочкам, так что уцелел там всего один домик - что-то среднее между длинным бараком и шалашом, сложенным из каких-то кизяков, камышей, подручных палок.

Кир знал, что зимой в этом домишке периодически ютились бомжи, которыми в прибрежном районе теперь стало принято пугать маленьких детей. Раньше малышей пугали волками, а теперь - бомжами, бродягами и ещё наркоманами. Но к лету вроде бы все пьянчужки и прочий сброд переселился поближе к дачным участкам и огородам, где было гораздо больше шансов поживиться чем-нибудь съестным.

Кир только теперь вспомнил, что недавно пацаны говорили, что в "хате", как они называли между собой последний домик турбазы "Осинка", снова кто-то поселился.

Но они не смогли ничего толком узнать, потому что там все время надрывно лаяла собака, и поэтому они боялись подойти ближе.

"Ну точно - этот карлик-старик, и собака, все сходится," - решил про себя

Кир. А вслух спросил Ледика:

- А ты собаки снова не испугаешься? Может, я один быстренько сбегаю на разведку? А вы пока меня тут подождете, рыбу половите.

- Да какая рыба? Какая тут теперь может быть рыба? - возмутилась Олька. - Ну нет, я тоже должна пойти, и все выяснить. Без меня вы все равно ничего не сможете. Такие дела без юриста не делаются.

Кир должен был согласиться, что язык у него, в отличие от Ольки, не слишком-то хорошо подвешен.

- И потом - я хочу посмотреть в его наглые глаза, и добиться справедливости. Бросил покусанного человека, всего в крови, и даже не оглянулся. Полнейший беспредел!

- А мне уже все равно нечего бояться, - ответил за себя Ледик. - Они, эти твари в разных обличиях и шкурах, никогда два раза подряд на одного и того же человека не кидаются. Закон такой. Я его давно изучил. Там много всяких своих законов. Ужас сколько.

- Где - там? - не понял Кир, который уже обдумывал: какой дорогой лучше всего незамеченным пробраться к "хатке", и слушал речи москвича довольно рассеянно.

- Там. Везде, - неопределенно ответил Ледик, и передернул плечами, как будто бы ему неожиданно вдруг сделалось холодно.

- Ха, а давайте мы ему тоже отомстим - лодку отвяжем, пусть уплывет, вспомнил вдруг Кир про привязанную к коряге лодку старика. - А можно и себе взять, сами будем кататься, рыбу ловить. Как раз, как ты говоришь - за моральный ущерб.

- Нет уж, я в эту лодку никогда в жизни не сяду, - наотрез оказался Ледик. - И вообще - не трогай её лучше. Я чувствую, что нельзя. А то ещё хуже будет.

- Оставь как есть, - кивнула Олька. - Это будет называться не компенсацией за моральный ущерб, а примитивным воровством. Нет, мы будем действовать цивилизованными способами.

- Куда ещё хуже? - проворчал Кир, недовольный тем, что ему помешали осуществить справедливую месть, как ещё в одном, другом фильме, про киллеров, название которого он тоже позабыл.

Но на всякий случай он все же подошел и заглянул в лодку.

- Ну и корыто, - презрительно заметил Кир. - Тут у неё днище все в заплатках, кое-как кусками резины залеплено. Наверное, старик свою лодку поэтому так свободно оставляет, что на такую посудину никто не позарится. Больно-то и хотелось связываться...

По тропинке, гуськом ребята тронулись в лес.

Первым шел Кир, за ним - Олька, позади всех хромал Ледик, то и дело болезненно морщась, когда ветки кустарника задевали за повязку на его покусанной ноге.

Дети быстро добрались до территории бывшей турбазы "Осинка", и уже подошли к домику почти что вплотную, но лая собаки почему-то нигде не было слышно, и от этого почему-то всем сделалось ещё больше не по себе.

Тихо похрустывали под ногами ветки, скрипели деревья, иногда над головой тонко вскрикивали какие-то птицы, но больше - ни звука. Может быть, старик обосновался все-таки не здесь, а совсем в другом месте?

Дверь хибары оказалась приоткрытой, и оттуда доносился довольно приятный запах сухой, свежескошенной травы - наверное, из неё внутри были сделаны постели.

Но к нему примешивался и другой, странный, чужеродный запах.

- Как в аптеке, - прошептал Ледик, шмыгнув носом, и Кир согласно кивнул.

Действительно, из домика пахло какими-то лекарствами, аптекой, больницей, нашатырем...Всем тем, что Ледик особенно, до содрогания, ненавидел.

Ребята застыли возле приоткрытой двери, никак не решаясь войти.

- Знаете что я вам скажу - с любым человеком на самом деле можно договориться по-человечески, - вдруг вслух первой произнесла Олька. - А тем более, нам есть о чем поговорить. Но вроде бы тут и нет никого. Эй, хозяин, есть кто живой?

- А не живой? - шепотом продолжил её вопрос Ледик.

- Да ладно, пошли, посмотрим, - сказал Кир, у которого и то неожиданно почему-то затряслись поджилки.

Но он терпеть не мог состояние страха, и знал, что преодолеть его можно лишь встречным, решительным напором.

Кир первый вступил в маленькую, темную комнату, и успел заметить внутри ещё одну дверь, кое-как сколоченную из старых, перекошенных досок, за которой вроде бы кто-то тихо охнул, и пошевелился...

Но больше он ничего не смог разглядеть, потому что за его спиной вдруг громко рявкнула собака, и Кир сразу же отшатнулся назад, на улицу.

Старик с вклоченной, мокрой бородой стоял под деревом буквально в пяти шагах от детей, наставив на них ружье. В другой руке у него была зажата большая, заостренная палка.

- Стоять! Всем стоять на месте! - закричал старичок резким, визгливым голосом. - Куда? Убью!

- Но мы пришли только спросить, выяснить... - попыталась было начать Олька дипломатические переговоры, но незнакомец её тут же перебил.

Лицо у него сделалось бурого цвета, седые космы ещё больше растрепались, он топал ногами, и махал в разные стороны своей палкой.

- Прочь отсюда! Быстро - все прочь, ублюдки! Один шаг - и всех уложу, или спущу собаку. Вам что, мало? Я спрашиваю, вам мало? Мало? Еще хотите? Еще? Куда лезете? Ну, погодите у меня... Сатана, они ещё хотят, ну сейчас я ...

Не известно, как насчет собаки, но её хозяин и впрямь казался бешеным, совершенно обезумевшим от злости.

Было похоже, что в таком состоянии он запросто мог кого угодно застрелить из ружья, или же насмерть затравить своей черной немецкой овчаркой.

- Бе-бе-бежим отсюда, - первый почуял неладное Ледик, и с силой дернул Ольку за рукав рубашки. - С ним сейчас лучше связываться. Я точно говорю.

Ледик произнес это почти что шепотом, но такое ощущение, что старик его прекрасно услышал. Он засмеялся, и словно в подтверждение этим словам вдруг несколько раз выстрелил в дерево, показывая, что ружье у него и впрямь заряжено.

Со слухом у него, оказывается, было все в порядке.

Овчарка по кличке "Сатана" призывно взвыла, ожидая команды хозяина к нападению. Теперь уже и Ким понял, что надо поскорее спасаться.

Дружно, не сговариваясь, ребята бросились наутек, и даже Ледик на какое-то время вовсе забыл про распухшую ногу.

Но долго ещё они слышали у себя за спиной странные звуки - то ли заливистый собачий лай, то ли старческий, дребезжащий хохот её определенно бешеного, невменяемого хозяина.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ. ОСИНОВЫЙ КОЛ.

Не известно, сколько времени дети бежали по сумрачному лесу.

Но ещё и потом, добравшись до берега реки, они некоторое время шли молча к тому самому месту, где бросили в кустах свои удочки. Как будто бы для того, чтобы вернуть прежнее спокойствие и хорошее настроение, всем нужно было позарез вернуться к коряге, в ту точку, с которой начался отсчет совершенно необъяснимым, дурацким, и на редкость неприятным событиям.

Кириллу было немного стыдно за то, что он струсил, и побежал вместе с остальными.

Все-таки он сильнее всех, и мог бы, по идее, что-нибудь предпринять.

Но это заряженное ружье, выстрелы, дикий, сумасшедший смех старика...Слишком уж все случилось неожиданно, быстро.

Нет, все правильно: был момент, когда Кир кожей почувствовал, что гадский старичок способен на самое худшее, на все, что угодно, даже на убийство, а с такими людьми связываться с голыми руками было всегда опасно. И потом - не будет же он, Кирилл Худяков, к примеру, драться на кулаках, или сражаться на палках со столетним, выжившим из ума дедом? Вот если бы тот был хотя бы не вооружен, и не держал на поводке готовую бросаться на людей овчарку. Или наоборот - если бы Кир был вооружен...

Кирилл окончательно запутался в своих мыслях, и разозлился ещё больше. Он и сам как-то не заметил, как его размышления незаметно и привычно переключились на старшего брата в частности, и на службу в армии вообще, где выдают настоящее оружие и учат с ним обращаться, о чем Серега написал в последнем письме.

И Кир начал представлять, что как будто бы он тоже служит в десантных, или пограничных войсках, и у него есть такая же черная овчарка, как "Сатана", но только своя, послушная, которая слушается его с первой же команды.

Олька тоже молчала, но совсем по другой причине. То, что произошло сначала на берегу, а потом возле домика турбазы "Осинка", упорно никак не укладывалось в её разумной голове, и противоречило всем законам здравого смысла. До сих пор Ольке никогда не приходилось встречать взрослого, а точнее даже пожилого, да что там греха таить - старого человека, старика, который смог бы равнодушно бросить в кустах истекающего кровью ребенка, покусанного его же собственной собакой, а потом ни с того ни с сего угрожать детям оружием, и при этом ещё так злорадно смеяться.

Но - почему? Зачем? Что они этому деду сделали плохого?

Ладно бы, в этот момент они втроем, допустим, пытались украсть грушу из сада этого зловредного старикана. Или тайно проникли на территорию турбазы для "новых русских", которую деду поручили сторожить от посторонних, либо пробрались на какой-нибудь другой стратегический объект. А тут же - заброшенный, никому не нужный домик-развалюха.

Правда, Кир успел один раз заглянуть за дверь...

И после этого сразу же откуда-то появился старичок с ружьем.

Стоп, значит, вполне возможно, что этот седой безумец в домике что-то или кого-то прятал!

Мысли Ольки закрутились с удвоенной скоростью, и вскоре она уже нисколько не сомневалась, что сегодня им пришлось столкнуться лицом к лицу с самым настоящим преступником.

Возможно, старик сбежал из тюрьмы, и скрывался от правосудия в здешних краях, в лесу на самой окраине города, где его найти было не так - то легко. Кстати, не исключено, что на самом деле он вообще никакой не старик - просто в бегах у бандита успела отрасти борода - ведь они ни разу не видели его совсем близко.

А вдруг этот человек только что кого-нибудь убил, попытался спрятаться, и теперь был в ярости от того, что кто-то обнаружил его логово?

Нужно было срочно действовать, что-то делать дальше.

Ледик тоже брел по тропинке вдоль берега, погруженный в свои, но совсем другие мысли. Московский гость выглядел молчаливым, бледным, слегка подволакивал покусанную ногу, и со стороны казался ужасно несчастным. Впрочем, сейчас нога болела уже не слишком сильно.

Или мальчик просто забыл о физической ране, охваченный совсем другим, куда более сильным волнением? А точнее - страхом.

Ледик кожей, каждым волоском на своем тонком, чувствительном теле ощущал опасность, самый настоящий страх, но боялся выдать себя перед ребятами неосторожной репликой, или случайным заиканием.

Но больше всего Ледик испугался не собаки, и даже не ружья.

Он и сам не смог бы толком теперь объяснить, почему именно маленький старик в мокром плаще, этот дедулька с белыми, тусклыми глазами вызывал в нем такой необъяснимый ужас. От этого старика исходила опасность особого рода, из разряда таких, что с младенческих лет таятся за шкафами, являются по ночам в виде теней, дышат из углов холодом, заставляя покрываться все тело липким потом.

От хозяина собаки пахло лекарствами, болезнями и... смертью, но глупо было рассказывать про это такому сильному, уверенному в себе мальчишке, как Кир, и даже смешливой Ольке.

Ледик вздохнул, и провел рукой по взмокшему лбу.

Он знал происхождение такого особенного, липкого пота на лбу, и быстрый бег здесь не при чем. Можно сделать пять кругов по спортивному полю, но так, как от страха, все равно не вспотеешь, когда словно бы все тело покрывается мокрыми мурашками.

А можно - просто открыть однажды ночью случайно глаза, и...

И Ледик с тоской вспомнил, что совсем скоро и впрямь наступит ночь, когда он останется наедине с образом старика, прочно засевшем в его воображении, и вот именно как раз тогда для него и начнется самое ужасное, непостижимо тягостное.

То, что невозможно никому рассказать никакими словами.

На улице уже заметно темнело, камыши вдалеке казались совсем черными, и были похожи на сказочную стену с острыми зазубринами наверху.

Наконец, ребята добрались до нужного места, и, не сговариваясь, уселись на берегу, где совсем ещё недавно так мирно начинали ловить рыбу. Правда, теперь у них перед глазами маячила лодка старика, которая то и дело билась на волнах о корягу, издавая неприятные, однообразные звуки:

- "Тум, тум, тум".

А потом снова - "тум, тум, тум"...

Но на нее, на эту лодку, нарочно никто на смотрел, словно бы её и не было.

- Вот что я скажу - так это дело оставлять нельзя, - наконец, первой высказалась Олька с обидой в голосе. - Как будто бы дети - это вообще не люди. Как будто бы - если мы слабее, то все можно. И собаками нас травить, и стрелять, и обижать как угодно. Что это ещё за несправедливость?

- Кто сказал - слабее? - тут же вскинулся Кир. - Это мы-то - слабее?

Нет уж, фигли-мигли ему - слабее! Я бы этого старикашку одним пальцем так прижал, что он бы и пискнуть не смог. Вот только плохо, что у него было оружие. Мой брат в таких случаях всегда говорил: "Против лома нет приема окромя второго лома." Вот мне бы тоже ружье, и я тогда...

- Кроме, - привычно поправила Кира Олька. - Нет такого слова - окромя. Нужно говорить - кроме.

- Так не складно же тогда будет...

- Да при чем тут вообще ружье? - вдруг тихо проговорил Ледик. - Разве вы не видели в его руке палку?

- Ха, палку? - удивился Кир. - Подумаешь, нашел чем испугать! Просто нужно взять дубинку покрепче...

- Да нет же, ведь это была совсем не простая палка. Вы что, разве ничего не заметили?

Кир слегка задумался, и даже по привычке поскреб щетину на голове. Еще несколько дней назад его лысина была абсолютно гладкой, как у борцов международного класса, а потом волосы начали быстро отрастать.

Вроде бы старик и впрямь размахивал в воздухе какой-то своей клюшкой. Обычная палка. Что он, Кир, палок, что ли, никогда в своей жизни не видел?

Олька тоже недоуменно пожала плечами.

- У него была не простая палка, а осиновый кол, - медленно проговорил Ледик, вглядываясь в близкие и какие-то опасные камыши. - Неужто вы не заметили? Палка была внизу заостренной, и более темной, как будто бы даже перепачкана запекшейся кровью.

- Может, землей? Копал, или что-нибудь там еще.

- Копал? Палкой? В лесу? - переспросил Ледик, и поглядел на Кира, как на совсем слабенького умом.

Хорошо еще, пальцем у виска не покрутил.

- Ну и чего? Подумаешь! - рассердился Кир. - Ну и что такого, что осиновый кол?

- Да так, - опасливо отстранился от него Ледик. - Я просто хотел напомнить, что такие осиновые колья издавна принято вбивать в вампиров, причем непременно в самое сердце, чтобы они не вставали по ночам из своих могил. Но это я так, к слову. Так сказать, в порядке полезной информации.

- Откуда ты знаешь? - вытаращил на него глаза Кир.

- Вот чудак - про это в любой книге написано. Ты что, книг разве не читаешь?

Летние сумерки потихоньку сгущались, и на берегу заметно становилось холоднее и темнее.

- Тум, тум, тум, - снова гулко несколько раз стукнулась о корягу лодка, словно лишний раз напоминая, что странный старичок на самом деле никому не приснился, и находился, в сущности, не слишком-то далеко отсюда, притаившись в лесной чаще.

Признаться, Кир от такой новой для себя информации, которую, оказывается, знали все, кроме него одного, несколько растерялся.

Осиновый кол...Вампиры...

Ну да, кажется, он видел про это в нескольких фильмах-ужастиках про всяких там оживших мертвецов, но там любому было ясно, что все это выдумки, и придумано нарочно, чтобы детей попугать.

Впрочем, старик и впрямь был чем-то похож на ожившего мертвеца. Может быть, своей спутанной, седой бородой, и странным, отсутствующим взглядом, словно бы он видел перед собой пустоту?

Но Олька отчего-то рассердилась, и вскочила на ноги.

На неё страх действовал особым образом - она начала сразу же злиться на себя, за что, что превращалась в трусиху, а также заодно и на тех, кто её напрасно вгонял в дрожь.

- Послушайте, и чего мы теперь тут расселись, и болтаем всякую ерунду? - проговорила она сердито. - Как будто бы делать больше нечего.

Во-первых, нужно срочно идти домой, сменить тебе, Ледик, повязку, и как следует залить рану йодом...Рассмотреть при свете, насколько она глубокая

- может быть, придется скобки ставить...

- Нет...не глубокая...не надо йодом, - пролепетал Ледик, тут же забыв и

про вампиров, и про ужасного старика, но Олька даже не стала слушать его возражений.

- Да, как следует залить ногу йодом, - повторила она твердо. Во-вторых, мы так и не смогли узнать самого главного, за чем пошли бешеная это собака, или все-таки нет? Хотя теперь я думаю, что никакая овчарка не бешеная, а просто очень злая, как и её хозяин. Вы же видели она так и ждала его команды, чтобы снова наброситься на людей. Но теперь дело даже и не в этом. Мы должны срочно обратиться в милицию, и сообщить, что на территории бывшей турбазы "Осинка" скрывается какой-то странный, вооруженный тип. Нужно как можно скорее об этом заявить, я точно говорю. Такой ненормальный дедуля в кого угодно в любой момент может пальнуть. И мы же потом сами будем виноваты, что не предупредили.

- С милицией связываться - последнее дело, - проговорил Кир, повторяя излюбленное выражение старшего брата, которое он себе тоже незаметно присвоил.

Хотя, с другой стороны, Кир понимал, что Олька была права.

Пойдет какой-нибудь случайный грибник мимо домика с корзинкой по лесу, или знакомые пацаны отправятся через турбазу к дальнему порту...

А тут - трах-бабах из кустов! И укокошит дедуля бедного прохожего ни за что, ни про что.

И потом, это было не в правилах Кира - оставлять безнаказанными собственные обиды и оскорбления.

Ведь если как следует, по-справедливости разобраться: только что они мирно ловили рыбу, беседовали, он уже приготовился поискать раков, искупаться, в конце-концов, как все нормальные люди! Сейчас Кир даже с завистью вспомнил небольшой, и не слишком к вечеру многолюдный пляж, мимо которого они прошли, надеясь порыбачить в более глухом месте, где с ним ещё поздоровался Лешка - давний друг Сергея, который сейчас учился в школе милиции, и одновременно работал в охране какой-то частной фирмы. Лешка спокойно лежал на берегу, загорал...

Кир подумал: а что? Вполне подходящий вариант.

Алексей всегда носил с собой газовый пистолет, и несколько раз даже потихоньку от всех показывал Киру, как он действует, и каким образом оружие удобнее всего доставать из-за пояса за считанные секунды. Он, Лешка Коротков - вроде бы как милиция, но с другой стороны - и не совсем чтобы милиция, свой человек. Как раз то, что надо.

- Пошли, я придумал, что нам надо делать, - сразу же оживился Кир. Все за мной.

По пути к пляжу Кир наскоро изложил ребятам свой план, который не вызвал никаких возражений.

Кир издалека заметил, что красная "девятка" Лешки стояла на прежнем месте - значит, он ещё отдыхал и купался на пляже после рабочего дня, как любили делать многие молодые люди прибрежного района. Сам Лешка, несмотря на уже полное отсутствие солнца, загорал на цветастой подстилке, развалившись в ленивой позе между двух девушек в таких открытых купальниках телесного цвета, что издалека подружки казались совершенно голыми.

Девушки подняли головы, и Кир увидел, что они - не подружки, а сестры-близнецы, две совершенно одинаковые на лицо, голубоглазые блондинки. Трудно было догадаться, кто из них была девушкой Лешки - одну из красавиц друг Сереги слегка приобнимал за талию, а зато на другую небрежно закинул свою длинную, загорелую ногу.

Кир незаметно покосился на Ольку - когда она ещё немного подрастет, то будет выглядеть ещё почище этих красоток. И тем более Олька существовала на этом свете одна, без двойника, что тоже было очень даже неплохо. Уже сейчас она отличалась крепкой, спортивной фигурой, и пружинистой походкой, которая Киру всегда почему-то особенно нравилась. Такое ощущение, что несмотря на свою рассудительность, эта непостижимая девчонка все равно была готова ринуться вслед за Киром куда угодно, завестись с половины оборота на любую авантюру.

- Послушай, Лех, тут с одним типом срочно разобраться надо, проговорил Кир внушительным баском, подражая говору взрослых парней, когда они подошли поближе к отдыхающим.

- А что за дела? - спросил Леха, лениво поднимая голову на ребят.

- Ну, того...

Но пока Кир обдумывал, как лучше выразить свою просьбу, и в нескольких кратких, емких выражениях передать Алексею переполнявшие его злость, возмущение и негодование, Олька и Ледик, то и дело перебивая друг друга, уже начали рассказывать о случившемся.

Ледик даже развязал самодельную повязку, и показал полученную рану, после чего девушки в знак соболезнования одинаково принялись качать головами, и цокать языками.

Алексей заметно оживился.

Он пошел в школу милиции по собственному желанию, и пока что ему нравилось повсюду наводить порядок, а также демонстрировать свое новенькое удостоверение и нерастраченную силу.

- А кто хоть такой? Наш? - переспросил Алексей, которого по-прежнему продолжали занимать вопросы также и чисто территориальные.

Невозможно сосчитать, сколько раз в свое время местным, "прибрежным", пришлось атаковать парней "центральных" или "заводских", когда те пытались приспособить пляж и лесок для своих сборищ, и Лешка со старшим братом Кира в этих воинственных схватках всегда считались одними из главных заводил.

- Нет, в том-то все и дело, что совсем не наш, - ответил Кир, сразу же улавливая суть вопроса. - Черт его знает, кто такой, откуда взялся.

- Не наш, - неожиданно поддакнул Ледик. - Мне кажется, он вообще - не наш, не из людей. Не человек, а что-то совсем-совсем другое.

- В каком смысле? - нахмурился, и повернулся в его сторону Лешка, а девушки сразу же похоже захихикали. - Ты что, думаешь, я собрался тут с вами в игрушки играть? Шуточки шутить? Думаешь, мне делать нечего?

- Да вы не слушайте его, - привычно вступилась за своего непутевого родственника Олька. - Ему всегда что-нибудь мерещиться. Преступник там засел в домике. Сразу видно, что преступник.

- Ну, дети, - потянулся, и приподнялся со своего тепленького местечка Лешка. - Эх, вы, цветы жизни. Так бы все лепестки и пооборвал.

- А у тебя с собой корка? Я имею в виду - удостоверение? - спросил Кир, которому вообще-то не терпелось узнать прежде всего про пистолет, но в

последний момент он подумал, что про это, может быть, не желательно говорить вслух.

- Все свое ношу с собой, - кивнул Лешка, которому все равно уже надоело валяться с девушками на медленно остывающем песке, и играть в карты, коротая время до скорой дискотеки. - Ладно, пойду, припугну, что ли,

вашего злодея с собакой, чтобы малых деток здешних не обижал. Погляжу, кто такой. Может, и правда, задержание придется устраивать...Или штраф возьму. Еще лучше.

- Заодно пятерку с плюсом получишь, - засмеялась первая девушка. Можно мне с тобой, а то вдруг тебе одному будет страшно?

- Лучше получить не пятерку - а десятку, чтобы на пиво хватило, улыбнулась её сестра. - Может, и правда с тобой смотаться? А то все равно делать нечего.

- Женщин на дело не берем, - наконец, поднялся на ноги Лешка.

- А я - свидетель, мне можно, и даже нужно, - сразу же испугалась Олька, что её тоже могут не взять на задержание.

- А разве ты тоже уже женщина? Ну-ну! Вот ранняя молодежь пошла, ухмыльнулся Лешка так, что Олька сразу же покраснела, попятилась, и спряталась за спину Кира.

Что скрывать - присутствие сестренок явно вдохновляло Лешку на подвиги.

И потом, подскочить на машине к территории бывшей турбазы "Осинка" было все равно делом пяти-семи минут. Лешка хорошо знал все эти места, потому что в свое время облазал в лесу и на берегу каждый закоулок.

Когда был в таком же беззаботном возрасте, как эти... И его, помнится, тогда несправедливо обижали взрослые, да ещё как!

- Поехали, покажете дорогу, а то нам скоро на дискотеку, ать-два, скомандовал Лешка ребятам.

Кир и Олька без лишних слов забрались на заднее сидение "девятки", пока

Алексей не передумал ехать наводить порядок.

Ледик обреченно вздохнул, и нехотя сел в машину вместе с остальными.

Кто бы только знал, как сильно не хотелось ему возвращаться на то самое, злополучное место! Но в какой-то степени Ледик чувствовал себя виноватым перед Олькой и Киром. Ведь это именно он наделал всем столько хлопот. Кто его дернул за язык закричать и драпануть от собаки? И ведь в "Осинку" ребята потом пошли только ради него, чтобы разобраться с хозяином овчарки.

Конечно, присутствие плечистого, рослого Алексея несколько придавало

Ледику бодрости. Но не сильно.

Он знал лучше многих, что на свете существует множество таких странных вещей, и необъяснимых явлений, когда мускульная сила не играет почти что никакой роли, моментально отходит на второй план.

А точнее не знал - чувствовал, чуял своей пока ещё совсем не загоревшей, гусиной кожей.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ. СОБАКА-ДЬЯВОЛ, ИЛИ БЕДНАЯ СОБАЧКА?

Да, у Ледика почему-то упорно не выходил из головы осиновый кол, и белые, словно незрячие глаза старика.

И почему-то в особенности - его мокрые, шлепающие шаги, когда тот появился в полной тишине с ружьем из-за дерева. Старик тогда ещё не успел сменить ни свой резиновый плащ, ни мокрые болотные сапоги, в которых противно хлюпала вода.

- Да его уже и нет, наверное, на том самом месте, - проговорил Ледик негромко, но Алексей расслышал его слова, усмехнулся:

- Куда он может деться? Испариться, что ли? Ничего, найдем!

- ...Или под землю провалиться, - добавил Ледик без тени улыбки на бледном, тревожном лице, но Олька незаметно толкнула его в бок.

- Тебе, парень, лечиться надо, - добродушно улыбнулся Лешка, заводя мотор, и приветственно махая рукой оставленным на пляже сестричкам. Чумурудный ты какой-то. А для начала - постричься. Терпеть не могу у мальчишек длинных волос. Ты чего, с малых лет у нас такой весь из себя нетрадиционный?

- Ну да, нетрадиционный, - спокойно ответил Ледик.

- Чего-чего? Вот это откровенные заявочки!

- У меня уши очень сильно торчат, нетрадиционно, - пояснил Ледик. - За длинными волосами не так видно...

Но Лешка был неумолим:

- Ладно зубы мне заговаривать: ещё раз увижу тебя с хвостиком - сам подстригу. Терпеть не могу неформалов.

Почему-то Кир тоже был уверен, что старик за это время мог успеть куда-нибудь смыться, и заранее переживал, что из-за этого может не получиться ему отомстить, или хотя бы как следует припугнуть.

Поэтому он почти что удивился, издалека увидев ненавистного деда спокойно сидящим на пороге хибарки, и выстругивающего какую-то палочку. Кажется, старик был уверен, что после всего, что произошло, дети сюда больше не вернутся, и теперь уже испугаются его всерьез и надолго.

Знакомая черная овчарка, теперь привязанная цепью к дереву, что-то жадно лакала из большой жестяной миски.

Алексей сумел так рассчитать, что машина подкатила на полной скорости чуть ли не к самой двери домика, и вооруженный пистолетом водитель, точнее - милиционер, словно в эффектном боевике, на ходу выскочил прямо навстречу преступнику.

- Ни с места! Стоять! Сидеть! - громко прокричал Лешка, несколько запутавшись в человеческих и собачьих командах. - Милиция! Бросай оружие руки вверх!

Немецкая овчарка сразу же свирепо, заливисто залаяла, и начала рваться с цепи, визжа от боли, потому что ошейник больно впивался ей в шею.

- Ась? Ты чего загоношился? Я ведь и так сижу, сынок, - спокойно прошамкал старик, но руки все же поднял, и при этом с пристальным, злобным прищуром поглядел на детей, которые высунули из машины свои любопытные головы.

Он смерил притаившуюся в салоне троицу таким откровенно ненавистным взглядом, словно ребята были его личными, заклятыми врагами.

- Ваши документы! Живо!

- Ась? У меня со слухом плохо. Да я и не вижу почти что ничего. Чего напрасно шумишь? Сижу я - куда мне спешить? Я, ведь, сынок, давно уже на пенсии. Вот и сижу.

Ледику показалось, что на нем старичок дольше всех задержал взгляд своих мутных, то незрячих, а то наоборот как будто бы чересчур зорких глаз, и мальчик невольно вздрогнул.

Кажется, Алексей тоже от неожиданности несколько смутился.

Он привык иметь дело с молодыми людьми, и как-то не ожидал, что обидчик детей окажется таким дряхлым, и тому же слепым и глухим стариком. Но Алексей Коротков не имел также привычки слишком сильно поддаваться всяческим эмоциям и лирическим отступлениям, и потом он слишком торопился назад к девушкам, чтобы вместе пойти на дискотеку.

- Предъявите ваши документы, - продолжал он действовать по инструкции. - Паспорт, документы на право носить оружие. Все показывайте.

- Ась? Чего ты там сказал? А ветеранское удостоверение пойдет, сынок? - ласково спросил дедушка, откладывая в сторону свою палочку.

- Пойдет, - кивнул Лешка, и с милицейской строгостью заодно поглядел в сторону затаившихся в машине ребят.

Старик пошарил в кармане своего плаща, и извлек оттуда целлофановый пакетик, скрепленный большой булавкой, в котором хранились какие-то бумаги.

Алексей тут же углубился в их изучение, и обнаружил, что придраться ему было совершенно не к чему.

У старика был паспорт с пропиской в деревне соседней губернии, разрешение на охотничье ружье, а также лицензия на отстрел диких уток и ловлю рыбы в реках и водоемах в установленных для этого местах.

- Я, того, сынок, приехал отдохнуть. Поохотиться, порыбачить тут у вас, - проговорил задумчиво старичок, предупреждая лишние вопросы. - Здесь хорошие места для рыбалки. Я отдыхал тут на турбазе много лет назад, друг-покойник как-то приглашал. И вот чего-то тоска замучила, захотелось вспомнить. Дай, думаю, поеду, небось, найду где приткнуться. А тут вон один домик все же ещё остался, мне больше не надо...

- Значит, отдыхать? - переспросил глуповато Лешка.

Доброжелательный, миролюбивый вид и интонация старичка совершенно не соответствовали рассказу детей, и сильно сбивали Лешку с толка.

Он даже потихоньку, про себя, начал заводиться, злиться. Не на себя, а на Кирилла, разумеется, который втянул в такую глупейшую историю. Нет, не любил Алексей Коротков, когда его перед всеми выставляли дураком, сильно не любил.

Овчарка по-прежнему рвалась с цепи, и захлебывалась от лая, а временами переходила на какой-то утробный рык. Но лаяла она почему-то вовсе не на стража порядка, а на детей. И даже не просто на детей - на исключительно на Ледика, который смотрел на неё не мигая, как загипнотизированный.

Алексей Коротков сразу же вспомнил, что имеется реальный, неоспоримый факт нападения на ребенка, покусанная нога, факт нарушения порядка в общественном месте - в наличии были и свидетели, и пострадавший, правда, нездешний и на редкость чудаковатый пацан.

- А документы на собаку? - спросил Алексей, строго кивая на разбушевавшегося пса. - Почему отпускаете без намордника? Предъявите документы на собачку.

- Ась? Чего говоришь? Нету, - вздохнул хозяин собаки. - Что хочешь делай, хоть стреляй: нет на Сатану никаких документов. Не выправил. Чего нет - того нет.

- Как это нет? - повысил голос Лешка. - Извини, дедок. Твоя псина искусала мальчишку. А вдруг она бешеная? А? Чем докажешь, что это не так? И вообще - на всякий случай я должен произвести у тебя обыск, и тебя с собакой доставить в участок, хотя с другой стороны ты можешь...

- Да не бешеная она, нормальная, собака как собака, просто озорная очень, с ребятишками играть любит... - быстро перебил его старик.

- Ничего себе - игрушки! Чуть полноги пареньку не отгрызла, я своими глазами видел, - не хотел сдаваться Алексей.

- Не бешеная она, не бе... Заткнись, Сатана! - громко, раздраженно прикрикнул старик на собаку. - Когда же ты уймешься, глупая нечисть?

Но овчарка и не думала слушаться хозяина - она никак не могла смириться с появлением на своей территории машины, но в особенности детей, и хрипела от злости.

"Хорошо, хоть она на цепи, а не на веревке, - опасливо покосился в её сторону Алексей. - А то запросто может снова сорваться..."

- Нет, придется мне с тобой, дед, разобраться особо, - сказал Лешка вслух, и шагнул по направлению к домику.

Но старичок неожиданно бодро вскочил навстречу, и преградил начинающему стражу порядка дорогу.

- Не бешеная она, сынок, ну, чем хочешь могу поклясться, - продолжал он жалобно канючить. - Не серчай, просто голодной тогда была слишком. Но я это дело уже поправил...И детей она чего-то у меня недолюбливает, тут я слукавил маленько, особенно болезных с виду, худощавеньких - халактер у Сатаны такой необычный...

- Да уж, халактер... - усмехнулся Алексей, но тут же строго сдвинул брови.

Когда старик поднялся на ноги, стало видно, что он доходил Лешке ростом чуть повыше пояса, и зрелище это со стороны показалось настолько комичным, что смешливая Олька с трудом удержалась от улыбки.

- А чем докажете, гражданин? - усмехнулся также и Лешка, смерив старичка оценивающим взглядом сверху вниз, и прикидывая, сколько с него можно взять штраф. - Чем вы все-таки сможете доказать, что собачка ваша не болезненная, в смысле - не больная бешенством?

Если бы не настойчивое желание подзаработать немного перед дискотекой на пиво, Лешка бы давно отступился от деда, но сейчас он чувствовал, что здесь может получиться хоть чем-нибудь поживиться.

Алексей уже собрался перейти непосредственно к обсуждению денежной суммы, и сделал ещё один шаг к домику, подразумевая, что лучше всего затевать торг все же в помещении, без свидетелей, но тут произошло нечто вовсе неожиданное.

- А вот и докажу! Что же поделаешь? Эх, ладно - прощай, Сатана! вдруг прокричал старик, быстро схватил ружье, которое стояло возле двери, и несколько раз со снайперской сноровкой пальнул в собаку.

Овчарка дико взвыла, и замертво повалилась в траву.

Олька тоже громко закричала от неожиданности, и теперь замерла, зажав рукой рот, но её крик ещё долго раздавался по лесу гулким эхом в жутковатой, внезапно наступившей тишине.

- Вот видите, теперь она точно не бешеная, - первым нарушил тишину старичок, странно улыбаясь. - Теперь она у меня - мертвая.

Кир выскочил из машины, подбежал к окровавленной собаке.

Он никак не мог поверить, что можно вот так, ни за что, ни про что убить животное, которое, если разобраться, никому не причинило особого вреда, и было таким мощным, красивым и сильным?

Ну, цапнула за ляжку Ледика от голода или неприязни - так что с того? Сам виноват: нечего было визжать, как резаному, и кидаться от неё в кусты.

Может, овчарочка тоже не терпеть не может, когда мальчишки носят белобрысые крысиные хвостики? Но это же не значит, что её можно вот так...наповал... насовсем...

Кир подбежал у старику, и еле-еле сдержался, чтобы не начать его трясти за грудки, как будто бы теперь это хоть что-то смогло бы изменить.

- Да вы...да как вы могли...ты...гад...За что? Отдали бы кому-нибудь, если вам не нужна...Зачем так?

Он никак не мог подобрать нужных, убедительных слов, и от этого мальчику было ещё обиднее.

Даже Алексей не мог сразу же придумать, что сказать старику.

- Ты че-чего, дед? - выговорил он, наконец, слегка заикаясь. - Да я же просто, ты чего? Сговорились бы как-нибудь. Ты зачем угробил, собачку-то свою?..

- Все? Больше ко мне нет вопросов? - спросил старичок невозмутимо. Или ещё что-нибудь?

- Нет... Ну, да. Как же, собака-то? - попятился от него Лешка, и спиной наткнулся на Ледика, который от перепуга даже выскочил из машины, и замер на полпути в какой-то неестественной, нелепой позе.

- Неужто - убил? Как же... - прошептал и Ледик.

Мальчик почувствовал, что от страха его спина покрылась ледяными мурашками, как будто кто-то всесильный взял его за шиворот, опустил в невидимую ледяную прорубь, и поставил под дерево - обсыхать и дрожать на ветру.

- А вы ещё сомневаетесь, что ли? - пожал плечами старик, и шлепая сапогами, подошел к дереву, возле которого была привязана собака. - Да сдохла уже, я бью без промаха. Хотя можно на всякий случай и проверить.

В руке старика со всклоченной, седой бородой откуда-то снова появился знакомый острый кол.

Он подошел к дереву, и ткнул палкой в ещё не остывшее тело собаки. Сатана последний раз вздрогнула, но уже не издала не звука.

Зрелище такого надругательства над убитым животным было настолько отвратительным, что все теперь старались не смотреть друг на друга, не то что на собачий труп.

- Угомонилась, бестия. Теперь точно - все, - сказал старик, оглянулся на сгрудившуюся возле машины компанию, чему-то про себя усмехнулся, и не спеша протопал на свое прежнее место.

В тишине снова стало слышно, как в его сапогах захлюпала вода.

Старичок подошел к домику, снова удобно устроился на ступеньках, и молча развел в разные стороны руками, показывая, что теперь точно сделал все, что только было в его силах, чтобы исправить первоначальную оплошность.

Но после такой зверской выходки с ним все равно никому совсем не хотелось разговаривать. Было слишком мерзко, противоестественно беседовать с этой нелюдью как ни в чем не бывало, как будто бы с нормальным человеком.

- Пойдемте, поехали, скорее поехали отсюда, - прошептала Олька, вцепившись в руку Кира. - Я больше не могу. Поехали. Мне...даже плохо.

- Поехали, - поспешил ретироваться также и Алексей, быстро усаживаясь за руль, и хлопая дверцей.

Ему и самому неприятно было смотреть в сторону мертвой собаки, словно он тоже оказался невольным соучастником жестокого, бессмысленного убийства.

Алексей сразу же забыл и про штраф, и про пиво, и даже про дискотеку.

Кир тоже пошел к машине, но когда проходил мимо места преступления,

зачем-то приподнялся на цыпочки, чтобы получше разглядеть убитого пса.

У мертвой овчарки была немного приоткрыта пасть, и со стороны казалось, что собака улыбается, не скрывая своей радости от того, что наконец-то ей удалось окончательно вырваться на свободу, избавиться от собачьей жизни вообще, и от своего ужасного хозяина в частности.

Кир никогда прежде не видел такой улыбки, и у мальчика вдруг непривычно, но, к счастью, ни для кого не заметно, задрожали коленки.

Лешка высадил ребят на пляже, быстренько поменяв пассажиров на двух заждавшихся на берегу девушек, которые тут же принялись приставать к нему с вопросами. Но Алексей в ответ только что-то недовольно гаркнул - он был теперь отчего-то сильно не в духе.

- Все, пацаны, - сказал он сердито, обращаясь при этом к одному Киру.

И больше не впутывайте меня в вашу чушь. Такое животное из-за вас пришлось уложить...

- Да при чем тут мы? - удивился Кир. - Старик просто такой попался, совсем ненормальный.

- Это вы - ненормальные балбесы, - зло сверкнул черными, цыганскими глазами Лешка. - Болтаетесь без дела. Видите, человеку из-за вас пришлось даже свою собаку ухлопать. Подумаешь, ну, не доглядел маленько, с кем

не бывает? А вы сразу... Эх, Кирюша, если бы ты не был братом Сереги, надавал бы я тебе как следует. Но так - ладно, живи пока...

Кир не стал даже на этот раз возражать, что его назвали ненавистным "Кирюшей", лишь проводил отъезжающую машину недовольным взглядом.

- Ну что же, и нам пора тоже домой, - сказала Олька. - А то баба Сима меня сейчас загрызет. Скажет - сама шлендра, и Ледика с собой увела. Лаять начнет, ещё похуже той собаки.

- И не вспоминай про нее. Не надо, - попросил Ледик, не трогаясь с места.

Дети с задумчивым видом сидели на песке, и почему-то никто после случившегося не спешил домой.

- Знаете, а я вот что думаю: почему, если человек убивает животное собаку там, или кошку - его за это не наказывают? Ведь говорят же: собака друг человека, правильно? Хорошенький друг, если его можно запросто убить и ничего не будет.

- Ты к чему это? - пожал плечами Кир.

- А к тому, что когда я вырасту и стану юристом, то придумаю такие законы, чтобы человек, убивший собаку, тоже получал какое-нибудь наказание, чтобы не мог вот так...запросто.

- Для того, чтобы придумывать законы, нужно стать не просто юристом, а каким-нибудь министром юстиции или депутатом... - сказал Ледик.

- А что - и стану. Министром. Думаете не смогу?

- Ты сможешь, - согласился Кир, подумав.

Дети не отрываясь смотрели, как на другом берегу, и на многих близлежащих островах, один за другим уже появлялись ночные огоньки, а кое-где можно было различить и пламя костров.

Лишь по диагонали от берега, где сейчас находились ребята, темнел островок, казавшийся совершенно безлюдным, чернее ночи.

- А там что? - спросил Ледик, кивая в ту сторону.

- А, ничего - это затопленный остров, там одно болото, даже и пристать некуда, - пояснил Кир с видом хозяина, который хорошо знал все здешние владения.

И усмехнулся, глядя на согнувшуюся, зябкую фигурку москвича.

- А что, хочешь туда сплавать? Давай, смотайся топориком...Может, хоть там нет собак. Один лягушки.

- Нет уж, - потряс головой Ледик. - Но я почему-то думаю, что таких собак, которую мы сегодня встретили, нигде больше нет.

- Ага, понял, сейчас ты скажешь, что это была какая-нибудь не простая собака. Ну давай, мы слушаем, начинай травить свои сказки!

- А чего мне выдумывать? - возразил Ледик. - Если про это уже и так написано. И без нас люди давным-давно разобрались.

- И чего же там написано, в твоих дурацких книжках?

- Да так...

- А ну давай, говори! - вскипел отчего-то Кир, которому давно хотелось сорвать на ком-нибудь злобу, но не мог же он отыгрываться на Алексее или

Ольке.

- Это мое дело - молчать или говорить, - пробурчал Ледик. - Вы снова только смеяться будете.

- Говори, я сказал, - потряс Кир Ледика за плечо, но тот сбросил руку.

Кир толкнул москвича снова, но Ледик в ответ вдруг с неожиданной ловкостью набросился на Кира, и начал молотить его своими хилыми кулачками.

Мальчишки крепко сцепились, и кубарем покатились по теплому песку.

- Да ты чего, эй, шмокодявка, взбесился, что ли? - задыхаясь выговорил

Кир, укрываясь от слабосильных, каких-то не настоящих ударов Ледика, и боясь ненароком его покалечить. - Слушай, может, собака и по-правде была бешеная? Да ты у нас, вроде, тоже никак бешенством уже заболел...Олька, вызывай скорее "скорую" - он взбесился!..

Кир хотел ещё что-то сказать в этом же духе, но вдруг задохнулся от боли, и даже не смог понять, что с ним такое приключилось. Он схватился за грудь, и перегнулся пополам.

- Ой, что, больно? Очень больно, да? - не на шутку испугался Ледик. Погоди, как же так - да ты вздохни поглубже, распрямись...

- Это ты, что ли? Ну, ты даешь...

От удивления Кир на какое-то время даже перестал чувствовать боль.

- Да я так, случайно получилось...Нас в школе учат всяким восточным единоборствам, недавно болевые точки показывали. У меня как-то само-собой получилось.

- Во, бешеный, - встал, отряхиваясь Кир. - Я же только спросил, что ты там вычитал, мне-то чего. А он сразу в болевую точку.

Ледику стало немного совестно за свою непривычно воинственную выходку.

- Да я просто, хотел сказать, что читал в одной книге про собаку-дьявола,

- сказал он уже примирительно. - Я не говорю, что как у нас. Просто такие тоже водятся на свете, их ещё называют ирриньями. Они тоже всегда голодные, неожиданно бросаются на людей, а потом прячутся в песок, и притворяются мертвыми. Еще они могут нарочно превращаться в людей и обратно, и вообще - их на самом деле никакими пулями не возьмешь, они нарочно притворяются, а потом...Но это я так, к слову. Так сказать, в порядке полезной информации.

- Ой, мама, - сказала Олька, и с опаской посмотрела в сторону чернеющего леса. - Слушайте, люди, нам домой пора...Я точно говорю.

Кир вспомнил странную улыбку собаки, и на мгновение ему показалось, что в описании Ледика было какое-то сходство, что-то такое промелькнуло...

Но он быстро взял себя в руки, и сказал почти что весело:

- Да, дружище - тебя послушаешь, то вокруг одни только вампиры, да дьяволы. А ведь тут, в этой истории все ясно, как днем...

- Тебе ясно? - тут же спросила Олька. - А что тебе ясно? Я, например,

пока вообще ничего не понимаю, просто голова идет кругом.

Кир задумался - вообще-то ему тоже было ровным счетом ничего пока что не ясно. Но не мог же он в этом теперь перед всеми признаться публично.

- Все ясно, но прежде, чем вам объяснить, мне нужно кое-что проверить, сопоставить факты, - придумал он хорошую отговорку. - А то чего я зря буду трепаться? Нужно, чтобы все было четко, без промашки... Я вам завтра все расскажу.

- Завтра... - недоверчиво протянул Ледик, думая о том, что совсем скоро уже наступит ночь, и ему придется остаться наедине со всеми своими жуткими предположениями и болезненными фантазиями.

- А ты вон как вцепился, горло даже поцарапал, - сказал Кир, нащупывая у себя на горле свежую царапину.

Этот Ледик вообще не умел драться, а только царапался и щипался, словно девчонка.

Кир вдруг добродушно улыбнулся:

- Смотри, Олька, ты сегодня ложись спать от этого типа подальше, в другой комнате. А то он, может быть, тоже в какого-нибудь вампира теперь у нас превратился. Набросится ещё на вас с бабой Симой среди ночи, и давай кровь высасывать.

Ледик тоже нервно рассмеялся такой шутке.

Ребята медленно побрели по направлению к прибрежному поселку - пора было расходиться по домам.

- А я вот что вам скажу - он что-то там прячет, - вдруг проговорила Олька.

- Ты чего? - не понял сразу Кир.

- Старик в домике что-то, или кого-то прячет, это факт. Разве вы сами не заметили? Стоило хоть кому-нибудь сунуть нос к нему за дверь, как он сразу же становился совсем невменяемым, вообще голову начинал терять. Сначала нам ружьем угрожал, а теперь вот даже и собачку свою не пожалел. Бедная собачка, даже если она и эта самая...ирринья. все равно. Тут что-то не то. А ты, Кир, прав - милицию, или вообще кого-то из взрослых в это дело лучше не впутывать. Только все зря испортят. Слишком темная история.

- Да, черная, - печальным эхом отозвался Ледик.

- Я сказала - темная, - строго поправила его Олька. - Не нагоняй зря тоску, а то и без того...как-то не по себе.

- Я же говорил, что все из-за меня. Потому что притягиваю. Предупреждал ведь. Но я ведь тоже не виноват.

- А я что-то в последнее время по рыбалке прикололся, - помолчав, сказал

Кир, при этом незаметно в темноте дернув Ольку за край куртки. Сегодня рыбу не получилось ловить - завтра получится...

Олька сразу поняла, что Кир имел в виду, но для порядка тут же принялась отказываться.

- Да ну, если судить по закату, завтра дождь будет...Да уже сейчас что-то такое начинает накрапывать, и ветер...Нет, за мной лучше не заходи.

И Олька незаметно тоже дернула Кира за карман трико, давая понять, что прекрасно поняла его мысль и полностью разделяет план с утра пораньше потихоньку проверить "своего" старичка. Но пойти туда лучше все-таки без Ледика, который только и умеет, что наводить напрасную панику.

Или, наоборот, предупреждать об опасности?

Кто знает, кто знает...

ГЛАВА ПЯТАЯ. КАВАКО - ВОДНЫЙ ОБОРОТЕНЬ.

Утро выдалось пасмурным, сереньким.

Ночью пролился мелкий дождик, и когда Олька, услышав тихий свист Кира, выбежала из дома, и случайно задела за ветку вишни, на неё вылился сверху целый поток воды. Бр-р-р, вода попала ей даже за шиворот!

Получились одновременно и зарядка, и бег - точнее, побег из-под зоркого ока бабы Симы, плюс бодрящие, водные процедуры.

Но как только Олька и Кир торопливо, стараясь держаться поближе к забору, отошли от калитки, то услышали, что их кто-то окликает и догоняет. Как ни странно, но это был Ледик.

Он так торопился, что не взял с собой теплой одежды, и даже не успел как следует завязать свой хвостик, и его белобрысые волосы свисали до плеч, и делали его особенно похожим на девчонку.

Кир сердито смотрел, как москвич подбегал к ним на своих тонких ножках, то и дело прихрамывая на скаку, и презрительно сплюнул в траву.

Кто бы только знал, как ему надоел весь этот детский сад, и необходимость общаться с Олькиным стоюродным родственником!

- Тебе чего не спится? - спросил Кир, когда Ледик, запыхавшись, остановился рядом.

- Я тоже. Хочу. С ва-ва-вами, - выговорил Ледик, с трудом справляясь с зевотой, и дрожа от холода.

- Куда это - с нами?

- Куда вы - туда и я, - пояснил Ледик простодушно. - Вы, вроде, вчера на рыбалку собрались. А мне с вами везде нравится.

Олька строго посмотрела на братца.

- Вот что, тебе сегодня лучше не злить бабу Симу. Слышал, как она меня вчера ругала, что я тебя на речку взяла, а ты, оказывается, ещё и плавать к тому же не умеешь. Пригрозила, что скоро тебя назад в Москву к мамочке и папочке отправит.

- Не раньше, чем через месяц. Это она так просто. Они сейчас в Египте, родители, только через месяц вернутся, так что никуда наша бабушка не денется.

- Ты только о себе думаешь, эгоист! - возмутилась Олька. - Тогда баба

Сима меня домой отправит... У тебя-то нет младшей сестры, ты не знаешь, что это такое её везде за собой водить...

- А я все равно с вами.

- Вот упрямый, заладил! А мы тебя звали, что ли? - начал возмущаться Кир.

Он тоже терпеть не мог таких откровенных прилипал. Сам Кир был человеком гордым, и никогда бы вот так ни за кем не побежал без особого приглашения.

Но Ледик словно бы никого не услышал, и уходить назад все равно не собирался.

Он смотрел на Ольку большими, умоляющими глазами, и тяжело вздыхал.

- Всю ночь, что ли, не спал? - улыбнулась Олька. - Нас караулил?

- Не спал, - подтвердил Ледик. - Никак не мог заснуть. Нет уж, лучше я с вами буду рыбу ловить. А бабушке я записку написал, что мы скоро вернемся.

- А ты в этом так уверен, что скоро вернемся? - усмехнулся Кир. - А если снова какие-нибудь вампиры, дьяволы?

Кир и Олька незаметно, со значением переглянулись между собой.

Делать было нечего - приходилось тащить с собой на разведку и москвича.

- Смотри, только потом не говори, что ты не хотел идти, - сказал Кир.

Сам сказал: куда мы - туда и ты. Пока ещё не поздно вернуться. Как бы потом плакать не пришлось.

Они двинулись по направлению к реке, и Ледик, стараясь не отставать, молча пошел рядом с ребятами. Кир тоже ничего не говорил, и сейчас это означало молчаливое согласие снова взять в компанию третьего.

Конечно, без этого Ледика было бы гораздо лучше, но Кир успел уже убедиться, что троюродный братец Ольки хотя бы не был абсолютным нытиком. Молчал бы побольше, и не сочинял всяких глупостей - тогда совсем было бы хорошо.

Кир взглянул на бледное, возбужденное лицо Ледика, и спросил покровительственным тоном:

- А чего не спал - то? Небось, про старика с собакой вспомнил, и сразу же всю кровать от страха обмочил...

- Наверное, нога сильно болела? - участливо спросила Олька, несколько смягчая насмешливый тон товарища.

- Да нет, нога заживает. А про старика думал, это и правда, помолчав, проговорил Ледик. - Даже заснуть никак от этих мыслей не мог. Понять хочется. А все равно - ничего пока не понятно. Не знаю, как вам, а я что-то совсем запутался.

- Это точно. Не понятно. Пока. - отозвалась Олька.

Кир только пожал плечами.

Он не желал признаваться вслух, что ему история со стариком тоже никак не давала покоя. Все же Кир был вовсе не из таких людей, чтобы из-за кого-то всю ночь таращиться в потолок, и воображать черт знает что.

Нужно было не рассуждать, а действовать. И теперь Кир в общих чертах рассказал Ольке, что вчера, наскоро перекусив, и выслушав привычное выступление матери, он ещё успел быстренько сбегать в клуб, где проходила дискотека, и отыскать там Лешку, чтобы кое-что у него разузнать. Все же Лешка полчаса изучал документы странного дедушки. Может быть, запомнил, как его зовут? Или хотя бы из какой он приехал деревни.

- Почему это не запомнил? Я все запомнил? - даже несколько обиделся на такой вопрос Лешка. Знаешь, какая у меня память? Алмаз! Нет, это глаз алмаз, а память, как стеклышко...

Лешка уже успел выпить пива, и начал слегка заговариваться. Наконец, поднял вверх указательный палец, и сообщил, что старика по документом звали не иначе, как Иваном Сергеевичем Петровым.

Имя оказалось простым, поэтому он его сразу же и запомнил.

Впрочем, вполне возможно, что имя у деда было - Сергей Петрович Иванов. Нет, скорее даже так - Петр Иванович Сергеев.

Ну, в общем, что-то в русском духе - простое и приятное.

- Вот вспомнил, теперь точно: Иван Иванович Иванов. Именно так дедушку и звали. Я ведь даже печать на свет как следует проглядел, - похвалился Лешка.

- А деревня?

- Ивановка, конечно. Тьфу ты, или Петровка...

- Петровка тридцать восемь - это улица в Москве, по телевизору ещё такой фильм недавно показывали, - усомнился Кир. - Наверное, ты её запомнил.

После такого никчемного и долгого разговора Кир по пути домой свернул к пляжу, немного посидел на берегу, пожег спички.

Он всегда успокаивался, когда глядел на ночную воду и далекие огни на противоположном берегу.

На темнеющем неподалеку заболоченном острове вдруг тоже мигнул нетвердый огонек. Странно как-то...Кир подумал, что ни один нормальный рыбак не стал бы устраиваться на ночлег среди болотных кочек, в компании тучи комаров.

Олька бурно отреагировала на рассказ Кира про разговор в духе "диско".

- Еще бы: Иван Иванович Иванов! - воскликнула она. - Все понятно когда человек не хочет называться настоящим именем, то он всегда обзывает себя Иваном Ивановичем Ивановым, Степаном Степановичем Степановым, или Василием Васильевичем Васильевым. Знаем мы такие штучки. Но лично мне это ни о чем не говорит. А твой Лешка - лопух, от него вообще никакой пользы не дождешься. Ни на кого нельзя надеяться, только на себя. Хотя этот Водяной как пить дать какой-нибудь преступный элемент.

- Как ты его сейчас назвала? - вскинул голову Ледик. - Ну, старика этого?

- Водяной...Он какой-то весь был мокрый. Фу, ужасно противный.

- Не просто водяной. Он - кавако, - вдруг многозначительно произнес Ледик.

- А ты чего у нас вдруг заквакал? К дождю, что ли? - засмеялся Кир.

И несколько раз передразнил, очень похоже изображая кваканье лягушек:

- Ква-кв-а-а, ква-а-а...

Кир почему-то никак не мог расстаться с детской привычкой к передразниванию, и спохватывался, что это в его возрасте выглядит совершенно не солидно, но только после того, когда гавканье, хрюканье, кваканье или мяуканье уже вырывались у Кира наружу.

Но Ледик остановился, и посмотрел на товарища совершенно серьезно.

- Да нет же, я не квакал, а сказал - кавако. Это такие японские гоблины, злые божества пресноводных рек, которые пожирают людей, и вообще много чего вытворяют нехорошего. Чаще всего они являются к людям в виде старых обезьян с морщинистой кожей, или стариков. Кстати, вы заметили, что этот старичок был чем-то как раз похож на обезьяну - сам маленький, руки длинные...Но это я так, к слову. В порядке полезной информации.

- Ну, ты даешь! Неужели тебя в твоей восточной школе и этому тоже учат? - удивилась Олька. - Я бы тоже так хотела.

- Что ты болтаешь? Какая у нас тут Япония, а? Ты же на Волгу приехал, балда китайская. Или ты совсем спятил? - рассердился почему-то Кир.

- Оборотни не знают границ, и они везде одинаковые, - уверенно пояснил Ледик. - Вот только называются по-разному: у нас - Водяные, у них - Кавако, но суть от этого не меняется. Кстати, у японских кавако есть одно главное отличие: на черепах у этих тварей, в волосах имеется маленькая невидимая воронка, которая все время наполнена речной водой - при помощи воды поддерживается их жизненная сила. А вы заметили, что с этого старика, сколько бы раз мы его не видели, почему-то тоже вода ручьями лилась, и в сапогах хлюпало? Верный признак, что он - кавако, только здешний. Ну, а по-нашему - Водяной.

Выслушав новое, оригинальное известие Кир пришел про себя в тихую ярость.

Нет, это уже было как-то слишком - через край, через воронку.

- Это ты ночью, что ли, удумал? - спросил он угрюмо. - Про твоих квак?

- Ночью. Ну, да.

- Нет такого слова - "удумал", - поправила Олька.

- А по-другому и не скажешь.

Мальчишки как раз стояли напротив друг друга под большим, раскидистым вязом, и вдруг Кир отпрянул на шаг в сторону, а потом ловко подпрыгнул вверх, и потряс на Ледика мокрую ветку, так что на того пролился целый водопад холодной воды.

Причем сам Кир успел отскочить в сторону, и остался совершенно сухим.

- Что, мокро? Ква-ва-ва, - снова передразнил москвича Кир. - Смотри, у тебя самого в голове вон воронка - вода через край уже выливается...

Ледик стоял под деревом совершенно мокрый, печальный, и не говорил ни слова.

- Но их и правда так зовут по-японски: кавако, - повторил он тихо и настойчиво. - Разве я виноват?

- Ну ты и дурак, все-таки, иногда бываешь, Кир, - высказалась вместо троюродного брата Олька. - Тоже гоблин, только приволжский. Я тебя порой просто не узнаю. И что теперь будем делать? Видишь, ребенок из-за тебя мокрый совсем, дрожит от холода. Домой, что ли, из-за тебя возвращаться?

Ясно было, что если он будет продолжать в том же духе, Олька может всерьез обидеться за брата, и прямо сейчас вернуться назад домой. А потом ещё целую неделю с Киром не разговаривать. Это было бы все-таки слишком... - Как ты не поймешь? Ледик сейчас просто выдвигает предположения, накидывает разные версии - это называется мозговой атакой, - сказала девочка. - Лично я ничего смешного в этом вообще не нахожу. Чтобы докопаться до истины, знаешь, сколько всяких попутных версий приходится перебирать? А у тебя самого, раз ты у нас такой умный, есть какое-нибудь объяснение случаю с собакой? Ну, мы тебя слушаем? Ты же сказал, что сегодня расскажешь.

Кир смутился - что он мог сказать такого особенного?

- Да...злодей какой-то старый, - пробормотал Кир. - Сумасшедший совсем.

- Ого, оригинальная версия! - насмешливо заметила Олька. - Невменяемый дедушка со своей бешеной собакой сбежал из дурдома - так и запишем в протоколе. Правда, для сумасшедшего, слепого, глухого, и немощного старикашки он вел себя что-то слишком резво, ты не находишь? Когда ему было нужно - и видел, и слышал, а когда не нужно - ну, просто вылитый слепой и глухой. Вот только заметь, умный ты наш, что этот сумасшедший на порог своего домика так никого и не пустил, и тайну свою от нас четко сохранил...

- Ну...похоже на то, - нехотя согласился Кир, который уже жалел о своей детской выходке.

Но как всегда - уже после того, как что-нибудь натворил.

Олька умела убедить его в чем угодно - наверное, она обладала особым талантом воздействовать на мозги Кира, и заставлять их шевелиться гораздо шустрее и в нужном направлении.

- А теперь извинись перед человеком, - закончила свою речь Олька, показывая рукой на мокрого Ледика, который уже вышел из-под дерева, надеясь побыстрее обсохнуть на проблеснувшем сквозь тучи солнышке.

- Да не нужно, - сказал Ледик. - Я - ничего. Пусть как будет.

- Нет - надо!

Снова назревал конфликт.

Олька прекрасно знала, что для Кира нет ничего труднее, чем выговорить вслух слова извинений, или каких-нибудь признаний. Но Кир нашел выход.

Он зашел под дерево, и молча потряс над собой ветку, окатывая и себя тоже холодным душем с таким выражением лица, словно бы находился в бане. Даже ни разу не поморщился.

- Хорошо искупнулся, - сказал Кир удовлетворенно, двигаясь дальше по направлению к реке. - Норамалек.

Отмщенный Ледик чему-то тихо улыбался, и хотя сильнее всех дрожал от холода, но не подумал возвращаться назад, несмотря на то, что с неба снова посыпался неприятный, мелкий дождик.

Олька посмотрела на небо, и натянула на голову капюшон вездесущей джинсовой куртки. Ледик сорвал возле дороги широкий лист лопуха, и теперь нес его над своей головой, наподобие зеленого зонта, который хотя бы немного защищал от холодных капель дождя. А Кир, наоборот, снял рубашку, разделся до пояса, и всем стало заметно, как красиво отлетали дождинки от его гладких, загорелых плеч.

И особенно это было заметно идущей рядом с ним Ольке.

Во-первых, Киру приятно было лишний раз покрасоваться перед ребятами своими накаченными мускулами.

Ребята дошли до пляжа, и сразу же свернули в камыши, к "своему" месту.

Вода в дождливую погоду казалась особенно теплой, и шлепать по отмели босиком было довольно приятно. Даже Ледик, и тот перестал отстукивать зубами чечетку.

Удочки оказались на прежнем месте - они лежали в кустах, слегка присыпанные травой, там, где дети их припрятали накануне.

Лодки старика возле коряги уже не было. Зато на песке виднелся след от её носа, слегка размытый сверху дождем, но ещё совсем свежий.

- Уплыл, - коротко сказал Кир, рассмотрев этот след. - Совсем недавно. Может быть - только что.

И впрямь, дождь ещё не успел смыть вмятину на песке.

- Наверное, минут пятнадцать назад, - подтвердила Олька, любящая во всем точность.

Ей нравилось время от времени строить из себя настоящего профессионала сыскного дела.

- Уехал только что, значит, и вернется не сразу...

Кир внимательно поглядел на Ольку, а потом продолжил свою мысль:

- Тут пока сквозь камыши к пойме продерешься, минут пятнадцать пройдет. И потом сразу же слышно будет, когда вернется.

- Пошли, - кивнула Олька.

Ледик по своей городской привычке сидел на берегу на корточках, и с задумчивым видом смотрел на круги на воде, которые оставлял дождик, как будто силился их все до одного пересчитать. Но скорее всего, он просто думал о чем-то своем.

- Пузырей нет на воде, значит, дождик скоро закончится, - сказала Олька. - И следы ещё можно будет почитать. А ты, Ледик, пока тут посиди хочешь с удочкой, а если боишься - в кустах. На стреме. Если что - сразу свистнешь...Я тебе свой свисток на время дам.

- Вы что - туда? - сразу же вскочил с места Ледик.

- Да мы быстренько, только кое-что проверить, уточнить.

- Я с вами.

- Ну уж нет, тебе там точно нечего делать, - начала было Олька, но Ледик её перебил.

- Надо всем вместе. Никогда нельзя по-одному, я точно знаю, что в таком деле нельзя по-одиночке. Я с вами. Пусть даже туда, где...собака.

Серые глаза Ледика при упоминании про собаку сразу же сделались большими от страха, и Олька тоже невольно почувствовала, как у неё по спине пробежали холодные мурашки, словно за шиворот снова попала вода, хотя она теперь была неплохо упакована под капюшоном.

Девочка внимательно посмотрела на Ледика, и поняла, что оставлять его одного на берегу тоже было никак нельзя. Пожалуй, ещё даже опасней, чем взять с собой. Троюродный братец со своими феноменальными способностями мог запросто притянуть к себе из реки ещё какую-нибудь нечисть.

А вдруг он просто куда-нибудь исчезнет, бесследно пропадет?

Что тогда Олька скажет бабе Симе, и вообще - как потом его искать? Все, что угодно - но только не это.

ГЛАВА ШЕСТАЯ. ЗОЛОТАЯ НИТОЧКА.

- Ладно, и правда - пойдемте все втроем, как вчера, - сказала Олька, чутко прислушиваясь на всякий случай к звукам в камышах. - Чем больше глаз - тем больше шансов, что мы все-таки что-нибудь обнаружим, эдакое... Как говорится, одна голова - хорошо, а три...

- А три обычно бывает у драконов, - уже весело добавил Ледик. - Не даром же они сильнее всех.

Кир приложил палец к губам, показывая, что ребятам пора прекращать напрасную болтовню, и первым двинулся по направлению к бывшей турбазе "Осинка".

На крайний случай в кармане у Кира имелся охотничий нож, и теперь он чувствовал себя более уверенно.

Припугнуть старика, если что, было не так уж и сложно. Разумеется, если этот дед - и вправду не оборотень с воронкой на макушке. Но тогда нужно просто быстро перевернуть этого коротышку вверх ногами, и потрясти как следует, чтобы вся его живительная влага вылилась на землю.

На всякий случай Кир запланировал про себя и такой приемчик, если вдруг ничего другое не даст нужного результата.

- Нужно идти след в след, чтобы не затаптывать другие следы, встречные, - проговорила Олька, которая шла, низко опустив голову, и вглядываясь в мокрую дорожную глину.

Неожиданно Олька остановилась, и тихо, по-мальчишески присвистнула:

- Ба, глядите - тут как будто остановились двое. Вот ещё следы от кроссовок. И кроссовки почти такие же, как у меня.

Олька приложила свою ногу к земле - следок оказался немного покороче.

- Тридцать пятый, или даже тридцать четвертый размер. Интересно, но потом до самой реки он шел один...

- Ничего не понятно, - пробормотал Кир. - Раздвоился, он, что ли?

И посмотрел на Ледика - что тот снова скажет новенького про вампиров, привидения, или теперь про каких-нибудь двойников?

Но Ледик ничего не сказал, и лишь тихонько вздохнул.

После ледяного душа он про себя решил, что ему следует вообще держать язык за зубами, и не высказывать вслух своих мыслей. Точнее так - говорить, только когда его об этом напрямую попросят, захотят посоветоваться по какому-нибудь затруднительному, конкретному вопросу. А в остальное время молчать, как рыба.

Увы, он должен был навсегда оставаться наедине со своими страхами, и только молчать.

Наконец, то и дело похрустывая под ногами прошлогодними желудями (по идее, турбаза должна называться не "Осинкой", а какими-нибудь "Дубками"), дети крадучись подошли к знакомому домику. Место, где лежало мертвое тело собаки, было кое-как, наскоро присыпано землей и прелыми листьями. Из-под листьев выглядывал черный, пушистый хвост бедного, убитого животного.

Убийца даже не потрудился отвязать пристреленную им собаку от ржавой цепи, при помощи которой овчарка была прикована к толстому стволу дерева.

Другой конец цепи теперь уводил в неведомое подземное царство мертвых.

Рядом в землю был воткнут знакомый уже кол, вероятно, для отметины места захоронения "Сатаны".

Ледик взглянул на небрежно сооруженный холмик, и чуть было не потерял от страха сознание - неожиданно ему показалось, что собачий хвост слегка пошевелился, и на могилке начала потихоньку осыпаться земля.

Создалось ощущение, что собака вот-вот может встать, чтобы отомстить за свою невинную гибель. Ледик был вторым после хозяина, в кого "Сатана" имела полные основания снова запустить свои острые клыки.

Но потом мальчик догадался, что он испугался всего-навсего просто порыва ветерка, который пошевелил на холмике листья, и теребил шерсть на собачьем хвосте.

Кир первым вошел в домик, и убедился, что там действительно никого не было.

Мало того, внутри домика не оказалось вообще никаких вещей, кроме подстилок из травы и камыша, да каких-то старых веников по углам из пучков полыни. Считается, что полынь отгоняет комаров, и мать Кира тоже обычно вывешивала такие веники у себя в сенях.

Было похоже, что старик спешно и навсегда покинул хибару, оставив после себя мелкий сор в виде обрывков газет, папиросных окурков, рыбьей шелухи.

Впрочем, теперь невозможно было понять, что тут было разбросано ещё до появления загадочного деда прежними обитателями "Осинки", многочисленными рыбаками и бомжами, а какие предметы помогли бы хоть что-то рассказать про неведомого Ивана Ивановича Иванова.

Кир первым делом оглядел маленькую, темную комнатку без окон за камышовой дверью. Его по-прежнему не оставляло впечатление, что тогда, когда он в первый и единственный раз сумел заглянуть в домик, в дальнем уголке, за приоткрытой дверью, кто-то вздохнул и пошевелился.

По-крайней мере, Кир хорошо помнил, что там мелькнуло что-то белое. И ещё - неприятный запах больницы, который сейчас совершенно выветрился и исчез.

Но теперь маленькая темная комната, больше похожая на клетку, была совершенно пуста. Правда, подстилка из камыша и полыни здесь оказалась почему-то более влажной, можно даже сказать - мокрой, и пружинисто зачавкала, когда Кир на неё наступил.

"Интересно, кого старик держал в таком болоте?" - недовольно подумал Кир.

Впрочем, в домике при желании могло разместиться и пять человек, и десять - как теперь узнаешь, кто тут совсем недавно гостил и скрывался? А самое главное - зачем, от кого?

Кир достал из кармана спички, и внимательно осмотрел подстилку, а потом ещё как следует прощупал её руками. Ничего...В углах тоже было пусто.

Мальчик собрался уже было уходить, когда под ногой у него что-то еле слышно хрустнуло. Нагнувшись, и снова посветив себе спичкой, Кир разглядел мелкие, острые осколки от какой-то ампулы.

К сожалению, тонкое стекло очень сильно раскрошилось, и Кир не смог прочитать названия лекарства, и определить на нюх, что там содержалось раньше. Но Кир почему-то с первой же секунды не сомневался, что эта ампула была из-под морфия.

Ну конечно - здесь прятались наркоманы!

Да и старик, похоже, тоже находился все время под кайфом - по-крайней мере, тогда его странное поведение можно было хоть как-то объяснить.

Наверное, именно поэтому он и не хотел, чтобы кто-то, а тем более сотрудник милиции, вошли и обнаружили его притон.

Но, с другой стороны, Кир прежде никогда не слышал, чтобы наркотиками баловались древние старики, тут получалась какая-то несостыковочка...

Кир подозвал Ольку, и шепетом поделился с ней своей находкой, и попутными соображениями. Олька тоже деловито обнюхала осколки, попыталась вычитать на них хоть какие-то буквы, но у нее, разумеется, ничего не получилось.

Потом она опустилась на колени, и принялась сантиметр за сантиметром прощупывать подстилку, но уже через некоторое время выпрямилась и лишь разочарованно развела руками.

Больше не удалось отыскать ничего интересного. Пустые гвозди на стенах, сырой, затхлый дух заброшенного дома, куда, казалось бы, сто лет не ступала нога человека.

Трудно было поверить, что не далее, как вчера, в этих самых стенах ютились какие-то загадочные личности, что-то делали, разговаривали, а сегодня с утра спешно удалились, практически не оставив после себя никаких следов.

Адью, Иван Иванович Иванов! Или - Петр Петрович Петрович.

Или - эй, как вас там по батюшке? Пишите письма мелким почерком.

На улице вдруг еле слышно вскрикнул Ледик, и Кир с Олькой поскорее поспешили на его зов.

Они нашли Ледика возле остывшего костровища, но сейчас мальчик смотрел вовсе не на угли, а на яму, которая находилась рядом.

- Там...Вон там, - показал Ледик пальцем в сторону ямы. - Там...Там кости какие-то... Может, человечьи?

В яме для мусора, которую старик второпях забыл забросать землей, действительно белели какие-то мослы.

- Балда, это же коровьи, - засмеялся Кир, заглядывая в яму. - Пса, наверное, своего кормил, покупал по дешевке. Видите, тут и рыбьей чешуи полно - наркомашки, похоже, и рыбкой часто питались, уху себе варили...

- И йогурты каждый день ели, - добавила Олька, с отвращением разглядывая содержимое мусорки.

И правда, среди обглодков и костей виднелось несколько разноцветных пластиковых стаканчиков из-под йогурта - ярко-красный, синий, белый.. Среди мусора и глиняной слякоти они казались неестественно нарядными, живописными, прямо-таки выходцами из детской сказки.

- Фруттис, мой любимый, - вздохнула Олька.

- И не только твой, - сказал Кир. - Говорят, все наркоманы сладкого много едят. Вот видишь, моя версия подтверждается.

- Похоже на то, - кивнула Олька, тоже на корточках присаживаясь к костровищу, рядом с Ледиком. - И одновременно - не похоже. Лично я никогда прежде не слышала про стариков-наркоманов. Ведь говорят, они живут совсем мало. А этот...

- А, может, он только что начал? - продолжал отстаивать свою версию Кир.

Но не сказать, чтобы слишком уверенно.

Кир достал сигаретку, прикурил. Вообще-то, он курил очень редко, больше "для понта", но сейчас Киру было особенно приятно выпускать из себя кольца дыма, и ощущать себя почти что Шерлоком Холмсом. Если, конечно, на миг представить, что великий английский сыщик курил не превосходный трубочный табак, а сигареты без фильтра марки "Прима" второго сорта.

- Ха, а ты, наверное, подумал, что тут какой-нибудь людоед поработал, - весело проговорил Кир, обращаясь к Ледику, и кивая в сторону ямы. - Вон сколько людишек обглодал...

Но Ледик сейчас пристально, не отрываясь глядел на Ольку, которая, воспользовавшись минутной передышкой, принялась стряхивать со своей куртки и джинсовых брюк налипший сор.

- Погоди, не трогай, что это у тебя? - вдруг схватил её за руку Ледик. - Что это такое? Откуда?

И он осторожно отсоединил от её брючины длинный, рыжий волос, и рыбью чешуйку.

- Понятия не имею, - сказала Олька, растерянно разглядывая волос.

Он был очень длинным, размером не меньше человеческой руки, и казался тончайшей золотой нитью - поэтому Ледик и сумел его зорко разглядеть на темном фоне джинсовой ткани.

- Вообще-то я там, в комнате, на коленках ползала, может быть, прилепился...

Кир тоже с интересом поглядел на волос и чешую.

Он сразу опытным взглядом рыбака определил, что чешуя была от какой-то крупной речной рыбы, вроде как от леща. Ну, и что тут такого особенного?

Ледик молча держал на вытянутой ладони обе находки, словно бы предлагая каждому сейчас по этому поводу высказаться.

- Может, девушку какую-нибудь прятал, наркоманку? Или бабку свою? неуверенно сказал Кир. - Но я из местных никого с такими рыжими волосами не знаю.

- Ну да, бабка! А волосик - нисколечко не седой, словно из золота, возразила Олька. - Тогда уж принцессу какую-нибудь прятал...И то больше похоже.

И они оба с интересом поглядели на Ледика - интересно, что он на этот счет скажет?

Но Ледик все ещё долго, задумчиво разглядывая свои трофеи.

- Я думаю... - начал он, но тут же слегка покраснел и потупился. - Да ну, вы снова сейчас начнете смеяться...

- Да ладно уж, давай, вали до кучи, - усмехнулся Кир, выпуская из уголка рта кольцо дыма. - Лично меня ты уже ничем не сможешь удивить. Мы привыкли.

- Ну, давай же, не томи душу... - Олька поежилась, и честно призналась:

- Мне что-то вообще ничего в голову не приходит. Как говорится, наука оказалась бессильна перед загадками природы...

Олька и впрямь никак не могла понять, почему так все складывалось, что одна тайна тут же покрывалась следующей, и следующая - новой загадкой, словно кто-то нарочно путал следы, и не хотел, чтобы они наконец-то добрались до истины. Событиям, которые начались вчерашним вечером, пока что не получалось найти вообще никаких объяснений - ни простых, ни сложных, ни логических, ни черт знает каких... Этот старик с белыми глазами как будто бы всех дразнил, все дальше и дальше увлекая за собой в жуткий, таинственный мир.

- А вы не будете смеяться? - снова недоверчиво переспросил Ледик.

- Да нет же - мы уже сказали...

- Поклянитесь.

Кир и Олька переглянулись между собой, с трудом сдерживаясь от улыбок. Зато

Ледик выглядел сейчас до комичного серьезным и даже торжественным.

- Клянусь.

- Клянусь. Гадом буду, - хмыкнул Кир, делая вид, что поперхнулся дымом.

Ледик зажал волос в кулаке, а потом сказал, глядя на остывшие угли:

- Такие волосы бывают у русалок. Во всех описаниях русалки отличаются от обыкновенных людей очень бледными, белыми лицами, и ещё у них длинные, до земли рыжие волосы, ну, а вместо ног - рыбий хвост, это вы и без меня знаете. Скажете, не похоже?

И Ледик снова раскрыл ладонь, демонстрируя русалочий длинный волос, и чешую.

- Ой, русалка! - всхлипнул Кир, и вдруг не выдержал - повалился на мокрую траву, и начал громко смеяться. - Нет, не могу... Он её за хвост цоп, и в мешок, помните, тогда тащил, наверное, только что выловил, а тут мы, как назло, подвернулись...

Олька тоже больше не смогла сдерживаться от смеха, и, несмотря на только что данное обещание, звонко рассмеялась.

- Русалка - он её йогуртами кормил, из ложечки...Да тут сладкая парочка жила - водяной, как там - ква-ква-ква, и русалочка.

На них с Киром напал какой-то необъяснимый, прямо-таки истерический приступ смеха.

Кир валялся на траве, и, показывая на свои ноги, силился хоть что-нибудь выговорить, наверное, насчет русалочьего хвоста, но у него в который раз ничего не получалось.

Ледик встал, развернулся, и молча пошел домой.

Его никто не стал останавливать. Кир и Олька ещё долго хохотали возле костровища, и хотя понимали, что это не честно, ничего не могли с собой поделать.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ. КОЛ - ЭТО ТРОЙКА.

На следующий день Ледик неожиданно заболел - по всем признакам, простудился.

Сразу же после того, как московский гость прогулялся под дождиком, искупался под холодным душем под вязом, и к тому же был осмеян друзьями, у него под вечер резко поднялась температура, и так сильно заболело горло, что трудно стало даже разговаривать.

Получалось говорить только шепотом, да и то через силу. Впрочем, Ледику и говорить было не с кем, потому что с Олькой и Киром он старался больше не общаться, а баба Сима была из породы людей, которые сами не давали собеседникам лишний раз вставить в свой монолог хотя бы словечко. Как только у Ледика поднялась температура, баба Сима так сильно перепугалась, и столько раз произнесла один и тот же вопрос, что она скажет матери и отцу москвича, когда подойдет время отчета за здоровье ребеночка, что больному в следующий раз пришлось потихоньку постучать по градуснику, чтобы столбик ртути опустился до нормального состояния.

Правда, Ледик щелкнул по градуснику слишком сильно, и тот стал показывать пониженную температуру, тридцать пять и четыре, и баба Сима все равно не разрешала своему "московскому внученочку "вставать с постели, и зорко следила за каждым его шагом.

Но у Ледика и самого пока не было ни желания, ни сил куда-либо идти.

Он снова не спал всю ночь, слушая, как за окном капал дождь, и невольно, сквозь жар, и внезапный температурный озноб вспоминая, как медленно стекали мокрые капли с плаща старика с белыми глазами, и хлюпала вода в его насквозь промокших сапогах.

Время от времени Ледику казалось, что он и во дворе слышит похожее чавканье, и медленно приближающиеся к дому шаркающие, старческие шаги. Иногда от ветра у кого-то из соседей хлопали слабо привязанные ставни, и Ледик сразу же представлял берег реки, и лодку старика, которая с равномерным стуком билась о корягу - тум, тум, тум...

Ну, конечно, все сходилось - старик снова вернулся, привязал свою лодку, и уже в темноте приближался к дому Ледика. А если к тому в этот момент же за окном начинала лаять какая-нибудь собака! В общем, Ледик знал, нутром чуял, что на самом деле старик никуда не ушел, не исчез, и просто куда-то временно спрятался.

Водяной по-прежнему находился где-то рядом, совсем близко, и скоро они снова должны будут встретиться. Да и черная собака, его "Сатана"... Кто докажет, что старик на самом деле её прикончил?

Неспроста же он так демонстративно тыкал в неё колом. И вообще - разве возможно окончательно уничтожить собаку, если она обладает сверхъестественной силой?

И потом - эта русалка...

Длинный золотистый волос и чешуя по-прежнему никак не выходили у Ледика из головы, тем более теперь он ни с кем не мог поделиться своими страхами и переживаниями.