Умереть тысячу раз

Глава 3

И вот я опять в Озёрном крае. Прошло четыре года. Четыре года я провёл со своей семьей. Да, теперь могу сказать, что Лика стала моей семьей, а сын, родившийся у нас, скрепил наши узы. После всех испытаний, что довелось мне перенести, я стал ценить любое мгновение, проведённое с ними. Сына назвал Арсений, что можно было сокращать до Арс, и получалось ничем не выделявшееся имя в этом мире.

За эти четыре года я ни разу не «исчезал». Занимался воспитанием двоих детей. Ох и намаялся! Что интересно, Арсений унаследовал мои изменения. Он был сильнее, чем дети в его возрасте, сообразительнее, и ему от меня досталась очень хорошая регенерация.

Но и гоблин от него не отставал, он был быстрее и более вёрткий. А также у него была одна страсть. Выражалась она в том, что он мог забраться куда угодно, при этом я чётко знал, что он не боится и делает это осознанно – ему так нравится. Нравится сидеть на крыше дома, залезть на верхушку ели и уснуть там. И это в четыре года! А ещё у него была отличная соображалка.

В четыре года эти два сорванца знали программу третьего класса. Выучили таблицу умножения, освоили простейшую геометрию и физику. Им было интересно буквально всё, и мне приходилось прилагать неимоверные усилия, чтобы направить их энергию в нужное русло.

Но в один из дней я услышал зов. И, если честно, растерялся. Отвык как-то от своих «исчезновений». Нет, я всё так же находился в хорошей физической форме, но, так сказать, расслабился, и в итоге все мои вещмешки были давно разобраны. Я метался из угла в угол, то приносил одни вещи, потом уносил, то принёс кольчугу и тут же надел её, но, подумав, снял и убрал. Всё это продолжалось до тех пор, пока Лика не принесла мне собранный вещмешок. Поблагодарив жену и уйдя в лес, так, чтобы ограда дома скрылась из вида, я сосредоточился и как бы послал мысль-«ответ», что я готов. В тот же миг меня стало куда-то уносить. Раз! И вот я в Озёрном крае возле большой крепостной стены, а рядом со мной стоит Натус.

– Папа, что это? – спросил мой приёмный сын.

Я не делал различий между своим и этим ребёнком, вот и стал папой для обоих. И как-то так получилось, что в очередную мою «командировку» отправился и приёмный сын.

– Это? Это крепость! Я тебе рассказывал о них.

Когда я здесь был последний раз, крепость находилась на другом берегу, это была первая линия обороны. Сейчас же передо мной возвышалась стена, идущая на многие километры с юга на запад. Через каждые сто метров возвышались башни, которые были выше стены на добрых пять метров.

Пока я отвечал на вопросы сына, к берегу пристало около пяти лодок с гоблинами, и нас стали окружать. Действия были слаженные: ни спешки, ни суеты, всё тихо и спокойно. «Опытные», – отметил я про себя. И что больше мне понравилось – все были из числа «новых» гоблинов. Интересно, сколько же я по местному времени отсутствовал?

Думаю, хватит просто так стоять, нужно действовать. Натус, вон, уже к ноге жмётся, боится.

– Ирр ру-у ри! Ир риэ РР’а, окоро иг тарэо Тэг! Оро гры Рум Лягушонок![1] – спокойно произнёс я, чем ввёл воинов в замешательство.

Вообще гоблины долгожители. Бывает, доживают и до трёхсот лет, правда, если это шаман. А так средняя продолжительность жизни у них варьируется от ста пятидесяти до двухсот лет. Но проблема в том, что гоблины очень слабые и часто погибают на охоте или ещё по каким-то неестественным причинам. Вот и получается, что живут они всего лет семьдесят и умирают почти молодыми.

Откуда я это знаю? Да от шаманов и наслушался, и ещё пообщался с почётными жителями клана. Это когда ещё люди не появились в селениях гоблинов. Почётным жителям не нужно было ходить на охоту или участвовать в войнах кланов или в стычках с людьми. Они воспитывали молодняк и делились мудростью прожитых лет, знаниями и опытом. Как становились почётными людьми, я так и не понял, узнал только, что тут опять не обошлось без духов.

Пока я предавался воспоминаниям, а гоблины отходили от услышанного, к нам приблизилась ещё пара. Из них один был учеником шамана, а вот второй – человек. Уж от гоблинов я его отличу.

– Готов ли ты, кто назвался именем РР’а, держать ответ? И откуда у тебя ребёнок народа Озёр?

– С кем говорю я, держа ответ перед духами? И как смеешь ты задавать такой вопрос РР’а?

– Требуха илима![2] – выкрикнул один из воинов. – С тобой говорит ученик шамана, грязный человечишка!

Такие оскорбления сносить нельзя. Как бы ни были цивилизованы гоблины, но их традиции требуют отвечать на оскорбление. Да и не поймут меня в дальнейшем, будут считать что РР’а струсил. Таким вот боком выходит слава.

– Ты, малёк! Только вылупился из икринки, думаешь, плавники выросли? Заткни свой рот! – поворачиваюсь к ученику шамана. – Если я не увижу шамана через четверть часа, то ты очень пожалеешь! Я, РР’а, держал ответ перед вашими предками и духами ваших предков! Ты думаешь, я опущусь до такого, что буду держать ответ пред тобой?!

Нарождающийся конфликт прекратил, как ни странно, Натус. Он захныкал:

– Папа, мне страшно. Пойдём к маме и Арсу! Ты говорил, что гоблины хорошие. Они нехорошие.

– ПА-ПА? – ошалело спросил человек. – Не хочешь ли ты сказать, что это твой сын?

– Да, он мне сын.

– Да врёт он! – вспылил ученик шамана.

– Подожди, И’Щир! – остановил ученика человек.

– Щир, значит! Очень подходит! А «и» великолепно дополняет это имя! – улыбнулся я.

– О чём ты? – заинтересовавшись, спросил человек.

– Об имени ученика шамана.

– А что в нём такого?

– Сначала пусть ответит, кто дал ему имя. – Я улыбался во весь рот, так как знал только одного гоблина, кто мог такое сделать. – Ну? Ты же хочешь знать, что значит твоё имя?

– Его дал мне главный шаман, – несмело ответил ученик шамана.

– И зовут этого главного шамана, наверное, Лягушонок? Так?

Ученик кивнул.

– Ну что ж, тогда слушай, чем тебя он наградил. Звук «и» у вас перед именем означает маленький или, скорее, детёныш.

– Ну, это мы и так знаем! – влез человек.

– Не перебивай! Так вот, звук «и» означает детёныш, а вот кто такой Щир, вы не знаете, так как водится этот зверь далеко на востоке. И кажется, в степях орков.

– И что это за зверь? Почему ему дали такое имя? – спросил один из воинов.

Ага! Интересно?! Ничего, сейчас я над вами посмеюсь, особенно над тобой, ученик!

– О, это очень интересный зверь! Во-первых, он отличный хищник, равных которому практически нет, за исключением степных волков. Во-вторых, у него потрясающий нюх, и он хорошо видит в темноте.

– Тебе досталось достойное имя, – высказался человек, обращаясь к ученику, на что я только хмыкнул. – Ты хочешь сказать, что это не так?

– Ну почему же, всё так. Только речь идёт о детёныше щира. Не забывайте о приставке «и»! Понимаете, детёныш щира на редкость крикливое существо, которое до определённого возраста боится всего. И когда детёныш испугается или ему что-то не понравится, он начинает верещать, да так противно, что зубы сводит! Вот и получается, что тебя, ученик шамана, прозвали тем, кто по каждому поводу верещит до зубной боли, но в будущем, возможно, ты станешь опасным хищником. – Вот теперь я уже про себя просто хохотал, так как увидел на лице гоблина растерянность и непонимание. – И, судя по твоей растерянности, ты догадываешься, почему тебе дали такое имя. А знать об этом мог только Лягушонок, только ему я рассказывал о столь забавном факте. Ну что, и дальше будешь вести себя, и’Щир, как и прежде, или вырастишь в Щира? Ладно, закончили представление. Зовите шамана, а лучше сразу Лягушонка! Я не намерен долго ждать.

– Не надо никого звать! Я шаман! – высказался человек, чем очень меня удивил.

– Удивил! Давно ли человек стал шаманом? – Я по-новому взглянул на нового знакомого.

Широкоплечий, высотой метр восемьдесят. Руки чуть длиннее, чем у обычных людей, но примеси гоблинской крови не чувствуется. Лицо скуластое с прямым узким носом, прям не нос, а клинок. Глаза светло-голубые, будто лёд. На вид лет тридцать, но могу и ошибаться, так как он шаман, а эта братия, как я говорил, живёт дольше других. А вот волосы чёрные, что в сочетании с глазами выглядит необычно.

– Уже тридцать лет. Лягушонок – мой учитель. Я с самого детства у него.

– Давай уточним. Тридцать лет – как ты шаман, или же ты считаешь от самого появления у Лягушонка?

– Нет, тот, кто назвался РР’а, я живу у главного шамана тридцать лет, и он всегда считал меня шаманом.

– Хорошо! Пусть духи мне будут свидетелями, я не хотел обидеть тебя, шаман! – извинился я.

– Я услышал тебя! А теперь пойдём за мной! А ты, и’Щир, задумайся над тем, что сказал тебе РР’а! Лягушонок предупреждал меня, что придёт тот, кто изменит твоё имя, а до этого дня он ничего мне не рассказывал, и я не знал, что оно означает. И как он тебя всё же наказал!

Мы проследовали в лодки, и всё это время я держал Натуса на руках. Высадившись на другом берегу, мы пошли на запад. Идти пришлось с полкилометра, а лодки подняли на стену, для этого были сброшены верёвки.

Ворота были сделаны на совесть. Обтёсанные брёвна как-то умудрились скрепить наподобие створок, а потом это всё прикрепить к стене. Толщина такой створки была почти метр. Это кто же такой умелец? При этом открывались эти створки со страшным скрипом, а за первыми воротами был туннель длинной метров пять, где в конце были ещё одни ворота.

Как я и предполагал, длина туннеля была равна его ширине. Не знаю, как там Великая Китайская стена, но конкретно вот эта стена вызывала чувство восхищения и благоговения перед такой мощью.

Сразу за вторыми воротами было пустое пространство, метров сто, то есть все постройки находились на отдалении от стены. Удивительно, как правильно это спланировали, такое расположение позволит сохранить строения в целостности при обстреле из катапульт, а также позволит войскам быстро перемещаться вдоль стены при её обрушении. И на этом пространстве можно разместить резервы или выстроить лучников для обстрела навесом штурмующих.

Пройдя пустое пространство, мы вошли под тень построек. И пока шли, я понял, что и тут врага ждёт сюрприз: мало того, что, войдя, мы оказались не на широкой улице, но по мере того, как шли, почти через каждые сто метров в разные стороны уходили ещё улочки. Это мне напомнило дерево: вот ствол, а от него в разные стороны уходят ветки. Сейчас же мы шли по главной улице – «стволу» этого селения.

Первыми постройками были склады, в которых находились запасы камня, известняка и прочих полезных ископаемых для ремонта стены и возведения метательных машин. Далее шли казармы, а затем только уже жилые постройки. Продовольственные и оружейные склады находились в центре поселения, куда и повёл нас шаман. По дороге мы видели марширующих строем гоблинов-воинов и чем-то занятых гражданских жителей. И что примечательно, в большинстве жители были смесками, чистокровных было немного. Ещё меньше нам попадалось людей. Особой вражды между ними я не заметил, но сразу такие вещи и не увидишь, нужно пожить в обществе.

Пройдя через площадь, мощённую камнем, мы подошли к трёхэтажному зданию с колоннами – это единственное, что отличало его от всех остальных. Дверь нам открыл гоблин, вооружённый мечом, и попросил следовать за ним. Шаман же вошёл в кабинет, расположенный справа от входной двери и даже ни слова нам не сказал. Нас провели по коридору, потом мы поднялись по лестнице на второй этаж и вошли в просторный зал.

Кабинет или комната, в которой мы оказались, была обставлена со вкусом. В середине друг против друга стояли два дивана, между ними – небольшой столик, по бокам которого находились удобные кресла. Окна завешены тёмно-зелёными шторами, что вкупе с тёмно-фиолетовым окрасом стен смотрелось хорошо. Создавалось некое подобие моря, особенно когда занавески колыхались от дуновения ветра. На каждой стене висело по два светильника, выполненных в виде чаши, подвешенной на цепях к эдакому крану, прикреплённому к стене. В чашах было налито ароматное масло, которое при горении испускало тонкий запах благовоний. Вот как сейчас. Ковров не было, но был шкаф с чем-то похожим на рукописи или же свёртки выделанной кожи. Это меня немного заинтриговало, так как последний раз, когда я был у гоблинов, писать и читать они не умели. Да и не было на чем писать. Это ж что произошло, что всё так изменилось? А ещё лучше бы узнать, сколько вообще прошло времени, что всё так изменилось.

От размышления меня отвлёк звук открывшейся двери. Сначала вошли два воина и, встав так, чтобы контролировать мои перемещения, сообщили, что можно входить остальным. Те входили не спеша и с достоинством. Все были гоблинами, солидными, что было видно по их одеянию и отличительным отметкам. Воины выставили напоказ шрамы на руках, шаманы же держали в руках небольшие жезлы, чем-то смахивающие на наши древние булавы или перначи. Только с одним отличием – на месте навершия были изображены тотемы кланов.

Всего вошедших было два десятка. Когда вошёл последний шаман, слуги внесли пару лавок и с десяток стульев, расставив их вдоль стен. Как только все расселись, слуги тихо вышли из кабинета, но дверь за собой не закрыли. Сразу же в неё вошёл человек, а точнее, шаман, который встречал меня у стены, ведя под руку моего старого знакомого.

– Приветствую тебя, РР’а! – поклонился мне Лягушонок, вежливо отстранив от себя человека.

– А нужны ли мне такие почести от старого друга, ИррыИ’Эр’Иро?[3]

– Как узнал?

– Было не сложно. Зачем скрывал?

– Тебе не понять! – вздохнул Лягушонок. – Присаживайся, РР’а, разговор будет не из лёгких. Всегда ты приходишь, когда появляются проблемы у народа Озёр. Поможешь?

– Смотря какие проблемы. И в чём нужна помощь. Помощь ведь тоже разная бывает. Но условия ты знаешь.

– Знаю! Поэтому и собрал здесь всех почётных жителей! Это он? – Лягушонок указал на Натуса.

– Да, он, МОЙ сын! – выделил я слово «мой», чтобы зарубить на корню какие-либо поползновения. – А теперь рассказывай. И можно нам чего-нибудь перекусить? Я-то ладно, а вот малышу поесть надо.

– Конечно-конечно! Сейчас всё принесут. Всё, как ты любишь. Ты, смотрю, совсем не изменился.

– Что верно, то верно. А вот тебя время не пощадило. – Я уже давно заметил, что не старею, даже когда живу несколько десятков лет в одной «командировке». Даже живя с женой, чувствую, что не старею, как было мне двадцать семь лет, так и осталось. Как я могу это чувствовать? Не знаю, но чувствую. Это в дальнейшем будет большой проблемой при общении с Ликой. – Много прошло? – уточнил я.

– Много! – И Лягушонок поведал мне историю. Занимательную, надо сказать.

После моего исчезновения люди в течение десяти лет пробовали нападать на жителей озёр лишь малыми отрядами (что-то у них не заладилось в войне с другим королевством), но бестолку. У гоблинов было неоспоримое преимущество – они знали здесь каждый камень и очень хорошо умели прятаться, устраивая засады и нападая с тыла. И за это время гоблины успели подготовить оборону, возводя линии укреплений. Частично удалось построить стену из камня, из брёвен же строили там, где был крутой берег. Десять лет гоблины исполняли мои заветы. Было трудно, даже очень, но они справились. Некоторые женщины не выдержали рожать в год по ребёнку, но таких было мало.

За десять лет гоблины ещё пару раз совершили набеги, где действовали по уже отработанной методике. Познакомились с морем и познали его в гневе, а также развили некоторые ремёсла.

А через десять лет люди пришли в Озёрный край большим войском и, не останавливаясь, стали продвигаться вглубь земель, пока не напоролись на преграду. Тогда был страшный бой, где погибло очень много гоблинов, но ещё больше людей. Всё же оборонять стену легче, чем штурмовать. Вот тогда-то многие благодарили меня, что я велел женщинам рожать.

Люди отступили, так и не взяв стену и даже не проверив, есть ли где возможность её обойти. А таких возможностей было много, но, видно, командующий той армией не ожидал от зелёных коротышек умения сражаться, за что и поплатился. Гоблины же праздновать свою победу не спешили, а, наоборот, принялись с удвоенной энергией возводить стену.

Постройка стены у гоблинов заняла сто лет и то только потому, что одна из рек брала своё начало в горах, где по указанию одного из людей добывались камни. Камни по реке и доставлялись к строительству. Не везде это было сделать легко. Но гоблины не сдались, они поняли, насколько легче доставлять камни по реке, нежели по суше, и принялись соединять озёра. В течение всех ста лет, что строилась стена, рылись каналы. Так появилась сеть соединённых между собой каналами озёр и рек. Каналы были небольшие, но это принесло много положительного, и главным было то, что теперь можно было по реке быстро перевозить войска и доставлять товары в человеческие селения.

К ремёслам добавилось кораблестроение. Гоблины оценили все преимущества жизни у моря. Да, сначала строительство морских судов выглядело жалкими потугами, но со временем корабли и лодки получались всё лучше и лучше, и с каждым разом их грузоподъёмность и вместительность увеличивалась.

А один клан гоблинов научился добывать горючее масло из земли. Появился ещё один источник дохода и неприятный сюрприз для врагов. Также благодаря этому маслу появились светильники.

Не забывали гоблины о травах и ягодах. За кустами и полезными травами тщательно ухаживали и старались пересадить на более плодородную почву. Так развилось земледелие.

Смески на удивление очень хорошо прижились у гоблинов, как и люди. Потом кровь смешалась, и сейчас фактически во всем Озёрном крае нет ни одно чистокровного человека. Смески были выше гоблинов и достигали роста в сто семьдесят сантиметров, более худые, чем люди, более быстрые и обладали небывалой гибкостью.

Количество шаманов в крае значительно возросло, так как шаманы, набирая себе учеников, не делали различий по расовой принадлежности. Что интересно, более сильными шаманами становились смески и человеческие девочки.

Торговля развивалась семимильными шагами. Гоблины осваивали новые ремёсла и новые горизонты. Так, например, один новый клан переселился на остров в море, в дне плавания от берегов Озёрного края, и кроме рыболовства занялся там разведением местных овец, чем-то похожих на земных зубров, из шерсти которых получались тёплые вещи.

Развилось образование. Все шаманы были обязаны научиться считать и писать. За основу взяли арабские цифры, которым я научил Лиса и Лягушонка. С письменностью же возникло много сложностей, пришлось шаманам учить русскую речь, чтоб они смогли на моём языке говорить и писать. А далее пошла цепная реакция, так как письменности стали обучать ещё и уважаемых жителей, и весь процесс обучения лёг на плечи шаманов.

Так прошло ещё сто лет, и вроде бы всё было хорошо, старый враг давно не напоминал о себе, торговля идёт, численность гоблинов растёт, и раса гоблинов встала потихоньку на путь просвещения и процветания. Но, видно, врагу не понравилось, что его сосед выполз на политическую арену, и он решил претворить свою идею двухсотлетней давности в жизнь и напасть. Уж очень ему нужен выход к морю, а ближайший был как раз у гоблинов.

– Меня не было двести лет? – Я был удивлён не на шутку. Во-первых, тогда Лягушонок ещё хорошо сохранился, а во-вторых, я никогда так надолго не пропадал.

– Мне незачем обманывать тебя, Е’рГор! Сейчас народ Озёр силён, как никогда, но враг не слабее нас, все эти годы он копил силы. Мы посылали многих воинов в земли людей, странствовать и учиться воинскому мастерству. Кто-то вернулся, кто-то нет. Те, что вернулись, стали р’А сотен и тысяч воинов.

– Так от меня вы чего хотите? Вас защищает стена. У вас есть горючее масло, есть воины и опыт этих воинов. Лягушонок, я понимаю твою веру в меня, но я не всемогущ.

– Ты уже не раз приходил к нам в то время, когда мы не видели выхода. Духи благоволят тебе и советуют нам слушать тебя и верить тебе!

– Опять эти духи!

– Да, Е’рГор, духи! Духи ещё ни разу не ошиблись. Так что, РР’а, повелевай.

– Тогда начнём с простого: все, кто здесь сидят, они кто?

– Уважаемые жители, каждый ответственен за что-то своё! Здесь собрались представители всех ремёсел, а также р’А тысяч. Присутствует и шаман клана Току.

– Это кто такие? Что-то не помню такого клана.

– Это вновь образованный клан, который живёт на острове в море.

– Понятно. Вы собрались здесь, чтобы познакомиться со мной или решать дела? – обратился я к уважаемым жителям.

– Мы собрались здесь для знакомства, но одно другому не мешает, так что можем начать работать, – сидя ответил за всех воин, по выставленным напоказ шрамам – опытный. В каждом ухе по два кольца, оружия нет. Понять, кто он, не могу, не привык общаться со смесками в таком возрасте.

– Как зовут тебя, охотник? – Я намеренно употребил старое обращение.

– Зур, РР’а! Р’А тысячи воинов с мечом!

Я подошёл к нему, но он так и не поднялся. Что ж, придётся напомнить ему некоторые правила, введённые мной двести лет назад.

– Встань, Зур, р’А тысячи воинов с мечом! – приказным тоном обратился я к нему, на что он лишь усмехнулся. – Зур, ты понимаешь, что я старше тебя, как по званию, так и по возрасту?

Дальше я не стал разговаривать, а ударил ногой в грудь гоблину. Не ожидавший такого развития событий, гоблин улетел вместе со стулом к стене. Я же, не опуская ноги, ударил по голове и рядом сидящего. Минус два. Отпрыгиваю к двери и, выхватив два кинжала, вонзил их в ноги опомнившимся воинам, стоящим там. Разворот – и выдернутые эти же кинжалы попадают в руку одному из шаманов и в плечо человеку. Теперь выхватываю из-за спины свой меч и наношу удары им, стараясь никого сильно не ранить и уж тем более не убить. А порезы и уколы для гоблинов – это их гордость.

Через десять минут всё было кончено, не досталось только Лягушонку и Натусу. Сын на меня смотрел влюблёнными глазами: ещё бы, его папка уделал всех! А не дрался я давно, некоторые удары были не совсем точны, нужно потренироваться.

– Надеюсь, ты им объяснишь, за что и почему? – обращаюсь к Лягушонку.

– Да.

– Тогда можно мне и моему сыну организовать отдых? Завтра с утра жду всех на совещании, на котором мне должны представить точное количество воинов, оружия, припасов, кораблей, метательных машин, стрел, с кем ведётся торговля и что получаете взамен. Я должен знать всё. – И я вышел из кабинета, за дверью которого стоял воин, заглянувший было на шум и моментально ретировавшийся, наткнувшись на взбешённый взгляд Лягушонка, направленный на него.

Комнату нам выделили на этом же этаже. Принесли бочку с водой, принадлежности для умывания. Заставив сына принять водные процедуры, уложил его в кровать и занялся собой, после чего тоже завалился спать.

Утром меня разбудил воин-смесок, странно поглядывая на меня. Всё время, что я занимался умыванием и одеванием Натуса, он сверлил мне взглядом спину и всё мялся. Это несколько отвлекало от раздумий по поводу предстоящего собрания.

– Ну что? – не вытерпел я, когда Натус был приведён в порядок. – Что тебе нужно? Что так странно смотришь на меня?

– РР’а, я хочу быть в десятке вашего охранения.

– Чего? – немного ошалел я.

– Я хочу быть в десятке вашего охранения! Главный шаман распорядился выделить один десяток воинов, который будет охранять вас! И ещё подготовить для вас личную сотню.

– Ты ничего не путаешь? Тебя как зовут?

– Гирт, РР’а, – расплываясь в улыбке, ответил воин.

– Был один Гирт, которого я знал, но ты на него не очень похож. Правду говори! У вас, у гоблинов, не принято два раза называть одним и тем же именем. Хоть небольшое, но отличие должно быть. Так кто ты?

– Я – Гирт. Мне это имя дали при рождении, – сказал гоблин поникшим голосом. – Вы знали моего дедушку. В честь его меня и назвали, поправ традиции. А я – не он! У меня должно быть своё имя! Своё!

– И что?

– А то, что я должен это имя заслужить! Моё основное имя-то никуда не делось!

Вот ведь эта чёртова традиция!

– Я имел в виду, если тебя назвали Гиртом, я-то тут при чём? Хочешь, чтобы я, так же как и’Щиру рассказал, что оно значит, или попробовал его сменить?

– Я хочу служить в десятке вашего охранения, чтоб заслужить себе новое имя.

– Ну, ты дурной! И почему ты думаешь, что заслужишь себе другое имя? А главное, почему думаешь, что сможешь заслужить его в десятке охранения? Я ведь в битвах принимать участие не буду, и, собственно, угрожать мне мало что будет. Будешь от своих сородичей защищать?

– Но как же так?

– Эх ты! Что с дедом-то случилось?

– Погиб. Когда люди пришли большим войском, он сдерживал стену со своей тысячью… Погибли почти все, но стену удалось отстоять.

– Вот! Твой предок совершил великий поступок. Тебя назвали в его честь. Так гордись этим именем и не опозорь его! А ты его хочешь сменить. Зачем? Если твой дед совершил подвиг, прославив своё имя, почему бы тебе не приумножить славу этого имени?

– Я не думал об этом. – Гирт был шокирован и озадачен. Ведь у гоблинов традиции – святость. Они не верят в богов, но чтут традиции и духов предков.

– Но твою просьбу я выполню. Ты будешь моей правой рукой. Ты будешь всегда со мной, куда бы я ни пошёл! Как у вас будет рука? Нет, рука не пойдёт, а вот плечо на вашем языке – в самый раз. Красиво звучит – рок’Хо! Вот и будет у тебя возможность или ещё прославить имя предка, или сменить его.

– Сменить смогу только в том случае, если не справлюсь? – скорее для себя самого спросил гоблин.

– Да. Всё, хватит болтать, пошли на совещание. Веди. Новоиспечённый рок’Хо повёл меня в тот же зал, где мы были вчера. Гоблинам незнакомо слово «разнообразие», раз это зал для совещаний, значит, совещаться нужно только там.

В зале меня встретили угрюмые и настороженные лица. Я непроизвольно ухмыльнулся: прямо нашкодившие щенята. Ну-ну. А то я не понял, что они специально провоцировали меня, не верили главному шаману. Ага, как же, великий и ужасный РР’а! Кто его видел, да и когда это было?! Увидели? Прониклись? Вот будете теперь знать!

– Ну что, поняли за что? И почему? – обращаюсь ко всем, но смотрю на Зура.

– Да, – раздался нестройный хор голосов.

– Вот и хорошо. Да, раз у нас угроза войны, думаю, не нужно объяснять, что это значит? – опять смотрю на Зура.

– Не нужно. Мы помним твои законы и чтим заветы, – ответил тысячник воинов с мечом.

– Тогда предлагаю начать совещание. Надеюсь, вы готовы? Гирт, а ты куда? Я, кажется, говорил, что ты теперь ВСЕГДА должен быть рядом со мной.

– Но это совещание… А я… – попытался возразить гоблин.

– Так, уважаемые, с этого дня вводится новая должность – рок’Хо. Это будет мой личный помощник, если он что-то говорит вам или просит, считайте, что это сказал или попросил я. Уяснили?

– А вдруг он… – начал было Зур, но я его перебил:

– Никаких но! За обман наказание сами знаете какое. Всё, рок’Хо, приступаем.

Следующие десять дней слились воедино. Дела сыпались на меня, как песок из дырявого мешка.

Сначала выяснил, сколько воинов есть у гоблинов. Оказалось, примерно пять тысяч. Я обрадовался, но, как оказалось, рано. Пять тысяч вместе с теми, кто ходит на кораблях. А так всего тысячи три.

Потом узнал, сколько имеется запасов продовольствия, но тут хотя бы было всё нормально. Пришлось, правда, приказать, чтобы больше не продавали продовольствие другим странам, а, наоборот, закупали там и всё свозили к гоблинам, равномерно распределяя по их поселениям.

Запасы оружия были, но не такие, чтобы вооружить всех. У гоблинов было как у казаков: на войну воина собирала его семья. Что дадут, в том и шёл воевать. Нам это не подходит, а следовательно, ещё один приказ – о закупке амуниции и оружия для воинов. Но упор делать на ростовые щиты и большие копья, а также маленькие мечи наподобие гладиусов.

Потом отдал распоряжение Гирту, чтобы он отобрал среди своих знакомых сотню гоблинов, которые одинаково владеют и мечом, и копьём. Кузнецам было заказано изготовить по моим чертежам копья и щиты, а также, совместно с плотниками, арбалеты.

Было принято решение и о наборе и подготовке ополчения. Так как сражаться умели все гоблины, дело было только в организации взаимодействия и умении сражаться в строю.

Когда рок’Хо отобрал сто гоблинов, я приступил к их обучению. Чему можно обучить воинов, сражавшихся не один десяток раз? Многому. Для начала я решил обучить их строевой: перестроение, взаимодействие при марше, маршировка. Во всё это вплелось то, чему я научился во время «командировок». Строевая в данном случае очень полезна. И пусть отобранные умели сражаться в строю, мне нужно было, чтобы они научились делать всё синхронно, на интуитивном уровне, зная, когда сбавлять шаг, а когда делать его длиннее. Даже на Земле строевой отдавали должное внимание. А во времена средневековья так и вообще она была жизненно важной подготовкой для солдат.

Как обучить толпу в сто гоблинов маршировать? Я разбил их на десятки и занимался с каждой в течение часа, остальные в это время бегали с утяжелителями на руках и ногах, а в руках у каждого был ростовой щит, сколоченный из толстых брёвен, и копьё, похожее больше тоже на бревно.

На всё обучение строевой я выделил неделю, делами занимался прямо на плацу, попутно следя за марширующими. Успехи были, хоть и не такие большие. Слаженности удалось добиться в одном десятке, эти воины сразу же стали десятниками у других.

Пока я занимался муштрой, стали возвращаться первые корабли с важными новостями. Выступление противника планируется через два месяца. Получается, через три месяца мы увидим врага под своими стенами. Вернее, перед первой линией обороны. Время пока есть.

Я решил сделать ставку на некоторую неожиданность и на слаженность действий своей сотни. А также на выучку гоблинов, их успехи в освоении водного транспорта и ещё на много всяких факторов.

Через месяц кузнецы сделали вооружение для сотни: гладиусы, арбалеты, щиты и копья. Щит был точной копией римского скутума, за исключением одного отличия: с правой стороны был небольшой вырез, паз, служивший вставкой для копья. Копьё было чуть длиннее, чем обычно пользовались гоблины, с противовесом на другом конце в виде шипа. На трети длины древка также было сделано небольшое крепление, позволяющее, если копьё находится в пазу щита и задним концом упёрто в землю, удержать щит при ударе.

После того как воины получили обновлённое вооружение, пришло время самых трудных тренировок, в которых мне предстояло обучить гоблинов пользоваться тем, что я придумал. Вроде ничего сложного, но намучился я изрядно.

Перво-наперво объяснил, для чего нужен вырез сбоку щита. Потом растолковывал, что если копьё вложить в паз и продвинуть, или как бы вынуть его до крепления на древке, а затем упереть конец копья в землю, то увеличится устойчивость.

Пришлось следить за тем, чтобы воины при построении держали щиты внахлёст, то есть левый край должен захлёстывать правый у стоящего слева воина, так как правый край удержит копьё. На всё про всё ушла неделя, пока не начало получаться построение «черепаха».

Но была у меня ещё одна придумка. В этой сотне было двадцать арбалетчиков. Основным их оружием были, естественно, арбалеты, но также имелись мечи, чуть длиннее, чем гладиусы, и щиты, похожие на шотландский тарч. Арбалетчики всегда находились в центре построения.

Во все остальные организационные вопросы я старался не лезть. Зачем? Двести лет жили без меня, думаю, и сейчас проживут. Но всё равно несколько раз пришлось вмешаться, например, в то, что ни в коем случае не привлекать к войне рыбаков. Кто будет снабжать войска провиантом? И клан, занимающийся добычей горючего масла, тоже не должен участвовать в сражениях, его задача – удвоить поставки масла в войска. Матросам находиться на кораблях и ждать команды, когда выступать, и без команды ни в коей мере на сушу не лезть. И всё в таком же духе.

Необходимо было ещё уделять время Натусу и рок’Хо. Что интересно, Гирт очень сдружился с Натусом. Чем уж привлёк воина мой сын, непонятно. А ещё я увидел, как Гирт вроде бы тайком учит Натуса владеть мечом, но и малыш не оставался в долгу – учил того по мере своих сил травоведению. Хотя чему мог малой учить, я не знаю, по травоведению у нас мама больше знаток.

Хоть мы и были готовы к тому, что скоро придёт враг, но весть, что войско людей вошло в Озёрный край, пришла неожиданно. Тотчас были с приказами и донесениями посланы в разные стороны гонцы. Партизанским отрядам вменяется всё время держать противника в напряжении и атаковать при первой возможности, после чего сразу отступать – это тактика быстрого наскока и такого же быстрого отступления. По всем руслам рек должны курсировать корабли гоблинов, которые будут стараться замедлить продвижение армии и всячески мешать переправам. А то, что армии людей не раз придётся переправляться через реки, я знаю точно. Чего только стоит река, которая течёт от южных гор до западных вдоль всей стены, первой линии обороны. От западных гор она проходит немного в стороне и впадает в море. И ведь сначала им нужно пройти лес, в котором нет дорог, лишь речушки, по которым не проплыть, так как там полно коряг, а русла иногда бывают шириной всего два метра. Потом придётся перебираться через многочисленные озёра, протоки между ними и каналы. И только потом они подойдут к самой большой реке, за которой стоит стена.

Если честно, мне не понятно, как они собираются брать штурмом стену. Ведь река в самом своём узком месте не меньше ста метров. Вот в этом месте я и ждал «гостей».

Хуже нет ничего, чем ожидание, но и оно когда-нибудь подходит к концу. И вот я стою на стене, в километре от нас, чуть выше по течению, встали два корабля с лучниками, а напротив меня на другом берегу человеческая армия разворачивает лагерь. По подсчётам разведки их около тридцати пяти тысяч против наших десяти, без учёта флота. Если же учесть и моряков, то получается где-то тринадцать тысяч. Негусто.

Когда наступил вечер и войско противника более-менее разместилось, вырубив вокруг себя почти весь лес, мы приступили к осуществлению моего плана. А план был прост – не давать противнику расслабляться.

На крепостях засуетились расчёты метательных орудий. Ровно в полночь к лагерю противника должны подойти корабли и начать его обстрел, потом они отойдут, и обстрел будет продолжен уже требушетами…

Порядок в лагере противника восстановился только к обеду. Ночной обстрел получился даже лучше, чем предполагалось. Вражеская армия отошла подальше от реки. Снова застучали топоры, оглашая, казалось, весь Озёрный край, что строятся плоты и катапульты.

В этот и на следующий день штурма не было, да и мы не нападали.

А через два дня утро началось с того, что в воду упал камень, не долетев до нашего берега где-то с пяток метров. Потом ещё один и ещё. А через час все камни уже попадали в стену. Мы не отвечали, по моему замыслу нужно было, чтоб стену они всё же разрушили, но не сразу. А ночью мы опять устроим им «весёлую» жизнь.

Опять в полночь один корабль подошёл к вражескому берегу, и с него в сторону катапульт устремился рой горящих стрел. Гоблины хорошо видят в темноте, хотя не так далеко, как днём. Вот и пришлось использовать корабль. Когда все семь катапульт были освещены воткнувшимися в них пылающими стрелами, в дело вступили расчёты баллист и требушетов.

В эту ночь лагерю противника довелось испытать на себе и сюрприз – горшки с горящим маслом.

Через два дня люди не только возобновили обстрел, но и попробовали штурмовать стену. Обстреливать плывущие плоты я запретил, так как их было не так уж и много, и мы вполне можем отбить атаку. Так и вышло. Стену люди штурмовали без энтузиазма, а когда мы опрокинули с десяток лестниц, враг отступил.

Неделю продолжалась вся эта канитель, пока однажды при попадании очередного камня в стену не появилась трещина. Вот тогда катапульты противника заработали с удвоенной силой. Гоблины недоумевали, почему я позволяю врагу рушить с таким трудом возведённую ими стену. Я лишь отмалчивался и давил авторитетом, что так надо. Потом поймут.

Всё население уже давно было переправлено за вторую линию обороны, такую же стену, находящуюся на расстоянии дневного перехода от первой. Туда же вывезли большую часть катапульт и всё, находящееся на складах, оставив только несколько обозов с месячным пропитанием. Разобрали и все жилища, за исключением каменных.

Когда рухнул кусок стены, я глубоко вдохнул, а потом тихо выдохнул. Начинался самый опасный этап моего плана. Противник в этот день на штурм не решился, готовя плоты для переправы и понтонный мост. Как раз то, что я хотел.

На следующее утро вражеские воины начали переправу, около трёхсот плотов с воинами стали приближатсья к нашему берегу, несколько плотов тащили за собой верёвку.

– Гирт!

– Да, РР’а?!

– Передай Зуру, чтобы готовился встречать «гостей». Расчётам метательных машин стрелять только по плотам! Ты понял, по плотам! Ни в коем случае не стрелять по мосту, который они протянут!

– Я понял, РР’а.

– Выполнять!

– Тысячника лучников ко мне! – крикнул я, зная, что кто-то тут же помчался разыскивать требуемого мне гоблина.

Через две минуты передо мной стоял немолодой смесок, с которым я ещё не был знаком.

– Как зовут?

– Зоркий Кор!

Ух ты, заслужил третье имя! Его просто так у гоблинов не дают. Значит, действительно хороший лучник, так как птица Кор – это как у нас орёл или сокол. Но вот возраст?!

Мои размышления прервал Зоркий Кор:

– Я из первых, поэтому так и выгляжу.

– Тебе уже двести лет, а ты всё ещё сотник?

– Так не хочу я этими командовать!

– Понятно. Короче, бежишь к своему командиру и говоришь, чтобы его воины стреляли куда угодно, но только не в тех, кто крепит мост. Ясно? Хотя нет. Пусть стреляют изредка, так, парочку или пяток людишек убьют, но не больше. Понял? Вот и молодец. Вопросов почему не задаёшь?

– Я слишком многого наслушался от матери, какой ты, РР’а. И просто так ты ничего не приказываешь и не делаешь.

– Кто была твоя мать?

– Та, которая легла под полуэльфа, как ты его назвал.

– Даже так. Презираешь?

– Нет. Мать рассказывала, что так у неё и шанса на выживание не было, а на счастливую жизнь и вообще не рассчитывала. Я пошёл?

– Иди.

Дальнейшие события развивались по такому сценарию. Воины тысяч копейщиков и мечников, чуть отойдя от пролома, выстроились полукругом и обороняли проход, лучники, находившиеся на стене, обстреливали плывущих на плотах и тех, кто уже ступил на берег.

Вражеские катапульты пристреливались к башням, на которых расположены наши катапульты. Какое-то время был паритет, пока люди не закрепили плавучий мост. После этого гоблины стали отступать, что было оговорено заранее.

Как только через реку перебралось в среднем тысячи три, я отдал команду сменить каменные заряды горшками с маслом. Залп пяти катапульт – и река заполыхала, шестая катапульта ударила россыпью камней, внося переполох в ряды штурмующих и снося целый ряд пехоты, идущей по мосту. Потом этот же расчёт удачным попаданием разломал мост.

А после в дело вступили лучники, расстреливая всех на берегу. Подошли два корабля, один из которых стал бить в спину штурмующим, а второй сосредоточил огонь по катапультам и лагерю противника.

Через какое-то время врагу удалось пробить корму одному из кораблей, после чего его экипаж прекратил обстрел и судно стало уходить вниз по течению. Второму кораблю нанесли менее значительный ущерб, повредили мачту и палубу, и капитан этого корабля не стал больше рисковать и тоже уплыл.

Эта битва осталась за нами, всех, кто ступил на наш берег, уничтожили, ну, может, не всех, но большую часть точно. Остальные – кто-то утонул в реке, а кто-то убежал вдоль стены, но там их уже добьют лучники.

Ещё два раза мы отбивали штурм. Во второй противник попытался захватить стену в другом месте, но ничего не вышло. Много лестниц на плотах не перевезёшь, да ещё надо умудриться уцелеть. Пять сотен лучников, стреляющих со стены, – это мощная сила. Штурм был отбит с большими потерями для неприятеля.

Вот после него я и решил, что пора. Под покровом ночи всё наше войско стало тихо уходить ко второй линии обороны. Костры мы оставили горящими да пару сотен гоблинов, которые с рассветом должны покинуть стены.

Командующий вражеским войском, по рассказам оставшихся на стене, на утро отдал приказ о повторе штурма. Какого же было его удивление, когда люди не встретили сопротивления. Но преследовать нас благоразумно не стали, что дало нам шанс добраться до второй стены без потерь.