Умиротворение

На фото были изображены двое в этом ресторане, стояли у стойки администратора, стойка была несколько другой. Два парня, лет тринадцать-четырнадцать, примерно одного возраста с Кирой, оба темноволосые, высокие, и в них уже сквозила красота, было видно, что они станут потрясающе красивыми мужчинами. Они стояли бок о бок. Один из них, чьи глаза на черно-белом снимке были светло-серыми, смотрел прямо в камеру, широко улыбаясь, но в нем чувствовалась агрессия. Он обнимал за плечи другого подростка, который слегка наклонился к нему, повернувшись в профиль, и камера запечатлела его таким смеющимся.

Кэл, прямо смотрящий в камеру, и один из детей Винни. Может убитый кузен — Винни-младший.

Если это на самом деле был кузен Винни, то, как и сказал Кэл, они определенно были близки, как два брата. Я поняла это по улыбке, по смеху, по тому, как непринужденно близко и с любовью Кэл обнимал своего двоюродного брата.

И то, что я увидела Кэла ребенком, испугало меня еще больше, но больше всего меня пугало его прекрасное, по-мальчишески красивое лицо без шрамов, беззаботное и абсолютно счастливое.

Я никогда не видела его таким, ни разу, никогда он не был таким счастливым, как на этой фотографии.

— Это ты, Джо? — Спросила Кейт, и я оторвала взгляд от фотографии, заметив, что обе мои дочери внимательно разглядывают это фото.

— Да, девочка, — ответил Кэл.

Кейт повернулась к нему улыбаясь.

— Ничего себе, ты был таким милашкой.

— Милашкой! — Тут же воскликнула Тереза. — Каждая звездная девочка в радиусе квадратной мили готова была пялиться на моих мальчиков. — Тереза посмотрела на меня и кивнула в сторону фотографии. — Это мой старший сын с Кэлом, Винни-младший.

Да, как я и думала, кузен Винни.

— Я догадалась, — тихо ответила я, и от тона, каким я это сказала, она вздрогнула. Тереза вздрогнула не сильно, но я все равно заметила, как она вздрогнула, и поняла, что означает ее вздрагивание, задавшись вопросом — пройдет ли когда-нибудь боль от потери ее сына?

Учитывая мои личные потери — Тима и Сэма, мне было отстойно видеть ее вздрагивание, потому что я поняла, что даже спустя семь лет боль не утихла.

Она выдержала мой взгляд, ее взгляд потеплел, она повернулась к Кэлу, а потом ко мне, и я поняла, что она поняла, что Кэл рассказал мне о Винни. Я также поняла, что она увидела гораздо больше, глядя на меня и Кэла, что не было на самом деле, но выражение ее лица не было грустным, а расплылось в очаровательной улыбке.

— Садитесь, садитесь, — настойчиво говорил дядя Винни, девочки забрались внутрь с одной стороны, а я скользнула напротив, Кэл сел рядом со мной.

Винни повернулся вглубь зала и крикнул через весь ресторан:

— Белла! Нам нужны хлебные палочки и закуска, двойная порция, да?

— Поняла, Винни! — Крикнула в ответ Белла.

— Я принесу напитки, — пробормотала Тереза отходя, даже не поинтересовавшись, что бы мы хотели выпить.

— Мы накормим тебя до отвала, Вай, тебя и твоих девочек, расслабляйся, — пообещал Винни, не сводя с меня глаз. Я кивнула, он кивнул в ответ и последовал за своей женой.

Я была счастлива поесть, более чем счастлива, особенно, если еда на вкус была и вполовину так же хороша, как и на вид.

Но в тот момент я была в экстазе, дав отдохнуть своей ноги, которая своей болью убивала меня.

Мэнни протиснулся в кабинку, сев рядом с Кейт, отчего Кейт и Кира уставились на него, вытаращив глаза.

— Итак, как долго ты у нас пробудешь? — Спросил Мэнни Кэла.

— Уедем после ужина, — ответил Кэл, и брови Мэнни поползли вверх.

— Мать твою, Кэл, эм... извините, Вай и девочки, — он кивнул мне и девочкам, а потом снова посмотрел на Кэла, — блин, Кэл, мама выплеснит все свое говно, имею в виду, черт, если ты просто заскочишь на ужин и не останешься.

— Надо отвезти их домой, приятель, — сказал ему Кэл.

— Могли бы переночевать, уехать завтра пораньше, мама хотя бы приготовила им завтрак, — настаивал Мэнни.

— Этого не будет, — ответил ему Кэл.

— Ей это не понравится, — ответил Мэнни.

— Вай только что потеряла брата, Кейт и Кейра — своего дядю. Мама поймет, что они хотят оказаться в своих собственных кроватях сегодня ночью, — тихо ответил Кэл, и когда он произнес эти слова, как он их сказал, тот факт, что он понял наше состояние, я почувствовала удар от его слов в солнечное сплетение также, когда его губы коснулись моих перед службой после того, как мне сказали, что он поговорил с моими родителями. И в моем животе стало тепло и как-то мягко.

— Ну, я ей не буду этого сообщать, — пробормотал Мэнни, и Кира хихикнула, Мэнни одарил ее супер-белозубой улыбкой, хихиканье Киры замерло у нее в горле, поскольку она пялилась на его сногшибальную улыбку во все глаза.

Я перевела глаза с заторможенного взгляда своей дочери, почувствовав, как пальцы Кэла сжимают мою юбку и тянут ее вверх. Я выпрямила спину, словно проглотила шомпол, в голове помутилось, но при этом успела схватить его за запястье.

Мэнни снова повернулся к Кэлу:

— Получал удовольствие за рулем, Кэл. В «Мустанге». Ты избавился от своего 68-го?

— Это автомобиль Вай, мой 68-го никуда не делся, — небрежно ответил Кэл, будто в этот момент не задирал мою юбку под столом, и я не сжимала его запястье, пытаясь его остановить, применяя безумное усилие.

— У тебя хороший вкус, детка, — усмехнулся Мэнни.

— Спасибо, — твердо ответила я.

Кэл задрал мою юбку и слегка подался ко мне, как только его рука обвилась вокруг внутренней стороны моего бедра, и он потянул мою ногу вверх.

Я не могла ничего сделать, кроме как не сжимать его запястье, он был намного сильнее меня. Я не могла накричать на него и открыто начать бороться с ним под столом, хотя мне хотелось сделать и то и другое.

К счастью, Кейт отвлекла внимание Мэнни, спросив:

— Что такое 68-го?

— Мустанг Кэла — 1968 Mustang GT. Автомобиль Буллита. Чертовски крутой, — ответил Мэнни, и в этот момент Кэл поднял мою ногу, и я почувствовала, как его ботинок коснулся моей лодыжки. Потом почувствовала, как он двинул носком ботинка вниз по пятке и мои шпильки соскользнула.

Туфля упала на пол, перестав сжимать пораненную ногу и постоянная ноющая боль, которую я испытывала с тех пор, как надел эти чертовые туфли, стала утихать, отчего я закатила глаза от блаженства.

Рай.

— Что за машина Буллита? — Спросила Кира Мэнни, пока я испытывала настоящее блаженство.

— Стив МакКуин выполнял на ней различные трюки в фильме «Детектив Буллит». Самая потрясающая машина, которую когда-либо создали, — ответил Мэнни. («Детектив Буллит» 1968 г., США, в главной роли Стив МакКуин, слоган фильма «Steve McQueen As 'Bullitt'». – прим. пер.)

Пока продолжался разговор между моими девочками и Мэнни, Кэл приподнял мою ногу еще выше, положив себе на колено, подтянув ее к бедру, отчего у меня еще больше задралась юбка, теперь моя нога от колена болталась между его ногами, затем он наклонился ко мне, шепотом приказав:

— Попроси Мэнни принести тебе шлепанцы, или я вынесу тебя отсюда на руках. Твой выбор, соседка.

Я откинула голову назад и уставилась на него, одновременно пытаясь высвободить ногу, но его рука все еще лежала на внутренней стороне моего бедра, сжимая, и я ничего не смогла поделать.

Я молчала, тогда Кэл спросил:

— Что выбираешь?

Я продолжала пытаться убрать его руку со своей ноги, но он не отпускал.

— Вай? — позвал он.

— Туфли, — прошипела я.

Кэл усмехнулся и пробормотал:

— Хороший выбор.

Затем он повернулся к Мэнни, откинулся назад и полез в карман.

— Парень, сделай мне одолжение. На полу «Мустанга» лежат шлепанцы Вай, можешь их принести?

Мэнни посмотрел на Кэла, потом на меня и нерешительно сказал:

— Уверен?

— Мама поранила ногу, — ответила Кейт. — Ей наложили швы, но она все же надела шпильки, отчего начинает хромать еще больше, нежели в шлепанцах. Джо это не нравится, — услужливо объяснила Кейт.

— Женщины такие странные, — вмешалась Кира, защищая мое решение одеть шпильки, хотя Мэнни, будучи мужчиной, никогда было не суждено понять, почему я предпочитала шпильки, но Кира была еще слишком молода, чтобы знать это. Хотя, прикинула я, лет через пять-десять она все поймет. — Мы должны носить красивую обувь, — закончила она.

Смущение на лице Мэнни сменилось улыбкой.

— Тогда конечно. Мы же не хотим, чтобы Джо разозлился, правда? — Кэл бросил ему ключи от моей машины, Мэнни поймал их и выскользнул из кабинки, сказав:

— Сейчас вернусь.

Я снова попыталась отдернуть ногу. В ответ Кэл запустил пальцы мне под чулок, спуская его вниз, поэтому я замерла.

— Ты не покажешь мне свою машину «Буллит»? — Спросила Кейт Кэла, когда он наклонился вперед, спуская мой чулок еще ниже, одновременно приподняв ногу, чтобы спустить чулок по икре вниз, я стиснула зубы.

— Покатаю тебя, девочка, — ответил Кэл, и я перестала стискивать зубы, потому что у меня отвисла челюсть.

— Правда? — Выдохнула Кейт.

— Ага.

— А можно мне ее поводить? — Спросила Кейт.

Кэл ухмыльнулся, и тихо, даже нежно сказал:

— Неа.

— Мне нравится мамин «Мустанг», — сообщила Кира Кэлу.

— Мне тоже, — ответил Кэл, Кира посмотрела на Кэла, а потом на меня таким взглядом, словно Кэл был не в себе, став таким милым и заботливым, словно то, что он был таким милым было по моей вине, но Кэл откинулся на спинку кресла, и главным образом потому, что он снял с меня чулок.

Он бросил его мне на колени, положил мою ногу себе на бедро, я же одарила его таким взглядом, что от моего взгляда должны были загореться волосы у него на голове (но они не загорелись), схватила чулок и быстро засунула его в сумочку.

— Напитки! — Крикнула тетя Тереза, подходя к столу с подносом, уставленным бокалами. — Для девочек, — объявила она, ставя перед Кейт и Кирой два «Ширли Темпл», хотя девочки никогда не пробовали «Ширли Темпл», но, с другой стороны, я бы с удовольствием выпила бы «Ширли Темпл», потому что дно стакана было заполнено полдюжиной вишен мараскино, такими ярко красными, не розовыми, и по их цвету я поняла, что они очень сочные. — Пиво для Кэла, — продолжила она, ставя перед ним бутылку пива. — И Кьянти, для cara mia, — закончила она, ставя передо мной огромный бокал красного вина и бутылку рядом.

— Спасибо... Тереза, — сказала я.

— Тетя Тереза, — поправила она меня с улыбкой. — Хлебные палочки уже достали из духовки, тарелки с нашей итальянской закуской почти готовы, Белла сейчас принесет. Надо проверить моих посетителей, но я вернусь. — Она поспешно удалилась, мы все смотрели ей вслед, даже девочки развернулись на своих местах.

Потом мои дочки повернулись обратно к столу.

— У тебя классная семья, — заявила Кейт Кэлу.

— Да, девочка, они такие, — заметил Кэл, и я поняла, что он точно знал, что его семья классная, насколько веско он это сказал.

Кейт тоже это поняла, потому что выражение ее глаз потеплело, когда она смотрела на Кэла, а потом она перевела свой нежный взор на меня.

А мне совсем не хотелось узнавать что-то новое о Кэле, например, что у него классная семья. Мне не стоило знакомиться с его семьей, наблюдать, каким он с ними был, как они относились к нему, насколько это было приятно, даже красиво. Кроме того, мои дочери точно не должны были этого видеть, не должны были видеть его таким… совсем другим.

Но у меня не было выбора, Кэл не предоставил мне выбора, и это меня бесило.

Я снова попыталась отдернуть свою ногу, но Кэл просто удерживал ее на месте, появилась Белла, проносясь мимо, поставив на стол корзинку с длинными пухлыми хлебными палочками, маленькую миску с соусом маринара и огромное блюдо с салями, панчеттой, оливками, артишоками, грибами и ломтиками сыра.

Я решила не обращать внимания на Кэла и сосредоточиться на хлебных палочках. Схватила одну, она была теплой. Затем я окунула ее в соус маринара и прилично откусила. Она была сверху натерта чесноком и маслом, хлеб был мягким, не рыхлым, маринара была острая со специями, все было очень вкусно.

Потребовалось совершить над собой усилие, но мне удалось все же не закатить глаза от восторга.

— Великолепно! — Сказала Кейт с набитым ртом, дважды макнув хлебную палочку в маринару, словно сидела за столом с Тимом или Сэмом, а не с Кэлом. Она откусила еще один огромный кусок.

— Да, такие вкусные, — заявила Кира с набитым ртом, но даже с набитым ртом она с трудом призналась в этом Кэлу, но не могла ничего с собой поделать, постольку еда была, действительно, очень хороша.

Откусив, Кэл приподнял мою ногу, подался вперед, переместив мою ногу на мою другую ногу, теперь я сидела за столом скрестив ноги. Я посмотрела на него, заметив, что он смотрит на кого-то в глубине ресторана, легкая улыбка играла у него на губах, я проследила за его взглядом.

И увидела мужчину, высокого, не такого высокого, как Кэл, но выше Мэнни и Винни. Он был одет в облегающую белую футболку, джинсы и длинный белый фартук, завязанный на талии. На футболке чудесным образом не было ни одного пятна от томатного соуса, но фартук был весь в пятнах.

И выглядел этот мужчина, как настоящая кинозвезда. Красивое тело, о чем свидетельствовала его футболка и даже фартук на узких бедрах; густая копна черных непослушных волос; темно-карие глаза с хитрецой, обрамленные густыми ресницами; с очаровательной белозубой улыбкой, как у его матери.

Он смотрел на Кэла, который вышел из кабинки, подняв руки, его улыбка стала шире, ослепительной, захватывающей дух.

— Кэл, cugino, — пробормотал он, как только сжал руку Кэла в яростной хватке, которую даже я заметила.

Кэл тоже крепко сжал его руку и пробормотал в ответ:

— Бенни.

Они наклонились друг к другу, каждый мощно хлопнул по спине, потом отстранились, но руки не разжали.

Я оторвала взгляд от них двоих, удивительно привлекательных мужчин, которых не часто можно увидеть, тем более двоих сразу. Скорее всего можно встретить одного и то, если повезет, но определенно не двоих сразу. Это настоящее чудо, доказывающее, что Бог есть.

Потом я перевела взгляд на дочерей, Кейт и Кира смотрели на них так, словно Мэнни был всего лишь хорошим воспоминанием, а уж Бенни они никогда не забудут за всю свою жизнь.

Затем я оглянулась и увидела, что большинство женщин в ресторане тоже смотрят на двоих мужчин, некоторые пялились вполне открыто, некоторые бросали взгляды, а некоторые даже открыли рты, но все они смотрели на них с каким-то благоговением.

Мои глаза назад вернулись к мужчинам, когда Кэл сел рядом со мной, а Бенни, как и Мэнни, бесцеремонно уселся рядом с Кейт и Кирой.

Кейт издала звук, напоминающий придушенный вздох или стон. Кира просто пялилась на него.

Я опять оглядела ресторан, заметив, что большинство женщин продолжали смотреть на мужчин, и было удивительно, что при таком сильном сексуальном магнетизме, образовавшемся за нашим столиком, женщины не слетались прямо к нам, прилипая к Бенни и Кэлу, как кусочки стали к мощному магниту.

— Мне сказали, что ты Вай, — услышала я голос Бенни и перевела взгляд на него.

— Да. — Я протянула руку через стол, он протянул мне свою.

— Бенни, — тепло пожал мне руку, не слишком крепко, но по-дружески. Потом он отпустил мою руку и посмотрел на Кейт и Киру.

Кейт заметно волновалась. Кира сглотнула.

— Девочки Вай, Бен, Кейт и Кира, — сказал ему Кэл.

— Мне тоже о них сказали, — ответил Бенни, улыбаясь и протягивая руку им по очереди. Кейт сглотнула, взяв его за руку. Когда Кира дотронулась до его руки, у нее глаза закатились.

Я посмотрела на Кэла, он улыбнулся им.

— Я должен был предупредить вас, что Бенни — убийца женщин, — сказал Кэл девушкам, и они обе посмотрели на него.

— Я не предполагала, что существует мужчина на свете сексуальнее тебя, Джо, — прошептала Кира, на секунду забыв о своей ненависти к Кэлу, забыв обо всем на свете в присутствии Бенни.

— Бен, ты меня убиваешь, — пробормотал Кэл, но в его голосе слышались нотки сдерживаемого смеха, — я явно теряю свои позиции.

— Хреново, но ты к этому привык, чувак, — с усмешкой ответил Бенни.

Кэл покачал головой и Бенни посмотрел на меня.

— Папа поставил пиццу для вас в духовку, — сообщил он мне и перевел взгляд на Кэла. — Все, черт побери, на кухне сошли с ума. Он привел моих подопечных в бешенство. Он уже год как отошел от дел, я только все наладил, столько времени потребовалось. Сейчас он заступил на дежурство, пятнадцать минут назад, как сержант-инструктор, и вокруг началось столпотворение, потому что мои парни бросают дерьмо, жгут дерьмо, бл*дь.

— Надери ему задницу, — посоветовал Кэл.

— Ты сможешь надрать Винни задницу, когда у него на поясе надет фартук, — ответил Бенни, затем посмотрел на Киру и Кейт и почему-то спросил: — Ваша мама умеет делать что-то свое особенное, что получается у нее лучше, чем у всех?

— Создавать сады, — мгновенно ответила Кира.

— Ризотто с морепродуктами, — сказала Кейт, как только Кира замолчала.

— Свиные отбивные и рис со специями, — вставила Кира.

— Шоколадные кексы с ванильной глазурью, — добавила Кейт.

— А когда мы были детьми, она рассказывала лучшие сказки на ночь, — продолжала Кира. — Все мои друзья хотели остаться у нас дома ради маминых сказок на ночь. Ее сказки были знамениты.

Взгляд Бенни скользнул ко мне, и я почувствовала, что Кэл тоже смотрит на меня. Я также почувствовала, что начала краснеть.

Наступило молчание, потом Бенни пробормотал:

— Звучит заманчиво.

— Намного лучше, — согласилась Кира, и я заметила, что Бенни с видимым усилием перевел взгляд на девушек.

— Тогда может это прозвучит глупо. Но я хотел сказать, когда она попытается научить тебя всему этому, ты должна просто свалить в другую сторону. — Он снова посмотрел на меня. — Но, думаю, что вам все же следует позволить ей научить вас, — сказал им Бенни, его глаза все еще смотрели на меня, и я почувствовала, как мое лицо становится еще горячее.

— Могу предположить, что дядя Винни поделился с тобой своим секретом своих феноменальных пицц, — спас меня Кэл, заметив, что темно-карие глаза Бенни выпустили меня из своей магнетической хватки, и он посмотрел на своего кузена.

— Ага. Он научил меня потому что, заявил, что хочет уйти с кухни. Теперь он заказал новую вывеску, которую поставят на следующей неделе. «Пиццерия Винни и Бенни». Меня поимели, бл*дь, cugino, потому что мое имя будет на здании, и я, бл*дь, застрял здесь.

Я так и не поняла, жаловался ли Бэнни или считал честью, что его имя будет теперь красоваться на здании.

— Маме не нравится, когда кто-то выражается, — вмешалась Кира, прежде чем я успела сообразить или Кэл успел что-то сказать, я заметила, как порозовели ее щеки, она опустила глаза на стол.

— Хорошим мамам обычно это не нравится, — ответил ей Бенни, потом наклонился к ней и заметив: — Но готов поспорить, что ты слышишь подобные слова в школе.

Кира посмотрела на него и кивнула.

— Спорим, ты тоже иногда выражаешься, — поддразнил ее Бенни, Кира прикусила губу, избегая моего взгляда, на самом деле, она избегала всех глаз за столом и выглядела просто уморительно виноватой, что Бенни расхохотался.

Как и Кэл

И я тоже.

И это в день похорон моего брата.

С другой стороны, если бы Сэм увидел бы выражение лица Киры, он бы тоже рассмеялся.

— Как вы познакомились? — Спросил Бенни, откидываясь на спинку кресла и устраиваясь поудобнее, готовый остаться хоть ненадолго, несмотря на то, что на кухне царил настоящий ад. Он положил руку на спинку кресла нашей кабинки, его обтягивающая футболка на груди натянулась еще больше, у меня было такое чувство, что рукав его футболки треснет по швам на бицепсе, он умудрился рукой охватить обеих девушек, отчего их глаза устремились на меня, при этом на лицах читалась настоящая радость.

— Вайолет — моя соседка, — ответил Кэл, Бенни, запрокинув голову, снова расхохотался.

Закончив, он покачал головой, не сводя глаз с Кэла.

— Господи. Только ты можешь заставить красивую мать двух красивых девушек переехать к тебе по соседству. Дерьмо. — Бенни снова посмотрел на меня и сказал: — У тебя случайно нет сестры, Вай, которая бы тоже хотела куда-то переехать, рядом со мной продается дом.

Я улыбнулась ему, чувствуя, как его комплимент глубоко осел у меня на душе, сообщив:

— У меня нет сестры. Просто… был брат.

Смех исчез с его лица, как и улыбка исчезла с моего, его глаза стали нежными, как и у его отца, выражение его лица стало заботливым, он пробормотал:

— Cara.

Я прикусила губу. Об этом ему тоже рассказали.

Затем я зачарованно увидела, как он повернул голову на моих девочек. Он согнул кисть руки и скользнул тыльной стороной пальцев по подбородку Киры, которая загрустила. Затем обвил рукой Кейт и нежно притянул ее к себе, прежде чем его рука вернулась на спинку кресла кабинки.

Да, семья Кэла была классной.

На самом деле, самой крутой.

И думая об этом, я перестала сидеть ногу на ногу, а опустила одну ногу на пол, отчего на нее тут же опустилась руку Кэла. Он подхватил мою ногу, положив ее себе на колено.

Уязвимая, усталая, съев только одну хлебную палочку, которая совсем не умерила мой аппетит, а только усилила, я забылась, повернувшись к нему, огрызнувшись:

— Почему ты продолжаешь это делать?

Он повернул ко мне голову, его глаза встретились с моими.

— Не нужно ставить ногу на пол.

— Почему нет?

— Соседка, не могу поверить, что должен тебе об этом напоминать, ты поранила ногу.

— Тебе не стоит напоминать мне об этом.

— Тогда нечего спрашивать, почему ты не должна опускать ногу на пол.

— А я хочу, — все еще огрызнулась я.

Он наклонил голову, его лицо оказалось напротив моего.

— Тетя Тереза по-прежнему следит за чистотой в этом месте, но не стоит рисковать, я не хочу, чтобы твоя раненая нога стояла на полу.

Его замечание, как всегда, было мудрым… и заботливым, и оно разозлило меня, разозлило настолько, что я совершенно забыла свою клятву больше никогда, ни за что в жизни не связываться с Джо, забыла, что его больше для меня не существует. На самом деле Джо никогда не существовал, он был плодом моего воображения, существовал только Кэл.

Я никогда больше не должна была этого забывать.

Но я забыла в данный момент, потому прошипела:

— У меня на ноге повязка, Джо.

Как только я произнесла его имя, выражение его лица изменилось. Я ошеломленно видела, как выражение его глаз смягчилось, на лице появилась нежность. Он никогда не смотрел на меня такими глазами, никогда, и мой живот снова стал мягким и теплым, сердце забилось сильнее, и я не могла не наклониться к нему ближе, подавшись силе и красоте его взгляда.

Он взял меня за подбородок, а я была так потрясена, что не отдернула голову.

И я так и не одернула, когда его губы коснулись моих. Он делал это и раньше, но не с такой нежностью.

Я почувствовала, как грудь поднимается и опускается, потому что мне было трудно дышать, потом он отстранил голову и приблизившись к моему уху с противоположной стороны, так чтобы Кейт, Кира и Бенни не могли его увидеть или услышать.

— Ты не будешь ставить свою ногу на пол, пока Мэнни не вернется с твоими шлепанцами. Да? — прошептал он мне на ухо.

— Хорошо, — мгновенно ответила я, тоже шепотом.

Его рука все еще была у меня на подбородке, а он продолжал:

— Какое-то время назад, после того, как я установил сигнализацию, когда ты вела со мной настоящей сукой, мы были в твоей гостиной, помнишь, что я сказал?

Я вспомнила, вспомнила, будто все было вчера. Он сказал, что отшлепает меня и будет играть со мной, пока я не начну умолять и извиваться.

Воспоминание заставило меня поерзать на сиденье, я кивнула.

Его рука на моем подбородке напряглась, а затем он твердо заявил:

— Если ты еще раз назовешь меня не по имени, дорогая, то я сделаю то, что говорил.

Я сглотнула.

— Понятно? — подсказал он.

— Хорошо, — прошептала я.

— Вот и хорошо.

Он наклонил голову еще ниже, поцеловал меня в шею, а потом его рука соскользнула с моего подбородка, и он откинулся на спинку кресла.

Бенни, Кейт и Кира не сводили с нас глаз. Бенни широко улыбался, очень широко. Кейт тоже. Кира выглядела сердитой, даже более смущенной, и я не винила ее, поскольку сама чувствовала то же самое.

— Ну, Джо, — начал Бенни, все еще улыбаясь. — Вижу, у тебя заняты руки.

— Ага, — ответил Джо, сжимая мое бедро и похоже он совсем не возражал, что у него были заняты руки. На самом деле, ему очень нравилось мысль, что у него будут заняты руки.

Многим будут заняты.

— Рад это видеть, cugino, — сказал Бенни, его улыбка уменьшилась, глаза смотрели напряженно, и он повторил низким, даже грубым и таким же напряженным, как и взгляд, голосом, внимательно глядя на своего кузена. — Рад это видеть.

Я избегала его взгляда, Кейт, Кейры, а также Джо, решив позволить своим ногам полежать на коленях Джо, надеясь, что скоро вернется Мэнни.

Поэтому схватила еще одну хлебную палочку.

15

Майк побеждает

Я проснулась, лежа на животе, подогнув одну ногу, не открывая глаз, прислушиваясь к дыханию, ощущая тепло, жесткость кровати, прислушиваясь к звукам в спальне.

Тихо.

Я открыла глаза и увидела, что кровать рядом со мной пуста.

Затем перекатилась на спину и увидела, что позади на кровати тоже никого нет (на стороне Джо, это не было для меня сюрпризом).

Я уставилась в потолок и прислушалась к шуму воды в ванной.

Ничего.

Может, мне все приснилось.

Я посмотрела на часы, было уже больше десяти утра.

Поздно. Очень поздно.

Потом я вздохнула и снова посмотрела на потолок, прошлая ночь и после, когда мы вернулись домой, все мысли перепутались в голове.

Хлебные палочки в пиццерии Винни были очень вкусными. Тарелка с закуской — пальчики оближешь. Пицца была лучшей, которую я когда-либо ела, а раньше я частенько пробовала разную пиццу, поэтому эта была лучшая пицца, которую я ела. Чизкейк маскарпоне был великолепен (девочек угостили большими мисками домашним мороженым spumoni, я его попробовала, и даже, если бы мне к виску приставили пистолет, я все равно не смогла бы выбрать, что лучше — мороженое или чизкейк). Кьянти был вне конкуренции. Я никогда в жизни не пила лучшего вина.

Возможно, именно поэтому я выпила всю бутылку.

Или, возможно, потому, что мы зависали в ресторане несколько часов.

Все это время мы ели, к нам приходили Винни, Тереза, Мэнни и Бенни, садились, чтобы поболтать или стояли, продолжая болтать. Между пиццей и десертом пришел Винни и позвал девочек показать им кухню, Тереза присела на их места, болтая с Джо и со мной. Потом Винни вернулся с девочками, Тереза повела их на экскурсию вокруг дома, пока Винни сидел с нами и болтал. Потом подали десерт.

Позже, когда большинство посетителей покинули заведение (и я допила бутылку), Тереза повела меня рассматривать фотографии, большую часть которых, как она сказала, сделала сама. Пока она водила меня по ресторану, она рассказывала истории о своих детях, своих братьях, сестрах, сестре Винни (маме Кэла), своих тетях и дядях, тетях и дядях Винни, и всех бабушках и дедушках. В ее голосе и смехе слышалась любовь, пока она водила меня по комнате, улыбаясь засидевшимся клиентам, показывая на фотографии, рассказывая о своей жизни и жизни своей семьи, отображенной на этих стенах.

Я не могла не улыбаться и не смеяться вместе с ней, даже когда она говорила о Кэле, как о милом хулигане (так она сказала). Она определенно рассказывала о нем, как о члене семьи, как об одном из своих сыновей, а не племяннике, и я узнала, что, когда умерла его мать, а отец стал сам не свой, Винни и Тереза забирали его на все выходные и каникулы к себе. Если на следующий день ему не надо было идти в школу, и он не находился в колонии для несовершеннолетних, то был в Чикаго, у них в доме, спал на двухъярусной кровати над Винни-младшим.

Девушки присоединились ко мне в середине нашего тура по фотографиям, еще более зачарованно слушая и рассматривая их, чем я. Винни присоединился к нам в самом конце, когда мы были в передней части ресторана, рассматривая фотографию, занимающую почетное место перед стойкой администратора, самой большой в доме.

Снимок был сделан в передней части ресторана, на нем были изображены Винни и более высокий мужчина, еще более красивый, чем Винни (видно, когда он был моложе, был очень сексуальным). Этот мужчина был отцом Джо — Большой Джо (как сказал мне Винни), и он с Винни стоял вместе в середине группы людей. Тереза сидела справа от Винни, Анджела, мама Джо, слева от мужа. Джо (Кэл) стоял перед ней, она положила руку ему на плечо, муж обнимал ее за плечи, прижимая к себе. Винни-младший со своей сестрой Кармеллой стояли перед Терезой и Винни, Бенни — малыш сидел у нее на бедре, Мэнни еще не родился и находился у нее в раздутом животе. Все они смеялись, даже дети, даже малыш Бенни, запрокинув голову назад, улыбался своей матери.

На той фотографии Кэлу было шесть лет, Винни сообщил нам об этом.

— Через два дня у нее нашли опухоль, — тихо сказал он, и я услышала, как Кейт и Кира задержали дыхание, как и я. — Через два года, почти в тот же день, когда была сделана эта фотография, Анджела проиграла свой бой.

Услышав эту новость, Кейт прижалась ко мне.

Но моя Кира, придвинулась к Винни.

Когда она подошла к нему ближе, он, казалось, на секунду вздрогнул. Его глаза неотрывно смотрели на фото, мысли были заняты другим. Затем он грустно улыбнулся Кире и обнял ее за плечи, его глаза остановились на мне.

— Ты никогда не забудешь, cara, — прошептал он, зная мою боль, я почувствовала, как слезы защипали глаза, Кейт прижалась ближе. — Но со временем ты научишься справляться с этой болью.

Я кивнула, и, как обычно, Джо молча двинулся ко мне, его рука скользнула по моему животу, притягивая меня и Кейт к своей груди, еще одна вещь, с которой я не боролась, потому что в тот момент не могла.

— Спасибо, Винни, — прошептала я.

— Если захочешь поговорить, cara, возьми у Кэла мой номер телефона, — предложил он.

Я молча кивнул.

— Я серьезно, Вай, — сказал он мне.

— Спасибо вам. — Прошептала я.

— Мы скоро приедем в гости, да? — Вмешалась Тереза, и я посмотрела на нее, мгновенно забыв о своем прекрасном моменте с Винни и чувствуя панику.

— Да, тетя Тереза, это было бы хорошо, — ответил Джо, Тереза просияла, а мой желудок ухнул вниз. — Надо отвезти их домой, — закончил Джо, подталкивая нас на выход.

— Я принесу мамину сумочку, — сказала Кира, сделав пару шагов в сторону, вдруг остановилась, вернулась к Винни, обняла его за талию, прижалась щекой к его груди, вырвалась и побежала к нашему столику в кабинке.

Винни смотрел ей вслед, потом перевел взгляд на Джо, его нежный и довольный взгляд заставил мой желудок еще больше ухнуть вниз.

— Не забудь мамины туфли, Кира! — Крикнула Кейт. — Они лежат под столом.

— Сделаю, — крикнула в ответ Кира, будто мы частенько были почетными гостями и останавливались на ужин в пиццерии дяди Винни, и они запросто могли позволить себе кричать друг на друга и бегать по ресторану.

Мы ждали, когда вернется моя дочь, и все, за исключением Бенни, который разбирался на кухне после того, как Винни решил удалиться, пошли провожать нас к машине. Мы получили большие объятия от Винни, Мэнни и Терезы, потом девочки забрались в машину.

Джо стоял у открытой двери со своей стороны, повернувшись к Винни, они стояли близко друг к другу, пожимая руки, Винни говорил что-то с серьезным лицом, но я не слышала что, в этот момент Тереза привлекла мое внимание, схватив меня за руку.

— В следующий раз, когда ты приедешь сюда, — начала она, и у меня сердце сжалось, потому что я знала, что следующего раза не будет, — когда будет более лучшее время, более радостное время, и тебе захочется запомнить этот момент, мы сфотографируем вас. Тебя и девочек вместе и повесим вашу фотографию с остальными членами семьи на стену.

— Тереза… — начала я, не зная, что сказать, снова разозлившись на Кэла за то, что он поставил меня в такое положение, в то же время недоумевая, какого черта он это сделал.

Она сжала мою руку, перебив, шепотом:

— Поскорее верни его в семью, а, cara mia?

Вот дерьмо.

— Да, — прошептала я в ответ. А что еще я могла сказать?

— Спасибо, — ответила она, поцеловала меня в щеку и отошла от двери с моей стороны.

Я повернулась и посмотрела на Джо, который пристально смотрел на своего дядю. С некоторым удивлением отметив, насколько напряженно Джо смотрел на Винни-старшего. Лицо Винни было бледным и, я вытаращила глаза, потому что выражение его лица было рассерженным, он явно разозлился.

Что все это значит?

— Ты понял, что я тебе сказал? — Услышала я тихий вопрос Джо.

— Понял, сынок, — голос Винни звучал напряженно.

— Чего бы это ни стоило, — закончил Джо, я поняла, что разговор окончен, потому что Винни кивнул один раз, его рука дернулась к Джо, а затем он хлопнул его по плечу, отпуская руку, отошел.

Но когда Винни посмотрел на меня и нежно улыбнулся, я подумала, что мне показалось — его напряженное и злое выражение лица.

— Скоро увидимся, Вай, — крикнул он.

— Да, — ответила я, потому что не знала, что еще сказать.

Я забралась в машину, Джо согнулся за рулем, мы захлопнули двери, махали вместе с девочками Винни, Терезе и Мэнни, пока Джо выезжал со стоянки.

Я подумала, лелея свой гнев, что ни за что не усну.

Но хлебные палочки, итальянская закуска, отличная пицца, вкусный чизкейк, полная бутылка вина, странный и эмоциональный день взяли верх, и я отключилась еще до того, как мы выехали из Чикаго.

Я проснулась, когда Джо положил руку мне на колено, и его губы дотронулись до моего уха.

— Просыпайся, детка.

Я распахнула глаза, увидела, что мы у моего дома, он склонился ко мне, стоя у открытой двери.

— Девочки спят, — продолжил он, и я обернулась, это была правда. — Выбирайся, соседка, — тихо произнес он.

Я вышла из машины, отошла в сторону, Джо отодвинул сиденье вперед, затем наклонился. Через несколько секунд он снова появился с Кирой на руках.

— Если я уложу ее в постель, ты сможешь ей помочь раздеться, а? — Спросил Джо, но не стал дожидаться моего ответа, направляясь к двери.

Я порылась в сумочке, вытащила пульт, нажала на кнопки, потом неуклюже, прихрамывая пошла вперед, чтобы открыть дверь.

Я старалась не задумываться об этом, о том, что Джо нес Киру в постель, но это было сильно, жестко, ударяло меня в живот, разливалась странная теплота, и еще окончательно не проснувшаяся, на меня его действия все равно оказывали влияние и выводили из себя.

Я спешила за ними насколько могла, но догнала их в комнате Киры, когда Джо уложил ее на кровать, он прошел мимо меня. Его глаза встретились с моими, но он шел на выход из комнаты, я наполовину закрывала ему проход, направляясь к своей дочери, которая сейчас спала как убитая. Я сняла с нее туфли, стала стаскивать платье, я так сильно тянула его, что она наполовину проснулась. Пыталась помочь мне, мы надели пижаму, и я откинула одеяло.

— А где Джо? — сонно пробормотала она, устраиваясь поудобнее, и я услышала снаружи шаги Джо и Кейт.

— Он ведет Кейт.

Кира перекатилась на бок, подсунув руку под щеку, спросив, уже засыпая:

— Мы вернули его к нам?

И ее вопрос ударил меня опять в живот.

— Нет, детка, — честно ответила я, но она меня уже не слышала, спала.

Я накрыла ее одеялом, подоткнув его, наклонилась и поцеловала в волосы.

Потом я вышла, дверь Кейт была закрыта, я подошла к ней, тихонько постучала и вошла, услышав ее голос.

— Привет, Мауди, — сказала она, уже переоделась. — Джо привел меня, — закончила она, рухнув на кровать и натянув одеяло.

Я подошла к ней и крепко прижала к себе.

Затем я убрала ее волосы с лица.

— Это хорошо.

— Я попросила его остаться и лечь спать на диване, как Майк, — сказала она, и я почувствовала, как замерла всем телом, затем вышла из ступора, наклонилась и поцеловала ее в волосы.

— Что он сказал? — Спросила я в ее волосы.

— Он сказал: «Конечно, девочка», — пробормотала она, ее губы изогнулись в сонной улыбке, и она глубже зарылась в подушки.

Я убью, мать твою, его.

— Ладно, детка, спи, — подбодрила я, но напрасно, она уже заснула.

Я выключила свет, вышла из ее комнаты и закрыла со собой дверь.

Джо бросил мою сумочку на кухонный стол, туфли-лодочки на пол, я прихрамывая вошла в гостиную, двигаясь прямиком к нему.

Я наклонилась в его сторону и прошипела:

— Ты не останешься у меня на ночь.

Он задержал на мне взгляд на мгновение, а потом ответил:

— Я обещал Кейт.

— Тогда тебе придется нарушить свое обещание, потому что ты не останешься в моем доме на ночь.

— Вай, останусь.

— Нет, Джо.

— Детка…

Я наклонилась еще ближе и сердито потребовала:

— Не называй меня «деткой».

Его рука легла мне на шею, а я так разозлилась, что вырвалась. Его рука зависла в воздухе, а потом обе его руки быстро двинулись, хватая меня за бедра. Дернув меня к себе, я врезалась телом в него, его руки сомкнулись вокруг меня, одна — на талии, другая — на спине. Я была, словно в клетке.

— Отпусти меня, — приказала я, толкая его руками в плечи.

— Нам надо поговорить.

— Да, поговорим потом, когда я не буду хотеть оторвать тебе голову. Есть несколько вещей, которые я хочу тебе сказать. А теперь тебе пора идти.

— Нет.

— Джо!

— Заткнись, соседка.

Я попробовала сменить тактику.

— Девочки завтра рано утром поедут с Дэйном и его родителями на озеро. В восемь он заедет за ними. Озеро в четырех часах езды отсюда. Я уверена, что четыре часа нам ничего не будет угрожать.

— Я тоже, — ответил он, и я поняла, что он имеет в виду.

— Джо…

— Иди спать, Вай.

— Джо…

Он приблизил свое лицо к моему, поэтому я притихла.

— Ты можешь лечь в постель или остаться в моих руках и продолжать спорить. Я скажу тебе так, детка, я устал и мне нужно поспать, так что я не собираюсь с тобой спорить. Если ты останешься в моих объятиях, я буду вынужден найти другой способ закрыть тебе рот. Ты хочешь этого?

Ему нельзя было не поверить!

— Все кончено, — напомнила я ему.

— Я не согласен с этим решением, — парировал он, и я почувствовала, как мое тело окаменело.

— Что? — Прошептала я.

— Иди спать, Вай.

— Но, Надя... ты же сказал…

Он жестко прервал меня:

— Мне нужно использовать другой способ?

Я закрыла рот и отрицательно покачала головой.

Джо еще недолго удерживал меня в своих руках, рассматривая выражение моего лица в темноте.

Затем он наклонился и поцеловал меня в шею и прошептал мне на ухо:

— Иди спать.

Потом он убрал руки.

Я тут же развернулась и отправилась прихрамывая, но совершенно спокойно, как только могла в свою комнату.

Я злилась, готовясь ко сну, в голове кружились переполнявшие разные мысли, я была вся на адреналине, немного не в себе, не заметив, как вытащила футболку Джо из-под подушки, сняла платье и жакет, почистила зубы, умылась и надела его футболку.

Потом я легла в постель.

Мне казалось, что я не засну, судя по тому, сколько безумных мыслей крутилось у меня в голове.

Но я заснула.

И заснула очень быстро.

Но проснулась я, услышав приглушенные голоса девочек, почувствовала его рядом, его плечо прижалось к моей щеке, его рука обвилась вокруг моей талии, и я положила на него ногу.

У меня не было шанса отреагировать, когда он осторожно выбрался, накрыв меня одеялом, пока я вела себя как цыпленок, притворяясь спящей. Почти бесшумно, он оделся и вышел из спальни. Но он оставил дверь приоткрытой, и я услышала, как девочки и Джо перешептываются. Потом я услышала звонок в дверь, бормотание Дэйна стало перемешиваться с их шепотом, затем дверь закрылась.

Потом наступила тишина.

Я не открывала глаз, думая, что Джо вернется в постель, но он не вернулся.

Каким-то образом я снова заснула, убедив себя, что все это мне приснилось.

Сейчас я проснулась, надеясь, что мне все приснилось. Но сейчас я отчетливо чувствовала его присутствие рядом, на кровати сегодняшней ночью.

Мудак.

Я уставилась в потолок, жалея, что уговорила девочек поехать с Дэйном и его родителями. Мои дочки хотели отменить поездку, и Дэйн сказал, что готов остаться с ними, не поедет с братом и родителями на озеро, хотя они ездили туда каждый год с тех пор, как он себя помнил.

Но месяц назад, когда они предложили Кейт поехать с ними и взять с собой Киру, мои девочки только об этом и говорили. Я не смогла предоставить им отличные летние каникулы, а родители Дэйна сняли домик на четыре дня, с четверга по воскресенье. И там были водные лыжи, тюбинг, загар на берегу озера, рыбалка и барбекю каждую ночь. Как завершение летнего веселья. Отпуск, не очень долгий, но, похоже, веселый. Не совсем то, что я хотела бы, но я хотела, чтобы у них было много впечатлений от этого лета, столько, сколько они могли получить… положительных впечатлений.

Они не хотели оставлять меня, и я тоже не хотела, чтобы они уезжали, но также не хотела, чтобы они остались со мной, не поехав с Дэйном. Я не хотела, чтобы они что-то пропустили в своей жизни. Я хотела, чтобы они жили своей жизнью, пока есть такая возможность, и запомнили это лето не только тем, что умер их дядя, но каким-то весельем. Даже сейчас. После похорон Сэма.

Особенно, на следующий день, после похорон Сэма.

Сэм бы тоже хотел, чтобы они поехали.

Теперь я поняла свою ошибку. Было слишком рано, слишком рано для меня и, возможно, для них.

Я снова посмотрела на часы.

Скорее всего, они уже добрались или должны были подъезжать. Я позвоню им после завтрака.

Я вылезла из постели и побрела в ванную, умылась, почистила зубы и отправилась на кухню. Рядом с кофеваркой лежала записка. Я взяла ее и прочла.

«Привет Мауди,

Мы уехали. Мы тебя не будили. Джо сказал дать тебе поспать. Позвони нам, если тебе что-нибудь понадобится. Ужасно тебя люблю.

(поцелуйчики и сердечки) Кейт

PS: кофе готов, просто включи машину.

PS: Кофе сварил Джо.»

Я стиснула зубы.

Гребанный Джо.

Дальше шло от Киры:

«Привет Мамалишез,

Со мной все время будет телефон, даже на лодке.

Люблю тебя.

(сердечки) Кира

PS: Джо дал нам каждой по сто долларов! Разве это не круто?

PSPS: Не забудь забрать Муча.»

Черт побери, Джо!

Он явно подкупал Киру, которая в мгновение ока переметнется на его сторону, и ублюдок прекрасно знал это.

Я втянула воздух и, вместо того чтобы закричать, выдохнула, положила записку и щелкнула выключателем кофеварки.

Бобби дала мне выходной до понедельника, что было очень приятно. При почасовой оплате, она не обязана была этого делать.

Но пару недель назад она завела со мной разговор, она хотела, чтобы я стала менеджером. И это бы означало, что мне будут регулярно платить ту зарплату, которая у меня выходила со сверхурочными, что было бы хорошо, имея постоянно такие деньги. Но эта должность также несла с собой груз ответственности, что в свою очередь означало, что я все еще буду работать сверхурочно, имея кучу головной боли, если пойду на это.

Но Бобби сказала мне, что открыла центр садовода тридцать лет назад, и сейчас полностью выдохлась (ее слова).

— Надо сделать перерыв, а ты единственная, на кого я могу положиться, кому могу доверить это место. Итак, мое время наступило. Если ты согласишься на повышение, у меня появится время для себя, — сказала она, и должна была признаться, поскольку она мне нравилась, несмотря на ее колючий нрав (или из-за этого), я хотела, чтобы у нее наконец появилось время для себя. Не говоря уже о постоянной зарплате.

Но она до сих пор никого не наняла на мои полставки. Так что, если я стану менеджером, это будет означать, что я должна научиться делать все, что делала Бобби, я не знала сферу ее деятельности, а также я должна буду найти кого-то еще и обучить этих людей. Не говоря уже о том, что была определенная причина, по которой Бобби не доверяла никому, кто работал с ней. Большинство служащих были хорошими, но для них это была просто работа, они были не такими, как я, они не любили садоводство и цветы так, как любила их я. Другие же, кто работал у Бобби, были сущей занозой в заднице, даже для меня и остальной команды, а теперь, если я соглашусь стать менеджером, мне придется присматривать за ними, мне не нравилась эта идея.

И в довершение ко всему, двор миссис Кузен, который я переделала и посадила растения, был просто великолепным. Миссис Кузен так его полюбила, что стала хвастаться и рассказывала обо мне всем своим друзьям. Теперь у меня в клиентах появились две ее подруги и соседка, которые тоже хотели, чтобы я поработала над их садом, высадив осенние цветы и посадив луковицы весенних растений, а затем еще раз приехала и посадила бы уже летние растения. Миссис Кузен тоже хотела, чтобы я облагородила ее сад на осень, весну и будущее лето.

И получается, что я работала от сорока пяти до пятидесяти часов в неделю и у меня была куча еще и другой работы. Деньги шли, что было хорошо, но это уже стало меньше походить на отличную работу. Потому что я чувствовала, что скоро при таком темпе, выгорю.

И, кроме того, что я собиралась делать дальше?

Раздумывала я, когда нажала на кнопку, чтобы включить поток кофе в свою чашку, а затем еще раз нажала, чтобы выключить.

Майк был готов перейти на следующий уровень. Я чувствовала это. Если я опять все испорчу, то потеряю его. Это я тоже знала. Он был хорошим парнем, но не был тем парнем, с которым можно играть в странные игры, и я не хотела оказаться женщиной, которая играла с мужчинами в странные игры. Он был уже на грани, и я чувствовала, что скоро его терпение кончится.

Сэм ушел. Погиб. И у меня не было никого, не было настолько близкого ко мне, даже в четырех часах езды.

В четырех часах езды находился Дэниел Харт. Он убил моего мужа и брата и думал, что даже убив для меня самых близких людей, может на что-то рассчитывать со мной. Но он все равно на что-то надеялся и рассчитывал, это я тоже знала. Я всего лишь не знала, как себя поведу или что буду делать, когда он начнет заявлять свои права. Выбор у меня был не большой — главное не опускать руки, не сойти с ума, лучше выследить его и выстрелить ему в голову. Ни один из этих вариантов был не хорош для моих девочек (и для меня, если на то пошло).

Джо был джокером и приводил в бешенство. Я понятия не имела, что происходило в его голове, но знала, что ничего не будет. Также я понимала, что должна сказать ему о том, что думаю по поводу его заявления и сделать это как можно скорее.

С этой мыслью я сделала глоток кофе, посмотрела в окно в сторону его дома и замерла.

На его подъездной дорожке стоял огромный контейнер для габаритного мусора, и мужчина со старым ковром Джо шел от его дома к этому контейнеру, перекинув его на плече. Он подошел к контейнеру, снял свернутый ковер с плеча и бросил в контейнер, создав облако пыли.

Что за черт?

Я была так заворожена этим зрелищем, что подпрыгнула, когда зазвонил мой телефон, не глядя потянулась к нему, не отрывая глаз от окна, наблюдая за мужчиной, который возвращался в дом Джо.

— Алло?

— Вай, дорогая?

Мой взгляд упал на раковину.

— Беа, — прошептала я.

Мама Тима.

— О, милая, — прошептала Беа в ответ, и я поставила свою чашку с кофе и схватилась за столешницу.

Она услышала, как у меня перехватило дыхание.

— О, милая, — снова прошептала она, и я снова втянула носом воздух, на этот раз без заминки, она продолжила: — Мы с папой хотели приехать, но я не хотела встречаться с ней лицом к лицу. Папа сказал, что Сэм нас поймет, зная, как обстояли дела на самом деле, но мне было так плохо, я хотела увидеть тебя и девочек.

Я это понимала. Моя мать вела себя отвратительно с Беа и папой, как я называла отца Тима Гэри, потому что он отказывался отвечать на мои вопросы, если я обращалась к нему иначе. Моя мать вела себя настолько неуважительно и отвратительно по отношению ко мне, к Тиму и родителям Тима, я помнила это до сих пор, будто это было вчера.

Когда все пошло наперекосяк, и я узнала, что беременна, у нас состоялось то ужасное семейное собрание, где Беа и Гэри пытались уговорить моих родителей понять нас и найти способ помочь, моя мать была непреступной, ужасной сукой. Мать специально с сарказмом разговаривала с Беа, делая ударение на том, какой была сама Беа, отчего та чувствовала себя маленькой, ничтожной, никчемной. Мать была такой сукой, что почти ликовала, заставляя Беа чувствовать себя полным ничтожеством.

И во время разгара спора Гэри схватил Беа за руку, стащив ее с дивана моих родителей, наклонил голову к Тиму, который схватил меня за руку, и мы ушли, и это был последний раз, когда я видела их за три года. Они не пришли на мою свадьбу. Они не приехали в больницу, когда родились Кейт и Кира. Они пришли только по настоянию Сэма на день рождения Кейт, и все выглядело тогда тоже не очень красиво (так что потом два года мы опять не встречались).

Беа не могла этого забыть. Она сильно переживала ту сцену и вообще переживала за нас.

— Я понимаю, — ответила я ей.

— Я думала, что ты будешь... ты... все захотят с тобой пообщаться. Я хотела подождать до вечера, чтобы мы могли провести немного времени. Мы с папой приедем, останемся на выходные, хорошо?

Мое сердце подпрыгнуло и упало.

— О, Беа, девочки на озере. Я хотела, чтобы у них были веселые каникулы.

— Тогда в следующе выходные, — тут же ответила она.

Я молча кивнула.

— Да, мне бы хотелось, и девочки будут в восторге.

— Хорошо, — тихо ответила она, но потом заколебавшись, сказала, как бы между прочим: — звонила Пэм.

Вот черт!

Я подняла голову, и мои глаза увидели мужчину, выходящего с еще одним ковром из дома Джо.

— Беа… — начала я.

Она прервала меня.

— Сказала, что его зовут Джо.

— О Беа, все не так…

— Он ей понравился.

Вот черт!

Я сжала губы так сильно, что я промолчала. С другой стороны, я не знала, что сказать.

Но Беа продолжила:

— Сказала, что он очень хорошо ладит с твоими дочками. Что он большой мужчина, — сказала она, — с которым не стоит связываться.

— Беа, давай я…

Ее шепот прервал меня.

— Я рада, дорогая. — Я закрыла глаза, а она продолжила: — Папа и я волновались, поскольку ты там совсем одна. Мы понимаем, что ты бы не сказала нам, не стала бы нас беспокоить, если бы все продолжалось. То, что Пэм рассказала об этом Джо, ну, я и папа, мы оба рады.

Я молчала, потому что не знала, что ответить.

— Мы познакомимся с ним, когда приедем к тебе?

Нет, не познакомятся.

— Он часто уезжает из города, — сказала я, надеясь, что он уедет к тому времени, или же я сама куплю ему билет до Тимбукту, накачаю наркотиками и посажу в самолет, если он не соберется уехать.

— А как он присматривает за тобой и девочками, если уезжает из города? — спросила она, немного повысив голос, ей стало страшно.

— Через улицу живет парень, коп, очень похожий на Тима, хороший парень. Они по очереди присматривают за нами, — заверила я ее.

— Это хорошо, — ответила она более спокойным голосом.

Человек с ковром исчез в доме Джо, но я увидела на улице внедорожник, пригляделась в него, и у меня перехватило дыхание.

Майк.

— Беа, думаю, мне надо идти, — сказала я в трубку, не желая больше говорить на эту тему. Я уже сто лет не разговаривала со своей свекровью, теперь, когда Сэм умер, она находилась в лучшем состоянии, чем я. Она могла быть робкой и слишком эмоциональной, но она была отличной свекровью, лучшей мамой, звездной бабушкой и хорошим другом.

— Хорошо, — ответила она мне. — Мы забронируем номер в отеле у шоссе.

— Вы можете остаться у нас в комнате Кейт, — сказала я, наблюдая, как Майк подъезжает к моему дому. — Она будет спать с Кирой.

— О, мы не можем.

— Да, но когда вы раньше приезжали, то могли.

Она помолчала, я видела, как Майк выходит из машины, не сводя глаз с моего дома, а потом почувствовала, как у меня внутри все сжалось, когда заметила, что он злился, очень, очень сильно разозлился.

Потом Беа тихо сказала в трубку:

— Это было до Джо.

Я моргнула, не в силах следить одновременно за всеми — за Майком, который был необъяснимо зол, за Джо, выкидывающем ковер, пикапом Джо на подъездной дорожке и Беа.

— Что? — Спросила я.

— Ему это может не понравиться.

— Вы остановитесь у нас.

— Мы сначала познакомимся с Джо.

— Все совсем не так.

— Пэм говорит совсем другое.

— Но…

Майк шел к моей входной двери, и у меня екнуло сердце.

— Я испеку для него свой шоколадный торт с кремом, чтобы завоевать его расположение, — решила Беа.

Да, как будто шоколадный торт с кремом может завоевать расположение Джо. Мои кексы, блины и ризотто не оставили даже вмятины на его броне. Шоколадный торт Беа был бомбой, но Джо Кэллахан был непобедим.

— Беа…

В мою дверь позвонили, и звонок был громким, громче, чем когда-либо, слишком громким, что я подпрыгнула.

— Тебе нужно идти, — сказала мне Беа.

— Я…

— До скорой встречи, дорогая.

Я уже подходила к двери, когда ответила:

— Увидимся.

— Обними моих внучек за меня.

Я вздохнула и набрала код сигнализации на панели у двери.

— Обними за меня крепко папу.

— Конечно, дорогая. Пока.

— Пока.

Я нажала кнопку на телефоне, отключаясь, открыла дверь, встретившись со своей следующей драмой.

И это была настоящая драма, потому что я забыла, что на мне надета футболка Джо.

И хорошего в этом ничего не было, я поняла, как только глаза Майка пробежали от моей макушки до пальчиков ног, и на лице гнев превратился в ярость.

— Майк…

Он прервал меня, положив руку мне на живот, втолкнув в дом, не отпуская даже после того, как вошел и закрыл за собой дверь.

Потом он опустил руку и посмотрел на меня сверху вниз.

— Майк…

Я заткнулась, как только он поднял ладонь, заставляя меня замолчать. Он опустил руку, отвел от меня взгляд, и мускул на его скуле дернулся.

Потом он снова посмотрел на меня.

— Я был терпеливым, — тихо произнес он, я открыла рот, чтобы произнести слово, он отрицательно качнул головой, и я закрыла рот. — Пожалуйста, скажи мне, что пока ты таскала меня на буксире, ты не начала трахаться с ним снова?

— Я не таскала тебя на буксире, — прошептала я.

— Да, дорогая, все так и было.

Мне всегда нравилось, когда он называл меня «дорогая», но сейчас мне не понравилось, как он это говорил.

— Нет, Майк, все было не так.

— Дерьмо.

— Я была честна с тобой.

— Ты опять с ним трахаешься? — спросил он.

— Нет, — ответила я.

— Почему на тебе его футболка?

Я подумала, не соврать ли, сказав, что футболка Тима, но мы с Майком были честны друг с другом, и я не хотела начинать ему врать сейчас, заставляя чувствовать себя еще более неудобно.

— В ней комфортно. — По крайней мере это было правдой.

— Он отвез тебя на похороны? — Спросил Майк, откуда он узнал об этом, я не знала.

Я молча кивнул.

— Потому, что Кейт попросила его.

— Ты не согласилась, чтобы я отвез тебя на похороны, но разрешила ему?

— Майк, Кейт попросила его.

— А я предложил тебе отвезти тебя на похороны.

— Точно, — прошептала я, начиная терять самообладание и задаваясь вопросом, почему меня это волнует, а также спрашивая себя, зачем, черт возьми, я вообще вылезла сегодня из кровати и не бросила телефон на диван. — У меня нет на это сил.

— Я знаю, что жизнь теперь у тебя полна дерьма, Вайолет, но, клянусь Богом, это серьезное дерьмо — эта херь полный п*здец.

— Что за п*здец? — Спросила я.

— Ты говоришь, что со мной, но он везет тебя на похороны, а на следующее утро покидает твой дом.

— Откуда ты знаешь? — Спросила я.

— Тина Блэкстоун заглянула в участок, почему-то решив, что парням необходимо подкрепиться сладкими пончиками, хотя эта сука никогда раньше ничего подобного не делала в своей гребаной жизни. Она привезла три дюжины сладких пончиков из Хиллигосса, и пока ребята уминали их, не закрывая рта рассказывала новости, однозначно, наслаждаясь тем дерьмом, которое выходило из ее рта.

Вот сука!

Я минуту смотрела на Майка, понижая свое кровяное давление.

Затем, решив позже разобраться с Тиной, утвердительно ответила:

— Да, он провел у меня ночь.

— Вы трахались?

— Нет, Майк, — сказала я ему, теряя терпение, которое быстро ускользало от меня, — он не трахал меня. Кейт привязалась к нему и попросила его остаться на ночь. Она не чувствует себя в безопасности, потому что ее отца и дядю убил человек, преследующий меня. Мы вернулись домой посреди ночи, и она захотела, чтобы он остался. Он остался. Утром он проводил их, передав девочек Дэйну и его родителям, и ушел. Я даже не вставала с постели. Я даже не попрощалась со своими дочками.

Я закончила свой монолог, у меня прервался голос, выражение лица Майка изменилось, гнев прошел, появилась нежность, он сделал шаг вперед.

Я отошла на два шага назад.

— Милая, — пробормотал он.

Мне нравилось, когда он именно так называл меня «милая».

Но я покачала головой и сказала:

— Это конец.

Он медленно моргнул, потом спросил:

— Что?

— Я продаю дом. Мы с девочками переезжаем в Аризону.

— Любимая.

Я все еще продолжала отрицательно трясти головой.

— Он будет доставать меня по-прежнему, Майк. Он и так уже убил Тима, убил Сэма и, все равно будет трахать мне мозги и доставать.

Майк двинулся вперед, я — назад, но он быстрее сделал шаг и заключил меня в объятия. Я забыла, почему отступаю от него, положила руки ему на грудь и уткнулась лбом в его грудь между своими руками.

— Я больше не могу, — прошептала я. — Ты, Джо, Беа, Мэл, моя мать-сука, убитый Сэм, Винни, Тереза, Мэнни, Бенни, Дэниел Харт — это все слишком. Я больше не могу.

Майк молчал, просто держа меня в своих объятиях, пока я боролась со слезами.

Когда я смогла победить свои слезы, прерывисто, глубоко вздохнув, он заговорил:

— Дорогая, я даже не знаю, половину этих людей.

Он произнес это так, что я рассмеялась, повернула голову в бок и прижалась щекой к его груди.

Потом обняла его за талию, его объятия вокруг меня стали крепче.

— Я был придурком, — произнес он мне в волосы, — когда пришел сюда и выплеснул на тебя свое дерьмо.

Я решила его поправить.

— Ты не был придурком, ты всего лишь мужчина.

— Ну да, так и есть.

Я сильнее прижалась щекой к его груди, крепко обхватив руками.

— Да.

— Девочек нет дома, я хочу, чтобы ты была у меня сегодня вечером.

Я закрыла глаза, не поднимая голову, не разжимая рук, серьезно ответила:

— Майк, я не шутила, говоря, что нам нужно расстаться.

Я почувствовала, как его тело замерло.

— Почему? — спросил он.

— Если ты не заметил, мужчины рядом со мной, заканчивают свою жизнь с пулей во лбу.

— Любимая…

— Я в полном дерьме.

— Вай.

Я убрала руку с его талии, положив ладонь ему на щеку, прошептала:

— Ты заслуживаешь лучшего.

— Может ты позволить мне самому принять это решение? — прошептал он в ответ.

— Майк, повторяю, я облажалась по полной.

— Милая, я уже понял, — усмехнулся он, — и, черт возьми, мне это нравится.

— Майк…

— Прекрасно.

Наконец, я сказала ему правду.

— И есть еще кое-что, мне нужно поставить точки над «i» с Джо, и я не хочу, чтобы ты чувствовал себя как на иголках, пока я буду с ним выяснять отношения.

Его руки судорожно сжались вокруг меня, и мускул на скуле снова дернулся.

— Что? — прошептал он.

Я опустила руку с его щеки на шею, ответив:

— Не то, что ты думаешь. Но нам нужно кое-что прояснить, а зная Джо, это займет какое-то время.

— Вайолет.

— У меня есть четыре дня, пока нет девочек, четыре дня, чтобы я разрешила этот вопрос. Ты можешь мне дать эти четыре дня?

— Нет.

— Майк…

— Вай, сегодня ты должна быть в моей постели.

— Майк, послушай…

Он крепко сжал руки, и я замолчала, потому что он сказал:

— Нет, Вай, это ты послушай меня. Ты можешь с ним разбираться. Мне плевать, о чем именно, не хочу знать. Но ты приезжаешь ко мне сегодня вечером и остаешься на ночь.

Да, его терпение кончилось, он решил заявить свои права.

— Майк, я не думаю…

— И не вздумай взять с собой одну из его футболок. Ты спишь в футболке — отлично, значит наденешь мою.

— Но…

— И заберешь ее с собой домой.

Вот черт. Джо не уезжал в свои командировки, маяча рядом, мой брат был, черт побери, мертв, меня уже почти что приняли в итальянскую семью в Чикаго, мои девочки снова оказались под чарами Джо, а я вернулась в свой адский беспорядок.

— Я к этому не готова.

— Да, ты и я вместе, ты можешь разбираться и выяснять отношения днем, если тебе нужно с ним разобраться, но, пока девочек нет дома, все твои ночи — мои.

— Что если мы…

— Я хочу, чтобы ты была в безопасности. Я хочу быть уверен, что ты в безопасности и единственный способ мне быть уверенным в этом, когда ты будешь лежать в моей постели. Он с Колтом могут дежурить днем, но ночи, Вай, мои.

— Майк…

Он не дал мне закончить, на этот раз поцеловал. Не огненным, открытым поцелуем, а таинственным, едва дотронувшись, но сладким, разжигающим огонь.

Я ответила на его поцелуй, обвив руками его за шею.

— В шесть часов, милая, — прошептал он, — дверь будет открыта.

— Хорошо, — прошептала я в ответ, потому что была полной, однозначно, абсолютной идиоткой.

И поскольку Майк был Майком, он честно заявил:

— Ты не понимаешь, Вай, так я тебе скажу. Я влюбляюсь в тебя. — Я закрыла глаза. Майк поцеловал мои веки по очереди, и я снова открыла глаза. — Я знаю, что тебе это не нужно, милая, но, с другой стороны, тебе это нужно.

Это было бессмысленно, и в то же время имело очень много смысла.

Поэтому я также честно ответила ему.

— Майк, ты заслуживаешь самого лучшего, я не уверена, что это я.

Он только усмехнулся, обнял меня, поцеловал в лоб и повторил:

— В шесть часов дверь будет открыта.

Потом он отпустил меня, развернулся и вышел.

Я уставилась на закрытую дверь.

Затем я подошла к двери и включила сигнализацию.

Потом направилась к своему остывшему кофе, подогрела его, и глядя в окно, наблюдала, как трое мужчин выносят к контейнеру всю долбаную кухню Джо, и пока я стояла и молча наблюдала, пила свой кофе.

* * *

После душа я побрызгалась духами, нанесла легкий макияж, надела мои счастливые джинсы и майку, которые мне всегда нравились. Майка выглядела почти как хипповская майка, глубоких оттенках винограда, вырез был расшит зелеными, сиреневыми, лавандовыми и синими цветами, и наверху разреза свисали плетеные тяжелые шнурки, отчего вырез был открытым. Майка сидела на мне свободно, с эластичными вставками на рукавах и таким же эластичным поясом. Майка напоминала майки Хайди и рок-н-ролльщиков. Она нравилась мне, в ней я чувствовала себя хорошо, и сейчас я нуждалась в ней, в чем-то хорошем и радостном больше всего на свете.

Затем я взяла свой телефон, прокрутила вниз контакты до «Джо» и нажала.

Он поднял трубку на втором звонке.

— Йо.

— Это Вайолет. Нам нужно поговорить. Приходи.

— Соседка, у меня тут кое-что происходит.

— Или ты придешь ко мне, или я приду к тебе, и мы поговорим перед всеми теми парнями, которые вычищают твой дом.

Он помолчал, потом вздохнул, сказав:

— Дай мне десять минут.

— У тебя есть только десять минут, иначе я приду сама.

— Ладно, детка, успокойся. Я сказал, что приду.

— Хорошо, — ответила я и повесила трубку.

У меня было ровно десять минут, и я знала, на что их потратить.

Прихрамывая, я вышла через парадную дверь, пересекла свой двор, осторожно перелезла через деревянную изгородь, разделяющую мой и Тины двор, подошла к ее двери и постучала.

Она заставила меня несколько раз постучать в ее дверь, затем открыла с довольным ухмыляющимся видам, она знала, что я появлюсь у нее на пороге, и она хотела этого, сука.

— Привет, Вайолет.

Я не стала здороваться с ней, а перешла к делу:

— Я слышала, что ты снова распространяешь обо мне слухи, тогда у нас проблемы.

Она приложила руку к груди и с совершенно напускной невинностью произнесла:

— Я не понимаю, о чем ты.

— Пончики для наших парней в форме, которые передали Майку все то дерьмо, которые ты обо мне говорила, о котором ты понятия не имеешь, вот о чем я говорю, — напомнила я ей.

Напускная невинность исчезла, она прищурилась.

— Я знаю, что ты тайком выходила в футболке Кэла с черного входа. Знаю, что ты водишь за нос такого хорошего мужчину, как Майк. Знаю, что ты облажалась.

— Ты стоишь тут и бросаешь в меня камни, когда сама регулярно трахаешься с женатым мужчиной, — парировала я, наблюдая за ее усмешкой, но она вздрогнула, а я продолжила: — Ты ни черта не знаешь, Тина, но даже если что-то и знаешь, это не твое дело, так что держи свой рот на замке.

— И что ты заставишь меня? — спросила она, будто нам было по восемь лет и мы решили устроить словесную перепалку на перемене в начальной школе.

— Да, — ответила я, не в настроении поступать по-взрослому. — У меня слишком много дерьма происходит в жизни, мне еще не хватало и тебя.

Она откинулась назад и усмехнулась:

— Что ты можешь мне сделать?

Я решила последовать совету Джо.

— Не знаю, но, если ты вынудишь меня, я что-нибудь придумаю.

— Давай, — огрызнулась она.

Я пожала плечами и ответила:

— Хорошо, я тебя поняла.

Затем развернулась и захромала прочь, заметив Джо в моем дворе, он стоял, расставив ноги на ширине плеч, руки скрещены на груди, устремив свой взор мимо меня к дому Тины.

— Что это было? — спросил он, когда я очередной раз перелезла через разделяющий нас забор и подошла ближе.

— Ничего, — ответила я, прихрамывая, прошла мимо него к входной двери.

Джо последовал за мной, закрыв за собой дверь.

— Вай, что это было? — повторил он свой вопрос.

— Ты и я, между нами все кончено, — объявила я.

Он скрестил руки на груди, уставился на меня сверху вниз, я уже и забыла, насколько угрожающим он мог быть. Он никогда при мне не скрещивал руки, и от этого вида мне стало очень страшно.

— Я спросил дважды, и спрашиваю в последний раз, какого хрена ты разговаривала с Тиной?

Я заметила, что он проигнорировал мое заявление, поэтому решила удовлетворить его вопрос, чтобы мы могли двигаться дальше и перешли к тому, что я хотела выяснить прямо сейчас, но Джо даже не дал бы мне заикнуться об этом, потому что все его мысли в данный момент были заняты Тиной.

— Она видела, как ты вчера нас привез поздно ночью, видела, как ты вышел из дома сегодня утром. Она решила занести сладкие пончики в участок, поделившись со всеми парнями своими «сахарными» новостями, Майк был там.

Лицо Джо стало жестким и еще более угрожающим, он повернул голову в сторону дома Тины, глядя на мою стену.

— У нас с Майком все хорошо, все надежно, она пытается посеять дерьмо между нами, и я сказала ей, чтобы она этого не делала, — закончила я, закрывая эту тему.

Жесткое выражение на лице Джо не исчезло, когда он снова повернулся ко мне.

— У тебя с Хейнсом — все надежно? — переспросил он.

— Да, и я хотела, как раз тебе сказать, согласен ты с этим или нет, но между нами все кончено.

Он отрицательно покачал головой.

Я уставилась на него, а потом спросил:

— Почему ты качаешь головой?

— Потому что мы не закончили.

— Закончили.

— Нет, и ты его больше не увидишь, — заявил он.

У меня отвисла челюсть.

И я спросила:

— Что?

— Ты должна сказать ему, что завязываешь с ним.

Я почувствовала, как у меня глаза стали огромными, повторила:

— Что?

— Скажи ему сегодня, он хороший парень, тебе нужно порвать с ним.

Я почувствовала, как вся напряглась, подавшись вперед, снова спросив:

— Что?

— Ты — моя, девочки — мои. Я заявляю свои права на тебя прямо сейчас и, если ты заставишь меня, я сообщу об этом ему сам.

Он…

Он…

Он только что сказал, что я и мои дочки принадлежат ему?

Он только что сказал, что готов заявить на нас свои права?

В эту самую минуту?

— Ты рехнулся? — Выдохнула я.

— Неа.

Вот тогда я потеряла все свое самообладание. Хотя для меня это не было сюрпризом, потому что все утро я пыталась сдерживаться.

— Ты, бл*дь, издеваешься надо мной! — закричала я.

— Неа, — спокойно заявил он.

— Ты трахался с другими, пока был со мной.

— Я солгал, не трахал Надю, — ответил он, все еще сохраняя хладнокровие.

Я втянула воздух, и мое тело качнулось назад.

— Что?

— Я солгал, соседка.

— Зачем?

— Уже не важно.

— Нет, мне важно! — Крикнула я.

— Пока я был с тобой, я не был с другими. Даже не думал об этом.

Я отрицательно качала головой, отступая на шаг назад, затем второй, его слова заставили меня отступать.

Я остановилась и собралась с духом.

— Это не имеет уже значения, мне все равно. Все кончено. Я больше не буду с тобой.

— Ты уже со мной.

Я перестала трясти головой, уставившись на него.

— Вовсе нет.

— Соседка, именно так. Ты никуда и не уходила, черт побери.

— С чего ты решил? — Язвительно спросила я.

— Ты продолжаешь спать в моей футболке, — ответил он.

О, черт. Ну, почему я была такой идиоткой?

— В ней удобно, — огрызнулась я.

— И Кейт сказала, что, когда Майк оставался ночевать, он спал на диване, — продолжил Джо.

— Конечно, он спал на диване, потому что в доме были девочки.

— Я сегодня утром вышел из твоей спальни, Вай, они даже не моргнули на мое появление.

Я сделала шаг вперед, потом назад (и снова вперед и назад), оказавшись прямиком в его пространстве.

— Да, и об этом нам тоже нужно поговорить.

— Не корми меня всяким дерьмом, что ты не хочешь со мной отношений. Ты не спала, когда я проснулся сегодня утром, но ты не сказала ни единого гребаного слова, так что не пытайся меня обмануть.

Откуда он знает, что я не спала? Господи, он был настоящей занозой в заднице!

— Я не хотела устраивать сцену в присутствии девочек.

— Ты хотела, чтобы я вернулся.

Да, определенно, заноза в заднице.

— Не хочу! — Закричала я.

И он стал двигаться, причем быстро, я отступала так же быстро, но ударилась спиной о стену, он оказался напротив меня, упираясь руками в стену у моей головы, зажав меня между собой и стеной.

— Отойди, — прошипела я.

— Ты — моя, Вай, — произнес он, и я сосредоточилась на его лице.

Угрожающее. Вызывающее страх и определенно серьезное.

Джо Кэллахан был не из тех, с кем можно шутить, это я знала, и его голос и выражение его лица было тому прямым доказательством.

— Если ты позволишь ему прикоснуться к тебе, я разозлюсь… сильно… очень сильно, — пригрозил он.

— Мы с Майком вместе, — прошептала я.

— Не играй в эту игру ни со мной, ни с ним.

— Отойди, — повторила я.

— Предупреждаю тебя, соседка, не играй со мной.

Я отрицательно покачала головой и взмолилась:

— Джо, пожалуйста, отойди. Я не собираюсь заниматься подобным дерьмом.

— Тогда не заставляй меня принимать меры.

— Позволь тебе напомнить, что у меня только что умер брат! — Воскликнула я.

— Да, и, если ты расстанешься с ним, я смогу помочь тебе справиться с этой болью.

Господи, кто этот человек, стоящий передо мной? Он лелеял свою боль семнадцать гребаных лет, а сейчас стоит напротив и говорит, что может помочь мне справиться с болью?

— Да, что ты говоришь, Джо? Также, как ты помог мне справиться с горем от потери Тима? — Язвительно спросила я.

— Я предлагал тебе тогда не это, но, если ты так хочешь, я помогу тебе с этим справиться.

— Ты просто невероятен, — огрызнулась я.

— Я полностью принадлежу тебе.

И его слова ударили меня в живот, да так сильно, что у меня сбилось дыхание, и единственное, что я могла сделать, это просто пялиться на него.

Воспользовавшись этим моментом, он наклонил голову, обхватив мою голову руками и его лицо приблизилось к моему.

— Впервые, когда ты улыбнулась мне в моей постели, я понял это, — пробормотал он.

— Джо…

— Ты забралась мне под кожу.

— Прошу…

— А я под твою.

Я покачала головой, и его лицо еще приблизилось, и я только видела его небесно-голубые глаза, и чувствовала его губы на расстоянии вздоха от моих.

— И мне нравится, что ты у меня под кожей, соседка, также, как тебе нравится, что я под кожей у тебя. Отпусти Майка.

— Ты не можешь быть ни с кем. Ты — Джо Кэллахан, мужчина одной женщины. Единственная, кому ты когда-либо принадлежал, была Бонни, и она все еще держит тебя за сердце и всегда будет держать, насколько бы это не казалось хреновым и не было бы так безумно грустно.

Его руки сжались на моей голове, и он ответил:

— Не слушай городские сплетни. Не слушай все это дерьмо.

— Ты держался за это дерьмо семнадцать лет, — вставила я.

— Она убила моего сына, — ответил он, и у меня дрогнуло сердце.

— Я знаю, — прошептала я, обхватив руками его за талию, желая прикоснуться к нему, дотронуться до него после таких слов, и от того, что я опять хотела прикоснуться к нему, я явно была ненормальной.

— Ты поможешь мне забыть об этой трагедии, детка, а я помогу тебе с болью по Сэму.

Я отрицательно мотнула головой, но руки сами собой сильнее сжали его футболку на боках.

— Я не могу вернуться к тебе.

— Почему нет?

— Потому что я не знаю, когда ты очередной раз закончишь со мной.

— Соседка…

— Ты заканчивал наши отношения со мной уже дважды.

— Вай…

— И ты проделал то же самое с моими дочками.

Я увидела, как он закрыл глаза, понимая, что я попала в цель и набрала очко, при этом не чувствуя ни малейшего удовольствия. И чтобы здесь сейчас не происходило, я обязана была поступить правильно, выбрав лучшее для себя и своих дочек.

Поэтому я воткнула нож еще глубже.

— Со мной ты можешь так поступать, Джо, но не с моими девочками.

Он открыл глаза и встретился с моими.

— Ты же чувствуешь это сейчас, я знаю, что чувствуешь. Ты же знаешь, что ничего не закончено.

— Значит нужно закончить.

— Нет, этого не произойдет.

— Да, Джо.

Он не ответил, просто смотрел мне в глаза.

Затем его губы направились к моим и коснулись их.

Только от одного прикосновения, даже не поцелуя, все мое тело расслабилось, руки перестали сжимать его рубашку, скользнули по его спине и из меня вырвался стон.

— Ты можешь сколько угодно говорить себе это, детка. Но посмотри сейчас на себя, — прошептал он нежным голосом, не самодовольным, наши глаза все еще были прикованы друг к другу. — Ты — моя.

Потом он склонил голову, отпустил мою, поцеловал в шею и вышел за дверь, а я смотрела в окно, как он неторопливо шел по моей дорожке к своему дому.

Я долго так стояла, прижавшись к стене. Через какое-то время, я поняла, что до сих тяжело дышу.

Потом я сползла по стене, прижав колени к груди. Обхватила руками ноги, с силой прижав к себе.

Достала из заднего кармана телефон и позвонила своим девочкам.

Они сказали, что прибыли на место, в хижину, распаковали вещи, Дэйн с отцом спустили лодку на воду. Хижина была крутой, озеро было феноменальным. Они собирались плыть на лодке, они показались мне счастливыми и восторженными.

Я приняла правильное решение, заставив их поехать с Дейном. У них останутся прекрасные воспоминания о лете.

Сэм был бы рад.

Закончив разговор, я закрыла телефон.

Именно такой поездки им и не хватало, именно то, что нужно.

И хотя она была не долгой, но хоть что-то.

Я поднялась с пола и отправилась забирать Муча.

* * *

Я сидела в футболке Майка на большой кровати Майка, моя спина лежала на матрасе, плечи упирались в изголовье кровати, стаканчик мороженого с крошкой шоколадного печенья таяло в моей руке.

Майк лежал рядом со мной с боку, положив голову на руку, упершись локтем в подушку, не сводя с меня глаз, одетый только в пижамные штаны (у него была красивая грудь, невероятный пресс, он был стройнее, чем у Джо, не таким объемным, не покрытым шрамами, но все равно потрясающим).

Лейла лежала на боку в конце кровати, Муч развалился на ее груди. Обе собаки находились в отключке, потому что практически за четыре часа уничтожили двор Майка.

Приложив мобильник к уху, я слушала шепот Дэйна Гордона.

— Она рассердится, мисс Винтерс, если узнает, что я вам звонил.

— Все в порядке, Дэйн, я не скажу ей, что ты звонил.

— Так скажете? Завтра утром? Чтобы они расслабились и выдохнули?

— Да, Дэйн, я позвоню.

— Мы приедем в субботу, так что у нас будет еще один день, и они не будут чувствовать себя так, будто испортили мне отпуск с моими родителями, и Кейт может мне разрешит побыть у вас дома, чтобы я мог побыть с ней рядом... эм, для нее, вы понимаете…

Черт, мне нравился этот парень.

— Скажи своим родителям, что ты поживешь у нас, пока они не вернутся. Ты хочешь... — Черт, неужели я собиралась это сделать? Да, собиралась. — Ты можешь сказать своим родителям, что я разрешаю тебе остаться у нас и спать на диване.

Майк издал сдавленный звук, похожий на сдавленный смех.

Я уставилась на него.

— Даааа? — Спросил Дэйн мне на ухо, потому что Кейт тосковала по своему дяди, а он не желал находиться далеко от своей девушки, а диван был близко, и я хотела, чтобы он был на нем.

— Да, Дэйн.

— Хорошо, — с облегчением произнес он. — Мне пора, спасибо, мисс Винтерс.

— Да. Пока Дэйн.

— До скорого.

Я закрыла телефон, и Майк выхватил его у меня из рук, бросил на тумбочку и снова повернулся ко мне.

— Милая, ты самая большая гребаная простофиля, которую я когда-либо видел.

Я скользнула задницей вниз по его кровати, натягивая футболку вниз, чтобы были не видны мои трусики.

— Можешь пристрелить меня за это.

— Это кровать стоит шесть тысяч долларов, дорогая, я не хочу проделать в ней дыру от пули.

Я снова посмотрела на него, потом закрыла глаза рукой.

Он вытащил мороженое из моей руки, я почувствовала, как он повернулся на кровати, потом он вернулся и притянул меня в свои объятия.

Я подвинулась, чтобы мои руки оказались на его груди, и посмотрела на него.

— Поговори со мной, — тихо приказал он.

— Ну, — я прижалась ближе, — Дэйн говорит, что Кейт и Кира очень весело проводят время, но в основном они делают вид, что им весело. Он говорит, что они грустят, но пытаются это скрыть. Он говорит, что они хотят оказаться дома и все время говорят обо мне. Но он считает, что они не заикнуться, чтобы он отвез их домой, пока я сама им не предложу. И он говорит, что я должна позвонить им и сказать, чтобы они вернулись, и тогда у них будут развязаны руки. Но, у них будет еще один день здесь, они выполнят свой долг перед Дэйном и его родителями, а также вернутся домой. Дэйн тоже приложил усилия, чтобы у них была еще одна машина, чтобы он мог отвезти их домой.

— Хороший парень, — пробормотал Майк.

— Да, — усмехнулась я, — Кейт мало что унаследовала от меня, но она унаследовала мой вкус к мужчинам.

Майк расхохотался и перекатился ко мне, уткнувшись лицом мне в шею, поцеловал меня, а затем поднял голову.

— Кейт точно такая же, как ты.

Я моргнула, глядя на него.

— Что?

— Кейт. Копия тебя. Полностью.

— Она внешне больше похожа на Тима.

— Да, но она ведет себя как ты, у нее походка, как у тебя, твоя улыбка. У Киры тоже есть твоя улыбка.

— Неужели?

— Да, милая. Они великолепны, но, когда они улыбаются... , — он позволил повиснуть недосказанности и улыбнулся мне.

Я переместила руку с его груди на лицо и прошептала:

— Майк.

Он повернул голову и поцеловал мою ладонь. Потом он наклонил голову, коснулся губами моих губ, я обвила его руками.

— Мне нравится быть с тобой, — сказала я ему в губы.

Он приподнял голову и встретился со мной взглядом.

— Мне тоже нравится, милая.

Затем, почему-то я решила напрочь уничтожить прекрасное настроение, выпалив:

— Я не разобралась с Джо сегодня.

Его брови соединились вместе, и он спросил:

— Ты поговорила с ним?

— Да, он вроде как... не слушал меня.

Майк откатился на спину, но я удержала его и перекатилась с ним, он пробормотал:

— Черт, Вай.

Я приподнялась на локте и посмотрела на него сверху вниз.

— Ты можешь отступить, дорогой, пока я разбираюсь с ним.

Его глаза встретились с моими.

— Ты хочешь, чтобы я отступил?

Я бы хотела, если уж быть справедливой к нему.

Но я не хотела с эгоистичной точки зрения.

— Да, если честно, — сказала я и почувствовала, как он напрягся. — Нет, если быть абсолютной эгоисткой, — закончила я, озвучивая свои мысли вслух, а затем сказала: — но теперь я знаю, позицию Джо на данный момент, и, если бы я была не я, а твоим другом, я бы посоветовала тебе отступить.

— Мне стоит побеспокоиться об этом дерьме?

— Нет.

Он внимательно посмотрел мне в лицо и спросил:

— Уверена?

— Нет.

Он посмотрел на потолок. Я опустилась на колени и прижалась лбом к его груди.

Через некоторое время я почувствовала, как его рука скользнула по моим волосам.

— Это ситуация «пусть победит сильнейший», милая.

— Я не приз, Майк, — сказала я ему в грудь.

— Ты, Вай, самый лучший гребаный приз на свете.

Я подняла голову и посмотрела на него.

— Мы говорим о чувствах сердца. Ты не играешь в игры с сердцем.

Он приподнялся на локтях, не отрывая взгляда, заявил:

— Игры, в которые стоит вообще играть, есть игры сердца.

— Кто-то может проиграть, — прошептала я, и он усмехнулся, резко повернулся и обнял меня.

Он перевернул меня на спину, накрыл своим телом и прижался губами к моим, прежде чем прошептать:

— Сегодня ночью, я победитель.

Потом он поцеловал меня.

Затем он принялся завоевывать.

По крайней мере на эту ночь.

И ему это удалось.

16

Должен тебе напомнить

На следующее утро после того, как Майк оставил меня в своей постели, когда я сонно поцеловала его и снова заснула, он ушел на работу, я проснулась, приняла душ, подготовившись к наступающему дню в доме Майка, отправившись к себе домой.

В одной руке я несла Муча, с болтающейся сумкой, в другой — пульт и ключ, когда я вошла в дом, бросила сумку и опустила Муча на пол, который тут же начал по щенячьи тявкать в сторону кухни.

Закрыв за собой входную дверь, я повернулась в сторону кухни и уставилась на него.

Джо, опершись рукой о кухонную стойку, прижав телефон к уху, стоял на моей кухне, его глаза, я бы сказала, сердитые глаза, пригвоздили меня к месту.

— Да, — сказал он в трубку, не сводя с меня глаз, я застыла, уставившись на него. — Ты все поняла. Не беспокойся. — Он помолчал, потом сказал: — Да, когда ты вернешься. — Он снова помолчал, потом произнес: — Я передам ей. — Потом состоялась еще одна пауза. — Да, увидимся, девочка.

И он захлопнул телефон и бросил его на стойку.

— Что ты здесь делаешь? — Тихо спросила я, Муч, каким-то образом поняв по моему тону что нужно заткнуться, перестал тявкать, сел у моей ноги и уставился вместе со мной на Джо.

— Я разговаривал с Кейт, — ответил он, все еще сверля меня взглядом.

— Что? — Спросила я.

— Она звонила вчера, беспокоилась, как ты будешь здесь одна. Мы заключили сделку.

Последняя фраза мне совсем не понравилась, звучала она не очень хорошо.

— Ты... — я замялась, — заключил сделку с моей дочерью?

— Ага, — ответил он, не двигаясь с места, обманчиво небрежно прислонившись к стойке. — Они с Кирой помогают мне с домом. Я приглядываю и оберегаю тебя.

— Ты заключил сделку с моими дочерьми? — Повторила я, с пугающим изменением голоса.

— Мне это подходит, видишь ли, у меня нет ни кухни, ни ванной, ни мебели. И я остаюсь у тебя, поэтому присматриваю за тобой.

В груди у меня все сжалось.

— Остаешься у меня? — Выдохнула я.

— Она только что звонила, чтобы проверить, где я.

Я посмотрела на его телефон, потом на него, вспомнив тот день, когда я сама вбила номер телефона Джо в телефоны своих девочек.

— Я…

Джо прервал меня.

— Ты провела с ним ночь.

Я взяла себя в руки и заявила:

— Это не твое дело.

— Мне казалось, я вчера ясно выразился, Вай.

— Ага, и я тоже достаточно ясно выразилась.

— Ага, детка, ты выразилась, бл*дь, застонав, как только мои губы приблизились к тебе.

Черт, ладно, он вроде как меня подловил.

— Джо…

— Я же говорил тебе не играть в такие игры.

— Джо…

— Ты начала играть.

Я решила, что это будет хорошая идея — самое время отступить, что и сделала. Муч начал тявкать. Джо стоял совершенно неподвижно.

— Я бы хотела, чтобы ты ушел, — заявила я ему.

— Ты забыла, — ответил он, и я перестала пятиться.

— Что забыла?

— Даже, не могу себе этого представить. Я чувствовал тебя каждой божьей ночью даже, бл*дь, чувствовал твой запах, я решил, что ты тоже чувствуешь.

Его слова хлынули на меня, все значения его слов разом, и я перестала дышать.

— Должен тебе напомнить, — пробормотал он.

Наши глаза встретились, и никто не хотел отводить взгляд.

А потом он начал двигаться.

А я развернулась и побежала.

Муч последовал за мной, думая, что я с ним играю.

Но это была не игра, и я слишком медленно бежала. Джо поймал меня, развернул, забросил на плечо и понес ко мне в спальню.

— Джо! Отпусти меня! — Потребовала я, молотя кулаками по его спине.

Он даже не вздрогнул. Наклонившись, он повалил меня на кровать.

Я перевернулась, встала на четвереньки, карабкаясь подальше от него.

Он схватил меня за лодыжки, дернул на себя, колени заскользили по одеялу, ноги вытянулись, он притянул меня к себе, перевернул на спину и приземлился на меня сверху.

— Джо... — попыталась я, но его рука запуталась в моих волосах, сжавшись в кулак, он отстранил мою голову, и его губы опустились на мои.

Черт возьми, но этот поцелуй был всем. Он был безумием, но это было все, что он должен был сделать.

Он ошибался. Я все помнила. Я помнила каждую секунду с ним, даже те, когда мы не занимались сексом, и я скучала по тем моментам. Боже, я так сильно скучала по каждой секунде с ним, что мне пришлось похоронить, запрятать как можно глубже, закрыть всем, что у меня было, чтобы мои воспоминания не сломили меня окончательно.

Но сейчас все вернулось — тоска, боль, голод по нему, все, что было между нами, все, что я хотела, чтобы у нас было, и это было именно всем, что у нас было.

Мы рвали друг на друге одежду, срывая, боролись за превосходство, целуясь, облизывая, кусая, прикасаясь, царапая.

— Господи, детка, — прорычал Джо, когда моя рука крепко обхватила его за твердый член.

— Я скучала по тебе, — прошептала я, зачем, не знала. Просто фраза вырвалась.

Его лицо исчезло у меня на шеи, губы были у моего уха, он приказал:

— Раздвинь ноги для меня, соседка.

Я раздвинула, он передвинулся между моих ног, затем без промедления вошел заполняя.

Руки погрузились в его слишком длинные волосы, и я простонала:

— Малыш.

— Обхвати меня ногами, любимая.

Я обхватила, мои пятки впились ему в спину, я приподняла бедра, и он стал входить быстрее, сильнее, глубже.

— Господи, как мне в тебе хорошо, — простонал он мне в ухо.

Это был спорный вопрос, но я решила, что он чувствует себя лучше, хотя я не собиралась спорить с ним сейчас. Вместо этого я обняла его еще крепче, его губы приблизились к моим, и он поцеловал меня.

Вскоре, я была уже близко, его губы были на моих, но каким-то образом он чувствовал приближение моего оргазма.

— Назови меня по имени.

— Джо.

Он глубоко вошел и потребовал:

— Кому ты принадлежишь?

Я закрыла глаза и прошептала:

— Тебе, Джо.

— Вот так, — прорычал он мне в рот, погружаясь все глубже, и я почувствовала, как он тоже уже находится на грани, — кончи со мной, детка.

— Хорошо, — выдохнула я и кончила — долго, жестко, удивительно, крепко обнимая его, прижимая к себе, сильнее его притягивая, когда оргазм, который он мне дал, захватил меня в свои объятия, и это было так прекрасно, что я не хотела, чтобы он когда-нибудь отпускал.

И оргазм тянулся, они всегда тянутся, даже такие эффектные, которые предоставлял мне Джо, я пришла в себя, чтобы услышать и почувствовать Джо.

Джо вышел не сразу, запутавшись рукой в моих волосах, другую положив мне на задницу, придавив своим весом, его губы двигались по моей шеи, и только тогда я поняла, что в действительности шлюха.

Майк и я не занимались сексом прошлой ночью, мы дурачились, причем гораздо серьезнее, чем прежде. Майк довел меня до оргазма своим ртом, я ответила ему тем же. Я не знала, почему он не пошел дальше, может почувствовал, что я не готова. Но то, что мы делали, было великолепно, блестяще, он был нежным любовником (насколько я могла судить), не торопливым, как и его тайные поцелуи, постепенно увеличивая жар между нами, терпеливым, но, в конце концов, требовательным.

Мне очень понравилось.

Но не так сильно, как то, что я только что получила.

Два оргазма от двух разных мужчин менее чем за двенадцать часов.

Да, я точно стала шлюхой.

Когда я пришла к этому выводу, Джо двинулся, перемещая меня вместе с ним, поудобнее укладываясь на постели, вытянув из-под нас одеяло, накрыв меня им, лежащую на нем, сверху до талии.

Я не сопротивлялась и молчала, когда он прижимал меня к себе. Голова была пустой. Нет, не пустой, застывший от отвращения к самой себе.

Потом я вернулась в эту комнату и заметила, что он слегка изменил наше обычное положение, я прижималась головой к его плечу, а всем телом к его боку.

Он притянул меня к себе, прижав щекой к середине своей груди, пальцами обхватив мое запястье, положив мою руку себе на бедро, приподняв колено, подцепив мою ногу так, что моя икра оказалась между его ног, я почти оседлала его бедро.

Я слышала, как бьется его сердце, ровное, сильное. Я никогда не слышала его стука раньше или не замечала, и эта сила была так похожа на него. Сильная, жизнерадостная и живая.

А еще он натянул на нас одеяло до пояса. Именно это я делала всякий раз, совершенно неосознанно, хотя мне было вполне комфортно при нашей наготе, пока мы занимались делом, но всякий раз я подсознательно чувствовала себя уязвимой, поэтому натягивала одеяло, как только мы переставали заниматься сексом. Даже после многих лет, проведенных с Тимом, я делала то же самое.

Тим никогда не натягивал одеяло. Джо заметил мою привычку и натянул.

А он помнил, мои привычки, ощущения, даже запах. Как и я, он вспоминал по ночам меня, когда мы были врозь.

У меня перехватило дыхание.

Его пальцы скользнули по моим волосам.

— Потребуется два месяца, чтобы отремонтировать дом, — вдруг сказал он, и я моргнула, а потом поняла, что он снова начал разговор посередине, и живот стал теплым и мягким при воспоминании о чем-то привычном, я думала, что этого уже не будет, поэтому собралась с духом, но понимала, что это бесполезное усилие. — Им потребовался день, чтобы выпотрошить его, но на ремонт уйдет два месяца, — закончил он.

Я молчала, потому что мне нечего было сказать, но также и потому, что моя голова больше не была застывшей и пустой. Теперь там было столько всего, что я не могла уловить ни одной мысли.

— Девочки выберут ковер, краску, шкафы и все такое. Таковы условия нашей сделки, — продолжал Джо.

Боже, Кире это бы чертовски понравилось. И Кейт тоже.

Меня подставили.

— В свою очередь, я в городе, я остаюсь с тобой.

Моя голова пришла в себя, и я посмотрела на него и сказала:

— Джо…

Я больше ничего не сказала, потому что его рука все еще была в моих волосах. Он скользнул к моей шеи, двинув меня вверх по своему телу, приподняв бедро, чтобы помочь передвинуть меня вперед, его твердость прижалась между моими ногами, все еще ощутимая, что означало, что это было хорошо. Когда мое лицо приблизилось к его, его рука снова зарылась в мои волосы и, притянув мою голову к своей, мой рот к себе, чтобы подарить мне болезненный, но короткий поцелуй с открытым ртом.

— Обожаю, когда ты произносишь мое имя, детка, — пробормотал он мне в губы, закончив целоваться. Я почувствовала, как мое тело стало мягким, голова со спутанными мыслями снова стала пустой, когда я посмотрела ему в глаза, он продолжил:

— Чувствую своим членом каждый раз.

Моя голова слегка дернулась, и я ляпнула:

— Чувствуешь?

Он ухмыльнулся.

— Ага.

Мне нравилось, когда он улыбался. Он не часто улыбался, так что каждый раз, когда появлялась улыбка, было похоже на подарок.

Но все же я сказала:

— Это странно.

Его улыбка превратилась в мягкий смех, и он перекатил меня на спину, почти полностью накрыв своим телом, его согнутое колено все еще было зажато между моими ногами.

— Ты сама себя не слышишь, когда говоришь мое имя, — сказал он мне.

— На самом деле, слышу.

— Нет, ты не парень, поэтому не слышишь то, как ты говоришь «Джо», каждый мужчина хотел бы, чтобы его так звали.

— Хорошо, — ответила я, потому что мне действительно нечего было сказать на это заявление, и я была занята, пытаясь игнорировать прекрасное нежное чувство, которое это заявление заставило меня почувствовать.

Он наклонил голову и поцеловал меня в шею, затем его руки начали блуждать, бедро поднялось на дюйм выше.

Я прикусила губу.

— Джо?

— А? — спросил он меня в шею.

— Ты... э-э... не можешь здесь оставаться. — Его голова оторвалась от моей шеи, руки замерли, и он посмотрел на меня, я немного передвинулась. — Потому что, эм... Дэйн позвонил и сказал, что девочки притворяются, что хорошо проводят время. Вчера мы с ним заключили сделку. Мне нужно им позвонить сейчас и попросить вернуться домой. Они вернутся в субботу, и я обещала Дэйну и его родителям, что он сможет спать у нас на диване.

— Ну и что? — Спросил Джо.

— Значит, Дэйн будет спать на диване, так что ты не можешь. — Это была одна из двух причин, по которым он не мог, Майк был другой причиной, но я подумала начать с Дэйна, потому что упоминание Майка может разозлить Джо, а Джо голый и злой означало, что я снова поведу себя как шлюха (или больше похоже на шлюху, чтобы это ни было).

— Я не собираюсь спать на твоем диване, соседка, — ответил он, и я моргнула, а потом, наконец, пришла в себя.

— Ты не можешь спать со мной.

— Прямо сейчас я в твоей постели, — заметил он.

— Да, но ты сам меня отнес сюда и бросил на кровать.

— И ты почти не сопротивлялась, Вай, и, хочу указать на очевидные вещи, и сейчас ты этого тоже не делаешь.

Он был прав, поэтому я оттолкнула его, пытаясь выскользнуть, но он придавил меня еще больше своим весом, что означало, мое сопротивление было бесполезно.

Поэтому я пристально посмотрела на него, потребовав:

— Убирайся!

Он выглядел так, как будто пытался не рассмеяться, это было что-то новенькое, хорошее в нем.

— Слишком поздно.

— Уходи.

— Мне здесь нравится.

— Слезь с меня! — Закричала я.

— Ты же сама говорила, что скучала по мне, соседка.

Боже, я, действительно, говорила, просто выпалила сразу.

Я закрыла глаза и отвернулась, но, даже отвернувшись, я все равно слышала его мягкий смех и чувствовала его вес на своем теле.

Я не хотела, чтобы мне это нравилось, но все же нравилось.

Затем кое-что пришло мне в голову, я напряглась, резко повернув голову, открыв глаза.

— Черт, — прошептала я.

— Что? — Спросил Джо.

— Ты это слышишь?

Лицо Джо мгновенно стало серьезным, он склонил голову набок, прислушиваясь, потом посмотрел на меня, и его голос тоже был серьезным, когда он спросил:

— Слышишь что, соседка?

— Ничего, — ответила я ему.

— Повтори?

— Ничего! — Воскликнула я. — Черт, если ты ничего не слышишь, значит, у Муча будут неприятности.

Если Киры не было рядом (а она хорошо заботилась о своей собаке), то именно мне приходилось иметь дело с Мучем, а Муч будучи очень активным щенком, был постоянно чем-то занят.

Я не могла пойти посмотреть, чем он занимается, с большим голым мужчиной, лежащем на мне.

И вдруг этот огромный голый мужчина оказался не на мне. Он стоял у края кровати и натягивал джинсы.

Я наблюдала, как он выходит из комнаты.

Затем я натянула простыню до самой груди, села на кровати, согнув колени и наблюдая за дверью, мне было любопытно, что он собирается делать. Мне было так любопытно, что я не встала с кровати, не оделась и не убежала далеко-далеко от него. Вместо этого я ждала.

Не прошло и нескольких минут, как вернулся Джо с извивающимся щенком под мышкой и моей сумочкой в другой руке.

Он бросил Муча на кровать, а мою сумочку — на тумбочку.

Муч подбежал ко мне, вскочил, стал облизывать своим щенячьим языком, обдавая щенячьим дыханием.

— Нужна новая собачья подстилка, Вай, — заявил Джо, когда я погладила активного Муча, и мои глаза обратились к Джо.

— Что?

— Он съел ее, — сказал мне Джо, вытаскивая мой сотовый из сумочки.

— Он съел ее? — Я вздохнула, гадая, переварится ли у него подстилка в животе или это означает счет ветеринару в обозримом будущем.

— Не всю, кое-что.

— Черт, — прошептала я.

Джо бросил мой телефон на кровать, а затем забрался рядом, схватил собаку, растянулся на спине и прижал щенка к своей голой груди.

— Звони своим девочкам, — приказал Джо, Муч лизнул Джо в подбородок.

Я уставилась на Муча, облизывающего подбородок Джо, и как Джо реагировал на его облизывания, не злясь, не выглядя устрашающим или задиристым. Ну, он все еще выглядел крутым, но не злым или пугающим, и я почувствовала, как снова потеплело у меня в груди.

— Милая, девочки, — напомнил Джо, потому что я не двинулась с места.

В последнее время он часто называл меня «милой», и мне это тоже нравилось.

Он преподал мне урок (уже дважды), который засел глубокой болью в груди, мне казалось, что я никогда не забуду ту ночь в его доме, когда он сидел в том кресле, заявив, что трахался с другой.

Но сейчас я вернулась туда, откуда все началось.

И это мне тоже нравилось.

— Хорошо, — прошептала я, схватив телефон с кровати, и открыв.

Джо переложил Муча с груди на кровать, отчего Муч принялся прихватывать своими маленькими щенячьими зубами Джо за палец. Я понимала, что это больно и не очень приятно. С одной стороны, это было как бы нормально, но если Муч сильнее прикусывал, это причиняло боль.

Пока я ждала ответа Кейт, заметила, что Муч решил основательно приняться за палец Джо, но Джо не оттолкнул его, даже не поморщился.

— Привет, мам! — Весело прокричала мне на ухо Кейт, и я сразу поняла, что Дэйн оказался прав, она притворяется.

— Привет, детка, — ответила я.

— Все в порядке? — Спросила Кейт.

Я перевела взгляд с Муча на Джо, который положил голову на подушки, запрокинув одну руку за голову, наблюдая за мной.

— Не совсем, — ответила я Кейт, переводя взгляд с лица Джо на его босые ноги в джинсах, положенную одна на другую.

В голосе Кейт послышалось беспокойство, и она спросила:

— Что случилось?

— Ну... я не хочу... просто... как ты думаешь, ты с Кирой не могли бы вернуться домой немного пораньше?

— С тобой все хорошо?

— Да, я в порядке, просто хочу, чтобы вы, девочки, были со мной дома. Как ты думаешь, родители Дэйна не будут возражать?

— Нет, — тут же ответила она, — они все поймут.

Да, моя девочка точно хотела вернуться домой.

Сейчас я убедилась в этом. Дэйн был хорошим парнем, я уговорила себя, что он мне нравится, и даже полюбила этого парня.

Вот дерьмо.

— Дэйн может... — Черт возьми! Я снова посмотрела на Джо, широко раскрыв глаза, но он только приподнял брови, когда я сказала: — Если его родители ему разрешат, мы присмотрим за ним. Я знаю, что ему семнадцать, но он может остаться у нас, спать на диване, и я буду его кормить.

— Правда? — Выдохнула Кейт.

Я перестала смотреть на Джо, опустила голову на колени и произнесла:

— Правда.

— Я думаю, они согласятся, — сказала Кейт, и теперь ее голос звучал искренне счастливым.

Я повернула голову, прижалась виском к колену и заметила, как Джо улыбается мне.

Вот оно — я поступила правильно.

— Хорошо, милая, наслаждайтесь сегодня. Получайте удовольствие, а завтра приезжайте домой. — Сказала я ей, — но ведите машину медленно, чтобы все было хорошо, да?

— Хорошо.

— Позвони мне перед отъездом, чтобы я знала, когда вас ждать.

— Хорошо.

И я решила дать ей еще один повод возвращения домой.

— Бабушка и дедушка приедут на следующий уик-энд к нам.

— Убийственно! — закричала она, и я улыбнулась, переведя глаза на Муча, который основательно занялся пальцами Джо, поэтому не задумываясь, с прилепленным телефоном к уху и Кейт на другом конце провода, сказала Джо:

— Джо, твои пальцы — не жевательная игрушка для щенка.

— Детка, все нормально.

— Мы не разрешаем ему так жевать наши пальцы.

— С ним все хорошо, Вай.

— Не разрешай ему этого делать.

— Милая, я же сказал... все нормально.

То, как он это сказал, заставило меня посмотреть на Джо и сжать губы. Он определенно все сказал, что с Мучом все в порядке.

— Джо с тобой? — Тут же спросила Кейт, теперь ее голос звучал не только радостно, но и, черт побери, взволнованно.

Я резко отвела взгляд от Джо и поняла, что лежу голая в постели с Джо и Мучем, разговаривая со своей дочерью, которая пребывала в восторге, что Джо был со мной.

Боже, какая же я шлюха.

А также, полностью облажалась.

— Гм... да.

— Он поживет у нас, пока его дом будут ремонтировать. Он тебе сказал?

— Да.

— Мы с Кирой считаем, что это здорово.

— А Кира знает?

— Да.

— Правда?

— Да.

Сотня долларов.

— Сколько денег, которые дал Джо, у вас осталось? — Спросила я, и Кейт рассмеялась.

— Мы отдали родителям Дэйна деньги, которые ты нам дала на еду и прочее, но у нас не было времени сходить за покупками, так что думаю все.

— Когда вы вернетесь, то все, что у вас осталось, вернете Джо.

— Что?! — Спросила Кейт.

— Что?! — Громыхнул рядом Джо.

Я проигнорировала Джо, сказав Кейт:

— Когда вы вернетесь…

Я не договорила, потому что Джо сел, протянул руку, выхватил у меня телефон, поднеся к уху.

— Деньги ваши, девочка. Не слушай Вай.

— Джо! — Огрызнулась я.

Он кивнул и сказал:

— Да. Все хорошо. Скажи Дэйну, чтобы он помнил об ограничении скорости и о том, что везет драгоценный груз. Пусть не валяет там дурака.

Мой гнев исчез, тело замерло, рот открылся, когда я услышала, что Джо говорит как отец.

— Ладно, увидимся завтра. Пока. — Затем он закрыл мой телефон.

Я уставилась на него, потом на свой телефон, потом снова перевела взгляд на него.

— Мне бы хотелось тоже сказать Кейт «пока».

— Да, и хотелось сказать бы еще кое-что, — заявил Джо, поворачиваясь и бросая мой телефон на сумочку.

— Например?

Он повернулся ко мне, его брови сошлись на переносице, когда он произнес:

— Вернуть мне деньги, Вай?

— Двести долларов — это очень много.

— Нет, не много.

— Много!

— Нет, черт возьми, не много.

Он уже начал злиться, но я решила, что злюсь еще больше.

Я повернулась к нему и заявила:

— Джо, ты не можешь покупать моих девочек.

Его тело застыло, лицо окаменело, он молчал долгие секунды, я не поняла, что он использует эти секунды, чтобы взять себя в руки.

Затем, тихо, рассерженно, сказал:

— Я не покупаю их, я забочусь о них.

— Они не твои, чтобы заботиться, — отрезала я, и он немедленно двинулся. Муч отскочил в сторону, я обнаружила, что меня сдернули с кровати, усадив верхом, мои колени упирались теперь в одеяло, а его руки крепко обхватывали.

— Для тебя было дерьмовое время, самое худшее, но ты была и видела, что они сделали. Они заползли на эту чертову постель вместе со мной, как и ты, и когда вы это сделала, все — вы стали моими.

— Это безумие, — сообщила я ему.

— Так и есть, — огрызнулся он в ответ.

— Джо, мы были вне себя от горя.

— Да, и когда ты вне себя от горя, ты не прижимаешься к любому парню, которого не знаешь или к какому-то мудаку, которого ненавидишь. Вы крепко прижались к своему, чтобы напомнить себе, что это ваше и это вам необходимо.

— Все было совсем не так.

— Соседка, ты сидишь голой у меня на коленях, твои девочки хотят, чтобы я жил у вас дома, ты злишься на меня, уговаривая себя, что все кончено, а мне всего лишь стоит поцеловать тебя, и ты становишься дикой. Дерьмо не тонет?

— Так и есть, причем дважды, — напомнила я ему, — и не важно, какие сигналы ты мне подавал, Джо, но оказались они совсем не теми, что я предполагала.

— На этот раз я не подаю тебе никаких сигналов, Вай, говорю прямо, скажу кое-что еще, всегда прислушивайся к своей интуиции.

— Джо…

— Она говорила тебе, что ты принадлежишь мне, и я говорю тебе, что так оно и есть.

Я почувствовала, как мое сердце забилось быстрее, и в животе снова появилось то самое ощущение, которое мне нравилось, поэтому прошептала:

— Хватит.

— И еще кое-что скажу тебе. Я ремонтирую свой дом, чтобы продать, мы движемся с тобой дальше… от всего, от Сэма, от Харта, и идем вместе — ты, я и девочки, и на этом пути я хочу от тебя ребенка, нашего ребенка.

Я замерла и уставилась на него, его слова отразились еще одним ударом в животе, который уже стал теплым, стал мягким, и даже при выбитом из меня воздухе, отчего перехватило дыхание, я чувствовала, как в животе затрепетало.

Потом шепотом спросила:

— Что?

— Тебе это не подходит, я без проблем. Девочки — это все, что мне нужно. Но я не говорю тебе, что мне нужно, а говорю, что я хочу, и хочу ребенка от тебя.

— О Боже, — прошептала я, и его рука потянулась к моему затылку, чтобы обхватить за голову.

— Я знаю, что у тебя в голове куча дерьма, но я тебе выложил все. Как есть. Вот, что здесь происходит. А теперь, соседка, ты должна оставить Майка, или я сделаю это за тебя.

— Джо…

— Если хочешь, чтобы он узнал, что ты провела это утро с моим членом внутри себя, продолжай играть в эту игру. Если хочешь урегулировать с ним сама, то покончи с этим.

— Я пытаюсь, но он такой же, как и ты, не хочет слушать.

— Тогда игра начинается, — объявил Джо.

— Джо…

— Ему следовало бы прислушаться к твоим словам.

— Но почему же? Ты же не слушаешь меня.

— Ты принадлежишь не ему, а мне.

— Это чистое безумие!

— Детка, ты же сама мне об этом сказала.

— Ты вынудил меня во время секса.

Он секунду смотрел на меня, а потом расхохотался, перевернув меня на спину, снова накрыв своим телом.

— Джо, слезь с меня! — Рявкнула я, безрезультатно толкая его в плечи.

— Нет, я снова хочу вынудить тебя, — произнес он мне в шею.

— Джо, прекрати.

— Продолжай говорить Джо, детка, ты меня заводишь.

Я зарычала, он ухмыльнулся мне в лицо, а потом, Господи, помоги мне, он поднял голову, его губы приблизились к моим, и он опять вынудил меня, и прежде чем я кончила, я заявила, что принадлежу только ему.

Дважды.

* * *

Кэл ждал, прислонившись спиной к своему грузовику, скрестив руки на груди, на парковке полицейского участка.

Прошло пятнадцать минут, прежде чем Хейнс вышел, и вышел он вместе с Колтом.

Мать твою.

Оба мужчины посмотрели на Кэла, Хейнс прищурился, Колт опустил взгляд в землю, изучая свои ботинки, чтобы не выдать своей реакции.

Хейнс повернул голову к Колту, что-то сказал, Колт кивнул, и они разошлись — Хейнс направился к Кэлу, Колт — к своему GMC.

Кэл не сводил глаз с Хейнса, пока тот шел к нему, но знал, что Колт не уедет. Это подтвердилось, когда Хейнс встал напротив него, Кэл посмотрел в сторону Колта, прислонившегося задницей к GMC, его глаза были на Кэле и Хейнсе.

— Ты хочешь что-то сказать? — Спросил Хейнс, и Кэл снова перевел на него взгляд.

— Отступи, — произнес Кэл.

Его губы сжались, а потом он спросил:

— Ты издеваешься надо мной?

— Ты сбиваешь Вай с толку, — объяснил Кэл.

— Что? — Спросил Хейнс и тут же отрезал: — Да, ты меня разыгрываешь.

— Это плохо кончится для тебя, — продолжал Кэл.

— Нет, если Вай примет глупое решение, Каллахан, это плохо кончится для нее. Я же представляю из себя именно того, кто сможет собрать осколки ее разбитого сердца.

Услышав его заявление, Кэлу захотелось выпрямиться, но он заставил себя все также расслабленно стоять у машины. Не то чтобы он не заслужил такого замечания, судя по своим историям с женщинами и историей с Вай.

— Ты думаешь, мать твою, я ее брошу.

— Ты сын Джо Каллахана.

На этот раз Кэлу пришлось приложить все усилия, чтобы оставаться в расслабленном состоянии, прижимаясь спиной к грузовику, потому что его отец, конечно же, не заслуживал, чтобы о нем так отзывались, поэтому его голос задрожал, когда он спросил:

— Что, бл*дь, ты несешь?

— Ты мужчина-одиночка, который любит одну женщину.

— Да, это так. Неужели никто еще не догадался, что эта женщина не чертовая Бонни?

Он забил — прямое попадание. Он смотрел, как его удар приземлился, подбородок Хейнса дернулся в сторону, как будто Кэл ударил его.

— Я так думал раньше, — Кэл заставил себя говорить ровным голосом, — но все не так.

— Ты уверен? — Спросил Хейнс.

— Да, уверен, — ответил Кэл.

— Как ты можешь быть в этом уверен?

— Потому что никакой Бог не будет столь жестоким, чтобы сделать единственную женщину, которую ты полюбишь, именно той, кто способен убить твоего ребенка.

Еще один гол, еще одно прямое попадание. У Хейнса отвисла челюсть.

Затем Хейнс сменил тактику.

— Ты оттрахал практически каждую женщину в нашем округе, — напомнил ему Хейнс.

— Да, но ни одна из них не была Вай.

Еще один удар, нерв дернулся на скуле Хейнса, он понял, что Кэл говорит правду.

— Ты ей нравишься, — сообщил ему Кэл. — Она хочет вернуть то, что у нее было.

— Я не Тим.

— А я и не говорю, что ты Тим. Я говорю, что ты олицетворяешь собой именно то, что у нее было всю жизнь.

— Дело не только в этом, у нас есть и кое-что еще.

Кэл почувствовал, как его собственная челюсть напряглась, потому что он знал, что Хейнс прав.

Голос Хейнса тоже стал спокойнее.

— И то, что есть между нами, ты не сможешь ей дать.

— То же самое касается и нас с Вай, — ответил Кэл.

Голос Хейнса стал более мягким, когда он спросил:

— Что ты можешь ей дать, Кэл?

— Все, — ответил Кэл и снова забил гол, Хейнс моргнул.

— Ей нужно… — начал Хейнс.

Теперь настала очередь Кэла произнести более мягко.

— Я знаю, что ей нужно, Майк.

Они стояли и молча сверлили друг друга взглядом.

Кэл нарушил молчание первым:

— Она придет к тебе, чтобы порвать, на этот раз позволь ей это сделать, даже если она будет цепляться.

Кэл наблюдал, как лицо Хейнса напряглось, когда он понял то, что говорил Кэл, насколько хорошо он знает Вай. Она играла в игру, даже не осознавая этого, у нее просто не было опыта в подобных играх, но она все равно бежала к Хейнсу, ругая себя, но бежала.

— Ей было пятнадцать, когда Тим пригласил ее на свидание, она понятия не имела, как это делается, — защищая Вай, произнес Кэл.

— Я знаю, — выдавил из себя Хейнс.

— Она заблудилась, Сэма больше нет, никого нет, — продолжал Кэл.

— Ты не поможешь ей его вернуть, Кэл.

— Мы все заблудились, Майк. И лучший шанс, который у нас есть — бродить по жизни с людьми, которые имеют для тебя значение.

Он снова забил гол, хотя и не хотел. Выражение Хейнса из гнева стало настороженным.

— Ты хочешь ее получить не ради нее, а для себя.

— Да, — мгновенно ответил Кэл, — а разве ты хочешь другого?

— Я хочу ее, потому что она Вай.

— И я хочу ее, потому что она Вай, и поскольку она Вай, то сможет дать мне то, что мне нужно.

— Что у нее есть?

— Она всегда дает мне то, что мне нужно.

— Мило, — выпалил Хейнс, снова впадая в бешенство.

— Вот кто она такая, приятель, разве ты не понял? Разве это не то, что она делает с тобой? Если это не так, то у тебя ее просто нет и близко нет. Она — Вай, и такие же ее девочки, она их так воспитала. Они живут тем, чтобы отдать тебе то, что тебе необходимо. Без эгоизма, они просто отдают и все. Черт, когда я ходил с ними в торговый центр, Кира пыталась меня приодеть.