Уничтожить

Глава 25

Исследовательское научное судно «Тангароа 2» после шести дней спокойного плавания врубилось в паковый лёд, разрезая льдины своим острым носом. И хоть судно не являлось ледоколом, с такой задачей справиться ему было вполне по силам. Айхан Уйнукай-оол впервые, а не на страницах учебника, лицезрел это природное явление — паковый лёд. Будучи гляциологом из Тартарии, в свои тридцать шесть лет он впервые принимал участие в экспедиции на Южный полюс и сейчас воочию наблюдал за тем, как судно медленно входило в эти неприветливые воды. Несмотря на летнее время года, льда было как никогда много, и он со всех сторон обнимал Тангароа 2, заставляя Айхана нервничать. За бортом градусник устойчиво показывал -17, и Айхан не понаслышке знал, с какой лёгкостью можно было свалиться за борт и замёрзнуть за считанные минуты.

Целых четыре дня ушло на то, чтобы пройти через льды и выйти в воды моря Росса. Волны сразу закачали судно, и у некоторых членов экипажа обострилась морская болезнь. За много лет плавания, они к ней привыкли и весьма сносно переносили на ногах, но после спокойных вод паковых льдов всё начиналось заново и приходилось некоторое время отлёживаться.

— Вот здесь в прошлом сезоне тралили, — новозеландский морской биолог Джо Оши, пока они с Айханом стояли в очереди, открыл карту моря Росса на ручном импланте. — Ты даже представить не можешь, насколько красивого ставротетиса на глубине в четыре тысячи метров нашли! Придонная моя прелесть! Ох, уникальное, уникальное создание, скажу я тебе!

Джо Оши всему экипажу был известен в первую очередь своей безграничной любовью к осьминогам и любая находка, а тем более столь редкая, как ставротетис, приносила ему массу удовольствия. Вроде пятидесятилетний мужик с выраженной сутулостью, а про своих «скользких тварей», как их в шутку величали остальные члены экипажа, мог вещать часами. Айхан мог понять одинокого старика. У него были и четыре жёны и десяток детей, но все ушли на тот свет. Дети — в раннем детстве, не пережив болезней, лечить которые было очень уж дорого. Жёны умирали как после родов, так и от обычных болячек. А кое-кто даже падал за борт на очередной экспедиции… Поэтому любить ему оставалось осьминогов и проводить остаток жизни на работе.

— Мы уже совсем скоро к этому месту подойдём, — заметил Айхан, сверяясь по карте и следя за очередью. — Тоже тралить будем?

— Не-е-ет, — махнул рукой Джо и принялся искать другую карту. — Сперва посетим станцию «Амундсен-Скотт» почти в самом центре континента, а тралить только на обратном пути будем… В этом месяце другие учёные без нас тралить здесь будут. А потом и мы их сменим.

Джо Оши говорил это с явной грустью, что не укрылось от членов экипажа, стоявших в очереди.

— Нашему головоногому лишь бы свою скользкую пакость пощупать! — в шутку содрогнулась одна из женщин, стоявших позади Айхана и добрая половина очереди улыбнулась. — Успеешь ты ещё наобниматься со этими кракенами.

— И ничего они не скользкие! Что ты понимаешь, Оливия! — шутку женщины Джо воспринял всерьёз и стал бурчать. — Это же исчезающий вид!

Корабль наклонило от очередной волны и все опытные члены экипажа наклонились вслед, сохраняя равновесие. Для сухопутных крыс выглядело это весьма забавно, но Айхану было не до шуток. Для него такие горки были в новинку, и он замахал руками, в которых, слава богам, пока ничего не было. Все предыдущие дни воды отличались спокойствием, и корабль так сильно не качало. Джо и кто-то ещё успели поймать незадачливого парня и поставить на место.

— Ничего, привыкнешь, — похлопал кто-то Айхана по плечу, а Джо, наконец, нашёл нужную карту и показывал дальнейший маршрут их экспедиции.

На следующий день, поравнявшись с ледником, судно поплыло вдоль него, пока не нашло место для высадки. Там был оборудован удобный порт, и выгрузка пошла полным ходом. Вскоре их команду загрузили на самолёт и через каких-то полчаса они садились на крупнейшую станцию Южного полюса — «Амундсен-Скотт». Огромная, по меркам Южного полюса, территория станции в семь квадратных километров, включала в себя электростанцию, склад топлива, лаборатории, установка по очистке воды, передовой центр климатических исследований, передвижная буровая установка, радиотелескоп, а также жилые помещения, в которых единовременно могли проживать до тысячи человек. Первым, что бросилось в глаза — это засыпанная почти по самую верхушку древняя станция, представляющая из себя огромный купол, внутри которого располагалось всё, что нужно было исследователям и учёным. В те года строители и инженеры не догадались о том, что постоянные ветра и снежные барханы погребают под собой любую постройку, поэтому сейчас от древней станции осталась лишь чёрная блестящая на солнце верхушка купола.

При строительстве новой станции ошибки предыдущих строителей учли, и здания «Амундсен-Скотт» стояли не на земле, а подпирались балками из специального сплава, зависнув над промёрзлой землёй на высоте двух метров. При такой конструкции снег не наслаивался годами, засыпая здания, а пролетал под постройкой, тем самым решая проблему с постоянной очисткой от снега. Но, когда рано или поздно общий уровень снега всё равно увеличится и станет соприкасаться с дном станции, с помощью специальных домкратов станцию поднимут ещё на несколько метров. И так поднимать можно несколько раз.

Сегодня свирепствовал холод и температура опустилась до -65, заставив всех упаковаться по полной. Первый день потратили на временное обустройство и знакомство с персоналом. Здесь они планировали провести всего месяц, а потом отправиться по обратному маршруту. Следующие две недели Айхан провёл, удалённо управляя буровой станцией. Раньше нужно было стоять в специальном «Кубе» и настраивать, делать руками, сейчас же оператор издалека настраивал глубину, а автоматика делала всё сама. Бур прогрызал лёд со скоростью в 60 километров в час, затем брал десятки тысяч разных проб, и вся конструкция поднималась на поверхность. При этом бур был оборудован специальной установкой, изучавшей детали рельефа вокруг. На картинке это отображалось как пробуренная скважина с буром посередине, а в некотором радиусе от него рисовался тот или иной объект, захваченный аппаратурой. При отсутствии каких-либо объектов, где встречался только лёд, сетка рисовалась пустой и безжизненной. И пока ничего, кроме льда и ещё раз льда, оборудование не показывало. И хоть под Айханом находилось целых три тысячи метров древнего льда, учёные всегда надеялись на какие-нибудь интересные находки.

В очередной раз задав настройки бурения на время сна, Айхан пожелал спокойно ночи соседу и в который раз усмехнулся тому, что слово «ночь» звучало здесь весьма условно. Летом на Южном полюсе стоял вечный день, что поначалу доставляло большие неудобства. С утра он забежал в лабораторию, глянул заспанными глазами на проделанную буром работу, и хотел было пойти завтракать, но остановился. Что-то привлекло его внимание к сетке, которую нарисовало оборудование. Первые пять минут он силился понять причину, которая остановила его, всматриваясь заспанными глазами, но никак не мог её обнаружить. И только когда он всмотрелся в края, куда смогло добить исследовательское оборудование бура, его брови подскочили.

— Что за…

Забыв про завтрак, Айхан запомнил расстояние до объекта и выбежал на улицу. Рабочие уже привыкли к сбрендившим учёным, порой требовавшим невозможного и уже вчера, поэтому с ленцой выслушали размахивающего руками Айхана и помогли ему перевезти бур до указанного места. Ещё раз сверившись с координатами, он выставил параметры бурения в самом Кубе и вновь соединил сетью с лабораторией. Теперь все результаты будут присылаться туда. При средней скорости, четыре тысячи метров бур преодолеет за два с половиной дня, которые сейчас Айхану показались бесконечностью. А пока суть, да дело, ему следовало заняться исследованием проб льда, которые он взял перед тем, как передвинуть бур.

— Да ты что? — удивлённо произнёс Айхан, слушая коллегу, исследовавшую микроорганизмы в одном из подлёдных озёр Южного полюса. — То есть, ты хочешь сказать, что в этом озере на глубине в три тысячи метров многие миллионы лет жили и эволюционировали организмы, использующие для своей жизнедеятельности неорганические соединения? Неужто углекислый газ? Вот это да… Может, тогда чуть попозже? У меня тут важное исследование, надо проверить…

— Ага, — кивнула девушка, — тогда после ужина заходи.

Быстро распрощавшись, Айхан подлетел к компьютеру и с замиранием сердца открыл сетку, нарисованную буром. Прошло трое суток с тех пор, как он начал новую скважину и результат, который сейчас он видел, не укладывался ни в какие рамки. Айхан связался с более опытным коллегой и передал тому нарисованную буром сетку.

— Ты чего несёшь, Айхан? — услышал он по нейрофону. Учёный находился в Тартарии и лично не мог наблюдать за ходом исследования. — Какой ещё искусственный объект на глубине в четыре километра? Под вами самое глубокое подлёдное озеро в мире!.. Ох, твою ж… — выругался учёный, получив, наконец, изображение. — Это что за… покемон? Ты меня разыгрываешь? Эта… Это… Объект в высоту как минимум двести метров, длина и того больше… Чёрт… Этому леднику четырнадцать миллионов лет! Не может здесь быть никакого искусственного объекта, сделанного руками человека!

— А может… Не человека?

— Пошути мне тут. Это ошибка оборудования, не иначе. Бур старый, надо провести диагностику и исследовать заново. Такого не может быть, говорю тебе.

Диагностика не показала никаких нарушений и решено было исследовать дальше. Айхан вновь передвинул буровую установку и пошли томительные сутки ожидания.

Результатом недельных исследований загадочного объект стало полное непонимание происходящего. На глубине в четыре километра недалеко от берега озера находился объект высотой в двести-триста метров, и длиной почти в километр. Это была не скала или холм, а именно, что рукотворный объект. Получив такие результаты, Айхан просто-напросто не знал, что делать. Он обнаружил то, что сделал некто ещё во времена, когда предки человека прыгали по веткам с голыми задницами. Целый день он потратил на то, как бы объяснить это своему начальству, но в итоге психанул и просто бухнул тому на стол все свои отчеты.

— Я не знаю, как это объяснить, поэтому просто изучите это.

В кабинете, помимо его непосредственного начальника — Джулии Питерсон, сидел Джо Оши, тот самый морской биолог, с которым они сошлись на Тангароа 2. Некоторое время оба учёных изучали отчёты, сделанные Айханом, и, ничуть не удивившись, закивали головами и протянули ему небольшую папку.

— Ознакомься.

— Подождите, — нахмурился Айхан, бегая глазами по отчётам. — В организмах подлёдного озера Южное обнаружен неизвестный вид нанороботов с неизвестными функциями?.. Это что, шутка? Это озеро начали исследовать совсем недавно, и какой же олигофрен запустил туда неизвестных нанороботов? Он же испортил уникальную экосистему!

— В том-то и дело, что это первые пробы из озера, сделанные совсем недавно, — вклинился в разговор Джо Оши. — Их никто не публиковал и не разглашал информацию о находке, и долгое время искали причину этому феномену. А с твоей находкой всё, похоже, встаёт на свои места.

— А вы, Джо, я так понимаю, знали обо всём с самого начала?

Мужчина лишь развёл руками:

— Разумеется. Обижаешься, что ничего тебе не сказал? Так под подпиской о неразглашении хожу. Только вот я на добровольное сотрудничество пошёл.

— Вам-то это зачем?

— А что мне ещё остаётся? — Джо опустил глаза в пол. — Кого-то оставить после себя не получилось, так хотя бы труды мои сохранятся. Работа отвлекает от всего этого…

— А не боитесь, что ваши труды будут использованы во зло?

Старичок крякнул и небрежно махнул рукой:

— Добро, зло… Субъективщина всё это.

— Думаете? Почему же? Вспомните, что случилось с атомной энергией. Вчера изобрели, сегодня острова разбомбили. Где гарантия, что с этим открытием не получится того же самого?

— Атомная энергия! Добро или зло! — передразнил Айхана Джо Оши и поморщился. — Когда мои дети умирали один за другим, а больницы отказывались их лечить из-за моих долгов, предлагая собирать на помощь смсками, скажи мне, это было добро или зло?

Айхан Уйнукай-оол ответил мгновенно:

— Зло, очевидно же.

— Да ты что? — усмехнулся старик и прищурился, став отдалённо напоминать хищника. — Уверен? А насколько бы разорился владелец больницы, вылечи он моих детей бесплатно? Сколько бы он не доплатил медперсоналу? А скольких бы уволил, чтобы сохранить прибыль и продолжить конкуренцию? Выходит, он сделал добро, не вылечив моих детей бесплатно, — Джо сделал небольшую паузу, вновь уставился в пол и закончил: — Субъективщина это, Айхан. Неуместная субъективщина.

— Неужто вы хотите оправдать атомное оружие и уничтоженные города?

— Дурак ты… Молодой дурак… — устало выдохнул Джо. — Наши исследования, наши находки, наши труды, всё это — лишь инструмент. Не станешь же ты уничтожать все топоры в мире только потому, что они могут попасть в руки Раскольникову? Кажется, именно такая была фамилия того убийцы из вашей классической литературы, верно?

— Но ведь…

— Я, конечно, всё понимаю, — перебила их Джулия, — Но вы, всё-таки, не на кафедре философии. Айхан, ты ознакомился с документацией?

Вздохнув, Айхан решил продолжить их разговор позже, и открыл папку с документами. Некоторое время Айхан задумчиво перечитывал строчки исследования микробиологов, не понимая, что вообще происходит, а потом услышал:

— Решено было на время засекретить исследования, — сказала женщина, прочитав что-то на своих очках дополненной реальности. — И вы должны дать подписку о неразглашении. И ещё, Айхан, ты, как гляциолог, что думаешь о том, чтобы пробурить проход прямиком до объекта? Такой, чтобы туда и техника могла проехать.

— То есть… Наклонный спуск прямиком к самым глубоким слоям ледника? — у Айхана подскочили брови, но его начальница лишь пристально уставилась на него и ждала ответа. — Ну… С нашими технологиями это, конечно, возможно, но лучше пробурить вертикальную шахту с грузоподъёмным лифтом… Иначе лёд просто обвалится под своим же весом. К тому же, он постоянно «ходит». Займёт не один год и не один миллиард, уж это точно… И ещё, — он только сейчас обратил внимание на её слова про секретность. — Зачем это держать в тайне? Это же мировая сенсация! Наоборот, необходимо делать десятки публикаций, привлекать самых разных специалистов со всего мира к изучению этого невероятного феномена! Да вы только подумайте: кто-то жил и сделал этот объект ещё до того, как на этом материке в принципе начал образовываться ледник!!! Ведь это перевернёт всю историю нашей цивилизации! Хотя, конечно, рано заявлять это так громко, возможно, мы все ошибаемся, да и аппаратура может барахлить, но изучать объект силами всего научного сообщества просто необходимо!

Айхан размахивал руками и ходил по кабинету, совершенно забыв о том, с кем имеет дело. А ведь Джулия была едва ли не самым известным учёным на Южном полюсе. И он так себя с ней ведёт… Потупив взгляд, Айхан заметил, как учёные переглядываются и решают что-то. Когда он готов был выпалить очередную порцию доказательств в необходимости освещать ситуацию на станции, Джулия кивнула:

— Хорошо, Айхан, ты меня уговорил. Сделаем так. Отныне, коль ты так заинтересован в этом проекте, получаешь контракт и можешь хоть до конца жизни изучать этот объект и даже писать статьи. Но! — она сделала паузу и посмотрела на Айхана. — Ты переводишься в секретный отдел со всеми вытекающими. А также все статьи и сообщения об объекте отныне будут выходить исключительно под моей редакцией и с моего разрешения. Даже личные сообщения или звонки.

— Но… — нахмурился Айхан, не понимая смысла в таком странном подходе, но его перебили.

— Иначе никак, Айхан. Это место принадлежит «Биофарму», и правила диктуют они. Приказ сверху. Тебя просто не подпустят к изучению объекта. Либо завтра ты с подпиской о неразглашении летишь обратно в порт и садишься на «Тангароа 2», либо остаёшься здесь и продолжаешь работать.

Айхан Уйнукай-оол не думал ни секунды:

— Выбор здесь очевиден.