Уника. Пламя Жизни

Глава 54 СОВЕТ

Адливун.

Зловещее звучание этого слова напоминало Метатрону змею, отвратительное пресмыкающееся, которое, извиваясь, выползает из темной норы.

Адливун означал Апокалипсис, конечное столкновение Добра и Зла, завесу тьмы, опускающуюся над будущим Сефиры. Все ангелы знали, что Адливун был предсказан и неминуем, но никому не было ведомо, что случится после. В священных книгах говорилось только об ужасах и страданиях, которые будут сопровождать это событие.

В глазах собравшихся ангелов читались тревога и недоумение. Офидиэль исчез несколько минут назад вместе с Заком, и теперь жители Сефиры ожидали, что скажет им Метатрон.

— Ангелы Сефиры, — так начал он свою короткую речь, — то, что случилось, должно было случиться. Возвращение Офидиэля было предсказано, мы были к этому готовы. В ближайшее время будет собран совет, после которого мы объявим вам о нашем решении. Теперь же расходитесь по домам. И не теряйте веры.

Когда толпа рассеялась, он обернулся к Езоду и Нишиде:

— Присматривайте за Унико, Уникой и людьми. Ни на секунду не теряйте их из виду.

Через некоторое время, когда на Сефиру опустилась ночь, полная лунного света, соленого ветра с моря и шепота листвы — последняя ночь прежней жизни, — Метатрон проследовал в зал, где за круглым каменным столом собрались все Ангелы-Наставники, Унико с Уникой и люди.

Юные ангелы сидели рядом с Евой, и Унико ободряюще обнимал ее за плечи. Он старался поддержать ее, хотя, видит Бог, ему самому не помешала бы поддержка: потрясения последних нескольких дней, осознание своей истинной природы, нападение Офидиэля в Тинкинблу, неудачное участие в Турнире и предательство лучшего друга — у Унико были поводы переживать, но он держался.

— Мудрейший, я прошу слова! — обратился к собранию Езод.

— Говори, доблестный воин, твои мысли — великое сокровище.

— Я выступаю от имени всех Ангелов-Наставников. В ожидании тебя мы пришли к единому решению, и теперь ищем твоего одобрения и благословения.

— Продолжай, Езод.

— Мы хотим атаковать Офидиэля и уничтожить его! Мы верим в свое предназначение, верим в Свет и мы должны защитить Сефиру, вырвав с корнем Зло! Метатрон, мы должны защитить Главные Сущности. Веди нас в бой!

Метатрон был поражен словами Езода, его готовностью пожертвовать собой ради Сефиры, выступить против Офидиэля и любой ценой спасти Пламя и Ключ. Он понимал, как тяжело далось ему это решение, ведь любовь к брату никогда не покидала его сердца, и все же…

— Благодарю вас, мои друзья. Ваша отвага восхищает меня. Уверяю вас, я никогда не допускал и тени мысли передать Сефиру Офидиэлю. Я поддерживаю и благословляю ваше решение. Завтра утром, на рассвете, жду вас в Храме Мудрости. Нам предстоит разработать стратегию сражения. Езод, пусть Ангелы Силы приготовятся к битве. Ты выстроишь их войско рядом с Мастерскими. Вы же четверо, — обратился он к Унико, Унике, Еве и Вальдену, — проведете ночь здесь, в Башне.

Глава 55 УТРО СРАЖЕНИЯ

Над Сефирой занималась заря.

Сначала на горизонте вспыхнуло зарево, будто солнце подожгло ночной покров неба. Полная луна не спешила истаять, она словно соревновалась в сиянии с Утренней Кометой, чье зеленое око вот уже пятнадцать лет всматривалось в Сефиру.

Небо стремительно голубело, на нем не было ни единого облачка. Чем выше поднималось солнце, тем ярче вспыхивали чистые, радостные цвета: зелень лугов, желтые и синие поля цветов, белые стены домов. Но все казалось до странного неподвижным, будто замерло в предчувствии грозы. Она была уже рядом, пряталась в утренней безмятежности, но готова была налететь и растерзать долину Сефиры.

Первая страница новой эры… Или последняя — древней и прекрасной истории…

Метатрон, стоя на вершине башни, вглядывался вдаль. Сжал кулаки. Столько воспоминаний. Столько жизней. Столько событий. Тысячелетия волнений, радостей, скорбей. Картины медленно разворачивались перед его мысленным взором, рисуя историю Сефиры.

Вот Неприступная Гора с ее вечными снегами и страшным холодом. Когда-то давно он провел там несколько лет, укрепляя тело и дух.

Вот горы Таилли, манящие и прекрасные, как мечта. Там он собрал первых ангелов, чтобы говорить с ними о создании Сефиры и принести клятву Свету.

Вот контуры Архипелага Времени и Южной Скалы с обрезанной вершиной, на которой располагалась обсерватория и Окно Времени. Столько путешествий в мир людей… Он не забыл ни одного из них.

Метатрон вспомнил Унику, как она сидела на деревянном полу его комнаты, листая Книгу Заклинаний, и на нее всеми своими звездами глядело небо. Он распахнул объятия, пытаясь схватить этот драгоценный образ.

«Уника, ты знаешь, как мне тебя не хватает. Но я чувствую, что ты рядом. Мы вместе будем противостоять грядущей опасности».

Ему вдруг показалось, что лес Тинкинблу ожил и напряженно вглядывается в него. Стена разрушена. Время пришло.

«Идем», — сказал Метатрон глядя на звезды, и, повернувшись, отправился к Ангелам-Наставникам, которые уже ждали его.

Глава 56 ПЛАН

— Мы сражаемся не только за Сефиру, — Метатрон сразу перешел к главному, — мы защищаем Пламя, которое дает нам жизнь, и Ключ, с помощью которого мы охраняем человеческие души. Сегодня мы своими деяниями строим завтрашний день. Если мы выстоим, то и ангелы, и весь род Адама будут спасены. Если позволим поставить себя на колени — придет конец всему. Несколько часов назад мы оказались перед тяжелейшим выбором и приняли единственное возможное решение. Настал час воплотить его. Грядет война с Офидиэлем! — Метатрон выкрикнул последние слова, широко раскинув руки, будто стремясь обнять каждого ангела, напитать его сердце силой и мужеством.

Своды зала эхом повторили этот призыв, и собравшиеся ангелы, как один, дружно отозвались на него.

Метатрон парил в воздухе напротив входа в Храм, между изваяниями двух каменных ангелов, державших в руках Символ Вечности. За его спиной возвышалась огромная, изумительной работы статуя из черного камня, изображавшая вставшего на дыбы единорога. Напряженное мускулистое тело, раздутые ноздри, развевающаяся грива — он словно рвался взлететь. На лбу красовался белоснежный рог — символ мудрости, свет истины во тьме невежества.

За Ангелами-Наставниками выстроились все остальные. Уника сидела на спине Езода, Нишида обнимал за плечи Унико, Ева и Крейг Вальден тоже держались вместе.

— Мы должны спасти Пламя Жизни и Ключ Счастья! — Голос Метатрона волной прокатился по Храму. — Даже если Сефира погибнет, две Главные Сущности дадут жизнь новому поколению ангелов и спасут человечество! Но не наоборот! Укрепите же сердца, будьте сильными и доверяйте друг другу! И — во имя высшего блага — Главные Сущности должны быть разделены.

Метатрон знал, что это — самое разумное решение из всех возможных, но понимал, какой это удар для Унико и Уники…

Действительно, Унике показалось, будто ее бросили в омут отчаяния. Она взглянула на Унико и увидела то же выражение страдания в его синих глазах. Он смотрел прямо перед собой, но, казалось, ничего не видел.

— Сегодня ночью родился план, — невозмутимо продолжал Метатрон, понизив голос, — Езод, заберешь Унику в горы Таилли.

Езод ожидал этого приказа. Он был немного раздосадован тем, что ему не придется вести своих воинов в бой, но считал огромной честью для себя позаботиться о девушке и защищать ее до последней капли крови. Пятнадцать лет назад она пожертвовала собой ради них всех. Он будет рад вернуть ей долг.

— Нишида, ты отведешь Унико к Маякам.

— Да, пресветлый Метатрон. Я буду охранять его и Ключ в его сердце.

— Благодарю, друг. Езод и Нишида смогут телепатически общаться только друг с другом и со мной — во избежание происков Офидиэля. Езод, ты заберешь Еву и профессора и отнесешь их к Акве. Когда все начнется, она переведет людей в их мир, где они будут в относительной безопасности.

Ева, плача, прижалась к Вальдену. Так много событий произошло за последние несколько дней! Они прошли сквозь зеркало воды в зелено-золотую Сефиру, где выяснилось, что их друг Джо — ангел. Они встретили странных и прекрасных созданий, рассказавших им столько нового о мире и о них самих, они столкнулись со смертью! Джо и Уника спасли ей жизнь. Но вот теперь Зак перешел на сторону дьявола, который стремится захватить Сефиру, превратить ее в пустынный, бездушный край….

Все молчали, ожидая дальнейших приказов Метатрона. И они не замедлили последовать.

— Мизар, ты вместе со мной возглавишь сражение.

Ангелы ахнули. Великий Мудрец собирается выступить первым! Это означает единственный поединок, дуэль, победу или смерть!

Мизар склонил голову:

— Для меня великая честь биться рядом с тобой.

Метатрон чуть улыбнулся в знак благодарности — и тут же тишину нарушил отчаянный вопль Аллибис:

— Нет, Мизар, нет!

Все обернулись. Оракул, с трудом удерживаясь на ногах, хваталась за стену, чтобы не упасть. Ее глаза закатились.

Ангелы-Наставники тревожно переглядывались, но никто не знал, что видит Аллибис. Никто, кроме Метатрона. Мудрец вошел в ее разум, и его захлестнули тревожные образы: в разгар боя, когда черные орды вражеской армии волнами набегали на Сефиру, Мизар не бросался им навстречу, но убегал — и войско демонов преследовало его. Но, как только Метатрон сосредоточился на лице Мизара — видение исчезло.

Оно чрезвычайно обеспокоило Мудреца, но места для сомнений не оставалось: возможно, Аллибис увидела лишь один из моментов сражения, и Мизар все так же достоин доверия, как и раньше. Он мужественный и доблестный воин.

Метатрон сурово произнес:

— Если кто-то из вас хочет что-нибудь добавить, или возразить — говорите.

Все молчали.

— Что ж, тогда перейдем от стратегии к тактике. Армия Офидиэля состоит из чудовищ, созданных из мертвой материи и лишенных души. — Это означает, что против нас — орды свирепых, необычайно сильных и жестоких — но неразумных созданий. Нас меньше, но на нашей стороне разум и душа, — добавил Мизар, стараясь подавить беспокойство, которое вызвало в нем странное поведение Аллибис. — Они будут медленно и непреклонно двигаться вперед, беспорядочно размахивая примитивным оружием. Мы же умеем летать, и наше оружие — разум.

— Все верно, Мизар. Если у нас будет четкий план, у нас есть все шансы победить. Он состоит из трех этапов, и вы должны придерживаться его четко и неукоснительно. Итак, первая часть: мы наступаем, чтобы сразу получить преимущество. Вас не должны застать врасплох. Вторая фаза: окружаем врага, нащупываем его слабые места. Мы никогда прежде не имели дела с подобными созданиями, и потому должны изучить их. И, наконец, во время третьего этапа сражения мы должны обрушиться на врага со всей мощью и сокрушить его! Не забывайте, что Офидиэль — в отличие от его воинов — очень умен. Несомненно, у него имеется своя тактика, которую он будет корректировать в зависимости от наших действий. Но доминаты будут медленно реагировать на его команды, вот почему мы должны воспользоваться минутами их замешательства. Пока Мизар будет руководить армией, я возьму на себя Офидиэля и постараюсь измотать его, чтобы он растратил большую часть энергии к моменту, когда настанет решающий бой.

— И что бы ни случилось, — снова вступил Мизар, — не теряйте головы и помните о трех фазах сражения! Это — самое главное. Не позволяйте сбить себя с толку уловками врага. Будьте быстрыми, как ветер, могучими, как лес, смертоносными, как пожар, и несокрушимыми, как горы.

— Защищайте сердце, — добавил Метатрон, поднося руки к груди, — сердце — наша самая уязвимая точка. Офидиэль попытается воздействовать на нее и физически, и эмоционально. Физически защитить ее просто — прикрывайте грудь доспехами и щитами. С эмоциональными атаками сложнее. Вам придется противостоять приступам тоски и отчаяния, которые он обрушит на вас. Пусть ваш дух остается сильным! Поддерживайте других! Если мы потеряем надежду, то умрем — и Сефира вместе с нами. И возможность защищать человечество…

Одним взмахом руки Метатрон начертил в воздухе объемную карту Равнины Мелийского Солнца.

— Демоны, скорее всего, выйдут из леса и выстроятся вдоль берега реки. Офидиэль поведет их прямо к долине. Мы должны отвлечь их и заманить туда, где они окажутся бессильны повлиять на ход сражения. Нам нужно запереть их здесь — в Каньоне Забвения. Тогда они окажутся в ловушке, из которой им будет нелегко выбраться. Мы поднимем тучи песка, чтобы ослепить их, и чудовища будут дезориентированы, и устроят побоище между собой.

— Нельзя допустить, чтобы они отступили в лес, — вставил Мизар.

— Да. Воспользовавшись сумятицей в их рядах, мы зайдем с боков, окружим их и забросаем стрелами из льда и пламени, заставив продвигаться вперед. Тем временем мы вызовем камнепад и закроем проход позади них. Они не смогут вернуться.

— А впереди их будут ждать отряды ангелов, — добавил Мизар, — которые превратят часть равнины в зыбучие пески. Демоны будут увязать в нем, а через некоторое время мы спустим с Маяков огненную лаву, которая сожжет большую их часть.

— Отлично, — кивнул Метатрон. — Не забывайте, вам предстоит выяснить, где находится уязвимое место доминатов. Это может быть сердце, голова — все, что угодно! Нам нужно определить это, а потом — уничтожить их.

В зале снова воцарилось молчание. Прошло несколько минут, и раздался громкий голос:

— У меня есть вопрос.

— Слушаю тебя, Ход.

— Нас немного, и Офидиэлю это прекрасно известно. Он знает нас, нашу долину. Как нам удастся заманить его доминатов к Каньону?

— Мы создадим мираж. Армию новых ангелов. Офидиэль решит, что с помощью Пламени Жизни мы создали это войско. Но это будет уловкой: конечно же, мы не станем давать жизнь новым ангелам только для того, чтобы послать их в бой… Но Офидиэль поверит нам.

Каждый из собравшихся подумал, что вот оно — качество, которое отличает Метатрона от Офидиэля: гуманность.

— На долину опустится ночь, и в это время появится мираж: армия ангелов, которую мы расположим позади Каньона. Враг двинется в нужном направлении.

Метатрон оглядел своих соратников. На их лицах читалась готовность немедленно встать на защиту Сефиры и Сущностей.

Он перевел взгляд на Аллибис. В видениях Оракула больше не было нужды. Мудрец и так знал, что случится после Адливуна

Глава 57 АРМИЯ ЗЛА

— Езод, могу я попросить тебя кое о чем?

Тихий голос Уники был полон грусти, взгляд фиолетовых глаз затуманился из-за тяжелых мыслей, терзающих девушку.

— Чего ты хочешь? Скажи мне, — дракон с нежностью посмотрел на свою любимицу. Метатрон только что объявил, что ради безопасности ее придется разлучить с Унико и спрятать в разных местах. Конечно же, она расстроена. Езод легко читал в ее сердце и прекрасно понимал, о чем она собирается его попросить.

— Можно мне десять минут поговорить наедине с Унико?

Да, именно этого он и ждал. Что за злая судьба у этих прекрасных созданий! Отрочество должно быть светлым и радостным, а им предстоит сражаться и страдать — от одиночества, от непонимания, из-за тяжести ноши и ответственности, взваленной на них. И все же им придется быть сильными. Вместе они способны противостоять Злу.

Езод некоторое время размышлял. Метатрон сейчас беседует с Ангелами-Наставниками, Унико и Уника ему пока не нужны.

— Десять минут. Не больше. И без глупостей!

Можно было обойтись без последнего предостережения. Унико и Уника и без того горько сожалели о своей ошибке и, разумеется, не совершат новой.

Уника огляделась. Ей так хотелось обнять Унико, снова заглянуть в его глаза, шепнуть ему пару слов — но вокруг не было ни одного укромного уголка.

Что же делать? Вокруг столько других ангелов… Она почувствовала губительную горечь отчаяния.

«В глубине комнаты есть лестница, под ней — проход, который выведет тебя на вершину Башни», — прозвучал в ее голове голос Езода.

Уника мысленно улыбнулась ему, потом обратилась к Унико:

«Видишь статую единорога? Проследи за его взглядом. Я там, куда он смотрит. Иди сюда, я хочу поговорить с тобой в уединенном месте. У нас десять минут».

Унико вопросительно поглядел на Нишиду, и тот кивнул — дракон уже успел предупредить его. Остальные ангелы были слишком сосредоточены, слушая Метатрона, и не заметили исчезновения молодых ангелов.

Унико и Уника оказались перед низкой тяжелой дверцей с двумя крепкими засовами.

— Помоги, — сказала девушка, стараясь отодвинуть нижний из них. Через несколько минут проход был открыт.

— Куда мы идем?

— Где никого нет… где можно попрощаться.

Лестница, почти отвесно поднимающаяся наверх, привела их на одну из башенок Храма. Здесь пахло палой листвой, принесенной сюда ветром, старым камнем и временем.

На какое-то мгновение Унико растерялся. Он не знал, что ему следует делать: сказать Унике что-то или промолчать, взять ее за руку или сжать в объятиях. Ему казалось, что он все еще карабкается по лестнице, и с каждым шагом на него все сильнее наваливается мучительное беспокойство. Десять минут — когда им нужна вечность! Это несправедливо.

Унико в растерянности взглянул вниз, на Сефиру — и замер. Многотысячная армия выстроилась там, словно лес Тинкинблу надвинулся на долину, и каждое из его черных деревьев пустило в ней корни.

Тысячи и тысячи чудовищ стояли под свинцовым небом, которое, казалось, тоже нависло над Сефирой, чтобы поглотить ее. Их было много. Их было слишком много. Больше, чем Уника и Унико могли себе представить.

Первые ряды состояли из отвратительных зверей, похожих на огромных гиен. Маленькие круглые уши, злобные глазки, пасти, полные крепких желтоватых зубов. Шерсть у них на загривке стояла дыбом, и они поводили носами, словно стараясь учуять запах крови или падали. На их бледно-розовой, исцарапанной шкуре не росла шерсть, и только по загривку вдоль хребта спускалась полоса жесткой щетины.

Во втором ряду стояли людоеды-гиганты: на широченных плечах сидели маленькие остроносые головы с тупыми, ничего не выражающими глазами и широченными ртами с мелкими острыми зубами. В трехпалых ручищах великаны сжимали разнообразное оружие. Некоторые били в огромные барабаны. От этого однообразного грохота, бессмысленного и полного ненависти, мучительно ныло сердце и уныние заползало в душу. Он нес с собой страдания и мучительную смерть.

То тут, то там багровыми пятнами полыхали костры, около которых метались демоны с костяным рогом, растущим из середины лба.

Уника в ужасе схватилась за перила. Метатрон недооценил вражескую мощь! Все погибло!

Унико воскликнул:

— Мы должны предупредить остальных! Бежим, скорее!

Наконец, перед ними дверь, ведущая в центральный неф Храма Мудрости. Ступеньки закончились — Унико ускоряет шаг, увлекая за собой Унику, и она решительно преодолевает последние метры. Свободной рукой он распахивает дверь. Они бросаются через порог и, споткнувшись, па дают ничком на пол.

— Они там, снаружи! — восклицает она, поднимаясь на ноги.

— Они напали на нас! — эхом подхватывает он.

Присутствующие тут же замолкают и обращают взгляды в их сторону. В глазах юных ангелов страх: вопросы не нужны, все и так ясно.

Тишина, морозным облаком объявшая всех присутствующих, длилась недолго.

— Мизар, благодарю тебя за помощь. Твоя роль в битве будет решающей, — спокойно произнес Метатрон, — и помни, что бывает и так, что необязательно сражаться для того, чтобы победить.

Затем он повернулся к Аллибис, окутанной радужным сиянием:

— Я не буду просить тебя предсказать наше будущее, ибо мы сами творим его. Но укрепи нас силой своего духа и ничего не бойся. Так или иначе грядет то, чего никто из нас не пожелал бы для себя…

Оракул поклонилась. Не поддаваться иллюзиям, насылаемым Офидиэлем.

Метатрон шагнул к Унико и Унике, сжал их в объятиях.

Он наклонился, закрыл глаза и, по очереди целуя их в лоб, еле слышно прошептал: Храните в своих сердцах не только две Главных Сущности, но и души ангелов.

Он еще немного помедлил, продлевая это трогательное прощание и с трудом сдерживая слезы. Потом резко выпрямился и произнес, обращаясь к воинам:

— Каждый из вас знает, что нужно делать. Пришло время стать на защиту того, во что мы верим, — и, когда все выходили из зала, сурово добавил: — И еще. Не щадите Офидиэля.

Глава 58 УНИКО ШНИШИДА У МАЯКОВ СЕФИРЫ

— Нишида…

— Что, Унико?

— Мне хочется прогуляться. Давай пойдем пешком?

— Дорога довольно длинная. Мы можем долететь до Реки Тайных Знаков, а потом идти пешком до Маяков…

— Согласен, Нишида. Спасибо.

Нишида остро ощущал ответственность за судьбу Унико. Он старался ничем не выдавать беспокойства, чтобы не волновать его лишний раз.

Они поднялись высоко в небо, чтобы определить траекторию движения, а потом полетели к реке. Под ними проплыли сонно-голубые озера Хиатт и сады, обласканные первыми лучами просыпающегося солнца. Вдалеке на Сефиру наползал черный массив леса Тинкинблу, и по спине Унико пробежал неприятный холодок. Офидиэль рядом и постоянно напоминает о себе…

Нишида краем глаза наблюдал за юношей.

— Ты отлично летаешь! — крикнул он через плечо.

— У меня был отличный учитель, — отозвался Унико и заметно погрустнел.

— Не беспокойся о ней. Уника в надежных руках и вы скоро снова встретитесь.

Встретитесь. Это слово согрело его, как теплая волна. Вошло в ум, опустилось в сердце. Янтарные глаза Нишиды пристально смотрели на него, и Унико был уверен, что эльф читает его мысли, как раскрытую книгу.

— Мы приземлимся там, рядом с Лагуной Времени без Времени, — Нишида показал на маленькую поляну у реки, сверкающей в солнечном свете.

На спокойном зеркале воды, словно на серебряном подносе спокойно лежали широкие листья лотоса и крупные розовые цветы. Контраст этого безмятежного уголка и неудержимой ярости доминатов, чьи искаженные злостью лица еще стояли перед внутренним взором Унико, был ошеломителен, словно пощечина.

— Нишида, здравствуй! — донесся до его слуха голосок, нежный и звонкий, как хрустальный колокольчик.

— Тремила, здравствуй! Со мной Унико. — Эльф обернулся к юноше и произнес:

— Это чудо зовут Тремилой, она — фея-нимфа, хранительница этих вод.

Прелестное создание порхнуло к самому лицу ангела и с изумлением разглядывало его.

— К сожалению, мы спешим, Тремила, и не можем воспользоваться твоим гостеприимством, — с неподдельным огорчением объявил Нишида.

— Я понимаю. Но позволь мне сказать Унико, что для меня великая честь приветствовать ангела, в чьем сердце сокрыто Пламя Жизни. Знай, я всегда рада тебе!

С этими словами фея поцеловала его в щеку и, улетая, воскликнула:

— До свидания, Унико!

— До свидания, Тремила…

Потом Нишида и Унико долго шли молча по зеленым холмам, пока травянистый покров не сменился голой сухой землей со скалистыми островками. Впереди горячий гейзер выбрасывал струи воды и клубы пара. Над тремя вулканами висело зарево.

— Где мы? — спросил Унико.

— У Маяков Сефиры. Они так называются потому, что их огни видны издалека, из любого конца долины.

Унико заметил, что под ногами валяются куски застывшей лавы. Ноздри щекотал запах серы и дыма. Чем ближе они подходили, тем яснее вырисовывались склоны вулканов и бегущие по ним раскаленные алые потоки. Унико прежде никогда не видел места, где природа проявляла бы себя с такой мощью, и у него захватило дух.

Эльф тем временем вел юношу по едва приметной тропке, и вот они вышли к дереву — такому огромному, с таким толстенным стволом и необъятной кроной, рвущейся к небу, что у Унико закружилась голова, когда он задрал ее, пытаясь рассмотреть, где кончается вершина.

— Правда, красавица? — спросил Нишида, ласково гладя красноватую — в тон почве, — кору.

— Что это?

— Секвойя, — ответил Нишида и, взяв юношу за руку, потянул его к другой стороне исполинского ствола, где обнаружилось дупло, размерами не уступающее школьным воротам в Мэпл-тауне.

— Входи, Унико, смелее. Это доброе и мудрое дерево. Его возраст — несколько тысяч лет, высота — двести, а толщина ствола — сорок метров. Секвойя с радостью примет усталых путников.

Они опустились на теплую землю у самого входа. Воздух внутри был душноватым и влажным, со своеобразным запахом.

— Нишида…

— Да, Унико?

— Происходят ужасные вещи, а ты остаешься таким спокойным, таким уравновешенным… Как тебе это удается?

— Ты ошибаешься, друг. Меня терзают многие тревоги и печали. И к тому же я расстроен оттого, что не могу быть рядом с близкими мне существами. Но я стараюсь укрепить свое сердце. Ведь еще ничего не потеряно. Я черпаю веру в лучшее от Метатрона.

Видя, что Унико не до конца понимает сказанное, эльф пояснил:

— Великий Мудрец возложил на меня определенную миссию, и он верит, что я отдамся ее выполнению полностью и всей душой. Как бы ни было мало мое задание, оно — словно кусочек мозаики, которую все ангелы Сефиры складывают сообща. Каждый — на своем месте, каждый несет посильное бремя, и, если каждый с любовью и самоотдачей исполнит свой долг — мозаика сложится, и Свет прольется на Сефиру! Понимаешь, Унико? Метатрон доверяет мне, я — ему, и мы все доверяем друг другу и верим в друг друга…

Унико кивнул. Эти простые слова по-новому осветили его мысли, и впервые он почувствовал, что способен обуздать терзавшую его тревогу.

Вулкан, самый ближний к ним, содрогнулся, и из жерла вырвался столб черного пепла.

Глава 59 ВОИНСТВЕННЫЙ КЛИЧ ОФИДИЭЛЯ

Перед потрясенным Мизаром разворачивалось небывалое зрелище. В глубине души он сомневался, что этот день придет, и в голосе его звучали и ужас, и восхищение.

— Адливун начался.

Он смотрел на армию демонов, которая серым валом накатывала на Сефиру, и оставался внешне спокоен, но внутри у него бушевала буря.

Метатрон понимал, сколь точна и выверена стратегия Офидиэля. Он хочет продемонстрировать противнику мощь своего войска, запугать ангелов, сломить их дух, поселить слабость в сердцах и заставить принять неизбежное поражение. Он, как никто другой, знает, как эмоционально восприимчивы жители Сефиры, и потому показывал им самое отвратительное, черное, жестокое, чтобы погасить радость жизни. Он наполнял воздух ужасными видениями, показывающими, что случится, когда Сефира падет: по некогда зеленой равнине бежали реки крови, воздух дрожал от стонов и криков, и страшные создания пировали над телами мертвых ангелов.

В тишину долины медленно вплыл еще отдаленный барабанный бой и звуки рожков.

— Не позволяйте страху сломить вас! — обратился Метатрон к своим ангелам. — Пусть разум контролирует ваши эмоции. Смотрите, Офидиэль создал армию существ, лишенных души, он создал их при помощи колдовства из грязи и камней — из праха земного. Но он не в силах вдохнуть в них душу. Прах — вот что они такое, и в него же обратятся… Мизар, — обратился он к ангелу, неподвижно стоящему перед ним, — будь готов. Сейчас я на несколько секунд погашу свет солнца, и Сефира скроется от глаз врага. Вы же создадите мираж ангельской армии в Каньоне Забвения, а сами полетите на Равнину Мелийского Солнца, привлекая внимание Офидиэля.

Небо потемнело.

Сефира исчезла.

Далеко от поля битвы Нишида воздел руки к небу, откинул голову назад. Дух мой парит высоко, исполненный Силы и Света.

Далеко на востоке Езод разверз огромную пасть, и из нее хлынула река огня, сжигающая самый воздух.

Далеко на западе Оракул выпрямилась, по всему телу ее — от кончиков пальцев ног до макушки — пробежала дрожь, и в сияющей сфере между рогами замерцали туманные картины, лица и знаки.

Час настал.

Битва началась.

Пелена, скрывающая солнце, рассеялась, и его свет озарил армию ангелов, выстроившуюся в долине. За этим миражом прятались настоящие Ангелы Силы, невидимые глазу врага. Их крылья были широко распростерты, доспехи, сотканные из чистой энергии, испускали сияние. Область сердце дополнительно защищала пластина с нанесенными, магическими знаками. В левой руке они держали щиты, словно отлитые из золотой ртути, таким переливчатым и живым казался металл. Эти щиты, выкованные мастером Ходом, содержали в себе элементы всех четырех стихий и могли легко отражать удары, увеличивая их смертоносную мощь и направляя обратно к противнику. В правой руке каждый Ангел Силы сжимал ослепительно белую молнию.

— Держите строй, — отдавал команды Мизар, — и не касайтесь земли. Пока вы в воздухе, ваша мощь превосходит мощь доминатов. Они искусно владеют оружием и невероятно сильны, но летать они не умеют. Старайтесь поразить их, держась на расстоянии, чтобы они вас не достали.

Армия Зла подступала все ближе. Теперь можно было разглядеть уродливые головы демонов, чьи глаза так и горели от ярости.

— Не приближайтесь к Офидиэлю! — предупредил Метатрон. — Он очень опасен и может легко уничтожить вас. О нем позаботимся мы.

Войско, выстроившееся в форме змеи, было совсем рядом. Воздух вибрировал от гула барабанов, воплей и странного шипения, которое предваряло появление Офидиэля. Он выступал во главе своих демонов.

Высокий, сильный, мускулистое тело словно отлито из блестящего темного металла и покрыто маслом. Ужасный череп чудовища из преисподней заменял ему шлем. Доспехи из его же чешуйчатой кожи прикрывали торс и пах. Казалось, будто страшный монстр проглотил Офидиэля, а тот вспорол его изнутри. На шнурке висел рог — тот самый, который многие тысячи лет назад он сорвал со лба ангела Базатиэля. Левое бедро покрыто искусно выполненной татуировкой: тонкие, геометрически правильные линии переплетались, аккумулируя мощь четырех стихий: воды, земли, воздуха и огня. Офидиэль медленно двигался вперед, земля содрогалась под его ногами, и мириады отвратительных насекомых ползли впереди него, точно расстилая перед ним живой, стрекочущий, жужжащий ковер.

В небе с гулом двигалось целое облако ос и шершней, вытянувшееся в змею.

Сухой холодный ветер гнал в воздухе корабли под черными парусами, которые извергали все новых чудовищ. В сердцах ангелов поселился страх; так жаль было прекрасного светлого прошлого, таким пугающим казалось будущее…

Вдруг барабаны, рожки, крики, жужжание и свист стихли. В леденящей тишине Офидиэль вышел вперед и испустил страшный вопль, от которого кровь стыла в жилах. Так началась война.

Глава 60 УНИКА И ЕЗОД В ГОРАХ ТАИЛЛИ

Слезы ручьем катились из глаз Уники, но она даже не замечала их, настолько сильна была душевная боль. Сердце лежало в груди. Словно раскаленный камень.

Уника летела позади Езода, который как бы прокладывал дорогу, разбивая потоки воздуха, поэтому ей не приходилось прилагать усилий, чтобы бороться с ветром.

Они направлялись на восток, к Озеру Вечного Льда, и заходящее солнце обрисовывало черный контур дракона и всадников на его спине: Еву и Крейга Вальдена.

Уника пыталась отвлечься от тяжелых мыслей, разглядывая Сефиру с высоты, но сегодня полет не помог ей. Прошлое представляло собой темный омут, хранящий множество загадок, настоящее полно страдания, а будущее, казалось, не сулит ничего доброго. Она как никогда нуждалась в Унико.

Когда он рядом, трудности перестают казаться непреодолимыми и превращаются в вызов, который нужно принять и победить. Вместе они сильнее, мудрее, вместе они чувствуют себя настоящими…

— Ева, профессор Вальден, приготовьтесь. Будем снижаться.

Глубокий голос Езода вернул ее к действительности.

Дракон спикировал к бирюзовой глади озера, вспорол ее когтями и хвостом и приземлился на воду, обдав седоков облаком брызг.

Через несколько минут все стояли на берегу.

Ева выглядела уставшей и бледной, и Уника ободряюще улыбнулась ей. Профессор, напротив, был полон нетерпения и бодрости.

Ждать на берегу им пришлось недолго: вскоре из озера вынырнула прелестная женская головка, и профессор узнал русалку, которая провела его в Сефиру в самом начале их путешествия.

— Здравствуй, Аква, — произнес Езод, — ты знаешь, зачем я здесь?

— Да, Метатрон говорил со мной.

Аква повернулась к людям и произнесла:

— Мы уже знакомы, помните меня?

— Разве можно забыть тебя! — вырвалось у Вальдена.

Ева тем временем с интересом рассматривала мраморную скульптуру ангела на берегу, который, казалось, вот-вот оживет и ступит в воду. Великолепное тело, прекрасное лицо, на котором читались боль и надежда, — Ева подумала, что еще ни разу не видела такой совершенной, достоверной скульптуры.

— Вы остаетесь здесь, со мной, — обратилась Аква к Еве и Крейгу.

— Спасибо тебе, Аква, — тихо произнес Езод и позвал Унику: — Нам пора. Хочешь лететь на моей спине?

Уника кивнула, потом порывисто шагнула к Еве, обняла и шепнула на ухо:

— Ты очень гармоничная и светлая. Храни это в себе. Что бы ни произошло, Свет пребудет с тобой.

Ева, растрогавшись, всхлипнула:

— Я так благодарна тебе! Надеюсь, когда война закончится, мы встретимся. И… позаботься о Джо.

Уника почувствовала, как сжалось ее сердце и, крепко обняв девушку и попрощавшись с профессором и Аквой, запрыгнула на спину дракона.

Глава 61 В КАНЬОНЕ ЗАБВЕНИЯ

«Они входят в долину».

Торжественный голос Мизара вывел из оцепенения Ангелов-Воинов, напряженно вслушивающихся в страшный шум наступающей армии Зла.

Доминаты уже пересекали границу Каньона Забвения. Они тяжело ступали по земле, ломая деревья и кусты, оставляя после себя хаос и разрушение.

«Удерживайте позиции и медленно отступайте. Мы должны заманить их в ущелье», — Мизар внимательно и спокойно контролировал выполнение плана.

Он молниеносно взмыл высоко в небо, натянул тетиву, прицелился и выпустил стрелу света в одного из наиболее ужасных доминатов, вооруженного двумя огромными изогнутыми саблями.

«Продолжайте атаковать. Офидиэль не должен понять, что мы готовим им ловушку».

Ангелы-Наставники изобразили отступление фантомной армии, в то время как Ангелы Силы отражали натиск врага. Это был град ослепляющих световых лучей: стрелы, клинки и вспышки молний рассекали пространство и пронзали чудовищ. Некоторые падали на землю, и тех, кому не удавалось быстро подняться, сразу же затаптывали остальные. Другие, шатаясь и рыча, продолжали идти вперед.

Они приближались, совершенно не подозревая об ожидавшей их засаде. Взгляды, полные бессмысленной злобы, были направлены на армию противника, завлекавшую их в низину.

Гиены, щеря желтые зубы, пытались схватить ангелов, подлетающих близко к их мордам. За гиенами следовали демоны с коптящими факелами в руках, и чудовища, вооруженные секирами с двойными зазубренными лезвиями, кистенями, остроконечными молотами, двузубыми и трезубыми копьями. Казалось, доминанты не обращают ни малейшего внимания на атаку ангелов, на то, что то и дело кто-то из них, пронзенный стрелой или копьем, со страшным ревом валится на почерневшую землю. Они хватали камни, обломки скал, бревна и с силой бросали их в ангелов. Но снаряды легко проходили сквозь тех и падали на землю.

Офидиэль быстро раскусил хитрость Метатрона.

Это не ангелы. Это всего лишь призраки.

Сжав зубы, он сконцентрировался и послал в фантомное войско сгусток разрушительной энергии.

Войско Сефиры изрядно поредело. Теперь в воздухе парили только жалкие горстки крылатых воинов.

Офидиэль почувствовал тепло внизу живота; оно прошло через грудь, обожгло горло и запылало на щеках. Ангелы были беззащитны, и их было мало. Их можно атаковать. Они пытались обмануть его, но игра длилась недолго, и он уже начал ощущать вкус победы. Доминанты не сразу осознали произошедшее и продолжали рукопашный бой, только усиливая сумятицу.

«Этого следовало ожидать. Действуем дальше согласно плану!» — Метатрон успокоил своих воинов и вернул фантомное войско.

Офидиэль рассеял его, Метатрон создал еще одно, а тем временем на поле боя возникло сильное замешательство, так как ангелы постоянно появлялись и исчезали. Доминаты были сбиты с толку и не могли понять, что происходит. Они бросались на призраков и падали на землю. Пытались снова атаковать, но их клинки прорезали пустоту.

«Еще немного, — подбадривал своих воинов Мизар, — и они все будут в Каньоне».

Ангелы Разума связались с Ангелами Силы, которые готовились к окружению.

Офидиэль вытянул руки вперед. Быстрыми движениями указательного и среднего пальцев он вооружил своих демонов луками, пращами и арбалетами. Это было самое сложное в обращении оружие, но оно давало возможность попасть в цель с большого расстояния. Тучи стрел, ядер с шипами и острых копий взмыли в небо и вынудили ангелов спрятаться за щиты.

И это только начало, подумал Офидиэль, управляя метательным оружием. Стрелы, пущенные из арбалетов, были самыми смертоносными, и Ангел Зла направлял их прямо в противника.

«Осторожно! — предостерег Мизар, как только понял тактику своего учителя. Сосредоточьтесь. Будьте очень быстрыми в маневрах и станьте невидимы».

Метатрон создал магнитный щит, который притянул к себе все металлическое оружие противника. Офидиэлю пришлось приложить немалое усилие, чтобы снова вооружить орков.

«Мерак, Ход — мысленно позвал Мизар, — готовьтесь окружить Каньон. Мы должны закрыть их в ущелье и не дать им выбраться оттуда. — Он поймал одобряющий взгляд Метатрона. — Алькор, ты пойдёшь с ними и вызовешь землетрясение, чтобы отрезать монстрам обратный путь в лес. — Затем он повернулся к Тиферету и Эльнату. — Ваша задача — создать зыбучие пески, но не сразу, а когда они менее всего этого ждут. Подпустите их поближе. Они должны почувствовать, что их засасывает и что смерть неизбежна». Его решимость как можно скорей остановить эту резню росла с каждой минутой.

Пока Ангелы Разума подготавливали свои войска, доминаты столпились между отвесными стенами ущелья. Их все прибывало, и вскоре они оказались прижатыми, друг к другу. Новые напирали сзади и толкали доминатов вперед, зажимая их в расщелине между скал. Пространство там было ограниченное, и двигаться им становилось все труднее. Рев сражения превратился в нервные крики, и зловоние, исходившее от кожи демонов, смешанное с холодным потом волнения, пропитывало воздух, делая его тошнотворным.

Несколько факелов упали на землю, и огонь, быстро распространяясь, охватил деревянное оружие и кожаные сбруи. Гиены визжали и бросались на все, что попадалось им на пути, пытаясь спастись от пламени. Все затянуло плотной черной дымкой и висящим в воздухе пеплом. Чудовища ревели, корчась в огне и дыму.

«Усильте пожар!» — мгновенно скомандовал Мизар.

«Они не горят!» — констатировал Мерак, глядя на этих существ, метавшихся во власти паники.

Костры вспыхивали, но не разгорались.

«Они хватаются за лицо — вмешался Ход, — смотрите, как они трясут головами».

«И шатаются», — заметил Тиферет, воодушевленный видом паникующего вражеского войска.

«Кажется, им мешает дым — добавил Ход, — они плохо видят и не понимают, куда двигаться».

В это мгновение Офидиэль погасил пожар.

«Поднимайте песок! — команда Мизара была очень своевременна. — Похоже, глаза — их слабое место. Когда они плохо видят, то сразу теряют ориентацию в пространстве. Мы должны ослепить их!»

Ангелы Силы подняли плотную густую пыль. Крошечные частицы кружились вихрем, попадая в глаза, в уши, нос и рот доминатов, которые лихорадочно метались и сталкивались друг с другом.

«Не останавливаться! — командовал Мизар. — Приложите все силы, чтобы они окончательно растерялись и ослепли».

Офидиэль вызвал сильный ветер. Его порывы смели пыль, очищая воздух. Затем он быстро переместился в тыл и приказал последнему отряду отступать. Но было поздно.

Ангелы Мерака и Хода уже ждали, чтобы обрушить на врага град ледяных стрел. Доминатов вновь застали врасплох. Одни попадали, другие бросились обратно в ущелье, под защиту скал.

Офидиэль гневно носился в воздухе, глядя, как его неустрашимая армия превращается в неорганизованную толпу, и не зная, что предпринять.

Я должен изменить ситуацию.

Управляя их волей, Офидиэль заставил чудовища бежать, направляя их на Хода и Мерака, чтобы пробиться к Тинкинблу.

Алькор расколол поверхность земли. Глубокая широкая трещина прошла наискось через всю Равнину Мелийского Солнца. Доминаты один за другим падали в пропасть.

Взрыв восторга потряс ряды ангелов. Их сердца ликовали. Битва только начиналась, а орды захватчиков уже были подавлены. Сомнений не оставалось: Сефира побеждала.

Глава 62 ПРЕДАТЕЛЬСТВО

Мы побеждаем.

Мизар сосредоточился на третьем этапе плана Метатрона. Как он и ожидал, численное превосходство армии Зла проиграло разуму и ловкости ангелов, которые теперь методично уничтожали демонов.

Великий полководец — тот, кто побеждает без боя.

Именно так и действовал Мизар: схватки как таковой не было. Он обнажал меч, но не пускал его в ход. Он перелетал от одного места к другому, отдавая точные приказы Ангелам-Наставникам, которые в свою очередь направляли в бой свои отряды ангелов.

В этот момент он увидел Мерака. Тот был одет в простые брюки и куртку из грубого полотна, но световая защита на голенях, коленях, плечах и локтях придавала ему воинственный вид. Легкий шлем покрывал волнистые каштановые волосы и делал его похожим на воина-ахейца. Он застыл в воздухе, и из его ладоней исходили раскаленные лучи света, которые соединялись с такими же лучами остальных ангелов его отряда. Они уничтожали большую группу орков, загнанную в тупик. Это было жуткое зрелище: монстры корчились, страшно крича, и в панике цеплялись друг за друга, ослепленные огнем и дымом. Лица ангелов были сосредоточены и бесстрастны. Они знали, что теперь победа — лишь вопрос времени, продуманная стратегия, и четкое выполнение приказов неумолимо нанесут поражение полчищам демонов Офидиэля.

Офидиэль!

Размышления Мизара внезапно прервало видение. Наблюдая за точными и сильными движениями Мерака, он вдруг заметил вдалеке мощную фигуру своего учителя. Тот сражался как лев, быстро перелетая с одного конца поля на другой и стараясь продвигать свою армию вперед. Он действовал быстро, с неистощимой энергией, выкрикивая приказы и заставляя тупых монстров занимать нужные позиции. Но этого было мало.

Он один.

Мизар почувствовал, как у него дрогнуло сердце.

Он вспомнил прежнего Офидиэля: непокорного, бесстрашного и решительного, его мощь, гениальный ум стратега, безграничную смелость. Эти качества ему были отлично известны, и теперь он невольно перенесся мыслями в прошлое, когда бывший Ангелов-Наставников воплощал собой идеал того, кем всегда хотел быть Мизар, — великого полководца. Он продолжал наблюдать за Офидиэлем и видел, что все его неимоверные усилия не могли изменить ход сражения: там, где он присутствовал и отдавал команды, доминаты начинали брать верх. Но это было кратковременное наступление, которое заканчивалось, как только он направлялся к другому очагу боя. Повсюду грубая сила бездушных орков подавлялась умственным превосходством войска Сефиры, и глава Офидиэлю сложно было одному уследить за каждой отдельной схваткой.

Ему нужен я.

В это мгновение сознание Мизара помутилось. Разум его словно потерял точку опоры. В эти краткие секунды эмоции взяли верх. Все решил момент, когда сверкающие глаза Офидиэля заглянули в его душу. Сила этого взгляда влекла неотвратимо.

Он — мой кумир.

Новая реальность выстроилась перед Мизаром. Он почувствовал себя не на своем месте, не на той стороне. Ему захотелось оказаться рядом со своим учителем, который тем временем остановился и смотрел на него с выражением, исполненным ожидания, и торжествующе улыбался. Мизар полетел к нему. Они посмотрели друг на друга, и уже не нужно было слов. За их плечами бушевало сражение.

Я на твоей стороне, Офидиэль.

Мизар сделал выбор. Он повернулся, поднял правую руку и, потрясая мечом, пошел против ангелов Сефиры. Он взлетел ввысь, а по земле за ним следовали орды демонов. Из его горла вырвался дикий вопль. Затем он бросился к группе доминатов, погибавших под натиском отряда Мерака, и создал над ними мощную теневую защиту. В мгновение ока все раскаленные лучи, направляемые ангелами, начали рикошетить. К монстрам возвращалась сила, и они снова вступили, под руководством своего спасителя.

Вперед к победе, учитель!

Мерак не верил своим глазам: Мизар помогает врагу! В рядах ангелов началась паника: их главнокомандующий переметнулся на сторону врага и, носясь над полем боя, неумолимо изменил ход военных действий. Там, где не было Мизара, был Офидиэль, еще более опытный и жестокий. Изумление Ангелов-Наставников переросло в отчаяние всего войска: замешательство, вызванное отсутствием приказов, сопровождалось ужасом перед силой двух падших ангелов. Они беспощадно поражали прямо в сердце, чтобы убить. Они обменивались взглядами, как сообщники, и это придавало им сил. Неистовство демонов мало-помалу брало верх, и ряды ангелов редели, ослабленные тревогой и неверием.

Офидиэль с гордостью смотрел на своего ученика.

«Благодарю тебя, Мизар, я знал, что могу рассчитывать на тебя».

«Спасибо, учитель. Я ждал тебя все эти годы».

«Я знаю. Теперь ты здесь, со мной, чтобы победить».

«Да».

«У меня есть к тебе просьба, Мизар».

«Слушаю тебя, учитель. Все что угодно».

«Нужно действовать: мы должны завладеть Главными Сущностями».

Бой гремел вокруг Офидиэля, но его разум был ясен.

«Мы должны узнать, где они находятся, и захватить их».

«Я знаю, где они», — взволнованно ответил Мизар.

Темные глаза Офидиэля расширились, в них показалась тень одобрения.

«Да? И где же?»

«Их разделили, чтобы лучше спрятать. Унико ушел с Нишидой к Маякам, а Уника осталась с Езодом, они направились к горам Таилли».

Это была правда. Без всякого сомнения и внутреннего колебания Мизар совершил самый низкий поступок, какой только мог совершить ангел: он обманул доверие Метатрона. Но его омраченное сознание не ведало всей тяжести этого поступка. Все его мысли были о том, как помочь Офидиэлю победить. Остальное было вторичным.

«Прекрасно!» — воскликнул Офидиэль и оскалился. Он закрыл глаза на несколько секунд, затем снова обратился к Мизару:

«Хорошо, мой верный друг, время действовать. Ты должен найти Унико; для тебя это детская игра, ты легко сможешь убрать Нишиду. Ты — единственный, кто хорошо знает местность у Маяков, и твоя сила в разы превосходит силу жалкого эльфа. Найди Унико, Мизар, найди и возьми в плен. Я буду рядом с тобой мысленно, и, как только ты перехватишь его, я телепортируюсь к тебе и своими руками возьму то, что по праву принадлежит мне».

«А Уника?»

«Это его задача, — сказал Офидиэль, и справа от него возникла мускулистая фигура Зака. Офидиэль посмотрел юноше в глаза. — Девушка находится в горах Таилли, с ней Езод. Твоя задача — схватить ее и позвать меня. Я прибуду и сначала займусь моим братом, а потом ею».

Зак кивнул, не сказав ни слова.

«А ты, учитель?» — спросил Мизар.

Офидиэль ядовито улыбнулся и повернул голову, указывая на землю, выжженную солнцем и огнем сражения, где продолжался жестокий кровопролитный бой.

Среди пыли и шума выделялась фигура Метатрона. Мудрец пристально смотрел в их сторону. Его лицо было искажено страданием, терзавшим ему душу: увы, он отлично понимал, что произошло. Мизар предал его и всех остальных, и, скорее всего, пошел до конца, открыв, где находятся Главные Сущности. К безграничному горю Метатрона добавлялось тяжкое чувство вины: несколько часов назад он неправильно истолковал видение Аллибис. В Обители Знаний Оракул видела Мизара, убегавшего от преследовавших его демонов. И он недооценил это предзнаменование, не уделил ему должного внимания, совершив самую страшную ошибку в своей жизни. Не размышляя над возможным его значением и не углубляясь он продолжил речь, обсуждая стратегию со всеми Ангелами-Наставниками. И теперь он стал свидетелем предательства Мизара, когда тот рассказывал врагу, где спрятаны два молодых ангела. Он ошибся. И это привело к страшным последствиям.

«Он мой! — прогремел Офидиэль, обменявшись пристальным взглядом с Метатроном. — Я должен уничтожить его!».

Глава 63 КОБРА И МАНГУСТ

Ярость Офидиэля росла неудержимо.

Теперь победа была за ним: ангелы Сефиры были дезорганизованы и подавлены. Но это для него было уже не так важно. Он равнодушно наблюдал за последними стычками в главных стратегических точках боя: ему не терпелось добраться до ненавистного Метатрона.

Его зрачки вспыхнули, как горящие угли, и он начал превращаться в громадную кобру. Высунув раздвоенный язык, он направил мощный ядовитый луч против Ангелов Силы.

«Осторожно!» — крикнул Метатрон мысленно, пытаясь защитить их от Офидиэля. Но было уже поздно: смертоносный луч достиг его воинов, и они попадали без чувств. Сотня демонов бросилась на них, чтобы добить, в то время как остальные Ангелы Силы ринулись в рукопашный бой.

«Нет! Не спускайтесь!» — Метатрон был в отчаянии: его воины, повинуясь порыву спасти товарищей, устремлялись на землю, становясь уязвимыми.

«Сейчас!» — приказал Офидиэль доминатам, наслаждаясь вкусом мести. Он улыбался, довольный развернувшимся перед ним ужасающим спектаклем. Монстры, жаждущие разорвать сердца ангелов, протягивали к ним безобразные руки. Они возбужденно трясли головами и тяжело дышали, испуская хриплые гортанные звуки и потоки пенящейся слюны.

«Не-ет!» — раздался отчаянный крик Хода. Ангел без колебаний телепортировался в самую гущу боя и начал наносить смертоносные удары шестью руками, раскидывая врагов направо и налево. Лезвие луча, исходившего из центрального глаза, пронзало их коренастые тела. Ход сражался стремительно, ловко, его точно рассчитанные удары безошибочно достигали цели.

Тем временем на юге долины гиены нашли путь к выходу из Каньона. Они ничего не видели в дыме и песке, но ориентировались благодаря обонянию.

«Давай!» — вскрикнул Тиферет, повернувшись к Эльнату.

И почва под ногами у монстров вдруг заколебалась. Поверхность, по которой они только что бежали, теперь безжалостно засасывала. Паника охватила их, и чем больше они суетились, тем сильнее увязали в зыбучих песках.

Офидиэль снова принял вид воина. Теперь все его внимание было сконцентрировано исключительно на том, кто смертельно оскорбил и унизил его — на Метатроне. Их взгляды снова скрестились.

Не сводя глаз с противника, Офидиэль сделал воздух знойным, чтобы высушить глину и дать возможность монстрам выбраться. Это был первый этап поединка — демонстрация своей силы. В ответ Метатрон обрушил на Каньон ливень.

Сражение перешло в другое измерение и постепенно превращалось в решающую стычку между двумя высшими существами: сильными, непобедимыми, движимыми противоположными чувствами и готовыми биться до конца. Глаза Офидиэля горели жаждой мщения и власти. Взгляд Метатрона были бесстрастен.

Ангел Зла закрыл глаза и глубоко вздохнул. А потом начал быстро вращаться, становясь темно-бурым раскаленным песчаным вихрем. В ответ Метатрон обернулся темно-серым дождевым смерчем. Две стихии закружились друг перед другом, как два боксера на ринге, готовясь атаковать.

Внезапно бурый вихрь бросился на противника. Они столкнулись, во все стороны посыпались раскаленные искры, и какое-то мгновение казалось, что они проникнут друг в друга. Затем все успокоилось, и каждый снова принял свой обычный облик.

Офидиэль превратился в кобру и стал расти, обретая устрашающий вид. «Настал решающий момент», — подумал Метатрон и мысленно перенесся к Унике и Унико, которые были далеко. Он знал, Езод и Нишида защитят их даже ценой собственной жизни. Тень улыбки проскользнула на его лице, когда он расправлял плечи, чтобы совершить ловкое сальто назад. Он рассеялся радужным свечением, и на его месте возник серебристый мангуст с черными полосками на спине и темной обводкой вокруг проницательных глаз, которая придавала ему агрессивный вид.

Кобра и мангуст изучали друг друга. Пришло время решающего поединка, который положит конец Адливуну.

Глава 64 ОХОТА

Серая рысь вышла на охоту. Гибкая, с мощными лапами и длинными когтями, она быстро и бесшумно кралась по непроходимому лесу, уверенно пробираясь сквозь заросли. Ее превосходное зрение отмечало малейшее движение вокруг, большие чувствительные уши с кисточками на концах улавливали еле слышный шорох, острое обоняние помогало ориентироваться.

Это Офидиэль посоветовал Заку воспользоваться даром Трансформации, который тот обрел для участия в Весеннем Турнире. Зак долетел до гор Таилли в образе орла, а затем превратился в рысь и теперь осторожно, кругами поднимался по склону.

— Он приближается. — Обычно тихий голос Езода прогремел в гроте, где он прятался вместе с Уникой.

С тех пор как лишился брата, дракон часто приходил сюда, чтобы поразмыслить. К уединенному гроту вело ущелье, выступы скалы напоминали скульптуры; затем ход внезапно обрывался вниз, низвергаясь в пропасть. Там всегда было темно и прохладно. А главное — грот был спрятан от всего окружающего мира.

— Кто?

— Зак. Человек. Отверженный друг Унико.

Уника вздрогнула, вспомнив о финальной фазе Турнира: физическая боль, которую причинил ей Зак; тягостное ощущение, что ее использовали, унизили, осквернили; искаженное злобой лицо обидчика. Это воспоминание придало ей решимости.

— Прекрасно! Я давно ждала этого момента! Самое время с ним разобраться.

Езод с сочувствием посмотрел на нее.

— К сожалению, это не так просто.

— Что ты имеешь в виду?

— Он лазутчик Офидиэля. Мы, конечно, можем сразиться с ним, обезвредить и взять в плен. Но тогда он донесет о нашем укрытии своему повелителю, и тот в мгновение ока появится здесь. Так что, можно считать, сюда идет не Зак, а сам Офидиэль.

— Проклятье! — вскрикнула Уника в ярости.

Езод замер, опустил веки и остался недвижим.

Девушка вопросительно посмотрела на него.

Дракон вздохнул, открыл глаза и, бросив на нее печальный взгляд, сказал:

— Он услышал.

— Что?

— Зак услышал твой крик.

— Как ты узнал это?

— Я применил силу сверхчувствительности, которая позволяет мне держать под контролем любое существо, оказавшееся в горах Таилли. Несколько минут назад я почувствовал движение поблизости — это был не ангел, а некое существо в обличии рыси, и теперь слежу за каждым его шагом. Это Зак. Сразу после твоего крика он остановился, сменил направление и побежал в нашу сторону.

— Это ужасно… — расстроилась Уника.

— Нужно посоветоваться с Метатроном, ситуация становится опасной.

Езод сконцентрировался на несколько секунд, и тут же выражение досады появилось на его огромной морде.

— Что? — испуганно спросила Уника.

— Не могу связаться с ним. Странно, такого еще никогда не было…

— Что могло случиться?

— Не знаю… — Езод задумался. Его взгляд надолго остановился в одной точке, и через какое-то время он продолжил: — Может, у него неприятности или он сейчас участвует в поединке. Точно одно: если Офидиэль натравил на нас Зака, значит, искать Унико и Нишиду будет кто-то другой.

— Почему ты так думаешь?

— Ключ Счастья без Пламени Жизни Офидиэлю не нужен. Можешь быть уверена, сейчас охота началась и в Фари. Я должен связаться с Нишидой. Немедленно.

Езод снова закрыл глаза и сконцентрировался. Уника обеспокоенно смотрела на него.

А по поверхности скалы, под которой располагался грот, уже хищно кружила в поисках расщелины рысь. Зак рассчитывал найти вход в укрытие и позвать Офидиэля. Он знал, что его цель уже совсем близка.

Глава 65 БИТВА ТИТАНОВ

Наконец-то.

Глаза кобры пылали ненавистью. Офидиэль видел перед собой того, кто унизил его и подверг изгнанию, того, кому он уже несколько тысячелетий жаждал отомстить.

Мангуст молча испытующе смотрел на него.

Вокруг бушевало и грохотало сражение, но они двое словно оказались в другом измерении — наедине.

— Мне следует поблагодарить тебя, Метатрон, — прошипел Офидиэль, приобретая вид могучего воина.

Мудрец тоже принял свой обычный вид. Он был очень серьезен, и это говорило само за себя.

— Спасибо, что не принял мое предложение сдаться без боя. Это лишило бы меня момента, который значит для меня больше чем вечность. Скажи мне… ты хоть раз подумал обо мне за все это время? Что ты чувствовал? Представлял себе, что мне пришлось испытать? Миллионы нескончаемых часов боли, тоски, одиночества и злобы остались тебе неведомы. Они и сейчас со мной. Я ничего не забыл и ждал только подходящего момента, чтобы отплатить тебе за всё. Это ты виновен в моих мучениях, Метатрон, и сейчас ты за это ответишь.

Метатрон молчал. Слова были излишни. Никакой довод не смог бы изменить ход событий: это Адливун, и единственное, что ему остается, — принять бой. Мудрец ждал первого удара.

— У меня насчет тебя большие планы, — процедил падший ангел. — Я собираюсь показать тебе всё то, чего ты никогда не знал: физические мучения, душевную боль, страх смерти. Приготовься к этой встрече, Метатрон!

И Офидиэль с ехидной улыбкой приблизился к Мудрецу.

— Знаешь… Я долго размышлял. И решил, что это мгновение должно быть только нашим. Так что уж не обессудь, но я лишил тебя всякой возможности телепатической связи. Нас никто не побеспокоит, Метатрон. — В его голосе нарастали жесткие нотки. — На этот раз тебе не удастся призвать на помощь своих Ангелов-Наставников. Ты останешься один перед лицом отчаяния, как это было со мной. Ни руки помощи, ни слова утешения, ничего. И некого будет спросить, что лучше — терпеть боль или умереть. Но тебе повезло больше, чем мне, Метатрон: я лично провожу тебя в ад!

Лицо Офидиэля превратилось в отвратительную маску.

— Посмотри на меня, Метатрон, смотри на меня… и в глаза смерти!

Он бросился к Мудрецу стремительно, как ястреб на добычу. Его ступни молотили воздух примерно в десяти метрах от земли; мощные ноги подбросили вверх атлетически сложенное тело. Но в последний момент Офидиэль остановился, гордо выпрямившись, расправив плечи и напрягши мускулы, крепко упираясь ногами о невидимую толщу неба.

Он повернулся к Метатрону боком, поднял руки и соединил большие и указательные пальцы, словно обхватывая что-то невидимое, на уровне лица. Не поворачивая головы, Офидиэль скосил глаза к Метатрону и остановил на нем исполненный злобы взгляд.

Теперь его жесты стали плавными и точными, словно он совершал какой-то священный ритуал. Грубый и мощный, Офидиэль действовал с необычайным изяществом. Правая рука отделилась от левой, и из пальцев вылетела искра. Разгораясь, она приняла форму рукоятки, а затем Офидиэль, постепенно высвобождая луч, создал световой меч. Казалось, лезвие выходит у него прямо из ладони, и от него исходит темно-красное свечение.

Метатрон был суров и хладнокровен. Он оставался недвижим, опустив руки вдоль тела, и выглядел расслабленным, лишь едва заметным движением развернул запястья и зажег голубые вибрирующие пучки энергии.

«Ну, давай! Чего ты ждешь? Нападай!» — Разум Мудреца был готов противостоять опасному противнику.

Офидиэль мощным прыжком бросился вперед и перед тем, как обрушиться на Метатрона, создал другой рукой второй светящийся меч.

Метатрон молниеносно отскочил и увернулся от нападения. Он перенес весь свой вес на одну ногу и уверенно отразил последовавший удар. А потом сгруппировался и, сделав двойное сальто, отскочил назад, успев направить в сторону Офидиэля целый шквал световых кинжалов.

Офидиэль распростерся в длинном прыжке параллельно земле. Потом перекатился вбок быстрым вращательным движением, рождая мощную ударную волну. Кинжалы, летевшие на него, отскакивали, как от препятствия, и поворачивали вспять, при этом искрясь, как при сварке металла. Яркие вспышки и электрические разряды заполнили поле битвы.

Не прекращая обстреливать противника световыми кинжалами, Метатрон присел и сильным пружинящим движением ног оттолкнулся в высоком прыжке. Потом расправил плечи, прижал подбородок к груди и ринулся вниз, будто ныряя. Он оперся руками на встречный ветер, перевернулся в воздухе и точно рассчитанным ударом обрушился на затылок Офидиэля, который еще не закончил вращение.

Офидиэль потерял равновесие и рухнул на землю. Он не заметил ответной атаки, и удар Метатрона оглушил его. С трудом поднявшись, он начал перелетать с места на место, отдаляясь от противника, чтобы восстановить силы. Взгляд вождя Сефиры неуклонно следовал за ним.

Офидиэль применил силу Невидимости и исчез. Мудрец не мешкая сделал то же самое, и на поле боя наступило затишье. Пока оба не применили способность видеть невидимое.

Два огромных серых крыла появились за спиной мятежного ангела, и тот взвился ввысь. Внезапно сложив крылья и тут же стремительно раскрыв их, он вызвал резкий поток воздуха.

Метатрон наклонился и выставил вперед ладони, создав полупрозрачный щит, чтобы противостоять ударам воздушного потока, которые с грохотом ударялись о его поверхность. Мудрец выдерживал их напор с трудом, даже слегка пошатывался. Удар за ударом они преодолели защитный барьер, и он разбился, как зеркало, на множество осколков. Уклоняясь от них, оба соперника отступили, прикрывая лица руками.

Стеклянный град прошел, и они замерли, вглядываясь друг в друга, в ожидании нового нападения. В висках у них пульсировала кровь, сердца бешено стучали. Напряжение было максимальным. Следующая схватка могла стать решающей.

Глаза Офидиэля были прозрачны, как лед. Метатрон призвал на помощь все силы, какими обладал: от его фигуры исходило свечение, кровь стремительно бежала по венам, так что вздулась шейная артерия. Офидиэль стоял напротив него, без сомнения, настроенный во что бы то ни стало достичь поставленной цели. Чувство неотвратимости происходящего и горькое осознание своей неспособности изменить ход событий начинало проникать в душу Метатрона. Адливун означал, что пришло время посмотреть реальности в лицо и смириться с тем, что у него есть только один выход — уничтожать. Убивать.

Усмешка Офидиэля превратилась в гримасу. На лбу и на висках у него надулись сосуды, и казалось, они вот-вот лопнут. По лицу пробегали судороги. Глаза горели, ноздри раздулись, словно собираясь извергнуть раскаленное пламя.

Ангел Зла поднял голову вверх и издал долгий гортанный звук, показав крепкие зубы с острыми клыками. Его тело вздрагивало в конвульсиях, мускулы увеличивались на глазах. Его сотрясла еще одна страшная судорога, после чего раскололся череп, который служил ему шлемом. Клочья кожи полетели в разные стороны. На макушке выступили две выпуклости, через мгновение превратившиеся в огромные красные рога. Черты лица Офидиэля стали еще массивнее и грубее.

Не сводя с противника глаз, он взвился вверх, прижал мощные колени к груди и величественно застыл в воздухе. Расправленные крылья с шумом трепетали. Он соединил запястья и рывком раскрыл ладони. Из них выползли две чудовищные змеи и бросились на Метатрона. Огненное сияние вспыхнуло за спиной Офидиэля, в то время как змеи, хищно раскрыв пасти, двигались к Метатрону.

Метатрон подождал, пока монстры приблизятся, создал световой клинок и, схватив его обеими руками, одним движением обезглавил их.

Кровь ударила фонтаном, обрубки чудовищ корчились на земле. Офидиэль взвыл от боли.

Метатрон воспользовался моментом и бросился на него. Схватил за предплечье, резко крутанул в сторону и световым клинком начал наносить удары по шее. Падший ангел метался из стороны в сторону, пытаясь уклониться и вырваться. Ему удалось выскользнуть и сделать сальто, несколько раз ударив Мудреца по бедру. Метатрон принял удары, но не прервал атаку. Он создал второй световой луч и продолжил наступление последовательными точными движениями. Его удары рассекали воздух, оставляя в нем полосы света.

Офидиэль опустился на колени и проскользнул между двумя мечами Метатрона. Оказавшись у груди противника, резко раскинул локти. Теперь они находились в нескольких сантиметрах друг от друга, лицом к лицу. Их дыхание смешалось, глаза одного отражались в глазах другого. Два титана, две силы. Добро и Зло. Свет и Тьма. Два ангела, которые двигали историю.

В долю секунды Офидиэль схватил Метатрона за плечи и резко взмыл над ним вверх ногами. На мгновение тела обоих пребывали в идеальном равновесии, одно направлено к земле, другое устремлено в небо. Головы соприкасались. Офидиэль яростно метнулся обратно, используя инерцию падения и увлекая за собой Мудреца. Достигнув ногами земли, он отбросил противника.

Метатрон рухнул на холодную твердую землю и почувствовал острую боль. Он рывком поднялся и встал на четвереньки, чтобы обрести утраченную устойчивость. И вовремя заметил Офидиэля, который снова бросился в атаку. Мудрец выждал, пока тот не оказался прямо над ним. Оперся на правую руку и выбросил левую ногу в точном ударе. Он попал Офидиэлю по лодыжке, и теперь уже тот оказался на земле.

Офидиэль призвал на помощь всю свою энергию. Из его груди возник сверкающий вихрь. Спираль росла и расширялась, пока не поглотила все тело, превращая его в темно-бурое торнадо.

Метатрон обратился в голубой свет.

Две стихии перемешались. Со стороны они казались струями воды, направленными друг на друга. В точке соприкосновения она становилась ярко-зеленой. Их силы были равны. Ни один из потоков не мог возобладать над другим. Никто не побеждал. Никто не проигрывал.

Внезапно Офидиэль снова стал коброй, а Метатрон — мангустом. Змея шипела, нервно покачивая огромным капюшоном. Мангуст принял боевую стойку, готовый напасть. Они стояли близко. Очень близко. Неожиданно Офидиэль скользнул назад, отступив на несколько метров, и принял свой обычный вид. На его лице появилась загадочная, а затем саркастическая улыбка.

— Я победил без боя, — произнес он громко, но очень сдержанно. — Главные Сущности теперь принадлежат мне. Мои воины только что захватили твоих молодых ангелов.

Мысли Метатрона обратились к Унико и Унике, к самому дорогому, что было в его сердце. И это было роковой ошибкой.

Офидиэль широко открыл глаза и расхохотался. Он вытянул вперед руку, сжатую в кулак, опустив большой палец вниз.

— Всё. Ты мертв.

Только теперь Метатрон понял свою ошибку. По спине у него пробежала дрожь. Но было уже поздно. Слишком поздно. Он смотрел в глаза Офидиэлю и чувствовал, что силы оставляют его.

— Ты подумал о самом дорогом, что у тебя есть, и я, воспользовавшись этим, парализовал твое тело и заточил твой разум с помощью заклятия Плененного Духа. Ты же помнишь его, правда? Уника меня научила… Многие годы она использовала это заклятие, чтобы научить ангелов понимать, что тело — всего лишь средство, чтобы показать наше присутствие. А разум служит для побуждения к действию. Но вот дух, живущий в теле и в разуме, и есть наша сущность, частица вечности, что присутствует в каждом из нас. Чтобы научить нас высвобождать дух, Уника советовала сосредоточиться на чем-то самом важном в жизни, а затем приводила в действие заклятие, которое обездвиживает тело и лишает способности мыслить. Знаешь, это было очень болезненно — сделать видимым что-то самое для тебя дорогое и в то же время утратить контроль над своими движениями и разумом. Все ангелы пугались, когда лишались возможности двигаться, и в поисках выхода инстинктивно обращались к силе мысли. Только спустя долгие часы, дни и недели им удавалось осознать, что все дело в духе. Что он и есть та самая суть, с помощью которой возможно перемещаться во времени и пространстве. С помощью заклятия Плененного Духа Уника учила нас преодолевать видимые границы тела и рассудка и летать на крыльях души.

Взгляд Офидиэля был устремлен в пустоту, он словно заново переживал далекое прошлое.

— Я всегда ненавидел эти занятия. Потому что считал, что мы сами — осязаемая реальность, жизненная сила и мощь. Наши тело и разум и есть доказательство того, что мы существуем, что среди нас есть сильные и слабые. — Он огляделся. — Но где же твой белокурый ангел, такой щедрый на советы? Неужели бросил тебя на произвол судьбы? Уверен, Уника гордилась бы мной, ведь я хорошо усвоил ее уроки — видишь, с какой легкостью мне удалось победить тебя… — Офидиэль перевел взгляд на Метатрона и долго смотрел на него. — А теперь мы проверим, способен ли твой дух, не имея возможности использовать тело и силу мысли, достигнуть высшего состояния в тот момент, когда я вырву сердца у обожаемых тобой созданий.

Он развел руки в стороны, а потом сомкнул их вокруг воображаемой хрупкой жизни молодых ангелов и сжал кулаки, будто хотел раздавить их.

— Ты почувствуешь, увидишь все воочию, переживешь это и проклянешь Унику за то, что она заставила тебя осознать бесполезность твоей души. Любое заклятие действует только тогда, когда существует способ снять его. Избавление тебе может принести только она — та, кто все это придумал.

Капля пота появилась на лбу Метатрона. Стекла на висок. Пересекла щеку. Сорвалась в пустоту.

— Этот ручеек страха — твое последнее телесное проявление!

Из глотки Офидиэля вырвался возбужденный смех, похожий на неестественные, судорожные рыдания, наполнившие воздух ненавистью.

Секретная глава

Глава 66 НЕОЖИДАННЫЙ ПРОТИВНИК

— Унико…

— Да, Нишида.

— Нам надо поторопиться. Езод только что сказал мне, что лазутчик Офидиэля идет по их следам. Скорее всего, кто-то из его приспешников будет преследовать и нас. Мы не можем больше идти пешком… Нам надо как можно скорее достигнуть Фари.

— Если ты хочешь полететь, я смогу.

— Так будет лучше. Можно открыть глаза и смотреть вокруг.

— Хорошо, идем! — решительно ответил Унико.

Они вышли из огромного дерева, приютившего их, и взлетели. Нишида почувствовал облегчение — ему удалось скрыть от Унико, что по следам Уники идет Зак. Теперь он задался вопросом, кто именно будет преследовать его самого и Унико. Нишида верил: то место, куда они направляются, будет отличным убежищем. Это была пещера в потухшем кратере вулкана, ставшем озером. Вход в нее находился под кромкой жерла, чуть выше уровня воды, в потайном месте.

Нишида узнал об этой пещере от Мизара, который обычно жил в Фари. Однажды тот привел его к кратеру. Пока они сидели на краю жерла и беседовали, Мизар указал ему на впадину. Нишиде пришлось потрудиться, чтобы разглядеть ее между скал.

«Если тебе когда-нибудь понадобиться скрыться от всех, прячься там, — посоветовал ему Мизар, — и тебя никто не найдет». Эти слова прозвучали в памяти Нишиды, и он успокоился.

Он и представить себе не мог, как сильно ошибается.

Нишида летел все быстрее, Унико старался не отставать, и вскоре они приземлились на подступах к Фари. Они прибыли с севера и должны были миновать три действующих вулкана. Унико замер при виде этого величественного зрелища: яркое свечение, жар, исходящий от лавы, и зловонные испарения обострили его чувства. Вдали за вулканами открывалось зеркало голубой воды, которая угрожающе бурлила: озеро пребывало в постоянном движении из-за сотрясений, вызываемых активностью магмы в недрах земли.

— Нам нужно попасть туда, — сказал Нишида, когда они остановились около вулканического озера, указывая рукой направление.

Юноша выступил вперед и заметил в тени скалы углубление.

— Но как мы туда спустимся?

— Подлетим. Будь осторожен, вода в озере горячая, как кипяток.

Нишида поднялся в воздух и опустился у входа в пещеру, давая знак Унико сделать то же самое. Юноша неуверенно двинулся к нему.

В пещере было жарко и очень сыро. В воздухе стоял такой резкий запах, что дышать было почти невозможно, и нужно было время, чтобы к этому привыкнуть. Под ногами у них струился поток, где-то в глубине пещеры рокотала лава.

Унико сел на землю в нескольких шагах от входа и высунул голову, чтобы видеть, что происходит снаружи. Его лицо пылало, он был потрясен.

Нишида выждал несколько минут, чтобы убедиться, что юноша чувствует себя хорошо, и сказал:

— Я выйду, надо осмотреться.

— Хочешь, я пойду с тобой?

— Нет, Унико. Тебе лучше остаться здесь. Я просто хочу посмотреть, всё ли спокойно.

Нишида выскользнул из грота, добрался до кромки кратера и осторожно выглянул. Он осмотрелся, напрягая зрение, и не заметил ничего странного. Можно было на время успокоиться и дать волю мыслям.

В этот миг он понял, что впервые чувствует себя жертвой. Всю жизнь он наблюдал за человеческими существами, всегда шел по следам кого-то другого, держа ситуацию под контролем. А теперь вынужден все время действовать с оглядкой, опасаясь… Но кого? Езод сказал, что за ним и Уникой по пятам идет Зак, и вполне вероятно, что другой шпион Офидиэля преследует Нишиду и Унико. Но кто мог бы осуществить такую деликатную и сложную миссию? Пока Нишида размышлял об этом, вдали показалась знакомая фигура, уверенно поднимающаяся по северному склону вулкана. Это был Мизар.

Нишиду переполнили противоречивые чувства: при виде Ангела-Наставника он обрадовался, но в то же время в его душе родилось беспокойство, возраставшее с каждой секундой. Почему Мизар покинул поле битвы? Он был главнокомандующим армии Метатрона. Что могло заставить его пренебречь своими обязанностями? Это выходило за рамки стратегии, обрисованной Мудрецом в Обители Знаний.

Тем временем мастер боевых искусств продолжал быстро взбираться по склону, направляясь прямо к убежищу Нишиды и Унико. Было ясно, что он идет к ним. Еще немного, и он будет здесь.

Нужно поговорить с Метатроном. Нишида сосредоточился в поисках разума Мудреца. Тщетно. Он отбросил закравшиеся в душу тревожные мысли и попробовал еще раз. Безуспешно. Тогда он позвал своего друга, дракона.

«Езод…»

«Да, Нишида…»

«Творится что-то странное. Я только что видел Мизара, он там, внизу, поднимается к кратеру и идет к нам».

«Это невозможно. Мизар должен руководить нашими войсками в сражении».

«Знаю, поэтому я и забеспокоился. Что-то тут не так…»

— Эй, Нишида! — услышал он вдруг голос Мизара.

Тот легко нашел их укрытие, ведь когда-то сам показал его эльфу. Мизар был уже недалеко и быстро приближался.

Нишида почувствовал возрастающее волнение, спрятался и продолжил разговор с Езодом:

«Он видел меня и идет сюда».

Езод умолк на долю секунды и потом крикнул:

«Беги!»

«Что!?»

«Беги, Нишида. Бери Унико, и уходите, быстро! Меняйте убежище».

«Но, Езод…»

«Мизар и есть ваш преследователь. Не знаю, как это вышло, но это так. Беги немедленно, телепортируйся как можно скорее!»

Он еще не закончил фразу, когда Нишида уже вошел в грот и взял за руку Унико.

Сердце у него сжалось, но разум требовал действовать.

Глава 67 ЛЮБОВЬ АКВЫ

Все, что я записывал в этот дневник, очень важно для меня. Но собрание, в котором я принимал участие несколько часов назад, произвело самое сильное впечатление.

Это был необычный совет, на котором Метатрон изложил Ангелам-Наставникам стратегию битвы. Я был поражен ясной логикой его рассуждений. Участники ушли с совета, имея четкое представление о ходе сражения, каждый точно знал, что должен делать.

Джо отослали в секретное место вместе с Нишидой, Унику — в другое убежище, с Езодом. Их разделили для пущей безопасности. Мы с Евой находимся у Озера Вечного Льда, маленького водоема среди скал и зелени. Нам составила компанию русалка Аква. Думаю, мы в надежном укрытии.

Пока мы пребываем в ожидании, идет битва между ангелами и полчищами Офидиэля.

Тяжело пребывать в бездействии, когда недалеко от тебя сражаются…

— Что же с нами будет? — Печальный вопрос Евы выстрелом прозвучал в разреженном горном воздухе над озером.

Крейг Вальден отложил дневник.

Он понимал, в каком она сейчас состоянии: в Сефире идет сражение, от исхода которого зависит дальнейшая судьба всего мира, а она вынуждена пребывать в бездействии, сидя на берегу озера, в компании профессора и русалки.

— Ты помнишь слова Метатрона? — спросил Крейг Вальден, пряча дневник в задний карман джинсов. — Если для ангелов все будет складываться плохо, Аква телепортирует нас домой.

— Если все будет складываться плохо, скорее всего, мы узнаем об этом последними, — возразила Ева, и Крейг вынужден был признать логику ее рассуждений. — Причем от Офидиэля. Ведь так, Аква?

— Все будет хорошо, — ответила русалка. Она лежала на боку, наполовину погрузившись в воду; длинная черная коса, как всегда, лежала у нее на плече. — Метатрон и Ангелы-Наставники обязательно победят.

— Почему ты так в этом уверена? — удивился Крейг Вальден.

— Я знаю их мужество и решимость. Они разгромят Офидиэля.

— Аква?

— Да, Ева?

— Офидиэль… ты знакома с ним?

Русалка долгим взглядом посмотрела на девушку, но не ответила. Ева попыталась развить тему:

— Я спрашиваю тебя потому, что… Я видела его лишь мельком, но мне показалось, что он обладает невероятной силой.

— Это так.

— Но почему он стал злодеем? Что такого страшного сделал, чтобы заслужить изгнание?

— Это остается тайной для всех нас. — Аква слегка нахмурилась, но говорила спокойно. — Дело в том, что в какой-то момент он перестал подчиняться Метатрону. Захотел распоряжаться всеми нами сам. Пренебрег правилами и выбрал свой путь.

От профессора не укрылась глубокая печаль, сквозившая в голосе русалки. Она расплела косу и погрузилась в воду, будто желая снять напряжение. Мокрые блестящие волосы окутали ее плечи и спину, оттеняя необычайную красоту бледного лица.

— Он хотел распоряжаться и тобой тоже, верно? — со свойственной ему прямотой спросил Крейг Вальден.

Аква была неприятно удивлена. Но, поймав взгляд Крейга, почувствовала его искреннюю доброжелательность и ответила честно:

— Да.

— И как все это произошло? — с любопытством продолжила расспросы Ева.

Возможно, потому, что устала от одиночества, а может, потому, что этот седоватый мужчина явно был к ней расположен, или просто потому, что не видела в этом ничего страшного, Аква решила немного рассказать о себе. Она расположилась поудобнее и заговорила:

— Офидиэль был одержим идеей обладать мной. Со временем это желание только росло. С каждым днем он становился все назойливее, пока не дошел до насилия надо мной и над всяким, кто был рядом со мной.

— Он был влюблен в тебя?

— Жажды обладания недостаточно, чтобы назвать это любовью. Нужно еще уважение, забота, желание сделать другого счастливым. Нет, он не был влюблен в меня. Он меня домогался, это совсем другое.

— А ты?

— Я… — Русалка помолчала с отрешенным видом, уносясь мыслями в прошлое. — Я любила. Очень сильно. Ангела по имени Базатиэль.

Ева и Крейг Вальден деликатно молчали, ожидая продолжения рассказа.

— Офидиэль вызвал его на бой. И победил. Вот и конец нашей красивой истории.

Ева была потрясена. Прерывающимся голосом она спросила:

— Он убил Базатиэля?

— Нет. — Аква помолчала несколько мгновений и продолжила тем же спокойным тоном: — Хуже. Он изувечил его в бою, а потом превратил в камень. И наложил на него заклятие: каждый день, на рассвете и на закате, Базатиэль обретал способность видеть и дышать.

— Но, по крайней мере, ты можешь найти его и быть рядом? — спросила Ева с надеждой.

— Если в эти моменты я выйду из воды и приближусь к нему, он погибнет.

Эти слова ошеломили Еву и профессора. Девушка едва сдерживала слезы, Крейг Вальден потрясенно молчал. Какие же страдания должна испытывать Аква!.. Он посмотрел на нее с сочувствием и уважением.

— Аква… — осторожно окликнула ее Ева.

— Да?

— Где сейчас Базатиэль?

Русалка опустила голову и закрыла глаза. Через несколько секунд она подняла лицо и бросила печальный и страстный взгляд на мраморную скульптуру, стоящую на каменистом берегу. Ту самую, которую заметила Ева, подходя к Озеру Вечного Льда. Это был прекрасный ангел, будто приготовившийся нырнуть в воду.

Девушка и профессор больше не задавали вопросов, взволнованные историей этого удивительного существа с девичьим телом и рыбьим хвостом.

Глава 68 АЛТАРЬ ЧУВСТВ

Мизар прижался спиной к каменистой стене у входа в грот и замер, пытаясь уловить хоть какие-то признаки жизни. Он хотел взять Нишиду в плен без боя и поэтому дружески окликнул его, но тут же понял, что эльф вовремя почувствовал опасность. Подобравшись к пещере, Мизар не обнаружил там ни Унико, ни Нишиды. Тогда он решил узнать, как идет охота в горах Таилли.

«Зак?»

«Да…»

«Ты нашел их?»

«Они спрятались в очень глубоком ущелье. Я только что слышал голос Уники, они прямо подо мной».

Мизар так обрадовался успеху Зака, что не заметил Нишиду, который находился прямо у него над головой и подслушивал разговор. Унико и Нашида выбрались из пещеры и спрятались за большим наростом застывшей лавы на склоне вулкана. Разговор с Заком стал окончательным подтверждением предательства Мизара, и это причинило Нишиде невыносимую боль. Ему хотелось закричать, заплакать, выскочить из укрытия, ударить Мизара, заставить его одуматься. Но ставки в игре были слишком высоки, и он не мог рисковать.

Нишида убедился, что хорошо скрыл свою телепатическую связь, и мысленно соединился с Езодом:

«Ты был прав, Мизар предал нас».

«Поверить не могу. Я надеялся, что ошибаюсь».

«Я не хочу об этом думать! — перебил его Нишида. — Лучше скажи, что нам теперь делать?»

«В первую очередь постараться выполнить поручение Метатрона, а потом наметить дальнейшие действия».

«Мизар только что разговаривал с Заком. Тот нашел вас и вот-вот сообщит о вашем местонахождении Офидиэлю. Они возьмут вас силой. Спасайтесь, пока не поздно, и мы сделаем то же самое».

Езоду хватило нескольких секунд, чтобы выработать новый план:

«Нишида?»

«Да, Езод…»

«Нам придется действовать иначе».

«То есть?»

«Ясно, что на поле битвы что-то пошло не так: Метатрон не отвечает, Мизар совершает предательство и охотится на нас… Возможно, наши войска остались без командования».

«Более чем возможно. Вероятнее всего».

«Я должен отправиться туда, Нишида. И взять на себя командование. Ты меня понимаешь?»

«Понимаю».

«Нам надо договориться, где мы встретимся. Ты будешь охранять обоих молодых ангелов, а я отправлюсь руководить нашей армией».

«Именно это Мудрец запрещал нам — соединять обе Сущности…»

«Я знаю, мой друг. Но бывают ситуации, когда приходится рисковать. Думаю, сейчас наступил именно такой момент. Мы лишены двух очень важных вещей: возможности связаться с Метатроном и командования Мизара. А значит, выработанной стратегии больше не существует».

Эти слова со всей беспощадностью обнажили для Нишиды истинное положение вещей. Они остались без указаний и без руководства, как корабль без капитана. Но он оценил мужество, решительность и благородство Езода, который был готов взять всё в свои руки, и ясность его разума, позволившую мгновенно выработать новую схему действий. Нишида восхитился другом и решил сделать для него все, что будет в его силах.

«Говори, что я должен делать».

«Сначала договоримся, где встретимся».

«Есть идея».

«Я слушаю тебя, Нишида».

«Алтарь Чувств».

Езод не ответил, и Нишида пояснил:

«Знаю, это фактически священное место. Там было жилище Уники, и нам запрещено было даже приближаться к нему. С того момента, как Уника покинула свое жилище, неприкосновенность Алтаря Чувств стала абсолютной. Только Метатрон иногда посещает это место. Но именно поэтому оно и может стать для нас отличным укрытием».

Дракон задумался: рискованное предложение друга показалось ему стоящим. И он принял решение.

«Отлично, Нишида, отправляемся туда. Прямо сейчас».

«Хорошо. И еще…».

«Да?»

«Мы справимся?»

Езод взял Унику за руку и, мысленно скомандовав ей сосредоточиться на телепортации, ответил Нишиде:

«Конечно, справимся!»

Летучая мышь, влетевшая в этот момент в темную расщелину, еще успела увидеть исчезающих дракона и девушку. На ее маленькой морде не была заметна досада, но она проявилась в словах, с которыми она обратилась к Мизару:

«Черт возьми, они исчезли!»

«Я ожидал этого, потому что здесь тоже никого нет».

«И что теперь?»

«Оставайся там, Зак. Я свяжусь с Офидиэлем и соединю его с тобой. — Мизар был тверд и решителен: — Офидиэль…»

«Вы нашли их?»

«Да, но они сбежали. И мы пока не знаем, куда».

Офидиэль поморщился. Что ж, по крайней мере, Метатрон теперь в его власти.

«Это плохо, но думаю, я все улажу. Оставайтесь там и ждите моих указаний».

Пока враги совещались, дракон и девушка уже телепортировались к Алтарю Чувств. Когда Уника открыла глаза, у нее перехватило дыхание от восторга: она находилась в самом великолепном лесу, какой только могла себе представить. Воспоминание о Тинкинблу меркло на фоне этого прекрасного творения природы.

Тысячи огромных деревьев тянулись к небу, где разворачивали свои пышные кроны. Пробивающиеся сквозь ветви лучи солнца мягко падали на уютный подлесок. Приятно пахло травой и мхом.

Чуть подальше Уника заметила гладь водяного зеркала: она подошла ближе и замерла при виде его изумрудной воды, светящейся, будто живая. В этот миг ей показалось, что она почувствовала душу леса, и она ощутила полную гармонию с этим магическим местом. Здесь она была как дома.

Выйдя на берег озера, она подняла глаза и увидела вдалеке странное деревянное строение, похожее на большой, но очень красивый, даже изящный дом на сваях. Он казался нежилым, но не заброшенным, а каким-то сказочным. Уника закрыла глаза и прислушалась к себе: она испытывала то же чувство, что и тогда, когда впервые встретила Унико. Это очень взволновало ее, она повернулась к Езоду, чтобы расспросить его, и застыла от удивления, увидев, в каком он состоянии: дракон смотрел на дом, едва сдерживая слезы.

— Езод… ты в порядке?

Дракон кивнул.

— Где мы?

— Это священное место для всех нас, и когда-нибудь ты узнаешь, почему.

— Я хочу знать сейчас, — заявила Уника.

Езод с любовью посмотрел на нее и ответил:

— Нет, Уника. Только Метатрон решает, когда и кому раскрыть эту тайну. Я могу сказать тебе только две вещи. Первая — оно называется Алтарь Чувств.

Езод выдержал паузу, и Уника неожиданно почувствовала, как мурашки пробежали у нее по спине.

— А вторая?

— Здесь мы встретимся с Унико и Нишидой.

Уника пришла в восторг и бросилась обнимать дракона. Увы, она не знала, что падший ангел проник в ее сознание и слушал на расстоянии все, о чем она думала.

Как не знала и того, что в этот самый миг Офидиэль удовлетворенно потер руки и приказал своим подчиненным:

— Отправляйтесь в Алтарь Чувств. На этот раз там буду и я.

Глава 69 РЫК ЕЗОДА

— Уника!

Голос Унико нарушил покой Алтаря Чувств. Молодой ангел вместе с Нишидой стоял в десяти шагах от девушки, которая все еще обнимала Езода.

Она увидела Унико, бросилась ему навстречу и прижала к себе так крепко, как только могла. Езод подмигнул Нишиде: это был особый момент. Оба Ангела-Наставника сознавали его значение.

Езод выждал несколько секунд и обратился к ним:

— Я должен вернуться к Метатрону, ему нужна помощь. Вы двое остаетесь с Нишидой. Слушайтесь его беспрекословно, и вы будете в безопасности.

Девушка и юноша согласно кивнули.

— Ты же вернешься, Езод? — обеспокоенно спросила Уника.

— Конечно, дорогая. Будь уверена, — ответил ей дракон, взволнованный переполняющими его чувствами. — А сейчас мне пора.

Он кивнул на прощание своему другу эльфу и взлетел.

Езод удалялся, не оборачиваясь, чтобы телепортироваться на поле боя, но никак не мог сосредоточиться: в мгновение, когда ум очищается и позволяет отрешиться от внешнего мира, тревога сжала его сердце. Такое уже случалось пятнадцать лет назад и теперь предвещало ту же боль. Это действительно мог быть последний раз, когда он видит Унику, последний раз, когда есть возможность позаботиться о ней.

Он осторожно обернулся. Она говорила со своей обретенной половиной, и Езод почувствовал в ней уверенность, силу и готовность к любым испытаниям. Он глубоко вздохнул, чтобы успокоиться и отринуть тревогу, и телепортировался к Равнине Мелийского Солнца. Один взмах крыльев — и он оказался в самом центре бушующего Адливуна.

Появление Езода заставило содрогнуться всю долину, где уже близилась победа демонов над ангелами. Дракон опустился на небольшой холм, возвышавшийся над театром военных действий, поднял голову в небо и испустил ужасающий рык, заставивший всех остолбенеть. Доминаты замешкались. Ангелы замерли, не веря своим глазам. Они закричали от радости, и надежда вернулась в их сердца.

Из ноздрей Езода вырвались два огромных огненных потока, наполнив воздух жаром и ослепительным светом. Вступление в бой главы Ангелов-Наставников было таким зрелищным, что одного этого хватило, чтобы умножить силы ангелов и внушить ужас воинам Зла.

Дракон взлетел и направился к Каньону Забвения. Перед тем, как ринуться в бой, он сконцентрировался и облачился в боевые доспехи. Они были мастерски выкованы из серебра в виде тончайших, но необычайно прочных пластин, и украшены узорами. На голове у него был шлем с отверстиями для тонких узловатых рогов, с пластинами между глаз, опускающимися до половины носа, и боковыми, прикрывающими челюсти. Такой шлем надежно защищал, не мешая дракону видеть и дышать. От шлема спускались пластины, прикрывающие мощную длинную шею и сливающиеся с блестящим панцирем на грудной клетке. Для шипов на спине в панцире были сделаны прорези, суставы у оснований крыльев тоже защищала броня. Ради полной свободы в движениях Езод не использовал латы для ног, считая достаточным закрыть лишь жизненно важные органы.

Ему быстро удалось полностью взять ситуацию под контроль: он перелетал от одного отряда ангелов к другому и уверенно вел их в бой, отдавая четкие и разумные приказы. А сам метал раскаленные стрелы в доминатов, уничтожая их с хирургической точностью. Монстры не боялись огня, но вспышки пламени и дым дезориентировали их, и это помогало ангелам добиваться все новых и новых успехов. В итоге армия Сефиры вскоре вернула утраченные позиции.

Организовав боевые действия, Езод поднялся высоко вверх, чтобы увидеть общую картину сражения. Он отдавал себе отчет в том, что битва застыла в мертвой точке: ангелы сдерживали натиск вражеской армии, но не могли закрепить свой успех. Они яростно нападали на орков, застывали в нескольких метрах от земли и уничтожали тех одного за другим. Но отвратительные создания продолжали наводнять Равнину Мелийского Солнца. Умелая тактика ангелов нивелировалась численным превосходством демонов, и было непонятно, как выйти из сложившейся ситуации.

Езод понимал, что время играет не в его пользу. Нужно было срочно что-то предпринять, чтобы нарушить равновесие сил и выиграть битву: через какое-то время ангелы устанут летать, им придется опуститься на землю и вести бой врукопашную, и тогда они станут для демонов легкой добычей. Нельзя было терять ни минуты, он должен был найти выход. Езод вспомнил слова Метатрона, когда тот объяснял им свою стратегию, и одна фраза вновь прозвучала в его голове: «Это существа, которых мы никогда не видели и о которых еще ничего не знаем, поэтому, чтобы взять над ними верх, самое главное — найти их уязвимое место».

«Найти их уязвимое место, — повторил про себя Езод. — Но как?»

Острый взгляд дракона скользил по полю битвы, но ничего не находил. Монстры противостояли атаке и поднимались вновь почти после каждого удара. На земле лежали бездыханными только те, кого разорвало на куски, но таким образом перебить всех не удастся — их слишком много. Нужно понять, на чем сосредоточить удар, чтобы уничтожить сразу всех.

Езод заметил, что некоторые монстры теряли ориентацию, ослепленные яркими лучами от стрел ангелов, а других оглушали особо мощные взрывы. Но им всегда удавалось прийти в себя и продолжить биться. Дракон понял, что бесполезно наблюдать за происходящим. Настоящее не способно помочь ему, а значит, он должен обратить свой взгляд в прошлое или будущее. Новая мысль пронзила его: Аллибис. Она способна приоткрыть завесу будущего. Езод без колебаний позвал Оракула.

«Аллибис… Аллибис… ты меня слышишь?»

«Да, мой друг».

«Аллибис, ты нужна мне. У меня масса вопросов, на которые нет ответов. Мне нужен совет из будущего».

Оракул возникла прямо перед ним. Гибкое тело застыло в воздухе в позе лотоса, лицо напряжено, энергетический шар между двумя небольшими рогами вибрировал, испуская яркий свет. Она смотрела на панораму сражения, не пытаясь скрыть тревогу.

— Спасибо, что пришла, Аллибис. Только ты способна мне помочь.

Оракул встревожено сдвинула брови, и две глубокие морщины пересекли ее лоб.

— Где Метатрон? — спросила она.

— Не знаю… но сейчас я должен думать о битве. — Езод заметил, что руки Аллибис дрожат. — Мне нужно понять, в чем уязвимы монстры. Мы не можем превзойти их грубую силу, но если не найдем способ быстро уничтожить их, они нас разгромят.

Дрожь все сильнее пробирала Оракула, но Езод не мог ждать.

— Загляни в будущее, Аллибис. Найди слабую сторону демонов и помоги мне спасти Сефиру.

Лицо Оракула исказила гримаса боли. Она всеми силами старалась сосредоточиться и проникнуть в будущее, но у нее ничего не получалось. Она закрыла глаза, плотно сомкнув веки, и не сумела сдержать слезы.

— Я не могу, Езод, не могу!

— Почему?

— Я не могу выйти за пределы настоящего… исход Адливуна нельзя предвидеть.

Езод внешне хранил спокойствие, но дух его был потрясен.

— Попытайся, Аллибис, о мудрое, просвещенное создание. Прошу тебя, попробуй еще ради всех нас.

Аллибис открыла полные слез глаза и остановила взгляд на поле битвы. Она смотрела на беспорядочно мечущихся доминатов, кричащих и потрясающих своим страшным оружием. Внезапно в ее сознании возникло видение, но Оракул с удивлением обнаружила, что оно не относится к будущему, а всплыло из воспоминаний о прошлом.

— Я уже видела их, — взволнованно прошептала она.

— Когда? — Езод старался поддержать видение Оракула.

— Я видела, как они наступали, сражались, страдали и умирали.

Дракон не хотел давить на Аллибис, но весь затрепетал от нетерпения и надежды.

— Ты видела их гибель… Что их убивало?

— Это был сон Евы, девушки, что пришла с Унико, — пояснила Аллибис, пока слабая иллюзия, казалось, на мгновение оставила ее. — Несколько часов назад, в Пристанище Снов, ей привиделось полчище монстров… — Оракул замолчала на несколько секунд и вдруг, быстро вытянув руку и указывая на поле боя, закричала искаженным злобой голосом: — Это были они, они!

Езод понял, что должен дать ей время, чтобы позволить ее мысли течь плавно, и не промолвил ни слова в ожидании продолжения.

— Я снова вижу их. Они падают друг на друга и взрываются.

Езод терпеливо ждал, не перебивая.

— Умирают, они умирают, пронзенные насквозь…

— Чем? — Езод понял, что должен, по крайней мере, помочь ей сконцентрироваться на главном: уязвимой точке демонов. — Что их пронзает?

— Они падают на землю и взрываются облаком пепла… — Аллибис была в трансе и потеряла контроль над словами. Она описывала то, что видела, всё подряд.

— Что заставляет их падать, Аллибис?

— Что-то, что проникает внутрь…

— Куда, Аллибис? Куда их ранят? Куда мы должны направлять удары, чтобы уничтожить их?

Аллибис пребывала в страшном напряжении. Ее веки дрожали, тело сотрясали сильные судороги. Она выгнулась дугой и прижала ладони к вискам. Жест, означающий последнее усилие, решающее, и, если оно не помогает, большего уже не добиться. Образы возникали один за другим, но теперь начали выстраиваться последовательно.

— Ева, ее пальцы, очень громкая музыка, страшный шум, доминаты трясут головами, кричат, мечутся как безумные, падают, взрываются. Умирают.

Секунды беспощадно убывали. Мускулы Езода одеревенели от нервного напряжения. Оракул снова заговорила:

— Ничто не пронзает их тела. Нет ничего, что могло бы пробить или проткнуть их.

Аллибис снова выпрямилась. Теперь она была расслаблена, и шар над ее головой сиял тихо и ровно. Она широко открыла глаза и впервые посмотрела на Езода тепло и уверенно. Она продолжила говорить, и теперь тон ее голоса был спокойным и доверительным.

— Они не выносят внешних раздражителей. Это примитивные существа. Они думают лишь о том, чтобы разрушать все, что попадется им на пути, но не умеют управлять своими чувствами и воспринимать внешние сигналы: свет, цвета, запахи, звуки… Если эти сигналы достаточно сильны, то выводят их из равновесия. А очень мощные даже убивают.

— Я должен знать, что убьет их быстрее всего.

Оракул наконец-то ответила на мучивший Езода вопрос:

— Звук. Очень мощный звук. Езод, ты должен найти способ произвести самый сильный звук, какой только возможен. Он ворвется в их уши и уничтожит их.

Аллибис исчезла так же неожиданно, как появилась, и дракон даже не успел поблагодарить ее. Так уж она была устроена: создание, в одиночестве обретающее покой и утешение после тяжелого изматывающего труда. Способность видеть будущее забирала всю ее энергию, и теперь она должна была удалиться и погрузиться в созерцание и размышления, чтобы восстановить силы.

Ее последние слова вызвали в душе Езода потрясающее озарение. Теперь дракон знал способ решения проблемы: сложный, почти фантастический, но возможный.

Самый сильный звук, какой только возможен … Мне нужен Нишида!

Глава 70 МИМОЛЕТНАЯ ПОБЕДА

«Нишида?»

«Езод, там все в порядке?»

«Да, но мне нужна твоя помощь».

Когда Аллибис рассказала Езоду о смертельном оружии, которое помогло бы разгромить доминатов, дракон сразу же решил посоветоваться со своим другом эльфом. Нишида был надежным источником сведений о любом явлении: благодаря своей роли защитника природы ему было известно все необычайное, экстремальное, непреодолимое, что мог предложить мир.

«Говори, друг мой. Чем я могу помочь тебе?»

«Нишида, вероятно, мы сможем уничтожить войска Офидиэля одним ударом».

«Я ждал именно такой новости!»

«Но мы должны сделать нечто небывалое».

«Не тяни!»

«Мы уничтожим их, если сумеем произвести самый мощный звук, какой только возможен. Кажется, их примитивный организм не способен противостоять сильным раздражителям: какой-нибудь страшный шум мог бы убить их всех разом».

«Ты уверен?»

«Нет, Нишида. Но такой вывод сделала из своего видения Аллибис. Стоит попробовать».

«Ты прав».

«Нишида…»

«Да?»

«Я не знаю, как создать такой мощный звук…»

«Нет ничего проще».

«Как?!»

«Достаточно преодолеть звуковой барьер. Если ты дашь мне пару секунд, я попробую объяснить».

«Конечно! Давай».

«Молекулы воздуха вовсе не стоят на месте: они движутся с огромной скоростью. Когда мы летаем, они успевают перемещаться перед нами именно потому, что очень быстры. Но если какой-то объект будет двигаться с такой же скоростью, что и они, или даже быстрее, они не успеют разлететься и соберутся вместе в передней части этого объекта. Например, если ты полетишь с такой скоростью, все молекулы воздуха будут на твоей морде. Понимаешь?»

«Думаю, да. Но как это поможет…»

«Погоди. Воздух, который скапливается перед объектом, создает очень мощную звуковую волну, вызывающую страшный шум, способный распространяться во всех направлениях. Люди называют этот феномен сверхзвуковым ударом: речь идет о преодолении звукового барьера».

Езод в очередной раз поразился познаниям Нишиды.

«Технический прогресс привел человечество к созданию сверхзвуковых самолетов. Эти самолеты достигают невероятной скорости — выше скорости молекул воздуха. Когда они преодолевают звуковой барьер, то вызывают гул, похожий на гул взрыва. Этот грохот возникает вблизи самолета, но распространяется до поверхности земли».

«И это не приносит вреда человеческому слуху?»

«Нет, потому что самолеты летают очень высоко, и звуковые волны рассеиваются, так что до земли доходит лишь их слабый отзвук. Но если такой самолет полетит очень низко…»

Езод понял. Надо найти способ заставить какой-нибудь объект полететь с высочайшей скоростью на малой высоте, то есть над полем боя. Шум, который он вызовет, уничтожит доминатов. Это был выход, и Езод должен им воспользоваться.

«Я умею быстро летать…»

«Нет, мой друг. Скорость, необходимая для сверхзвукового удара, намного выше той, какой способен достигнуть кто-либо из нас».

«Тогда как это сделать?»

«Можно взять пример с людей: они смогли изобрести аппараты, достигающие сверхзвуковой скорости, мы должны сделать то же самое».

«Что ты имеешь в виду?»

«Думаю, мы можем попробовать сконцентрировать силу Телекинеза всех ангелов. Если мы сосредоточим всю нашу энергию на объекте, чтобы переместить его в пространстве, сумма сил, переданных каждым из нас, смогла бы придать ему невероятную скорость… Думаешь, это безумие?»

«Вовсе нет! — Езод был в восторге. — Это гениальная идея — из тех, которые рождаются только в таких умных головах, как твоя. Думаю, теперь у нас есть план, и мы можем воплотить его в жизнь. Благодаря тебе, Нишида. Спасибо».

«Я телепортируюсь к тебе, чтобы помочь».

«Нет, ты должен оставаться с ребятами. Позаботься о них. Разгромом доминатов займусь я».

В словах дракона Нишида почувствовал ободрение и доверие. Он улыбнулся, уверенный, что Езод все сделает, как надо.

«Ты прав. Обнимаю тебя, буду мысленно рядом».

«Еще раз спасибо тебе за бесценную помощь».

Езод закончил связь и начал внимательно изучать Каньон Забвения в поисках не очень тяжелого, но видимого всем предмета. Его взгляд медленно скользил по Равнине Мелийского Солнца, а сердце вновь наполнялось тревогой: признаки усталости становились все заметнее на лицах ангелов, и летать им становилось все труднее. Езод продолжил поиски, стараясь сохранять хладнокровие. Сначала ему пришло в голову использовать дерево, но небольшие размеры и не совсем аэродинамичное строение заставили его отмести этот вариант.

Вдруг его внимание привлекла Река Тайных Знаков, видневшаяся вдали. Вода. Вода… Огромная волна!

Эта мысль возникла неожиданно. Поначалу слабая, она все укреплялась и наконец оформилась во всей своей гениальности: Мы можем поднять волну воды, придать ей наиболее подходящую форму и направить над головами монстров, заставив пробить звуковой барьер. Это возможно… да, это возможно.

Дракон немедленно телепатически связался со всеми Ангелами-Наставниками, принимающими участие в сражении.

«Вы слышите меня?»

Хор утвердительных голосов побудил его продолжать.

«Слушайте внимательно! Времени очень мало, поэтому прошу вас довериться мне. У нас есть козырь, и пришло время им воспользоваться. Мы можем уничтожить монстров Офидиэля, создав мощный сверхзвуковой сигнал, который поразит их слух и убьет всех одним ударом. Как бы фантастично это ни звучало, это наш единственный шанс. Чтобы создать такой звук, мы должны сосредоточить свои телекинетические силы на одном объекте и метнуть его как можно сильнее над головами демонов. Когда он достигнет звукового барьера и преодолеет его, раздастся невыносимый шум. Это нам и нужно. Пока все понятно?»

«Да», — одновременно ответили все Ангелы-Наставники.

«Отлично. Теперь самое важное, будьте внимательны: я подниму всю воду из реки Тайных Знаков. Волна будет настолько огромной, что вы все ее увидите. По моей команде вы и ваши отряды ангелов должны использовать Телекинез, направив всю вашу энергию на этот водяной столб, чтобы послать его с максимальной скоростью над Каньоном Забвения. Очень важно максимальное усилие каждого из нас и одновременность импульса. Для ускорения потребуется несколько секунд, таким образом, это должно быть продолжительное усилие. Подготовьте ваших ангелов. Это очень трудная задача, но мы обязаны ее выполнить».

План Езода казался безумным. Никто из Ангелов-Наставников никогда бы не подчинился такому приказу, исходи он от кого-то другого. Тем не менее, не последовало ни одного возражения. Уверенный и авторитетный тон дракона не оставлял места сомнениям или замешательству.

«Теперь идите и передайте мои слова своим воинам. Как только будете готовы, дайте мне знать. Я подниму в воздух массу воды, и мы начнем действовать. Смелее, ангелы Сефиры, мы должны победить!»

Езод быстро достиг излучины реки и опустился на западный берег. Он осмотрелся и нашел место, где русло расширялось и было больше всего воды. Дракон отдавал себе отчет в том, что намеревался сделать: создать водяной столб и не дать ему рассыпаться в момент телекинетического толчка. Несомненно, это самый сложный этап, который потребует сверхвысокой концентрации и невероятного усердия. Но ничто не могло поколебать его уверенность в правильности своих действий.

Сигналы о готовности стали поступать от Ангелов-Наставников почти сразу, один за другим. Все были исполнены воодушевления и желания совершить, наконец, решающий удар. Как только Езод получил последний сигнал, он приготовился действовать.

Первым делом он направил взгляд в определенную точку и сосредоточился: по водной глади пошла кругами небольшая рябь. Волны сходились к центру, образовывая растущее водяное облако. Оно приняло форму огромного винта, поднимающегося из реки и закручивающегося в небо. Текучий торнадо в один миг достиг высоты пятиэтажного дома. Теперь он был виден с любого места на равнине, но тупые доминаты не обращали на него внимания.

«Сейчас!» — мысленно скомандовал Езод всем Ангелам-Наставникам.

Воины Сефиры одновременно устремили взгляды в одну точку. Это было воспринято орками как отступление, и монстры бросились в погоню за противником. Лишь немногие из них догадались взглянуть туда, куда смотрели все ангелы, и тут же истошно завопили при виде огромного водяного торнадо, появившегося вдали.

Все произошло за какие-то секунды: столб воды наклонился почти горизонтально и начал стремительно двигаться к полю битвы. Езод оперся на правую ногу и направил все свои усилия на то, чтобы удержать воду в нужной форме. Зрачки ангелов казались бурлящими вулканами энергии, пока они заставляли водяную ракету лететь все быстрее, чтобы в конце концов пробить звуковой барьер. Снаряд со свистом несся в небе над войсками.

Страшный, невыносимый гул потряс долину. Орды доминатов в панике попадали на землю, страдая от невыносимой боли. Послышались леденящие душу крики.

В момент, когда ракета взорвалась мириадами мельчайших капелек, Езод отвел взгляд и без сил повалился на землю. Волна стала облаком серебристого пара, застыла в воздухе и обрушилась на доминатов дождем.

Монстры в ужасе смотрели друг на друга, а их уродливые тела тем временем превращались в пыль и пепел. Дождь прибивал их к земле в виде темной грязи, медленно оседавшей на блестящей траве Равнины Мелийского Солнца.

Ангелы застыли, затаив дыхание. Капли дождя стекали по их взволнованным лицам. Никто не произносил ни слова. Время остановилось в трепетном ожидании того, чего больше всего на свете желали их души: победы и конца Адливуна.

Характерный звук нарушил тишину: это хлопали крылья Езода. Могучие очертания его огромного тела проступили сквозь дымку. Воины увидели его приближение — и он испустил страшный рык. Мощное пламя изверглось из его ноздрей и осветило все вокруг.

Битва завершилась. Доминаты были разгромлены.

Победный рык Езода прогремел под сводом небес, заставив землю содрогнуться. Лица ангелов осветились радостными улыбками, тысячи рук взлетели вверх, приветствуя доблестного вождя, который привел их к победе. Езод с гордостью и благодарностью смотрел на свою армию. Ангелы Сефиры поверили в свои силы и обрели драгоценную энергию благодаря решимости и надежде. Они храбро сражались и уничтожили врага. Эта победа войдет в историю Сефиры. Еще раз подтвердился завет Метатрона: самое главное — верить в себя и своих товарищей. Тогда возможно всё.

Вспомнив слова Мудреца, Езод вдруг с ужасом осознал, что не знает, где Метатрон. Перед этим последним, решающим боем он пытался связаться с ним, но у него ничего не получилось. В Каньоне Забвения Метатрона не было. Страшное предчувствие охватило Езода, и он решил попробовать еще раз телепатически связаться с Мудрецом.

Его опасения подтвердились: Метатрон был вне игры, и тому могли быть самые разные объяснения. Езод мысленно сложил разрозненные кусочки мозаики: Мудрец исчез, так же как и Офидиэль. Так же как отступник Мизар и злодей Зак. Нишида остался один с двумя Главными Сущностями в Алтаре Чувств…

Картинка сложилась, и все воодушевление Езода испарилось: победа на Равнине Мелийского Солнца была призрачной. Настоящая битва разворачивалась в другом месте, и ее исход был куда важнее: речь шла о спасении Пламени Жизни и Ключа к Счастью. Вне всякого сомнения, Офидиэль оставил поле боя вместе с двумя союзниками, чтобы найти Главные Сущности, а Метатрон — их единственный защитник. Дракон разозлился на самого себя: как он мог недооценить отсутствие самых сильных противников? Почему сразу не догадался, что важнее всего — защитить двух молодых ангелов, которые оказались в опасности?

Ему удалось пересилить гнев: нужно было действовать немедленно.

Ради Метатрона. Ради Уники. Ради Сефиры.

Глава 71 АЭТЕРНА

Уника провожала взглядом Езода. Он взлетел и устремился на север. Несколько сильных взмахов крыльями — и он исчез, телепортировавшись на поле битвы, чтобы спасти Сефиру. Чтобы спасти их всех.

Она смотрела, как он удалялся, как вдруг дракон обернулся, чтобы взглянуть на нее. И в его глазах увидела твердую веру в будущее: в это мгновение время остановилось, превратившись в вечность. Уника чувствовала это сердцем, но уже не могла сказать Езоду. Слезы потекли у нее по щекам. Она приготовилась достойно встретить то, что ей суждено.

Езод знал свое предназначение и ушел сражаться, чтобы защитить самое главное. Она хотела быть такой же. И поклялась себе, что если останется в живых, то отныне будет ценить каждое отпущенное ей мгновение жизни, исполненной смысла и посвященной поискам счастья.

— Нам надо спрятаться в доме, — услышала она тихий голос Нишиды.

Но ей не хотелось двигаться. Она пребывала в состоянии оцепенения, из которого трудно было выйти, не увидев хотя бы лучик надежды.

— В этом? — Унико приставил ладонь ко лбу, защищаясь от солнца, и посмотрел на дом на сваях, возвышавшийся над зеленью леса.

— Да, — ответил эльф. — Там вам будет лучше.

Уника медленно повернулась и пошла к дому.

Сложная конструкция прочных свай, закрепленных в фундаменте, просторная деревянная терраса. Строение выглядело, как мастерски построенный «домик на дереве».

— А как мы заберемся наверх? — спросил Унико.

— Полетим, — улыбнулся Нишида. — Не забывай, мы в мире ангелов.

Они поднялись в воздух и направились к жилищу. Снизу казалось, что до него рукой подать, но путь к нему оказался долгим. Мало-помалу они набирали высоту, и воздух становился все более сухим.

Уника протянула руку, и Унико нежно сжал ее. В этот момент оба испытали странное чувство, словно уже бывали в этом месте.

Нишида летел впереди, указывая дорогу.

Они приземлились на большой балкон. Уника подбежала к парапету и ухватилась за балюстраду, подавшись вперед. Открывшийся перед ней вид поразил ее до глубины души. Оказывается, она находилась гораздо выше, чем думала. Далеко внизу шумел лес всех оттенков зеленого. Тысячи деревьев стояли рядами. Ветер пробегал но ветвям, шевеля листву и рождая шум, который казался голосом самой Природы. Этот зеленый океан внушал почтение и робость.

Уника сжимала шероховатое дерево перил, устремив взгляд вдаль — туда, где тонкая полоска тумана заволакивала горизонт. Она применила силу Взгляда Орла и последовала за телепортацией Езода. И почувствовала, как он появился на Равнине Мелийского Солнца.

Вернись ко мне… — прошептала она мысленно. — Вернись ко мне.

Вдруг спиной она почувствовала тепло. Это Унико приблизился к ней и обнял сзади за плечи.

— Он вернется, — тихо сказал он, уткнувшись подбородком ей в плечо.

Уника доверчиво откликнулась на этот жест эмоциональной близости, и напряжение оставило ее.

— Быстрее идите внутрь. — Несмотря на то, что это место было тайным, Нишида почему-то ощущал смутное беспокойство.

Молодые ангелы с трудом оторвались от роскошного вида, который действовал на них гипнотически, и подчинились зову эльфа. Они сделали несколько шагов ко входу, но тут их внимание привлекли прочные канаты, тянувшиеся от балкона прямо в небо и казавшиеся бесконечно длинными.

— Что это? — спросил Унико, опередив Унику. — Для чего нужны эти канаты?

— Вы когда-нибудь слышали о тибетских мостах? Они связывают этот дом с другими местами в лесу.

Уника заметила, что канаты крепятся к обеим сторонам балкона. Она попыталась проследить, куда они ведут, но конца им не было видно. Канаты были натянуты в двух уровнях: один, центральный — ниже, и два боковых — чуть выше, параллельно.

— И как же по ним ходить?

— Нижний канат служит опорой для ног, а два боковых используются как перила.

— Но… в мире ангелов вроде бы летают? — с иронией заметил Унико.

— Да, но эти мосты не призваны заменять полет. Они являются воздушными переправами, на них можно остановиться, зависнув в воздухе, чтобы понаблюдать за миром внизу: это как качели посреди неба.

Не успел Нишида договорить, как Уника уже поставила ноги на нижний канат и ухватилась руками за боковые, которые располагались на уровне ее плеч. Мост закачался, Уника начала терять равновесие, ее сильно мотало то вправо, то влево.

— Аннулируй вес своего тела! — крикнул ей Нишида. — Не висни на канатах, они не должны быть для тебя опорой! Просто шагай вперед, медленно и легко, и сразу же поймаешь равновесие.

Уника прислушалась к подсказке эльфа. Стараясь держаться прямо, она осторожно поставила ноги на веревку, одну за другой. Широко расставив руки, отпустила канаты и начала потихоньку двигаться, ступая по нижнему канату.

Теперь она поняла, что если бы просто летела над лесом, не почувствовала бы того, что испытывала сейчас. С помощью канатов можно было гулять по воздуху, наслаждаясь всем, что ее окружало. Отсюда видно было каждую веточку, и появлялась возможность погрузиться в чарующую атмосферу леса.

Обретя устойчивость, Уника села на корточки, повернулась вбок и взялась руками за нижний канат. Затем осторожно спустила одну за другой ноги, пока канат не оказался у нее под бедрами. Посмотрела вниз, подняла глаза на Унико и Нишиду, которые потрясенно смотрели на нее, и вытянула руки вверх. Канат зафиксировался под ее коленями, она свободно откинулась назад и повисла вниз головой, испустив радостный крик.

— Уника, пойдем в дом, — обеспокоенно позвал ее Нишида. Ему хотелось поскорее спрятать ангелов.

Уника вытянула ноги и, как гимнастка, гибко бросилась вниз. В падении она выгнула спину, легко взмыла вверх и поднялась на террасу. Унико протянул ей руку, и они молча направились ко входу в дом. Не было слышно ни звука, кроме поскрипывания досок под ногами.

Внутри дом был очень просторный, но уютный. Судя по всему, его строил человек, любящий природу. Почти вся мебель была деревянная, и из любой точки большой комнаты открывался вид на лес. Наверху находился чердак, но туда не вело никакой лестницы.

Сваи, на которых стоял дом, проходили через внутреннее помещение и дальше, сквозь потолок. Уника заметила, что на каждой из них вырезаны какие-то непонятные символы. У подножия этих своеобразных колонн стояли маленькие пиалы, в которых горели яркие огоньки. Уника была уверена, что эти огоньки горели здесь всегда.

Слышалась тихая ритмичная музыка. Ангелы огляделись. Посреди комнаты, прямо в полу, располагался круглый бассейн с чистейшей прозрачной водой. Над ним непрерывно поднималось вверх облачко мельчайших капель и снова падало обратно. Уника опустилась на колени и сунула в воду палец, чтобы удостовериться, что это не иллюзия.

— Здесь кто-нибудь живет? — с любопытством спросил Унико.

Нишида ждал этого вопроса.

— Здесь обитает просвещенный дух ангела, который пожертвовал своей жизнью ради Сефиры.

— И он сейчас здесь, с нами? — Девушка окинула взглядом комнату.

Нишида глубоко вздохнул, вспоминая ту ночь, когда Уника исчезла, чтобы дать жизнь двум ангелам, которые теперь стояли перед ним. Он пристально посмотрел на них и сказал:

— Да, я чувствую его жизненную силу.

Ангелы почтительно замолчали, тоже пытаясь ощутить таинственное присутствие хозяина. Затем Уника едва слышно спросила:

— Это он назвал свое жилище Алтарем Чувств?

Нишида кивнул.

— Это его Алтарь Чувств. Такой есть у каждого из нас. Алтарь Чувств — это место, где мы храним самое дорогое. И где мы чувствуем себя дома, в гармонии с самим собой и с теми, кого любим. Это обитель наших чувств, наших грез и наших самых сокровенных желаний. Здесь имеет значение лишь то, что есть внутри нас; и нет места ничему внешнему.

Ангелы внимательно слушали, пытаясь вникнуть в суть его слов.

Уника, которая все еще ласкала рукой воду, вдруг заметила отражение какого-то сверкающего предмета. Она подняла глаза и увидела наверху сложное переплетение деревянных брусьев, подпирающих крышу. Между ними виднелась светящаяся рукоятка. Обуреваемая любопытством, Уника взлетела к потолку, чтобы рассмотреть увиденное вблизи.

Там оказалась рукоятка меча, лезвие которого было спрятано в щели между балками крыши. Девушка инстинктивно протянула к нему руку, но мощная волна энергии оттолкнула ее, не давая приблизиться. Чем больше усилий прикладывала Уника, чтобы приблизиться, тем сильнее ее отталкивало.

Она сосредоточилась, чтобы понять, что происходит, и вдруг почувствовала, что рядом появился Унико. Она обернулась и увидела его — он смотрел ей в глаза. Как только он накрыл ее руку своей, защитная сила меча исчезла, и они вместе сжали рукоятку. Тепло разлилось по их запястьям и по венам проникло в каждую клеточку тела.

Нишида в волнении наблюдал за ними. Каждый раз, когда они прикасались друг к другу, казалось, будто первоначальная Уника проявляется в каждом из них. Ему очень хотелось разделить это чувство с Езодом и Метатроном.

Ангелы попытались извлечь меч. Зависнув в воздухе, они подались вниз, стараясь сохранить равновесие. Но меч был слишком большой и, выдернув его, они по инерции упали.

Лезвие было длинное, остро заточенное, а весь меч — тонкий и изящный, украшенный глубокими разветвленными прорезями, напоминающими молнии. Рукоятка была сделана в виде двух золотистых крыльев, которые, казалось, принадлежат летящему ангелу. Они были величаво распростерты, а между ними находился прозрачный шар, отражающий и преломляющий лучи падающего на него света.

— Что это? — спросил Унико.

Нишида помедлил с ответом, не уверенный, стоит ли объяснять. И принял решение:

— Это Аэтерна. Очень древний меч, выкованный для того, чтобы уничтожить Зло. Он представляет собой Свет Правосудия, который излучает силу, достаточную, чтобы освободить мир от Тьмы и дать свободу доблестным духам.

— Он принадлежит ангелу, который живет в этом доме? — поинтересовалась Уника.

Нишида утвердительно кивнул.

Девушка провела рукой по лезвию, задержалась на прорези, пересекавшей его, и медленно прошлась пальцами по вырезанным буквам, из которых складывалось слово АЭТЕРНА.

— А почему он так называется?

Эльф задумался, с какого момента начать историю и что именно рассказать.

— Это был меч Метатрона, выкованный специально для него, чтобы сражаться. В те времена Зло было повсюду. — Он вздохнул, вспоминая битвы далеких эпох, когда ангелы Сефиры сражались каждый день, чтобы освободить мир от мрака. — Метатрон решил создать оружие, не имеющее себе равных. Он отправился в Фари, чтобы выковать его из магмы, находящейся в самом центре земли. Только на восемьдесят четвертый день ему удалось сконцентрировать всю силу вулкана на лезвии. Кратер потух, как только меч был готов. — Нишида повернулся к Унико: — Теперь это то самое вулканическое озеро, где мы прятались сначала.

Нишида говорил спокойно, чтобы восхищенно слушающие его рассказ ангелы хорошо усвоили эту историю.

— Но Метатрон хотел большего. Ему нужен был меч, который приносит только победу. И он пришел к выводу, что единственная возможность — наделить оружие способностью улавливать чужие намерения и обретать дополнительную силу во время боя. И тогда он поместил несколько капель своей крови в хрустальный шар на рукоятке.

Уника попыталась рассмотреть прозрачный кристалл, но не увидела внутри ни одного темного пятнышка. Он лишь переливался, отражая свет.

— И последнее: у основания лезвия вырезана буква А, символ события, которому вы сейчас, к сожалению, стали свидетелями. — Нишида на мгновение умолк, ему трудно было выговорить: — Адливуна.

Ангелы содрогнулись, услышав это слово.

— Священные Письмена предрекали последнюю битву Добра и Зла, и Метатрон был готов сражаться. Меч должен был помочь привести к победе Света над Тьмой. А значит, никакое имя не могло быть более подходящим для оружия, созданного, чтобы встретить конец, знаменующий новое начало. Адливун… — Нишида закрыл глаза, чтобы дать слушателям прочувствовать значение своих слов.

Уника тут же задала вопрос:

— Тогда почему этот меч сейчас не у Метатрона, а спрятан здесь?

— Много лет назад произошло очень тяжелое сражение. Битва была долгая и кровавая. Меч все время был у Метатрона, и с его помощью он разгромил врага. Но эта победа стоила многих жизней. Доблестные ангелы и ни в чем не повинные люди пали в бою. Крики умирающих запечатлелись неизгладимо в душе Мудреца, и он с тех пор был не в силах обнажить меч. После долгих размышлений он решил сделать его непригодным к бою. Единственным способом осуществить это было наложить на меч заклятие. Мудрец дал мечу жизнь, он же и отобрал ее. Он пришел на Неприступную Гору, вам это место тоже знакомо, где так холодно, что могут выжить только Ангелы-Наставники. Там, в гроте изо льда, он наложил на этот меч заклятие: с тех пор никто, кроме него, не смог бы взять это оружие в руки.

— А как меч оказался здесь, на потолке? — Уника хотела знать все подробности.

— Ангел, чья душа обитает в этом доме, был учеником Метатрона. С малых лет он отличался бесстрашием. Он был еще моложе вас, когда захотел показать Мудрецу свои способности и направился к Неприступной Горе, не убоявшись холода. Несмотря на то, что он еще не был Ангелом-Наставником, ему удалось достичь Горы. Все были поражены… кроме Метатрона, но даже он не ведал, что произойдет потом.

Уника и Унико обменялись настороженным взглядом.

— Молодой ангел пробыл там несколько дней, и когда вернулся в Башню… догадываетесь? — Нишида хитро посмотрел на них, уверенный, что они уже поняли, чем закончилась эта история. — Он держал в руках меч! — радостно закончил он. — Метатрон часто рассказывает, что не в силах забыть чувство, охватившее его, когда он увидел молодого ангела, идущего ему навстречу с его мечом в руках. Присутствовавшие при этом событии говорят, что это был один из немногих моментов, когда Метатрона видели потрясенным. Он бросился навстречу ученику и прижал его к себе. В этом объятии были и счастье снова видеть его дома и гордость его необычайными способностями. Но больше всего Мудрец был рад мечу, который он сам создал и на который впоследствии вынужден был наложить заклятие. В этот момент меч как будто попросил у него прощения. А юное создание с чистой душой вернуло мечу его силу и дало надежду на будущее. Метатрон радостно смеялся. Перед ним разворачивалась история, которую он не мог и представить и которую стоило записать: история об избранном ангеле, сжимавшем в руке его кровь и дающем этой крови новую жизнь.

Сердца трех друзей, сидевших на полу, наполнились трепетом. На какое-то время они даже забыли о сражении, разворачивавшемся не так далеко от них.

— Получается, с того момента Метатрон тоже мог взять в руки меч? — спросила Уника, в глубине души уже зная ответ.

— Нет. Ни Метатрон, ни кто-либо другой. Заклятие продолжает действовать. Меч подвластен только тому ангелу.

Уника и Унико не осмеливались смотреть друг на друга. Каждый почувствовал, как огонь разливается у него в груди и вспыхивает на щеках.

А Нишида продолжал свой рассказ:

— В тот вечер Метатрон начал рассказывать своему ученику историю этого оружия. Почти неделю он описывал все превратности судьбы меча, призванного нести спасение и справедливость. Когда он закончил, ангел попросил учителя показать ему самое первозданное место в Сефире.

И они пришли сюда. К удивлению Мудреца, ангел заплакал. Это были слезы счастья и веры. Они капали на рукоятку меча и одна за другой текли по прорезям, как по венам, к распахнутым крыльям рукоятки, в кристалл. Затем с искренней улыбкой ангел сказал: «Наши души будут сражаться вместе за Вечность!» И силой, исходившей из его синих глаз, запечатлел на лезвии буквы «ЭТЕРНА», что значит «ВЕЧНОСТЬ». Но там уже стояла буква А, и оружие обрело окончательное имя — «АЭТЕРНА».

Нишида был взволнован воспоминаниями, а юноша и девушка молча смотрели на него. Они начали понимать, что в их руках сейчас находится весь мир.

— Как зовут этого ангела? — прошептала Уника, но вдруг легкий шорох заставил всех насторожиться.

Вокруг было по-прежнему спокойно и тихо, но три ангела больше не чувствовали себя в безопасности.

Юноша и девушка не думали о себе. Самое главное было спрятать меч — хранитель крови Метатрона и слез синеглазого ангела. Они взмыли к потолку и вернули меч на место, воткнув его между брусьями. Мгновение спустя они услышали знакомый голос.

Глава 72 ПЛЕН

— Я здесь не для того, чтобы причинить вам зло, и надеюсь, вы не заставите меня изменить свои намерения, — раздался грубый голос.

В проеме двери возникли две темные фигуры, контрастно выделяющиеся на фоне яркого солнца. Одна была повыше, другая — более коренастая, обе крепкие, мускулистые. Эльф и ангелы мгновенно узнали этих двоих.

— Почему, Мизар? — Нишида первым нарушил мрачную тишину, воцарившуюся в комнате при появлении бывшего Ангела-Наставника и Зака — человека, присягнувшего Злу.

— Каждый из нас рождается с уже написанной историей, — ответил Мизар, медленно входя внутрь. — Моя история — это история воина. Офидиэль руководил мной на пути взросления, я буду благодарен ему за это до самой смерти.

— Офидиэль ослеплен жаждой власти. Он идет к гибели сам и ведет к ней каждого, кто последует за ним. Мы не можем допустить, чтобы Сефира превратилась в безбрежный океан боли. Мизар, прошу тебя, вспомни, каким ты был раньше.

— Я убежден, что Офидиэль будет править Сефирой мудро и справедливо — так, как в свое время обучал меня, и верю в то, что он способен вести ее в будущее. Он наведет порядок в мире людей и среди нашего народа. Нет, Нишида, это вы должны понять, что до сегодняшнего дня к Офидиэлю относились несправедливо. Он должен стать новым вождем Сефиры.

— Он хочет убить нас, Мизар. Ты знаешь об этом? — звенящим от волнения голосом обратилась к нему Уника.

— Это не так. Хранить Главные Сущности в ваших сердцах было идеей Метатрона, поэтому Офидиэль вынужден взять вас в заложники. Он не убьет вас и не сделает вам ничего плохого, если вы не будете ему сопротивляться. Он просто хочет держать вас при себе.

— Мизар, друг мой… Что же этот демон должен был сделать с тобой, чтобы ты утратил способность рассуждать здраво? Твои глаза больше не видят реального положения вещей, твой разум не осознает сути того, что происходит…

— Хватит, Нишида, я здесь не для того, чтобы выслушивать твои нравоучения. Подумай лучше о том, как не навредить себе и молодым ангелам, — хладнокровно ответил Мизар. Он был уверен в себе и считал, что у него — право сильного. — С помощью заклятия я ограничил возможности Унико и Уники. Это было нетрудно, ведь они еще молоды и неопытны. Теперь они не смогут ни летать, ни телепортироваться. Так что успокойся, Нишида, и наберись терпения.

— А ты? — Унико посмотрел на Зака и получил в ответ тяжелый, мрачный взгляд. Белокурый ангел не мог смириться с тем, что потерял в Заке друга, и даже сейчас в его глазах сверкнула надежда. — Кем ты стал? Посмотри на себя, это больше не ты. Осталось ли в тебе хоть что-то от прежнего Зака?

Черноволосый юноша не ответил, не двинулся с места и не опустил глаз, только смотрел на Унико с непроницаемым выражением лица. Бывших друзей разделяли всего несколько метров — но складывалось впечатление, что между ними выросла стена непонимания.

— Это падаль. Останки человека, прах! — жестоко воскликнула Уника. — Он больше не твой друг, а такой же монстр, как те, которых мы видели сегодня утром. И погибнет так же, как они. Метатрон и Езод уже уничтожили их и, когда придут сюда, займутся им. — Запальчивость Уники выдавала, что она не простила обиду, которую нанес ей Зак на Турнире. Она сделала к нему несколько шагов и процедила сквозь зубы: — Молись, чтобы мне не дали расправиться с тобой.

— Хватит! — прогремел Мизар. Он схватил Унику за плечо и грубо оттолкнул от Зака.

Впервые вражеская рука прикоснулась к Унике, хранительнице Ключа к Счастью. Нишида инстинктивно бросился на Мизара — ведь он находился здесь для того, чтобы защитить Унику, пусть даже ценой собственной жизни, и никто не мог безнаказанно приблизиться к ней.

Мастер боевых искусств был опытным воином, особенно в рукопашном бою. Кроме Офидиэля, только прежняя Уника могла устоять против него. У Нишиды не было шансов, и он осознавал это, но у него не было выбора. Он чуть присел, как атлет перед прыжком, поднял левое колено, мощно оттолкнувшись от земли правой ногой, раскинул руки, крутанулся через себя и вытянул ногу, чтобы обрушить сильный удар прямо в шею Мизару.

Тот покачнулся, ошеломленный, и потерял равновесие, но мгновенно согнулся и оперся левой рукой о землю, чтобы прийти в себя и выдержать удар. Через секунду он уже вскочил на ноги и принял боевую стойку.

— Зря ты это сделал, — проскрежетал Мизар в ярости.

— Не подходи к ней, Мизар. Не подходи!

Все присутствующие были уверены, что Мизар сейчас убьет Нишиду. Воин смотрел на эльфа так, словно прикидывал, куда нанести смертельный удар. Сердце Уники стучало у самого горла от страха за друга. Она заметила, как Мизар напружинил ноги, чтобы броситься в решающую атаку, и содрогнулась.

Мизар поднял правую руку на уровень груди и вытянул левую параллельно земле, прижав пальцы друг к другу. Это была типичная стойка каратиста. Он прищурил глаза, медленно скрестил руки, развернул ладони и плотно прижал их друг к другу. Из его пальцев вылетела мощная искра и окружила Нишиду светящимся облаком. Ко всеобщему изумлению, произошло невероятное: фигура эльфа будто свернулась в клубок и потеряла прежние очертания, а затем он превратился в маленькое нелепое создание, высотой меньше метра и тоненькое, как соломинка. Непропорционально огромная голова, странные, слишком широко расставленные желтые глаза. Крошечный нос потерялся на огромном круглом лице, рот казался маленькой красной ранкой. Волнистые волосы цвета платины всклокочены на макушке. Два вытянутых изогнутых уха качались на голове, как антенны.

Существо, еще недавно бывшее стройным Нишидой, вытаращило глаза и посмотрело на свои крошечные тоненькие ручки, узкую грудку и рахитичные ноги. Затем подняло взгляд на Мизара и спросило пронзительным фальцетом:

— За что?!

Ангелы были в ужасе. Зак осклабился в мерзкой ухмылке. А Мизар лишь повторил:

— Зря ты это сделал.

Маленькое существо село на пол и сжало голову руками в позе полного отчаяния. Затем оно повернулось к Унике, увидело ее потрясение, распахнуло ярко-желтые глаза и сказало:

— Это я, Уника. Это все тот же я.

— Нишида…

— Да, друг мой. Я, Нишида, — эльф, и был таким до того, как Метатрон решил сделать меня ангелом. — Его голос дрожал. — Я был таким, когда пытался нести добро в мир людей. В отличие от других эльфов, мне нравилось находиться среди людей и помогать им в трудные моменты. Благодаря моей способности быстро перемещаться мне всегда удавалось спрятаться и остаться невидимым. Это привлекло внимание Мудреца, он долго изучал и испытывал меня, после чего сделал ангелом, каким ты меня знала.

— Почему ты не убил его? — обратился Зак к Мизару.

Мастер боевых искусств подошел к нему вплотную, пристально посмотрел в глаза и ответил ледяным тоном:

— В этом не было необходимости, теперь он безвреден.

— Он чуть не снес тебе голову…

— Он не смог бы мне ничего сделать.

— Надеюсь, мы не пожалеем об этом…

— Ты мне не нравишься, — сухо перебил его Мизар. — Ни то, что ты думаешь, ни то, что говоришь.

— А мне не нравится то, как ты поступил, — возразил ему Зак с наглой уверенностью. — Я считаю, что опасно оставлять его в живых.

— Сейчас я…

— Прекратите! — послышался из самого темного угла комнаты голос, мрачный, как ночь, и глубокий, как океан.

Все повернулись на его звук и увидели, как из темноты показалась могучая обнаженная фигура. И содрогнулись, узнав Ангела Зла. Но еще ужаснее было то, что он держал в правой руке.

Это была голова.

Голова Метатрона.

Глава 73 АТАКА ОФИДИЭЛЯ

Офидиэль медленной поступью выступил из темноты, и комната сразу показалась всем маленькой и тесной. Он выглядел так, будто только что покинул поле боя. Грозно глядя на всех, он поднял правую руку и потряс жутким трофеем, свидетельством своей победы.

— Нет! Нет! — вскричала Уника.

Офидиэль зловеще улыбнулся. Он держал голову за волосы. Глаза Метатрона были открыты, и казалось, что он жив.

При виде этого жуткого зрелища все окаменели. Даже Мизар побледнел.

— Судный день настал, — снова заговорил Офидиэль. — Тот, кто не сумел управлять, должен был уступить дорогу тому, кто был вправе властвовать. Но не сделал этого, не уважая общие правила и преследуя лишь свои интересы. И заплатил за это.

Офидиэль подошел к большому книжному шкафу пирамидальной формы из светлого дерева, стоявшему между двумя несущими балками дома, одним движением смахнул все книги с самой верхней полки и положил туда голову Метатрона лицом к молодым ангелам.

— У тебя еще есть время одуматься, Офидиэль, — раздался голос Мудреца.

Все в ужасе повернулись к полке — говорила лежащая там голова.

— Метатрон! — тут же воспрянула духом Уника.

— Можешь радоваться, — с сарказмом оборвал ее Офидиэль, — твой наставник жив. Пока еще жив. Я решил не убивать его окончательно, чтобы в его присутствии уничтожить все, что ему дорого. Поэтому и оставил ему ту часть тела, которая для этого понадобится, — голову. Глаза, чтобы видеть, уши, чтобы слышать, мозг, чтобы понимать, и рот, чтобы кричать от невыносимой боли.

— Убийство ангелов тебе не поможет, — возразил Метатрон. — Я могу проникнуть в Главные Сущности и сделать их недоступными тебе.

— Заткнись! — злобно перебил Офидиэль. — Тебе не уйти от расправы. Это была твоя идея — спрятать Сущности в сердцах этих девчонки и парня, и ты будешь повинен в их смерти!

— Офидиэль… — вмешался в их спор Мизар.

— Да, мой храбрый Мизар. Скажи мне, что ты тоже сейчас торжествуешь.

— Я доказал тебе свою преданность. И хочу, чтобы то, чему ты учил меня, воплотилось в будущем, поэтому я здесь, рядом с тобой.

— Так и будет. Сегодня первый день этого будущего.

— Я рад. Но мне кажется, новая эра должна начаться с великодушия. Мы победили, Офидиэль, и теперь можем проявить милость к побежденным. Зачем строить будущее на неоправданном и никому не ненужном насилии?

— Великодушие?! — Офидиэль изменился в лице. — Кто проявил его ко мне, когда я был унижен и изгнан? Разве это не было неоправданным насилием надо мной, главой Ангелов-Наставников? Я не разделял его идеи, и был наказан только за это.

— Нужно нести в мир добро и действовать в общих интересах. А ты доказал, что можешь думать только о себе, — перебил его Метатрон.

— Ах, вот как?! — злобно возразил Офидиэль. — Надо же, даже став говорящим обрубком, ты продолжаешь меня поучать. Да какое значение могут иметь слова того, кто допустил такие страшные ошибки, того, кто привел свой народ к кровавой войне и в результате сам остался без тела! — Офидиэль разразился гомерическим хохотом. — Максимум, на что ты теперь способен, чтобы защитить Главные Сущности, — это наблюдать за ними и надеяться, что это жалкое существо сможет что-нибудь предпринять.

Он приблизился к эльфу, сидящему рядом с ангелами, склонился к нему и прошипел:

— Ты — ошибка природы, не ангел и не человек, не мужчина и не женщина, ни рыба ни мясо. Твое время прошло, Нишида. Молись, чтобы я не придушил тебя собственными руками и оставил в живых в качестве шута.

Затем Офидиэль повернулся к Унико, внимательно рассматривая его, и произнес язвительно-слащавым тоном:

— Вот, значит, какое ты, самое вожделенное создание Вселенной…

Он обошел вокруг Унико, разглядывая его с головы до пят, а оказавшись у него за спиной, приблизил лицо к его правой щеке и прошептал:

— Ты хоть понимаешь, что они с тобой сделали? На какую участь обрекли? Тебе пришлось постоянно спасаться бегством, ты всегда чувствовал себя жертвой. Тебе навязали твою судьбу. Ты — как написанная книга, которая неизбежно заканчивается смертью. — Офидиэль замолчал и встал прямо перед юношей: — Сегодня эта последняя страница будет перевернута, и рассказ об Унико подойдет к концу. Можешь поблагодарить за все этого поборника великодушия и мудрости! — он злобно мотнул головой в сторону книжного шкафа. — А ты? — процедил он сквозь зубы, обращаясь Унике. — Ты, которая носит имя самого грандиозного обмана в мире, той, кого все почему-то считают образцом смелости, хотя она на самом деле уклонилась от решающей схватки, ты… — Офидиэль приблизился к девушке, глядя на нее с нескрываемой ненавистью: — Ты, кого вырастили, как котенка, прелестное и глупое домашнее животное, которое не должно знать ничего о своем рождении и о будущем, скажи мне, что ты испытываешь сейчас? Что ты почувствовала, когда поняла, что являешься всего лишь шкатулкой, в которой хранят бесценное сокровище? Ты хоть понимаешь, что сама по себе ничего не стоишь, что ты просто сейф, который вскроют, опустошат и выкинут прочь?!

Раздался звук смачной пощечины. Уника сделала то, после чего уже ничего нельзя было изменить. Кольцо, которое она носила на безымянном пальце правой руки, рассекло тонкую кожу Ангела Зла, и из маленькой, но глубокой ранки потекла темно-красная струйка крови.

Офидиэль стоял неподвижно, с безумной улыбкой ожидая, когда кровь потечет по щеке. Почувствовав ее на верхней губе, он медленно слизнул ее языком, словно пробуя на вкус.

— Ты это знаешь, верно? — спросил он довольным тоном. — Знаешь, как я люблю вкус крови. Ты же видела, как я пил твою кровь, помнишь? Конечно помнишь. Я хорошо помню твой взгляд тогда, в лесу Тинкинблу. — Офидиэль накручивал себя, приходя в ярость. — Тогда у меня были другие цели, я должен был замкнуть круг, чтобы начать новый. Жаль, что я не мог тогда поступить с тобой так, как ты того заслуживала. Но теперь этот момент настал.

Он медленно развел руки в стороны, вены у него на шее набухли, а покрасневшее лицо, казалось, вот-вот лопнет.

— Помнишь меня, Уника?! — прогремел он, вывернув запястья и выдвинув вперед плечи, чтобы соединить ладони за спиной. — Помнишь?!

И вдруг его тело покрылось темной чешуей. Оно становилось все огромнее: спина выгнулась вверх и соединилась с черепом, на месте которого возникла огромная голова. Глаза налились кровью и загорелись, как угли, а зрачки стали узкими черными полосками. Рот превратился в огромную пасть с двумя жуткими клыками. Все мышцы тела слились воедино, ноги соединились в длинный и сильный хвост. Офидиэль превратился в гигантскую черную кобру.

Молодые ангелы увидели страшную змею, напавшую на них в лесу Тинкинблу. Как и тогда, оба пришли в ужас, но теперь бежать было некуда, от чудовища было не спрятаться. И Нишида, и Метатрон были бессильны им помочь. Зак возбужденно наблюдал за Офидиэлем. Мизар замер, потрясенный.

Кобра угрожающе раскачивалась из стороны в сторону, надувая капюшон, и ритмично била по полу хвостом. Каждое движение ее головы казалось прелюдией к атаке, которая не начиналась лишь потому, что Офидиэль хотел продлить свое наслаждение ужасом окружающих. В нем бурлили долгие годы питавшие его воспоминания об обиде, гнев, ненависть и жажда мести. Он торжествовал.

Ангел Зла бесконечно растягивал момент предвкушения, пока не почувствовал, что готов к самому сладкому мгновению: вырвать сердца у двух созданий, хранивших Главные Сущности. Так он обрел бы абсолютную власть и причинил бы самую страшную боль своему ненавистному врагу. Он замер, глядя на Унику.

Девушка поняла, что это значит. Но вместо того чтобы поддаться панике, она храбро крикнула ему в лицо:

— Ну, давай, нападай, гнусная тварь, я жду тебя! Ты можешь завладеть моим телом, но моя душа тебе никогда не достанется!

Реакция Уники вызвала у Офидиэля дрожь удовлетворения. Все шло отлично, теперь он мог действовать. Он нацелился на ее грудь, раскрыл пасть, закатил глаза в ожидании сладкого момента…

И впился в жертву.

Теплая жидкость, хлынувшая в его пасть, имела вожделенный железистый вкус крови. Это произошло: он забирал Ключ к Счастью, спрятанный в груди Уники.

Офидиэль медленно открыл глаза, чтобы насладиться победой, — но не увидел того, что ожидал.

Уника убегала к двери, влекомая Унико. Офидиэль, не выпуская из лап своей жертвы, в грудь которой только что впился, метнулся назад и успел преградить путь беглецам. Они отскочили к противоположной стене. Кобра быстро сориентировалась, злобно отбросила жертву и в ужасе увидела, что это было, — окровавленное тело Мизара корчилось в предсмертных конвульсиях на полу. Мастер боевых искусств мужественно пожертвовал жизнью ради спасения Уники: когда Офидиэль закрыл глаза, чтобы вырвать у нее сердце, он кинулся к ней и подставил свою грудь под клыки кобры.

Ярость охватила Ангела Зла, и он заметался по комнате, испуская леденящие душу вопли. Он вышиб стеклянную дверь, выходившую на север.

Затем бросился в другую сторону и стал крушить несущую балку дома. То, что когда-то было жилищем Уники, теперь сотрясалось под ударами гигантской змеи. От деревянного потолка отлетали обломки, и два ангела забились в более или менее безопасный угол. Нишида схватил голову Метатрона и старался закрыть ее своим тщедушным тельцем. Зак исчез.

Унико потрясенно наблюдал за происходящим. Он ничего не мог сделать, и только обнимал Унику, стараясь не поддаваться ощущению собственного бессилия. Он видел, как монстр нанес последний удар, замер, чтобы отдышаться, и повернулся в их сторону. Вокруг падали обломки бревен, а Офидиэль неумолимо приближался к ним. Унико судорожно искал хоть какой-нибудь выход из ситуации. В отчаянии он поднял голову и заметил слабое свечение, исходившее из остатков крыши. Он присмотрелся, не обращая внимания на кобру, которая уже была в нескольких метрах от них, и увидел, что наверху, из сломанной крыши, торчит рукоятка Аэтерны.

Унико указал Унике наверх.

— Что? — спросила она.

— Посмотри туда!

— Куда?

— Вверх, смотри… меч!

— Что ты хочешь сделать?

— Давай возьмем его!

Он сжал ее пальцы и потянул за собой вверх, к мечу. Кобра раздосадованно смотрела на них, ничего не понимая. Унико хотел схватить рукоятку свободной рукой, но у него не получилось. Он еще крепче сжал руку Уники, сосредоточился и попытался выдернуть меч.

Он нам не поможет… — подумала Уника. — Меч слишком тяжел для нас. Но восхищение смелостью друга взяло верх над сомнениями. Она накрыла своей рукой руку Унико, и они резким рывком вытащили меч из щели в крыше. Как и в прошлый раз, от тяжести оружия они по инерции упали вниз. Они держали меч обеими руками, но понимали, что не смогут поднять его и сражаться. Офидиэль был уже совсем близко.

Все кончено, больше ничего нельзя сделать.

Ангелы покорно ждали атаки кобры, чья жуткая окровавленная морда нависала над ними, готовясь к смертельному броску. Она уже оскалила пасть и напрягла мускулы, когда Уника вдруг почувствовала в себе огонь жизни, воспламенивший ей душу.

«Посмотри на меня», — мысленно приказала она Унико.

Он повернулся к ней и увидел, что ее глаза горят ярко, как никогда. Их взгляды растворились друг в друге, слившись воедино.

Не говоря ни слова, Унико быстро приблизился к Унике и накрыл ее губы своими.

Ослепительное сияние заполнило то, что было Алтарем Чувств, наводнило всю комнату и выбило уцелевшие окна. Офидиэль зажмурился. Когда он смог приоткрыть глаза, то почувствовал, как кровь стынет у него в жилах. Нишида и Метатрон тоже медленно подняли веки, думая, что монстр уничтожил ангелов. То, что они увидели, заставило их остолбенеть.

Кобра застыла на месте и смотрела туда, где только что находились два белокурых ангела.

Они исчезли.

На их месте стоял Ангел-Воин с волосами цвета солнца и в одежде цвета ночи. В одной руке он держал световой щит, другой сжимал Аэтерну. Глаза необычайно яркого синего цвета вызывающе смотрели на кобру.

— С возвращением, Уника, — еле слышно прошептал Метатрон.

Глава 74 ВОЗВРАЩЕНИЕ УНИКИ

Уника стояла перед Офидиэлем, воинственная и прекрасная.

Она казалась неподвижной, но на самом деле очень-очень медленно двигалась, сосредоточившись и неотрывно следя за коброй.

На ней было воинское одеяние из темно-синей материи, облегающее стройное тело. Грудь и плечи прикрыты панцирем, на руках латы, на ногах — наколенники. В правой руке она держала Аэтерну, в левой сжимала световой щит, за спиной у нее торчал самурайский меч. Золотые волосы были распущены, ярко-синие глаза сияли.

Уника была ослепительно красива.

Выйдя из ступора, Офидиэль решил перевоплотиться из змеи в воина. Приготовившись к бою, с безумной улыбкой на губах, он встал напротив Уники, держа в правой руке огромный меч с широким лезвием.

— Вот это интересно, — пробормотал Офидиэль с показным спокойствием. — Это настоящий сюрприз. Великая Уника вернулась, чтобы оказать мне честь сразиться с ней.

В ответ он не услышал ни слова.

— Отлично выглядишь… Ты, наверное, хорошо отдохнула, пока твои друзья сражались. — Офидиэль окинул Унику с головы до ног взглядом, в котором были одновременно восхищение и ненависть. — Ты обворожительна. Видимо, ты стала такой красивой специально для меня…

Лицо Уники было по-прежнему бесстрастно.

— А это что? — спросил Офидиэль, указывая острием меча на ее живот, где между панцирем и поясом сверкал таинственный символ: круглая эмблема, на которой были изображены головы тигра и волка, повернутые друг к другу. Их лбы соприкасались, символизируя некий союз.

Молниеносным движением Аэтерны снизу вверх Уника ударила по мечу Офидиэля. Зазвенел металл, предвещая бурю.

— Не надо так злиться, — с сарказмом продолжил Офидиэль. — Я всего лишь хотел поговорить с тобой. — Внезапно его циничная ухмылка сменилась беспокойной гримасой, и он сделал шаг в сторону. — Что ж, приступим. Меня больше не интересует, где ты была и откуда явилась. Твоя смерть сделает этот день еще более славным!

Офидиэль поднял меч до уровня глаз и продолжил перемещаться по кругу быстрыми, плавными, почти гипнотическими движениями.

Быстро присев, Уника взмыла вверх. Очутившись над противником, она сгруппировалась, сделала кувырок и, выпрямившись параллельно земле, с кошачьей ловкостью приземлилась возле Метатрона и Нишиды. Пристально посмотрела на Мудреца, погладила его по щеке и прошептала:

— Ждите меня здесь.

Затем она вложила Аэтерну в ножны за спиной, рядом с самурайским мечом, и вышла на балкон, предоставляя Офидиэлю следовать за ней.

Там она вскочила на балюстраду и спрыгнула в пустоту. Красиво спланировав к земле, приземлилась на небольшую поляну. Мгновенно пересекла озеро, затем снова оттолкнулась от земли и взлетела к верхушкам деревьев. Хотя за спиной у нее были два тяжелых меча, двигалась она с поразительной легкостью, даже изяществом.

Время от времени Уника резко сворачивала в сторону, меняя направление, чтобы запутать Офидиэля, который неотступно следовал за ней.

Достигнув места, где растительность была не такая густая, Уника опустилась к кронам более низких деревьев. Она схватилась за лиану и пролетела вперед, затем отпустила ее и, сделав сальто назад, опустилась на тонкую ветку прямо напротив Офидиэля и стала раскачиваться на ней, как акробат на канате, в ожидании атаки. Ей удалось осуществить первое из задуманного: увести Ангела Зла подальше от Алтаря Чувств. Теперь можно было сразиться с ним.

Офидиэль с ходу налетел на нее и вскричал, как одержимый, готовясь пронзить ей грудь. Уника резко отскочила в сторону, уходя от удара, потеряла равновесие и соскользнула вниз. Там она схватилась обеими руками за горизонтальную ветку и, использовав ее как турник, крутанулась вокруг нее три раза, чтобы набрать скорость. На третьем обороте она отпустила руки и по инерции мощно взлетела вверх, к вершинам деревьев. Там она крепко схватилась за самую высокую ветку и повисла на ней. Оттуда был виден крутой, поросший лесом берег реки. Уника без колебаний направилась туда. Выпрямившись, она скользила по кронам деревьев, как на невидимой серферной доске. Офидиэль бежал за ней, пробираясь сквозь кусты и разрубая все, что становилось для него препятствием. Уника посмотрела вниз в тот момент, когда Офидиэль поднял глаза: их взгляды скрестились без всякой надежды на примирение. Тысячелетия истории пробежали в их сознании. Пути у этих двоих были слишком разные, и только один из них мог написать будущее, победив другого.

Уника увидела посредине реки скалистый остров и направилась туда. Вскоре Офидиэль показался на берегу. Его челюсти были плотно сжаты, мускулистое бронзовое тело блестело от пота. Увидев, что Уника приземляется, он бросился ей навстречу по гребням волн, угрожающе размахивая мечом. Уника приготовилась встретить его. Она вытащила из-за спины самурайский меч и сжала рукоятку обеими руками. Чуть согнула ноги, подняла правый локоть выше плеча и поднесла рукоятку меча к левому уху, нацелившись на врага. Уника и Офидиэль застыли на месте, молча глядя друг другу в глаза. У их ног текла река, над головами гнал облака ветер: природа словно создала декорации для предстоящего спектакля.

Уника подняла меч и с силой обрушила его на Офидиэля. Он отразил ее выпад. Звон столкнувшихся лезвий возвестил начало жестокой дуэли. Последовала серия страшных ударов, сильных и ловких. Пока что они сражались на равных.

Длинным прыжком Уника отскочила от Офидиэля и снова побежала по волнам, едва касаясь гребешков. Она двигалась стремительно, как молния, следуя течению реки. Ноги легко опирались на поверхность, оставляя на прозрачной воде едва заметные полосы. Только увидев впереди бурлящую пену, предвестницу большого водопада, она остановилась. Через несколько метров вода с грохотом падала вниз. Гибкое тело Уники, казалось, застыло на облаке пены. Она повернулась в ожидании, пока Офидиэль догонит ее. Затем подпрыгнула и нанесла ему страшный удар ногой по шее. Могучий ангел пошатнулся, а Уника ринулась на него сверху с мечом наперевес. Офидиэль едва успел поднять правую руку, чтобы отразить ее рубящий удар, но тот был такой силы, что опрокинул его в воду, и он исчез в облаке брызг.

Уника вглядывалась в воду, нацелив лезвие меча вниз, потом посмотрела на водопад, думая, что противника утянуло вниз, и тут почувствовала болезненный удар под колени. Ноги у нее подкосились, и она упала в воду. Офидиэль высоко выпрыгнул ей навстречу, рассыпая брызги, с мечом в вытянутых над головой руках. Он сделал небольшой круг и вновь ринулся к Унике, целясь ей в сердце смертельным ударом.

Уника инстинктивно подставила световой щит. Он отразил атаку: Офидиэль отскочил и упал на спину. Оба противника поднялись и продолжили изучать друг друга. Волосы Уники намокли и спутались, пряди прилипли к раскрасневшимся щекам. Офидиэль тяжело дышал, раздувая ноздри. Через мгновение он снова атаковал Унику серией быстрых и точных ударов. Она отражала их, отступая назад и размахивая самурайским мечом, а потом, выждав момент, неожиданно ударила Офидиэля ногой в бок, сменила опорную ногу и повторила удар в другой бок, не останавливаясь, взлетела и спикировала вниз в новой атаке. Офидиэль поднял меч, встретив удар, и целый фонтан искр рассыпался вокруг них. Уника покачнулась, потеряв равновесие, и падший ангел воспользовался моментом, чтобы нанести ей удар между лопаток. У Уники перехватило дыхание, когда она почувствовала, что вражеский меч приближается к ее позвоночнику. Она собралась с силами, выставила свой меч за спину и, не поворачиваясь, отразила удар. Офидиэль зарычал от разочарования.

Дуэлянты продолжали биться на вершине водопада: под ними простиралась стена воды высотой в сотню метров, над ними простиралось величественное небо Сефиры.

Силы их были равны, и Уника поняла, что ей надо изменить тактику. Неожиданно она остановилась, вложила меч в ножны и бросилась вниз.

Офидиэль озадаченно наблюдал, как ее тело летит, словно снаряд, параллельно водяной стене, падающей со скалы.

Уника пролетела мимо вихрящихся потоков воды, издающих спокойный глухой шум, легко приземлилась на песочное ложе и растянулась на нем, чтобы обрести равновесие. И тут Офидиэль обрушился на нее, нанеся страшный удар кулаком. Уника не успела опомниться, как ее отбросило в сторону и ударило о скалу. Офидиэль крепко схватил ее за горло и принялся бить головой о камни. Уника почувствовала ужасную боль в затылке и вкус крови во рту; ее сознание стало угасать, в глазах потемнело, силы покидали, жизнь ускользала. Она попыталась сконцентрироваться и почувствовала, что оказалась во власти водяного потока. Подводные завихрения опрокинули ее, Сильные пальцы Офидиэля разжались, и их обоих понесло бурным течением. Только тогда Ангел Зла понял, что Уника воздействовала на природные силы. Офидиэль пришел в ярость, осознав, что победа от него опять ускользнула.

Тем временем Уника пришла в себя и огляделась: Офидиэль исчез. Она решила осторожно всплыть. Течением ее унесло в долину, водопад остался далеко позади. Уника подплыла к поверхности воды и внимательно осмотрелась, дабы убедиться, что враг не устроил ей засаду. Только тогда она рискнула осторожно высунуть из воды голову и на мгновение восхитилась красотой и ароматом пышной природы Сефиры. Уника вынырнула, встала на ноги и сделала несколько шагов к берегу, оставаясь по пояс в воде. Офидиэля по-прежнему нигде не было видно.

Где же он?

Вдруг она ощутила едва уловимое дуновение ветра и посмотрела на берег. Она чувствовала присутствие Офидиэля, но никого не видела. И не могла видеть. Потому что он возник у нее за спиной. Уника не успела даже среагировать, как он уже с наслаждением впился зубами ей в шею. Боль пронзила ее, она закричала, инстинктивно метнулась вперед, чтобы высвободиться, и с силой ударила нападавшего локтем в лицо, сломав ему нос. Она обернулась — Офидиэль шатался, злобно смеясь; у него сильно шла кровь.

Уника пощупала рукой под правым ухом, где, как ей показалось, вонзились его зубы, и с ужасом ощутила на пальцах кровь: Офидиэль укусил ее и проник в нее.

Потрясенная, Уника выскочила из воды и обратилась в бегство. У нее больше не было ни цели, ни стратегии. Она просто бежала, бежала и бежала. Стараясь избавиться от страшного чувства, что теперь всё будет не так, как раньше.

Она обернулась и увидела Офидиэля: он тоже уже пришел в себя и шел за ней все быстрее и быстрее, а потом перешел на бег.

Схватка еще не закончилась.

Глава 75 ФИНАЛЬНАЯ СХВАТКА

Уника чувствовала, что сердце вот-вот выскочит у нее из груди.

Кровь стучала в висках, она задыхалась, но продолжала бежать из последних сил, помогая себе ритмичными движениями рук. Почва уходила у нее из-под ног. Она была напугана. Жгучая боль от укуса Офидиэля занимала ее мысли. Больнее всего было душе, не телу. Страх охватил ее, мир вокруг потускнел. Она смутно различала ряды деревьев, проносящиеся у нее под ногами. Поляны, которые она пересекала, казались зелеными пятнами. Уника уже сама не понимала, бежит она по земле или летит. Она чувствовала сильное головокружение, тело ее постепенно немело.

Нельзя поддаваться панике. Нельзя впадать в уныние. Безнадежность в сердце — верная смерть.

Уника делала все возможное, чтобы не закрывать глаза. Она боролась с онемением, чтобы четко видеть, и периодически трясла головой в попытках избавиться от наваждения.

Я должна обрести ясность мысли. Я должна верить. Нельзя падать духом.

Она чувствовала, что шатается и теряет ориентиры, отравленная ядом, распространяющимся по всему телу.

Я не могу об этом думать. Не сейчас. Сейчас я должна сосредоточиться, чтобы сражаться. Чтобы победить его.

Ее охватили противоречивые чувства: страх, что этот укус может навсегда изменить ее личность, и злость на себя за то, что она не смогла ни предотвратить, ни отразить вероломное нападение.

И тут в ее мыслях возник Метатрон. Она увидела его, заточенного в собственной голове. Он говорил с ней, как всегда, и уверенность вернулась в ее душу, рассеяв страх перед будущим. Если ей удастся уничтожить Офидиэля, она будет спасена, и Мудрец позаботится о ней. Вместе они найдут способ освободить ее от дьявольских чар, проникших посредством укуса. Нужно сосредоточиться. И будущее придет.

Ее взгляд прояснился. Мысли стали более осознанными. Она почувствовала, что Метатрон рядом, когда пересекала зеленую равнину; трава шуршала у нее под ногами, и ветер осушал ее слезы.

Сейчас!

Она оглянулась назад. Офидиэль продолжал преследование, не давая ей ни секунды передышки. Уника подняла правый локоть, протянула руку за спину и схватила рукоятку самурайского меча. Одним идеально плавным движением она обнажила меч, молниеносно повернулась, вытянула руку и разжала пальцы. Оружие полетело, вращаясь, прямо в грудь Офидиэля.

Ангел Зла этого не ожидал. Вытаращив глаза и скривив недовольную гримасу, он уставился на летящее в него острое лезвие. Он еще успел увидеть Унику, которая, слегка наклонившись вперед, вытянулась в броске. Сосредоточенную. Решительную. Бесстрашную. Ее синие глаза следовали за мечом и смотрели туда, куда он должен был попасть: точно в сердце. Офидиэль закрыл глаза. Больше он ничего не успел бы сделать. Он мог только приготовиться к ледяному прикосновению лезвия, которое вот-вот вонзится в его грудь.

Но этого не случилось.

Металлический звон неожиданно пронзил воздух. Прилетевший откуда-то кинжал сбил меч Уники с пути, и тот вонзился в ствол стоящего неподалеку дерева.

Уника и Офидиэль уставились друг на друга. Потом повернулись туда, откуда прилетел кинжал. Человек с густыми черными волосами и квадратной челюстью смотрел на них с насмешливой улыбкой. Он был обнажен по пояс, в темных штанах с потертыми швами и дырами на коленях.

— Ты пришел вовремя, Зак, — Офидиэлю не удалось скрыть облегчение от того, что ему удалось избежать смерти.

Уника должна была быстро решить, что делать дальше. Стремительным прыжком она бросилась в противоположную сторону, к лугам, снова оставляя за спиной Алтарь Чувств. Перед ней расстилалась равнина, убегающая к линии горизонта. Ее ноги задевали золотистые колосья и пестрые полевые цветы.

Уника чувствовала приближение преследователей — они обходили ее слева. Она могла слышать их мысли. Могла представить себе их напряженные лица. Она то бежала, то летела, то телепортировалась, чтобы дезориентировать их в пространстве. Резкий шум донесся до ее слуха, она ощутила порыв ветра. Над ней нависла тень. Уника подняла голову и увидела Зака, превратившегося в страшного крылатого монстра. Он казался какой-то доисторической птицей, его узловатые крылья были похожи на крылья летучей мыши, голова была как у рептилии. Квадратная пасть с рядом острых зубов, крошечные глазки, спрятанные под массивным лбом, грудная клетка узкая и костлявая, покрытая серой чешуей. Вместо передних лап у него были крылья, а задние были очень мощные, с длинными когтями.

Офидиэль сидел на нем верхом, потрясая мечом и испуская леденящий душу крик, а у Зака из пасти извергался огонь, превращая растительность в пепел.

Уника бежала зигзагами, уклоняясь от огненных струй. Она сделала кувырок по земле, затем прыгнула вверх и завертелась в воздухе, выжидая, пока два монстра пролетят под ней вперед, а потом нанесла точный удар мечом, целясь в жуткое крылатое существо, которое завыло, как только лезвие Аэтерны вонзилось в его правое крыло.

Офидиэль метнул в Унику световой луч. Она проворно отскочила, чтобы затем снова атаковать его серией ударов.

Она была одна против двух беспощадных и опытных монстров.

Коснувшись ногами земли, она снова побежала, пересекая вересковую поляну. Она то исчезала, то появлялась, отрываясь от преследователей, чтобы иметь возможность оборачиваться, нападать и снова убегать.

Она посмотрела в небо. Горящий шар солнца опускался на линию горизонта, окрашивая грозовые темные облака в янтарные оттенки. Внезапно взгляд Уники поймал темное пятнышко. Оно постепенно приближалось, и вскоре уже можно было разглядеть два мощных крыла на фоне заката.

— Езод, — прошептала Уника, ее лицо расцвело счастливой улыбкой, а глаза наполнились слезами.

Езод увидел ее. Это была она. Она вернулась. На мгновение его сердце замерло, и дракон почувствовал силу жизни, мощно наполнившую все его существо. Он снова видел эти синие глаза, которые когда-то оставили в его сердце невосполнимую пустоту. Он ощутил радость и надежду. Теперь для него не было ничего важнее, чем желание обнять Унику и вместе с ней строить будущее. Усталость, которую он ощущал после сражения на Долине Мелийского Солнца, испарилась при виде белокурого ангела, бежавшего ему навстречу. Езод поднял вверх большую морду и изверг мощный столб пламени в знак ликования. Его хищный рык наполнил долину.

Теперь Уника была не одна, и ее силы удвоились.

Природа тут же откликнулась на охватившую ее радость — небо прояснилось, сильный порыв ветра разогнал облака, и солнце окрасило все вокруг в ясные теплые тона.

Уника сконцентрировалась и телепортировалась на мощную спину дракона. Она обвила руками его шею, прижалась щекой и обняла его так крепко, как только могла. Езод на мгновение остановился, чтобы насладиться теплом этого объятия. Ни один жест не смог бы значить больше, чем это. Ни одно слово не могло бы выразить то, что они испытывали. Оба чувствовали, что теперь они непобедимы.

Езод поднялся высоко вверх.

— Держись крепче, — сказал он, разгоняясь для атаки.

Через мгновение он уже оказался над летучим монстром и его жестоким всадником и спикировал на них вниз головой. Те даже не успели отреагировать, ошеломленные его появлением. Удар был страшной силы. Оглушительный звон разбившихся доспехов, громкий вопль Зака. Дракон обрушился на него всем своим весом и рогами пробил ему шею. Зак не успел увернуться, от страшной боли он потерял сознание и рухнул на землю. Офидиэля отбросило далеко назад. Езод, продолжая атаку, налетел на крылатое существо и впился когтями в его грудь. Зак забился в конвульсиях, издавая гортанный хрип.

Офидиэль вскочил на ноги и метнул в Езода мощную струю воздуха. Дракону пришлось выпустить жертву — ударная волна отбросила его и закрутила. Уника вцепилась руками и коленями в доспехи Езода, стараясь не упасть, но ей было трудно противостоять силе вращения. Ее ноги лишились опоры и болтались в воздухе. Езода завертело в вихре, который все усиливал Офидиэль, а Уника удерживалась на одних руках. Она упорно боролась, но ее пальцы постепенно соскальзывали с доспехов.

— Дракон — мой! — прорычал Зак, истекая кровью. В его глазах горела ненависть. — Я оторву ему голову. А ты займись ею.

— Пора уничтожить их раз и навсегда! — крикнул Офидиэль, снова взобравшись монстру на спину, и повел его в атаку.

Езод сконцентрировался и попытался освободиться от мощного вихря.

— С тобой все в порядке? — спросил он Унику.

— Да, я справилась, — она ласково похлопала его ладонью по шее и посмотрела вниз. Они летели над обитаемой областью Сефиры. — Нам надо улететь подальше отсюда. Они бросятся за нами, и мы приведем их в Фари. — Уника прикрыла глаза, задумавшись. — У меня есть идея.

— Ты не представляешь, как мне тебя не хватало, — ответил Езод и, наполнив легкие воздухом, развернулся и уверенно направился на юг.

— За ними! — приказал Заку Офидиэль.

— Пусть думают, что мы убегаем, — сказала Уника. — Мы явно быстрее их. Лети и телепортируйся, чтобы увеличить дистанцию, но так, чтобы они все время видели нас.

— Что ты задумала?

— Мы должны вывести их из игры раз и навсегда, но это невозможно, если мы не разделим их: Зак слаб, но Офидиэль защищает его. Надо придумать, как это сделать… — Она замолчала на мгновение. — Зак ранен и не так подвижен. И, что еще важнее, он не дракон и не привык летать. Нам надо утомить его и сбить с толку. Я попросила тебя не слишком увеличивать отрыв, чтобы Офидиэль не заметил, что его скакун ослаб. Зак будет упорно следовать за нами и ни за что не признается Офидиэлю в том, что теряет последние силы. Он для этого слишком самолюбив. А мы будем поддерживать в нем заблуждение в том, что он не отстает.

Столб белого пара из гейзера показался вдали. За ним стала видна лава, которая бурно извергалась из трех кратеров. Это было впечатляющее зрелище.

— Замедляйся. Дай им приблизиться, — скомандовала Уника. — Как только мы создадим у них иллюзию, что они нас догнали, бросайся вниз, а затем снова набери высоту и кружи вокруг них, пока Зак не обессилит.

Езод развернулся и спикировал вниз. Ветер свистел у Уники в ушах. Земля приближалась с угрожающей быстротой. Демоны не успели осознать, что дракон оказался позади них. Летучий монстр сделал кувырок, но Езод уже исчез у него из поля зрения. Зак гонялся за ним, пытаясь не упустить из виду, но у него это не получалось. Его огромные крылья вздымались тяжело, а Езод двигался легко и стремительно. Зак засуетился, пытаясь догнать противника.

Уника не сводила глаз с Офидиэля, он отвечал ей тем же. Они внимательно изучали друг друга.

Офидиэль пригнулся к спине Зака и, ухватив за шею, словно наездник, принялся направлять его руками и коленями. Поначалу Зак недовольно тряхнул головой, сопротивляясь, но затем подчинился Офидиэлю. Он распахнул пасть и выпустил огненную струю. На мгновение его морда, искаженная злобой, обрела черты лица юноши с густыми черными волосами.

Офидиэль предупредил движение Езода и направил Зака в нужную сторону. Зак подсек дракона и сумел ударить его в бок. Оба страшно зарычали.

Офидиэль подпрыгнул со спины Зака и приготовился обрушиться на Унику.

Она прочитала его мысли и тоже взмыла вверх, уходя от нападения.

Они замерли в небе друг напротив друга. Беспощадные. Готовые на все. Казалось, время остановилось. Затем зазвенели удары мечей. Враги бились без передышки, не сводя друг с друга глаз. В какой-то момент Уника схватила Аэтерну двумя руками и, подавшись вперед всем телом, нанесла решительный удар. Офидиэль отразил его, подставив свой меч. Их руки дрожали от напряжения. Силы были равны. Противники стояли так близко друг от друга, что в лезвиях мечей отражались их сосредоточенные лица. Офидиэль приблизил свое потное обезображенное лицо к Унике.

— Твоя кровь оросит эту землю, как дождь. Я не остановлюсь, пока не выжму из твоего тела последнюю каплю. А твой холодный труп вывешу на Башне, как символ моей победы. — Он смотрел ей прямо в глаза, словно желая прожечь злобным взглядом насквозь. — Но тебе не будет одиноко. Рядом с тобой я повешу Мизара, оставшегося без сердца, — он провел языком по губам, будто снова наслаждаясь вкусом крови. — Чтобы все знали, что случается с теми, кто не повинуется моим приказам.

Уника почувствовала, как в голове у нее застучало. Ее охватило отвращение. В горле пересохло. Она сгорала от желания немедленно уничтожить это мерзкое существо.

Их мечи все еще были скрещены.

— Клянусь тебе самым дорогим, что есть в моем сердце: последняя кровь, которая прольется на мою землю, будет твоей. И она возвестит свободу!

И Уника неожиданно стукнула кулаком в сломанный нос Офидиэля. Он заскрежетал зубами от боли, и она ударила его в бок правой ногой, потом левой. Потом прижала колени к груди и начала быстро вращаться, держа меч на уровне шеи Офидиэля. Падший ангел ушел от удара и сделал резкий выпад. Уника увернулась и бросилась в пустоту, в направлении Езода, сражавшегося с Заком.

Она приземлилась ему на спину и крикнула:

— Лети! Лети куда-нибудь подальше!

Езод рванулся в бурное небо, отражавшее состояние души Уники.

— Это наша вина, Езод. Мы не должны были это допустить. Его следовало убить давно. Понимаешь? Наше великодушие привело к страданиям и гибели многих…

Езод чувствовал, как она зашлась в безудержных рыданиях.

— Мы поступили правильно, — мягко возразил он. — Мы рождены не для ненависти, и тем более не для убийства, а для того, чтобы нести мир и спасение. Так мы и делаем. Мы бы не смогли убить его тогда. Мы из тех, кто применяет насилие, только чтобы отстоять надежду и будущее. Любой ценой.

Пошел дождь. Слезы Уники перемешивались с его каплями.

— Сегодня мы можем уничтожить зло, положить конец этой ужасной истории и дать начало будущему. Сосредоточься на этом, Уника. Только на этом.

Уника прижалась к спине дракона. Затем повернула голову и увидела Офидиэля и Зака. Она села на корточки, держа руки на затылке Езода.

— Не торопись, Езод. Замедлись.

— Что ты делаешь? — спросил дракон, но ответом ему было действие.

Уника вскочила на ноги. Она стояла на спине вождя Ангелов-Наставников выпрямившись, своей позой демонстрируя храбрость и решимость, раскинув руки в стороны, как крылья. А потом легко и изящно прыгнула вверх, прижала колени к груди и, сделав сальто назад, приземлилась на хвост Зака прямо за спиной Офидиэля.

Офидиэль ошеломленно обернулся, зарычал и бросился на нее. Они снова начали биться.

Езод внимательно следил за ними, но не упускал из виду и Зака, который замедлил полет, не понимая, что происходит и что ему делать. Когда Уника прыгнула ему на спину, это сбило его с толку.

Дождь усиливался. Волосы Уники намокли. По щекам стекали крупные капли.

— Ты плачешь, потому что хочешь убить меня, Уника? Или ты такая же, как я? Ты убиваешь ради убийства. Из ненависти. Ты стремишься властвовать. Поэтому ты плачешь? Потому что всю жизнь скрывала свою истинную натуру? Ты не ангел. Ты — демон. Такой же, как я. — Офидиэль сверлил ее взглядом. В его тоне не было ни капли сарказма.

— Ошибаешься. Я — ангел, который препроводит тебя в ад. — Из глаз Уники вышел пучок синих лучей и с силой врезался в глаза Офидиэля.

Ангел Зла не закрыл глаз и позволил лучам пронзить его. Затем открыл рот и выпустил бурую струю прямо в лицо Унике.

Небо окрасилось в пурпурно-красный цвет. Огромные набухшие облака сгустились вокруг сражающихся. Наступила оглушительная тишина. Езод никогда еще не видел ничего подобного. Зак так и не понял, что происходит, и продолжал лететь медленно и ровно.

На двух противниках сосредоточилась вся энергия Вселенной. Два параллельных ослепительных потока протянулись между их лицами, а затем окутали их тела световым клубком.

Обоих сотрясала крупная дрожь. Оба кричали.

Внезапно все погасло. В одно мгновение.

Офидиэль упал на колени.

Уника зашаталась и потеряла равновесие.

Она неуверенно оперлась руками в спину Зака. Голос у нее пропал, ей стало трудно дышать. Она чувствовала, что жизнь покидает ее тело.

Офидиэль был не в лучшем состоянии. Его глаза закатились. Кожа обуглилась и кровоточила. Вокруг глаз залегли темные круги. Сломанный нос распух. Он задыхался и был почти без сознания.

Уника кашлянула. И почувствовала на губах теплую жидкость. Она тронула губы рукой — это была кровь, темная и густая. Она почувствовала, что теряет сознание, но неимоверным усилием воли заставила себя очнуться. Не сейчас. Сначала она уничтожит врага. Она поднялась на ноги. Суставы у нее болели, тело было охвачено жаром. Офидиэль тоже поднялся. Они снова стояли друг напротив друга. Измученные, израненные, полу мертвые.

Уника пыталась сфокусировать взгляд, чтобы продолжить бой, но ей никак не удавалось четко увидеть цель. Офидиэль маячил перед ней туманным размытым пятном. Вдруг она почувствовала сильный порыв ветра. И увидела под собой землю. Темноту. Пустоту.

Это Езод бросился к ним и схватил ее задними лапами. Теперь он, осторожно держа в когтях, уносил ее прочь.

— Я должна убить его, — голос Уники был больше похож на тихий вздох. — Я должна убить его!

— Ты убьешь его, — ответил Езод. — А сейчас дыши глубже.

Уника потеряла сознание.

Очнувшись, она не смогла бы сказать, сколько времени прошло. Силы еще не совсем вернулись к ней, но сознание снова было ясным.

— Езод…

— Я здесь.

— Отнеси меня к Офидиэлю.

Езоду страшно хотелось унести ее куда-нибудь подальше от этого ада. Но ей было предназначено другое. Она была последней надеждой Сефиры. Именно она должна была уничтожить Зло и положить конец Адливуну.

— Ты сможешь телепортировать меня к себе на спину? — Она не успела закончить фразу, как уже оказалась там, где хотела. Езод чувствовал ее. И мог мысленно видеть — измученную, но прекрасную. Мужественную. Королеву и воительницу. Он гордился ею, и его душа была полна энергии. В этот момент он чувствовал, что как никогда полон жизни.

— Ты готова?

— Еще нет, — Уника вздрогнула. — Езод, пообещай мне…

— Никаких обещаний. Ты убьешь его.

Уника глубоко вздохнула. Ей хотелось плакать, но слез не было. И на них не было времени. Она отбросила сожаления, сглотнув комок горечи, вставший в горле.

— Помнишь игру, в которую мы играли, когда тренировались, много лет назад? — В ее голосе снова появилась уверенность.

Езод изрыгнул мощную струю огня и полетел прямо на Зака, который быстро приближался к ним, ведомый раненым и усталым Офидиэлем. Расстояние между противниками быстро сокращалось. Два крылатых гиганта со своими всадниками шли на таран.

Это была решающая схватка. Сведение счетов.

Небо потемнело. Света больше не было, темные облака сгустились.

— Сейчас! — прогремел Езод.

— Да! — крикнула Уника.

За секунду до столкновения Езод рванулся вверх и вошел в мертвую петлю. Уника крепко вцепилась за его спину ногами и руками, ее тело точно следовало движениям дракона. В момент, когда Езод принял вертикальное положение, она выхватила Аэтерну. Езод закончил вращение в нескольких метрах от остолбеневшего Зака, и как только дракон вернулся в нормальное положение, Уника метнула Аэтерну в Офидиэля со всей силой, на какую была способна.

Лети, Аэтерна. Выполни свою миссию. Пронзи его сердце своей силой, кровью Метатрона и моими слезами надежды.

Аэтерна стремительно рассекла воздух и вошла прямо в грудь Офидиэля, пронзив его насквозь. Окровавленное острие вышло у него между лопатками. Лицо демона исказилось. Он опустил голову и посмотрел на свою пробитую грудь. Затем в ужасе поднял глаза на Унику. Она сидела верхом на Езоде, и ее глаза сверкали ярко, как никогда. Боль обжигала Офидиэля, у него перехватило дыхание. Он попытался схватить рукоятку, чтобы вытащить лезвие, но меч оттолкнул его пальцы. Офидиэль умирал. Он закричал, но из его горла не вырвалось ни звука, а губы лишь скривились в гримасе страдания.

Уника протянула руку и призвала Аэтерну к себе. Меч вышел из туловища Офидиэля и вернулся к своей хозяйке. Уника ощутила его пульсацию. Она подумала о пути, который они прошли вместе с того момента, как она забрала его с Неприступной Горы, вплоть до этого мгновения, когда он поразил демона, породившего Адливун.

Вся жизнь пронеслась перед ней за одно мгновение. Мгновение длиною в вечность. Вечность, завершившуюся сегодня.

Безжизненный труп Офидиэля лежал на спине Зака.

— Все кончено, — прошептала Уника. Тело демона сползло на бок Зака и скатилось в пустоту.

Уника и Езод посмотрели туда, куда он должен был упасть: это были воды Портала, дверь между Сефирой и миром людей.

Унике вдруг показалось, что Офидиэль одними губами произнес:

— Еще увидимся.

И тихие воды Портала сомкнулись над его телом.

Уника закрыла глаза. Возможно, это еще не конец.

— Он убегает! — крикнул Езод, глядя вслед Заку.

Но у Уники больше не было сил. Она проследила взглядом за маленьким серым ястребом, который, суетливо хлопая крыльями, превратился в жука и исчез, и замерла, глядя в пустоту. Езод тоже был неподвижен. Две души. Одно чувство. Они сражались и выжили. Они победили. Но ощущение незавершенности осталось в их душах.

Наступил день. Затем ночь. Затем снова взошло солнце. И зажглись звезды. Сменяли одно другое времена года. Все в одно мгновение. Пока мысли Уники не прояснились, и небо не окрасилось в золотистые тона.

— Смотри…

Уника перевела взгляд туда, куда указывал дракон. Утренняя Комета оставила в небе длинный хвост зеленого сияния и медленно гасла.

— Адливун завершился, — произнес Езод, отправляясь в медленный и плавный полет.

Он плыл по воздуху, его крылья двигались легко и расслабленно.

Уника раскинула руки, как в тот последний вечер перед заклятием. Она улыбнулась, почувствовав то же, что и тогда. Легкий бриз ласкал ее кожу и трепал длинные светлые волосы. Сила жизни вливалась в нее, наполняя все ее существо.

Уника и Езод свободно парили над Сефирой. Над своей долиной.

Долина Мелийского Солнца была опустошена, но блестящие воды Реки Тайных Знаков рассказывали свою историю.

— Езод, сердце стало больше!

Дракон улыбнулся. Волна, которую он поднял с Ангелами-Наставниками, чтобы преодолеть звуковой барьер и уничтожить доминатов, изменила реку, и она стала более широкой и полноводной.

— Точно. Сердце Сефиры стало сильнее.

Уника посмотрела на север. Лес Тинкинблу больше не выглядел угрожающе.

Они медленно летели. Уника снова видела свою землю и любовалась каждым ее уголком.

— А сейчас отнеси меня в Алтарь, — ее голос дрогнул от волнения. — Мне нужно побыть одной.

Езод повернул к Алтарю Чувств. Он старался продлить этот момент, завершивший настоящее и открывавший будущее.

Глава 76 СЕКРЕТ ПЯТЕРЫХ

Езод доставил Унику к Алтарю Чувств и высадил на берегу озера, недалеко от дома. И сразу же улетел, понимая ее желание побыть в одиночестве: для белокурого ангела это был особенный момент, и она должна была прочувствовать его до конца.

Уника была счастлива и взволнована: она вернулась домой. Ее сердце было открыто и разум свободен. Появившись перед Офидиэлем, она вынуждена была сконцентрироваться на нем, чтобы уничтожить, и только теперь могла полностью отдаться своей радости. Она наслаждалась красотой этого места: здесь она провела самые счастливые моменты своей жизни. И здесь ее ждал Метатрон.

Уника сняла сапоги, которые были на ней во время боя. Ее волнение росло с каждой минутой, но движения были неторопливыми и спокойными, как во время ритуала, в котором нужно точно соблюсти все детали. Она стянула сначала левый, потом правый сапог и босыми ногами встала на мягкую прохладную траву. На нее нахлынули воспоминания, и она не противилась им. Она подняла голову, закрыла глаза и вдохнула полной грудью.

Я вернулась.

Уника открыла глаза, прижала руки к груди и босиком пошла к дому. Она думала о Метатроне и о том, как важно для нее снова оказаться рядом с ним. Наслаждаясь родным воздухом Алтаря Чувств, она неторопливо погрузилась в воспоминания, блуждая в лабиринтах памяти. Ей не удалось сдержать слезы. Она оттолкнулась от земли, все еще всматриваясь в себя и в картины прошлого. Пока не оказалась у дверей дома.

Там внутри, у самого входа, лежало окровавленное тело Мизара. Его грудь была разорвана, а сердце лежало рядом, среди обломков деревянных стен. Уника опустилась на колени и взяла сердце Мизара в руки. Ее пальцы дрожали: то, что еще недавно билось в груди доблестного ангела, теперь стало холодным и неподвижным. Осторожно, с безмерным уважением она вложила сердце в грудную клетку Мизара. Постояла над ним в молчании и прошептала: «Спасибо…».

Нишида сидел среди развалин, опершись спиной на единственную сохранившуюся колонну. Уника с радостью увидела, что он снова принял облик эльфа, каким был, прежде чем стать ангелом. Нишида прижимал к себе голову Метатрона. Мудрец закрыл глаза и пребывал в состоянии транса. Он ждал исхода поединка, сосредоточив все свои мысли на Унике.

— Ты вернулась… — сказал он взволнованно.

Нишида вскочил при виде нее.

— Да, я здесь. И знаю, что должна сделать.

Уника тихо приблизилась к Мудрецу, прижала ладони к вискам и сосредоточилась. Только она могла снять с него заклятие. Метатрон вернулся в свое тело и вновь обрел силу. Уника взглядом, с помощью телепатии, передала ему все, что произошло между нею и Офидиэлем. Мудрец восхищенно посмотрел на нее и прижал к себе. Это объятие заменило слова, которые он хотел сказать.

— Да, — кивнула она — я победила Офидиэля. Но не уверена, что это конец…

— Я знаю. Но теперь он далеко от Сефиры. У нас есть время прийти в себя и восстановить силы.

Они пристально смотрели друг на друга. Казалось, мир вокруг них исчез. Вдруг раздался низкий голос:

— Вам не кажется, что надо еще кое-что сделать?

— Езод, дружище! — радостно вскрикнул Нишида и побежал другу навстречу.

Глядя на них, Метатрон понял, что еще надо сделать.

— Эй, подвид ангела! — пошутил он.

— Это ты мне? — обернулся Нишида с такой забавной миной, что все расхохотались.

— Стой там! — Метатрон вытянул правую руку, развернул ладонь кверху, затем сжал кулак и приоткрыл его, выбросив синий луч, вернувший Нишиде облик высокого стройного ангела.

— Спасибо! — Нишида склонил голову в знак признательности.

— С круглым личиком и взъерошенными волосами ты был даже симпатичнее. — На этот раз голос раздался оттуда, где раньше был чердак. Все разом подняли головы и увидели гибкую фигуру Оракула. Она сидела в позе лотоса, зависнув в воздухе.

— Аллибис! — обрадовалась ей Уника.

— Мне не хватало тебя, Уника, — впервые за долгое время Аллибис спокойно улыбалась.

Пятеро ангелов молча смотрели друг на друга. Все они были рады видеть друг друга, но понимали, что должны сохранить возвращение Уники в тайне.

— Мы снова вместе, — нарушил молчание Метатрон. — И только мы знаем историю древнего заклятия. Мы хранили ее в секрете вплоть до сегодняшнего дня. Мы видели возвращение Уники. И знаем о ее победе над Офидиэлем. Только мы. — Метатрон чувствовал на себе напряженные взгляды ангелов. — Никто кроме нас не знает, что случилось в Башне пятнадцать лет назад. И как появились два юных ангела. Никто не знает, что они появились благодаря Возрождению и Раздвоению Уники. Никому неизвестно, что произошло здесь за последние часы. Все ждут, затаив дыхание, известия об исходе битвы, но никто не видел, чем она завершилась.

Мудрец умолк, задумавшись. Сердца воссоединившихся ангелов пылали. Все понимали, какой трудный выбор стоит перед Метатроном: Уника — или два молодых создания. Появление белокурого ангела прервало их существование, и вернуться они смогут, только если исчезнет Уника.

Метатрону было тяжело думать об этом. Уника была для него самым дорогим существом. Он не хотел бы потерять ее ни за что на свете. Кроме того, больше не было причины оставлять Главные Сущности разделенными — Офидиэль был побежден, и хранение сущностей в сердцах ангелов теряло всякий смысл. Мысль о светлом будущем с Уникой заставляла его душу ликовать, но судьба юноши и девушки его тревожила. Оба молодых ангела уже нашли свое место в этом мире, и он полюбил их. Разве мог он положить конец их существованию?

— Мы с тобой, Метатрон. — Езод понимал его состояние.

Мудрец с благодарностью посмотрел на дракона. Разум и чувства боролись в нем, и он никак не мог принять окончательное решение. Он уже хотел было заговорить, но внезапно голос Уники зазвучал среди его мыслей, слышный только ему.

«Мы должны вернуть ангелов».

Метатрон тяжело вздохнул.

«Почему?»

«Потому что это правильно. Мы их создали, они существуют, и мы не можем прервать их жизнь. Они замечательные, и у них есть будущее, которое никто не вправе отнять. Даже мы».

«Уника…»

«Я уже приняла решение. Я была уверена, что поступаю правильно, пятнадцать лет назад и с тех пор не изменила свое мнение. Мой выбор — уйти».

Метатрону был слишком хорошо знаком этот непоколебимый тон, он понимал, что теперь ничто не сможет переубедить ее. Он сосредоточился, чтобы остановить бурный поток мыслей, бередивших ему душу, и решить, что делать дальше. Сделал глубокий вдох и спокойно продолжил свою речь:

— Мы продолжим хранить тайну. Никто не должен знать о том, что произошло вчера и сегодня. Мы скажем нашему народу, что Офидиэль побежден и теперь находится вдали от Сефиры, но умолчим о возвращении Уники.

Слова Мудреца больно ранили души остальных ангелов, подтверждая их опасения. Уника снова исчезнет, чтобы дать жизнь двум молодым ангелам. Она не вернется в Сефиру. Она еще раз принесет себя в жертву. Горечь осознания этого охватила Аллибис, Езода и Нишиду, затмив для них радость победы над Офидиэлем. Взгляды их померкли, тела содрогнулись, души заплакали. Но никто не сказал ни слова.

— Благодарю вас за понимание, — произнес Метатрон. Он был очень тронут. — А теперь настало время действовать. Аллибис и Нишида, вы должны созвать всех ангелов в Обитель Знаний.

Они волнуются и ждут, мы должны успокоить их. Я приду чуть позже и возвещу о победе над Офидиэлем.

Нишида и Аллибис без слов повернулись к Унике. По щекам у них текли слезы. Уника закрыла глаза и вздохнула, ей хотелось навсегда запомнить этот момент глубокого взаимопонимания и единения. Затем мягко улыбнулась и кивнула. Нишида и Аллибис исчезли.

— Езод, ты полетишь к Озеру Вечного Льда и заберешь оттуда двух людей, которых мы оставили на попечение Аквы. Привези их в Обитель. Потом мы отправим их домой. Они добрые и верные: я уверен, что они сохранят в тайне свое путешествие в Сефиру.

— Безусловно, Метатрон. Я все сделаю.

Езод повернулся к Унике. Он знал, что больше не увидит ее, и это разбивало ему сердце: он ничего не сказал, но не сумел скрыть волнение и восхищение ею.

Его эмоции передались белокурому ангелу. Уника прижала руки к груди и прошептала:

— Спасибо тебе за все, друг мой.

Езод телепортировался выполнять свою миссию.

Метатрон и Уника остались одни. Впервые за долгое время. Им не нужны были слова, чтобы слышать друг друга.

«Теперь ты должен идти», — велела она Метатрону мысленно, не допуская возможности колебаний.

«Я не уверен, что хочу делать это».

«Ты сделаешь, потому что это важно. И ты это знаешь».

«Уника…»

«Иди. Ты — свет для других. Иди и поговори с нашим народом. Дай им покой и уверенность, которые они ждут от своего вождя. А затем возвращайся ко мне. Вместе мы сделаем то, что должны. Как всегда делали. — Она погладила его по щеке и с необыкновенной нежностью добавила: — Я буду ждать тебя на Холме Бескрайних Небес».

И исчезла.

Метатрон остался один на один со своими мыслями и сомнениями. Все происходило слишком быстро, ему хотелось остановить время.

Он сжал пальцами виски и вспомнил моменты, проведенные с Уникой. Он помнил, как она росла рядом с ним, как гордился, наблюдая ее взросление, и как вместе с ней расцветали ее безграничные способности и таланты. Он знал все особенности ее характера и был счастлив разделить с ней любые испытания. Уника не скрывала от него свои страхи, а они были у нее, несмотря на безграничную душевную силу, и он чувствовал себя самым духовно богатым ангелом Вселенной, потому что она была рядом с ним. Он привязался к этому чудесному созданию, и они шли по жизни рука об руку.

Картины прошлого одна за другой всплывали в его памяти, заставляя совершить путешествие во времени, вплоть до настоящего момента. Но Метатрон не вернулся в реальность. Его душа вышла из тела и со стороны наблюдала за происходящим.

Вот он сосредоточился и телепортировался в Обитель Знаний. Возник у входа в Храм Мудрости и оглядел толпу: кто-то стоял на полу, кто-то парил в воздухе. Он заговорил, привлекая внимание собравшихся. Провозгласил конец Адливуна и победу над Офидиэлем, вызвав всеобщее ликование. Сообщил о благополучной судьбе молодых ангелов, предрекая им возвращение в Сефиру. Напомнил о всеобщей ответственности за Сефиру и обязанности продолжать защищать Добро. Поздравил всех и пригласил отпраздновать победу. Попрощался со всеми, гордый и радостный. Встретил дружеские понимающие взгляды Езода, Нишиды и Аллибис. Успокоил Еву и Крейга Вальдена. Остался один, чтобы телепортироваться на Холм Бескрайних Небес, к Унике.

И, наконец, вернулся в себя.

Глава 77 ТИГРИЦА И ВОЛК

Уника сидела на траве, на маленькой полянке, о которой знали только они двое и где лес расступался, позволяя любоваться величественной Сефирой. Сидела неподвижно, обняв колени и прижавшись к ним подбородком, и смотрела вдаль. На ней была белоснежная туника, ниспадающая мягкими складками. Длинные золотистые волосы были распущены, их чуть шевелил легкий ветерок.

Она почувствовала, как он появился у нее за спиной и сел рядом. Повернулась и встретила его взгляд, полный бесконечной нежности.

«С возвращением».

«Уника, давай еще раз обдумаем…»

«Тс-с-с… — Уника прижала указательный палец к губам Метатрона. — Этот момент стоит миллиона жизней. Иди сюда. — Она взяла его под руку и положила ему голову на плечо. Время летело. Спустя мгновение вечности, Уника проговорила: — Ты должен быть спокоен. Как я. Оба наши создания удивительны, они обогащают тех, кто их окружает. Мы создали их из любви к Сефире, и теперь эта любовь живет в них. Они существуют, живут и оставляют прекрасный след везде, куда бы ни пошли, где бы ни оказались. Они вырастут сильными и полными жизни, принося радость всем, кого встретят на своем пути, и правильно оценивая то, что делают. Только с Унико и Уникой грядущее будет светлым».

«Я не могу представить свое будущее без тебя».

«Я знаю. Мне тоже трудно. Очень трудно. Но жизнь в этих двух ангелах мне кажется очень достойной и счастливой. Тем более что я знаю: рядом с ними всегда будешь ты. Ты станешь для них прекрасным учителем, каким был и для меня». — Уника произнесла это очень тихо, почти шепотом, нежно сжимая руку Метатрона.

«Так и будет», — ответил он так же тихо.

«Да, так и будет. И благодаря им ты всегда будешь чувствовать, что я рядом. Потому что искра в их глазах — та же, что сверкает в моих».

Они замолчали, позволив взглядам свободно блуждать по земле ангелов.

«Уника…»

«Да…»

«Сейчас, в этом месте, в это мгновение, я скажу тебе одну вещь, которую ты должна запомнить и сохранить в себе».

Она повернулась и открыла душу его пронизывающему взгляду.

«Ты вернешься. Я каждый день посвящу поискам пути вернуть тебя. Это больше, чем обещание. Это смысл моей жизни».

Унику охватило волнение. Она поняла, что настал тот самый момент. Слова Метатрона успокоили тревогу, зревшую в ее душе: она должна просто верить в него, как и раньше, и все будет так, как должно быть. Она не сводила с него глаз, растворяясь в его взгляде.

«Я готова».

Она закрыла глаза и приблизила лицо к Метатрону. Он сделал то же самое. Их лбы встретились и мягко уперлись друг в друга. Волк и тигрица, лицом к лицу, навсегда вместе.

Время остановилось.

ЭПИЛОГ

Автобус медленно ехал по дороге среди покрытых снегом холмов. Он был очень старый, поэтому отчаянно дребезжал, угодив в очередную яму. Дворники на лобовом стекле двигались из стороны в сторону, пытаясь расчистить его от огромных снежных хлопьев. Темный силуэт водителя, из-под форменной фуражки которого торчали пряди каштановых волос, мягко покачивался на сиденье.

Унико прислонился головой к стеклу. Длинные светлые волосы упали ему на лицо. Он пребывал в сладком оцепенении воспоминаний о волшебных путешествиях, как это обычно бывает с ребятами, когда они дремлют в автобусе, везущем их из провинции в большой город.

Это была идея Евы. Она узнала, что Крейг Вальден будет читать лекцию в университете, и предложила поехать туда. Унико обрадовался: они не видели профессора с тех самых пор, как вернулись из Сефиры, и это была прекрасная возможность снова встретиться с ним. Ева уже приехала в город, чтобы выступить на концерте, и они договорились встретиться у входа в университет.

«Унико…»

«Привет, Уника».

«Ты добрался?»

«Нет еще, но думаю, уже скоро буду».

«Волнуешься?»

«Да. Но я буду очень рад снова увидеть профессора».

«Я бы тоже хотела снова обнять его. Я скучаю по нему. И по Еве».

«Ты бы видела, Уника, сколько здесь снега. Я сразу вспоминаю тот день на Могучей Горе. Помнишь?»

«Как же я могу забыть? Тогда мы впервые поняли…»

«Ты хотела сказать: мы не поняли. Это было только начало».

«То есть?»

«Каждый день я думаю о том, кто мы такие на самом деле и что с нами происходит. И чем больше я об этом думаю, тем меньше понимаю».

Оба засмеялись.

«Но что тебя беспокоит?»

«М-м-м… Знаешь, я принял себя таким, какой я есть. Я знаю, что я не человек, а ангел, — и знаю, в чем мое предназначение. Я больше не переживаю по поводу будущего, потому что могу поговорить с тобой всегда, когда мне это нужно. Даже если ты далеко от меня, ты всегда рядом. И поэтому я счастлив».

«И что не так?»

«То, что во всей этой истории еще остались белые пятна. Ты знаешь, о чем я…»

«Да».

«Почему мы всегда должны быть вместе, даже мысленно? Почему нам становится плохо, если мы не рядом? Почему мы становимся сильнее, когда объединяемся? И еще…»

Унико замолчал. Уника не торопила его, дожидаясь, пока он сам поймает нить размышлений.

«Что случилось в тот день у Алтаря Чувств? Мы стояли перед жутким монстром, который был готов нас растерзать, Метатрон лишился тела, и осталась только его голова, а Нишида превратился в какое-то странное существо. И вдруг… Наступил полный мрак. Но в конце концов мы оказались живы и здоровы. Кто победил Офидиэля? Как это вообще было возможно? Я не…»

— Приехали. Университетская площадь. Или ты хочешь, чтобы я отвез тебя обратно в Мэпл-таун? — Голос водителя вернул Унико к реальности, прервав связь с другим миром.

Унико вытаращил глаза. Водитель стоял над ним и смотрел на него, едва сдерживая смех.

— Да, я выхожу, выхожу… — сказал ему Унико, неловко поднимаясь с сиденья и доставая рюкзак с полки.

Он прошел по салону в переднюю часть автобуса и спустился с подножки.

— Джо! — крикнула ему Ева, расплываясь в улыбке. Она была одета в черное, и ее пышные рыжие волосы блестели на солнце.

Унико побежал ей навстречу. Они крепко обнялись и долго держали друг друга в объятиях. Как друзья, которые через многое прошли вместе.

— Ты даже сегодня умудрился опоздать! — шутливо отчитала его Ева, хотя обоим было понятно, что она очень рада его видеть.

— Мне тоже его не хватает… — сознался Унико.

— Что?.. Боже мой, я все никак не привыкну, что ты можешь читать мои мысли! — Щеки ее немного порозовели. — В общем, да, такие дела: я привыкла видеть, как вы вдвоем выходите из автобуса, и все никак не смирюсь с тем, что натворил Зак. Я не могу в это поверить, просто не могу.

— Мне тоже очень тяжело. Не знаю, что лучше: верить, что он жив, но где-то очень далеко, придумать что-нибудь или же убедить себя в том, что он умер.

— Ладно, пойдем, лекция уже началась.

Их мгновенно завертел типичный институтский водоворот: повсюду были юноши и девушки, которые приветствовали друг друга, разговаривали, смеялись, жили своей жизнью. Унико и Ева чувствовали себя здесь чужими — они были еще слишком юными, и это сильно смущало их. Поэтому они поспешили в аудиторию, где профессор ангелологии читал лекцию. Бегом поднялись по лестнице и, тяжело дыша, остановились у массивной деревянной двери. Немного помедлив, они вошли.

После шумной разноголосицы коридоров они очутились в спокойной, рабочей обстановке.

Сверху вниз — почти от самого потолка — амфитеатром спускались ряды скамей. На окнах висели тяжелые красные шторы, не пропускавшие в аудиторию холодный утренний свет. Стены и скамьи, повидавшие уже не одно поколение студентов, были сделаны из темного дерева. Первые ряды были почти полностью заняты, оставалось лишь несколько свободных мест в середине. Унико и Ева переглянулись и пошли туда.

— Классические теории, описывающие иерархию ангелов, безнадежно устарели, — произнес стоящий за кафедрой Крейг.

На нем была водолазка, как две капли воды похожая на ту, в которой он был в Сефире. Может, и та же самая. Он заметил среди рядов движение, остановился, увидел Еву и Унико — и с трудом сдержал радостный возглас. Но заставил себя вернуться к лекции.

— В них вы найдете подробнейшие описания со странными названиями: серафимы, архангелы и так далее. Все это — плод фантазии людей, которые, не найдя в себе достаточно сил разобраться в предмете, делают из него шоу. Или, в некотором роде, мультипликацию, кино. Но на самом деле все иначе.

— И что же на самом деле, профессор? — спросил один из студентов, вальяжно развалившийся на скамье и жующий жвачку.

Крейг посмотрел на него и улыбнулся. Он достал из кармана старый потрепанный блокнот с вырванными страницами и аккуратно положил его на кафедру. Унико посмотрел на Еву и почувствовал, как по спине у него пробежали мурашки.

— На самом деле, жизнь ангелов намного проще, чем приятно считать. Она не сильно отличается от нашей. Их отношения — то есть иерархия — довольно простая и ясная: они гораздо больше похожи на нас, чем вы можете подумать, — глаза Крейга засветились каким-то особенным огнем. — Я мог бы спросить вас: если бы в этой аудитории сидел ангел, вот в этот самый момент… вы бы узнали его? Я уверен, что нет…

Его слова эхом отдались в зале. Унико прошиб холодный пот.

— И знаете почему? Потому что вы стали бы искать кудрявого мальчика с белоснежными крыльями за спиной. Примитивный образ, рожденный нашим скудным воображением, чтобы хоть как-то описать то, чего мы не в состоянии понять, — Крейг подошел к передней скамье. — Это наша вечная ошибка: мы пытаемся сравнить то, что с нами происходит, с чем-то хорошо знакомым, понятным, не противоречащим общественной морали и мнению большинства. И в результате искажаем реальность.

Крейг медленно шел вдоль нижнего ряда амфитеатра, и глухие звуки его шагов напомнили Еве стук метронома. Проходя мимо кафедры, он взял с нее блокнот, положил его в правую руку, а левой начал легонько постукивать по нему. А потом направился туда, где сидели Ева и Унико.

— Жизнь не перестает удивлять нас: она может доставлять нам как невыносимые страдания, так и безграничную радость. Каждый из нас в один прекрасный день может оказаться лицом к лицу с большой бедой или получить неожиданный подарок судьбы. При этом не всегда возможно определить причину: почему происходит так, а не иначе.

Он остановился, посмотрел в сторону, противоположную той, где сидел Унико, и сказал:

— Каждый из нас может оказаться ангелом — и не подозревать об этом.

Крейг замолчал, наслаждаясь впечатлением, произведенным на студентов его словами.

— Или же… — снова заговорил он после небольшой паузы, — мы можем встретить ангела, — он опять начал ходить между рядами, направляясь туда, где сидели его друзья. — Да, может случиться и так, что в нашей жизни появится тот, кто изменит ее, причем в лучшую сторону. Все, кто проявляет к нам великодушие, как правило, вызывают подозрения. Мы не доверяем им и задаемся вопросом — что же за этим кроется? И таким образом сами закрываем дверь, которая могла бы привести нас к счастью.

Крейг повысил голос, показывая, что речь пойдет о самом важном.

— Так давайте же оставим эту дверь открытой! — воскликнул он, опираясь обеими руками о стол, за которым сидел Унико. — Когда мы видим свет, проникающий с той стороны, не стоит игнорировать его лишь потому, что мы не знаем, откуда он исходит.

Звонок, возвещающий конец лекции, заглушил его последние вдохновенные слова. Студенты начали подниматься с мест: кому-то было скучно, кого-то смутила странная речь профессора. Вскоре аудитория опустела. Ассистенты профессора открыли шторы, свет проник в помещение, и все вокруг преобразилось. Было по-прежнему тихо.

Ева и Унико все еще сидели на своих местах. Крейг не отрываясь смотрел на них. Вдруг светловолосый ангел поднял голову и, сам того не ожидая, поймал взгляд профессора.

— Джо, то, что ты пережил, не так уж просто понять. Это может вызвать сомнения касательно твоего прошлого и неуверенность в будущем. Но ты должен настроиться на хорошее. И важное. Эта необычная история очень много тебе дала. И в том числе то, что стоит больше, чем все золото мира: твою связь с Уникой.

Крейг ласково улыбнулся:

— Не пытайся понять, откуда берется счастье. Когда оно придет, просто прими его и наслаждайся им.

Унико посмотрел в окно. Снаружи на подоконнике сидел голубь и смотрел на падающий снег. Вдруг он расправил крылья и, будто совсем не боясь метели, смело поднялся в воздух.

— Унико, ты здесь?