Уникальный экземпляр: Истории о том о сём

Добро пожаловать на Марс

Керк Уллен все еще спал у себя в каморке, закутавшись в стеганое одеяло и укрывшись сверху еще и старым шерстяным, армейским. Как повелось с 2003 года, когда ему исполнилось пять лет, свою спальню, устроенную в заднем чулане родительского дома, он делил со стиральной машиной и сушилкой фирмы «Мэйтаг», с ободранным, расстроенным древним спинетом, с ненужной швейной машинкой (мать не садилась за шитье со времен второго президентского срока Буша-старшего), а также с электрической пишущей машинкой «Оливетти-Ундервуд», которую признали неоперабельной после того, как Керк ненароком залил ей в нутро шипучий коктейль. Каморка не отапливалась и вечно дышала холодом, даже в это раннее утро на исходе июня. Глаза у Керка аж закатились в затылок: ему снилось, будто он, еще школяром, не может открыть кодовый замок своего шкафчика в раздевалке спортзала. В седьмой раз он поворачивал замок на один шаг вправо, затем на два влево и опять на один вправо, как вдруг белая вспышка молнии залила раздевалку ослепительным светом. Вслед за этим, так же внезапно, его мирок полностью окутала тьма.

Вспышки не прекращались: все вокруг то загоралось белизной, то утопало в непроглядной мгле, снова и снова. Однако при всем при этом громовержец Тор почему-то не рокотал в своих гулких далеких ущельях.

– Керк? Керквуд?

Отец. Фрэнк Уллен резко щелкал выключателем верхнего света – именно такой ему виделась развеселая побудка.

– Ты же вчера не шутил, сын? – начал Фрэнк и запел: – «Керквуд, Керквуд, дай же мне свой ответ».

– По поводу? – прохрипел Керк.

– По поводу сборов на Марс. Откажешься от своих слов – я отвалю. Подтвердишь – и мы начнем твой день рождения так, как подобает бесстрашным и свободным мужам из рода Улленов.

Какой, к черту, Марс? В голове у Керка замерцало сознание, и он вспомнил. Сегодня ему девятнадцать. Вчера после ужина он спросил отца, смогут ли они завтра поутру заняться серфингом, как в тот день, когда ему стукнуло десять, и потом еще раз, на его тринадцатилетие.

– Не вопрос! – ответил отец.

Прогноз погоды обещал подходящие условия. На Марс-Бич с юго-запада надвигался свелл{28}.

Фрэнка Уллена несколько удивила просьба сына. Керк давненько не составлял ему компанию на воде. Превратившись из школяра в студента, этот Мистер Колледж больше не стремился бросать вызов стихиям. Фрэнк попытался вспомнить, когда они в последний раз вместе седлали волны. Два? Три года назад?

Вызвать в памяти распорядок сегодняшнего дня Керк сумел не сразу, потому как только-только высвободился из дымки снов. День рождения – не день рождения, но в десять утра, как штык, нужно приступать к работе: на лето Керк устроился администратором в гольф-клуб. Который час? Шесть пятнадцать? Ладно, пойдет. Насколько он знал, у отца оставался только один бизнес – новый мини-маркет на бульваре Блафф. Да, успеть вполне реально. Можно попрыгать на волнах пару часов с лишком. Ну или до тех пор, пока плечи не повыбивает.

Славно было бы вдвоем вернуться на воду: Непотопляемые Уллен и Сын, Властители Морей. На воде отец Керка был в родной стихии, по утрам его серф не высыхал. Проблемы в бизнесе, домашние склоки, абсолютно все рутинные заморочки, которые вспыхивали непредсказуемо, как мелкие низовые пожары, – все оставалось на берегу. Керк горячо любил маму и сестер – не меньше, чем саму жизнь, – но давным-давно смирился с тем, что женская половина семьи подобна скрипучему колесу на ухабистой дороге. Отец, вожак прайда, исполнял две обязанности – кормильца и миротворца, причем без выходных. Неудивительно, что серфинг служил ему не только для поддержания физической формы, но и для ментально-астральной терапии. Для Керка этот выезд с отцом обещал стать объединяющим знаком доверия, чисто мужским сговором, именинным объятием с классическими похлопываниями по спине: мол, в курсе только мы двое, ты и я. Назовите хотя бы одну семью, где отцу и сыну не нужны такие моменты.

– Лады, – зевнул Керк, потягиваясь. – Я в деле.

– Хочешь в тепле понежиться – это законом не запрещено.

– Погнали.

– Точно?

– Похоже, теперь ты сам хочешь отмазаться?

– Ни в коем разе, дурила.

– Тогда я с тобой.

– Отлично. Завтрак – как для дальнобойщика. Готовность – двенадцать минут.

Фрэнк исчез, оставив за спиной включенный свет, от которого сын щурился, чтобы не ослепнуть.

Завтрак был – просто объедение, впрочем, как всегда. Утром на кухне никто не мог тягаться с Фрэнком. Его козырем был хронометраж. Польские колбаски подавались на стол прямо с плиты, разогретые булочки уже просили масла, старая кофеварка «Мистер Кофе» в нужный момент выдавала ровно восемь чашек утреннего напитка, яйца получались исключительно в мешочек – желтки лились золотом. А вот ужины отцу не удавались: как видно, ему претило сложа руки ждать, пока прожарится рулька или сварится картофель. Это было не в его характере. Фрэнк Уллен предпочитал стремительность: раз-два – и готово, подано, съедено; когда подрастали дети и семья жила по четкому распорядку, ежедневные завтраки превращались в аттракцион, а за столом велись жаркие (иногда слишком жаркие) беседы, насыщенные, как дозволяемое детям с третьего класса горячее отцовское какао с капелькой кофе. Теперь же мама спала допоздна и к завтраку не выходила, Крис уехала в Сан-Диего к своему бойфренду, а Дора объявила, что будет приходить и уходить, когда пожелает, и никто ей не указ. Поэтому сегодня за столом сидели только мужчины в мешковатых серферских толстовках, и притом немытые: какой смысл идти под душ, если все равно полезешь в воду?

– В восемь тридцать мне надо будет сделать несколько телефонных звонков. Рабочая хрень, – предупредил Фрэнк, бросая себе на тарелку пару булочек. – Много времени не займет. На часок – плюс-минус – оставлю тебя наедине с океаном.

– Надо – значит надо, – ответил Керк.

По привычке он сел за стол с книгой и уже погрузился в чтение. Фрэнк протянул руку и аккуратно забрал у сына чтиво.

– «Архитектура тысяча девятьсот двадцатых годов»? – Он вопросительно поднял брови. – Это тебе зачем?

– Люблю нетривиальные мысли, – ответил Керк, подчищая белым мякишем жир от польских колбасок и яичный желток. – Век Джаза спровоцировал строительный бум, продлившийся вплоть до Великой депрессии. Послевоенные строительные технологии и новые материалы изменили архитектурный облик всех городов мира. По-моему, это интересный взгляд.

– Имеешь в виду те наружные опорные конструкции, из-за которых здание смахивает на свадебный торт: каждый следующий уровень меньше предыдущего. Вот скажи: ты поднимался когда-нибудь на верхние этажи Крайслер-билдинг{29}