Глава 3

1840 год

Степь уже давно сменилась холмами. Вдалеке замаячили поросшие лесом горы.

– А ну, братцы, погодь, – писарь натянул поводья, заставив лошадь, полученную в очередном казачьем секрете-заставе, остановиться.

– Чего там у тебя? – проехавшие было мимо казаки, развернули коней.

– Да захромала кобылка. Небось, неладно подковали, – Антип слез с лошади и, подволакивая ногу, обошел ее, присматриваясь.

– А по мне, так все ладно, – проворчал Грицко.

– Может, доедешь? – хмуро сказал Никола, от непредвиденной остановки у него неожиданно защемило сердце. – Нам до кунака атамана не боле часу езды осталось.

– И то дело, – поддакнул Грицко, – поедим, отдохнем. А лошадку эту пока здесь оставь. Вот хоть к Максимке подсядь. У него не конь, а буйвол. Настоящий войсковой. Такой двоих вынесет.

– Тебе бы только пожрать, – огрызнулся писарь, – а эта животина – имущество войска. Вы сходили конвоем и все. А я потом полгода отписки буду писать: где, да почему, да что произошло. Спешивайтесь. Отдохнем. Коней попоим. Речка ж рядом. Авось поможет.

Максимка послушно слез с коня. Грицко с недоумением следил за тем, как писарь собственноручно собирает поводья, ведя лошадей на водопой.

– Странный он стал, – Грицко присел на траву рядом с Николой, изучающим карту, переданную полковником. – То сам с собой говорит. То вон, лошадей потащился поить.

– Есть немного, – усмехнулся Никола. – Старик. Тяжело ему в походе, вот и чудит, – он посмотрел в спину писарю, идущему к камышам.

– А того, – Грицко придвинулся поближе. – Скажи-ка мне, господин помощник атамана, – Мы в этом ауле у бея надолго задержимся или как?

– Хотелось бы побыстрее, но думаю, дня два придется погостить. А то ведь до места назначения от аула того еще столько же. А тебе-то что?

– Да, я слышал черкешенки больно бабы красивые. Вон у хана крымского, бают, весь гарем из черкешенок.

– Грицко, я тебя прошу, нет, я тебе как старший приказываю, выброси из головы глупости. – разозлился Никола. – Еще не хватало с беем из-за юбок разругаться. Нам может помощь его понадобиться.

– Да я че, я ниче, – Анрюха мечтательно вздохнул и лег на траву, уставившись бездонными темными глазами в синее небо.


Четыре коня бились в предсмертных судорогах на берегу. Ласково шелестя, вода брызгами вздыбливалась под копытами умирающих животных. Антип с тоской посмотрел на лошадей, вытерев краем рукава невольную слезу. Он обернулся на шелест камышей. Поручик, улыбаясь, манил его рукой. И так страшна была его улыбка, что мурашки ползли по спине у писаря.

– Ага, щас, – мотнул он головой и сам не понимая, что делает, стрелой вылетел на откос. – Беда, братцы! – завопил писарь. – Кони-то подохли!

– Тю, – привстал озадаченный Грицко, но пуля, выпущенная с откоса, заставила его вжаться в землю.

– Пригнись, – крикнул он Максиму, ошалело глядящему на писаря, бегущего прочь от реки. Грицко выругался и по-пластунски пополз к мальчишке. Протянув руку, он впечатал его голову в траву, смешанную с речным песком.

– Ты чего, дядя Андрей, – повернул лицо парень, отплевываясь от травы.

– Того, что пристрелят тебя дурья башка. Пистолет где?

– Рядом. Его как батаня дал, маманя в сумки запаковала.

– Итить твою, – выругался Грицко, понимая, что спасая мальчишку оставил ружье у костра и у него ничего нет кроме сабли. А ей с пулями не повоюешь. – Лежи тихохонько, я возьму, – Грицко пополз к сумкам, кожей ощущая мелкие камешки, фонтанчиками летящие от впивающихся в землю пуль.

Выстрел со стороны казаков заставил нападающих уже высунувшихся из-за берега, снова лечь.

– Грицко, я прикрою, – крикнул Никола, перезаряжая черкесское ружье с серебряным прибором.

Казак протянул руку к сумке и стал торопливо развязывать завязки. Блеснул пистолет.

– Не тульский, – протянул он разочарованно.

– С английским замком, – раздался рядом шепот Максимки. – Дай, дядя. Я хорошо стреляю. Грицко молча протянул бесполезное для него оружие.

Парнишка прицелился. Из-за берега показалась мохнатая шапка, а потом и голова седого мужичка с горбатыми носом. Максим нажал на курок. Голова дернулась и исчезла. Следующим выстрелом уже Никола уложил здорового мужика, словно выросшего на спуске к реке.

– Кажись, скачет кто, – пробормотал Грицко, прижимаясь ухом к земле.

Выстрелы со стороны камышей стихли. Зато явно послышался топот приближающегося конного отряда. – Черкесы, итить твою, – пробормотал Грицко, вытаскивая из неудобных железных ножен саблю.

Подъехавший отряд смуглых стройных всадников на великолепных лошадях остановился в нескольких метрах от распластанных на земле казаков. Никола оправился первым. Опираясь на ружье, он поднялся с земли.

– Здрав будь, – поприветствовал он молодого всадника, чье богато украшенное оружие явно выдавало предводителя отряда. – Не знаешь ли, Исмаил-бея? Мы кунаки его. С подарками едем.

– Может, и знаю, – с легким акцентом, но по-русски сказал молодой человек. – Вот только не похожи вы на кунаков его, – он вопросительно поднял вверх тонкую, почти девичью бровь.

– Так будут кунаками, – подал голос, улыбающийся Максимка. – Ты братец, не узнал меня, что ли? Осенью же вместе на торжище встречались.

– Максим? – С лица черкеса слетела надменная гордость. Он легко спрыгнул с коня и обнял парня. – Гость дорогой. Твои друзья – мои друзья. Твои враги – мои враги. Мы стрельбу слышали, на нее и приехали. Кто напал на моего брата во владеньях моего отца? – он гневно посмотрел в сторону реки.

– Да хрен его знает, – пожал плечами Грицко, глядя на подвывающего писаря на четвереньках ползущего к ним от реки.

– Антип, вставай уже, – подошел к нему Никола.

– Ага, я тут… немножко того… – он посмотрел на горца, на отряд. – Вовремя вы поспели. А у нас незадача. Кони померли.

– А мы подарки от атамана крепости бею везем, – бесцеремонно встрял в разговор Максимка.

– Подарки, – улыбнулся горец. – Так вы на свадьбу? Ай, да молодцы. Не волнуйтесь, – он сделал знак и несколько горцев, спрыгнув с лошадей, передали поводья казакам. – Отец будет рад вас видеть.

– Слышь, Никола, – Грицко ехал рядом с другом, задумчиво теребя ус. – Я к речке успел спуститься. Там нет никого. Ни раненных, ни убитых. А ведь малец попал. Голову даю на отсечение, попал.

– И я попал, – задумчиво произнес Никола. – Ты бы головой своей не клялся. Чую, представится еще возможность и под пули, и под сабли подставиться.

Наше время

– Она не принимает откуп. Вот, – худая женщина продемонстрировала главе администрации пустой платок.

В этот вечерний час в его кабинет был битком набит народом. Мужчины и женщины в ужасе смотрели на тетку трясущую платком.

– А может, хрень все это, – молодой человек в яркой футболке выступил вперед. – Сперла ты Лидия сама все безделушки. А теперь сказками запугиваешь.

– Ты Роман не лезь. Отучился пять лет в городе. Не знаешь, что здесь происходит, – оборвал его глава.

– А я думаю, парень прав, – выступил участковый. – Сыт я по горло этой чертовщиной. Думаю, надо подкрепление из города вызвать.

– И что скажешь? – недобро улыбнулся мужик в комбинезоне. – Что привидения местных жителей запугивают?

– Найду что сказать, – упрямо кивнул Петр Кузьмич.

– Если из поселка сможешь уехать, – угрожающе прошептала тетка с платком.

– А я попробую, – участковый вышел из кабинета, хлопнув дверью.

– Дядя Петр, я с вами, – бросился за ним парень в майке.

– Можно подумать, мне это нравится, – беспомощно развел руками глава.

– И нам не нравится, – раздались крики среди людей.

– Мы тоже, того, хотели бы уехать, – выступил вперед седой мужик со слезящимися глазами, – И это, приезжих надо предупредить. Не дело сейчас по горам лазить.


Еще несколько человек, выражая свое намерения уехать, хлопая дверью, вышли и кабинета.


– А теперь, когда остались только истинно верующие, скажу я, – взвизгнула Лидия.

Наступила тишина.

– Если кто-то не верит, что я ходила в грот с подношениями, может проверить, – продолжала она звенящим голосом. – Все до единого украшениями оставлены мной у горы. Я могу провести к этому месту. Кто пойдет? – она по одному обошла людей, старясь заглянуть в старательно отводимые ими глаза. – Нет желающих? Возможно потому, что все знают: оттуда не возвращается никто. Или почти никто. Только я беспрепятственно хожу туда и обратно. И почему? Ответьте мне?

Она хочет этого, – провозгласил тип в комбинезоне. Глаза его лихорадочно блестели. – Она хочет, чтобы ты приводила туда людей.

Тощая тетка удовлетворенно кивнула.

– Ответьте еще на один вопрос. То, что происходит здесь каждый год, продолжается всего неделю. Почему же никто из вас за это время не уехал отсюда? Хоть в город, хоть в соседний поселок. Добро нажитое боитесь оставить?

Люди, потупившись, продолжали молчать.

– Каждый год вы спохватываетесь именно в эту неделю и пытаетесь убежать. Именно в то время, когда все пути перекрыты. Почему?

– Так словно морок на нас находит. Забываем мы все, – подал кто-то голос.

– Или вы знаете, что приеду я и снова сделаю за вас грязную работу, – сказала Лидия гордо выпячивая тощую грудь. – Я ведь не живу здесь. Я единственная кто может приехать и уехать отсюда в любое время. И если вам не нужна моя помощь…

– Нужна, конечно, нужна, – подскочил к ней глава.

– Нужна, – закричал мужик в комбинезоне.

Разноголосый хор поддержал его.

– Тогда, давайте определимся. Во-первых, мы не несем ответственность за чужаков. И, во-вторых, кто не с нами, тот против нас. Согласны? – она оглядела присутствующих. Вот теперь выражение их угрюмых, но решительных лиц нравилось ей гораздо больше.


После собрания Палыч вышел, довольно ухмыляясь.

– Чего лыбишься? – догнал его лысый напарник.

– Так все путем, – усмехнулся тип в комбинезоне. – Еще немножко и золотишко наше будет.

– Потише, как бы припадочная не услышала, – мужчина оглянулся. – Думаешь, она, и правда, украшения в пещеру отнесла?

– Точно, – кивнул Палыч, – у этой тетки давно не все дома. Я за ней с прошлого года слежу. Но каждый раз упускаю в лесу. Как исчезает куда-то, зараза. Представь, сколько она туда добра натаскала.

– Ниче, вдвоем выследим. А еще лучше, набьемся ей в помощники. Не покажет по-хорошему, отдаст по-плохому, – мужик полез в карман куртки и достал пистолет.

– Откуда это? – спросил Палыч.

– Не твое дело, – отрезал напарник.

Палыч остановился.

На пустынной улице они были вдвоем. Жители поселка после собрания, как мыши попрятались по домам.

– Я тут слышал, из колонии побег был месяц назад. Потом ты, так кстати в гости к старому другу приехал. И стрижка у тебя подходящая и это, – он скосил глаза на оружие.

– Придурок, – хмыкнул лысый, проводя рукой по бритой голове. – Мода щас такая, понял? А откуда ствол – неважно. Поговорку вспомни: кто много знает, недолго живет.

– Понял, не дурак, – пожал плечами Палыч.

– А вот и наша дуреха, – лысый показал на Лидию, последней выходящую из здания. – Гляди, как работать надо, – он уверенно двинулся к женщине.

– Я сразу понял, что только ты нас спасешь, – мужик бесцеремонно вцепился в руку тетки.

– Правда? – Лидия просияла.

– Мы того, тоже хотели бы познакомиться с хозяйкой, увидеть храм, – продолжал лысый.

– Это невозможно, – тяжело вздохнула экскурсовод.

– Да ну? – лысый напрягся и положил руку в карман с оружием.

– Вот если бы нам удалось найти жертвы… – не обращая на движение мужчины, продолжала она.

– И отвезти их в храм, – закончил за нее фразу он.

– Да, тогда бы она вам показалась, – закивала тетка.

– Не вопрос, – лысый и Палыч переглянулись. – Сегодня все и сделаем.


Глава администрации поселка проводил последнего человека и торопливо закрыл дверь на замок. Потом подошел к окну и выглянул на улицу. Там о чем-то беседовали Лидия, Палыч и недавно приехавший к нему в гости знакомый. Степаныч тяжело вздохнул. Происходящее нравилось ему все меньше и меньше. Но как говорила бабка: «Всей птичке попасть, коль увяз коготок.» А у него не то, что коготок, его по пояс затянуло.

Мужчина шумно вздохнул и подошел к столу. Там стоял телефон. Надо было всего-навсего взять трубку и позвонить в город.

– И что сказать? – спросил он сам себя. – Что поселок и он вместе с ним потихоньку сходят с ума?

Глава обошел вокруг стола, не смея оторвать глаз от телефона.

– Это просто приезжие. Чужие люди, – произнес он вслух, стараясь себя в чем-то убедить. – Вот именно, люди, – добавил он и дрожащей рукой потянулся к аппарату.

Пластиковая трубка радиотелефона удобно легла в ладонь. Он набрал куратора поселка в администрации города.

– Черт с ними, пусть думают, что хотят. Одному не справиться с этим безумием, – трубка ответила короткими гудами.

– Ничего, попробуем еще раз, – он говорил вслух, стараясь себя подбодрить.

Длинные гудки. Пауза. Соединение.

– Алло! – закричал обрадованный глава.

– Да, слушаю, – послышался усталый голос чиновника.

– Антон Андреевич, это Арнольд Степанович беспокоит. В поселке проблемы. Мне нужен ваш совет, а скорее помощь. Нет, скорее нужна милиция или военные, – затараторил он.

– Алло, вас не слышно. Перезвоните еще раз, – раздалось в ответ.

Прерванный звонок. Короткие гудки.

– Что за черт, – Степаныч раздраженно набрал номер снова.

В ответ – шипенье неработающей телефонной линии.

Что-то закрыло свет в окне. Тень легла на письменный стол, подгребая под себя неестественно длинными руками бумаги и телефонный аппарат. Глава испуганно обернулся. Но у окна уже никого не было.

Телефонная трубка выпала из рук на ковровое покрытие. Не обратив на это внимание, Степаныч попятился к двери. Кабинет стал казаться ловушкой. В его углах шуршал кто-то невидимый. Дверцы старого шкафа со скрипом раскрылись. Мужчина добрался до двери, повернул ключ в замке и выскочил на улицу.

Петляя, как заяц, прячась за каждым кустом, он понесся домой.


Милицейский уазик несся по дороге, ведущей из поселка. Грунтовка быстро закончилась и за мостом они въехали на вполне приличный асфальт. Поселок считался курортным и власти, как могли, заботились об удобстве туристов.

– Молодец ты, дядя Петр, – восхищенно сказал парень в яркой майке.

– Оно может и молодец, да почему я весь год молчал? – не отрывая взгляд от дороги, ответил участковый. И не один год. Эта катавасия уж пять лет продолжается, не меньше.

– Не знаю, – Роман пожал плечами. – Когда я на учебу уезжал, никаких привидений не было.

– И я о том же, – участковый бросил взгляд в зеркальце заднего вида и удовлетворенно хмыкнул. За ним вереницей пристроилось еще с десяток машин таких же беглецов. – Вот только не хорошо мы поступили, – добавил он нахмурившись.

– Это почему? – удивился парень.

– Да потому, Рома, что сами уезжаем, а приезжих не предупредили. Но ничего. Мы по быстрому. До ближайшего поселка пару часов езды. Авось, там кого соберем и вернемся. Очень надеюсь, что не набедокурят они с этой истеричкой за два часа. А ты как думаешь? – он снова взглянул в зеркальце, недоумевая, почему такая простая мысль не пришла ему в голову раньше. – Чего молчишь, племянничек, – он бросил взгляд на парня.


Тот сидел, глядя прямо перед собой, не в силах произнести ни слова. Участковый посмотрел на дорогу и нажал на тормоз. Перед ним плотной высокой стеной стоял непроглядный туман. Уазик по инерции понесло вперед. Наконец, он натужно заскрипел и остановился.


– Эй, ты в порядке? – участковый потряс Романа за плечо.

– Д-да, – заикаясь, сказал он.

– Вот очумел, это ж просто туман. Сейчас дальше поедем. Я уж думал тебе плохо, – Петр Кузьмич повернул ключ зажигания, мотор заурчал, но не завелся. Вторая попытка так же не принесла успеха. – Говорил я, докладные писал, что надо новую машину покупать, – пробурчал он.

– Дядя Петр, – подал голос племянник. – Не рассказывал я никому. Но на днях у леса я такой же туман видел.

– И что? Здесь же горы. В любое время года туман может быть, – участковый открыл дверцу и, держась за поясницу, вылез из машины. – Прихватило меня некстати, – с трудом разгибаясь, произнес он.

– Там были монстры, – высунулся из машины Роман. – Как в американских фильмах. С вот такими головами и зубами.

– На то они и фильмы, – участковый открыл капот машины, стараясь рассмотреть хоть что-нибудь в белой мгле.

– Нет, у нашего леса, – Роман подошел к дяде, пугливо оглядываясь по сторонам.

– Совсем сдурели вы от телека, – покачал головой Петр.


Раздался глухой звук, и машина вздрогнула. Затем еще один. Словно кто-то большой решил вытряхнуть полотно дороги от мусора, как запылившийся ковер.


– Это они, – упавшим голосом сказал Роман, глядя куда-то в сторону.

Участковый повернул голову. Из молочно-белого пространства на них надвигался многометровый силуэт.

– Он такой большой, как его земля держит, – прошептал парень губами в цвет тумана. И в тот же миг, будто отзываясь на его слова, дорога просела. Уазик наклонился, валясь передними колесами в образовавшуюся пустоту.

– Уходим, – Петр за шиворот потянул парня прочь.

– Но они могут, – пробормотал он.

– Начихать мне, что они могут, – участковый отвесил парню пощечину и посмотрел в глаза, приобретающее осмысленное выражение. – Бежим.

И они бросили прочь из тумана.


Вечерело. После потрясающего ужина предоставленного отелем семья спустилась к речке, вытекающей из ущелья. Благо идти до нее было не более двадцати метров. Одетая в цивилизованную набережную рядом с приютом, дальше она текла через поселок то широким, то узким своевольным потоком.

– Странный тут цвет у камней, красный, как кровь, – задумчиво сказала Кора.

– В воде много железа, да и закат добавляет окраски, – улыбнулся Петр.

Они посмотрели друг на друга и рассмеялись.

– Похоже, мы поменялись местами, – вытер выступившие от смеха слезы Петр. – Теперь ты романтик, а я серьезный парень, имеющий на все разумное объяснение.

– Надо же и деловой женщине расслабиться, – смешно наморщила нос Кора и распустила волосы, стянутые в тугой узел. Темные пряди весело рассыпались, вырвавшись из строгой прически.

– Я все время хотел спросить, – Петр наклонился к ней. – Почему ты перекрасила волосы?

– Потому, что руководители в основном мужчины. А они вряд ли будут вести серьезные переговоры с зеленоглазой платиновой блондинкой. У меня и линзы припасены коричневого цвета для особо мачистых клиентов. Психология, дружочек. Приходится приспосабливаться.

– Как у вас в бизнесе все запущено, – покачал он головой.

Брызги от булыжника, брошенного в воду, плеснули им на ноги.

– Димка! – обернулись они одновременно.

Мальчишка, оставленный без присмотра, азартно швырял в речку камни.

– Ого, как маршируют. Вот тебе и неторопливая сельская жизнь, – посмотрел Петр на дорогу. В конце улицы в их сторону целеустремленно двигалось несколько мужчин во главе с человеком в промасленном комбинезоне. – Неужели решили поменять нам разбитую фару? У них же «забота о туристах является приоритетной политикой», – прогугнивил он, подражая главе.

Кора снова рассмеялась. Пряди подхваченные ветром упали на лицо. Петр протянул руку и откинул волосы.

– Ты само совершенство, – задумчиво сказал он. – Такая линия лба и носа. Древние греки моли бы позавидовать. Я тебе говорил, что ты красавица?

– Говорил, когда ухаживал, – в глазах Коры блеснули озорные огоньки.

– Извини, – раздался мужской голос.

Бесшумно подобравшийся джип стоял в нескольких метрах от них на дороге. Из открытой дверцы выглядывал человек с белозубой улыбкой: – Извини, дорогой, как найти усадьбу «Серебряный ручей»?

– Так вы ее проскочили. Она на въезде, – ответил Петр.

– Спасибо, дорогой. Красивая у тебя жена. Береги ее, – человек хлопнул дверцей и поехал в сторону спешащих людей.

– А он прав, – задумчиво сказал Петр. – Места здесь пустынные. Не вернутся ли нам в отель?

– И лечь пораньше спать. – Кора снова была серьезной, собирая волосы в узел. – Тем более за сегодняшний день с этой бесконечной дорогой мы основательно вымотались.


Темный джип остановился перед группой людей, идущих к отелю. Он перегородил узкую дорогу, ограниченную с одной стороны высоким забором частного домовладения, а с другой обрывистым берегом реки.

– Добрый вечер, уважаемые, – тонированное до черноты стекло дверцы плавно съехало вниз. – Куда торопитесь?

– Не твое дело! – рявкнул мужик в комбинезоне, – убери машину.

– Ну, разумеется, не мое, – спокойно согласился мужчина. – А вы не подскажете, как до усадьбы добраться? «Серебряный ручей» называется.

– Кончай придуриваться, – подал голос человек с гаечным ключом в руке. – Вы ж там каждый год собираетесь.

– Ну, зачем так гостей встречать? – улыбнулся водитель. – Гость это самый дорогой человек в доме. Или я обидел тебя чем?

– Слушай, гость, тебя не звали. Вылезь из машины, по-другому поговорим. Да, Палыч? – подскочил к дверце высокий парень с кустистыми бровями.

– А он не может вылезти, – усмехнулся Палыч. – У этого отродья земля под ногами горит. Так ты сам подвинешься или нам машину в речку столкнуть?

– Зачем ругаешься, дорогой? Уже уезжаю, – мужчина положил забинтованные руки на руль. Джип плавно сдал назад и, чуть отъехав, устремился к выезду из поселка.

– Вот, гаденыш, – выругался кто-то из воинственной пятерки. – Пока он нам зубы заговаривал, туристы ушли.


Петр лег на неожиданно удобную двуспальную кровать и потянулся за толстой книгой в кожаном переплете, отданной стариком. Кора мирно посапывала рядом, поплескавшись в летнем душе.

– Это даже забавно, – сказала она ему, вбегая в домик закутанная в махровое полотенце. Димка, умаявшись, заснул на верхней кровати, свесив ногу. Петр пододвинулся ближе к ночнику и открыл первую страницу. Ее местами желтая, местами сероватая поверхность была покрыта довольно разборчивым почерком с «ятями».

– Если и подделка, то очень качественная, – отметил Петр.

И тут кто-то тихонько постучал в дверь.

– Только не говорите, что здесь есть обслуживание в номере, – пробурчал он, накидывая на себя халат.

На деревянной веранде у дома стояла худенькая женщина в джинсах и детской майке со смайликом. В тусклом свете фонаря ее лицо было едва различимо.

– Я ваш экскурсовод, – она протянула ему узенькую ладошку.

– Очень приятно, – сказал Петр, – На экскурсию прямо сейчас пойдем?

– Если хотите, – с готовностью кивнула она. – Я могу подождать вас на веранде.

– Я пошутил, – озадаченно ответил скульптор. – Вообще-то, мы уже спим.

Женщина застыла. Нерешительно потопталась.

– Я тоже пошутила, – наконец, произнесла она. – Я так зашла. Познакомиться. Ну, тогда до завтра, – она потопталась еще немного и сбежала по деревянной лесенке, исчезая в темноте.

– Познакомились, – пробурчал Петр, недовольный тем, что его вытащили из постели. Только укладываясь поудобнее на кровати, он понял, что посетительница не назвала имени. – Паноптикум, а не поселок. Под машину кидаются, книги дарят, ночью вламываются.

– Ты чего ворчишь? – повернулась сонная Кора.

– Ничего. Спи, дорогая, – он заботливо укрыл ее одеялом, ловя себя на мысли, что после подписания документов о разводе их отношения явно пошли на поправку. Затем взял старую книгу и снова открыл.

«Лета 1840 года, месяца июня, числа осьмнадцатого прибыл в линейную крепость полковник из столицы с императорским поручением. И был при нем меч…»

Петр пролистнул несколько страниц, чувствуя, как слипаются глаза, и выключил ночник. Практически сразу он провалился в сон, где бравые казаки гарцевали на конях и воевали с черкесами.


Пять мужчин у реки обернулись на едва слышное шуршание шагов. На берегу стояла женщина. Луна, смотрящая ей в спину, делала силуэт призрачным и почти нереальным.

– Все верно, – сказала она. – Дом у реки. Удивительно, что еще не спят. Марк им ужин с начинкой дал. Попробуйте ближе к утру. – И она отошла в сторону, растворяясь в ночи.

– Хорошо сказать, подождите, – гаечный ключ звякнул о камни на берегу. – У нас горы, ночи-то холодные.

– Заткнись, боров, и без тебя тошно, – ответил кто-то, и наступила тишина.

1840-й год

В ауле казаков встретили как самых дорогих гостей. И, несмотря на прибывающий на свадьбу народ, выделили для них целых два домика-сакли. Грицко, оставив Максимку на хозяйстве, поспешил к Николе.

– Ты что это вытворяешь? – услышал Андрюха голос Николы, заходя в саклю.

Помощник атамана навис над Антипом, скрючившемся на коврике в углу комнаты.

– Я того, – замялся Андрей, понимая, что не вовремя решил проведать начальство. – Князь ихний, то есть бей, к столу нас кличет.

– Уже идем, – отозвался хмурый Никола. – Подожди снаружи.

Грицко стоял у входа, слыша брань помощника и жалкие оправдания писаря. Слов было не разобрать. Но интонации не оставляли сомнений в том, что Антип извинялся.

И тут к сакле плавной походкой подошла девушка. Тонкую талию красавицы, казалось, можно был обхватить двумя пальцами одной руки. Толстые черные косы, с вплетенными в них лентами, спускались почти до земли. Небольшая шапочка на голове была украшена яркими камнями. Густые ресницы красавицы опахалом легли на щечки. Девушка попыталась проскочить мимо Грицко в саклю.

– Куда? – казак перегородил ей дорогу. – Туда не можно. У господина помощника атамана важный момент разговора.

– Бей приказал отнести мне подарок помощнику атамана, – почти неслышно прошептала красавица.

– Так я помощников помощник. Наиглавнейший. Могу передать, – он постарался вложить в голос всю силу своего природного обаяния. Но черкешенка даже не подняла на него глаз, сжимая в руках маленький медный поднос с лежащим нем свертком.

– Грицко, опять? Я ж предупреждал, – раздался голос Николы из-за спины у казака.

– А я че, я ниче. Это к тебе господин помощник.

– Ко мне? – Никола уставился на девушку.

Робея, красавица всунула казаку в руки поднос и украдкой взглянула на Николу. Будто ножом по сердцу полоснули его темные очи. Девушка от смущения вспыхнула и, ничего не сказав, быстро посеменила прочь от сакли.

– Ты гляди, – удивился Грицко. – На меня как на пень, а тебе глазки строит. Да она, поди, не знает, что ты женат.

Никола одарил друга тяжелым взглядом и обернулся к писарю.

– Антип, от души тебя прошу, присмотри за этим красавцем, – он развернул ткань на подносе, обнаруживая внутри расшитый бисером кошель. – Я за Максимом. Пора и нам к бею с подарками идти. А то ведь это уже третий поднос с утра.

Наше время

Кора сладко потянулась, открывая глаза. Давно она не чувствовала себя так хорошо с утра. Женщина посмотрела на правую сторону кровати. Там было привычно пусто. А что она ожидала? Все-таки вовремя подготовленные документы – хорошая вещь. Если их отношения рухнули, то, по крайней мере, сын не пострадает от бесконечных ссор и склок. А уж она постарается сохранить с бывшим мужем хорошие отношения.

Кора надела халат и вышла в утреннюю свежесть, прихватив зубную щетку и пасту. Умывальник, насколько она помнила, был недалеко от душевой. На веранде, склонившись над маленьким столиком, рисовал Петр. Его счастливая папка с альбомными листами была завалена десятком легких набросков. На них вставали на дыбы лошади. Казаки неслись вскачь по степи, размахивали шашками, прицеливались из необычных ружей с длинными стволами.

– Доброе утро. Давно работаешь? – Кора перекинула через плечо полотенце.

– Как рассвело встал, – не отрываясь от рисунка ответил Петр, – тут с утра шум поднялся. Стройка у них что-ли? Не смог заснуть. Тем более, что мыслей полно.

– Стройка? – Кора огляделась и пожала с плечами. Два домика рядом с ними зияли выбитыми окнами и дверьми. Складывалось впечатление, что строители не разбирали их, а штурмовали подручными средствами. – Странно, что я ничего не слышала. Спала как убитая. Хотя они вполне могли бы заняться этим днем, – покачала она головой и обернулась.

Под карандашом у Петра оживал нестарый еще казак. Чуб, высовывающийся из под кубанки, не мог прикрыть сдвинутые в раздумьях брови. Лихие усы делали видной лишь нижнюю полную губу. Мужчина на рисунке держал перед собой меч, словно размышляя как с ним поступить.

– Персонаж классный, – нагнулась Кора. – А меч нереальный. Средневековый какой-то. У казаков ведь были шашки.

– Ага, и еще сабли, – согласился Петр. – Только именно этот меч мне вчера показывал дед из музея. А в старой книжке, рассказывается о том, как конвой казаков вез его через Кубань.

– Думаю, это не более, чем легенда, – сказала Кора.

– Я тоже. Вот только меч выглядит как настоящий. Слушай, а ты ноутбук брала? У тебя ведь лэп-топ. Может в интернете поискать что-то по поводу меча?

– Брала, – спокойно сказала Кора, спускаясь по ступенькам веранды. – Но он здесь, как и сотовый, не работает.

1840-й год

Никола задумчиво держал в руках меч, решая непростую проблему.

– Я того, готов, – подал голос Максим, распаковавший все сумки с подарками. Только одному мне это не унести.

– Кликни Грицко и писаря сюда, – приказал Никола.

Здоровый казак через минуту ввалился в саклю.

– Снимай саблю, – приказал Андрею Никола.

– За что, господин помощник атамана? Я ж той девке и пары слов не сказал.

– Грицко, выполняй приказ, – рявкнул на него Никола.

Казак хмуро отстегнул ремень.

– Вот, – помощник атамана протянул ему меч. – Будешь носить и беречь. Как зеницу ока. Он тебе и по росту, кстати, в самый раз. И не смотри на меня бараньими глазами. Не лежит у меня сердце ценный груз без присмотра оставлять. А в футляре таскать – еще за подарок для бея примут: как выкрутимся?

Никола быстро вытащил из ножен саблю и засунул ее в футляр вместо меча. Потом аккуратно поставил его в угол и закидал сверху шкурами, разбросанными по сакле.

– Так, теперь подарки делим на троих: писаря, Максима и меня. Подносим бею. Я речь толкну. А ты, Грицко, держись рядом, но не на виду. Будешь у нас вроде охраны. И меч на показ не выставляй. Свиткой его прикрой, что ли.


Был теплый день. Возможно, именно поэтому бей устроил прием гостей по случаю свадьбы одного из своих сыновей во дворе у дома. Все пространство перед ним было застелено коврами. Низенькие столики, груженные едой, в сложном порядке теснились вокруг невысокого подиума, на котором с почетом расположился князь. Было очевидно, что гости с подарками прибывают не один день. Все подношения красиво расставленные расположились по правую руку от бея.

– Добро пожаловать, гости дорогие, – махнул он им и приподнялся, делая несколько шагов вперед. Гости затихли, внимательно глядя на подошедших. Было очевидно, что они пользуются особым расположением хозяина.

– Хорошо ли вас разместили? Получали ли мои подарки? – улыбаясь, спросил седой смуглый мужчина.

– Получили. Спасибо тебе за щедрость и приют, – кивнул Никола. – Позволь и нам в ответ преподнести тебе дары с благими пожеланиями и в благодарность за гостеприимство.

Казаки положили на ковер перед князем пару штук сукна, упряжь явно арабской выделки и почти целый набор заводской посуды с клеймом самого Петербургского завода.

Бей, кивая и цокая языком, внимательно осмотрел подарки.

– Чего ты все крутишься, – писарь в полголоса шикнул на Грицко, наступившего ему на больную ногу.

– Дак, если это свадьба, то где ж невеста? – свистящим шепотом ответил Андрюха, продолжая тянуть шею.

Писарь хотел выругаться, но тут Никола начал речь, суть ее сводилась к тому, что б бей был здоров, богат, а сын принес ему много наследников и так далее и тому подобное.

Загрузка...