Условный рефлекс

Пролог

Первый день на новой работе не обещал ничего хорошего. С самого утра меня преследовало чувство, что я не должна быть здесь, это неправильно. Все существо протестовало против насилия. Над своей гордостью, достоинством. Над личностью.

Эмир Багримов. Этот человек походя разрушил мою жизнь, и даже не знает об этом. А я, вместо ненависти, должна работать на него. Злая, жестокая насмешка судьбы. Теперь я поняла выражение «Москва калечит». Пока училась, да и потом, не раз слышала эти слова. От преподавателей, от случайных знакомых. И вот теперь я, покалеченная, но не сломленная, засунув свои амбиции и эмоции куда подальше, стою в кабинете новой начальницы и слушаю инструктаж.

Глупо говорить — я бы ушла, но… Какие бы ни были причины, факт один: я не ушла. Не отвергла предложение, после того как из-за Багримова развалилась фирма, на которую я работала пять лет.

***

Я пришла к Марфе после окончания института, совсем зеленой девчонкой. Но талант был — это Марфа все время повторяла. Вот только девяносто процентов моего таланта шли не мне на пользу, а фирме и Марфе Зеленцовой лично.

— А чего ты хотела, деточка, ты ведь пока никто. — Прямо заявляла начальница. — Думаешь, пришла и сразу звездой стала? А зачем мне звезда? Мне лошадки рабочие нужны. Таланты. Так что работай и не рыпайся.

И я работала. Рисовала. Создавала модели, которые с руками производители отхватывали. И еще просили. Только Марфа большую часть под своим именем продавала. Мне же доставались крохи — и денег, и внимания. За пять лет я не сделала себе имени. Была, по сути бесправным рабом. Пыталась что-то изменить, узнавала… Без связей и денег в этом бизнесе не пробиться. Собственное ателье? В Москве? Это смешно. Сказки для дурочек, сериал «Просто Мария» из девяностых. Сейчас это не прокатит.

Если бы я была одна… возможно и попробовала бы вырваться из замкнутого круга. Но деньги надо было зарабатывать, кормить семью, которая жила в Волгограде. Мама на инвалидности, сестра в запое, племянник в школу идет — кучу всего купить нужно, а сестре до фени. Кроме меня деньги заработать некому. Вот и терпела. И так бы продолжалось и дальше. Вот только неожиданно фирму Марфы поглотили.

Дела шли отлично, особенно с последней коллекцией, которую я придумала, вдохновившись поездкой в Грецию. Бело-голубые тона, вышивка… Моя первая поездка за границу, впечатлений масса, незабываемых. Марфа взяла меня в качестве поощрения, за хорошую работу. Ей партнеры по бизнесу все оплачивали, так что особо говорить то широте души не приходится. Но все равно я была ей нереально благодарна, чуть ли не руки готова целовать. На таких сильных эмоциях и модели вышли очень яркими, позитивными, актуальными. Фонтан вдохновения бил во мне несколько месяцев…

Все клиенты, партнеры, были в восторге, но видимо крупный успех — равен крупной неудаче. Мы оказались на виду и нас заметили. Крупный концерн «Багримов» — российско-турецкое предприятие. Вроде сам владелец наполовину турок. И вот уже Марфа мне со слезами на глазах объявляет, что ее фирмы больше нет…

— Но можно же что-то сделать! — восклицаю испуганно. — Попытаться! Начать все сначала!

— Я слишком стара для этого, — вздыхает начальница. — Впрочем, грех жаловаться. Денег Багримов отвалил выше крыши. На жизнь хватит, работать не нужно, куплю домик на побережье Крыма… Да и прав он. Я теряю хватку. Еще немного и сошла бы с дистанции. Он мне вовремя подвернулся.

— Он вашу фирму уничтожил, а вы еще и благодарны? — почти кричу от возмущения. — Мы были на пике! Не надо говорить про пенсию и побережье. Это все чушь собачья!

— Тебя только жаль. Талант имеешь, зарывать нельзя. — Переводит тему Марфа. — Знаешь что, я позвоню своей подруге. Жанна тебя пристроит.

Если бы в тот момент Марфа сказала, что ее подруга работает на Багримова, я бы отказалась. Во мне еще не умер юношеский максимализм, и я бы, наверное, скорее в дворники пошла. Наверное поэтому моя начальница хитро промолчала.

Я встретилась с Жанной Аркадьевной в маленьком кафе на Пролетарской, показала свое портфолио, от новой «Греческой» коллекции та пришла в восторг.

— Будешь моей помощницей. Только имей в виду, это не какой-то там замшелый заводик или фирма. Это огромный международный концерн, текстильные заводы, модные марки одежды, мировое имя.

Я промолчала в ответ, подумав про себя, что об этом понятно по внешнему виду Жанны. Белый брючный костюм из металлизированного льна был просто невероятно изысканным, и явно безумно дорогим. Такие вещи стоят сотни тысяч рублей и по карману только представителям высшего общества. Женщине было явно далеко за сорок, но сказать точную цифру — невозможно. Идеальный макияж, ровный цвет лица, ни морщинки. Ни грамма лишнего жира. Выдавал возраст блеск глаз и аура опыта.

Жанна назвала сумму, которую планировала мне назначить в качестве месячной зарплаты и в тот момент я забыла обо всем. О депрессии, что преследовала меня последний год, от осознания что я лишь рабочая лошадка, и имея дар бесполезно его во благо начальницы трачу… О желании покинуть огромный безжалостный город, в котором мне тяжело и неуютно. И многом другом. Жанна собиралась платить в два раза больше Марфы и я согласилась почти не раздумывая. Кто знает, может именно в большой международной фирме мне повезет… Сделаю имя, начну собственную карьеру. А может и личную жизнь, с которой тоже преследовало тотальное невезение, налажу.

Мужчины на моем жизненном пути попадались довольно интересные, но почему-то слабые. Маменькины сынки да безработные художники… Не знаю почему я привлекала таких. Последний, Мишка, уехал три месяца назад в отпуск на Гоа, да там и остался. Было ужасно обидно — вместе снимали квартиру, которую я очень любила, но тянуть аренду за двушку одной — мне категорически не по карману. Три месяца я кое-как наскребала, в надежде что Мишка одумается и вернется… но он всерьез увлекся буддизмом, писал мне по вацапу совершенно несуразные вещи, рассуждения о мире, вселенной и категорически игнорировал мои вопросы и жалобы о реальном положении вещей. Неделю назад пришлось съехать, под возмущенные оскорбления хозяйки — когда призналась ей что мне совершенно нечем заплатить коммуналку. Деньги были, но ведь надо еще и новое жилье найти, а в Москве все просят за два месяца вперед минимум!

В общем нехилый стресс я переживала в момент встречи с Жанной, и выглядела наверняка пугалом — перебивалась по друзьям, одевалась в мятые шмотки… Но видимо рекомендации Марфы сделали свое дело… А может мое портфолио.

Я была талантливым дизайнером одежды, этого не отнять, это было всегда, с раннего детства. Кто-то играл в дочки-матери, у меня была соседка, лучшая подруга, ровесница — Катька, так вот та только с пупсами играла. А я с пяти лет шила куклам Барби такие шикарные наряды, что в детском саду была звездой. Даже воспитательницы своим дочкам у меня заказывали одежду для кукол. Эксклюзивную… И готовы были платить. Так что в детском саду я была «блатной» — меня не заставляли спать в тихий час, разрешали шить, и за едой мне доставались лучшие порции, и добавки сколько угодно. Возможно поэтому я росла пампушкой. Хорошенькой была, угощать меня все знакомые, соседи любили… Так и повелось — росла пухлощекой сладкоежкой. Все мое детство и юношество было сладким… Зато потом все это резко закончилось.

Похудела я в десятом классе, впервые влюбившись. Но на меня, толстуху, первый красавец школы Коля Симонов, даже не смотрел. Я страшно переживала. Старалась выглядеть как можно лучше, начала краситься, макияж у меня получался отлично, все подруги просили меня научить, или хотя бы помочь наложить косметику. В старших классах постоянно кого-то «красила» в туалете. Шила себе и подругам стильные вещи — прям по модным заграничным каталогам выбрала модели и рисовала лекала. Ясно было что это мое призвание, талант. Надо было ехать учиться в Москву, что я и сделала.

Дальше идет довольно скучная история о студентке, пытающейся покорить Москву. Училась без продыху, первая на курсе. На свидания не бегала, в компаниях, быстро образовавшихся на курсе, не участвовала. Не поднимала головы от учебников и проектов, сокурсники обходили меня стороной считая заумной ботаничкой. А я просто очень любила то, чем занималась. Мне это приносило невиданное наслаждение. Поэтому не замечала ничего вокруг. Скорее всего поэтому быстро стала профи. Вот только никто не учил что в столице для успеха еще надо курсы стервозности пройти, и навыки расталкивания конкурентов локтями. Я же слишком поздно это поняла. Да и что толку — так и не научилась этому. Попала к Марфе, по сути — в кабалу. Но сначала свою начальницу буквально обожала, считала своим кумиром. Дурой была редкостной. Глаза открылись спустя, наверное, год. Когда на встречу с представителями иностранной фирмы Марфа одна пошла… прихватив мои наброски. И даже не скрывая этого…

С тех пор я поумнела, Марфа не была такой уж негодяйкой. В Москве всегда так, успех не бывает чистым. Чтобы чего-то добиться нужно запачкаться. Другая поступила бы еще жестче — на улицу выкинула.

***

Проблему жилья я решила за день до поступления на новую работу. Мне помогла опять же Марфа — снять комнату у ее знакомой. Пожилая женщина, преподаватель Латыни и французского языка в одном из столичных вузов. Хорошая трехкомнатная квартира была захламленной, ощущение, что тут никто не убирался годами. Хозяйка встретила радушной, велела называть ее Люсьен, быть как дома, и сообщила что первый месяц мне предстоит жить одной, так как отбывает в командировку во Францию. Главное условие — ухаживать за огромным рыжим котом по имени Кузьма. Как я поняла, это и стало главной причиной, по которой одинокая Люсьен решилась допустить кого-то в свое жилище. Чтобы Кузе не пришлось ехать в гостиницу для животных. Что нас обоих (меня и кота) полностью устраивало. Он оказался дружелюбным и очень ласковым. Мне объяснили как кормить, сколько раз в неделю вычесывать и прочие мелочи, и как только за хозяйкой закрылась дверь и она с чемоданом отбыла «до Парижу», я взялась за уборку. Жить в пылище не хотелось.

***

Добираться до места новой работы было неудобно, с двумя пересадками на метро. От которого еще минут семь пешком нужно было идти, и как назло сегодня дул пронизывающий ветер и срывался мелкий дождь. Апрель не радовал ни солнцем, ни температурой. Я с тоской подумала о родном Волгограде, там уже все давно растаяло, и трава зеленая… А тут грязь и серость…

Я ненавидела огромную, холодную, неприветливую Москву и всей душой стремилась в родной город. Но в Волгоградской области с работой совсем туго. А живя в столице я имела возможность помогать семье. И делала это не только из своих личных побуждений. Мать буквально требовала этого от меня. Но я не могла на нее сердится. Маленькая пенсия, после того как всю жизнь на текстильной фабрике отпахала. Еще и сестрица старшая подкинула ей своего сына на воспитание. А сама… пила, вила разгульный образ жизни. Короче, наша семейная боль и трагедия. А племяш — замечательным рос, я его обожала. Вот и глотала московский смог, лишь бы хоть как-то родным помочь…

Для первого рабочего дня я очень старалась нарядиться, выглядеть стильно и профессионально. Хотя Жанна еще не объяснила мне круг моих обязанностей, но я догадывалась, что раз подружка Марфы, значит скорее всего также планирует использовать меня, мои таланты, на свое благо. То есть присваивать идеи и выдавать мои модели за свою работу. Но что я могла сделать? В этот мир не пробиться с улицы.

— Ты совершенно напрасно культивируешь в себе обиды, милочка, — произнесла как-то в момент благодушной откровенности Марфа. — Думаешь я родилась с золотой ложкой во рту? Нет. Начинала точно также, как и ты. И моя начальница была куда жестче и суровее. Тридцать лет у меня ушло на то, чтобы самой стать кем-то…

И я ее понимала, да. После стольких лет в мегаполисе поневоле меняешься, начинаешь по-другому смотреть на жизнь. Хочешь оставаться романтичной дурой в розовых очках? Тогда тебе точно не сюда, дорогуша.

Глава 1

Я очень тщательно подошла к выбору одежды для первого рабочего дня. Хотела выглядеть стильно, но в то же время профессионально. Поэтому выбрала костюм — узкие брюки, строгого покроя рубашка — цвета темного шоколада, дополнял образ белый галстук, и ему в тон — белые туфли на шпильке. Сумка в виде папки — люблю необычные аксессуары, в коричнево-белую полоску.

Вот только зайдя в роскошное, девятиэтажное здание, и увидев над стойкой ресепшена на первом этаже огромную надпись с позолотой на мраморной стене: Багримов-company… Меня буквально перетряхнуло! Как могла Марфа так поступить со мной? Я ведь даже обронила в разговоре, что это единственное место, куда ни за что не пойду! На что Марфа лишь усмехнулась. Ну не могла она не знать, где работает ее подружка Жанна!

Я возненавидела это имя сразу. Даже еще до того как он начал разорять нас. Еще до этого я слышала про эту фирму и ее президента — редкостного кобеля, не пропускающего ни одной юбки. Мне было омерзительно смотреть на его бесчисленные фото в интернете, в обнимку с одной, третьей, сотой красоткой. Для него женщины — конвейер. А одежду, на мой вкус, его фирма выпускает довольно посредственную…

Ну и как буду работать с таким настроем? Но ирония заключалась в том, что я как муха в паутине. Подписала уже контракт с Золотовой Жанной Аркадьевной, правда на год всего, на большее не согласилась, потому что условия там жесткие, да и неустойка в случае расторжения — огромная. Для обоих сторон, что меня немного подкупило… Но Багримов! Как я могла попасться так глупо? Ни словечка о нем в контракте, ни намека. Может все-таки зря паникую, и Жанна Аркадьевна тут навроде вольного художника и имеет к Багримову слабое отношение? Не работает на него, а лишь иногда сотрудничает?

Так, успокаивая себя, протягиваю на ресепшене паспорт и называю фамилию Золотова. Меня провожают на третий этаж.

***

Кабинет у начальницы роскошный, такие не «выдают» вольным художникам и мои надежды начинают таять как дым. Все оформлено в сиренево-бежевых тонах, на стенах картины — копии Пикассо. Очень стильно. Мягкая мебель обита белой кожей, огромное панорамное окно на проспект.

— Я, наверное, неправильно поняла вас… Думала у вас своя фирма… — начинаю с запинкой.

— Марфа мне сразу сказала, что устроишь скандал, — усмехается Жанна. — Ненавидишь Багримова, деточка? Это глупо. Да, у меня была своя фирма, и немаленькая. Год назад концерн Эмира поглотил нас. И знаешь — я не чувствую себя ущемленной. Довольна и счастлива. У меня в этом здании целый этаж. Занимаюсь ведущей линией одежды для среднего класса. Поверь, гораздо интереснее творить, имея за спиной мощную поддержку и сильное мужское плечо.

— Наверное… вам виднее. Я не собираюсь скандалить, не в том положении.

— Вот и отлично. Выкобениваться — дело последнее, как говорила моя бабушка. Гораздо лучше сразу приступить к работе, показать, чего ты стоишь. В конце концов ты тут всего на год. А потом полетишь вольной пташкой.

Но до этого мы выжмем из тебя все соки — говорил ее взгляд.

***

Мой кабинет, как новенькой, располагался в самом дальнем конце коридора, имел площадь около пяти квадратных метров и малюсенькое окошко. Но зато отдельный! Я была счастлива. У Марфы я делила помещение еще с двумя дизайнерами, подружками-болтушками, вечно голова болела от их трепа о мужчинах. Кстати, одна из них, Лора, бредила Багримовым. Бегала по модным показам и вечеринкам, выбивала себе приглашения на светские тусовки, лишь бы увидеть его во плоти. И добилась-таки результата. Дальше слушать подробности интимной жизни Лоры и восточного бога было совсем противно. Описывалось все вплоть до роскошных размеров его «хозяйства». Выражение моего лица во время подобных бесед, бесило соседок, меня назвали ханжой и монашкой. На что я говорила: лучше буду монашкой, чем бегать за кобелем, который ни одну юбку мимо не пропускает… В общем, обстановка в то время была нерабочая, и становилось только хуже. Вскоре, как это обычно и бывает, Багримову наскучила дизайнерша. Может у них и было то всего раз или два. Я не вслушивалась, наоборот, даже беруши иногда вставляла, чтобы на работе сосредоточиться. Но они уже не помогали, когда Лорку послали подальше и пришло время рыданий. Убивалась, волосы на себе рвала, пьяная на работу являлась. Начинался период греческой коллекции, работа была напряженной и в конце концов Марфа уволила несчастную. Завершилось все грандиозным скандалом.

Иногда я думаю — может именно роман Лорки и Багримова стал причиной, по которой он обратил внимание на маленькую фирму Марфы? Несмотря на огромные размеры, Москва город маленький в плане сплетен, а уж мир моды — совсем узкий круг где все друг друга знают.

***

Выбросив из головы воспоминания о несчастной Лорке — где она теперь, кто знает, тоже ведь иногородняя, может вернула домой, пытаюсь настроиться на работу. Но теперь уже мысли о родном доме не дают покоя. Как бы я хотела вернуться, устроиться там на работу, жить с мамой и племянником, может и сестру получилось бы вылечить…

Ладно, отбрасываем мечты и приступаем к работе. Жанна Аркадьевна не теряя времени дала мне задание и я рисовала свою первую маленькую коллекцию в восточном стиле для Багримов-компани. Пока не заглянула худенькая мелкая девчонка на вид лет пятнадцати, но это только на первый взгляд.

— Привет. Ты новенькая? Меня Сашка зовут. Идешь на обед?

— Привет. Я — Виола, новенькая, да… Первый день сегодня. Не знаю даже где тут буфет.

— Так я поэтому и зашла. Жанна такие вопросы не решает, тем более она на диете. Хотя в нашем ресторанчике и так сплошь диетическое. Тут нет толстых, заметила? — хихикает Сашка.

— Да я пока и не видела никого… Мне уже дали работу, вот и сижу…

— Не поднимая головы, ясно. Ну они о таких рабах и мечтают.

— Ты тоже дизайнер?

— Ага, я сумки рисую, — весело отвечает девчонка. Точнее, понимаю, что это лишь видимость, потому что маленькая и худенькая. На самом деле ей не меньше тридцати — если судить по взгляду и морщинкам в уголках глаз.

— Очень интересно.

— Да, работу свою обожаю, а уж сюда попасть — мечта всей жизни. Поездки за границу, роскошные корпоративы, — закатывает глаза. — Конкурс был огромный, двадцать человек на место. Я тогда на двадцать килограммов больше весила. — Признается со смущенной улыбкой.

— Ничего себе!

— Ну да… вот такая история. Это было два года назад… Главное заново не набрать вес, ужасно боюсь этого.

— Значит ты уже два года тут работаешь?

— Двух еще нет… почти. Но уже в Париже была, и в Италии. Потрясающе, обожаю эту работу. Но сложно. Подсиживают, сплетничают… Хотя главная конкуренция — за сердце босса. А я на него не претендую. Я — по девочкам. Так что на меня никто не обращает внимания, а некоторые используют как жилетку.

— Ясно… — Мне неловко от признания Саши, хотя конечно в мире моды секс меньшинства — частое явление.

— Да ты не смущайся, я не в поиске. У меня все хорошо, есть любимая. Я к тебе не подкатываю, — смеется Сашка.

Начинаю понимать, что это ее манера — все что думает сразу говорит. И пожалуй, мне это нравится. Ну и то что не имеет на меня видов — успокаивает.

***

Саша ведет меня в ресторан — действительно, это уютное, светлое местечко не назовешь столовой для работников. Есть и вип-зона, отделенная ширмами в восточном стиле, с приглушенным светом и антикварной мебелью.

— Вот там, — спутница показывает на зону, находящуюся на возвышении, задрапированную плотными портьерами. — Столик хозяина.

— Красивые шторы.

— А то. У него все красивое. Самое лучшее. О, слушай, давай я тебе его этаж покажу. Там офигенный дизайн, из Эмиратов мебель дорогущая, лепнина. Все очень стильно.

— Слушай, мне неловко. Ты и так на меня столько времени потратила… Кстати, за обед сколько я должна?

— Тут не берут денег с работников, — смеется Сашка. — Хоть обожрись. Эмир щедрый, он жратву считает ниже своего достоинства продавать.

— Ничего себе. Первый раз такое слышу.

— Да ладно, не обеднеет, денег и т…