Услуга за услугу

Глава 5. Как добрые соседи

Обычно я с нетерпением жду предсезонных тренировок, но сейчас происходило нечто противоположное. Всю свою карьеру я играл форвардом. Пусть я крупный, больше остальных форвардов в команде, но я быстрый и умею забросить шайбу в ворота. Поэтому я взвился до потолка, когда Боумен и наш тренер Алекс Уотерс перетерли между собой и задвинули меня из форвардов в защиту.

Я и так сильно недолюбливал Боумена с его дебильными перестановками на льду и фальшивой позицией «я такой в доску свой и хороший», а теперь он мне вообще играть не даст? А еще эта девка, поселившаяся в его пентхаусе! Что у него там творится?! Блин, как это выводило меня из равновесия! Хотя, честно говоря, меня в последнее время бесило решительно все.

Я спустился на первый и уже шел к выходу, когда спохватился, что мои любимые предначалосезонные трусы остались на кухонном столе, куда я их бросил. Я подумал, не поехать ли в тех, которые на мне, но внутренне возмутился: нижнее белье для меня – это святое.

К счастью, лифт так и стоял на первом этаже, поэтому меньше чем через две минуты, запихнув любимые труселя в спортивную сумку, я снова вышел из квартиры. Лифт оказался открытым, и в нем во всей своей розововолосой красе стояла любовница моего одноклубника.

Она снова натянула свои тряпочки в стиле «мне нравится делать вид, что я занимаюсь спортом» и отправилась небось на лекцию по психологии, откровенно плюя на тот факт, что разбивает чужую семью. Ладно, плевать. Мне от этого ни холодно ни жарко.

Завидев меня, девица начала энергично тыкать в кнопку первого этажа, но я успел просунуть ладонь, и дверцы разъехались.

– Спасибо, что подождала!

– А, да, пожалуйста, – снисходительно усмехнулась она и отодвинулась в самый угол.

И вот я оказался в плену маленькой стальной коробки с тысячей отражений розововолосой девицы и впервые разглядел ее вблизи. Когда она не такая взбаламученная, как в первое появление, я готов признать, что она ничего. Даже очень ничего. Я даже рискну утверждать, что она красивая и хорошо пахнет, что прискорбно, учитывая род ее занятий и у кого она живет.

Я пока не пересекался здесь с капитаном Боуменом, но, может, он наведывается в разное время или они с розововолосой мур-мур где-нибудь еще. Не пойму, чего я так кипячусь – должно быть, бесит подобная распущенность, да и девица разбудила меня посреди ночи своим грохотом. Ночной отдых для меня тоже святое.

– На лекции разоделась?

Если Боумен потрахивает студентку, мне ее жаль: наверняка он ей чего-нибудь наплел и навешал лапши.

Девка с усмешкой полоснула меня взглядом – будто два ножа вспороли мне кожу:

– А тебе-то как идет одежда!

Заалевшие щеки и мочки ушей свидетельствовали, что я ее смутил.

Я прислонился к поручню и уставился на ее профиль. Да, я веду себя как скотина, причем нарочно. Девица не коснулась волос и не одернула свои тряпочки, что похвально, учитывая, как я сверлил ее взглядом. Челюсти у нее сжались, ноздри раздулись. Вот сейчас последует реакция – три, два, один…

Она резко повернулась ко мне. Глаза горели гневом.

– Да что за фигня, как при такой поганой натуре ты умудряешься привлекать женщин? Я отказываюсь это понимать! Разве что они все идиотки с размягчением мозга и заклеивают тебе рот скотчем на время секса! – Девица наклонила голову, будто обдумывая такую версию, и кивнула: – Наверняка так и есть. Такой вариант вполне возможен.

– У тебя буйный бред?

Неужели она фантазирует насчет того, чтобы заклеить мне рот скотчем и вволю на мне напрыгаться? Что в этом сексуального-то?

– Это у меня бред?! – Ее брови – очень светлого оттенка каштанового, почти русые – взмыли к волосам. Девица показала на меня и обвела рукой лифт: – Я говорю о бесконечной ротации баб, косяком идущих через твою квартиру! Устроил тут бордель, блин!

– Тебе лучше знать, – парировал я.

Девка скорчила гримаску, вроде бы недоуменную, но она сменилась делано презрительной улыбкой:

– Одна и та же женщина приходит к тебе по средам, плюс еще минимум четыре красотки в разные дни! Это ж додуматься надо такое вытворять!

Похоже, пора побеседовать с братом насчет его суперактивной половой жизни. Его тактика по затаскиванию в койку девиц не самая честная, но ближе Нолана у меня никого нет, он мой лучший друг, и я ему многое прощаю.

Меня не особо волнует, если у него по одной бабе на каждый день недели, лишь бы мне не натыкаться на них в кухне утром, когда они, напялив футболку Нолана, начинают выпрашивать у меня автограф или делать другие, еще менее уместные предложения. Так уже бывало, и не раз.

К тому же во время матчей я здорово парюсь под нашей формой, поэтому у себя дома хожу раздетым. А когда Нолан кого-то приводит, приходится надевать ненавистные футболки и шорты.

Я набрал воздуха в грудь и нечаянно вдохнул сладкий запах розововолосой. Мне сразу захотелось пирожного. Или маффина. Или секса. Давненько я не был в женщине, и меня просто бесило, что эту я нахожу привлекательной.

– Ути-пути, какие мы любопытные! Чего это тебя так интересует активный досуг в моей квартире?

Кончики ее ушей пламенели ярче некуда, и розововолосая выпалила, захлебываясь от горячности:

– Мне все равно, кто ты и чем занимаешься, просто в среду я наткнулась на твою очередную подружку, фигачившую к лифту! Девушка хоть в курсе, что ты не только хам, но и ловелас?

Я скопировал ее снисходительную улыбку.

– По средам в квартиру приходит уборщица, но я рад, что ты ко мне неровно дышишь.

Прежде чем розововолосая успела что-нибудь ответить, дверцы лифта со звоночком разъехались.

Мисс Любопытство выскочила в холл и торопливо зашагала к выходу. Я коротко выдохнул, незаметно поправил брюки спереди и тоже вышел из лифта, повернув направо, в гараж. Я не совсем понял, выпустил я за разговором пар или нет, учитывая, как тело среагировало на близость этой девицы.

Непонятное настроение окончательно испортилось в спорткомплексе. Я заканчивал переодеваться, когда где-то в груде сброшенной одежды зазвонил мобильный. Я не хотел отвечать – пусть включится автоответчик, но звонил, оказывается, брат. Когда я уходил, Нолан вроде еще спал. Режима дня брат не соблюдает, хотя из нас двоих как раз у него есть подобие расписания: он учится в колледже и подрабатывает неполный день.

Часто я даже не знаю, дома Нолан или нет.

– Чего тебе?

– Блин… Привет, Шип, я рассчитывал поговорить с автоответчиком…

– Я уже шел на лед. Ты норм?

Брат обычно не звонит просто потрепаться, тем более что он живет у меня.

– Да, все хорошо…

По голосу я понял – Нолан лжет.

– То есть ты мне звонишь оставить сообщение, что у тебя все хорошо?

– Ну, типа, да. Хотел сказать, что утром я поехал к врачу и могу малость задержаться, мне назначили дополнительные анализы. Ты там не волнуйся.

– Что?! И ты только сейчас мне звонишь? Сколько часов ты в больнице? Заранее записался или тебя приперло?

Я всегда отмечаю на календаре, когда Нолан записан к специалисту, и вообще-то подобные дни не забываю.

– Нет, я не записывался. Я недавно приехал.

Я еле сдерживался из-за того, что брат отвечает уклончиво. Нолан младше меня на пять лет и прожигает жизнь, будто бессмертный, а ведь его и здоровым назвать нельзя.

– Почему ты меня не разбудил?

– Потому что со мной ничего особенного.

– Сильно ничего особенного или как?

– Понимаешь, я проснулся и почувствовал себя как-то странно, и Саша меня подвезла до больницы… Или Сэнди? Веселая такая девчонка… Наверное, просто переработал вчера. Мне проверили основные показатели и назначили дополнительные анализы. Вроде дозу инсулина нужно корректировать… Я решил тебя предупредить – вдруг меня здесь задержат, чтобы ты не беспокоился.

– То есть тебя отвезла в больницу случайная знакомая, которую ты даже по имени толком не знаешь, а меня разбудить ты не удосужился, чтобы якобы не волновать? Ты когда вчера вернулся? И сколько же девок ты водишь, если уже и имен не запоминаешь?

– Брат, выключай папашу. Кому-то надо было меня отвезти, и уж точно не тебе. У тебя тренировки, тебе высыпаться надо. Клянусь, со мной ничего серьезного. Мне уже лучше.

– После тренировки я за тобой заеду.

– Зачем, я «Убер» вызову.

– Сбрось мне адрес больницы. Если тебя еще не отпустят, когда я освобожусь, я тебя заберу.

– Будешь мораль читать?

– А надо?

– Слушай, тут красивая медсестра подошла втыкать в меня иголки – такой крутой мазохизм… Тренируйся спокойно, Шиппи, – и брат повесил трубку, не дожидаясь, пока я на него вызверюсь. Ненавижу, когда меня называют этой кличкой.

– Все в порядке? – Райан Кингстон, больше известный как Кингстон или просто Кинг, убрал в свой шкаф аккуратно сложенные брюки.

Мы с Кингом играли еще в колледже, но доросли до профессионального спорта и оказались в разных командах. А в этом сезоне опять в одной. Здорово, когда среди кучки несыгравшихся горемык есть настоящий друг.

– Брат в больнице.

– Что-то серьезное?

Я пожал плечами – с Ноланом нельзя быть ни в чем уверенным. Заболевание у него серьезное, а самочувствие бывает разное.

– Он считает, нужно скорректировать дозу лекарства.

Кингстон надел хоккейный шлем:

– А ты считаешь иначе?

Я действительно считаю, что откорректировать нужно стиль жизни Нолана.

– Он всякий раз клянется, что все нормально, а когда прихватит, старается от меня скрыть.

Оттолкнувшись от скамьи, я встал, сгреб клюшку, шлем и перчатки и потопал за Кингстоном на лед.

Начали мы с разминки, и я старался не отвлекаться, но голова у меня, сами понимаете, была занята другим.

Если бы Нолан следил за собой, я бы так не дергался при новости о его внеплановом визите в больницу. К сожалению, брат живет каждый день как последний, притом что у него диабет первого типа с осложнением на почки и глаза.

С таким настроем трансплантация Нолану потребуется скорее раньше, чем позже. Даже если он вдруг превратится в паиньку и начнет тщательно беречься, ему все равно не избежать пересадки, а диабет первого типа – это целый список потенциальных осложнений, особенно если пациент манкирует лечением.

Я хочу, чтобы брат прожил подольше, но долгий век ему по-любому не светит, а Нолан еще и ни черта о себе не заботится.

Я вдоль и поперек изучил диабет этого типа и не один час провел в кабинетах врачей. Отец часто уезжал по работе, а если и был в городе, то с нами не шел. По специалистам мы ходили втроем – мама, Нолан и я.

Ее страховка покрывала самый минимум необходимого лечения, поэтому я решил эту проблему, взяв брата на иждивение и поселив у себя. Мне-то нетрудно, но с возрастом Нолану требуется все более серьезная врачебная помощь, и нужно откладывать деньги, которые я сейчас зарабатываю, чтобы и впредь достойно заботиться о брате.

Вот почему я мечтал стать капитаном команды – это дало бы мне преимущество, когда начнутся переговоры об обмене игроков. А дерганье меня то в защиту, то в нападение не шло на пользу ни моей игре, ни настроению.

Тренировался я рассеянно, поминутно тупил и лопухался, потому что не люблю играть в защите. К своему бешенству, я пропускал бросок за броском и волком глядел на Рука Боумена, который порхал по льду и забивал шайбы, словно у него не клюшка, а волшебная палочка.

Прозевав очередной легкий пас, я швырнул клюшку на лед – запальчиво и глупо, потому что сейчас мы одна команда и задача стоит сыграться.

Боумен подкатил ко мне и положил руку на плечо. Со стороны это смахивало на дружеский жест, но приятельством здесь и не пахло.

– Не вымещай досаду на своих, Уинслоу. Может, тебе взять тайм-аут, посидеть и поглядеть, как играют большие парни?

Ага, вот под маской Капитана Америки и проступил истинный Боумен. Ясен пень, он был бы счастлив, если бы меня вообще не было на льду!

– Это ты меня так подбодрить решил, ка-пи-тан? Мне было бы проще играть на позиции, к которой я привык и годами тренировался!

– Чтобы центрфорвард тянул одеяло на себя? – Боумен приподнял бровь. – Решай свои проблемы не на льду!

– Хватит корчить из себя правильного! – огрызнулся я и стряхнул его руку с плеча.

Боумен нахмурился:

– Это о чем сейчас было?

Я покачал головой и отъехал к скамье, чтобы не сорваться на Боумена за его вечные подлянки. Я взял воды, чтобы не сказать или не сделать ничего такого, о чем после пожалею.

– Присядь, Уинслоу, – окликнул меня тренер Уотерс, похлопав по скамье рядом с собой.

Пылить с капитаном – одно дело, но выделываться перед тренером – другое. Я со вздохом потопал к Уотерсу и тяжело уселся рядом.

– Я не привык играть в защите, – признался я, глядя, как шайба играючи скользит между Боуменом и нападающим Бендером, до перехода в сборную игравшим за Колорадо.

– Это я вижу. – Когда Уотерс ничего не прибавил, я не утерпел и повернулся поглядеть на него. – У тебя какие-то проблемы?

Пришлось раскошеливаться:

– Да так, семейное… Неохота углубляться.

Уотерс кивнул, вертя шайбу в пальцах:

– Привыкать к новой команде всегда сложно, особенно когда мы тебя ставим то в защиту, то в нападение, чтобы поглядеть, где от тебя больше толку. У тебя завидные габариты и универсальные способности, которыми тебе не терпится блеснуть, но нельзя же забрасывать шайбу и одновременно защищать свои ворота!

– Да это-то ясно, просто я никак не уложу в голове эту перемену.

– Понимаю, но ты давай старайся, Уинслоу. Все парни в одной с тобой лодке. Нельзя сбрасывать со счетов и психологический момент – непривычно выходить на лед с теми, с кем раньше не играл, но ты держи в голове – мы одна команда.

– Ну да, логично.

– Если захочешь поговорить, подойди ко мне. Я здесь для того, чтобы решать проблемы.

– Дошло, усвоил, усек. Спасибо.

Меня не интересовала сессия психотерапии с новым тренером, который с Боуменом не разлей вода.

Я снова вышел на лед, но сосредоточиться не мог. Скоро начинаются товарищеские матчи, нужно осваиваться на новой позиции. Только в запасные загреметь не хватало, чтобы меньше времени находиться на льду, – так я лишь отдалюсь от цели.

У меня с Сиэтлом двухлетний контракт, но меня могут обменять в будущем году, если я не проявлю себя в защите, где меня планируют мариновать. Обмен спустя всего год игры в сборной – это практически пятно на репутации, а это, знаете ли, разница – не получить другого контракта или вылететь в запасной состав низшей лиги. Такого я себе позволить не могу – у меня брат, который не сможет жить без дорогостоящего лечения. Нужно дать Нолану шанс, а для этого придется обуздать свой нрав, как бы трудно это ни оказалось.