Устные аргументы

Глава 7

Рид

— Если продолжишь так целовать меня, Рен, я снова трахну тебя, прежде чем дам тебе уснуть, — я подмял её под себя, пытаясь удержать маленькую шалунью. С таким порочным ртом и блуждающими руками эта женщина опасна. У моего члена не было передышки с тех пор, как она приехала сюда. Я не могу держать его подальше от неё.

— Таков план, Лоулесс, — выдыхает она, поднимая свое лицо к моему. — Больше любви, меньше разговоров.

— Нет, — рычу я, наклоняя голову, чтобы беззвучно поцеловать её. — Остаток вечера ты проведешь на скамейке штрафников.

— Ты мой самый нелюбимый хоккеист.

— Лгунья. Я единственный хоккеист, чье имя ты можешь назвать.

— Уэйн Гретцки.

— Он ушел на пенсию восемьсот лет назад, Рен.

— О, эм… — она прищуривается, пытаясь вспомнить другого хоккеиста. — Разве нет такого по фамилии Тойс?

— Господи Иисусе, — бормочу я, прижимаясь лбом к её лбу, и всё моё тело сотрясается от смеха. — Ты имеешь в виду Джонатана Тойвса?

— Именно это я и сказала, суперзвезда.

— Ты такая самоуверенная, — я прикусываю ее за ушко.

— Я бы предпочла быть наполненной тобой.

Я стону, скатываясь с неё, прежде чем дать Рен именно то, о чем она просит, и трахнуть ее снова. Ей нужен перерыв, даже если она упорно это отрицает. Я не хочу, чтобы она думала, будто секс — это всё, что мне здесь нужно. Это не так. Я хочу каждую её частичку.

— Ты всегда хотела стать юристом, Судьба? — спрашиваю я, снова заключая ее в объятия. Я провожу рукой по лицу Рен, заправляя пряди волос ей за уши, чтобы лучше видеть ее. Господи, я мог бы лицезреть эту дерзкую женщину весь день.

— От секса к моей работе, да? — спрашивает она, надувшись, хотя в её глазах пляшут веселые искорки. — Мне не кажется, что это хорошая профессия, Лоулесс.

— Я хочу узнать тебя, Рен, — бормочу я, проводя ладонью по её руке. — Узнать все, что только можно, а не только то, как невероятно ты звучишь, выкрикивая моё имя.

— Ты говоришь самые милые и самые непристойные вещи, — шепчет она.

— Всё это правда.

Милая улыбка озаряет ее изнутри.

— Я не хотела быть юристом. Хотела быть судьей. Мой отец только что ушел на пенсию, и его место занял мой брат, — говорит Рен через минуту. — Я всегда была папиной дочкой. Наверное, хотела пойти по его стопам, но потом я влюбилась в реальную работу с делами. Теперь моя мечта — стать окружным прокурором.

— Блядь. Это чертовски мило.

— Я не милая, — говорит она, хмуро глядя на меня.

— Ты права, — торжественно заявляю я. — Ты чертовски очаровательна.

Рен тычет меня в ребра, бормоча себе под нос что-то о сумасшедших мужчинах, заставляя меня рассмеяться. Она считает себя жестокой, но мы оба знаем — под маской сварливого адвоката, которую она любит надевать, она милая, как пирожок.

— Тебя это беспокоит? — спрашивает она, глядя на меня из-под ресниц мгновение спустя. — Имею в виду, что я деловая женщина.

— Черт возьми, нет, — рычу я. — По-моему, это чертовски сексуально. Мне нравится, что ты амбициозна, у тебя есть цели, ты независима и считаешь себя главной.

— Я главная.

— Продолжай мечтать, Судьба. Единственное, за что ты отвечаешь, — это за этот член.

Она наклоняется вперёд и кусает меня за плечо.

— Мы оба знаем, что ты принадлежишь мне, Лоулесс. Не пойми превратно.

Черт, она не ошибается. Я действительно принадлежу ей. Я последую за ней куда угодно и когда угодно. Всё, что она захочет, будет её. Но я ей этого не скажу. Вы шутите? Мне тут нужна некоторая переговорная сила. Она и так слишком чертовски опасна.

— Право собственности — это девять десятых закона, Рен. Ты в моей постели, моя сперма капает из твоей маленькой дырочки, и мои отметины по всему твоему телу. Я думаю, мы оба знаем, кто кем владеет, — выдыхаю я ей в ухо, одновременно сжимая её идеальную попку. — Не заставляй меня напоминать тебе об этом снова.

Она дрожит, тихо постанывая.

Я пощипываю её за ушко, а затем легонько шлёпаю по попке, просто чтобы почувствовать, как она покачивается под моей ладонью.

— Прекрасно, — шепчет Рен через мгновение. — Мы принадлежим друг другу.

— Я могу с этим смириться.

Ее губы изгибаются в улыбке, прижимаясь к моему горлу.

— А как насчет тебя? Ты всегда хотел играть в хоккей?

— Я всегда играл в хоккей, — отвечаю я, посмеиваясь. — Некоторые из моих самых ранних воспоминаний связаны со льдом. Мой отец тренировал юношескую хоккейную лигу. Думаю, хоккей у меня в крови, как закон у тебя в крови.

— Держу пари, ты был очарователен на своих маленьких коньках.

— Я был чертовски злым на своих маленьких коньках.

Она фыркает от смеха.

— Я всегда был агрессивным игроком.

— Почему ты не играешь за НХЛ? Можно мне спросить об этом?

— Попасть в НХЛ непросто. Здесь не так много команд, — объясняю я. — И большинство из них находятся далеко от тех мест, которые я хотел бы назвать домом. Моя семья в Техасе. Я хочу быть здесь.

— Это действительно мило, Рид.

— Я люблю игру, а не то дерьмо, которое к ней прилагается.

— Например, что?

— Хоккеисты привлекают много внимания любителей забросить шайбу, золотоискателей и прессы. Я всегда избегал этой херни. Я выигрываю трофеи на льду. Я не хочу, чтобы он был у меня на руке, — бормочу я.

— Э-э, ты не избежал этого, когда затеял драку в баре.

К счастью, тренеру и Джордану удалось не допустить, чтобы история вышла из-под контроля. Местная газета написала об этом, но тренеру удалось убедить их не упоминать имена. Конечно, все в городе знают, что произошло — это было неизбежно, — но никто из спортивных журналистов пока не обратил на это внимания.

Мне повезло. Я знаю, что это из-за женщины, которую сейчас обнимаю. Последние несколько дней она из кожи вон лезла, чтобы сохранить мое имя в тайне. За это я должен ей столько оргазмов, сколько она захочет.

— Я не затевал драку, умница, — говорю я ей, хотя знаю, что она просто шутит. — Я защищал Адалинн от пьяного придурка, а его приятели тоже решили вмешаться.

— Знаю, — говорит Рен, улыбаясь мне. — Я просто пошутила. Я не говорю, что согласна с таким методом, но, по-моему, это очень мило, что ты присматривал за Адалинн.

— Мы с ее братом были соседями по комнате в колледже.

— Ага! — восклицает Рен, и в ее глазах вспыхивает торжество. — Так и знала, что ты от кого-то узнал мой адрес.

Вот чёрт. Кажется, я попал прямо в точку.

— Детка, мне неприятно тебя расстраивать, но все в городе знают, где ты живешь. На самом деле, думаю, все в городе знают, кто где живет, — бормочу я, заставляя Рен хихикать.

— Значит, тебя не продадут за пределы штата? — спрашивает она через мгновение. Не думаю, что она хочет, чтобы я заметил вспышку беспокойства на ее лице, но я все равно вижу. Рен боится, что я намереваюсь ее покинуть. Черт. Мне нужно немедленно это прекратить.

— Нет, — отвечаю я. — Я не собираюсь меняться или переезжать из штата, так что, если ты хочешь быть прокурором, будь им, Судьба. Твоя работа и мечты никогда не будут на втором месте после моих.

— Ты действительно так думаешь, не так ли?

— Каждое слово. Я люблю хоккей, но я чертовски схожу по тебе с ума.

— Мне это нравится.

— Что?

— Ты, — шепчет Рен, пристально глядя на меня. — Ты усердствуешь во всем, что делаешь. Ты делаешь так, что тебя невозможно не любить, даже если ты совершенно сумасшедший.

— Блядь, — рычу я, снова наваливаясь на нее сверху. — Скажи это еще раз.

— Я лю…

Я прерываю Рен, накрывая её рот своим. Наши языки сплетаются, когда я краду её дыхание и её признание, позволяя обоим встать на свои места. Боже, как же я буду любить эту женщину. Каждый удар моего сердца будет посвящен ей. Это уже происходит. Она уже становится центром моего мира.

— Я люблю тебя, Судьба, — шепчу я ей в губы.

— Я тоже люблю тебя, — шепчет она в ответ.

Я проскальзываю между её бёдер, снова возносясь на небеса.

— О, — стонет она, запрокидывая голову. — Я думала, ты сказал, что я остаюсь на скамейке штрафников до конца вечера.

— Так и есть, — бормочу я, двигая бёдрами и медленно трахая её. — Но я был вынужден заняться с тобой сексом под кайфом. Это значит, что у меня есть две минуты, чтобы заставить тебя кончить снова.

— Тогда продолжай, — стонет Рен

Что я и делаю. Гораздо дольше, чем две минуты.

— Мне все еще запрещено выходить из своего номера в отеле? — спрашиваю я рано утром следующего дня, наблюдая, как Рен натягивает свою одежду. Мы уже приняли душ вместе. Я пытался держать свои руки подальше от неё, но в итоге прижался к ней, придавливая к стенке душа, пока она не кончила на меня.

Лучший душ в мире.

— Зависит от обстоятельств, — говорит Рен. — Ты собираешься доставить мне какие-нибудь проблемы?

— Готов поспорить на твою сладкую попку, что да. Весь день, каждый день, детка.

Она качает головой, борясь с улыбкой.

— По какой-то причине, у меня такое чувство, что ты это имеешь в виду.

— О, да, — я пересекаю спальню и направляюсь к ней, чтобы погладить по заднице. — Надеюсь, ты планируешь заехать домой, чтобы переодеться перед работой, потому что я провожу тебя до твоего кабинета и вынесу оттуда на руках, если ты собираешься работать без трусиков.

— Успокойся, пещерный человек, — бормочет Рен, закатывая глаза. — Я определенно собираюсь домой, чтобы переодеться перед работой. Вчера вечером ты, вроде как, поставил меня в неловкое положение. Думаю, сегодня трусики могут понадобиться.

— Ебать, — стону я, и мой член превращается в сталь при воспоминании о том, что она полна моей спермы. — Мне нравится думать о том, как ты весь день ходишь и истекаешь моей спермой, Рен.

— Почему-то я так и думала, — отвечает Рен.

Я прикусываю её шею, а затем целую в идеальные губы.

— Между прочим, трусики — обязательное условие на работе каждый день.

— Да-да, — говорит она. — Что тебе нужно сделать сегодня?

— Нужно уладить кое-какие дела, — отвечаю я как можно более неопределенно. Ей не обязательно знать, что я собираюсь купить кольцо и разжечь костер под ногами у своего агента по недвижимости. Мне нужны дом и кольцо, и как можно скорее. Как только с этим делом будет покончено, я надену ей на палец своё кольцо, чтобы мы могли заняться нашим будущим.

— Они могут подождать до полудня? — спрашивает она. — Сегодня утром у меня встреча с шерифом Армстронгом, а затем мы встречаемся с прокурором по твоему делу.

— Мне нужно там присутствовать?

— Ага, — говорит она. — И ты должен держать свои руки при себе, — она бросает на меня суровый взгляд. — Без шуток, Лоулесс. Если он заподозрит, что между нами что-то не совсем профессиональное, мне конец.

— Эй, — я приподнимаю подбородок Рен, пока её глаза не встречаются с моими. — Я никогда не сделаю ничего, что могло бы подвергнуть тебя риску. Теперь ты для меня на первом месте. Я буду вести себя наилучшим образом. Даже не буду пялиться на твою идеальную задницу.

— Давай не будем сейчас сходить с ума, — произносит она, похлопывая меня по груди, прежде чем выскользнуть из моих объятий и продолжить одеваться. — Если даже не смотреть на это, может стать одиноко.

Я запрокидываю голову и громко смеюсь. Черт возьми. Я люблю её.