Усы за двенадцатью замками

Магия и разгильдяйство

Я расскажу о главной ошибке в моей жизни. С чего бы начать?

Родом я с планеты Таймар. Её территория поделена на три неравные части. На юге, в Белой пустыне, подобно веснушкам на лице рыжего пастуха, разбросаны орочьи поселения. На юго-востоке, в гигантских зловонных городах возвышаются бетонные башни-человейники. Северо-западные фьорды принадлежат лесному народу – миролюбивым эльфам. На Таймаре долгие годы бушевала война, люди захватывали территории эльфов и вырубали леса, орки нападали на людские и эльфийские города, силой добывая продовольствие. Эльфы… Эльфы, несмотря на текущую в крови любовь к природе, самозабвенно убивали и тех, и других соседей. В оборонительных целях, конечно же.

Война остановилась несколько десятилетий назад. Двенадцатый съезд руководителей государств: Аарга Свирепого – вождя орков, Оскара Благочестивого – великого князя людей и Анораглара – короля эльфов, увенчался первым в истории мирным договором. Были учреждены комиссии по урегулированию конфликтов. Принято единогласное решение по строительству Международного центра для цивилизованной торговли и обмена опытом.

Именно в этот период я закончил обучение в Высшей Эльфийской Академии и был направлен на службу в Управление по международным преступлениям. Место мне досталось не случайно, а благодаря росту и проблемам с глазомером.

Ещё в Академии меня прозвали коротышкой – я был на две, а то и на три головы ниже любого из учеников. Эльфы и эльфийки стройными рядами бессердечных мраморных статуй вынуждали смотреть снизу вверх. В какой-то момент от этого ежедневного упражнения шею свело судорогой, и я перестал пытаться завести хоть что-то мало-мальски похожее на дружбу. Вдобавок ко всему, я оказался не приспособлен к владению луком – стрелы попадали куда угодно, но не в мишень.

Однажды, ближе к концу обучения, на занятиях по стрельбе я натянул тетиву так сильно, что стрела перелетела цель и разбила оконное стекло в кабинете преподавателя древней магии. По чистой случайности она, не задев ничего жизненно важного, остановилась в остроконечной шляпе, которая покоилась у эльфа на голове. Ужас! Кошмар! Крах карьеры! Мозг взорвался бесконечностью вариантов дальнейшего развития событий. Я думал, что меня исключат с позором, что заточат в королевскую темницу или пустят на корм вечно голодным вивернам. Однако, вместо всего, что я успел себе придумать, разгневанный маг наложил на меня заклинание, а точнее проклятие, пришедшее первым в его, несомненно умудренную вековым опытом, голову. Оно сделало меня человеком с самыми обычными ушами и усами. Ко всему прочему проклятие превратило меня в совершенно незаменимого агента разведки Управления по международным преступлениям.

Первое задание прояснило мою новую роль. Задача состояла в том, чтобы под видом человека (ха-ха, маг оказал мне неплохую услугу) проникнуть на место строительства торгово-коммуникационного центра и внедриться в коллектив, что я и сделал. Эльфам нужны были глаза на стройплощадке, так как объектом на этапе строительства занимались только люди и орки. Эльфы же должны были присоединиться к этапу внутренней и внешней отделки. Устроиться на стройку оказалось значительно проще, чем попасть с двухсот шагов в падающий с ветки жёлудь. Я попросился на работу, и меня приняли руководителем бригады орков-строителей.

Орков я раньше не встречал – огромные серо-бурые и тёмно-зелёные глыбы с очень специфическим запахом. Я привык к смолянистым ароматам леса, а вонь, исходящая от вспотевших на стройке рабочих, была невыносима. Их тела смердели сотней взмыленных лошадей, топчущихся на поляне из собственного навоза. Орочья речь почти целиком состояла из беспросветной ругани, от которой избавлена эльфийская лексика. Людей, впрочем, как я заметил, не смущал ни этот мерзкий запах, ни стиль общения – они весьма охотно поддерживали непристойное словоблудие. Я наблюдал, не вмешивался, старался перенять манеру поведения людей, но все равно держался несколько в сторонке и оттого сильно выделялся.

Неделя сменялась неделей. Стройка шла, слегка отставая от намеченного плана. Рабочие выкладывали стены солярным кирпичом, вбирающим в себя энергию солнца днём и отдающим свет после заката – каждый такой кирпич сиял в ночи будто десяток зажжённых восковых свечей, освещая стройплощадку. Эльфы использовали солярные камни с незапамятных времён, задолго до того, как люди придумали электричество и лампы накаливания. А во время переговоров предложили в знак примирения изготовить солярный кирпич для строительства коммуникационного центра, чтобы по ночам здание удивляло не меньше, чем днём.

На том и порешили. Орки оказались ребятами на удивление работящими, и через месяц кладка достигла высоты в три этажа. Здание со всех сторон окружили несуразные строительные леса. Тут и начались первые проблемы.

Леса из тонких сосновых досок были изготовлены и собраны людьми. Лестницы и настилы натужно ныли под весом наёмных рабочих. Я несколько раз обращался к людям – высшему руководству – но те отмахивались, уверяя, что технология проверенная, и бояться нечего.

Это случилось ближе к вечеру. Почти вся бригада отправилась на совместный ужин, на стройке оставался только Дикий Рык. Орк был шире меня в четыре раза, выше на две головы, его кожа имела серо-бурый цвет и была покрыта тёмными пятнами. Я заметил, что он каждый день работает дольше всех, и решил подойти к нему, пересилив своё отвращение, чтобы выяснить, что являлось причиной задержек.

Дикий Рык вмиг стал серьёзным. Он будто не хотел выдавать свою тайну. Колебался. Но желание выговориться всё же взяло верх, и он открылся мне. Оказалось, что в пустыне его ждёт Крыло Ветра – любимая жена, и Предвестник Бурь – сын, которого он ещё никогда не видел. Мысль орка была проста – чем быстрее закончится возведение центра, тем быстрее он сможет вернуться к семье. Рык переминался с ноги на ногу, и я чувствовал, что признание далось ему с трудом. Он выглядел уставшим, и я предложил продолжить работу с утра, с новыми силами.

Орк вытер со лба крупные капли пота, и мы стали спускаться. Раздался треск. Рык с ужасом посмотрел под ноги – доски настила переломились пополам. В попытке зацепиться хоть за что-то, орк вонзился толстыми пальцами в мою ногу, потащив вслед за собой, навстречу каменным дорожкам. В полёте он понял, что цель выбрал неудачную и, освободив меня, стал размахивать руками в поиске надежной опоры. Доски, которые попадались ему на пути, ломались словно сухой хворост. Я же отвлекаться на орка уже не мог. Спасал собственную жизнь. Моя рука крепко схватила верёвку подъёмника. И я завис где-то между первым и вторым этажом.

Я поглядел вниз. Дикий рык распластался на камнях. Он был жив, из его груди вырывались хриплые стоны. Я раскачался на верёвке и, спрыгнув на устойчивую поверхность настила слева от образовавшейся из-за падения орка дыры, бросился на помощь подчинённому.

Встать он не мог. Прохрипел лишь, что не чувствует ног. Я попросил его не двигаться, а сам поспешил позвать кого-нибудь на помощь.

Спустя полчаса я привёл к месту происшествия руководство. Джон Миллер и Энди Уилсон отвечали за безопасность. Они внимательно изучили состояние Дикого Рыка и пришли к выводу, что у орка скорее всего сломан позвоночник.

– Он больше не работник, – констатировал Уилсон.

– На пятый участок привезли бетон, – Миллер равнодушно взглянул на орка.

– Свои не дадут, – отметил Уилсон и почесал выпирающий вперёд щетинистый подбородок.

– Позвони нашим прорабам, пусть подгонят грузовик.

– Что вы хотите сделать? – встрял я в их диалог. – Нужно вызвать медиков!

– Вали отсюда, мальчишка! Ты всё сделал правильно, – Миллер отмахнулся от меня, как будто вытащил из чашки чая неосторожного муравья.

– Может он хочет составить орку компанию? – Уилсон заржал.

Испытывать судьбу и терпение “безопасников” я не стал, это бы привлекло ко мне ненужное внимание. И, несмотря на нарастающее чувство беспокойства, отошёл от них подальше, в сторону леса. Притаился. Вскоре приехал грузовик, орка погрузили в него и куда-то повезли. Машина двигалась по ухабистой дороге достаточно медленно. Я проследил за ней до пятого участка. У края котлована громко шумели бетономешалки. Стонущего от боли орка выгрузили в яму, и Миллер отдал команду лить. Я не видел, как умирал Дикий Рык, который так никогда и не увидит сына, но слышал, как его крик превратился в булькающий кашель, а затем окончательно стих.

Я выждал неделю, прежде чем отпроситься в отпуск. Вернувшись обратно в Эльфийское управление по международным преступлениям, рассказал о происшествии начальству. Эльфы начали проверки и выяснили, что Рык был не единственной жертвой стройки. Миллера и Уилсона отстранили от работы, а затем людской суд приговорил их к тридцати пяти годам тюремного заключения – слишком мало для таких бесчувственных мерзавцев. Родственники всех погибших получили достойную компенсацию. А я до сих пор считаю, что мог бы спасти Дикого Рыка. Эх… Если бы я искал помощи у орков, а не у людей… Если бы я настоял на замене досок для строительных лесов… Если бы… Но, нет.

Человеком на стройке я работал ещё пять лет, в течение которых ни один мой подчинённый не погиб. Я сильно привязался к оркам. Они оказались душевными и честными ребятами, среди которых я нашёл настоящих друзей. Что касается запаха… Я приловчился вешать себе на шею флакончик с «Луговыми духами», чтобы время от времени смазывать ими усы. Хороший трюк, а главное действенный. В конце концов меня вызвали в Эльфийское управление, где сообщили, что я заслужил повышение, для которого мне нужно снова стать эльфом.

Я вернулся в Академию, чтобы поговорить с профессором по древней магии. Почтенный эльф давно меня простил. Он дал мне пастилку, мутную, будто сплетённую из утреннего тумана. Она, по чистосердечным заверениям мага, должна была помочь снять проклятие. Ко мне действительно вернулись родные эльфийские уши, но усы никуда не делись. Маг пожал плечами, и предложил их сбрить. Я последовал его совету, а на следующий день обнаружил свежую поросль. Вернувшись к профессору, я просил его смилостивиться и всё-таки вернуть мне прежний облик. Где это видано, чтобы эльф и с усами?! Но он лишь грустно посмотрел в мою сторону.

– Я ничего не могу сделать, друг мой. Я был так зол, когда проклял тебя, что моих сил не хватит, чтобы убрать эти дурацкие усы. Но я знаю, кто сможет!

Я затаил дыхание, чтобы не упустить ни единого слова. Маг долго молчал, что-то обдумывая.

– Существует предание о Великом волшебнике Севера, который исполняет желания, но найти его – задача не из лёгких, – маг взмахнул рукой, и перед ним в сияющей пыли возник свиток. – Здесь ты найдёшь великую легенду. В ней кроется нить, которая выведет тебя к цели.

– А без загадок совсем нельзя? – озадаченно выдохнул я, разглядывая аккуратные письмена.

– Всё в твоих руках, юный эльф, – маг пафосно и несколько нелепо растянул губы в улыбке, сплёл портал и исчез, оставив меня наедине со свитком и усами.

По дороге домой я прочёл легенду сотню раз, но в ней не было ни малейшей зацепки, которая могла бы подсказать, где мне найти Северного волшебника. А потом открыл дверь в своё жилище и оказался в неизвестном тёмном коридоре. Теперь я здесь. И мне бы очень хотелось понять, где это «здесь» и куда мне идти дальше.

– Ваша история любопытна, – протянул Фергус. – Ответ на свой вопрос найдёте, когда выйдете из бара. Следуйте за светящимся щенком. Он уже ждёт вас. А пока могу предложить передохнуть. Может, хотите позавтракать или поужинать?

– Нет, нет, благодарю, не стоит. Я лишь хотел бы побыстрее разобраться со своей ситуацией, – Саррон слез с барного стула и попятился к выходу.

– Могу я задать вам последний вопрос? – мягко поинтересовался Фергус. Щуплый юноша остановился. – Вы на самом деле эльф?

Ясаррон молча стянул с головы серую шапку. Показались розовые остроконечные ушки, которые совершенно бестолково смотрелись вместе с неухоженными усиками. Юноша слегка поклонился и выскочил из бара.