Утренний кофе (СИ)

Глава 2 — Оранжевая тряпка

Год назад

Говорят, чтобы забыть отношения, которые длились год, должно пройти не меньше шести месяцев. А что делать, если вы были вместе всю жизнь? Оля уже и не помнила, когда она была без Кости. Все началось с дружбы их родителей, которые часто шутили о будущей свадьбе своих отпрысков. Затем школа, одна парта, институт, тот же факультет, работа — снова вместе. А потом…

— Оль! О-оль! Я с кем разговариваю! Оль! Нет, ну так не пойдет!

С Олиной головы сдернули одеяло, и девушка зажмурилась от света. Ноябрьское солнце не было ярким, но человека, просидевшего в темноте почти неделю, слепило даже оно.

— Вылезай уже из своей раковины, улитка недоделанная!

— Не-хо-чу. — Одеяло вновь оказалось на прежнем месте, и из-под него послышалось сдавленное: — Вик, оставь меня в покое.

— Обойдешься! — фыркнула подруга. — Если я уйду, ты вообще есть перестанешь. Хорошо еще, что у меня ключи есть, а то б и в дом не пустила!

С кровати раздался приглушенный стон, но белокурая макушка со спутанными и давно не мытыми волосами так и не появилась.

— Оль, ну, правда! Вылезай.

— Нет.

— Сама напросилась.

Сначала на пол полетело одеяло, а следом за ним, за ноги, стащили и саму хозяйку квартиры. В адрес Вики полетели проклятия и свалившаяся на голову Оле подушка. Подруга ловко увернулась от снаряда и скрестила руки на груди. Несмотря на свои метр с кепкой, полноватую фигуру и торчащие во все стороны рыжие кудряшки, Вика умела выглядеть внушительно.

— Хватит себя жалеть! Оля, месяц уже прошел! Месяц!

В ответ раздалось сердитое сопение, и Оля, кряхтя, забралась обратно на кровать. Опершись на оставшуюся подушку, она подтянула ноги к груди и обхватила их руками. Вика, вздохнув, села рядом.

— Оль, я не буду тебе больше ничего говорить ни о Косте, ни о Карине. Тебе и так уже все родственники мозг выели. Давай забудем это, как страшный сон. Все. Забыли. Пора жить дальше. Оль, ты меня вообще слышишь?

— Угу.

— Точно?

— Угу.

— Блин, Оля! Ты меня вообще не слушала!

— А?

— Нет, я так больше не могу!

Вика стащила Олю с кровати и повела за собой, и, та, как ягненок на заклание, поплелась за ней. По дороге пижамные штаны постоянно падали, и в зеркале Оля с изумлением увидела, что очень сильно похудела. И правда, а когда она нормально ела? Какой сегодня вообще день? А какая разница?

В маленькой ванной было на удивление чисто и прибрано. И когда только Вика успела похозяйничать? Кроме нее было некому.

— Раздевайся! — скомандовала подруга.

Оля затравленно на нее посмотрела, но подчинилась.

— Залезай в ванную.

— Холодно…

— Щас согреем!

Первые струи оказались ледяными, и Оля вздрогнула, но безропотно стерпела пытку водой. Тепло постепенно распространялось по всему телу, и Оля расслабилась.

— Не горячо?

— Нет. Все хорошо.

Словно маленькому ребенку, Вика вымыла ей голову, потерла спинку, насухо вытерла и прядь за прядью расчесала ей волосы.

— Сейчас халат принесу, — сказала Вика и взялась за ручку двери.

— Не надо!

— Почему?

— У меня нет халата.

Вику ужаснул стремительно пустеющий взгляд подруги, а ведь казалось, что она начала оттаивать.

— Был же. Я помню. Красивенький такой, пушистый! Оранж… Оля, прости, я забыла. Сейчас принесу что-нибудь другое. Завернись пока в полотенце.

— Хорошо.

Из шкафа Вика достала светло-голубой свитер и черные штаны в обтяжку, которые Оля отложила до лучших времен: когда похудеет. Сейчас они должны были как раз быть впору.

Глаз зацепился за яркое пятно в глубине шкафа. Воровато оглянувшись, Вика вытащила на свет давно забытую оранжевую майку и тут же затолкала ее к себе в сумочку. Оставлять эту тряпку в квартире было слишком опасно. Вика хорошо помнила, как Оля расхвастала прекрасный сервиз только за то, что тот был запрещенного цвета. А потом, сидя на коленях, собирала осколки, резала себе ими пальцы и даже не замечала этого.

— Оль, смотри, это подойдет? — Вика открыла дверь и вздохнула. — Оль, я ж просила тебя завернуться в полотенце!

Подруга повернула к ней голову, и у Вики сердце от жалости сжалось. Что стало с ее жизнерадостной Олей? Та сейчас была похожа на загнанного зверька, уже не надеющегося на свободу. Ух! Надо было еще как-нибудь нагадить этому подонку! Того, что она расцарапала его любимую машину ржавым гвоздем и порезала шины, явно было недостаточно. И пусть еще докажет, что это сделала Вика! Камер не было? Не было. Свидетели были? Нет. Даже видеорегистратор не работал!

— Оль, вставай.

Вика помогла ей одеться и все больше и больше хмурилась. Заветные черные штаны впору ей не были — они висели на Оле мешком!

— Тааак, а теперь идем есть!

— Вик, спасибо тебе, но я, правда, не хочу…

— А ходячим скелетам слова не давали! Щас что-нибудь состряпаем!

Часы показывали половину одиннадцатого, и Вика стиснула зубы — на работу она уже опоздала. Ну, и пусть! Наташка ее прикроет, если что. К счастью, ехать было недалеко.

— Оля, что тебе приготовить? Ладно, считай, что я ничего не спрашивала.

Наскоро пожарив яичницу, Вика поставила тарелку перед подругой, а сама села напротив. Олина кухня ей всегда нравилась: хоть и небольшая, но зато яркая, как и сама хозяйка. Была. Сочные зеленые оттенки, сверкающая кухонная утварь, живые цветы — самое уютное место в квартире и самое светлое.

— Ешь, давай!

— Хорошо.

— Ты ее ешь или пытаешь?

Оля улыбнулась краешком губ и положила первый кусочек в рот. Вкуса она не почувствовала.

— Ну, и умница! Ладно, мне на работу пора. Посуду помоешь?

— Да.

— Я к тебе завтра зайду.

Подруга чмокнула ее в щеку и унеслась ураганом. Всего какой-то месяц назад и Оля с радостью бежала на работу. На любимую работу. На любимую работу к любимому человеку. Теперь не было ни того, ни другого. По крайней мере, она не бедствовала. Ведь у нее остались деньги, которые она откладывала на свадебное путешествие.

Сперва Оля хотела выбросить яичницу — аппетита не было совсем. Но, в конце концов, передумала и все доела, ведь Вика так старалась для нее. Может, и правда хватит себя жалеть?