Уйти, чтобы вернуться

7

Почти все воскресенье он проспал. Накануне вечером он решил сильно напиться. Многие годы он демонстрировал в этом деле недюжинный талант. Засесть в четырех стенах значило бы добавить к путанице в голове еще и позорную нерешительность.

Он толкнул дверь “Новеченто” позже обычного, выпил больше обычного коктейлей из “Фернета” с колой – и вывалился из бара еще более расстроенный, чем обычно. В голове по-прежнему царила неразбериха, потому что он провел вечер один за стойкой, довольствуясь беседой с барменом. А потом среди ночи и безлюдья Эндрю Стилмена, изрядно пропитанного спиртным, разобрал безудержный смех. На смену приступу смеха пришла бездонная тоска. Битый час он рыдал, сидя на бордюре над водосточным желобом.

Других таких идиотов, как он, пришлось бы долго искать – а ведь он повидал их в жизни немало!

Проснувшись с диким похмельем – напоминанием, что ему уже далеко не двадцать лет, – Эндрю понял, до чего ему не хватает Вэлери. Он скучал по ней так, что сводило скулы, мечтал о ней так же упорно, как о той вечерней незнакомке, по неведомой причине тоже не выходившей у него из головы. Но одна была его женой, другая – иллюзией. К тому же он не переставал думать о письме Вэлери.

Он найдет способ добиться ее прощения, отыщет правильные слова – разве это не та область, в которой он съел не одну собаку?

Если статья, которая должна выйти завтра, принесет ему хоть немного славы, то он намерен разделить ее только с Вэлери.

В понедельник, выйдя из дому, он спустился по Чарльз-стрит, как делал каждое утро, и короткими перебежками устремился к реке.

Он дождался красного сигнала светофора для машин и пересек Уэст-хайвей. Когда он достиг островка безопасности, замигал зеленый человечек, но Эндрю по своей привычке все же ступил на мостовую. На возмущенные гудки он отвечал демонстрацией кулака с задранным к небу средним пальцем. Добравшись до аллеи Ривер-парка, он ускорил бег.

Вечером он позвонит в дверь Вэлери, попросит у нее прощения, скажет, насколько жалеет о своей выходке. Он больше не подвергал никакому сомнению свои чувства к ней и был готов биться головой о стену, если бы это помогло ему понять, что за приступ безумия заставил его все это натворить.

С момента их расставания минула неделя – семь дней кошмара, в который он вверг женщину своей жизни, семь дней подлого эгоизма. Больше этого не повторится, он даст ей самую священную клятву. Теперь у него будет одна задача – дарить ей счастье. Он уговорит ее все забыть, а если она заставит его пройти самый тяжкий крестный путь, чтобы заслужить ее прощение, то он готов проползти его на коленях!

Эндрю Стилмен добежал до 4-го пирса с единственной мыслью в голове – как снова завоевать сердце своей жены.

Внезапно он почувствовал жгучий укол в поясницу, за которым последовало ощущение, будто в животе все лопается и рвется. Если бы боль возникла выше в груди, он бы принял это за сердечный приступ. Потом стало невозможно дышать. Это была не иллюзия: ноги подкосились, и он едва успел вытянуть перед собой руки, чтобы не разбить при падении лицо.

Лежа ничком на асфальте, он пытался перевернуться, позвать на помощь. Ему было непонятно, почему из горла не вырывается ни единого звука, пока приступ кашля не помог вытолкнуть наружу густую жидкость.

Увидев растекающуюся у лица красную лужу, Эндрю сообразил, что это кровь – его кровь на аллее Ривер-парка. По непостижимой для него причине он истекал кровью, как животное на бойне. Перед глазами уже сгущалась черная пелена.

Он решил, что в него стреляли, хотя не помнил звука выстрела. Или его пырнули ножом? Последние мгновения, проведенные в сознании, Эндрю использовал для того, чтобы представить, кто бы мог покуситься на его жизнь.

Дышать почти не удавалось. Его покидали силы, он приготовился к неминуемому концу.

Говорят, в такие мгновения перед мысленным взором проносится вся прожитая жизнь, умирающий видит волшебный свет в конце тоннеля, слышит божественный глас, манящий его на тот свет. Ничего похожего! Последние секунды, проведенные Эндрю Стилменом в сознании, были всего лишь медленным, полным боли погружением в ничто.

В 7.15 утра в июльский понедельник свет померк, и Эндрю Стилмен понял, что сейчас умрет.