Узбекистан 1987-89, в сапогах

* * *

Через полгода самое тяжелое осталось позади. Вслед за нашим московско-украинским призывом пришло новое поколение запуганных новичков, теперь это были казахи. Да и вообще я неплохо изучил незнакомые разновидности русского языка и обрел уверенность в обращении с людьми, с которыми мне ранее иметь дела не случалось.

… а потом, месяцев через восемь, меня вызвал к себе начальник штаба и (непривычно человеческим голосом) спросил, кивнув на электрическую печатную машинку: «Умеешь?»

«Так точно, товарищ майор, приходилось».

«Ну и хорошо. Парень ты грамотный, вон, незаконченное высшее… А то у нас контингент какой? Кто не с зоны, тот с кишлака…»

Так началось мое неожиданное восхождение к вершинам армейской карьеры в пределах 1506 военно-строительного отряда!

в каждой части есть такие лакомые убежища и предмет зависти, как место писаря, художника, фельдшера, хлебореза, каптерщика… Обладатель счастливого билета отличается от простых смертных развратным внешним видом, поволокой в глазах, неторопливостью движений и привычкой ходить в тапочках в неурочное время.

правда, я чуть с этого местечка не вылетел через месяц, потому что обнаглел и принялся исправлять ошибки. «Надо не «согласно приказа», а «согласно приказу», товарищ майор!». Но вовремя понял, что самое время поступиться принципами.

отношения с дагестанско-ингушским землячеством, немало попортившим мне жизнь в первые месяцы, резко улучшились после того, как я украл пачку пустых увольнительных с печатями (немыслимая ценность!) – они стали вежливы, и даже принялись искать общения.

… потом я начал учиться, сразу за нескольких тянущихся к заочному высшему образованию офицеров – делал задания по английскому и прочему чистописанию

что не могло не повлиять на мою судьбу в самом положительном смысле: вскоре я поехал домой в отпуск.

… еще не веря ничему, прошел от метро знакомой улицей, зашел, позвонил.

«Господи боже мой, ну какая же дурацкая форма!», сказала мама в дверях.

На следующий день она отпросилась с работы – «у меня ж сыночек приехал!!!», а я, быстренько обзвонив институтских приятелей, пропал на два дня…

не зная тогда, что это останется занозой в совести на много лет.

* * *

отпуск, наверное, был плохой идеей.

Потому что я как-то мгновенно привык и, вернувшись, почувствовал, что наркоз больше не действует. Оставшиеся несколько месяцев стали утомительными.

Распространенные дембельские развлечения, вроде мелкого садизма, меня не привлекали. Готовить парадный китель, обшивая его аксельбантами, вставлять пластиковые полоски в плечи и околыш фуражки, чтобы однажды ослепительной звездой прошествовать по улице от вокзала, а потом выйти из подъезда и, расправив плечи, присесть на лавочку у песочницы – нуууу… тоже… как-то не.

осталось – читать книжки (привез с собой, присылала мама), шляться по городу, который оказался, при ближайшем рассмотрении, не таким уж большим; завести там себе несколько знакомств, смешных.

очень хотелось куда-нибудь съездить посмотреть узбекское.

хоть раз за два года свозили бы в какую-нибудь Бухару, черти – хотя бы для отчетности, политико-воспитательная работа с личным составом 1506 ВСО, «согласно приказа», все такое…