Узел судьбы

Глава V Темная охота. К вопросу об убежище

Как выяснилось, король отсутствовал неделю, и хотя всем объявили, что он спешно и тайно отбыл в манор по имперским делам, слухи о пожаре и исчезновении Сварога все-таки просочились за пределы узкого круга посвященных. Но все хорошо, что хорошо кончается, и жизнь быстро вошла в прежнее русло. Гаудин предпринял несколько неудачных попыток поймать беглого лара из Магистериума и вернулся к себе за облака. Одри, как и предполагал Сварог, присоединилась к отряду леди Виктори. Мара под руководством Даррена увлеченно овладевала искусством боя на мечах, а Карах просился в гости к родственникам в замок Деверо, но Сварог не отпустил его — государственные дела не ждали.

Сам же король вернулся в Латерану в смутном настроении. Герцогиня, против обыкновения, расставшись на время с Дарреном, уехала, не приняв предложения Сварога погостить в королевском дворце. Она сослалась на дела в замке, но командир чувствовал, что беспокойство ее связано, скорее всего, с обещаниями Великого Мастера заняться ими вплотную, а леди Виктори не желала взваливать бремя опасности на друзей. Конечно же, Даррен вскоре последовал за ней, чем весьма огорчил Мару…

После событий в Фиарнолле мирно пролетели три месяца. В большой державе короля Сварога жизнь текла на редкость спокойно — ни одного хоть сколько-нибудь заметного события. Министры вполне справлялись с делами, тайные службы бдительно следили за всем происходящим, армия, точнее, многочисленные армии, объединенные под рукой Его Величества Сварога I, пребывали в боевой готовности. По-прежнему занозой сидел Горрот, не к добру притихший, но способов подобраться поближе к Стахору Сварог пока не придумал.

Что делал в Латеране герцог Орк, тоже так и осталось не выясненным, на первый взгляд, просто жил в свое удовольствие. Он точно поставил цель — не дать себя подозревать, ничего предосудительного не делал, даже, выказывая предельную лояльность, побывал на традиционном Большом Приеме во дворце, устраиваемом каждый год в день Весеннего равноденствия.

Сварог, по старой своей привычке, опасался, что все это благолепие не будет долговечным. Багровая звезда все приближалась, теперь она была видна всем без исключения — ярким красным пятнышком она первой появлялась на ночном небосводе первой и последней исчезала перед рассветом. Мэтр Анрах, основательно изучив сохранившиеся свидетельства событий пятитысячелетней давности, предполагал, что в самое ближайшее время начнут пробуждаться древние чудовища и магические существа, которые могут наделать немало бед. Они грубы и примитивны, и почти все, после тысячелетий спячки или заточения, будут невообразимо голодны… Вспомнив, чем обычно язычники «кормили» своих великих и ужасных богов (а пробуждающиеся древние существа, в большинстве своем, ими и были, по сведениям Магистериума), Сварог серьезно задумался. Скушать население какой-нибудь деревушки такому — на один зуб положить. Придется усмирять их на самой ранней стадии пробуждения, возможно, арендовав у милорда Гаудина пару-тройку драккаров Серебряной бригады.

Анрах не ошибся. Первыми начали отзываться на действие Звезды Ямурлак и Иллюзор. В, казалось бы, усмиренном и очищенном совсем недавно от нечисти Ямурлаке происходило бог знает что, открывались склепы, построенные чуть ли не до Шторма, в заброшенных усадьбах и замках по ночам полыхал мертвенно-зеленый свет, самопроизвольно начали оживать старые кладбища. Начал меняться Иллюзор, и происходило это поразительно быстро. Вся нормальная растительность — трава, деревья — усыхала и умирала, а на их месте вырастало нечто уродливое, покрытое шипами и колючками, с явно хищническими замашками. Возникали на хорошо известных участках и дорогах замаскированные сочной зеленой травой блуждающие болотца, которые в считанные минуты засасывали попавшего туда быка. Гуртовщики начали роптать — потери по началу были весьма значительные. Сами картины иллюзорной жизни разительно изменились. Те, кто видел, рассказывали, что если раньше призрачная жизнь была вполне мирной, то теперь имеет место иллюзия войны. Конечно, ни выстрелов, ни криков не слышно, но видимость пожарищ и сражений полная. А кое-где вообще стоят непроглядные сумерки. Неспокойно жилось людям и в приграничных с Ямурлаком и Иллюзором районах, стал беситься и болеть скот. И народ целыми деревнями стал переселяться в Три Королевства. Как ни странно, но после уничтожения Глаз Сатаны и местная нечисть там повывелась. Крестьяне спокойно и основательно обустраивались на новом месте, быстро отстраивались города, возводились замки. Орден Возрождения Трех Королевств укреплял власть и следил за порядком, деньги из Балонга исправно поступали в его казну и направлялись, в основном, по назначению. Как ни странно, система, предложенная Сварогом и детально разработанная красноречивым герцогом Лемаром, функционировала пока безотказно. С одной стороны, монарха радовал приток людей на свободные территории — новые поселенцы исправно платили налоги и работали, не покладая рук. А с другой стороны, это говорило о том, что жизнь в других местах, налаженная веками, становится непредсказуемой и опасной.

В конце концов, Сварог отправил Мару, Шедариса и Бони с очередной инспекцией в Ямурлак, и, совсем уже было, решил провести пару недель в Вентордеране, но тут, как всегда неожиданно, объявился утром Леверлин. Его доклад заставил Сварога снова уделить пристальное внимание Каталаунским горам. Во-первых, из тамошних лесов стала уходить вся живность, говорят, местные жители видели самого оленя-Кернунноса, а такого уже тысячу лет не случалось. И уже коло двух недель там происходят мелкие подземные толчки, что в этой части харумского материка было полнейшим нонсенсом. В горах стало опасно — могло запросто завалить камнями на дороге. А еще Леверлин рассказал, что приблизительно тогда же его навестила герцогиня Доран. Они с Дарреном нашли его в Ремиденуме, и герцогиня попросила, ни больше, ни меньше — найти тихое место для хранения части ее коллекций, а также приютить Смеющегося Бари, в маноре он просто не выживет. Конечно же, Леверлин не смог отказать даме, в результате чего в его родовом поместье сейчас пребывает та самая коллекция виолонов, большой запечатанный ящик с неизвестным содержимым и удивительный зверь, которого все обожают. У графа сложилось впечатление, что леди Виктори очень спешила и была чем-то весьма обеспокоена и взволнована. Они отказались остаться погостить, чем весьма огорчили Грелора-старшего, неожиданно проникшегося к герцогине своего рода симпатией, и уехали так, точно бежали от кого-то…

— Надо бы их навестить, — сказал Сварог, — заодно и Карах бы своих повидал. А чего сразу-то не приехал?

— Дела, — пожал плечами Леверлин, — Да и потом, они отказались от помощи, я же им предлагал. Даррен только сказал, что не может взваливать такой груз на чужие плечи… А ее домовые, равно как и собаки, отправлены в манор Доран, так что Карах вряд ли их увидит.

— Хорошо. У меня там люди, за замком приглядывают. Сейчас как раз время доклада, вот и спросим у Интагара, что там происходит.

Доклад Интагара был крайне неутешителен. Несколько часов назад в горах произошло сильное землетрясение с эпицентром как раз в районе замка Деверо. По всему видно, замок напрочь разрушен…

— Опоздали, — выдохнул Леверлин, — да и что мы могли сделать со стихией?

— А если это не стихия, граф? Их же предупреждали… — ответил Сварог, — одно обидно — замок был надежным убежищем, даже Великий Мастер предпочел туда не соваться, а теперь… Я надеюсь, они хотя бы живы. Завтра же я еду туда. Ты со мной?

Их беседу прервал ввалившийся к королю без доклада Паколет, который весьма скучал по своему другу Бони и проводил время в тавернах, пытаясь утопить скуку в вине. Сколько Сварог не урезонивал его, все без толку. Вот и сейчас Паколет выглядел не лучшим образом — взлохмаченный и помятый. В ответ на красноречивый взгляд Сварога он, нимало не смутившись, сказал:

— Прошу прощения за нарушение этикета, командир, но я тут один разговор услышал ночью, все думал — рассказать или не надо.

— Ну, давай, выкладывай, — усмехнулся Сварог, — все ж свои.

— Да вот, шел я сегодня из «Золотого льва». Ну и возле одного особняка решил малость отдохнуть на скамеечке, рядом там еще зеленая изгородь была, высокая, в рост человека. Сел я, значит, сижу себе, и вдруг слышу — по ту сторону двое разговаривают. Прислушался я по старой привычке, и понял, что катастрофически трезвею. Потому как говорят они о Вас, и такое… Убрали бы они Вас, да только магия ихняя Вас не берет, Вы ж им давно, как кость в горле…

Первый собеседник долго еще перебирал Свароговы подвиги, начиная с Харлана, сожалел об ущербе, нанесенном их резервам. Ну да, как раз там интересы обоих пересекались и были направлены на достижение общей цели. Может быть, милорд (!) знает, как можно справиться с этим хитрым новоявленным монархом? Свежие мысли будут оценены по достоинству.

У вышеназванного милорда были свои, особые счеты со Сварогом, еще со времен всей этой истории с Делией, но становиться пешкой в чужой игре не в его правилах. Он рассчитывает самостоятельно разобраться со строптивым монархом, хотя теперь это сделать значительно труднее. Если его планы в чем-то совпадут с намерениями Играющего Черными, что ж, значит, все получат желаемое. Но идти под знамена Великого мастера милорду пока не хочется, несмотря на все преимущества.

Хоть соглашение и не было достигнуто, милорду было приятно познакомиться с Черным ларом, ставшим главной головной болью Восьмого департамента. Милорд всегда к услугам графа Моргана.

Герцог очень любезен, ответил тот, кого назвали Черным ларом, предложение принимается, и им не преминут воспользоваться.

— Так-так, — задумчиво сказал Сварог, выслушав рассказ Паколета, — а ведь я знаю, кто это. Черного лара мы упустили под Фиарноллом, это он — головная боль Гаудина. А герцога зовут милорд Орк, и в их встрече нет ничего удивительного. Спасибо за бдительность, Паколет. Воистину, даже у стен есть уши…

— В данном случае, у зеленых изгородей, командир, — улыбнулся Леверлин, — и надо следить, чтобы их не отстриг какой-нибудь садовник.

Сварог понимал, что сейчас он вряд ли сможет изловить Черного лара, но кое-какие меры предосторожности все-таки предпринял перед отъездом в Каталаун.

Деревни, лежащие в предгорьях, не пострадали. Но красивого белоснежного замка как не бывало — на его месте высилась груда камней, наваленная недавним оползнем. По словам очевидцев, замок просто провалился внутрь горы, как будто под ним разверзлась бездна, после чего стали разрушаться близлежащие скалы.

Толчки, редкие, но довольно сильные продолжались еще два дня, причем создавалось такое впечатление, что под землей, от центра хребта к равнинам, движется гигантский таран. Вскоре обнаружила себя и сама первопричина этих толчков, и Сварог с сожалением отметил, что мэтр Анрах в своих опасениях оказался на сто процентов прав.

В нескольких милях от королевского лагеря, прямо посреди богатой мирной деревни, вылез из-под земли, буквально взломав над собой гранитные пласты и почву, древний панцирный червь. Их, как и многих других, считали вымершими, даже находили пустые панцири, один такой даже был в Ремиденуме. Но одно дело пустой панцирь, а другое — червь воочию. Существо, пробивающее и прожигающее своим огненным дыханием базальтовые и гранитные толщи, огромное, бессмысленное, сравняло с землей деревню и снова ушло в недра. Все в один голос приписывали пробуждение червя действию Багровой звезды, Сварог же, как и следовало мудрому монарху, немедленно запросил все имеющиеся сведения об этих существах. Справедливо полагая, что зверюшка еще наделает бед, и придется с нею бороться.

Самую ощутимую помощь оказали монахи, предоставив Сварогу древние манускрипты с описанием червя. Там говорилось, что существа эти были весьма многочисленны четыре тысячи лет назад, но после Вьюги практически исчезли по непонятным причинам. Жили они на большой глубине, на поверхности показывались редко, и тогдашние маги умели с ними как-то ладить — звери помогали прокладывать подземные туннели. Сами по себе панцирные черви агрессивностью не отличались и к людоедству никакого отношения не имели. Вообще они считались мало чувствительными к магии, хотя однозначного мнения на этот счет не было.

Сварог задумался, почему же этот древний зверь, ни кровожадностью, ни агрессивностью ранее не отличавшийся, повел себя так? Почему он уничтожил деревню и проглотил половину ее населения… Мэтр Анрах и суровые братья в коричневых рясах считали, что червь перед пробуждением был изменен, подвергнут очень сильному воздействию темной магии. Просто четыре тысячи лет назад не было никакого дела темным до этих существ, или не было мага подобной силы. Да, подумал Сварог, здесь нужен был либо очень сильный маг, либо наука ларов. Есть даже стойкое подозрение, кто бы мог это изменение осуществить и зачем. И ведь никто не знает, какие достижения древнего знания успел раскопать Стахор… Вопрос был в том, что делать, если червь снова вылезет на поверхность.

Светлую мысль высказала вернувшаяся из Ямурлака Мара:

— Нас учили, что у таких громадин должно быть слабое, уязвимое место, которое легко поразить. Или мозг слабо защищен, или какой-нибудь важный нервный узел на поверхности… Где, ты говоришь, чучело его есть? В Ремиденуме? Поеду-ка я в Равену, посмотрю на него.

Мара уехала, а Сварог, для верности, озадачил тем же вопросом латеранских профессоров, прибавив, что если их гипотеза сработает, то университет и автор идеи получат крупную королевскую награду. То же самое Мара скажет в Ремиденуме. Вскоре Сварогу представился случай проверить все предложенные версии на деле: панцирный червь вылез на поверхность в густонаселенной местности, вблизи от одного из монастырей святого Роха, сровнял с землей богатую большую деревню и принялся за ее жителей. Монахи впервые открыто запросили помощи короля, да и на кого еще надеяться мирным подданным, как не на короля с его жутковатой славой и легендарным оружием? Братья первыми приняли на себя удар, да еще помогали уцелевшим людям.

Два платунга Черных Кирасир, расквартированных в том районе, тоже не ударили в грязь лицом и сделали, что могли, оцепили деревню, попытались обстрелять зверя. По всему было ясно, что дело придется решать королю, и Его Величество Сварог, положившись на удачу, топор и ловкость мары, отправился разбираться с червем. Мара, как всегда, полагала, что победа находится на лезвии ее меча, Сварог же думал, что здесь все не так просто.

Опасения Сварога многократно усилились, когда он увидел древнего зверя вблизи. Огромная — повыше двухэтажного дома — башка, покрытая плотно прилегающими друг к другу черными, отливающими металлом, чешуями, утыканная разной величины и формы не то рогами, не то бивнями, ворочалась посреди разоренной деревни, а хвост скрывался за холмом. Глаз чудовище, судя по всему, не имело, зато щупалец разного калибра, оснащенных шипами, клешнями и когтями, было в избытке. Этими щупальцами оно с большой ловкостью хватало все, казавшееся ему съедобным, и отправляло в невообразимую пасть, обрамленную впечатляющим частоколом алмазных зубов, похожих на акульи. Из пасти несло жаром, как из адской топки. При случае, червь мог дыхнуть огнем, не хуже легендарного Змея Горыныча. Там, где голова переходила в длинное тело, покрытое квадратными сросшимися плитами брони, видны были гибкие кольца, покрытые более мягкой кожей — иначе червь лишился бы возможности поворачивать голову.

— Ученые умы из Ремиденума полагают, что его слабое место как раз там, где кольца, — сказала Мара, невозмутимо разглядывая чудовище, — они говорят. Там должен располагаться важнейший нервный узел. Если не ошибаюсь, то прямо под кожей, если учитывать, что у червя панцирь вместо скелета.

— Забраться-то на него не трудно, главное под щупальца не попасть, — хмыкнул стоявший рядом с ними немолодой офицер.

— Пора, — глядя, как поворачивается червь, сказал Сварог.

— Ваше Величество, разрешите с Вами, — попросил воин, — не приведи Симаргл, одному-то против такой махины.

Сварог молча кивнул, мысленно перекрестился и побежал вниз по склону к червю, на ходу примериваясь, куда удобнее забросить веревку с крючьями. Удачно зацепившись за один из верхних рогов, Сварогу удалось подобраться к самому кольчатому сочленению и закрепиться. И тут червь почуял опасность, начал довольно резво вертеть головой из стороны в сторону, пытаясь сбросить непрошенного седока. Сварог, как мог, замахнулся Доран-ан-Тегом, ударил, и… Топор отскочил с такой силой, что его хозяин не удержался и слетел со спины чудовища. Червь понял, что избавился от человека и стал уползать из деревни.

Сварог был поражен и растерян: ну уж если топор Дорана червя не берет… Тем временем тот самый офицер, что попросился сопровождать короля, опередив даже Мару, ухватился за болтавшиеся на боку червя веревки и ловко полез наверх. За спиной у него была закреплена самая обыкновенная секира. И ему удалось сделать то, что оказалось не под силу королю. Секира легко рассекла мягкие кольца. По червю прошла судорога, он выгнулся кольцом, сбросив отважного кирасира. Чудовище издало дикий вопль, от которого люди попадали на землю, и застыло неподвижно — уже навсегда. Сварог первым бросился поднимать героя — тот успел откатиться подальше и отделался синяками.

Как только треволнения этого дня немного улеглись, Сварог подписал указ о награждении отважного лейтенанта орденом «Звезда отваги» и о переводе его в Особый королевский полк, созданный Сварогом несколько месяцев назад по совету Интагара.

При ближайшем рассмотрении лейтенант Черных кирасир произвел на Сварога весьма положительное впечатление. Ронин из древнего, но обедневшего дворянского рода, последние земельные владения которого располагались где-то поблизости, в отрогах Каталауна, Габриэль де Рэйвен прослужил в полку немало лет без всякой надежды на быстрое повышение. Полковник отзывался о нем, как о самом надежном человеке среди офицеров.

Будучи призван королем Сварогом для личной беседы, освоился быстро, но держался с подобающим почтением. Чем-то он напомнил Сварогу Шедариса.

— Да не огорчайтесь Вы, Ваше Величество, — сказал офицер, когда разговор коснулся победы над червем, — у нас в Каталауне рассказывают одну легенду о том, что это чудовище суждено было победить только простому смертному с обычным оружием в руках. А Ваш топор обычным никак не назовешь, да и сами Вы далеко не простой смертный. Так уж на облаках было написано…

Сварог усмехнулся и промолчал — ну раз уж на облаках… Надо бы получше к нему присмотреться в Латеране, подумал он, если этот офицер окажется подходящим человеком, то обеспечена еще одна кандидатура в штат Девятого департамента. Лейтенант был далеко не так прост, как казалось на первый взгляд. Бони, вон, тоже простак-простаком, подумал Сварог, а как достал свою дудочку…

Габриэль де Рэйвен оказался замечательным собеседником, знал множество местных легенд и сказаний о лесной Деве, Кернунносе и прочих малых и великих силах. Сварог отметил его необычную манеру носить парные мечи за спиной, и лейтенант поведал ему об искусстве и старинном оружии, передававшемся в их роду от отца к сыну.

В Латеране монарха ждали дела, в том числе и целый ворох списков лиц, представленных к различным государственным наградам. Подробно изучив представления, Сварог решил, что проще убить двух зайцев разом — устроить традиционный осенний прием и церемонию награждения отличившихся. Придется еще один вечер угробить на скучнейшее действо, мысленно вздохнул он, подписывая соответствующий указ, зато народ будет доволен…

За день до приема объявились те, о ком Сварог волновался — герцогиня Доран и ее спутники. У монарха точно камень с души свалился — их ведь запросто могло завалить в замке, да и червю на зуб попасться, тоже не самая большая радость в жизни.

Леди Виктори сильно изменилась, даже внешне, видимо, что-то такое с ними со всеми произошло… Во всех черточках ее лица сквозила тревога, в голосе проскальзывали напряженные нотки, и вообще вся она была, как натянутая струна.

— Я рад, что вы живы, и с вами всеми все в порядке, — сказал Сварог, усадив гостей за накрытый стол.

— Мы живы, это верно, — вздохнула леди Виктори, — но теперь мы все время убегаем. Мечемся с места на место, нигде подолгу не задерживаясь. Вы знаете, граф, что такое Темная Охота? При случае поинтересуйтесь у монахов или почитайте Св. Круахана. У него это очень живо описано.

— Когда это началось?

— Да почти сразу после Фиарнолльских событий. Плохо то, что я не придала значения первым мелким потрясениям. Знаете, довольно тяжело, когда Великий Мастер берется за вас всерьез…

— Совсем тяжко стало после разрушения замка. Все-таки, это было убежище, и неплохое, — добавил Даррен, — там была часовня, высеченная прямо в скале одним из святых. Кажется, Св. Рохом…

— И теперь они особенно свирепствуют, — с пониманием произнес Сварог, — Вы были в замке, когда произошел обвал?

— Да, милорд, — ответила герцогиня, — был период относительного затишья, и мы решили, что нас наконец-то оставили в покое. Я тогда серьезно занялась изучением заклинаний из вашего хелльстадского письма. Это нас и спасло. Первое, самое короткое, заклинание открывает Древнюю Дорогу, соединяющую разные места Талара. Мы называем ее Прямой Коридор. Насколько мы с Дарреном поняли, после Шторма эта дорога изменилась и стала опасной. Когда-то она соединяла самые крупные города, но многие из них теперь под водой, на месте других — горы, третьи вообще не понятно где… Но выход во все нынешние столицы там есть. Другое дело, что Коридор — он и есть коридор, со своими темными ответвлениями и тупиками.

— И что, вы знаете в Латеране место, откуда можно попасть в этот коридор? — спросил Сварог, памятуя о путешествии из Клойна в Равену.

— Да хоть отсюда, улыбнулась герцогиня, и на секунду стала похожа на ту, прежнюю, что встречала короля в теперь уже несуществующем горном замке, — эта словесная формула открывает его с любого места. Собственно, так мы и спаслись.

— А другие два? — жадно спросил Сварог.

— Это пути в два очень странных места, которые она называла в письме: Мерцающая корчма и Овраг. Я пока лишь приблизительно поняла, что это такое… Кстати, мы возвращаем письмо, как и обещали, — леди Виктори протянула Сварогу конверт, — Что делает четвертое заклинание, я не знаю, а времени выяснять уже нет… Попробуйте сами.

— Что теперь вы намерены предпринять? — осведомился монарх.

— Не знаю, — леди Виктори пожала плечами, — если ваше Величество дня на три приютит нас, было бы замечательно. Потом — снова в дорогу.

— Прямым Коридором?

— Можно и так. Дело в том, что коридор доступен всем без исключения, понимаете? И Тьме, и Свету. Найти могут и там.

— Но Вы же до сих пор успешно защищались.

— Да. Магией. А это изматывает почище многочасовой битвы на мечах. Вся оборона — дело рук Даррена, его ведь готовили к подобным сражениям. И, конечно, Одри, у девочки просто дар Божий чувствовать этих тварей за милю.

— Конечно, мне бы хотелось видеть вас всех завтра на Приеме, но в свете всех произошедших событий…

— Мы будем завтра на вашем Приеме, милорд, — сказал Даррен, — нам с Одри последний раз удалось основательно сбить их со следа. Да и у миледи есть свои причины для этого.

Сварог понимающе улыбнулся. Последнее время у него неплохо получалось предугадывать некоторые события, и он догадывался, что храбрый лейтенант Черных кирасир вполне может оказаться тем самым воином, что упоминался в предсказании из Города-над-Морем.

Прием был самый обычный: успевшие уже изрядно набить оскомину официальные церемонии, вручение орденов и медалей за особые заслуги перед государством, грандиозный ужин и бал. Среди награжденных был и лейтенант Рэйвен. Сварог заметил, что Даррен и Одри проявляют к офицеру живейший интерес, вскоре они уже все вместе о чем-то беседовали, а герцогиня Доран присоединилась к ним позже. Ну вот они и заполучили воина, подумал Сварог, а я потерял еще одного потенциального помощника, хотя у меня-то времени гораздо больше, и на пятки мне никто не наступает… Или наступает? Не рано ли я успокоился…

Понять и прочувствовать, что такое настоящая Темная Охота, Сварогу пришлось через пару дней, когда они с Марой решили проводить герцогиню и ее спутников в маленький храм Единого на окраине города, где у леди Виктори была назначена встреча с настоятелем. Удобнее всего и короче было пройти туда через Королевский Парк, расположенный на небезызвестных островах. Их остановили где-то на середине пути, на маленьком островке, сплошь заросшем колючим кустарником. Черные тени, напоминавшие людей в бесформенных балахонах с глубокими капюшонами, стали надвигаться на них отовсюду, точно просачиваясь сквозь кустарник, и хотя стоял яркий полдень, вокруг всадников стали постепенно сгущаться сумерки. Сварог включил кошачье зрение — картина мало изменилась, просто нападающие были видны яснее, а вот магическая сторона этого дела… У короля неприятно похолодело под ложечкой, и чувство опасности взвыло сиреной, когда круг замкнулся. Выбора им не оставили, и, вытаскивая из петли топор, Сварог почувствовал, как вибрирует его рукоять — оружие реагировало на опасность и просилось в бой.

Даррен и Одри сориентировались мгновенно, в ход пошла незнакомая магия, их накрыло легким серебристым куполом. В ответ на это у темных, в отвратительных шестипалых лапах появились тускло светящиеся лиловые шары, смотреть на которые ни магическим, ни обычным взглядом было невозможно — кружилась голова, начинала мерещиться всякая дрянь. Под действием этих дьявольских фиолетовых штуковин защитный купол начал распадаться, Одри со стоном схватилась за голову. Сварог переглянулся с герцогиней — придется драться всерьез. Леди Виктори согласно кивнула и потянула из ножен Доран-ан-Рагт.

Драться с порождениями Великого Мастера было ничуть не легче, чем с ротой великолепно обученных Вольных топоров. Но они все-таки отступали, Сварог боковым зрением видел, как сражается леди Виктори — то ослепительно-белым сверкал меч, то голубым вспыхивал кинжал. Ни одного лишнего движения, сразу видна школа Даррена. Замечал он и удивленные взгляды Мары, бросаемые на герцогиню — надо же, кто-то еще умеет неплохо владеть мечом… Когда на них особенно плотно насели, граф Гэйр по внезапно нахлынувшему наитию произнес негромко:

— Сила Дорана да пребудет с нами!

Яркая вспышка голубого сияния, осветившая все пространство боя, была ответом, и снова Сварогу показалось, что он видит лицо и слышит голос создателя дивного оружия: «Добро, дети мои!»… На этом сражение и закончилось — все их противники клочьями бурого, липкого тумана рассеяны были по кустам, и вокруг снова засиял день. Когда самые стойкие из нападавших с отвратительным воем рассыпались в прах, Сварог почувствовал, что он еле-еле держится на ногах, настолько сильным было напряжение. Не лучше выглядели и остальные. Но их ждали, и пришлось продолжать путь.

— Это еще не самое интересное, что с нами происходит в последнее время, — рассказывал по дороге Даррен, — главная опасность таких нападений в их частоте. Они не дают нам перевести дух, и силы наши не безграничны.

— Чем я могу вам помочь? — спросил Сварог.

— Не знаю… Если только найдете место, способное стать безопасным убежищем хотя бы на какое-то время. Только помните, что храмы и монастыри не подходят, ведь мы не имеем права рисковать чужими жизнями.

— А Хелльстад?

— Вряд ли. Для Великого Мастера тамошние чары не преграда. Но я надеюсь, что Вам, граф, повезет больше, чем нам, и был бы просто счастлив, если бы Вы сумели найти такое убежище, — печально произнес Лоцман, глядя на герцогиню, шедшую чуть впереди, — или хотя бы безопасный выход из этого мира. Последнее время у меня такое впечатление, что Великий Мастер расставил своих часовых на всех доступных нам Древних Дорогах…

Сварог подумал, что и ему, случись что непредвиденное, такое убежище не помешает. Да где ж его взять…

Первую дельную мысль на счет Убежища (именно так, с большой буквы Сварог теперь называл цель своих поисков) высказал, как ни странно, Карах. Герцогиня, как и все лары, имеет вполне земные, то есть таларские, корни, и где-то есть ее законные имения и развалины ее родового замка. Может, эти стены ей помогут?

— Вряд ли им теперь до этого, с темной Охотой на хвосте заниматься восстановлением родовых замков не очень-то сподручно, — мрачно усмехнулся Сварог, — хотя с таларским дворянством у нее проблем бы не возникло.

— Тогда стоит поискать в хелльстадской библиотеке, хозяин, — посоветовал домовой, — она будет побогаче местных, и гораздо древнее.

Эта мысль импонировала монарху, и вскоре он, наконец, выполнил свое давнее намерение — отправился в Хелльстад, собираясь основательно изучить содержимое библиотеки Вентордерана и фаларенов компьютер.

Поначалу монарх просто наслаждался атмосферой покоя и полным отсутствием придворной суеты. За очередным ужином, мирно, почти по-семейному беседуя с мэтром Лагефелем о событиях, произошедших за границами Хелльстада, граф межу делом рассказал и о леди Виктори, и о Темной Охоте.

Лагефель нахмурился и покачал головой:

— Случаи, когда Великий Мастер выпускал своих Гончих, можно пересчитать по пальцам. Ваши друзья, милорд, ему серьезно мешают, раз он привел в действие такой аргумент. Насколько мне удалось выяснить, спасшихся от Темной Охоты известно только двое: один — некий монах, сила веры которого была столь велика, что Гончие и Охотники просто не посмели к нему приблизиться, а второй — Катберт-Молот, который просто перебил половину высланной против него нечисти. Лары и простые смертные были, как правило, обречены, если им негде было укрыться.

— Вот в том-то и дело, милейший Лагефель, — сказал Сварог, закуривая, — у них было такое место, но теперь оно разрушено.

— А знаете, Ваше Величество, когда-то давным-давно Ваш предшественник, король Фаларен, был весьма увлечен одной идеей… По началу и он испытывал страх перед Великим мастером, это уж потом он утвердился в мысли, что стоит над схваткой сил добра и зла. Так вот, он рассказывал о легендарном идеальном Убежище — это старинная легенда, ее появление относят к периоду между Штормом и Вьюгой. И ходила она, как ни странно, в основном среди ларов.

— Ну-ну, не тяните, мэтр, рассказывайте. Последнее время я очень серьезно отношусь к старинным легендам. Вон, панцирный червь тоже стал легендой, однако в наше смутное время…

— Я знаю только то, что рассказывал Фаларен. Ни в компьютере, ни в библиотеке я не нашел даже упоминания об этом, — развел руками библиотекарь, — А тогда говорили о том, что парит в таларском небе, среди маноров, сотворенных наукой и магией ларов, совершенно необычный манор. Он появляется то там, то здесь, то совсем близко к земле, то слишком высоко даже для ларов, то пропадает совсем. Говорили, что туда можно попасть и Древними Дорогами, и обычным путем, но не всем и не всегда. И говорили, что если он висит низко, то на земле на многие мили вокруг не остается никакой нечисти. И не то чтобы слуги Князя Тьмы боялись этого… Они просто перестают замечать этот участок земли и тех, кто там живет.

— А что он из себя представляет, этот манор?

— Я больше ничего не знаю, государь, — ответил Лагефель, — но Вы-то можете узнать больше. Поищите за облаками, Вы же дружите с императрицей. Попросите разрешить Вам доступ в библиотеку Келл-Инира.

— А это мысль, дорогой мэтр. Обязательно последую Вашему совету. Но Вы уверены, что в Вентордеране мы ничего не найдем на эту тему?

— Уверен, Ваше Величество, я искал, и искал долго.

— Ладно, не расстраивайтесь, если мне удастся что-либо раскопать, обязательно Вам расскажу, — улыбнулся Сварог.

Быстро попасть в императорский дворец не получилось, да и не хотелось уставшему от дел Сварогу быстро покидать дружелюбный и преданный живой замок. Все-таки чертовски приятно чувствовать, что тебе здесь рады.

Он уделил несколько дней на то, чтобы овладеть простейшими функциями Фаларенова компьютера, с помощью того же Лагефеля узнал и о тех местах, куда вели некоторые Древние Дороги, в том числе и тех, что упоминались в письме. Оба пути были заложены в память компьютера, и Сварог чуть было не последовал достопамятному примеру Яны, да вовремя образумился. Слишком много дел было на Таларе, да и местечко выглядело не очень-то располагающе. Действительно, глубокий овраг и дорога, идущая по его дну. Странные тени окружали дорогу, странные деревья росли там, даже небо, в тот момент, судя по всему, ночное, было странным.

Корчма же была действительно «мерцающей». Большой приземистый дом на перекрестке то появлялся, то исчезал, и Сварогу была видна пустая площадь, какие-то указатели на деревянном покосившемся столбе, и колодец, который никуда не исчезал. Там, сколько Сварог не заглядывал, всегда царили лиловые сумерки, и в небе неизменно висел полный Семел. Иногда было видно, как из корчмы выходили какие-то люди и отправлялись куда-то по своим делам, а один даже обернулся и кивнул Сварогу, будто увидел его.

Королю было чрезвычайно интересно наблюдать и за Хелльстадскими границами, он бы посвятил этому увлекательному занятию еще несколько дней, не отвлеки его внимание таш. Как всегда не вовремя, его присутствия требовал имперский консул — в Канцелярию Земных Дел требовался очередной ворох отчетов по делам Трех королевств, более того, юный граф Элкон был готов представить новую систему слежения за эфиром Талара, а наиболее полно это можно сделать из его лаборатории в Кел-Инире.

Ну что ж, вот и попробуем порешать все проблемы все проблемы сразу, подумал Сварог, надо попробовать разузнать о Блуждающем маноре, кто знает, может, это действительно шанс для леди Виктори, да и для него тоже.

Первым делом, избавившись в Канцелярии от кипы бумаг и нанеся визит Новогодней Елке, Сварог отправился к Яне. Императрица весьма обрадовалась его визиту. Через Элкона и по официальным источникам она знала, что творится в Свароговых владениях, поэтому все ее вопросы были о Черве. Сварог, как мог подробнее, рассказал ей о сражении с чудовищем и об отважном лейтенанте, а потом и о легенде, услышанной от Лагефеля.

— Да, я тоже слышала об этом, еще ребенком, от отца, — без особого энтузиазма кивнула Яна, — но это же чистой воды миф, мираж! Видели его в свое время многие, да и потом он появлялся, но никакие приборы его не фиксируют. Магистериум утверждает, что это просто темпоральный мираж, которые периодически возникают после Шторма. Видение из далекого прошлого.

— А нельзя поискать что-нибудь об этом в библиотеке? У тебя там пылятся без дела такие замечательные книги, — попросил Сварог.

Яна скроила разочарованную мордашку.

— Да пожалуйста, ищи, — пожала она плечами, — хотя у меня на счет твоего пребывания здесь были другие задумки… Заодно и мне доложишь, если чего найдешь.

И Сварог приступил, взяв в помощники дотошного Караха. Делом это оказалось нелегким — книг и летописей, относящихся к периоду между Штормом и Вьюгой, было достаточно, но все они были в весьма плачевном состоянии, и нужную информацию отыскать среди них — все равно, что иголку в стоге сена. Повезло им почти через неделю упорного труда, это оказались скорее мемуары очевидца, нежели историческая хроника.

Некий маркиз Геро описывал Блуждающий манор, который он наблюдал очень близко из виманы. По его словам, был это кусок земли, вырванный и заброшенный в небо Талара Штормом. Несколько строений, что находились в этом маноре, напоминали храм, что считался древним задолго до катаклизма. Маркиз попытался совершить посадку, дабы рассмотреть поближе строения, прятавшиеся в довольно густом тумане, но манор просто исчез.

— Н-да, не густо, — вздохнул Сварог, откладывая толстую книгу в кожаном переплете, — судя по всему, высадиться в этом маноре никому не удавалось.

— А у меня тут нашлось-таки одно свидетельство, — проговорил Карах, выглядывая из-за груды разнокалиберных пыльных фолиантов, — Только тут совсем мало, вот, почитай, — он протянул Сварогу несколько листочков, написанных от руки и обгоревших по одному краю.

«…Здесь странный воздух — звонкий, чистый, бодрящий, как ранним утром на берегу чистой реки. Наверное, этому способствуют ручейки — сотни ручейков, текущих отовсюду, собирающихся в маленькие водоемы. Здесь вообще много воды — очень чистой и холодной, там, где летающий островок обрывается в пустоту, она стекает вниз и разлетается хрустальными каплями. В мягкой густой траве множество красивых цветов, белых и голубых, в наших садах и на Таларе я никогда таких не видел.

В самом центре этого дивного манора — древний храм, настолько древний, что даже я, посвятивший свою жизнь изучению нашего прошлого до Шторма, не могу сказать, к какой эпохе он относится, какому богу или богине он посвящен… Частично постройки разрушены, но основное здание сохранилось прекрасно.

Удивительное чувство возникает внутри, когда поднимаешься по белоснежным ступеням к храму: раскаяние в прошлых проступках, сожаление о том важном, что мог сделать, но не сумел или не успел… Отторжение всего злого и нечистого… Тоска о горнем и светлом, чего так мало в жизни. Предчувствие чего-то прекрасного, что еще будет… Я так и не смог войти в храм, не смог преодолеть ощущения, что еще не достоин, не готов… Только смотрел на пьедестал со смутно проступающей сквозь теплое золотистое сияние статуей. Я не отношу себя к последователям какой-либо религии из ныне существующих, но, клянусь, я понял, что здесь, в этом древнем храме, присутствует истинное божество, и божество светлое. Когда-то очень давно в него верили множество людей, молились в этом святилище. Как жаль, что мы ничего не знаем об этом, и уже никогда не узнаем.

Я так задумался, сидя на ступенях храма, что пропустил момент, когда все вокруг изменилось — освещение, небо, кажется, даже само пространство, где парил манор. Это более не был Талар. Из-за края летящего острова вставало незнакомое, огромное бледно-зеленое солнце, в небе появились какие-то летающие создания, я бы сказал, что это были драконы, но они пели… И внизу, совсем недалеко, плескались прозрачно-зеленые волны чужого моря. А потом снова перемена — небо стало темным, но не черным, а глубоко синим и совершенно беззвездным, и казалось, что здесь нет звезд, и никогда не было, а внизу простирались огромные, залитые шевелящимся туманом, пространства, где ровное голубоватое свечение исходило от редких горных вершин над туманом. И здесь звучала невероятно прекрасная и торжественная музыка… А затем я снова увидел знакомые созвездия и серп Семела. Я понял, что время мое заканчивается.

Я больше никогда не видел Блуждающий манор, но тоска о том дивном месте, где нет, и никогда не было зла…»

На этом запись обрывалась, и далее следовали совершенно не относящиеся к делу сведения, написанные другим почерком.

— А он был поэтом, этот неизвестный лар, — задумчиво произнес Сварог, удивляясь тому щемящему чувству, что вызвали в нем слова, написанные четыре тысячи лет назад, — надо же, место, где нет, и не было зла.

— А вот тут написано, что Блуждающий манор магам не удалось увидеть с помощью зеркал, шаров и прочих приспособлений, — подал голос Карах, — у меня такое впечатление, хозяин, что там вообще никакая магия не действует.

— Кроме магии присущей хозяину этого места, — уточнил Сварог, — иначе, откуда там взялась вся эта красота. Жаль, что сохранился только этот фрагмент, и мы не можем узнать, как он туда попал.

— Хозяин, ведь можно еще спросить об этом и у магов, в Мистериоре, — посоветовал в очередной раз домовой.

— А ведь верно, — согласился граф Гэйр, — они если и не знают достоверно, то уж идею какую-нибудь подкинут. Как говорили в моем мире, попытка — не пытка.

Яна результатами их поисков была откровенно разочарована:

— И стоило ради этого столько времени нюхать книжную пыль? Ради обрывка письма и десятка косвенных свидетельств, — очаровательно нахмурившись, сказала она, — дался Вам этот манор, граф, охота Вам за миражами гоняться и искать вчерашний день. И куда Вы теперь? Небось, в Магистериум? Или в Мистериор?

— Мысли изволите читать, Ваше императорское Величество? — улыбнулся Сварог.

— Так, самую малость, — оттаяла Яна, — Мистериор-то вас вряд ли до своих фолиантов допустит, хотя они могут заинтересоваться Вашей идеей. Поезжайте, граф, Вы ведь знаете, к кому обратиться.

Тигернаха Сварог не нашел — маг отбыл куда-то по своим таинственным делам, и графу пришлось ограничиться письмом, с приглашением посетить манор Гэйр для конфиденциальной беседы. Вечером, в маноре графа, чародея принимали по всем правилам.

Мэтр Тигернах был не на шутку обеспокоен, выслушав рассказ Сварога о земных делах, о Древних Дорогах скептически заметил, что не стоит на них слишком уж полагаться. А когда граф начал рассказывать о таларских злоключениях герцогини Доран, Тигернах вскочил и нервно зашагал по кабинету.

— Я говорил ей, что рано или поздно она столкнется с Великим Мастером, если не оставит попыток разыскать Вашего отца, — сказал он, — если бы она хоть раз меня послушала! Но леди Виктори, к сожалению, очень похожа на своего исчезнувшего друга, и не менее упряма. Она даже не представляет как это опасно — в одиночку бороться с ним.

— Уже представляет, уважаемый мэтр. И, к счастью, она не одна, у нее есть надежные друзья, которые во всем помогают ей. Насколько я понимаю, она в серьез собирается возвращаться в Город-над-Морем.

— Да, я понимаю, рядом с ней хорошие люди, но смогут ли они ее защитить? Леди Виктори сама — весьма неплохой маг, я смело могу сказать, что она была лучшей моей ученицей… Но ее силы не бесконечны, — печально улыбнулся Тигернах.

— С ней Лоцман, а он очень сильный волшебник, я лично имел возможность убедиться в этом, кроме того, для него открыты все Древние Дороги и пути между мирами. Правда, он рискует жизнью каждый раз, когда применяет какое-либо сильное заклинание. А еще есть Одри — юная колдунья из исчезнувшего Фиортена, и лейтенант Рэйвен — победитель того самого червя, которого не смог одолеть Ваш покорный слуга.

— Я помню Лоцмана, видел его однажды — Даррен, кажется? Он тоже чужой, из иного мира, как мне известно, потому и возникают трудности с магией. Что ж, если уж она взялась за какое-то дело, то обязательно доведет его до конца, будь то исполнение древнего пророчества или вышивание крестом. Как Вы думаете, граф, мы можем чем-нибудь помочь ей?

Сварог понял, что можно переходить к столь интересующей его теме.

— Им нужно убежище, и убежище надежное. Честно говоря, я бы и сам от такого не отказался. А им уже сейчас нужно где-то по-настоящему отдохнуть, восстановить силы. Из-за Темной Охоты они нигде подолгу не останавливаются, а монастыри просто не смогут долго сдерживать Охотников. Да и все ближние Дороги наверняка перекрыты.

— Боже Пресветлый! — воскликнул Тигернах, — Темная Охота! И как давно их преследуют?

— Почти с момента Фиарнольских событий, когда мы так неудачно пытались найти моего отца, — ответил Сварог.

— Значит, вы были на правильном пути, и, скорее всего, поиски увенчались бы успехом, не вмешайся тогда Горрот, — задумчиво проговорил маг.

— Но совсем тяжело стало после разрушения замка Деверо, там была какая-то древняя часовня, чуть ли не самого Св. Роха.

— Понятно, — печально кивнул Тигернах, — Господи, и я ничем не могу им помочь, разве что самому путешествовать с ними… Или… У Вас есть какие-нибудь задумки, милорд? Ведь не зря же вы меня позвали.

А он куда более взволнован, чем хочет казаться, отметил про себя Сварог, и судьба леди Виктори ему почему-то небезразлична, и совсем не так он за нее переживает, как переживал бы просто учитель за ученика. Как странно иногда связаны люди… В свое время мне показалось, что ею как-то особенно заинтересовался Гаудин, и я списал это на его извечную подозрительность, теперь маг из Мистериора. Узел судьбы, как сказал Даррен, а герцогиня когда-то говорила о том, что такие, как он, Сварог, и ему подобные, на кого пал выбор высших сил, обладают мало кем замеченным свойством притягивать к себе самых разных людей, изменяя тем самым их судьбы и, в конечном итоге, даже историю.

Из задумчивости его вывел голос Тигернаха:

— Я ни за что не поверю, что у вас в запасе нет ни одной идеи.

— Есть одна. Знаете, я вряд ли могу назвать эту идею вполне реальной и легко исполнимой, это только догадка, не более, — проговорил Сварог, — Что Вы знаете о Блуждающем маноре, мэтр?

Тигернах удивленно вскинул брови:

— Удивительно, что Вы об этом знаете, я думал, на земле о нем давно забыли, да и здесь помнят единицы. Древняя легенда о заброшенном в небо кусочке Талара. Только это не миф, просто очередной, сотворенный штормом феномен, фрагмент древнего материка и храм на нем. Вы полагаете, он может служить убежищем? Мы ведь не знаем, что за магия там действует, она не наша, и не магия Изначальных, и земные колдуны ничего не могут о ней сказать.

— Но ведь он существует? Значит, можно его найти?

— Можно. Более того, его недавно видели, правда, очень кратковременно и на очень высокой орбите. А за последние три тысячи лет он появлялся всего несколько раз. Но я не знаю, как туда попасть, разве что его хозяин или хозяйка захочет вам помочь.

— А почему он так странно себя ведет: то появляется, то исчезает, мгновенно перемещаясь в чужие пространства, — спросил Сварог, — и почему его нельзя увидеть ни в ваши хрустальные шары, ни в замысловатые приборы Магистериума?

— Чужие пространства, говорите… Я не совсем с этим согласен, но доказать свое предположение ничем не могу. Возможно, он перемещается в мирах, которые «привязаны» к Талару, в Заводях и Соседних Страницах, а может быть, он движется во времени или временах. И не все магические приспособления бессильны его увидеть. С шарами и простыми зеркалами действительно все обстоит именно так, но это и понятно, они — создания нашей магии. Но есть один древний артефакт, принцип действия которого нам понятен едва ли на десять процентов, так называемое Двойное Зеркало. Так вот он «видит» Блуждающий манор, и это неоднократно было зафиксировано нашими наблюдателями. Но работать с ним крайне опасно. А в Магистериуме просто не понимают, что фиксируют их приборы, — Тигернах презрительно улыбнулся, — поэтому официально манора нет. А на счет всего остального… Не знаю. Могу только предложить Вам свои собственные догадки, которые, как и Ваши, ничем не подтверждены. Есть еще одна очень старая легенда, она живет на Таларе и сейчас, правда уже очень мало тех, кто помнит ее целиком.

Выслушав с величайшим вниманием мэтра Тигернаха, Сварог, все еще пребывая под впечатлением от красивой легенды о храме Всемогущего Времени, осознал, что видел уже где-то нечто подобное. Храм — не храм… Вот оно что! Тот памятный зиккурат на Димерее, где находилась дверь на Тропу. Как тогда говорил рихар: зеркальная ось времени, которая в каждом мире выглядит по-своему. Может быть, на Таларе этот Храм-Дверь-Ось выглядит именно так?

По версии же мага получалось, что храм, выстроенный древней, возможно самой первой расой Талара, был посвящен такой высокой и светлой Сущности, что ему не страшно было само время. Возможно, в последующем, имя было утеряно, но суть осталась, переродившись в почитание самого Времени Всемогущего. С веками, от эпохи к эпохе, влияние Силы, именуемой Великий Мастер, усиливалось, и древнее божество, все еще могущественное, оградило свое последнее владение неведомой магией. Какие тайны хранит это божество и действительно ли оно властно над временем…

Теперь уже Сварога занимал вопрос, как все-таки попасть в Блуждающий манор, дабы подтвердить или же опровергнуть свои подозрения на счет сходства с димерейским зиккуратом. Вполне возможно, что там присутствует все вместе — и храм древней Сущности, и отражение оси времени. Значит, должны обязательно быть Хранители, и еще не известно, как они отреагируют на появление непрошенных гостей…

Что ж, результаты всех предпринятых изысканий принесли некоторое удовлетворение — Сварог знал точно, что Блуждающий манор — не сказка, осталось только найти способ попасть туда. С чужой магией шутки плохи… Но на земле его ждали дела, надо было что-то предпринимать в Ямурлаке и Иллюзоре, неладное творилось и в завоеванном, но не оставившем свои темные замашки Харлане… Время покажет, подумал он, направляя свой брагант к посадочной площадке королевского дворца в Латеране.

И потекли напряженные будни, которые и у короля — будни.