В аду нет выбора

Глава 3 Коттедж контрабандистов

28 декабря

Профессор Рэгби надел пальто и вышел из дома. Почти десять минут назад Люси отправилась к почтовому ящику. Конечно, она где-то замешкалась, отдавшись своим мечтательным настроениям, которые так раздражали ее школьных преподавателей. Но какая-то безотчетная тревога охватила профессора. Десять минут, и в такой холодный вечер! Люси обычно возвращалась минуты через три или четыре.

Из канавы справа послышался стон. Профессор направил в ту сторону свет своего фонаря. Там темнела распластанная на снегу фигура какого-то человека.

— Боже мой, Стрэйнджуэйз, вы ушиблись?

Найджел с помощью Рэгби выбрался из канавы. Он приподнялся на снегу на четвереньках, его рвало. Поднять голову было мучительно больно, но наконец он это сделал.

— Люси, — выдохнул он. — Она вернулась?

— Нет. Что вы этим хотите сказать, черт возьми?

— Давно она ушла?

— Около десяти минут назад. Но…

— Телефон. Домик для гостей. Боюсь, они ее схватили. Быстро.

Найджел попытался встать на ноги. При поддержке Рэгби они стали взбираться на холм. В голове Найджела постепенно стало проясняться. И он рассказал отцу Люси о том, что видел до того, как получил удар по затылку.

— Скажите Чалмерсу. Никому больше. Позвоните в полицию по его личному телефону.

— Послушайте, с вами произошел неприятный случай. Вы уверены? Может быть, она зашла к Эмме?

— Кто-то дал мне по голове. И это является доказательством. — Найджел пошарил в карманах, вытащил бумажник. — Не ограблен. — Он показал свои документы. — Вот. Прочитайте это перед тем, как будете разговаривать по телефону. И никому, кроме полиции, о них не упоминайте.

Свет из входной двери упал на профессора. Он выглядел более ошеломленным, чем его спутник.

Минуту спустя пальцы Клэр ощупывали затылок Найджела.

— Не думаю, что поврежден череп, — сказала она, стараясь быть спокойной.

— Конечно нет, — ответил он раздраженно, — иначе бы я с тобой не беседовал. Промой и приложи какое-нибудь антисептическое средство. Я тут здорово напортачил. Где Рэгби?

— Пошел звонить.

После того как Клэр перевязала ему рану, Найджел настойчиво спросил:

— Клэр, дорогая, когда я вышел, кто-нибудь последовал за мной?

Она помолчала.

— Ну, мы были в гостиной. Миссис Рэгби вышла вместе с Люси.

— Да, она быстро поднялась по лестнице. А потом?

— Мистер Лики вышел из комнаты вслед за вами.

— Как скоро это произошло?

— О, почти сразу. И Черри и Лэнс Аттерсон тут же. Остались только адмирал, его жена и я. Ну, из-за чего все это?

— Люси похитили.

— О, Найджел! Нет! Как вы?..

Профессор Рэгби быстро вошел в комнату.

— Местный полицейский сейчас придет. Я позвонил и доктору. Как вы себя чувствуете?

— Чертовски плохо. На кой черт нам местный полицейский? Мне нужно главное полицейское управление графства, — рассердился Найджел.

— Он свяжется с ними. — Профессор полностью сохранял контроль над собой. — Жаль, что вам не удалось получше рассмотреть автомобиль.

— Да, безусловно.

— Но я не виню вас, Стрэйнджуэйз.

— Хотя имеете на это право.

Рэгби вернул ему документы ведомства.

— Вот ваши документы. Но почему, черт возьми, они не могли мне раньше сказать о том, что у них на уме?

— Вы уже сообщили своей жене?

— Нет. Дело в том, что я немного боюсь. Она очень привязана к Люси. И я не хочу тревожить ее, пока мы не будем все знать точно. Люси могла заглянуть и в дом к Эмме или еще к кому-нибудь в деревне.

— Вы не возражаете, если ей обо всем расскажет Клэр?

— Нет, конечно. Буду благодарен мисс Мэссинджер. Жена начнет беспокоиться.

Найджел кивнул Клэр, и она выскользнула из комнаты. Он хорошо знал, что может полагаться на ее наблюдательность.

Поморщившись от боли, он взглянул на Алфреда Рэгби, который уставился в окно, точно мог там увидеть маленькую фигурку в голубом свитере, бегущую, приплясывая, по дороге.

— Я до сих пор не могу этого осознать. Грязные ублюдки! — Медлительный йоркширец только теперь дал волю своему гневу. — Если ваши люди подозревали, что подобное может случиться…

— Такая возможность представлялась им весьма туманной.

— Все равно они должны были предупредить меня.

— Да, вероятно. Но даже и тогда вы не смогли бы быть неотступно при ней круглые сутки.

Рэгби смотрел на него, не замечая ничего. Помолчав, он добавил:

— Чего же хотят эти парни, которые…

— Они хотят получить ваше последнее открытие.

— Да, я это знаю, конечно. — Он сделал глотательное движение. — Они вернут Люси, если получат его?

Это был вопрос, которого опасался Найджел. Но он избежал ответа, потому что в этот момент вошел местный полицейский, которого ввел владелец Домика. Найджел обратился к последнему:

— Мистер Чалмерс, пожалуйста, дайте нам знать, если кто-нибудь из гостей попытается покинуть дом.

Чалмерс посмотрел с недоумением и молча кивнул головой.

— Извините, констебль. Я вам все объясню. Это профессор Рэгби. Моя фамилия Стрэйнджуэйз. Маленькую дочь профессора посадили в автомобиль, когда она шла к почтовому ящику за письмами. Она проделывала это в одно и то же время каждый вечер, с тех пор как семья Рэгби приехала в этот дом. Похитители едва ли могли знать об этом и строить планы, пока сообщник в Домике для гостей не снабдил их информацией. Итак, что теперь может предпринять главное полицейское управление графства?

Полицейский, к счастью, был не из тех, кто соображает туго. Поняв, что дело не терпит отлагательства, он тут же не мешкая начал действовать. Прежде всего было оповещено главное полицейское управление графства. За истекшие с момента похищения пятнадцать минут, когда старший полицейский офицер начал действовать, машина похитителей по этим ухабистым петляющим дорогам не могла отъехать более чем на двенадцать миль от Даункомби. На дорогах, ведущих из долины, были выставлены посты на этом участке и наружный кордон. Каждый автомобиль должны были останавливать и осматривать. Мобильная полиция в радиусе пятидесяти миль приведена в состояние готовности, железнодорожные станции оповещены. Описание Люси было передано по телефону в каждый полицейский участок этой части Англии, и региональная станция Би-би-си сообщила об этом в выпуске новостей.

— О, это похоже на настоящую работу, — сказал Рэгби.

— Ну, мы здесь не дремлем, — заметил молодой констебль. — Том Оукс из «Льва» организовал поисковую группу, на случай если девочка заблудилась где-нибудь тут.

— Боюсь, это бесполезно, — сказал Найджел.

— Думаю, что нет, сэр. После того как профессор рассказал мне о том, кто вы и что с вами случилось. Но для этого мне потребовалось убедить старшего полицейского офицера. Он будет здесь в течение часа.

— Безусловно, вы действовали правильно. А теперь я попросил бы вас пройти в конец лужайки. Не разрешайте никому находиться у того места, где стояла машина. Там должны быть следы колес и отпечатки ног. И осмотрите место, где этот похититель дал мне по голове. Может, он оставил там свою визитную карточку. Профессор проводит вас. — Надо было заставить Рэгби что-нибудь делать: выражение застывшего отчаяния на его лице лишний раз говорило о провале Найджела.

Тем временем Клэр была с Еленой Рэгби. Когда она постучала в дверь комнаты Рэгби, Елена крикнула:

— Люси! Где ты была все это время?

Клэр вошла в комнату. При свете лампы, стоявшей у кровати, Елена Рэгби походила на человека, обезумевшего от горя.

— А, это вы. Что случилось? Это с Люси? — Ее голос дрожал от волнения.

«Актриса, — подумала Клэр, — не может не разыгрывать драматических сцен, даже когда она не на сцене». Клэр сказала:

— Сожалею, моя дорогая.

В три величественных шага Елена пересекла комнату.

— Она… несчастный случай?

Клэр схватила ее за запястья.

— Нет, она не вернулась. Постарайтесь быть спокойной. Ее увезли. Похитили.

— Нет! Это невозможно. — Огромные глаза впились в лицо Клэр. — Маленькую Люси? Похитили? Но почему? Мы не богачи. Я не понимаю этого. — Ужас постепенно проступал на лице Елены, не оставив и следа непонимания. — Да, вы именно это и имеете в виду. Расскажите мне… Но как вы узнали об этом?

Клэр рассказала ей то немногое, что знала. Елена тяжело опустилась на постель. При свете затененной лампы ее лицо было подобно мраморному изваянию. Ниобея, подумала Клэр; Рахиль, оплакивающая своих погибших детей. Затем ее лицо стало оживать, задрожали губы, тонкое тело сотрясли рыдания.

— Я приведу вашего мужа. Он разговаривает с Найджелом. Вы не должны так переживать. Мы вернем ее.

Елена судорожно вздрогнула в ее объятиях.

— Нет, не сейчас. Останьтесь со мной! Я не могу смотреть ему в лицо.

— Но, моя дорогая…

— Если бы я не послала ее за почтой, она бы никогда… Я хотела видеть ее независимой. Единственный ребенок может так легко… О, я не знаю, что говорю. Я схожу с ума. Это так тяжело. Она похожа на моего собственного ребенка. — Залитое слезами лицо казалось безумным. — У вас нет детей?

— Нет.

— У меня был ребенок. Они убили его. А теперь они схватили и Люси.

Этой ночью ветер стих. Падал сильный снег, тихо заносивший все вокруг. И когда на следующее утро люди проснулись, прежде чем они выглянули в окно, их охватило предчувствие какой-то перемены.

Люси Рэгби под влиянием впрыснутого ей наркотика спала до десяти часов утра. Проснувшись, она почувствовала головокружение, словно у нее начинался грипп, когда голова точно набита ватой, хотя и кажется удивительно легкой. Она смутно понимала, что случилось нечто такое, о чем ей не хочется вспоминать, и пыталась заснуть снова. Но это ей не удавалось. Люси с трудом выбралась из кровати и отдернула занавески. До этого момента она не осознавала, что уже больше не находится в Домике для гостей, в своей комнате. На нижней половине окна была решетка, точно в детской. Снаружи лился яркий свет. Но сквозь решетку она могла разглядеть лишь белую стену и небо. Ей разом вспомнилось происшедшее прошлой ночью: заснеженная лужайка, почтовый ящик, автомобиль, женщина, укол в руку, пахнувший парафином плед.

Она взглянула на свою руку и увидела, что одета в пижаму.

— Я — Люси Рэгби, — услышала она свой голос. — Я — Люси Рэгби, — повторила она, точно тут могли возникнуть какие-либо сомнения. Когда ей случалось быть в растерянности, она обычно засовывала себе в рот кончик темного локона и принималась жевать его. Машинально ее рука потянулась к волосам, которые должны были лежать у нее на плечах. Их не было. Люси ощупала свою голову: она была покрыта щетиной.

— Но я — Люси Рэгби.

В ее голосе слышался испуг, в нем дрожали слезы. В страхе оглядев комнату, она заметила на туалетном столике зеркало и, спотыкаясь, подошла к нему. Это был самый ужасный момент в ее жизни. Лицо, смотревшее на нее из зеркала, было не ее лицо. Это было лицо мальчика с короткими светлыми волосами и такими же бровями.

Люси бросилась снова к кровати, натянула на голову простыню и безутешно зарыдала.

В нижнем этаже Коттеджа контрабандистов Энни Стотт готовила кое-какую еду для девочки, которая, по всей вероятности, еще не проснулась. До сих пор все шло по плану. Прошлой ночью они возвратились без каких-либо злоключений и сообщили обо всем товарищу Петрову по коротковолновому передатчику. После этого действовать должен был он. Затем Энни отрезала длинные локоны Люси, сожгла их в мусоросжигателе и выкрасила в светлый цвет то, что осталось от них. Она пошла в гостиную и подбросила дров в камин. Снаружи снег покрывал все вокруг. Пол Каннингем и Ивэн отправились на ферму за молоком, по их следам она определила, что снежный покров доходил до половины голени. Если снег не перестанет падать, могут возникнуть затруднения. Энни с каким-то чувством неприязни посмотрела на панораму расстилавшихся перед ней холмов, одетых в белое. Она не любила деревню. Уже почти неделю, как Пол ее просто раздражал, а Ивэн надоел.

На ферме, пока в бидончик наливали молоко, а Ивэн без всякого интереса смотрел на кур, роющихся во дворе, Пол Каннингем разговорился с мистером Туэйтом:

— Думаете, снег еще будет падать?

— Не удивлюсь, — ответил фермер. — У вас есть цепи для автомобиля? Могут понадобиться.

— Боюсь, что цепей нет.

— У меня где-то завалялся комплект.

— Очень любезно с вашей стороны.

— Еще долго здесь пробудете?

— Мы должны возвратиться в Лондон в субботу. Но… — тут Пол понизил голос: — Ивэн еще не поправился. Он очень слабого здоровья, знаете. Не хочется рисковать этим путешествием…

— Хорошо еще, что у вас в доме есть доктор.

— Что? О да, моя сестра была очень способной. Но ей пришлось отказаться от практики, когда она вышла замуж…

— Вот ваше молоко.

Пол позвал Ивэна, и они пошли обратно. Пол с раздражением сознавал, что болтал на ферме как-то неубедительно, дабы скрыть свои грубые промахи. Тем не менее он установил для себя главное: от деревенщины Туэйта всего можно ожидать…

Люси обладала жизнерадостностью ребенка, который всегда был окружен любовью и заботой. Более того, у нее была завидная способность понимать драматизм событий, в которых она участвовала. Ее отец, которого она боготворила, как-то сказал ей: «Никогда не бойся правды. Смело смотри в лицо фактам. Пойми, в чем их суть, и обдумай их. Если ты научишься примиряться с ними, особенно с самыми неприятными, значит, ты выиграла сражение».

Теперь она лучше поняла его слова. Факты свидетельствовали о том, что ее похитили и она стала пленницей в незнакомом доме. Но так ли? Люси выскользнула из кровати и повернула ручку двери. Дверь была заперта. Не могла она и вылезти из окна поверх решетки. Похитители отрезали ее длинные волосы и выкрасили их в другой цвет. Для чего? Чтобы полицейский, придя в дом, не узнал в ней маленькой девочки, о чьем исчезновении несомненно уже написали газеты и оповестило радио. До чего глупо пугаться этого изменившегося лица в зеркале! Люси потрогала пальцем шрам под ухом и, стянув пижаму, оглядела родинку слева от пупка. Все это доказывало, что она Люси Рэгби.

Кем бы ни были ее похитители, они не похожи на тех, кого показывают по телевизору. Ее не прятали на разрушенном чердаке, не заставляли лежать на куче грязных тряпок, пока небритые, неряшливые мужчины играли в карты в углу, изрыгая проклятия и хватаясь за револьверы. Она находилась в опрятной и просторной комнате с яркими занавесками, натертым паркетом и достаточным количеством теплых постельных принадлежностей. На стенах красовались утки и гуси, это заставляло предполагать, что некогда здесь была детская. На полке лежало несколько растрепанных детских книжек, а в шкафу оказались детские игрушки. Необычным было лишь то, что страницы книжек, где значились имена их владельцев, были вырваны.

Люси поняла, что хочет есть. И в то же самое время почувствовала, что ее охватывает страх. Ей совсем не хотелось видеть эту противную женщину, которая втащила ее в автомобиль. Никогда. В течение десяти минут Люси боролась со своим страхом. Смотрела фактам в лицо. Мерзкое старое чучело. Это факт. Прекрасно. Рассмотри его. Люси почти слышала, как ее отец произносит эти слова. Снизу раздавались какие-то звуки. Люси подергала ручку двери и стала кричать. Затем она снова прыгнула в кровать и улеглась там, дрожа. Может быть, придет та же самая женщина.

И она пришла. Отвратительное лицо горчичного цвета, розовый джемпер. Это так явно не подходило одно другому. Юбка болталась до колен. Женщина поставила поднос на кровать Люси — два вареных яйца, хлеб и масло, кружка молока. Затем она безмолвно направилась к двери. «Должно быть, глухонемая, — подумала Люси, вспоминая то, о чем читала в сенсационных романах. — Нет, конечно нет… Она ведь спрашивала у меня дорогу в Лонгпорт».

— Одну минуту, — произнесла робко маленькая девочка.

Женщина чуть задержалась.

— Да?

— Допустим, мне захочется пойти в уборную. — Это было совсем не то, что хотела сказать Люси.

— За занавеской таз, а горшок стоит под кроватью.

— Но я… я не могу все делать только в горшок.

— Ты можешь, ты должна.

Бесцветные глаза женщины смотрели поверх плеча Люси.

— Как вас зовут? — спросила она.

— Ты можешь называть меня тетя Энни.

— Но вы не моя тетя.

— А твое имя Ивэн. Не забывай.

Люси была убеждена, что имеет дело с сумасшедшей. У нее заработала фантазия. Она подумала о женщине, которая потеряла сына по имени Ивэн и потому повредилась в уме и украла маленькую девочку, чтобы она ей заменила сына.

— Ну, ты не хочешь завтракать? — спросила чокнутая.

Люси выпила немного молока и принялась за яйцо.

— Я предполагаю, что вы украли меня, — произнесла она насмешливо.

— Ты можешь предполагать все, что тебе хочется.

— Где находится этот дом?

Тетя Энни стала словоохотливей.

— Это мой коттедж в Бакингемшире. Почти в тридцати милях от Лондона. Мы проделали долгий путь прошлой ночью. Ты все время спала.

— Сколько я здесь пробуду?

— Это зависит от обстоятельств.

— Вкусное яйцо. — Люси раздражало, что она не могла поймать взгляд женщины. Но, решила она, так ведут себя чокнутые.

— Когда ты кончишь завтракать, надень эти вещи. Они пойдут тебе. — Женщина достала из комода фуфайку для мальчика, трусы, носки, брюки и нательное белье. «Все это выглядит чуть поношенным, — подумала Люси. — Наверное, скучает по бедному ребенку, которого потеряла, как мне кажется». Женщина вышла, закрыв дверь на замок. Люси взяла другое яйцо, и, пока ела, в ее голове появился иной, радикально измененный, вариант нового романа. Возможно, ей придется выбросить написанное и начать все заново, поскольку теперь она пережила настоящее приключение. Она подумала о своей тетрадке для записей в Домике для гостей. Папа и Елена будут беспокоиться о ней. Бедный дорогой папа! Люси перестала есть. Чувство одиночества стало закрадываться в нее…

— Как она? — спросил внизу Пол Каннингем.

— Проснулась. Завтракает. Странная маленькая девочка, должна я сказать.

— Что ты имеешь в виду, говоря «странная»?

— Все воспринимает спокойно, — ответила Энни Стотт.

— А тебе бы хотелось, чтобы она закатывала истерики?

Энни так скривила свои тонкие губы, что они стали похожи на кожуру какого-то гнилого фрукта. Она посмотрела на своего компаньона. Он не внушал ей симпатии. Он был похож на одного русского танцора, который недавно покинул свою балетную труппу и переметнулся к капиталистам.

— Бедный ребенок, — сказал он.

— Если тебе так жаль ее, — огрызнулась Энни, — иди и нянчись с ней.

— Конечно, не пойду, — ответил он холодно. — Согласно договоренности, она не должна видеть никого, кроме тебя. Если она увидит меня, то может узнать при неожиданной встрече. О, я совсем забыл, что вы собираетесь перерезать ей горло, когда все будет кончено.

— Не будь дураком. Девчонка думает, что находится в Бакингемшире. Чтобы не смогла ничего выболтать впоследствии о нас…

— Обо мне, ты имеешь в виду. Вы-то будете в полной безопасности, греясь под солнышком в благотворном Крыму.

— Применять насилие было бы неправильным. Когда я передам информацию и она будет проверена, то сделаю девчонке другой укол в руку. Тогда ты можешь увезти ее и выгрузить где захочешь. У тебя нет оснований впадать в панику, — добавила презрительно женщина.

— Я бы и не паниковал, если бы верил хотя бы одному слову ваших людей.

— В чем же дело сейчас?

— Ты прекрасно знаешь в чем. — В голосе Пола послышались крикливые нотки. — Я не считаю себя образцом всяческих добродетелей, но по крайней мере и не претендую на то, что все, соответствующее моим планам, является непреложной истиной. А именно так поступаете вы и ваша проклятая партия.

— Нет никакой необходимости кричать на меня. Где Ивэн?

— Убирает снег от дверей гаража. Туэйт сказал, что одолжит мне цепи для колес.

— Хорошо. Ты бы лучше пошел и одел их. Мое свидание назначено на полдень.

— Не попадись, дорогая сестрица. Сегодня вечером мне понадобится автомобиль, чтобы отвезти Ивэна на станцию. Послушай, а ты не боишься запускать руку в осиное гнездо? Белкастер сегодня кишит полицейскими.

— Нет, не боюсь, если Рэгби будет следовать указаниям.

— А если нет?

— Тем хуже для него.

— Да и для тебя.

— О нет. Мне сообщат, если он попытается пойти на хитрость.

— Ты думаешь, он может это сделать?

— Искать меня? Один раз да. Но не второй. Он не сделает этого, после того как мы прибегнем к какой-либо вынужденной мере.

— Ты хочешь сказать, что можешь отпилить один пальчик Люси и послать его ему по почте? — спросил Пол дерзко. Потом, поскольку женщина не отвечала, он добавил со страхом: — Боже милостивый! Я думаю, ты способна на это.

— Ты должен сообщить последние данные, — сказала Энни. — Как ты думаешь, для чего у нас тут магнитофон?

— Я считал, что ты собираешься практиковаться в произнесении каких-нибудь скучных политических речей.

Энни не успела ответить. Раздался стук в пол где-то над их головами.

— Ты уверен, что Ивэн во дворе? Он не должен знать, что еще кто-то, кроме нас, находится в доме.

— Не впадай в панику, товарищ. — Пол подошел к окну и посмотрел в сторону. — Да, он там. Отгребает снег весьма усердно.

Когда Энни спустилась вниз, Пол спросил:

— Что ей нужно?

— Бумагу и карандаш.

— Собирается писать письмо домой?

— Нет. Она хочет сочинить роман. Это займет ее. Где та бумага, на которой ты собирался писать свою книгу?

Пол достал несколько листков чистой бумаги и карандаш из стола, стоящего в углу. Когда Энни поднялась наверх снова, послышался звук тракторного мотора. Пол вышел. Фермер Туэйт стоял на тракторе, а один из его работников сидел за рулем. Фермер протянул ему комплект ржавых цепей.

— Вы сможете их надеть или хотите, чтобы Джим помог вам здесь?

— Это чрезвычайно любезно с вашей стороны. Если бы вы разрешили ему…

— Пожалуйста. Я расчищаю от снега дорожку вдоль лужайки до деревни. Иначе тележка, забирающая молоко, не пройдет.

Джим сошел с большого трактора, который высился над Полом. Резиновые колеса были ему по плечо. Позади трактора была лебедка. Джим потрогал ее.

— Всегда отбуксирую вас, если застрянете, мистер Каннингем.

Когда фермер уже собирался отъехать, из дома выскочила Энни Стотт.

— Где Ивэн? О, доброе утро, мистер Туэйт. Ивэн! Иди сюда сейчас же! Тебе нельзя выходить.

— Но мне тепло. Спасибо. И дядя Пол сказал…

— Не слушай его. Пол, забери его. — Она приложила руку ко лбу Ивэна, затем потянула его к двери. Сквозь шум работающего вхолостую тракторного мотора она произнесла, обращаясь к мистеру Туэйту:

— Я знаю, что слишком уж беспокоюсь, но это единственный сын моей сестры и ему нельзя переутомляться. Мне нужно измерить ему температуру.

Трактор повернул и медленно покатил прочь. Пол провел Джима в гараж. Энни велела мальчику сидеть у камина в столовой и заниматься своим конструктором. Сама же принялась вязать, ожидая в соседней комнате телефонного звонка из Домика для гостей. Через десять минут телефон зазвонил.