Сенсеры. В агонии

Глава 4

В комнате стало пугающе тихо. Девочка испуганно поглядывала на жителей Дома.

– Милая, что это значит? – мягко спросила Рита, первой придя в себя.

– Он избавился от всех, – ответила малышка.

– Ну, что я вам говорила? – съязвила Нелли. – Она из «Элиты».

Роберт шикнул на блондинку, поднялся и подошел к девочке.

– Это так? – осторожно поинтересовался он.

Эллен чуть сдвинулась, чтобы видеть девчушку, скрывшуюся за спиной мужчины. Она почувствовала облегчение, когда Генриетта перевела внимание на себя.

Малышка какое-то время молчала, а потом вдруг завертела головой. Ее растерянный взгляд забегал по толпе. Роберт обернулся, озадаченно посмотрел на молодежь.

– Я буду отвечать только на его вопросы! – Словно загнанный в ловушку зверек, она сжалась в комочек.

– Хорошо, хорошо, никто не будет мучить тебя допросами, – заверил ее Роберт.

– Пусть они не спрашивают, – девочка кивнула на ошеломленных ребят.

Те переглядывались, а Эллен ждала, когда до них дойдет смысл слов. Малышка не стала тянуть и сама поставила точку:

– Когда я не смотрю на человека, то не понимаю, что слышу: его голос или мысли.

– Твою ж мать! – вырвалось у Максима.

Роберт недовольно взглянул на парня и вернул внимание Генриетте.

– Хорошо. Они будут молчать, – спокойно сказал мужчина. Он подошел к соседнему с девочкой креслу и присел. – Мы догадывались, что ты слышишь мысли. Почему не признавалась?

Гера отвела взор в сторону, промолчала. Роберт вздохнул.

– Ты правда из «Элиты»?

Девчушка встрепенулась и с мольбой в голосе прошептала:

– Я не хочу обратно, пожалуйста.

– Мы не отправим тебя обратно, можешь не бояться. Что бы ты ни рассказала, мы не выгоним тебя.

Генриетта оглядела напряженных ребят, словно ища в их мыслях подтверждение.

– Из какой ты «Элиты»? Сочи? Краснодар? Ростов?

– Из главной, – несмело ответила девочка.

– Из Питерской? – удивился Роберт. – Ты пришла к нам из Санкт-Петербурга? Как?!

Эллен была изумлена не меньше остальных.

«Как семилетний ребенок может совершить такое путешествие в одиночку?»

– Сначала на самолете, потом на автобусе, потом пешком.

– И как ты узнала, где нас искать?

– Вы правильно думаете.

– Мысли Джиллиан, – выдохнул Роберт. Девочка кивнула и мельком взглянула на Эллен. Мужчина продолжил допрос:

– Ты говоришь, что в «Элите» больше нет телепатов, ты в этом уверена?

– Их убили, – выдала Генриетта. – Виктор Романович не хотел, чтобы кто-то слышал его мысли. Он не доверял телепатам, потому что они знали все его планы.

– Поэтому ты убежала?

– Нет. Папа попросил не трогать меня.

– Твой отец работает на него?

Малышка не спешила с ответом. Она легонько покачивалась взад-вперед, глядя в одну точку. Роб знал, как резко девочка умеет заканчивать разговоры, поэтому не напирал, ждал. Гера все же решила открыться:

– Папа – главный в лаборатории и друг Виктора Романовича, а мама – разработчик в отделе устранения.

Роберт пригладил усы и посмотрел на Георгия Марковича. Тот на мгновение закрыл глаза и тяжело вздохнул. Эллен стало не по себе, когда она представила, чем могут заниматься в отделе с таким пугающим названием.

– И почему ты ушла от родителей к нам? – настороженно поинтересовался Роберт.

Генриетта съежилась больше прежнего, уставилась в книжный шкаф.

«Все! Теперь из нее ни слова не вытянешь!» – была уверена Эллен, но девочка неожиданно разоткровенничалась:

– Я им не нужна. Они любят свою работу. Не меня. Хотя папа всегда переживал за меня. Но все равно ничего не делал. То есть не мог. Виктор Романович не отпустил бы его на другую работу. А мама…

Генриетта умолкла. Эллен впервые увидела в ней напуганного, а не пугающего ребенка. В ее черных глазках не пылала злость, а томилась печаль. Даже говорила девочка по-другому.

– А мама, – повторила она, – просто любит убивать.

Эллен вздрогнула. Из уст семилетней девочки эти слова прозвучали чудовищно.

– Мне не нравилось слышать ее мысли. Даже дома она только и думала о своих планах, которые разрабатывала для клиентов «Элиты». Она придумывала убийства, даже когда укладывала меня спать. А они потом снились мне.

Эллен искренне сочувствовала малышке. Она как никто знала, каково жить с кошмарами по ночам!

– Я не могла с ней больше оставаться. И в Институте больше не могла быть. Спать мы уезжали домой, а днем все время были там. А там, – с ужасом произнесла Гера, – еще больше таких мыслей. И мысли тети Джилли когда-то были плохими.

Алекс хмыкнул, опустил голову. Эллен ощутила весь спектр его эмоций: от ненависти до тоски.

– А потом она стала меняться. Я заметила это. Мысли стали интересными. Каждый день новыми. Я все время ходила за ней и слушала, как она вспоминает их, – малышка кивнула на Эллен с Алексом. – Виктор Романович давал ей таблетки, чтобы она не думала о прошлом. Но она все вспомнила, когда поняла, что за ней следит сын. Виктор Романович тоже заметил, что тетя Джилли изменилась. Как-то раз он подошел ко мне и сказал: «Расскажи мне то, что я хочу знать».

Эллен замерла. Брат с тревогой посмотрел на нее и взял за руку.

– Я сказала ему неправду, – продолжила Гера, – но он не поверил мне. Он очень злился на сестру, хотя ей это не показывал. Через несколько дней тетя Джилли написала сюда письмо. А когда получила ответ, ее мысли стали еще интереснее. Она все время думала об этом месте. Мне оно понравилось. И я ушла. Все, – резво закончила девочка и уткнула лицо в колени.

Колючий ежик свернулся в клубок, чтобы его больше не трогали.

– Спасибо, – Роберт откинулся на спинку кресла. – Выходит, нам не стоит бояться, что мысли Джиллиан станут кому-то доступны.

– А что насчет самой Джил? Что, если она передумает? Захочет вернуть детей? – не успокаивалась Рита.

– Давай без паники… – начал Роберт, но Генриетта перебила его:

– Вы так боитесь угрозы извне, что даже не подозреваете: зло уже здесь.

Малышка выпрямилась и уставилась на Эллен прожигающим взором.

«Маленькая дрянь!» – взорвалось в сознании. Поглощение молниеносно проснулось. Вспыхнуло желание вскочить и вцепиться в горло элитовскому отродью.

– Ты говоришь о силе Эллен? – спросил Роберт.

– Нет, о мыслях, которые она рождает в других. Она и есть зло.

Эллен не сдержалась и выкрикнула:

– Заткнись, малявка!

– Эллен! – возмутился брат, сжав ее за руку.

– Если она останется, мы все умрем, – не замолкала Генриетта.

Эллен дернулась вперед, не до конца понимая, зачем, просто повинуясь внутреннему порыву. Алекс удержал ее, попросил успокоиться, но это было невозможно – Эллен кипела от злости!

– А если не от рук «Элиты», – вновь произнес маленький монстр, – то она сама нас прикончит.

Эти слова оказались последней каплей.

Взбесившаяся энергия вырвалась на свободу. Генриетта успела отскочить прежде, чем невидимая волна врезалась в кресло и верхние полки. Книги разлетелись. Ребята, вскрикнув, подорвались с мест.

Алекс оттащил сестру подальше. К ним подбежал Георгий Маркович.

– Посмотри на меня, – потребовал он.

Эллен злилась, цеплялась взглядом за маленькую сгорбленную фигурку, что пряталась в объятиях Риты. Женщина уводила ее из гостиной.

Георгий Маркович схватил Эллен за плечи, и в нее ворвалась его энергия.

– Посмотри на меня! – Его голос проник глубоко в сознание, отдался непроизнесенным «остановись».

Эллен не смогла противиться и взглянула на мужчину.

– Ты взорвалась за секунду, неужели совершенно не держишь эмоции в узде? – Он убрал руки, и родственная связь прекратила действие.

Эллен растерянно посмотрела на брата. Тот хмурился, взгляд его так и кричал: «Ну что я тебе говорил!». С другого конца гостиной на нее косились ребята. Лора с Сергеем разбирали книжный погром.

«Что я наделала?!»

– Эллен, давай поговорим, – попросил Георгий Маркович.

– Я хочу к себе. – Она опустила взгляд в пол. – Алекс, пожалуйста, отведи меня.

Он молча обнял ее за плечи и повел к лестнице. Георгий Маркович сказал ей вслед:

– Захочешь поговорить, я буду очень рад! В любое время, Эллен, хоть ночью!

Совесть легонько уколола девичье сердце.

Зайдя в комнату, Эллен упала на кровать и уставилась на умершую розу в стакане.

«Как можно было сорваться на ребенке? Как можно было вообще сорваться при всех?! Они и так в ужасе от моей силы, пугающего прошлого и неизвестного будущего. Я сама порчу отношение к себе. Сама настраиваю всех против себя».

– Эллен, как так вышло? Чем ты думала?

– Не-е-т, пожалуйста, не начинай, мне и так тошно. Оставь меня одну.

Алекс не ответил. Скрипнула открывшаяся дверь, и Эллен спохватилась, поднялась.

– Можешь кое-что для меня сделать?

– Да, конечно. – Брат застыл на пороге.

– Ты можешь поговорить с Димой? Рассказать ему все.

– Это очень плохая идея. Очень!

– Пожалуйста.

– Эллен, мне не трудно, но он не станет меня слушать.

– Скажи, что это я попросила. Я не могу сейчас, – она понуро опустила плечи. – Не хочу об этом говорить. Вообще ничего не хочу.

Ее голос дрогнул, глаза заволокли ненавистные слезы. Эллен смахнула их.

– Хорошо, – сдался Алекс, явно недовольный миссией.

– Спасибо.

***

Чувство вины было невыносимым. Успокоить ноющее сердце не получалось, поэтому Эллен решила воспользоваться проверенным лекарством – принять душ.

Теплая вода струилась по телу, забирая с собой в слив все плохое. Стало легко и спокойно. Эллен быстро пришла в себя.

«Зря я его попросила, это и правда очень плохая идея, – встревожилась она. – Они не умеют разговаривать. Дима не станет слушать, Алекс все правильно сказал».

Не выходя из-под успокоительных струек, Эллен сосредоточилась на двух самых близких ей голосах в Доме. Слышание включилось без особых усилий.

– …потому что мне не плевать на ее чувства, – произнес Алекс.

– Да что ты знаешь о моих чувствах? Тебя вообще не касаются наши с ней отношения. Я обещал не задевать тебя первым, а не становиться другом.

– Ну, наверное, Эллен ждет от нас хоть какого-то общения. Как ты собираешься избегать его, если мы оба будем рядом с ней?

– Значит, придется составить расписание, – насмешливо ответил Дима.

Эллен представила, как его губы при этом изогнулись в злобную ухмылку. Картина четко вспыхнула в сознании. Эллен не растерялась и ухватила ее крепче – взор невидимым призраком оказался в медкабинете.

Дима сидел на кровати. Александр стоял у приоткрытой двери, держался за ручку.

– Слушай, просто отвали, – процедил Дима. – Не лезь в наши с ней отношения, а я не буду лезть в ваши. И все будут довольны.

– Она не будет довольна. Думаешь, мне нужна твоя дружба? – Алекс хмыкнул. – Да чихать я на нее хотел. Я просто думаю об Эллен.

– Я тоже думаю об Эллен! – вскрикнул Дима. – Поэтому пусть лучше не будет никакого общения, чем такое.

– Отлично! Только учти, я всегда буду начеку. Держи свою способность взрываться на пустом месте при себе! И только посмей ее обидеть!

– Иди к черту!

Эллен слушала перепалку парней, видела гневные взгляды, резкие движения, и понимала, что это никогда не закончится. Она вечно будет меж двух огней.

Алекс напирал на Диму, тот сыпал оскорблениями и угрозами. Эллен наблюдала за ними, сдерживаясь из последних сил, чтобы не заорать: «Да заткнитесь вы, оба!» Но они не услышат.

«Зато могут увидеть!»

Она не была уверена, получится ли применить внушение через две другие способности, но не могла не попробовать. Сосредоточившись на потоках ребят, Эллен пробралась в их сознание.

Между ними вспыхнула огненная стена. Парни отшатнулись.

– Совсем сдурел! – взревел Алекс.

Дима засмеялся, придерживая рукой раненный бок.

– Нравится тебе это или нет, но твоя сестренка ничуть не уступает мне во взрывчатости.

На лице Алекса постепенно проявилось осознание. Он забегал взглядом по помещению, словно ища невидимку.

– Эллен! Маленькая шпионка! – Он ринулся прочь из медкабинета.

Дмитрий прилег, закрыл глаза и, не переставая довольно улыбаться, прошептал:

– Мой маленький демон.

Почувствовав, что начинает пылать от поглощения, Эллен оборвала связь.

***

Она вышла из кабинки и только обернулась полотенцем, как в комнате хлопнула дверь. А через мгновение распахнулась и дверь в душевую.

Алекс с гневом уставился на Эллен, а она дара речи лишилась от его наглости.

– Прости, я думал, ты тут спряталась, – прорычал он и закрыл дверь.

– Конечно! Что еще можно в ванной делать?

– Прости, – виновато повторил брат. – Одевайся, я тебя жду!

– Псих, – буркнула Эллен.

Она оделась, завернула мокрые волосы в полотенце и вышла в комнату. Алекс сидел в кресле, закинув ногу на ногу.

– Зачем ты это сделала?

– Психанула, – Эллен присела на кровать и добавила: – Так же, как и вы.

– Да, но мы не начали швыряться способностями, а выясняли все по-человечески. А ты забываешься. Только переживала, что взорвалась в гостиной, а сама опять делаешь то же самое!

– Как мне еще вас останавливать?!

– Эллен, тебе нужно останавливать только себя. Ты в первую очередь просто человек, а потом уже сенсер. Хватит, чуть что, кидаться к способностям за помощью. Помнится, недавно ты вообще не хотела принимать свою одаренность. С чего вдруг все изменилось?

Эллен зарычала и плюхнулась набок.

– Знаешь, Алекс, ты как лавина. Стоит чуть ошибиться, ты сразу сбиваешь с ног.

Он удивленно округлил глаза.

– Что? Думаешь, я волочусь за тобой каждый день, чтобы ткнуть носом в ошибки? Я забочусь о тебе, Эллен! Ты просто не понимаешь, к чему могут привести игры в сверхсенсера! А мне не безразлична твоя жизнь! Даже если тебя это так напрягает.

Совесть лягнула Эллен под дых.

– При чем тут моя жизнь?

– Притом! Твоя несдержанность может стоить тебе жизни! Знаешь, как умер наш дед?

– Мама говорила, он болел, – неуверенно ответила Эллен.

Алекс хмыкнул.

– На самом деле, он умер от переизбытка энергии, которую высосал из своих подчиненных.

Дед не справился с поглощением, поддался безудержной ярости. Бабушка была уверена, что ее муж закончит дни именно так. Она рассказала маме, мама – Георгию, а тот – Алексу, как быстро изменился дедушка, когда принял темную часть себя. Чем больше он пользовался способностями, тем сильнее и ненасытнее становилось поглощение. Дед ошибочно полагал, что у него все под контролем. Бабушка видела, что муж при малейшем всплеске эмоций теряет самообладание, превращается в неизвестного ей человека: страшного, жестокого, безразличного ко всему и всем. Даже к самым близким – жене и детям.

Однажды он перешел черту: в порыве гнева за секунды лишил энергии четверых сенсеров. А затем замертво упал сам. Один необдуманный поступок решил его судьбу. Хотя, возможно, прикончить тех людей не было его решением. Скорее всего, так захотел его внутренний монстр, который управлял сознанием, превратив деда в раба.

– Теперь ты понимаешь? – настойчиво спросил брат.

Эллен вздохнула и стянула с головы полотенце.

– Понимаю. – Она подошла к шкафу и приоткрыла дверцу с зеркалом.

– И?

– Что «и»? Я не буду использовать способности. Я поняла, – Эллен начала расчесывать влажные волосы.

– Как-то неубедительно, – сказал Алекс, глядя на ее отражение.

«Зря я призналась ему, что перестала бороться с поглощением. Теперь он точно не отойдет от меня ни на шаг. И разве Роберт не говорил, что надо тренироваться, чтобы научиться контролировать: сколько и от кого поглощать? Значит, это не так страшно».

– Саш, я поняла, что надо меньше использовать способности.

– Нет, не меньше, а вообще не стоит. Только во время занятий, под наблюдением. Перестань слушать, чувствовать, внушать. Мы все здесь живем без этого. Используем способности, только когда это необходимо для дела или в охране.

Эллен так и хотелось ответить: «Это потому, что вам нужна блокировка».

– Хорошо, хорошо, я поняла. Правда. Лучше скажи, когда будет что-то известно от Евгения Михайловича? – Она с радостью перевела тему.

Ларцов обещал узнать, все ли в порядке у ее отца. Эллен очень переживала за него после событий в Ростове. Алекс был уверен, что сегодня новостей ждать не стоит.

Когда он ушел, Эллен высушила волосы и отправилась к Диме. Тот, конечно, выказал недовольство приходом Алекса, но поцелуй быстро остудил его пыл. Эллен рассказала ему семейную историю. Дима еще больше возненавидел Виктора.

День быстро подошел к концу. Кирилл Андреевич обработал Диме рану и выпроводил Эллен из кабинета. Сказал: «Пациенту нужен полный покой». Эллен уловила в его словах намек на то, что с ней Диме долго оставаться наедине небезопасно.

Она переоделась, расправила постель, но не успела забраться под одеяло. К ней заглянула Вика.

– Хотела предупредить насчет завтра, – сказала она, не проходя в комнату.

– А что завтра? – удивилась Эллен.

– Димка разве не сказал? Хотя неудивительно. Завтра его день рождения, но ты не вздумай поздравить. Он ненавидит этот день.

– Почему? – недовольство от того, что Дима не сказал о своем грядущем двадцатилетии, отдалось в голосе.

– В этот день убили его родителей.