В дебрях Борнео

Глава VII. ОПАСНОЕ СОСЕДСТВО

Сытно и вкусно пообедав — вернее, позавтракав — запеченной устрицей, герои наши крепко уснули и проспали весь остаток дня и сменившую его ночь. Потребность в столь длительном отдыхе объяснялась тем, что голод и жажда вконец изнурили и ослабили их. И хотя спать пришлось прямо на земле, а вместо одеял прикрылись кое-какими лохмотьями изношенной одежды, сон их был безмятежен и сладок.

Впрочем, они давно уже привыкли к подобным постелям. Ведь на голых досках пинассы было куда хуже, чем здесь, не говоря уже о поджидавшей их там каждую секунду опасности. Не мешал им и холод. Правда, ночи на материке обычно свежее, чем в море, а в тропиках выдаются порой и очень холодные, но эта ночь оказалась на редкость теплой.

Таким образом, ничто не тревожило их покоя.

Утро занялось яркое и сверкающее, как почти все утра на острове Борнео. Когда люди проснулись, они почувствовали себя чудесно окрепшими и душой и телом. Эллен и Генри — так звали детей — совсем развеселились. Им захотелось побегать и осмотреть все окружавшие их чудеса: серебристый песчаный берег бухты, синее море, белые рифы, возвышающиеся над ними подобно снежному валу; светлые воды реки, в которой резвились какие-то диковинные рыбы; лес, где росли исполинские стройные пальмы и высокий копьевидный бамбук, — словом, огромное множество вещей, придающих особую прелесть пейзажу тропических стран.

Но как ни прекрасен был вид окружающей их картины, для того чтобы наслаждаться ею вполне, им не хватало завтрака. Правда, они досыта наелись мясом гигантской устрицы, но ведь это было почти целые сутки назад; аппетит успел за это время разыграться с новой силой. Чем бы его утолить?

Малаец снова отправился на поиски устриц, а Муртах побрел вдоль берега реки в надежде поймать несколько золотых и красных рыбок, сновавших в прозрачной воде навстречу друг другу, словно играя в жмурки, и напоминавших ему форель и лосося рек его родного Килларни. А капитан Редвуд, вооружившись винтовкой, двинулся к лесу.

Эллен и Генри остались под деревом одни. Отец спокойно покинул их, зная, что на острове нет ни львов, ни тигров. Случись им оказаться заброшенными не на Борнео, а на соседнюю с ним Суматру или где-либо на пустынном побережье Азиатского материка — например, в Кохинхине, Малакке, в Индостане,—он бы не был так спокоен; там водились тигры. На Борнео же можно было не опасаться этих свирепых хищников.

Детям, которые так долго были прикованы к своему месту в пинассе, надоела неподвижность. Да и устрица, подкрепившая их силы, вернула им юношескую энергию и живость. Им захотелось порезвиться. Поднявшись с земли, они стали бегать вокруг дерева. Но быстро утомились и начали озираться вокруг, ища, где бы присесть. Надо сказать, что для цивилизованного человека, привыкшего к стульям, утомительно сидеть на корточках, хотя это излюбленная поза дикарей. Однако им не попадалось на глаза ничего подходящего для сиденья: ни пня, ни большого камня. Бухта, как и весь берег, была покрыта лишь грядами мелкого зыбучего песка.

— Нашел! — воскликнул Генри, когда взгляд его случайно упал на раковину гигантской устрицы. — Видишь, Нелли, вот как раз то, что нам нужно!

Он нагнулся и стал отчаянно трудиться, силясь перевернуть одну из огромных створок раковины, лежавших впадинами кверху. Она была так тяжела, что не вполне еще окрепшему мальчику едва это удалось, да и то лишь вдвоем с Эллен, которая, видя усилия брата, начала ему помогать.

Наконец обе половинки исполинской раковины были перевернуты; получилось два удобных сиденья примерно в фут вышиной. Смеясь над невиданными стульями, дети уселись каждый на свою половину раковины и стали болтать. Вскоре, однако, их мирная беседа была нарушена неожиданным происшествием, показавшим, как опасно избранное ими для отдыха место. Сперва они не могли даже разобрать, в чем дело. Что-то вдруг сильно ударило Генри по руке и громко стукнулось о раковину, отколов от нее порядочный кусок. Он подумал было, что в него бросили камнем; но, посмотрев на руку, увидел, что рукав куртки, от плеча до локтя, разорван — вернее, изодран на полоски, будто кто-то провел вдоль него острой скребницей. Рука очень болела, а рубашка оказалась в крови.

Генри быстро и с опаской огляделся в поисках дерзкого врага; мальчик боялся, как бы из растущих поблизости кустов не выскочил страшный дикарь. И вдруг он случайно обнаружил предмет, ранивший ему руку и лежавший теперь на песке возле раковины. Это был вовсе не камень, а какой-то странный зеленый шар величиной с десятифунтовое ядро, весь, словно еж, покрытый колючками.

Мальчик сообразил, что такую штуку никто не мог бросить, хотя бы потому, что из-за острых шипов ее нельзя было взять в руки. Значит, шар упал с дерева.

Эллен поняла это еще раньше: сидя поодаль от брата, она видела, как падал этот предмет, хотя он и промелькнул с быстротой молнии. Шар был, видно, не чем иным, как плодом огромного дерева.

Рана Генри и вид разорванной куртки, не говоря уже об осколке гигантской раковины, свидетельствовали о том, что, упади этот увесистый плод мальчику на голову, он пробил бы ему череп. Несмотря на свою детскую неопытность, Эллен и Генри сразу поняли, как опасно оставаться под деревом, с которого падают такие плоды.

Дети вскочили и бросились бежать из-под предательского крова. Только оказавшись на открытом месте, они остановились и с сожалением поглядели на свои удобные, столь поспешно брошенные ими сиденья, возле которых лежал на песке зеленый шар; потом перевели взгляд на дерево. В густой кроне его они увидели множество плодов, казавшихся издали не крупнее персиков или абрикосов. Брату с сестрой очень хотелось получше разглядеть диковинный плод, но, несмотря на мучившее их любопытство, они так и не решились вернуться под дерево. Рука у Генри разболелась и кровоточила. Нелли, увидев на его рубашке кровь, так громко вскрикнула, что ее услыхали все трое мужчин. Первым прибежал Сэлу, а вслед за ним и перепуганный Муртах с капитаном.

— Что случилось? — в один голос тревожно воскликнули капитан и Муртах.

А сметливому малайцу незачем было и спрашивать. Едва увидев изодранный рукав и зеленый шар на песке, он все понял.

— Дулиан, — сказал он, указывая на дерево.

— Дуриан note 17 , — эхом отозвался Редвуд.

— Да, капитан, я, дулак, не думать лансе. Больсой опасность. Дулиан падать на голова — голова хлуп, хлуп!

Последнее было ясно и без слов малайца. Куртка Генри и остаток раковины яснее всяких слов говорили о том, какой опасности подвергались мальчик и девочка, сидя под деревом. Огромный плод, упади он на голову кому-нибудь из детей, расколол бы ее, как пустой орех.