В двух шагах от Рая

Эпилог

Последние недели были тяжёлые не только для Насти, но и для меня. Аспирин не помогал, а значит дело обстоит намного тяжелее, чем мы думали. А значит требуется операция. Я очень переживал за свою девочку. В последнее время она всё больше закрывалась в себя и ни с кем не разговаривала, даже со мной. И это меня очень беспокоило.

Я хотел видеть лучезарную улыбку любимой, чтобы её глаза светились, как самые яркие звёзды на небе только при ведя меня, но она лишь грустно улыбалась потухшим взглядом, и только протягивала ко мне свои маленькие ручонки, прижимаясь ко мне с каждым вздохом всё ближе.

Я решил зайти к другу, спросить, что делать, как у специалиста.

— Тобиас, пойми ей тяжело… Она не видит не то, что весь мир, она не видит тебя и это для неё самое больное. Я разговаривал с ней и понял, что ты для неё весь мир. Этой малышки не нужно видеть мир, ей нужно видеть тебя. Настя думает, что она для тебя обуза..

— Но это не так, — тут же перебиваю его.

— Да, я это вижу. Ты, действительно любишь эту девочку и готов многое сделать для неё, но не нужно многое. Просто подари ей кусочек Рая, покажи, что она для тебя не обуза, а самое настоящее сокровище, что ты готов защищать от всего и всех. Что ты любишь её даже такой, и поверь, она расцветёт ещё красивее.

С улыбкой на лице я вышел от Астора. Всю дорогу до дома думал и наконец знаю, что делать.

Открыв дверь дома, зашёл в гробовую тишину, но эта тишина не угнетала, а создавала покой, потому что я знал, дома меня ждёт моё сокровище. Свою девочку я нашёл в гостиной, возле камина, свернутой в комочек. Рядом пристроилась Зефирка. Моё маленькое сокровище. С ней я всегда счастлив, чтобы не происходило. Моя душа поёт, что эта маленькая женщина принадлежит мне одному. Я горд этим.

Опустился рядом с малышкой, положил руку на талию, притягивая к своей твёрдой груди. Настя заворочалась, но не открыла глаза, а только лишь опустила ладошку на грудь, уткнувшись в шею, тихо засопела. И я вместе с ней погрузился в сон, прижимая своего хрупкого Оленёнка к себе двумя руками, не на секунду не выпуская девочку.

Проснулся я от того. что меня нежно гладят по щеке, осторожно целуют. Медленно открываю глаза и вижу своё сокровище.

— Привет, — улыбаюсь, видя, как моя девочка отвечает мне улыбкой.

— Привет. Я уснула, извини, — виновата опускает глазки, утыкаясь вновь в мою шею. Проводит носиком вдоль неё, вдыхая мой запах и тихо мурчит. — Ты мой Рай! Кайфую от твоего запаха и до сих пор не могу поверить, что ты рядом, что ты Мой.

— Я твой, малышка, — крепко-крепко обнимаю, вдыхая мою девочку, как самый чистый наркотик. и он проникает в мои лёгкие, заполняя всё пространство. — Ты готова к приключениям? — поглаживаю её кисть руки.

— К каким? — поднимает на меня взгляд, удивлённо спрашивает. Даже если девочка не видит, я чувствую её всем своим фибром души. Каждый её жест, каждая мимика на лице, я знаю что она испытывает в тот или иной момент. И от этого так кайфую, потому что ей не скрыть свои эмоции от меня, да она и не пытается.

— А это сюрприз. Поэтому нам нужно сейчас быстренько покушать, собраться и выдвигаться. Согласна?

— С тобой, хоть на край света.

— Моя Девочка, — обхватываю нежно за шею, притягиваю и оставляю лёгкий поцелуй в носик. Малышка смеётся и этот звук отдаётся эхом в моей душе струной радости.

Я помог любимой принять душ, ласково намыливая каждый идеальный участок её бархатистой кожи. Настя плавилась в моих руках, как самое сладкое мороженое под тёплыми лучами солнца. А мне не хотелось и на секунду выпускать её из своих рук. Так бы и простоял целую вечность. Вот так. Она, маленькая, хрупкая девочка, в моих, сильных, надёжных объятиях.

После водных процедур мы готовили с ней яичницу с беконом. Ну, как готовили, скорее баловались. Так мы закончили завтракать только через час. Счастливые, радостный, как дети.

Родителям я позвонил ещё вчера в машине и предупредил, что нас с Настей не будет месяц. Они конечно беспокоились и спрашивали, но я был не приклонен. Остальным ничего не говорил. Не хочу чтобы кто-то нам мешал. Только мы вдвоём. Одни во всём мире.

Я снял для нас отдельным номер, со всеми удобствами. И вот мы летим вдвоём в Рай для нас двоих. Малышка устроилась у меня на коленях, тихо сопела, а я поглаживал её по голове, счастлива улыбаясь.

Уже утром мы будем на берегу острова, посреди океана. Только вдвоём. Наш кусочек Рая на двоих.

Я так уснул, что сразу не почувствовал, что кто-то трогает меня за плечо и зовут. Открываю глаза и устанавливаюсь в стюардессу.

— Извините, что разбудило, но мы приземляемся, — виновата улыбается, смотря на мою руки, в которых я сжимаю свою девочку.

— Ничего страшного, спасибо, — киваю в знак благодарности и устремляю свой взгляд на любимую, тепло смотря на сокровища в моих руках. Осторожно поглаживаю по спине Насти, ласково зову её на ушко, — Оленёнок, просыпайся.

Моя малышка открывает глазки, потирая их кулачками, напоминая мне сейчас маленького ребёнка. Такая милая картина. Наши дети будут похожи на неё. Обязательно будет сначала девочка, похожая на свою маму, хрупкий цветочек, принцесса. А потом парень, защитник моей принцессы.

С самой первой секунды знал, Настя станет прекрасной женой и замечательной мамой. Только моей женой, мамой моих с ней детей.

— Мы уже прилетели?

— Да, девочка. Пора вставать.

При приземлении беру свою девочку на руки, она в свою очередь обхватывает мою шею руками и утыкается в неё, и выношу из самолёта.

Погода замечательная. Солнце светит мне в лицо, обдувая свежим ветерком. Несу малышку в машину, сажусь вместе с ней на заднее сидение и мы трогаемся. Около получаса мы едим в наш дом, на берегу тихого океана.

Настя всё так же сопит у меня на руках, прижимаясь ко мне, цепляясь пальчиками в мою рубашку, а я целую её в макушку, поглаживая по спине.

Чувствую, как её кожа покрывается мурашками. Что я знаю о любви? Она вкусно пахнет, умеет согревать холодной ночью. Что я знаю о счастье? Оно спрятано в её невероятно красивых глазах. В мире есть неограниченное количество тел, но таких глаз не встретить дважды, можно даже не пытаться. Все говорят, что я люблю словами, а я люблю тебя девочка и это не слова.

Я снял на месяц небольшой домик, но очень уютный. С верандой, что выходит на океан, большими окнами во всю стену, куда проникает каждый луч солнца, освещая каждый участок комнаты. С камином, около которого мы будет сидеть тихими вечерами, прижимаясь к друг другу и разговаривать обо всём и ни о чём.

Малышку внёс в нашу спальню, осторожно положил на кровать, при этом укутав в плед, поцеловал в макушку и вышел из комнаты, тихо прикрыв дверь. Спустился на кухню и стал готовить ужин. Когда проснётся Настя, будет жутко голодно, а я не допущу чтобы малышка померла с голоду.

Приготовил мясо и пюре, и лёгкий салат из овощей, что так любит моя девочка, как услышал своё имя. Быстро вытерев руки, вышел в из кухни из разу пошёл в спальню. Открыл дверь, малышка сидела на кровати грустная, потупив взгляд. Подошёл к ней, присев на корточки, заглядывая в любимое лицо.

— Что случилось, Оленёнок?

— Всё хорошо, — заверила она меня, но меня не обманешь. Я чувствую эту малышку.

— Девочка моя, расскажи… Не закрывайся от меня, — взял её холодные пальчики в свои руки, поднося их к своим губам, стал согревать их дыханием. — Мне больно от этого..

— Тобиас, брось меня… Хватит… Не мучайся… Я же вижу, как тебе больно и не приятно.

— Глупая. — улыбаюсь, целуя каждый пальчик любимой. — Я тебя никогда не брошу. И я не мучаюсь, а люблю тебя. Я хочу, чтобы ты видела, но видела не мир, а только меня, — подношу руку к её лицу, провожу легко-легко, но с теплотой пальцами по её лицу от виска до губ, обводя их контур. Слегка приподнимаюсь и целую в желанные губки. Малышка приоткрывает их, запуская одну руку мне в волосы, притягивая к себе. Издаю протяжных выдох, терзая сладкие губы, то посасывая их, то оттягивая, кусая.

Девочка стонет, падает спиной на кровать, тяня меня за собой. Я поддаюсь, нависая над ней, запуская руку под её футболку, лаская каждый участок её тела. Настя уже старается расстегнуть пуговки на моей рубашки, запуская под неё пальчики, сжимая мои плечи, притягивая ближе за спину к своей груди.

— Ты сладкая, как мёд, — хриплю в ушко, задевая чувственную точку на шее. — Я буду любить тебя медленно, нежно, ласково… Буду играть на струнах твоей души, задевая каждую её ниточку.

Не могу оторваться и покрываю каждый участок её шее, оставляя красные засосы на ней. Хочу клеймить её собой, чтобы все знали, что она принадлежит только мне, чтобы ни один подонок не тянул свои грязные ручонки к моей девочки.

Она судорожно дышит, хватая ртом воздух, впечатывая меня в себя, а я лишь наслаждаюсь моментом. Медленно снимая каждую вещь с её тела, при этом покрывая поцелуями каждый открытый участок кожи.

Как только мы оба были обнажены, я медленно и сладко стал погружаться в неё, а моя малышка выгнулась дугой, соприкасаясь своим плоским животиком с моим торсом, проводя пальчиками по рукам, там где выступала каждая венка на моей коже. А потом одним резким толчком заполнил её всю, до отказа.

— Тобиас, — ахнула моя девочка, впиваясь ноготками в плечи, а я стал медленно двигаться в ней, сжимая тонкую талию, нависая сверху.

— Я хочу чтобы ты выбила у себя из головы все дурные мысли, — медленно двигаясь, наслаждаясь девочкой продолжаю. — Хочу чтобы ты поняла, как я люблю тебя, как дыши одной тобой, — резкий толчок и её рваный выдох. — Хочу чтобы одна ты кричала по имя на пике наслаждения, — плавно выхожу из неё, заглядываю в глаза.

— Хочу чтоб ты смотрела только на меня, — резкий толчок, нежное на выдохе «Тобиас». — Ich werde dich bis zum Ende der Zeit und noch langer lieben,[2] — говорю на своём языке зная, что малышка меня понимает и запечатываю на её губах эти слова.

— Dein name wird fur immer ein Tattoo auf meinem Herzen bleiben, das weder gewaschen noch geloscht wird, noch die Leute, noch die Zeit[3], — повторяет со мной в унисон девочка.

Всю ночь мы любили друг друга, наслаждаясь близостью двух тел, что прикасались с каждым толчком. Лишь под утра уснули в объятиях друг друга, нашёптывая признания в любви, которое слышал только рассвет.

Проснулись мы уже в обед, покушали и пошли счастливые на прогулку. И для своей малышки я приготовил сюрприз.

Мы подошли к парку держась за руки.

— Малышка, — повернулся к ней. — Ты подождёшь меня здесь? — она лишь кивнула чему-то улыбаясь, а я поцеловал её в лобик отошёл к велопрокату.

Настя рассказывала, что ездить на велосипеде она не умеет. В детстве у неё его не было, поэтому она очень хотела научиться и сейчас я исполню её мечту. Купив небольшого монстра, направился к девочке.

— Ну, что готова Оленёнок?

— К чему?

— Буду тебя учить кататься на велосипеде?

— Правда? — радостно захлопала в ладошки малышка, подпрыгивая на месте, а я, как дурак стоял и смотрел на неё.

— Правда.

— Но как? — удивляется. — Я же ничего не вижу.

— Я буду твоими глазами, — малышка берёт меня за руку.

— За тобой пойду хоть на край света, — обхватил её за талию, резко притянув к своей груди, впечатываясь в её губки.

Оторвавшись от её сладких губ, стал учить ездить.

— Иди ко мне, — подал руку, притягивая к монстрику ближе. Положил её ручки на руль, — а теперь перекидывай осторожно ножку через велосипед и ставь её на педаль. Да, вот так, умничка. А теперь ставь левую ногу на левую педаль.

— А-а-а, я боюсь, Тобиас.

— Не бойся. Я тебя держу. Вот, умничка… Садись на седушку, и крути педалями, — девочка делала всё так как я говорил и совсем скоро она поехала. Ну конечно пока с моей помощью.

— Как классно, любимый, — звонко смеялась девочка, а я улыбался, радуясь, что моей девочке хорошо. Ради того, чтобы видеть, как она смеётся, я готов горы свернуть.

После этого я сам катал её на велосипеде. Рулил я, а малышка сидела сзади, обнимая меня за торс, слегка поглаживая его. Ездили возле моря, слушая музыку волн и шелест листвы деревьев. А потом сидели на берегу. Настя на моих коленках лежала, а я перебирал аккуратно её длинные пряди. Было так тихо и спокойно, как ни с кем и никогда.

А ночью сидели возле камина, пили кофе и разговаривали о всякой ерунде. Смеялись, рассказывая друг другу смешные истории, секреты и самые сокровенные желания. Лишь об одном я умолчал, что совсем скоро она увидит меня, этот океан и меня, стоявшем напротив неё, улыбаясь и говоря ей заветное «Да».

Домой мы вернулись счастливые, отдохнувшие, готовясь к операции. Но чем ближе она подходила, тем больше Настя нервничала и переживала, а я, как мог успокаивал и говорил, что всё будет хорошо.

В день операции я сам не находил себе место, метаясь из одного угла госпиталя в другой. Только через два часа вышел друг и заверил меня, что всё хорошо, что моё сокровище сейчас отдыхает и к ней можно будет завтра. Но я отказался ехать домой и всю ночь провёл рядом с Настей, держа её руку в своей, шепча, как сильно её люблю и что теперь у нас всё будет хорошо. Так и уснул уткнувшись в её руку, только проснулся от лёгкого поглаживания по голове.

Открыл глаза, как на меня смотрит Мой Оленёнок, смотрит и улыбается. И тут я понимаю… Она видит. Видит меня. Вскакиваю и подлетаю к ней, целуя каждый участок её лица, носик, губки, щёчки, но главное глаза, те, что видят только меня.

— Я люблю тебя… Я так тебя люблю, Девочка, — малышка смеётся, проводит пальчиками по моей коже лица. Смотрит, как будто заново изучая, а потом шепчет:

— Я вижу только тебя, — и целует.

И вот спустя две недели после операции мы стоим на высоте несколько тысяч метров над землёй. В моих объятиях мой маленький комочек счастья, кусочек Рая.

Мы через многое прошли. Расстояние между нами, её родители, страна, мои друзья и бывшая, и её болезнь. Всё это не разъединила нас по две стороны, а соединило воедино. И теперь мы неделимы. Нас не разлучат ни люди, ни время. Мы плотно соединены, как две тонкие ниточки, что намертво переплетаются друг о друга.

И вот сейчас я готов сказать ей заветные четыре слова. Те, что мечтает услышать каждая девочка от своего принца, только вот я не меньше их мечтаю услышать от неё заветное, одно слова, что сделает меня ещё счастливее.

Я люблю её. И не важно в каком она состоянии. Хмурится или улыбается, дурачится или выглядит серьёзной, здорова она или больна. Я люблю её любое состоянии, в каком бы она не была.

Так же я люблю её щёчки, губки, ручки, что всегда тянутся ко мне когда я рядом. Но больше всего люблю её глаза, которые видят только меня. И каждый день я благодарю Бога за то, что подарил мне её. Если бы я смог отмотать время назад, я бы никого не захотел знать и быть рядом, только с этой хрупкой, маленькой девочкой, что запала в моё сердце и теперь прочно там поселилась.

Она стала моим воздухом, моей частичкой, без которой я просто не выживу. Она моё небо. На которое я смотрю и вижу только её.

Я всегда буду защищать её, оберегать, заботиться, дарить тепло и любовь. Буду ухаживать за ней, как за самым хрупкий цветком в мире. Моя маленькая, моё сокровище, что я не заслужил, но отдавать никому другому не намерен.

Я могу о многом ещё говорить, но разве слова важны? Нет. Важно лишь то, что я люблю эту маленькую женщину. И сделаю всё, чтобы она только улыбалась.

Обнимаю свою маленькую женщину, прижимая к своей груди и шепчу на ушко заветные слова, но так боюсь услышать отказ из её губ. Хоть и знаю, что она любит меня больше жизни.

— Ты мой смысл жизни. Ты выйдешь за меня? — затаил дыхание, жду ответа.

Как чувствую по коже девочки пробираются мурашки и она вся дрожит в моих руках. Сжимаю её крепко-крепко.

— Не молчи, — зарываюсь в её волосы лицом, провожу носом вдоль шее, целую. — Я никогда тебя не обижу и сделаю самой счастливой. Я люблю тебя до луны и обратно, и даже больше.

Она поворачивается в моих руках и я вижу на её лице слёзы.

— Ну-ну, малышка, — вытираю тут же слёзы. — Не плачь, пожалуйста. Я так тебя люблю, девочка.

— Да, — шепчет, продолжая плакать и счастливо улыбаясь. — Я вижу только тебя, Тобиас.

Моя девочка сказала Да, что может быть счастливее этого. Разве, что когда она родит мне маленькую копию себя, мою принцессу. Прижимаю к своей груди.

— Хочу от тебя девочку, — Настя поднимает на меня заплаканные глаза.

— Первый будет мальчик, похожий на самого лучшего мужчину на свете, — приподнимается на носочки и касается своими губами моих, а я оплетаю своими руками её талию, прижимая как можно ближе к себе и вместе с ней улетаю в Рай.

Рай для меня это не место где ты живёшь, а человек, которого ты любишь всем своим существом. Ты не только живёшь им, но и дышишь. Моя маленькая девочка мой Рай, который я не променяю ни на что другое в мире.

Я люблю тебя, Моя Девочка до скончания времён и даже дольше.

Я прошла через многое, но не жалею ни о каждом дне. Я благодарна Богу, что он подарил мне такого мужчину, как Тобиас, и моего маленького львёнка Леона.

Ещё каких-то три года назад я даже и не думала, что моя мечта сбудется и я буду самой счастливой девушкой на свете. И счастливой меня делают мои мужчины, что защищают меня, оберегают и любят. Даже маленький Леон защищает маму, не подпуская никого кроме папы.

Тобиас души не чает в сыне, хоть и хотел первую девочку, только он пока не знает, что через восемь месяцев его мечта сбудется и он станет папой во второй раз.

Я счастлива и благодарна судьбе за всё, что имею, за всё, что люблю и ценю.

Мой муж, Тобиас, мой океан, в котором я захлебнулась не боясь ещё шесть лет назад. Он, мой смысл жизни, каждый мой вздох и выдох. Я люблю его так сильно, как никто на свете, разве, что только он и каждый день показывает мне это.

Я не жалею ни о каждом дне после того, как Тобиас появился в моей жизни. Он привносит в неё краски, разукрашивая её во все цвета радуги. Любит меня, оберегает, как самое настоящее сокровище. Я любила его всегда и буду любить.

Он был со мной, когда мне было тяжело и я умирала душой. Мне было невыносимо видеть, как он страдает из-за меня, но мой мужчина не отказался от меня, а сделал самой счастливой, подарив кусочек Рая на двоих.

Тот месяц на берегу океана я никогда не забуду.

Мой Рай, это Он, Тобиас. Тот, кто пробрался так бесстыжа в моё сердце завладев им, оставив татуировку не только на моём теле, под сердцем, но и в душе. Я пойду за ним сквозь туман, на край свете, в ад и к небесам.

Я люблю его безумно, зависимо. Я его навеки.

Сейчас я сижу над кроваткой своего львёнка и тихо напеваю песенку.

— Спят твои соседи, белые медведи… Спи и ты скорей малыш..-как чувствую, как на мои плечи ложатся крепкие руки и моё лицо озаряет улыбка.

Нам не нужно слов, мы и так понимает друг друга, словно на подсознательном уровне.

— Я скучал, — шепчет мне в макушку, собирая руками мурашки по моим плечам.

— Я люблю тебя, — шепчу в ответ, облокачиваясь на него, кладя свои руки на его.

— Но не так сильно, как я тебя…

— Я беременна, — муж вздрагивает, отстраняется, обходит меня и садится передо мной на корточки. Берёт мои руки в свои, заглядывая в мои глаза. Он всегда хочется видеть, что я вижу только его.

— Это правда?

— Да, — беру одну его руку и кладу на свой ещё плоский животик. — Через восемь месяцев появится принцесса, — улыбаюсь, а Тобиас приподнимается и целует меня в живот, шепча слова благодарна.

— Спасибо, любимая. Я самый счастливый на свете. Таким, ты сделала меня, — запрокидывает голову и я вижу в его глазах слёзы. Взрослый мужчина плачет. Стираю пальчиками капли, целуя в губы, прижимая его голову к своей груди.

— Это я самая счастливая на свете и это всё благодаря тебе. Спасибо, что ты у меня есть!

— Я буду любить тебя до скончания времён и даже дольше, — шепчет, прижимаясь ко мне. — Спасибо за сына, за дочь.

— Я люблю тебя. Ты мой Океан.

— Ты у меня вот здесь, — кладёт мою руку на своё сердце, где я чувствую каждый его удар. — Оно бьётся для тебя одной.

— Я вижу только тебя, — прижимаю его ладошку к своей щеке, нежно целуя. Мгновением позже я оказываюсь в его любимых объятиях.

Каждый человек ищет свой Рай, но не каждый понимает, что Рай в любимый руках, что обнимают и дарят надёжность, покой и любовь.

Вы думаете, что это конец? Нет.

Это счастливое начало их любви, длинною в вечность.

Перевод с немецкого.

Конец.