В глуши

16

У Дон много времени на раздумья, пока она борется с бесконечным марш-броском и чувствует, как медленно умирает от голода.

Бо`льшую часть времени она тоскует по дому. По Кэму, конечно, не очень, и на Венди она по-прежнему злится, ведь мать, похитившая и отправившая свою дочь в этот ад, не заслуживает того, чтобы по ней скучали.

Но по Брайсу, своему братишке, она скучает. А еще по ба, папиной маме, которая живет в Чикаго; хотя Дон видит ее нечасто, все равно любит больше всех на свете, за исключением разве что Брайса.

Дон истязает себя, думая о ба.

Она вспоминает, как ездила повидать ба в Чикаго прошлым летом, как постоянно навещала ее еще ребенком, и это было правда весело, как они гуляли по берегу озера, ходили по музеям, ели пиццу и просто проводили время вместе.

Она вспоминает, как не поехала к ба этим летом, потому что сбежала от родителей и застряла у Джулиана, но все равно искала способ связаться с ба и уехать к ней так, чтобы мама ничего не узнала, однако всегда появлялись дела поважнее и она так ничего и не сделала, а теперь уже поздно: все лето потрачено зря.

Потом Дон думает: лишь бы ее ба не заболела и не ослабла, лишь бы с ней ничего не случилось! Но она все равно стареет, а Дон не увидит ее как минимум до следующего лета. Вдруг она упустила последний шанс повидать ба, потому что была слишком занята, напиваясь и обдалбываясь с Джулианом?

То ли из-за постоянной ходьбы и усталости, то ли из-за шока от нового опыта, или просто из-за постоянного одиночества эти мысли очень расстраивают Дон.

Возможно, в этом и состоит главная цель всего похода.

Еще Дон думает о Брайсе.

Она думает о том, что ее младший брат в этом месяце пошел в старшую школу и ему, возможно, ужасно страшно и не с кем поговорить.

Думает о том, что вся семья чуть не с самого его рождения прекрасно знает, что Брайс гей, но он пока не признается; хорошо бы ребята в старшей школе не стали над ним издеваться.

Думает о том, как одиноко и страшно было ей самой в старшей школе и что один лишь папа помог ей справиться с одиночеством и страхом, а у Брайса нет папы, к которому можно обратиться, а теперь нет и Дон.

Думает о том, что видела Брайса в последний раз, когда заставила Джулиана отвезти ее домой за платьем, которое ей вдруг захотелось надеть на концерт Поста Малона, и что Кэма с Венди не должно было быть дома, но они там были, однако Дон так набралась и ей так хотелось то платье, что она незаметно забралась в дом и нашла его; тем не менее весь план провалился, когда Кэм вышел из туалета, увидел ее и позвал по имени. Тут же из комнаты выбежала Венди, попыталась остановить Дон, завязалась потасовка, переросшая в громкую ссору, Венди схватила Дон за руку, Дон вырвалась, тогда Венди выхватила платье, и Дон крикнула что-то злобное. Венди крикнула что-то в ответ, между ними попытался вклиниться Кэм, чтобы разнять их. Кэм всегда совал нос в дела их семьи, хотя его никто не просил. Потом Дон все же вырвалась и, выбегая за дверь, краем глаза увидела в углу, на диване, Брайса: в его руках была книга, но смотрел он на Дон – с такой печалью и страданием на лице, что Дон на долю секунды замерла. Ей захотелось подбежать к нему, обнять и извиниться за то, какая она стерва и как мучает всю семью. Захотелось сказать ему, что вернется домой и точно останется, и все будет хорошо, все будет так же прекрасно, как во времена их детства.

Но, конечно, она повернулась к брату спиной и припустила к Джулиану, который ждал ее в своем джипе. Он газанул, а Кэм и Венди смотрели с порога, как Дон запрыгивает на переднее сиденье, держа в руках платье и даже не оглядываясь.

Хуже всего было то, что во время ссоры Венди и Дон порвали платье, так что Дон так и не смогла надеть его на концерт. Она засунула его подальше в шкаф Джулиана и больше никогда не видела. Наверное, платье все еще там, похороненное под мусором и грязным бельем, в ожидании выхода в свет, которого так и не случится.

Дон о многом думает во время ходьбы. Но только не о своем отце.

У нее просто не получается.