В горах мое сердце

Песни разных народов привозят поэты,

Возвратясь из доселе не виданных стран.

Сутки был я в стране, что Гомером воспета,

Но и там я писал о тебе, Дагестан.

На земле Рафаэля мне стал еще ближе

Край, где был я когда-то аваркой рожден.

Земляка-эмигранта я встретил в Париже.

Не найти человека несчастней, чем он.

Там, где парни открыто целуют девчонок,

Вспоминал я горянку в ауле своем,

Что, встречая меня, проходила смущенно

И поспешно лицо прикрывала платком.

Здесь, в Европе, под звуки наречья чужого,

Все поет в моем сердце знакомый родник,

Все я слышу хунзахский отрывистый говор,

Схожий с лязгом кинжалов, гортанный язык.

А когда на чужбине дожди выпадают,

Вижу в брызгах ковровые нивы Цады.

Если ж град барабанит, в тревоге гадаю:

Как там, целы гимринские наши сады?

Я от Черного плыл до Балтийского моря,

Пел я всюду, рокочущей вторя воде,

О тебе, мой народ. Как ты выдержан в горе,

Как ты плачешь беззвучно, как стоек в беде.

Как ты сдержан и скромен, добившись удачи,

Как безмерно смущен, если хвалят тебя,

Как без пылких признаний и вздохов горячих

Раскрываешь ты душу, безмолвно любя.

Как без фраз громогласных и жестов красивых

Ты умеешь на деле надежно дружить,

Как исполненный гнева, за ложь и насилье

Ты умеешь врагу вероломному мстить.

Обладаешь ты сердцем, как море, просторным,

Хоть селился в теснинах во все времена,

В этом сердце ни точки не сыщется черной,

Лишь андийская бурка у горца черна.

О косматая бурка! В отелях Европы

Сладко так не уснешь, как в объятьях твоих.

Дождь идет. Завернуться в тебя хорошо бы,

Чтобы детство явилось во сне хоть на миг.

Да, когда засыпал я вдали от России,

Как суровый мой гость, что присел на диван,

Снились мне Дагестана хребты вековые,

Глыбы скал, из расселин ползущий туман.

Пусть любые ведут обо мне разговоры,

Я тоскую везде с незапамятных пор

По тропинкам, что круто взбираются в гору,

По студеным потокам, что катятся с гор.

По далеким аулам тоскую. Как чудо,

В каждом издавна создан особый фольклор.

Старика Исбаги вспоминаю повсюду —

Наш цадинский шутник говорлив и остер.

Побывать у друзей в Унцукуле я жажду,

Там, куда ни заглянем, умельца найдем.

В Ашильту я стремлюсь — там ведь чуть ли не каждый

Появился на свет прирожденным певцом.

В Дагестане чем выше, тем травы сочнее,

В Дагестане чем выше, тем чище ручьи,

Тем прекраснее песня. В сравнении с нею

Беден даже Саади, бедны соловьи.

Мне услышать бы песню знакомую снова

В исполненье ковровщиц села Таилух.

Удивительный звук, чистоты родниковой,

Обаятельный голос, ласкающий слух!

В Дагестане чем выше, тем женщины краше.

О горянки, живущие там, в облаках,

Как пленительны черные родинки ваши

И смешливые ямочки на щеках!

Где б я ни был, стремлюсь к одному непрестанно:

Пусть мой стих долетит до кремнистых высот,

Пусть в сокровища песенные Дагестана

Хоть единой строкою навеки войдет.

Пусть еще не написана строчка такая,

Только смысл ее ясен — он в сердце живет.

Это чувство извечное не иссякает.

Где б я ни был, люблю тебя, горский народ!