В гостях у бабушки Кандики

ПУНОЧКА И ВОРОН Эскимосская сказка

Давно, говорят, это было. Пуночки две, птички белые, в тундру прилетели. Прилетели, весну принесли.

Устроили они гнездо на скале. Снесла пуночка яйцо. Одно, только одно яйцо!

Проклюнулся из яйца птенец, пуночкин сын. Проклюнулся и заплакал. Плачет, плачет, плачет, маленький сынок. Баюкает мать сынка единственного, песенку ему поёт:

— Чьи это ножки, чьи крылышки, чьи глазки, головка эта чья?

А сынок не унимается, ещё пуще плачет:

— Ки-ки-ки-и…

— Фить, цирр! — сказал отец. — Ну-ка я сам спою.

Вынул трубку изо рта и запел:

— Чьи это такие маленькие ножки, чьи это маленькие крылышки, чьи маленькие глазки, головка эта маленькая чья?

Засмеялся маленький сынок и уснул.

Отец за кормом полетел, а мать у гнезда осталась. Сидит, песенку поёт.

Услыхал большой чёрный ворон, ворон чёрный большой услыхал:

— Подарите мне вашу песенку.

— Нельзя.

— Но я про-про-прррошу-у!

— Не можем подарить. Без этой песенки не спит наш сынок.

— Не даёте? Тогда я у-кар-кар-краду! — подхватил песенку и улетел.

Проснулся сынок, заплакал. И пуночка-мать тоже плачет.

Прилетел отец:

— Почему плачете?

— Ворон песенку нашу себе взял…

— Дайте мои охотничьи доспехи, — сказал отец, — я полечу искать нашу песенку!

Надел меховую шапку, опоясался кожаным ремнём, на котором висели нож и кисет, взял охотничьи рукавицы, лук и стрелы:

— Я пошёл!

Быстро-быстро по тундре побежал, потом крылья расправил, полетел. Высоко в небе кружил, низко по-над землёй порхал. Наконец в долине между двух сопок увидал стойбище воронов. Спрятался за скалой, снял с плеча тугой лук, положил стрелу с каменным гранёным наконечником. Сидит слушает — который ворон запоёт, тому стрела!

А вороны говорят, говорят, разговаривают.

— Кун-кун-кун, — ворчат старики.

— Кыхы-ай, кыхы-ай! — смеются молодые.

А подруги молодым друзьям своим отвечают:

— Кых-кых-кых…

Только один большой ворон сидит на верху яранги, глаза закрыл, головой кивает, покачивается. Хвост то подожмёт, то расправит и поёт, поёт:

— Чьи это такие ма-а-а-аленькие ножки, чьи это ма-а-аленькие крылышки, чьи ма-а-а-аленькие глазки, головка ма-а-а-а-а-а-аленькая чья?

А хвост вверх-вниз, вверх-вниз.

Пустил пуночка-отец стрелу, попал ворону в хвост.

Охнул ворон, однако песенки не оборвал, поёт:

— Какие маленьки-и-и-ие ножки! Ох!

А маленький храбрец пускает стрелу за стрелой. Как ударит стрела — ворон только охнет и дальше песенку ведёт:

— Ох! Маленькие глазки… Ах! Чьи это маленькие крылышки… Ой, ой! Что-то вцепилось мне в бок! Головка ма-а-а-а-а-аленькая чья? Ох, ах, ай!

Открыл глаза и увидал пуночку.

— Я беру свою песенку! — сказал пуночка-отец, пустил последнюю стрелу и полетел домой.

Прилетел и говорит:

— Снимите с меня мои охотничьи доспехи. Хорошенько просушите мою меховую шапку и рукавицы — они взмокли от пота. Повесьте на почётное место мой тугой лук. Я отвоевал украденную песенку. Вот она вам — слушайте! — и запел.

Пуночки и по сей день эту песенку поют. Только когда тень чёрного ворона на гнездо упадёт — умолкают. И сынок тоже не плачет, молчит. Молчит, молчит, молчит, не плачет маленький сынок.

Вот и сохранилась, не пропала песенка, потому что молчит, не плачет маленький пуночка-сын.

Малыши, не плачьте, не надо плакать. А то ворон прилетит, песенку мамину подхватит и унесёт.