В клочья

– А Касс тебе не сказала, что происходит? Я думала, вы лучшие друзья или что–то вроде того.

– Мы должны быть лучшими друзьями или чем–то таким. Я имею в виду, мы лучшие друзья,

– я вздыхаю, –она думает, я этого не одобрю, что глупо.

– Звучит так, словно она планирует нечто грандиозное...

– Надеюсь, что нет. Это пустая трата времени – унижать Тару.

– Почему? Не думаешь, что она заслуживает этого? То, как прикидывается и ведѐт себя как

королева чѐртовой вселенной, – Рей звучала горько, –вы когда–то были друзьями, правда?

Я была удивлена: мне казалось, что этот маленький самородок был стѐрт из сознания всей

школы.

– Да. Тогда она была... другой.

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ ▪ КНИГИ О ЛЮБВИ

HTTP://VK.COM/LOVELIT

– Чертовски хочется в это верить. В противном случае, я бы начала сомневаться насчѐт твоего

вкуса.

– Господи, я так хочу домой.

Откуда мне вообще пришло это в голову?

– Почему? Разве ты не проводишь супер–фантастическое время? – Еѐ голос был идеальной

имитацией Джеммы (или Сэм, они как бы взаимозаменяемы). – Они сказали: "Ваши школьные годы

– самые лучшие годы в вашей жизни". На что я ответила: "Если это правда, то я могу убить себя уже

сейчас", – я рассмеялась и Рей выглядела немного довольной.

Касс и Полли ввалились в домик, захлопнув за собой дверь. Касс что–то прятала за спиной в

своей тонкой манере. Я даже не стала спрашивать. Слишком устала, чтобы произносить слова.

Но это не остановило Рей.

– Что у тебя за спиной?

– Ничего!

Сто процентов виновна.

– Если бы вы захотели, чтобы мы не спрашивали вас, то наверняка спрятали бы лучше, не так

ли?

Отлично сработано, Рей.

Касс пожала плечами.

– Небольшой реквизит, вот и всѐ.

–Для чего? –Спросила Рей.

Касс посмотрела через плечо, будто беспокоясь, что кто–то может подслушать.

– Чтобы отомстить Таре. Разве Алиса тебе не рассказала о человеке, который преследует нас?

– О выдуманном вами человеке для того чтобы напугать Тару? Ага. Полная брехня, если вы

меня спросите.

– О, да ты и половины не знаешь. Это только, чтобы положить начало. Подожди, пока не

услышишь всѐ остальное.

– Великолепно! Значит, вы расскажете Рей, но не мне. Очаровательно, – я звучала, как

пятилетний ребѐнок.

– Ой, не веди себя так, Алиса. Я всегда тебе всѐ рассказывала! И, кроме того, нам нужна ваша

помощь. Обоих.

Рей и я посмотрели друг на друга. Не знаю, что творится у неѐ в голове, может что–то вроде

"Ой–ѐй–ѐй".

Рей пошла к своей кровати и взяла свой айпод.

– Я не буду в этом участвовать. Вряд ли это стоит того.

– Ты не хочешь преподать ей урок? Показать ей, что она не так крута, какой себя считает?

Отомстить ей за всѐ? –Голос Касс звучал жестоко, а глаза сияли от возбуждения.

– Отомстить за что? Она мне ничего не сделала, – сказала Рей.

– Но она игнорировала тебя, ведь так? Она игнорировала всех нас. И посмотри, что она

сделала Полли! – Полли кивала словам Касс, походя на собачку больше, чем когда–либо.

Я должна сказать.

– Вообще–то, Тара сказала мне, что не делала этого.

Смех Касс был больше похож на собачий лай.

– С каких пор ты и сучкоподобная душевно беседуете? О, нет, подожди, я и забыла, что вы так

делали раньше, – она скрестила пальцы, показывая насколько Тара и я, мол, были близки раньше. Я

понятия не имела, почему Касс бросается этим мне в лицо.

Полли заговорила.

– Это была она. Я знаю, что это была она.

Мы все замолчали. Вероятно, она была права. Если бы это была не она, то смогла бы всѐ

остановить. Любой порядочный человек остановился бы.

– Так что скажешь, Алиса? Ты с нами или нет?

Многое зависело от моего ответа. Если я скажу "нет", Касс примет это как своеобразный

признак преданности Таре, что не правда. А это просто значило бы, что я не хочу принимать участие

во всех этих шалостях глупых школьниц. Это плохо кончиться для нас. Даже если нам удастся

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ ▪ КНИГИ О ЛЮБВИ

HTTP://VK.COM/LOVELIT

"отомстить" Таре, она в конечном итоге отомстит нам. Она возьмѐт больше и сделает из нас

социальных изгоев навечно. Но Касс никогда бы мне не простила, если бы я слилась из–за

недостатка храбрости и всѐ равно бы выполнила свой план.

А если скажу "да", кто знает, что случится. И в этом проблема: мне нравится знать то, что

случится. Мне нравится планировать, организовывать все эти вещи, которые не совсем клѐвые. Касс

действует спонтанно и безрассудно. Она живѐт моментом, а я – следующей средой в полтретьего

дня.

Мне нужно расслабиться, пожить немного.

– Я с вами.

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ ▪ КНИГИ О ЛЮБВИ

HTTP://VK.COM/LOVELIT

Глава 12

Я сразу же пожалела о тех словах, что вылетели из моего рта. Я хотела вернуть их обратно и

проглотить, но у меня не было шанса, потому что Тара, Данни, Сэм и Джемма выбрали самый

подходящий момент, чтобы появиться. У каждого была разная реакция: Рей мгновенно начала

слушать музыку на айподе. Полли взяла книгу, и вы бы могли сказать, что старается изо всех сил

вникнуть в неѐ и не смотреть на этих ведьм. Касс старалась по возможности отражать их атаки и

одарила всех своим злобным взглядом, но он отскочил от них и ударил прямо ей в лоб. А я... не

делала ничего. Просто сидела на своей кровати, желая стать невидимой.

– Добро пожаловать в мою скромную обитель. Не так уж и много, правда?

Тара осмотрела каждого из нас. Так, на заметку, было даже не больно, что она не включила

нас в эту оценку.

– Ха, наш лучше. У нас хоть местные жители подружелюбнее будут, – сказала Данни.

Все остальные рассмеялись. Джемма смеялась громче всех, как всегда. Она была похожа на

умственно отсталую гиену. Касс шагнула вперѐд.

– Ой, мне так жаль, Данни. Прошу, прими мои извинения за то, что не отвечаем твоим

заоблачным стандартам.

– В этом нет необходимости, Кассандра. Всѐ равно этого не изменить, – Данни улыбнулась.

– Катись ко всем чертям!

– Не стоит использовать такой язык. Данни всего лишь шутила, – Тара подошла и похлопала

Касс по щеке. Касс покраснела от ярости. – Причин на то, чтобы не ладить уже нет, не так ли?

Полли, мне так жаль, что это случилось с тобой той ночью. Как только я узнаю, кто это сделал, то

сразу же разберусь с ними. Я тебе обещаю.

Полли подняла глаза от книги с глупым выражением лица. Она даже не знала, как на это

реагировать. Никто из нас не знал.

– Я... спасибо.

Всѐ четверо оккупировали кровать Тары и начали говорить о Дункане. А мы старались

игнорировать их, но это было непросто. Они разобрали его с ног до головы, подробно поговорили о

каждом сантиметре его жгучести (не включая его икры – думаю, это лишь моя фишка). Тара сначала

помалкивала, позволяя остальным довести его до статуса Диониса. А потом...

– Он меня поцеловал.

– Что? Когда? Не может быть!

Прокричали трое. Не знаю точно, кто из них сказал "что", но мой мозг занят тем, что кричит

"ЛГУНЬЯ!" вместе того, чтобы внимательно слушать.

Она лгала. Должно быть, так и есть. Такого не могло произойти. Почему она это сказала

прямо перед нами? Почему она не прошептала это в домике, что по соседству? Разве ей не всѐ равно,

что мы можем сказать Дейли или что–то ещѐ? Конечно, нет. Не важно, насколько это беспокоит

Тару, но мы бы никогда не осмелились сдать еѐ. Вероятно, она говорит правду.

Тара даже не удосужилась понизить голос, когда рассказывала всѐ в мелких подробностях.

Она хотела, чтобы мы слышали. Она хотела, чтобы мы ревновали. А я и ревновала, пока не

вспомнила о том, что она, наверное, лжѐт.

Вот, что произошло, по словам Тары... Она вызвалась помочь сложить байдарки сегодня

утром. Они разговаривали о многом (по–видимому, у них есть общие темы для разговора). Он

рассказал о своей бывшей девушке и об их ужасном разрыве. Потом о свободном скалолазании (что

бы это ни было, Тара, очевидно, в курсе). Он задал ей кучу вопросов, включая "У тебя есть парень?".

Она сказала, что нет. Затем, когда они собирались идти обратно в лагерь, он стал позади неѐ и сказал:

"Ты кажешься старше своих шестнадцати". Фу! Потом она повернулась, он стоял так близко, что

поцеловал еѐ. Как–то так!

– Он хорошо целуется?

– Что–то ещѐ случилось?

– О, Господи! –Реакция Денни, Сэм и Джеммы соответственно. Ответы Тары таковы: "Он был

великолепен", "Это было так, как говорят" и "Я знаю".

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ ▪ КНИГИ О ЛЮБВИ

HTTP://VK.COM/LOVELIT

Она выглядела такой самодовольной, какой я еѐ раньше не видела, наслаждаясь лучами их

восхищения. Она что–то прошептала Данни на ухо и та слегка ударила еѐ по плечу.

– Извращенка! Тебе и так повезло!

Джемма и Сэм хотели узнать, что же Тара прошептала, поэтому Данни прошептала на ухо им

обоим.

–Тара! Боже мой!

Они покатились со смеху. После того, как они вернули себе контроль, Данни поймала мой

взгляд полный недоверия.

– Я могу чем–то помочь?

Я покраснела и ничего не сказала.

– Оооо, Тара! Посмотри, что ты наделала! Смутила бедную Алису.

Сэм присоединилась.

– Да, Тара. Не перед детьми же!

Данни ликовала.

– Всѐ в порядке. Я объясню: когда мамочка и папочка, или девушка и очень горячий

шотландский парень, очень любят друг друга или воображают о том, как снимают друг с друга

трусики, то они имеют особенность крепко обниматься.

Теперь у них начался истерический смех. Сучки. Отвратительные сучки. Каждая из них.

Почему я не могу за себя постоять? Как им удаѐтся заставить меня чувствовать себя такой маленькой

и жалкой? Почему я им это позволяю? Касс заговорила.

– Заткнись, Данни. С тобой чертовски скучно.

Тара встала и потянулась, открывая вид на плоский живот.

– Давайте, девушки. Пойдѐм, пройдѐмся перед ужином.

Они быстро вскочили и помчались за ней. Неплохо натренированы.

Рей вытащила наушники, и мы рассказали ей о Таре и Дункане. Она была скептична большую

часть времени. После долгих дискуссий и анализов, мнения разделились. Касс и Полли считали, что

Тара говорит правду, а я и Рей были практически уверены, что она лжѐт.

***

Во вторник был поход и стрельба из лука. Стрельба – это неплохо, но из меня дерьмовый

стрелок. У Касс к этому природный дар, как у чертового Робина Гуда или кого–то ещѐ. Когда никто

не смотрел, она направляла свой лук на Тару и изображала, как выстреливает в неѐ. У Тары были

проблемы с держанием стрелы в луке или по крайне мере она притворялась. Дункан стоял позади

неѐ, практически окружив со всех сторон своим телом. Я пристально за ними наблюдала. Может, в

конце концов, между ними всѐ же что–то происходит. Посмотрите, как он положил руку ей на

талию, чтобы поддерживать еѐ. Неуместно?! Интересно, чтобы я сделала, если бы он так

коснулся меня...

Данни, Джемма и Сэм, похоже, купились на историю Тары. Они смотрели на это всѐ с едва

скрытой завистью. Мисс Дейли вообще, похоже, ничего не видела, она смеялась и шутила с

мистером Майлзом. Может у учителей курортный роман? Б–р–р. Майлз СТАРЫЙ. И у него к тому

же усы. С ума сойти. Дейли точно бы на это не пошла. Внезапно меня осенило: наблюдая за Тарой

и Дунканом, Майлзом и Дейли, даже бородатый Пол был в деле (помогал Полли, как выяснилось). Я

пыталась найти то, чего нет, много раз, и всѐ это заставляет чувствовать себя странно и одиноко.

На ужине я села за другой стол. Не совсем понимаю почему. Касс подняла брови с

любопытством, когда я прошла мимо своего обычного места. Я пожала плечами. Я пошла и села

рядом с девочкой нового сорта по имени Сайра. Я сказала "нового сорта", потому что она

проучилась в Академии Брэнсфорд в течение года. И это значит, что здесь она немного аутсайдер.

Чтобы поступить в Академию нужно много времени на подготовку. А некоторых из нас никогда бы

туда не приняли.

Общение с Сайрой позволило мне снова почувствовать себя собой после обеденных

странностей. Я не особо разбираюсь, кто пытался залезть в чьи трусики или кто в них уже побывал.

Сайра и я говорили о книгах, которые прочитали, и какие программы мы пропустили. Про

нормальные вещи.

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ ▪ КНИГИ О ЛЮБВИ

HTTP://VK.COM/LOVELIT

Ужин также благословил мой побег от бессмысленного плана "Как отомстить Таре". Это всѐ,

о чѐм хотела говорить Касс. Она день за днѐм продолжала посвящать меня в его детали, когда мы

были одни. И когда она не приставала с этим ко мне, то штурмовала Рей. Полли, очевидно, уже знала

все плюсы и минусы. Мы собирались сделать это завтра ночью, в среду. Тревога проходила через

меня каждый раз, когда я думала об этом. Так что я старалась не делать этого.

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ ▪ КНИГИ О ЛЮБВИ

HTTP://VK.COM/LOVELIT

Глава 13

После ужина показывали фильм: какой–то ужастик, в котором люди бегали по лесу и орали

без причины. Ну, там неистовствовал свихнувшийся убийца, но крики всѐ равно не принесли ничего

хорошего.

Я вообще не понимаю, почему люди упорно продолжают это выбирать. Реальная жизнь и так

достаточно страшна. Плохие вещи случаются всѐ время. Касс фильм понравился: она визжала, как

сумасшедшая, когда очередная бедная девушка была убита. Все остальные, видимо, тоже этим

наслаждались, но у меня начала болеть голова. Я сказала Касс, что пойду, схожу за таблетками. Она

рассеянно кивнула и продолжила пускать слюнки в ожидании следующего убийства, которое

должны показать. Как этот человек может любить банальные фильмы старого Хью Гранта и

одновременно этот праздник крови? Разве они не должны быть взаимоисключающими факторами?

Я побежала в домик. Лес выглядел по–другому, пугающе. Кто угодно может за вами

наблюдать, а вы и не поймѐте. Пока не станет слишком поздно. Видите? Ужастики устраивают

беспорядок в голове. Вчера вам казалось, что лес выглядел загадочно романтично или что–то ещѐ.

Но сегодня...

Я закрыла за собой дверь и включила свет. Сделано, цела и невредима. Я смеялась над собой,

потому что вела себя, как дурочка. А затем голос позади, напугал меня до смерти.

– Оставь меня в покое, – комок, похожий на человека, лежащий под одеялом Тары.

– Тара? Это ты?

– А кого ты, чѐрт возьми, хотела увидеть? Груффало? –Еѐ голос был приглушен одеялом.

– Я думала, ты смотришь фильм вместе с остальными.

Она ничего не ответила. Я подошла к своей кровати и начала искать ибупрофен. Проглотив

таблетку в сухую, поморщилась. Я положила руку на дверную ручку, готовая вернуться к смерти и

хаосу, но сказала.

– Тара... ты в порядке?

Кого это волнует?

– Я в порядке, – а потом была длинная пауза, – спасибо.

– Уверена? Хочешь, я приведу Данни или кого–то ещѐ?

– Нет. Я просто хочу, чтобы меня оставили в покое.

– Это связано с Дунканом?

Не имею ни малейшего понятия, зачем это сказала.

– Слушай, Алиса, почему бы тебе не свалить и оставить меня в покое... пожалуйста?

Она не вылезла из–под одеяла. А я сделала так, как она и просила. Только потом я подумала о

том, что комок под одеялом, на самом деле, был из двух человек. Но точно не могу быть уверенной.

***

Ещѐ одна бессонная ночь. Моя голова была переполнена мыслями о Таре, Дункане и о плане.

Я старалась думать о земных вещах, таких как: прошла ли папина презентация хорошо, пойдѐм ли

мы в наш любимый индийский ресторан, когда вернусь и скучает ли Бруно по мне, как я по нему.

Мне удалось обхитрить свой разум секунд на тридцать, прежде чем волнение возникло снова.

Я не знала, почему меня так беспокоят Тара и Дункан. Это и в правду не моѐ дело, если они хотят

трахаться друг с другом. И скорее всего, этого не было. А может быть, я просто завидую.

План – другое дело. Я не хотела проходить через это, но знаю, что придѐтся. Я не буду

говорить о предчувствиях или о чѐм–то ещѐ, но у меня оно явно нехорошее. По–моему, эта ужасная

идея и не важно, насколько Касс пытается убедить меня в обратном.

***

Следующий день наступил очень скоро. Джесс прервала наш завтрак, сказав, что мы должны

были отправиться на "прогулку по ущельям" ( что это вообще?), но из–за того, что дождь лил целую

ночь, это будет опасно. Вместо этого, Пол поведѐт нас на прогулку по лесу. Некоторые начали

стонать и ворчать из–за столов. Все считали, что прогулка по лесу звучит отстойно. Лично мне было

всѐ равно. Это точно звучало намного безопаснее, чем "прогулка по ущелью".

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ ▪ КНИГИ О ЛЮБВИ

HTTP://VK.COM/LOVELIT

Нас разделили на шесть групп, примерно как все живут в домиках. К несчастью для нас, мы

получили в подарок Данни Превосходную. Мисс Дейли была лидером нашей группы, что уже

неплохо. По крайне мере, это не Дункан. Мне не придѐтся волноваться о том, как он и Тара будут

срывать друг с друга одежду на какой–нибудь полянке, освещѐнной солнечными лучами.

В этот раз солнце всѐ же светило, так что прогулка была классной. Я шла впереди с Дейли.

Она на удивление много знала, но думаю, она проштудировала много учебников по этому случаю.

Всѐ было намного интереснее, чем я ожидала, и смогла даже забыть о том, что мы купили для Тары

той ночью. На некоторое время, по меньшей мере.

Тара и Данни плелись сзади, не проявляя ни малейшего интереса в том, что говорила Дейли.

Нам пришлось останавливаться, чтобы они нас догнали. Это раздражало, но Дейли не обращала

внимания. Может, она наконец–то осознала, что не хочет иметь врага в лице Тары.

В конце пути мы наткнулись на старый заброшенный дом в глубине леса. Солнцу едва

удавалось пробираться сюда сквозь макушки деревьев. Было жутко, прямо как из вчерашнего

фильма. Пустые окна выглядели, как глазницы давно умершего человека. Никого, видимо, не

волновала жуть этого дома. Все начали изучать его, а Дейли села на пенѐк и стала жевать яблоко. Я

стояла и смотрела на здание с опасением, ожидая увидеть призрака, который должен появиться в

одном из окон.

– Алиса! Иди сюда! – Крикнула Касс с другой стороны дома. Я вздохнула и направилась в

сторону еѐ голоса. Они собрались вокруг чего–то, но я не могла увидеть что это. Было странно

видеть Тару и Данни тоже здесь. Если бы вы их не знали, то сказали бы, что собрались друзья.

Всѐ оказалось хорошо. Ничего, кроме низкого инкрустированного колодца с большой дырой.

Большое дело. Я наклонилась и заглянула в неѐ. Я не видела то, чем она заканчивалась, и пахло в ней

сыростью. Касс схватила меня за плечи и толкнула туда. Я не могла не закричать. Тара и Данни

рассмеялись, а Касс выглядела довольной. Предательница.

Между тем, Полли нашла камень размером с грейпфрут и держала его над дырой. Мы все

замолчали и смотрели, как она его бросила. Мы не слышали, как камень достиг дна секунду или две.

И когда раздался звук, то это не было всплеском воды, как я ожидала. Это больше звучало, как удар

о скалу. Касс считала, что его осушили, когда уезжали из полуразрушенного дома. У касс всегда на

всѐ были свои теории. И у неѐ был способ звучать мего–убедительно, даже если она понятия не

имела, о чѐм говорит.

Обратно в лагерь мы шли минут десять от этого жуткого дома в лесу. Кто в здравом уме

согласился бы жить здесь один? Конечно, я люблю побыть одной, но этот способ очень странный.

Мысли об этом заставили меня дрожать от холода и чувствовать замешательство, которое я не могу

объяснить.

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ ▪ КНИГИ О ЛЮБВИ

HTTP://VK.COM/LOVELIT

Глава 14

Полночь. Самое время приводить план в действие. Как уже говорилось ранее, мы пришли в

домик пораньше и переоделись в чѐрную одежду. Чѐрная одежда казалась мне лишней, но Касс

настояла. Рей пришлось одолжить мне пару чѐрных джинсов (я не могла застегнуть пуговицу). Касс

прошлась по плану снова и снова, убедившись, что мы знаем, что делать. По сути дела, Рей и я всего

лишь пара дополнительных рук. Наши указания просты: молчать. С этим у меня не будет проблем.

Мы все уже были в кроватях, когда пришла Тара. Она включила свет, так что нам пришлось

напрячься и казаться уснувшими. Включение света было одной из бесцеремонных вещей, которые

делала Тара. Я уже начинаю думать, что план не такая уж плохая идея. Но это не мешало мне

чертовски нервничать.

Не думаю, что могла бы заснуть, но, кажется, это я и сделала. Следующее, что я помню, это

как Касс будит меня и протягивает тканевую маску (это уж слишком драматично, Тара узнает, что

это мы). Я неохотно натянула еѐ на голову. Она пахла дымом и немного заткнула мне рот. Я

схватила фонарик с тумбочки и на цыпочках пошла к двери, где уже ждала Рей с верѐвкой, которая

была спрятана под кровать Касс. У Касс тоже была верѐвка. Последние несколько дней она делала

набег на склад. Бог знает, как ей удалось не попасться.

Рей и я пошли в темноту, а Касс и Полли что–то нашептывали над кроватью Тары. Спящая

Тара выглядела невероятно красивой. Трудно поверить, что она может быть стервой или злючкой.

Ночь была холоднее, чем я ожидала, и мы были одеты не по погоде. Касс сказала, что наши

куртки будут ношей, если нас заметят. Я проклинала еѐ, на чѐм свет стоит, когда мои зубы начали

стучать.

Звѐзды и луна ярко сияли, прилагая усилия, чтобы осветить нам дорогу. Словно хотели, чтобы

весь мир узнал о нашей плохой затее. Рей пошла в сторону от лагеря, и я поспешила за ней,

спотыкаясь о корни деревьев. Она первая узнала дерево, на которое указывала Касс, когда мы были

на прогулке. Я не нашла отличительных черт, но Рей была уверена, что это оно. Касс сказала, что мы

должны быть так далеко от лагеря, чтобы не было слышно, если Тара будет кричать, но и так, чтобы

мы не рискнули заблудиться в этом тѐмном лесу. Я очень надеялась, что всѐ обойдѐтся без криков.

Рей прислонилась к дереву, чтобы подождать. Я начала скакать на месте, стараясь вернуть

тепло своему телу.

– Ты выглядишь как безумный ниндзя–гуру, поддерживающий форму, – Рей показала

небольшое движение из кунг–фу для примера.

Я рассмеялась, что заставило меня чувствовать себя немного лучше в разгар этого безумства.

Через несколько минут я услышала, как кто–то идѐт по тропинке. Полли и Касс шли по обе

стороны от Тары и держали еѐ руки в захвате. Надеюсь, что это Тара. Немного сложно было узнать

по наволочке на голове. Тара была босиком, одетая в топик и тонкие шорты. Она замерзала. Я

действительно не думала о том, что она будет не одета. Интересно, это случилось по стечению

обстоятельств или Касс всѐ так и планировала? Последний вариант кажется более верным. Она

всегда обо всѐм думала.

Тара согнулась от холода. Еѐ руки были связаны за спиной. Касс и Полли были не особо

вежливы с ней, когда та споткнулась. Не могу поверить, что согласилась на это. Я хотела

развернуться и убежать обратно в лагерь.

Она подвелаТару к дереву и посадила спиной к нему. Полли забрала верѐвку у Рей и начала

обматывать ею ствол дерева вместе с Тарой. Топик поднялся, и стала видна белая кожа Тары,

смешанная с гусиной.

Я схватила Касс за руку и потянула в сторону. Я сорвала свою маску.

– Думаю на этом достаточно. Нам надо остановиться прежде, чем она замѐрзнет до смерти.

Она должна лишь только испугаться, – прошипела я.

– Я знаю! Это замечательно.

Я не видела лица Касс. Мне казалось, я разговариваю с незнакомцем.

– Нет, это не замечательно. Мы должны остановиться. Отпустить еѐ.

– Какого чѐрта?! Мы же только начали. Ты такая зануда, Алиса. Не смей...

Я вздыхаю.

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ ▪ КНИГИ О ЛЮБВИ

HTTP://VK.COM/LOVELIT

– Хорошо, ещѐ пять минут. Но потом я развязываю еѐ, ладно?

Касс пристально посмотрела на меня, прежде чем поднять руки в знак капитуляции.

– Ладно, ладно! Ещѐ пять минут, обещаю.

Мы пошли к остальным. Рей стояла немного поодаль, скрестив руки на груди. Полли присела

перед Тарой. Из–под наволочки выходил ужасный звук, что–то среднее между криком и стоном.

Я снова схватила Касс.

– Вы вставили ей кляп в рот?

– Конечно, мы вставили этот чѐртов кляп! Иначе, она бы кричала благим матом и разбудила

весь лагерь! А что мы должны были делать, Алиса? Мило попросить еѐ помолчать?

Я не знала, что делать. Это было совсем не то, что я ожидала. Как и то, что я не знала

подробностей, или что Касс и Полли держали от меня всѐ в тайне, потому что знали, что я бы

никогда не согласилась на это. Я думала, мы приведѐм Тару в лес, немного напугаем еѐ и посмеѐмся

над ней. Я не знала о кляпах, наволочках и как она будет напугана. Это моя вина. Я просто

согласилась на это, потому что так было проще. И потому что часть меня, действительно, хотела

отомстить Таре. За всѐ.

Касс встала на колени перед Тарой, и я подошла поближе, чтобы слышать.

– Мы наблюдали за тобой, – еѐ голос звучал хрипло.

Я бы никогда не догадалась, что это Касс. Она звучала по–извращенски. Касс пробежалась

пальцами вверх и вниз по руке Тары. Та начала во все стороны извиваться, стараясь избежать

прикосновений.

– Ой, что это с тобой? Не хочешь развлекаться? Хм? Ты похожа на девочку, которая любит

развлекаться. Я привязал тебя, что бы ты показала нам, что умеешь делать. Мой приятель Баз

жаждет узнать тебя ближе... ведь у него никого не было долгое время, да, Баз?

Откуда она этого набралась? Извращенка.

Касс переместила руку на ногу Тару и проследила пальцами до еѐ бедра. Мне в голову пришла

мысль, но я всеми силами старалась избавиться от неѐ, что трудно. Но она возникла снова. Касс ведь

наслаждается этим, правда?

Более громкий всхлип и Тара начала водить ногами по грязной земле. Она пыталась ударить

Касс, но та увернулась. Хоть я и не видела лица Касс, но уверена, что она улыбается. Еѐ глаза

блестят в темноте. Она дала пять Полли. Рей стояла в нескольких метрах спиной к нам. Едва ли я

могла еѐ винить.

Голова Тары начала вращаться из стороны в сторону. Я боялась, что она ударится о дерево. Еѐ

тело выкручивалось под верѐвками. От неѐ было много звуков, но мне не понравился один. Хрип и

глотание воздуха. Всѐ, достаточно. Я оттолкнула Касс и встала перед Тарой на колени, снимаю

наволочку с еѐ головы.

Глаза Тары были широко открыты и ноздри сильно раздувались. Уродливые хрипы

становились ещѐ хуже. Где–то в глубине своего сознания, я понимала, что это не к добру. Кляп был

крепко вставлен и рот Тары строил неприятную гримасу. Я старалась не царапнуть ногтѐм лицо

Тары, когда ослабляла ткань. Я смутно слышала голос Касс, еѐ обычный и нормальный голос.

– Что, чѐрт возьми, ты делаешь? Дерьмо! Она же видит тебя! Ты всѐ испортила.

Я проигнорировала еѐ. Тара выглядело плохо. Что–то шло не так.

В конце концов, я вытащила кляп. Теперь хрип был другой. Шипение. Глаза Тары

остекленели и были расфокусированы.

– Тара! ТАРА! Посмотри на меня, – я схватила еѐ за лицо и повернула к себе. Она меня

узнала, – Всѐ в порядке, Тара. Это всего лишь мы. Мы просто пошутили. Давай, просто дыши. Всѐ

хорошо, успокойся.

Она начала безумно ворочать головой из стороны в сторону, паникуя.

Рей подошла ко мне. Я растерянно посмотрела на неѐ.

– Что с ней случилось? Что нам делать? –Мой голос звучал нервно и неестественно высоко.

– Тара? Постарайся дышать медленно. Через нос. Просто дыши, – Рей была спокойна.

Тара продолжала ворочать головой, хватая ртом воздух. Еѐ грудь подымалась.

– Я... я... не могу! –Еѐ слова едва слышны.

– Тара? У тебя астма? –Спросила Рей.

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ ▪ КНИГИ О ЛЮБВИ

HTTP://VK.COM/LOVELIT

Тара отчаянно кивнула.

– У тебя есть ингалятор?

Ещѐ кивок.

– Где он? В твоѐм рюкзаке?

Тара покачала головой.

– В тумбочке? Нет, нет, стой, в твоей косметичке?

Тара кивнула и облегчение промелькнула по еѐ чертам лица. Но она всѐ ещѐ не могла дышать.

И даже в темноте я могла видеть, как посинели еѐ губы.

Я вскочила на ноги.

– Я принесу его. Дайте мне фонарик. ЖИВО!

Касс стояла в нескольких шагах, сбитая толку. Она отдала его без слов.

– Ради всего святого, Касс, развяжи еѐ!

Она очнулась и начала работать над верѐвкой.

Полли заговорила. Я почти забыла, что она была там.

– Рей, иди с ней. Вдвоѐм вы найдѐте быстрее.

Рей выглядела неуверенно.

– Думаю, я должна остаться с Тарой.

Полли возилась с чем–то в кармане своей кофточки и я подумала о том, что может она

вытащит волшебную палочку и всѐ станет на свои места. Но она этого не сделала.

– Нет, иди с Алисой. Я присмотрю за Тарой. Я умею делать первую медицинскую помощь. С

ней всѐ будет хорошо.

Это заставило Рей передумать. Она вскочила на ноги, и мы побежали, даже не взглянув назад.

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ ▪ КНИГИ О ЛЮБВИ

HTTP://VK.COM/LOVELIT

Глава 15

Путь к лагерю длился вечность. Я была впереди Рей и махала фонариком из стороны в

сторону. Мои руки дрожали. О,чѐрт, чѐрт, чѐрт, пожалуйста, Господи, пусть с ней всѐ будет

хорошо. Я сделаю что угодно, лишь бы она была в порядке. У меня потекли слѐзы, а я даже не

потрудилась их вытереть.

В конечном итоге мы прибежали на поляну. В домиках было темно. Всѐ было тихо и

спокойно, все спали. Когда мы добрались до нашего домика, я шарила рукой в поисках выключателя,

прежде чем поняла, что он с другой стороны двери. Ещѐ две секунды потеряно.

Рей взяла всѐ под свой контроль.

– Ты проверь ванную, а я проверю еѐ постель.

– Хорошо, хорошо, хорошо, – я повторяла снова и снова, и побежала в ванную. Я

поскользнулась на мокром полотенце. Дерьмо, дерьмо, дерьмо. В шкафчике четыре косметички.

Скорее всего, еѐ. Она, наверно, не хотела, чтобы мы рылись в них, рассматривая еѐ дорогие

шампуни.

Торжествующий крик Рей.

– Нашла! Он был под кроватью.

– Слава Богу. Быстрее, пошли.

Рей остановилась, сжимая ингалятор в руке.

– Может одной из нас надо позвать Дейли? Или позвонить в скорую?

О следующих словах, которые вылетели из моего рта, я буду жалеть всегда.

– Нет, на это нету времени. Давай отдадим ингалятор Таре, а потом приведѐм в лагерь.

Вчетвером мы сможем еѐ нести, если потребуется. Рей покачала головой.

– Я не знаю. Думаю... Разве нам не следует рассказать кому–нибудь?

– Рей, мы не можем тратить время на это. Нам нужно идти! – Я схватила еѐ за руку и

потащила к двери.

***

Еѐ посиневшие губы. Не думай об этом. Быстрее беги. Рей кричала за мной.

– Ты знала? Что она астматик? –Я надеюсь, что мне только показалась намѐк на виновность в

еѐ голосе.

– Нет! А ты?

Она не ответила.

Когда мы вернулись к дереву, Полли и Касс склонились над Тарой. Следующее, что я

заметила: грязные подошвы Тары в крови, розовый лак на еѐ ногтях, родимое пятно на бедре, еѐ

топик с "мисс Проделкой". И еѐ глаза, открытые, но не видящие. Тусклые и безжизненные. Мѐртвые.

Тара мертва.

Рей упала перед Тарой на колени и начала делать ей искусственное дыхание: нажимать на

грудь, а затем вдыхать в неѐ воздух. Я просто стояла и смотрела в глаза Тары. Она ушла. Все

увидели, что она ушла. Но Рей не сдавалась, пока Полли не схватила еѐ за руку и не потянула в

сторону.

– Рей, остановись! Всѐ кончено. Она умерла.

Рей упала на землю, рыдая. Полли неловко похлопала еѐ. Касс была неподвижна, как статуя. Я

парила где–то над ними. Может и Тара тоже. Вдруг я пришла в себя.

– Я пойду и позову Дейли.

Я попятилась и отчаянно бросилась бежать. Касс вздрогнула, как будто от пощѐчины.

– Нет!

Она подошла ко мне. Медленно, медленно, словно я – напуганное животное и могу убежать в

любой момент.

– Алиса, остановись. Иди сюда. Нам нужно поговорить об этом.

– Нет, нам нужно позвать Дейли.

Я споткнулась о корень и упала. Боль пронзила мой позвоночник. Я поприветствовала еѐ.

Касс стояла надо мной с протянутой рукой.

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ ▪ КНИГИ О ЛЮБВИ

HTTP://VK.COM/LOVELIT

– Давай, Алиса. Мы не должны принимать поспешных решений, так? – Она считала, что еѐ

голос звучал успокаивающе, но он был ядом для моих ушей. Я хотела, чтобы она прекратила

говорить моѐ имя. Она схватила меня за руку и помогла подняться. Она подвела меня к остальным. К

Таре. Рей посмотрела на меня глазами красными от слѐз.

– Иди, приведи Дейли. Приведи... кого–нибудь. Она встала на ноги, пошатываясь, словно

была пьяна.

– Нет, – голос Полли был твѐрд и настойчив.

– Почему нет? –Мой голос дрожал и звучал жалко.

– Потому что если вы расскажете, то всех нас обвинят в убийстве.

Теперь Касс была похожа на испуганное животное. Загнанное в угол, которое будет всеми

силами себя защищать. Как–то получилось, что Касс и Полли стояли вместе, а я и Рей напротив.

– Это была случайность. Мы всѐ объясним.

Касс засмеялась невесело.

– Ага, словно они нам поверят. Она, чѐрт возьми, мертва, в случае, если вы не заметили. И это

серьѐзно.

– Я знаю, поэтому нам и нужна помощь.

Касс посмотрела на меня как на свихнувшегося.

– Никто ей уже не поможет, – сказала Полли.

Тишина стояла мгновение или два. Через плечо Касс я видела ноги Тары. Грязные, мѐртвые и

все в крови. Волна тошноты прошлась по мне, и я отошла от других, пока меня не стошнило. Я

дышала тяжело, пока ничего не осталось. Рука гладила мне спину, и голос шептал утешения. Рей.

***

Я не знаю, как долго длился спор. Рей стояла уверенно, но против этих двоих не попрѐшь. Я

ничего не сказала. Думаю, я знала, что уже проиграла. Может, мне бы удалось переубедить Касс,

если бы я была настойчива, но мне уже не узнать. Через некоторое время сдалась и Рей.

Поверженная рассказами Касс о судебном преследовании и заключении, и убийстве. Казалось,

Полли согласится со всем, чтобы Касс не сказала. Наконец, я заговорила.

– Что вы хотите, чтобы мы сделали? –Я сглотнула горечь в горле.

Касс начала ходить вперѐд и назад, нервно потирая руки.

– Хорошо, хорошо, дайте мне подумать... дайте мне подумать. Мы должны избавиться от...

тела.

Тело. Тара больше не Тара, больше не человек.

Это не могло случиться. Это же школьная поездка, а не глупый ужастик. Мы не можем

говорить об избавлении от тела. Это не могло случиться в реальной жизни.

– Мы могли бы принести его к озеру, – сказала Касс.

– Не говори так о ней. Она не "оно".

– Алиса, тебе лучше прислушаться ко мне. Уже, чѐрт возьми, не важно, как мы еѐ назовѐм.

Она мертва, и мы можем тоже быть мертвыми, если не узнаем способ, как сделать так, чтобы никто

его не нашѐл и не узнал, что случилось.

– Мы не можем просто... оставить еѐ здесь? Может, подумают, что она лунатик или что–то в

этом роде? – Я знала, что предложение было отстойное, уже прежде, чем закончила говорить.

– Нет! Тут все доказательства и прочее. Взять твою кучу рвоты, к примеру! Они, в конце

концов, узнают. Нет, нам нужно сделать так, чтобы она исчезла.

– Озеро не пойдѐт. Они найдут тело, – сказала Полли.

– Да, да, точно. Еѐ нужно закопать, – Касс, по крайне мере, хватило совести выглядеть

потрясѐнной собственным предложением.

– Касс, послушай себя! Мы не может этого сделать! Это неправильно. Подумай о семье

Тары..., которая никогда не узнает, что случилось,– сказала Рей.

– Рей права, –сказала я.

– Подумайте о наших семьях! Алиса, подумай, чтобы это сделало с твоим отцом. Это убьѐт

его! –Я ненавидела еѐ тогда.

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ ▪ КНИГИ О ЛЮБВИ

HTTP://VK.COM/LOVELIT

Вдруг я поняла, что Касс будет делать или говорить всѐ что угодно, лишь бы сохранить это в

секрете. И я поняла, что тоже сделаю так, поэтому ненавидела себя ещѐ больше.

– А что насчѐт колодца?

***

Это была идея Полли. Мы вчетвером вполне могли поднять Тару. Колодец был глубоким.

Никто не сможет найти еѐ. Надеюсь.

Как оказалось, у Касс был тогда план. Мы должны были сбросить наволочку и верѐвки вниз,

чтобы никто не заметил их пропажу. Положить маски туда, где Касс их нашла. Она бы спрятала

купальник и очки Тары где–то возле озера и положила бы шлѐпанцы и полотенце на пристани. Все

бы сказали, что Тара ушла рано утром покупаться и не справилась в воде. Я не уверена, что люди в

это поверят, ведь Тара была одной из сильнейших пловчих школы, но Полли сказала, что, может,

они подумают, что у Тары случился приступ астмы. У неѐ и случился этот чертовый приступ

астмы. Потому что мы издевались над ней! Касс бы рассказала всем предысторию о том, как видела

Тару, выходившую утром из домика. Озеро огромное. Они, в конце концов, устанут искать тело.

Я чувствовала, как исчезла, а на моѐм месте появилась отвратительная Алиса. Я согласилась с

этим, хоть и знала, что это не правда. Даже не зло. Но я была напугана. Стало страшно. Я не хотела в

тюрьму. Я не хотела разбить сердце отца. Касс знала, на какие кнопки нужно нажать, чтобы

заставить меня делать, то, что она захочет.

***

Нести Тару оказалось сложнее, чем вы думаете. Это было в три раза тяжелее, чем, если бы она

была живой. Я держала за правую руку. Я держала еѐ под подмышками, чтобы она не соскальзывала

вниз. Еѐ кожа была холодной и липкой. Касс продолжала что–то бормотать себе под нос. Остальные

две молчали, как и я.

Глаза Тары всѐ ещѐ были открыты. Я хотела сделать одну из этих штучек, что показывают по

телевизору: врач мило проводит рукой над глазами мѐртвого человека и веки закрываются, как по

взмаху волшебной палочки. Но не уверена, что это бы сработало так. И даже если бы получилось,

Тара выглядела бы спящей. А я знала, что это неправда.

Мы достигли колодца, когда я была полностью уверена, что мои руки готовы оторваться. Мы

положили Тару на траву, как можно осторожнее.

–Да... хорошо, давайте это сделаем, – голос Касс дрожал, когда она выкинула наволочку и

верѐвку в дыру.

– Ты уверена? Ещѐ не поздно, чтобы... – я даже не попыталась закончить предложение.

Касс положила руки мне на плечи.

– Уже поздно. Алиса. Мне так жаль. Этого не должно было случиться, – еѐ голос дрожал, но

она не плакала.

Мы подняли Тару над колодцем и держали несколько секунд, прежде чем отпустить. Я не

хотела отпускать. Когда еѐ рука скользнула по моей, то почувствовала, как кольцо соскользнуло с еѐ

пальца и я крепко сжала его в своей руке. Я не знаю почему. Последовал отвратительный звук, когда

она приземлилась на дно колодца. Теперь нет пути назад. Мы не могли больше притворяться, что всѐ

это случайность. Мы скрыли следы преступления. Я молилась, чтобы Господь простил нас, а ведь я

не верила в него, когда моя мама умерла.

Касс и Полли стояли сбоку, так что у меня появилась возможность спрятать кольцо в карман.

Прежде, чем я поняла что происходит, Касс подняла огромный камень и кинула его в колодец.

Раздался звук ещѐ хуже, чем первый.

– Что ты сделала? –Закричала я.

Полли жестом показала мне успокоиться, а Касс просто проигнорировала меня. Она пошла

искать ещѐ камней. Я схватила еѐ за руку.

– Прекрати это!

В еѐ глазах была ужасающая пустота, когда она сказала мне, что нужно прикрыть тело. На

всякий случай. Ещѐ одна молитва Господу, в которого я не очень–то верю. Мы все помогали искать

камни на поляне. Я отказывалась бросать их в колодец. Мысль о том, как они кидают на Тару эти

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ ▪ КНИГИ О ЛЮБВИ

HTTP://VK.COM/LOVELIT

вещи, была мне невыносима. В голове возник образ красивого лица под тяжестью камней. Больших и

разрушенных. Касс продолжала кидать камни в колодец. Наконец Полли положила руку ей на плечо.

– Этого достаточно. Нам нужно уходить.

Касс, казалось, не слышала и продолжала нести камни. Полли, Рей, и я стояли в нескольких

шагах, ожидая. Касс упала на колени и еѐ плечи поникли. Я присела рядом с ней.

– Касс, мы должны идти.

Касс посмотрела на меня широко распахнутыми в ужасе глазами.

– Что же мы наделали?

У меня не было слов.

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ ▪ КНИГИ О ЛЮБВИ

HTTP://VK.COM/LOVELIT

Глава 16

Касс пришла в себя, когда мы вернулись в домик. Или по крайне мере очень постаралась

притвориться такой. Она начала хватать принадлежности Тары для бассейна, пока я и Полли

наблюдали за ней. Рей, когда мы пришли, сразу побежала в ванную. Пару минут спустя я услышала,

как заработал душ.

– Дайте мне свои маски. Я выкину их на обратном пути к озеру.

Я вытащила из кармана свою и протянула ей.

– Я пойду с тобой.

– Нет. Не пойдѐшь, – она не смотрела мне в глаза.

– Но я хочу.

– Нет. Не хочешь.

Она была права, конечно.

Рей вышла из душа, когда Касс уже ушла. Еѐ кожа была красной после мытья. Она легла в

постель и всунула наушники, даже не посмотрев на нас с Полли. Я взглянула на Полли, чтобы

проверить еѐ реакцию, но она смотрела на кровать Тары. Косметичка и еѐ содержимое было

разбросано по кровати, где я и Рей их оставили. Ингалятор. Дерьмо. Куртка Рей была перекинута

через стул. Я обшарила все карманы и практически ощутила головокружение вместе с облегчением,

когда нашла его. Я бросила его Полли, которая в это время собирала все вещи в косметичку. Затем

она застегнула еѐ, положила на кровать, разгладив руками все складки на одеяле.

Мы ложились спать в полной тишине. Я лежала в полумраке и позволила слезам катиться по

лицу. Они катились вниз и попадали в уши. Было щекотно.

Касс прокралась примерно через полчаса. Я села и вытерла слѐзы.

– Касс, – прошептала я.

Она подошла и села на краю моей кровати.

– Ты в порядке?

Уголок еѐ рта дернулся, признавая всю банальность моего вопроса.

– Буду.

– Думаешь... кто–то узнает?

– Понятия не имею. Я уж точно не эксперт в таких делах. Алиса, мне жаль, – она взяла мою

руку в свою, что было не похоже на обычный жест Касс. – Ты сможешь когда–нибудь простить

меня? –Еѐ голос тихий и слабый.

– Это не твоя вина, – прошептала я, но голос в моей голове кричал: "ЭТО ТВОЯ ВИНА. ТЫ ВО

ВСЁМ ВИНОВАТА".

***

Не так много осталось рассказать. На завтраке Касс спросила Денни, не видела ли та Тару.

Данни пошла к мисс Дейли. Мисс Дейли спросила Джесс и Пола. Никто особо не волновался. Пока

не нашли вещи Тары на пристани. Конечно, они не рассказывали нам, что происходит. Они собрали

нас всех в зале. Все держались своих группок, желая знать, что происходит. Рей сидела, по

возможности, как можно дальше. Полли поглядывала на Данни, Сэм и Джемму, и я поняла, что

делаю то же самое. Они, вероятно, думают, что Тара что–то задумала. Казалось, все так думают, но

лишь на первый взгляд. Дейли пришла слишком взволнованная. Она взяла с собой Касс. Я не

беспокоилась, что Касс может сдать нас всех. Она всегда была хорошей лгуньей.

А затем на трѐх огромных внедорожниках приехала полиция. Вот тогда настроение и

поменялось. Некоторые начали плакать. Я нет. Кажется, прошло несколько часов, прежде чем

пришла Дейли, чтобы сказать нам, что происходит. Касс не вернулась с ней.

Дейли сказала, что Тара пропала и нам нужно сохранять спокойствие и не паниковать. Мы

должны оставаться здесь и позволить полиции делать свою работу. Были собраны поисковые

отряды.

– Я уверена, мы найдѐм еѐ... Я уверена...

Еѐ голос дрожал, и слеза скатилась вниз по еѐ лицу. Это чуть не сломало меня. Я захотела всѐ

ей рассказать. Она же поймѐт? Все поймут. Никто не будет нас винить. Но затем в дверях

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ ▪ КНИГИ О ЛЮБВИ

HTTP://VK.COM/LOVELIT

появился полицейский в кожаной куртке. Его лицо было острым и серьѐзным, а глаза осматривали

комнату. Я могла бы поклясться, что на меня он смотрел дольше, чем на остальных.

Слишком поздно рассказывать правду.

Обед пришѐл и ушѐл – никто особо не ел.

Они поставили комедию – никто особо не смеялся.

Ужин пришѐл и ушѐл, похоже, как и обед.

Затем Дейли всѐ нам рассказала. Они думают, что Тара попала в трудную ситуацию в воде.

Поиски отменили ночью. Наши родители были проинформированы и этой ночью мы поедем в

Лондон.

В автобусе я села с Саирой. Она была расстроена, но странным возбуждѐнным образом. Ужас

всего этого завораживал еѐ, и я чувствовала отвращение. Но всѐ же это лучше, чем сидеть с Касс.

Она сидела рядом с Полли. Рей сидела отдельно ото всех.

Все родители ждали нас на школьной парковке, когда мы приехали. Папа сильно обнял меня,

как тогда, когда умерла мама. Эти объятия немного напугали меня.

Я увидела новости два дня спустя.

– Поисковые отряды для пропавшей лондонской школьницы Тары Чэймберз были отозваны.

Полицейские водолазы прочѐсывали озеро Дунокхар последние три дня, но этим вечером детектив

Маршалл, отвечающий за расследование, заявил, что поиски прекращены. Предполагается, что Тара

встала ранним утром, чтобы искупаться в озере. Несмотря на то, что Тара – сильная пловчиха, она

страдала приступами астмы и есть предположение, что это сыграло свою роль в трагедии.

Затем пошла прямая трансляция берега озера с репортѐром. Он стоял рядом с обладающим

пронизывающим взглядом остролицым полицейским.

– Детектив Маршалл, вы говорите, что Тара мертва?

Ауч. Это было глупо. Маршалл одарил глупого репортѐра тяжѐлым взглядом, прежде чем

ответить.

– Я говорю, что поиски были прекращены. К сожалению, наиболее вероятным сценарием

стало то, что мисс Чэймберз утонула во время купания на озере, – голос его был мягким, а глаза

печальными. – Это не первый случай, произошедший здесь. Пятнадцать лет назад мужчина где–то

двадцати лет погиб в озере Дунокхар. Его тело не было найдено.

Здесь уже был прецедент, Касс может вздохнуть спокойно. Но я нет. Часть меня хочет

продолжить поиски и осознать, что еѐ там нет и... и что?

Репортѐр задал детективу Маршаллу ещѐ несколько вопросов, прежде чем вернуться обратно.

Они устроили своего рода дискуссию о безопасности детей на школьных экскурсиях. Женщина с

рыжими волосами, как у пуделя, пыталась обвинить учителей в смерти Тары. Она продолжала

избегать темы о родителях, и считала, что это делает еѐ умнее.

– Лис, тебе не нужно смотреть это.

Экран потемнел, и папа упал рядом со мной на диван, держа в руках пульт.

– Всѐ в порядке, папа. Со мной всѐ хорошо. Правда, – я выдержала его взгляд и старалась

передать своѐ хорошее состояние в его голову. Это не сработало, это никогда не срабатывало.

– Я просто не хочу, чтобы ты проходила через это. Ты уже имела дело со многим. Это не

справедливо.

Папа заключил меня в объятия, и я расслабилась в кольце его рук. Его сочувствие было

тяжело вынести, но мысль о том, что он узнает, была намного, намного хуже.

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ ▪ КНИГИ О ЛЮБВИ

HTTP://VK.COM/LOVELIT

Глава 17

Я закончила рассказывать, Джек ничего не говорил. Он теребил пальцы. Тяжесть всего, что я

ему не рассказала, легла на мои плечи, словно груз в тысячу тонн. Исключение, не это я чувствую.

Это яма в животе, будто я проглотила камень.

Джек ничего не узнает о Дункане или о том, как отвратительно относилась Тара к Полли,

когда та застряла в пещере. Может, это и к лучшему. Несчастный случай во время купания легче

принять, чем всю правду. Да, отлично, Алиса. Ты всѐ продолжаешь убеждать себя. Голос в моей

голове не мой. Тары.

Мой горячий шоколад остыл и затвердел, но я всѐ равно делаю глоток, лишь бы сделать хоть

что–то.

Джек посмотрел на меня, его глаза блестели. В них стояли слѐзы, но он не собирался плакать.

Я не знаю, что буду делать, если он заплачет.

– Спасибо. Я очень тебе благодарен, за то, что ты рассказала мне. Это... это помогает.

– Как?

– Ну, теперь я могу представить себе еѐ, занимающуюся там всеми этими сумасшедшими

походными делами. Бьюсь об заклад, она всѐ это ненавидела, так?

Он улыбается, и я всего лишь пожимаю плечами.

– Алиса. Всѐ в порядке. Тебе не нужно притворяться рядом со мной.

– Что... что ты имеешь в виду?

– Я точно знаю, что ты не ладила с Тарой. Не многие на это способны.

– О чѐм ты говоришь? У неѐ было много друзей.

– И ни одного близкого. Ни одного как ты.

– Но Дэнни и Сэм, и...

– Весельчак, Простак (прим. перевод: имена гномов из Белоснежки) и Дурочка, – мы

засмеялись, это было здорово. – Я открою тебе небольшой секрет. Только если ты пообещаешь

никому не рассказывать...

Я кивнула, и он наклонился ближе.

– Таре они даже не нравились. Фактически, я бы сказал, что она их презирала, – он, понятное

дело, рад такому кусочку информации.

– Что? Не может быть!

– Это правда, клянусь.

Мне понадобилась минута, чтобы осознать эту мысль. Одна часть моего мозга думает, что в

этом вообще нет никакого смысла, а вторая – кивает, словно подозревала это уже очень давно.

– Так почему она гуляет... я имела в виду, гуляла вместе с ними всѐ время? – Я вздрагиваю от

своей ошибки, а Джек отмахнулся, словно это его не беспокоит.

Полагаю, он делал ту же ошибку много раз за последние недели. Я знаю, сама так делала

после смерти мамы.

– Может, у неѐ просто не было других хороших вариантов. С тех пор, как вы разошлись.

– Это нелепо. Она была самой популярной девочкой в школе. Она могла стать друзьями с кем

бы ни захотела.

– Даже с тобой?

– Что ты хочешь сказать?

Мне не нравится, куда идѐт наш разговор с учѐтом того, что было сказано в этой ситуации.

– Она скучала по тебе. Еѐ расстроило, что вы перестали дружить, – он увидел, как я

вздрогнула. – Прости, я знаю, это было давно. Просто мне кажется, ты должна знать. Та Тара,

которую знал мир, отличалась от той, что знал я. Господи, я так по ней скучаю, – он потирает глаза

руками. – Станет ли легче? Я не могу даже сказать, насколько мне еѐ не хватает.

– Обещаю, тебе станет легче. Ты всегда будешь по ней скучать, но в этом нет ничего плохого.

Он тянется к моей руке и сжимает еѐ.

–Спасибо за это. Я надолго в долгу у тебя.

Я не могу говорить. Ощущение его руки на моей выбило все разумные мысли из головы.

Он не отпустил мою руку и вдруг стал выглядеть застенчиво.

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ ▪ КНИГИ О ЛЮБВИ

HTTP://VK.COM/LOVELIT

– Может, я не знаю... может, сходим за пиццей или за чем–либо ещѐ когда–нибудь? Ну, это не

обязательно должна быть пицца... Знаешь, просто сказать тебе спасибо.

Он зовѐт меня на свидание? Не факт. Он просто чувствует себя виноватым за то, что

расспрашивал о Таре. Конечно, он не хочет идти со мной на свидание. Ради всего святого, его сестра

только умерла. Но всѐ, о чѐм я могу думать – это прикосновение его руки и каково будет его

поцеловать. Я никогда не буду интересна ему. Даже через миллионы лет. Остановите этот поезд

мыслей прямо сейчас.

Он странно смотрит на меня, и я понимаю, что мне нужно сказать что–нибудь вслух.

– Пицца – это хорошо. Мне нравится пицца. Пока в ней нет анчоусов.

Совершенная улыбка, а затем и выражение лица от Джека.

– Хм. Анчоусы – пища дьявола. Не беспокойся. Мы проведѐм анти–анчоусовый ритуал.

Согласна?

Мы оба посмотрели вниз на наши руки: они всѐ ещѐ были переплетены, поэтому мы подняли

их вверх и вниз в знак слабого рукопожатия. Мы засмеялись, и вся неловкость вдруг испарилась.

Просто наоборот, фактически, словно это самая нормальная вещь на земле.

***

Она была там, когда я пришла домой. Напугала меня до чѐртиков, когда я открыла шкаф. Она

сидела в углу с обувными коробками. Я хлопнула дверцей и включила радио на такую большую

громкость, которая только была возможна.

Но я всѐ ещѐ могла еѐ слышать.

– Тебе он нравится, не так ли?

Я пела песню, которая играла по радио, не смотря на то, что не знала слов. Это была

дерьмовая болтовня.

– Я сказала"Он тебе нравится, не так ли"?

Запела ещѐ сильнее. Громче, громче.

– Ты должна пройти прослушивание для школьного хора. Кто знал, что под этой крысиной и

невероятно средней мордочкой скрывается голос ангела? Правда.

Это не должно ранить меня. Оскорбления, являющиеся плодом моего воображения, не

должны отражаться на мне, как на надувном шарике. Но это не так.

Теперь она не в гардеробе, а сидит, скрестив ноги, на моей кровати.

– Не могу поверить, что сижу здесь, вся такая мѐртвая и ужасная, а ты сохнешь по моему

брату. Это немыслимо, – дрожь пробегает по ней, огромная недо–дрожь. – Тебе есть подумать о чѐм–

нибудь более важном, кроме как бы попасть в штаны к Джеку?

Уверена, я покраснела. Я должна была покраснеть.

– Заткнись.

– Заткнись? Господи, Алиса, ты такая жалкая, что даже больно. Это и вправду физически

БОЛЬНО. А сейчас нужно постараться, чтобы причинить мне боль, уж поверь мне на слово. Всѐ, что

я говорю – это то, что я не могу поверить, что ты сходишь с ума по Джеку, когда должна проводить

примерно сто процентов своего времени, жалея меня. И не забывай про работаю–над–тем–как–

заставить–мѐртвого–быть–тихим вещь. Это важно, Алиса, – еѐ голос изменился. Медленнее и ниже.

Еѐ глаза остановились на моих. Они не выглядели мѐртвыми. Не такими, как прошлой ночью. В этих

глазах есть искра: яркая и жгучая искра, которая меня не отпускает.

– Он мне не нравится.

– Лгунья, лгунья! Шапка горит! –Она смеѐтся, как малое дитя, а затем запускает эту ужасную

песню из "Короля Льва". Она всегда любила петь. Когда нам было по девять лет, мы создали

девчачью группу и назвали еѐ "Две красапеты". Наши голоса были не такими уж восхитительными,

но это не мешало нам выступать на сороковом дне рождении папы. Он танцевал и смеялся, говорил,

что это только вопрос времени, когда мы подпишем контракт.

– Признай это! Он тебе нравится, не так ли? Здесь нечего стыдиться, это совершенно

нормально. Хотя он младше тебя, что немножко усложняет дело. Но настало время действовать. А то

я уж начала думать, что ты останешься девственницей навечно.

Я почувствовала, как запылали мои щѐки.

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ ▪ КНИГИ О ЛЮБВИ

HTTP://VK.COM/LOVELIT

– Ты думаешь, что я девственница?

Она даже не удостоила меня ответом, если не считать еѐ классическое закатывание глаз от

Тары. Что я и не считала.

– У меня был... парень, – я не смогла бы прозвучать ещѐ более убедительно, даже если бы

попыталась.

– Ага, не хочу расстраивать тебя, но поцелуйчики с Нилом Багшом около дорожки в боулинге,

когда вам было по двенадцать, не входят в категорию "есть парень".

Я ненавижу еѐ. Она мертва и мне жаль, но я НЕНАВИЖУ еѐ.

Мой телефон зазвонил, и я бросилась к нему. Десятая часть меня надеялась, что это он. Не он.

Это Касс, что почти удивительно. Касс обычно не звонит. Строчит смс, пишет письма,

переписывается в "Facebook" и "IMing", но никогда не звонит. Я перестала беспокоить еѐ своими

звонками, когда она их даже не поднимала.

– Так ты сделала это?

Прямо в цель. Типичная Касс.

– Я сделала что?

Посмотрим, смогу ли я заставить еѐ произнести имя Тары.

– Поговорила с еѐ братом.

Нет, очевидно, нет.

– Да, я виделась с ним после школы.

Она ждѐт продолжения, но я молчу. Не знаю почему, но я вдруг заупрямилась. Может быть,

призрак Тары так влияет на меня. Кстати об еѐ призраке, он ушѐл.

– И?

– И что? – Кажется, я начинаю наслаждаться собой, немножечко.

Касс громко вздыхает по телефону.

– Ты рассказала ему?

– Я рассказала ему, что мы убили его сестру и сбросили еѐ в колодец.

Я не хотела произносить этого вслух, честно.

– Ты, чѐрт возьми, веселишься. Не могу поверить, что ты шутишь по этому поводу.

– О, значит, для тебя шутить по этому поводу нормально, а мне запрещено. Ага, отлично, всѐ

стало ясно.

Она говорит:

– Алиса, пожалуйста... – с голосом, умоляющим достаточно, чтобы заставить почувствовать

вину.

– Я рассказала ему о поездке. Ничего такого. Всѐ прошло хорошо. Даже мило, я бы сказала.

– О, Господи.

– Что? Всѐ же хорошо. Он ничего не заподозрил.

Произнеся эти четыре слова, осознание обрушилось на меня. Я солгала ему. Я никогда не

смогу рассказать ему правду. Даже если мы...

– Он тебе понравился, да? Ради всего святого, он же еѐ гребанный брат. Как он может тебе

нравиться? Как ты можешь вообще об этом задумываться? У вас ничего не будет, ты это

понимаешь?

Конечно, понимаю. Большей частью потому, что я ему НЕ НРАВЛЮСЬ. Вот так. Он просто

пригласил меня на пиццу, чтобы поблагодарить за рассказ о Таре. И, возможно, он хочет ещѐ

немного поговорить о ней. Больше поговорить не с кем. Я – последний шанс. Ничего больше.

– Алиса? Ты здесь?

– Тут.

– Ты должна держаться от него подальше. Это слишком рискованно. Ты должна будешь лгать

ВСЁ время.

– Я каждый день всем лгу. Мы все лжѐм.

– Да, но это другое и ты это знаешь. Я предупреждаю тебя, Алиса, ты должна держаться от

него подальше. Ради всех нас.

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ ▪ КНИГИ О ЛЮБВИ

HTTP://VK.COM/LOVELIT

Глава 18

Всем, о чѐм говорили в школе, была Тара. Всѐ ещѐ. К обеду пятницы я пособирала

информацию из разных источников:

1. В выходные команда пловцов в память о Таре надела чѐрные повязки.

2. Две страницы из ежегодной книги будут выделены для своего рода памятных записей о

Таре.

3. Школьные танцы всѐ–таки СОСТОЯТСЯ, к большому облегчению многих. (Кроме меня,

конечно).

4. Полли Сатклифф начала создание какого–то Мемориального фонда Тары Чэймберз.

Последнее меня убило. Кого она играет? Могла бы она привлечь к себе ещѐ больше

внимания? Когда я шла на обед, то увидела еѐ, расклеивающую флаеры на доске объявлений около

столовой. Вокруг находится множество людей, поэтому я не могу сделать того, что хочу:

хорошенько встряхнуть еѐ.

– Что ты делаешь?

Она поворачивается, и я замечаю, что еѐ волосы выглядят лучше, чем раньше. Еѐ экзема

исчезла. Или так, или она обнаружила некие чудотворные препараты. Она выглядит практически

другим человеком.

– Развешиваю флаеры. Хочешь один?

Я понижаю голос.

– Не хочу я! Что вообще такое Мемориальный фонд Тары Чэймберз?

– Это благотворительный фонд. Присоединиться может любой. Его цель – собрать деньги для

любимых благотворительных организаций Тары. Дело уже пошло: я договорилась с Дейли, чтобы

пожертвовать полученные деньги от танцев сюда.

Я не узнаю этого человека. Это не еѐ волосы или кожа... всѐ.

– Почему ты этим занимаешься?

Я даже не пыталась скрыть тот факт, что смотрю на неѐ, как на сумасшедшую.

– Думаешь, это легко? – Полли выглядит спокойной и странной. Она прицепила флаер в виде

голубого гусиного яйца рядом с розовым. Затем аккуратно проверила, чтобы все края точно

совпадали. Я с трудом могу подобрать слова.

– Я думаю, это мило.

Это, своего рода, правда, несмотря на то, что мне сложно поверить, что у Тары была одна

любимая благотворительная организация, не говоря уже о нескольких. Я говорю тише.

– Мне просто... кажется, что ты не должна этого делать. Мы же решили залечь на дно на

некоторое время?

Полли засмеялась. Мне!

– Залечь на дно? Ты слишком драматизируешь, тебе не кажется? В этом нет никого вреда,

глупая. А, вообще, ты не хочешь присоединиться? Уже есть Сэм, Джемма, и Данни тоже должна

присоединиться, разве не так? – Она остановилась и положила руку мне на плечо. – Я просто

пытаюсь всѐ исправить, понимаешь? –Еѐ глаза заблестели, словно она собиралась заплакать. Но мне

сейчас не до этого.

– Мне нужно идти, – я резко поворачиваюсь и практически встречаюсь с носом Касс.

– О чѐм вы тут шепчетесь? –Понятия не имею, что заставило еѐ это сказать. Есть только одна

вещь, о которой мы можем шептаться с Полли Сатклифф.

– Ни о чѐм. Пошли.

Я хватаю еѐ за руку, оставляя Полли и еѐ идеально симметричные флаеры. В кафетерии

довольно–таки много людей, но мне всѐ же удалось найти свободное место для меня с Касс. Рей

сидела через несколько столиков от нас. Вокруг неѐ лежали сумка, пальто и несколько книг для того,

чтобы никто не садился рядом. Я ввела Касс в курс дела о Полли. Она была удивлена так же, как и я.

После догадок о том, в каких Тара состояла организациях (на протяжении которых Касс

поинтересовалась, будет ли считаться благотворительностью словесный понос, которым Тара

обливала половину шестиклассников Академии Кнокса), мы замолчали. Я жевала листы капусты, а

Касс ела лазанью с чипсами.

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ ▪ КНИГИ О ЛЮБВИ

HTTP://VK.COM/LOVELIT

– Знаешь, это и не так уж плохо, –шепчет она, когда выливает себе на тарелку ещѐ кетчупа.

– Как это может быть не плохим? –Я стараюсь (и сразу же проваливаюсь), чтобы брызги от

кетчупа не попали в меня.

– Ну, я имею в виду, может это собьѐт их со следа, разве нет? Не то, чтобы был СЛЕД, но если

появится... если кто–то начнѐт подозревать, то вряд ли подумают на президента

Высокопоставленного Фонда Чеймберз или как его там, – ей эта идея нравилась. – Может, и нам

стоит присоединиться?

Не могу сказать, что она шутит.

– Не смеши меня. Мы же должны держаться друг от друга подальше, не помнишь?

– Тогда почему ты обедаешь со мной, а? Быстрее! Кто–то может увидеть! Беги!

Мы уже это обсуждали сотню раз. Для меня и Касс это нормально, тусоваться вместе, потому

что мы делали так раньше. Было бы более подозрительно, если бы мы этого не делали (она

продолжает мне это напоминать, когда бы я ни просила еѐ оставить меня в одиночестве на две

минуты). Но мы должны держаться подальше от Полли и Рей, просто для безопасности.

– Касс, ты сводишь меня с ума. Ты это хоть понимаешь?

– Ах, но ты же меня любишь, – еѐ лицо растягивается в улыбке. Эта улыбка заставляет меня

захихикать. Она это делала, что бы очаровать меня. Теперь всѐ изменилось.

***

Английский у меня был сразу после обеда. Сбежать от Касс – это облегчение. Когда–то я

ненавидела тот факт, что у нас было мало общих занятий, но сейчас просто рада. Это значит, что мне

не придѐтся сидеть и смотреть на Касс, догадываясь, что она за человек на самом деле.

Думаю, я проделала отличную работу по сокрытию чувств. Касс и понятия не имеет,

насколько я хороша во лжи. Никто не знает, кроме меня.

Мы проходим "Много шума из ничего", и это самая тупая пьеса в мире. Я ненавижу каждую

комедию Шекспира. Случайные недоразумения, ошибочное восприятие и подслушанные беседы,

по–моему, вообще не ровня веселью. Дейли заставила читать вслух, что я всегда ненавидела. Я не

видела в этом смысла: каждый читает монотонным скучным голосом и его никто не слушает.

Невозможно сконцентрироваться на словах, которые произносят, когда ты перелистываешь

несколько страниц, чтобы узнать, чьи реплики будут следующими. Слуги №3 или леди слева. В

противном случае, есть риск потерять в конечном итоге роль Джульетты или Леди Макбет, или

кого–то там ещѐ. Сегодня мне особенно сложно сконцентрироваться. Мой взгляд блуждает по парте

Тары. Данни сидит на ней одна и смотрит в окно. Честно говоря, она выглядит жестокой. Но

жестокость для Данни не то же самое, что для нормальных людей. Она всѐ ещѐ выглядит в десять раз

лучше меня. Не то, чтобы еѐ волосы выглядели жирными или другими, но они на пределе. Ничего,

кроме еѐ обычной причѐски "шелковистая–грива–прямо–из–салона". Она нанесла меньше макияжа,

чем обычно, что, вероятно, хорошо, учитывая, что она была одной из тех девушек, тех примитивных

идиоток, которые носят огромные пушистые ресницы (да, я имею в виду ВАС, Сэм Берджесс и

Джемма Джонс). Но макияж Данни всегда был идеальным. Я уже сбилась со счѐта, сколько раз

хотела спросить, как ей удаѐтся так подводить глаза. Но это не тот тип разговора, который был бы

уместен с человеком, который тебя терпеть не может (и которого ты немного боишься, если уж по–

честному). Не уверена, что сегодня у неѐ вообще подведены глаза, не говоря уже о тенях изумрудно–

зелѐного цвета (звучит некрасиво, но выглядит восхитительно). Еѐ лицо выглядит так, словно с него

стѐрли все цвета. Она в чѐрном и белом, а остальные – в других цветах.

Я уже перестала следить за пьесой. Не могу перестать смотреть на неѐ. Уверена, она может

это чувствовать и в любую секунду повернѐтся и поймает меня. Но она этого не делает. Она где–то в

другом месте. Эта мысль отдаѐтся в моей голове, что заставляет меня чувствовать себя хуже, чем

когда–либо. Это странная, но очевидная мысль: Данни – настоящий человек с настоящими

чувствами. Я чувствовала вину за горе, причинѐнное нами родителям Тары. Я чувствовала вину за

горе, причинѐнное Джеку. Господи, я даже чувствовала вину за горе, причинѐнное чѐртовой собаке

Тары. Но никогда раньше мне не приходила мысль о плохом самочувствии Данни, Джеммы или Сэм,

любого, кто был другом Тары. Это потому, что я знаю, что они не дали бы мне время на

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ ▪ КНИГИ О ЛЮБВИ

HTTP://VK.COM/LOVELIT

размышление, случись что–нибудь с Касс? Или это потому, что я принципиально плохой человек с

со переживаниями лишь к бумажным скрепкам?

Уверена, Тара уходила от своих друзей к Джеку всѐ время, но я не купилась на то, что он

сказал о еѐ ненависти к ним. Может она это и говорила, но зачем тогда проводить время с людьми,

которых презираешь? В этом нет смысла. Но не важно, как Тара относилась к Данни. Внезапно

намного больше, чем всѐ остальное, о чѐм я могу думать, для меня имеет значение то, как Данни

относилась к Таре. Как Данни относится к этому прямо сейчас.

Мне нужно с ней поговорить.

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ ▪ КНИГИ О ЛЮБВИ

HTTP://VK.COM/LOVELIT

Глава 19

Ладно, я не поговорила с Данни. Она практически вылетела из класса, а Дейли остановила

меня, когда я шла к двери.

– Алиса, я хотела бы поговорить с тобой. Как ты?

Еѐ голос мягкий, так и источающий сочувствие, и конечно, еѐ голова наклонена в сторону.

Наклон головы – международный знак "Я чувствую твою боль". Как только эта мысль приходит ко

мне в голову, мне становиться плохо. Она просто ведѐт себя мило. ВСЕ ведут себя мило.

– Хорошо, спасибо, мисс.

–Это не правда, так?

Что–то новенькое. Большинство людей вздыхают с облегчением, получив "хорошо". Вы

можете видеть это в их глазах. Они не особо хотят говорить об этом. Потому что они не знают что

сказать. Я не виню их, потому что я тоже не знаю что сказать. Смерть, в данном случае, странный

способ.

– Эм...

– Всѐ хорошо, Алиса. Ты можешь рассказать мне правду. Думаешь, я не заметила, как ты весь

урок смотрела в окно?

Слава Богу, что она не заметила, как я смотрела на Данни. Это привело бы к совершенно

иному разговору, возможно, более неловкому.

Я сказала.

– Простите за это, – когда она произнесла.

– Не волнуйся, не беда.

Она слегка засмеялась. Я ждала, пока она начнѐт говорить. Это самый безопасный вариант.

– Это, должно быть, особенно сложно для тебя.

Там определѐнно был акцент на "тебя". Уверена, что мне не показалось. Я едва могу скрыть

своѐ удивление, когда она говорит.

– Я знаю, что вы с Тарой были близки.

Какого чѐрта она это знает? Она провела в Брансфорде не более пяти минут, а я с Тарой за эти

пять минут точно НЕ была близка.

Я собираю всю свою сверхчеловеческую беспечность.

– Не совсем так. Почему Вы так считаете?

Я старалась звучать легко и воздушно, спокойно и уравновешенно, но вышло подозрительно с

примесью раздражительности, брошенной в весьма недурном количестве.

– Кажется, я где–то это слышала.

Теперь она смотрит в пустоту, в поисках неопределѐнного момента в своѐм Шекспировском

мозгу.

Я ничего не ответила.

– Может, я и ошиблась. Но мне казалось...

Всѐ ещѐ молчу. Это непросто делать в таких ситуациях. Ты хочешь что–то сказать, всѐ, что

угодно, только бы заполнить эту пустоту. Обычно я бы начала болтать, как сумасшедшая, но мне

нужно быть осторожной. Очень осторожной.

Дейли качает головой, словно избавляясь от ненужных мыслей, и начинает собирать свои

бумажки.

– Не бери в голову. В любом случае, если тебе будет нужно о чѐм–нибудь поговорить, о чѐм

угодно – мои двери всегда открыты.

Я благодарю еѐ и иду к двери, пока мои ноги ещѐ на это способны, но она снова портит мой

план побега.

– Не могу перестать думать... Я не могу перестать думать о том, как я могла это исправить.

Еѐ голос дрожит. Она глубоко вздыхает, и еѐ плечи опускаются, словно тело готово упасть. Еѐ

поставили на место руководителя, это ясно как божий день. Должно быть, это было тяжело для неѐ.

Я стараюсь посмотреть на всѐ это с еѐ точки зрения. Еѐ первая командировка и уже умер ребѐнок.

Конечно, она винит во всѐм себя. Даже если бы Таре на голову с неба упал огромный мультяшный

монстр, то она всѐ равно чувствовала бы за это ответственность. Потому что она такой человек.

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ ▪ КНИГИ О ЛЮБВИ

HTTP://VK.COM/LOVELIT

Я хочу успокоить еѐ и сказать, что она ничего не могла с этим поделать. Какой бы вариант

смерти Тары вы бы не выбрали – случай во время плаванья или шутка, приведшая к ужасным

последствиям – она всѐ равно ничего не смогла бы с этим поделать.

Но я не успокаиваю еѐ. Повернувшись, ухожу, оставив еѐ одну.

***

К тому времени, как прозвенел звонок, я уже устала как собака. Каждый день одно и то же, и я

не перестаю задумываться о том, когда же это всѐ закончится. Я прилагаю все силы, чтобы не

закричать: "МЫ ЭТО СДЕЛАЛИ! ЭТО БЫЛИ МЫ! ЭТО НАША ВИНА!" Интересно, что бы тогда

произошло. Будет ли это моей второй самой страшной ошибкой? Или это будет эпическое чувство

облегчения? Бессловесный и немыслимый груз спадѐт с моих плеч.

Я пошла в местную библиотеку. Одно из моих любимых мест. Мама обычно приводила меня

сюда по пятницам. Потом мы покупали рыбу и чипсы, шли домой, и смотрели фильм вместе с папой.

Прошла вечность с тех пор, как умерла мама, а я всѐ ещѐ не могла приходить сюда. Папа

встретил меня после школы в пятницу и постарался завести сюда. Была сцена, не совсем похожая на

истерику, но приблизительно так. Больше он об этом не упоминал. Мы с ним всѐ ещѐ продолжали

традицию рыбы и чипсов, но библиотека была нашим местом. Моим и маминым. Казалось

неправильным ходить туда без неѐ.

Эта библиотека – красивое здание из красного кирпича, слегка потресканное по углам. Я

думала, что она похожа на магический замок "Хогвартс", или что–то похожее (тогда я была глупа).

Около года назад я проходила мимо, стараясь еѐ игнорировать, как и всегда. Но мои ноги подвели

меня и завели прямо внутрь. Мои ноги знали лучше моего мозга, что пришло время преодолеть это.

И всѐ было хорошо: я не бросилась рыдать у стойки. Я стояла у входа и вдохнула старый запах книг.

Я почувствовала, что нахожусь дома.

Я представила маму, как она подбирала голову так, что еѐ волосы торчали в разные стороны.

Я называла это еѐ сумасшедшим профессорским взглядом (а она в ответ говорила, что я грубиянка).

Мама всегда шла к новым изданиям, а я к детской секции, к которой нужно было спускаться по

жуткой каменной лестнице в подвал. Я тратила полчаса (не больше, не меньше), чтобы подобрать

себе три книги на неделю, а затем мы встречались на первом этаже. Моя мама всегда радовалась

тому, что я любила читать. Поэтому, когда после еѐ смерти я перестала это делать, меня охватило

ужасное чувство. Она любила избегать реальность. И только сейчас мне вдруг стало интересно:

любила ли она это, потому что была недовольна реальной жизнью? Может, она ненавидела свою

работу. Может, однажды папа бы ей наскучил, и она сбежала бы при первой возможности с

мистером Хамфрисом. Может, я бы разочаровалась в ней. Кроме того, что в последнем нет "может".

Сегодня в библиотеке довольно–таки пусто, все остальные готовились к выходным. Я учу

немецкий. Поистине жалкое зрелище. Но это лучше, чем застрять в комнате с призраком Тары. Или

тусоваться с Касс, притворяясь, что ничего не изменилось. Или сидеть перед телевизором с папой,

боясь того, о чѐм он спросит меня в следующий раз.

Мой телефон гудит, пугая меня до чѐртиков. Это смс от единственного человека, от которого

я хочу его получить.

Джек: "Как насчѐт пиццы на завтра? Дж."

Моѐ сердце прогоняет миллион ударов в минуту. Моѐ сердце явно глупое. Оно имеет

склонность перевозбуждаться без причины.

Я жду несколько минут перед тем, как ответить, чтобы он не подумал, что я – сорвиголова.

Я: "Не могу завтра, прости. Может, в следующую субботу?"

Конечно, я свободна завтра. Вообще никаких планов. Не считая, поисков в интернете,

написания эссе и игры "Скрэббл" с папой. Что, конечно же, не так. Но я по крайне мере должна

притвориться не полной идиоткой.

Джек: "Следующая суббота подойдѐт. Не хочешь встретиться в природно–историческом

музее в два? А пицца потом?"

Природно–исторический музей? Что за чѐрт?

Я: "Хорошо. Увидимся!"

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ ▪ КНИГИ О ЛЮБВИ

HTTP://VK.COM/LOVELIT

Я долго думала: поставить ли два восклицательных знака в конце? Было бы уж слишком

много энтузиазма, а я не хочу, чтобы он думал, что я – энтузиаст в этом деле.

Джек: "Я буду ждать тебя у секции мѐртвых диплодоков. Не пропустишь :)"

Я впечатлена, что он не использует тексты, когда идѐт и рушит всѐ своей улыбкой. Но мысль

об улыбающемся Джеке, даже в текстовом сообщении, радует меня больше, чем я могла бы

признать.

Я облокачиваюсь на спинку стула, немецкие слова с бешеной скоростью вытекают из моей

головы. Там для них нет места, так как всѐ занял Джек. Значит, мы идѐм в музей. Это... по–другому.

Я была в природно–историческом музее только один раз, когда мы поехали с классом. Всѐ, что я

помню, так это что поездка была масштабной и оживлѐнной, и мы должны были заполнить какой–то

бланк активности вне школы. Кажется, я там потерялась.

Природно–исторический музей. Я на сто процентов не интересна Джеку. По крайней мере, не

в том плане. Никто не ходит в музей на свидание. Ты ходишь в музей с мамой или бабушками или с

одноклассниками. Не с тем, кто тебе нравится. Он ивправду просто хочет меня поблагодарить. Моѐ

сердце смущѐнно сжимается в груди от переизбытка чувств.

Я отпускаю телефон, и он падает на пол. Тупой телефон. Вот сидела я себе совершенно

счастливая, делая домашку, как прилежная ученица, занималась своими делами. И затем появился

мой чѐртов телефон и всѐ испортил. Джек появился и всѐ испортил. Почему я не могу просто

наслаждаться крошечными частичками надежды ещѐ несколько дней, прежде чем всѐ взорвѐтся?

Правда в том, что я не надеялась ни на что, пока всякая надежда не ушла. Теперь я могу

признаться, что часть меня (очень немаленькая) думала, что между нами может что–то быть. И эта

часть так отчаянно хотела этого, что по лицу потекли слѐзы, и я не знала что делать.

Музей. Бессмысленный, пыльный, скучный музей, полный гиперактивных детей. Фантастика.

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ ▪ КНИГИ О ЛЮБВИ

HTTP://VK.COM/LOVELIT

Глава 20

Я проведу субботу с Джеком, зная, что:

а) я убила его сестру;

б) он не хочет меня поцеловать.

Нормальный человек не сможет думать об этом одновременно. Нормальный человек,

вероятно, будет больше обеспокоен пунктом а), чем пунктом б). Из чего следует, что со мной,

очевидно, что–то не так.

Знаю, я должна держаться от него подальше. Я просто должна придумать какое–нибудь

оправдание и обещание. Может, он написал мне для того, чтобы поблагодарить за то, что рассказала

ему о поездке. Но если бы я продолжала оправдываться, то он, конечно, через некоторое время

остановился бы. Всѐ просто. Я никогда не беспокоилась о том, что говорю что–то не так или о том,

что нужно держаться подальше, или о случайной исповеди. Без вопросов, это было бы правильнее

сделать. Но я хочу его увидеть. Даже если это будет в долбанном музее... как друзья. Я просто хочу

быть рядом с ним и не совсем понимаю почему.

Призрак Тары изо всех сил старается раздражать меня из–за этого, но у меня всѐ лучше и

лучше получается блокировать еѐ. Один из еѐ колючих комментариев иногда попадает в самую цель,

заставляя меня чувствовать себя безобразной, дешѐвой и виноватой. Как в тот момент, когда она

сказала, что мой топ выглядит нормально... а я втянула живот и старалась не дышать. Я скомкала его

и выбросила в мусорное ведро на кухне. Папа нашѐл топ и, думаю, он купился на мою историю с

разлитым оливковым маслом. И с тех пор верхняя часть топа вся в остатках карри и ореолах от

чайных пакетиков, так что он не может догадаться.

Я рассказала Касс, что папа возьмѐт меня с собой, чтобы посетить Нан и Грампс. Она

ухмыляется и говорит.

– Лучше ты, чем я.

У Касс была только одна бабушка, мама еѐ мамы, которая жила в Сиднее. За всю свою жизнь

она видела еѐ только три раза. Старые люди выводят Касс из себя, как и я, кажется. Они всегда

такие... спокойные. Хорошо, может быть, из тех, кого я знаю, такой только один, но Нан всегда:

"Что за спешка? У тебя же есть время ещѐ для чашечки чая, разве нет?"

Я жалею о том, что собралась увидеться с Нан и Грампсом. Они живут рядом с пляжем в

Сассексе. Это довольно прохладное место, как раз то, где я могла бы нормально функционировать

прямо сейчас. Нан звонила мне с того момента, как я вернулась в Шотландию, стараясь зайти и

проведать меня, чтобы "избавить от всего произошедшего". Если бы всѐ было так просто.

У меня заняло вечность, чтобы решить, что одеть в субботу, в частности вместе с Тарой, всѐ

время трещащей мне на ухо. "Хмм... Не думаю, что Джеку понравится этот цвет" и "Ну, если ты

думаешь, что этот топ подойдѐт к этим джинсам, то я уверена, что всѐ в порядке. Правда". Я надела

самую красивую одежду, которая не попадает на территорию свиданий. Не то, чтобы я знаю, как

люди одеваются на свидания. Так что я надела мои любимые джинсы и красный топ. Люди всегда

говорили, что я хорошо смотрюсь в красном. Не знаю, почему, и не уверена, что верю им. Я

смотрюсь в зеркало (с Тарой, ухмыляющейся из–за плеча, конечно). Не дерьмово, не удивительно –

просто хорошо. Полагаю, красный смотрится хорошо на моей супербледной вампирской коже.

Минимум макияжа: несколько взмахов кисточкой от туши и пару мазков блеска для губ. Я собираю

волосы в беспорядочный конский хвост и вот я готова. Почти. Открываю верхний ящик моего

ночного столика и достаю мамино ожерелье. Оно изумрудное, на серебряной цепочке – простенькое,

но очень красивое. Мама говорила, что изумруд подходит к цвету моих глаз, я всегда хотела, чтобы

это было правдой. Всякий раз, когда я восхищалась им, она говорила: "Однажды оно станет твоим".

Мы никогда не думали, что "однажды" настанет так скоро.

Я надеваю ожерелье на шею, и оно идеально сидит на моей ключице. Единственное идеальное

место моего тела. Я закрываю ящик, но не достаточно быстро, чтобы проигнорировать то, что лежит

среди остальных моих украшений. Кольцо. Кольцо Тары.

Очень рискованно держать его здесь, но я не знаю, что с ним ещѐ сделать. Я не могу так

просто от него избавиться. Это будет неправильно. И я не хочу прятать его в ящике от носков или в

чѐм–то похожем. Это драгоценность, и оно заслуживает, чтобы за ним приглядывали.

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ ▪ КНИГИ О ЛЮБВИ

HTTP://VK.COM/LOVELIT

Я заглядываю за плечо: призрак Тары ушѐл. Я снова открываю ящик и достаю кольцо. Оно

тонкое и красивое, три нити серебра сплетены вместе. Тара носила его на мизинце правой руки. Она

никогда его не снимала, даже когда плавала. В прошлом, когда мы были друзьями, Тара носила его

на указательном пальце. Обычно она крутила его, когда нервничала. Не думаю, что она всѐ ещѐ это

делает (я имею в виду, делала). Думаю, особо не приходиться нервничать, когда ты главная персона

на верхушке социальной пирамиды.

Прежде чем я успеваю понять, что делаю, я надеваю кольцо на свой мизинец. Оно подходит

идеально и смотрится правильно. Странно, мысль о том, чтобы его носить, не показалась мне

сумасшедшей. Что заставляет меня чувствовать себя немного неправильно, немного... Алисой. Я

кручу его на пальце, как и она. Это успокаивает. Но, конечно, я никогда не смогу его носить, и

особенно не сегодня. Так что я положила его туда, откуда взяла и захлопнула ящик сильнее, чем

нужно было. На пути к месту встречи с Джеком, всѐ, о чѐм я могу думать – это кольцо. В

особенности, как оно соскользнуло с пальца Тары, когда мы еѐ отпускали. Какова была вероятность,

что это произойдѐт? Словно, это должно было произойти со мной. Поэтому я не смогу двигаться

дальше. Никогда не смогу забыть.

Лондон сегодня восхитительный: не серый и не грязный, как обычно. Первые лучи

солнечного света за несколько недель, а я собираюсь застрять в музее. Невероятно.

Огромное количество людей сидят снаружи, хотя ещѐ довольно холодновато. Мальчик и

девочка целуются, словно собираются побить какой–то мировой рекорд. Трудно не смотреть. На

секунду я думаю, что, может быть, в конце концов, музей тоже подходит для свиданий, но потом я

заметила рюкзаки и камеры. Туристы. Они не в счѐт.

Я иду к главной двери, прежде чем мальчик–турист и девочка–туристка всѐ–таки решают

встать и заставить меня блевать. У меня заняло несколько секунд, чтобы привыкнуть к свету. Место

переполнено. Везде люди. И громко. На мгновение я чувствую панику, но потом вижу его. И паника

моментально испаряется. Он сидит на полу, рядом с массивным скелетом динозавра. Он читает

потрѐпанную книгу в мягкой обложке, совсем не обращая внимания на окружающих. Его волосы

падают ему на глаза, а он продолжает убирать их в битве, где он терпит поражение.

Знаю, я должна подойти и поздороваться, но я не хочу, пока ещѐ нет. Кажется, словно сейчас

происходит одна вероятность. Нереальная, но я сильно стараюсь представить себе, словно я его

девушка, а он меня ждѐт, стараясь затеряться в своей книге, когда на самом деле думает обо мне. Или

о чѐм–то другом.

Он поднимает глаза и ловит мой взгляд. Неловко. Он машет и встаѐт на ноги. Я иду к нему,

практически сталкиваясь с одной из тех страшных детских колясок. Джек не заметил, потому что он

был занят заталкиванием книги в свою огромную сумку. Затем наступает неловкий момент, когда я

стою перед ним и машу в знак приветствия. Он обнимает меня, и я благодарю Бога за то, что хоть

один из нас знает, как быть нормальным. Он так хорошо пахнет: свежо и приятно. Он, безусловно,

после бритья. Я изо всех сил стараюсь игнорировать голос в своей голове: "Побритый = свидание!" Я

также стараюсь не уткнуться лицом в изгиб его плеча и не остаться стоять так вечно. Потому что это

может его напугать.

После объятий наступает небольшая тишина.

– Значит... природно–исторический музей?..

– Эм, да. Когда я послал тебе сообщение, то осознал, что ты можешь подумать, будто я

полный извращенец. Я просто... мне нравится быть здесь, – он похож на застенчивого мальчика.

– Нет, нет, всѐ в порядке! Я сто лет здесь не была.

– О, Господи, тебе понравиться! Здесь столько клѐвых вещей, – он морщится и кладѐт руку

мне на плечо. Я почти теряю сознание. – Алиса, я должен кое–что тебе сказать, – о, Господи. –Ладно,

вот. Я – огромная зануда. Я не могу преодолеть свою динозаврскую зависимость. Я смотрел "Парк

Юрского периода" тридцать семь раз. Дома у меня много, на самом деле много, книг о динозаврах, –

он делает глубокий вдох и опускает голову, затем смотрит на меня сквозь волосы. – Ну вот, теперь

ты знаешь мой секрет. Я пойму, если ты захочешь помочь. Просто я подумал, ты должна знать, во

что ввязываешься...

Ввязываюсь? Что это значит? Ничего. Это ничего не значит. Успокойся.

В его глазах сверкают искорки.

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ ▪ КНИГИ О ЛЮБВИ

HTTP://VK.COM/LOVELIT

– Так что теперь ты знаешь и сейчас, думаю, твоя очередь... Какой маленький грязный секрет

есть у тебя?

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ ▪ КНИГИ О ЛЮБВИ

HTTP://VK.COM/LOVELIT

Глава 21

Мой желудок сжимается, и я готова рвать всѐ, вплоть до футболки Джека.

Мне каким–то образом удаѐтся взять себя в руки.

– С чего бы мне начать? Что на счѐт того, что я была одержима коллекционированием слонов,

не настоящих, конечно. Или то, что я и папа играем в "Скраблл" по крайне мере три раза в неделю.

О, или вот хороший факт... я провожу большую часть вечеров пятницы в библиотеке.

Что. Я. Делаю?!

– Вау. Это действительно впечатляющий список занудных вещей. Ты выиграла. Ты,

безусловно, больше зануда, чем я. Преклоняюсь пред тобой, королева Занудства, – и он на самом

деле делает небольшой поклон. Я дуюсь и хмурюсь одновременно, пока не понимаю, что это вряд ли

самый привлекательный взгляд в мире.

Может, дуюсь–хмурюсь взгляд оказался слишком очевидным, потому улыбка соскользнула с

его лица.

– Прости! Я не думал... Ты не...

Я смеюсь и хватаю его за руку.

– Всѐ в порядке. Меня называли и похуже! – В основном твоя сестра. – Теперь пошли,

покажешь мне динозавров.

Он позволяет мне тащить его в сторону динозавров. Его рука жилистая и сильная под моими

пальцами. Таким образом, мы ходили вокруг динозавров, и это в миллион раз веселее, чем мне

казалось. Джек действительно в этом знаток. Он очень милый, когда в восторге путается со словами,

пытаясь заставить меня заинтересоваться. На это много времени не понадобилось, потому я начинаю

задавать ему вопросы (и искренне желаю знать ответы).

Пару раз он останавливается на полуслове и спрашивает.

– Я тебе наскучил, так?

Я смеюсь и говорю, что наслаждаюсь этим. Его улыбка заставляет меня забыть обо всѐм,

кроме этого момента. Здесь. Сейчас. Джек. Я. И комната, полная мѐртвых ящериц.

Когда мы гуляем по остальным секциям, я как–то забываю о ситуации "не свидание". И ещѐ

больше удивляюсь, когда мне на время удаѐтся забыть о Таре. Но потом Джек спрашивает или

делает что–то, что напоминает мне о ней, и из моего тела словно уходит весь воздух.

Нет, Джек не похож на неѐ или что–то подобное. Но есть очевидное семейное сходство в

некоторых чертах. Его глаза и его волосы темнее еѐ, но его нос и губы такой же формы, как и у неѐ.

Если бы у меня был талант художника, то я бы нарисовала этот рот. Мне нужно прекратить думать о

рте Джека сейчас же. Хотя в нѐм есть то, что не походит на Тару. Это несущественные вещи. То, как

он проводит рукой по волосам. И ухмылка на его лице, когда он дразнит меня. И пристальный взгляд

его глаз, когда он думает, что я не замечаю.

После трѐх часов ходьбы по музею, мои ноги убивают меня. К счастью, Джек, кажется,

почувствовал, что мне уже хватит, и предложил пойти и посидеть на ступеньках на улице. Слюнявая

пара слюнявилась уже где–то в другом месте, слава Богу. Но я не могу сдержать улыбки, когда Джек

садится на то же самое место.

Сейчас стало холоднее. Мы единственные, кто сидит на ступеньках.

– Спасибо, Алиса, –его пристальный взгляд вернулся и на этот раз я цепенею.

– За что? – Мягко спрашиваю я.

– За то, что помогла мне забыться на время. Не думал, что это возможно, – он громко

вздыхает и продолжает прежде, чем я могу заговорить. –Хотя я не должен забывать, так ведь? Это не

правильно... – появляется слеза, которая удивляет нас обоих. Он быстро вытирает еѐ. – Прости. Так

неловко.

Я кладу руку на его плечо.

– Не извиняйся. Здесь нечего стыдиться.

Ещѐ слеза, которую встречают с тем же презрением, что и первую.

– Это просто... как я могу быть здесь с тобой, хорошо проводя время, смеясь и делая прочие

вещи, когда она... – Он смотрит в пустоту.

Прежде чем понимаю, что делаю, я хватаю его за руку.

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ ▪ КНИГИ О ЛЮБВИ

HTTP://VK.COM/LOVELIT

– Джек, послушай меня. Всѐ хорошо. Иногда можно и повеселиться. Это не значит, что ты

будешь скучать по ней меньше. И тебе можно плакать.

– Я больше не хочу плакать. Я уже достаточно наплакался. Она бы не хотела, чтобы я киснул

и жалел себя. Она бы хотела, чтобы я двигался дальше, – он смотрит вниз на наши руки, и я жалею,

что не могу узнать, о чѐм он думает.

А потом он смотрит прямо на меня. Его глаза сияют, и мелькает коричневый цвет. Я бы

сделала всѐ, что угодно, лишь бы забрать эту боль. И вдруг я понимаю, о чѐм он думает. Он думает о

поцелуе со мной. Он наклоняет голову чуть ближе к моей. Вы бы даже не заметили, пока не

присмотрелись. Я говорю себе, что это моѐ воображение. Джек никогда бы не хотел поцеловать

меня. Никогда бы за все миллионы лет. Но почему–то я знаю. Его губы немного раскрылись. Я могу

почти...

Я не могу это сделать. Я не могу. Я сжимаю его руку, а затем отпускаю и прыгаю на ноги.

– Эм..., мы должны идти. Тебе не холодно? Мне уже холодно, – я потираю руки в качестве

доказательства. Джек похож на щенка. Щенка, которого я пнула.

Я беру его за руку и поднимаю на ноги. Он выглядит ошеломлѐнным и смущѐнным. И не он

один. У меня кружится голова, но я не могу думать об этом.

– Ну... и куда ты хочешь пойти? Лондон в нашем распоряжении! – Я сжимаю его руку,

показывая, что и ПРАВДА хочу его коснуться.

Он быстро оправляется. Я впечатлена (и чувствую облегчение).

– Выбор за тобой! Пока он включает в себя пиццу. Много пиццы.

***

Остальная часть дня происходит без происшествий. Мы едим пиццу и говорим ни о чѐм.

Ничего особенно, в любом случае. Джек очень хорошо справляется, без намѐка на то, что произошло

раньше. Возможно, потому что ничего и не было. После некоторого времени, я начинаю задаваться

вопросом, было ли вообще что–то. Может, он просто хотел меня обнять или достать что–то из волос.

Это больше похоже на правду.

Но я знаю. В глубине души я знаю, что права. И я чувствую тошноту и вину одновременно с

радостью. Я стараюсь изо всех сил слушать всѐ, что он говорит, но каждый раз обнаруживаю, что

смотрю на его рот. Он идеален, даже с небольшим кусочком соуса в уголке.

В метро мы сидим рядом. Напротив нас никого нет, поэтому я могу смотреть на наше

отражение. Мне оно нравится. Что–то из этого правильно и реально. Я слегка улыбаюсь, он замечает

и машет мне, слегка посмеиваясь. Всѐ, что я могу сделать, так это помахать ему в ответ и

улыбнуться.

Немного дальше по вагону сидит девочка. Мне кажется, она злобно смотрит на меня, но

трудно сказать наверняка. Может, у неѐ просто такое лицо. Нет, точно злобный взгляд. Наверное,

она сходит с ума по Джеку и думает, что я недостаточно хороша для него. Или, может, она просто

ненавидит тот факт, что мы веселимся, а она нет. Мне так жаль еѐ. Пока я не вспоминаю про свою

несчастную ситуацию: мне действительно начал нравится парень, от которого я действительно

должна держаться подальше. И ещѐ хуже то, что я начинаю нравиться ему. Мы выходим из метро на

станции, и настало время попрощаться. Между нами висит тишина, пока Джек трѐт носком асфальт,

а я смотрю время на телефоне. Я хочу, что бы он заговорил первым, что он, в конце концов, и делает.

– Ну... это было весело, – он вопросительно смотрит на меня, словно не уверен.

– Да, точно. Спасибо за пиццу. Ты уверен, что не хочешь получить за неѐ деньги?

Он закатывает глаза.

– Алиса, сколько раз я должен повторять? Я сделал это с удовольствием... – он опускает

голову и смотрит на меня с нахальной улыбкой. – Кроме того, ты можешь заплатить в следующий

раз, правда?

– В следующий раз?

Он пожимает плечами, стараясь изо всех сил сделать этот жест обычным. Или, может, он и

был обычным. Сложно сказать.

– Я бы хотел, чтобы был следующий раз. Если ты тоже хочешь следующий раз, то...

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ ▪ КНИГИ О ЛЮБВИ

HTTP://VK.COM/LOVELIT

Наши глаза встречаются, и мы смотрим друг на друга. Я чувствую странное тепло, ползущее

по моему телу. Я никогда прежде его не чувствовала. И тогда я говорю слова, о которых, надеюсь, не

пожалею.

– Я бы хотела следующий раз.

Касс меня убьѐт.

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ ▪ КНИГИ О ЛЮБВИ

HTTP://VK.COM/LOVELIT

Глава 22

Прошло пять дней с тех пор, как я видела Джека. Большую часть бодрствующего времени

этих пяти дней я провела думая о нѐм. Большую часть моего спящего времени я провела во снах о

нѐм. Призрак Тары оставил меня в покое. Это облегчение, думать, что мои мысли спокойны.

Почти поцелуй. Я не могу перестать думать о почти поцелуе. Каково это, целовать его? Я

проигрываю несколько различных способов, и с каждым разом они становятся всѐ лучше.

Я должна была это сделать. У меня может и не быть другого шанса. Он был грустным,

уязвимым и смущѐнным. На самом деле он не хотел целовать меня. Не по–настоящему. И даже если

он и хотел меня поцеловать, то моя реакция на это оттолкнула его навсегда. Это, наверное, как

пощѐчина. Но опять же, он ведь сказал, что хочет снова увидеться, разве нет?

Мой мозг борется сам с собой. Вещи, которые я знаю, что являются правдой (к примеру, ни

один парень не проявлял ни малейшего интереса ко мне; он супергоряч, так почему я должна ему

нравиться?) против вещей, которые, я надеюсь–думаю, окажутся правдой (например, он собирался

поцеловать меня; кажется, я ему нравлюсь). Мой разум бегает между двумя крайностями так

быстро, что у меня просто голова кружится.

Я жалею, что не могу обсудить это с кем–то. Но единственный человек, с кем я могу

поговорить – это Касс, а это, без сомнений, плохая идея. Она не знает, что я виделась с Джеком в эту

субботу, и я хочу, чтобы всѐ оставалось как есть. Кроме того, разговоры о мальчиках никогда не

были отличительной чертой в нашей дружбе. Всякий раз, когда я говорила о мальчиках, которые мне

нравятся, то еѐ реакция – беспощадно издеваться надо мной. И что–то мне подсказывает, что если я

заговорю об этом конкретном парне, то издевательство будет наименьшим, о чѐм мне придѐтся

беспокоиться.

Хотя, Касс права. Конечно, она права. Проводить время с Джеком – самая худшая из худших

идей. Но не по тем причинам, о которых она думает. Она уверена, что я что–то расскажу ему о Таре.

То, что она вообще об этом задумывается, обидно. Правда о той ночи зарыта глубоко во мне, и нет

ни единого способа еѐ оттуда достать.

Нет. Проводить время с Джеком – это плохая идея, потому что каждый раз, когда я смотрю на

него, каждый раз, когда я думаю о нѐм, я вспоминаю о Таре.

Я вспоминаю о том, что мы с ней сделали.

Я вспоминаю о колодце.

Я вспоминаю о камнях.

Иногда мне удаѐтся не думать о ней в течение нескольких минут здесь и там. И эти минуты

так дороги мне. Но они мимолѐтны. Почему эти минуты проходят быстрее, чем минуты о Таре?

Времени должны запретить делать подобные трюки.

Я уверена, что всѐ равно думала бы о ней, даже если бы не происходили эти вещи с Джеком

(вещи ли это вообще?). Касс старается думать обо всѐм, кроме Тары, и я не удивлюсь, если ей это

удаѐтся. Еѐ голова, как кабинет: всѐ аккуратно хранится на своих местах. Моя голова похожа на суп:

всѐ смешано и истолчено вместе.

***

Сегодня – мой наихудший кошмар. Ну, это то, что обычнобыло принято за мой худший

кошмар. Раньше. Сейчас мои кошмары намного больше и хуже. Но, тем не менее, это неприятно:

родительское собрание.

Раньше я с нетерпением ждала родительского собрания. Да, я была (и осталась) большим

лузером. Мама и папа (а чуть позже только папа) одевались полу–нарядно и уходили в ночь. Пару

часов спустя я накидывалась на них, как только они входили в парадную дверь. Они усаживали меня,

и я стреляла в них вопросами – по сути дела, просто ища комплименты. Ни один из моих учителей

никогда не говорил обо мне плохо. Если не считать: "Алиса могла бы больше развиваться, участвуя в

классных дискуссиях". А я и не считала. К счастью, мама с папой тоже. Мама была своего рода

застенчивым человеком. Она никогда не говорила, просто чтобы поговорить. Никогда не чувствовала

потребность заполнить неловкое молчание бессмысленной болтовнѐй. Папа немного громче, но не

намного.

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ ▪ КНИГИ О ЛЮБВИ

HTTP://VK.COM/LOVELIT

Мне становилось жалко папу, когда ему приходилось идти в школу одному. Хотя, он не

жаловался. И он ходил на каждое собрание, на которое должен. Он не пропустил ни одного, даже

когда был мегазанят по работе.

В эти дни мы ждали совместного посещения с родителями. Это мучительно.

Вы думаете, что приятно сидеть там, пока учителя хвалят вас. Но это не так. Это до боли

мучительно. Учителя глупо шутят. Папа ведѐт себя наилучшим образом. Я пытаюсь реагировать

соответствующе, когда миссис Кронин говорит такие вещи как "Мне очень приятно учить Вашу

дочь, мистер Кинг. Вы должны быть так горды за неѐ". (Моя реакция на это, как правило, гримаса–

корчащаяся рожица, следующая за полу улыбкой).

Папа и я сели в автобус, идущий до школы. Почти все остальные доезжают сами. Автобус

заполнен усталыми пассажирами, едущими домой после работы, но нам удалось сесть впереди.

– И снова мы идѐм вместе. Я должен что–то знать, прежде чем мы войдѐм в логово льва? –Он

улыбается и слегка толкает локтѐм в бок.

– Эм...

– Попадала в какие–нибудь драки? Писала плохие слова в классах? Оскорбляла учителей?

– Я ничего не говорила, – хитро улыбаюсь я. – Но если заметишь у миссис Кронан сломанный

нос или подбитый глаз, постарайся не смотреть в упор.

– Я постараюсь изо всех сил. Скорее всего, у неѐ это скоро произойдѐт.

Мы оба смеѐмся и это так мило.

***

У миссис Кронан нет сломанного носа и подбитого глаза. Вместо этого у неѐ розовые тени

(словно она заразилась какой–то инфекцией глаз) и напудренное лицо. Пудра, кажется, собирается в

каждой из еѐ многочисленных морщин. Она выглядит пыльной.

Еѐ похвалы переходят все границы больше, чем обычно.

– Ну, что я могу сказать о нашей маленькой звѐздочке? Она вела себя очень хорошо, особенно

учитывая эту страшную трагедию.

Мне удаѐтся не закатить глаза. Миссис Кронан оказалась как рыба в воде, когда это

произошло. Может, несправедливо говорить, что она наслаждалась этим, но я не могу перестать

думать, что это правда. Она продолжает упоминать это в классе. Для начала, она пытается оставить

десять минут в конце каждого урока, чтобы поговорить о нашем самочувствии. Это продолжалось

всего неделю, прежде чем стало ясно, даже ей, что лучше мы будем говорить о Великой депрессии,

Холокосте и о других весѐлых вещах, чем о наших чувствах перед всеми. Вы бы могли просто

сказать, что Кронан была опустошена. Тем не менее, когда звенит звонок в конце каждого урока, она

обычно говорит что–то вроде "Помните, девочки, я всегда здесь, если вы захотите поговорить. О чѐм

угодно". Но, очевидно, не о кровавом.

Остаток собрания проходит М–Е–Д–Л–Е–Н–Н–О. Ничего особенно интересного сказано не

было. Папа много улыбался. Меня часто передѐргивало. И прежде чем я это поняла, пришло время

для нашего последнего вопроса. Того, которого я боялась. Я даже не знаю, почему я его боялась. Не

то чтобы она знала. Но она была здесь. И этого достаточно.

Дейли была единственным учителем, с которым папа не встречался. Остальные были уже

протѐрты до дыр за столько лет. Антиквариат ушедшего века. Моя школа – мамонтовое кладбище.

Они бы могли использовать большой слоган на воротах академии: "Академия Брансфорд – место,

куда приезжают хорошие учителя, чтобы провести свои последние дни".

Когда мы вернулись в еѐ класс, Дейли сидела за столом и пила из крошечного пластикового

стаканчика. Папа шѐл впереди меня, спокойный и уверенный. Он протянул руку над столом.

– Мисс Дейли? Очень рад, что, наконец, могу встретиться с Вами.

Она полу–встаѐт и пожимает ему руку.

– Мне тоже приятно, мистер Кинг.

Еѐ улыбка настоящая и огромная.

Мы садимся напротив неѐ, она приветствует меня, и я отвечаю ей тем же. Она выглядит

маленькой и хрупкой за этим огромным столом.

– Как Алиса в этой четверти?

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ ▪ КНИГИ О ЛЮБВИ

HTTP://VK.COM/LOVELIT

Папа сидит на стуле, скрестив ноги. Он, очевидно, ожидает те же умозаключения, что и от

остальных.

Дейли смотрит вниз на свои записи, смещая их, а затем встречается взглядом с моим папой.

– Я должна быть честной с Вами, мистер Кинг. Я немного беспокоюсь об Алисе.

Я смотрю на белую доску позади неѐ. Кто–то плохо еѐ почистил. Я могу увидеть слово

"Чансер", но думаю это больше похоже на "Чосер". Так это имеет значение.

– Беспокоитесь? Почему?

Папа расставляет ноги и наклоняется вперѐд.

– Не уверена, что она хорошо справляется после...

Почему она не может произнести это? Почему никто не может просто сказать это?

– Но еѐ оценки в порядке, разве нет?

Да. Они в порядке. Ты сказал ей, папа.

– Да, еѐ оценки в порядке. Эссе, которое Алиса получила на прошлой неделе, было отлично

написано и хорошо аргументировано и просто... в порядке.

Папа пожимает плечами.

– Тогда в чѐм проблема? Всѐ же в порядке.

НЕ МОГЛИ БЫ ВЫ ПРЕКРАТИТЬ ГОВОРИТЬ "В ПОРЯДКЕ"?! Пожалуйста.

Я, наконец, рискую и смотрю на Дейли. Она выглядит так, словно хочет залезть в один из

ящиков в столе и спрятаться. Она вздыхает.

– Алиса – одна из самых одарѐнный учениц, которых я когда–либо учила.

Это утверждение нелепо по двум причинам:

1) она учитель от силы десять минут. Это делает меня ЕДИНСТВЕННОЙ ученицей, которую

она когда–либо учила;

2) на английском я всегда была нормальной. Не всезнайкой. Не двоечницей. Я никогда не

выигрывала призы. Мои эссе никогда не выбирали на эти конкурсы, где людей заставляют

принимать участие.

Она продолжает.

– Но она не раскрывает свой потенциал полностью. Даже близко. Она отвлекается, с тех пор,

как мы вернулись, что абсолютно понятно. У многих из нас проблемы... восстановление.

Папа сидел, наклонившись так сильно, что я подумала, что он может опрокинуться и

удариться подбородком о стол Дейли. По крайне мере, это бы прекратилось.

– Конечно, Алиса была отвлечена! То, что случилось... ужасно. Я даже не понимаю, как ей

удаѐтся вставать по утрам, – он делает паузу, чтобы сжать моѐ колено и грустно улыбнуться. – Она

справляется со всем, чем жизнь кидается в неѐ.

О, Господи. Только не вовлекай сюда маму.

– Да, может быть и так. Но я заметила, что она не собрана на уроках.

Какая проблема у этой женщины?

– Вы разве не можете дать ей некоторые поблажки, учитывая то, что она пережила?

Папа разозлился. Его голос на грани. Может, Дейли и не заметила, но для меня это так

очевидно, как если бы к его голове подключили полицейскую сирену.

– Мистер Кинг, вы, наверное, неправильно меня поняли. У Алисы нет проблем или чего–то

там ещѐ.

Теперь она наклоняется вперѐд. Язык их тела одинаков. Разве я не читала что–то о том, что

происходит между людьми, которые понравились друг другу? Думаю, это называется

"запечатлением". Господь Бог, пожалуйста, не дай произойти никакому "запечатлению" в этой

комнате.

Дейли поворачивается и смотрит на меня. Наконец–то.

– Алиса, я хочу тебе помочь. Я хочу, чтобы мы встречались после школы. Хотя бы один раз в

неделю. Мы сможем пройтись по работе за неделю, и ты сможешь задать интересующие вопросы. И

мы сможем поговорить. Обо всѐм, что ты хочешь.

Она так надеется и ожидает, что я схвачусь за эту идею. Нифига.

– Эм... – каждое слово на английском словно вышло у меня из головы.

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ ▪ КНИГИ О ЛЮБВИ

HTTP://VK.COM/LOVELIT

Дейли и папа ждут от меня чего–то разборчивого. Они долго будут ждать. У меня есть право

хранить молчание и прочее.

После чрезвычайно долгой паузы, заполненной только тиканьем часов над доской, папа,

наконец, заговорил.

– Думаю, это хорошая идея.

Нет! Предатель!

На лице Дейли расцветает улыбка. Еѐ зубы слишком маленькие для еѐ рта.

– Я рада, что Вы так думаете!

Папа улыбается в ответ. Я бы хотела, чтобы они оба прекратили это делать. Меня тошнит от

этого.

– Для тебя не будет лишним поговорить. Я думаю, ей повезло иметь такого учителя, как Вы,

кто готов пойти на всѐ, что угодно.

Дейли легко краснеет, прямо как я.

– О, это не проблема. Правда, – она смотрит на свои записи, а затем снова на папу. – Алиса

стоит того.

Папа толкает мою руку и смеѐтся.

– Слышала, Алиса? Потому что ты стоишь того!

Улыбка, которой я его одариваю, как чай против двойного чѐртового эспрессо, улыбка во все

тридцать два.

– Пойдѐт, Алиса?– Спрашивает Дейли. Как мило с еѐ стороны побеспокоиться об этом.

Я знаю, когда опустошена, но не собираюсь давать им удовлетворения от того, что я

счастлива от этой идеи.

– Полагаю, что так.

Они приняли моѐ согласие, как знак игнорировать меня всецело и полностью, и говорили о

чѐм угодно, кроме английского, школьной работы, академии Брансфорда и меня. Не могу поверить,

что они ведут светскую беседу. Папа никогда бы не беспокоил любого другого учителя так. Это

качество обычно вызывало гордость: он может пятнадцать минут посидеть и исчезнуть за шесть.

Но не в этот раз. Теперь он ведѐт себя так, словно у него в запасе всѐ время всего мира и ему

нечего делать, кроме как тратить его в этом чѐртовом классе, разговаривая с крошечной

учительницей.

Я изо всех сил стараюсь не слушать. Я стараюсь настроиться на то, как я недавно пыталась

сосредоточиться на призраке Тары. Это не работает. В конечном итоге они заговорили о

велосипедах. Видимо, здесь их интересы сходятся. Ради всего святого! Может, мне ударить себя

шариковой ручкой Дейли в глаз? Всѐ, что угодно, лишь бы остановить это.

Я не буду думать о том, что это может значить. Они НЕ МОГУТ быть заинтересованы друг в

друге. Это невозможно. Он примерно на пятнадцать лет старше еѐ или около того. Нет. Он просто

ведѐт себя дружелюбно. Вот и всѐ. Он не заинтересован в ком–либо с тех пор, как умерла мама. Он

был счастлив по–своему. Он рассказал мне. Это типа его девиз: "Только ты и я, малышка. Ты и я

против всего мира". Мне это нравится. Конечно, нам это нравилось, но с мамой всѐ равно лучше.

Уродливый скрип прерывает мои мысли – папа отодвигает стул. Я смотрю на Дейли и папу,

пока они прощаются. Всѐ идеально формально и нормально. Они пожимают друг другу руки и это не

похоже на то, как он держит еѐ руку дольше положенного или смотрит ей в глаза. Но Дейли гладит

юбку рукой и ѐрзает. Словно она не знает, что делать дальше, когда рукопожатие закончилось.