В когтях у хищника

Глава 1

Два письма — одно от Айрис, а другое от Саймона Антония уже выучила наизусть. В Лондоне она раз десять перечитала их, перед тем как сесть на борт самолета. Теперь монотонный гул моторов и чувство тяжести в голове заставляли ее снова и снова бессмысленно повторять:

Дорогая, мне очень хочется, чтобы Вы приехали, и Саймону тоже.

Саймон был ее кузеном, которого она не видела уже несколько лет. Почему-то он запомнился ей пухлым мальчиком с отечными веками, бесформенным мясистым носом и добродушной улыбкой. В детстве он обожал лягушек и морских свинок. Удивительно, как он вообще помнит о ее существовании, не говоря уже о том, чтобы пригласить ее на свадьбу. Правда, дело тут не только в свадьбе — недавно умерла их тетя Лаура. Родные называли ее не иначе как «наша путешественница». Антония совсем ее не помнила. Ведь старшая сестра ее матери всю жизнь провела в таких отдаленных уголках земли, как Мексика, Перу, Персия пли острова южных морей. Вспоминая тетю Лауру, Антония всегда представляла себе письмо с невиданной иностранной маркой на конверте — тетушка аккуратно поздравляла ее с каждым Рождеством. Одно из таких писем Антония Вебб на всякий случай захватила с собой, как доказательство того, что она действительно племянница Лауры. Саймон писал, что они ее единственные наследники. Вряд ли после стольких странствий старушка оставила им очень много. Впрочем, этих денег уже хватило на то, чтобы Саймон купил отель и оплатил ее дорогу из Лондона.

Я купил отель, а еще я женюсь, — писал Саймон. — В Новую Зеландию я приехал несколько месяцев назад, после того как тетушка Лаура (помнишь ли ты ее?) перед смертью послала за мной. Она назначила меня своим душеприказчиком и кое-что оставила нам с тобой — тебе, потому что твоя мать была ее любимой сестрой, а мне — потому что я единственный мужчина в роду.

Я не был тогда особенно занят и поехал. Теперь вот Айрис хочет заняться этим отелем — всего лишь небольшой загородный дом — и мы подумали, что ты тоже могла бы к нам присоединиться. Кроме того, Айрис хочется познакомиться с кем-нибудь из моих родных.

Не знаю, как описать тебе Айрис. Скажу только, что я по уши в нее влюблен. Чувствую себя как тот старик из Библии, который сказал: «Голос твой сладок, и лицо твое приятно».

Очень надеюсь, что ты, Тони, все-таки приедешь, — надо же мне перед кем-то похвастаться своей Айрис!

Похоже, Саймон нисколько не изменился, — все такой же флегматичный, скромный и увлеченный своими хобби. Он ни за что не поверит, что может быть кому-то интересен. Свою избранницу он, конечно же, не просто любит, а боготворит. Пожалуй, это весьма опасно и неудобно. Какая женщина способна долю устоять на пьедестале? Впрочем, вполне возможно, что Айрис как раз обладает этим редким даром; во всяком случае, ясно, что она не так проста. Антония не понимала, почему после чтения дружеского, милого и искреннего письма Айрис у нее сложилось именно такое впечатление.

Саймон говорит, что Вы его любимая кузина, и мне ужасно хочется, чтобы Вы были на нашей свадьбе. Понимаю, путь не близкий, да и не знаю, сможете ли. В одном я совершенно уверена: если Вы все-таки приедете — не пожалеете. Вам понравится Новая Зеландия, а, кроме того, уладите кое-какие вопросы относительно наследства Вашей тети. Думаю, Ваше присутствие здесь все упростит, хотя Дугал Конрой, наш поверенный (милый, но слишком уж щепетильный), считает, что оно необязательно, Совершенно независимо от всяких дел мы очень хотим, чтобы Вы были у нас на свадьбе. О деньгах не беспокойтесь, мы с Саймоном купили отель — небольшой особнячок на холме с прекрасным видом на море. Жить вы будете в этом отеле. Здесь многое предстоит переделать, и всю зиму мы собираемся наводить порядок и в доме, и в саду. Так что летом, надеюсь, здесь будет просто чудесно.

Саймон — прелесть! Я так счастлива, что непременно должна этим с кем-нибудь поделиться. Пожалуйста, приезжайте.

Первый раз прочитав письмо, Антония почувствовала, что Айрис, видимо, не очень избалована жизнью, раз приходит в восторг от какого-то пансиона — к тому же полуразвалившегося — и от ее флегматичного братца. Впрочем, за последние пять лет он вполне мог измениться — если уж цитирует «Песнь Песней» Соломона… Не исключено, что Айрис и правда полюбила его. Возможно, ее письмо совершенно искренне.

— Чаю, мисс Вебб? — нарушила ход ее размышлений стюардесса.

— Да, пожалуйста. Когда мы прилетаем?

— Примерно через час. Вам там понравится.

Антония с удовольствием потянулась:

— Надеюсь.

— В первый раз такой долгий перелет трудно переносится. — Форменная одежда очень шла приветливой хорошенькой стюардессе. — Кажется, будто Лондон остался невероятно далеко.

— Наш сырой февральский Лондон, — мечтательно произнесла Антония. — Хорошо, что шел дождь. Мне было не так грустно уезжать.

Конечно, она теперь скучала — по своей маленькой квартирке в Южном Кенсингтоне, по словоохотливой хозяйке, по коту, который безучастно сворачивался калачиком на своем любимом подоконнике, но коллегам и даже по дождю, поливающему серые лондонские крыши. Впрочем, похоже, Антонии уже немного передалась страсть тети Лауры к путешествиям. Ее тоже тянуло к новым ощущениям. И она не смогла устоять, так как чувствовала, что в этом состоит ненаписанная часть завещания тети Лауры.

Почти перед самым отлетом Антонию свалил грипп, и путешествие пришлось на две недели отложить. Однако даже во время болезни девушка сгорала от нетерпения, и лишь слабость удержала ее дома.

— Вам понравится новозеландское солнце, — улыбнулась стюардесса. — Чем вы там будете заниматься?

— Пока не знаю. В Лондоне я работала в небольшом еженедельнике. Они заказали мне несколько статей. Но в основном я еду из-за наследства.

— Господи! Да вы наследница!

Антония засмеялась. Вряд ли тетушка Лаура оставила ей слишком много, помимо своей страсти к путешествиям.

— Похоже, что большое наследство, как любят говорить одни мои друзья, мне не светит.

* * *

Саймон телеграфировал, что заказал ей номер в «Гранд-отеле» Окленда. Они же с Айрис жили на побережье Южного острова в пригороде Крайстчерча. Антония должна была вылететь туда утром. У нее оставалось еще шестнадцать часов — как раз чтобы как следует отоспаться. После пяти дней, проведенных в самолете — вперемежку с часами короткого отдыха в аэропортах, — она пребывала как во сне. Безоблачное небо Новой Зеландии, дома по склонам холмов, рассыпанные в сверкающей бухте маленькие яхты под белыми парусами — все это казалось ей пока только картинкой из путеводителя. Завтра она как следует все разглядит. А сегодня — спать.

Приняв горячую ванну, девушка забралась в постель, но не успела еще заснуть, как зазвонил телефон. Антония с трудом поднялась. Интересно, кто это может быть? Наверное, звонит с Южного острова Саймон.

— Алло, — сонно пробормотала она.

— Это мисс Вебб? — раздался низкий мужской голос. Похоже, звонивший очень спешил. Антония даже представила, как, разговаривая с ней, он озирается по сторонам.

— Да, это я, — зевнула она. Нет, это точно не Саймон. Антония не слышала голос кузена лет пять, но хорошо помнила его манеру растягивать слова и отчетливый английский акцент.

— Вы меня не знаете, — продолжал незнакомец, — но у меня есть кое-какие сведения о смерти вашей тети, если вам, конечно, интересно.

На девушку вдруг лавиной обрушилась усталость и совершенно лишила способности соображать. Во сне это все или наяву?

— О смерти тети Лауры? Что это значит?

— Я все объясню при встрече.

— Но я вас совсем не знаю. Может, вы лучше скажете прямо сейчас?

— По телефону? Это… это не совсем удобно.

Неожиданно Антония почувствовала, что совершенно одна в этой чужой стране. Кому принадлежит этот хрипловатый и немного зловещий голос? И к кому ей в случае чего обратиться? Уж конечно, не к Саймону — он никогда не отличался сообразительностью — и не к Айрис с ее приторной любезностью. Эта мысль почему-то явилась из подсознания.

Антония открыла рот, чтобы ответить, и поняла, что ее голос сейчас дрогнет. Тогда она строго приказала себе: «А ну-ка соберись!» Нельзя терять голову. Просто кто-то хочет немного подзаработать на том, что он якобы сделал для тети Лауры. Милая тетушка! Вот ее, наверное, не пугали чужие страны.

— Вы слушаете? — Казалось, обладатель хрипловатого голоса наслаждается ее робостью и нерешительностью.

— Да, — твердо ответила она. — Что вы от меня хотите?

— Встретимся через полчаса в ресторане «У Тоби» в конце Куин-стрит.

— Но я вас не знаю. Вы что, вденете красную гвоздику в петлицу?

— Не беспокойтесь, я узнаю вас, мисс Вебб. Я сам к вам подойду.

Интересно, как он ее узнает? Неужели он видел, как она выходила из самолета? А может, он шел за ней до отеля? От волнения у Антонии пересохло горло.

— Послушайте… — начала она.

— Вы что, боитесь, мисс Вебб? — перебил ее голос. — Уверяю, вам нечего бояться.

— Я вовсе не боюсь. С чего вы взяли? Но я ужасно устала. Это очень важно?

— Вам следует узнать об этом до того, как вы отправитесь в Крайстчерч.

Антония судорожно вздохнула. Откуда этот тип знает, что она собирается в Крайстчерч? И все равно, она не станет волноваться.

— Очень хорошо. Встретимся в четыре.

Она просто валилась с ног от усталости. Лишь мысль о тете Лауре, которой наверняка приходилось в своих странствиях по свету встречать и преодолевать немало трудностей, заставила девушку одеться и выйти на солнце. Улица, ведущая к подножию холма, где в гавани возвышался лес мачт и блестел залив, была полна народу. Если бы не усталость и этот необычный звонок, было бы, безусловно, интересно составить свое первое впечатление о Новозеландском городе. Антония села в трамвай — похоже, он шел как раз в нужную сторону — и вышла из него в конце Куин-стрит. Найти «У Тоби» — дешевый ресторанчик со стеклянными столиками и молочным баром — не составило особого труда.

Было как раз без трех минут четыре. Антония вошла в ресторан и села. За одним из столов женщина кормила перепачканного мороженым малыша. Больше в зале никого не было. К новой посетительнице тут же подпорхнула официантка. Девушка ответила, что у нее здесь встреча, и со всей беспечностью, на какую оказалась способна, закурила. Каждый раз, когда возле дверей ресторана кто-нибудь приостанавливался, она вжимала голову в плечи.

«Ну что ты, дурочка! — принялась успокаивать себя Антония. — Новая Зеландия — прекрасная страна. Здесь низкая преступность». И ей ровно ничего не грозит в ресторане посреди людной улицы — даже если он такой обшарпанный, что приличный человек вряд ли пригласит сюда даму. Правда, весьма сомнительно, что тот хриплый голос принадлежал приличному человеку. Как бы то ни было, она злилась бы на себя за трусость, если бы отправилась в Крайстчерч, не попытавшись ничего узнать о смерти тети Лауры. Вот-вот сюда войдет незнакомец и все ей объяснит. Выслушать его — прямой долг перед бедной тетушкой Лаурой.

Ребенок доел мороженое и капризно зашаркал ножками. Его мать расплатилась у стойки и, одной рукой подхватив сетку с продуктами, а другой — малыша, вышла из ресторанчика. В порту завыла сирена. По улице прогрохотал трамвай. Затем в ресторан зашли еще две женщины и заказали чай. Антония погасила сигарету и тут же зажгла другую. Ее пальцы слегка дрожали. Она взглянула на свое отражение в пыльном зеркале на противоположной стене — темные круги под глазами, опущенные уголки рта. Маленькая и незаметная. Шелковистые темно-рыжие волосы спрятаны под шляпкой. Ни один мужчина не задержит сейчас свой взгляд на этом безжизненном лице и прячущих беспокойство глазах.

Вот так корреспондент из нее получится! Так трястись при одном лишь намеке на приключение… Антония начала сочинять статью для своей газеты «Новости отовсюду».

«Кто-то пролил на столе молоко. Я хотела позвать официантку, чтобы она вытерла, но не решилась. Ведь мне снова пришлось бы объяснять, что я не собираюсь ничего заказывать, пока не придет мой таинственный друг. Друг!..»

Впрочем, он вполне может оказаться ее другом. Не стоит делать поспешных выводов. Однако, похоже, пунктуальность не входит в число добродетелей незнакомца. Было уже четверть пятого, а в ресторан не вошел еще ни один мужчина.

Антония немного успокоилась и даже решила выпить чаю. Если к тому времени как она допьет свою чашку, незнакомец так и не появится, она уйдет.

Женщины за соседним столиком оживленно разговаривали. В зал снова вышла официантка, и, подозвав ее, Антония сделала заказ. Ее руки уже не дрожали. Она почти совсем успокоилась, к тому же и чай оказался очень хорошим. Горячий и крепкий, он немного помог ей справиться с усталостью. В голове прояснилось. Теперь все происходящее не казалось ночным кошмаром, когда привидение не видишь, но точно знаешь, что оно прячется где-то в темноте. Нет, она, конечно, не спит, просто кто-то сыграл с ней глупую шутку.

Вот только зачем?

Где-то часы пробили половину пятого. Антония допила последний глоток и встала из-за стола. Наверное, завтра Саймон и Айрис все ей объяснят. А сейчас довольно переживаний.

Она заплатила по счету и покинула заведение. Жаль, что знакомство с новой страной началось у нее именно с этой забегаловки. На улице девушка снова ощутила тепло солнечного осеннего дня. Антония шла медленно, разглядывая по дороге витрины, и, когда вернулась в отель, часы показывали уже половину шестого. Впрочем, до обеда она еще вполне успеет вздремнуть.

Атония поспешила в свою комнату и отперла дверь.

Постель была такой же смятой, какой она ее оставила. Но она не оставляла на полу открытые чемоданы, да в них все перевернуто!

Все стало ясно. Свидание в ресторане служило лишь предлогом, чтобы выманить ее из гостиницы и ограбить. Вот только что тут красть? Ведь никаких ценностей у нее нет. Вряд ли тот тип с сиплым голосом позарился бы на ее нейлоновую комбинацию или единственное приличное вечернее платье. Вон, ему не приглянулись даже ее часы, которые остались лежать на столике.

Антония бегло осмотрела вещи — кажется, все на месте. Но она никак не могла успокоиться. Все это было так странно — словно кто-то пытался нарочно напутать ее. Надо бы кому-нибудь сказать. Девушка спустилась к управляющему, который оказался маленьким человечком с черными усиками и бесстрастным лицом. Он выказал обеспокоенность и сразу же поднялся с Антонией в номер.

— Но вы говорите, что ничего не пропало, — заметил он, глядя на открытые чемоданы. Его тонкие, как у женщины, брови удивленно поднялись.

— Как будто ничего.

— У вас не было ничего ценного?

— Только часы, они на месте. Да еще жемчужное ожерелье. Но его тоже не взяли. — Она показала старенький плоский футляр — подарок матери к восемнадцатилетию. Мама! Как она теперь далеко…

— Хорошо, я сообщу нашему детективу, — пообещал управляющий. — Но все это очень странно. Вы говорите, вам звонили. Наверное, у вас была для звонившего какая-нибудь информация?

— Я не тайный агент, — выпалила Антония. — Это он сказал, что может кое-что сообщить о моей тете, которая недавно умерла в Окленде.

Девушка видела, что управляющий не очень верит ее рассказу. Что ж, его не в чем упрекнуть. История и впрямь выглядела неправдоподобной. Но должен ведь в ней быть хоть какой-то смысл?!

Через несколько минут явился детектив. У него оказалось широкое глуповатое лицо и тонкие беспокойные руки. Он задал Антонии ряд вопросов. Она еще раз повторила свой рассказ.

Мужчины — теперь уже вдвоем — уставились на открытые чемоданы. Инспектор тронул один из них носком лакированного ботинка.

— Вы прибыли издалека, мисс Вебб?

— Из Англии.

— И всю дорогу летели самолетом?

— Да.

— Это утомительно. Даже очень утомительно.

Антония спокойно посмотрела на него:

— Вы думаете, что от усталости мне все это почудилось?

— Вовсе нет, мисс Вебб. Хотя вполне можно начать распаковывать вещи…

— Совершенно верно, — вставил управляющий.

— …а потом отложить… — добавил детектив.

— …и увидеть во сне, что вам назначают по телефону встречу, — закончила Антония.

— Что ж, вполне возможно. И поскольку вы говорите, что ничего не пропало…

Антония стиснула пальцы. Ей нестерпимо захотелось, чтобы эти тупицы тут же исчезли. Возможно, они не так глупы, как кажутся, но кому захочется иметь в своем отеле неприятности? Их объяснение столь же разумно, как любое другое. Например, что кто-то следил за ней в холле, пока она расписывалась в журнале проживающих, и заметил номер ее комнаты, а затем сам взял себе такую, откуда можно проникнуть к ней по балкону. Антония хотела было попросить проверить всех проживающих. Но если ничего не украли, какое она может выдвинуть обвинение? Особенно когда двое вполне рассудительных людей настаивают на одном: от усталости после долгого перелета она забыла, что сама начала распаковывать вещи.

— Ну, ладно, — резко сказала девушка. — Покончим с этим. Извините за беспокойство.

И ресторанчик с грязными стеклянными столиками, и открытые чемоданы, и двое подчеркнуто вежливых мужчин, и хриплый голос в телефонной трубке — все это лишь части одного кошмара. Сейчас ей хочется только спать.

На следующее утро в восемь часов телефон снова зазвенел. Потянувшись за трубкой, Антония с неудовольствием заметила, что у нее дрожит рука.

— Алло, — осторожно отозвалась она.

— Алло, это мисс Антония Вебб? — раздался мужской голос — приятный и неторопливый. Он так же походил на вчерашний голос, как день на ночь.

— Да, это я.

— Я звоню из Крайстчерча. Моя фамилия — Конрой, Дугал Конрой. Вы могли слышать обо мне от вашего кузена. Я занимаюсь имуществом вашей покойной тети.

— Да-да, мистер Конрой. Саймон писал мне о вас.

На самом деле это был не Саймон, а Айрис. Антония вспомнила ее слова: «Милый, но слишком уж щепетильный». Щепетильный он или нет, сейчас она впервые за все время пребывания здесь слышит дружеский голос. Антонии он показался просто чарующим.

— Саймон предложил мне встретить вас в аэропорту и коротко ознакомить с делом. Боюсь, что потом вы будете заняты свадьбой.

— Прекрасно, мистер Конрой. Я вылетаю в полдень. Мне только нужно кое-что сделать в Окленде. Не могли бы вы сказать, где похоронена тетя Лаура? Я хочу съездить на ее могилу.

Адвокат ненадолго отошел, чтобы навести справки, затем еще раз заверил Антонию, что встретит ее в аэропорту, и повесил трубку.

Удивительно, как один лишь дружелюбный голос может поднять настроение! Поспешно одеваясь, Антония уже почти поверила, что вчера вечером управляющий отеля был прав, а она ошибалась. Даже когда в поисках свежей блузки она вдруг обнаружила, что старое письмо тети Лауры с перуанскими марками наполовину выглядывает из конверта и немного порвано, девушка не придала этому значения. Ведь этому письму уже два года. Оторванный по линии сгиба кусочек, наверное, затерялся где-нибудь в белье. Вряд ли он мог понадобиться вору.

Да и какой же это вор, раз ничего не украдено?

* * *

Смотритель кладбища показал Антонии могилу тети Лауры. Девушка положила букет роз на слегка уже осевший холмик земли. На могиле все еще лежали два высохших венка. От дождя и росы надписи на лентах расплылись.

Бедная моя тетя Лаура, подумала Антония. В какие только уголки земли не влекло ее ненасытное желание увидеть великолепные вершины Гималаев, усыпанные цветами долины Австрийского Тироля, золотые китайские пагоды или Мексику с ее палящим солнцем, пылью и зноем. В вечных поисках перемен, ярких красок и ощущений она то и дело меняла среду обитания, как другие меняют мебель в своих домах. А теперь вот лежит в этой могиле, на которой не растет ни травинки, и в память о ней — лишь два этих иссохших венка.

Антония прочитала надписи на лентах. На одной из них было лишь:

Тете Лауре от Саймона.

А на другой:

С любовью и неутешной скорбью. Айрис.

Антония неторопливо направилась с кладбища, размышляя о том, как хорошо все-таки, что у тетушки Лауры была Айрис. Хоть кто-то близкий в такой дали от родного дома. Айрис, наверное, славная.