В когтях у хищника

Глава 21

В коридоре снова раздались шаги. Антония не могла ни пошевелиться, ни позвать на помощь. Она с ужасом смотрела, как дверная ручка повернулась, и дверь начала медленно открываться.

Затем послышался знакомый голос, и от обл егчения ей стало не так страшно.

— Ну что, Антония, затряслись поджилки?

Она радовалась, что это хотя бы не Дугал. Если бы каким-то невероятным образом ее запер Дугал, она молилась бы сейчас о смерти.

Девушка спокойно взглянула в бледное лицо Ральфа Билея с узкими блестящими глазами:

— Да нет, я совсем вас не боюсь. Я просто думаю, что вы ведете себя ужасно глупо. Ведь я могу рассказать Айрис и Саймону.

Растянув плоские губы в подобие улыбки, Ральф оскалил зубы:

— Если сможешь, дорогуша. И если они, конечно, станут слушать. По-моему, им будет не очень интересно. — Закрыв за собой дверь, он шагнул к ней. В его петлице краснела гвоздичка. Вечерний костюм подчеркивал его стройность. Однако узкое лицо с близко посаженными злобными глазками казалось Антонии отвратительным. Лицо смерти, вспомнилась ей избитая фраза. Как ни странно, теперь, когда она видела перед собой врага, она его уже не боялась.

— Вы прямо как Синяя Борода, — сказала она. — Женщин запираете. Кто это там внизу постоянно зовет Лауру? Она тоже под замком?

Билей нахмурился. Антония почувствовала, что он предпочел бы, чтобы она дрожала от страха. Вне всякого сомнения, он садист, если не хуже… По ее телу пробежала дрожь. Неужели он еще и убийца? Или скоро станет им?

— Кто этот человек, — ответил он, — не может вас больше интересовать. — Неожиданно он подался вперед. — А вы такая хорошенькая. Меньше всего мне хотелось бы вас убить. Почему вы меня не слушаетесь?

— Не слушаюсь? — холодно переспросила Антония.

— Не хотите выйти за меня замуж.

Она даже рассмеялась от изумления:

— Знаете, а у вас очень своеобразное чувство юмора. Хотите меня убить и тут же собираетесь на мне жениться. И все из-за каких-то денег! Так или иначе, но все-таки получить их. Вы ведь разделите их с Айрис? Похоже, вы имеете на нее влияние. А как же Саймон? Или он тоже занят в этом представлении?

Его тонкие брови приподнялись в восхищении.

— Видит бог, вы слишком хороши, чтобы умереть! Лучше выходите за меня, и клянусь, я оценю вас по достоинству.

— А что скажет Айрис?

— Айрис? — Он грязно выругался. — Она не может жаловаться. Она сама захотела со мной развестись.

— Ах, вот оно что! — пробормотала Антония. — Ну да, конечно. Все очень просто. Вы прекрасная пара. Наверное, ей так вас не хватало, когда вы сидели в тюрьме.

— Откуда вы знаете? — Учтивость Ральфа сменилась настороженностью готового на все уголовника.

— Да так, пришло на ум. Бедная Айрис, какой удар для нее. Но скажите мне только одно. Зачем вам понадобилось столько хлопот, чтобы порыться в моих чемоданах в Окленде?

Немного овладев собой, Ральф победоносно улыбнулся:

— Я нашел то, что хотел.

Антония смутно припомнила полоску бумага, оторванную от старого письма тети Лауры. Тогда она не обнаружила, кроме нее, никакой пропажи. Но ему-то она зачем?

Со всей беззаботностью, на какую хватило сил, девушка сказала:

— Уж если мне суждено умереть, вы могли бы сначала мне все рассказать.

Пока она говорила, снизу снова послышался голос. Сначала донесся долгий протяжный крик, а потом кто-то жалобно позвал:

— Лаура!

Антония заметила, как Ральф Билей сразу изменился в лице. Он нахмурился, его желтоватая кожа заблестела. Он не может выносить этот крик, подумала Антония, и к ней снова вернулся страх. Ведь перед ней стоял преступник — осторожный и беспощадный.

Он направился к девушке, и Антония попятилась:

— Не дотрагивайтесь до меня! — прошептала та. — Я буду кричать!

— И кто же, вы думаете, вас услышит?

— Дугал услышит. Дугал Конрой. Он тоже в доме. Вы не знали? И Белла.

Однако если Дугал здесь, почему он ее не ищет?

Ральф оскалил зубы в ответ:

— Не тратьте попусту силы. С Беллой я уже разобрался. Поэтому мне и пришлось заставить вас ждать. А ваш храбрый адвокатишка, который любит совать нос в чужие дела, мертв.

У нее словно язык отнялся. В отчаянии Антония взглянула на него, молча умоляя признать, что он лжет.

Но почему же Дугал все-таки не пришел?!!

Ральф Билей достал что-то из кармана. Его глазки смотрели зло и угрожающе.

— Я просто сделаю вам укольчик. Какой-никакой, я ведь все-таки врач. Хотя в настоящее время и не лечу. Один лишь маленький укольчик, и больше вы уже ничего не узнаете.

— И вы тоже, доктор Билей! Если сделаете еще хоть один шаг, — послышался вдруг из-за окна торжественный голос.

Затем раздался звон разбиваемого стекла, и в следующую минуту, одним махом распахнув окно, в комнату, тяжело дыша, шагнула Генриетта. В руках она держала дробовик.

У Антонии было такое ощущение, будто она в кино и смотрит какую-то невероятную комедию. Впрочем, все происходившее мало напоминало комедию. Ведь добродушная Генриетта держала перед собой смертельное оружие, а на лбу Ральфа Билея блестящими капельками пота проступал страх. В глазах его застыл затравленный взгляд попавшего в капкан зверя.

Антония с изумлением разглядела за спиной Генриетты еще две фигуры. В комнату легко скользнула подтянутая мисс Фокс, а в оконном проеме истерично хихикала пышнотелая Этель.

— Антония, с вами все в порядке? — спросила Генриетта, все еще не отводя дула от Ральфа Билея. — Что здесь такое творится? Мы собирались найти здесь запертую незнакомку, а наткнулись на черт знает что. Этот человек грозился вас убить, Антония?

В словах все казалось так драматично и нереально. Антонии захотелось смеяться, но ее останавливало какое-то жуткое предчувствие.

— По-моему, да. Но возможно, он просто хотел взять меня на испуг.

— Вряд ли, — возразила Генриетта, уверенная в том, что ее эффектное появление пришлось как нельзя кстати. — Мы его свяжем и обыщем. Этель! Мисс Фокс! Где веревка? Поверьте, доктор Билей, я до смерти боюсь этого ружья. Никогда не держала в руках ничего подобного, так что в любую минуту оно может выстрелить. Поэтому постарайтесь меня не пугать и не оказывать этим дамам сопротивления. Они будут осторожны, но тверды. Не сомневайтесь, Этель очень сильная.

Зардевшись, Этель судорожно хихикнула. Вскарабкавшись в комнату, она извлекла из кармана длинную крепкую веревку. Ее крепкие мускулы угадывались даже сквозь рукава пальто. Вне всякого сомнения, богатырша с легкостью справилась бы с поставленной задачей.

Наверное, за всю свою полную передряг жизнь Ральф Билей не испытывал большего позора и унижения. Ружье Генриетты опасно покачивалось, а блеск глаз старой дамы свидетельствовал о том, что ей ужасно хочется нажать на курок. Она сказала:

— Если ружье окажется неисправным, нам будет искренне жаль. Но лучше не искушать судьбу.

Лицо доктора Билея еще больше пожелтело, когда по его одежде пробежали ловкие пальцы мисс Фокс, и он ощутил на своей шее дыхание Этель. Антонии снова захотелось засмеяться и освободиться от невероятного напряжения, но она не смогла. Смех как будто застрял в ее горле. Теперь ей оставалось только одно — найти тело Дугала.

Ноги плохо слушались ее. Но усилием воли девушка заставила себя выйти из комнаты и спуститься вниз по лестнице.

На нижней ступеньке, обхватив голову руками, сидел Дугал. Его волосы были взъерошены, а на голове виднелась шишка и небольшой кровоподтек.

Упав рядом с ним на колени, Антония радостно запричитала:

— Дугал, так, значит, ты жив! Он обманул меня! Я так и знала. О, мой милый!

Вздернув голову, Дугал с тоской посмотрел на девушку. Он был бледен как полотно:

— Надо же такому случиться, — возмущенно сказал он. — Именно тогда, когда я тебе нужен. Я даже не видел, кто меня ударил. Я пытался идти к тебе. Но, как назло, постоянно натыкаюсь на этот проклятый пол.

— Дугал, бедная твоя голова! Но ты все-таки жив! Слава богу, ты жив!

Она чувствовала, что по ее щекам бегут слезы, а он смотрит на нее сердито и озадаченно:

— То, что я жив, чистая случайность. Какой же я, оказывается, болван! Дорогая, не плачь.

Послышались чьи-то тяжелые шаги. На Дугала и Антонию упала огромная тень. Антония подняла голову. Это был Саймон, хотя она с трудом узнала его. С лица кузена исчезло вечное приветливое и бессмысленное выражение, на лбу пролегли глубокие морщины. Взгляд маленьких глазок стал жестким и колючим. Руки он держал за спиной, как будто прятал там оружие. Толстый и могучий, он грозно и безмолвно возвышался над ними.

Какое еще испытание ждет их впереди? Ну конечно, Саймон тоже замешан в этом заговоре — милый, простодушный и злой Саймон.

— Что случилось, Саймон? — прошептала Антония. — Почему ты так смотришь? И что ты там прячешь за спиной?

В ответ Саймон выбросил одну руку перед собой. В кулаке была зажата длинная толстая коса серебристых волос, мягких и сияющих. В них все еще алел яркий цветок георгина.

Антонии показалось, что в жизни она не испытывала большего ужаса.

Как ни странно, голос Саймона почти не изменился.

— Похоже, здесь что-то стряслось. Конрою надо выпить бренди. Тебе, по-моему, тоже, Тони. И мне, черт бы меня побрал.

Он ушел на кухню и через несколько минут вернулся со стаканами неразбавленного бренди. Ужасную косу он перекинул через перила. Антония смотрела на нее как зачарованная.

— Белла, кажется, уже напилась, — спокойно отметил он. — Я всегда был против того, чтобы потакать ей в этом. Но куда там! Айрис все равно сделала по-своему. — Он тоже взглянул на отрезанные волосы своими тусклыми жесткими глазками. — В последний раз. Во всяком случае, со мной.

Антония не обратила внимания на его слова, потому что Дугал снова был на грани обморока.

Она взяла у Саймона стакан и заставила Дугала выпить бренди.

— Ему нужен доктор, — бесстрастно констатировал Саймон. — Похоже, у него сотрясение мозга. Но, скорее всего, его хотели убить. Так что ему еще повезло. А как там Билей? Доктор Билей.

У Антонии снова возникло безумное желание захохотать.

— Об этом тебе лучше спросить у Генриетты. Теперь он в ее руках. — Она глотнула бренди, и ее голова заработала лучше. Наконец-то она смогла задать вопрос:

— Саймон, — твердым голосом спросила она, — а где Айрис?

— Наверху, — едва слышно ответил он. — В своей комнате. Мы только что приехали. Ты вдруг исчезла, Билей — тоже. А потом у Айрис случайно высыпалось все из сумочки, и я увидел эти таблетки снотворного. Ровно семь штук. Они выкатились на стол. Ну, те, которые ты якобы спрятала, чтобы потом отравиться. Вот так-то. — Он замолчал, все еще шевеля губами. — Не такой уж я тупой. Меня и так уже кое-что настораживало. Но когда я понял, что ей было совершенно безразлично, когда ее кот поймал Джонни, а потом еще я увидел эти таблетки… У меня уже не оставалось сомнений. Ну и, конечно, этот Билей. Они с ним так снюхались.

Его кулаки нервно сжимались. Обернувшись, он снял с перил светлую сияющую косу.

— Вот чем она меня одурачила, — сказал он. — Знала, что я от нее без ума. Она думала, я на все пойду. — Он взглянул на них своими словно окаменевшими глазками:

— Поднимитесь, посмотрите на нее. Теперь вы ее вряд ли узнаете. Но это точно Айрис.

Дугал встал.

— Минуточку. Извините, Саймон, но пора бы уже вызвать полицию. Исчезновение Гасси придется расследовать более тщательно.

— Я знаю про Гасси, — перебил его Саймон своим монотонным голосом. — Во всяком случае, догадываюсь. Тогда ночью кричал не кот. Да, вызывайте полицию.

Саймон сказал правду. Айрис казалась просто неузнаваемой. На полу в комнате лежал открытый чемодан, куда она в спешке бросала вещи. Айрис стояла спиной к двери. Стриженые волосы и тонкая шея над узкими плечами делали ее похожей на ребенка. Но вот она обернулась, и Антония поняла, что впервые видит настоящую Айрис — с худощавым лицом, крепко сжатым ртом и настороженными глазами. Похоже, волосы были ее единственным украшением. Теперь же ее лицо казалось слишком узким, алчным и совершенно некрасивым.

Что ж, она оказалась довольно умна. Ведь из-под ее веселой, приветливой и очаровательной маски ни разу не выглянула заурядность.

— А, это ты? — враждебно протянула она. — Как видишь, я ухожу от Саймона. Ни минуты с ним больше не останусь. Скот! Взял и отрезал мои волосы. Да еще маникюрными ножницами! Я думала, он меня убьет. — Она громко и хрипло рассмеялась. — Но он отстриг мне волосы, совсем как Далила Самсону. Сказал, что я опутала его своими волосами! Но он напрасно думает, что это сойдет ему с рук. Я подам на него в суд за оскорбление личности.

На туалетном столике безжизненно лежал лимонно-желтый попугайчик. Теперь он и правда казался лишь ярким дополнением к дамской шляпке.

— Это все ты, — со злостью продолжала Айрис, кое-как швыряя в чемодан вещи. — И твоя страсть к снотворному! Не найди и не спрячь я эти таблетки в сумочке, ты бы уже могла быть мертва. Но разве Саймон этому верит? Он думает, что я собиралась тебя отравить. Болван! И как меня только угораздило выйти за него замуж!

— Из-за денег тети Лауры, наверное, — подсказала Антония.

— Что?! Из-за каких-то паршивых десяти тысяч! — презрительно бросила Айрис.

Антония заметила, как к ней подошел Дугал. Он не был уже таким бледным. Дугал крепко обнял ее за талию, и Антония сразу почувствовала себя счастливой. Айрис с жалкими стрижеными волосами показалась ей еще одним кошмаром этого полного сквозняков дома. Несмолкающие стоны моря, черные позвякивающие листья копейного дерева, похожий на крик пойманного зверя свист крапивника, одинокий голос, зовущий женщину, которой уже не было в живых, вся эта сплошная вереница кошмаров, которой, Казалось, скоро придет конец.

— Пожалуй, сначала вы не считали их такими уж паршивыми, — заметил Дугал. — Во всяком случае, их хватило на то, чтобы утолить ваше честолюбие и купить себе дом. После того как вы всю жизнь работали на других и обворовывали их при случае. Скажите, когда доктор Билей начал вас шантажировать? Не тогда ли, когда вы вышли замуж и сразу же запросили еще пятьсот фунтов?

Айрис сильно побледнела. Ее глаза гневно сверкнули:

— Откуда вы знаете?

— Нетрудно догадаться. Разве он не доктор Кокс, которого в Оулд-Бейлере присудили к пяти годам тюрьмы за шантаж? Впредь, если он замыслит что-нибудь подобное, ему следовало бы именоваться по-другому.

— Я не имею к этому никакого отношения, — выпалила Айрис.

— Ну да, конечно. За исключением того, что ему почему-то неплохо удавалось вас шантажировать. Вряд ли только потому, что он был когда-то вашим мужем. Что у него против вас на сей раз? Почему деньги покойной мисс Майлдмей тратятся на покупку машин для всяких проходимцев?

Айрис пожирала его горящими от ненависти глазами. Затем она неожиданно расхохоталась:

— Покойной мисс Майлдмей! Вот умора! — едва выговорила она сквозь смех. — Смех да и только!

— Там, куда ты отправишься, все это тебе не понадобится, — послышался из дверей голос Саймона. — На твоем месте я захватил бы только постельные принадлежности да смену белья. Возможно, тебе не разрешат даже пользоваться личными вещами. Я не знаю тюремных порядков.

Айрис застыла на месте:

— У тебя нет против меня ничего! Только несколько таблеток снотворного в сумочке. Это не преступление.

— Не стоило тебе говорить, что в ту ночь кричал Птолемей, — устало продолжал Саймон. — Я ведь сказал, что это не кот, но ты стояла на своем. А твои туфли были все в глине. Я видел их, когда ты пришла. А потом из предосторожности ты поднялась чуть свет и вычистила всю обувь — как будто это сделал Гасси. Скажи, ты всегда лгала мне?

Он обернулся к кому-то в коридоре. В следующую секунду в комнату неуверенно вошла седая женщина в опрятном черном платье.

— Она здесь? — с тревогой спросила старушка. — Лаура здесь? — Ее печальные глаза заглядывали в лица присутствующих. — Но я их не знаю. Здесь нет моей подруги Лауры Майлдмей. — Она тронула Антонию за руку. — Они меня увозят, но я все равно возвращаюсь обратно и оставляю для Лауры весточки. Тогда они запирают дверь, и мне приходится звать ее. Знаете, она ведь может опоздать на поезд. Она всегда очень сердилась, если опаздывала на поезд.

— Кто вы? — ласково спросила Антония.

Старушка в недоумении покачала головой:

— Говорят, что мисс Рич. — Она вдруг показали на Айрис. Лицо ее исказило невероятное страдание. — Это она говорит. Но она злая! Злая!

Айрис метнулась в сторону от грозно направленного на нее пальца. Затем рванулась к Саймону с воплем:

— Это все ты виноват! Если бы ты с самого начала не был такой размазней и дал мне запереть ее…