В когтях у сказки

Глава 5

Во дворе я села на скамейку и тут же увидела женщину в белом халате, которая с озабоченным лицом направлялась по узкой тропинке к корпусу.

– Доброе утро, – поздоровалась она. – Как спали, Виола Ленинидовна?

– Спасибо, хорошо, – ответила я.

– Вот только пробуждение у вас было совсем не радостным, – сказала доктор.

Я посмотрела на бейджик на груди незнакомки.

– Что вы имеете в виду, Раиса Петровна?

Врач села около меня на скамеечку.

– Марина Ивановна попросила померить вам давление. Сказала: «Волнуюсь за нашу любимую писательницу, ведь это она нашла Светлану Иосифовну. Наверное, перенервничала!» Я к вам с аппаратом шла.

– У меня ничего не болит, – возразила я, – гипертонией не страдаю, наоборот, давление обычно пониженное.

– Это видно сразу, – мягко сказала Раиса, – у вас астенический тип сложения. Но, увы, самые тяжелые гипертоники получаются со временем из гипотоников. Не сочтите за труд подняться в номер. Вот увижу на тонометре нормальные цифры и уйду. Честное слово, не стану более к вам приставать.

– В номере сейчас горничная. Вернее, она в ванной, – пояснила я.

– Вы ушли в парк, потому что прислуга притащилась с пылесосом? Невиданное дело! – возмутилась Раиса Петровна. – Номер приводится в порядок только в отсутствие гостя. Безобразие! А-а-а, понимаю. Что разбила Галина?

– Неловкость горничной для вас не секрет? – удивилась я.

Доктор усмехнулась.

– Все в курсе, включая Марину Ивановну. Кое-кто из постоянных клиентов перед приездом просит: «Замените Галю на Феню». Последняя подслеповата, пыли по углам не видит, зато молчит и уж точно ничего не разобьет.

– Сначала Галина лишила жизни мои духи, – призналась я.

– О, это ее любимое занятие, – засмеялась врач, – парфюм на почетном первом месте среди убитого горничной имущества.

– Потом я лишилась косметики. Галина начала плакать, рассказывать про дочь-инвалида, умолять меня молчать, иначе хозяйка ее выгонит, а…

– А несчастная Варечка очутится в приюте, – закончила фразу Раиса Петровна.

– Нет, умрет с голода, – уточнила я. – И лекарства для нее не на что купить будет. О приюте Галина заговорила, собираясь прыгать с балкона или повеситься. Она пока не выбрала способ ухода из жизни.

Врач рассмеялась.

– Нет слов!

– Почему Марина Ивановна закрывает глаза на неловкость горничной? – удивилась я. – Думала, бедолага впервые что-то расколошматила, так она перепугалась. Я пожалела Галю, пообещала ей никому не сообщать о казусе. Но когда оказалась уничтоженной косметика, мне не понравилось декларативное заявление о самоубийстве.

Раиса Петровна закинула ногу на ногу.

– У нашей хозяйки в молодости случилась трагедия. У нее была дочь Оксана, тяжелый инвалид – ДЦП плюс проблемы с сердцем. Ребенка лечили по всему миру, но…

Доктор замолчала.

– Понятно, – пробормотала я.

– Некоторые женщины, пережив потерю ребенка, озлобляются, – вздохнула собеседница, – а Марина, наоборот, ощущает чужое горе как свое и, будучи женой человека с очень большими деньгами, не стала с презрением относиться к простым людям. К нам прикатывают только богатые и знаменитые, остальным отдых здесь не по карману. Вижу, как некоторые клиенты разговаривают с обслугой. Да и мне дают понять: раз у врача нет миллиарда в банке, пусть курит бамбук в сторонке. Если ты работаешь, чтобы содержать семью, то ты пятый сорт, терпи унижения. Не хочу сказать, что все такие, но встречаются хамы. А Марина относится к сотрудникам по-матерински.

– Да? А утром она так посмотрела на садовницу, которая без спросу что-то сказала, что та мигом рот захлопнула, – пробормотала я.

– Лаврова добрая, но не добренькая, – уточнила врач, – почувствуйте разницу. Вот вам один пример. Марина не любит пьяниц, врунов и воров, а Татьяна, которую наняли наводить порядок на территории, оказалась запойной. Три дня не являлась на работу, солгала мне, что болела гриппом, но я-то сразу увидела симптомы похмелья. Лаврова сделала ей внушение, и было за что. Если сия мадам вновь потянется к бутылке, она потеряет место. С Галей другая история.

– Ее дочь больна ДЦП, – кивнула я, – Марина Ивановна ассоциирует горничную с собой.

– Вы правы, – согласилась Раиса Петровна. – И Галина не Татьяна. Горничная всегда вовремя приходит на службу, не прикасается к выпивке, не курит, не заводит любовников, она старательно лечит Варю, возит девочку в Москву в специальную клинику. Накопит денег и улетает на десять дней. Галя работает у нас второй год, я ее только в одном платье летом, а зимой в джинсах-пуловере вижу. Зато у Вари прекрасная импортная коляска, вещи роскошные. Девочке пятнадцать, многие клиенты у нас постоянно отдыхают, они ей шмотки от своих детей присылают. Варя у нас на особом положении. Местным ребятам запрещено даже на пушечный выстрел приближаться к отелю и интернату, а Варечке везде зеленый свет. Живут они с матерью на территории гостиницы. Все знают, как Галина средства на лечение добывает – она актриса замечательная. Зайдет в номер к человеку, который первый раз прибыл, разобьет у него что-то и плачет, просит не рассказывать хозяйке…

– Иначе без места останется, – подхватила я.

Моя собеседница усмехнулась.

– И выкладывает историю про Варю, дескать, девочка инвалид, денег в семье нет. Клиенты реагируют по-разному. Одни не обращают внимания на слова про деньги, но не жалуются хозяйке на женщину с убойной силой в руках. Другие испытывают к Галине искреннюю жалость, дают ей хорошие суммы, вещи для Вари, книги, лекарства. Третьи злятся, просят Марину, чтобы им сменили горничную и более никогда не разрешали Звонковой заглядывать в их номер. Галя понятливая, первых и третьих более не беспокоит, а вот со вторыми начинает дружить. Пишет им открытки на дни рождения, Новый год и разные религиозные праздники, посылает поделки своей девочки – та мастерит бусы из ракушек, плюшевые игрушки шьет. Я знаю, кое-кто из немецких гостей оплачивает лечение Вари за границей, девочка летала в Израиль, в Германию. Галина честная, можете в номере свои драгоценности расшвырять, никогда не возьмет. И одежду не тронет. Да что там шмотки! На кухне много еды к вечеру остается, сотрудники уносят домой не востребованные булочки, йогурты, сыр, масло. Все берут спокойно, а Звонкова всегда спросит: «Дорогие мои, здесь простокваша. Если никто не хочет, я ее возьму?»

– Так хрупкие вещицы постояльцев она нарочно уничтожает? – наконец поняла я.

Раиса Петровна пожала плечами.

– Ну, не знаю. Не хочу обвинять человека, не имея на то прямых доказательств, но у меня этой зимой зародилось подозрение, что все бьющееся гибнет неспроста. В январе у нас десять дней провела воспитательница детского сада Нина, очень симпатичная девушка. Она приехала вместе с пятилетней сестрой, которую после гибели родителей воспитывает одна. Путевку небогатой семье подарила певица Ксюша, ее дочка подопечная у этой Нины в детском саду. Галина убирала номер девушки, и у той все стеклянные флаконы остались целы. Понимаете?

– Ну да, – кивнула я, – Нина ведь навряд ли смогла бы помочь деньгами на Варино лечение.

– Думаю, разбитый флакон является для Галины поводом рассказать о болезни дочери, – улыбнулась Раиса Петровна. – Ох, простите, кто-то меня ищет…

Она вынула из сумки зазвонивший телефон.

– Да… О! Ужасно! Странно, однако. Она же знала о своей аллергии. Конечно, вы правы.

Врач положила сотовый в карман и заговорила, как бы размышляя вслух:

– Светлана Иосифовна скончалась ночью от анафилактического шока. У нее была аллергия на арахис, перед смертью она съела что-то с этими орехами. Удивительно! Наумова всегда очень внимательно читала информацию на упаковке. Один раз мы с ней столкнулись в супермаркете в молочном отделе, смотрю, она не берет творожные сырки. Я спросила: «У них срок годности истек? Линзы не надела, не вижу». Светлана ответила: «Нет, они совсем свежие, но мне не подходят. На обертке указано: могут содержать следы арахиса. А мне достаточно запаха орехов, чтобы отек Квинке начался. Один раз я чуть не умерла от удушья, не хочу повторения этого опыта». Ужасно вот так вдруг умереть! Страшно делается. Патологоанатому много времени на установление смерти от аллергического шока не понадобилось, сразу видно что к чему. Где она могла съесть арахис? Хотя… Некоторые безответственные производители не указывают наличие орехов в изделиях. У нас недавно скандал случился. В Гуранове есть маленькое производство, там делают из сухофруктов всякие лакомства, чурчхелу производят. Фабрика крошечная, меньше десяти человек работает, продукция дальше нашего околотка не уходит, ее все отдыхающие активно берут. И вот в мае одной туристке плохо стало. Оказалось, у нее аллергия на арахис. Кстати, очень частый вид аллергической реакции. Женщину в больницу поместили, муж в недоумение впал: не употребляют они никогда эти орехи. Он стал думать, где жена отравилась, сначала на кафе наехал, где чета обедала. А в конце концов выяснилось, что заводик сухофруктов виноват. Там выпускают рулет из чернослива с грецкими орехами, растертыми с сахаром, на упаковке эти ингредиенты указаны. Но владелец оказался мошенником, он к дорогим грецким орехам подмешивал дешевый арахис. Мухлеж сходил ему с рук, пока не попалась эта покупательница с аллергией. Человеческая жадность отвратительна! Виола, дорогая, что вы молчите?

– Как-то не по себе стало от известия о смерти Светланы Иосифовны. Значит, я была права: она умерла, я видела в кустах уже труп. А Марина Ивановна уверяла, что Наумова впала в глубокий сон от обезболивающих таблеток. Наверное, просто не хотела, чтобы я испугалась, – сказала я. – Ой, что-то голова у меня закружилась.

– Вот теперь точно пошли давление мерить, – заявила Раиса, – вы испытали стресс.