В лабиринтах темного мира. Похождения полковника Северцева. Том 1

Брут

На выбранной нами для жительства улочке меня уже знали многие, помогая мне в изучении латинского языка. Я говорил, как маленький ребенок, радуясь каждой своей языковой победе, а соседи окликали меня и говорили:

– Эй, Брут, эта вещь называется так-то.

Я повторял за ними это слово, а ребятишки бегали за мной толпой, радуясь от возможности побыть учителями взрослого человека. Общение с детьми, постижение языка вместе с ними сделало очень быстрым процесс моей адаптации. Уже через месяц я довольно сносно говорил и мог многое объяснить из того, что мне было нужно.

Однажды мне указали на горох и сказали, что это «цицер» (cicer). Я попробовал и не нашел в нем ничего примечательного. Горох как горох. Одно примечательно – его название «цицер», от которого произошла фамилия древнего оратора – Цицерон. По-нашему – Горохов. Вот скажите, смог бы человек с фамилией Горохов стать знаменитым? Сомневаюсь. Допустим, у Пушкина или Лермонтова была фамилия Горохов. Стали бы они знаменитыми? Однозначно говорю – нет! Или возьмем для примера знаменитых адвокатов дореволюционного времени Кони и Плевако. Представьте их со звучной овощной фамилией Горохов. Разве занесли бы их в скрижали юридической истории? Не занесли.

Зарабатывали мы на драках. Толик был мой импресарио и договаривался о драках с первыми забияками улиц. Такие люди есть везде. Они хотят держать верх, или как говорят – мазу, на своей улице. О времени драки уведомляются жители улицы и начинает работать тотализатор, в котором мой приятель был уже достаточно известным и авторитетным букмекером. Кроме этого, он добывал сведения о тех способах драки, которые обычно применяет мой противник. Так что, на поединок я выходил подготовленным.

К нашей компании прибился и тот человек, который пытался нас ограбить и который получил от меня на колизейских задворках. Он держался несколько в стороне, но Толик говорил, что он останавливает тех, кто пытается нам мстить и как бы защищает со стороны. Любой противник заслуживает уважения, кем бы он ни был, если он не маньяк крови и не насильник.

Спартанские условия жизни и питания совершенно преобразили меня. За этот месяц у меня куда-то исчезли лишние миллиметры жировой прокладки, мышцы стали рельефнее, и сам я стал более подвижным, вспомнив все известные мне приемы самбо, карате и бокса.

На мои драки приходило очень много зрителей. Я научился делать из этого спектакль, принимая удары, которые я мог бы спокойно отбить и закончить драку в течение трех-пяти минут, но от этого пропадает зрелищность и интрига. Умение безболезненно падать и уклоняться от ударов сохраняли мои силы для завершающего удара, который я проводил с блеском, не доводя противника до полной потери здоровья.

Сейчас я расскажу коротко о том, как мы жили в Риме.

Тот, кто «знает» жизнь Рима по американским фильмам, тот с уверенностью может сказать, что он знает и жизнь простых русских людей по условиям жизни русских миллионеров и миллиардеров.

Первое, что нужно знать всем, в Риме была система общественных отхожих мест. Не знаю, как это делалось в русских городах, не нашел свидетельств очевидцев, кроме самоличного обозрения общественных туалетов на старых железнодорожных станциях, но в Риме общественные туалеты были на каждой улице, иначе все стены вечного города были бы в желтых подтеках, а на улицах валялись кучи человеческих испражнений.

Они и так валялись, потому что жители инсул имели обыкновение выливать содержимое своих ночных горшков прямо на улицу, мало заботясь о том, идет там кто-то или нет.

Инсула это «хрущевка», только на римский манер. В инсулах жили малоимущие жители города, которые трудились в центре и не имели времени выезжать за пределы города.

Все строилось так, как строится сейчас у нас. Даешь на лапу муниципалитету, тебе дают участок земли, и ты там быстренько ляпаешь халупу этажей на пять по на десять каморок в ряд по фронту и по тылу. Итого получился многоэтажный атриум-инсула из ста каморок. Если получать по денарию в неделю, то это будет сто денариев или четыреста сестерциев. Это и немного, и немало. А, кроме того, имущество постояльца становится залоговым и как только он не уплатил вовремя, так все его имущество переходит в собственность хозяина как часть погашения квартплаты.

Иными словами, постоялец – никто, а домовладелец – все. А если он живет на первом этаже, то у него и водопровод, а также и печь, которая отапливает помещение на первом этаже.

На втором этаже живут жильцы состоятельные и квартплата у них больше. И к водопроводу ближе, и тепло достается, и до туалета бежать не так далеко.

Вот видите, мы снова вернулись к туалету. Туалета в доме нет. Есть только индивидуальный у хозяина, у него и отходы из туалета смываются водопроводной водой, которая течет круглосуточно.

Как кто выпил молодого вина или просто поужинал с водой и хлебом, то вечером и ночью пару раз сбегает в туалет. А туалет далеко. Общественный. И вот, ночами люди ходят в туалет с факелами, светильниками, как в ночной клуб. Там люди встречаются, беседуют, знакомятся, ссорятся, дерутся. Одним словом, как ночной клуб в наше время. Такой же сортир для общения, трахания и потребления наркотиков.

На каждый этаж инсулы ведет своя лестница. С этажа на этаж просто так не перейдешь, нужно спускаться во двор.

Комнаты в инсуле маленькие, в ней только маленький стол и деревянный топчан. Часто и стены просто саманные, обмазанные глиной. В комнате постоялец должен иметь емкость для воды, чтобы потушить возможный пожар. А горели инсулы часто, вспыхивали как свечки и, бывало, что погорельцы утром ходили грязные и голодные, не зная, куда приткнуть себя и как дальше жить.

А что? Освещение – масляные светильники. Не так повернулся, светильник упал, масло загорелось и пожар. А если воды в емкости нет, то занимается пламенем весь дом.

Пожар – это стихийное бедствие. Хуже, когда инсула просто рушится. У них строители такие же, как и у нас. Вместо цемента из красного пуццолана (смесь вулканического пепла, пемзы, туфа) брали светло-серый, который менее надежный, чем красный. Вместо бутовых стоек (кладка из природных камней, имеющих неправильную форму; к природным камням относят известняк, песчаник, ракушечник, туф, гранит, а также булыжный камень) ставили деревянные и стойки закапывали не так глубоко. Стены не всегда были деревянные, чаще плетеные из ивняка. В окна иногда вставляли слюду, а чаще их закрывали деревянные ставни с прорезями. И вот такая конструкция рушится среди ночи, оставляя людей без крова.

А сейчас представьте себе ночь в доме, в котором слышно все и каждый скрип кровати является скрипом всего дома. В инсуле живут и семейные пары, и кое-кто приводит к себе в гости женщин. Часам к трем дом затихает и начинается быстрый утренний сон.