В объятиях ночи

9

Теперь каждый день Грег увозил ее куда-нибудь на машине, выбирая разные маршруты, чтобы познакомить с наиболее значительными достопримечательностями Южной Калифорнии. Шейла понимала, что таким образом он пытается отвлечь ее, потому что на пятый день их медового месяца беспокойство о детях стало оттеснять в ней влечение к мужу на второй план. Улучив момент, она сама позвонила в особняк, но трубку взяла Бетти, а с ней говорить о детях не хотелось. Тогда Шейла попросила Грега позвонить домой. Он отказался, заявив, что в этом нет необходимости, однако Шейла сумела настоять на своем.

— Все в порядке, — сообщил он ей после звонка, — девочки здоровы и передают тебе привет.

Спокойствия Шейлы хватило на несколько дней. За это время они посетили несколько курортных мест, играли в казино, танцевали, ужинали в ресторанах, покупали игрушки для детей и сувениры в местных магазинах. Потом возвращались домой, делились впечатлениями, рассматривали покупки, немного читали. А ночью занимались любовью.

Вот и кончился наш медовый месяц, думала Шейла, сидя на диване в гостиной, поджав ноги. В руках у нее был последний роман известного автора любовных романов, бестселлер месяца. История чужой любви не увлекала ее, она смотрела на Грега, который задремал после ланча в противоположном углу дивана. С вечера, а прошло уже двенадцать часов, они еще ни разу не занялись любовью. Так и должно быть, семейная жизнь не может быть сплошным развлечением. У жены есть и другие обязанности. Шейла вспомнила, что Грегу нравится яблочный пирог. Она не забыла тот безумный вечер, когда они покинули ресторан ради удовлетворения другого голода. Грег тогда пожертвовал десертом, вспомнила она и улыбнулась. Все необходимое для пирога было куплено ею заранее. Шейла тихо встала с дивана, чтобы не потревожить сон мужа, и пошла на кухню.

— Тебе не подложено заниматься домашними делами, — сказал Грег, возникнув за ее спиной, когда она ставила пирог в духовку. — У тебя медовый месяц. — Он обхватил двумя руками стан Шейлы и поцеловал ее в шею. Он заметил, что Шейла снова забрала свои чудесные волосы наверх. — У тебя на шее очаровательные пушистые завитки. — Он подул на них. — Что творим, над чем мучаемся? — спросил он.

— Никаких мучений, я люблю испечь что-нибудь вкусненькое к чаю, — весело сказала Шейла, повернув к нему лицо.

— У тебя щека в муке и нос. — Грег тихо засмеялся и чмокнул ее в испачканную щеку. — Мм, — замычал он, принюхиваясь, — пахнет действительно вкусно.

Уже через час они сидели за столом, пили чай и ели еще теплый пирог.

— На ужин будут омары, — сообщила Грегу Шейла, проглотив кусок пирога. — В магазин поселка завезли свежий улов. Не пробовал блюдо из омаров под названием «Кардинал»?

Грег смотрел на нее с улыбкой, отрицательно качая головой.

Шейла с воодушевлением стала рассказывать, как готовится блюдо, чтобы подразнить гурмана-мужа.

— Чистишь омары, отвариваешь их с приправами, сливаешь воду, посыпаешь тертым пармезаном и ставишь в духовку. Думаю, тебе понравится. Да, будет еще суп из моллюсков.

— Звучит заманчиво. В ресторан не пойдем, как я понял. — Грег с довольным видом откинулся на спинку стула и закрыл глаза.

Он был необыкновенно привлекателен в спортивной белой рубашке с воротником апаш, из которого выбивались курчавые темные волосы на груди. Белый цвет оттенял его смуглую кожу. Шейла не могла оторвать взгляд от его мужественного лица с орлиным носом и тяжелой челюстью. За дни, проведенные в коттедже, разгладились скорбные складки возле рта, посвежел цвет лица. Наверное, он давно не отдыхал, подумала Шейла с женской заботливостью. Грег открыл глаза и успел перехватить ее взгляд. Темные глаза смотрели на нее нежно и чуточку насмешливо.

Скажи, что ты меня любишь, мысленно просила Шейла, не отводя взгляда. Я знаю, ты любишь меня! Пожалуйста, скажи мне об этом!

Она вздрогнула, когда зазвонил телефон, разрушивший тишину в доме. Грег легко поднялся и провел рукой по ее голове, прежде чем подойти к столику, на котором стоял аппарат.

— Грег Чандлер слушает, — произнес он деловым тоном, прозвучавшим резким диссонансом с романтическим настроем, в котором пребывала Шейла. — О Господи! — воскликнул он через две минуты.

Шейла вскочила с места.

— Что? Алина? Холли? Что случилось? — Она в панике смотрела на Грега.

Он провел рукой по ее щеке, чтобы успокоить.

— С девочками ничего не случилось, не волнуйся, — сказал он, отодвинув на момент трубку.

Шейла не могла успокоиться и нетерпеливо ждала, когда закончится разговор.

— В особняке побывали грабители, — мрачно сказал Грег, положив трубку.

— Какой ужас! — воскликнула Шейла, одновременно испытывая сочувствие к матери Грега и, к своему стыду, облегчение. Главное, девочки здоровы. — Унесли что-нибудь ценное?

— В основном итальянские копии. — Грег пожал плечами. — Еще картину Клода Моне, приобретенную мной на аукционе в Лондоне, старинное серебро, золотые украшения матери.

Шейла смотрела на спокойное лицо Грега, широко раскрыв глаза. Масштабы кражи потрясли ее.

— Не конец света, — сказал он ей. — Я позабочусь, чтобы грабителей поймали. Но нам придется вернуться домой. — Он посмотрел на часы. — Если ты не передумала насчет ужина, то давай поедим немного раньше обычного. Не прощу себе, если не попробую сегодня твоего «Кардинала».

Прощальный ужин при свечах, подумала Шейла. Медовый месяц и в самом деле закончился.

Единственное утешение, что дети не пострадали, вновь и вновь повторяла про себя Шейла, слушая вместе с Грегом рассказ Анжелики. Мать Грега была на прогулке с девочками, когда грабители забрались в дом. Очевидно, им был хорошо известен распорядок дня в доме, потому что в это время прислуга обычно собиралась на ланч в кухне. К счастью, горничная миссис Чандлер вспомнила, что забыла закрыть окно в спальне хозяйки и не включила отопление. Здесь девушка обнаружила постороннего мужчину и успела закричать так громко, что грабитель выпрыгнул из раскрытого настежь окна. Второй грабитель, находившийся в соседней комнате, предпочел спуститься по лестнице и выбежать из подъезда. Дворецкий, вышедший на крик горничной из кухни, успел его разглядеть, поскольку он был без маски.

— Мы должны благодарить Мейбл за ее забывчивость, — с грустной улыбкой сказала мать Грега. — В противном случае наши потери были бы значительно больше. Дворецкий сразу вызвал полицию и дал им описание одного из грабителей. Второй грабитель, приземлившись, попал одной ногой в стекло теплицы с орхидеями. Мейбл сказала, что он хромал, убегая из сада. Полицейские нашли следы крови возле теплицы и на траве.

— Надеюсь, полиция сможет поймать их по горячим следам, — заметил Грег. — Утром я заеду в управление.

Шейла оставила Грега в кабинете разговаривать с матерью и поспешила наверх. Мысль о состоянии девочек тревожила ее всю дорогу. На площадке второго этажа она увидела Лолу. Девушка разговаривала с полицейским в форме. Она вежливо поздоровалась с Шейлой, но радости от встречи не проявила. С тех пор как Шейла вышла замуж за Грега, в их отношениях произошли перемены. Лола как будто увеличила дистанцию, разделяющую их. Шейле было жаль прежних, доверительных отношений, холодность Лолы ее огорчала. Присутствие полицейского вносило некоторый дискомфорт в атмосферу дома, зато с ним будет спокойнее, подумала она.

Девочки давно спали, так как они с Грегом добрались до особняка к десяти вечера. Взглянув на детские личики, Шейла поняла, что безумно соскучилась. Хотелось расцеловать обеих, прижать их к себе. Придется подождать до утра, вздохнула она и спустилась вниз. Дверь кабинета была приоткрыта, и был слышен голос Анжелики.

— …Не понимаю, Грег, почему тебя так расстроила пропажа кольца? — спрашивала она. — Хорошо, тогда скажи в управлении, что тебя не беспокоит пропажа картины Моне! Тебя не волнует пропажа моих дорогих украшений! Черт с ним, с этим старинным серебром! Главное, чтобы отыскали обручальное кольцо твоей жены! — Несмотря на сарказм, было понятно, что леди Чандлер глубоко задета.

Кольцо жены? Шейла машинально взглянула на свой палец. Обручальное кольцо с мелкими бриллиантами, которое Грег надел ей на палец около двух недель назад, было на месте. Она задумчиво покрутила его. Непритязательная жена, вспомнила она слова Грега. Пожалуй, верно. После гибели Кевина у нее оставались два подаренных им кольца. Дорогое кольцо с большим сапфиром пришлось продать, когда родилась Алина. Тоненькое обручальное кольцо она сохранила как память о муже. Еще у нее было старинное серебряное колечко с бирюзой, подарок родителей на совершеннолетие. Его Шейла хранила в шкатулке с другими украшениями — цепочками, браслетами, брошками.

— Мама! — с болью в голосе воскликнул Грег. — Как ты не понимаешь, что это обручальное кольцо — все, что мне осталось от Джессики! Оставалось, — мрачно поправился он. — Неужели так трудно понять меня?!

Шейла замерла, почувствовав, как ледяные пальцы сжали ее сердце.

— Было бы нетрудно, если бы я могла понять и другое! Ты не советовался со мной, когда скоропалительно женился во второй раз. И на ком? На иностранке, которой удалось с помощью интриг женить на себе моего младшего сына! Ты забыл, как страдал с нею Кевин? Что с тобой произошло? Тебе не свойственно совершать опрометчивые поступки. Вспомни, как долго ты не решался жениться на Джессике, а ее ты знал много лет.

Слушать все это было невыносимо. Шейла испугалась, что ее могут обнаружить и решить, что она специально подслушивает, но, услышав голос Грега, задержалась.

— Можешь не сомневаться, мама, я все продумал, прежде чем жениться. У нас просто не было другого выхода, ты это понимала не хуже меня. Девочки нуждались в матери! Алину растила Шейла, а Холли ее родная дочь.

— Возможно, Холли действительно дочь Кевина, только я в этом не уверена. Я, конечно, привязалась к девочке. Но теперь вижу, что на Кевина она не похожа.

— Какое это имеет значение?! — повысил голос Грег. — Похожа, не похожа! Полагаю, я не обязан кому бы то ни было отчитываться в мотивации своих поступков! Даже тебе, мама, — тише сказал Грег.

— Я думаю о тебе, Грег. Единственное мое желание, чтобы ты был счастлив. Не хочу потерять и тебя. — Голос Анжелики дрогнул.

— Ты напрасно беспокоишься, — мягко сказал Грег. — Шейла не интриганка. Она хорошая мать и, надеюсь, со временем станет мне подходящей женой.

Почему ты не скажешь матери, что любишь меня? — мысленно вопрошала мужа Шейла. Да потому, что он до сих пор любит свою покойную жену и тебе никогда не завоевать его сердца, ответил ей внутренний голос.

— Ты всегда был упрямым и самоуверенным, — с горечью произнесла Анжелика. — В бизнесе тебе просто везло. Но второй брак самая большая глупость в твоей жизни, помяни мое слово. — Голос леди Чандлер стал громче, видимо она направлялась к выходу из кабинета.

Шейла стыдливо поспешила уйти, прошла через кухню и вышла в сад. Ночной воздух остудил ее горевшие щеки. Значит, ей надлежит всего лишь стать подходящей женой Грегу! Чем-то вроде суррогата обожаемой жены Джессики? Как те римские копии античных предметов, которыми его покойная жена наводнила особняк? Шейла вспомнила, что их украли грабители, и засмеялась. Смех был похож на истерику. Надо успокоиться, приказала себе Шейла. При свете круглого фонаря над дверью в кухню она стала ходить между клумбами, обхватив себя руками, чтобы согреться. В конце концов, Грег предложил ей брак по расчету, а не по любви. Она согласилась, тогда почему она так взволнована? И тут в памяти всплыли слова Анжелики о страданиях Кевина. Кевин страдал? — удивилась Шейла. Отчего? Она попыталась вспомнить, как они жили несколько лет. С ее точки зрения, в полном согласии… Две родственные души. И вдруг все поняла! Слова Грега обидели ее потому, что в их отношениях было то, чего не было у нее с Кевином. Возможно ли? Она растерялась. Кевин страдал, потому что любил ее. А она? Любила, конечно, по-своему… Неужели безответная любовь к Грегу дарована ей как возмездие за страдания Кевина?! Шейла застыла на месте от этой мысли. В этот момент из темноты вынырнул мужчина большого роста и направился к ней.

— Кто вы? — испуганно крикнула Шейла, только сейчас вспомнив о грабителях.

— Полицейский, мэм, — ответил великан густым басом. — Делаю обход.

— Спокойного вам дежурства, — пожелала ему Шейла и вошла в дом.

Она не сразу заметила, что по лицу ее текут слезы. Хорошо, что никто не попался ей в холле и на лестнице, пока она добралась до своей комнаты. Здесь она рухнула на кровать, чтобы выплакаться. Потом вспомнила, что теперь она жена Грега и ее место рядом с ним. Сполоснув лицо, Шейла открыла дверь и столкнулась с мужем.

— Вот ты где! — удивился он. — А я тебя ищу по всему дому.

— Решил, что меня тоже украли? — пошутила она с вымученной улыбкой.

— А что ты здесь искала? Все твои вещи в наших комнатах, — сдвинув брови, сказал Грег. Он обратил внимание, что Шейла даже не переоделась после приезда.

— Я заходила посмотреть на девочек, а потом на секунду по привычке зашла сюда, — объяснила Шейла.

— Отвыкай, — строго сказал Грег, взял ее за руку и быстро увел в свою, а ныне их общую спальню.

Шейла с интересом оглядывала спальню Грега, куда ей не приходило в голову заглянуть во время экскурсии по дому сразу после приезда с Алиной. Но Грег не дал ей время на это. Закрыв дверь, он подошел и обнял ее. Она ощутила его дыхание на своей шее и задохнулась, когда его ладонь скользнула под блузку и легла ей на грудь. Слезы опять навернулись на глаза.

— Что случилось? — спросил Грег насмешливо, заглянув ей в лицо. — Может, ты оплакиваешь свою келью и односпальную кровать? Хочешь обратно в свою комнату?

— А как бы ты поступил, если бы я захотела туда вернуться? — спросила Шейла, стараясь не выдать горечи, переполнявшей ей душу.

— Ты шутишь? — Вглядываясь в ее лицо, Грег ловил ускользающий взгляд Шейлы. — Я тебя никуда не отпущу, — серьезно сказал он. — А сбежишь, притащу волоком, — с шутливой угрозой добавил он, — обратно на место. — Грег нежно привлек ее к себе.

Голова Шейлы легла на его широкую грудь, от которой исходил возбуждающий запах мужского тела, и она старалась не дышать. Мысль наказать свое тело за предательскую слабость пришла ей в голову. Она попыталась освободиться, но Грег только крепче прижал ее к себе.

— И где же в этом доме мое место, Грег? Под тобой? — вызывающе спросила Шейла, злясь главным образом на себя.

Мелькнувшее в глазах Грега замешательство сменилось серьезной озабоченностью.

— Если память мне не изменяет, не далее чем прошлой ночью это место устраивало ваше женское величество, — медленно произнес он, убрав от Шейлы руки и с холодным интересом глядя на нее. Потом взгляд его смягчился. — Что на тебя нашло? Я чем-нибудь обидел тебя и не заметил?

— Я устала, — раздраженно буркнула Шейла и отвернулась. — Согласись, день выдался для всех тяжелым. — Лучше нагрубить, решила она, чем признаться, что слышала его разговор с матерью, из которого стало ясно, что Грег по-прежнему любит свою первую жену.

— Да, день выдался тяжелым, — с мрачной задумчивостью согласился он.

Шейла искоса взглянула на него. Лицо Грега состарилось прямо на глазах. Возле рта снова появились глубокие складки. Очевидно, сегодняшнее волнение не прошло для него даром. Всю дорогу он гнал машину без остановки. Но, скорее всего, причина в том, что пропало кольцо Джессики, символ его любви к ней.

— У меня голова разболелась. Не возражаешь, если мы сразу ляжем… и, я хочу сказать, сразу заснем?

Грег недоверчиво посмотрел на нее, потом насмешливо ухмыльнулся.

— Думаешь, у нас получится?

— Да, — решительно сказала Шейла, — лично я собираюсь сегодня заснуть сразу.

— Тогда мне лучше оставить тебя в одиночестве, пока ты не заснешь. А я взгляну на детей и пойду к себе в кабинет.

Шейла успела заметить в его взгляде боль обиды, когда он покидал спальню. Как можно на меня обижаться, если сам он любит другую, возмущалась она про себя. В постели Шейла долго ворочалась, размышляя над тем, что узнала. К тому же за укороченный медовый месяц она привыкла засыпать в объятиях Грега, утомленная его ласками. Зачем она сама себя наказывает, добавляя к душевным страданиям еще и телесные муки? Шейла прислушалась, не возвращается ли Грег, но услышала только тихие шаги полицейского, дежурившего в особняке. Наконец усталость после насыщенного событиями дня взяла свое и она заснула.

Проснувшись утром, она поняла, что муж так и не возвращался ночью в их семейную спальню, его половина постели осталась несмятой. Панический страх сменился в ее сердце ожесточением, потом робкой попыткой наладить с ним прежние отношения. После завтрака Шейла зашла к нему в кабинет, ведя за руки Алину и Холли, чтобы поздороваться. Грег не выходил даже к завтраку, еду приносили ему на подносе туда.

— Мы идем гулять, — бодрым голосом сообщила Шейла. — Не хочешь пойти с нами?

— Хочу, но нет времени. — Грег поднял девочек на руки, поцеловал их и вернул Шейле. — Не уходите далеко, чтобы вы постоянно были на глазах у полицейского, который дежурит снаружи. Пока неизвестны организаторы ограбления. Возможно, поблизости еще находятся сообщники тех, кто залез вчера в дом. Не стоит рисковать. — Грег улыбнулся девочкам и помахал им рукой.

Кроме детей Шейле нечем было заняться, но из детской ее вытесняла няня. Она разобрала свои вещи, побродила по дому, в котором царила атмосфера осажденной крепости. Прислуга нервничала, прошел слух, что в доме работает человек, который был пособником грабителей. Сама обстановка только усиливала нарастающее в Шейле чувство постороннего, никому не нужного человека. От сознания, что в этом особняке Грег был счастлив со своей первой женой, ей хотелось кричать. Она вспомнила, что Грег ни слова не сказал ей о кольце Джессики, когда перечислял похищенные вещи. Значит, та женщина по-прежнему живет в его сердце и боль утраты не прошла, если он не смог сказать ей о пропаже кольце, с горечью думала Шейла. Зайдя в малую гостиную, она открыла крышку рояля и коснулась пальцами клавиш. Как давно я не садилась за рояль, подумала Шейла. Только музыка могла бы сейчас ей помочь. Шопен часто приходил ей на помощь в тяжелые минуты. Его ноктюрны, словно по волшебству, смывали боль с ее души, возвращая гармонию. Представив себе, что в стенах особняка зазвучит его музыка, Шейла содрогнулась, ощутив в этом какое-то кощунство по отношению к покойнице, чей дух еще витает здесь. Она вздохнула и закрыла крышку рояля.

После ланча, когда дети спали, Грег нарушил свое затворничество, разыскал Шейлу и пригласил ее прокатиться. По дороге они заехали в небольшой отель, где заказали чай. Напряжение, возникшее между ними со вчерашнего вечера, становилось все невыносимее, и Шейла решилась.

— Ты не сказал, что среди украденных вещей было кольцо Джессики, — сказала она, подняв на него глаза.

— Кто тебе сказал? — резко спросил Грег.

Шейле послышались в его голосе обвинительные нотки!'

— Во всяком случае, не ты, — в тон ему ответила она.

— Не сказал, — признался Грег, — потому что счел это неуместным. — Кто сказал тебе о кольце? — повторил он вопрос.

Шейла молчала, вспомнилось известное: неведение — одна из форм счастья. Она вздохнула, теперь уже ничего нельзя изменить. Грег ждет ее ответа.

— Никто мне не говорил. Я была невольной свидетельницей вашего разговора вчера вечером.

— Моего разговора с матерью в кабинете? — Он вопросительно смотрел на Шейлу.

Она кивнула.

— И где ты находилась в это время?

— За дверью. Я хотела войти, но услышала слова твоей матери… — Шейла запнулась.

— Почему же не вошла? — с нажимом на «не» спросил Грег.

— Мне показалось это неуместным, — пролепетала Шейла, неосознанно повторив ответ Грега на ее вопрос.

— А подслушивать за дверью уместно? — Грег с укоризной покачал головой.

— У меня и в мыслях этого не было! — возмутилась Шейла.

— Тогда почему ты не дала знать о своем присутствии?! — выйдя из себя, настойчиво вопрошал Грег. — В конце концов, ты моя жена, Шейла!

— Подходящая жена, — повторила Шейла его слова с долей сарказма, — понимаю. Твои слова произвели на меня впечатление.

Он бросил на нее понимающий взгляд, но раздражение было слишком велико.

— Господи! Ну подумаешь! Мало ли что скажешь, когда терпение на исходе!

— И ты назвал меня подходящей женой, других слов для меня у тебя не нашлось! — Голос ее срывался, ее душила горькая обида. Она глубокий вздохнула, чтобы успокоиться. — Но я даже рада, что таким образом ты указал мне на место, которое я занимаю в чужом доме, — тихо добавила Шейла, думая не столько про дом, сколько про закрытое для нее сердце Грега.

— Черт возьми! — воскликнул он. — Из-за каких-то неосторожных слов ты вчера отвернулась от меня! Или решила наказать меня за то, что я не сказал тебе о кольце Джессики?

Шейла ответила не сразу.

— Все вместе напомнило мне о том, о чем я на время забыла. Глупо с моей стороны, конечно. И не надо больше об этом. Я все понимаю.

— Нет, я так не думаю, Шейла. Все, что ты услышала из моего разговора с матерью, не имеет ничего общего с тем, что я чувствую к тебе. К нашим с тобой отношениям, понимаешь?

Шейла молчала.

— Не могу поверить, что ты с такой серьезностью отнеслась к моим словам, сказанным в разговоре с матерью. В котором ты, кстати, не принимала участия, а слушала его за дверью.

Шейла упорно молчала.

— Послушай, дорогая, не позволяй такому жалкому чувству, как ревность, встать между нами!

— Жалкое чувство?! А если даже стены особняка кричат мне, что я здесь непрошеный гость? Если я слышу в свой адрес только такие слова, как интриганка, иностранка… И это в доме, который мне положено считать своим!

— Прости, об этом я не подумал, — тихо произнес Грег. За столиком установилось молчание. — Да, я был женат, — заговорил он еще тише, — и ты знала об этом, когда согласилась стать моей женой. Прошлого мы с тобой изменить не можем. Оно есть и у тебя и у меня. Что было, то было. Но мы не можем позволить, чтобы подозрительность и ревность разрушили наш брак. Неужели то, что возникло между нами, не имеет для тебя никакого значения? Господи, до тебя мне не довелось встретить женщину, которая вызывала бы у меня такое огромное желание! Разве тебе это ни о чем не говорит?

Как ты можешь так говорить, с досадой подумала Шейла, словно между тобой и Джессикой не возникало подобной страсти? Но ей-то нужна не только физическая страсть, она хотела любви! Той любви, которая звучала в голосе Грега, когда он говорил о Джессике в кабинете матери. Без такой любви она чувствовала себя обездоленной, несчастной.

— Желание — это еще не все, что нужно женщине, — тихо сказала Шейла. — Я надеялась, что между нами возникнет более глубокое чувство. Этого не произошло.

— Кажется, в коттедже тебя это не беспокоило. — Грег усмехнулся.

Шейла покраснела от напоминания. Не дождавшись от нее слов, Грег продолжил:

— Тебе нечего сказать? Тогда скажу я, и тебе, дорогая, придется выслушать правду. У нашего союза много недостатков, только не надо проклинать и отбрасывать то, что он нам дал. Можешь сколько угодно обманывать себя, но меня ты не обманешь. Тебе нравится заниматься со мною любовью, Шейла!

— Заткнись! — попыталась остановить его Шейла.

— Ты так меня хочешь, что все остальное для тебя отступает на задний план.

— Неправда!

— Тогда почему ты согласилась выйти за меня? Ведь я тебе никогда не нравился! После той ночи ты просто возненавидела меня, даже сомневаться не приходится!

Зачем он заговорил об этом?! — в отчаянии подумала Шейла. Теперь она вспомнила, что вынудило Грега добиваться у нее согласия на брак. Ее ошибка в том, что она позволила себе забыться и размечталась о настоящей любви. Но ведь он ясно говорил ей тогда, что предлагает брак по расчету.

— Ты сам знаешь почему, — ровным голосом произнесла она. — Ради наших девочек. Чтобы не травмировать их. Я ведь хорошая мать… — Шейла почувствовала, как опустела ее душа, и засомневалась в последних словах. Нужна ли детям такая мать?

— Я рад, что ты вспомнила об этом, — сухо сказал Грег. — И раз уж мы поженились, постараемся вести себя достойно, как муж и жена.