В объятиях спрута

Последние сомнения

Едва прошло несколько месяцев после того, как американские газеты сообщили о выбросившемся на берег в Новой Гвинее супергигантском кальмаре, как на другом конце Земли снова заставил говорить о себе пират-осьминог Дени де Монфора. Правда, он сменил личину, очевидно следуя новой моде, и предстал в виде колоссальных размеров кальмара. Помолодевший монстр, кажется, обрел новые силы. На этот раз он не удовлетворился нападением на рыбачьи лодки и намного больше преуспел в своем разбойном промысле.

Трагический конец шхуны “Перл”

Новость достигла Европы 4 июля 1874 года и появилась в респектабельной лондонской “Таймс”. Речь шла о драме, разыгравшейся два месяца назад в Индийском океане:

“Десятого мая пароход “Страфовен” шел из Коломбо в Мадрас по Бенгальскому заливу. Было безветренно. За час до захода солнца капитан заметил примерно в 2 милях по правому борту небольшую двухмачтовую шхуну, обездвиженную штилем. Ничто в ее внешнем виде не привлекало внимания. Когда пароход приблизился, недалеко от шхуны была замечена продолговатая, низко сидящая в воде темная масса — сначала ее приняли за кучу водорослей. Внезапно, до тех пор неподвижная, масса направилась к шхуне. В мгновение ока она достигла ее, и та заметно вздрогнула в момент столкновения. Затем почти сразу ее мачты начали клониться к воде, и вскоре она легла на борт, несколько секунд оставалась в таком положении и исчезла под водой. Пароход направился к тому месту, где буквально 20 минут назад мирно стояла маленькая, симпатичная шхуна, а теперь барахтались в воде оставшиеся в живых члены ее экипажа. Каково же было удивление спасателей, когда, подняв на борт несчастных, они услышали, что шхуна была потоплена гигантским кальмаром. Вот что рассказал капитан шхуны “Перл”: “Наша шхуна, водоизмещением 150 тонн, с экипажем из шести человек, направлялась с острова Мориса в Рангун. На третий день пути штиль остановил нас в Бенгальском заливе. Десятого мая, около 5 часов вечера, я увидел, как по правому борту примерно в полумиле от шхуны из глубины медленно всплыло и осталось на поверхности огромное тело бурого цвета. Оно было похоже на спину гигантского кита, но не такое выпуклое. Даже на таком расстоянии было видно, что оно гораздо больше нашего суденышка.

— Что это может быть? — спросил я своего помощника.

— Черт меня побери, если я знаю; — ответил тот. — Судя по цвету, размерам и выступающей из воды части тела, это может быть кит.

— А может, это морской змей, — вступил в разговор другой член экипажа, — хотя для змея оно слишком широкое.

Я сходил в каюту и вернулся с ружьем. Коща я уже приготовился стрелять, ко мне бросился Билл Дарлинг, матрос с Новой Земли, с криком: “Осторожней, капитан, это гигантский кальмар, он нас потопит, если вы причините ему какой-нибудь вред!” Мысленно усмехнувшись, я выстрелил в монстра и, очевидно, попал. Он дернулся, вокруг него вскипела вода, и чудовище пришло в движение.

— Хватайте топоры и ножи, — закричал Билл, — рубите и режьте все, что он забросит на борт! Пошевеливайтесь, и да поможет нам Бог!

Не понимая еще всей опасности, до сих пор не встречавший подобного монстра и даже не слышавший о нем, я не отдавал никаких команд. Из-за штиля руль и паруса были бесполезны и не могли помочь нам убежать. К этому моменту трое матросов, включая Билла, вооружившись топорами, встали у борта, наблюдая за приближавшимся чудовищем. Мы отчетливо видели огромную плоскую массу, толчками плывущую под самой поверхностью воды к шхуне, оставляя за собой широкий след бурлящей воды: длина существа была не меньше, чем у нашего судна, и такая же ширина. Ему понадобилось примерно столько же времени, сколько я писал эти строки, чтобы достичь борта. От удара шхуна содрогнулась. Через мгновение чудовищные щупальца, толщиной с небольшое дерево, ухватились за корабль и он накренился.

— Рубите его, мы рискуем своей шкурой! — вопил Билл.

Но все наши усилия оказались напрасными — монстр забросил свое огромное тело на борт и положил шхуну на бок. Мы полетели в воду, и в момент, когда я уже погружался в волны, я краем глаза увидел, как один из матросов был раздавлен у мачты огромным щупальцем. Шхуна несколько секунд оставалась в положении на боку, затем зачерпнула воды и начала тонуть. Еще один матрос, наверное, утонул, так как на борт парохода были подняты только пять человек. Остальное вы знаете”.

Подлинность этой истории теперь не проверить. Уже слишком поздно пытаться найти следы такого маленького утонувшего судна.

Но что это? Шутка? Мистификация? Может быть. Но в этом случае она принадлежит руке мастера и большого эрудита. Вся история правдоподобна вплоть до мельчайших деталей. Событие и персонажи обрисованы с замечательной подробностью. Анатомические особенности и движения кальмара описаны точно и со знанием дела. Тот факт, что дело происходило в тропическом районе океана, еще больше свидетельствует в пользу истинности рассказа в свете современных знаний. В самом деле, если в тропиках и не находили останков гигантских кальмаров, выброшенных на берег, то именно там их часто видели на поверхности. Наконец, неподвижность судна еще больше увеличивает вероятность проявления агрессивности со стороны чудовища. А отсутствие груза делает еще более правдоподобной ту легкость, с которой шхуна легла на борт и затонула.

Короче, все сходится самым чудесным образом.

Для меня остается один подозрительный момент во всей этой истории: все произошло именно в тот момент, когда гигантский кальмар стал звездой газетных публикаций во всем мире. Слухи о выбросившихся на берег Новой Земли моллюсках появились в декабре 1873 года в Америке. И новость из Индии пришлась как раз вовремя и могла быть шуткой какого-нибудь талантливого любителя розыгрышей.

Но, в конце концов, не так уж и важно установить, было ли это замечательное нападение на самом деле или нет. Для нашего исследования важнее доказать, что оно могло произойти. Так мы выявили бы потенциальную опасность архитевтиса и могли бы дополнительно реабилитировать бедного Дени де Монфора, виновного лишь в том, что поверил в подобные истории.

Для этого предоставим слово фактам.

Познавательная отрыжка агонизирующего кашалота

С 1880 года гигантские кальмары перестали посещать Ньюфаундленд, и ни один из них не выбрасывался на берег Британских островов в течение почти тридцати лет. О монстре доходили слухи лишь из Новой Зеландии, с другого конца света, из района, откуда не должны были часто приходить подобные новости. В сентябре 1889 года один из архитевтисов выбросился на берег около местечка Локберг в Норвегии, у полярного круга, но это происшествие прошло почти незамеченным. Можно сказать, что суперкальмар исчез с научной сцены на полтора десятка лет. Нельзя сказать, что он ушел в небытие или вернулся в легенду. Однако архитевтис перестал часто попадаться на глаза даже китобоям, находившим обычно его остатки в желудках кашалотов. Увы, вопреки надеждам моряки, казалось, совсем перестали интересоваться естественной историей. Это главное впечатление, которое Франк Буллен вынес из своего знаменитого “Путешествия за кашалотом”. Если бы этот молодой искатель приключений, насколько внимательный в своих наблюдениях, настолько и точный в описаниях, не оказался на борту китобойного судна, сколько волнующих открытий остались бы вне нашего поля зрения! Так, после того как был загарпунен первый кашалот этой китобойной кампании 1875 года, его внимание привлек следующий любопытный феномен:

“Там и здесь вокруг нас плавали странные полупрозрачные куски беловатой субстанции, за которые дрались многочисленные рыбы. Я спросил у офицера, что это и откуда они могли взяться. Тот ответил, что кашалот перед гибелью отрыгивает содержимое желудка. По его мнению, это должны были быть остатки гигантского головоногого, но он не был в этом уверен. Я взял один из этих кусков на борт корабля, чтобы я там получше рассмотреть.

Меня не очень удивило безразличие, с которым офицер относился к такому удивительному факту, после сорока-то лет китобойной практики! Совершенно очевидно, что в моем распоряжении оказалась часть щупальца головоногого моллюска. Оно было, наверное, толщиной с полного человека и имело шесть или семь присосок размером с чайное блюдце. По периметру они были окружены роговыми зубчиками или коготками, острыми, как иголки, размером и формой напоминавшими когти тигра.

Я с трудом мог вообразить чудовище, которому мог принадлежать кусок этого щупальца. Конечно, как любой моряк, я много раз слышал, что кальмар — самый большой из обитателей океана, но до сих пор почти не верил в это”.

Судя по толщине выловленного щупальца и величине присосок, кальмар, его обладатель, должен был превосходить размерами даже того колосса, который был выловлен у Фимбл-Тикле три года спустя. Если бы улов не был должным образом описан и измерен, кто поверил бы Франку Буллену, когда он опубликовал свои путевые заметки в 1899 году? Однако зоологи, которые не хотели верить в кальмаров длиной 24 и 27 метров, описанных Пайком на Лабрадоре (официальная наука до сих пор не признают, что длина их тела может быть больше 6 м!) конечно, не удостоили вниманием и свидетельство английского писателя, когда он в своей книге “Морские создания” уточнял, что кальмар, которого на его глазах пожирал кашалот, был не менее 60 футов в длину (18 м) без щупальцев и около 20 футов в окружности (6 м). Скептики могут сказать, что, глядя на яростную схватку, развернувшуюся перед его глазами, Буллен не смог правильно оценить размеры сражавшихся. Но тогда к какому виду морских гигантов могли относиться студенистые массы, отрыгнутые загарпуненным кашалотом, которые он видел в другой раз? Множество этих кусков гигантской плоти плавало вокруг корабля, и, по словам Буллена, они были “около 8 футов длиной (2,5 м) и 6 футов (1,8 м) шириной”. В самой тонкой части они имели в окружности не менее 7 метров и должны были составлять только часть тела существа гораздо более крупного!

Франк Буллен не единственный писатель-маринист, видевший умирающих загарпуненных кашалотов и наблюдавший, как они отрыгивают остатки гигантских кальмаров из своих желудков. Герман Мелвилл, автор знаменитого “Моби Дика” — остающегося памятником неточностей с точки зрения зоологической науки, — говорил о кусках щупальцев моллюска длиной 30 футов (более 9 м). А Эшли писал в 1926 году в газете “The Yankee Whaler” (“Американский китобой”): “Умирающие кашалоты иногда отрыгивали куски кальмаров длиной в половину китобойного судна”.

Два американских натуралиста, профессор Осмонд Бреланд из Техасского университета и писатель Вилли Лей, описали независимо друг от друга, как однажды кашалот выплюнул кусок щупальца длиной 6 футов (1,8 м) и диаметром 2 фута (60 см). Увы, я не могу привести источник откуда взята эта сенсационная информация.

Сколько подобных историй, даже еще более ошеломляющих, могли бы нам поведать многие китобои? Этого мы никогда не узнаем. Сдержанность моряков кажется такой же большой, как их нелюбопытство.

“Эти люди, — писал Франк Буллен, — замечательные мастера своего дела, но, на удивление, наблюдатели — самые плохие из всех. Они расскажут вам о множестве вещей, в которых совсем не разбираются, вспомнят всех офицеров, под командой которых когда-то служили, но о чудесах, великолепии и тайнах океанских глубин вы не услышите от них ни слова”.

Шрамы на телах китообразных

Потребовалась чудесная встреча китобоев с учеными-зоологами, чтобы гигантский кальмар снова заставил говорить о себе. Но сначала необходимо установить связь между крупными головоногими и китами. Эта связь кажется сегодня очевидной, но не всегда так было. Давно известно, что некоторые зубатые киты, например кашалоты, питаются почти исключительно головоногими, но никто вплоть до конца прошлого века не мог вообразить, что добыча иногда оказывала сопротивление своему кровожадному преследователю.

Уже давно внимание натуралистов привлекали параллельные шрамы, покрывающие обычно тела дельфинов вида Grampus griseus, но не представляли, кто их предполагаемый автор. Капитан Чавес, директор музея в Понта-Делгада (Азорские острова), первым в 1892 году приписал эти следы объятиям гигантских головоногих.

Несколько лет спустя, в 1901 году, сэр Арчи Томпсон интерпретировал таким же образом шрамы на теле новозеландского дельфина. Он предположил, что круглые отпечатки оставлены присосками когтистого кальмара (Onychoteuthis), а параллельные шрамы — окружающими их коготками.

То, что сегодня кажется очевидным, стало возможным только после того, как существование гигантских кальмаров было установлено большим количеством конкретных доказательств. Прошло двадцать лет между первым массовым выбросом архитевтисов на Новой Земле и признанием природы таинственных круглых шрамов на телах дельфинов. А ведь кальмары с когтями на щупальцах известны уже больше ста лет! Такое впечатление, что многие ученые просто отказываются признавать факты, если они им кажутся слишком фантастичными или ужасными.

Естественно, что зубатые киты после подводных битв с разного рода головоногими хранят на теле знаки славных побед. Так, тела дельфинов Grampus редко имеют один шрам, вплоть до того, что естественный цвет их кожи исчезает, покрытый шрамами от ран различной давности. А если принять, что архитевтисы оказывают достойное сопротивление даже мощным кашалотам, можно предположить, что китообразные меньших размеров или хуже вооруженные — и, кто знает, даже сами кашалоты — иногда заканчивают жизнь в объятиях собственной “добычи”.

По привычке говорят, что кашалоты и другие зубатые киты питаются гигантскими кальмарами. Но не становится ли иногда правдой обратное?

Мученическая смерть гиганта

18 июля 1895 года принц Монако Альберт I совершал на борту яхты “Принцесса Алиса” одну из своих знаменитых экспедиций по изучению океанских глубин, которые вскоре дадут океанографической науке чудесный толчок. Исследования занесли его в самый центр Атлантики, в район Азорского архипелага. Там он увидел, как множество лодок преследует стаю кашалотов. Принц остановил яхту примерно в полутора милях от китобоев и наблюдал издали за перипетиями этой охоты. Когда ему показалось, что один из китов убит, он приблизился к охотникам, чтобы присутствовать при развязке драмы.

Зрелище было ужасным. Среди красных от крови волн бился в агонии раненый титан, судорожно вдыхая и выдыхая воздух и испуская раздирающие стоны. Люди на борту яхты, сгрудившись у борта, в молчании, оцепененевшие наблюдали эту сцену.

“Яхта со свидетелями драмы, — писал принц Альберт, — покоилась посреди кровавого покрывала площадью примерно гектар, по которому змеились пенистые кровавые ручьи, все еще вытекавшие из тела животного. Его голова находилась у нас за кормой, и нижняя челюсть, не поддерживаемая мышцами, открывалась и закрывалась под действием волн. Вдруг я увидел, как из пасти, похожей на зияющую пещеру, вынесло множество головоногих, осьминогов и кальмаров, одного — колоссальных размеров. Очевидно, это был результат его последней перед гибелью охоты в океанских глубинах, добыча даже не переварена.

Я понял, какую ценность для науки представляют эти обитатели средних глубин, до сих пор успешно защищавшиеся от всех наших попыток их поймать. Немедленно спустили лодку, чтобы собрать этот неожиданный, оказавшийся бесценным урожай.

Тошнотворные сокровища

“Принцесса Алиса” удачно оказалась рядом в момент охоты — не только для науки, но и для китобоев. Кит оказался для них слишком тяжелым, и принц Альберт помог отбуксировать его в ближайшую бухту. За это он был с лихвой вознагражден. Рыбаки отдали ему желудок кита со всем его содержимым. Перед нами незабываемое описание этой операции:

“…Среди почти ста килограммов полупереваренной пищи довольно хорошо сохранились несколько кусков гигантских осьминогов, настолько хорошо, что можно было с уверенностью сказать, что они принадлежат к неизвестному науке виду. Вести поиск приходилось в фиолетовой полужидкой массе, где плавали остатки глазных яблок и клювов, спасаясь от действия желудочного сока, испускающего зловонные испарения…”

Когда даже через много месяцев профессор Луи Жубен попытается идентифицировать таким образом собранные сокровища, ситуация для его обоняния будет ненамного легче.

Но на что не пойдет настоящий зоолог, чтобы собрать и изучить это богатство! Там, среди прочего, оказался клубок щупальцев кальмара Cucioteuthis unguiculata, каждое с сотней остро заточенных когтей, мощных, как у самых крупных хищников. Кроме того, три экземпляра, примерно метровой длины, глубоководного кальмара Histioteuthis ruppeli, с фосфоресцирующими органами, и два клубка щупальцев его соседа по глубинам неизвестного вида.

Были найдены остатки двух кальмаров величиной с человека, которые — вещь невероятная — были полностью покрыты чешуей, как рыбы! В честь принца профессор Жубен назвал эти существа Lepidoteuthis grimaldii, то есть кальмар чешуйчатый Гримальди. Еще был кусок тела кальмара длиной 46 сантиметров, который специалисты описали сначала под именем Dubioteuthis physeteris, а затем причислили к архитевтису. Наконец, с полсотни клювов, все впечатляющих размеров, самые крупные достигали 10 сантиметров в длину и принадлежали, несомненно, таким же супергигантским кальмарам.

“Морской епископ”

Самое большое удивление в этом богатом “улове” вызывает чешуйчатый кальмар. Не являлось ли случайное попадание этого странного моллюска на сушу, да еще в той или иной степени разложения, основанием для рождения средневековых мифов о морских рыцарях? И кто знает, не этот ли головоногий ответствен за появление фантастической истории о “морском епископе”? Тем более надо сказать несколько слов об этом епископском монстре, что некоторые авторы часто путают его с “морским монахом”.

Пьер Белон и Гийом Ронделе оба рассказывали об этом странном создании. Ронделе пишет: “Я слышал о нем от доктора Жисбера, немецкого врача, который получил из Амстердама письмо, где утверждалось, что этот морской монстр в епископском одеянии появился в Польше в 1531 году. Он знаками показал королю, что хочет вернуться в море, и, когда его отнесли к воде, немедленно скрылся в волнах”.

Мне кажется маловероятным, что “морскому монаху” послужил прототипом гигантский кальмар. Но такое предположение я не исключаю в случае с “морским епископом”. Митра, продолжающая его туловище и голову, удивительно похожа на оконечность тела моллюска. Развевающиеся полы плаща могли быть навеяны плавательными щупальцами и складками мантии, опавший вид которой так поражает у вытащенных на берег кальмаров. Ноги могут соответствовать сократившимся ловчим рукам или щупальцам, оставшимся у искалеченного экземпляра. Правда, такое предположение мне кажется слишком натянутым.

Но если эта наивная фигура не обязательно относится к одному из Lepidoteuthis, она могла иметь своим прототипом какого-нибудь другого изуродованного кальмара.

Самое смешное, что история о “морском епископе” после нескольких деформаций, неправильных переписок текста и особенно из-за “человеческого фактора” создала смесь необходимых ингредиентов для успеха у публики публикации в худших традициях американской журналистики. Вот в каких терминах о “епископе” рассказывает Р.-П. Фурнье в 1643 году в своей “Гидрографии”. Несмотря на несовпадение дат событий, нельзя не узнать в нем рассказ Ронделе: “В Балтийском море, у берегов Польши и Пруссии, был пойман в 1433 году морской человек, по внешнему виду похожий на епископа, с митрой и крестом в руках, в плаще, напоминающем одеяние епископа. Он прислушивался к тому, что ему говорили, но не произнес ни слова. Королю, который хотел запереть его в башне, он жестами показал, что это ему не нравится, и священники обратились к королю с просьбой отпустить его в море. Он поблагодарил их жестами… Войдя в море по пояс, приветствовал священников и людей, собравшихся на берегу, благословил их, перекрестив, затем погрузился под воду и больше не появлялся”.

В этом виде история была вписана епископом магистром Спондским в “Экклезиастические анналы”. Счастье еще, что этот кальмар не был канонизирован.

Профессор Жубен призывает к доверию

Если вернуться к кашалоту “Принцессы Алисы”, мы узнаем следы некоторых других древних легенд.

Кальмары, проглоченные прожорливым китом, похоже, оказали серьезное сопротивление агрессору. На его губах остались отметины в виде больших концентрических ран, очевидно оставленных присосками. Их вид вызвал у принца Альберта довольно интересные ассоциации:

“Передо мной встала картина битвы морских колоссов на подмостках океанской бездны, куда гигантское млекопитающее спускается в поисках добычи… Это видение вызвало в моей памяти воспоминание о другом событии, которое произошло во время моего плавания в 1887 году на “Ирондель”. Мы находились в центре Атлантики, направляясь к Азорским островам, когда увидели, как на горизонте из спокойной воды бьют фонтаны. Виновником этого чуда оказалось колоссальных размеров создание: голова его и верхняя часть туловища поднимались время от времени из воды и застывали как башня, в то время как хвост бичом хлестал по воде, поднимая мириады брызг.

Наконец море сомкнулось над исчезнувшим гигантом, но поверхность воды в том месте долго сохраняла вид белого покрывала, видимого с расстояния 8 километров, которое могло быть жидкостью или просто пеной от взбитой воды. Несмотря на все наши усилия, неблагоприятный ветер не позволил яхте приблизиться к этому пятну до того, как оно исчезло. И когда через несколько часов я все же добрался до того места, то обнаружил там голову огромного осьминога…

Не будет ли слишком смелым допустить, что я стал свидетелем того, как кашалот с гигантским осьминогом на голове поднялся на поверхность, чтобы стряхнуть своего врага?”

Этот рассказ принца показывает в новом свете некоторые другие случаи, иначе их трудно понять или в них с трудом можно поверить.

Во-первых, прыжки кашалота, “у которого голова и тело поднималось из воды вертикально как башня”, объясняют нам, почему Плиний описывал своего Физетера как “гигантскую колонну, поднявшуюся выше мачт корабля”. С другой стороны, величина вспененного пространства, видимая “с расстояния 8 километров”, напоминает китайский миф о ките “фег”, который “может убить три тысячи моряков, если его рассердить”. Наконец, ярость борьбы свидетельствует о силе головоногого, способного держать голову млекопитающего гиганта длиной больше 20 метров. Если судну такого же размера пришлось бы померяться силами с одним из них, не оказался бы он в затруднительном положении? Это свидетельство по крайней мере дает пищу для размышлений. Профессор Луи Жубен, один из авторитетнейших океанографов, написал несколько комментариев, которые должны убедить его коллег стать менее недоверчивыми:

“В зоологической литературе можно найти кучу свидетельств, касающихся головоногих, одно неправдоподобнее другого. Они принадлежат и мореходам прошлых веков, и современным морякам. До сих пор ученые лишь пожимали плечами. Теперь, мне кажется, необходимо снова вернуться к ним и отнестись более внимательно, прежде чем отбросить. Описания, только что процитированные, принадлежат перу моряка и к тому же ученого-натуралиста. Они показывают, что эти игры природы абсолютно реальны, несмотря на всю свою фантастичность”.

Мы еще не видели по-настоящему колоссальных кальмаров

Основанные на “истинной правде” легенды о кракене в начале XX века получили право войти в научную литературу: архитевтис стал океанографической звездой. Отныне тот, кого упрямо отрицали в течение многих веков, добился чести быть отмеченным “некрологом” в “серьезном” журнале. Тот, кого долгое время считали невероятным или абсурдным, невозможность существования которого была “доказана”, скоро войдет во все учебники, что означает всеобщее признание. Но это происходит в виде стереотипа, что несет определенную опасность. Подобным образом рожденные научные легенды иногда так же далеки от реальности, как и народные мифы. Мы были бы не правы, если бы об этом забыли.

Но супергигантский кальмар продолжает свою фантастическую карьеру в океанских глубинах, появляясь на поверхности редко и в разном виде. А по волнам зоологической литературы уже начал плавание другой кальмар, более скромных форм и размеров.

В конце прошлого века, в 1895 году, в Токийском заливе был выловлен небольшой экземпляр, около двух метров в длину, а в фиорде Трондхейм с интервалом в несколько месяцев в 1896 году на берег выбросились два архитевтиса. Их длина, включая щупальца, была 10 и 12 метров, а длина тел — около 5,5 метра. Вероятно, это самые крупные экземпляры, найденные в Норвегии за последние несколько столетий. Но где же тогда те “чудовищные рыбы” прошлого, которые, если верить Олафу Магнусу, были в три раза больше? О их существовании мы знаем только из зашифрованных посланий.

В 1903 году пришла очередь норвежского парохода “Михаэль Сар”, проводившего океанографические исследования, встретить севернее Фарерских островов плавающий по волнам труп архитевтиса. Сэр Джон Мюррей и профессор Йохан Хьорт, основываясь в основном на результатах работы исследователей с этого корабля, написали книгу, которая на долгое время стала библией океанографии, — “Океанские глубины” (1912). На с. 653 этой книги можно увидеть фотографию участка кожи кашалота, на котором ясно различимы круглые шрамы, оставленные присосками крупного кальмара. Некоторые — диаметром 2,7 сантиметра. Но совершенно несправедливо эта величина в научной литературе стала считаться рекордной.

В действительности это совершенно обычные и, скорее, даже средние размеры для присосок архитевтиса. Так у целой серии супергигантских кальмаров Новой Земли, изученных профессором Верриллом, самые маленькие экземпляры имели присоски больше 2,5 сантиметра. Нет повода для ликования, когда находишь присоски диаметром 2,7 сантиметра.

Каких размеров на самом деле могут быть присоски у самых крупных супергигантских кальмаров?

Опираясь на известные данные, опубликованные профессором Верриллом, мне удалось установить правило, выражающее с хорошим приближением отношение между длиной архитевтиса и величиной его присосок. Ошибка не превышает 10 процентов, что удовлетворяет требованиям нашего исследования. Вот это правило: “У архитевтисов с длиной тела, включая голову, n метров, диаметр самых больших присосок составляет n сантиметров”.

Следовательно, у экземпляра Фимбл-Тикле, длиной 6 метров 12 сантиметров от задней оконечности тела до клюва, самые большие присоски должны иметь диаметр между 6 и 7 сантиметров. Это в два, если не в три раза больше, чем те, что приводятся в считающемся классическим труде. И наоборот, измерив присоску или ее след, можно прикинуть размеры тела кальмара. Эти расчеты открывают много удивительного, так как известные шрамы, оставленные на теле китов присосками, часто имеют волнующие воображение размеры.

Так, обследовав во время китобойной кампании 1938 года 81 кашалота (67 самцов и 14 самок), британский зоолог Гаррисон Мэтьюз пришел к выводу: “Почти все самцы кашалотов несут на своем теле следы от присосков и когтей крупных кальмаров. Причем следы диаметром 10 сантиметров — довольно обычное дело”.

Если бы Мэтьюз изучал головоногих, а не морских млекопитающих, он бы отнесся к подобному открытию с меньшим равнодушием. Действительно, по крайней мере на первый взгляд кажется, что открыто существование кальмаров с телом длиной 10 метров: тех же размеров, что и “чудовищные рыбы” Олафа Магнуса… По наблюдениям Гаррисона Мэтьюза, большинство архитевтисов, оказавшихся на берегу, меньше средней величины, во всяком случае меньше тех, кого иногда встречали кашалоты.

Какие объективные аргументы можно противопоставить этим выводам?

Круглые шрамы диаметром 45 сантиметров?

Сначала подумаем, не могут ли эти 10-сантиметровые шрамы быть следами ран, полученных в детстве и выросших вместе с животным? Если кашалот удваивает длину тела с детства до зрелости, шрамы могли претерпеть такое же изменение.

На самом деле это маловероятно, так как самые крупные шрамы часто так же ясно видны и, следовательно, так же недавно получены, как и маленькие. К тому же сомнительно, чтобы очень молодые кашалоты могли быть таким образом помечены. Мэтьюз подчеркивал, что следы присосок архитевтиса редко встречаются на теле самок, питающися в основном мелкими головоногими. Если мы не можем достоверно утверждать этого о молодых китах (охота на них запрещена), у нас есть право предположить, что это справедливо и для них: они должны еще больше, чем их матери, опасаться крупных кальмаров. Правда, скоро мы увидим, что не всегда кашалоты нападают первыми. Но смог бы маленький кашалот выйти победителем из схватки с кальмаром, способным оставить на его теле следы присосок диаметром 5 сантиметров? Иначе говоря, может ли кашалот длиной 10 метров оказать сопротивление многорукому чудовищу, превосходящему его размерами? Моллюск, хотя и более легкий, чем его противник, в этих условиях имеет важное преимущество: ему не надо подниматься на поверхность, чтобы глотнуть воздуха. Если больших размеров шрамы мы находим только у взрослых самцов, не значит ли это, что только им одним удается выходить победителями и, следовательно, живыми из битвы с гигантскими кальмарами?

Более справедливо замечание, что кольцевые шрамы диаметром 10 сантиметров не обязательно могут быть оставлены архитевтисом. То, что они оставлены кальмаром, не вызывает сомнения. Это единственные головоногие с когтями по краям присосок, способными повредить кожу кита. Но не могли бы их оставить кальмары, у которых присоски пропорционально больше по отношению к размерам тела, чем у архитевтисов? Есть такие в семействе ужасных Ommastrephes. Например, Stenoteuthis caroli. У него при длине тела, едва достигающей 80 сантиметров, включая голову, присоски имеют диаметр до 2 сантиметров.

Увы! Известные особи этого вида почти не превышают этих размеров. Предположение о существовании такого кальмара в пять раз крупнее — чтобы объяснить шрамы диаметром 10 сантиметров — оправдано гораздо меньше, чем допущение существования архитевтиса только в два раза больше известных размеров.

Некоторые китобои рассказывают о небывалых размерах круглых шрамов на теле кашалотов. Я приведу свидетельство только знаменитого натуралиста Айвена Сандерсона, который в поисках фактов для своей книги “В погоне за китами” перерыл все, что когда-либо было написано об этих животных. Вот что он пишет: “Самые большие следы на теле крупных кашалотов имели диаметр около 4 дюймов (10 см), но находили и шрамы диаметром больше 18 дюймов (45 см)! Эти очень интересные факты были вытащены на свет, чтобы затем, к нашему величайшему сожалению, быть тщательно игнорируемыми. Зоологам понадобилось несколько столетий, чтобы признать существование кракена, а его размеры до сих пор кажутся нам шокирующими. Сама гипотеза о существовании в глубинах океана кальмара в пять раз крупнее представляется настолько преувеличенной, что сразу превратилась в табу”.

Надо признать, в здравом уме и при самом большом желании трудно признать существование кальмара с длиной тела 45 метров. Его щупальца должны простираться на сто, да что я говорю, на 150 метров!

Вилли Лей в своей книге пишет, что он вроде бы имеет сведения о ранах, похожих “на следы от присосок больше двух футов диаметром” (60 см!). Я не знаю, где мой коллега добыл эту информацию, но я всегда верил, что это опечатка и надо читать “больше 2 дюймов диаметром”, то есть больше 5 сантиметров. Но существует множество других свидетельств о 10-сантиметровых следах.

Закроем временно, из-за отсутствия удовлетворительного объяснения, досье безразмерных шрамов. Но дело еще рано считать решенным. Тем более что многие другие знаки свидетельствуют в пользу существования по-настоящему гигантских кальмаров.

Гигантский кальмар в апогее своей карьеры

Как бы то ни было, журналисты и писатели, охотники за сенсациями, не упустили своего шанса и хорошо поживились на открытии следов от присосок размером с детское серсо, в то время как учебники продолжали с упорством твердить об отпечатках величиной не более дюйма. Вся правда об этих морских созданиях останется для нас еще надолго, если не навсегда, недостижимой. Но океанографические экспедиции бороздят океаны все чаще, хотя и медленно, но проливая свет на таинственную жизнь обитателей больших глубин. Послe плодотворной работы “Экспедиции “Планктон”, организованной в Атлантике фондом Гумбольдта, профессор Джордж Пфеффер из гамбургского Музея естественной истории в 1912 году опубликовал замечательную монографию, отметившую некоторый подъем гигантского кальмара в научном сознании. А ведь еще полвека назад он был только элементом скандинавского фольклора!

Сообщения о выбросившихся на берег архитевтисах или найденных фрагментах их тел стали обычным делом. Новости приходили со всех концов света. Но за пальму первенства по количеству свидетельств боролись Великобритания и Норвегия. Ньюфаундленд, бесспорный победитель конца XIX века, сдал свои позиции.

Между 1910 и 1912 годами два архитевтиса были найдены на Лофотенских островах и на острове Смола, около Трондхейма. Затем ни один год не проходил без подобных сообщений. В 1914 году годичный отчет ирландской китобойной станции на полуострове Бельмуллет поведал о хорошо сохранившемся экземпляре архитевтиса, найденном в желудке кашалота. Длина его тела была 1,8 метра, а щупальцев — превышала 6 метров. Этот случай должен ободрить защитников легенды об Ионе — относительно возможности побывать в чреве кита.

21 ноября 1915 года, район Бергена. Норвежский рыбак из Аустрейма видит кальмара длиной 7 метров, дрейфующего по волнам в небольшой бухте. Но едва заинтригованный человек приблизился на расстояние вытянутой руки, как монстр выбросил ему навстречу одно из щупалец. К счастью, при этом присутствовал сосед рыбака. Он бросился на помощь, и вдвоем им после упорной борьбы удалось убить моллюска и отбуксировать его к берегу.

В 1916 году у побережья Трондхейма была зарегистрирована еще одна встреча с архитевтисом.

Затем смена декораций: 2 ноября 1917 года Architeutis harveyi выбрасывается на берег залива Ферт-оф-Форт в Шотландии. В 1918 году небольшой трехметровый кальмар пойман в Японии. В следующем году супергигантский кальмар снова появляется в Норвегии на острове Донна. В феврале 1920 года Великобритания отвечает объявлением о находке на острове Норт-Уист, на Гебридах. И в 1921 году уже на северной оконечности Шотландии, в Кейтнессе, другой суперкальмар кончает жизнь на берегу.

После этого “туристская” активность кальмаров спала на десяток лет, за которые были отмечены только два посещения норвежского берега — в 1927 и 1928 годах.

К этому моменту Норвегия вела со счетом 7:4, но Великобритания не сдавалась. Во всяком случае, когда 13 января 1933 года архитевтис снова заставил говорить о себе, новость пришла с восточного побережья Англии, из графства Йоркшир.

Архитевтисы чувствительны к охлаждению?

Так как кальмар, выбросившийся на берег в Англии, отличался от предшественников, Дж.-К. Робсон описал его под специальным именем Architeutis clarkei, в честь любителя-натуралиста У.-Дж. Кларка, первым о нем сообщившего. Тогда ведущий специалист Британского музея и попытался объяснить повторяющиеся появления архитевтисов на Ньюфаундленде их резким переходом из теплого течения Гольфстрим в более холодное Лабрадорское. Он считал, что разброс точек появления кальмаров у берегов Северо-Западной Европы “хорошо согласуется с этим предположением”. Здесь Гольфстрим встречается с холодными течениями Ледовитого океана. Это объясняло бы тот факт, что кальмаров находили в Исландии и Норвегии, в Ютландии, на Шетландских островах, на Гебридах, в Ирландии, в Шотландии и на восточном побережье Англии.

Если посмотреть на карту океанских течений, то гипотеза профессора Робсона кажется вполне обоснованной. В каких районах сталкиваются течения с различными температурами? Кроме Большой банки у Новой Земли и северо-западного побережья Европы, уже упоминавшихся, это происходит у восточного берега Японии, где холодное течение Оясио встречается под прямым углом с теплым Куросио; в области океана у Тасмании и Новой Зеландии, где околополярным течением отклоняется теплое западно-австралийское; скал Сент-Поль, где им же останавливается ответвление южного тропического течения; в субтропических водах Канарских островов — там холодное течение поднимается с глубины; наконец, у западного побережья Южной Америки, где рукав холодного течения Гумбольдта оттесняет теплое экваториальное течение, называемое рыбаками Эль-Ни-но, к берегам Перу с января по март.

Расположение этих критических зон совпадает с районами, где выбрасывались на берег супергигантские кальмары. Мне кажется особенно показательным появление гигантских моллюсков у Новой Зеландии. Пролив Кука, разделяющий Северный и Южный острова, соединяет море, охлаждаемое холодным течением, от моря, подогреваемого теплым. И именно в непосредственной близости от этого пролива были найдены все местные архитевтисы.

Трудно поверить, что простое изменение “климата” способно до такой степени вывести из строя этих великолепных пловцов, чтобы они не смогли добраться до более благоприятных климатических зон океана. Объяснение должно быть не так просто, как это себе представляет профессор Робсон.

Тайна массовой гибели

Во-первых, если архитевтис держится обычно слоев воды с определенной температурой, то совсем не потому, что она ему лично нравится. Перед всеми крупными морскими обитателями встает одна и та же проблема — пропитания. Чтобы удовлетворить огромные потребности в пище, они вынуждены плавать там, где наибольшая концентрация корма.

Моря имеют слоистую биологическую структуру. Когда исследователи спустились на батискафе к “глубинным слоям, отражающим свет”, они, по выражению Ж.-И. Кусто, погрузились в настоящий “живой суп”.

Совершенно очевидно, что фитопланктон может жить только в условиях достаточной освещенности, при совершенно определенной температуре и солености воды, и эти границы довольно узки. Различные животные, “пасущиеся” на этом плавающем лугу, — мельчайшие ракообразные, черви, крылатые (как бабочки), моллюски птероподы, крохотные медузы и множество других — составляют зоологический планктон, неразрывно связанный с первым. Рыбы — треска, сардины, макрель и т. д. — в свою очередь питаются этим планктоном и образуют своего рода огромные живые пласты. Для того чтобы пообедать, морским колоссам, вроде китов и голубых акул, достаточно погрузиться с открытой пастью в этот еще копошащийся бульон.

В зависимости от рода планктона, начального звена в этой пищевой цепочке, глубина, на которой устраиваются сообщества организмов, участвующих в ней, должна варьировать. Этим объясняется деление моря на слои с различной отражающей способностью.

Похоже, судьба архитевтиса связана со слоем с температурой примерно 10 градусов Цельсия, в котором сосредоточена его любимая добыча. Если по какой-либо причине кальмар выпадает из этой богатой для охоты территории, он оказывается в драматичной ситуации. Кроме того, внезапное вторжение бедного пищей холодного течения разбавляет концентрацию “живого супа”. Перед бедным архитевтисом встает реальная угроза голодной смерти. Но и другая опасность подстерегает его.

Если животные редко погибают от изменения температуры, то совсем иначе обстоит дело с фитопланктоном. Убитый слишком резким скачком температуры или изменением солености воды, он не только сам погибает, что лишает воду части вырабатываемого им кислорода, но внезапно исчезают и все обычно его сопровождающие существа. Они погибают в свою очередь и так далее по цепочке. Короче, разорванная в одном месте пищевая цепь приводит к массовой гибели. Мириады трупов опускаются на дно. Разлагаясь там, они поглощают кислород, растворенный в воде, и выделяют сероводород, очень токсичный газ. Тот, кто хоть раз нюхал тухлое яйцо, знает этот запах. Смертельный газ быстро отравляет последних оставшихся в живых, даже если они такие огромные и сильные, как киты.

Конечно, степень катастрофы зависит от обстоятельств — быстрое течение или медленное, залив или открытое море, — которые могут способствовать длительному застою воды. В некоторых районах земного шара периодически происходит массовая гибель морских организмов. Так почти каждый год — в декабре—январе волны выносят тонны мертвой рыбы на пляжи Уолфиш-Бея на побережье Юго-Западной Африки. Случаи выбрасывания на берег гигантских и супергигантских кальмаров составляют часть таинственной и сложной проблемы массовой гибели некоторых морских зверей и рыб. Но начало этого процесса должно быть связано с анормальными колебаниями температуры или солености воды, вызывающими гибель части фитопланктона.

Супергигантский кальмар острова Йе

Почти через год после того, как в Англии на берег выбросился один из архитевтисов, этот моллюск снова заявил о себе на Ньюфаундленде. В конце декабря 1933 года небольшой кальмар этого вида был пойман в Дилдо, в заливе Трините. Его общие размеры не превышали 6 метров, а длина тела — трех. Весил он почти четверть тонны (570 англ. фунтов).

В том же году газета “Ивнинг телеграм” в номере от 21 декабря сообщила о выбросившемся на берег кальмаре длиной 11 футов (3,4 м). В том же номере газеты старый капитан Кейн рассказал, что полвека назад видел мертвого кальмара длиной 72 фута (22 м).

Летом 1935 года у берегов Франции, почти напрбтив острова Йе, рыболовной шхуной был выловлен средних размеров Architeuthis harveyi. Мы обязаны препаратору научной лаборатории отдела морского рыболовства Ла-Рошели господину Ж. Кадена рассказом об обстоятельствах этой поимки: “8 июня 1935 года в Гасконском заливе с глубины почти 200 метров был поднят на борт шхуны “Паломб” гигантский кальмар. Его общая длина, от оконечности хвоста до кончиков ловчих щупальцев, оказалась 8 метров. Погода стояла пасмурная, но сети можно было забрасывать. Надо заметить, что это легкое затишье последовало за длинным периодом плохой погоды.

Никто из членов экипажа шхуны, включая “морских волков”, уже давно выходивших в море на лов трески к банкам Ньюфаундленда, где о гигантских кальмарах говорили давно, не видел еще такого крупного экземпляра. К несчастью, до того как его решили отправить в Ла-Рошель, он пролежал на палубе почти 48 часов и, когда мы его обследовали, он не был уже в хорошем состоянии”.

Полная длина животного оказалась 8 метров 18 сантиметров (из них 6 м 45 см приходилось на щупальца и 1 м 73 см — на тело и голову). Хотя он и показался огромным “морским волкам” со шхуны, но для архитевтиса это, скорее, средние размеры.

Кадена, напомнив о пойманных и выбросившихся на берег архитевтисах, замечает, что все эти случаи произошли в прохладных водах. В своих записках он не упоминает о гигантских моллюсках Норвегии, Ирландии, Шотландии, Шетландских островов, Гебридов, Англии, Японии, острова Сент-Поль и Новой Зеландии, но выводы его остаются справедливыми. Ни один супергигантский кальмар не появлялся ниже 35-го градуса северной или южной широты.

А нет ли связи между этим правилом, спрашивает Кадена, и тем фактом, что в 1935 году температура в Гасконском заливе была особенно низкой? Этот вопрос не лишен оснований. Возможно, для того, чтобы в рыбацкие сети попался архитевтис у берегов Вандеи в разгар лета, вода должна была быть более прохладной, чем обычно.

Последние новости о титане

После этой чудесной рыбалки “матч” Норвегия — Великобритания возобновился с новой силой. Скандинавы все еще были впереди, счет 7:5. Но 7 ноября 1937 года гигантский кальмар был пойман в Восточной Шотландии, в заливе Белл-Рок. А в 1938 году, в октябре, еще один, длина около 5 метров, щупальца с руку человека, выбросился на берег Англии. Правда нашедший его рыбак разделал моллюска на куски, чтобы использовать в качестве приманки для ловли трески, но сохранил клюв. Еще одна счастливая случайность.

Великобритания наконец сравняла счет. Но в следующем году Норвегия опять вышла вперед. На Лофотенских островах кальмар выбросился на берег. А затем разразилась вторая мировая война и положила конец сообщениям о супергигантских моллюсках. Норвегия закрепила свое лидерство в 1946 году, когда два архитевтиса появились один в Линдхолмене, другой в заливе Вике. Длина их тел не превышала 2 метров, общая длина второго, включая щупальца, была 9 метров 35 сантиметров.

В сентябре 1948 года Великобритания сократила разрыв с помощью кальмара длиной 8,5 метра из австралийской провинции Виктория. Впервые этот головоногий появился в самой Австралии.

Через год Норвегия восстановила разрыв благодаря экземпляру, выбросившемуся на берег в фиорде Хардангер. Но тут же Великобритания совершила блестящий рывок. В октябре 1949 года, уже во второй раз, архитевтис объявился на пляже одного из Шетландских островов. И опять его тело было растащено местными рыбаками на приманки. Но клюв, подобранный д-ром Петерсоном, был отослан в Шотландский королевский музей в сопровождении описания и грубого наброска животного.

Утром 30 ноября того же года другой кальмар был найден у хижины местного рыбака в бухте Нигг (графство Абердин) в Шотландии. Когда его увидели, он был еще жив и конвульсивно цеплялся за прибрежные камни. Его общая длина не превышала 5 метров 87 сантиметров, но Он был в прекрасном состоянии и — о чудо! — рыбаки на этот раз сообщили о находке в морскую лабораторию Абердина. Это позволило Беннету Раи сделать и опубликовать прекрасные фотографии и тщательно изучить моллюска, который, несмотря на свою небольшую величину, весил более 100 килограмм.

Наконец, 14 декабря 1951 года уже полуразложившиеся останки Architeuthis harveyi волны выбросили на скалистый берег Восточной Шотландии. Его не сразу нашли, а когда до него добрались, он был уже в жалком состоянии. Но все же удалось измерить длину его туловища с головой, которая составила около 2 метров.

В 1953 году новое появление гигантского кальмара было отмечено в фиорде Хардангер. А в 1954 году еще два архитевтиса были найдены в фиорде Трондхейм, там же, где четверть века назад уже появлялся их собрат.

Первый из этих монстров явился 30 июля. Ужасный мертвый моллюск длиной 7,5 метра попался в рыбацкие сети. Возможно, он погиб, попав в ядовитые выбросы местной бумажной фабрики, расположенной на берегу. Увы, животное было уже серьезно повреждено, когда попало в руки ученых.

Второй кальмар был замечен 2 октября в том же районе. Его тело плавало на поверхности воды. Из-за близости фабрики его сначала приняли за большой лист бумаги. Но когда его наконец вынесло на берег, один из рабочих понял, что это за животное. Сразу же позвонили в музей Трондхейма, но из-за наступления темноты его службы не смогли в тот же день принять этого странного посланца из царства Нептуна. На следующий день д-р Эрлинг Сивертсен с помощниками был на месте и с удовлетворением констатировал, что животное прекрасно сохранилось. Это оказался экземпляр общей длиной 9 метров 24 сантиметра с ловчими щупальцами в 7 метров 10 сантиметров.

Но самые крупные гигантские кальмары нашего столетия были найдены не на пляжах и прибрежных скалах, а в желудках кашалотов!

Так 12 июня 1952 года в утробе одного из этих китов, загарпуненного у Мадейры, оказался гигантский кальмар длиной 10 метров 35 сантиметров и весом 150 килограмм. Кашалот его проглотил целиком и, наверное, живьем!

Этот рекорд по глотанию был вскоре побит. Четвертого июля 1955 года Роберт Кларк присутствовал на Азорских островах при разделке 14-метрового кашалота. В его желудке нашли нетронутого архитевтиса почти такой же длины: 10 метров 50 снтиметров вместе со щупальцами. Его вес был 185 килограмм!

Откуда такие гигантские щупальца

Одна вещь поражает, когда изучаешь супергигантских кальмаров, собранных во всем мире с начала нынешнего века — это относительно небольшая длина тела. Пять метров можно считать уже исключением. В среднем она около 3,5 метра. У большинства экземпляров длина туловища без головы от 1 до 2 метров.

Если экс-кракен все больше становится реальностью, о возможности существования которой теперь не спорят, то относительная малость известных представителей этого вида, собранных за полвека, вынуждает ученых снижать его возможные размеры. Уже пошли разговоры, что самые крупные из кальмаров Ньюфаундленда — это исключения, почти миф. Кое-кто пошел дальше, и появились заявления, что измерения были произведены неправильно. И все же по многим признакам ясно, что это далеко еще не чемпионы. В научных работах и учебниках с удивительным единодушием утверждается, что “архитевтисы могут достигать длины 17 метров”, и ничто не указывает, что это предельные размеры.

Не будем вспоминать ни о 15-метровых “чудовищных рыбах” Олафа Магнуса, правдоподобность которых спорна, ни о кальмаре длиной 18 метров (без щупальцев), который на глазах Франка Буллена сражался с кашалотом, ни о еще более крупных моллюсках с Лабрадора. Спишем эти случаи на слабое зрение или преувеличение. Оставим в стороне пока и косвенные доказательства, такие, как огромные шрамы на телах кашалотов. И даже тогда в нашем распоряжении остаются не менее убедительные вещественные доказательства в пользу нашего гиганта. Какому еще титаническому монстру могут принадлежать куски древоподобных щупальцев, которые китобои часто находят в желудках кашалотов?

Напомним, д-р Шведиавер говорил о щупальце длиной 8 метров 20 сантиметров, “толщиной с мачту корабля”; капитан Беньонсон — о длине 10 метров 65 сантиметров и толщине с основание мачты; капитан Рейнольде — о щупальце длиной 13 метров 70 сантиметров и диаметром 75 сантиметров и т. д.

Можно ли просто отбросить эти свидетельства? Это было бы абсурдно. Нет никаких оснований не доверять им больше, чем рассказам рыбаков и пастухов с Ньюфаундленда, на словах которых базируются многие описания профессора Веррилла. От двенадцати из девятнадцати архитевтисов, найденных на Ньюфаундленде и Лабрадоре, не осталось ни одного кусочка. Они существуют только на честном слове.

А раз так, надо честно рассматривать с равным правом и вышеперечисленные случаи, тем более что они подтверждают друг друга.

Существуют ли тридцатишестиметровые кальмары, не считая ловчих щупальцев

Сразу скажем, что в большинстве случаев речь, скорее всего, идет не о ловчих щупальцах кальмаров, длина которых часто превышает 10 метров. Толщина их одинакова по всей длине (за исключением, конечно, заостренных концов, которые легко отличить) и у самых больших исследованных образцов не превышает толщину человеческой руки. Почти во всех случаях речь идет о “руках”.

Экстраполируя эти размеры, можно подсчитать общую длину чемпиона Фимбл-Тикле, туловище с головой которого были 6-метровой длины. Если, как думает профессор Веррилл, это был Architeuthis princeps, у него должны были быть руки длиной около 6 метров и толщиной 25–30 сантиметров в основании.

Если предположить, не без сомнений, надо признать, что огромные щупальца из желудков кашалотов также принадлежат кальмарам вида Architeuthis, какие размеры должны мы приписать тому, кому принадлежали самые толстые обрубки?

У Architeuthis harveyi, самого коренастого из всех, руки меньше или равны длине туловища, в то время как у Architeuthis princeps, самого “длиннорукого” из кальмаров, они достигали размеров чуть больших, чем длина тела вместе с головой. Если теперь нам нужно определить длину кальмара без ловчих щупальцев, надо просто удвоить размер одной из его рук и с уверенностью считать, что мы не ушли далеко от истины.

Следовательно, щупальце длиной 8 метров должно принадлежать по крайней мере 16-метровому кальмару, не считая ловчих щупальцев.

Гигантская рука, найденная людьми капитана Рейнольдса и сначала принятая за морскую змею, должна была принадлежать кальмару длиной 27–28 метров. Больше 20 метров должен был быть и кальмар капитана Андерсена, рука которого больше 50 сантиметров в диаметре. А кальмар капитана Смита, судя по размерам присосок и толщине щупальца, должен быть монстром длиной 36 метров!

А с ловчими щупальцами, которые могут быть равны остальной длине, общий размер моллюсков может достигать и 30 метров, и 32-х… и 72-х! Это еще не все. У самок хватательные щупальца еще длиннее. Следовательно, отныне можно предполагать существование кальмаров, общая длина которых может приближаться к 100 метрам!

Если даже сделать поправку на естественную склонность человека к преувеличению и сократить процентов на пятьдесят упомянутые размеры, предполагаемый кальмар останется еще намного крупнее зарегистрированного рекордсмена, с его 17 метрами.

В который раз мы можем спросить себя: имеем ли мы право отбрасывать свидетельства уважаемых людей, таких, как господин Пике, видевших на Лабрадоре выброшенного на берег кальмара длиной 24 метра от хвоста до клюва? Так же как нет никаких оснований a priori не верить словам капитана Кина, нашедшего на Ньюфаундленде кальмара с длиной тела 22 метра, и заявлению школьного инспектора с Лабрадора Хаддона о 27-метровом экземпляре.

Пике и Хаддон передали нам круглые цифры (80 и 90 футов), — очевидно, оценка производилась на глазок и, скорее, не без преувеличения. Оставим половину, и нам еще останутся чудовища, которым вполне могут принадлежать щупальца, найденные капитанами Рейнольдсом и Смитом, или куски студенистой плоти, исследованные Франком Булленом.

Настало время вспомнить, что изучение круглых шрамов от присосок на шкуре кашалотов предполагает существование моллюсков в два раза крупнее монстра Фимбл-Тикле. А если большие следы истинны, то подтверждаются самые безумные предположения.

Среди множества данных о существовании кракена, которые не кажутся мифическими, есть, конечно, и преувеличения и, наверное, мистификации. Но можно ли по этой причине отбрасывать эти различные свидетельства все вместе: и рассказы очевидцев, и огромные шрамы от присосок, и гигантские щупальца?

Да, гигантский кальмар может угрожать безопасности кораблей

В любом случае существования кальмаров, размеры которых достигают 20 метров, не могут больше отрицать добросовестные исследователи. Но тогда не способны ли подобные титаны на действия, приписываемые им Дени де Монфором? Не может ли один из них перевернуть и потопить такую шхуну как «Перл», водоизмещением всего 150 тонн?

Чтобы ответить на эти вопросы, следует определить, какого веса может достигать кальмар вида Architeuthis.

Сначала напомним, что плотность тела живого существа только немного больше плотности воды и можно принять вес одного кубического дециметра тела примерно равным весу одного литра воды, то есть 1 килограмм, следовательно, 1 кубический метр — примерно равным 1 тонне.

Приблизительный вес кальмара довольно легко подсчитать, потому что тело его имеет почти веретенообразную форму.

По этим расчетам получается, что кальмар «Электона», длиной 6–7 метров, должен весить около 3 тонн, как и предполагали матросы, которые пытались поднять его. Что касается «чемпиона» Фимбл-Тикле, с его длиной 11–12 метров, его вес почти в 8 раз больше. По уточненным расчетам, сделанным американскими специалистами, он, не считая ловчих щупальцев, не меньше 30 тонн.

Экземпляр в два раза длиннее — который, как мы уже договорились, может существовать — весит еще в 8 раз больше, от 190 до 240 тонн. А вес самых крупных китообразных оценивается в 150 тонн. Таким образом, получается, что моряки были правы, когда называли кальмара “самой большой морской рыбой”, а кракен является самым крупным животным на Земле.

Не пора ли наконец признать, что монстр такого веса и силы способен нарушить равновесие парусного судна водоизмещением до 50 тонн, если навалится на борт? А именно таким был тоннаж самых больших древних норвежских судов.

Я не прошу читателей слепо верить в рассказы моряков, склонных к хвастовству, — я призываю подумать о простой механической задаче.

Заметим, что, за исключением случая с “Перл”, в рассказах мореходов никогда не утверждалось, что головоногий перевернул крупный корабль: речь всегда шла об опасности этого. Что касается потопления 150-тонной “Перл”, если оно действительно было, то здесь, скорее всего, произошло внезапное смещение балласта, вызванное креном судна при нападении моллюска.

Худшего можно избежать, если немедленно оказать сопротивление монстру. Моряки, которые активно защищались топорами, ножами и абордажными саблями, разрубая его щупальца, почти всегда одерживали победу над чудовищем. Таким образом, несмотря на то, что нападение супергигантского кальмара на корабль — это самое ужасное зрелище в мире, оно случается исключительно редко и его можно отразить.

Настало время спросить: почему крупные головоногие бросаются без предупреждения на корабли?

Снова плот — с “Британии”

Абсурдно отрицать агрессивность таких активных хищников, как кальмары. Редко кто из рыбаков, которым доводилось помериться силами с кальмаром даже среднего размера, не скажет вам, что это страшный противник, кровожадность которого даже выше, чем у акул. В 1940 году члены океанографической экспедиции Михаэля Лернера ловили кальмаров вида Ommastrephes gigas у побережья Перу. Эти головоногие могут достигать 4 метров в длину и 150 кг веса. Самые крупные из пойманных Лернером и его товарищами не превышали 2,5 метра и 50 килограмм. Однако это не рыбалка, которую можно посоветовать для воскресного отдыха. Этим морским демонам удавалось ударом клюва перерубать самые толстые стальные тросы, используемые для ловли, или вырывать целые куски дерева из багров, которыми их втаскивали на палубу. День и ночь они крутились вокруг приманок, но если кто-нибудь из них был ранен, остальные набрасывались на несчастного и раздирали его на части.

A Ommastrephes — карлики по сравнению с Architeuthis. И хотя все говорит за то, что они свирепее и подвижнее последних, аппетиты их должны быть пропорциональны размерам тела. С точки зрения жертвы один другого стоит.

Нельзя пренебрегать опасностью, которую представляют супергигантские кальмары для человека. Пример тому — случай спасшихся пассажиров транспорта “Британия”, перевозившего войска во время второй мировой войны. “Британия” была потоплена 25 марта 1941 года германским рейдером “Санта-Крус” в самом центре тропической Атлантики, на полпути между Бразилией и Гвинеей. Двенадцать человек, среди которых был лейтенант Дж. Кох, избежали немедленной смерти и оказались на крохотном спасательном плоту в открытом океане. Все они не могли на нем поместиться и вынуждены были отдыхать по очереди; остальным приходилось плавать рядом, держась за плот руками. Однажды ночью крупный кальмар обвил одного из находившихся в воде щупальцами и рывком оторвал его от плота. Несчастный скрылся под водой и больше не появился.

Трудно представить весь ужас, который охватил оставшихся. Он еще больше усилился, когда лейтенант Кох в свою очередь подвергся нападению. Он почувствовал, как его ногу обхватило огромное щупальце, причинив острую боль. По неизвестной причине монстр почти сразу же отпустил свою жертву. Но хотя хватка была коротка, этого времени оказалось достаточно, чтобы нанести лейтенанту серьезную рану. Своими когтистыми присосками кальмар оторвал у него от ноги круглые куски кожи и мяса величиной с монету.

По этим следам можно определить размеры кальмара. Это должен был быть архитевтис с телом размером с человека, общей длиной около 7 метров. Некоторые Ommastrephes в три раза меньших размеров могут оставить такого же размера раны, но сомневаюсь, что им удалось бы утащить человека.

После пяти дней, проведенных в воде, — за это время большинство обитателей плота умерли — троих, оставшихся в живых подобрал испанский пароход. Среди них был и лейтенант Кох. Через два года после случившегося его раны осмотрел английский биолог Джон Томпсон. Еще и сегодня круглые шрамы на ноге британского офицера напоминают об ужасной атаке, жертвой которой он стал.

Найдут ли в себе наши кабинетные эксперты мужество разыскать героя этого приключения и заявить ему со своей обычной безапелляционностью, что истории о нападении кальмаров на человека — это только сказки для впечатлительных дам?

Атака с пикирования или неудачное падение?

Все случаи нападения больших кальмаров зарегистрированы в тропической зоне океана, то есть там, где кальмары никогда не выбрасывались на берег. В этом нет никакого противоречия, даже наоборот. Архитевтисам в тропиках, даже если на какой-то глубине они попадут в более холодный слой воды, серьезная опасность не угрожает. Поднимаясь к поверхности, они легко найдут для себя благоприятные условия (температуру +10°). Только там, в самых выгодных для них условиях, они могут показать себя во всей красе. Еще отметим, что появление супергигантских кальмаров в хорошей спортивной форме отмечено в районах, где холодные течения подходят к самой поверхности, — здесь они и могут найти свои любимые +10°.

Подтвердило это и плавание “Кон-Тики” в водах холодного течения Гумбольдта в тропических районах Тихого океана: “Не раз около плота, — рассказывал Тур Хейердал, — из глубины внезапно появлялись круглые, фосфоресцирующие глаза и глядели на нас не двигаясь. Нашими гостями были гигантские спруты” (читайте — “гигантские кальмары”.

Путешественники на “Кон-Тики” так часто встречались с кальмарами потому, конечно, что использовали самый бесшумный и не беспокоящий морских обитателей вид транспорта. В наше время современных винтовых кораблей все меньше остается надежд, что удастся приблизиться к морским монстрам, вроде супергигантских кальмаров, или их кузенам осьминогам, существам “агрессивным, но осторожным”, “со скрытным характером” (проф. Робсон). Даже те два парусника, подвергшиеся нападению в конце XVIII века, были неподвижны: первый стоял на якоре, второй был остановлен штилем. В таком же положении была и шхуна “Перл”. В случае с кораблем капитана Денса моряки, висевшие на канатах почти у самой воды и выполнявшие ремонтные работы, скорее всего, послужили приманкой для монстра, так же как и несчастные с “Британии”. Что касается случаев явного нападения кальмаров на сами корабли, то не могла ли в этих случаях идти речь о случайных столкновениях?

Японский зоолог Кацуя Таго сообщил в 1937 году, что крупный кальмар, длиной 20 футов (6 м), набросился на рыболовное судно около Кинказана.

Кальмары могут совершать впечатляющие прыжки из воды, им удается иногда даже запрыгивать на палубы кораблей. И, конечно, падение живого болида в несколько сот килограмм может причинить некоторые повреждения. А если это архитевтис в несколько тонн весом? Не будет ли серьезно повреждено даже солидное судно?

Поэтому, кажется, права мисс Джойс Аллан, хранительница секции моллюсков Австралийского музея в Сиднее, когда пытается — а для этого надо иметь некоторое мужество — подвести фундамент под легенду о нападении спрутов на морские суда: “…надо представлять себе, что раньше корабли были гораздо меньше и медленнее современных и их палубы были ближе к воде. Поэтому, если какой-нибудь гигантский кальмар внезапно выпрыгнет из воды, как реактивный снаряд, и навалится на борт корабля всем своим весом, можно допустить, что судно может и перевернуться”.

Танкер атакован кальмаром

Не будем, однако, все время говорить о случайности. Откровения капитана норвежского военного флота Арне Гронингсатера в научном журнале “Натюрен”, возможно, дают нам ключ к решению загадки. Офицер рассказал, как нефтеналивной танкер водоизмещением 15 тысяч тонн и длиной 150 метров, которым он командовал, подвергся нападению гигантских кальмаров в Тихом океане.

“Когда мы ходили между Гавайскими островами и Самоа, — рассказывал норвежский капитан, — наш танкер был три раза атакован гигантским кальмаром, и каждый раз он действовал одним и тем же образом”.

С высоты мостика капитан мог легко проанализировать технику нападения, которую использовал его необычный противник. Двигаясь параллельно кораблю со скоростью 30–40 км/час, животное вскоре обгоняло его, идущего со скоростью не более 12 узлов (19 км/час). Когда расстояние между ними достигало примерно 50 метров, моллюск разворачивался, описывая дугу, и бросался прямо на корабль примерно в трети от носа. На глубине 4–5 метров он вцеплялся в корпус. Но ему не удавалось закрепиться на скользкой, гладкой металлической поверхности и моллюск мало-помалу сползал к корме, пока не попадал под винт.

Капитан Гронингсатер объясняет эти повторяющиеся атаки на корабль постоянной враждой между кальмарами и кашалотами. Архитевтис принимал корабль за своего врага и хватал его примерно в трети от носовой части, где удобнее и надежнее всего можно схватить кита. Именно в этом месте у кашалота находится выступающий горб.

Надо сказать, что размеры самых крупных китов — 25 метров — намного меньше 150-метрового танкера. Но надо заметить, часть корпуса, видимая под водой, не так значительна, как поверхность всего корабля.

С другой стороны, у морских животных сам вид добычи редко вызывает реакцию агрессии. У акул, например, аппетит стимулируется в основном запахом: запах крови превращает их в убийц. У барракуд, этих «морских щук» Антильских островов, агрессивность вызывается скоростью жертвы — примерно около 29 км/час, — с которой движутся рыбы, которыми они питаются. Барракуду можно ловить на приманку любой формы, размеров, цвета, лишь бы она двигалась со скоростью 29 км/час.

Возможно ли найти стимул подобного рода для кальмаров? Может быть, это скорость 19 км/час — крейсерская скорость кашалотов (известно, что преследуемый или яростно атакующий кашалот может развивать скорость и до 32 км/час). Неудивительно тогда, что шум винтов не отпугивает атакующего архитевтиса. Только существование рефлекторного механизма, сравнимого с тем, который управляет акулой и барракудой, может объяснить это безразличие к таким чуждым морю вибрациям.

Гигантские кальмары нападают на свою жертву (или на то, что они за нее принимают), когда находят ее в неподвижности и принимают за уснувшую или если она движется с не очень большой скоростью, как прогуливающийся кит. Явно непреодолимый импульс бросает их на объекты, размеры которых зачастую гораздо больше собственных, со всеми фатальными последствиями. Ведь у кашалотов есть мощные зубы, а у кораблей — острые стальные винты.

Некоторые из семи: покровов с тайны сняты

Итак, подведем итоги. Почти не вызывает сомнений тот факт, что архитевтис обитает обычно в слоях океана с определенной температурой. Но для удовлетворения непомерного аппетита он вынужден постоянно перемещаться. Чтобы все же не выйти из предпочитаемой окружающей среды, своего ареала, как говорят зоологи, он должен следовать за океанскими течениями, менять глубину по мере охлаждения или потепления воды. (Это, в конце концов, делает кальмаров почти космополитами, но и очень ограничивает районы океанов, где они появляются близко к поверхности.) Но если вне тропиков они внезапно попадают в холодное течение или если их уносит ответвлением течения, которое, постепенно охлаждаясь, пропадает, они оказываются в критическом положении. Влекомые инстинктом к поверхности, надеясь попасть там в более теплую воду, они не находят зон, где водится их добыча. Над ними нависает угроза голода. Там, где встречаются течения с большим перепадом температуры, угроза их жизни становится прямой, потому что погибшие и разлагающиеся организмы отравляют воду вокруг. Этим объясняется и относительно частое выбрасывание их на берег, и то, что это происходит в одних и тех же, близких к полярным районах океана.

С другой стороны, огромные размеры, возможно намного большие, чем известные измеренные и описанные, и кровожадность этих хищников превращают их в опасного противника для любого живого существа, включая человека. Сопротивление, которое они оказывают кашалотам, самым крупным плотоядным земли, имеет достаточно свидетельств. Из всего вышеизложенного следует, что районы, где человек может встретиться с супергигантским кальмаром, крайне ограничены. Архитевтисы — глубоководные животные и не должны приближаться к берегу, разве только мертвыми. А в тропических районах, в открытом океане, где они иногда появляются на поверхности, не очень часто встречаются одиночные пловцы — только жертвы кораблекрушений, уцепившиеся за обломки корабля.

Иногда в тропиках кальмар может броситься и на корабль, приняв его за своего главного врага — кашалота. Но такое нападение чаще всего должно оставаться незамеченным для современных кораблей, палубы которых высоко подняты над водой.

Таким образом, если бы не особенная чувствительность кальмаров к изменению температуры и отравленным мертвым зонам, никогда гигантский кальмар не выплыл бы на поверхность, а кракен — из тумана легенды.

Теперь мы знаем, что они существуют, мы знаем, какой они формы, и нам известны размеры некоторых из них. Мы считаем, что можем различить среди них, по довольно бедным материалам, несколько видов, хотя не можем уверенно указать их половые различия. И нам совсем неизвестны их максимальные размеры. По правде говоря, мы не можем уверенно утверждать, что они являются самыми крупными головоногими на Земле! Об их повадках, скорости передвижения, путях миграции, способах охоты, методах маскировки, питании, размножении, развитии и возрасте, стадном чувстве и других аспектах их жизни мы лишь догадываемся, — здесь мы находимся на уровне гипотез, более или менее точных экстраполяции, то есть почти полного незнания.

Фантомы, горгоны, вампиры, вурдалаки — вот кем они всегда были и останутся для нас, наверное, навсегда, — несмотря на обрубки щупальцев, мало похожие на останки живого существа, которые мы храним в заспиртованном виде, несмотря на высушенные челюсти, лежащие на пыльных полках музеев, тщательно пронумерованные и описанные. В наших кошмарных снах эти гигантские щупальца извиваются, ползут, колышутся и медленно душат нас; к нам прилипают ужасные присоски с когтями по краям; их крючковатые кяювы вгрызаются в нашу печень бедных Прометеев, слишком безумных, чтобы воздержаться от проникновения в тайны океанских богов.