В первый раз...

19

Ире хотелось плясать и петь от радости, но она лишь сидела и блаженно улыбалась, прижимая ладони к разгорячённым щёкам.

Он, такой красивый, такой видный, позвал её на дискотеку! Невероятно! Немыслимо!

Половина дня тянулась медленно и нудно, а хотелось, чтобы скорее настал вечер. Хотелось так сильно, что больше ни о чем не думалось.

Ближе к семи нервы совсем сдали. Иру аж потряхивало. А что, если Вадим пригласит её на медленный танец? Зачем-то же он позвал: «Приходи обязательно». А если пригласит, значит, коснётся её. И тогда она в тот же миг умрёт! Ну или упадёт в обморок. И сама ни за что на свете не сможет притронуться к нему. Просто не сможет и всё. И что, будет стоять столбом?

А если Вадим ее не пригласит, если опять будет танцевать с другими девчонками – это ещё хуже. Это вообще терпеть невозможно. Это и прежде было больно, а сейчас, когда он обнадежил...

Не пойду, решила Ира. Зачем позориться? Или страдать лишний раз?

Однако пошла. И самая первая.

Девчонки в палате ещё собирались, прихорашивались, ссорились. Вообще-то они всё время ссорились, нет, не ругались в пух и прах, а просто поддевали друг друга или недовольство высказывали.

На этот раз Дина попросила у Светы обещанную заколку, а та возмутилась:

– С какой такой стати я тебе буду свои заколки давать? Ну ты и наглая!

– Ты обещала... если я попрошусь медсестрой вместо Гули...

– Тебя медсестрой сделали? Нет. Так что сиди и помалкивай. И вообще, к чему тебе красивые вещи? Тебе они все равно не помогут. У тебя безнадежный случай.

Света скроила уродливую гримасу, и ее подпевалы взорвались хохотом.

В другой раз Иру бы это взбесило, но не сегодня. Сегодня её ни Света, ни насупленный Денис, ни Виталик, который привязался к ней перед ужином с какими-то претензиями и требованиями, не вызвали раздражения.

Вита тоже подметила:

– У тебя сегодня хорошее настроение?

Ира подтвердила – хорошее, но в чём причина, не призналась, хоть Вита и выпытывала. Да и саму распирало желание поделиться радостью, еле сдержалась. А во время ужина она села лицом к первому отряду и, поймав взгляд и улыбку Вадима, улыбнулась в ответ, хоть и ужасно разволновалась.

Дискотека только началась, а они с Витой были уже на месте.

Вокруг крутились пока одни лишь младшие отряды. Им даже неловко как-то было, точно они переростки среди детворы.

Они присели на скамейку, выбрав очень удачное место – с краю, но зато вся танцплощадка на виду.

Павлик кричал со сцены свои шутки-прибаутки, просил детишек похлопать-потопать-погорланить вместе с ним, и все хором повторяли его «Оу», «Е!», «Эге-гей!». Затеял игру «Ручеёк», в которую с удовольствием включились все, кроме Иры и Виты.

Спустя полчаса стали подтягиваться ребята из старших отрядов, но Вадима всё не было. Затем Павлика сменил вожатый третьего отряда, но тот не заводил народ, а лишь безмолвно переключал композиции на большом бобинном магнитофоне. Павлик куда-то скрылся. И без него градус веселья сразу заметно снизился.

«Курить наверняка сбежал», – подумала Ира.

Вообще-то курить в лагере строго запрещалось. Не только детям – это уж само собой, но и вожатым, и всему педагогическому коллективу.

Дети особо и не рвались, а вожатые, не все, конечно, но некоторые покуривали тайком, за территорией лагеря. Вот Павлик, например. Ира чувствовала от него лёгкий табачный запашок. Обычно она терпеть не могла, когда от людей несло куревом, но именно на Павлика эта неприязнь не распространялась. Было даже нечто привлекательное в том, что он так смело нарушал запреты. И уж совершенно точно курящий Павлик казался ей привлекательнее Дениса, некурящего и безупречного во всех отношениях.

Однако всё же здорово, что Вадим не курил. От него пахло травой, солью, ветром, свежестью и чем-то неясным, но очень волнующим. От него восхитительно пахло!

Но где же он всё-таки?

Ира начала нервничать. Позвал, а сам не пришёл. Посмеяться над ней решил? Или попросту забыл?

На танцплощадке уже было не протолкнуться. Ира высмотрела мальчишек из его отряда, нескольких девчонок. Ну а Вадим где?

Настроение совсем упало. Вот дура! Размечталась! Хорошо ещё никому не рассказала об этом, а то выставила бы сейчас себя на посмешище. Вита бы, конечно, не стала над ней смеяться, но всё равно стыдно.

Вот уже и Павлик вернулся. И снова началось: «Покажите ваши руки! Выше-выше!», «А теперь все вместе!», «А ну, кто громче?». И всем сразу стало оглушительно весело.

А Вадима всё нет… Его точно нет. Запела Джилла Ирину любимую песню – «Джонни, о, е…», и народ схлынул, облепил скамейки вокруг опустевшей танцплощадки. Осталось лишь несколько пар.

Ира обсмотрела каждый угол, каждый метр. Нет его! А такая песня! Вот бы под нее с Вадимом потанцевать медляк, подумала Ира, совершенно забыв, как еще днем боялась, что умрет на месте, если он ее коснется.

Ей даже стало немного завидно – вон Света танцует с тем самым Сергеем из первого отряда, что играл на гитаре. И даже Лидка танцует с Виталиком. Нет уж, завидовать Свете и Лидке – это совсем ни в какие ворота. А вот той долговязой Регины из первого отряда нет. Её нет, и Вадима нет. Вдруг они где-то вместе? Ледяными иголами болезненно пронзило сердце.

Отпела Джилла – загремел задорно «Чингисхан». И снова начались танцы до упаду. «Чингисхана» сменили Бони М с лихим «Распутиным», следом распалял толпу «Зелёный свет» Леонтьева, и тут же, не давая опомниться, – «Рок вокруг часов» Билла Хейли. И чем зажигательнее была композиция, чем громче веселился народ, тем острее Ира чувствовала себя обманутой, несчастной, одинокой.

– Комрадос, вы великолепны! – кричал со сцены Павлик. – А теперь… теперь… дамы приглашают кавалеров! Потому что это белый танец. Потому что это самая романтичная баллада о любви. Love Hurts! Назарет! Любовь ранит... любовь причиняет боль… но как жить без любви? Девочки, спасайте!

«Ещё как ранит», – горестно подумала Ира, глядя, как с первыми аккордами стремительно пустеет танцплощадка, как вмиг угомонившаяся толпа разбредается, оставляя место лишь нескольким… счастливчикам.

«Может, тоже кого-нибудь пригласить?» – подумала Ира. Вон Витя стоит, грустит. Заметил её взгляд, улыбнулся. Юра тоже один. Нет, с ними не хочется.

Зато Сеню пригласила девочка из четвёртого отряда. Остальные пацаны стали посмеиваться, мол, он котируется среди малышей, но их смешки звучали не очень-то весело.

А песня, и правда, красивая! Даже красивее, чем «Джонни». Чудесная песня!

Ира на мгновение закрыла глаза, слушая переборы бас-гитары. А когда открыла – перед ней стоял Вадим. Дыханье тотчас перехватило. Пришёл! Пару секунд она так и стояла, замерев, не дыша, и смотрела на него, широко раскрыв глаза.

Если бы он пригласил Иру на танец, она, вне всякого сомнения, отказалась бы. Закачала бы испуганно головой, а потом ругала бы себя, что она такая пугливая и затюканная дурочка. Но Вадим ее не пригласил.

Он, не говоря ни слова, ничего не спрашивая, просто и уверенно взял её за руку и повёл за собой, прямо в середину танцплощадки. Остановился, развернул к себе, как куклу, притянул за талию ближе.

Иру изнутри била дрожь, голова шла кругом, ноги резко ослабели, а лицо полыхало, точно опалённое огнём. Он ­так близко! Обнимает её! И она держит его за плечи – нет, не держит, касается, совсем слегка, стыдливо, не то что он – обхватил по-хозяйски. Под тонкой тканью его футболки кожа такая горячая.

– Ты вся дрожишь. Замёрзла? – спросил он её, касаясь губами уха, отчего Ира едва не лишилась сознания. Она точно упала бы, если бы крепкие руки не держали её, если б не притянули ещё ближе. – Давай согрею.

Какое там «замёрзла»? Ире казалось, она вся плавится изнутри, вся пышет жаром, как мартеновская печь, но он всё равно прижал её к себе, как будто они не танцевали, а обнимались.

Ире было мучительно стыдно, горячо и… упоительно хорошо. Несравнимо ни с чем, потому что ничего подобного она никогда раньше не испытывала. Нет, пару раз она танцевала с мальчиками на школьных вечерах, но тогда всё было иначе. Совсем не так. А точнее – никак. Она и помыслить не могла, что от обычного танца можно получать такое удовольствие, что можно так пьянеть…

После дискотеки Вадим проводил её до корпуса. Они шли чуть в стороне от остальных ребят, и Ира видела, что девчонки постоянно на них оглядывались. Обсуждали их. Ну и пусть! Вадим держал её за руку, и Ире хотелось одного – идти вот так долго-долго.

У крыльца остановились.

Он ничего не говорил, просто смотрел и улыбался краешками губ. Ира снова смутилась. Идти и разговаривать, даже держась за руки, всё-таки куда проще, чем стоять друг напротив друга и смотреть в глаза. Внутри опять стремительно нарастало волнение, вызывая дурацкую дрожь.

Ира не выдержала, отвела взгляд в сторону. А он продолжал смотреть на нее, прожигая глазами насквозь.

Ира собралась с духом, нервно облизнула пересохшие губы и выпалила:

– Мне пора. Денис будет ругаться.

И тут же устремилась в корпус, но почувствовала, как в последний миг он успел легонько коснуться её руки, а в спину полетело тихое: «До завтра!».