В плену у волка

Глава 7

Реджина

– Баульник красноперый, – рассказывала Лейла, разгребая сугробы у определенных деревьев и наклоняясь к травке, что распушила красненькие тоненькие веточки под снегом, – редкое растение, растет возле болотистой местности. Хорошо для рожениц, больше всего для тяжелых, уставших от родовой муки!

Я старалась запомнить каждое слово, особенно теперь, когда будущее рисовалось новыми красками. Я смогу, как и папа и мама, помогать людям лечить их без всякой магии. Смогу добывать травы сама и продавать их, поэтому знания, которыми делилась Лейла, впитывала быстро, старалась задавать много вопросов, чтобы разузнать больше. Знахарка улыбалась мои уточнения, что сыпались градом, но отвечала, даже повторяла по нескольку раз. Слушала затем мой ответ и, только убедившись, что я все запомнила, давала возможность подойти к растению и самой изучить его.

Я разглядывала растения в привычных для них среде обитания, впитывая каждый рисунок на листьях, каждый узор, каждую веточку. Потом либо срывала руками, либо обрезала стебель ножничками, а для некоторых использовала серебряный ножичек.

– Баульник не любит соседства с другими растениями, поэтому его понесешь отдельно от всех трав, – учила Лейла. – И заготавливать его будем в сенях, в темном месте. Если солнечный свет попадет на его листья, так все, пиши пропало снадобье. Поэтому отвар в темном пузырьке нужно хранить и давать только вечером, когда солнышко спрячется, в остальное время он не окажет никакого действия.

Мы ходили уже несколько часов по лесу, и, казалось, это чистый лекарственный магазин, несмотря на зиму. Хотя так оно и было. Веточка от желудочных спазмов, корешок от мужского бессилия, ягоды от женского бесплодия – это кружило голову, хотелось каждому помочь, поделиться знаниями с миром. Так за разговорами мы вышли на небольшую опушку, и тут я остановилась, как вкопанная, заметив целую стаю волков. Они рвали друг друга, кровь и ошметки шерсти летели в сторону.

«Оборотни», – мелькнуло в голове, когда один волк, которого отшвырнуло, пролетел несколько метров и шмякнулся возле дерева, что росло рядом с местом, где мы со знахаркой остановились. С земли поднялся уже не волк, а парень, широкий в плечах, еще не такой, как Джаред, но уже подающий надежду, что в скором времени заматереет и не будет уступать Альфе в силе.

Я вздрогнула, когда заметила на его спине жуткие следы когтей, что кроили кожу так глубоко, что из нее сочилась кровь. Внутри все сжалось, сердце требовало помочь парню.

– Акура! – воскликнул парень. – Это тебе так просто не сойдет с лап!

Он прыгнул, в воздухе перетекая в огромное животное, и напал на белую волчицу, что выступила перед ним. Стоило парню задеть ее зубами, как она покатилась прямо нам под ноги и перекинулась в красивую девушку с длинными волнистыми волосами. Ее тело требовало не меньшей помощи, но стоило сделать шаг на поляну, как Лейла схватила меня за руку и покачала головой:

– На оборотнях заживает все быстро и даже шрамов не останется!

Знахарка потянула меня расположиться под деревцем, чтобы понаблюдать за схваткой, поскольку уловила мою обеспокоенность, я все никак не могла поверить, что девушке не требуется помощь, хотя ей чуть не распороли брюшину, чем заставили вскрикнуть.

Не разделяя моей обеспокоенности, Лейла немного уплотнила снег и уселась прямо в сугроб у толстого ствола, достала длинную тонкую трубку, на кончике которой было утолщение, в то место забила какую-то траву, затем подожгла огнивом, ловко чиркнув, и раскурила, пустив белый дымок. Некоторое время она молчала, продолжая вдыхать и выдыхать дым. Протянула трубку мне, я лишь отрицательно махнула головой. Лейла лишь пожала плечами и развернулась к дравшимся в свете луны оборотням, которые продолжали игнорировать наше присутствие.

Я смотрела, как оборотни, не жалея друг дружку, не обращая внимания, что среди них девушка, продолжали нещадно нападать друг на друга и драть что есть мочи. Я несколько раз даже закрывала руками лицо, чтобы не видеть особо ожесточенные моменты, но старушка не разделяла моих чувств, наоборот, посидев некоторое время, стала активно комментировать, критиковать даже, словно понимала в тактике нападения оборотней.

– Чарли, держи оборону! – подзуживала Лейла и вдруг заливалась странным смехом. Чем больше вдыхала она дыма из трубки, тем страннее становилась, я даже постаралась отгородиться от нее, от шума свары, как вдруг Лейла схватила меня за руку, притянула к себе и заглянула в глаза.

Мир словно замер, а время остановилось, затихли внешние звуки, остался только голос Лейлы и страшные глаза без зрачков. Против воли я окунулась в их глубину, меня словно засосало внутрь. Сколько прошло времени, я не знаю, но в какое-то мгновение Лейла отпустила меня, и я повалилась в сторону, в сугроб, тяжело и часто дыша, словно до этого пробежала по лесу длинную дистанцию и совершенно выбилась из сил.

– Знаю! – прокаркала Лейла, и на миг в ней проступило что-то грозное, древнее, как вековой лес, словно не знахарка передо мной сидела, а нечто жуткое, сильное и беспощадное. – Знаю про тебя все! – повторило оно мне, и вдруг старушка моргнула и видение пропало из ее глаз, словно она вернулась в этот мир из мира духов. Та Лейла, на мгновение представшая передо мной, не моргала, только внимательно разглядывала. И только я подумала, что ей открылась правда обо мне, как рядом свалился оборотень, шкура которого была изрядно потрепана. Я всплеснула руками, поскольку и знахарка теперь обратила внимание на его раны.

– Можно? – тревожно спросила, поскольку кровь из оборотня выливалась толчками, и я понимала, что для нормального человека такие повреждения грозили неминуемой смертью.

– Давай, – отмахнулась знахарка и снова затянулась своей трубкой, – помни про собранные травы, используй их, – подсказала и продолжила внимательно наблюдать за мной. – И помни, что оборотни сильны. Даже если в таком состоянии бросить волка, он выживет и залечит раны, луна ему поможет и ее магия. Берет оборотных только заговоренный специальным образом металл, вот тогда мало что спасет и поможет, тогда битва у шаманов знатная со смертью происходит.

Хоть ее взгляд колол и веяло от него опасностью – и зачем она рассказала про ведьмовские ножи, о которых я и знать не знаю? – отмахнулась от этого разговора и обратила все внимание на раненого волчонка. В боку зияла ужасная рана. Я осторожно отодвинула края шкуры, оборотень жалостливо взвизгнул, но не рыкнул, позволил промыть рану водой, что была у меня с собой. Затем я достала добытые травки, понюхала их, подбирая нужную, растерла ее в руках, а затем зажевала, как делала мама. Пока я тщательно пережевывала лекарство, собирала вместе края промытой раны, как если бы хотела их сшить. А потом наклонилась к самой шкуре и выдохнула пары заживляющей травы. Зеленоватое облако с красными вкраплениями отделилось от моего рта и проникло в рану, заставляя оборотня дернуться, но он остался лежать, поскольку рана удивительным образом прямо на глазах стала затягиваться. Я хотела повторить, но знахарка грубо остановила:

– Достаточно, Джина! – Она кивнула в сторону остальных оборотней, что закончили свою тренировку и теперь стали подходить к нам ближе. – Чарли, – быстро обратилась она к оборотню и, выдохнув ему в лицо белое облачко дыма, произнесла: – Я тебя лечила, а не Джина. Когда спросят, так и ответишь!

Волк, стоило ему вдохнуть знахаркиного дыма, чихнул, мотнул головой, сгоняя морок, поднялся и потрусил к товарищам, словно его и не лечили до этого, словно и не происходило с ним ничего, не было никаких ран. Лейла же схватила меня за руку и больно дернула на себя:

– Больше никакой самодеятельности! Траву надо было в рану просто засыпать и ждать! Не знаешь, как лечить по-знахарски, не лезь! – Тут она отпустила руку и неожиданно миролюбиво произнесла: – Забудь, чему мать и отец учили, у меня все знания возьмешь, добро будет! В остальном молодец! Крови не боишься, волков не чураешься, волчьей воли не побоялась, даже задумываться не стала, кому помощь нужна и что за эту помощь можно и жизнью заплатить, если в схватке между двух оборотней встанешь.

Я так и не поняла, за что меня наказали, за что похвалили, а ведь похвалили – это светилось в глазах знахарки.

– Добро в тебе, девочка, чувствую. – Лейла протянула руку и начертала что-то на моем лбу влажным пальцем. – Не от мира ты сего, но помогу чем смогу!

Лейла ловко поднялась и, потряхивая монетками на поясе и головном уборе, поторопилась за убегавшими волками. Я последовала за ней, и муторные тревожные мысли позже сменились радостью, когда заприметила яркие огоньки окошек домов села да мирный смех в деревушке. А когда пришли домой и расселись по лавкам, так и вообще радостно стало от доброй улыбки Лейлы и ее рассказов, как в рану лекарство закладывать. И я не заметила, как, улегшись на чистые свежие простыни, улыбалась, пока наконец сон не сморил меня окончательно.