В подводных пещерах

XX

В бортовом журнале подводной лодки осталась запись: «18.00. Прождали пять часов. Больше ждать бессмысленно. Начинаем всплытие. На борту — руководитель научной экспедиции гидробиологов. Во временной загородке грузового отсека находится дрессированный осьминог по кличке Мудрец…»

Два водолаза в специальных тяжелых скафандрах с защитными прокладками по распоряжению командира подлодки остались в «колоколе». Слава тоже хотел остаться с ними, но Жербицкий уговорил его, что руководителю экспедиции лучше находиться на своем судне и оттуда организовать поиски.

Сразу же по прибытии на борт «Академика Карчинского» Слава связался с Владивостоком и вызвал отряд водолазов. Позвонил в президиум Академии наук и еще в несколько мест, откуда могла прийти помощь.

Тем временем Тукало переоборудовал бассейн и поместил в него осьминога. От добровольных помощников у Никифора Арсентьевича отбоя не было, каждому хотелось поговорить с Мудрецом. Славе пришлось протискиваться сквозь толпу. Сначала он пытался разогнать ее, но все попытки оказались тщетными. Не помогали ни приказы, ни уговоры, ни объяснения. Да и времени у него было слишком мало. Пришлось разговаривать с осьминогом в присутствии всей толпы. Если это обстоятельство смущало Славу, то осьминогу, наоборот, такое внимание к его персоне явно пришлось по душе. А может быть, здесь действовали иные пружины, о которых спрут предпочитал помалкивать.

У Славы была слабая надежда, что в этот раз осьминог подскажет ему, где искать Валерия и Косинчука. Не следовало упускать эту возможность, тем более, что подводная лодка еще не была готова ко вторичному погружению. Слава начал допрос спрута:

— Мудрец, от твоих ответов зависит жизнь твоих учителей. Понимаешь?

«Да».

— Попытайся вспомнить, что они говорили перед тем, как уйти из «колокола». Они упоминали о том, куда идут?

«Нет».

— А о том, что будут делать? Может быть, один из них сказал: «Нужно осмотреть ущелье»…

«Нет».

— Или так: «Отснимем рыб, крабов…»

«Нет».

— «Заснимем участок дна»?

«Нет».

— О чем же они говорили?

«Об освоении мира».

— Мира или моря?

«Вы называете это морем, я — миром. Они говорили об освоении мира и о том, что осьминоги могут помочь людям».

— В чем?

«Разводить плантации водорослей и стеречь стада рыб. Строить для людей большие „колоколы“ на дне. Охранять людей…»

— А ты хочешь помогать людям?

«Да, да, да! Быть разведчиком и пастухом. Носить приборы. Находить что-то и говорить с людьми. Знать, чего они хотят. Делать то, что они хотят. Выполнять то, что прикажут».

Слава следил за осьминогом, наблюдал, как пульсирует воронка. Он недоумевал: «Как спрут разговаривает? Чем? Его мускулистая глотка с клювом не годится для этого. Допустим, он произносит слова с помощью воронки. Но тогда она должна быть на поверхности, а не в воде…»

Он увидел, как осьминог приподнял воронку над водой, и почувствовал то же неприятное ощущение, как и в «колоколе», но значительно более слабое. Спрут уставился на него, стал раздуваться, менять окраску. Слава услышал обрывки чужих мыслей: «Не думай об этом! Не могу… Вас слишком много здесь, двурукие!.. Крабы!»

Спрут съежился и затих. Одновременно исчез «буравчик» в Славиной голове…

Щелкнул выключатель магнитофона. Слава спрятал аппарат в чехол и быстро пошел в каюту. Невероятная догадка гнала его, заставляла почти бежать. Он захлопнул за собой дверь, повернул ключ. Тотчас послышался стук. Пришлось открыть. Вошел Аркадий Филиппович. Слава спросил:

— Вы тоже заметили?

— Что?

— Его воронка была в воде. А мы слышали слова… Да ведь воронкой и не произнесешь сложную фразу…

— Я заметил другое, — сказал Аркадий Филиппович.

Слава не стал спрашивать, что именно заметил следователь. Он торопливо включил магнитофон. Услышал шелест пленки в тех местах, где должна была звучать речь осьминога, и бросился на палубу, к бассейну.

Осьминог отвечал на вопрос Тукало, но тотчас повернулся к Славе, хотя тот не успел раскрыть рта.

«Мудрец, ты знаешь, где твои учителя? Где те двое?» — подумал Слава и услышал ответ:

«Не знаю. Уже говорил. Не знаю».

Люди удивленно смотрели на осьминога. Они не слышали Славиных вопросов и не могли понять, кому отвечает спрут.

«И все-таки ты знаешь. Даже если они не говорили, куда идут, то думали об этом. Ты не можешь не знать. Почему же не говоришь? Значит, ты не друг, а враг людям?»

«Друг, — ответил Мудрец. — Я не хочу причинять людям боль».

«Но если ты не скажешь, мы можем не успеть к твоим учителям. Там, где они находятся, — опасно».

«Вам незачем спешить. Я предупреждал их, но люди не нуждаются в советах…»

«Это тебе сказали они?»

«Да. И я ничего не мог поделать».

Слава почувствовал, как у него перехватило дыхание.

— Ты хочешь сказать, что их уже не спасти? Они погибли?

Люди изумленно обернулись к нему, настолько неожиданными показались им его слова.

«Да», — ответил осьминог.

Слава отпрянул, побледнел, оперся о поручень. Аркадий Филиппович встал на его место и, в упор глядя на спрута, сказал:

— В таком случае скажи, где искать их трупы.

«Ничего нет. Трупов нет».

Аркадий Филиппович поправил сползающие очки. Его голос звучал бесстрастно:

— Мы хотим видеть место их гибели.

«Зачем?»

— Так нужно. Люди всегда так поступают. А ты ведь наш помощник?

«Не знаю, где они погибли. Знаю, что их нет».

— А почему они погибли?

«Пошли не туда. Пошли без меня».

— Куда же все-таки они пошли?

«Не знаю».

Аркадий Филиппович умолк. Он понял, что осьминог почему-то не хочет сообщить о месте гибели людей и допрос здесь не поможет. Нужно было обдумать сложившуюся ситуацию и найти верный ход.