В поисках Божественной благодати. Жизнь и учение старца Иосифа Исихаста

Жизнеописание старца Иосифа Исихаста

д. Лефкес, о. Парос. Родина старца Иосифа

Отчий дом старца Иосифа на Паросе, современный вид

Старец Иосиф Исихаст, в миру Франциск Коттис, родился 2 ноября 1897 года в деревне Лефкес на острове Парос (Греция) у простых и бедных, но благочестивых родителей, Георгия и Марии Коттис. Мать старца особенно отличалась высокой духовностью. Жизнь женщины была так чиста, что Бог открыл ей в чудесном видении будущее сына вскоре после его рождения. Она увидела ангела, который спустился с неба в ярчайшем свете. В руках он держал табличку, на которой было написано «Франциск». Мать, удивившись, спросила:

— Почему ты написал имя моего мальчика?

— Он нужен Царю, — ответил ангел.

Позже, с течением времени Мария поняла, что Небесный Царь призывал ее сына в воинство земных ангелов, в монашество.

Семья жила в одной комнате в бедном домишке. Франциск был третьим из семи детей. С самых ранних лет он отличался особенным благородством нрава. Разумный ребенок, полный любви к ближним, всегда проявлял удивительное послушание. Кроме того, он был и очень живым. Однажды мальчик допустил какую-то серьезную оплошность, и отец сильно рассердился на него. Франциск, будто бы зная, что отец хочет его выпороть, спокойно подошел, встал перед скамеечкой, на которой тот сидел, и кротко склонил голову, готовый к наказанию. Георгий прослезился:

— Иди отсюда! Ты такой смиренный, что я даже выпороть тебя не могу!

Когда Франциску было десять лет, его отец умер. Семья оказалась в тяжелейшем положении, на грани выживания. В семнадцать лет Франциск вместе со своим младшим братом Леонардом переехал к одной из тетушек в городок Лаврион и начал трудиться не покладая рук, чтобы помочь матери. Сперва юноша работал на рудниках, затем пекарем и поваром в богатых домах Пирея. Он все силы отдавал работе, жертвовал всеми личными удобствами ради того, чтобы поддержать семью.

Франциск был не только трудолюбивым, но и очень порядочным. Когда он работал кондуктором в трамвае, часто бывало так, что пассажиры платили за билет, но в спешке забывали его забрать. Если бы юноша захотел, то мог бы продавать эти билеты еще раз, следующим пассажирам, а деньги оставлять себе. Но он никогда так не поступал. Очень показательны его слова: «Я не могу идти против совести. Билет — самое главное в нашем предприятии. Как же я могу положить в собственный карман деньги за него?» Бог, видя честность юного труженика, щедро воздавал ему за высокие моральные качества. Часто, возвращаясь вечером домой, он будто чудом обнаруживал у себя в кошельке больше денег, чем рассчитывал. Один раз этих неучтенных денег оказалось 50 или 60 драхм, что в то время равнялось его зарплате за месяц!

Франциск решил на эти деньги купить две золотые лиры, монеты должны были символизировать начало нового, золотого пути в его жизни. Но прошло всего несколько дней, и случилось событие, которое показало щедрость души юноши. Он пришел на рынок и увидел монахиню, которая покупала виноград. Расплачиваясь, она поняла, что денег не хватает. У Франциска заболела душа при виде этой картины.

Юный Франциск (слева) со своими братьями Леонардом (справа) и Еммануилом (в центре)

— Берите, берите виноград, — сказал он, исполнившись жалости, — я заплачу.

Монахиня была очень тронута. Она взяла виноград и побежала к игуменье, чтобы рассказать о происшедшем. Настоятельница, выслушав, велела позвать доброго юношу и отблагодарить его. Сестры собрали Франциску гостинец, он принял подарок, поблагодарил и собрался уходить. Но неожиданно остановился и спросил:

— Может быть, у вас кто-то болен?

— Да, сынок, — с грустью ответила игуменья. — Одна сестра у нас прикована к постели и страдает от туберкулеза.

Франциск попросил отвести его к больной монахине, не побоявшись заразиться опасной болезнью. Он достал из кармана две золотые лиры и отдал их больной сестре. Она была так тронута, что расплакалась.

В сентябре 1915 года Франциска призвали в армию. Он отслужил два года, а вернувшись, начал собственное дело. Работа стала приносить довольно много прибыли, перед молодым человеком замаячило радостное будущее. Но тут произошло событие, из-за которого жизнь Франциска повернулась совершенно в ином направлении. Господь, видя чистую жизнь и великие способности души юноши, Сам посетил его в видении. Вот что старец позднее об этом рассказывал:

«Я увидел, что прохожу мимо дворца. Ко мне подошли два офицера из дворцовой стражи и повели внутрь. Я не понял зачем и начал сопротивляться. Провожатые с добротой в голосе попросили не бояться и спокойно подниматься, потому что меня хочет увидеть Царь. Мы поднялись в удивительный дворец, не похожий ни на один из земных. Меня одели в драгоценные белоснежные одежды и повели поклониться Царю со словами: “С этого момента будешь служить здесь”»[1].

После этого опыта жизнь Франциска полностью изменилась. Его перестало интересовать все мирское. Душа юноши стремилась к чему-то более высокому, но он еще не понимал, чего именно она желает. Тогда Божественный промысел послал ему книги отцов Церкви. Особенное впечатление произвело на Франциска сочинение Никодима Святогорца «Новый эклогион», в котором содержались избранные жития святых, преподобных и мучеников. Молодой человек поразился, осознав, что на свете бывают люди, посвятившие всю свою жизнь подвигу и служению Богу.

Озарение посетило душу и ум Франциска. Он тут же пошел к священнику и со слезами исповедал все свои грехи. Стремление его души полностью обратилось к Богу. «Зачем мне вся эта торговля и эти деньги? — говорил юноша. — Лучше обогатиться духовно». Франциск значительно уменьшил количество заказов, работал ровно столько, сколько нужно, чтобы хватало на хлеб. Имея меньше мирских забот, он смог посвящать больше времени духовной работе. В ясном уме он начал трудный путь поста и молитвы.

За день Франциск съедал немного хлеба и один-два лукума. Он одевался очень просто, а все деньги раздавал бедным. Много времени он проводил в пустынной местности, вдали от городской суеты. Ему нравилось подниматься на гору Пендели, к руинам древнего монастыря и молиться там без всяких помех. Подвижник пытался подражать святым столпникам и проводил целые ночи, взобравшись на какое-нибудь дерево. Однажды, истощенный из-за слишком строгого поста, Франциск уснул во время молитвы. Когда проснулся, вокруг было белым-бело и сам он оказался покрыт толстым слоем выпавшего ночью снега и совсем заледенел. Позже старец писал об этом в одном из своих писем:

Эргина Коттис

«Я был в миру и втайне вел битвы суровые, кровавые. В девятый час единожды в два дня я ел[2]. Я блуждал в горах Пенделийских и в пещерах, яко нощный вран, гладный и слезный, ищущий спасения. Я испытывал, смогу ли выносить страдания, чтобы отправиться монахом на Святую Гору»[3].

Старец Даниил Катунакский (1844–929)

После двух лет суровой аскезы Франциск убедился, что у него действительно есть силы, чтобы стать монахом, и решил исполнить свое желание. Он выдал замуж свою сестру Эргину, раздал деньги бедным и, получив благословение от матери, отправился в Сад Богородицы, на Святую Гору. Это было в 1921 году. Франциску исполнилось тогда 24 года.

Юноша прибыл на Афон, ступил на святую землю, ощутил, как божественный трепет пронзает его душу, и сказал: «Вот место, где жили, трудились, плакали от любви к Богу, становились земными ангелами и небесными людьми тысячи святых». Он сразу отправился в большое паломничество по Святой Горе и добрался до самой вершины горы Афон. Обошел все пещеры, ущелья, леса и пустынные места в поисках святых подвижников.

С самого начала молодой Франциск попал к приснопамятному старцу Даниилу Катунакскому, основателю братства Данилеев. Старец Даниил, опытный в духовной жизни монах, мудро и рассудительно руководил Франциском, предвидя, что юношу ждут великие духовные подвиги. По благословению наставника Франциск обосновался в районе Вигла, рядом с Великой Лаврой, и жил уединенно в молитве и бдении.

Возносящаяся к небу гора Афон

На некоторое время Франциск стал послушником некоего старца, но не нашел у него той духовной пищи, к которой так стремилась душа. Единственным желанием молодого подвижника было стяжание дара непрестанной умной молитвы. Ради этого он был готов пребывать в постоянной борьбе, прилагать нечеловеческие усилия. Франциск убегал в пустынные места и там изо всех душевных сил просил милости Божией. Вот как он сам об этом пишет:

«До того, как я поселился у старца, у меня был обычай: каждый вечер на два-три часа я уходил в пустыню (где обитают только звери), садился там и плакал безутешно до тех пор, пока земля у меня под ногами не превращалась от слез в грязь, и произносил вслух молитву. Я понимал, что пока не умею молиться умом, но я просил Богородицу и Господа даровать мне благодать, чтобы я мог молиться в уме, как пишут об этом святые в “Добротолюбии”»[4].

Богородица и правда прислушалась к слезным мольбам совсем еще юного Франциска и удивительным образом даровала ему благодать непрестанной молитвы. Однажды, борясь с тяжелым искушением, он сидел в каком-то овраге и непрестанно плакал на протяжении десяти или двенадцати часов. Когда стало темнеть, юноша поднял глаза к храму Преображения, который находится на вершине горы Афон, и стал молиться: «Господи, как Ты преобразился перед Своими учениками, преобразись и в моей душе! Прекрати страсти, умири мое сердце. Даруй молитву молящемуся и удержи невоздержанный ум мой»[5]. Тогда пришло дуновение, легкий ветерок из храма, полный благоухания, и душа Франциска наполнилась радостью, просвещением, Божественной любовью, и из его сердца начала непрестанно источаться молитва. С тех пор и до самого конца жизни его сердце ни на миг не переставало молиться, несмотря на все великие искушения, которым он подвергался.

Когда Франциск был послушником и еще не принял постриг, он познакомился с монахом Арсением. Этот инок был родом из Самсуна на побережье Черного моря. Свои первые монашеские годы он провел на Святой Земле и совсем недавно пришел на Афон. Отец Арсений впоследствии станет неразлучным сподвижником будущего старца Иосифа и останется с ним до самого конца жизни. Первая их встреча была очень примечательной. Отец Арсений был человеком доброй души, с огромной любовью к молитве. Когда он прибыл на Святую Гору и услышал, что какой-то юноша, Франциск, подвизается в умной молитве, то сразу пошел к нему в пещеру.

Церковь Преображения на вершине горы Афон

Отец Арсений

— Что ты здесь делаешь, брат Франциск? У тебя есть умная молитва? — просто спросил он.

Франциск изумился прямоте этого незнакомого монаха.

— А зачем тебе знать, есть ли у меня умная молитва?

— Ну просто мне она тоже нужна. Именно поэтому я ушел из Иерусалима и пришел сюда.

— Да, отче, у меня есть умная молитва, и я здесь, чтобы оплакивать свои грехи, — сказал тогда Франциск.

— А можно я останусь здесь и буду подвизаться вместе с тобой?

— А ты сможешь?

— Смогу!

— А ты молишься? Кладешь земные поклоны? Плачешь о своих грехах?

— Не плачу. Молюсь и поклоны кладу, но не плачу.

— Ты должен плакать о своих грехах, лить слезы, — наставительно сказал ему Франциск.

— Ну так ты примешь меня? Я принес тебе инжира и сухарей, — сказал отец Арсений и преподнес подарки, которые захватил с собой.

«А это хороший человек, совсем простой», — подумал Франциск и ответил:

— Ну заходи, садись. Будем подвизаться вместе.

С того самого дня и до самой смерти двое подвижников жили вместе, и ничто не могло их разлучить. Они стали будто бы одной душой в двух телах. Следуя совету старца Даниила Катунакского, двое молодых подвижников стали послушниками жившего в Катунакии старца Ефрема, чтобы возделывать в себе послушание. Франциск и отец Арсений служили наставнику с большой любовью и усердием. Они готовили, прибирали келью и научились предугадывать, чего хочет их старец, делали все, что ему было нужно, еще до того, как он успевал попросить. Старец Ефрем, тронутый такой любовью своих послушников, говорил: «Обо мне заботятся ангелы, а не люди».

Прошло четыре года с тех пор, как Франциск прибыл на Афон. Старец Ефрем, видя большое преуспеяние послушника, счел, что пришло время официально причислить его к ангельскому монашескому чину. 31 августа 1925 года произошло пострижение Франциска в монашество. От своего старца он получил имя Иосиф. Ему тогда было 28 лет.

Старец Иосиф — молодой монах

Вместе со старцем Ефремом двое отцов поселились высоко в горах, в самом пустынном и малочисленном афонском скиту, посвященном Василию Великому. Там было так трудно с водой, что в глину для постройки калив приходилось добавлять ту воду, что оставалась после мытья посуды и стирки одежды.

Вскоре старец Ефрем почил, достигнув преклонных лет, исполненный благодати Божией. Тогда начались великие аскетические подвиги старца Иосифа, которые продолжались до его последнего издыхания. Стараясь победить в попущенной Господом ужасной борьбе с собственной плотью, первые восемь лет подвижнической жизни он не спал на постели. Мог вздремнуть несколько минут, присев на скамеечку, чтобы затем опять изо всех сил продолжать свой подвиг. Целый год старец Иосиф прожил, как заключенный, в маленькой и темной келье, такой крошечной, что там было тяжело дышать. Все самое необходимое для жизни он получал, прося милостыню по монастырям. Одежду менял только тогда, когда она уже совсем рассыпалась.

Скит святого Василия Великого

Его губы непрестанно произносили: «Господи, Иисусе Христе, помилуй мя». Трудился ли он, шел, ел — всегда повторял эту молитву. Кроме того, шесть часов каждый день старец посвящал тому, чтобы молиться, не позволяя своему уму ни на что отвлекаться. Этот подвиг требует нечеловеческих усилий и полного самоотречения. Борясь с себялюбием, во время болезни он не заботился об исцелении, а, напротив, старался усугубить свои страдания.

Желая оставаться в безвестности, монахи Иосиф и Арсений постоянно перебирались из одного места в другое, подвизались в различных уголках Святой Горы. Чтобы избегать празднословия, в пути сохраняли между собой дистанцию в 15–20 метров. В свою каливу в скиту Василия Великого они возвращались только на зиму. Оба были удивительными постниками. Всю их пищу за день составляли 75 граммов сухарей, которые они ели в три часа пополудни. Только в воскресные и праздничные дни сподвижники позволяли себе немного горячей постной пищи.

Враг спасения человеческого не мог вынести ангельского жития старца Иосифа и начал серьезную атаку, в течение многих лет насылая на него ужасные искушения. Желание старца держаться вдали от общения с другими отцами у многих вызывало непонимание, его считали заблудшим и насмехались над ним. Помимо противостояния людям, старец вынужден был воевать и с бесами. Часто на него наяву нападали целые полчища нечистых духов и избивали его практически до смерти. Однако старец имел столько мужества, что сам на них бросался и сражался с ними лицом к лицу, ничего не страшась. В эти ужасные часы единственной его надеждой и прибежищем была Богородица, Которую он очень любил. Ему достаточно было произнести Ее имя, чтобы начать лить слезы. Видя эту любовь, Богоматерь часто посещала его, утешая и придавая сил, чтобы он мог до конца оставаться твердым во всех испытаниях.

Однажды в видении ему явился прекрасный сад с небесными цветами, а в самой середине сада — белоснежный дворец. В дверях стояла Богородица с Божественным Младенцем на руках. Старец подошел к Ней, как дитя подходит к матери, а Она обняла его и поцеловала, как Своего ребенка. Потом маленький Иисус погладил его по лицу Своей пухлой младенческой ручкой и сказал ему: «Чтобы насладиться такой радостью, ты должен подвизаться со страданиями до самого конца жизни»[6].

Монашеские каливы в скиту святого Василия Великого

Жизнь старца Иосифа настолько полна чудесных событий и опыта богообщения, что ничем не уступает житиям великих древних отцов-пустынников. Однажды в праздник Крещения Господня старец сидел в своей пещере, читая молитву. Около полуночи его маленькая келья вдруг наполнилась ярким светом. Вот как старец рассказывает об этом случае в одном из своих писем:

«Появились трое мальчиков лет десяти. Одного роста. Одного сложения. В одинаковой одежде. И на одно лицо, все трое — прекрасные. Я смотрел на них в изумлении. И вот они, прижавшись друг к другу, благословили меня все втроем, как благословляет иерей, и прекрасными голосами запели: „Елицы во Христа крестистеся, во Христа облекостеся. Аллилуия“. Мальчики подошли ко мне, потом отошли назад и снова подошли ко мне с пением, но только ноги их будто не двигались. Я подумал: „Где это маленькие детишки научились так красиво петь и благословлять?“ Мне даже и в голову не пришло, что на Святой Горе не бывает таких маленьких мальчиков. Они незаметно появились и так же незаметно ушли, отправились благословлять и других. Я был в таком изумлении, что моя радость не рассеивалась еще несколько дней. И долго из моей памяти не стиралось это видение. Но такое никогда и не стирается из памяти»[7].

Со старцем произошло еще одно удивительное событие, какое нечасто встретишь даже в житиях святых. В один из праздничных дней старец отправил отца Арсения причащаться, а сам из-за чрезмерного истощения не смог пойти. Сидя в своей келье, он читал молитву и испытывал большую печаль из-за того, что не сможет причаститься. И вот он сокрушался вслух: «Несчастный человек, по грехам своим ты недостоин причащаться! Все остальные отцы причастятся пречистых Таин, а ты дурной, и причащаться не будешь»[8].

И вдруг келья наполнилась светом, крыша будто открылась, и к отцу Иосифу на крыльях спустился ангел Господень. Вот что старец рассказывает об этом: «Я с трудом мог на него смотреть, потому что лик его сиял, как солнце. Он опустил руку за пазуху и вынул красивую коробочку, круглую, светлую, она вся светилась неземным светом, светом высшего мира. Ангел осторожно открыл коробочку, подал мне знак готовиться и лжицей достал кусочек Хлеба. Я был совершенно поглощен чудесным духовным явлением и таинством Божией благодати, сразу все понял и, не успев даже задуматься, сделал то, что велел мне Бог: я открыл рот, и ангел причастил меня со словами: „Тела и Крови Христовой причащается раб Божий монах Иосиф“. Потом он тихо мне улыбнулся, закрыл свой сосуд и вознесся на небо через крышу. Я ощутил такую радость и такое счастье, какие могут быть только от вкушения подобной благодати! Целую неделю после этого у меня даже не было потребности в пище и воде. Всякая работа тела тогда прекратилась»[9].

Утешения Бог посылал старцу в противовес невероятным искушениям и скорбям, которые тот выносил ради любви к Господу. Испытания были столь велики, что только осязаемое посещение благодати Божией могло немного умерить страдания старца. Он пишет: «Сейчас я рассказываю только об утешениях. Но нужно рассказать и о том, какие невыносимые скорби и искушения, подобные яду, я переносил. Потому что перед каждым таким утешением я претерпевал смертельные скорби. Они затапливали мою душу и погружали в мрак преисподней»[10].

Старец Ефрем Катунакский

Спустя много лет строгого подвижничества он получил от Бога позволение становиться духовным наставником и руководителем душ, ищущих истинного общения с Богом. Довольно много монахов пыталось следовать за старцем, подражая его аскетической жизни, но немногие смогли остаться с ним до конца. В период жизни старца Иосифа в скиту святого Василия к нему в послушание пришел отец Ефрем Катунакский. Он стал достойным последователем и учеником старца, хотя и не жил с ним постоянно. В скит святого Василия пришел подвизаться и брат старца Иосифа по плоти, Николай Коттис, в монашестве он принял имя Афанасий. Слава отца Иосифа как опытного духовного наставника распространилась далеко за пределы его скита. Многие отцы стали посещать его, чтобы спросить совета по различным духовным вопросам. Однако из-за этого постоянно нарушалось уединение, к которому всегда так стремился старец.

Старец Иосиф со своим братом по плоти, отцом Афанасием

Скит святого Василия Великого. Старец Иосиф (сидит) с другими афонскими отцами. Справа от него стоит отец Арсений (слева направо: отец Афанасий, отец Ефрем, отец Арсений, отец Иосиф, старец Иосиф (сидит), отец Феофилакт, отец Харалампий). Вверху — фото 1940 г., внизу — 1945 г.

В январе 1938 года, спустя примерно десять лет жизни в скиту святого Василия, трое отцов — Иосиф, Арсений и Афанасий — перебрались в скит Малая святая Анна. Они поселились в пещерах рядом с церквушкой, посвященной честному Иоанну Предтече. В их общину добавились новые члены. Первым послушником, которого старец Иосиф принял в скиту святой Анны, был монах Софроний с Кипра, во время пострижения в великую схиму он получил имя Иосиф. Этот отец Иосиф позднее был старцем Ватопедского монастыря на Афоне вплоть до своей кончины 1 июля 2009 года. Членом синодии Иосифа Исихаста был также старец Ефрем, ставший впоследствии игуменом монастыря Филофей на Святой Горе. Ныне он духовник девятнадцати основанных им монастырей в Америке[11]. В общину входил также блаженной памяти старец Харалампий, ставший впоследствии игуменом монастыря Дионисиат на Афоне.

Церквушка Иоанна Предтечи в скиту Малая святая Анна

Старец Иосиф со своей синодией и другими святогорскими отцами в скиту Малая святая Анна

В 1947 году отцы были вынуждены покинуть пещеры Малой святой Анны — у влившихся в общину новых братьев не было достаточно сил, чтобы выносить столь суровые условия жизни. На этот раз монахи обосновались ниже по склону горы, в каливе Благовещения в Новом скиту.

Синодия старца Иосифа на балконе их каливы в Новом скиту

На фото слева направо: отец Харалампий, отец Арсений, сидит старец Иосиф, стоит позади него — будущий старец Иосиф Ватопедский, отец Феофилакт и отец Ефрем, впоследствии Филофейский

Синодия старца Иосифа в Новом скиту

В Новом скиту старец Иосиф прожил двенадцать лет. Он непреклонно вел крайне аскетический образ жизни и не допускал для себя никаких послаблений. Расшатанное здоровье подвижника не вынесло двух тяжелых болезней. Последние его дни были очень мучительными — сердечная недостаточность, от которой он страдал, невообразимо затрудняла дыхание. Прожив жизнь, полную аскетических подвигов, суровых испытаний и Божественных видений, достигнув высоты совершенства во Христе, он мирно почил 15 августа 1959 года, в день Успения Пресвятой Богородицы. Это произошло в соответствии с обещанием, которое когда-то дала ему Сама Богоматерь. Старец предвидел пользу, которую смогут принести миру его духовные чада, и незадолго до своей кончины повелел им создать собственные общины, что и было сделано. Это стало одной из основных причин возрождения монашеской жизни как на Святой Горе, так и во многих странах мира.