ГЛАВА 1

за пару месяцев до этого

Главный редактор обрадовал новым геморроем уже ближе к вечеру. Выложив передо мной на столе распечатки нескольких заметок из сети и сообщений информагентств, он торжественно сформулировал задачу: поищи-ка, мать, что-нибудь о русалках. Смотри, что люди пишут: «…Отплыв метров на 20-30 от берега, она увидела перед собой горящие глаза, принадлежавшие существу с рыбьим хвостом и женской грудью. Испуганная женщина стремительно поплыла к берегу. Чудище не отставало …» или, вот, «муж после этого случая стал странен, а через несколько дней, ничего не сказав, уплыл на закате в море и не вернулся».

– Поняла, поняла, – саркастически подхватила я, – ушел из дома. О. Бендер. Нашедшему – вознаграждение. На этом можно неплохо заработать!

- Ты не умничай, – посуровел шеф, – а поковыряйся в этой теме! Может, удастся сделать из нее сюжет или даже небольшой фильм. Тем более, лето начинается, а новых тем, практически, нет. Прикрепляю к тебе Сергея, ты с ним, вроде как, давно сработалась.

Вот Сергей – это было хорошо. Правильно подобранный оператор – уже половина успеха, а с Сергеем мы, бывало, вытаскивали и превращали в конфетку напрочь убитые сюжеты. Кроме того, весьма немаловажны были и, так сказать, межличностные отношения. Сергей был существенно постарше меня (как он сам утверждал, при известной фантазии годился и в отцы), и испытывали мы друг к другу исключительно дружеские, можно сказать, почти родственные, чувства. Поверьте, на свете есть значительно большие удовольствия, чем отбиваться от приставаний пьяного оператора в далекой командировке. К Сергею же можно было в любое время смело зайти в соседний гостиничный номер выпить чаю (а, иногда, и не чаю) без большого риска для девичьей чести.

Но вновь поставленная задача требовала скорее не оператора, а волшебника, причем не простого, а специализирующегося в 3D графике. Иначе, какие, к черту, русалки! Кто их вообще видел?! Да, наша телекомпания уже несколько лет стригла купоны и собирала сливки со всякой сверхъестественной белиберды. Но есть же законы жанра! Милое дело, снимать, например, астрального духа – знай себе дребезжи посудой и выпускай тонкой струйкой сигаретный дым прямо перед объективом. А русалка! Это же фактура! Рыбий хвост, арбузные груди! Ну, где я вам возьму арбузные груди?

Тем не менее, обрадовав Сергея новостью, что мы снова вместе, я без особого энтузиазма отправилась на ловлю русалок в мутной сети. Веры в успех закидывания своего интернет-невода у меня было, признаться, крайне немного, и как в сказке первые пару раз он пришел лишь с тиною морскою в виде бесчисленных девиц в купальниках и без, вывалившихся на меня по запросу «русалки». Но затем кое-какие подробности я все-таки нашла. Например, о выловленной и тут же съеденной безжалостными азовскими рыбаками русалке, пойманной возле села Семибалка. Несчастная весила больше ста килограмм и издавала странные пищащие звуки. Но единственный документальный след, оставшийся от нее, это крайне паршивого качества видеозапись на Ютубе, сделанная при подготовке к рыбацкому пиру.

Это, между прочим, было со стороны наших рыбаков вообще крайне бестактно, так как их украинских коллег эти самые русалки не только не съели, а, наоборот, фактически спасли. Как можно было понять из сбивчивых интернет-сообщений, пару лет назад группа любителей рыбной ловли сгинула в штормовой мгле осенней керченской ночи. Но когда их, практически, уже похоронили, они неожиданно объявились вновь с невероятным рассказом о своем фантастическом спасении. Ночью, когда шторм стих, потрясенные рыбаки увидели в свете луны сначала человеческую руку, схватившуюся за борт лодки, а затем и что-то напоминавшее, по их словам, обезьянью морду, уставившуюся на них. Существо, вцепившееся в лодку, было покрыто не то короткими волосами, не то чешуей, а вместо ног у него был рыбий хвост. В общем, каким-то образом русалка дотолкала лодку до берега, но из всех подробностей страдальцы запомнили лишь обольстительную женскую грудь морской дивы, до сих пор стоящую у них перед глазами.

Правда, эта история была скорее исключением из правила. Печальная же русалочья статистика (уж не знаю, кто и как ее собирал) гласила, что в нашей стране за последние 50 лет русалки стали причиной гибели как минимум 59 человек и не менее 350 очевидцам удалось чудом избежать смерти. Впрочем, по сведениям других, и жертв, и спасшихся было вдвое больше, а, по мнению третьих, наоборот, на треть меньше.

Но никакие жертвы не могли остановить человеческое любопытство, тем более, когда его старательно подогревали, как, например, в израильском Кирьят-Яме. Там местные власти пообещали миллион долларов тому, кто первым предоставит неопровержимые доказательства о мистических существах, обитающих в городской бухте, слухами о которых уже давно был переполнен этот маленький приморский городок. И, между прочим, втрое увеличили приток туристов. Что-то подобное, с не меньшим финансовым успехом, практиковали и на швейцарских озерах. А вот у нас русалочий бизнес был почему-то пущен на самотек. По крайней мере, большая часть описанных в сети встреч с нашими водяными дивами уходила во времена, когда мы делали ракеты и перекрывали Енисей. В общем, в российский рынок русалки как-то не вписались. Нет, нельзя сказать, что они нас совсем уж бросили после перестройки, но ожидаемой массовостью все же не баловали.

- Бездуховное дитя нового века! Какой бизнес? Что ты несешь?! – вздохнул без толку слоняющийся по редакции Сергей, с которым я поделилась своими наблюдениями, – просто у нас тогда все было лучше: и уха пожирнее, и небо поголубее, и трава позеленее, (тут он скептически оглядел меня и добавил) и русалки посочнее. А редакционный эрудит Сева, случайно подслушавший наш разговор, быстренько объяснил, что отмеченная мной отрицательная динамика – прямое следствие переживаемого нами постимперского синдрома. Типа, одна из форм ответа российского коллективного бессознательного на злобные усилия мировой закулисы превратить бывшую Родину Слонов в заштатную банановую республику, в которой из-за климатических особенностей не растут бананы. Это, естественно, рождает в ответ безудержную романтизацию советского прошлого, в том числе и попытку заселить его всякими сказочными персонажами.

- То есть вы оба, значит, в русалок не верите, – разочарованно вздохнула я, – а это как прикажете понимать?! – и открыла перед ними найденную мной детальную фотографию высохшего трупа русалки из Атлантики. На окруживших меня скептиков с экрана монитора уставилась какая-то чудовищная рожа.

- Они и в жизни такие?! – оторопело поинтересовался Сергей, – и решительно добавил, – знаешь что, передай своему шефу, что за такие расценки пусть сам фильмы ужасов снимает. Только двойной тариф!

- Ну, в жизни они, думаю, посимпатичнее, – попыталась я успокоить напарника, – хотя, вряд ли намного. Вон и Христофор Колумб пишет, что «9 января 1493 года увидел трёх русалок в открытом море. Они оказались вовсе не такими красивыми, как о них говорят, но их лица всё же были похожи на человеческие».

Но тут выяснилось, что свое красноречие я расточала несколько запоздало. «Двойной тариф!» – донеслось откуда-то издали, и, повернувшись, я увидела удаляющиеся спины своих собеседников. Мужчины, как доказывал мой пусть и не богатый жизненный опыт, в массе своей оказывались гораздо пугливее, чем это могло показаться на первый взгляд.

Всеми брошенная я решила, что, по крайней мере, на сегодня уже тоже сыта леденящими душу подробностями и, отложив дальнейшие русалочьи изыскания на завтра, собралась в давно обещанные гости.

С Галиной, молодой подмосковной гадалкой, я сначала познакомилась, а потом и подружилась, когда готовила очередной материал о какой-то очередной потусторонней нечисти, мучающей безвинных горожан. Девица она была интересная, хотя и своеобразная, но гадальный КПД у нее был настолько выше, чем у других коллег по ворожбе, что к Галине постоянно выстраивалась целая очередь из страждущих. Однако, невзирая на подобную популярность, по крайне мере со мной она держалась запросто, тень на плетень не наводила, никаких шаровых молний, потусторонних голосов и зеленых человечков к объяснению своего дара не приплетала, а честно рассказала, что проявился он еще в детстве, а за какие заслуги она и сама не знает. В общем, есть, и все тут. Правда, пару раз я была свидетелем, когда в галкиных тоне и взгляде, озверевших от очередного посетителя, вдруг проскакивали нотки, более приличествующие верховной жрице каких-то неведомых богов или грозной царице сказочного царства, но относила это на неизбежные издержки профессии.

Она уже давно обещала мне погадать и выяснить, наконец, куда таки запропастились многочисленные суженные. Кроме того, с кем еще было консультироваться по поводу русалок, как не со столь квалифицированным специалистом (эту версию я берегла на случай, если по дороге в гости вдруг проснется служебная совесть, или, не дай бог, позвонит шеф).

Когда мы закончили свои посиделки, уже светало, и, выйдя на веранду перекурить, картину мы застали, ну совсем русалочью, – туман, поднимаясь от водохранилища клочьями наползал на луг и близлежащий лес, и уже кое-где, практически, скрыв стволы, медленно поднимался к верхушкам. В общем, если когда и бродить лешему с водяным, то только сейчас. Я, естественно, попыталась перевести разговор на тему русалок. Сначала Галина сопротивлялась, но будучи не в силах победить мое занудство, решила ответить тем же.

- В интерпретации современных психологов, – неожиданно начала Галка, даже и не знаю, откуда ведомым ей тоном лектора позабытого общества «Знание», – русалка является символом смешения сексуального влечения и смерти, желания мужчины полностью забыться, даже понимая, что это означает самоуничтожение. А в образном мире алхимии русалка с двумя рыбьими хвостами изображает дуалистическую систему обоих исходных начал – серы и ртути, причем в растворенном состоянии.

- Прекрати куражиться, – взмолилась я. – Тебе хиханьки – хаханьки, а мне материал сдавать. Давай что-нибудь попроще, так сказать, рейтинговое, для широких масс телезрителей.

В ответ Галина тут же сделала страшные глаза и замогильным шепотом продолжала: – Говорят, что русалки появились в момент падения с неба сатаны. Тогда некоторые из его сторонников упали в воду и начали творить козни против рода человеческого…

- Ну, вот – подбодрила я, – уже гораздо понятнее и конструктивнее. Только больше бытовых подробностей!

Из бытовых подробностей мне было сообщено, что живут русалки в реках и озерах, зимой спят, а за день до Пасхи пробуждаются, выходят на берег, и окруженные ночным туманом, с хохотом носятся по полям и лугам, забредая даже в деревни. Причем организовано у них все довольно строго. Командует, вроде как, царица (а, может, и царь). Без монаршего веления рядовые русалки не имеют права ни погубить, ни испугать человека. За женихами они охотятся после Пасхи, а свадьбы справляют на воробьиные ночи. В эту «русалочью неделю» русалка должна до смерти защекотать своего избранника, унести его на дно в собственный дом, где супруг оживет и счастливо проведет остаток дней своих в необыкновенной роскоши. Насколько это правда проверить, конечно, довольно трудно, но жалоб вроде пока не было.

Завлекают они обычно пением и музыкой, которую, говорят, мужчина может слушать, не отрываясь несколько лет, а если пение не действует, то тогда они пускают в ход свой запах, а вот ему сопротивляться ни один мужик уж точно не может.

Спастись от них можно лишь надев два креста – спереди и сзади. Крест на спине должен предохранить от попыток защекотать, а спереди – если они вдруг затеются не только щекотать. Кроме крестов, говорят, могут уберечь еще чеснок, железо и трава полынь. Но, могут, правда, и не уберечь.

- Подожди! – Вдруг неожиданно прервала саму себя Галина, и радостно сообщила – я поняла! Та трефовая дама, что копала под твоего червового короля, это же русалка. Я тебе точно говорю – русалка! Так что ты уж будь поосторожнее в своих поисках. Как говориться, не буди лихо, пока тихо.

Фыркнув на подругу, я засобиралась спать, а с утра, прихватив Сергея, отправилась, как и положено, к специалистам. Но специалистов, собственно, по русалкам в Москве не было, а ихтиологи в них не верили. Максимум, на что они были согласны, это на какие-то крупные мутации у немногих оставшихся в Азове осетровых. А пойманную и съеденную русалку было решено считать рыбой-гитарой, хотя рыбы-гитары в Азовском море никогда и не водились.

В общем, я уже почти отчаялась найти свою русалочью правду, но тут неожиданно пришла помощь со стороны историков и фольклористов. Вот у них этого добра было навалом: ундины и нимфы, сирены и морянки, водяницы и болотницы, берегини и гречухи. Были даже какие-то фараонки, живущие «во Море Черном», и спрашивающие у всех проплывающих мимо моряков, скоро ли конец света. Если моряки отвечали, что не скоро, фараонки в ярости топили корабль.

Причем, выяснилось, что если в северных районах России русалки всегда были лишь злой нечистью, делающей человеку только всякие пакости, то на юге они, напротив, людям помогали. Впрочем, тоже не всегда. В преданиях сохранились многочисленные истории о купцах, отправившихся в далекие богатые города Каспия и Персии и попавших в руки русалок. Их дальнейшая жизнь была не то что незавидна, но как-то очень уж скоротечна.

Узнала я от них подробности и о древней арабской книге с труднопроизносимым названием, повествующей о том, как «в году 894 в Каспийском море поймали рыбу и вскрыли её в присутствии принца Салема, а внутри той рыбы оказалась «морская девушка». Она тяжело и хрипло дышала, и оставалась живой всего несколько мгновений». И гораздо более свежую (по крайней мере, с их исторической точки зрения) легенду об озере Буйвола в ставропольском Буденовске, где, спасаясь от подступающего Тамерлана, ушла под лед кибитка с золотишком древнего города Маджара. Она потом так никогда и не была найдена, и ходят слухи, что лунными ночами на этой «золотой карете» уже несколько веков так и катается местный подводный царь со своими дочерьми-русалками. Но самими русалками историки тоже не занимались.

Конечно, всего этого для сюжета, а уж тем более для фильма было маловато (тем более, зная нашего главного редактора) необходимы были действия, экшен, интрига, тайна, желательно, трагедия, а уж никак не вульгарный научпоп. И тут я неожиданно наткнулась на любопытный материал в неком интернет-журнале «Малые реки России».

Это было письмо читателей о невероятном происшествии, которое случилось с ними прошедшим летом во время невинного отдыха на Веселовском водохранилище в Ростовской области. Семья Переваловых из Новочеркасска даже не подозревала, чем может обернуться с виду безобидная рыбная ловля. Отплыв метров на двадцать от берега на надувной лодке и разложив удочки на вечерней зорьке, глава семьи и его сын с известным всем нетерпением ждали клева. Но громкий всплеск, раздавшийся прямо около борта, явно не соответствовал размерам предполагаемого улова. Рыбий хвост не менее метра в ширину, с шумом ударив по воде и подняв мириады брызг, скрылся в мутной глубине водохранилища. А в следующий момент у другого борта лодки показалась человеческая голова с длинными светлыми волосами.

Руки надо отрывать тем писакам, кто выдумал истории о прекрасных русалках, – рассказывал глава семьи в коротком видеомонологе, записанным по итогам пережитого. – Лично я, только взглянув на нее или на него (было как-то не до определения пола), испытал такой ужас, что чуть не потерял сознание. Мы с сыном упали за борт, эта тварь дотрагивалась до нас, я даже сейчас не представляю, как нам удалось спастись и пережить эту ночь. А с утра на нас посыпались насмешки милиции и окружающих….

В общем, в своих поисках я добрела до редакции этого самого интернет-журнала «Малые реки России», и там с изумлением узнала о готовящейся ими экспедиции на поиски загадочной русалки, наведшей такой ужас на отдыхающих Веселовского водохранилища. Я, признаться, обомлела.

Одно дело на этих русалках, так сказать, паразитировать (даже, собственно, не на них, а на болезненной тяги аудитории ко всему загадочному и сверхъестественному), вроде, как мы. И совсем другое – всерьез собираться их искать. И теперь, сидя напротив улыбающегося интеллигентного мужчины, возрастом где-то далеко за сорок, я лихорадочно пыталась сообразить – в чем же, собственно, хохма?

- Вам что, дали грант? – подозрительно поинтересовалась я. – В последнее время гранты у нас давали на совершенно невероятные вещи, так что ловля русалки вполне могла выйти в финал какого-нибудь конкурса.

- Нет, – возразил он, – мы, конечно, нашли одного стороннего спонсора, но, в основном, все организуем самостоятельно.

- Значит, надо понимать, что вы убеждены в их существовании?! – изумилась я.

- А вы, надо понимать, нет, – передразнил он меня, – хотя и собираетесь снимать о них фильм?

Я, признаться, несколько засмущалась, а Павел (так звали моего нового знакомого – ловца русалок), с известными всем словами о друге Горации и малоосведомленных мудрецах, развернул передо мной карту.

Летний московский вечер, настольная лампа, ярким желтым пятном выхватывающая из наступающего сумрака карту с маршрутом загадочной экспедиции, таящиеся в неизведанных далях русалки – я неожиданно почувствовала себя старшей дочерью капитана Гранта и с легким трепетом склонилась над столом.

- Мы выглядим абсолютными сумасшедшими только поначалу, – успокоил меня Павел, – на самом деле, идее отправиться в эту экспедицию предшествовала кое-какая предварительная работа. Смотри, – он широким жестом очертил Каспийское и Азовское моря – мы ранжировали регионы европейской части России, и частота упоминаний о встречах с русалками в наших южных морях превышает общую среднюю в десятки раз. Особенно в этом плане выделяется Каспий.

Еще в восьмидесятых годах прошлого века слухами о русалках было охвачено все его советское побережье, от Азербайджана до Туркмении. Тогда их видели и нефтяники, и рыбаки, и отдыхающие. И только особенности советской печати не дали этим историям поразить воображение страны. Тем более, что и сами эти русалки были крайне боязливы и при приближении человека сразу бросались в воду. Тем не менее, некоторых из них вроде даже сфотографировали, но судьба этих фотографий неизвестна. Я разговаривал с одним таким фотографом-очевидцем. По его рассказу он отнес снимки в районную газету. Там у него тут же вытребовали негатив, а потом сообщили, что материалы затерялись.

Как бы то ни было, одна из немногих известных фотографий каспийской русалки была сделана лишь в 2007-м году с борта рыболовного траулера «Бакы». – Тут Павел щелкнул мышкой компьютера, и я увидела запись интервью капитана этого траулера с изумлением рассказывавшего: «Странное существо долгое плыло неподалеку от нас, идя параллельным курсом. Вначале мы подумали, что это крупная рыба. Но потом заметили, что на голове чудища ясно видны волосы, а передние плавники вовсе и не плавники, а… руки!».

- В Азербайджане этому капитану, похоже, не очень поверили, – продолжал Павел, – а вот в соседнем Иране, наоборот, живо заинтересовались его рассказом. Оказалось, что слухи о «человеке из моря» уже много лет ходили среди жителей и тамошних приморских сел. Объединенными усилиями был даже составлен словесный портрет, из которого следовало, что «подозреваемый» был чуть ниже среднего роста, 165-168 см, плотного телосложения, с выпуклым, гребнеобразным животом, ластоногими ступнями, четырьмя пальцами с перепонками на руках. Кожу имел лунного цвета и жесткие черно-зеленые волосы на голове. Глаза большие, округлые, а рот напоминал уменьшенное подобие акульей пасти.

В Иране его называют Рунан-шахом и считают «пастухом рыб». Вроде бы там кто-то даже слышал, как он даже разговаривает с ними каким-то гортанным булькающим клокотанием. Причем и рыбы еще за несколько минут до его появления начинают проявлять какую-то необычную активность, становясь чуть не свечками на кончики своих хвостов и издавая едва слышимые свистящие звуки.

- Впрочем, это еще не все, – Павел задумчиво посмотрел не меня, как бы решая, можно ли мне доверять секреты, и, видимо, решил, что можно. – Три года назад мы с женой были в Махачкале и сами видели русалку, но, конечно, издали. Она у меня биолог и загорелась идеей, что мы имеем дело с какими-то реликтовыми гоминидами – человекообразными обезьянами, приспособившимися к жизни в воде. Эта версия, кстати, довольно популярна у ученых, допускающих существование русалок. Но подробности тебе лучше узнать у нее самой. А в Дагестане мы довольно долго пробовали охотиться на этих русалок и даже почти что нашли труп одной из них, но нас опередила милиция и увезла останки. Попытки же выяснить что-нибудь в дагестанской милиции едва не закончились большими неприятностями.

А эта прошлогодняя история дает нам довольно удачный шанс, – тут Павел вновь вернулся к карте, – Веселовское водохранилище вместе с озером Маныч-Гудило, да и всем Манычем, часть древнего пролива, связывающего когда-то Каспийское и Азовское моря. Если эти реликтовые гоминиды до сих пор обитают на Каспии и в Азове, то вполне возможно, что какая-то популяция сохранилась и в остатках древнего пролива. А Веселовское водохранилище существенно меньше Каспийского моря, – усмехнулся Павел, – и искать русалку там не в пример удобнее.

Естественно, мы с Сергеем напросились к ним добровольцами.


ГЛАВА 2

Выезжать решили пораньше, так сказать «по утреннему холодку». Я по складу характера человек ночной и, конечно, проспала. Так что мои финальные сборы были суетливы и эмоциональны. В общем, когда я выскакивала из подъезда, к уже минут двадцать ожидающему меня микроавтобусу с другими участниками этой русалочьей концессии, сторонний наблюдатель вполне мог принять меня за разъяренную фурию. Но, подбежав к машине, я быстренько взяла себя в руки.

Главной причиной этого волевого решения был молодой человек, с любопытством разглядывающий меня с водительского места. Едва увидев его, я сразу поняла, что поездка, похоже, будет гораздо занимательнее, чем можно было бы ожидать. Из этого внезапно нахлынувшего состояния мечтательной созерцательности меня вывело лишь ворчание Сергея, занудно затеявшегося решать какие-то мелкие производственные вопросы.

Кроме него, в салоне микроавтобуса находились уже знакомый мне главный редактор интернет-журнала и начальник нашей экспедиции Павел и его жена Светлана, симпатичная женщина, работающая биологом в одном из московских НИИ. Красавец же за рулем, так поразивший мое воображение, звался Андреем и кроме водителя был еще и профессиональным дайвером, то есть нашим главным охотником на русалок. Я тут же начала строить ему глазки и с большим или меньшим успехом занималась этим практически всю дорогу до Новочеркасска.

В Новочеркасске мы намеревались уточнить у прошлогодних «потерпевших», где именно они видели русалку. Из рассказа главы семейства Переваловых можно было понять, что это хутор Дальний на правом берегу Веселовского водохранилища. Но на все наши вопросы он почему-то отвечал крайне неохотно и сам все время пытался выведать, зачем именно мы туда едем и, главное, сколько там пробудем. В общем, «свидетель» оставлял впечатление несколько странное, по крайней мере, нетипичное для человека, обретшего шанс стать знаменитым. А ведь сам жаловался, что ему никто не верит!

Во второй половине солнечного июньского дня мы, наконец, въехали в тот самый хутор Дальний. Вопреки ожиданиям русалка не была темой номер один местных сплетен и новостей. Редкие прохожие, кто хмуро, кто иронично, смотрели на нас, и никто не признавался, что он хотя бы что-то слышал о прошлогоднем инциденте. Чувствовалось, что лишь внушительный вид Сергея со штативом и телекамерой удерживал поселян от очевидного ответа на наши идиотские вопросы. Возникало ощущение, что нас вообще принимали за очередное телевизионное шоу с розыгрышем случайных похожих. Нет, вы не подумайте, встретили нас совсем не грубо, благожелательно интересовались «кто», «откуда» и «зачем», и лишь вопросы о русалках вызывали сокрушенное покачивание головами и замечания вроде «все-таки правильно говорят, что вы в своей Москве дурью маетесь…».

Но слухи о нашем приезде, тем не менее, широкими волнами разошлись по поселку, потому что вскоре в наш лагерь, разбитый где-то в полукилометре от окраины Дальнего, потянулись любопытные. Сначала приехали несколько пацанов на велосипедах с обещанием показать нам самые русалочьи места, но, правда, за приличное вознаграждение. Потом появились представители местной администрации с намерением узнать, что мы собираемся снимать и есть ли у нас на это разрешение. Уехали они крайне огорченные, выяснив, что разрешения на съемки объектов природы, к коим, безусловно, относится и водохранилище, не требуется. А уже совсем под вечер появился небольшой мужичонка, чем-то очень похожий на шолоховского деда Щукаря, представился Семеном Петровичем и поинтересовался, не хотим ли мы свежей рыбы. Рыбы мы хотели. Дальнейший разговор как-то непроизвольно перешел к обсуждению вопроса, чем же мы эту рыбу собираемся запивать, и Семен Петрович, исчезнув на полчаса, вновь появился в кругу наших палаток, но уже на правах почетного гостя.

Семен Петрович, велевший величать себя либо просто Петровичем, либо дедом Семеном, удобно расположившись на складном стульчике у костра, уже второй час посвящал нас в суровые тайны русалочьих будней Веселовского водохранилища.

- В общем, появляются они здесь. Редко, конечно, но появляются. Может, с Дона заплывают, может, еще откуда. И прошлогодний случай я помню (он не один, кстати, был), и позапрошлогодний, да и раньше. Почти каждый год их кто-нибудь видит. Тут ведь, что главное? Не то что ты их увидел, а что б они тебя не увидели, а то ведь может бедой закончится!

- А что народ-то ваш об этом молчит, а когда спросишь, то смотрят на нас как на умалишенных? – поинтересовался Павел.

-_ Да ты пойми! – чуть не поперхнулся Петрович, допивая остатки самогона. – Они ж тут не парады устраивают! Абсолютное большинство их, конечно, никогда не видело, да и не верит в них, а кто видел, тот, как правило, об этом особо не распространяется.

- Почему? – изумился Сергей.

- По разным причинам, – веско и лаконично ответил дед Семен. И, уже собираясь уходить, добавил – вы, конечно, честно говоря, дело глупейшее затеяли. Но, по крайней мере, помните одно – ни в коем случае нельзя смотреть русалке в глаза. – И закончил уж совсем загадочно, – а то иначе и вы тоже не будете потом об этом рассказывать…

У нас, естественно, появилась масса дополнительных животрепещущих вопросов, но Семен Петрович, сославшись на поздний час, откланялся.

С утра мы с Андреем отправились в поселковый магазин и неожиданно «загулялись». Теплая солнечная погода, ласковый ветерок и тихий плеск маленьких волн о берег водохранилища наводили на столь романтический лад, что мы и сами не заметили, как проболтали несколько часов о разных пустяках. В общем, когда мы, наконец, вернулись в лагерь, Павел утверждал, что уже всерьез подумывал об организации поисково-спасательной партии.

Тем временем, жизнь в лагере шла своим чередом. Вновь появившийся с очередной порцией рыбы Семен Петрович с любопытством разглядывал наше снаряжение, компрессор, кислородные баллоны и резиновую лодку. Сзади вился Сергей, уже успевший с утра наснимать кучу планов с местными красотами, и теперь мучаемый бездельем, пытал Петровича на предмет зловещей тайны русалочьих глаз. Дед Семен, как и положено древнему сказителю, юлил, напускал туману, обижался на недоверие и приговаривал, что, погодите, мол, сами все узнаете, да поздно будет. Но, добавлял он, его совесть чиста – он предупредил!

- А где же сети?! – изумился Петрович, не обнаружив их во время своего инспекционного обхода. – Как вы без сетей ее ловить-то собираетесь?! Пришлось заново объяснять ему, что пленение русалки не входит в наши планы. Максимум наших ожиданий, если нам повезет, и мы хотя бы увидим ее, сфотографировать с как можно более близкого расстояния и снять на видео. Светлана, конечно, лелея безумные надежды, носится с какими-то стерильными пластиковыми флакончиками для отбора биопроб, если вдруг мы войдем с русалкой, так сказать, в тактильный контакт, но на такое везение мы, признаться, и не рассчитываем.

Остаток этого и весь следующий день Андрей провел в наладках и подгонках оборудования, сделав за это время несколько тренировочных погружений и обследовав дно в районе намечаемой охоты. Я же целый день плескалась с ним в воде, пытаясь получше закрепить первые успехи так удачно начавшегося романа. И, вроде как, закрепила.

Но вот и первая ночь полнолуния. Если верить все тому же Семену, самое русалочье время. Андрей красиво уходит в вечерние глубины Веселовского водохранилища. Там он, вооруженный мощным фонарем и оборудованием для подводных съемок должен сидеть в засаде, пока хватит воздуха в баллонах. Но видимость, особенно в сгущающихся сумерках, там отвратительная. Сергей же в резиновой лодке и с обычной видеокамерой играет незавидную роль, уж не знаю насколько соблазнительной для русалки, приманки (хотя, с другой стороны, а зачем еще нужны добровольцы?). Остальные, с как-то неожиданно оказавшимся в главе всей операции дедом Семеном, на подхвате, в отряде спасателей и в группе поддержки.

Сергей потом рассказывал: представь, гладь Веселовского водохранилища залита лунным светом. Но даже на поверхности, где, на самом деле, довольно светло, в этой резиновой лодке чувствуешь себя как-то неуютно. Всюду мерещатся зеленоватые женские руки, тянущиеся из темной воды к низенькому надувному бортику, моей единственной защите от подводных чудовищ. Греет только одна мысль, что под водой Андрею, наверное, еще веселее.

В общем, так проходит первый час. У нас два комплекта запасных баллонов и мы решаем испытывать судьбу дальше. Андрей вылез на берег, согрелся и вновь ушел под воду. И в конце второго часа, когда все уже, конечно, расслабились и собирались сворачиваться, под водой начали происходить какие-то драматические события. Сначала по поверхности воды заметалось пятно мощного подводного фонаря Андрея, потом пару раз вынырнула и скрылась его голова, а затем на несколько страшных мгновений все затихло, и лишь в метрах двадцати от лодки в неверных лунных бликах раздался всплеск, и мелькнула какая-то тень.

И Сергей в лодке, и мы, оставшиеся на берегу, замерли от ужаса, но тут, слава Богу, Андрей вынырнул на поверхность. Все бросились к нему помочь снять акваланг и узнать, наконец, что случилось.

В общем, все столпились у сидящего под деревом бледного Андрея со стаканом водки в трясущихся руках, который, как мог, пытался описать свои незабываемые впечатления. Весь последний час он тихо «дрейфовал» на глубине около трех метров над ровным дном Веселовского водохранилища, изредка подсвечивая себе маленьким фонариком, в луч света которого периодически попадали какие-то рыбешки. До всплытия оставалось минут десять и он, уже не надеясь на встречу ни с какими русалками, как-то отвлекся и даже задумался о чем-то своем. И вдруг он ощутил, что кто-то похлопал его по плечу!

Большего ужаса, как утверждает Андрей, он не испытывал никогда в жизни. Стремительно (ну, насколько смог) развернувшись, он оказался нос к носу с каким-то существом примерно равных ему размеров. Большой фонарь, как водится, сперва включаться отказался категорически. От маленького же, выхватывающего лишь какие-то мелкие и в тот момент абсолютно не интересующие Андрея детали, толку было немного, но он сумел то ли увидеть, то ли просто почувствовать, что у пришельца были руки и длинные волосы. Когда же большой фонарь, наконец, включился, то он увидел прямо перед собой и голову с огромными, но похожими на человеческие, глазами. Лицо было скорее женское, чем мужское, но поклясться он, впрочем, не может. В тот момент он и вынырнул в первый раз. Существо как раз было рядом, пытаясь до него дотронуться.

И тут наши душераздирающие крики или вспугнули таинственного незнакомца (или незнакомку), или вернули Андрею, утраченное было мужество, и он отважился вновь погрузиться в пучину вод и даже сделал несколько снимков. Схватив камеру и сталкиваясь лбами, мы бросились к ноутбуку, и кое-как вставив флэшку, начали судорожно просматривать фотографии.

На абсолютном большинстве из них была лишь непроглядная муть, в которой смутно проступали контуры каких-то подводных растений. И лишь две из них вселяли какую-то надежду. На одной крупным планом был запечатлен огромный рыбий хвост, правда, без каких-нибудь намеков на его обладательницу, а на другой вдали, в освещенной лучом фонаря толще воды угадывался смутный силуэт. В целом, при развитой фантазии в нем можно было предположить русалку. Но, честно говоря, с таким же успехом его можно было трактовать как несколько необычной формы рыбу.

- Да, – вздохнул Павел, – не густо. Мы до конца своих дней можем доказывать, что это русалка, все равно никто не поверит.

- А у тебя, что? – с надеждой посмотрел он на Сергея. Но тот лишь развел руками. Слабенький накамерный свет, конечно, не позволял разглядеть, чья голова мелькала в ночной воде метрах в десяти от лодки. Честно говоря, на записи не было видно даже и саму голову. Лишь ночная мгла, рябь на воде, дерганья камеры, суетливо шарящий по поверхности луч фонаря, и записанные на микрофон наши далекие заполошные крики.

- Ну, будем надеяться, что в следующий раз повезет больше, – тяжело вздохнул начальник нашей экспедиции и велел на сегодня сворачиваться. Но потрясения этого вечера еще не закончились, и степную ночь вновь разорвал исполненный ужаса вопль все того же Андрея. Впрочем, на этот раз обошлось без таинственных русалок.

Светлана, как она потом утверждала, совершенно без задней мысли подошла сзади к ничего не подозревающему Андрею и, не предупредив его, попыталась взять соскоб с плеча, до которого вроде бы дотрагивалась русалка. Видения еще не оправившейся от потрясения психики нетрудно было себе представить. Вокруг же всего этого бедлама вился Семен со своим коронным вопросом, поглядел таки Андрей в глаза русалки или нет.

Когда же его, наконец, приперли к стенке и поинтересовались: «И что же теперь, если даже и поглядел?!». Дед Семен, став неожиданно очень серьезным, ответил, что бывали здесь такие, кто посмотрел, да подевались потом неизвестно куда. А парочку из них нашли в степи с блаженной улыбкой на губах, но уже как-то и не живых и, что характерно, раздетых донага. Некоторых после этого пытались в сарае привязывать, но как-то вырывались они, звал их, говорят, голос какой-то нежный такой, тихий, ласковый, что удержаться мочи никакой не было.

Семену мы, конечно, не поверили, тем более, что из его же рассказов знали, что его покойная жена когда-то работала здесь библиотекарем, в те далекие времена, когда в Дальнем еще была библиотека. А все эти его страшные истории как-то до боли напоминали «Сказки народов мира», где он их, видимо, и почерпнул.

Но следующие несколько суток ночных бдений не дали никаких результатов. Не было никого, даже рыбы. Семен ведь после всей этой истории регулярно заходить к нам прекратил (возможно, обидевшись на недоверие). Андрей же, которого со следующего утра как подменили, все эти дни из воды буквально не выходит, ни днем, ни ночью. Говорит перед самим собой стыдно, что так испугался, но теперь русалка уж точно от него не уйдет. Но все без толку.

Но сам Андрей как-то неуловимо изменился, по крайней мере, в наших отношениях. С одной стороны, никто вроде никому ничего не должен, но с другой – обидно, ведь! Хожу, естественно, унылая. Сергей заметил и, как может, утешает: «Да, дай ты мужику оклематься! Ни хрена себе – русалку встретил! Я бы к бабе год после этого не подошел, страшился бы!».

Пропавшего Петровича мы с Сергеем встретили дня через три у продуктового магазина поселка, куда приехали пополнить наши запасы. Узнав, что удача нас покинула, он только усмехнулся:

- Здесь русалку уже ждать бессмысленно. Она сюда в этом году больше не вернется. А если и вернется, то к вам уж точно не приблизится. Она-то вас явно запомнила, они ведь вообще памятливые, а тут вы еще и супротив природы поперли. Это ведь она охотник, а мы, мужики, дичь, а не наоборот.

- И где же нам теперь искать их? – озадаченно спросила я, и Семен, зачем-то оглянувшись по сторонам, ответил неожиданным шепотом: На Гудило вам надо идти, если уж совсем неймется. Оттуда они сюда приходят, там где-то проход в их царство.

На Маныч-Гудило? В смысле, на озеро? – на всякий случай переспросила я, чем неожиданно разозлила Петровича.

- Сказано тебе на Гудило!- рявкнул он, позабыв прибавить «дура», но, правда, не позабыв оглянуться.

- А чего оглядываемся, – поинтересовался Сергей, – нечистая совесть?

- С нечистой совестью здесь-то многие живут, – философски вздохнул Семен Петрович, – а вот с длинным языком как-то не очень. Вот и оглядываюсь, не слышно ли меня с реки – загадочно закончил он.

- Смотри, как величественно растут мифы! Уже целое царство приплели, – веселился Сергей, когда мы возвращались в лагерь. – Предлагаю, в таком случае, не мелочиться, а сразу ловить царя и требовать выкуп!

Этим же вечером мы горячо обсуждали предложенную Семен Петровичем идею перебираться на Маныч-Гудило. Павел, ее полностью поддерживающий, увлеченно тыкал пальцем в экран ноутбука, показывая статью какого-то крупного русалковеда, утверждавшего, что если они где и живут, так, почти наверняка в глубинных карстовых пещерах и подземных полостях. Вход в которые зачастую бывает через водные преграды – болота, реки, озера, а иногда через пещеры и щели. Павел утверждал, что он и сам что-то слышал о подземных пустотах под Манычем, но что именно, за давностью лет, конечно, не помнит.

Но, неожиданно выяснилось, что с Маныч-Гудило все не так просто, как могло показаться на первый взгляд. Девять десятых акватории озера и его береговой линии принадлежали заповедникам. Большая часть – калмыцкому «Черные земли», а чуть меньшая – Ростовскому. И пускать нас туда никто не собирался. А уж о каких-то погружениях и вообще не могло быть и речи. Едва мы об этом заикнулись, в тоне разговаривающих с нами неожиданно зазвучали столь железные нотки, что возникло ощущение, что именно там спрятаны золото партии и ядерный щит Родины, на которые мы по незнанию и покусились. Обычно достаточно действенные аргументы типа «пресса» и, особенно, «телевидение» здесь не помогали абсолютно.

Открытым для доступа оставался лишь маленький кусочек ставропольского побережья озера, куда мы сначала и решили отправиться. Но прежде чем мы покинули Дальний, нам предстояла еще одна неожиданная, а в нашем положении так и где-то даже зловещая встреча. Тамошний проселок, идущий вдоль берега водохранилища, не предполагает двустороннего движения и встречные машины съезжают в камыши, давая проезд друг другу. В общем, наш микроавтобус упирается лоб в лоб во встречные потрепанные «жигули», а в них оказываются отец и сын Переваловы, с безумно фальшивой радостью приветствующие нас. Говорят, что стало вот очень интересно посмотреть на то место, где они в прошлом году так испугались и понять, кто же их так напугал, но по глазам видно, что врут. Причем врут отчаянно. Но разговора, все равно, не получается. А в ответ на, в сущности, невинный вопрос: «голоса по ночам не мучают?», срываются буквально на визг, требуют прекратить съемку и грозятся полицией.

В общем, уезжали мы из Дальнего с довольно тяжелым сердцем, украдкой поглядывая на глубоко задумавшегося Андрея. Черт его знает, смотрел он там кому-нибудь в глаза или нет, и что же нам теперь со всем этим делать?

Но перед отъездом на Ставрополье у нас была еще одна небольшая проблема. Светлане, колдовавшей в своей палатке над взятыми с бедного Андрея пробами Веселовского чудовища, надо было их как-то спасти или, как она сама выражалась, «перевести образцы из временных в постоянные», а сделать это можно было лишь в какой-то стационарной лаборатории. Безуспешно разыскивая ее по местному райцентру, мы совершенно неожиданно наткнулись на экспедицию географов и геологов из Москвы, занятых исследованием геологического прошлого озера Маныч-Гудило. Ожидая Светлану, которая довольно долго возилась со своими образцами, мы узнали от них массу любопытных подробностей. Особенно охотно общался с нами некий Игорь, научный сотрудник географического института и стареющий ловелас, даже всучивший мне свою визитку на случай будущей непредвиденной встречи в далекой Москве.

По его словам существует множество гипотез о подземных водных протоках и каналах, связывающих Черное и Каспийское моря и водную систему Кума – Маныч. Впервые эта идея вошла в научный оборот еще в 19-ом веке при попытках объяснить резкую периодическую смену уровня воды в озере Маныч – Гудило, сопровождающуюся громким и грозным гулом (из-за которого озеро и получило свое название). Уже тогда впервые были озвучены местные легенды, что вода по подземным пещерам уходит из озера в Каспийское море, а потом возвращается обратно. От этой идеи то отказывались, то возвращались к ней вновь в зависимости от того, какая географическая школа господствовала в тот момент при дворе. Но все это время существовал ряд фактов, которые без привлечения этих подземных водных путей объяснить было довольно сложно. Среди них и общность черноморско-каспийской фауны, и вопросы солености обоих морей и озера Маныч-Гудило, и даже останки древнегреческого корабля, обнаруженные в озере, который по смутным легендам, отголоски которых находят еще у Геродота, мог попасть туда через огромную воронку в земле и подземные каналы, когда-то соединявшие Маныч с Каспием.

Но это, так сказать, труднопроверяемые слухи, а геологические исследования показывают, что подземная вода в Предкавказье есть и очень много. Причем, и пресная, и соленая, и термальная, и холодная. Залегает она на разных глубинах и иногда довольно большими бассейнами, не уступающими по размеру поверхностным озерам, в том числе и самому Маныч-Гудило. Но связаны ли они друг с другом в единую систему, и как далеко, и куда она тянется, науке пока не известно. А, уж какие там условия для жизни и подавно. Русалками же наши новые приятели, к сожалению, тоже не занимались.

Так что? Где-то внизу глубоко под землей расположено, как назвал его Петрович «царство русалок», из которого они изредка выходят в наш подлунный мир?! Но может ли такое быть? И где его искать?

На Маныч-Гудило, ведь, не получится. Из разговоров с Игорем мы выяснили, что более или менее приличные глубины (говорят аж до 7 метров) находятся как раз в тех местах, куда нас не пустили, а на Ставрополье до дна максимум сантиметров 60, хочешь – ныряй, а хочешь – так стой, да и русалке не развернуться. Пришлось вернуться к обсуждению запасных вариантов, первым среди которых был Буденновск с его озером Буйвола, где «подводный царь» с дочерьми-русалками, вроде как, любил кататься на свалившейся на него сверху телеге с золотишком.

В Буденновске, на берегу озера, куда мы подъехали уже под вечер, наши смутные подозрения, что с Андреем действительно что-то не так, начали оформляться в мрачную уверенность. Берег с остатками пляжных сооружений был, невзирая на летнюю жару, пустынен. Но удивления это, признаться, не вызывало. От озера шло вполне ощутимое амбре (расположенный на берегу комбинат превратил когда-то популярное место отдыха в свою сточную канаву), и было понятно, что купаться туда никто в своем уме не полезет. И когда Андрей решительно натянул на себя гидрокостюм и направился к воде, мы оторопели, а бегающие по берегу мальчишки стали свистеть, показывать на нас пальцами и крутить рукой у виска. Но устроенная ими обструкция, в общем-то, помогла. И зашедший в воду уже по пояс Андрей, как-то стряхнул с себя наваждение и медленно побрел обратно на берег. Причем лицо у него было такое, что задавать вопросы мы поостереглись.

А на вечер Паша запланировал встречу с тамошними краеведами, сотрудничающими с его интернет-журналом. Расположившись в номере буденовской гостиницы, мы с пришедшими гостями обсуждали саму возможность существования под отрогами Северного Кавказа крупной системы подземных озер, как возможного месторасположения таинственного русалочьего царства. Первоначально мы, конечно, опасались насмешек, но довольно быстро выяснилось, что наши гипотезы даже где-то страдали минимизацией.

Местные экологи, как о чем-то само собой разумеющемся, говорили об огромном подземном море, водой из которого пользуются весь Армавир и окрестности. О «чертовом бездонном котле» на реке Уруп, засасывающем в себя смельчаков, не то что решившихся достичь предполагаемого дна, но даже и просто попытавшихся перейти этот Уруп поблизости от этого рокового места. Находились и экспериментаторы, бухнувшие в эту бездну бочку импортного красителя, следы которого обнаружились потом во все том же Маныче, на расстоянии более 150-ти километров от места вброса. Дальнейшие исследования, правда, пресекли какие-то таинственные геологи, появившиеся там и обрушившие гигантскую скалу в этот бездонный котел, после чего исчезновения людей прекратились. Но еще долго по Армавиру гуляли слухи о наполненных водой подземных пустотах, тянущихся куда-то за сотни километров от этого тихого кубанского городка.

Но все это было ничто по сравнению с гипотезами о подземных морях и озерах, разлившихся под самим Кавказским хребтом. Источники полностью идентичной по химическому составу минеральной воды, что может быть лишь в том случае, если они текут из одной «бочки», били по разные стороны хребта в Абхазии и Карачаево-Черкесии. Бездонное Голубое озеро в Кабардино-Балкарии ежедневно исторгало из себя 70 миллионов литров воды, но и не думало истощаться, хотя ни один ручеек в него никогда не впадал.

Глубоководные дайверы из научно-исследовательского центра «Голубое озеро» достигли отметки в 200 метров глубины, но так и не обнаружили никаких признаков дна. Подземные озера многочисленных гротов и пещер Северного Кавказа были почти наверняка связаны друг с другом неведомыми подземными реками, о которых еще даже не подозревали современные ученые. По крайней мере, такая река была недавно обнаружена между двумя глубочайшими пещерами мира, Вороньей и Снежной, в Абхазии.

И что нам должно быть особенно интересно, относительно очень многих горных кавказских озер ходят легенды об обитающих там русалках, утаскивающих на дно смелых джигитов и губящих влюбленных в них земных красавиц. Один из наших гостей оказался к нашему несказанному удивлению человеком, глубоко погруженным в русалочью тему, и поведал нам о северокавказских древних поверьях в Хы-гуаше, госпожу моря. В ее честь каждое лето устраивали массовые церемонии с хороводами, купаниями и обливанием друг друга водой. У Хы-гуаше нижняя часть тела рыбья, а верхняя женская, как у русалки. Если ее поймать, то нетрудно выучить говорить по-человечески. О легендах озера Кара-Кель в Теберде, когда пастух Кара на могучем коне, насмехаясь над обитающей в озере русалкой, которая никому не давала его переплыть, бросился в это озеро вместе с конем, и больше никто ни его, ни коня не видел. А озеро с тех пор, в назидание потомкам, носит его имя. Рассказал он и о преданиях озера Рица, где грозный бог воды обратил завистливых русалок в камень, и о владычице вод – прекрасной Дзыдзлан, живущей в богатых чертогах глубоко под водой в соседнем с Рицой Голубом озере.

Наш гость оказался сторонником гипотезы, что русалки это реликтовые гоминиды, приспособившиеся к жизни в воде. На это указывают и бинокулярное зрение, и противопоставленный остальным большой палец, позволяющий использовать орудия труда, и большая голова, говорящая, скорее всего, о хорошо развитом мозге. Впрочем, он был не одинок в своих предположениях. Американский зоолог Карл Банзе, так тот вообще опубликовал в международном научном журнале «Лимнология и океанография» реферат своей работы: «Основы биологии русалок», примерно с теми же тезисами. На то, что русалки реальные существа, а не сказочные персонажи указывал, по его мнению, и вполне определенный ареал их обитания, а чертям, лешим и домовым никакие географические ограничения были не свойственны.

Пока они со Светланой обсуждали гипотезу о том, что рыбная чешуя, приписываемая русалкам, это, скорее всего, ороговевшие частицы кожи, мы с остальными обступили карту в поисках наиболее перспективных мест нашей «русалочьей ловли». Большинством голосов был принят маршрут Буденновск – Теберда – Рица. В Теберде мы с Сергеем хотели снять сюжет об озере Кара-Кель и легкомысленном джигите, а на Рице, где легенды горячо настаивали на обитании русалок, были возможности для их подводного поиска и, главное, уходящие более чем на километр вниз пещеры с системой подземных рек, возможно, способных привести нас в таинственное подземное царство.

Пользуясь отсутствием Андрея, который переживал свое буденовское фиаско, запершись в номере, мы поделились и нашими подозрениями относительно него. Сначала, конечно, никто не мог ничего сказать, но потом вспомнилась описанная в интернете история о лидере севастопольской рок-группы «Ореол» Вячеславе Тертусе, который точно также случайно наткнулся в ночном море на русалку, и хотя тут же в ужасе убежал, потом еще долго приходил на то самое место в бесплодной надежде вновь встретиться с ней. Но, вроде, для этого Вячеслава никакими трагичными последствиями эта история не закончилась. В общем, мы немного успокоились и на следующий день отправились в сторону Кавказа.

Дороги от Буденовска до Теберды около семи часов, и мы коротали время, просматривая материалы о русалках, принесенные нашими гостями и присланные из Москвы.

Несмотря на то, что сообщения о встречах с русалками появлялись довольно часто во всех концах мира, официально их никто не искал и не признавал. Кроме, может быть, Дании, где в 1723 году была создана специальная комиссия, которая занималась проверкой подлинности рассказов о встречах с русалками. Она организовала даже экспедицию на их поиски, и, что самое удивительное, таки нашла. Вблизи Фарерских островов у самого борта судна этой Королевской комиссии вынырнула русалка и уставилась на все высокое собрание своими глубоко посаженными глазами. Через несколько минут этот пронзительный взгляд вызвал у членов комиссии смятение, и они попросили капитана увести судно в открытое море. Когда маневр начался, русалка надула щеки, издала протяжный вопль и скрылась под водой.

В сети еще блуждали слухи и о какой-то экспедиции Петрозаводского университета, которая в 1928 году отправилось в Карелию, на поимки замеченного там человека-амфибии, но ее результаты были засекречены, а сами ученые репрессированы. Это дало нам возможность потратить еще какое-то время на обсуждение тайны царства русалок, скрываемой властями от народа, включая загадочных геологов, засыпавших «армавирский проход», и категорический запрет на наши поиски на озере Маныч-Гудило.

По ходу разговора я вспомнила советы своей гадалки по русалочьему окороту, и все начали давать Андрею советы, сколько чеснока и железа взять с собой в новое погружение, а он лихо отшучивался, так что мы уже окончательно уверовали, что чары рассеялись, и опасность миновала. Тем более, что, судя по последним имеющимся описаниям, понравиться они могли не многим. По крайней мере, когда в 1988-ом году Роберт Фростер встретил русалку в прибрежных водах Атлантики, он утверждал, что никогда еще никто, ни человек, ни зверь, не смотрел на него таким свирепым взглядом.


ГЛАВА 3

Темная вода небольшого озера Кара-Кель тихо плескалась у наших ног. Мы с Андреем неторопливо брели по его берегу в паре сотне метров от нашего лагеря, где Павел, Сергей и Светлана пытались как-то организовать наш полевой быт. Похоже, что Андрей таки выходил из под скромного обаяния манычской русалки, и теперь я нетерпеливо ждала цветов, шампанского и пламенных признаний.

- Лика, солнышко мое, – уже было начал он, но тут зычный глас Сергея пронесся над озером, распугав все живое.

- Андрюха! Дело есть… – что-то у них в очередной раз неожиданно закончилось, и было необходимо тут же, срочно, бросив все, немедленно мчаться в магазин.

Микроавтобус с Андреем и Сергеем запылил в сторону Теберды, а я, проворчав пару лестных слов о своем операторе, в гордом одиночестве присела на какую-то корягу, множество которых в изобилии валялись по берегу озера. Большие деревья на берегах озера надежно закрывали меня от посторонних глаз, давая полную иллюзию уединения. Потом мои спутники с жаром доказывали, что я просто задремала. Не знаю, не знаю, в конце концов, я, надеюсь, еще не в том возрасте, что бы сразу после неудавшегося объяснения с молодым человеком тут же погрузиться в блаженную дрему!

В общем, сначала мне послышался голос, свистящим шепотом произнесший: Он мой! – А потом в воде метрах в десяти от меня мелькнул чей-то силуэт. – Он мой! – повторил этот же голос, – никто не может противиться силе храма спящих богов…. И меня окатил фонтан водяных брызг.

Несколько мгновений я оторопело сидела на своей коряге, а потом в ужасе бросилась к нашим палаткам. Пока Светлана разыскивала успокоительное, а Павел – коньяк, успели вернуться Андрей с Сергеем и теперь все наперебой требовали поведать о пережитом. Ну, как смогла – поведала.

Первым тягостное молчание нарушил Андрей, – может тебе просто померещилось?

-Ну, спасибо, милый, значит теперь я еще и сумасшедшая!

- Да ладно тебе, чего сразу сумасшедшая, – вступил в полемику мой верный оператор, – может, задремала на бережку, и тут такой удачный сон, прямо в жилу! А, что! – продолжал развивать свой тезис Сергей, – мы, вот в дороге читали же легенду про этих русалок с озера Рица, которые решили погубить земную красавицу, влюбленную в джигита. Ну, женская психика и не выдержала!!!

Я чем-то кинула в Сергея, но промахнулась.

- Подождите, подождите! – перехватила инициативу Светлана, как самая разумная среди нас. – Мы же, вроде, исходим из предположения, что русалки это реликтовые гоминиды. Грубо говоря, что-то вроде водяных человекообразных обезьян. А обезьяны, даже человекообразные, у нас пока еще не разговаривают. И кстати, на каком языке ты с ней общалась?

Тут уже и я начала сомневаться в мире, данном нам в ощущениях. – На русском, – неуверенно произнесла я, – других не разумею.

- Ну, так сама подумай,- продолжала Света свой праздник здравомыслия. – У нас есть всего лишь три версии произошедшего. Одна – что это тебе все лишь показалось. Вторая – о водяных человекообразных обезьянах, в совершенстве владеющих русским языком. И третья – о таинственной толи подземной, толи подводной древней цивилизации, причем существующей не где-то в диких степях Забайкалья, а прямо у нас под носом на всесоюзной здравнице. Цивилизации со своей культурой и религией, с каким-то там храмом спящих богов, и о которой, заметьте, никто ничего не слышал и не знает. Прям, какие-то «Семь подземных королей»! Но такого просто не может быть! Какие-нибудь слухи, сплетни, легенды обязательно бы ползали.

Но тут в разговор вступил Павел с несколько неожиданным заявлением.

– Честно говоря, нельзя сказать, что я вообще ничего не слышал о тайнах подземелий Кавказа. Лет тридцать назад, я, будучи еще студентом, – тут он полуворовато, полувиновато покосился на Светлану, – приятельствовал с одной малохольной девицей.

- Волочился! – сухо уточнила Светлана.

- А она была одним из активных членов некоего клуба «Орион», – продолжал Павел, проигнорировав обвинения жены, – что-то типа экстрасенсов-контактеров, искавших в западных предгорьях Северного Кавказа около станицы Шапсугской, как они их называли, места Силы и Знаний. Почему именно возле Шапсугской, честно говоря, не знаю. Вроде там какая-то аномальная зона. Пурги вокруг этого, конечно, было выше головы: и космические корабли пришельцев, и таинственные пирамиды в виде местных гор одной высоты, геометрически правильно расположенных на равных расстояниях друг от друга, какие-то Чаша Огня и Храм Воздуха и Света и, что главное, слухи о каких-то неведомых подземельях. Я как услышал об этом твоем храме спящих богов, так почему-то сразу вспомнил об этой Шапсугской. Причем, она сравнительно недалеко отсюда. Если завтра выедем пораньше, то во второй половине дня будем там. Тем более, что это практически по пути на Рицу.

К этому времени уже начало смеркаться, и вечер прошел на удивление тихо, если не считать милой шутки Сергея, который перед самым сном вдруг затеялся искать веревку.

- А веревка тебе зачем, – хором спросили мы.

- А что, – искренне удивился Сергей, – мы Андрюху вязать не будем? Вдруг он среди ночи голоса услышит, бегай потом с багром вокруг этого озера.

У операторов вообще очень специфическое чувство юмора.


Наш микроавтобус, тяжело переваливаясь на ухабах, пробирался по проселку от Шапсугской вдоль Адегоя. На большой поляне у подножия горы Острая дорогу неожиданно преградил шлагбаум явно кустарного изготовления. Выяснилось, что местные предприимчивые граждане взяли в аренду здешние аномальные угодья и решили взимать плату с заезжих любопытных. Но нам это было даже на руку, поскольку Павел как экскурсовод за давностью времени не выдерживал никакой критики. Мобилизовав одного из сторожей, мы отправились на осмотр местных достопримечательностей.

Перед вами гора Острая, – хорошо поставленным голосом начал отрабатывать свой хлеб наш новый проводник. – Она, как и находящаяся рядом с ней гора Свинцовая, и еще одна гора чуть дальше по реке Скобидо представляют из себя три правильной формы пирамиды равной высоты в 380 метров и расположены строго по прямой на одинаковом расстоянии друг от друга. Считается, что эти места очень древние, активные и важные для цивилизаций Земли, а вообще таких мест на планете должно быть около сорока.

- Кем считается? – ласково поинтересовался Сергей.

Не обращая внимания на маловера, проводник продолжал, – Старики-горцы называли Абин рекою мертвых, если погребенные вдоль реки поднимутся и возьмутся за руки, последний в цепи будет стоять на берегу Керченского пролива.

- А что, кто-то мерил? – продолжал допытываться любознательный оператор.

- Да здесь множество древних гробниц, – не выдержав обрушившейся на него лавины скептицизма, в конце концов обиделся наш провожатый, – вон от того дольмена (он махнул рукой вдоль реки, где действительно виднелись какие-то развалины) начинается могильник тысячи курганов, а здесь, правее, волшебная скала «Зеркало» и отпечаток рука атланта!

- Почему атланта?! – тут уже поразились все присутствующие.

- Я не знаю, сколько себя помню, ее все так называют. Может это как-то связано с легендами об Атлантиде, а, может, идет от шапсугского «Этлэнта», что означает силач или богатырь….

Какое-то время мы потратили на осмотр отпечатка огромной шестипалой руки и поиски двери, контуры которой вроде как периодически проявляются на этой скале. Но сегодня дверь нас явно не баловала. Отпечаток же большинством голосов было решено считать причудливой игрой природы.

- Вот вы мне не верите, что у нас тут аномальная зона, – вздохнул наш новый знакомец, спускаясь дальше по склону, – а сатанисты, между прочим, верят и даже устраивают здесь свои жертвоприношения. С этими его словами мы оказались у очередной местной диковинки – скалы «Чертов палец», больше всего напоминающей какую-то замшелую древнюю статую. У подножья же скалы разбила свой лагерь какая-то компания из пяти человек, неприязненно глядящих на нас. Наш проводник в замешательстве остановился, я на всякий случай пододвинулась поближе к Андрею, а Сергей вскинул камеру, нацелившись снимать происходящее.

Снимать, честно говоря, было что. Небольшая площадка под скалой была уставлена плошками со свечами, а сама скала исписана какими-то загадочными знаками. Такие же знаки покрывали и одеяния незнакомцев. В общем не оставляло сомнения, что мы, видимо, очень некстати для них попали в самый канун какого-то мистического действа.

- Никаких съемок, – визгливо закричал один из них, высокий худой мужчина с норвежской бородкой и бросился к Сергею. Обилие загадочных символов на его одеянии не оставляли сомнения, что он тут главный распорядитель торжеств. Андрей и Павел тут же кинулись ему наперерез. Какое-то невыносимо длинное мгновение ситуация балансировала на грани рукопашной, но с учетом примерного равенства противостоящих сил стороны решили ограничиться перебранкой. Некоторое время наш проводник и таинственные незнакомцы обильно сыпали какими-то именами, по всей видимости, взбираясь все выше по местной криминально-силовой пирамиде и, в конце концов, наши противники, похоже, просто выиграли по очкам.

- Пойдемте отсюда, – сплюнул наш проводник, – они такие же туристы и имеют полное право находиться здесь. Но когда странная компания скрылась за поворотом, он дал волю своему раздражению.

- Чертовы сатанисты! Они периодически появляются здесь и устраивают свои мессы, после которых весь этот камень оказывается залит кровью, но, похоже, до этого никому нет никакого дела.

- А почему ты думаешь, что они сатанисты, – поинтересовалась я, вспомнив о своем журналистском долге.

- Вот- вот, – вздохнул проводник, – то же самое спрашивают и в милиции. – А что, не видно? Свечи, одежда, манера поведения! Но нам говорят – пока нет жертв, нет и претензий!

А что их сюда тянет? – задумчиво спросил Павел.

Ну, вы же не верите в аномальную зону, – усмехнувшись, повторил проводник, – а они верят. Верят, что здесь вход в подземелья, которые приведут их в царство сатаны. И они ищут его. А о местных подземельях рассказывают множество легенд. В них прятались горцы от русских войск, партизаны от немцев, немцы от Красной армии. Вроде бы партизаны нашли какой-то древний девятикилометровый туннель, выложенный из тесаного камня, но его взорвали немцы. Потом немцы нашли какую-то двухуровневую пещеру с потайной комнатой, но немцев там взорвали партизаны. В общем, чего только не рассказывают… Даже этот Чертов палец, сколько раз взрывали и во время войны и позже, а все равно обломки складываются в какое-то подобие статуи. Точно говорю вам, есть во всем этом какая-то чертовщина!

За этими бодрящими разговорами мы даже сами не заметили, как выбрались к своему микроавтобусу. Рулить была очередь Андрея, а Павел сразу же полез в интернет. Сергей затеялся вздремнуть, а мы со Светланой принялись отвлекать Пашу глупыми вопросами.

Все-таки насколько удобней иметь дело с интеллигентным человеком. Другой бы уже давно послал, а Павел стоически вынес галдеж двух надоед, лишь пару раз помянув провайдеров и качество мобильной связи, а потом просветил нас относительно своих изысканий.

- Скорее всего, они, все-таки, не сатанисты. Ну, по крайней мере, в классическом понимании этого слова. А какие-то язычники. Видите эти руны? (он показал нам несколько картинок на экране ноутбука). Это символы древнескандинавских богов. И такие же были на одеяниях у этих придурков. Правда, что делают здесь поклонники германо-скандинавского пантеона, совершенно непонятно. Но от них можно протянуть ниточку к германцам, то есть к немцам. А вот с немцами уже выходит довольно интересно.

Еще в те годы, когда я бывал здесь, тут ходили какие-то слухи о таинственном подземном зале Амельгельс, якобы найденном немцами во время войны. Что то за зал, и был ли он вообще, никто, конечно, не знал. И за последние тридцать лет, похоже, не полегчало. По крайней мере, в интернете лишь одно упоминание о нем, если я, конечно, правильно вспомнил название. Но о немецком интересе к озеру Рица, куда мы едем на поиски наших русалок, в сети столько всего, что хоть книгу пиши. Тут тебе и какая-то загадочная военно-строительная организация «Тодт», еще до войны по договору с Советским Союзом строившая дорогу Пицунда – Рица, инженеры которой очень удачно сорвались на машине в пропасть сразу по окончанию работ. И вездесущая немецкая «Анэнербе» – «Наследие предков» – таинственный и мистический исследовательский институт Третьего Рейха, якобы крайне заинтересовавшийся источником воды в карстовой пещере под озером. Вроде бы на ее основе они собирались делать плазму крови для «идеальных арийцев». И уже какие-то совершенно бредовые слухи о планах немцев по строительству подводного туннеля от Черного моря до озера, для прохода подводных лодок и поставок этой воды в промышленных масштабах. В общем, много чего.

- Ну и какая здесь связь с нашими русалками? – несколько ошарашено спросила Светлана.

- Понятия не имею, – честно признался Павел, – но, как-то подозрительно часто мы начали с ними пересекаться. Шапсугская, Рица. Может, мы просто движемся, так сказать, по другой стороне медали. У меня почему-то не идет из головы этот храм спящих богов. В любом случае, когда вернемся в Москву, надо будет покопаться во всей этой истории.

В общем, оставшееся время до Новороссийска мы потратили на генерирование идей разной степени безумия, в которых причудливо сплелись русалки, спящие боги и немецко-фашистские захватчики.


Пока мы ехали вдоль черноморского побережья, наши отношения с Андреем окончательно наладились и он виновато поведал мне, что от русалки, видимо, действительно шли какие-то флюиды, но ее флюидам до моих очень и очень далеко. В общем, в Абхазию я приехала в совершенно прекрасном настроении. Правда, еще какое-то время делала вид, что дуюсь на него, и Андрей, дурачась, купил мне, во искупление своих грехов, дивный браслетик из местных ракушек, который я тут же нацепила.

К нашему сожалению, на озере Рица ни о каких русалках никто и слыхом не слыхивал. Нет легенды, конечно, знали, но не более того. Дело уже шло к концу июня, и наплыв отдыхающих рос неумолимо. На самом Рица вовсю работал дайвинг-центр для начинающих, и любой желающий за незначительное вознаграждение мог погрузиться в глубины курортной жемчужины Кавказа.

К квалификации Андрея отнеслись с должным уважением, нашлись даже какие-то общие знакомые, и вместе с местными инструкторами Андрей занялся обследованием подводной пещеры в расположенном рядом с озером Рица маленьком Голубом озере (чего на Кавказе действительно много так это Голубых озер). Я, не имея возможности его сопровождать (в той пещере глубина более 50-ти метров), в поте лица зарабатывала себе квалификационное удостоверение пловца-аквалангиста, погружаясь метра на три в тихие воды Рицы. Павел собирал местные легенды о русалках, а Сергей со Светланой валялись на тамошнем пляже. Казалось, что наша русалочья кампания себя тихо изжила, и всласть отдохнув, мы вскоре вернемся в Москву. Правда, каждый раз, когда Андрей уходил на глубину, мое сердце предательски сжималась, но, в конце концов, мне удалось убедить себя, что я мнительная суеверная дура.

- Ну, сама подумай, – твердила я себе, вышагивая вдоль берега озера, и с трепетом вглядываясь в пучину вод. – Даже если вы и действительно встретились с русалкой, то где это было – на Маныче! В полтысячи километров отсюда! Не могут же они быть везде?!

- А Кара-Кель? – тревожно вопрошал внутренний голос.

– Ну, это же по другую сторону хребта!!! – в отчаянии кричала я на него, стараясь заглушить все воспоминания об этом ужасном свистящем шепоте «Он мой!», – и вообще, тут кругом плавает масса народа, почему именно мой Андрей?!

В этот момент, как правило, из воды показывался сам виновник треволнений, и страхи мгновенно отступали глубоко внутрь, аккурат до следующего погружения.

Но затем события начали развиваться лавинообразно. В находящейся в нескольких километрах от озера пещере (предмете наших тайных вздыханий) работал исследовательский отряд спелеологов и спелеодайверов. Как я смогла потом понять из их сбивчивых рассказов, вел в пещеру заполненный водой 90-метровый сифон, который надо было преодолевать по всем правилам декомпрессии. В самой же пещере находился лагерь спелеологов. Причем передаваемые туда им продукты наглядно являли собой все ужасы кессонной болезни, превращаясь от перепада давления в бесформенную малоаппетитную массу. Собственно, спелеодайверы как раз и выполняли роль шерпов-кормильцев засевших в пещере спелеологов. Заканчивалась же пещера еще одним подземным озером, но до его хотя бы поверхностного описания руки пока ни у кого не дошли. В общем, сплошная терра инкогнито.

Как водится, на каком-то этапе эта продуктовая цепочка поломалась, и над спелеологами навис призрак голода. Потребовались добровольцы-подводники, и наш Андрей оказался в числе первых. Дальше начиналась путаница в показаниях. Но выходило, что каким-то образом задержавшийся в пещере Андрей оказался в дальнем озере и под тревожно-панические крики оставшихся на берегу скрылся в его пучине. Обратно он уже не вернулся. Когда прошли все мыслимые сроки, спелеологи в панике сообщили о ЧП на поверхность.

В полном отчаянии я металась по базовому лагерю спелеологов у входа в пещеру, куда мы примчались, как только узнали о несчастии. Наконец на поверхности появился угрюмый начальник отряда дайверов и в недоумении развел руками. Никаких следов Андрея в небольшом подземном озере обнаружить не удалось – ни тела, ни акваланга, ни следов борьбы, вообще ничего. На дне озерца было довольно много больших камней, но дайверы клялись, что они обследовали там каждый квадратный метр. Приехавшая по вызову об исчезновении человека абхазская милиция пребывала в полнейшем недоумении, не имея никакой возможности даже добраться до места происшествия. Мы требовали немедленно вызвать отряд спасателей, но нам объяснили, что других спасателей кроме этого самого отряда дайверов просто не существует. А когда один из милиционеров философски заметил, что, мол, «ну, пропал человек, так знал ведь куда лезет, странно еще, что другие не пропали», я впала в такую истерику, что Света с Сергеем напоили меня успокоительным и снотворным и отправили спать.

Но общая неторопливость продолжалась ровно до тех пор, пока мы не обмолвились о русалках. Ситуация поменялась в одночасье. Появились какие-то люди явно не абхазского вида с отчетливой военной выправкой. Спелеологам в пещере было предписано немедленно сворачиваться и убираться ко всем чертям. Чуть позже подъехали несколько ребят на грузовом «Урале» с аквалангами и собственным компрессором. Мой инструктор по дайвингу с видом знатока определил в них военных подводных пловцов. Сергей, как только увидел первых из прибывших, немедленно скрылся в нашем домике, где срочно начал сгонять весь видеоматериал на терабайт, оказавшийся в его хозяйстве. Увидев, что я это заметила, посоветовал не болтать, поскольку чует его сердце, что весь этот кипеш неспроста, и все наши видеоматериалы вот-вот приобщат к делу, и никогда мы их больше не увидим. И, как в воду глядел.

Заявившийся к нам представитель власти немедленно обвинил Павла в преступной халатности, повлекшей за собой исчезновение и, вероятнее всего, гибель одного из членов нашей экспедиции, потребовал предъявить все документы, начиная от командировочных удостоверений (которых, естественно, не оказалось), и уже потом перешел непосредственно к делу. Мы должны были сдать ему все материалы экспедиции, включая фото- и видеоносители, а, особенно, взятые Светланой пробы и навсегда забыть само слово «русалки». Если мы выполним все эти условия, то можем возвращаться в Москву, если нет, то нас, в первую очередь, конечно, Павла, с нетерпением ждет Сухумский следственный изолятор, о котором он, на досуге, может рассказать массу завораживающих подробностей.

Всю дорогу до Москвы я прорыдала, а остальные не сказали друг другу и пару десятков слов.


ГЛАВА 4

Пару дней после приезда я была абсолютно пришибленная и окружающим миром интересовалась не сильно, но неотвратимо наступил понедельник, а с ним и необходимость появиться на работе. Сергей, конечно, еще в пятницу, когда сдавал оборудование, поведал всем о разыгравшейся у него на глазах шекспировской трагедии, и теперь коллеги с отчаянным любопытством косились на меня. Было видно, что чувства приличия еще как-то сдерживают их, но это явно ненадолго. Однако, никакого желания делиться с ними своими переживаниями у меня не было. Я уже, честно говоря, давненько не влюблялась, памятуя парочку предыдущих неудачных опытов, и роман с Андреем оставил в душе след значительно больший, чем можно было бы ожидать за те неполные две недели, что прошли с нашего знакомства.

Первым Рубикон с видом благородного отца из Костромы перешагнул шеф.

- Ликуся, – заворковал он, всем отпущенным ему создателем богатством мимики и жестов показывая, как неловко ему беспокоить погруженного в личные страдания человека. Но, как говориться, проклятая служба. – Если хочешь, ты, конечно, можешь отказаться от этой русалочьей темы, я поручу ее кому-нибудь другому. Но если ты будешь продолжать, то вот смотри, через неделю в Ялте проходит трехдневный международный семинар по какому-то там волновому геному. Что это такое, черт его знает, но в своем пресс-релизе они утверждают, что их теория легко объясняет феномен русалок, кентавров и прочей нечисти. Если хочешь, съезди, развейся, может, возьмешь пару интервью…. Где-то на этом месте наш главный редактор страдальчески замолчал, видимо, всерьез опасаясь неизбежной истерики.

Нет, шеф, все-таки, действительно отец родной. Нельзя сказать, что мы страдали от отсутствия командировок, но вот так, в средине лета, считай, что на неделю в Ялту, – бывало совсем нечасто.

- Ты подумай, подумай, время еще есть, – завершил шеф свою, похоже, нелегко давшуюся ему миссию человеколюбия, и сурово оглядев присутствующих (мол, не смейте надоедать бедной девочке), удалился в свой кабинет.

Но я не хотела ни в Ялту, ни в Монте-Карло, ни вообще никуда. С некоторым трудом сосредоточившись на работе, я включила компьютер и начала просматривать электронную почту. И одно из первых же писем сразу вернуло меня к событиям нашей неудавшейся экспедиции.

Те несколько дней в Абхазии, что прошли до его трагического исчезновения, Андрей несколько раз пользовался моим ноутбуком и электронной почтой. И теперь на мой адрес пришло письмо на его имя от некоего Данилы Семенова, озаглавленное «Русалки и каспийская Атлантида». Правда, никаких подробностей ни о русалках, ни об Атлантиде в нем не было, а была лишь короткая приписка, что если Андрея заинтересовала тема их телефонного разговора, то этот Данила готов более подробно обсудить ее при личной встрече.

И с тоской глядя на это письмо, я внезапно отчетливо поняла, что не будет мне покоя, пока я не выясню загадку исчезновения Андрея, и что пока есть хоть самый мизерный, самый ничтожный шанс, что он жив, я буду ждать и надеяться на встречу. С этими мыслями я решительно набирала номер телефона, указанный в таинственном письме.


Павел уже ждал меня на выходе из метро «Свиблово». Этот Данила Семенов, конечно, несколько насторожился, когда вместо Андрея ему позвонила какая-то неизвестная девица, и мне пришлось проявить определенную настойчивость для организации нашей встречи. Сергей, которого в последний момент отправили на какую-то срочную съемку, строгим голосом заявил, что он не отпустит меня в таком состоянии, на ночь глядя, одну на встречу с каким-то сумасшедшим мужиком на окраину Москвы, и сам позвонил Павлу. Паша, спасибо ему, сразу же согласился, и теперь мы с переменным успехом пытались сориентировать на местности распечатанную из интернета карту этого, практически неизвестного нам обоим, района столицы.

Пока мы искали нужный дом, Паше сообщил мне, что Свете удалось утаить один образец веселовского чудища от цепких лап шмонавших нас в Абхазии особистов, и сегодня на работе она посмотрела его под микроскопом. Клеток в уцелевшем мазке слизи, собранной с гидрокостюма Андрея, было, конечно, немного, но все какие есть, совершенно не похожи на эпителий рыб. С большой долей вероятности – это слизь оставлена млекопитающим, возможно, человеком или каким-то человекообразным. Так что версия о человекообразности русалок получило новое подтверждение, но легче мне от этого, признаться, не стало.

Таинственный Данила был гостеприимен, но, как бы так помягче сказать, странен. Прямо с порога он огорошил нас сообщением, что исчезновение Андрея очень удачно легло в разрабатываемую им теорию. Я уже было набрала воздуха для подобающего ответа, а Паша предупреждающе сжал мою руку, но тут хозяин дома, наконец, сообразил, что сморозил что-то не то, начал путано извиняться и соблазнять чаем с баранками.

За баранками выяснилось, что этот Семенов сошелся с Андреем чуть больше недели назад на одном интернет-форуме по дайвингу, где Данила вербовал случайно заблудших туда дайверов на совместную аферу по поиску каспийской Атлантиды. Видимо, Атлантида была его больной темой, потому что тут Данила впал в раж и вывалил на нас кучу посторонней информации.

Так мы узнали, что родоначальником атлантов, по Платону, был бог Посейдон, сошедшийся со смертной девушкой Клейто, родившей от него десять божественных сыновей во главе со старшим, Атлантом, между которыми он и разделил остров и которые стали основателями его царских родов. До тех пор, пока в атлантах сохранялась божественная природа, они пренебрегали богатством, ставя превыше всего добродетель. Но потом божественная природа выродилась, смешавшись с человеческой, и они погрязли в роскоши, алчности и гордыне. Возмущённый этим Зевс погубил атлантов и Атлантиду.

Широкими мазками Данила поведал нам о последующих поисках Загадочного Острова в Атлантическом океане и в Средиземном море, в Южной Америке и в Африке, на Северном полюсе и в Антарктиде. А затем таинственным шепотом сообщил, что все это туфта, а на самом деле Атлантида находилась на Каспии. Эта уверенность нашего собеседника основывалась, прежде всего, на трудах некоего Амельченко, который по его словам «впервые свел воедино сведения Платона, древнюю палеогеографию, описания окружавших Атлантиду народов и даже добываемых на ее территории по легендам металлов и пришел к выводу, что из более чем полутора десятков мест, рассматриваемых сегодня в качестве предполагаемого расположения легендарной страны более всего подходит Каспий».

- Ну а причем здесь Андрей?! – не выдержали мы, – его же должны были интересовать не Атлантида, а русалки!

- Совершенно верно! – подхватил Данила, – он как раз интересовался вопросом о русалках! Тема Атлантиды возникла уже несколько позже, но она и не могла не возникнуть. Ведь русалки – это, собственно, и есть атланты!

Я, на всякий случай, даже отодвинулась от сумасшедшего, Павел же, известный своей выдержкой и деликатностью, лишь неопределенно хмыкнул. Но Данилу не остановило наше недоверие. Выхватив их какой-то груды бумаг фотографию старинной гравюры, на которой древний бог морей Посейдон был изображен с рыбьим хвостом, наш новый знакомый принялся напирать на очевидное анатомическое сходство.

В итоге, в ходе получасовой беседы, изредка прерываемой хрустом баранок, мы узнали, что, по мнению многих исследователей паранормальных явлений, русалки или «водяные люди» могут быть искусственно созданной новой человеческой расой, когда народ атлантов был вынужден вернуться назад в море. Видимо, ученые Атлантиды обладали знаниями, позволившими внести в организм человека коррективы, которые помогли перейти к полуводному существованию.

Чтобы люди, сменившие сухопутный образ жизни, могли привольно чувствовать себя в море, им вместо двух ног дали удобный для быстрого плавания хвост. Изменения, произведенные в водяных людях, коснулись и их легких, благодаря чему представители новой расы, подобно дельфинам и китам, смогли подолгу оставаться под водой. У водяных людей с помощью генной инженерии должна была появиться новая, более толстая кожа, о блеске которой часто говорят встречавшие русалок моряки, или, по крайней мере, особый вид жировой смазки, предохраняющей кожный покров от разъедания морской водой.

В подтверждение своих предположений он привел и слова Жака Майоля, известного французского ныряльщика, потратившего десятилетия, чтобы научиться подольше оставаться под водой: «Человек, безусловно, не обладает анатомическим строением, свойственным морским млекопитающим, но у него имеются скрытые способности, которые могут быть успешно развиты. Ведь в глубинных тайниках нашего организма живут остаточные рефлексы, связывающие нас с нашим «морским прошлым».

Уже прощаясь, Данила внимательно посмотрел на нас и неожиданно спросил: «А почему вы отказываетесь верить своим собственным глазам? Ладно, когда такую реакцию на мои слова демонстрируют люди, для которых терра инкогнито начинается сразу за МКАДом. Но вы-то ведь видели русалку! С вашим Андреем у меня был довольно долгий разговор, хоть и по телефону. Он рассказал и о вашей экспедиции, и о неудачной охоте, и о поисках входа в подземное царство… . Вам просто не нравится слово «Атлантида»?».

В изрядном замешательстве мы выбрались на улицу.

- Тебе не кажется, что все это какой-то болезненный бред? – устало спросила я у Павла, плюхаясь на первую попавшуюся лавочку в близлежащем парке.

- Понимаешь, в чем дело, – задумчиво ответил Паша, неспешно перебирая в руках кучу распечаток, всученную нам уже на выходе Данилой с неоспоримыми с его точки зрения доказательствами существования каспийской Атлантиды, населенной злобными русалками. – В нашем случае небредовых версий вообще быть не может. Нет рационального способа объяснить бесследное исчезновение человека из небольшого, замкнутого, насквозь просматриваемого подземного озера. Не можем же мы подозревать вселенский заговор спелеологов, военных подводников, абхазских милиционеров и российского ФСБ, или кто они там были. И, главное, зачем?! Боюсь, что Атлантида еще не самая сумасшедшая идея, которую нам предстоит услышать.

- Вот, с кем бы, интересно, посоветоваться? У Светки есть одна подружка, историк и археолог, но она сейчас не в Москве…. Подожди, – вдруг встрепенулся Павел, – помнишь тех геологов или географов на Маныче? У тебя не осталось их контактов?

Я принялась лихорадочно перебирать свою уже неприлично пухлую визитницу. Но все-таки есть журналистский бог! Ежедневная мантра шефа о необходимости беречь как зеницу ока все когда-нибудь установленные контакты дала свои плоды. Случайная визитка, переданная мне в далеких сальских степях, не затерялась в неизвестности, а дождалась своего часа в специально отведенном месте. И следующим утром в кафе на Ордынке, рядом с Институтом географии, мы услышали массу интересного.

- Что случилось с Атлантидой, профессор? – Она утонула! – громогласно объявил о своем появлении Игорь, еще только приближаясь к нашему столику, и основательно если не перепугав, то уж точно удивив немногочисленных сторонних посетителей. – И вы, как я вижу, хотите понять: где? – закончил он свою тираду, одарив нас лучезарной улыбкой. – Но зачем она вам, ловцы русалок?!

Паша быстренько ввел его в курс наших бед, и Игорь немного посерьезнел, но, честно говоря, не сильно.

- То есть если я правильно понял, – задумчиво произнес Игорь, – тема моего сегодняшнего доклада «Где нам найти Атлантиду?». А за это вы кормите меня завтраком. Ну, хорошо. Попробуем, – и потянулся к закускам.

- Это подождет до прения сторон, – мягко, но решительно пресек его поползновения Паша, отодвинув тарелку подальше. – Утром информация, вечером калории.

- Значит, вы хотите, чтобы я как Вергилий провел вас по самым темным закоулкам околонаучного андеграунда, а именно там обитают гносеологические чудовища, подобные вашей «гипотезе о нахождении легендарной Атлантиды в Азово-Черноморском регионе». Выступил, не побоюсь этого слова, каким-то практически певцом Ложных Теорий о Локализации Мифического Континента. И это все на голодный желудок?! Злые вы! – тяжело вздохнул Игорь и начал отрабатывать меню.

- Может быть, вы краем уха слышали, что впервые городу и миру о легендарном острове поведал древнегреческий философ Платон в своих диалогах «Тимей» и «Критий». Мол, бродит среди древнеегипетских жрецов легенда о затопленной по воле богов таинственной земле, лежащей за 9000 лет до описываемых событий за Геркулесовыми столбами. Собственно, тут же и начались разночтения. Большинство решило, что речь идет о Гибралтарском проливе, в самом узком месте которого стоят две знаменитые скалы, до сих пор, кстати, Геркулесовыми столбами и называемые. Но «знаменитые» совсем не означает «единственные». У греков времен Платона и ранее была вздорная привычка помечать границы известного им обитаемого мира всякими естественными или искусственными мегалитами, которые они называли столбами своего любимого героя. То есть Геркулесовых столбов было довольно много, причем со временем их число только росло. Какое-то время их обитаемый мир заканчивался на Дарданеллах, соответственно помеченных своей порцией столбов. Потом, кто-то из них, самый любопытный, шагнул за горизонт и: «о, мамочка!», «да тут еще и море есть!». И через какое-то время Геркулесовые столбы плавно переехали к Керченскому проливу.

То есть, что имел в виду Платон, говоря о Геркулесовых Столбах, становилось все более непонятно. Тем паче, что различные катастрофы с затоплениями в этих местах случались постоянно. То Средиземное море что-нибудь выкинет, то Черное, то Азовское. Так, еще каких-то 15 тысяч лет назад Азовского моря вообще не было. На его месте находились плодородные долины, раскинувшиеся по обоим берегам Маныч-Керченского пролива. Но чуть больше 10 тысяч лет назад талые воды последнего ледникового периода, скопившиеся в Западно-Сибирской котловине, прорвали естественную дамбу Южного Урала и гигантской волной хлынули в Прикаспийскую низменность и Предкавказье. Уровень Черного моря поднялся почти на 30 метров. Огромные площади долин побережья Маныч-Керченского пролива оказались в одночасье затоплены многометровой толщей воды. Да что там, Маныч-Керченский пролив, все Предкавказье от Дона до предгорий представляло собой одно разливанное море где-то 10-ти метровой глубины с многочисленными островами, рассеянными по нему.

Замечаете совпадение по времени? У Платона 10000 лет, здесь 10000 лет. Вот и другие заметили. Начали трясти классика на предмет поиска аналогий. Что он там еще говорил о стране любимых детей Посейдона? Слоны, говорил, живут.

Это вторая излюбленная фишка поклонников азово-черноморской теории. Платон на слонах настаивал. А загнать африканских слонов так далеко на север, в широты между Испанией и Англией, где, по мнению абсолютного большинства, эта Атлантида и находилась, получалось как-то неубедительно. А тут, в Черноморско-Кавказском регионе, пожалуйста, южный слон, племянник мамонтов. Правда, тоже не без натяжек. Вымер, скотина, в плейстоцене, то есть миллион лет назад. Ну, возражают, может, не до конца вымер. А, может, слухи о слонах Атлантиды пошли от обилия бивней, которые до сих пор довольно часто находят в береговых обрывах Азова.

- Вот на таком уровне аргументов это дискуссия и идет, – вздохнул Игорь, наконец, отобрав у Паши свою тарелку. – И это заметьте, еще, так сказать, первый слой погружения – слоны, бивни, хоть потрогать можно. Это вы еще не добрались до бессмертного: «важнейшие сведения о морском царе из Атлантиды Огигосе были получены телепатическим путем Алексом Браном в декабре 1979 г». А, ведь, придется! На чем я остановился?

- На слонах! – хмуро уточнил Паша.

- Да! Кроме этих слонов поклонники Азово-Черноморской версии любят приплетать сюда Диодора Сицилийского, имевшего неосторожность в первом веке до нашей эры упомянуть о давней войне между атлантами и амазонками, выступившими на стороне древнегреческих Афин, и римского историка Элиана, во втором веке нашей эры процитировавшего в своих трудах рассказ древнегреческого географа Феопомпа о походе атлантов на гиперборейцев. Ну и в связи с этим, конечно, Геродота! Последний, правда, об Атлантиде, нигде ни словом не обмолвился, но расселил и амазонок и гиперборейцев на самом краю Восточной Европы, как раз недалеко от Черного и Азовского морей. А раз они здесь, то, значит, и Атлантида где-то рядом.

Так с 19-го века эта гипотеза и существует. Впервые ее высказали французы де Жонне и Панигава, а потом в чуть другой форме ее выдвинули Делиль де Саль и Фессенден. Последние связывали Атлантиду и ее гибель с древним Сарматским морем, составной частью которого были нынешние Черное и Каспийское моря. 12 тысяч лет назад воды Сарматского моря пробили выход к водам Средиземного и уничтожили на своем пути высокую культуру жителей Кавказа.

С доказательствами, конечно, ни у тех, ни у других не густо. В Азовском море шансов найти что-нибудь вообще крайне мало. Все покрыто многометровым слоем ила, а на Черном море периодически что-то затопленное находят, и тут же появляются энтузиасты – общественники, объявляющие все это наконец-то найденной Атлантидой. Так появились Крымская, Сухумская и Трапезундская гипотезы, есть даже Каспийская (впрочем, о ней вы уже слышали). У каждой – какие-то свои доказательства, но таких мелких подробностей я сейчас не помню, надо читать.

Причем, это же только верхушка айсберга, а есть еще теософы с их тайным знанием об атлантической расе, слухи о таинственных картах и загадочных артефактах, о скрытой в пирамиде Хеопса тайной Комнате Знаний с сакральными свитками атлантов. В общем, много чего есть.

Вообще-то, вы обратились не совсем по адресу. К вашему сведению в Москве существует целое Российское общество по изучению проблем Атлантиды. Вот куда вас надо было послать в наказание за испорченный завтрак! Потому что они, честно говоря, какие-то сильно зашифрованные и не поклялся бы, что очень приятные ребята.

Не знаю уж, кем они себя воображают, но на своем сайте они зазывают всех особо желающих вступить в какой-то орден. Да что я вам рассказываю, сами посмотрите! – Тут он щелкнул на своем айпаде какую-то ссылку, и мы со все возрастающим изумлением какое-то время читали о «восстановлении и сохранении утраченной Атлантической Традиции в рамках «Ордена Хранителей Атлантической Традиции» и приобщении к ее истокам будущих адептов», о предлагаемом «особо заинтересованным лицам прохождении ритуала посвящения в этот Орден» и обретения последующей благодати в виде «подписки на периодическое издание Вестника Ордена под названием «Атлафолион», каждый экземпляр которого пронумерован, а сверх того еще и снабжен печатью и девизом».

- Причем нельзя сказать, что они какие-то совсем уж круглые сироты,- продолжал Игорь. – То они проводят свои мероприятия под эгидой Русского географического общества, то института океанографии, то еще что-нибудь. Экспедиции какие-то устраивают, то есть, надо понимать, деньги у них есть, в отличие, скажем, от моего института.

- Впрочем, нет! – перебил он сам себя, – вам они, скорее всего, вообще не подойдут. Они насколько я помню, сторонники классической версии об Атлантическом океане. Подождите, подождите! – вдруг нехорошо обрадовался наш знакомый географ, – я, кажется, вспомнил одного бедолагу, которого они не приняли. Туда на самом деле вступить вообще не просто. Только по рекомендациям. Ну, чисто братья – масоны. В общем, чем-то он им не подошел. Может быть, как раз неправильной локализацией. Так сказать, превратным прочтением мифа. Но фишку по Атлантиде сечет. У меня на работе где-то был его телефон, я позвоню ему и дам ваши координаты. Может, он согласится с вами пообщаться.

- А о русалках в связи с этой вашей Атлантидой ты ничего не слышал? – С надеждой поинтересовалась я.

Лика, радость моя, – рассмеялся Игорь, – если бы русалки действительно существовали, то можно было бы провести очень интересную цепочку от вавилонского Господина вод Оаннеса, пришельца со звезд с телом полурыбы и получеловека, к первой рыбохвостой женщине Атаргате – сирийской богиней Луны и рыболовства и далее к греческим нереидам и римским наядам. Конечно, сюда можно было бы включить и Атлантиду, но наука, которую я в данный момент представляю, занимается максимум историей мифов, а уж никак не мифотворчеством.

Мифотворчеством он, видите ли, не занимается, – несколько раздраженно процедил Павел, когда Игорь откланялся, – а мы, значит, занимаемся! Ему бы такие мифы Сухумского СИЗО!!!

Мы посидели еще какое-то время, переваривая все, сообщенное нам Игорем, но, к сожалению, все, что мы узнали за последние два дня, было хорошо лишь для теоретических рассуждений о судьбах Атлантиды и таинственного народа русалок, населявших ее затопленные города. К решению же практических вопросов, как, например, куда делся наш друг Андрей, они не приближали нас ни на шаг. Меня вновь начала захлестывать волна отчаяния.

Пока я выливала на Павла все свое разочарование и безысходность, у него неожиданно зазвонил телефон. Паша недоуменно посмотрел на незнакомый номер, но уже после первых слов неведомого абонента сделал мне решительный знак, призывающий немедленно заткнуться, и включил телефон на громкую связь.

- Я только что узнал, что вы интересуетесь Атлантидой, – раздался в трубке надтреснутый старческий голос, – а именно, возможностью ее нахождения в районе Черного моря? Могу я спросить – почему?

- Мы пытаемся разыскать следы нашего друга, исчезнувшего при странных обстоятельствах в Абхазии, а в наших поисках мы неожиданно наткнулись на проблему Атлантиды, – честно ответил Павел.

- Вы представляете какую-то организацию, или действуете сами по себе? – продолжал допытываться голос.

Павел начал терять терпение, – вообще-то, мы журналисты, так что если вам нужна организация, их есть у меня, но причина нашего интереса, как я вам уже сказал, скорее личная.

- Простите мне мою настойчивость, – продолжал гнуть свою линию неизвестный, – но я должен знать, интересуетесь ли вы подлинными картами Скотта-Элиота?

- Чем – чем?!! Какими, черт возьми, картами?!! – не выдержал, наконец, Павел. На другом конце трубки повисло тягостное молчание.

- Нам необходимо встретиться, – несколько неожиданно резюмировал свои, похоже, нелегкие умозаключения таинственный собеседник.

Какое-то время мы потратили на согласование места встречи и системы опознавательных знаков. Добираться до офиса было далеко и долго, а мы уже и так сидели в кафе, поэтому и встречаться решили тут же.

Петр Исаакович, сухонький старичок в очках, объявился примерно через полчаса, обремененный большим старомодным портфелем. Усевшись напротив и спросив себе чаю, он довольно строго посмотрел на нас и неожиданно поинтересовался – что вам известно о Шлимане?

- О том, который раскопал Трою? – уточнил Павел, и добавил,- ну, что он раскопал Трою…

- Немного, – заметил Петр Исаакович и начал свой рассказ.

- В январе 1846 года из Амстердама в Петербург приезжает тогда никому еще не известный 24-летний поверенный голландской фирмы « Шредер и компания» Генрих Шлиман. История о его обогащении в России сама по себе чрезвычайно удивительна. Какие только слухи о нем ни ходили, вплоть до того, что он скупил всю бумагу в России, и бедному императору Александру Николаевичу даже не на чем было распечатать свой знаменитый манифест об освобождении крестьянства. Но главная его кормилица – Крымская война. В Петербурге его вообще называли ее единственным победителем. На снабжении русской армии Шлиман сколотил миллионы. Чего там только не было: сапоги с картонной подошвой, гнилое сукно для мундиров, негорючий порох, протекающие фляги и много еще чего. Но не в этом суть.

Понятно, что столь масштабный праздник коррупции один Шлиман без русских генералов от инфантерии и главных интендантов Крымской кампании организовать никак не мог. Что там ходило в виде откатов и презентов, мне, к сожалению, не известно. Но известно, что в самый разгар этого грандиозного распила имперского бюджета Шлиман неожиданно утрачивает к нему всяческий интерес и полностью погружается в изучение древнегреческого языка. Оставив в Петербурге жену с тремя детьми, он отправляется в кругосветное путешествие, причем его путь проходит по древнейшим археологическим памятникам планеты. В Тунисе он осматривает развалины Карфагена, в Италии – Помпей. Из Италии он отправляется в Египет, а оттуда в Индию, где посещает руины древнейших индуистских храмов. Он добирается до великой китайской стены и Японии, а уже оттуда через Америку отправляется в Грецию, а затем в Турцию, где и начинает раскопки. Всего за два года раскопок он находит свой знаменитый «клад Приама», втайне от турецкого правительства вывозит его в Европу и пробует пристроить его в крупнейшие европейские музеи. Англия и Франция связываться с Турцией не хотят и отказываются, и в конечном итоге золото Трои оседает в Берлине.

Но известно, что минимум трижды, в 1875-ом, в 1878-ом и в 1883 году он обращался к русскому правительству с предложением принять «Клад Приама» за право провести раскопки в Крыму и на Кавказе, где он якобы собирался искать Золотое руно. Причем в 1883-м в подтверждение серьезности своих намерений он отправляет в Россию несколько ящиков с троянскими сокровищами. Но российский император, видимо, памятуя историю с войной и бумагой, непреклонен. На прошение Шлимана ложится собственноручная резолюция Его Величества: «Пусть приезжает. Повесим!».

Забавно, что этот «клад Приама», в конце концов, таки попал в Россию. Правда этому предшествовала практически детективная история. Хотя в моем рассказе будет еще много таких детективных историй.

Так вот, больше пятидесяти лет клад находился в Имперском музее Берлина, куда Шлиман передал его в 1881 году, но в 1939-ом он оттуда таинственно исчез. Официальная версия объясняет это тем, что золото Трои спрятали в подземных хранилищах от английских бомбардировок. Но в 39-ом году Берлин еще никто не бомбил. Первые английские воздушные налеты на Германию начались лишь в 40-вом, и то в основном на крупные немецкие заводы, а к ковровым бомбардировкам городов, когда мог пострадать и музей, англичане прибегли лишь в 42-ом году. Неофициальная – приплетает сюда загадочное «Анэнербе» и прочие мистические организации Третьего Рейха. После войны клад Приама так и не нашли, и более полувека он считался безвозвратно утраченным.

Но в годы уже нашей Перестройки неожиданно прошел слух, что он благополучно хранится в запасниках музея изобразительных искусств имени Пушкина в Москве. Якобы в 1945-ом году директор берлинского музея Вильгельм Унферцагт тайно передал его советскому командованию, опасаясь, что иначе клад попадет в руки мародеров. Причем всю дальнейшую жизнь этот Унферцагт об этом даже не заикнулся, а мы до 1986-го года свято блюли личный приказ Сталина хранить сокровища в режиме строжайшей секретности. На основании этих слухов нас в очередной раз обвинили в краже культурного достояния человечества, мы еще лет десять вяло отбивались, а потом в 1996-ом все-таки выставили золото Трои на всеобщее обозрение. Правда, некоторые до сих пор так и не верят, что мы демонстрируем именно его, а не случайный набор золотых побрякушек.

- А причем здесь Атлантида? – удивилась я.

- У вас не хватает терпения, милая барышня, – грустно улыбнулся Петр Исаакович, – я занимаюсь этой историей уже двадцать лет, так что даже мой краткий рассказ о ней будет довольно долгим.

В 1890-м году Генрих Шлиман умирает в Неаполе, а в 1912-ом году в американской газете «Нью-Йорк Американ» появляется цикл статей об экспедиции его внука Павла Шлимана, отправившейся на поиски Атлантиды. История тоже более чем странная. По словам внука, дед оставил запечатанный конверт, который мог вскрыть только тот член семьи, кто даст клятву посвятить всю свою жизнь исследованиям, указания на которые он найдет в этом конверте. Павел Шлиман дал такую клятву, вскрыл конверт и прочел находившееся в нем письмо.

Его дедушка утверждал, что летом 1873-го года при раскопках в Трое он нашел большой бронзовый сосуд «внутри которого были глиняные сосуды меньшего размера, мелкие фигуры из особенного металла, деньги из того же металла и предметы, «сделанные из ископаемых костей»». На некоторых из этих предметов и на бронзовом сосуде было написано «финикийскими иероглифами»: «От царя Атлантиды Хроноса». Кроме того, по словам Павла Шлимана, из письма следовало, что там были еще и какие-то папирусы, подтверждающие реальность существования Атлантиды.

Но и это еще не все. Генрих Шлиманн поручал тому из своих потомков, кто будет читать это письмо и начатые им исследования, «разбить один из сосудов троянской коллекции и обратить особое внимание на содержащееся внутри». Шлиман–младший этот сосуд в виде совиной головы, естественно, разбил и обнаружил внутри четырехугольник с финикийской надписью «Послано из Храма Прозрачного Света».

Тут я непроизвольно вздрогнула и посмотрела на Пашу. Этот Храм Прозрачного Света как-то живо напомнил мне упоминание о храме воздуха и света, услышанное в Шапсугской. Паша кивнул, подтверждая, что он тоже уловил аналогию.

Петр Исаакович, тем временем, продолжал: о самой экспедиции Павла Шлимана известно достаточно немного и все больше из той же газеты. Якобы он побывал в Египте, на западных берегах Африки и в Центральной Америке и после этого утверждал, что он нашел Атлантиду. Но тут, некстати, началась Первая мировая война, и следы Шлимана-младшего затерялись.

Естественно, в этом рассказе внука Генриха Шлимана сразу же настораживали явные несообразности. Если его знаменитый дед еще в 1873-ем году узнал какие-то подробности о загадочной Атлантиде, почему он сам не отправился на ее поиски? Почему атланты пользовались финикийским письмом? Что было в тех папирусах? И прочее. Кроме того ряд вопросов был и к истории самого Генриха. Что он хотел найти на юге России? И главное, что подвигло его на углубленное изучение древнегреческого в ведущей Крымскую войну Российской империи, и что, в итоге, привело его к его бессмертному открытию?

В качестве рабочей гипотезы я предположил, что, видимо, во время боевых действий в Крыму был найден какой-то древнегреческий артефакт, преподнесенный Шлиману благодарными русскими интендантами. Шлиману удалось его прочитать, и он привел его сначала в турецкий Гиссарлык, к развалинам древней Трои, а уже что-то найденное там вновь возвращало на черноморские берега Крыма и Кавказа. В эту гипотезу, кстати, достаточно легко укладывались и невероятные приключения клада Приама, особенно с учетом немецкого явно мистического интереса к Черноморско-Кавказскому региону в годы войны. Но что это могло быть? Атлантида? Я, естественно, к тому времени уже слышал и о черноморской, и об азовской теориях ее нахождения, но ведь они были абсолютно бездоказательны. Но, так сказать, к счастью (тут он горько усмехнулся), вся эта сага о Шлиманах была лишь первым фрагментом общей головоломки.

Петр Иванович на секунду умолк, а потом вновь задал вопрос: а что вы вообще знаете об истории российской атлантологии?

Мы в некотором замешательстве лишь развели руками.

- У ее истоков, как это не удивительно, стояли вовсе не ученые, а великие поэты серебряного века Константин Бальмонт и Валерий Брюсов. Знаменитая работа Брюсова «Учителя учителей», опубликованная в 1917-ом году в журнале Максима Горького «Летопись», до сих пор остается классикой российской атлантологии. Но их интерес к теме Атлантиды возник, надо понимать, гораздо раньше. Еще в 1897 году по свидетельству очевидцев, оба поэта при их крымской встрече предавались бесконечным рассуждениям об Атлантиде. А после отъезда Бальмонта Брюсов выписал из Франции, Германии и Англии целый набор научно-исторических книг, касавшихся Атлантиды. Но чем было вызвано их столь сильное любопытство?

Известно (по крайней мере, об этом сохранились записи департамента жандармерии) что в начале 1910-х годов Валерий Брюсов, Вячеслав Иванов, Андрей Белый и некто Петровский, друг Белого, составили масонскую ложу «Люцифер», учреждённую розенкрейцерским капитулом Астрея, но, правда, сразу же упраздненную им же за связь с антропософами. А ведь Атлантида является священным агнцем масонов. Недаром говорится – «сердце масона принадлежит Атлантиде». Да и одна из основополагающих работ главного масона всех времен и народов Френсиса Бекона так, собственно, и называется: «Новая Атлантида». Масоны видели в платоновской Атлантиде пример государства, основанного на столь любимых их сердцу порядке и целесообразности, и собирались воплотить его в той или иной форме в будущем мироустройстве.

Но и само название ложи – «Люцифер», и антропософия, как причина их стремительного изгнания из рядов братства, заставляют предположить, что наши поэты тяготели скорее к мистическому крылу «Вольных каменщиков», где они нечувствительно смыкаются с теософами и эзотериками. Так я добрался до теософов.

Как вы, наверное, знаете, теософия пытается придти к глубинным тайнам мироздания, объединив данные науки со сверхчувственным восприятием мира, которое они называют «ясновидением». Сейчас нет нужды углубляться в их учение о семи расах в истории Земли: Полярной, Гиперборейской, Лемурийской, Атлантической, нынешней Арийской и грядущими Шестой и Седьмой. Достаточно сказать, что своего расцвета четвертая человеческая раса Атлантов достигла по их воззрениям миллион лет назад, но потом предалась злу и погубила свой гигантский материк, располагавшийся тогда на стыке нынешних Индийского и Тихого океанов. Тут теософы приплели как раз зарождавшуюся в конце 19-го века теорию дрейфа континентов и заявили, что за этот миллион лет остатки Атлантиды, а именно описанный Платоном остров Посейдонис, «отдрейфовал» в Атлантику и там десять тысяч лет назад уже потоп окончательно, дав жизнь древнегреческой легенде.

Но тут они задели меня за живое! Я ведь в свое время специализировался как раз в геотектонике, науке о движении материковых плит. И рассматривая подробные карты смещения материков, иллюстрирующие их воззрения в книге крупного теософа того времени Уильяма Скотта-Элиота «История Атлантиды», вновь и вновь спрашивал себя – откуда они это все взяли?

Собственно, сам Скотт-Элиот не делал из этого большого секрета. Он прямо сообщал: «Все изложенные в этой книге факты собирались постепенно, причем не одним, а несколькими весьма известными лицами. Им была дана возможность ознакомиться с некоторыми географическими картами и другими документами, с незапамятных времен сохранявшимися в надежных местах вдали от тех неугомонных народов, которые занимаются вопросами культуры лишь в краткие моменты перерыва между войнами и периодами фанатизма, в силу чего – например, в средние века – на науку долго смотрели как на занятие святотатственное».

Как одержимый, я накинулся на древние карты. А что если попробовать трактовать мифологию с позиций геотектоники? Что если на этих старинных рисунках мы видим не ошибки древних картографов, а действительные очертания материков, просто измененные потом литосферными процессами. Самих этих карт было крайне немного, и я начал сам картировать древние предания, рассматривая их под углом теории о движении континентов. Я потратил на это более десяти лет, но они того стоили! Часть этого, по словам Блаватской «великого потерявшегося континента, расположенного к югу от Азии и простиравшегося от Индии до Тасмании» действительно могла, конечно, не за миллион лет, а существенно дольше, сместиться на северо-запад, но не в Атлантику, а в район нынешнего Черноморско-Кавказского региона.

Под моим пером готовились ожить древние мифы и стать понятными тысячелетние тайны человеческой цивилизации! Но я отдавал себе отчет, что все это было лишь довольно голословными предположениями, практически бездоказательными гипотезами, малореальными возможностями. Нужны были более конкретные доказательства, и я вновь вернулся к Шлиману.

Было понятно, что шансов обнаружить крымский документ или артефакт, подвигнувший его на поиски Трои не было никаких. Если там можно было бы что-нибудь найти, это бы уже давно было найдено. Тем более, что само его существование было лишь моим предположением.

Но клад Приама! Что-то ведь определило его практически детективную историю. Что найденное в нем могло настолько заинтересовать сначала немцев, а потом нас, что он почти на шестьдесят лет скрылся от глаз широкой публики? Вдруг там была какая-нибудь рукопись или артефакт, вновь возвращающие нас в Черноморский регион. Судьба свитков, о которых упоминал Шлиман, нам неизвестна, но сами предметы из этого клада выставлены в музее имени Пушкина. Уж и не помню сколько раз я бродил между ними в поисках неверных аналогий и, наконец, мне улыбнулась удача. Я, конечно, допускаю, что это может быть лишь случайным совпадением, но посудите сами!

Одной из жемчужин клада Приама является довольно большая, искусно выполненная золотая чаша неизвестного предназначения. Причем форма ее такова, что ее легко можно трактовать и как чашу, и как миску, и как уменьшенную копию какого-нибудь ритуального корыта. А одной из самых загадочных легенд Крыма является легенда о золотой колыбели – священном сосуде княжества Феодоро. Звучит она, примерно, следующим образом:

Много веков феодоритские князья владели неким загадочным артефактом – Золотой колыбелью, которая была даже изображена на гербе этого княжества. Но в 14-ом веке генуэзцы, обосновавшиеся в Кафе, подошли к стенам столицы Феодоро, угрожая войной и требуя отдать им священную чашу.

Князь с семьей и священной реликвией укрылись в пещерах горы Басман. «Только им одним известными тропами они добрались до нее. Воины внесли золотую колыбель в глубь извилистой пещеры и оставили князя одного. Став на колени, он тихо произнес: — Могучие духи! Я и народ мой вверяем вам самое дорогое, чем мы обладаем. Его хотят отнять алчные соседи — генуэзцы, чтобы лишить нас имени, чести и свободы. Горские воины бьются с ними сейчас не на жизнь, а на смерть. Если они не сумеют одолеть жестокого врага и погибнут, прошу вас: примите под свою охрану нашу святыню и сохраните ее для грядущих поколений».

В этот момент произошло страшное землетрясение: «раздались подземные удары и сильным землетрясением были разрушены укрепления и постройки», а золотая колыбель, охраняемая духами, осталась в таинственном гроте. Увидеть ее могут только избранные. Тех же, кто недостоин увидеть колыбель, охраняющие ее духи делают безумцами.

Немногие сохранившиеся ее изображения действительно не дают возможности четко определить чаша ли это, колыбель или, вообще, купель. Тем более что нет никаких оснований полагать, что эти рисунки выполнены с натуры, а не со словесных описаний. Поэтому гипотез относительно «феодоритской святыни» высказывалось множество. И что это золотая купель, которую преподнесли князю Исааку послы великого князя Московского Иоанна Третьего, но Золотую колыбель почитали в Феодоре значительно раньше времен Иоанна. И что это золотая колыбель самого Чингисхана, хотя, насколько я знаю, детство великого завоевателя было достаточно суровым и не оставляло места для золотых колыбелей.

Загрузка...