В Поисках Спока

Глава 9

Когда Кирк, Зулу и Маккой материализовались на «Энтерпрайз», Гейзенберг стал громко стучать в дверь туалета. Игнорируя бунт арестанта, Ухура настроилась на канал связи между космопортом и штаб-квартирой Звездного Флота. Она надеялась, что к тому времени, когда руководство во всем разберется и забьет тревогу, «Энтерпрайз» уже преодолеет половину пути к Регулу. Если ничто не помешает Кирку вывести корабль из гавани, он выполнит свою миссию. Должен выполнить…

Кирк, Маккой и Зулу материализовались на мостике «Энтерпрайза», где их уже ждали товарищи. За навигационным пультом, подняв в приветствии руку, сидел Чехов. Капитанское кресло занимал Скотт. Все системы корабля находились в состоянии полной готовности.

Увидев прибывших товарищей, бортинженер обратился к Кирку:

– Как и обещано, все готово к вашему приходу, сэр. Все системы исправны и ждут лишь вашей команды. Корабль в полном порядке, сейчас им может управлять даже шимпанзе с двумя стажерами.

– Спасибо, Скотт. Ваш намек на шимпанзе понял, – рассмеялся Кирк и, подойдя к другим офицерам, объявил:

– Друзья мои! Я никого не принуждаю идти в эту миссию. В ней заинтересованы лишь я и мистер Маккой. Остальные, если пожелают, могут быть свободны.

На мостике воцарилась тишина. Управление «Энтерпрайзом», такой грозной и сложной машиной, неподвластно, как выразился Скотт, шимпанзе и двум стажерам, и все прекрасно об этом знали.

Зулу молча спустился вниз по ступеням и занял свое привычное место рулевого. Вчера он уже принял твердое решение и теперь не собирался от него отказываться.

– Адмирал, мы теряем драгоценное время, – напомнил Чехов.

– Курс прежний, сэр? – спросил Зулу, вводя в компьютер координаты сектора Мутара.

Кирк посмотрел на Чехова, затем на Зулу и перевел взгляд на Скотта.

– Мистер Скотт…

– Хорошо, если бы вы, адмирал, наконец, отдали команду, – нетерпеливо перебил Скотта.

– Все решено, господа, – твердо сказал Кирк и улыбнулся. – Дай Бог, чтобы ветер наполнил наши паруса. По рабочим местам, джентльмены!

Скотт освободил капитанское кресло, которое сразу же занял Кирк.

– Приготовиться к старту! – раздалась привычная команда адмирала.

Зулу сосредоточил свое внимание на данных, показывающих самочувствие импульсных двигателей. Конечно, они не очень-то были обласканы заботой Скотта и сейчас довольно неохотно отзывались на приказы рулевого. А впереди ждал долгий и нелегкий путь…

Задрожав всем своим огромным корпусом, «Энтерпрайз» медленно отошел от причала, направляясь к выходу из ангара, а затем и к стартовой площадке.

– Задействовать автономные системы! – распорядился Кирк. – Четверть импульса!

Потихоньку двигатели входили в свой привычный ритм.

Вскоре «Энтерпрайз» оставил позади себя «Эксельсиор». Зулу мельком взглянул на свою несостоявшуюся мечту и постарался выбросить из головы горькие мысли.

Настроившись на рабочий канал связи, беглецы прослушивали буквально все разговоры между обслуживающим персоналом космопорта. Ночная смена только что заступила на вахту, и пока еще никто: ни рабочие, ни сторожа, ни старший дежурный по доку – не заподозрил неладного.

Время шло. «Энтерпрайз» уже подруливал к огромным закрытым воротам гавани, когда по внутреннему каналу связи, как нарастающий ком, зазвучали тревожные голоса. Вскоре о странном, внезапно ожившем корабле стало известно и Командованию Звездного Флота. На космопорт посыпались грозные приказы сверху. Руководство требовало во что бы то ни стало задержать «Энтерпрайз».

Совершенно неожиданно череду тревожных голосов прервало выступление известного комика: конечно же, это проделки Ухуры. Все, за что бы она ни взялась, сдабривалось доброй порцией юмора. Взволнованные голоса всполошенных, поднятых с постелей людей прерывались смешными репликами комика, что делало эту стадию погони довольно несуразной.

– Подходим к главным воротам дока! – сообщил Зулу.

– Мы сможем их проскочить? – взволновался Маккой, стоя на самом верхнем уровне мостика.

– Успокойся, Боунз, – посоветовал ему Кирк.

– Сэр, – обратился к адмиралу Чехов, – на аварийном канале инспектор Морроу. Он приказывает нам остановиться.

– Павел, не отвечайте и держите курс! Многие в гавани еще не поняли сути происходящего.

– Билл, что у вас там за тревога в ангаре? – сквозь громкие аплодисменты концертного зала пробился чей-то голос.

– Билл, кто эти парни? – интересовался кто-то еще, видимо, более осведомленный.

Ухура не смогла предотвратить лишь одного: побег начинался на глазах многих работников ночной смены гавани.

– Адмирал! – вдруг встревожился Чехов. – На «Эксельсиоре» заработали двигатели!

Зулу включил кормовой экран, на котором было видно, как «Эксельсиор» стал медленно выходить из ангара.

– Черт! – выругался Маккой. – Они еще могут поймать нас!

– Сэр, до ворот тридцать секунд хода! – доложил Зулу и переключил экран на передний обзор.

«Энтерпрайз» приближался к огромным двустворчатым воротам ангара.

– Вперед! Вперед! Прямо на ворота! – скомандовал Кирк. – Мистер Скотт! Дайте по воротам залп из фазеров! Только не перегните палку!

– Сэр, но…

– Делайте, что я сказал! – Кирк был тверд, как скала.

– Есть, сэр!

Вскоре засверкали голубоватые лучи фазеров, разрезая массивные ворота во многих местах. Металл горел и корежился. «Энтерпрайз» довершил дело: своим гигантским телом он протаранил последнее препятствие и вырвался на простор – стартовое поле космопорта.

– Полный импульс!

Взревели двигатели. Вздрогнув, «Энтерпрайз» оторвался от земли и, ускоряясь, взлетел почти вертикально вверх. В иллюминаторы было видно, как внизу, вокруг игрушечных домиков – зданий ангаров и технических служб порта, – сновали маленькие фигурки людей.

Вскоре доложили, что поднялся в воздух и «Эксельсиор». Ухура сделала все возможное, чтобы предотвратить погоню других кораблей за «Энтерпрайзом», но остановить «Эксельсиор» она не могла. Этот корабль был единственным, который сразу же устремился за беглецами в погоню.

– «Эксельсиор» в четырех километрах от нас, сэр! – доложил Чехов, – Мистер Скотт, – обратился Кирк, – теперь вся надежда на вас.

– Кирк! – сквозь помехи и развлекательные программы прорвался голос капитана Стайлса. – Опомнитесь! Вы же потеряете капитанское кресло!

В ответ адмирал лишь громко выругался, а Зулу стиснул зубы. В громкоговорителях раздалась команда капитана Стайлса зарядить фазеры – на «Эксельсиоре» готовились к самым крайним мерам.

– Мистер Зулу! Скорость света! – скомандовал Кирк.

– Есть скорость света!

Корабль собрался с силами и подошел к условному барьеру. Передатчики «Эксельсиора» были переключены на субкосмическую частоту.

– Не выйдет, Кирк! – не унимался Стайлс. – Мы вернем вас назад или уничтожим еще до Юпитера! Можете пока резвиться, но ваши минуты сочтены!

Земля давно превратилась в бело-голубой теннисный мячик, около которого, как на привязи, маячил извечный спутник планеты – Луна, похожая на желтый кусочек сыра.

На экране, настроенном на кормовой обзор, яркой точкой белел назойливый «Эксельсиор». Постепенно белая точка краснела и теряла свой блеск. Это значило, что корабль-преследователь все больше и больше отставал от корабля-беглеца. Вскоре кормовые сенсоры показали, что хваленые двигатели «Эксельсиора» поочередно вышли из строя, не выдержав гонки со стареньким «Энтерпрайзом».

На мостике все облегченно вздохнули. Путь к сектору Мутара был полностью свободен.

– Пусть подрейфуют в космосе. Им полезно, – ухмыльнулся Зулу, еще недавно восхищавшийся суперкораблем, надеждой и гордостью Звездного Флота.

Перехватив крики капитана Стайлса о помощи, Ухура тут же заблокировала основной и аварийные каналы связи «Эксельсиора». «Значит, говоришь, что завладел кораблем Хикару? – со злорадством подумала она. – Посиди-ка да попарься в своей консервной банке, дружок».

– Полковник, выпустите меня отсюда! – вновь закричал и забарабанил по двери Гейзенберг.

Ухура пока не обращала ни малейшего внимания на крики молодого лейтенанта, но сейчас испугалась, что на шум прибежит какой-нибудь патруль или, того хуже, кто-нибудь из начальства.

– Гейзенберг! – закричала она. – Заткнитесь!

– Выпустите меня! Что там, черт возьми, происходит?

– Если вы сейчас же не угомонитесь, то мне придется успокоить вас фазером! – пригрозила Ухура.

Препираясь с лейтенантом, она продолжала вредить в эфире. Вскоре в игру против нее включился какой-то инженер Звездного флота. Ухура по-прежнему контролировала связь, создавала помехи, но помешать погоне за «Энтерпрайзом» все-таки не смогла: ожили аварийные частоты, и несколько кораблей приготовились подняться в воздух. Сама Ухура не сомневалась, что уже утром окажется в тюрьме, если не сможет ничего придумать.

– Полковник, – неожиданно спокойно произнес Гейзенберг в щель между косяком и дверью, – что все-таки происходит? Может, вам помочь?

Ухура не удостоила лейтенанта ответом: ей было не до него.

– Полковник, вы только скажите мне…

Голос лейтенанта был довольно искренним, но Ухура еще не знала Гейзенберга до конца, не знала, на что он способен, поэтому снова промолчала, тем более что ей пока не требовалась чья-либо помощь.

Лейтенант искал треволнений? Пожалуйста… Чем не приключение? Сиди в туалете и жди своей участи. Ухура вполне могла бы выпустить лейтенанта. Но она боялась, что Гейзенбергу потом придется жалеть об этом всю оставшуюся жизнь. «Нет, пусть сидит», – решила Ухура. Это лучшее, что она могла для него сделать. Лейтенант еще молод, впереди перед ним слава и карьера. А этот эпизод… Гейзенберг, сможет оправдаться перед начальством, ведь под прицелом фазера он не смог бы предотвратить бегство Кирка и его команды. «В конце концов, – подумала Ухура, – пусть утешится тем, что его слова о закате моей карьеры оказались пророческими. А трибунал мальчику не грозит…»

Ухура сделала для беглецов все, что смогла. Вскоре она перевела транспортатор на автоматический режим. Конечно, специалисты вычислят ее местом положение по координатам, оставленным на пульте управления. Но к тому времени надеялась, что это уже будет неважно.

– Гейзенберг! – окликнула она.

– Что? – раздался из туалета юношеский голос.

– Очень скоро кто-нибудь освободит вас из заточения. Простите, что я так поступила, но у меня не было другого выхода. Думаю, что вы когда-нибудь поймете и оправдаете мои действия.

– Да, конечно.

Ухура взошла на транспортную платформу и дематериализовалась.

Стоя за спиной Зулу, Скотти смотрел на главный экран, где среди неисчислимых звезд растворялся, а затем и вовсе исчез из вида незадачливый «Эксельсиор».

– Ваш корабль остался целым и невредимым, слава Богу, – заметил Скотт, обращаясь к рулевому.

– Мистер Зулу и сам это видит, – улыбнувшись, вмешался Кирк. – Будем надеяться, что в его лице вы не нажили себе врага, Скотти.

– Скотти здесь ни при чем: в новых технологиях на первых порах всегда очень много изъянов, – благодушно ответил Зулу.

– Вот, доктор, – бортинженер вынул руку из кармана и протянул Маккою маленькую серую пластинку. – Это сувенир. Дарю на память.

Маккой принял подарок и повертел его в руках, не имея ни малейшего представления о предназначении пластинки.

– Я выдрал эту деталь из главного компьютера «Эксельсиора», – пояснил Скотти. – На мое счастье, мне было разрешено бродить по кораблю, где заблагорассудится.

– Так вот кто расправился с «Эксельсиором»! – залился смехом Маккой.

Кирк откинулся в кресле, оглядел своих друзей и заявил:

– Вы здорово поработали сегодня, джентльмены. Я буду хлопотать перед руководством о вашем дальнейшем продвижении по службе. Надеюсь, Звездный Флот пойдет навстречу…

–… И повысит нас до должности заключенных рудокопов где-нибудь на каторжных копях Антареса, – продолжил мысль адмирала Чехов.

– Полный вперед, Хикару. Нас ждет «Генезис».

Ухура никогда прежде не бывала в вулканском посольстве – большом красивом здании, расположенном на самом берегу океана. Полная луна чуть серебрила спокойную океанскую гладь.

Ухура материализовалась прямо напротив резиденции вулканского посла. Придя в себя и оглядевшись, она подошла к воротам здания, задумчиво постояла перед ярким фонарем и нажала на кнопку.

– Да, – на видеомониторе, прикрепленном прямо на воротах, появилось изображение ночного привратника.

Сверху на Ухуру нацелилось сразу несколько видеокамер.

– Я хотела бы поговорить с послом Сарэком, – сообщила она.

– Посол уже никого не принимает. Вы можете записаться и прийти в приемные часы завтра.

– Но это очень важно, – настаивала Ухура.

– По какому вы делу?

– По личному, – ответила Ухура, почему-то вспомнив, каким скрытным был Спок, когда дело касалось его биографии и личной жизни.

– Посол занят, – после некоторой паузы сообщил привратник. – Я не стану беспокоить его до тех пор, пока вы не назовете свое имя и не изложите в подробностях свое дело.

– Я полковник Ухура с корабля Звездного Флота «Энтерпрайз». Можете сообщить послу Сарэку, что мое дело касается… «Генезиса».

– Подождите, – бесстрастно ответил привратник.

Ухуре казалось, что минуты тянутся бесконечно долго. Стало заметно прохладнее. В почти полной тишине, едва нарушаемой рокотом океана, она вслушивалась и всматривалась в окрестное пространство, где в любую секунду могли появиться снопы искр – свидетельство появления погони. Не выдержав, Ухура снова нажала на кнопку.

– Мы же настоятельно просили вас подождать, – несколько раздраженно напомнил привратник.

– Скоро я должна буду, наверное, уйти, – сказала Ухура. – Если я не успею увидеть посла Сарэка, то оставлю ему сообщение. Но я предпочла бы поговорить с ним с глазу на глаз. Я не отниму у посла слишком много времени!

– Пожалуйста, попридержите свои эмоции, – попросил привратник.

В раздражении и нетерпении Ухура едва не пнула ногой массивные ворота, ведущие в сад резиденции, но в последний момент сдержалась, справедливо считая, что этот порыв не принесет никакой пользы.

Раздался знакомый шуршащий звук: кто-то вот-вот должен материализоваться совсем рядом, напротив резиденции посла. Ухура отбежала в сторону и спряталась за каменной колонной, надеясь хотя бы на короткое время стать невидимой для преследователей. Однако никто не материализовался: очевидно, произошел какой-то сбой.

Воспользовавшись моментом, Ухура подбежала к воротам и несколько раз нажала на кнопку звонка.

– Мы настоятельно просим вас подождать, – как заведенный, бесстрастно повторил голос.

– Вы впустите меня или нет? – Ухура потеряла всякое терпение. – Пожалуйста, передайте послу Сарэку, что…

Она не успела договорить, как створки ворот медленно разъехались в стороны. До здания резиденции вела дорога длиной не менее ста метров.

Едва ступив на территорию посольства, Ухура услышала за спиной разговоры материализовавшихся преследователей. Никогда в жизни она не бежала стометровку так быстро, как в эту ночь, и все-таки у самых дверей резиденции погоня ее настигла.

Один из офицеров службы безопасности, женщина, схватила Ухуру и негромко потребовала:

– Идемте с нами, полковник. И вообще будет лучше, если вы не наделаете глупостей.

– Я пойду с вами, если вы дадите мне десять минут, чтобы поговорить с послом Сарэком.

Офицер красноречиво покачала головой:

– Простите меня, но это невозможно. Мы не имеем права нарушать требования Устава.

Женщина довела беглянку уже до середины дороги, когда Ухура неожиданно спросила:

– А в инструкциях ничего не говорится о вторжении на суверенную территорию дружественной державы?

Офицер не успела ответить; на дорожке, по обочинам которой росли жасмин и розы, появилась фигура посла. Сарэк, в официальном костюме и высоком черном цилиндре, приблизился легким неслышным шагом. В его глубоко посаженных глазах горел огонек тревоги и любопытства. На лице посла лежал отпечаток усталости. Ухура решила, что Сарэк не спал с того момента, когда получил известие о смерти сына.

Офицер службы безопасности смутилась, подумав о возможном международном скандале. Нацепив на лицо самую подобострастную маску, на какую была способна, она принялась объяснять послу:

– Все случилось не по нашей воле, сэр. У нескольких человек из команды «Энтерпрайза» обнаружились… как бы это сказать… сильные нарушения в психике. Мы намерены вернуть их для лечения. Я была бы признательна, если бы вы позволили нам препроводить полковника в госпиталь.

– Полковник Ухура попросила политического убежища, и я не могу сразу отказать ей, не разобравшись во всех обстоятельствах. А вас я попросил бы покинуть территорию суверенного государства.

Офицер смутилась еще больше, но не отступила.

– Вы действительно попросили убежища? – спросила она у Ухуры. – Разве федерация указала вам на дверь? Нам, видимо, придется серьезно заняться этим делом. Задумайтесь, полковник, что вы творите. Мы дадим вам десять минут, как вы просили, но надеемся, что вы благоразумно проследуете за нами.

– Нет, – твердо сказала Ухура. – Я остаюсь здесь.

Офицер службы безопасности глубоко вздохнула и обратилась к Сарэку:

– Мое правительство немедленно свяжется с вами по официальным каналам с требованием выдачи беглого полковника.

– Это дело вашего правительства. Честь имею.

Сухо откланявшись, офицер увела свою группу с территории резиденции. Вскоре за ними закрылись ворота.

– Благодарю вас, сэр, – произнесла Ухура, не в силах справиться с сильной дрожью в теле. – Я пришла, чтобы сказать вам…

– Пройдемте в дом, полковник, – пригласил посол. – Незачем стоять на холоде и сырости. Думаю, что вы неспроста рискуете своей свободой.

Чтобы не вымотать себя долгим путешествием, Круг материализовался недалеко от источника биосигналов. Следом за ним появился тихо повизгивающий и дрожащий от волнения Варригул. Животное было приучено к тому, чтобы в случае опасности молча броситься на врага, не поднимая излишнего шума. Капитан уже осматривал местность, когда за спиной появилось еще двое клингонов.

Место приземления показалось Кругу довольно приветливым. Из черной, плодородной земли вверх тянулись огромные деревья с мясистыми листьями. В бесцветном небе нещадно палило солнце.

Круг настроил трикодер и медленно обвел им вокруг себя. Прибор показал присутствие массивного металлического предмета, до которого было не более пятидесяти шагов. Вокруг предмета трикодер зафиксировал каких-то низкоорганизованных существ.

Круг, расчищая заросли, шел впереди. Рядом с ним семенил Варригул. А сзади, постоянно осматриваясь по сторонам, капитана сопровождали два сержанта.

Неожиданно задрожала земля. Послышался зловещий, тревожный вой. С деревьев, едва не придавив опешивших клингонов, упали несколько тяжелых листьев.

Круг замер, вслушиваясь во внезапно ожившую тишину. Землетрясение постепенно усиливалось, и вдруг воздух прорезал чей-то долгий пронзительный крик. Никогда прежде Кругу не приходилось слышать чего-либо подобного.

Капитан оглянулся на испуганных подчиненных и двинулся вперед. Варригул притих, но не отставал ни на шаг. Внезапно животное остановилось и тихо заскулило. Клингоны замедлили шаги. Густые заросли сменились низким кустарником, за которым виднелось свободное, залитое солнцем пространство. Там, нарушая первобытный пейзаж, совершенно инородным телом лежал контейнер федератов. У основания цилиндра копошились небольшие, покрытые блестящей чешуей, существа, похожие на чудовищ из клингонского эпоса «Нгараккани». Почувствовав присутствие врагов, юркие твари с беспокойным шипением поползли в многочисленные укрытия.

Один из сержантов громко выругался. Круг ухмыльнулся, приказал Варригулу оставаться на месте, а сам бросился к контейнеру, где шипело и извивалось самое большое чудовище. При виде клингона оно угрожающе подняло голову и резко кинулось вперед. Голова похожего на мокрицу животного оказалась на уровне плеч капитана.

Не колеблясь, Круг смело схватил «мокрицу» за горло и поднял над собой. Как огромный червь, животное обвило своим телом руку пришельца; несколько других существ опутали его ноги. Капитан не обращал на мерзких тварей ни малейшего внимания, как, впрочем, и на своих компаньонов, с ужасом взиравших на необычную картину. Словно герой из «Нгараккани», он театрально боролся с монстрами, чтобы в конце концов их победить перед лицом своих подчиненных.

Неожиданно существо отпустило руку капитана и в то же мгновение обхватило своим хлыстообразным хвостом его шею. Круг стал задыхаться. Свободной рукой он попытался освободиться, но чудовищная «мокрица» оказалась на удивление сильной.

Круг почувствовал, как острая чешуя все глубже впивается в горло. Дышать стало практически невозможно, в глазах потемнело Круг стал терять сознание, но инстинкт самосохранения придал ему силы.

С отчаянием обреченного Круг обеими руками сжал скользкое тело чудовища. Послышался хруст хрящей. Животное стало судорожно извиваться и, издав предсмертное змеиное шипение, беспомощно повисло в руках пришельца.

Одержав победу, Круг со всего маха швырнул поверженное животное на землю и приказал Варригулу его съесть. Подчиненные клингоны стояли на месте, как вкопанные.

Оправившись от борьбы, Круг достал свой коммуникатор.

– Торг! Я не нашел пока ничего существенного и поэтому продолжаю поиски.

Дэвид с несчастным видом сидел на теплом камне. Вокруг простирался созданный им мир, красивый и странный, мир, который то ли деградировал, то ли принимал самые дикие формы. Казалось, что растения зашли здесь в какую-то свою тупиковую стадию. Не было никаких признаков того, что флора и фауна на Регуле-Один когда-нибудь разовьются до высших форм.

Но Дэвида беспокоило не это – в конце концов, пригодную для жизни экосистему всегда можно переделать по образу и подобию наиболее гостеприимных миров. Тревожило Дэвида другое: эволюционные процессы на планете не пройдут и половины своего пути, когда неуправляемые геологические процессы разорвут творение землян на части, внутриатомные связи ослабнут и то, что когда-то было Туманностью Мутара, а затем системой Регул – Регул-Один, превратится в первородное газообразное облако – бесструктурную плазму, протоматерию.

Солнце клонилось к горизонту Приближалась ночь. Окрестный ландшафт дарил последние краски. С востока наступали сумерки. Добрались они и до опушки, где лежал контейнер Спока. Огромные папоротниковые деревья сменили свой цвет с зеленого на серый.

Еще днем Саавик и Дэвид нашли удобное место, откуда можно было увидеть все вокруг, но признаков какой-либо разумной жизни они не заметили. Молчали и трикодеры. Впрочем, приборы были все-таки маломощными и не самыми чувствительными, поэтому путники не теряли надежды. Никто не тревожил их и по коммуникатору, да это было и не удивительно – если даже кто-то спасся с борта погибающего «Гриссома», он не станет выдавать свое присутствие на планете кровожадным агрессорам. Но Саавик в спасение кого-либо из команды корабля не верила. Молчал и аварийный канал.

Ночь быстро опускалась на планету. Вся равнина внизу оказалась во власти тьмы, и теперь уже нельзя было разглядеть никого ни друзей, ни врагов. В темноте не был виден даже ледяной панцирь, покрывший пустыню и подобравшийся к самому подножию холма, на котором разместились путники.

Поднявшись с нагретого камня, Дэвид направился к вершине холма. Сучковатые черные деревья, обнажив свои кривые корни, затрудняли ходьбу Склоны холма усыпали огромные, не правильной формы валуны.

Вскоре молодой ученый добрался до малозаметного входа в пещеру, обнаруженную случайно еще днем. Внутри пещеры, как и за ее пределами, царствовала тьма.

– Саавик… – шепотом окликнул Дэвид. В свете включенного фонаря он увидел направленный на него фазер.

– Твои шаги… Я не узнала твои шаги, – извинилась Саавик и отложила фазер в сторону. – Это место не самое удобное для отдыха.

Захныкал маленький вулканец. Он лежал на постели из папоротниковых листьев и смотрел на каменную стену пещеры. По всей видимости, мальчик плакал от усталости и голода. Саавик склонилась над ребенком, поправила на нем свою куртку и что-то произнесла на вулканском языке.

– Почему ты разговариваешь с ним по-вулкански? – спросил Дэвид.

– Я знаю, что это нелогично, – пожала плечами Саавик. – Знаю, что он не понимает. Но он не понял бы и любой другой язык. А вулканский… это первый язык, которому научил меня Спок.

Дэвид взглянул на маленького вулканца и задумчиво произнес:

– И все-таки трудно представить, что это Спок.

– Он лишь часть Спока, – уточнила Саавик, – его физическая плоть, без разума и опыта. Вполне возможно, что со временем он превратится в такую же личность, как и Спок. Но это может произойти лишь по прошествии многих лет, после такой же усердной учебы и постижения жизни, какую прошел Спок. Если вспомнить, то я ведь тоже была маленькой оборванкой, рывшейся в отбросах и неспособной связать двух слов.

Дэвид обнял Саавик за плечи и ощутил дрожь ее тела.

– Тебе холодно? – встревожился он.

– Я предпочитаю не замечать холода, – ответила Саавик, не обратив внимания на объятия.

Внезапно громко вскрикнул мальчик. Дэвид с опаской посмотрел на сырые своды пещеры, состоящие из десятков тонн скальной породы. Легкое землетрясение, последовавшее за криком ребенка, не тронуло стены и своды, но вселило в души путников страх и неуверенность.

Саавик выскользнула из объятий Дэвида, поправила на мальчике черный саван и свою куртку и нежно произнесла:

– Не бойся. Спи.

Дэвид настроил трикодер и еще раз просканировал все вокруг. Результаты оказались неутешительными.

– Планета постепенно стареет, – сообщил молодой ученый.

– И Спок вместе с ней, – добавила Саавик. Дэвид взглянул на спутницу, затем подошел к мальчику и всмотрелся в его лицо.

– Боже мой… – в ужасе прошептал он. Всего лишь час назад вулканец походил на восьми-десятилетнего мальчика. Теперь же ему на вид было не менее четырнадцати лет.

– Ребенок и планета абсолютно взаимосвязаны, – объяснила Саавик.

Она посмотрела на Дэвида так, словно хотела услышать от него аргументированное опровержение. Однако Маркус не нашел ничего, что могло бы хоть частично успокоить встревоженную Саавик.

– Волны «Генезиса» живут в нем и планете. Они тикают, как часы… или часовая бомба. И мальчик, и планета всецело под властью «Генезиса». Как только наступит критическая минута…

– Но как скоро? – спросила Саавик. Она подумала о том, что если им суждено умереть, то пусть уж это случится как можно раньше. Но сдаваться Саавик не собиралась. Она лихорадочно соображала, как спасти планету, ребенка, Дэвида и себя.

– Дни… А может быть, и часы, – неуверенно ответил Маркус. – Саавик, это хаотичная и неупорядоченная система. Когда именно энергия «Генезиса» достигнет критической величины и произойдет распад вещества до протоматерии, предсказать нельзя, – Дэвид огляделся вокруг, а затем едва слышно, почти шепотом, произнес:

– Извини.

Саавик кивнула и, вздохнув, сказала:

– Сильнее всего это отразится на маленьком Споке. Скоро, очень скоро в нем закипит вулканская кровь.

– Не понимаю, при чем тут кровь? – «Очевидно, я не говорила ему о „пон фарр“", – спохватилась Саавик. Логично ли было загружать Дэвида информацией, которая никогда не понадобится? Ни один ученый еще не смог найти способа освободить вулканских мужчин от потери эмоционального и физического контроля над собой каждые семь лет их жизни. Такие критические дни и, называются „пон фарр“. В это время состояние вулканца похоже на предсмертную агонию, кризис, настоящий внутренний апокалипсис.

Внезапный писк трикодера освободил Саавик от необходимости вдаваться в подробности вулканской физиологии.

– Кто это? – встревожился Дэвид. – Они направляются в нашу сторону.

Саавик нахмурилась: был лишь один шанс из тысячи, что сигналы идут от спасшихся членов команды «Гриссома». В сердца путников закралась тревога. Неужели сюда идут те, кто уничтожил корабль федератов? Неужели они обнаружили сигналы разумной жизни, идущие с необитаемой планеты? Хотя… У Саавик мелькнула мысль, что пленение может дать мизерные шансы выжить, тогда как робинзонада на обреченной планете – верная смерть.

– Я встречу их, – Саавик встала и взяла фазер.

– Нет! – оборвал женщину Дэвид. – Я сам. Дай мне фазер.

Саавик не хотела отпускать юношу в столь опасную разведку, но ей не хотелось и оставлять Дэвида с мальчиком. Поколебавшись несколько секунд, она решила отпустить его. Тем более, что чувство долга и мужского достоинства все равно не позволят Дэвиду усидеть на месте.

Саавик протянула юноше свой фазер. Дэвид коснулся ее руки, взял оружие и исчез в темноте…

Опять закричал маленький вулканец. Его громкие крики соединились с протяжным подземным воем. Началось землетрясение…